Дорога длиною в четверть века: Москва—Магадан на Nissan Х-Trail. Часть 7. Нижний Бестях—Тында

• Часть 1. Москва—Улуу
• Часть 2. Улуу—Магадан
• Часть 3. Магадан
• Часть 4. Магадан—Мяунджа
• Часть 5. Мяунджа—Кюбюме
• Часть 6. Кюбюме—Нижний Бестях

Глава 33. п. Нижний Бестях — г. Якутск — Качикатцы. День 27-й. 06.09.2012г.

«Стотридцатьчетвертая «Тушка» шла на снижение. Стюардессы, до этого говорившие, что возможно будут сажать в Магане, успокоили пассажиров, объявив, наконец, посадку в аэропорту Якутска. Маган — запасной аэродром Якутска. Он расположен в 12км от Якутска. В Якутске зимой часто стоит морозный туман. Сказываются большой город и близость реки Лена. Видимость на глиссаде и полосе становится ниже критической. До 90-го года при таких метеоданных зимой, борта 1 и 2 класса садились на удлиненную льдом и снегом грунтовую полосу этого запасного аэродрома. Он использовался еще в войну, во времена «АлСиба». После крупной аварии в Магане ИЛ-62 в девяностом году полеты воздушных судов 1 и 2 класса там теперь запрещены.

Февраль восемьдесят третьего года. Я, после развода с первой женой, оставив все в Москве ей и дочери, улетел работать в Якутск. Оставаться тогда в Москве было выше моих сил. Надо было что-то кардинально менять в своей жизни.

В Москве я уже шестой год после окончания института работал в Отделении №1 ТЦУМС №22. В управлении междугородной связи, занимающемся эксплуатацией линейно-кабельных сооружений Центральной России. Первое отделение закрывало зону Москвы с пригородами.

К тому времени работал уже начальником службы оперативного управления первого отделения. И все у меня с работой было в порядке. Уже прошел «школу» в производственной лаборатории, в ремонтно-восстановительной бригаде и в линейно-кабельном цеху. Был уже и опыт, и знания, да и кое-какой авторитет у коллег. Но личные обстоятельства заставили задуматься о том, как жить дальше.

И тут ко мне подошел мой коллега, Лудмер Борис Бенционович, тогда — начальник нашего техотдела. Замечательный человек и специалист, не так давно в то время вернувшийся из Якутска. Он там работал несколько лет в должности начальника линейно-технического цеха в самом Якутске.

—  Думаешь, как жить дальше? — спросил он.
—  Задумаешься тут,  — ответил я.
—  А ты езжай в Якутск, — предложил Борис, — Там, в их производственной лаборатории, специалист нужен по кабелям. Особенно по коаксиалам. Ты же хороший спец. Могу позвонить их главному инженеру.
—  Ладно, подумаю, — ответил я.

Думал я недолго. Меня еще с юности тянуло на Крайний Север. Чтение романов Джека Лондона  по ночам в интернате, как видно, не прошло даром. Часто тогда представлял себя то Харнишем, то Смоком Белью, добывающим на дальнем переходе себе пропитание охотой в бескрайних просторах Севера. Юношеский книжный романтизм — штука хорошо и надолго поселяющаяся в нас.

Решения я принимаю один раз, и мало что может меня заставить его изменить. А разумных доводов против моего решения, я в тот момент ни от кого так и не получил. Созвонился с Чернышевым, главным инженером якутского управления и получил добро на вызов, став тем самым приглашенным специалистом с подъемными и всем тем, что сопровождает работу по срочному договору в районах Крайнего Севера.

Когда улетал, дочь Регинка, которой шел пятый годик, дала мне с собой свою любимую игрушку — хомяка Хому, сделанного из полиуретана и покрытого напылением с имитацией шерстки. Хома был весь из себя круглый и очень похожим на персонаж из мультика про хомяка и суслика.

— Только пусть Хома ко мне опять возвращается, — сказала она, — Обещаешь?
— Конечно! — ответил я.

Дочь была главной моей болью в тот момент.

