Зимники Якутии и Иркутской области. Работа как подвиг

Еще вчера загрузили вещи, продукты на каждодневный перекус. Завернуты на полуприцепе и закреплены плотно ремнями книги «Зимники…» Все, вперед. На базе в Усть-Куте узнаем: ребята сделали по рейсу. Они первыми после дорожников пошли на зимник. Проваливались на марях, гатили зыбкие места, речушки. Вот и мы грузимся на Таас-Юрях трубами. Впервые за много лет загрузили утром, к обеду тронулись. Марковскую дорогу прошли спокойно. На площадке небольшой отдых.

Зашли на зимник. Едем. Снега мало, обнаженные весенние или, может, осенние промоины, колея. Идем медленно. С трудом верится, что уже через месяц дорога станет лучше. Водители по рации делятся впечатлениями, многие на зимнике впервые и очень разочарованы его состоянием. Клянут всех и вся. И даже жалуются, что отваливается голова, спина и пятая точка.

Давно, когда я работала, наш сотрудник, большой оптимист и юморист, совершив в командировке ДТП на служебной машине, написал объяснительную записку: «Погода была прекрасная, солнце светило ярко, настроение было отличное. Ничто не предвещало….» и т. д. Смеялись от души. Так и здесь, едем, расслабились… и ничто не предвещало… За подъемом Болванинка, переходя из одной колеи в другую, машина дернулась, ехать дальше отказалась. Саша вышел из кабины, я оглядываюсь назад и понимаю — приехали…

 
Книга «Профессия дальнобойщик» подарок от Комбата из «Блога бывалого дальнобайщика» на экскурсии по зимнику.

Возвращается, говорит: «Нет, что ни говори, а первая мысль от Бога. Еще подумал, надо взять балку. Возил три года подряд, а тут выложил». У машины останавливаются знакомые, сочувствующие. Кто-то предлагает помощь, кто-то хочет поделиться продуктами, водой. Но зимник только начался и всего этого у нас достаточно. А помощь, какая уж тут помощь!

Прошло пять дней, закончили ремонт, едем дальше. С тревогой прислушиваюсь к каждому звуку, ожидая предательский хлопок или удар. Постепенно успокаиваюсь. Впереди машины делают попытки взять подъем. Тепло, дорога на подъемах накатана, но есть подсыпка. Двигаемся дальше.

Перед Непой отдых до утра. За Нижней Тунгуской стоит не взявшая подъем машина. Прошли пикет «Медвежонок». Налив выкидывает в обочину. А в километрах десяти от пикета успела образоваться наледь. Мужики долбят лед, убирают боковые перекосы и высокую кромку посередине, чтобы не распороть днище. Преодолеваем водную преграду.

Проходим пикеты. Машин много. Смог от работающих двигателей. Нет, надо искать место, где можно спокойно выспаться. Глаза слипаются, но ни одного кармашка. Господи, трудно, что ли, прочистить грейдеристу небольшие участки при дороге? Водители за зиму сами бы раскатали эти места для отдыха. А так все тащатся из последних сил до пикетов, на стоянку. Все, больше не едем, пристроились прямо при дороге.

Утром чуть свет трогаемся. Идем по объездной от Чонского месторождения. Река Чона. Узкий мост. Крутой спуск к реке и такой же крутой взлобок от нее. Отшлифован множеством колес. Подъем не взяли, пятимся назад. Только бы не сорваться! Медленно возвращаемся на мост, делаем вторую попытку, снова пятимся. С третьего раза выходим на берег. Внизу под мостом упавшая машина. Упал несколько дней назад. Товар перегрузили, но машину поднять не могут. Водитель у костра доведен до отчаяния. Мужикам сказал: «Еще один день, спалю машину и уеду!». Раньше от реки многие уходили по объездной, так как впереди крутой подъем. Но сегодня по рации предупредили, что объездная занята, там тоже стоят. Пошла посмотреть и сделать снимки. Дорогой объездную назвать можно только условно. Ущербная вся. Неудивительно, что машина не смогла пройти. Мы сделали попытку уйти по прямой. Почти на самом верху шлифуем. Сделали еще один бросок, вернулись. За нами потренировались другие машины. Еще подходят. Надеваем цепи, подсыпаем дорогу. Все, вперед.

По фото можно судить крутизну берегов от р.Чона — упавшую с моста машину не видать и с пригорка.

На Талаканском переезде перекус и отдых. На площадке стоят несколько машин. Кто-то сигналит. Поднимаю голову и замираю в удивлении — в нескольких метрах от машины перебегает дорогу, попутно проверяя коробку от «доширака», крупный соболь. Это что, новый конкурент воронам, которых на площадке множество? Забываю про фотокамеру. Но соболь не ждет, уходит в лес. Муж выносит в баночке недоеденную кашу с тушенкой для ворон. Но вместо них кашу съедает соболь поменьше! Такого еще не было, чтобы вместо ворон или собак на пикетах попрошайками становились соболи! Жалко, снимок второго соболя не вышел. Я так растерялась, все кнопки перепутала. Но в следующий рейс на этом месте смогла сделать фото и даже видео лисы, которая ходила по площадке в поисках съедобного. Подобрала пакет с чем-то, унесла в лес. Снимала через лобовое стекло. Двери не отрывала, боялась спугнуть рыжую красавицу.

Далее, пережидая пробки, стоим несколько раз. Крепчает мороз, скоро машины перестанут стоять на подъемах. Заходим на пикеты поздороваться в новом сезоне с сотрудниками. Разговариваем, делимся новостями.

Двигатель пока на ночь глушим, т. к. вибрация бьет по мозгам. Работает автономное отопление, в кабине тепло, тихо. Жалею мужиков, которые остались позади нас. Несколько машин из других регионов. На зимнике впервые. Вроде на вид опытные водители, но почему так не подготовлены? Давали им то лопату, то топор. У некоторых нет домкрата, троса. Едут в неизвестность, на Север. Кто-то везет продукты, кто-то с оборудованием. Вообще, этим водителям не повезло. В дальнейшем одна машина упала на подъеме, вторая, перегруженная и брошенная, стояла при дороге два месяца. Еще две из Амурской области шли около месяца. Ремонтировались почти через каждые 50-100 км. Лица мужиков превратились в негритянские маски. Изможденные и усталые от нескончаемого ремонта.

Не доехал до места разгрузки и наш знакомый. Уже несколько дней ремонт. Разобрался, в чем причина поломки, у костра ждет новую аппаратуру. Оставляем ему чудо-печь. Возим с собой на непредвиденный случай. Выручал не раз. Муж объясняет, как им пользоваться. Уезжаем. Но, возвращаясь с рейса, обнаруживаем замерзающего товарища, который обогревается по чужим кабинам. Печью он не овладел или она показалась ему не слишком серьезной. Остались до утра. Пока отогревается машина, водитель в нашей кабине. Поутру идем в «гости» к соседу, в кабине тепло, окна оттаивают. Оставляем обогреватель, едем дальше. В дальнейшем грянули сильные морозы.

Надеюсь, наш совет кому-то пригодится, так как бывает, подводит автономное отопление при поломках. А печь — вот она! Сейчас в магазинах печи разной модификации. Один наш знакомый «положил» машину набок. С напарником прожили в кабине неделю, сказал, что выручила их тогда точно такая же печь.

Передислоцируются, даже на одной «избушке» была надпись «Магазин». Шутники, однако.

У знакомого ЧП случилось прямо на дороге, где до него прошло немало машин. Машина с трубами провалилась в замерзшую, казалось бы, марь. Вода выше колес могла замерзнуть и захватить в цепкий плен. Повезло, помощь пришла быстро. МАН перегрузили, вытащили и снова загрузили. Но нервы, но здоровье…

Разведчики недр. Едут на своем ходу к новому месту дислокации, С ними работает и женщина Ольга. Муж фотографироваться не захотел.

Ну что ж, сделали один рейс. Идем на Усть-Кут. Мороз за сорок. Машин на зимнике мало. В основном к Новому году идут с коммерческим грузом. Ночью на узком участке пропускаем встречных. Кто-то по рации говорит: «Девушка с фотоаппаратом из МАЗа, вам привет от соколовцев!». Ну-у, если девушка, это, конечно, про меня! Спасибо большое! А вот с грузами на месторождения, как всегда, в это время машин почти нет. Почему, когда зимник надежный и начинает работать на полную мощность, вдруг поступает мало грузов? То ли там новогодние каникулы начинаются, то ли заморочки с финансами, а может, просто не владеют ситуацией о действительности дорог зимника? Зато к концу сезона, когда дорога уже разваливается, обнажается колея, промоины, залитые водой, непроходимые мари, вот тогда начнется движение. С огромным риском для автомобилей и сохранности груза. Хорошо, если весна затяжная, а так придется, если сроки поджимают, вертолетами доставлять.

Прошли пикет Кедровый. Объезжаем брошенные сани с новым туалетом на две персоны. Дальше по ходу движения гусеничные следы. Развороченная снежная обочина с обеих сторон, ободранные деревья, убитые кустарники. На всем протяжении дороги крестики и нолики от гусениц. Километров через десять догоняем две БМПушки. Один делает какие-то маневры, тормозит, другой летит, задевая и попутно обдирая нам колеса, как бы мы ни прижимались к обочине. Говорят, в ту ночь они много накуролесили и с другими машинами, пока сами не завалились в промоину.

