|
Часть первая: Иркутск — Улан-Батор
В начале сентября в Иркутске похолодало. И все, казалось, шло к тому, что бабье лето в этом году отменят. И тут у моего штурмана, а заодно и жены, созрела мысль — а не поехать ли нам в пустыню Гоби погреться?
А отчего бы и не съездить. Дело привычное.
Тут еще и старший сын, оставшийся без отдыха этим летом, выразил желание составить нам компанию.
Прикинул я, что дней за десять мы с этим маршрутом управимся, и стал готовиться в путь.
Для начала отогнал в «Тойота-центр» на очередное техническое обслуживание наш Крузак. На 280 тысячах км пробега в нем никаких проблем не обнаружили. Но я, помня о предыдущих непростых поездках по Монголии, прихватил с собой комплект расходников, а на верхний багажник закинул уже изрядно потертую покрышку, в дополнение к штатной запаске. К счастью она не потребовалась, хотя одно колесо мы все-таки пробили.
Переходить монгольскую границу решили в Кяхте, где уже бывали не раз. Городок, хоть и небольшой, но очень необычный. Когда-то его называли городом русских миллионеров, так как поднялся он на монопольной торговле китайским чаем, но был разорен более дешевым торговым путем через Суэцкий канал. Чуть подробнее об этом уже рассказывал тут.
Путь, как я уже сказал, нам знакомый и описанный здесь. Поэтому повторяться не буду. Из новелл — летним паводком в районе Селенгинска смыло пару десятков километров асфальта, но восстановительные работы идут активно: на обратном пути видели, что часть трассы уже привели в порядок. Думаю, и с остальной частью до зимы справятся.
Из интересного: сразу за Байкальском дорогу перебежала лисица, а чуть только заглубились в Бурятию, увидели интересную процессию. Навстречу нам двигался отряд из пары десятков мужиков, окружавших интересного персонажа, который называет себя воином-шаманом. Имя ему — Александр Габышев, и двигался он пешком из Якутска в Москву, дабы отрешить от власти Владимира Путина. Как это должно произойти, спросите вы? По мнению воина-шамана, в ходе своего пешего похода он должен был обрасти армией и во главе ее войти в Москву. Типа, как Спартак…
Накануне прошла информация о том, что в Улан-Удэ якута встретили местные шаманы и в ходе профессиональной дискуссии едва ему не наваляли.
— А в бубен? — как бы спросили якута буряты.
В нескольких километрах за Габышевым шел автомобиль сопровождения, а еще дальше женщины, не поспевавшие за мужской головкой.
Если бы мы чуть больше уделили времени лисичке, то может быть стали свидетелями того, как в районе Выдрино воина-шамана приняли полицейские. Габышева изъяли из процессии и отправили туда, куда следует — якутскую психбольницу.
Феномен воина-шамана явно требует исследования. Вкратце история такова: до поры Габышев жил вполне нормально, но после смерти жены впал в тоску и три года не выходил из тайги. Уже тогда его пытались лечить, но мать не отдала его психиатрам. В прошлом году он предпринял попытку длительного пешего похода без всякого политического подтекста, просто с целью проверить свои возможности, но в пути его единственного спутника, верного пса, сбила машина. И Габышев еще больше загрустил.
Нынче у него появилась политическая цель и адепты.
На лагерь его сподвижников мы наткнулись на обратном пути. Они разбили палатки у поселка Салзан, что недалеко от Байкальска, в ожидании возвращения своего лидера, либо появления нового.
К слову, в Якутске Габышева признали вменяемым, но он решил отдохнуть от пеших прогулок и своим сторонникам предложил поступить так же.
… В Кяхту мы прибыли ввечеру, и был позыв продолжить путь в Монголию, поскольку пограничный пункт пропуска работал круглосуточно. Но мы встали тут на ночевку и правильно сделали. Дальше поймете почему.
С утра подморозило так, что на заправке лючок топливного бака пришлось открывать с помощью ножа. Но нас в тот момент грела мысль, что в месте, куда мы стремим свой путь, +28 градусов. Но для начала нужно было попасть в Улан-Батор.
Этот кусок пути мы так же проходили не раз. И представлялась мне, что мы покатим, насвистывая, в монгольскую столицу, попутно любуясь на окрестных баранов и козочек.
Я даже как-то тут заявлял, что теперь в пустыню Гоби из Лондона можно добраться, не съезжая с асфальта. Плюньте на это и забудьте. По крайней мере, на несколько лет.
Но пойдем по порядку.