Шесть лет Хома честно мотался со мной по Северам, а после возвращения в Москву вернулся к дочери. Слово я сдержал.

Самолет коснулся промерзшей полосы якутского аэродрома. Точка невозврата пройдена. Что впереди — непонятно и смутно. Начинаю всё с чистого листа…

Вот так я и появился в феврале далекого восемьдесят третьего года в Якутске.

Город встретил пятидесятитрехградусным морозом. Оформился в отделе кадров, встал вопрос, где меня поселить. С комнатой в управленческом общежитии на Лонгинова были какие-то временные проблемы, и меня поселили пока в гостинице, что недалеко от площади Орджоникидзе. В управлении проходил партийно-хозяйственный актив, на который съехались все начальники территориальных узлов со всей Якутии и меня подселили к ним, благо «брони» было навалом. Забросил вещи в номер. Из 28 килограммов привезенного с собой самолетом багажа, двадцать составляли книги. За остальные вещи, коих, как вы понимаете, было немного, пришлось платить Аэрофлоту как за перегруз.

К вечеру отправился в город. Мороз, усилившийся к вечеру, не произвел на меня впечатление.

Его коварство мне только предстояло понять. Низкая влажность в сильный мороз создает иллюзию относительного тепла.

Стоя на автобусной остановке закурил. И стал ловить на себе странные взгляды прохожих. «Возможно,  — подумал я, — мое московское пальтишко на «рыбьем меху» вызывает недоумение у прохожих». Я холод всегда переносил легко. И потом наша линейная работа, постоянно проходящая на улице, приучила на такие «мелочи» не особо обращать внимание. Но в следующий момент я понял, что со мной происходит что-то непонятное.

Закружилась голова, и я стал ловить как рыба ртом воздух. И бросив сигарету, быстро забежал в какой-то ювелирный магазин на улице Ленина. Перевел дыхание и понял, что… ничего не понял. А прохожие, безошибочно определив во мне только что прилетевшего с материка человека, просто предвидели нечто подобное.

Тогда я имел слабое представление о парциальном давлении отдельно взятого компонента газовой смеси. В данном случае кислорода в воздухе. Ну, т.е. из физики я это точно помнил как абстрактное физическое понятие, но не знал о том, как эта штука работает на таких минусах.

И как это только ни называли ученые. И «полярная одышка» тут и «синдром полярного напряжения», а также «магаданская пневмопатия» и «циркумполярный гипоксический синдром» вместе с «экзогенной гипоксией Севера». В общем, всяческая медицинская научная терминология, долго и сложно всё это объясняющая.

Народ же придумал простое и понятное объяснение — «вымораживание кислорода» — ничего общего не имеющее с правильным научным объяснением про вымерзание влаги, гипервентиляцию с изменением размеров альвеол легких и т.д. и т.п. Но зато это просто и всем понятно: мало кислорода — нечем дышать! Вот и я не буду вам загружать мозги, ибо о чем речь вы все давно уже поняли.

Потом, постепенно, организм к этому адаптируется. Так альпинисты тренируют  преодоление высотной гипоксии. И уже году на третьем жизни на севере, вы перестаете замечать в своем организме проявление чего-либо подобного даже «под нагрузкой». Та же история с мошкой и гнусом. Человек вообще такая конструкция-трансформер, которая адаптируется очень ко многому. 

И вот такой урок я получил в первый вечер моего пребывания в зимнем Якутске…

А вот Бори Лудмера уже, к сожалению, нет с нами. Светлая память тебе, Борис! И спасибо тебе за вовремя данный мне совет!

А в это время, возвращаясь к хронологии событий моего путешествия, я проснулся в машине на правом берегу Лены в Нижнем Бестяхе.

Я стоял на площадке, где грузятся на паромы большегрузные машины. Основной причал был в стороне. Дорога к нему вела от поста ДПС в середине поселка. Ночью на той площадке бывает беспокойно. А здесь до утра более-менее тихо. Умылся и поехал на основной причал через поселок.