Познакомились в дороге с «дамой». Я подарила ей перчатки, а кто-то подсуетился и с нижним бельем. Запасливые!

Приехали в Усть-Кут. Над городом морозный туман. Работы нет, не пришел груз. Ждем несколько дней. Живем в машине. На носу Новый год. Подумав, решаем праздник встретить дома. Дома уютно, хорошо. Но заразились где-то гриппом. Наверное, на вокзале. Болеем оба. Дней через десять возвращаемся. Загрузились в рейс. Звоню дочери, что едем. Удивляется: «Вы уже поправились?». Говорю: «Еще не совсем. Но микробы ведь живые? Как думаешь?». «Конечно живые. А вы что, решили их выгулять?» «Нет, просто подумала, раз живые, то в дороге сбегут от нас от стрессов и страха». Дочь снова надо мной смеется: «Ну-у, мама…» А микробы и действительно дня через три испарились.

Коллектив «СибАвтоТранса» перед Новым годом в ожидании рейсов.

Стоим в ожидании перед Тирой. От реки не могут взять подъем. Внизу и сзади нас скапливаются машины. Параллельно зимнику идет технологическая дорога. Оттуда подошла посыпалка, трогаемся потихоньку. Жалко, с гравием на зимнике так не придут. Но мы и этому рады. Прошли Ярактинское месторождение. Хотели остановиться заночевать на площадке, но ветер от сжигаемого газа в нашу сторону, очень сильный запах, угорим. Идем дальше. Впереди поворот на Дулисьму. Можно бы на ночь встать здесь, но той площадки перед ПНСкой, на которой мы стояли в грязи ранней весной 2014 года, уже нет. Лишь сбоку у дороги отдыхают несколько машин. Дальше ужмановской грейдер. Встречных мало. Просигналил нам фарами и остановил самосвал. Новенький «иностранец». Водитель спрашивает у мужа: «Не попадала навстречу такая же машина? Потерял напарника. На пикете его нет, и впереди что-то не вижу». Ответили, что такие не проходили. Через два или три километра видим внизу такой же самосвал. Машина не упала, не перевернулась. Повезло водителю. Угораздило же ему слететь с грейдера на самом высоком месте. Водитель сидит в освещенной кабине. Наверное, приходит в себя и благодарит Бога, что удачно приземлился. Напарник с грейдера мог его не увидать, если даже мы не сразу обратили внимание. Предупредить товарища тоже не можем, так как у того нет рации. Пикет Ужман забит машинами. Снова клонит ко сну, но никаких площадок. Как же все неправильно. Где бедному водителю притулить голову? Только за Чоной дорожники продолжают делать карманы. Видно, грейдеристы бывшие водители-дальнобойщики, которые знают цену таких рейсов и как тяжело без нормального отдыха. В третьем часу ночи находим место для сна.

Прошли подъем. Фотографирую водителей.

Машина ушла в промоину. Лежала долго. Пока на пикете «Воробей» водитель ждал помощь, 11 мешков цемента украли мародеры. Каждый мешок тонна. Как говорится, «Кому война, а кому мать родна»

Фотографирую водителей, которые ремонтируются на объездной дороге. Рядом остановились другие машины.

Три машины из 19-го региона (Алтай). Одна, обломанная, под горой, две — наверху. Водители товарища не бросили, помогают. Как поняла, встали еще перед Новым годом. Обжились, даже приглашающий плакат есть. А вообще, если честно, очень позитивные ребята. Смеются над собой и ситуацией. Самые морозы они уже пережили, и ремонт близится к концу. Сказали: «Еще день-два и заканчиваем». Но меня вот что поразило. Как, вообще, этот пластик, нашпигованный электроникой, поддается ремонту. Пока говорила с водителями, в гости пожаловала лиса. Говорят, она уже свой «человек», стоит у них на довольствии. Лиса, подтверждая их слова, прихватив кусок хлеба, неспешно удалилась. Я потом делилась впечатлениями о лисе с водителями обломанной машины внизу. Смеются: «Она и у нас питается. Хотите, покажем фото?». На фотографии один из ребят лежит на дороге, лиса его обнюхивает. Словно спрашивает: а это, что валяется здесь, несъедобное? Пожелала им всем удачи. Хотя вроде бы их положение не из легких, но почему-то от разговора с ними осталось светлое чувство.

Зашли ужинать на пикет Чона. Народу много, шумно. Сегодня у кого-то из водителей 50 лет. Я, правда, так и не поняла у кого, т. к. вдруг, оказывается, многим стал нужен мой автограф. Саша с видом «мы с ней незнакомы», прихватив тарелки, пересел за другой стол. Хорошо не забрал блины с чаем. Подписала с десяток книг, но осталась без ужина — муж незаметно для себя приговорил и мою еду. Так получилось, я еще и не думала об этом, но уже подходили люди, просили сфотографировать себя на вторую книгу: «…хочу остаться в истории о зимниках». И вот решили, а почему бы нет, т. к. книги «Зимники…» стремительно на пикетах таяли. Очень хотелось больше фотографий ветеранов зимних дорог. Но, увы, некоторые отказывались часто по причине «…нет, я плохо выгляжу…», «…в следующий раз…», или «…да вы что, дома придут в ужас…». Домой уже не поехала, не хотела обманывать людей в их ожидании второй книги.

Вечерние краски.

На пикете Воробей живет волк. Настоящий! Ходит по площадке, где множество машин. Гордый, независимый. На брошенные угощения может обратить внимание или высокомерно пройти мимо, без всякого подхалимства и виляния хвостом. Всем своим видом показывая: «Дадите что-либо достойное моему желудку, хорошо. А нет, не очень-то и нуждаюсь». Очень необычная и колоритная «личность». Не любит нетрезвых. Любые попытки панибратства пресекает по-волчьи. Хозяин пикета рассказывает, что иногда волк сидит на цепи. Если свободен, часто уходит в тайгу, и даже бывали случаи, приносил и оставлял возле конуры «дамы» своего сердца зайца. Сейчас у них родились щенята. Или волчата? Интересно, а будут они лаять?

Ремонт идет своим чередом. Я им сочувствую, а они улыбаются и как всегда: «Все нормально, сделаем!!!»

Ф о т о г а л е р е я

Неоднократно спрашивали: «…почему в книге о зимниках кроме водителей у вас люди, не имеющие никакого отношения к этой профессии? Ведь пишете вроде о водителях и дороге». Зимник — длинная цепочка, соединенная между собой звеньями-людьми разных профессий. Дальнобойщики с коммерческим грузом для Севера. Геологи, которых не очень-то жалуем за их жестокое отношение к окружающей среде. Но по их «вине» открываются рабочие места для целых коллективов. Водители, которые работают на месторождениях и так же едут за грузом по зимнику. Вахтовики строят, обеспечивают выгрузку-загрузку машин. От их слаженной работы зависим и мы, доставляющие грузы к ним. Дорожники… иногда мы их ругаем, иногда рады безмерно, что на подъемах, наледях чувствуем себя не брошенными один на один с трудностями. И другие службы. Все мы в той или иной мере связаны между собой. Про работников пикетов и говорить не буду. Сытно покушать, отдохнуть, сходить в баню и просто свет в окошке. И все вместе взятые к месту сезонной работы добираются по зимнику и знают о нем не понаслышке.

 Разглядывая лица водителей, не судите их по внешнему виду. По тому, во что одеты, или не умыты. Одеваются, как им более удобно и комфортно работать в кабине. Многие на зимнике не каких-то несколько дней, а безвыездно с самого начала и до конца зимнего сезона. Живут в машине. В кабинах — коробки и вещи. Как говорится, «все мое при мне». И не всегда бывают белолицыми, т. к. часто фотографирую их во время ремонта. Кто со мной не согласен, ПРОШУ НА ЗИМНИК НА МЕСЯЧИШКО-ДВА! НЕ ПАССАЖИРАМИ, ЗА РУЛЬ!

Позади несколько рейсов. Грейдер уже не кажется слишком узким. На Дулисьминское и Ярактинское месторождения грузы доставлялись и летом. Дорога стала немного шире. Но не обольщайтесь. Каждый раз, проходя этот опасный участок от начала зимника до пикета «Алроса» за Ужманом, видели лежащие в обочине машины. За эту зиму чуть ли не больше предыдущих годов. Иногда одна, в иной раз две или даже три. Возвращались с рейса — этих подняли, их сменяли другие. Ночью не фотографировала. Просто кадры получились размытыми, и потому даже не пыталась снимать. Много на зимнике водителей, которые здесь впервые. Не подозревают, что грейдер не так широк, как кажется. Может, потому и не очень-то обеспокоены, как смогут разъехаться со встречным. Идут до упора, до победного. А «победа» заключается в том, чтобы просто-напросто встречную машину с грузом на десятки тонн «спихнуть» с дороги. Не выдерживает кромка, проваливается. Вот почему больше падают груженых. Без груза проходят. Отсюда разбитые машины, потрясения и подорванное здоровье водителей, многодневные простои. А во сколько обходятся такие ДТП?

Водителям, пропускающим машины с грузом, прежде всего не мешает подумать, что в такой же ситуации могут оказаться и они. Все ходим под Богом! Не пейте в дороге. Приехали заработать, работайте. Сезон зимний короткий. Дома всех ждут родные с какими-то планами, надеждой. Ждут живыми и здоровыми. А решили расслабиться, не садитесь за руль. Отдохните. Впрочем, всё это и без меня все знают, но… за рюмкой рюмка, а там уже и перья распушились и пальцы веером. Увы!