На пропускном пункте мы оказались единственной российской машиной, въезжающей в Монголию. Но этот факт меня почему-то только порадовал, а должен был заставить задуматься. Погранично-таможенные процедуры много времени не заняли, но на сопредельную землю нас не пустили, пока не купил автомобильную страховку. Раньше она была добровольной и на какое скажешь время. Сейчас стала обязательной и минимум на месяц, по крайней мере, так заявила тетка, которая их продавала, выложив передо мной скан какого-то документа на английском языке. Почти в три тысячи рублей обошлось это удовольствие. Но на эту бумажку за все наше путешествие больше никто не глянул, даже человек, поднявший перед нами последний шлагбаум, отделявший нас от Монголии.
И мы помчались вдаль, рассчитывая на привычное безоблачное путешествие до столицы Монголии города Улан-Батор по асфальту средней паршивости.
И все шло привычно до Дархана. А там случился облом. Просто космический.
Странные дорожные указатели повели нас в обход городка по грунтовке. Они то указывали путь на Улан-Батор, то на какую-то деревеньку, и не было никакой уверенности, что двигаешься в правильном направлении. И никакая навигация тут не работала, а та, что пыталась, требовала вернуться на закрытую для движения трассу.
Вначале я подумал, что вокруг Дархана строят объездную дорогу и все ждал, что мы выйдем на знакомое шоссе. А вот вам нет!
По факту вышел такой казус: от Дархана до столицы сняли весь асфальт, а там, где нет, запретили по нему движение и пустили его по каким-то проселкам. А ходу там было около 300 километров.
Это все равно, что если бы на трассе Москва — Минск белорусы на своем участке выкопали бы какую-то канаву, отсыпали бы ее крупным скальником, а еще закрутили бы ее так, чтобы навигатор сошел с ума, и предложили всем желающим кататься так пару лет.
Вот так на пустом месте мы получили настоящий трофи-рейд, на который совершенно не рассчитывали. Более того, перед поездкой даже не интересовались состоянием этого участка, поскольку совсем не ожидали такого поворота событий.
Я не знаю, что за местный гений разрабатывал такую реконструкцию дороги, но явно на нем природа отдохнула.
И все же с выкрутасами мы в Улан-Батор приехали. Гостиницу в этот раз не заказывали, поскольку в прошлый раз забронированную мы не нашли, хотя были координаты (это здесь нормально). Решили, что остановимся в знакомой. Там мест не было, но прокатившись по улице, на которой был десяток похожих отелей, нашли подходящий. И мы задержались в нем на пару ночей.
Улан-Батор
Улан-Батор уникальный город. В нем живет половина населения Монголии. И это накладывает отпечаток. Изначально так не планировалось, и никакие резервы под эту растущую стремительными темпами популяцию не закладывалось. Город давно уже миллионник, но ограничен сопками и может расти только вдоль. Метро здесь нет, общественный транспорт в зачаточном состоянии, окружная дорога отсутствует.
Зато политика государства такова, что население может ввозить бывшие в употреблении автомобили, в основном из Японии, с минимальными таможенными платежами. Потому у каждого «нормального» монгола есть авто, в основном «Тойота-Приус». Дорожная инфраструктура, которая состоит из главной улицы, с тремя полосами движения в каждом направлении и пары-тройки параллельных, но постоянно забытых улиц не оставляет вариантов: чтобы пробиться из одного конца города в другой — нужно двигаться через центр. Если вы перемещаетесь в час пик в нужном вам направлении со скоростью 5 км в час, то можно сказать, что вы мчитесь по столице Монголии.
Но я легко могу представить ситуацию, когда какой-нибудь российский непротивленец за это время вообще с места сдвинуться не сможет, а, то и откатится назад. Почему? Да потому, что столичный стиль езды предполагает прорваться по правой или левой полосе, упереться в поворачивающих направо или налево, а затем вклиниться в основной поток. Могут щемить одновременно с двух сторон.
Кроме того, каждый в Улан-Баторе таксист. Будьте готовы к тому, что идущий впереди автомобиль может резко затормозить и перекрыть все движение, потому что с обочины кто-то ему махнул рукой.
Словом автомобильное перемещение по столице Монголии — печаль, юдоль скорбей и, одновременно, тест на сообразительность и скорость реакции.
Сложно сказать, что ничего тут не меняется. Встречные полосы разделили, установили светофоры на каждом перекрестке, которые дублируют регулировщики, выделили полосу для движения общественного транспорта, но все новшества обесцениваются растущим трафиком.
