Зимники Якутии и Иркутской области. И снова здрасте!

Не ждали? Так получилось, что вопреки всему снова оказалась в дороге. По просьбе водителей решила написать свой ежегодный иллюстрированный фотографиями репортаж о прошедшем сезоне, хотя и не собиралась уже этого делать. Потому те, кому не интересен рассказ, не читайте.

Зимний сезон начали на месяц позже, в середине января 2017 г. За этот срок многие успели сделать по несколько рейсов, а мы из-за травмы у мужа припозднились. Фотоаппарат в дорогу прихватила не то чтобы по привычке, а в надежде запечатлеть на память интересные моменты.

По дороге в Усть-Кут потекла коробка. Да что б ты…! А ведь Саша дома перебирал ее. Может, из-за травмы что-то недоглядел. Приехали на базу, стать на ремонт в теплый бокс не получилось. Мороз за сорок, актированные дни, машины не грузят, и потому боксы забиты техникой. Ремонтируемся на улице. Жалею мужа и пою его горячим чаем, готовлю обеды и ужины из полуфабрикатов, которые как всегда берем в дорогу. Прошло несколько дней, мороз стал отпускать.

Карта для наглядности. Название пикетов на зимнике. Не указала (забыла) пикет «Мироновский», который в 200 м от «Батьки Махно».

Неожиданно нас порадовали, что в этом сезоне будем возить легковес. Наконец загрузились. Рейс до Таас-Юрях. Несмотря на потепление, подъемы проходим спокойно. Машин много, нас узнают, спрашивают: «…почему поздно приехали?» На пикетах рассказывают, как много я пропустила, не фотографируя, т.к. впервые за все годы в это время было большое количество ДТП. Многие водители на зимнике впервые и потому не знают особенностей дороги, о промоинах и ямах, о пустотах под снежными обочинами. Разъезжаясь при встрече, на узкой трассе падают. Говорили, как в одном месте через каждые двести-четыреста метров на видимом друга от друга расстоянии лежали сразу семь машин и все с грузом.

От марковской дороги на зимник вошли вечером. Январь, темнеет рано. Действительно, обочины с множеством следов падений и съездов. Пока доехали до площадки Яракта, увидели две упавшие и две провалившиеся в обочину грейдера машины. Стоят, боясь шелохнуться, т.к. одно неверное движение и машина опрокинется вниз. Все гружены в сторону Мирного. Никого не фотографирую, сочувствуя, проезжаем мимо.

Что изменилось на зимнике? Все так же — машины, люди, хорошие и плохие события. Но зимник другой и переживания уже другие. Стали больше замечать, что среди огромного количества машин и людей нет наших многолетних знакомых, как нет и их машин. Появилось много других, которых на нашем зимнике видим впервые. Среди них и те, кто участвовал на строительстве объектов в Сочи, на Крайнем Севере. Думаем, что и здесь они появились благодаря выигранному тендеру. Нашим коренным северным перевозчикам они серьезные конкуренты и головная боль. Пришлые уже к середине зимника научились понимать дорогу, стали меньше падать. Некоторые из них почти с презрением говорили: «Я от вашего зимника не фанатею, видели и не такое!» Смешно было, когда к нам подходили ребятки, обхаживая нашу машину, спрашивали мужа: «…машинка самодел. Сам делал?»…!

Старые знакомые. Когда-то они, как и мы,едва вырвались весной с зимника.

Разведчики недр.

Потеряли груз.

Мост на реке Чона стал выше и потому подъем от нее не крутой. Шлифующих и упавших машин больше нет.

Крутой взлобок-подъем от реки Чона, где частенько ДТПовали.

Недалеко от Гаженки. Уронили еще в прошлом году. Бесхозяйственный, потихоньку разбирают.

Неудачно разъезжались.

«Магирусы», как их было много при строительстве БАМ.