Мы вроде бы и знаем дорогу, опасные места. Но нельзя все предусмотреть. Иногда встречного предупреждаем, что идем по однополосной узкой дороге и просим встать, пропустить нас. Часто, игнорируя предупреждение, машина не останавливается. Понимая, что водитель может быть без рации и не знает дороги, сигналим фарами. Никакой реакции. В адекватности водителя встречной машины можно уже не сомневаться. Было несколько раз, когда мы, выбирая уже для себя безопасный участок, вставали, давая возможность встречному «спасаться» самому. Вот тут включался матюгальник (оказывается, с рацией все в порядке), сдавание машины назад, поиск, куда бы притулиться, чтобы удачно разъехаться.

Мы старались никого не подводить, хотя иногда желание научить жить по правилам зимника возникало не только у мужа. Как-то на пикете давний наш знакомый возмущался по такому поводу: « У меня груз высокий, негабарит, на моей стороне перекос. Предупредил по рации, что иду по встречке. А он прет на меня, машину остановил перед самым носом, орет: «Вы тут на зимнике все такие крутые? Правил для вас нет. Идешь по моей полосе и еще учишь, как мне ехать!». Ничего не пойму, кто эти люди, как они собираются на зимнике работать? Вспомни, Викторович, раньше же такого не было». Но и у нас был случай, когда мы едва не подставили встречного. Шли ночью по грейдеру. Место удачное, можно спокойно с машиной разъехаться. И надо же было нам встретиться именно на небольшом повороте, где грейдер заужен. Ни водитель встречной машины, ни мы это не увидели. Разъезжались, чуть не соприкасаясь, в миллиметрах друг от друга. У меня даже в ушах зазвенело от напряжения. У встречного груз высоченный. Обложил он нас «душевным» матом. И был прав. Но буквально через десять метров пошла нормальная для разъезда дорога. Снова с нами играл тот, с рожками.

Вот с таким грузом была машина, которая попала нам навстречу. (Это другая машина)

Дорога на зимник. 83-й километр марковской дороги. Впереди два крутых подъема-взлобка под названием Горбатый. Эта «сладкая парочка» частенько нам строит козни, особенно в гололед и если нет подсыпки. По встречной полосе обходим невзявшую подъем машину. Накатано, не сорваться бы или не встать рядом. Почти на самом верху колеса крутанулись на месте, сердце екнуло, но вырвались. И хотя груз по весу, как в прошлом рейсе, но в отличие от того раза на полуприцепе возвышается внушительной горой. Даже, выходя с машины, смотреть страшно. Но ко всему привыкаешь. На объездной за р. Тира предупреждаем, что идем на подъем. Пропускают сразу несколько машин. Один из водителей, благословляя, осенил нас крестным знамением. Неожиданно, но очень приятно. Кто-то по рации интересуется, сколько мы везем? Видно, и им мы кажемся камикадзе. За пикетом Наташа в километрах пяти лежит упавшая машина с грузом. Возле нее никого. Не кострят, как обычно, не горят подфарники. Водитель то ли получил травму и его увезли, то ли уехал за помощью. Сочувствуя ему, проезжаем мимо. Темно, мороз крепчает. Шесть часов вечера, но уже, кажется, глубокая ночь. Поперек грейдера трещины — потрудился мороз. Вдруг впереди змейкой побежал то ли пар, то ли дым. Подъезжаем ближе, поперечная трещина разрастается и бежит к противоположной стороне дороги. Следом за ней пар. Это почва отдает свое последнее тепло. Впервые увидели, как образуются мини-разломы. Прошли Ужман. На площадке перед ПНСкой переночевали. Потихоньку двигаемся дальше. Позади Гаженка, п. Непа и подъем за Нижней Тунгуской. Подъем усыпан, кажется, в три ряда. Дорожникам спасибо, что на подъемах есть подсыпка.

На пикетах столпотворение. Ночью на трассе машин мало. Не рискуют. В низинах не останавливаемся, здесь за пятьдесят. Ищем, где повыше и лесистее. Там теплее градусов на пять или даже десять. В лесу редкие карманы у дороги заняты. Прошли несколько пикетов. И только в конце площадки «Батька Махно» смогли устроиться от всех особняком. Машины над головой не бухтят, да и смога никакого. Со стороны Чоны залетают со всех колес несколько наливов. Один из водителей спрашивает других: «Ну что, ночуем здесь? Тут теплее, всего 46». Кто-то на площадке еще не спит, интересуется: «Вы с Чоны, там сильный мороз?» Ему отвечают: «Вечером выезжали, было 54. Сейчас, наверное, больше».

Утро. Мороз отступает. Едем дальше. На пикете «Удачный» какие-то новые красивые машины. Говорю с водителем, идут в г. Удачный. Будут работать в карьере. Стоят, не работает обогрев и еще чего-то там. Ждут запчасти. С мужем с горечью пошутили: «Ну-ну, если и дальше так пойдет, золотыми они для них станут, да еще самолетами надо доставлять. Другой-то дороги нет. А если еще и санкции наложат — будет красивый, но зато иностранный металлолом». Стояли они несколько дней. Возвращаясь, видели их там же.

Позади объездная дорога, прошли пикет Чона. Идем по марям. Кто-то впереди все время спрашивает: далеко ли до подъема Соленый и как там? Уже десятый раз интересуется. Видно, нагнали на мужика страху про подъем, теперь едет и переживает. Снова у кого-то спросил: «Это подъем Соленый?». Первый раз на зимнике. Ему объясняют, что до него еще километров двадцать. И снова успокаивают, что Соленый подсыпан. Больше вопросы не возникали. То ли успокоился, то ли не у кого спросить. Но Соленый и Сынок Соленого он прошел, т. к. на подъемах никто не стоял.

Надоела эта бесконечная ночь. Невозможно сделать ни одной фотографии, для этого нужно останавливаться. Встречный по рации говорит: «Там впереди Юра с Усть-Кута. Уже несколько дней ремонтирует машину. Если есть дровишки, подбрось ему. Героический мужик». Дров нет, но решили, что можно в случае нужды напилить на месте. Лес же кругом. На марях, где редкие кустарники, буквально на семи ветрах стоит иномарка, укрытая пологом. Под машиной небольшой костерок. Вот не повезло мужику сломаться на проклятых марях, где почти всегда промозглый холод. Ночью особенно. Водитель на зимнике не новичок, в машине для выживания есть все, но как закон подлости подкачал генератор. Сейчас возится с ним. От помощи и продуктов отказался. Сказал: «Все нормально, продукты тоже есть. Сейчас разберусь только с генератором». Сердце сжалось. Юра говорит, еле шевеля от холода губами. Возвращаемся с рейса, остановились у машины. И снова меня поразила спокойная уверенность водителя: «Сегодня закончу ремонт». В следующий наш рейс машина там уже не стояла. Убран весь мусор, ничего не напоминало, что здесь очень долго ремонтировали машину. Такие люди достойны уважения. Но в тот раз мы увидели еще две машины и обе с грузом. Одна упала, другая не взяла подъем. Машина стоит, но полуприцеп перекосило так, что груз вывалился. Тяжело придется крану поднимать его на подъеме. На обратном пути в светлое время суток сделала снимок. Помощь еще не приходила.

Знакомые на зимнике. Буду давать автограф.

Отсыпает подъем. Внизу упал КАМАЗ с коммерческим грузом.

Недалеко из места ЧП ремонтируется другая машина.

Зашли перекусить в столовую. Встретили бывших земляков-бамовцев. Разговариваем. Вспоминаем, как когда-то, уходя на работу или по другим делам, вместо замков перед дверью ставили пустое ведро или что-то другое. Это значило, что дома никого нет. Первые года на БАМе в магазинах замков не было. Но никто в дом не заходил, ничего не воровали. Хотя жили мы не бедно. Не за высокими заборами, а просто так у балков, щитовушек стояли купленные на чеки машины. Но были случаи, с веревок снимали детские колготки. Ведь дети на БАМе не планировались! Сидели, по-доброму вспоминали, ностальгировали!

Сегодня у каждого своя дорога. Живем в разных городах и селах. Но что-то в этой жизни пошло не так. Если раньше начинались какие-то великие стройки, они сопровождались новыми народными песнями. Что целина открывалась, что строился Братская ГЭС, осваивали космос, или БАМ. Великая Отечественная война подвигла на такие песни, от которых до сих пор душа замирает! Какие были песни! А сейчас… Деньги идут на ВСТО, «Сила Сибири» и другие. Во много крат больше, чем потратили на строительство БАМ. Песен нет, не слагают их больше! Но когда еду по зимнику, вижу, как косят лес, горит газ и тайга, геологи не щадят ни кустика, на месторождениях иностранцы, как у себя дома, и многое другое, приходит в голову одна и та же песня «Родина моя, ты сошла сума!» И. Талькова.

Елена с мужем в поисках работы были в г. Ленске. И как иногда бывает в дороге, машину сложило так, что удар по кабине пришелся как раз со стороны пассажира. Она даже сознание потеряла. С работой не сложилось, сейчас возвращаются домой. Если муж так же будет ходить по рейсам, то у Лены, по ее словам, это первая и последняя поездка.

Прошли п. Непу, на дороге снова ремонтируют машины.