Я, заставший конное движение по главной улице Улан-Батора, заявляю — коллапс неизбежен, если что-то умное и резкое местные не придумают. А судя по опыту реконструкции автодороги Кяхта — Улан-Батор, катастрофа рано или поздно здесь случится.
В этот раз я пересек столицу Монголии дважды. Думаю, тот случай, когда я поехал на местный рынок Наран-Тул, можно было легко купировать более приятной и ненапряжной пешей прогулкой. Получилось бы и быстрей.
Рынок считается крупнейшим в Монголии, и как говорят некоторые — здесь можно купить ВСЁ.
Увы, штурман, по целеуказанию которого мы и направились сюда, не смогла приобрести тут кашемировое пальто нужного размера и фасона. Забегая вперед, скажу, что эта задача оказалась неосуществима и в крупнейшем магазине комбината «Гобь», открывшемся недавно вблизи центральной площади столицы.
Привередливости тут нет никакой: к качеству и цене изначально претензий нет, но вот к моделям…
Пока жена бродила по кашемировым рядам, я отправился на прилегающий блошиный рынок в надежде обнаружить там что-нибудь необычное.
По факту барахолка оказалась меньше иркутской, впрочем, как и весь Наран-Тул меньше нашего китайского рынка.
На блошке я пытался снять что-то незаметно, как говорится от бедра, дабы не беспокоить здешних обитателей.
Но не остался незамеченным. Тормознул меня русскоговорящий монгол. Как дела, то да се…
Рассказал, дыша перегаром, что учился в Москве, чуть не в МГИМО — папа был то ли посланник, то ли консул. Подход завершился нетривиальным предложением поменять ему российскую мелочь на тугрики. Думаю, собрана она была в туристических местах, где наши, по буддийской традиции, оставляют что-нибудь не очень нужное, но полезное духам тенгри, то есть мелочь, застрявшую по карманам.
Грех брать что-либо из таких подаяний. Я, конечно, отказался. Кстати, как я понял, у монголов в обращении сейчас монет нет, и они, иногда, в святых местах оставляют купюры.
Однако мне предложили, правда, в другом месте, старинную серебряную монету. Думаю, китайскую подделку. Подошел чувак со свастикой на все пузо и начал интересоваться откуда я. Кстати, расхожая тема:
— Фром из?
Европейцы после ответа резко теряют интерес, но монголы иногда переходят на русский.
— Отдам за рубли, — сказал парнишка.
— А ты что, фашист? — спросил я.
— Это монгольский знак, — ушел от ответа мошенник.
— Скорей индусский, но покупать у тебя ничего не буду.
На том и расстались, но стоит заметить, что на святынях буддистов в Монголии свастика встречается довольно часто.
Не хочу, чтобы создавалось впечатление, что среди монголов много пройдох. Но столица задает свой ритм и здесь вся муть поднимается наверх.
Кстати, видите что-то белое у глаз нищего? Это спички, вставленные между верхним и нижним веком.
Однако просто побродим немного по столичным улицам.
В некоторых местах Улан-Батор от российского города не отличить.
А где-то может показаться, что тут недолюбливают англичан.
Хочу успокоить — долюбливают. Просто это ресторан такой.
Ну, а это центральная площадь.
Девушка, видимо, модель. Заметила издалека, что снимаю. Так и не дала сфотографировать себя крупно: то волосы поправляла, то платок доставала…
Когда я бываю в Улан-Баторе, то неизменно хожу к памятнику Битлам. Он завораживает. Джон Леннон на нем почему-то держит лимонку, а Маккартни стоит босой. Особенно это впечатляет, когда в монгольской столице выпадает снег, а это бывает здесь часто…
Утром следующего дня мы вновь проехали по этой улице очень медленно. Была такая необходимость — иначе не вышли бы на шоссе по направлению к городу Сайшанд. А там нас ждали новые приключения.
Сайншанд
Итак, мы едем в Сайншанд. Это центр Восточно-Гобийского аймака. Монголы его называют Дорнгобь. В российском представлении пустыня Гоби — это нечто целое и безжизненное. В реальности это сеть пустынь, раскинувшихся на огромной территории и занимающих весь юг Монголии, а также часть Китая.
Эти земли не однородны и отличаются друг от друга и климатом, и животным миром. Монголы даже называют их по-разному. Если ты в разговоре скажешь, что едешь в Гобь, то у тебя, как правило, уточнят — в какую именно?
В прошлый раз я был в Даланзадгаде — это административный центр аймака Умнеговь, то есть Южно-Гобийская Монголия. Тогда маршрут получился очень экстремальным, кому интересно, может ознакомиться с полной версией этого путешествия здесь — travel.drom.ru/47395.