Заскочил в кафе недалеко от причала и успел даже выпить кофе с каким-то пирожком разогретом с помощью СВЧ из того самого магнетрона, по характеристикам которого меня как-то на зачете «по лампам» гонял в институте наш дотошный доцент Корзинкин. И потом уже поехал грузиться. Погрузка только началась, и паром был наполовину свободен. Заехал без проблем.

Сначала решил разобраться с оплатой. Поговорив с боцманом, командовавшим загрузкой, выяснил, что он сам из Подмосковья. В результате наших воспоминаний о родных местах стоимость моего проезда пошла по цене неизвестной марки автомобиля и составила триста рублей, вместо шестисот положенных за кроссовер,  включая сюда и стоимость проезда одного человека.

Вот так бы почаще встречать земляков — глядишь, и бюджет путешествия поправлю.

Цены на перевозку паромом машин, людей и грузов в этой компании висели на доске у кассы.

 
А это на грузы, правда, снял два листа сразу. Получилось мелковато.

И, наконец, я смог спокойно, без суеты посмотреть на Лену.

Ну, здравствуй, Лена! Я вернулся! А ты всё также широка и красива! Время над тобой не властно!

Вот этот трудяга и дотолкает нас по твоим водам к Якутску.

Паром к тому времени заполнился.

И мы отошли.

 
За кормой остался Бестях с его связным антуражем.

Величественная река.

Вот интересно эти псы во мне родственную душу чуют или «лоха» из Гринписа? Еще один несчастный меня и на борту парома нашел. Пересушенные галеты из Усть-Неры пользуются у этой братии популярностью и способствуют налаживанию дружеских контактов.

Подошли к Якутску.

Паромное движение здесь достаточно интенсивное. Мост через Лену крайне необходим и не только в связи с приходом в Н.Бестях РЖД. Автотяготение между левобережной Якутией со столицей и правобережным заречьем значительно.

Причал в Якутске незамысловат — просто песчаный берег, ничем не оборудованный. Бульдозер создает впечатление, что тут ведётся полным ходом строительство.

Начали опускать кормовую аппарель.

Разгружаемся.

Уже знакомый песик моментально слетел на берег и пошел «копытить» себе пропитание. Бедняга. Так и живет на два берега — то матросом, то бичом.

Двинулся в город. И подумал, что нехорошо в гостях ездить по столице Якутии на грязной машине. Да и Трейл, пройдя эту непростую пару тысяч километров от Магадана, вполне заслужил хорошую мойку. И заехали мы помыться.

Я прямо-таки слышал, как довольно урчит Трелюха под теплыми струями, окатывающими его бока.

Ну, и после мойки уже его хозяин, от волнения предстоящей встречи с городом почувствовав окончание действия того утреннего пирожка из кафе на причале в Нижнем Бестяхе, решил подкрепиться в местном кафе. Трейл стоял на площадке возле своих городских собратьев чистый и гордый. Похоже, что звание «самурая» мне все-таки придется ему присвоить.

И я вам должен доложить, что такой вкусной и сытной шурпы как в этом кафе я не ел нигде больше. Ну, очень вкусно! А поэтому рекомендую смело: кафе «Фаиза-2» на ул. Богдана Чижика, 33В. Там еще очень неплохая выпечка. Да и находится оно по дороге с причала в город. А заехал наугад, увидев по старой привычке аварийные машины городских служб возле него. Эти ребята, где попало, питаться не будут. Сам линейщиком был долгие годы. Такой вот обед по местным меркам стоил недорого: 250 рублей.

Пока наслаждался этой самой шурпой, обдумывал план на сегодня. Ну, к управлению своему заеду однозначно. А вот искать кого-то из бывших знакомых в городе при наличии одного неполного дня в распоряжении было не совсем разумно. И решил просто посмотреть город, погулять немного по центру, купить сувениров и к вечеру успеть на паром в Мохсоголлохе, который и перевезет меня в Качикатцы. План мною тут же был утвержден и подписан.