Возвращаемся с рейса. Недалеко от Яракты с грейдера слетела машина с коммерческим грузом. Для того чтобы ее поднять, нужна перегрузка. Прошло три дня, в Усть-Куте загрузились, едем, а машина все еще стоит. Но груз перегружен. Рядом кран, будут поднимать пострадавшего. Подошла к водителю, спросила у него разрешение сфотографировать. Махнул рукой: «…конечно, фотографируйте, только меня не надо, ладно?» И отвернулся. Представляю, как ему досталось за эти дни и на сколько он налетел. Даже не спросила груз у него «тепляк», или нет. Не спросила сознательно, т.к. после начинаю переживать еще больше. Думаю, жалею до сердечной боли.

Спецтехника.

Такая схема дороги есть у водителей, доставляющих грузы на месторождения. Помните, перед «Чоной» 92 км идет объездная дорога с очень крутыми спусками и подъемами. На схеме объездная не указана. Дальше от «Чоны» в сторону Мирного изменений нет.

На пикете «Кедровый».

Марковская дорога. Не взял подъем…

На объездной от «Наташи» машина стояла почти всю зиму

Площадка перед столовой пикета «Наташа». Еще одна машина «отдыхает».

Часто машины в период потеплений или же из-за колеи летят в обочину, даже грузы с прицепом оказываются в разных местах. Налив отцепился, цемент вылетел или мешки (бочки) с химией. Это действительно очень часто происходит. Едем по марковской трассе, а там лесовоз развернуло в обратном направлении. Бревна на дороге разметались веером в разные стороны. И у нас был урожайным этот год на полеты в сугроб. Едешь так, о чем-то думаешь, никого не трогаешь (!), глазом не успел моргнуть и уже в сугробе! Однажды на самом широком участке стремительно влетели в сугроб на противоположной стороне дороги. Даже не вышла с кабины сфотать, т.к. снег был в мой рост. Саша пошел откапываться и подсыпать под колеса гравий. Выбрались, едем. Говорю мужу: «Тебе дома придется меня как-то пугать. Иначе начнется адреналиновое голодание без зимника!» Смеется: «С удовольствием!»

Налив отцепился.

Это мы летаем.

Закрытый поворот. По рации предупредили, что идем на подъем, но у встречки нет рации. Вахтовку выкинуло при торможении

Дорога с перекосом, соскользнул в промоину.

На пикете «Мироновский».

Мороз, босоногий мерзнет, перебирает лапами, как танцует.

К дальнобойщикам добавился новый вид транспорта — тракторы с прицепами. На санях ГСМ, жилые и с оборудованием вагончики. Кое-где на окнах шторки, топятся печи, обдавая проезжающих мимо горьковатым запахом дыма. Воображение рисует деревенские мотивы, с дымящимися трубами. Шлепают на своих гусеницах тихим ходом за сотни километров, по дороге останавливаясь на отдых или ремонт. Думаю, этот вид передвижения выбран не случайно, т.к. тралы для перевозки стоят огромных денег. Миллионы у разведчиков недр никогда не водились, вот и экономят. Хорошо тем, у которых есть свои машины.

Снова нет встречных. Кто-то сказал, впереди наледи. Посмотрим. Стоят машины. Протарахтел бульдозер, то ли это дорожники, то ли у кого-то с трала сняли. Топает потихоньку в сторону наледи. Наледь небольшая, отсыпанная, приподнят грунт. Главное, чтобы с насыпи машину не скинуло в сторону. Вот там настоящий капкан. Сейчас все поедем. А пока делаю снимки. С противоположной стороны кто-то мне кричит: «Какого… фотографируешь? Иди, помогай…» и т.д. Это не первый случай, когда меня обложили матом. Но потом, смеясь, извинялись, говоря, что приняли за водителя, который вместо помощи фотографирует.

Иногда в этом месте отдыхаем и набираем в бутылки вкусную воду. К роднику есть тропинка, нам ее показали дорожники.

Небольшие наледи, но лучше бы их не было.