Сейчас же никаких сверхзадач наш экипаж перед собой не ставит, просто пытаемся нескучно провести время. Однако реальность не дает расслабиться. Сразу, как покинули Улан-Батор, исчез асфальт. Появились самые черные мысли, что и на этом направлении затеяли глобальную реконструкцию дороги. Более 400 километров гравийки в одну сторону — это было совсем не то, на что мы рассчитывали. Думал даже развернуться и сымпровизировать какой-нибудь маршрут попроще. Но заметили дорожных полицейских и решили у них уточнить, что нас ждет на пути к Сайншанду. Полученная информация успокоила: 10 километров гравийки, а дальше шоссе. По факту получилось не 10, а все 20 км, но потом пошел асфальт от плохого до отличного.
Похоже, на этой магистрали, связывающей Монголию с Китаем, не смогли отчудить того, что устроили на российском направлении.
Пару слов о движении за пределами столицы. Такое впечатление, что оказался в другой стране. Более комфортной езды трудно представить. Трафика нет: редко попадаются встречные и попутные машины. Среди монголов почти не встречаются «гонщики». Мне попался только один, который хотел продемонстрировать, что по пересеченной местности «Приус» едет лучше «Крузака»… Ну хоть какой-то драйв в этой пустыне спокойствия.
Теперь немного о том, зачем мы едем в Сайншанд. Дело в том, что, по монгольским представлениям, из монастыря, расположенного в 40 километрах от аймачного центра, открывается энергетический мост в Шамбалу. По буддистским верованиям, это место нахождения великих учителей, продвигающих эволюцию человечества.
И действительно, все здесь выглядит очень необычно. Реально выжженная пустыня, в складках которой прячутся монастыри, основанные еще в 1820 году монгольским просветителем и ламой Данзанравжаа.
В 1938 году монастыри были закрыты, а все, что в них находилось, должно было быть уничтожено. Часть наследия Данзанравжаа ученики сохранили, закопав артефакты в песках пустыни.
«Зарегистрироваться» в Шамбале может любой желающий, для этого нужно, по некоторым сведениям, пройти по каменистой тропе 3 километра, найти белый камень и, назвав свое имя, возложить его у центральной ступы в центре комплекса, вход в который, увы, для иностранцев платный.
По пути попадется огромный колокол. Ударом в него можно привлечь на свою сторону удачу и долголетие, но мы, похоже, вызвали служку из ближайшего монастыря, который промчался мимо нас на мотоцикле и занял место в пустующей кассе, а затем долго отсчитывал сдачу.
Кроме нас в священной зоне оказалась и группа монголов. Они молились, простираясь ниц, а также пели песню, слова которой были высечены на центральном монументе на монгольском и английском языках.
Ну а это типичные подаяния богам, в том числе и российские монеты, о которых уже упоминал.
Все впечатляло, но больше окружающая обстановка. Мы бродили по окрестностям, поднимая и ощупывая камни то ли вулканического, то ли метеоритного происхождения.
В одной из расщелин, образованных высохшим ручьем, нашли несколько пещер, в которых медитировали монахи. А здесь реально есть от чего впасть в нирвану, но сейчас, похоже, некому.
Солнце опускалось, и пейзажи становились все более нереальными и завораживающими. Однако в этих местах ночь наступает резко, и мы поторопились назад в город, дабы найти ночлег и успеть поужинать.
Алекс — Юстасу
Итак, мы возвращались в аймачный центр Дорнгоби в поисках ночлега и пищи. Стоит сказать, что у монголов аймак, как у нас областной центр. Вот только по населению это средний российский райцентр. В Сайншанде, например, живет чуть больше 20 тысяч человек. Сам город можно окинуть одним взглядом.
Но при этом здесь есть несколько гостиниц, больше десятка автозаправок, все отделения местных банков и несколько супермаркетов.
То есть в небольшой городок монголы умудрились запихать функции мегаполиса. Как это все работает — для меня остается загадкой. Но меж тем, мы двигались от гостиницы к гостинице и не находили приюта — все было занято. Попутно с изумлением наблюдали в центре пустыни Гоби необычайное скопление негров.
Только когда нашли единственный свободный номер в только что построенной гостинице, носящей производное имя от Гоби, все стало немного проясняться.
… Еще перед отъездом в пустыню, штурман нарыла информацию о том, что в Гоби проходят военные монголо-американские учения. Все переживала, как бы нас танками там не задавили.
