Дорога длиною в четверть века: Москва—Магадан на Nissan Х-Trail. Часть 10. Тобольск — Москва.

• Часть 1. Москва—Улуу
• Часть 2. Улуу—Магадан
• Часть 3. Магадан
• Часть 4. Магадан—Мяунджа
• Часть 5. Мяунджа—Кюбюме
• Часть 6. Кюбюме—Нижний Бестях
• Часть 7. Нижний Бестях—Тында
• Часть 8. Тында—Култук (Байкал)
• Часть 9. Култук — Тобольск

Глава 45. Тобольск. День 38-й. 17.09.2012 г.

После смерти Ермака казаки ушли под предводительством воеводы Ивана Глухова. Искер был оставлен и 15 августа его занял сын Кучума Алей (Али), просидевший в нём тоже недолго. Его изгнал оттуда князь Сейдак сын Бекбулата.

Глухов же, прибыв в Москву, разъяснил положение дел кому положено. И решено было послать на помощь недавно отбывшему на Иртыш воеводе Мансурову с сотней ещё подкрепление в количестве трехсот стрельцов. Войско возглавили два воеводы Сукин и Мясной с письменным головою Данилой Чулковым.

Прибыв в Сибирь, Сукин занялся постройкой города Тюмень на р. Туре, создавая тем самым опорный пункт, с которого и должна была дальше осваиваться Сибирь. А уже весной 1587 года получил подкрепление ещё в пятьсот человек с указанием направить их под предводительством воеводы Чулкова на место слияния Тобола и Иртыша для строительства города Тобольск. Что Данила Чулков со своей дружиной и исполнил, построив острог на холме Троицкого мыса, там, где стоит архиерейский дом сегодняшнего тобольского Кремля и заложил две церкви: во имя Живоначальной Троицы и Всемилостивейшего Спаса, что на Взвозе. И позже вынудил Сейдака уйти со своим войском из Искера.

«Съ этой поры Тобольскъ сделался главнейшимъ городомъ Сибири, а бывшая столица этой страны — Сибирь — пришла въ упадокъ» - как писал В.К. Андриевичъ в первом томе «Перiодъ отъ древнейшихъ временъ до установленiя главенства города Тобольска и основанiя Иркутскаго острога» своего труда «Исторiя Сибири». (С.-ПЕТЕРБУРГЪ, Типографiя и литографiя В.В. Комарова, Невскiй, 138-140, 1869 г., стр. 19-20.Копия из библиотеки Гарварда).

Про Тобольск написано столько, что и не объять. Я же просто коротко продолжил историческую хронологию из предыдущей части моего рассказа вплоть до закладки этого города.

Покинув Иоанно-Введенский монастырь, я подъезжал к Тобольскому кремлю с Нижнего города. Или, как еще называют эту часть Тобольска, «подгорного». Дождь становился все более навязчивым.

И поднявшись по Никольскому взвозу, заехал на стоянку улицы Красная площадь. Прямо как в Москву уже приехал.

С погодой мне, конечно, не повезло. Но выбора не было, и я направился в Кремль.

У ворот план Кремля со всеми постройками.

Главный храм Кремля, первый каменный собор Сибири, Софийско-Успенский собор (1681 -1686г.г.). Предыдущие два деревянных храма были во имя Софии Премудрости Божьей. А каменный был освящен 27 октября 1686 во имя Успения Пресвятой Богородицы.

Убрал виньеткой непроработанное моей мыльницей небо. Пусть хоть храм стоит в сиянии.

Описывать сотни раз до меня описанный Тобольский Кремль, единственный каменный кремль в Сибири, занятие пустое. Походим и просто посмотрим с небольшими комментариями.

Северные Святые ворота. Построены в 1748 году. «Святыми» Северные ворота Софийского двора были названы, потому как через них каждый год проносилась чудотворная икона Божьей Матери Абалакской «Знамение». Приносилась икона в Прокопьев день (21 июля) и до Ильина дня (2 августа) находилась в Тобольске. Летом 1665 г. непрерывно шли дожди, погибали посевы, прибывала в реках вода, все грозило голодом. Тогда из Абалака принесли чудотворную икону. Сам архиепископ Корнилий отслужил литургию, после которой небо просветлело, а дождь прекратился. 

Жалко, что сейчас сентябрь. Чудо с дождём мне бы сейчас не помешало.

Софийский двор. Справа налево: Ризница, новодельная церковка Сергия Радонежского (2007 г.), колокольня и Покровский собор. Слева часть Архиерейского дома.

Северо-восточная наугольная Орловская башня. Восстановлена недавно.

Торец Консистории (архиерейский приказ, ведавший делами) — на переднем плане. Сейчас здесь духовная семинария. Дальше видна небольшая квадратная колокольня бывшего «узника» Тобольска — Угличского колокола и на дальнем плане Южная круглая башня.

Угличский «узник» — это тот самый колокол, в который 15-го мая 1591 года, «в час после обеденного сна», соборный сторож Максим Кузнецов и священник Федот, усмотрев убийство благоверного царевича Димитрия, «стали зычно и необычно звонить и народ в город сзывать, и на тот тогда горько несчастный глас граждан множество сошлося, и убийц Борисовых изымаша, и камением побиша». «За донос» колокол высекли двенадцатью ударами кнута и с вырванным языком и отрубленным ухом отправили в Сибирь, в город Тобольск. Местный воевода князь Фёдор Лобанов-Островский запер его в приказной избе и распорядился сделать на нём надпись «первоссыльный неодушевленный с Углича». И ещё там была более поздняя надпись «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия в 1593 году, прислан из города Углича в Сибирь, в ссылку в град Тобольск, к церкви Всемилостиваго Спаса, что на Торгу, а потом на Софийской колокольне был часобитной. Весу в нем 19 пуд. 20 ф.».

Колокол был «амнистирован» в 1892 году, за 600 рублей выкуплен и доставлен в Углич. Подлинный ли колокол в Угличе или нет — историки спорят. По некоторым сведениям подлинный колокол сгорел в Тобольске на пожаре 1677 года. Ну, и пусть спорят. А история красивая!

Вид от Покровского собора на Гостиный двор (1708 г.). Творение С.У. Ремезова с использованием традиций бухарского караван-сарая.

Запутался — чем снял, чем не снял и, в результате, осталось фото только на смарте. Кое-как подтянул Лайтрумом.

А вот и сам Семён Ульянович Ремезов стоит на площади. То ли с картой, то ли со своим проектом Кремля. Пращур нашей братии проектировщиков да строителей.