Несколько часов нет встречных. Мы давно уже привыкли к тому, что если машин нет, значит, впереди что-то случилось. На пикете «Ужман» покушали, площадка перед столовой полупустая, только мы и несколько машин, которые пришли за нами. Муж предлагает: «…может, отдохнем? Все равно впереди нет проезда». Но, немного подумав, решаем, что отдыхать будем вместе со всеми, т.е. там, где сейчас стоят в пробке машины. Заодно сходу и сфотографирую ЧП. Так и есть, впереди колонна машин. Скользко, работает кран, народ тусуется. Внизу под грейдером на боку полуприцеп с грузом. Спрашиваю у знакомого водителя: «С грузом в сторону Усть-Кута?». Отвечает, что его так развернуло на грейдере в противоположную сторону. Ну-у, это мы знаем! Такое происходит часто. И с нами было, благо без груза шли. Кран освобождает проезд, чтобы пропустить скопление машин. Водители по рации договариваются, кто первым трогается: мы в сторону Усть-Кута, или с грузом в сторону Мирного. Это для того, чтобы не создавать новых пробок, т.к. по грейдеру не везде широкая трасса для разъезда. Вдобавок колея, из которой не так легко выскочить. Можно с легкостью снова улететь, создав новую пробку.

Закон подлости. При разъезде машин на небольшом повороте прицеп с трубами провалился у кромки дороги. Грейдер высокий, неосторожные действия — и машина с грузом может опрокинуться.

Меняем уже пятое колесо, два на выстрел менять не спешим, может, дотянут до города. Колеса почти новые, в основном купленные год назад. Колея, тяжелые грузы прошлого года сделали свое дело, но расплачиваемся в этом году. Казалось бы, возим легковес, только радуйся. Мало того, что сезон начали поздно, а тут еще потеря во времени на замену шин. Спрашиваю мужа: «…почему так, в городе и у других в дороге видела, даже рисунки на шинах уже стерлись, а бегают?». Отвечает: «Там другая дорога, а здесь зимник, колея, в подъемы и в гололед одеваем цепи. Посмотри на колеса идущих впереди, поймешь, почему так быстро изнашиваются шины. Сколько бы я ни переставлял местами, все равно из-за колеи их срок недолговечен. А постоянно ехать по гребню, пропуская между колесами колею тоже опасно. Рано или поздно выбросит, хорошо, если не на деревья или машину. Да и не везде так можно ехать». Смотрю на колеса впереди идущей машины. И понимаю, что внутренние шины работают, вся нагрузка на них, а внешние в свободном полете, отдыхают, что им изнашиваться! И так сотнями километров. Односкатникам хорошо, у них дорога резину не ест.

Два фото. «Иностранец» не может взять подъем, ему помогли подняться.

К сожалению, в этом году часто падали машины с химией для буровых. На километры разъеденная химикатами земля вперемежку со снегом, рыхлая и просевшая дорога. Но печальнее всего, что эти случаи произошли недалеко от небольших речек и реки Нижняя Тунгуска, куда весенние талые воды принесут свою губительную смесь. У нас несколько лет назад мог произойти подобный несчастный случай. Везем химикаты. Контейнер сорокофутовик закрыт, качество и надежность погрузки опасного груза проверить невозможно. Едем, и где-то на каком-то участке с перекосом полуприцеп качнулся, груз внутри контейнера съехал на левую сторону. Сделать что-либо невозможно. И так перекошенный, присевший на левый бок прицеп даже на небольшом бугорке пытается прилечь. Впереди еще восемьсот километров зимника, с ямами, перекосами, промоинами. Местами дорога как корыто с покатыми боками. По своей стороне долго не проехать, каких-то несколько километров и упадем. Потому всю дорогу шли по встречке, где края были немного выше, это помогало уравновесить груз. Двигались медленно, оценивая каждую полосу. Напряжение, нервы. А потом после разгрузки такое облегчение, доехали!!!