На Буровских марях колеи еще нет, но накатанная до блеска бугристая дорога. Неожиданно машина резко вильнула, и мы летим в обочину. Полуприцеп мигает подфарниками рядом с кабиной. Нас развернуло почти на 180 градусов. Выбираемся из сугроба. Едем в обратную сторону. По рации знакомый водитель спрашивает: «Сань, ты куда с пустым прицепом? Будешь где-то грузиться?» Говорим, что случилось. Смеется: «Знакомая ситуация». Находим двойную дорогу. Возвращаемся. Но на этом приключения не закончились. Через некоторое время Саша обнаруживает, что по дороге из разбитого ящика вылетели инструменты. Снова ищем место для разворота. Ночь. Машин мало. Может, никто не успел подобрать. Находим. Инструменты разбросаны по дороге на большом участке. Муж метлой метет в одну кучу шурупики и гаечки. Я подбираю более крупные. Мимо проходят две машина. Не удерживаюсь, смеюсь: «Вот это да, на зимнике дорогу мы еще не подметали. Мужики, наверное, обалдели!» Сегодня что-то не везет, надо искать место для ночлега, иначе еще какое-нибудь ЧП нагребем на свою голову.

Загрузились в порту, подписаны документы, идем в рейс. Перед пикетом «Наташа» в промоине лежит легковая машина. Может, тоже отказали тормоза. Чаще такие кульбиты проделывают грузовые машины. А дальше с грейдера снова слетели с грузом. Как же в этом году их много. Два дня назад, когда мы ночью проходили этот участок, видели, как внизу, уткнувшись носом в сугроб, стоял «Фред» с большой фурой. Машина ушла с грейдера, фура накренилась, но не упала, осталась на дороге. А за подъемом от Нижней Тунгуски лежала еще одна машина с вагончиком.

Сибиряки-бородачи отец и сын.

Ремонтируются уже давненько.

Мы идем в рейс, навстречу знакомые водители возвращаются с Севера. Угостили нас северным карпом.

Два фото. СИБИРЯКИ-БРАТЬЯ. Одни из Пелидуя, другие из Братска.

Машина новая. Всему виной колея на зимнике. Мне понравились Ольга и Константин из Удачного. Не знаю, как бы я реагировала на такое, но они шутили, улыбались. Видно, что от шока отошли и смотрели на ЧП уже мудро, понимая, что могло быть гораздо хуже.

Водители, которые возят с собой один собаку, другой кошку. Причем уже не один год. Для этой живности кабина стала родным домом.

Охотник из п. Бур. Его интересовал такой вопрос: как мы находим, на зимнике больше хороших людей или плохих? Мы поняли, вопрос не праздный. Основания так спросить у него были.

Все так же фотографирую в дороге и на пикетах водителей и машины. Давно хотела вблизи увидеть знаменитый «Витязь». И вот повезло, не только увидела, но потрогала и сфотографировала. Саша рассказывал, что по дороге в Бодайбо видел, как идет «Витязь» по болоту. Говорит, гусениц не видать, одна верхняя часть. Не ползет еле-еле, идет на хорошем ходу. Вылетел с болота, еще километров пять шел по дороге, «плюясь» грязью. И другой случай — летом перевозили кран на буровые по марям и болотам. «Витязь» заглох, машины стали погружаться в трясину. Но водитель успокоил: «Не паникуйте, у меня тут секретная кнопочка есть». Действительно, машина вздыбилась и еще с большей скоростью понеслась по казалось бы непроходимым местам.

Идет снег. Темно, но мы остановились. Роман и Андрей уже долго ремонтируют машину. Когда проходили мимо повторно, мужики отдыхали, а под машиной множество следов каких-то мелких грызунов. Вероятно, горностай подкармливается.

Стоим перед подъемом Оболкина. Проезда нет. Тепло, идет снег. Впереди не могут взять подъем. Скопилось множество машин. Дергаться бесполезно. Надеялись, что завтра в Усть-Куте успеем загрузиться. Как говорят «…не говори гоп». В дороге трудно предугадать. Планируешь одно, на поверку выходит совсем другое. Отдыхаем до утра, а там привезут и подсыпку. Утром началось движение. За переездом через технологическую дорогу навстречу идут грейдеры. В тот день мы уже не грузились. В Усть-Кут пришли к вечеру.

Два фото. Грейдеры вначале зимника и перед Таас-Юрях.

Дорожники на разных участках дороги, но всегда надеемся, что срежут колею.

Водители из разных регионов.

Разные чрезвычайные ситуации в дороге.

На пикете поужинали. Встретили знакомого из нашего города, поговорили. На подходе к Ярактинскому месторождению в небо устремились два световых столба от факелов сжигаемого газа. Время около десяти вечера. Решили на ночь остаться на площадке. Дыма и смога нет. Чтобы выскочить с колеи, Саша рубит лед. Площадка пока пуста, но вскорости подойдут и другие. Некоторые, не сумев выбраться с колеи, уходят дальше. Но утром, когда проснулись, сзади нас стояли. Столбы света уходят в предрассветное небо. И очень красиво. Позавтракали. Трогаемся. На грейдере, с небольшим расстоянием друг от друга, снова упавшие с грузом машины. Одна с цементом или солью. Вторая с трубами. Дальше по ходу движения видим еще несколько следов падений, которых раньше не было. Не вписался на повороте «Фред». Наверное, все так же кто-то летел сверху. В этом году уже третий случай. А чуть еще дальше машина с коммерческим грузом. Сломалась балка. Со сломанными балками машин много. У нашего знакомого за этот сезон два раза ломалась.

Много людей, которых знаем не один год. Такое ощущение, что работает одна организация, только растянутая по длине дороги. Как-то хозяин одного из пикетов на вопрос «Откуда вы все так быстро узнаете?», ответил: «Зимник, как большой цыганский табор, все про всё и всех знают. В одном конце кто-то чихнет, на другом «будь здоров» скажут».

Прошли еще один пикет. Мимо проскочила вахтовка с людьми. Везут смену. Еще одна машина. Остановилась. Из машины высыпали человек двадцать. Ой, вот это ситуация! Под рубрикой «Нарочно не придумаешь». Почти все выстроились, как по линейке, вдоль дороги в позе «мальчики налево». И все повернули в нашу сторону головы, провожая нас взглядом. Вот бы вышло потешное фото, но не буду их смущать. Может, и не обиделись бы, посмеялись. Но отвернулась, делая вид, что не вижу.

Стоим на пикете «Кузя». На зимнике этот пикет знают как «Бочки». Хотели менять колеса на «Гаженке», но там низина, мороз больше чем на десять градусов. Постояли, подумали и поднялись сюда. Колея большая. Чтобы продлить жизнь резине, приходится менять их местами. Меняет, конечно, муж. Я сопереживаю и готовлю обед. Рядом останавливаются ребята. Нас узнают по машине. На зимнике современная и мощная техника. Подъемы берут, не напрягаясь. Где уж нам за ними угнаться. Некоторые спрашивают, почему мы не меняем свой МАЗ на новый. Отвечаем всем: нам уже пора отдыхать, а не по зимникам мотаться. Но пенсия…, как прожить? Эти обстоятельства, обязательства и прочее, прочее не позволяют расслабляться. Тут еще я под конец с книгой подсуетилась…

Меняем местами колеса.

Тяжело в этом году пришлось машинам из 55-го и 63-го регионов. Они часто падали, ломались, кострили и стояли по всей трассе по много дней. Не раз слышала, как водители возмущались, что понаехали тут со всех регионов. И что из-за таких, как они, расценки на перевозимые грузы не поднимают. Но соглашались, что не от хорошей жизни едут на зимник. Кушать всем хочется. Я познакомилась с некоторыми водителями. Мне рассказывали, что работы в их регионах нет. Вот и хватаются за любую возможность заработать. На зимнике можно встретить машины чуть ли не с каждого региона страны. И у всех похожая ситуация — нет работы.

Разгрузились, возвращаемся. Водитель встречной машины предупредил: «Там ваш перед 150 пикетом упал». Скоро пикет. Впереди машина на боку, стоит еще кто-то. Будем ждать кран, надо помочь. Пришел кран. Саша перекрыл дорогу. Убрали с упавшей машины стойки. Начали перегружать на обочину груз. Опускаются сумерки. Скопилось много машин. Пропустили их. Кран возобновил работу. Мужики с беспокойством обходят и рассматривают пострадавший МАН. И хотя понимаю их состояние, но с разрешения делаю несколько снимков. Напоила горячим чаем. Мы поехали дальше.

Я часто делаю снимки водителей и стоящие на ремонте машины. Было всего два случая, когда водители ругались и кляли, что никто не помогает, а только умеют спрашивать: «Как дела, не нужны ли какие продукты?» Возмущались тому, что хваленного дальнобойного братства нет, одни красивые слова. Я, может, что-то не понимаю. Но, собираясь на зимник, прежде всего сам водитель должен озаботиться о своей безопасности на Севере. Четко рассчитать свои силы и возможности своего автомобиля. Люди туда едут с какими-то планами, с желанием заработать. А не быть няньками кому-то, помогая по всей трассе всем и каждому. Рабочий сезон на зимнике короткий, и все пытаются с наибольшей отдачей использовать это время. У моего мужа есть выражение «Сделал доброе дело, убегай». На то были причины. Часто совсем не молодые водители оказываются полностью «безоружными» в дороге: без комплекта наиболее важных запасных частей и полного набора жизненно-необходимых инструментов. Когда их спрашивают: «… как решился выехать без всего этого на зимник…», отвечают: «Я-то тут причем, это хозяин не дал». Становится смешно, хозяин, если его озадачить, всегда все даст, т. к. заинтересован, чтобы его машина вернулась с рейса целой. И уж совсем непонятно, когда выходят на зимник на неподготовленных машинах. Это не значит, что не будет поломок в дороге. Происходит всякое.

