Зимники Якутии и Иркутской области. Почем фунт лиха

Предыдущие рассказы автора на travel.drom.ru:

• Зимники Якутии. Дорога длиною в десять лет
• Зимники Якутии и Иркутской области. Весна 2011 года
• Зимники Якутии и Иркутской области. Как живешь, дальнобой?

Присели на дорожку, огляделись, помолчали. Что нас ждет в этом сезоне на зимнике? Будет ли работа? Не будем гадать. Поехали! Кабина, как всегда, забита вещами, но дня через два все рассосется по другим места. Без приключений прошли перевал Даван. На узком участке удачно разъехались с двумя встречными машинами. От пос. Кунерма дорога пошла шире. Между Ульканом и Магистральным заночевали. Эти два поселка родились в 1974 г. с началом строительства БАМ. Сейчас постепенно приходят в упадок, но пока еще не в запустение, как многие подобные БАМовские поселения. Раньше, когда возили коммерческие груз, из Мирного шли через реку Лена, город Киренск, Магистральный, не доезжая Улькана сворачивали на Жигаловскую дорогу. Зимником эту дорогу не назовешь, добирались до Иркутска быстрее, чем через Братск. Но с грузом возвращались через Усть-Кут.

 
Позади перевал Даван.

Усть-Кут. Вторую неделю в ожидании рейса. Несмотря на морозы зимник ненадежный. Некоторые пошли, намучались, проваливаясь на марях, речушках. Наконец и мы загрузились. Потеплело. Дорога блестит, но подъемы подсыпаны. Идем потихоньку. Ночь, на пикетах посапывают выхлопными трубами и чихают во сне машины. Еще с высоты марковской дороги видим, как за рекой Мал.Тира мигают подфарниками не взявшие подъем машины. По рации слышны обрывки речи и слова «…да тут сплошной лед…». Спустились к реке, на подъеме прошли мимо фуры. Мужики подсыпают гравий и долбят лед. Все, мы наверху. Стоят несколько машин, то ли ждут товарища, то ли облегченно отдуваются, что позади первый на зимнике капризный подъем. На сегодня мы программу выполнили, надо искать карман для отдыха. Но найти кармашек оказалось непросто. За лето на зимнике потрудились дорожники. Дорога приподнята, исчезли известные нам места отдыха, а где остались, уже занято. Едем дальше. Нашли участок дороги шире, остановились. Сейчас главное, чтобы ночью было меньше машин, иначе не выспимся. И хотя машины громыхая шли, и мы их слышали, но не просыпались. Сознание продолжало фиксировать, но усталость брала свое.

 
Крутой спуск с марковской дороги к реке Мал.Тира. В гололед обычно уходим на объездную. С грузом опасно — машина срывается или складывается в «ножницы». В мороз и когда дорога держит крепко, поднимаемся здесь. Первые года объезда не было, всеми силами карабкались по этой дороге. И каждый раз происходили ДТП. Дальше за мостом первый подъем на зимнике, где стояла фура.

Утро. Да-а, дорога изменилась до неузнаваемости. Чуть не проскочили спуск на Нижнюю Тунгуску на пикет «Наташа». Между спуском и объездным полностью исчез разделяющий их лесной островок. Появилась еще одна, третья дорога, видно от нефтяников. Высокий грейдер. Интересно, что здесь будет твориться весной?! Везде, где идет грейдер, осталось мало мест для стоянок. Не все водители любят отдыхать или остаются на ночь на пикетах. А мы вообще там редко спим. Зимой в морозы сплошной смог. И в течение дня водителям нужен отдых. Многие за рулем по 14-16 часов. Усталость накапливается в независимости от времени суток. Но грейдер порадовал. От начала зимника и до пикета Бур пролетели махом. Это около двухсот км. Раньше этот участок проходили почти сутки. Одно огорчило, что дорогу сделали узкой. Говорят, строили две организации. Одни шириной шесть метров, другие семь. Мужики, которые укладывали грейдер, рассказывали, что вышестоящая организация не разрешила делать дорогу шире, хотя бы метра на два. Денег нет. Чувствую, много крови попьет за зиму с дальнобойщиков эта экономия денег, если уже сейчас видны следы съездов машин на обочину. А работа на зимнике только началась!

 
Утро. Водители и машины спят.

Проходим мимо летних построек. Рядом с машинами в 150 километрах от начала зимника жили водители. Не смогли проехать до пикета Ужман и не вырвались назад весной 2011 года. Летом, когда высох грейдер, вернулись домой. Весной и в начале лета в самое слякотное время. Красная глина делается, как раскисшее мыло. Повезет, если не будет дождей. Вообще в прошлый зимник осталось много машин. Наши знакомые не вышли с зимней дороги на Оленек. Забирать машины поехали только в январе 2012 г. Говорят, многие были разграблены.

Пробный рейс вахтовиков на автобусах из Иркутска. Их сопровождает грузовичок с бочками бензина. Бензина на зимнике нет. Обычно вахты на место доставляется на вахтовках, вертолетами. У Непы автобусы встретились вновь. Возвращаются назад. Но больше на зимнике их не видели. А может, просто не попадали навстречу.

 
Ждем, когда освободится проезд.

На подъеме с Нижней Тунгуски. Скользко. Прошло почти три месяца после окончания навигационного периода на Лене. Только с открытием зимника начинает поступать груз на Якутский Север: в города Удачный, Айхал, Мирный и Ленск и др. Первым рейсом в Якутию идут машины 24-го региона. Их почему-то называют «соколовцами». Все машины оснащены рациями, предупреждают, где и какое препятствие. Еще с другого берега узнали, что почти весь подъем забит. Дабы не попасть «под раздачу», если идущую впереди машину потащит назад, стоим. Каждый взявший подъем, предупреждает следующего «…я поднялся…».

 
За небольшим впереди ровным пятачном идет подъем круче (отсюда не видать).

 
Прошел грейдер, засыпал ямы, колдобины. Идем осторожно, но проваливаемся. Вытащили эту машину, потом вытаскивали нас.

У пикета «Наташа».

 
Грейдер. Машина с коммерческим товаром. Хорошо дерево удержало. Для того чтобы выйти с обочины, перегружались.

 Впервые узнала, что этот подъем водители называют Сынок Соленого. Есть Соленый, где всегда что-то происходит. Через несколько километров, этот поменьше, но тоже, гад, противный. Едем, спросили встречного «…как на Соленом?». Ответил, что никто не стоит, но на Сыночке растележился КРАЗ, и чтобы обойти его, надо надевать цепи. Ямы и сильно накатано, но мы поднялись без цепей.

Уронили конструкцию. Скопились машины. Кто-то советует, надо ждать трактор. Долго же придется ждать! Другие, что конструкцию и машину надо спихнуть чертовой бабушке в обочину. Так делают у них, где-то в тундре. Где морозы за 60 и речь идет о выживании, наверное, другого пути нет. Но, слава Богу, здесь не тундра. Выход всегда найдется! Хорошо, на этом участке нет грейдера. Народ, вахтовики и водители, начали расчищать проезд сбоку. Рассвело и колонны тронулись

 Не взяли подъем.

 
Подъем к пос.Непа со стороны Нижней Тунгуски на вид по фото небольшой. Это обман. За зиму здесь столько ДТП, то падают, то теряют груз (как на втором фото), то сталкиваются. Короче, «веселый» подъем. А бывает, подолгу стоим: не можем подняться или кто-то перекрыл дорогу.

 
В разных местах по какой-либо причине теряют груз.