Проехали пикет «Гаженка», впереди подъем. По рации предупреждают, что подъем занят, кто-то не может подняться. У нас легковес, мы спокойны, цепи не нужны. Сбоку остается машина, мне показалось, что цепи надевает девушка. Прошу мужа остановиться, женщин дальнобойщиц на зимнике за все время видела всего два раза на КАМАЗе. Подхожу к машине, я ошиблась, молоденький парнишка готовится к подъему, надевает цепи. Разговорились, спрашиваю: «Ты с отцом или с напарником? Отдыхает, пока возишься с цепями?». Улыбается, отвечает сдержанно, думает, наверное, вот привязалась тетка: «Да нет, я один». Ну, ничего себе, кто же ему, такому юному, доверил дорогую машину. Вот уж, наверное, страха натерпелся! Снова спрашиваю: «Тяжело на зимнике?» Говорит: «Нет, нормально, не тяжело. Я до этого лес возил». Мне больше нечего сказать, если этот юноша возил лес, зимник ему действительно не страшен. Молодежи на зимнике за рулем много. Иногда в пробке или разъезжаясь на трудных участках, кто-нибудь из встречных водителей говорит: «Мальчик, подожди, здесь узко, сейчас сдам назад, и ты проедешь» и т.д. Мы вспоминаем двух ребят, которым, наверное, было не больше 20-23 лет. Называли их племянниками, потому как к мужу обращались всегда «дядька!» Как они красиво работали! Все делали быстро, бегом и главное улыбались часто и заразительно хохотали. Молодость! Бывало, в рейс выходим вместе, на буровых разгрузились, а они уже нам навстречу с новым грузом. Через два года у каждого своя машина. Нигде и никогда не видали их ремонтирующими. Готовили, надо думать, к зимнику машину основательно. В последние годы не встречали их, но подозреваем, что те отечественные машины уже поменяли на большегрузы. Часто в дороге кто-либо по рации обращается к нам, как к старым знакомым, может, там за рулем и наши племяши!

То, что машины часто сцепляются на перекосах, уже не раз писала. С нами такое происходило раза три или четыре. Но на этот раз мы разошлись вполне мирно. Бывают, такие сцепки приносят большие неприятности. Как-то, пропуская встречного, встали на бугорке с перекосом. Ждем, когда проедет, и вдруг мы вместе с прицепом резко съезжаем на встречную полосу прямо в сантиметрах от встречной. Хорошо он шел медленно. Особенно не рекомендую становиться на перекосах машинам с грузом. В этом году больше недели стояли с таким ЧП. Там была даже не сцепка, перевернулся с перекоса дорогостоящий груз для нефтяников прямо на машины. Помните, груженых всегда на зимнике пропустят по встречке. На закрытых поворотах предупреждайте о своих маневрах по рации. Будете целее!

Две фотографии водителя вахтовика из Белоруссии.

Осторожно, где-то здесь ходит поезд невидимка «Стелс».

Новенькие машины.

Ребята из Якутска, знакомы с ними второй год.

У костра.

Хотела раньше сделать снимок, но поздно увидела.Возвращаемся назад — шалаш еще стоит, но людей уже нет.

Отец с сыном из Удачного.

Много знакомых, но иногда кто-нибудь говорит: «А помните, мы с вами встречались? И вы нас фотографировали». Смотрю и не узнаю. Как-то муж даже сказал: «Не стыдно тебе, обидела человека». Я многих помню пусть не по именам, помню ситуации, при которых мы общались. Но прошло время, кто-то бороду отпустил или сбрил, кто-то чистенький, гладенький выглядывает из машины, а не лежит под ней, не ремонтирует в робе прокопченный и чумазый. Однажды водитель сказал: «Жалко, нас с другом на ваших фотографиях нет. Себя утешаем тем, что мы на этом зимнике бойцы невидимого фронта». Посмеялись. Фотокамеры с собой не оказалось. Попросила в следующий раз при встрече нас остановить. Но мои бойцы невидимого фронта так и не легализовались. Больше с ними не встретились.

Грузы бывают разные.

Вахтовики из Татарии.

 Проездом. Знакомые и незнакомые улыбчивые лица.

Схема маршрута от Усть-Кута до пикета «Воробей». От пикета в сторону Мирного дорога изменилась (на схеме ее нет), сделали объездную. Километраж в основном точный, но некоторые пикеты не указаны.

 Речной порт «Осетровый». Здесь мы грузимся.

На фото не видно, но взлобок крут. Машина не взяла подъем.