Случайных людей на зимнике много. Есть мародеры, паникеры и трусы, алкоголики. В экстремальных условиях некоторые паникуют, бросают напарников, грузы. Убегают. Другие при малейшей возможности могут ограбить, обмануть. Разношерстная публика, некоторые наняты на работу по принципу «кто подвернулся» или «некого больше». Но в основном зимник держится и работает на настоящих мужиках. Тружениках с большой буквы! Не подведут, не обманут. Молодежь мужает и взрослеет здесь. Многие ветераны этих дорог заслуживают орденов и медалей за свой вклад в развитие Крайнего Севера, а в последнее время и доставляя всевозможное оборудование на месторождения.

Ремонтируют машину, есть генератор. Такие не пропадут. И оптимисты!

Не взяла подъем машина с грузом. Полуприцеп зарылся в сугроб. Мужики всю гору отсыпали. Делаю снимки на фотокамеру. Водитель смеется: «Я знаю, почему вы много фотографируете. Хотите, чтобы было больше покупателей вашей книги». А я думала о том, чтобы в книге было как можно больше лиц водителей. Пройдет какое-то время, зимник для многих уйдет в прошлое. Но останется сохраненная память — книга. Я рассказала ему о своем отце. Однажды папа разглядывал фотографии фронтовых друзей. Снимков всего-то штук десять. Вдруг словно ему перехватило горло, с придыханием говорит: «Знаешь, я так за ними скучаю и о том времени». Мне, совсем молоденькой, непонятно, как можно так говорить. Там война, каждый день кровь, смерть, ежедневный ужас и страх. Помню, он сказал: «Знаешь, как мы там много пели. Гармонь берегли, как зеницу ока. А тревожно становилось, когда наступала тишина. Это значило, что-то готовится. Начинался обстрел или бой — все становилось на место. Друзья самые преданные. Редко сейчас встретишь таких!» Прошло много-много лет, но почему-то почти дословно помню поразившие меня слова. Зимник не место боевых действий. Но здесь проходит нелегкая пора жизни многих. И когда-то, может быть, открыв страницы моей книги, кто-то тоже скажет: «…я так скучаю о тех временах и товарищах…»

На переезде отдохнули, Рядом с нами два грейдера и вахтовка. Отдыхают дорожники. Саша вынес угощения воронам. С интересом наблюдаем за ними. Ворон собрал в кучу несколько кусочков хлеба, наступил на него. Всех желающих отобрать угощение отгоняет, но и сам не есть. Все стало понятно, когда прилетела подруга. Сразу отступил в сторону, охраняя ее трапезу. Затем нежно потрепал ворону по головке, шее, издавая какой-то негромкое клокотание, словно спрашивал: «Ну, как тебе понравилась еда, вкусно? Все для тебя, дорогая!» Наблюдали и такие сцены, когда ворона явно ругала своего мужа, ощетиниваясь и вытягивая шею, выговаривала ему. А он, держась от нее подальше, изредка огрызался. Все, как у людей! Я мужу говорю: «Вот видишь, с природой не поспоришь. В нас, женщинах, изначально заложено такое поведение».

Едем потихоньку. Снова рация предупреждает, что на мосту уронили груз, проезда через Чону нет. К нашему подходу машин скопилось много, хотя пробка стоит, наверное, не больше двух часов. Как говорится: «Кто крайний? Мы за вами». Взяла фотокамеру, собираюсь к мосту. Муж советует отдохнуть. Нет уж, я и так много всего пропустила. Не фотографировала наледи на «Медвежонке». А там, говорят, наледь была грандиозная. Пробка растянулась на много километров. Мы тогда ночью метров двести по воде проскочили, хотя другие уже не решились. Надо было остаться, какие кадры бы сделала! До моста приличное расстояние. Накатано, скользко. Держусь за молодого человека. Встречаю давних наших знакомых. Ребят, с которыми выходили из зимника ранней весной 2014 г. Познакомилась с самым юным дальнобойщиком из Марково. Спрашиваю: «Как тебя зовут?» — «Денис» — «А папу как зовут?». Прижался к отцу, смотрит на него снизу вверх и говорит: «Пап, ты сам скажи!» А ведь и правда, что это я к ребенку привязалась, как будто сама не знаю, что папу зовут ПАПА!

П и к е т ы

Слово «пикет» — геодезическое название, означающее расстояние от «А» до «Я» и отмеченное каким-то знаком. Например, колышками. На этом сравнение заканчивается. Только на марковской дороге расстоянием 150 км пять пикетов. На зимнике их больше десяти. Каждый пикет — это столовая, баня, служебные помещения, площадка для стоянки машин. И просто отдых! На некоторых работает мобильная связь. Что еще дальнобойщику надо! В последние годы в столовых произошли положительные перемены. Перестали курить. Вот бы еще на законодательном же уровне запретили нецензурные выражения в общественных местах. Почти у всех мужиков дома семьи, а там мать, жена, растут дочери или дома сестренки. Пусть на минуту представят, что это их женщины работают месяцами на пикетах, в столовых. Поводов для того, чтобы отстегнуться на всю катушку в дороге немало. Вот и выплескивайте свои эмоции там, пиная колеса или что подвернется! Впрочем, для некоторых мат — это родной язык. Как можно запретить человеку говорить? Но, может, пора выучить и второй язык — великий и могучий…

На пикете Чона есть связь по мобильнику, где можно поговорить с родными и близкими.

Пикет «Сибирь», еще его называют «Светлана». Вид на пикет с дороги по прямой.

Ночь. Три часа стоим в пробке. Машин множество. Рация не умолкает, каждый прибывающий новичок считает своим долгом спросить: «Что случилось, мужики?» Один из водителей делится с нами глубокими познаниями нецензурных выражений. Достал всех, из колонны уже просят его «заткнуться». Мужик не унимается, то ли обкуренный, то ли хочет показать всем, что на зимнике еще с детского горшка катается. Крутизна так и прет! Кто-то из ребят приглашает знакомого на чай. Отказывает: «Нет, ты на краю географии. Я у себя чайник поставил». И вновь маты. Выключаем рацию. Но бывают дни, когда никто не матерится. Как по мановению волшебной палочки. Один, шутя, говорит: «Стой на месте, дай протиснуться» и кряхтит в микрофон, как будто и в самом деле протискивается. Другой благодарит: «Спасибо тебе, добрый человек!». Или «милостивый государь», «будь любезен» и т. д. Но, в общем и в целом, хоть маты и бывают, люди общаются между собой чаще без этого. Иногда я выключаю рацию, но привыкли уже быть в курсе событий и «…эй вы там, что в впереди?», рацию включаем вновь.

Происходят и такие случаи. Едем, я по подсказке мужа поправляю свое зеркало заднего вида. Совершенно неожиданно без треска и шума рация спрашивает: «Что делаете?» Саша: «Зеркало поправляем». Никто, кроме нас, на голос не ответил. Ни впереди, ни позади машин нет. Смеюсь: «Смотри-ка, МАЗ заговорил!». Другой случай уже в последнем рейсе. Снова голос: «Осторожно, с левой стороны глубокая яма с водой». Голосу также никто не ответил и машин не видно, а я снова, что это наш МАЗ нас предупреждает. Рация в ответ: «Да, да!». Яму мы ту объехали. Вот такие совпадения, почти мистика. А у нашего знакомого в ту яму стащило полуприцеп. Почти упал. Хорошо на трале бульдозер перевозили. Помог ему.

Выкинуло с дороги или разъезжались со встречным. Не выдержала кромка.

Марковская дорога. Идет борьба с наледью.

На развилке дорог. Дорога слева зимник, дорога справа также хорошо укатана, куда идет, не знаю. Так и новички на зимнике, не задумываясь, уходят направо. Кому-то там это надоело.

А ему я бы за трудолюбие орден дала.

23 февраля. Не взял подъем. Муж открыл кабину, поздравил с праздником. Водитель, несмотря на ситуацию, улыбается. Спрашиваю Сашу: «Ты что издеваешься, поздравлять, когда у него такое? Или поздравил с ЧП?». Отвечает: « Просто поздравил человека и все. Таких случаев много, а наш праздник раз в году». Будем надеяться, он не обиделся.

Машины и водители из Усть-Илимска.

Встретили земляка. Машину ободрали уже сейчас.

В 2014 г. Вадим нас вытащил из грязи гаженского грейдера. Второй геофизик.

На площадке пикета «У пожилого зайца».

Отпустили морозы. Дорога блестит, не едем даже, плаваем из стороны в сторону. То полуприцеп норовит вырваться вперед, то машину вдруг выкидывает поперек дороги. И хотя идем не с маленьким грузом, два раза едва не зарылись в сугроб. На некоторых участках дорога в отличном состоянии. На других колея в «полный рост». И с каждым рейсом, углубляясь, становится настоящей убийцей колес, которые взрываются еще в «юном» возрасте, не успевая износиться. Жалея резину, идем по гребню дороги, оставляя между колесами колею. Со временем пробки на дороге возникают уже именно по этой причине. Лобовые столкновения, сцепки. Возвращаемся с рейса, встречных нет уже почти сутки. Гадаем о причине: снова образовалась наледь или что-то случилось серьезное? Рано утром пропускаем бесконечную вереницу машин. Оказывается, водители с близкого друг к другу расстояния на скорости выскакивали с колеи. В результате серьезное лобовое столкновение. Пока ждали представителей ДПС, разборка ДТП, машин скопилось несметное количество.