Семен Ульянович Ремезов (примерно 1642 — после 1720 г.г.) — картограф, географ, художник, этнограф, архитектор, строитель единственного в Сибири каменного кремля в Тобольске, составитель первых сибирских атласов и многочисленных чертежей Сибири. Главный труд его — «Чертёжная книга Сибири» (1699 -1701 г.г.). А ещё автор «Книги служебной чертежной» и «Истории Сибири», известной под разными названиями - Ремезовская летопись, «Тобольская летопись», «Краткая Сибирская летопись» и Летопись Кунгурская.

О себе он писал: «...работал усердно, по вся дни беспокойно...обнищал и обезножил». В конце жизни Ремезов получал жалованье как рядовой служилый человек — 11 рублей.... 

Эх, русская судьбинушка! Нет пророка в своём отечестве!

В 1708 году была проведена общероссийская административная реформа, в результате которой Россия была поделена на 8 губерний. Сибирская губерния была практически самой большой. В неё вошли земли от Урала до Дальнего Востока с городами Вятка, Пермь, Кунгур, Соликамск, Верхотурье, Тюмень, Томск, Красноярск, Иркутск, Илимск, Якутск и пр. и пр. Административным центром стал Тобольск. Первым Сибирским губернатором стал приближенный ко двору Петра I князь Матвей Петрович Гагарин. Кремль С.У.Ремизовым при нём строился.

После Пугачевского восстания Екатерина II провела ещё одну реформу, в результате которой в Сибири образовалось три наместничества: Тобольское, Иркутское и Колыванское. В связи с этим в Тобольске за полтора года до официального открытия наместничества в срочном порядке начали сооружать резиденцию наместника — трехэтажное каменное здание со службами. Дворец был построен на месте обветшавшей Приказной палаты (построенной по проекту С.У. Ремезова в 1704-1706 гг.). Дворец наместника сгорел в 1788 году. В 1831 г. он был восстановлен, но уже в новом виде. Проект нового дворца разработал петербургский архитектор Д. Висконти. 

Во дворце находится сейчас музей. В тот день он был закрыт. Понедельник.

Левее дворца стоит здание губернской судебной управы. Проект того же Д. Висконти.

Пойдем на смотровую площадку. Дождь, правда, не переставал, но посмотреть даже на пасмурные виды Подгорного Тобольска и Иртыша надо.

И оно того стоило. Виды открылись впечатляющие, несмотря на ненастье.

Смотровая площадка вдоль тыльной части дворца наместника.

Вид на Подгорный Тобольск с церковью Захария и Елизаветы, построенной в редком стиле сибирского (тобольского) барокко.

Нижний город, речка Курдюмка и вид на церковь Михаила Архангела.

Нижний город. Бывшие гимназии — старая и новая, а также шпиль костела Святой Троицы.

Юго-западная и Павлинские башни Кремля.

Вот как-то собрал всё, что было выше, в панораму.

Смотровая продолжалась и за углом дворца по направлению к тыловой части Тюремного замка.

На стене Тюремного замка барельеф первому сибирскому губернатору с 1811 по 1819 год князю Матвею Петровичу Гагарину. Память, запечатленная таким образом да ещё в таком месте, вещь интересная. Уж больно напоминает чиновник Гагарин некоторыми деяниями своих собратьев нынешнего времени. Финал вот только был диаметрально противоположным.

11 января 1719 года М.П. Гагарин был уволен с должности губернатора с приказом держать его под караулом, о чем говорила специальная инструкция: «Его царское величество изволил приказать о нем, Гагарине, сказывать в городах Сибири, что он, Гагарин, плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть, а будет прислан на его место иной».

Известный русский и украинский писатель Г.П. Данилевский в романе «На Индию при Петре I», напечатанном в Вестнике Европы в 1880 году, так описывал отношение Петра I к судьбе М.П. Гагарина: «На челобитной Гагарина Пётр положил такое решение: «Бывший сибирский губернатор, грабитель и вор, князь Матвей Гагарин просился в помилование без препятия на неисходное житье в монастырь. И тому не быть. В наказание онаго вора и дабы прочим было неповадно — не мешкая повесить его на два месяца перед окнами юстиц-коллегии».

Весть о предстоящей казни разнеслась по Петербургу. Утром 16 марта 1721 года весь город повалил на Васильевский остров, где у биржи перед зданием двенадцати коллегий в то время еще торчали головы Лопухина, Кикина и других казненных по делу царевича Алексея.

Здесь в присутствии царя, царицы, Меньшикова, судий и родственников Гагарина, в том числе его сына, разжалованного в тот день за сокрытие отцовской казны в матросы — бывший сибирский губернатор был повешен. И провисел он не два месяца, как велел Пётр, а семь. 

До сих пор считается, что, как свидетельствуют официальные судебные документы, причиной государева гнева стало казнокрадство и родственный протекционизм. Правда, шведский пленный географ Филипп Страленберг, 13 лет проживший в Тобольске, изложил другую версию. По его словам, губернатор собирался «образовать в Сибири самостоятельное королевство».

История, если она кого-то и учит, наука очень назидательная. Только где же сейчас Петра-то взять?!

А сам барельеф, изготовленный главным художником Санкт-Петербургского монетного двора А. Баклановым, весьма неплох.

Ротонда. Новодел 2011 год.

Погода явно не для пейзажей и панорам для моей оптики.

И оставил эти фотографии только вот для чего. Там, в серой пелене дождя, за излучиной Иртыша, недалеко от железнодорожного моста через Иртыш, стоит Лысая гора (Сузгунская сопка). А лес по излучине перед ней называется урочище Сузге. При строительстве железки подошву сопки безжалостно срезали, не выполнив, как полагается, проектных историко-культурных изысканий.

Для всех жен Кучум недалеко от столицы (тогда Искера) велел построить небольшие городки, где они и жили весь год в окружении своих приближенных, детей, слуг, воинов, под надежной охраной. На сопке в урочище находился деревянный городок — Сузге-Тура, где и жила юная жена хана — Сузге. С двух сторон его защищала река с крутояром, а с третьей — глубокий овраг, через который был переброшен мост. Городок был обнесен высоким деревянным забором с бойницами для наблюдения и стрельбы, стража несла круглосуточную охрану. Внутри городка находился высокий деревянный терем, в нем — покои Сузге. Каждый раз после пятничной молитвы хан приезжал к ней, привозил богатые дары, наряды, украшения, сладкие кушанья из далекой Бухары, проводил с ней время...