И вот мы столкнулись лицом к лицу с американской военщиной. Происходило это будто в плохой комедии на фоне монумента, состоящего из советской самоходки, задравшей ствол в бездонное небо и монгольского цирика, вооруженного автоматом Калашникова.
На парковке, куда с трудом втиснулись, стояли с десяток джипов на дипломатических номерах.
Это американцы приехали на ужин. Часть из них была в униформе, но без различительных знаков, видимо, начальство, а часть, в гражданке (вероятно, рядовой состав).
В ресторане нам не сразу нашлось место, хотя одна типичная американская девица (пышка, мягко говоря), судя по всему из материального обеспечения, просто сидела с ноутбуком за пустым 6-местным столом.
И тут последует пара шпионских снимков, как бы снимаем сами себя, но адресуем их от Алекса к Юстасу.
Меня как человека, прошедшего срочную службу еще в СССР, подивило то, как американские вояки рядового состава запросто заказывают спиртное: пара-тройка бутылок пива, местная водка и ещё что-нибудь… И, обязательно, Кока-Кола.
Нужно сказать, что монголы (несмотря на внешний советский антураж) рады американцам и обжимаются с ними, как с родными. Хотя не понять — зачем? Для американцев расклад ясен: два вероятных противника в прямой досягаемости (Россия, Китай). Поставь тут несколько дивизионов крылатых ракет и накроешь и Транссиб, и Пекин. Понятно, что ответным огнем, скорей всего, выжгут всю Монголию. Но кто ж об этом думает поздним вечером за богатым столом?
А я, кстати, напомню, что на Халхин-Голе монголы в связке с СССР воевали с Японией из-за того, что враг не смог выйти к Транссибирской магистрали. И тогда наши победили…
И это здесь не забыто. В районе тогдашних боев сохранился и музей Жукова, и военная техника тех времен.
Сайншанд — Ундерхан
Утром следующего дня мы отправились на завтрак, стоимость которого входила в проживание. И провели это время вновь в компании с американскими военными. Это ли обстоятельство повлияло на качество завтрака или в Монголии с ним всегда какие-то заморочки, но мы ушли из ресторана так и не хлебнув кофею.
И это не первый подобный случай. О прежнем я уже рассказывал, но повторюсь, ибо он больно забавный.
Случилось это в Мурене, что недалеко от озера Хубсугул. Официантка принесла нам тогда по большой плошке. В молочной жидкости плавало несколько пельменей, а на дне затаился рис. Я те пельмени выловил и стал ждать, когда принесут чай или кофе. А штурман вообще не притронулась к предложенной еде, поскольку с утра употребляет только кофе с бутербродом.
Прошло с полчаса, но к нам больше никто не подошел. Как позже выяснилось, это было блюдо, что называется, три в одном. Собственно пельмени, на дне рисовая каша, а жидкость, похожая на молоко, была чаем. В такой последовательности их и нужно было употреблять! Но кто ж мог об этом догадаться?
Еще случай в Монголии. В завтрак из напитков включен только чай. Жена решила заказать кофе. Ну сколько времени нужно, чтобы его приготовить на кофе-машине, стоящей тут же? Ждем 20 минут. Ничего не происходит. А нужно уже двигаться дальше. Плюем на заказ и идем за вещами. Грузим их в машину и собираемся трогаться. И тут появляется официантка (прошел час): « Мадам, кофе!»
В этот раз предложен был обычный европейский вариант, который иногда называют континентальным завтраком: омлет, пара сосисок, несколько листиков салата. Ни кофе, ни чай так и не принесли, хотя некоторые американцы их употребляли. Уж не знаю, с чем был связан такой геноцид русских в пустыне Гоби, но из-за стола мы встали злыми. И знаете, как-то пропало желание оставаться в Сайшанде, хотя в прямой видимости был еще один буддистский монастырь, а в ближайших окрестностях метеоритный кратер и могильник динозавров.
Не заглянули мы даже на бывшую станцию зондирования атмосферы, где советские ракетчики осуществляли пуски ракет комплексами М-100Б, ММР-06.
Советское прошлое здесь помнится не только ракетами, но и железной дорогой, которая сделала приемлемой жизнь в этих местах, и по которой, вероятно, прибыли сюда новые друзья монголов — американские военные.
На выезде из Сайшанда мы тормознули у монумента, в который были вмурованы окаменевшие деревья. Не всегда эта пустыня была такой безжизненной.
А наш дальнейший путь лежал к городу Ундерхаан. Это центр монгольской провинции, где родился Чингисхан, надеюсь, рассказывать о том, кто это такой нет никакой надобности.