Обедаем на пикете. Собрались уходить, по телевизору начались новости. Отстали от жизни, что происходит в мире, не знаем. Сели, смотрим. Вернулись с порога еще двое. Наверное, как и мы, на зимнике давно. В новостях ничего нового: беженцы в Европе, волнения. Рядом водитель с бородой чертыхается: «Ничего не пойму, ладно бабы с детьми бегут. А мужики куда? Родину кто защищать будет?» Другим водителям это тоже непонятно, соглашаются с бородачом. Мы едем дальше. Перед мысленным взором несчастные женщины, испуганные и красивые глазенки детей

На грейдере перед пикетом «Алроса» снова ЧП. Дорога здесь вроде бы чуть шире, но, пропуская встречные машины, лучше подстраховаться, не рисковать. Не всегда это выходит, к сожалению. Не делаю фотографии с близкого расстояния и номера машин не снимаю по просьбе помогающей стороны. Ребята просили их не показывать, так как «начальство не одобрит». Но на зимнике нет другого способа помощи, а специально ждать, когда приедут с нужной организации или кем-то нанятые машины и люди, может пройти не один день.

Бывали случаи, мы уже шли по второму рейсу, а машина продолжала лежать на боку, не перегруженная и не поднятая. Водители кострили, делали какие-то себе укрытия от холода. Это разве порядок?! И с каких пор помощь попавшим в беду людям стала возбраняемой? Знаю, кто-то не согласится. Спросит тот же собственник «…почему за мой счет, моей техникой, моими людьми…?» Да просто потому, наверное, что это по-человечески. Дающему Бог дает.

Подняли машину. Колонна образовалась большая, а простояли совсем недолго. Прошли пикет Бур. Перед очередным спуском с горы и следующим подъемом снова стоим в ожидании. Ничего удивительного, накатано, многие из-за этого подъемы берут с трудом.

Идем на буровые Верхнечонского месторождения. Давненько там не были. Лет, наверное, шесть. В одно время запрещали грузить туда старые машины. И вот снова едем. Интересно, что нового увидим, как изменилась дорога, местность? Прошли пост. Познакомилась с дежурившими ребятами. Мне всегда было интересно посмотреть их служебное место, быт, пообщаться с людьми. Но существовал некий барьер, где могла услышать: «Вам это зачем, вы кто такая?» Но я ошибалась. Доброжелательные, интересные ребята. Позволили увидеть свой маленький служебный кабинет, кухню, место для отдыха и даже есть (!) душевая. Рассказали, что часто гостит у них лиса. После общения с ними с каким-то хорошим чувством едем дальше.

Дорога не изменилась. Вот, например, в этом месте в 2002 г. не смог протиснуться «Ураган» с тралом. Мужики рубили боковые деревья. А здесь в низине, на марях все так же из сугроба выглядывает коряга, очень похожая на кикимору. Поздоровалась с ней: «Привет, вот и свиделись вновь!» Но дальше зимник стал неузнаваем. Широченные просеки, сеть технологических дорог, чисто, нет мусора и всевозможного хлама. Машин мало, спросить, куда дальше ехать, не у кого. Ждем. Наконец разобрались. Вышли на основную трассу Чона — Талакан. Здесь уже снова все знакомо.

Пробка. На перекосе сцепились две машины.

На пикете «Кедровый» познакомилась с водителями из Якутска. Раньше на зимнике с восточной стороны Якутии машин было мало. Только в конце сезона шли на Усть-Кут за сельхозгрузом из глубинок региона.

За пикетом «Батька Махно» на расстоянии в несколько километров друг от друга стоят машины. Полным ходом идет ремонт. Поломки серьезные. На их счастье, морозы отпустили. Дорога уже не держат. Из колеи стараемся выходить заранее. «Фред» выкинуло в сугроб. Уже часов пять нет встречных. Пробка? Так и есть. Из-за бугра показались первые машины. Волна за волной проходят мимо. После пятнадцатиминутной съемки на видео, плюнула на это грязное дела. Просто сидели, смотрели и ждали когда пройдут. А они шли и шли. Знакомые и незнакомые, проезжая, сигналили, здоровались. Ну, ей-богу, как одна семья! Тронулись и мы. Пикет «Удачный» заполнен. Мы ушли на пикет «Воробей». Покушали. Двинулись дальше. На объездной в пробке стоим уже мы. Впереди идут «одноногие». Потеплело, подъемы для них стали проблемными. То их стащит назад, то машину и прицеп заломает. Общими усилиями и благодаря подсыпке проходим. За мостом от р.Чона по прямой стоит машина. Дорожники привезли на мост грунт, взлобок от реки уже не так опасен. Но машины сзади, машины спереди! Мы ушли на объездную. Дорога с поворотами и перекосом, от буксующих машин вся в рытвинах и ямах. Встали! Подсыпки нет. Хорошо возим с собой. Саша долбит лед, кидает под колеса гравий. Проходим метра два-три, снова долбежка льда, подсыпка. Что-то в этом году дорожники не побеспокоились об объездной от моста. Прочистили, видно, первый раз, а там уж выживайте кто как может. Рации просто бурлят, каждый, как новичок, спрашивает: «Что случилось? Скоро там? Можно ли пройти?» Работаем, работаем! Ждите! Выбрались с объездной. А куда все так торопились-то? Нас почти до самого Талаканского переезда никто не догнал. Видно, снова стоят на обоих подъемах.

Мальчик работает вместе с отцом. Не отлынивает от школы, не баклуши бьет, РАБОТАЕТ. Такое мудрое решение отца.

Зимник. Идем по грейдеру на Усть-Кут. Прошли пикет «Наташа». Тепло, скользко. Навстречу никого. Где снова пробка? На подъеме Оболкина или на Тире? Не будем гадать, увидим. Саша предлагает встать на небольшом пятачке, с часик отдохнуть. Я не соглашаюсь, предлагаю спокойно проскочить эту часть дороги, без встречных. Отдохнем на месте пробки. А что впереди затор, уже не сомневаемся. Так и есть — стоят голубчики. От самого спуска к реке и за мостом на подъеме. Кого-то там «сложило». Ну, чего сидеть, пойду делать снимки. Жалко только, что временами начинает идти обильный снег. Фотографии получатся размытыми. Снова много знакомых. Разговариваем, иду дальше. Незаметно поднялась на противоположный берег. Жду мужа, когда он поднимется.

Саша прошел подъем, села в машину, идем мимо встречных, но по рации кто-то предупреждает: «Не торопитесь. Можете спокойно отдыхать. На следующей горке машины сцепились. Проезда совсем нет». Нет так нет. Обходим еще несколько машин. Встали. Я пошагала вперед. Да-а, хорошего мало: МАЗ с цементом и лесовоз. Жалко машины и водителей. Мы первым рейсом на этом месте тоже едва не сцепились. Закрытый поворот со спуском. Еще вдобавок сбоку на дороге лежит подсыпка, сужая и без того узкий проезд. Разъехались в сантиметрах друг от друга. Следующие разы предупреждали предполагаемых встречных по рации. От греха подальше.

Прошло несколько часов. Никакого движения. Каждый вновь прибывающий спрашивает, давно ли стоим. По разговору понимаем, что пробка растягивается уже на километры. Ужинаем, за окном темно. Помощь так и не пришла. Да и как их можно растащить в темноте без лишних повреждений. В метрах двухстах или более по технологической дороге идут машины. Нас туда не пускают. Для этого нужен специальный пропуск. Кто-то (слышим по рации) пытался проскочить, но на посту развернули назад. Мимо протарахтел бульдозер. Ждем, скоро начнется движение. Сверху пошла первая машина. Снизу по рации предупреждают: «В сторону Усть-Кута три машины. Спецгруз, пропустите!». Монотонно повторяя раз за разом: «Спецгруз, пропустите!», мимо проходят три машины, две с будками, одна вахтовка с людьми. Приходит Саша. Говорит: «Расчистили сбоку. Две сразу поднялись, одна после нескольких попыток. Одиночки пройдут, с полуприцепами опасно. Снег рыхлый, промоина». Медленно, одна за другой стали спускаться машины. Надеемся, что встречные подъем укатают, после них поднимемся спокойно. Насчитала пятьдесят четыре, но снизу у кого-то не хватило выдержки, решил проскочить. Схитрить! За ним еще двое. Снова пробка. Кто-то по рации: «Мужики, что делать-то? У меня скоро не выдержат нервы!». Ему советует: «На горшок, и спать!» Правильно. Выключаем рацию. Какая разница, где спать.

Утро. Я иду наверх пешком. Машины растащили. Колонна впереди большая, конца за поворотом не видать. Не лезли бы снизу вчера очередные умники, может, машин встречных уже бы не было. После них и мы могли спокойно подняться по накатанному. Саша поехал дальше, сказал, что подождет меня там. Чувствую, долго мне придется топать. Догнала его на другой машине. Но за нами снова машин нет. Вышли с зимника на площадку марковской дороги. Собираю на стол, будем завтракать. Кто-то по рации говорит: «Ребята на площадке. Стойте пока здесь. На зимнике делать нечего. Упали машины перед переездом через трубу и на технологической дороге. Туда только что стали запускать и сразу ЧП. Закрыли обе дороги». Вот так. А мы успели!