По одной из легенд, царица Сузге после падения Искера укрепила свой городок, обнесла его глубоким рвом, наполнив его водой, собрала воинов, запаслась продуктами на случай долгой осады. Казачий атаман Иван Гроза со своим отрядом три недели штурмовал городок Сузге-Тура, но безуспешно. Не помогли ему ни пушки, которых не было у осажденных, ни угрозы, ни обещания милости, если те прекратят сопротивление. Но силы таяли и у воинов Сузге, помощи ждать было неоткуда.

Тогда Сузге, чтобы прекратить бесполезное кровопролитие, поставила казакам условие: «Если русские отпустят защитников крепости на волю, она сдаст им свой городок». Атаман Гроза принял ее условие, но выдвинул свое требование: «Она сама должна оставаться в городке и сдаться в плен». Чтобы спасти людей, красавица Сузге решила принять условие это и, хотя воины отговаривали ее, клялись биться до последнего, она была непреклонна. Утром по ее велению все защитники крепости вышли из городка, погрузились на судно и поплыли по реке. Одинокая Сузге на высоком крепостном валу стояла до тех пор, пока корабль не скрылся за поворотом Иртыша.

Казаки ворвались в пустой городок и увидели мертвую Сузге под высоким кедром. На ней были самые лучшие, нарядные одежды, а в руке она сжимала острый кинжал. Так ушла из жизни казахская красавица Сузге, предпочтя смерть позорному плену, спасла честь и достоинство своего народа и свое собственное. Казаки были поражены ее мужеством, похоронили ее с почестями на высоком берегу Иртыша. Отдавая дань гордой хозяйке городка, ее тело нес к могиле сам атаман Иван Гроза. Казаки подожгли крепость и ушли обратно. Осталась на высоком мысу над Иртышом только могила красавицы Сузге — любимой жены грозного хана Кучума». Так гласит старинная легенда. 

У Петра Ершова, автора «Конька-горбунка», жившего в Тобольске, есть поэма «Сузге. Сибирское предание», написанная им в 1837 году.

«Время срочное минуло:
На холме Сузге высоком
Красовался царский терем —
С переходами резными,
Со ставнями расписными,
С узорочною оградой
И с перильчатым крыльцом.

Пихты, лиственницы, ели
Осеняют царский терем;
Над ручьем белеет полог;
От крыльца к ручью, по скату,
Вьется легкая дорожка
И теряется в цветах…»

Красивая легенда. И поэма неплохая.

Однако легенды легендами, а к этому моменту я уже настолько промок, что вода текла с меня ручьями. Пора было возвратиться в машину, хоть как-то обсохнуть и подумать о дальнейших планах. Смотреть рентерею с её лестницей в 198 ступеней по Прямскому взвозу не пошел по вышеназванным причинам. Так, что фотографий этого места у меня нет.

Вернулся на стоянку.

Заведя машину и включив печку на полную мощность, стал строить планы. Время уже пять вечера. Усталость от этого длинного и насыщенного впечатлениями дня была очевидной. Мокрый насквозь, но уезжать, не посмотрев хоть немного ещё город, не хотелось. Да и если поеду в Тюмень, то буду там только затемно. Пока пообедаю, пока проеду эти почти 250 километров по дождю. Пожалуй, останусь и завтра с утра до обеда поезжу по историческим местам города. А после обеда поеду в Тюмень. Пройти от Тюмени до Москвы 2500 километров за два дня задача напряженная, но выполнимая. Ведь дошел же я до Абатского по пути в Магадан за два дня. Остаюсь.

Надо искать гостиницу. Порылся в интернете и нашел гостиницу с историческим названием «Сузге». Позвонил. Номера есть и даже есть закрытая стоянка на территории. Это было важно. В городах всегда проблемно оставлять полностью загруженную машину просто на улице. Не люблю я эту «оперу ТАсканини» с вещами, да ещё и с оружием. Гостиница находилась на Защитинской улице. Оттуда завтра мне будет удобно подъехать к Завальному кладбищу, осмотр которого я тоже планировал. На выезде с площади стоял вот такой стилизованный ресторан.

Потолкался немного в вечерних городских пробках и подъехал к обозначенному месту. Напротив друг друга стояли две гостиницы: «Турист» с эмблемой почему-то Формулы 1 и «Сузге».

Ну, менять ничего не буду. Выбрал историю — значит «Сузге». Она больше в тему. Из окна номера была видна сауна и бассейн.

Сам номер тоже понравился.

Машину загнал на закрытую стоянку гостиницы, ворота которой закрывались на замок. В номере развесил все свои вещи на просушку. Вымок, что называется «до нитки». В моей гостинице были какие-то проблемы с обедом и я, переодевшись в сухое, пошел в гостиницу напротив. Там работало кафе, и я неплохо совместил обед с ужином.

Вечером смотрел телевизор и отправлял твитты, развлекая друзей фотографиями этого дня с короткими историческими справками. Прогноз на завтра, увы, тоже был неутешительным. С утра дожди.

Глава 46. Тобольск — Тюмень. День 39-й. 18.09.2012 г.

Утро, в полном соответствии с прогнозом, было дождливым. Почему-то это совсем не огорчило. Всё-таки привык уже, да и деваться всё равно некуда. Надо закончить осмотр намеченных достопримечательностей в Тобольске и ехать в Тюмень.

Позавтракал в гостинице. Завтрак входил в счет. Рассчитался и поехал на Завальное кладбище.

Завальное кладбище в Тобольске это всё равно, что для меня, москвича, Новодевичье или Ваганьковское. Открытый пантеон с могилами людей, имена которых составили бы честь любому столичному городу.

Когда-то Петр первый издал указ о запрещении захоронений внутри города кроме захоронений «знатных персон». VIPы они ведь не сегодня появились. Указ Петра по русскому обыкновению исполняли плохо, и уже при Екатерине второй указ был обновлен. Хоронить умерших было предписано за чертой города. То есть «за валом», которым обычно обносили города. Так в Тобольске за городским валом, справа от дороги, выходящей на Иркутский тракт, «близ прежде стоящего убогова дому» и появилось Завальное кладбище.

И первым делом прошел к могиле Петра Павловича Ершова.

Почему-то Ершова многие считают «писателем одной книги», имея в виду «Конька-Горбунка». Несправедливо. У него есть «Русская песня» («Уж не цвесть цветку в пустыне…») с несколькими вариантами её переложения на музыку. У Ершова прекрасная лирика, либретто к опере «Страшный меч», водевили, очень точные эпиграммы, написал цикл рассказов «Осенние вечера». И есть поэма «Сузге».