Те, от которых зависит, есть ли на подъемах подсыпка и состояние наледей-

Впереди небольшой подъем и спуск, за ним почти сразу резкий поворот. Дорога широкая, но у встречной полосы крутые с перекосом бока. Предупредили по рации о своем движении. Никто не отозвался, значит можно двигаться спокойно. И вот, здрас-сте вам! Нам в лоб по нашей стороне машина. Попытки уйти ему на свою, а потом и нам на встречку, успехом не увенчались. Как в том мультфильме, где русалка говорит: «…я же соскальзываю!». Место неудачное, обоим сдавать с поворотами и зигзагами. Вдобавок сзади уже пристроились другие машины, некоторые, затрудняя маневры,торопятся, стараясь проскочить. С нашей стороны на снежную целину перейти невозможно, т.к. кого-то уже стаскивало вниз, видно, стоял довольно долго, вокруг все изрыто, поваленные деревья. После маневров, подсыпок, долбежки льда и мы помаленьку тронулись.

Раненные и подбитые машины.

С удовольствие фотографирую дорожников. Благодаря им на всех подъемах подсыпка. Работают грейдеры. Конечно, нам всегда будет казаться, что вот появилась колея, а где же эти дорожники, куда смотрят? Но если вдуматься — какая техника идет, какие тяжелые грузы, десятки тонн за «плечами», вдобавок многие и цепи не снимают всю зиму. А зимник протяженностью сотни километров, огромный труд. Карьеров рядом нет, подсыпку завозить далеко. Но люди трудятся. И за это им спасибо.

Якутяне, дорожники.

Сибиряки, якутяне!

Налив обочину поймал.

Едем в сторону Усть-Кута. Прошли подъем Сынок Соленого. Он, как всегда, канительный, да и тепло уже. Подождали, пока поднимутся машины. Наш знакомый из Чернышевска поднялся после нескольких попыток. Немного постояли, поговорили. Сказал, что, скорее всего, это был крайний рейс, т.к. дорога стала ненадежной. А мы пока не знаем. Едем дальше, лес в этом месте примерно протяженностью в тридцать километров стал неузнаваем. Какая жалость, его рубят, расширяют дорогу. Мне он очень нравился, но дорога была узкой. Печально, очень печально, хотя, может, и правильно. Работают по расширению дороги ребята из Якутии, п. Сунтар. Сфотографировала их на память. Последний раз в Сунтарах были проездом зимой. Стояли жуткие морозы до шестидесяти градусов. А лето в тех местах очень красивое.

Две фотографии спуска в сторону Нижней Тунгуски, известен водителям как нэповский подъем. С этого года дорога стала очень широкой. Ухожена, всегда есть подсыпка. А были времена, когда с тревогой думалось, как там на подъеме? Что ожидать, что будет? Узкая, непредсказуемая, вся в буграх и ямах от пробуксовки колес. Малейшее потепление и начинался гололед. Колоны машин, пробки, невозможность подняться. Кто-то упал, сложился в ножницы. Я вздыхала спокойно только после подъема, думала, только бы не шлифануть, не встать и машину бы не потащило назад. Сейчас такая вот дорога на радость водителям. Но сбоку овраг — это что-то!

Подъем от пикета «Наташа». Влево поворот на технологическую дорогу вдоль нефтепровода. Там трасса шикарная, но крутые и затяжные подъемы,в гололед — мало не покажется.

Уронили груз, внизу Нижняя Тунгуска.

По марковской дороге. Идем на спуск (по фото не видно, кажется равнина), тепло, скользко.Машины не могут взять подъем, будут надевать цепи.

