Заблудившиеся в Сибири

Вас ждут три небольших путешествия по Иркутской области, совершенные в разное время, но связанные одной темой. Последнее было несколько дней назад. Теперь о том, что же их связывает.

Тут нужна будет небольшая историческая справка. Вероятно, вы что-нибудь да слышали о Петре Столыпине, хотя бы по словосочетаниям «столыпинский галстук» и «столыпинский вагон». Первое означает петлю виселицы, а второй собственно вагон, но набитый переселенцами. Про висельников я тему опущу, а вот про переселенцев мы и поговорим.

Итак, председатель совета министров при императоре Николае II Петр Аркадьевич Столыпин любил говорить «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия» и свои слова подтверждал реформами. Одна из них касалась крестьянского вопроса. Точнее, он хотел дать землю тем крестьянам, у которых ее не было.

Сложность состояла в том, что там, где были крестьяне, свободной земли не имелось, а там, где земля была, её некому было обрабатывать. Вот так появилась идея переселить земледельцев из густонаселенных губерний в Сибирь.

В итоге переселение крестьян не дало желаемого эффекта, в основном из-за того, что многие пришлые не смогли адаптироваться к суровым сибирским условиям и вернулись обратно, а кто и просто погиб. Да и сам Столыпин не дождался неутешительных итогов, ибо был смертельно ранен во время очередного (11-го по счету) покушения. Случилось это в 1911 году в Киеве.

Но хотя Петр Аркадьевич умер, а дело его живет.

В Иркутской области продолжают существовать три национальных образования, появившихся в ходе столыпинской реформы. Одно населено голендрами, второе — белорусами, а третье — поляками. Вот в этих поселках мы и побываем. В путь отправляюсь на хорошо вам уже известном автомобиле «Тойота-Прадо».

ГОЛЕНДРЫ

Словечко «голендры» я долго запомнить не мог, оно то и дело вплывало в памяти в каком-то причудливом видоизменении. Словцо непонятно не только мне, но и большинству тех, кто его носит. Что оно значит, до конца неясно до сих пор. Некоторые историки утверждают, что голендры — это голландцы, колонизировавшие Восточную Европу в средние века. Есть мнение, что под этим именем скрывается лютеранская секта, избравшая свой особый путь в эпоху религиозных войн тех же времен. А может, это просто прусаки, утратившие связь с родиной. Имеет право на существование и версия, что это выходцы из деревни Голендры, что в Винницкой области.

Но в каждом таком предположении не хватает аргументов и доказательств. Что известно доподлинно: голендры имеют немецкие имена и фамилии, изначально говорили на смеси украинского и белорусского языков, песни до сих пор поют на польском, а свои религиозные обряды совершают при помощи «ксёнжки» — свода молитв и правил, изданного еще в позапрошлом веке в Польше.

Не вызывает сомнения и тот факт, что чуть больше ста лет назад община голендров, проживавшая на территории Западного Буга, была разорвана на несколько частей вихрями мировой войны и последующими переделами и по сути перестала существовать. Но за несколько лет до этого в поисках лучшей доли около 200 голендров отправились в Сибирь по своей воле. Столыпинская реформа пообещала и дала им новые земли и новую родину.

В шестидесяти километрах от Залари, в трех деревнях посреди тайги сохранилась последняя община голендров. Сейчас в Пихтинске, Среднепихтинске и Дагнике живут около 300 человек. Старожилы называют поселки на свой манер: Новины, это Среднепихтинск, и Замостече — это Пихтинск. Заметить, что поселки необычные для Сибири, можно, если приглядеться. Старые дома построены под одной крышей: здесь и жилая часть, и сеновал, и скотный двор…

В тот день, когда мы попали в Среднепихтинск, здесь ждали гостей. На звук нашего двигателя из досугового центра выглянуло четыре женщины в национальных костюмах. Это был местный фольклорный ансамбль, понятно, что в подобном виде по сельским улицам здесь уже давно никто не ходит. Вскоре прибыли и те, ради кого здесь все и собрались: бабушка, которая здесь родилась, привезла на родину своих детей и внуков.

Мы же присоединились к этой дружной компании, послушали песни (большинство из которых, по признанию самих певиц, были грустными), прошлись по сельской улице, заглянули в местный музей.

Два с половиной часа пролетели незаметно. К прежним книжным знаниям о необычном народе, затерянном в Сибири, добавились и личные приятные впечатления.

Порадовало и то, что голендры пытаются найти свои корни, восстановить исторические связи. Уже несколько лет подряд в тайгу под Залари приезжают родственники из Германии, и с каждым годом эти встречи становятся все более оживленными.

Не потерялись голендры и в современной России: выходец из этой общины Иван Зелент стал председателем Законодательного собрания Иркутской области и почетным гражданином области.

В сложные времена молодежь покидала свой таежный дом, но, став постарше, возвращаются, что называется, к истокам. Может, во все пустующие дома вернется жизнь и закипит, как прежде.

БЕЛОРУССЫ

Тургеневка, так называется белорусская деревня, оказавшаяся в центре Сибири.