Рядом с могилой Петра Павловича скромное надгробие могилы его первой жены Серафимы Александровны Ершовой (Лещёвой, урожденной Протопоповой, умерла в 1845г.).

П.П. Ершов был трижды женат. Серафиму Павловну он взял в жены в 1839 году с четырьмя детьми. Историки пишут, чуть ли не о пятнадцати детях Ершова от трех браков, но большинство их умерло ещё в младенчестве.

Могилы П.П. Ершова и его жены находятся рядом с кладбищенской церковью Семи отроков (1776 г.). Первая деревянная церковь Семи отроков Ефесских была построена где-то после 1758 г. В 1772 году была заложена каменная церковь на средства тогдашнего губернатора Тобольска Дениса Ивановича Чичерина. Строительство было поручено геодезии сержанту Андрею Абарину. Об Андрее Абарине мало что известно. Даты жизни указаны расплывчато (ок. 1740 — после 1780 г.). Есть ещё упоминание о его причастности к строительству храма во имя Святого Апостола и евангелиста Иоанна Богослова в селе Вагай.

Стиль церкви Семи отроков — смешанный, барокко с классицизмом. Четверик, накрытый кровлей-куполом и колокольня. В 1909-1910 г.г. на средства прихожан был пристроен двухпрестольный придел во имя святителя Иннокентия Иркутского и преподобного Серафима Саровского. В церкви сохранились интересные объекты: барочный иконостас 18-го века и чугунный пол 1823 года.

Этот храм единственный в Тюменской области, который никогда не закрывался в годы советской власти. В тридцатые годы здесь был центр Тобольской епархии.

Ну, и конечно, на этом кладбище покоится прах декабристов, сосланных и в сам Тобольск и в окрестные селения и области. И самым известным захоронением является могила Вильгельма Карловича Кюхельбекера (1797-1846 г.г.). Русский поэт, писатель, друг А.С. Пушкина и одноклассник его по Царскосельскому лицею.

«Мне нужно забвенье, нужна тишина:
Я в волны нырну непробудного сна,
Вы, порванной арфы мятежные звуки,
Умолкните, думы, и чувства, и муки.

Да! Чаша житейская желчи полна;
Но выпил же эту я чашу до дна,—
И вот опьянелой, больной головою
Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.

Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.

Мне нужно забвенье, нужна тишина
. . . . . . . . . . . . . . . . .»

Это одно из последних его стихотворений «Усталость», написанное в ноябре 1845 года.

После мытарств по тюрьмам, осужденный к каторжным работам Кюхельбекер был сослан в 1836 году в Баргузин, где жил его брат Михаил Карлович. В 1840 году по собственной просьбе был переведен в Акшинскую крепость. Прожив там четыре года был переведен на жительство в деревню Смолино Курганского округа Тобольской губернии. Хотя там он почти не жил, а фактически проживал в самом Кургане.

Постепенно угасало зрение, на правом глазу было большое белое бельмо. Всё труднее было справляться с чахоткой.

У Юрия Тынянова есть роман «Кюхля». Это отрывок из этого романа о переезде в Тобольск:

«… Щепин пришел, красный, обрюзгший, накричал на Вильгельма, что тот не хлопочет о переводе в Тобольск, сказал, что на днях приедет в Курган губернатор, и сел писать прошение. Вильгельм равнодушно его подписал.

И, правда, дня через два губернатор приехал. Докладную записку о поселенце Кюхельбекере губернатор представил генерал-губернатору. Генерал-губернатор написал, что не встречает со своей стороны никаких препятствий для перевода больного в Тобольск и представил записку графу Орлову. Граф Орлов не нашел возможным без предварительного освидетельствования разрешить поселенцу пребывание в Тобольске, а потому просил генерал-губернатора, по медицинском освидетельствовании больного, уведомить его о своем заключении.

Вильгельм относился к ходу прошения довольно равнодушно. Он лежал в постели, беседовал с друзьями. Часто он звал к себе детей, разговаривал с ними, гладил их по головам. Он заметно слабел.

13 марта 1846 года он получил разрешение ехать в Тобольск, а на следующий день приехал в Курган Пущин. Увидев Вильгельма, он сморщился, нахмурил брови, быстро моргнул глазом и сурово сказал прыгающими губами:
— Старина, старина, что с тобой, братец?

Вильгельм приподнял пальцами левое веко, вгляделся с минуту, что-то уловил в лице Пущина и улыбнулся:
— Ты постарел, Жанно. Вечером ко мне приходи. Поговорить надо.

Вечером Вильгельм выслал Дросиду Ивановну из комнаты, услал детей и попросил Пущина запереть дверь. Он продиктовал свое завещание: что печатать, в каком виде, полностью или в отрывках. Пущин перебрал все его рукописи, каждую обернул, как в саван, в чистый лист и, на каждой четко написав нумер, сложил в сундук. Вильгельм диктовал спокойно, ровным голосом. Потом сказал Пущину:
— Подойди.
Старик наклонился над другим стариком.
— Детей не оставь, — сказал Вильгельм сурово.
— Что ты, брат, — сказал Пущин, хмурясь. — В Тобольске живо вылечишься.

Вильгельм спросил спокойно:
— Поклон передать?
— Кому? — удивился Пущин. Вильгельм не отвечал.
 «Ослабел от диктовки, — подумал Пущин, — как в Тобольск его такого везти?»
Но Вильгельм сказал через две минуты твердо:
— Рылееву, Дельвигу, Саше. …»

В Тобольске Кюхельбекеру стало немного лучше. Но прожил он там недолго. 11 августа по старому стилю Кюхли не стало.

«Мне нужно забвенье, нужна тишина…». Тишину он обрел на Завальном кладбище. А вот забвенье в памяти людской ему не грозит.

В Тобольске отбывали ссылку семнадцать декабристов, если считать и В.К. Кюхельбекера. Ссылка декабристов закончилась в 1856 году и многие были восстановлены в своих дворянских правах. Но могилы на этом кладбище говорят о том, что не все смогли воспользоваться помилованием.

Могила князя А.П. Барятинского (1798-1845 г.г.). Штаб-ротмистр Гусарского полка. Член Южного общества.

Могила С.Г. Краснокутского (1787-1841 г.г.). Участник Отечественной войны 1812 года. Командовал Олонецким пехотным полком. В 1821 году уволен со службы в звании генерал-майора. С 1817 года состоял в Союзе благоденствия и Южном обществе.