Снова в рейс. Погода стоит чудесная, весна берет свое. Гололед и колея. Перед каждым поворотом замедляем ход. Вдруг оттуда какой-либо «мастер» выскочит! Впереди идущие машины тоже не торопятся и кого-то там объезжают. Подходим ближе и… вот это да! Саша меня предупреждает: «Если кто погиб, не фотографируй». Нет, конечно. Я в этом году удалила снимки разбитой машины, когда узнала, что водитель погиб. Никогда не снимаю трагедии. Не поднимается рука. Подхожу к ребятам, спрашиваю: «…все целы, никто не пострадал?». Слава Богу, все живы! Водитель уехал в город, остались здесь другой водитель и молоденький парнишка. Просто удивительно, что обошлось без пострадавших. На повороте не смогли выскочить с колеи и торможение уже не помогло. При столкновении водителей выкинуло из-за руля. Говорят, произошло очень быстро, не успели испугаться. Я знаю, что такое «не успели испугаться», это потом доходит, вернее, приходит — дрожь и слабость в коленях. И сердце отказывается спокойно биться. Но как же я за них рада! И чтобы как-то, пусть немножечко, их утешить, позвала с собой юношу, чтоб подарить им свою книгу «Зимники…». Идем, разговариваем, говорю ему: «…зачем тебе зимник, учись лучше». В ответ: «Водителем хочу стать. Мама хотела вылечить меня от моей мечты и показать, как здесь тяжело, договорилась со знакомым, чтобы взяли сюда. И вот такое случилось!» «Ну, и вылечился после этого от своей мечты стать шофером?» — спрашиваю. Улыбается: «Нет, еще больше стал мечтать!» Но я содрогнулась от мысли, вот случись с ним в этом рейсе трагедия, мать, которая хотела своему ребенку добра, всю жизнь кляла бы себя за это. Молитесь за своих мужчин, по каким бы дорогам они ни ехали! Как-то в столовой на пикете я обратила внимание, что у сидящего напротив водителя на шее массивный крестик, на такой же массивной цепочке. Перехватив мой взгляд, молодой человек спрятал крест за воротник, прижав рукой, сказал: «Знаете, я много езжу, где только ни бывал. Всегда беру благословение у батюшки и крест этот всегда со мной. Увереннее себя чувствую, что все будет хорошо». Не помню, что ему сказала, но зауважала точно. Действительно, у многих водителей на шее крестики. А недавно подошел ко мне молодой человек, огорченный весь, говорит: «Вы знаете, я свой крестик потерял. Это что-то значит? И так в последнее время не одно, так другое наваливается на плечи». Он видимо подумал, что я умудренная жизнью дам ему какой-то очень важный и мудрый ответ. Даже растерялась. Говорю: «Вы не огорчайтесь, вот увидите, все будет хорошо. Что крестик потеряли, может, к лучшему. Этот крестик просто символ веры, он забрал с собой, сбросил тот тяжкий крест, груз с ваших плеч. Верьте, видно, по-другому нельзя было. А крестик себе купите в церкви, не в уличных киосках». Удивительно, но мой собеседник даже повеселел. У каждого своя вера, свой Бог в душе, пусть Он всегда ВАС хранит!

Колея, из которой можно выскочить на прямой дороге, но которая может стать смертельно опасной на закрытых поворотах.

Фотография, сделанная на ходу.

Ночь, возвращаемся с рейса. Пропускаем встречных. Кто-то по рации говорит: «Здравствуй, Сань, это я, Коля…», называет фамилию. Его мы знаем уже много лет. Когда шли в рейс, попал нам навстречу, поговорили. Поделился радостью, что в мае выплачивает последний взнос по кредиту за машину и что, наконец, будет работать на себя. Муж спрашивает: «Что-то ты быстро, где твоя машина, почему на другой?» «Разбился я Сань, машина моя в хлам, как в живых остался, непонятно. Врезались в меня. Не знаю теперь, как…..» и рассказал. Едем дальше, молчим, Саша не выдержал: «Да сколько же можно?! Сколько его знаю, все вкалывал, хорошую машину взял. Уже почти рассчитался. Что дальше-то будет с ним, как выкрутится? Какое сердце надо иметь, чтобы это выдержать? Не мальчишка уже».

Первый час ночи, сегодня встали рано, и потому очень хочется спать. Порошит снег, тепло. Из-за пробок стоим то в одном месте, то в другом. В прошлую ночь долго стояли перед спуском на пикет 240. На подъеме кто-то растележился, скопилось внизу много машин, пока пропускали, потом в других местах пережидали. Попутно немного поспали. Прошли пикет «Чона», на площадке столпотворение. Дым, шум работающих двигателей. Отдохнем на объездной.