 
На подъеме «Ферма» наш знакомый стоит два дня. Почему-то поехал не по левой стороне, где обычно идут груженые машины. По левой стороне подъем крутой, но дорога прямая. Даже если машина с первого раза не сможет подняться и его потянет назад, есть шанс, удачно спуститься и повторить попытку вновь. К знакомому не подъехать, далее узкая полоса дороги и по бокам ямы. На фото видны следы неудачных съездов, падений. Буквально две недели назад здесь лежала машина с коммерческим грузом. Ухоженная, красивая иномарка. Была.

 
Фото для тех, кто приглашал меня в гости на месторождение. Считайте, транзитом была у вас.

На спуске кто-то стоит — поставили предупреждающий знак.

 
Сумерки, фотографии вышли с синевой, темными тонами.

То ли не взял подъем, то ли при спуске развернуло.

 
Нефтевоз выбросило на деревья.

 
Выкинуло на обочину дороги.

Я уже писала о законе подлости на поворотах. Вновь и вновь убеждались, что с нами кто-то там играет. Едем по прямой, машин нет. Но стоит оказаться на повороте, машина тут как тут. Многие наученные горьким опытом буквально выползают из-за поворота, крадутся. Но т.к. в этом году было много машин из других регионов, как раз они и вылетали навстречу. Нам приходилось быть осторожным. 90% из 100 на повороте встречный. И только тогда нет машин, когда идешь осторожно. Понаблюдайте, ТОГО с рожками не обманешь, ему не интересно, когда мы умничаем. Ему, например, было интересно нас напугать вертолетом. Идем как-то от «Крестов», вот уже и поворот, вдруг оттуда вылетает вертолет. Летит над самой дорогой, почти задевая макушки деревьев. Пролетел, просвистел винтами.

Это не тот вертолет. Летит вдоль нефтепровода.

Три фотографии одного ДТП. Тоже, хоть и небольшой, но поворот. Видно самосвал шел быстрее:

Я редко называю имена в своих рассказах. А здесь грех не назвать. Николай Иванович героическая личность. Как всегда груз крепится тросами, цепями или другими средствами. Время от времени проверяется, не ослабла ли страховка, и с помощью монтировки затягивается трос. Однажды монтировка сорвалась и хлестанула ему по ноге. Говорит: больно, потираю ногу. Штанина не порвана, думал просто синяк, пока не захлюпало в сапогах. Заехал на зимнике в медпункт. Нога располосована до кости, промывали, сделали больше десяти швов. Обезболивающий укол не позволил ставить. Сказал, зашивайте так. Смеется «…никогда не думал, что кожа у человека такая толстая и плотная, иголка с хрустом, с трудом пробивала ее…». Собирался ехать дальше, но не пустили, вызвали замену. Какие там, на фиг, заморские Рембо! У нас своих хватает! Такие последствия бывают часто. В этом году на зимнике у другого водителя выбило зубы. Хоть водители и смеются «…. стал как младенец…», но жалеют.

Вахтовики из Татарии едут на Чаянду в первый раз. Машина сломалась, ждут вторые сутки на пикете. В столовой на стене оставили автографы. Никакие не хулиганы, нормальные молодые ребята, с юмором. Здесь же третьи сутки в запое водитель дальнобой. Машина сломана. Уныло тянет один и тот же куплет незнакомой мне песни. Кто-то из ребят не выдерживает, просит: «Слушай, спой всю песню. Что там дальше-то было?» Водитель не поднимая головы, говорит: «Знаешь, ведь я иконы писал. А сейчас третий год не могу закончить одну икону». Никто не смеется, напротив, сочувствуя, предлагают: «Пошли, поможем тебе с машиной. Посмотрим, что надо делать. А, что икону не можешь дописать, так ведь понятно, почему. Брось пить». Водитель клянчит у повара бутылку пива, клянется, что это последняя. Опускает голову и снова тянет свою грустную песню. Почему-то его жалко. Я ухожу. Наш ремонт закончен.

 
Сумерки. Так спасаются от мороза.

 Нефтевоз сложился. Выдернули.

На подъеме. Идущая впереди машина ушла с грейдера. Потихоньку поднимаемся, смотрим, сможем ли обойти.

Стоят сильные морозы. Машины ломаются, по всей трассе костры. Ремонтируют по несколько дней.

Сфотографировала проездом на повороте. Машина на обочине. Вообще ночных фото мало. Не останавливаемся.

Автомобильный коллаж:

Легковые машины по зимнику идут, как по асфальту. Только что были возле нас, смотришь, и след их простыл. А мы плетемся, в лучшем случае идем километров 30 в час.

 
Загрузились на зимник.

Лесные речушки. Мосты из поваленных деревьев и собранного в округе снега. Весной могут стать настоящими ловушками.

Проезд через р.Ужман. Года три тому назад из-за наледи здесь стояли сотни машин.

Геофизики с Татарии:

Машины со спец.оборудованием:

Лесовозы ездят далеко, бывает более чем за двести километров, и достается им не менее, чем остальным водителям и машинам.

На выходе из зимника в Таас-Юрях в Якутии. Люблю эту площадку. Часто последним рейсом, когда практически дороги уже нет, а есть реальная угроза остаться на зимнике, увидев издали горящий факел от сжигаемого газа, выйдя на площадку, чувствовали такое облегчение, которое не передать словами.

Поселок Таас-Юрях от выхода из зимника в трех километрах. Селу более ста лет, жителей около 500 человек. Нам так и не пришлось заехать в Т.Юрях, хотя желание было. Недавно узнали, что туда завозились на разведение овцебыки и даже получали потомство. Что у них вышло с экспериментом, не знаю. Зато часто видим, как даже в самые сильные мороза недалеко от дороги копытят снег якутские лошади. Местные жители заготавливают и возят дрова. Не так давно провели им газ. Несколько лет назад из-за поломки котельной многих сельчан эвакуировали в город Мирный. Как когда-то жителей Ленска из-за наводнения. Моя знакомая из Ленска рассказывала, когда пришли автобусы с людьми, горожане, встречая их, плакали, обнимали. А у нас, говорит, все слезы были выплаканы. Выходили из автобусов грязные, с посеревшими от усталости и горя лицами. Но когда мороз за пятьдесят заставляет покидать родные, не отапливаемые дома, как в Таас-Юрях, страшно. Зима в этих местах всегда лютая. Заходя на зимник с той стороны, или выходя из зимника, традиционно останавливались на площадке, чтобы перекусить и перевести дух. В морозы уходили отсюда, как можно дальше в более теплое и лесистое место.

Для себя решила, что зимник 2012 года будет для меня последним. Мои путешествия заканчиваются. Почти двенадцать лет колесила по дорогам зимника и Якутии. Из них несколько летних периодов жили и работали в Мирном. В белые ночи неоднократно ездили в Удачный и Айхал. Ни с чем несравнимое по красоте время года! С легкой щемящей грустью вспоминаю минувшие годы своих нелегких путешествий. Ни о чем не жалею. Много чего было, смешного и грустного, трагичного. Это жизнь.

И сейчас, когда идем по зимнику, по-новому, сердцем смотрю на людей, дорогу, происходящие события. Помню, как же раньше удивлялась, когда кто-то говорит «…там, за следующим поворотом (подъемом)…». Поражало, как люди знают и помнят, где этот поворот или подъем. Для меня в первое время все это было на одно лицо. А сейчас даже деревья узнаю, где и перед чем растут; где какая опасная яма или поворот. С улыбкой вспоминаю случай, когда ночью увидала впереди огни четырех-пяти этажного дома. Удивилась, подумала, муж почему-то не сказал, что на зимнике есть поселок с многоэтажками. Просто, оказалось, впереди стояли КАМАЗы с включенными лампочками на спойлере. В кромешной тьме светящиеся в ряд лампочка издали были похожи на свет в окнах.