Могилы Ф.М. Башмакова, Ф.Б. Вольфа и А.М. Муравьева.

Ф.М. Башмаков — самый пожилой из сосланных в Тобольск декабристов. Участник итальянского похода А.В. Суворова в 1799 году, а также двух войн — Турецкой и Шведской. Полковник артиллерии с 1812 года.

Фердинанд (Кристиан Фердинанд) Бернхардович (Богданович) Вольф (1795-1854 г.г.), врач. Штаб-лекарь при главной квартире Второй армии. Член Южного общества декабристов. В Тобольске жил с 1845 года. Был как врач при смерти Кюхельбекера.

Александр Михайлович Муравьёв (1802-1853 г.г.), корнет Кавалергардского полка. Состоял в Союзе благоденствия с 18 лет.

Кроме декабристов на Завальном кладбище есть и другие могилы не менее известных людей.

За могилами декабристов покоится украинский поэт Павел Арсеньевич Грабовский (1864-1902 г.г.), сосланный в Тобольск за составление и распространение «Заявления русскому правительству» против зверской расправы над заключенными в 1889 г. (Монастырский бунт).

И хоть и с трудом, но нашел могилу отца Дмитрия Ивановича Менделеева — Ивана Павловича (1781-1847), а также сестры его Аполинарии Ивановны (1823-1848).

Семнадцать детей было у И.П. Менделеева. Правда, многие также умерли в младенчестве или жили недолго. Дмитрий Иванович Менделеев был последним, семнадцатым ребенком в семье, родившемся 8 февраля 1834 г. в Тобольске.

Интересные надгробия увидел на этом кладбище. Могилы курганского купца Меньшикова Павла Петровича и его купеческой жены Дарьи Васильевны. Если уместно здесь такое слово, то выглядят эти надгробия достаточно креативно.

Время поджимало. И надо было заканчивать осмотр.

«Аллея жен декабристов» возле кладбища.

Есть у Некрасова в поэме «Русские женщины» такие строки:

«Пленительные образы! Едва ли
В истории какой-нибудь страны 
Вы что-нибудь прекраснее встречали.
Их имена забыться не должны».

Еще один штрих этого города, который я как связист не могу обойти. Это Тобольская телевизионная башня, расположенная практически за оградой Завального кладбища.

Высота башни 180 метров. Одним из авторов этого проекта был Николай Васильевич Никитин (1907-1973 г.г.), архитектор главного своего творения — Останкинской телебашни в Москве и, кроме того, участвовавший в проектировании здания Московского университета, дворца культуры и науки в Варшаве, Центрального стадиона в Лужниках, мемориала в г. Ульяновске и монумента «Родина-мать» в Волгограде. Николай Васильевич родился в Тобольске, правда, когда ему исполнилось четыре года, семья переехала в Ишим.

Следующим объектом, который я наметил для осмотра, был дом, в котором проживала в Тобольске царская семья. Для этого мне надо было переехать в Подгорный Тобольск к Александровскому саду.

Этот дом когда-то принадлежал купцу Куклину и за долги в 1817 году отошел городской казне.

В здании тогда разместили резиденцию генерал-губернатора. И с тех пор здесь всегда размещалась губернская или городская власть.

Через сто лет в августе 1917 года в Тобольск прибыли два парохода «Русь» и «Кормилец». На первом была привезена сосланная Временным правительством после июльских событий в Петрограде царская семья, а на втором — слуги и приближенные. Среди них были генерал-адъютант Татищев, гофмаршал кн. Долгоруков, лейб-медик Е.С. Боткин, воспитатель цесаревича Алексея — Пьер Жильяр. С семьей прибыло 2800 пудов (почти 45 тонн) вещей. Дом к приему царской семьи был не готов, и семья с челядью проживала в каютах прибывших пароходов. До готовности дома семья осматривала окрестности и в частности, как я уже писал, осмотрела Абалакский монастырь и побывала на Лысой горе (Сузгунской сопке).

Сейчас здесь находится единственный в стране музей-кабинет Николая II. На осмотр его времени у меня, к сожалению, не было.

В марте 1918 года в Тобольске была установлена советская власть. 13 апреля 1918 года императора, императрицу и великую княжну Марию Николаевну с приближенными вывезли на Урал. Больной цесаревич Алексей и другие дети оставались в Тобольске. А 20 мая детей Николая II и слуг посадили на тот же пароход «Русь» и отправили сначала в Тюмень, затем в Екатеринбург, где 17 июля и произошли печальные события в доме инженера Ипатьева.

Охрана царской семьи проживала рядом в доме Корниловых. Непосредственной охраной бывшей царской семьи занимался отряд особого назначения под началом полковника Кобылинского, и был составлен из отборных солдат трех гвардейских стрелковых полков: 1-го, 2-го и 4-го в числе 330 человек с 7-ю офицерами. В последствии эти «отборные» солдаты учредили солдатский комитет и постановили снять с царя погоны, а всю семью перевести на солдатский паек.

Напротив дома, где пребывала царская семья, в Александровском саду, находится часовня, тоже связанная с домом Романовых.

2 июня 1837 года Тобольск посетил наследник престола цесаревич Александр Николаевич. Для приема цесаревича был приготовлен генерал-губернаторский дом на плацпарадной (Благовещенской) площади. Этот дом был и путевым дворцом на случай приезда в Тобольск высоких гостей. Видно по старой памяти и Николая II с семьей разместили в 1917 году в этом доме.

Жизнь императора Александра II, как известно, трагически закончилась 1 марта 1881 года. В 1882 году тобольское купечество решило поставить на плацпарадной площади каменную часовню в ознаменование посещения города Александром II. Строительство часовни завершилось в 1887 году. Освящен храм был в дни празднования 300-летия города Тобольска 2 июня 1887 года.

От Александровской площади я поехал к зданию бывшей мужской гимназии на ул. Розы Люксембург. По дороге осмотрел местный костел Святой Троицы. Про него пишут следующее:

«Во времена императрицы Екатерины II после второго раздела Польши тысячи поляков, лишенных всех материальных благ, были сосланы в Сибирь. Многие из них нашли силу и утешение в Боге. 

В 1847 году в Тобольске началось возведение католического храма. Это было деревянное строение, которое оставалось единственным губернским римско-католическим костелом вплоть до начала XX столетия. 20 лет спустя, когда губернатором был поляк католик Александр Деспот-Зенович, в Тобольске был учрежден самостоятельный приход. 