Маршрут к нему можно было пройти двумя путями: напрямую — это почти вдвое короче, но по местам, где порой нет дорог как таковых. Или вернувшись по собственным следам почти к самому Улан-Батору, а затем встать на асфальт до самого Ундерхаана.
У нас был опыт, когда на сотню километров напрямую по Монголии у нас уходило по три часа, хотя потраченные усилия компенсировались окружающими красотами. Но этот случай был не тот. Хотелось легкого путешествия, которое с самого начала не задалось, а ведь нас еще под конец ждало почти 400 километров запланированного проселка до выхода в Забайкальский край.
И мы откатили назад к Улан-Батору до своротки на Ундерхан. И на этом пути нас ждала череда памятных мест.
Путешествуя по Монголии, неизбежно наткнешься на следы советской цивилизации. Порой в плачевном состоянии. Брошенные военные городки то здесь, то там зияют выбитыми окнами, вселяя тоску и уныние.
Но вот здесь все было не так. Городок был жив, а гарнизонный плац, украшенный отчего-то немолодым солдатом, советским танком и пушкой, приводился в порядок.
Парадокс. В сотне километров отсюда американцы проводят военные учения, а здесь кладут асфальт у памятника с надписью «Все, что завоевано народом, должно быть надежно защищено».
Монголы любят символы, хотя не всегда их понимают. И недооценивают.
Вот памятник Чингисхану.
Поставлен на месте, где Потрясатель Вселенной нашел золотую нагайку, предопределившую его дальнейший жизненный путь. Монумент один из крупнейших в мире. Я видел его, когда это был просто памятник на холме, на подходе к которому щенки выпрашивали еду и ласку. И это было удивительно. Сейчас все обросло инфраструктурой, но величественную лестницу к мемориалу так и не удалось построить — просто обломки какие-то.
Но ведь была когда-то монгольская империя, не чета римской…
По чингисхановым местам
Ундерхан я однажды уже проезжал. Тогда возвращался из путешествия по Дальнему Востоку и Северной Корее, подробнее здесь — travel.drom.ru/56385.
Впечатлений набрался тогда под крышку, и этот город у меня был просто одной из контрольных точек долгого маршрута. Но и тогда мрачный монумент на выезде из Ундерхана привлек внимание.
Сооружение содержало сотни лопаток то ли баранов, то ли коров. И даже казалось, что они погромыхивают на ветру.
Я тогда подивился фантазии создателя этого сооружения, но тогда даже в голову не пришло поинтересоваться — а что это всё значит?
Сейчас же я двигался в аймачный центр целенаправленно. Считается, что именно в этой провинции родился Чингисхан. Понятно, что города в ту пору здесь не было. Но, тем не менее, именно здесь сохранились самые старые монгольские капитальные строения. Относятся они к 17-му веку и выполнены в китайском стиле.
На территорию этого музея мы проникли беспрепятственно. Просто никого не было. Без проблем побродили по экспозиции, но все было закрыто. Старомонгольская архитектура не особо впечатлила, зато здесь была выразительная конная статуя Потрясателя Вселенной, правда, не в лучшем состоянии.
Меж тем день клонился к вечеру. Нужно было искать приют. В 15-тысячном Ундерхане также несколько отелей. Ткнувшись в пару из них по пути к центру и не найдя должного сервиса, решили двигаться к небоскребу, возведенному посреди аймака. В деловом центре оказалась и гостиница со всеми мыслимыми удобствами за скромную цену. Отель, кстати, назывался «Темуджин». И у входа в него была установлена фигурка монгольского мальчика.
Кто не знает — это имя Чингисхана, данное ему при рождении. Кстати, в Монголии имя, а не фамилия (а их здесь и нет, есть что-то подобное нашему отчеству) — это главное. По нему распознается человек. Я тут был просто Олег. И во всех монгольских документах так обозначался.
Не удалось выяснить с помощью известных нам языков, есть ли в отеле завтрак. Поэтому утром вскрыли сухпаек №7 российского солдата. Голодными не только не остались, но еще половину его содержимого привезли домой.
В долине реки Онон
Ундерхан один из самых холодных городов Монголии. Город расположен среди ничем не защищенной степи, и зимой здесь нередко температура опускается ниже -40 С. Однако в наше путешествие он оказался самым теплым местом в Монголии. В середине сентября здесь было +28 по Цельсию, а для сравнения в пустыне Гоби в это время температур выше +24 мы не наблюдали.
Отсюда до российской границы было 300 с гаком километров. И все по грунтовке. Гак мы увеличили на 50 километров, блуданув в здешних степях.