Повезло, когда мои путешествия только начинались, попали в период 11-летнего цикла солнечной активности. Удивительное атмосферное явление, связанное с этой цикличностью, северное сияние было не только за Полярным кругом, но и на зимнике Иркутской области и Якутии. Может в этом году все повторится вновь. Два раза встречали Новый год перед одним и тем же подъемом. В первом случае вместе с нами не взяла подъем еще одна машина. Открыли шампанское, поздравили соседа с праздником и легли спать. Утром на подъеме долбили лед, т.к. подсыпку привозили только тогда, когда на зимник выходили первым рейсом водители «Алроса». Знаю, буду скучать о дороге, людях, вспоминать о пережитом.

 
Утро. В ожидании разгрузки. Не знаю, почему, но фото мне нравится. Оно какое-то позитивное. Почти черный квадрат Малевича. Да ладно, не смейтесь! Лишь бы водитель не обиделся (если, конечно, узнает себя).

В ожидании разгрузки:

Сумерки. После разгрузки.

Вахтовый поселок:

Круглые сутки ведутся сварочные работы для газопровода:

 
Будет газопровод.

Рейс почти до самого Ленска, на 57 километр. Возвращаемся назад. Проходим поселок Дорожный, через 40 км. перекресток и поворот в сторону Таас-Юрях. В поселке Дорожный затарились продуктами. Были приятно удивлены ценам. Странно, в нашем городе те же цены, что здесь в Якутии, хотя доставка груза к нам по железной дороге дешевле. Мимо идут машины на Мирный. Смотрю на них с завистью и на дорогу, знакомую мне по каждому повороту, спуску и подъему. Этот город я уже никогда не увижу. В Мирном у нас остались друзья. На душе о них добрая память. Может, кто-то из них надумает приехать к нам в гости. Но едва ли, все работают, занятые люди.

Поселок Дорожный:

 
ПНС — ки.

 
Снова злополучный подъем.

Мороз за 50. Машины, окутанные морозным туманом и дымкой.

Низина. Морозный туман.

 
На все случаи жизни — паяльная лампа. Изменились времена. Много жалоб, что бензин стал не тот. Паяльные лампы то коптят, то взрываются.

Прогреваем шланги:

Второй месяц морозы за 40 и 50. Машины часто ломаются, то там, то здесь горят костры, ремонтируются.

 Так уж получается, что из-за короткого светового дня на Севере большую часть времени идем в темное время суток. Ночь. Ползем по колдобинам и узкой, с редкими разъездами для машин, таежной дороге. По бокам вековые деревья. Наверное, единственный почти 30-километровый участок, куда не добралась вездесущая и разрушительная рука человека. Хотя кое-где уже появились следы БМП. Скоро спуск к Соленому, дальше через километров пятнадцать пикет Светлана. Мороз зашкаливает, даже ветер съежился и не шелохнется от холода. От прошедших машин над дорогой густой пеленой висит смог. В горле от выхлопных газов першит и щиплет глаза. Лобовые стекла покрываются черными крапинками мазута.

Обогнала машина, метров через 100 габаритные огни растворились в дыму. Перед выходом из дымного и лесного коридора в кармашке стоит машина, горит костер. Полным ходом идет ремонт. Хорошо водитель с напарником. Иногда, когда долго ремонтируются, подкидываем продукты, отливаем солярку или делимся запчастями. Бывает, что запасы, которые брали с собой, заканчиваются. В этом году не повезло и нам, подвел двигатель. Почти после каждого рейса ремонт. Жалко мужа. Где ломаемся там и стоим. И к нам подходили, спрашивая, не нужна ли помощь, есть ли продукты?

Ремонт в морозы — хуже не придумаешь. Хорошо автономное отопление, на ночь опускаем кабину. Муж несколько раз разговаривал с водителями, которые так же ремонтировались на морозе, в машине у них топилась дровами буржуйка. Обиделась на него, что не сказал мне, и я не сняла на фотокамеру. Который раз убеждаемся, что запасные детали стали выпускать некачественные. Только купили, вновь крошатся, ломаются. Даже камеры на морозе деревенеют и трескаются. Морозы — самый тяжелый период, тяжело людям, тяжело технике. Выходя на улицу можно определить температуру воздуха. Надо просто подуть, если воздух шелестит как шелк, значит ниже сорока. Когда, наконец, температура поднимается до 35, кажется, что стало тепло. Радуешься этому, да и машина начинает резвее идти. Почти всю зиму машины не глушатся. Огромная потеря топлива на стоянках, в ожидании разгрузки-погрузки. Актированные дни из-за морозов бывают по несколько дней. Как-то смотрели по ТV о канадских дальнобойщиках. Там, если машины не разгружаются по какой-либо причине, простой оплачивается. Нашим, российским дальнобойщикам об этом можно только мечтать. Все затраты от простоев несут сами водители. А это большой минус от заработанных денег. Никому нет дела до частников. И еще жалко, что на зимнике нет заправочных пунктов. Есть, но только ведомственные. На «левый» ГСМ надежда плохая. Приходится заправляться в У.Куте под завязку, чтобы хватило туда и обратно, а это около 2 тыс.км. и больше. Затраты топлива большие: подъемы, спуски, простои. Вместо груза возим лишние тонны топлива.

 
Наверное, на пределе солярка.

Лопнуло и рассыпалось второе лобовое стекло. Сначала обрадовалась, что будут четкие фотокадры. Но в морозы стекло покрывается инеем. Это я ночью

 
и утром, радуюсь новому дню.

Земляки:

 
Без слов….

 
На подъеме что-то уронили.

Хорошую дорогу сделали дорожники, но узкую. За зиму стала почти фронтовой, со следами съездов и падений. Только что нет воронок от взрывов. Весной сделалась еще уже и покатой по краям, с глубокой колеей, вылезти из которой становилось днем все труднее. Что бы разъехаться ждали ночи, заморозка. Собирались целые колонны. А встречи двух машин с негабаритным грузом становилась опасной.

Марковская дорога. Негабаритный груз

 
Внизу на фото при разъезде с другой машиной слетала машина с цементом. Несколько тюков остались лежать.

 
Наш знакомый из Якутии еще по прошлому зимнику. Идет с грузом, хорошо, если не тепляк и не бьющийся товар. В этом месте недалеко от поворота на Дулисьму очень узкий грейдер, за зиму упали несколько машин.

Это другая машина.

 
Проходим мимо покореженной машины. Водитель провожает нас такими измученными глазами, сердце сжалось. Мысленно утешаю, что хорошо сам остался живым. Машина железо, главное человеческая жизнь.

Снова кто-то на обочине. Дорогу освободили, машины пошли.

На обочине две машины. Одну вытащили,…

 
…вторая осталась лежать, нужна более серьезная техника.

 
На подъеме прицеп с сорокофутовиком. Делают подъезд для перегрузки химикатов из контейнера. Опасный груз — внизу река Нижняя Тунгуска.

 
Вагончик падал.

 
На спуске к реке. Кабину сложило параллельно с емкостью. Говорят, избегая столкновения с не взявшими подъем машинами ушел в обочину.

И как всегда при отсутствии знаков вместо сухостоя используют живые деревья. Елочкам, наверное, прежде чем умереть, было чуть больше десяти лет.

«Встретились»! Один помятый стоит в лесу, у другого кабина не в лучшем виде.

 
На марковской дороге. Выкинуло с дороги.

Две машины из 05 региона (Дагестан). Не взял подъем, завалился на бок. А пока сушат пятки.

 
Знакомый. Полуприцеп с цементом сломался напополам.