Уже в Усть-Куте узнаем, что пробка держалась почти двое суток. Саша в раздумье — ехать домой или грузиться. Говорит, что, кажется, разваливается дифференциал. Красиво звучит, но мне непонятно, что это такое. И все же грузимся. Спрашиваю, а если сломаемся? Весна же впереди. Муж успокаивает: «Если что, уйдем на Мирный. Хоть повидаемся с друзьями». Но мне почему-то уже никуда не хочется. Домой, только домой!

В порту загрузились. Небо хмурится. То идет снег, то дождь, то солнце. Тепло. Представляю, что сейчас на марковской дороге! Одна надежда — все сложные участки подсыпаны. Иначе кто-то сейчас не взял подъем, кто-то даже упал. Боже, храни всех в дороге! Подвязали груз, не раздумывая долго, пошли. Только успели повернуть на объездную дорогу, на нас обрушился снежный шквал. Такое редко увидишь! Еще недавно сухой асфальт покрылся глубоким снегом. Вновь заговорили рации водителей, которые собирались выходить на зимник. Кто-то разворачивается назад, спрашивает, есть ли на платной стоянке места. Множество машин стоят вдоль дороги, у магазинов, заправочной и на выходе из города. Мы едем. В конце города надеваем цепи. А что делать? Ждать милости у природы? Проходим один подъем, другой. Не так все страшно, машины идут, дорога нормальная. Но без цепей подъемы бы не взяли. Несколько раз стояли в небольших пробках. В одном месте кран поднимал лесовоз, на другом подъеме машина сложилась. Решили идти до конца марковской. Дальше будет спокойнее.

Усть-Кут, сотрудники речного порта.

Марковскую дорогу преодолели только к утру. Если бы не пробки, пришли бы раньше. На площадке поели, легли спать до вечера. Там, может, морозец ударит. Вырубились сразу, ни шума, ни гула машин не слышали. Проснулись — еще светло, но легкий морозец. Ну что ж, идем на зимник! В целом зимник проходим нормально, без стрессов. Что не скажешь о других. Весна, март. Дневные оттепели, рыхлая снежная обочина. Машины падают. Мне что-то стало тяжело снимать такие моменты. Очень жалко людей. Может, и надо бы фотографировать для их памяти, в назидание другим, как на зимнике хлебушек зарабатывают. Но не могу себя пересилить. Как будто груз тяжкий на плечи ложится. Только один раз сделала снимок упавшей машины с пьяным водителем. Но это действительно в назидание, к чему может привести пьянство за рулем. Он тогда достал всех. Никого не пропускал, хамил. Удивилась терпению водителей и их спокойствию. Я все ждала, когда машина его зароется в обочине в сугроб. Может, там отоспится. Но он превзошел себя. Свалился с дороги. Ребята подбежали, спрашивают, все ли нормально с ним. Водитель просто отослал их подальше. Кто ищет, тот всегда найдет себе приключений на голову! Хуже, если из-за таких расплачиваются другие.

На зимнике встретили старых знакомых, с которыми в 2001 г. возили груз коммерсантам из г. Мирный. Молдаванин Слава и Женя. У меня была невестка молдаванка, жена брата. Необыкновенно мягко говорила: «…Аля, я тебе чёколядку купиля». Слушаю Славу, умиляюсь и вспоминаю детство. Сейчас водители сменили машины, живут в других регионах и даже за рубежом. Зимник не забывают. Работают на разных заказчиков. Мы с Сашей долго возили в Мирный грузы одним и тем же. Так получилось, что несколько лет работали там и летом. Вначале жили на берегу озера, у ледника, хозяином которого был Кокоев Тенгиз. Затем его заботами переехали к вахтовикам, с отдельной для нас комнатой и с боксом для машины. Вот уже почти десять лет не занимаемся перевозками коммерческих грузов, но добрые отношения с Тенгизом сохранились. Часто созваниваемся. Когда ходили на Олекминск с грузом для строящегося ВСТО и ломались, помог в Мирном с теплым боксом для ремонта машины. В моем распоряжении целый вагончик, с телевизором и с кухней. И сейчас в зимний сезон звонит нам, спрашивает: есть ли у Саши работа, нужна ли какая помощь? Но всегда буду помнить то время, когда неожиданно на нас обрушилась трагедия. В 2002 году не вернулся с нами из зимника зять Виталий. Говорят, человек живет, пока его помнят. Саша, как мог, держался. Снова стал курить, перестал улыбаться и почти не разговаривает. Иногда ночью, переживая во сне тот трагический кошмар, стонет или кричит. У меня депрессия. Как-то мужу говорю: «…дай побыть одной дня два. Тяжело мне, никого не хочу видеть и слышать». Зашторила в кабине окна, закрыла двери, муж оставляет меня до вечера. Только изредка приходит, спрашивает: «Может, что-нибудь надо?» А тут стук в дверь кабины. Открываю, стоит Тенгиз: «Саша сказал, что ты заболела. Я тебе принес фрукты. Не болей давай, поправляйся». И дает мне полный пакет фруктов и корзину с клубникой. Когда ушел, я расплакалась, по-бабьи причитая. Но, странное дело, удушливая на сердце тяжесть отступила, мне стало легче. Чуть позже приходил с передачами в травматологию, где лежала три месяца. На 8 марта принес для всей палаты огромный торт. Женщины были в восторге и даже немного завидовали. И говорили мне: «Товарищ у вас отличный, не забывает, проведывает часто».

Кокоев Тенгиз, г. Мирный.

Нам повезло с мужем, за период работы на зимнике люди, которым возили грузы, были порядочными. Не «кидали», не подличали, не старались урвать из того малого, что зарабатываем. Не буду судить о тех, для которых порядочность пустой звук. Таких было мало. Впереди у них свой суд.

Машины на рассвете и закате солнца.

Разгрузились, возвращаемся. Днем плюсовая температура, дорога начинает разваливаться. На подъеме «ферма» скоро снова предстоят большие испытания водителям и машинам. Уже сейчас обнажилась колея и боковые к дороге глубочайшие промоины. Утро, стоит морозец, но скользко. Через час-другой здесь поплывет. Прошли два пикета, площадки полностью забиты. Почему машины с грузом не идут по морозу ночью, не понимаю. На что надеются? За переездом Талакан спим. Рассветает, в сторону зимника скопилось много машин. Ждут разрешения на проезд до Чаяндиского месторождения по технологической дороге. Зимник для них уже опасен. Много новичков, весну на зимнике еще не встречали. Если разрешение не получат, впереди почти триста километров зимника. В такое время это уже очень большое расстояние. Спуски, подъемы, колея и перекосы. И полная мерзопакость!

На площадке перед пикетом «Воробей» машину поставить негде. Все забито. В столовую уже не заходим, проходим мимо. Машин в сторону Усть-Кута мало, встречных вообще нет. То ли перестали грузить, то ли снова пробка. Хотя, что себя обманывать — грузить будут еще до самого «не могу». Когда дороги как таковой уже не будет. Впереди стоит КАМАЗ. С ним мы от самого Таас-Юрях идем вместе. Подошли ближе. Снизу машина не может взять подъем. Мужики подсыпают дорогу. При подъеме машина соскользнула в колею, цепи одеты на внутренние колеса. Плюсовая температура, скользко, цепи в колее дорогу не цепляют, оказались бесполезными. Общими усилиями машина вырвалась. Другая машина на самом взлобке встала. И снова помогает подсыпка. Пропускаем груженных. Их много.

На пикете «Удачный» зашла в столовую. Хочу сделать фото девушек. Снимки, сделанные в феврале, не вышли — камера с улицы запотела. В столовой народ. Кто-то из ребят спросил: «А не хотите нашего летчика сфотографировать?». Еще бы, летчика, да еще на зимнике! Конечно, хочу. И уж совершенно неожиданно: «А давайте для вас организуем полет». Я удивилась: «Как это, на чем?» Меня повели на улицу показать летательный аппарат. И правда, там какой-то агрегат стоит! Но… где и как можно все это увидеть, если на площадке плотными рядами стоят машины. Успокоили: «Пока наш летчик кушает, сейчас организуем». Организовали действительно очень быстро. Некоторые, не поняв в чем дело, уехали. А другие сами, как дети, рады возможности увидеть необычный полет на зимнике. Даже мой муж до конца не верил такому, говорил: «Поехали. Какие еще полеты, ты что?». И вот я уже делаю фото и снимаю на видео. Но солнечные блики и маленькая камера не дают это проделать качественно. Махнув рукой, перестаю снимать. Просто смотрю, удивляюсь, любуюсь. Бесстрашный пилот делает какие-то головокружительные виражи, взмывая вверх и перекручиваясь. Рядом мужчина говорит: «Я и за миллион баксов не полетел бы. Боюсь высоты». Другие с ним соглашаются, а уж я тем более. Едем дальше. Как хорошо, что мы не проехали мимо пикета. Столько положительных эмоций. Целый день была под впечатлением. И сейчас вспоминаю с теплотой и благодарностью. Спасибо, ребята! Маша, спасибо! Берегите себя!