Сход с маршрута происходит незаметно. Вроде две дороги (как принято в Монголии, одна получше, а другая похуже) идут параллельно, но за каким-то холмом вдруг бескомпромиссно разделяются. До последнего момента веришь, что вот там за горизонтам они соединятся, как обычно, но фиг там.
Тогда тормозишь рядом с каким-нибудь пастухом, а они, кстати, сейчас все моторизированы. Прежний монгольский президент даже тосковал, типа уходит эпоха: пастухи с лошадок пересаживаются на китайские мотоциклы. При нынешнем президенте прогресс пошел еще дальше, и уже не редкость, когда за стадом следует какая-нибудь японская пузотерка. А что — степь ровная, и в машине дождик не мочит, можно и вздремнуть…
Но вернемся к нашим блужданиям по степи. Идешь к арату: в одной руке монгольская карта, в другой навигатор. На карту вообще не смотрят, сразу начинают тыкать пальцем в планшет. Уговариваешь уже ничего не трогать, просто указать, где дорога к населенному пункту, название которого не только показываешь, но и произносишь с разными интонациями и ударениями. Когда понимают, что ты хочешь, то обычно указывают направление напрямую по целине. Вроде того — дуй за сопку, а там увидишь.
В принципе, можно и так, но тут главное не торопиться. Но нас поджимают сроки — до заката нужно перейти монголо-российскую границу. Я попробовал двигаться по прямой на скорости, но влетел в пересохшее русло реки. Вот похожий участок.
Все обошлось — загнул только выхлопную трубу.
И где-то тут же пробил правое переднее колесо, но не серьезно: травило понемногу. Неисправности обнаружил только на погранпукте, где наши доблестные пограничники и таможенники заставили совместно осматривать «Прадик» на яме. Но об этом хочу чуть позже рассказать отдельно.
Итак, мы кружили по аймаку, и наше движение порой было хоть и хаотичным, но в итоге целенаправленным. И было понимание того, что двигаемся по местам, где мальчик Тимуджин пас барашков, а потом, когда ему это надоело, стал владеть половиной мира.
К слову, место рождения Чингисхана окончательно так и не определено. Некоторые историки считают, что оно находится на территории нынешнего Забайкальского края. Но в любом случае оно в долине реки Онон, по которой мы и двигались.
Более того, есть предположение, что и захоронен великий хан здесь же. По легенде, поток реки было отведен, затем произведено погребение, и потом уже Онон пустили по старому руслу.
Путь домой
Мы двигались к монголо-российскому погранпереходу Верхний Ульхан. Но ясности не было — работает ли он. В Интернете на этот счет была самая противоречивая информация. Морально был готов к тому, что уткнемся в опущенный шлагбаум и будем вынуждены откатить к уже знакомому КПП в Соловьевске. Но тогда нужно будет похоронить все планы на то, что этим днем мы окажемся в России.
Меж тем пейзаж за окном нашего «Прадика» кардинально менялся. За три дня из безжизненной пустыни мы через степь врубились в настоящую тайгу.
Климатические зоны менялись, но температура за окном не очень. Но в этом и был кайф: пару дней назад ты еще бродил по лавовым полям в пустыне, затем почивал на травке в долине реки Онон, а сейчас держишь путь сквозь тайгу.
Кстати, леса в этой зоне Монголии выглядят ухоженными. В придорожной полосе бурелом был собран в кучи, а солнечные сосновые поляны так и манили пройтись по ним с лукошком… О чем и мечтал наш штурман.
Но генеральный план был такой — до заката оказаться в Чите.
Мы въезжали в монгольскую часть Ульхана по главной дороге, и других вариантов навигатор не предлагал. Как выяснилось, это и был путь к погранпереходу. У шлагбаума мы оказались первыми и единственными и, чувствуя недоброе, я посигналил…
Однако вышел монгольский пограничник и открыл для нас проезд.
На этой стороне мы увидели четырех человек: пограничников на входе-выезде, таможенника и клерка, который и заполнил необходимые документы. Таможенник осмотрел машину и открыл пару сумок на выбор. Больше времени мы потеряли на то, что офицер рассматривал наши визы и пытался выяснить у очевидцев — что же, на самом деле, творится в Северной Корее…
Скорость прохождения монгольского участка границы дала нам надежду на то, что до заката мы окажемся в Чите. И все к тому склонялось.
На российской стороне нас также приняли благодушно. Пограничница, рассматривая наши визы, все расспрашивала, где мы были и что интересного видели. А мне что жаль — рассказывал в подробностях. Даже сынок остановил, типа, что ты заискиваешь. А как тут не поболтать: вокруг девочки-припевочки да хлопцы сплошь солисты из ансамбля забайкальских казаков… Один даже сказал: «Вот стану пенсионером, тоже стану по миру путешествовать на авто».