Ну, и согласно плану, мой путь лежал на ул. Гоголя, к дому №1. Город за эти годы изменился очень сильно. А потому я просто забил адрес в СитиГид, который по городам таскает вполне неплохо, и поехал. Появились новые улицы, город расстроился, и я не сразу узнал здание своего бывшего управления, подъезжая к нему по широкой и удобной улице Петровского, которая в мое время таковой не являлась.

Да, здание, задрапированное панелями и не узнать, если бы не антенны и вышка. Теперь здесь находится СахаТелеком, вошедший в состав Ростелекома. А я впервые увидел это здание более двадцати восьми лет назад. Здесь начиналась моя северная Одиссея в феврале 1983 года.

Зашел и поговорил с охраной. Никого уже из старых работников они не помнят. Разрешили пройти во внутренний дворик. Походил, посмотрел вокруг, да и, чтобы не расстраиваться воспоминаниями, поехал просто дальше по улице. Искать общежитие на Лонгинова, где я тогда жил, мне почему-то расхотелось.

Как говорил Вильям, понимаете, наш Шекспир, устами принца датского Гамлета: «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?».

Всё. Проехали.

Новый город, в этой части называемой Сайсары, был неузнаваем. Пропали бесчисленные деревянные домики, стоявшие по всем улицам. Повернул на Лермонтова. Вместо старых домиков выросли новые типовые и нетиповые, вполне современные здания и торговые центры как в любом большом городе.

А вот и храм. Восстановили. Это уже интересно. Надо остановиться и зайти. Раньше здесь архив был и библиотечный коллектор.

Градоякутская Николаевская церковь или кафедральный Никольский собор. В честь Святителя и Чудотворца Николая. И рушилась она из-за неправильно выбранного фундамента после землетрясения при возведении на месте сгоревшей деревянной церкви в 1791 году. И отстроена была заново усилиями купца 2-ой гильдии Ивана Яковлевича Шилова-второго (на доске ошибка в инициалах). Три её придела в мае 1852 года освящали Преосвященный Иннокентий Вениаминов, протоиерей Дмитрий Хитров (будущий епископ Дионисий) и соборный священник Михаил Ощепков.  И в семидесятых сохранилась отчасти ещё и потому, что в ее поруганных стенах размещался партийный областной архив КПСС.

Выстоял храм. И в 1995 году опять зазвонили его колокола. Наверное, благодаря Святителю Николаю, уберегшему храм и от стихии и от людского варварства в безбожные советские годы.

Поеду, пожалуй, как и намечал по своему плану, в центр. Погляжу, что там за «Старый город» сделали.

Подъехал к Старому городу со стороны площади на проспекте Ленина. И первое, что вспомнилось при взгляде на архитектурное соседство, так это старый газетный штамп: «Нью-Йорк — город контрастов». Только в данном случае это был Якутск.

Одна из башен Якутского острога соседствовала с гостиницей «Тыгын Дархан» и пристроенным к ней торгово-деловым центром, именуемым «Комдрагмет».

И собственно «Старый город» является в основном новодельным. Кое-что восстановлено из свезенных из разных мест старых построек. Но в основном каменные уже основания и каркасы домов. Теперь тут туристический центр с множеством магазинов и ресторанов.

Бывшая гимназия, здание-реплика. Теперь тут Епархиальное управление.

Имя-то, бывшего хозяина вот этого дома какое? Анемподист. Т.е свободный, беспрепятственный.

А этот дом «Кружало», построенный в 1827-1830 годах, когда-то был жилым. Пришел в упадок и его разобрали еще в 1982 году. Я его не застал. Теперь вот восстановили и сделали торговые ряды.

Кондиционеры на фасадах смотрятся здесь уж совсем неуместными.

Наверное, этот итальянский обувщик всю жизнь мечтал иметь магазин вот в таком доме в Якутии.

Тротуары тут замощены частично спилами лиственниц, а частично их имитацией.

Странное и двоякое чувство вызывает такой подход к истории. Так сказать коммерческий её вариант. Ну, да время такое. История рассудит.

Здесь же, в старом городе находится Градоякутский Преображенский Кафедральный собор. Это кафедральный собор всей Якутско-Ленской епархии.