 Началась работа по прокладке газопровода. Привлечено много машин. В основном из равнинных регионов. Зимник для них непривычный и опасный. Хотя стоят морозы, и дорога держит крепко, цепи почти не снимают. К сожалению, новички не признают правило о том, что нужно пропускать груженые машины. Где-то дорога позволяет проезд двум машинам одновременно, но на узком грейдере разъезд становился рискованным. Я как-то посчитала (а что мне еще делать?) за 60 км. остановились и дали нам проехать по грейдеру всего четыре машины. Из десятков встречных! И поэтому, кто ездит давно, знаком с дорогой, пропускают пустые машины сами. От греха подальше.

Машин много. Почти все большегрузные иномарки. Было двоякое чувство. Радовались, что в прошлое уходят старые машины, появился некоторый достаток. Огорчало, что в этой массе автомашин мало отечественных. И что заработанные деньги россиян уходят на новые рабочие места за рубежом, на процветание чужого автопрома.

Зимник стал почти родным. Много знакомых, друзей. Появились земляки из юга Бурятии, Улан-Удэ и других районов. Раньше на зимнике их не встречали. Встретили товарища из Алтая, с которым начинали работать еще в 2001 году. К нему вернулся старый напарник, которого мы не видели несколько лет. Он бросил ездить, когда их совхоз после 90-х стал возрождаться. Специалист, ушел на прежнюю работу. И вдруг снова на зимнике. Оказывается их совхоз купил некто, заплатив 52 млн.руб. и исчез. «А у нас, — говорит — одних зерновых только на 50 млн.руб. было». Людям надо жить, работать. Работы нет, совхоз стали растаскивать по бревнышку, никто не останавливает. Кто-то поехал на заработки, кто-то пьет и живет подсобным хозяйством. Поля не засеваются. А ведь Алтай хлеборобный край! Значит кому-то надо, это разорение? И когда я приехала в У.Кут, рассказала в столовой знакомым водителям (тоже из других регионов), один сказал «…а мы вдали от дома, почему оказались? По той же причине». И такие подробности, что заныло сердце. Такое рассказывают не только водители на зимнике, но и рабочие вахтовики.

 
Наш знакомый. Ремонтировался на холоде больше недели.

 
Перед Ужманов стоит МАЗ из Братска. Подвел двигатель. Сын-напарник уехал за запчастями. Ночью морозы за 40. Говорит «…один раз было под 50, думал, Богу душу отдам, так замерз».

Утро. Мороз за 40. Сломалась машина. Возле костра провел всю ночь. Напоили чаем.

А это мы:

 
Вылетел с дороги. Пробит радиатор. Говорит, в лесу кто-то ходит, видно волк. Я ему не стала говорить, что здесь мы видели рыся, необычно огромного, длинноного, поджарого. Зачем лишний раз напрягать.

 
Все произошло на глазах. На повороте, при разъезде машин. Вот машина ушла на обочину,

 
Водитель бросается смотреть, не открылась ли емкость с нефтью. Весной этот участок стал очень узким, только для проезда одной машины. Нужно выглядывать, не идет ли машина и найти участок шире, чтобы пропустить встречного. Короче, цирк!

 
Третья попытка взять подъем.

 
Дымит, что-то с аппаратурой. Мы на зимнике меняли почти новую аппаратуру. Хотели отдать на ремонт, но по дороге потеряли. Если кто-либо нашел, без ремонта не ставьте. Намучаетесь, как и мы.

На подъеме. Не могут подняться. Мы прошли с боку.

 
Не взял подъем, потащило назад.

Возвращаемся с рейса. Два ЧП: лежит кран и уронили сваи. Опасный подъем, сбоку еще овраг. Мы несколько дней назад поднимались здесь в три часа ночи. Тот раз свой еще не было. Шел сильный снег, стало тепло. На пикете в Гаженке все забито машинами. На ночь глядя, на подъем не пошли. Мы решили не останавливаться, а отдохнуть за Нижней Тунгуской. От пикета до него 50 км. Почти нет встречных. Идем спокойно. Впереди показалась машина. Свернула на широкий участок дороги, пропускает нас. И вдруг срывается, идет навстречу. Сигналим фарами, показывая, что разъезд узкий и колея. Но машина идет. В кузове огромный бульдозер, ножи по сторонам выпирают по метру. Никаких знаков и подсветки. Водитель явно неадекватный. Ножи прошли от нас буквально в сантиметрах. Ждем удара по полуприцепу и грузу. Обошлось! У мужа эмоции через край!

Недалеко от Непы стоят машины. Проходим мимо. Одна машина разбита в дребезги. Вздохнули, пожалели. Мы еще не знаем, что был санрейс и забрал тяжело раненного человека. Прошли Непу. Много машин. Штурмовать подъем за рекой будут завтра. Зная, что здесь предстоит утром, мы пошли. Кто-то по рации предупредил, что на подъеме между оврагом и упавшим краном узкий проход. Идем. Под снегом не видно, где сорван лед прошедшей перед нами техникой на гусеничном ходу. Несколько раз шлифанули. Нервы на пределе. Ладонями массажирую затылок и голову. В висках от напряжения болезненно пульсирует кровь. Вдруг сорвемся назад и разнесем чужую машину. Да и овраг ничего хорошего не сулит. Медленно и упорно лезем вверх. Наконец поднялись! Вздохнули облегченно. Проехали еще несколько километров, нашли место для отдыха.

Поселок Непа Катанского района. Стоит на реке Нижняя Тунгуска. Рядом с поселком приток Н.Тунгуски река Непа, на которой находят россыпи изумительной красоты агат. Вообще поселок может получить второе дыхание, если действительно проложат постоянную дорогу. А дорогу наверняка построят, т.к. здесь огромные залежи калийной соли. Как-то подвозили охотника. Он рассказывал, что если попасть в солнечный день со стороны выхода соли, можно увидеть ни с чем несравнимый ослепительно белый драгоценный блеск. Недалеко от районного центра Ербогачон нашли алмазы, не уступающие якутским. Район находится в Ербогачене, но почему называется Катанским, не знаю. (?)

 
Охотник (не тот, который рассказывал о калийной соли).

 
Водитель, опасаясь, что не поднимется, идет в объезд подъема через поселок, хотя проезд через поселок запрещен.

 
Спуск со стороны Непы. Машина не смогла подняться. Далеко впереди за рекой, между деревьев виден подъем , где овраг, лежат кран и сваи

Груз «поехал»:

Две фотографии. Водитель справа рассказал, что, когда на него летел встречный, наклонился, обхватив голову, подумал: «Погибаю. Не успел увидеть внучку». У него должна родить дочь. Удар, рвущийся металл, поднял голову, а над ним открытое небо. Только немного порезал лицо стеклом. Переживает, во сколько ему все это обойдется. Но самое главное, он остался жив! И, конечно же, увидит внучку!

По-моему именно эту машину встретили недалеко от 150 пикета. Мы возвращались с рейса, этот шел в Якутию с грузом. Идет снег, дорога припорошена, ночь, нет встречных. Еще издали увидели машину, которая приближалась странным образом. Словно за рулем сидел пьяный водитель. Стали на обочину, ждем. Машина еще несколько раз медленно переходила с одной стороны дорога на другую и прошла мимо. Ах ты, Боже мой! Кабина с левой стороны помята, дверь висит! Спрашиваю «Может, ему нужна помощь, может водителю плохо? Смотри, как он едет!» Отвечает «…наверное, с рулевым что-то. Не переживай, за площадкой пикет. Есть, где остановиться, и сварка там есть». Едем дальше, на снегу четкий след вихляния машины. Проехали еще километров десять, наконец, видим, что произошло. Вот машина едет спокойно и ровно, а с этого места выкидывает с колени в противоположную сторону дороги на большое дерево. От дерева откололась треть ствола. Удар был быстрый и сильный. Хорошо не в середину машины. Жалко водителя и машину.