Я даже одобрил: «Хороший план».
Позже подумал: «Чтоб тебе на всех границах мира попадались такие, как ты»
Словом, нас выпотрошили по полной на досмотре. Из бардачка выгреб зубочистки. На рентген сдал даже пустую покрышку.
Вот что это было? Впечатление такое, что реально страна в осаде. Неважно, что ты два десятка раз без проблем пересекал уже российско-монгольскую границу. А может, ты за эту неделю скурвился? Может, везешь в багажнике американского шпиона?
Тяжело чувствовать, что ты такой нежданный в родной стране. Были случаи, когда меня заставляли сдирать с машины надпись Ереван (Азербайджан). Забирали у меня флешки на экспертизу (Северная Корея). Но это было хотя бы не так унизительно, ибо я там был чужой. Но почему я чувствую себя ничтожеством в России?
Когда говорю нашим бдительным стражам рубежей, что на некоторых государственных границах я даже не выхожу из машины — не верят!
С другой стороны — а как тащить службу, если всего одна-две машины на переходе за день и при тебе еще ходит проверяющий?
А как еще добиться результатов? Может, начать с того, что проверить всех полковников ФСБ в Москве. Вариант?
Пара часов на разгрузку-погрузку-пакование. И уже есть сомнения, что до заката доберемся до Читы. Но я постараюсь.
За погранппреходом накачиваю подспустившее колесо до предела (на замену времени нет), заливаю в бак дизтопливо из неприкосновенного состава и двигаюсь на запад на максимально допустимой скорости. Благо, что везде асфальт.
На подходе к столице Забайкальского края пришлось оскоромиться и заправиться по 55 рублей за литр дизтоплива, иначе бы не дотянул. А это на десятку дороже, чем в Бурятии и Иркутской области — и непонятно почему, ведь с логистикой тут все в порядке. Не иначе, олигархи сосут сок из простых народных путешественников!
В ночи остановились в знакомом отеле в центре Читы. С утра было впечатление, что в городе что-то меняется в хорошую сторону. Но до подробных исследований на эту тему дело не дошло. К утру переднее колесо спустило в ноль, и нужно было искать шиномонтажку. Но это здесь не проблема.
После ремонта мы ушли на Улан-Удэ. По пути наткнулся на этот мемориал — издалека подумал, что он доисторический.
А дальше была Омулиная гора, или как ее еще называют Спящий лев. Но на нее заходить не стал, ибо здесь бывал не раз. Впервые поднялся к памятному кресту в честь протопопа Аввакума. Его поставила здешняя община старообрядцев.
В Бурятии сохранилось много их деревень. Об одной из них рассказывал недавно, называется Большой Куналей.
По пути заглянули в еще одно село — Десятниково, но всего на несколько минут. Шел дождь. Капли его видны на снимках.
Но вернемся в к кресту: на нем есть надпись «Я, протопоп Аввакум, веру эту исповедую, с ней живу, и с ней умру». По Селенге мятежный поп проследовал в свою очередную ссылку в 1657 году.
Я родился в городе, где просидел зиму в остроге этот неистовый Аввакум. Пара башен братского острога сохранилась до сих пор. Местные интеллектуалы предлагали установить мемориальную доску в память об одном из родоначальников российской литературы. Книга, которую он написал, не для чтения слабых духом. Но такая надпись на острожной башне так и не появилась.
При всех противоречиях мы ищем опору в чем-то незыблемом. И я всегда стараюсь заглянуть в монастырь на крови, который находится на берегу Байкала в поселке Посольском. Здесь прошлое перетекает в настоящее: постоянно тусуются серферы, рыбаки и путешественники... В этот раз, никого не было, но стоял вот такой брутальный автодом из Швейцарии. И я не удивлен — этим людям тоже хочется приобщиться к чему-то возвышенному.
На берегу валялась плоскодонка, но усовершенствованная. Для устойчивости и большей грузоподъемности к ней примотали несколько пустых пластиковых канистр.
Байкал в этот день был удивительно спокойным. И все было лепо: это тихое море, этот малиновый перезвон колоколов. Уходить не хотелось…
Но вот мы и дома. Пройдено около 4500 километров.
Как видно по итогу, перестала работать правая противотуманная фара. И оторван передний брызговик с той же стороны. Это не проблема — исправлю, и вновь тронемся в путь!
Сентябрь 2019 года.