Пятиглавый храм с шатровой колокольней. Стиль псевдорусский с «украинским» стилем пятиглавого завершения. Четверик со щипцами. Построен изначально был в 1826-1846 годах на средства купца первой гильдии Михаила Соловьева и его брата Максима.  К девяностым годам от него только первый ярус оставался. Здесь размещалась библиотека. Храм восстановлен и освящен заново 19 августа 2001 года.

На территории храма могила епископа Зосимы. И прожил-то недолго. И сорока семи лет не минуло.

Рядом с храмом Дворец бракосочетания.

И опять эти городские контрасты буквально через дорогу от храма. Этот дом в народе прозвали «Титаником». Немыслимая архитектура!

И поскольку в Якутске моего банка нет, то пришлось снять с карты денежку в представительстве банка, что на фото. Земляк, всё-таки.

Зашел в сувенирную лавку и накупил магнитиков и брелоков с костью мамонта для друзей и знакомых.

Помню в день отъезда с Севера, когда  в Сусумане ждали своего рейса на Магадан у Коли Осипова дома, он мне подарил большой кусок бивня мамонта с окаменелым краем. Я его потом в Москве долго на сувениры пилил и дарил своим знакомым. Давно закончился тот кусок.

И еще помню, как Николай мне свой сетевой удлинитель тогда показывал, сделанный из рога шерстистого носорога, когда-то обитавшего тут. Ровно по спилу рога была вмонтирована обычная электрическая розетка и через просверленный рог на подставке, шел силовой провод.

Вот такие носороги, наряду с мамонтами, в Якутии и на Колыме тоже когда-то обитали. И на приисках много чего разного и до сих пор находят.

Ну, да что-то я отвлекся.

Напротив, на набережной Лены, стоял Монумент в честь 375-летия вхождения Якутии в состав Российского государства и основания г. Якутска. В центре — колонна-сэргэ высотой 33,4 м, расположенная на постаменте, который построен в русском классическом стиле архитектуры 18 века, в форме куба со скатной кровлей с карнизами. В верхней части колонны шейка «Алтын-сэргэ», выполненная из литой бронзы и стянутая лавровым венком и куполом с надписью «375 лет вхождения Якутии в состав Российского государства». Над венком поднимается шпиль, который увенчан символом державности — скипетром в виде земного шара с православным крестом. На постаменте с 4-х сторон находятся горельефы на темы из истории взаимоотношений двух народов: «Встреча», «Вера», «Ысыах» и «Интеллигенция». Возведён в 2007 г.

Там же и памятник стрелецкому сотнику Петру Ивановичу Бекетову, основателю Якутска.

25 сентября 1632 года (по старому стилю) на правом берегу реки Лены в Соттинской местности казачий отряд из 30 человек под предводительством енисейского сотника Петра Бекетова заложил Ленский острог (эта дата считается и датой присоединения Якутии к Российскому государству).

Бекетов тогда отписал в Москву: «…Того же сентября в 25 день, по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси указу, поставил я, Петрушка, со служилыми людьми на Лене реке острог для государева величества в дальней украине и для государева ясачново збору и для приезду якуцких людей, а преж тово на Лене реке и в якуцкой земле государева острогу не бывало нигде, а поставил государев новый острожек я, Петрушка, против якуцкова князца Мамыкова улусу и меж иными многими улусами середи всей земли. Того же году октября в 28 день по государеву указу послал я, Петрушка, с Лены реки из нового острожку служилых людей к якуцкому князцу Бурухе и к детям ево и к родником всем ево улусным людем призывати в новый острожек для государеву ясаку…»

С площадки открывается вид на берег Лены. Правда, до уреза воды основного русла  тут еще далеко.

А Петр Иванович молча, сидит и смотрит на смешение стилей в обличии основанного им, но уже современного Якутска.

С набережной пошел опять через Старый город  на проспект Ленина. Вот ведь вождь и не мерзнет легко одетый в якутские морозы.