 
Грейдра от пикета Ужман, лежат две машины.

Проходили здесь дня два назад. Машина с коммерческим грузом лежала на боку, на обочине. Не смогла взять подъем. Сейчас уже стоит на колесах. Наверное, перегружались. Подогревают. Хорошо, если груз не тепляк. В этом месте на подъеме «ферма» весной по бокам дороги глубокие промоины и узкая полоса дороги. Многие об этом не знают. Если к следующему зимнику ничего не изменится, новички будьте осторожны.

Впереди гора с нецензурным названием (так и подмывает написать, как ее водители прозвали). Когда здесь погибли люди, перед горой поставили множество предупреждающих знаков. Но прошлым летом сделали грейдер. На объездную, не крутую и не опасную, дороги не стало. Матершинную гору надо было вообще перекрыть. Путь люди живут и техника будет целой! Мы в этом году на собственной шкуре испытали, как страшно отсюда лететь. Потихоньку, выглядывая, нет ли какой помехи спереди, пошли на спуск, а у нас нет тормозов. Несемся с нарастающей скоростью. На мужа не смотрю, отвлекать нельзя. Одна надежда на его профессионализм. Напряглась, вглядываюсь вперед и молю Бога, чтобы за поворотом не было машин. Оба знаем, будут встречные, уйдем в сторону. В голове мелькнуло, что хорошо ЭТО произойдет быстро, а может повезет.

Чудом пролетели поворот, впереди метров 500 машина, немного не догнали. Остановились. Спрашиваю «…а если бы догнали?». Говорит: «Здесь уже не страшно, кабину можно отремонтировать, — и еще смеется — а ты чего не кричала?» А о чем кричать-то?! Действительно страшно. За спиной более двадцати тонн труб. Мы уже не раз видели, к чему приводят подобные ситуации, когда поехавший груз утюжит кабину. Муж пошел осматривать машину и причину нашего ЧП. Тормозной шланг оказался как разрубленный. Видимо, сказались морозы. Но надо ж было такому случиться именно на этой злополучной горе. Наверное, здесь аура такая аномальная. Когда вернулись с рейса, Саша купил бутылку и говорит «Ну что, выпьем за день рождение?» Выпили.

 
Дорога, которая идет прямо, еще в прошлом году была объездной. Шла по склону горы с нецензурным названием. Сейчас подняли грейдер, спуска на объездную не стало, а водителям проблем добавилось.

На марковской дороге, где много подъемов и спусков; не взял подъем, потащило назад.

«Раненные» машины. Один перебинтован чем-то белым, другой скотчем.

 
Трудный и долгий ремонт…

 
Пришла помощь. Фотографировала против солнца.

 
Едут наши давние знакомые. Бородачи: отец с сыном. Жалко не вышли фото в вагончике с молодежью. С улицы запотела камера, а я не обратила внимание.

 
И снова трубы.

 
Столкнулись, вырвано переднее колесо.

Вместе с трубами улетел в лес.

Чона. Где ранее проходил зимник, поставили буровую. Рядом сделали объездную. Машины идут, кто как может.

Не обращая друг на друга внимания, не перестраиваясь, разъезжаются по встречной полосе. Переходя с одного края дороги на другой, ползут как мореные тараканы. Изредка по рации делясь «впечатлениями» и проклиная ответственных за состояние дороги «…такую технику имеют и под носом не могут сделать…». А мне иногда кажется, что те высокие даже не подозревают, что совсем рядом в нескольких километрах от них творится такое. Я как-то разговаривала с одним инженером, показывала ему фотографии. Он удивился и спрашивает, а где это? Вот те раз! Оказывается, за все время, что он здесь работает, ни разу не ездил по зимнику. На работу доставляют вертолетами. А когда достроят аэропорт, будут летать самолетами. Но даже если сто специалистов и ИТР придут к руководству с ходатайством о дороге, их не услышат. Следить за безопасностью движения машин по зимнику, скорее всего, в их обязанности не входит.

Я несколько раз проехала по колдобинам. Но потом уже ложилась. Обхватывала голову руками, чтобы скальп не слетел, елозила и подпрыгивала в спальнике по ходу движения. Сидеть на такой дороге не выдерживает пятая точка. А машины с грузом или без, на больших и малых ямах скрипят и бухают, болезненно отдаваясь в сердцах водителей. И все же, надеюсь, в следующий зимник здесь такого безобразия не будет.

К своему стыду совсем недавно узнала, что первый фонтан нефти в Восточной Сибири забил в деревне Марково, Усть-Кутского района 50 лет назад, в марте месяце. Нембрийская нефть, рожденная в период, когда на Земле жизни как таковой не было. Столб нефти высотой в 50 метров почти две недели выбрасывал тысячу тонн в сутки. Это была настоящая экологическая катастрофа. Привлеклись большие силы, чтобы укротить фонтан. Деревня, огороды, улицы были залиты нефтью. Населению запретили топить в домах печи, бани. Март и апрель здесь еще стоят морозы. Угроза взрыва была реальной, нефть и газ вырывались с земли с оглушительным ревом. Прошло 50 лет. Добыча нефти продолжается. Даже у кого-то в огороде стоит вышка. Честное слово, нефтяной магнат, да и только! Марково стало отправной точной в Восточной Сибири для расширения геологических и геофизических работ. Хотя добыча нефти дала поселку некоторое оживление, деревня не стала богаче. Мечты жителей не осуществились, поселок постепенно ветшает, безработица, запах нефти и газа, отсюда болезни. Постоянное электричество появилось совсем недавно, холодильники и телевизоры тоже. При разговоре с марковчанами слышала в их словах горечь и тревогу о будущем своих детей. И вспомнила наших друзей из Нижневартовска, которые рассказывали о всевозможных доплатах и льготах пенсионерам и ветеранам в их регионе. А здесь пенсионеры, живя в тайге, имея под боком такие богатства, покупают на свою скудную пенсию дрова.

 
Буровая, как готовый к старту космический корабль.

Так сжигают попутный газ при добыче нефти. Расточительно, не правда ли?

 
Зимник. Дальние всполохи от горящего газа.

 
Пост на месторождение нефти.

Тайга. Старая постройка геологов. Недалеко озеро. Может кто-нибудь узнает.

Якутия. Дорога на трассу Мирный—Ленск от Таас-Юрях. На фото не видно, но впереди за небольшой речкой очень крутой подъем. Мост через речушку начали строить давно, наверное, еще в 90-е годы. Так и не достроили. За все это время произошло множество ДТП и даже кому-то уже поставили памятник. Вот и сейчас на объездной уронили контейнер. Водитель уехал за помощью, напарник остался у груза.

После очередного впереди ДТП колонны тронулись.

 
За поворотом (на фото не видать) стоят не взявшие подъем машины. Ждем.

 
За мостом: дорога слева на объездную, справа крутой подъем на марковскую дорогу.

Стоим в кармашке, впереди снова что-то случилась.

Не успеваю сделать фото машин, идущих с толкачом на подъемах. На первом фото машина поднимается с толкачом.

Вот они поднялись. На полуприцепе сзади видно место, куда упирается толкач.

Машина, которая сопровождает и помогает полуприцепам с грузом. За каждой следующей машиной толкач возвращается, упираясь в прицеп своим металлическим носом, помогает преодолеть подъем.

Для такого зимника груз опасный. Очень надеюсь, что доехал благополучно.

 
Надписи на машинах бывают разные. Не успеваю снять на камеру.

У кого что, а здесь над кабиной флаг флибустьера.

 
Стоят на площадке у пикета «Чона».