Едут в Норильск. И хотя сказали, что путешествуют, я не сильно-то поверила. Скорее всего, едут с определенной целью. Как в прошлом году и тоже в Норильск. Перевозили прицепы с грузами, только на колесах и с другой вывеской «Спасение во Христе». Но машины понравились.

На следующем пикете покушали, отдохнули. К вечеру подморозило, едем дальше. А на пикете «Кедровый» стоят машины с огромными 50-тонными емкостями. Страшно за них. Хоть бы ребята на этот раз прошли благополучно. Даже помолилась за них.

Больше на пикетах не останавливаемся. Там лужи, грязь, а я в унтах. Идем мимо. Снова колея, глубокие ямы, заполненные водой. Забрызганная грязью и обглоданная солнцем снежная обочина. Если дальше так пойдет, зимник начнет падать. Навстречу огромное количество машин с грузом. Среди них много «одноногих» (одноосные машины). Обратная дорога для них будет сложная. Остается надеяться, морозы все же вернутся. А сейчас им надо пользоваться тем, что дорога ночами держит крепко. По рации водители друг у друга снова спрашивают о прогнозе погоды. Некоторые не знают, другие уверенно говорят: апрель будет холодным. Но что толку, если и дальше будет такое тепло, дней через десять на зимнике «ловить» уже нечего.

Вечереет. В низине перед следующим подъемом Слава с товарищем. Возвращаются с Мирного. Немного поговорили. Еще дальше на площадке Валентина с Александром. Будут менять колеса. Рейс у них на Нюю, это в стороне от Ленска. Немного Валентине посочувствовала. И в то же время позавидовала, что увидит настоящую весну с ее экстримом и случаями в дороге. На Болванинке хотели отдохнуть, но на площадке, перед огромной наледью, много машин. Люди в нерешительности. Мы пошли, вода парит, глубокие ямы, колея. Плюс ко всему сгущает краски ночь. Приятного мало. Позже от знакомого узнали, что Слава с другом эту наледь прошли неудачно. Стоят на площадке.

В прошлом году 4 апреля наблюдали полное лунное затмение. Вначале не поняла, что за светящаяся тоненькая ниточка в небе? Говорю мужу: «По-моему, лунное затмение». Отмахнулся: «Не фантазируй, это новолунье». Смеюсь: «Вчера было полнолунье, а сегодня сразу новолунье?». Кому бы еще показать столь удивительное явление! Как назло, на дороге никого. Но две машины прошли, им подсказали — пусть любуются. И хотя лунные затмения бывают часто, но мы это увидели первый раз. Необычно и красиво! В этом году постоянно поглядывала при полнолунии на луну. Но, наверное, чтобы увидеть затмение, надо быть в нужном месте и в нужное время. В прошлом году нам просто повезло!

Свернули на проторенную просеку. Остановились. Спим до мороза. Четыре утра, двинулись к Буру. Под колесами тарахтит замороженная дорога. Ямы уже проходим спокойно, т. к. воды в них нет, мороз и колеса сделали свое дело. Глубокие объезжаем, рады, что в некоторые уже не вляпаемся. По другим идем спокойно. На «Ужмане» зашли в столовую. На площадке стоят машины «по уши» в красной глине. Представляю, что на грейдере творилось вчера днем. Но сейчас утро и пока морозец. Дорога накатана, как асфальт. Машина идет, не качнется. Дневное тепло, и от этого рыхлая почва уже делают свое черное дело. Прямо посреди грейдера в колею, которую зимой проезжали спокойно, провалился налив. По всему грейдеру следы провалов машин. Сейчас идем по одной замерзшей полосе. Сбоку остается нетронутая часть дороги, где вчера шли, скользили, буксовали и просто мучились. Для грязи цепи бесполезны. Грязь забивается в звенья, наматывается на колеса. Но когда не знаешь, что будет впереди, машины идут, преодолевая все трудности.

Ярактинское месторождение.

На подъеме от Нижней Тунгуски, на самом верху буксуем, но выскочили. Дальше ехать бесполезно, грязь, лужи. Разъезды со встречными станут опасными. Нам спешить некуда. Остановились до ночи на небольшой площадке. Отвернули машину от солнца, пообедали, зашторили окна. Все спим. Прошлая ночь была неспокойна, спали всего часа три, потому уснули сразу. Проснулись в сумерках. Несмотря на лужи и грязь, машины чавкая и шелестя по раскисшей дороге, идут в оба направления. На площадке с нами стоят еще две машины. Они, как и мы, решили отдыхать до мороза. Спим дальше. Два часа ночи. Убрали с окон шторы, сбоку на грейдере от начала до конца машины. Пробка, что ли? Включили рацию. Кабина заполнилась голосами. Кто-то от реки не может взять подъем, у кого-то сложилась машина с полуприцепом. Проходит еще час, потихоньку движение началось. Пропускают машины с грузом в сторону Мирного. Благодарят: «Спасибо, браток. Удачи вам, ребята!». Из идущей колонны в сторону Усть-Кута отвечают: «Это вам, мужики, удачи! Впереди вам предстоит совершить много подвигов!» Что правда, то правда! Ай, молодец, красиво сказал! Так может сказать только опытный водитель, который по зимнику ходит не первый год. В начале мая узнаем, какие бы водители ни совершали подвиги, все-таки на зимнике осталось немало техники. Остался на зимнике и Александр, Валентина уехала домой.

О том, что происходит весной на зимнике можно судить по этому снимку.

Взяла в «одноклассниках». Автор фотографии Паша Большаков из Братска. Вот короткая выжимка из комментариев к фото:

— а Виталя мой где?
— В этом адуууу…
— мой (про машину) на Непе остался.
— …Вова на Ужмане стоит.
—….а дальше еще страшнее было.
— Обалдеть! Как я соскучился по Сибири, а то здесь везде асфальт.

Уже дома, в мае, мне писали и спрашивали, не видели ли мы их близких.

Коллектив «СибАвтоТранс» отмечает окончание зимника.

Дорога через перевал Даван (Байкальских хребет) порой хуже, чем зимник.

Позади Усть-Кут. Дорога домой! Идем очень медленно. На грейдере сплошь и рядом маленькие и большие промоины. Проходим Звездный, Нию. За Ульканом снег, дорога пошла без колдобин. Но Даван может и сюрприз преподнести. Не доходя до Кунермы, ночь отдыхаем. Давно в светлое время горы не проезжали. Посмотрим. Перевал в своем репертуаре. Встретил нас обильным снегопадом, метелью. По бокам огромные белоснежные сугробы. Весной здесь и не пахнет. На счастье, впереди идут два грейдера. Догнали их, они в метели, то появляются, то исчезают. За перевалом солнце, на вершинах гор пуржит. Мы почти дома.

P.S. 1. Вышло второе издание книги «Зимники Якутии и Иркутской области». И хотя из-за финансов пришлось убрать главу «Для тех, кому за…», но издание стало объемнее. Появилась седьмая глава о событиях прошлого сезона. Включен рассказ о первых предпринимателях-дальнобойщиках на зимнике. Автор Михаил Амузинский из Витима. Что бы знали, как все начиналось! В конце книги подарок детям — стихи и сказки. Их совсем мало. Все они написаны мной в дороге (дома быт, какая-то суета, не пишется). Если честно, преследовала две цели, это показать ВАМ — сказки есть и порадовать ребятишек. Они поучительные, интересные и добрые.

2. Хочу, чтобы ВСЕ знали — реализовать первое издание книги мне помогли на зимнике сотрудники пикетов. НИГДЕ ЦЕНУ НЕ ПОДНИМАЛИ! Когда я попросила, чтобы не сильно накручивали стоимость книги, некоторые даже обиделись, сказали: «Мы свой хлеб с маслом заработаем сами. А эта книга очень нужная. Еще никто не писал о нашем зимнике и водителях Севера».

3. Спасибо спонсору ООО «СибАвтоТранс» из г. Усть-Кута. Мало того что помогли издать первую книгу, но купили еще 100 экз. на подарки.

Очень удивил и порадовал drom.ru. Приобрели 100 книг и дарили их авторам рассказов об автопутешествиях. «УралСпецТрас» из г. Миасс до глубины души тронул, прислав две большущие посылки с зимней спецовкой для нас с мужем, с календарями, сувенирами. И еще спонсировал деньгами! Когда сказала, что выслали лишнюю сумму, ответили: «Это за автографы на книгах!» Календари я увезла на пикеты и водителям на зимник. Однажды подписала целую пачку книг (10 экз.) водителю из Ленска: «… отправляю друзьям, которые когда-то тоже работали на зимнике, а сейчас уехали». И всех он назвал по имени и отчеству. Другой принес пять книг, сказал: «Подпишите моим любимым женщинам — маме, жене, сестренкам и самой лучшей в мире учительнице». Хорошо иметь таких друзей и быть благодарным учеником!

4. Отправляя этот рассказ на drom.ru, хотела его немного сократить и убрать половину фотографий. Но когда села за фото, не могла выбрать, кого именно удалить. Все они равны друг перед другом. Может быть, и это точно, некоторые не вернутся в этом сезоне на зимник и никогда не смогут купить на память книгу-фотоальбом. Но зато прочитают и увидят себя ЗДЕСЬ. Раздумывать больше не стала. Кому будет интересно — прочитают и посмотрят!

Будьте счастливы и здоровы. Берегите себя!

Альбина С.