В 1893 году ксендз Винцент Пжесмыкий получил разрешение на возведение каменного костела. Первый камень храма Пресвятой троицы в Тобольске был заложен 15 августа 1900 года, а 23 августа 1909 года храм был освящен епископом Яном Цепляком. 

После революции 1917 года, как и другие католические храмы в России, Тобольский костел был закрыт. В 30-е годы полуразрушенный храм использовали как склад. В 40-е годы здесь находилась столовая, а в 50-х он был переоборудован под кинопрокат. Здание костела было возвращено приходу в 1993 году».

Интересный вид с кремлевским холмом и православной колокольней.

И, к сожалению, не сразу разобрался где находится здание именно старой гимназии. А оно находится по адресу Р. Люксембург дом 14, прямо напротив костела. И осталось это здание только на видеорегистраторе при проезде мимо него. Вот оно, слева.

Тобольская губернская классическая мужская гимназия открыла свои двери в 1810 году. Она была первой в Сибири. Правда, тогда на фронтоне здания был балкон, который когда-то украшала статуя богини Минервы — покровительницы наук и колонны центрального подъезда. Именно в этом здании был директором отец Д.И.Менделеева — Иван Павлович. Здесь преподавал и также впоследствии был директором и Петр Павлович Ершов. Здесь не только учился, но и родился в буквальном смысле сам Дмитрий Иванович Менделеев. В его аттестате об окончании гимназии стоит подпись П.П. Ершова. Здесь также родился 15 августа 1787 года композитор и автор знаменитого романса «Соловей» Александр Александрович Алябьев (1787-1861 г.г.). В этой гимназии учился Гавриил Степанович Батеньков (1793-1863 г.г.) — декабрист, инженер, писатель.

Но вот, что интересно. В этом здании сейчас находится Тобольский КВД. Потрясающе. Здание, которое может быть только музеем, служит лечебным учреждением. Жители города надеялись, что после ремонта здесь будет музей Менделеева и других знаменитых людей, прославивших город. Так ведь нет — остался КВД. Бред нашего чиновничества границ не знает. Может губернатору всё-же включить голову? КВД, конечно, тоже необходим. Но разве нельзя найти в городе для него другое, более подходящее здание или построить новое, современное? Лично я эту ситуацию отказываюсь понимать. Энтузиасты города продолжают борьбу за это здание. Бог им в помощь.

А проехал я дальше. К новому зданию гимназии, которое было построено в 1893 году и находится по адресу Р. Люксембург дом 7. В старом здании учащиеся к тому времени уже не помещались. Сейчас здесь находится Тобольская государственная социально-педагогическая академия им. Д.И.Менделеева. Но Дмитрий Иванович в этом здании тоже побывал.

В 1899 году Министерство финансов поручило Дмитрию Ивановичу возглавить экспедицию на Урал для изучения состояния металлургической промышленности и определения мер её улучшения. Так, в 65-летнем возрасте, после почти пятидесятилетней разлуки с городом, он летом 1899 г. оказался в Тобольске. И это здание, и его классы он осмотрел самым внимательнейшим образом. И остался очень доволен тем, что учащиеся имеют все условия для учебы в просторных и хорошо оборудованных по тем временам классам. Портик с колоннами и балконом ему тоже понравились, поскольку на старом здании они к тому времени уже отсутствовали.

Интересно, что на здании стоит православный крест.

В здании была устроена домовая церковь. Домовой храм был торжественно освящен 30 ноября 1894 года во имя святителя Иннокентия Иркутского Тобольским епископом Агафангелом (Преображенским).

А рядом новый Нижний город. И сочетается здесь старое с новым достаточно органично.

Очередной Цуцик и тут ко мне пришел. Бедняга. Совсем промок.

Оставалось совсем немного времени до намеченного часа отъезда, и я просто ещё немного поездил по подгорной части Тобольска. Церковь Захария и Елизаветы, что на Базарной площади.

Деревянная Захарьевская церковь была построена в 1752 году. Митрополит Сильвестр повелел соорудить ее на месте, купленном у татар крестьянином М. Мухиным. В пожаре 1757 г. церковь сгорела, и на ее месте заложили каменную двухэтажную, с шестью престолами. Церковь строилась почти двадцать лет и была полностью закончена в 1776 году. Работами заведовал мастер Андрей Городничев. Главы храма были позолочены «через огонь» на средства Тобольского купца Неволина. Прекрасный образец тобольского барокко. Сейчас уже реконструкция этого храма закончена.

А сюда реставраторы еще не добрались.

Храм Михаила Архангела.

Построен на средства прихожан взамен деревянного храма в 1745 году. Нижняя теплая церковь в честь Иоанна Богослова была освящена в 1749 г., верхняя летняя — в 1749 году. Строительство всего здания было завершено в 1759 году. Спустя три десятилетия с северной стороны храма был сооружен придел во имя Трех Вселенских Учителей и Святителей. В 1930-х гг. была разобрана колокольня. В церкви располагался кинотеатр «Художественный». Во второй половине 1980-х гг. храм отреставрирован в прежнем виде. Сейчас заканчивается очередная реставрация. Церковь построена по примеру церквей Русского Севера, так как на второй этаж ведет закрытая лестница-галерея.

Возле церкви, в доме церковного старосты купца Андрея Худякова, в течение семи месяцев проживал А.Н. Радищев. После замены смертной казни по указу Екатерины II десятилетней ссылкой в Илимский острог на «безысходное пребывание» за издание своей книги «Путешествие из Петербурга в Москву» он следовал через Тобольск. Тогдашний Тобольский губернатор А.В. Алябьев, отец композитора А.А. Алябьева, проявил большое внимание к ссыльному писателю и разрешил ему остаться до весны в Тобольске. В Тобольске Радищев прожил с 19-20 декабря 1790 года до 30 июля следующего года.

Рядом с храмом находится здание бывшей женской гимназии. Сейчас это школа №1 г. Тобольска.

А вот так беспардонно лезут в историю никому неизвестные подрядчики, «лизнувшие» попутно и Сергей Семёныча, благополучно нанимающего подобных теперь и у нас Москве.

А вот эта доска тут по праву и к месту.

Немного видов Нижнего города и Кремля на прощание.

На следующем фото, справа, немного видна кремлевская рентерея.

А о чём трубит ангел на кремлевской башне, мы уже знаем.

И всё. Время моего пребывания в Тобольске вышло. Надо уезжать. Прекрасный город — одна из духовных и исторических столиц наших. Причём не после, скажем, Москвы или Петербурга, а по праву в одном ряду с ними. И как же жаль, что ещё многого здесь не увидел. Доведется ли ещё раз побывать?