До этого пару раз порывался заехать в нее, но все было недосуг. Но вот, наконец, получилось.

Люди здесь появились в 1909 году в результате известной столыпинской реформы. В селе обосновались белорусы, и смысл ехать так далеко у них был: семье давали по 10 гектаров плодородной земли в Прибайкалье. Обустраивались капитально, трудились тяжело. И все пережили: войны, коллективизацию, колхоз-миллионер (им. Чапаева), перестроечную разруху…
Сейчас переживают период стабильности.

Недавно открыли новую школу — на зависть городским. В новом дворце учится меньше ста учеников. Условия просто замечательные. Благодарили тогдашнего губернатора Иркутской области Ерощенко — с его именем связывали форсированное строительство.

Напротив школы — этнографический музей. В нем воспоминание об еще одном региональном политике, правда, менее популярном — Владимире Яковенко, заместителе знаменитого губернатора Юрия Ножикова. Хотя Яковенко, вероятно, не белорус, но в свое время дал деньги на строительство музея, возможно даже, часть своих, поскольку наличными. Помог и в остальном. Потому здесь и висит его фотография.

В небольшой избе на три горницы, крестьянский быт и утварь, не характерные для здешних мест. Конечно, сейчас многие знания и навыки утеряны. Не услышишь в обиходе белорусского языка, но связи с далекой родиной все-таки поддерживаются. Кроме того, местная белорусская община проводит праздники в селах, где живут этнические выходцы. На днях гукали (звали) весну. Надо сказать, удачно — в Иркутской области в последнее время днем держатся плюсовые температуры.

ПОЛЯКИ

Некоторое время тому назад я опубликовал на Дроме рассказ о путешествии по Польше.  Вот ссылка — travel.drom.ru/67916.

Один из комментаторов, которому что-то не понравилось, настойчиво советовал мне убраться в свою Вершину. Непосвященным было сложно было понять, что он имел в виду. А это деревня, населенная этническими поляками. Я там ни разу не был. И тут неожиданно подумал — а почему? Вот и решил глянуть, как готовятся к Рождеству католики затерявшейся в Сибири деревушки, которая находится более чем в 130 километрах от Иркутска.

Итак, мой день накануне католического Рождества.

Так как событие строго привязано по времени, то выбирать день и погоду не пришлось. Отправляюсь в путь не взирая на уныло-похоронный рассвет и минус 24 С за окном.

Дорога сносная, хотя попадаются гравийные разрывы и участки с плохим асфальтом, что для джипа не является проблемой. Но некоторые страдают: по пути попался лесовоз, растерявший на одном из таких бугорков груз бруса. Я уже возвращался назад, а водитель с помощниками, все никак не могли его собрать в прицеп.

Меж тем зимнее солнышко начало пробиваться сквозь тучи, делая дорогу не такой печальной. Но можно представить, как было грустно первым переселенцам с польской окраины империи оказаться здесь.

Хотя прибыли они сюда добровольно в погоне за лучшей долей и землей, которую им пообещал знаменитый российский реформатор Столыпин, осуществивший свой грандиозный план по переселению народов.

Нужно заметить, что и до того в Сибири было довольно много поляков, попавших сюда по итогам нескольких восстаний за независимость. Но с Вершиной другой случай: поселенцы оказались здесь не как ссыльные, а как охотники за удачей.

К слову, в начале им не особо везло: кто-то не пережил суровых условий адаптации в Сибири, кто-то вернулся на родину. Но те, кто здесь закрепился, приобрели новую Родину, хотя и о старой не забывают: сохранили язык и традиции.
Кстати, среда обитания накладывает отпечаток на жизненный уклад. Внешне Вершина выглядит как обычное сибирское село. Точно так же, как и белорусская деревня, о которой я уже тут рассказывал. Ничем они не напоминают почти лубочные белорусские и польские поселения. Оно и понятно — здесь реально идет борьба за выживание, ведь за короткое лето нужно приготовиться к суровой зиме: заготовить дрова, корма, по максимуму утеплиться и тут уж не до внешних красот, хотя многие стараются создать внешний уют…

И все же отличия Вершины от прилегающих деревень есть. Тут имеется костёл. Вот как он выглядит.

И свой ксендз, кстати, присланный из Польши.

С паном Каролем я познакомился на пороге храма. Он был весь в хлопотах, так как готовился к полночной рождественской службе. Сходу огорчил меня тем, что местный музей давно уже не работает, зато разрешил в одиночку побродить по пока еще холодному костелу и прилегающей территории.

Внутри и снаружи все свидетельствовало о том, что подготовка к главному событию года идет полным ходом и скоро здесь все изменится.
Но дожидаться этого события я, конечно, не стал. Немного еще побродил по безлюдной деревне, замершей в ожидании праздника, и даже поднялся к местному кладбищу.

К этому времени погода исправилась, но пора было собираться в обратный путь.

Уже в сумерках въезжал в Иркутск.
До православного Рождества оставалось 2 недели.

Декабрь 2020 г.