П И К Е Т Ы:

Карта старая, 90-х годов. На указанных пикетах и сейчас находятся ведомственные заправочные пункты Якутии. Кто едет впервые, на эти заправочные не надейтесь. В настоящее время добавилось много пикетов.

 
Редкий случай, когда на площадке перед пикетом Кресты нет машин. Такое бывает в разгар весны, в апреле. А сейчас зима в полный рост. Причина может быть только одна — где-то снова стоят машины.

Пикет Наташа. На лбу «зайчик» от солнца. В стене сделано окошко, отдушина.

На стене денежные купюры.

 
Пикет «У пожилого Зайца». Вода для столовой и бани. Вместо саней оленья шкура.

Пикет. Такое объявление рядом со столовой, наверное, для тех, кто перегрузился пивом.

Я уже писала, что на пикетах редко спим. Но однажды очень устали, да и площадка перед столовой почти пуста. Ветер. Чтоб в кабину не попадали выхлопные газы, развернулись в противоположную сторону. Часов в шесть утра проснулись. Смотрю в окно, ничего не понимаю, где я, что здесь делаю? Смешно, но, наверно, в таких же ситуациях водители уходили в обратных направлениях. Устают, физическое и нервное напряжение огромное. И заблудиться очень просто, дорог понаделали множество, то на буровые, то еще куда-то. Если в начале нашего путешествия, когда и заблудиться-то практически было негде, умудрялись, то о чем можно говорить сейчас.

Как-то на пикете Ужман рассказывали такой случай. Зашел в столовую водитель, спрашивает: «Мужики, как проехать на Мирный?» Объясняют: «…Прямо, мимо домиков и налево». Он, конечно, так и сделал. Прошел мимо домиков, объехал заправочную «Алроса», вернулся на дорогу, откуда заехал и снова заходит в столовую с тем же вопросом… В третий раз заходит, удивляется: «…Это вы?! — и говорит, — мужики, я, кажется, кого-то там задел!». Мужики, естественно, подскочили и бросились на улицу к своим машинам. Но тот водитель просто наехал на забор. В конце концов, решил, что утро вечера мудренее и лег спать.

Смешные и курьезные случаи происходят со многими. Расскажу еще один случай. У геологов сломался трактор. Тракторист вышел на дорогу, чтобы уехать за помощью. Обросший, с ружьем, как попало одет, ждет у костра. Водители, наученные рэкетирами на большой дороге, видя в тайге похожую на партизана вооруженную личность, не останавливаются. Так прошло два дня. Пошел слух, что появился человек с ружьем. Закончилось тем, что его все-таки подобрали, но потерялся трактор. Идет снег, все запорошило. Не могли найти то место, откуда вышел тракторист. Искали долго, даже на вертолете. Решили, что тракторист технику продал. Только через несколько месяцев охотники подсказали, где стоит трактор. Достоверный факт. Можете спросить у хозяина пикета «Ужман». Это он подобрал горемыку.

Да и мы сами не лучше. В начале зимника, когда и следов толком еще не было, ушли в сторону. Едем и сомневаемся, что-то не так. Вышли к вагончикам, стоит машина, два трактора, дальше тупик. С вагончика показались мужики, смеются, говорят: «…Не вы первые». Предложили купить солярку. Купили, хотя бочка в запасе была. Возвращаемся, муж ворчит: «…Надо ж так! Солярку зачем-то купили. Даже на столовую денег не оставили…». Успокаиваю, говоря, что значит, почему-то надо было, а в столовую не обязательно ходить, продукты есть. Я не ошиблась. Перед выходом из зимника, километров за 50 от Таас-Юрях, в баках закончилась солярка. Муж пошел перекачивать с бочки. Оказалось, наша бочка пробита и пустая. Перекачали ту солярку, которую купили. Мороз стоял под 50. В этих местах всегда холодно. В те времена машин на зимнике было мало. Вот бы мы тогда попались, если бы не заехали в сторону от зимника. Бывают случаи и во благо.

Показываю две фотографии, сделанные из видео на наледях недалеко от пикета Медвежонок весной 2011 года:

Внизу машина. Стараются вытащить. Чуть подальше у родника мы тоже «пытались» улететь с горы. Последний столбик бетонного ограждения и снег оказались нашим спасителем. После того случая мы больше здесь не останавливаемся. Воду набирает на пикетах.

 
Ведется борьба с наледями.

60 км. до выхода на Таас-Юрях. Зарождаются наледи, начинаются перекосы.

Д о р о г и :

Просто в таких местах не надо спешить, а лучше пропускать друг друга.

На некоторых участках раньше были объездные. Сокращая путь , срезая дорогу, всегда спускались сверху. Подъем был практически невозможен из-за крутизны. Но зато на обратном пути, не меша встречным груженым машинам на узком повороте, могли пройти здесь. С этого года объездные не чистят.

260 километр. Был объездной спуск на пикет Светлана. Сейчас пикет называется по-другому, но нам так привычней.

 
Единственно, прочищенная объездная на Якутской территории.

 
Такое на зимнике происходит часто. На покатых участках дороги, особенно весной, разъезжаться опасно, машины то и дело сползают друг на друга. Однажды мы сцепились стойками. Отцеплялись минут тридцать.

 
Наш знакомый. Еще минут 15 назад этой вмятины на машине не было. Результат «прижимания».

 Неожиданно разочаровал зимник-2012 года. Дороги, которые с каждым годом должны бы делаться лучше, вызывали только отрицательные эмоции. Конечно, в отличие от других годов машин было в два раза больше. Многие даже не снимали цепи. Но нам от этого не легче. Колея появилась почти сразу в начале зимника и все месяцы практически не срезалась. Хорошо не забывали привозить подсыпку на подъемы. С колеи становилось все труднее и труднее выбираться, колеса стреляли. Очень часто машины при выходе из колеи вылетали с дороги на деревья или складывались в ножницы.

Идем от пикета Бур. Хоть и стараемся пропускать колею между колесами, но время от времени снова возвращаемся в нее из-за ям или колдобин. На скорости на ямах колеса мгновенно выворачиваются и можно очень даже «не хило» впечататься в дерево. Но рискуя и жалея колеса, снова идем по гребню дороги. И опять возвращаемся в колею. Саша сН останавливайся! Пошел, пошел, пошел! Урод!...» — и обложил нас жесточайшим матом. А куда идти?! Впереди несколько машин и нефтевоз, дорога в одну глубокую колею, на которую он уже вступил.

Остановились, пропускаем машины. Кто-то по рации спросил: «…Что хамишь? Не видишь что ли?...» Машина, которая неслась за нами и не могла выскочить с колеи, остановилась от нашего полуприцепа в нескольких метрах. Опасный случай. Пререкаться с ним не стали. Зачем? Думаем, у него и так в голове прокрутилось, что с ним могло сейчас произойти. Напрасно так носятся. Себе дороже. Примеров тому множество. В этом году некоторые новички на зимнике попадались «обезбашенные». Привыкли по хорошим дорогам ездить. Не понимали, что бывает такое, когда есть необходимость уступить груженой машине дорогу, даже если та идет по встречной полосе. Опытные водители зимника так и делают. Не надо выскакивать с подручными средствами в руке, учить правилам дорожного движения. Нет, нас не учили. Но подобные случаи происходят. Просто спокойно оглянитесь, как более безопасно разъехаться со встречным. Зимник сам по себе экстремальный и там свои правила. Берегите себя и других!

Хочу предостеречь водителей с коммерческим грузом. Не расслабляйтесь. Хорошо тем, кто едет с напарником или в группах. При поломках всегда друг другу помогут, да и с грузом кто-то может остаться, если есть необходимость уехать за запчастями. Зимник он разный. Здесь могут Вам от чистого сердца помочь, но могут и ограбить. К счастью таких случаев не много.