Из Нижнего города вышел около четырех часов вечера на трассу по дороге, ведущей к ней через питомник и направился в Тюмень. Трасса Р404 (Тюмень — Ханты-Мансийск) — двухполосная дорога неплохого качества, переходящая в четырехполлосную только за 25 километров перед Тюменью в с. Каскара. До Тюмени 230 километров. Мешал только продолжавшийся дождь. В дороге почти не снимал. Из интересного на этой дороге был, например, мост через р. Тобол. Движение по мосту регулировалось светофором и рекомендовалось двигаться со скоростью 40 км/час по оси моста для снижения нагрузки на конструкции моста. Фактическая масса транспортных средств ограничена 30 тоннами.

В Тюмень въехал в начале седьмого и ещё почти сорок минут добирался до дома Сергея по вечерним пробкам, мало чем отличающихся от московских.

К дому Сергея подъехал в семь вечера. У него свой очень добротный дом в городе. К сожалению, во всех этих хлопотах встречи совсем забыл про фотоаппарат. И фотографий этого вечера и радушного приема Сергеем и его супругой не осталось. Приходится в очередной раз сожалеть об этом.

Очень понравился дом Сергея, обустроенный с любовью хозяевами. Невольно вспомнился наш дом в Москве на Коптевской улице, который построил ещё до войны мой дед. Его снесли в 1965 году и дали нам взамен две квартиры в новом доме на той же улице. Детям из соседнего детского сада негде было гулять, а наш сад был под их окнами. Но свой дом в городе при наличии всех коммуникаций — это здорово!

Просидели за столом с разговорами допоздна. У нас с Сергеем много общего: оба связисты, охотники, да и комсомольская юность очень похожа. До этого всё больше на форумах общались. Но живое общение ничем не заменишь.

Перед сном сели с Сергеем у него в кабинете и пока моё дорожное видео сливалось на флешку на компьютере хозяина, разработали мой маршрут до Владимира в обход федеральных дорог. Сергей с женой в августе ездили по этому маршруту в Дивеево. Маршрут выглядел так: Тюмень — Екатеринбург — Дружинино — Нижние Серьги — Михайловск — Большие Карзи — Свердловское — Большая Тавра — Алегазово — Караидель — Бирск — понтонный мост — Суккулово — переход по М7 — Муслюмово — Альметьевск — Нурлат — Кошки — Димитровград — Ульяновск — Саранск — Лукоянов — Арзамас — Ардатов — Кулебаки — Муром — Судогда — Владимир и по М7 в Москву. Сергей сказал, что завтра уточнит насчет понтонного моста в Бирске и отзвонится мне, пока я буду ехать. На случай, если мост будет закрыт, в качестве запасного варианта решили, что надо тогда идти через Мясогутово — Малояз — Кропачево и придется выходить на федералку М5 перед Симом. И утвердив маршрут, пошли спать. Вставать надо было рано. Выезд наметил на шесть утра.

Глава 47. Тюмень — Октябрьский. День 40-й. 19.09.2012 г.

Утром встал в начале шестого. Позавтракал, и ещё затемно распрощавшись с гостеприимными хозяевами, выехал в шесть утра в направлении Екатеринбурга. До него примерно 320 километров. Трасса была не сильно загружена. Обычная трасса в неплохом состоянии в будний день.

Сергей только предупредил, что камер на этой трассе хватает и особо превышать не стоит. Так примерно и ехал. Пару раз дальнобои предупреждали о камерах.

Екатеринбург прошел около двенадцати дня и пошел в сторону Перми.

Повернув с пермской трассы в Дружинино, попал на совершенно пустую трассу достаточно приличного качества и с живописными осенними видами Урала. Всё было так, как и обещал Сергей на этом маршруте — практически пустая дорога.

Перед Михайловском дозаправился. Цены на АЗС на тот момент. Цена на 92-ой была вполне приемлемой, как и качество местного бензина.

Где-то между Михайловском и Арти позвонил Сергей и сказал, что понтонный мост в Бирске закрыт. Придется идти по запасному варианту. Так что, на сегодня маршрут примерно на 1050 километров по навигатору получался теперь примерно таким:

Тюмень — Екатеринбург — Дружинино — Нижние Серьги — Михайловск — Арти — Большие Карзи —Свердловское — Большая Тавра — Мясогутово — Малояз — Кропачево — выход на М5 — Сим — Уфа — Октябрьский. Принимаю это за план на сегодня, а дальше посмотрим. Всё-таки выход на М5 в Симе с трафиком фур до Уфы может существенно удлинить ходовой день.

В Арти заехал пообедать в столовую, стоящую на трассе сразу за вот этим перекрестком.

Трасса и дальше была полупустой с отсутствием каких-либо «продавцов полосатых палочек».

И тут случилась неприятность. Подъезжаю к Мясогутово. Неожиданно с обочины прямо под машину стартовала молодая лиса. На первом её прыжке из канавы с обочины успел только снять ногу с педали газа и погаснуть судя по видеорегистратору до 72 км/час. Вот извлёк кадр.

Шансов на втором прыжке, который на фото, у неё уже не было. Скорость машины около двадцати метров в секунду, а до лисы метров шесть. Рисковать из-за этой молодой дуры машиной уходя на обочину, было глупо. Увы, но ей не повезло. Её ещё и защитами располосовало.

Остановился и оттащил её тряпкой в канаву на обочине. За свою сорокалетнюю охотничью жизнь перестрелял их немало. И делал это спокойно, всегда помня о том, что лисы один из видов сильно подверженных бешенству и являющихся его разносчиком. Но вот так, машиной? Такое у меня впервые. Помянув её «тихим, добрым словом», двинулся дальше.

Переехав р. Юрюзань после Янгатау увидел, что в посёлке Комсомол стоит какой-то придорожный комплекс и все проезжающие машины останавливаются на обочине. Оказалось, что здесь находится минеральный источник воды Кургазак или по башкирски Коргазак.

Остановился тоже и набрал полную канистру этой воды. Потом поснимал немного окрестности.

Вода из бассейна стекала по каналу под дорогой в р. Юрюзань. На канале стояла стилизованная мельница.

Очень симпатичное место. Приятно остановиться и есть на что посмотреть. Вода по вкусу впечатления не произвела, но является действительно столовой минеральной.

Передохнув и окончательно успокоившись после случая с лисой, двинулся дальше на Кропачево.

И, наконец, вышел на трассу перед Симом. Фур, как обычно, здесь хватало.