Ночная пробка, пропускаем машины с грузом.

По рации предупредили, дальше ехать бесполезно: перед «вышкой», на подъеме и внизу стоят машины. Ну и ладненько, тем более снег идет. Утром позавтракали, пошли помаленьку! Пробки уже как таковой нет, только несколько машин стоят перед подъемом. Прошли подъем, наверху сфотографировала ребят, у которых сломалась машина и грузят его на полуприцеп. Хотят себя увидеть в новой книге, немного огорчились, что книги больше не будет. Обещала написать отчет на дром, что там и их фото будет. Благодарили меня за то, что о них, работающих на зимнике, кто-то пишет. Тепло попрощались.

На талаканском переезде так же много машин. Зимний сезон идет к концу, люди устали. Многие безвыездно работают с самого начала. Но к концу зимы все чаще видим тех, кто буквально летал весь сезон. Запас прочности исчерпали даже молодые. Спят на площадках, в карманах, на широких участках дороги. Но и у машин наступила усталость, демонстративно «откидывают» колеса, или еще что важнее. Вот и вынуждены мужики, несмотря на усталость «лечить» своих железных кормильцев. Время поджимает, весна.

Впереди пикет «Воробей». Машина едва не угодила в речку. Речка хорошая, рыбная.

В столовой народу мало, всего три человека. У девочек появилась возможность передохнуть. Даже улыбнуться им бывает недосуг, все время на ногах. Хорошо, что на пикетах больше не курят. А это было что-то! Я сказала, что зашли попрощаться до следующего зимника. Поговорили немного, посмеялись, девушка, которая взрослела у нас на глазах, говорит: «Вы же всегда поднимаетесь по подъему Аболкина. Этот подъем пробивал мой дедушка, в честь него он и назван! Фамилия у него и у меня Аболкины». Да кто же не знает этот подъем, то и дело там стоим, кто-то закрыл собой проезд, бывает, что и по прямой не пройти и объездная занята. Всегда на слуху, каждый раз слышим: «Как там на Аболкина?». Эх, чаще бы бывать на пикетах, что только не узнаешь. Можно сказать, легенды и герои рядом, а мы даже не подозреваем.

Встречные легковые уже забрызганы грязью.

И снова ЧП на дороге.

Три фото. Утро. Водители и машины отдыхают на широком участке после неповского подъема от Нижней Тунгуски

Фото проездом. У них неприятности, а они УЛЫБАЮТСЯ!

Весна пришла раньше времени.

Потерял крыло, мы по дороге подобрали и подвезли.

Закончился для нас зимник. Машины еще грузятся и идут в рейс, но мы не стали рисковать. По опыту прошлых лет знаем, что весна не прощает легкомыслия. У нас машина старенькая и одна, потерять ее в наши планы не входит. Если что-то не получится, Саше придется куковать возле нее и летом, или бросать. А это нам надо? Безрассудные поступки уже не совершаем. Было время, когда выходили в какую-либо сторону в Усть-Кут или на Мирный в конце апреля. Машин на зимнике уже нет, мы одни. Но и зимник был другим. Все, едем домой.

Весна в полном разгаре, а у нас, как всегда, снег. Красиво. Впереди выглядывает наш Байкальский хребет. Перевалили перевал Даван. Мы дома!

Это заключительный отчет с короткими зарисовками из жизни на зимнике на drom.ru. Все мои отчеты это документальные рассказы. Простите, что много писала о себе самой. Но без личного участия автора документальных рассказов не бывает. Для разнообразия и чтобы разбавить скучное повествование о работе, показываю вам короткометражные видеоролики за разные периоды. Дома еще много непредставленных фотографий и видео, которые планирую в будущем разместить на своем канале в YouTube. Смотрите.

P.S. В газете «Якутия» № 18 (33250) от 11 мая 2017 г. на 18-й странице статья «Великая зимняя дорога». Размышления витимца о нашем зимнике и о книге «Зимники Якутии и Иркутской области».

Будьте счастливы и здоровы! Берегите себя!

Альбина С.