Муж в последнем рейсе, как говорит, чуть не «купил» Фред. Спрашиваю, что случилось? При разъезде не успел понять, как машину сложило и понесло на встречного. Хорошо, тот стоял, а так бы защелкнул между кабиной и полуприцепом.

У нас в гостях в машине:

Разные лица: водители, вахтовики, знакомые, друзья:

Перегонщик из Екатеринбурга. Доставляет для нефтяников оборудование, технику по всей России.

Якутяне, иркутяне и из других регионов страны:

Фото в вечерних сумерках:

Кто-то из читателей написал, чтобы я помещала больше фотографий машин, а не людей. Но считаю, так не должно быть, машины без людей ничего не значат. ГЛАВНОЕ НА ЗИМНИКЕ — ЛЮДИ! Без них рассказ о зимнике неинтересен. Даже жалко, что некоторых моих знакомых на фото нет.

Однажды мы сломались. Остановились на «Крестах», сейчас называется «Батька Махно». Пока муж ремонтируется, я познакомилась с пожилым эвенком. Он рисовал карту зимника. Интереснейший рассказчик. Когда нес срочную военную службу на космодроме в Казахстане, видел Гагарина и некоторых наших первых космонавтов. Я спросила его: «…Вы с кем-либо из них говорили?». Ответил: «…Нет конечно, я был молоденький солдат». Но самый поразительный случай произошел с ним на Севере, за Полярным кругом. Однажды он заблудился. Перед прилетом вертолета (облагораживали кому-то охотничий дом у озера) решил пройтись по сопкам. В конце концов, сопки оказались все одинаковыми, а то озеро затерялось между ними. Полтора месяца между жизнью и смертью. Легкая одежда, изношенная обувь. Сентябрь, октябрь уже в снегу. Один патрон в ружье. Встретил оленя, разодранный волками бок, слезящиеся глаза. Поднял ружье «…стоим друг перед другом и плачем». Опустил ружье, сказал «…уходи, ты умираешь, и я все одно умру». Последние тлеющие угли переносил стометровками, так и передвигался. Когда нашел старую, ржавую консервную банку, от радости плакал, что здесь когда-то проходили люди. Опух, хотя старался пить мало. Самые тяжелые моменты мне, говорит, помогали покойные мама и бабушка, вели под руки. Видно, находился в пограничном состоянии сознания реальности с запредельным.

Спасло его, что он все же передохнул, набрел на брошенную буровую. Но там не было продуктов, только немного гороха. Даже зайца, которого поймал в петлю, отпустил, потому что тот кричал, как ребенок. И снова пошел, набрел на заброшенное зимовье. Постелил у печи доски, лег на них и стал ждать смерти. Идти уже не мог. И как в пелене увидел, что в зимовье заходят люди. Но самое интересное, что в заброшенное зимовье уже давно никто не наведывался и пришли они из разных охотничьих участков. Их просто туда потянуло. Мой новый знакомый не охотник, он творческая личность, путешествует, пишет, рисует. Давно на пенсии. Живет в гармонии с природой. В меру выпивает.

Карта зимника нарисованная им.

 
Якутеня. Когда встретились второй раз, подарил мне о-о-огромную плитку шоколада. Извинялся, что не довез шампанское. Спасибо, было очень приятно.

Фото вышло немного мутным, т.к. зашла с мороза. Водитель везет коммерческий груз, на зимнике в первый раз, спрашивал о дороге. И потому, что он едет по зимнику впервые, помещаю его фото.

 
Вахтовики. Ребята разных национальностей: русские, армяне, азербайджанец, буряты и др. Как в добрые советские времена.

Дальнобой из Чернышевска с напарником. 76 лет, крепкий, жизнерадостный человек. Как-то на зимнике чуть не столкнулся с другой машиной. Водитель нетрезв, полез с кулаками. Одним ударом нокаутировал буяна, хотел еще поддать, но говорит, стало жалко. В У.Куте встретились, тот водитель подошел сам, извинился. Кулаками махать умеют многие, а вот извиниться, это уже поступок. За что и уважение ему!

Наш земляк из Ленска с женой. Знаем друг друга давно. Много раз нас выручал, то запчастями, то пускал в свой гараж на ремонт.

 
Ленские. У одного из ребят сегодня день рождения.

 
Стояли долго, ремонтировались. Регион 55.

Фотографии снятые на ходу.

Встретили знакомого. Идет из Нюрбы и Сунтар, что в Якутии. Рассказывает, что летом начнутся геофизические работы со стороны Вилюя. Честно говоря, мы с мужем жалеем, что добрались и до тех мест. Там такие озера, леса и луга! Богатая и плодородная почва. Развито животноводство. Сколько благодатных земель будет загублено под просеки, буровые и подъездные дороги! С появление нефтяников в поселках необоснованно вырастут цены в магазинах, как это произошло в Пеледуе и в Витиме. А народ там живет небогато. На примере Марково можно с полной уверенностью сказать, что благами недр местному населению не суждено пользоваться. Могут только уповать на мудрость руководства республики, что не дадут их в обиду.

Такая техника летом будет колесить по Центрально-Якутской равнине.

 
А тот, кто в маске настоящий Мистер Икс.

Ведутся геофизические работы. Такие просеки будут и там.

Бывает же такое! Когда увидела в кабине малыша, расстроилась, что уже поздно останавливать машину. Очень хотела с ним сфотографироваться. Но водитель встречной остановился сам и спросил можно ли сфотографироваться со мной. В моем альбоме теперь есть фото самого юного дальнобойщика. Честно говоря, я не ожидала, что машина остановится, и забыла спросить, как зовут малыша. (Напишите!)

 
Заправляется через кабину.

На погрузке в речпорту в Усть-Куте.

 
Девушки, сотрудницы порта.

Зимник. Карьер недалеко от Чоны. Из-за подготовки к взрывным работам из карьера вывели технику.

 
Бутылки для того, чтобы видеть, крутятся ли колеса. И такое на многих машин на зимнике.

Вот так, жалея колеса и чтобы легче было разъехаться, по гребню дороги идут машины.

 
Дорога от Непы до Гаженки.

 
Не разъехаться, встречная машина не может выйти из колеи. Пошел долбить лед.

Такие трещины появляются из-за мороза и колеи. Через две недели колесо выстрелило.

Возвращаемся с рейса в Усть-Кут. Последние километры зимника. Я вспоминаю, как когда-то в середине апреля проезжали эти места. Солнце светит нещадно, ручьи, жуткая колея. По раскисшей красной глине еле плетемся. Но настроение хорошее, скоро будем дома. Весна — самое потрясающее время. Впереди стоят две машины. Одна на боку. Горит костер, рядом мангал. Мужики «раскинули поляну» на бочке. Бутылка, кружки, и еще что-то. Но самое главное… шашлыки! Делают приглашающие жесты, поднимая над головой шашлыки, смеются. Тоже машем руками, улыбаемся. Ай, да молодцы! Глядя на довольные лица водителей, настроение от вида лежащей на боку машины не испортилось. Сейчас здесь грейдер.