И до темноты тащился в их колонне, лишь изредка совершая обгоны. Встречный трафик был очень плотным.

На объездной Уфы при достаточном количестве полос стало полегче. К намеченному финишу в районе Октябрьского, до которого от Уфы ещё примерно 160 километров, пришел уже к часу ночи. Встал на стоянке у кафе «Райса» за пятьдесят рублей и заснул в машине практически мгновенно. По одометру прошел 1010км. Завтра последний рывок!

Глава 48. Октябрьский — Москва. День 41-й. 20.09.2012 г.

«Еще одно, последнее сказанье —
 И летопись окончена моя,…»

Наступило утро последнего дня моего путешествия. На сегодня я оставил примерно 1300 километров. В первый день путешествия я прошел столько же. Но тогда сил было немерено. Сегодня это будет сложнее. Усталость уже брала своё. Спокойная езда на последнем отрезке пути была бы более чем оправдана.

Встал в шесть утра. Завтракая в кафе, наметил маршрут. Пойду, пожалуй, между М5 и М7 до Владимира по тому маршруту, который мы и намечали с Сергеем: Октябрьский — Бавлы (уход с М5) — Бугульма — Нурлат — Кошки — Димитровград — Ульяновск — Саранск — Лукоянов — Арзамас — Ардатов — Кулебаки — Муром — Судогда — Владимир. И дальше по М7 в Москву. Длиннее чем по М7 километров на сто с небольшим, но зато, если не считать проезд по городам, практически без трафика и представителей ГИБДД.

Пройдя около двадцати пяти километров до Бавлы, я ушел на Р239 в направлении Бугульмы. И тут я просто включил Навител и доверился ему. Повел он меня по местным дорогам вполне сносного качества при полном отсутствии трафика.

Нефть тут качали со всех «щелей», попутно, видимо, перерабатывая, удаляя закаченную в скважины воду, и отстаивали в танках. Впрочем, я не силен в нефтепереработке.

Второй день шел без дождей, что радовало. В это утро только утренний туман иногда создавал проблемы в населенных пунктах. Любит народ у нас ходить близко к краю дороги. Трафика в населенных пунктах с утра практически не было. В дороге практически не снимал и редко включал регистратор.

В начале двенадцатого прошел Димитровград.

И в начале первого заехал на Императорский мост в Ульяновске.

Поразила ширина зеркала Волги в этом месте. Горизонт терялся в дымке, что создавало впечатление почти морской безбрежности. Отдельно стоящие коробки судов только усиливали этот эффект.

Снял стоя на светофоре. Это, если не ошибаюсь, новый, строящийся Спасо-Вознесенский кафедральный собор в Ульяновске. Окончание строительства намечено к концу 2013 года.

Из Ульяновска пошел по Р178 на Саранск. Пообедал в каком-то кафе на трассе.

МИГ-17 в Чамзинке был установлен в честь Героев Советского Союза, подготовленных в размещавшемся здесь в годы войны 73 авиационном полку.

Саранск обошел по объездной. И дальше по Р158 дошел до Арзамаса. К сожалению, перед Саранском пришлось выключить регистратор. Мой Texet стал почему-то перегреваться и самопроизвольно отключаться. Фотоаппарат тоже больше не доставал, стараясь быстрее преодолеть оставшееся расстояние до дома. Наверное, у нас с девайсами, что называется «батарейки сели». Исчерпали, видимо, лимит фиксации событий этого путешествия ;).

Самыми трудными в этот день были километры от Ардатова до Владимира. Стемнело и двухполосная дорога, петлявшая по нашему обыкновению сверх меры в сочетании с проездом деревень, требовали повышенного внимания. Во Владимир пришел ровно в полночь.

На М7 до Москвы уже не торопился. Камер тут хватает по мере приближения к столице. Одно время мы проектировали оптические кабели к базовым станциям для МТС в районе Павловского Посада и Орехово-Зуево, и по этой трассе довелось тогда много поездить. Так, что камеры помнил все.

На МКАД вышел в начале второго ночи. Приняла она меня как родного и позволила пролететь оставшиеся сорок километров до моего дома в Митино с ветерком. Попробовал запечатлеть этот момент, но, как обычно, в движении ночью получилось плохо.

С трудом найдя место для стоянки около дома, я в два часа ночи, забрав из машины только документы и оружие, вошел в свой подъезд. Разгружаться сил уже не было.

ЭПИЛОГ.

Вот и закончилось это удивительное во многом путешествие, к которому я, как выяснилось, готовился почти четверть века. Я осуществил свою мечту и снова побывал на Северах. И кроме того проехал по нашей стране и посмотрел, как живут сегодня люди на её необъятных просторах. Живут по-разному. Хотелось, чтобы жили лучше, но пока всё так, как оно есть. И нам, пока есть силы, и особенно молодым, работы ещё предстоит много, чтобы наладить достойную этой страны жизнь.

Уже на следующий день, выезжая на работу, зафиксировал одометр.

В последний день я прошел по одометру 1313 километров. Цифра получилась какая-то зловещая. Но, к счастью, ничего печального в этот день не произошло. Если произвести нехитрые математические действия и сравнить с начальными показаниями одометра 87 259 километров, то получается, что всего по маршруту я прошел 21 313 километров за 41 день. Реально, конечно, больше из-за моей резины отличающейся от стоковой.

По затратам получилось прилично. Сумму приводить не буду, но если учесть затраты на подготовку, то вполне могло хватить на очень приличное двухнедельное сафари в Африке с вывозом трофеев :).

Хотелось бы поблагодарить всех, кто оказал помощь мне в этом путешествии. Выделять никого не буду, но без всех моих друзей, людей просто случайно встреченных в дороге, всех дальнобойщиков, кто помогал на рации и дороге пройти маршрут без приключений, и многих других, кормивших меня в дороге и дававших кров, вряд ли я смог бы осуществить свою мечту.

И особо хочу поблагодарить Вас, читатели, которые прошли весь этот путь со мной. Спасибо Вам за замечания и уточнения. Я не писатель и опыт описания такого путешествия у меня первый. Приношу ещё раз извинения за допущенные опечатки и ошибки. Не судите строго!

А главное, друзья, путешествуйте. Готовьте свои машины и путешествуйте по нашей необъятной Родине. Люди и страна у нас прекрасные, а достойную жизнь, как я уже писал, мы вместе наладим.

Миха передает Вам всем привет и желает новых интересных путешествий!

И на прощание песня Е.Дятлова, служившая мне гимном в этой поездке.