Где-то тут был универсальный магазин. Я после приезда в Якутск в восемьдесят третьем, получил подъемные. Приличная сумма была по материковским меркам. И решил послать друзьям и знакомым сувениры. Выбрал почему-то оленьи шкуры. Они тогда дешевые были и стоили рублей 10-15 за штуку в зависимости от площади в дециметрах. Вот только забыл друзей предупредить о коварстве этих шкур.

У оленя волос трубчатый и пустотелый. Так тепло дольше сохраняется. Вот только сохнет со временем и становится ломким. Шкуры эти только на стенку вешать. А друзья их на кресла дома и в машинах положили. Долго потом меня «тихим, добрым словом» поминали.

А вот телевизионная башня. Установили её в 1982 г. На момент постройки была самой высокой конструкцией (241 м.), когда-либо построенной на мерзлоте.

Наука,  тут в центре, тоже представлена.

Якутское отделение Академии наук.

Площадь Дружбы народов с расположенным на ней Государственным театром оперы и балета. Справа памятник народному писателю Якутии Суоруну Омоллону (Д.К. Сивцев) именем которого и назван театр.

Левее на площади ещё один памятник, посвящённый Алексею Елисеевичу Кулаковскому.

Он считается основоположником якутской литературы. Псевдоним — Алексей Ексекюлях (Өксөкүлээх Өлөксөй), 4 марта 1877 — 6 июня 1926.

Вечерело. Город спешил завершить свои будничные дела.

Да и мне пора уже было выезжать. К вечеру, перед дорогой и по закону мойки, естественно, начался дождь.

Дождь то переставал, то снова шел. И я потихоньку стал выбираться на Покровский тракт.

До свидания, Якутск, говорю я уже не в первый раз в своей жизни. Но надеюсь, что не в последний. Интересный стал город. В чем-то немного противоречивый, в чем-то хранящий свои традиции, но однозначно самобытный и запоминающийся. Счастья и удачи вам, жители Якутска!

А дальше были 80 километров старого асфальта через Покровск и еще  несколько километров грунтовки до паромной переправы, что между Мохсоголлохом и Бестяхом, который, если считать по течению Лены, то верхний. Асфальт местами подразбит, но это все-таки асфальт, а не грейдер. И с учетом заездов в магазин и на заправку, я в начале девятого заехал на паром.

Трейл, такой чистый с утра, пройдя последний отрезок грунтовки в дождь, выглядел уже как обычно после езды по якутским дорогам.

Эта махина-паром шел и швартовался так плавно по спокойной в этот час Лене, что причал на том берегу я ощутил только по остановившейся стрелке Озика в навигаторе. Земляков я тут не встретил, и стоимость перевозки стоила пятьсот рублей.

Съехав на берег, на выезде с погрузочной площадки переправы, столкнулся с местным беспределом. Ушлые парни, на основании какого-то незаконного постановления местной администрации, потребовали 100 рублей за выезд. Это якобы сбор на поддержание дороги от трассы до причала. После просьбы посмотреть на номера и обещанием тут же сделать звонок их прокурору, шлагбаум был открыт, и я выехал на дорогу, ведущую к трассе.

Эти примерно восемь километров до трассы были жуткой грунтовкой, и было совершенно понятно, куда исчезают совершенно никак не учтенные деньги, собранные предприимчивыми «вратарями» вместе с их хитромудрым главой администрации на шлагбауме.

После переправы дождь припустил не на шутку. И, доехав до перекрестка на трассе, я решил, что надо заканчивать с ездой по ночам в дождь, и остановился возле кафе с многообещающим названием «Как дома».

Зашел в кафе и попил чаю. А потом отправился спать в машину. Дождь, непрерывно барабанящий по крыше, постепенно усыпил, и мне уже снились сны о том, как я доеду до Неверской развязки и расцелую этот самый долгожданный в моей жизни асфальт. Один день езды по асфальту очень некстати расслабляет автопутешественника в этих местах.

Глава 34. Качикатцы — Улуу — Алдан. День 28-й. 07.09.2012г.