 Вышли с зимника, идем по марковской дороге. Тишина, ни одной встречной машины. Значит впереди снова кем-то перекрыта дорога. Так и есть, перед спуском стоит колонна, внизу до самого поворота на злополучную мат.гору огни машин. Толпится народ, некоторые с лопатами пошли вниз. Сзади подходят другие машины. Легковые всех мастей в надежде протиснуться, застревают в общем потоке. Возле нас люди. Кто-то рассказывает: «…Двадцать лет по этой дороге хожу. Раньше, если не возьмешь подъем, потащит назад, упрешься в дерево, откопаешься и снова вперед. А сейчас сразу с грейдера набок». А машины идут и идут. Уже стоим в два ряда. Кто-то по рации несколько раз зовет по имени и отчеству то ли напарника, то ли начальника «….Вы здесь, в колонне?». После очередного вопроса, протяжно с расстановкой звучит голос Левитана: «Слушаю!». Потрясенный эфир надолго замолкает. Пошло движения. Подхваченные общим потоком поползли вниз и мы. Эфир снова ожил: «Мужики, что же вы делаете? Дайте нам подняться! Мы всю гору подсыпали! Вы же нам все закатаете!» Ни мольба, ни маты не помогают. А другой голос совершенно неожиданно: «…Мужики простите, что так надолго вас задержал. Так получилось…». Какие уж тут извинения! Молча, медленно сползаем навстречу груженым машинам. Остановиться просто невозможно. Посреди подъема машина, полуприцеп внизу, кабина заняла часть дороги. Никому и в голову не придет винить водителя. Каждый проезжающий сочувствует ему и мысленно открещивается от подобной ситуации для себя. Все проходящие стараются прижиматься к краю, оставить хоть немного подсыпанной дороги. Прошли мост. Также медленно идем мимо встречных, растянувшихся почти на два километра. Сейчас в данной ситуации самое верное решение пропустить нас сверху. Мы пройдем быстро, а вот у них впереди трудный подъем. И кто знает, сразу ли все поднимутся?

Эта та гора, с которой ночью спускалась колонна машин, в т.ч. мы. Далеко впереди еле заметен подъем на гору с нецензурным названием. Фотография сделана уже почти внизу (не нашла сразу фотокамеру). На фото первая машина стоит, не взяла подъем. Гололед.

Въезжаем в город Усть-Кут. Из года в год на въезде стойкий запах нефти. Дома в дыму и в смоге. Дымятся котельные, печные трубы частников и дым от сжигаемых отходов деревообработки, все это плывет на город. Горы, не выпуская дым из ущелья, не дают людям дышать чистым воздухом. Дороги на подъемах и спусках подсыпаются шлаком из котельных. Весной грязные и черные потоки устремляются к реке Лена. Более или менее чистый воздух только в конце города, со стороны Братска. Туда смог, проходя почти сорокакилометровый У.Кут, не доходит, рассасывается.

 
Идем по верхней дороге по склону горы. Внизу Усть-Кут.

 
Въезжаем в город:

Так жгут отходы деревообработки:

180 км до выхода из зимника. Повесили тряпочки, бросили монетки. Я сказала дереву: «Привет! С Новым годом! Можно вас сфотографировать?». Вместе с деревом и тряпочками позируют два пятнышка.

 
Третий час ночи. В небе на высоте около километра, делая зигзагообразные движения и оставляя позади неоновое свечение, что-то летит.

 
Осина. На высоте 5-6 метров. Как говорится — ЗА НАМИ ГЛАЗ! Даже зрачки обозначены.

Бесподобные закаты и рассветы:

Какие краски! Словно художник потрудился:

Раннее утро.

 
Впереди морозная ночь. Небо изумительное. Жалко фото не передает всю полноту красок. Такое можно увидеть только там.

Утро:

Рыбак на Нижней Тунгуске у пикета «Наташа». Нижнюю Тунгуску проезжаем два раза, у пикета и у пос. Непа. У пикета река шириной всего 3-4 места. Протяженность реки — 2 989 км, из них 1 500 км. протекает по Катанскому району. Впадает в Енисей. В половодье до Непы могут подниматься баржи.

Зимовье:

Зимние цветы:

 
Мари.

Красота!

 
Щенок в вахтовом поселке.

 
Глухари.

За этими умными птицами интересно наблюдать. Видели, как ворона играла с щенком. В клюве кость, отлетит метров пять, бросит, ждет. Щенок с лаем бежит до кости. Ворона из-под носа выхватывает приманку, снова отлетает, бросает. И так почти час. Эта ворона удивила. Стоим на пикете. Машин много, ворона явно уже сыта. Бросила ей кусок хлеба, схватила, улетела и тут же возвращается. Голова по плечи в снегу. Стало интересно, дала еще кусок. Подхватила, полетела к обочине дороги, с кусочком хлеба погрузила голову в снег. Вытащила голову, клювом замаскировала клад, прилетела, ждет. Снег с головы немного осыпался. Фотографировала через двойное лобовое стекло, немного мутно.

Середина марта. Надо ремонтировать машину, а я возвращаюсь домой. Заболела спина, то ли хондроз, то ли воспаление хитрости. В любом случае очень жалко, что приходится уезжать весной. Это время очень люблю. За потрясающие небо, глухарей, люблю смотреть, как просыпается природа. И что греха таить — весна это самый интересный и экстремальный период на зимнике. Весной в дороге можно та-а-кое увидеть и в та-а-кое вляпаться! Адреналина получаешь по полной программе! На год хватает. И вот от всего этого уезжаю. Муж две недели ремонтирует машину и идет в последний рейс. Снова жду звонка. И как в прошлом году идет ночами. Морозы еще доходит до 30. Но весна берет свое. Разгрузился, возвращается. Ночью звонок с Чоны. Следующий звонок через четыре дня. Спрашиваю, где он? Отвечает, что пришел на Яракту. Это всего 350 км от Чоны! А я что говорю! Были сходы, чтобы разъехаться или выйти из колеи, ждали ночи, заморозка. Стояли колонны машин.

И снова жалею, что меня там не было. Сколько хороших снимков не сделано. Из-за болезни не заехала к ребятам в порту, там обещали сбросить на флешку редкие и качественные снимки, чтобы показать вам. Показываю, что сфотографировала сама. Здесь даже нет и десяти процентов всех ДТП, которые были в дороге. Почти не снимала ночью: мало рейсов, ремонтировались, а в это время жизнь на зимнике бурлила. ЧП снимала с разрешения водителей, не возражали. Только один раз обозленный и измученный водитель запретил снимать, сказал «…вам хихоньки и хахоньки, а мы тут…». Его можно понять, т.к. за годы путешествия бывало всякое, пропустили через собственную шкуру. Другой водитель просил сфотографировать, но не на фоне его машины. Говорит: «… не надо снимать машину. Домашние и так после ваших рассказов волнуются. А тут я лежу на боку». Мои рассказы о зимнике прочитали многие дальнобойщики. Благодарили. Дарили плитки шоколада в дороге и на пикетах. Просили вместе сфотографироваться: «…Жена не поверит, что я вас встретил». Обещали «накатить» за мое здоровье по 100 грамм. Очень надеюсь! Некоторые, прочитав рассказы, заставляли прочитать и своих детей — «Пусть знают почем фунт лиха и с каким трудом отец зарабатывает деньги!». Они правы, работа на зимнике тяжела, а в некоторых случаях опасна. Когда начала писать этот, последний рассказ, муж просил больше не писать о нас с ним. Пробовала, не получилось. Через свое видение, переживание я передаю все то, что приходится испытывать и другим. Может немного по-женски. Но по фотографиям вы поймете, какова жизнь и работа на зимнике. По ВАШЕЙ просьбе почти все фото сопровождаю комментариями.

Вот и закончился мой рассказ о зимниках Якутии и Иркутской области, о людях, с которыми встречалась, о дальнобойщиках, об их работе. Старалась не слишком много расписывать, писала лишь некоторые эпизоды. Не судите за непоследовательность. Много что за эти годы произошло, пережито, увидено. И заканчиваю свое повествование словами из Библии «…Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не заполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Спасибо, что прочитали мои рассказы.

БУДЬТЕ ВСЕ СЧАСТЛИВЫ И ЗДОРОВЫ! БЕРЕГИТЕ СЕБЯ!