Утро. По крыше машины постукивают капли дождя. Очень не хочется вылезать из теплой машины. Но надо. Надо ехать. Счетчик времени неумолимо отсчитывает часы и дни. И за меня никто ничего не сделает. И эта простая мысль как пружина поднимает меня и я, взяв свои умывальные дела и полотенце, иду в кафе.

Умывшись, завтракаю и выхожу на улицу. Трасса буднично живет своей жизнью. Кто-то подъезжает к кафе, кто-то отъезжает.

У машины слякоть и лужи. Трейл, немного растерявший свою вчерашнюю самурайскую самоуверенность, стоит хмуро. Ничего, дружище, сейчас поедем и за работой забудем и о дожде и о плохом настроении. Дорога — хороший доктор и лекарство от хандры.

Над трассой стоит туман. Работы по реконструкции идут полным ходом. Очень много технологического транспорта строителей, добавляющего месива в верхний слой еще не укатанного как следует полотна дороги.

Из тумана периодически выплывают мосты железной дороги.

На сегодня план будет простым. Конечная цель — Алдан. Промежуточная — Улуу. Надо туда заехать, как планировал и взглянуть, что там после закрытия магистрали КМ-18Е творится. Старые НУПы этой магистрали периодически встречаются вдоль трассы. Входы уже заросли кустарником.

Трейл сегодня как-то нехотя раскатывается. Бензинчик надо будет долить до полного бака в Улуу. Помнится, что там он был неплохого качества. Впереди уже появились разрывы в облаках. И это давало надежду на скорое прекращение дождя.

И, наконец, солнце выглянуло. Тут и кусочек асфальта появился.

Справа строители разрабатывали песчаный карьер.

И тут, вспомнив о наличии у меня в багажнике банки очистителя для инжекторов «ЛАВР», я решил сделать после Улуу и дозаправки эксперимент. Залить в бак ЛАВР и потом, на асфальте, раскрутить насколько можно, хотя бы до 5000 оборотов, двигатель. От Магадана  через сто километров «Джеки Чан» опять выскочил и до сих пор горит. Попробуем полечить забросом остатков этой смеси на катализатор при неполном сгорании на высоких оборотах. Что-то в этой идее было и чем чёрт не шутит — может быть и сработает. Подождем до Улуу.

Вдоль трассы стояли радиорелейные станции РРЛ-184. На них и антенны сотовых операторов пристроились.

А вот уже и Улуу. Время — полдень.

Сначала заеду к старому ЛТЦ. Дорога немного в горку и вот он, жилой дом, где жили работники цеха.

Заехал во двор.

Сначала пошел к дизельной. По ухоженному виду она должна была работать.

Теперь это поселковая ДЭС.

Обнаружился и её «хозяин», дизелист Володя.

Суровый с виду мужчина. В дизельной, однако, у него идеальный порядок. Раньше работал дизелистом в ЛТЦ, а теперь и для всего поселка трудится. Разговорились. Вспомнили общих знакомых, с которыми я тут в командировке осенью восемьдесят третьего работал. Володя тут с семидесятых.

Жизнь, конечно, сейчас тут непростая. Власть он костерит почём зря. А вот голосует за Жирика. От полной безысходности. Жизнь по краю, вот в крайности мужиков и тянет. Поговорили, и я, попрощавшись, пошел смотреть, что осталось от цеха.

Вот гаражи. В цеху всегда было пять — шесть машин. И для линии и для хозяйства.

А это ОУП — обслуживаемый усилительный пункт кабельной магистрали.

Сейчас ремонтные бригады, обслуживающие спутниковые терминалы, используют здесь пару помещений, когда приезжают на профилактику оборудования, измерения или аварии.

Недалеко старая начальная школа, с торца которой есть и медпункт.

Рядом приемные спутниковые и передающие антенны.

Был здесь когда-то и спортзал. Тут в основном армянские строители всё строили. Кстати, неплохие строители и много чего по северам построили. Вот и этот спортзал строили они.

Сейчас тут, в поселке, дорожники еще стоят. И многие из них тоже из этой нашей бывшей братской республики. Прижились в Якутии и трудятся.

Конечно, смотреть места, где что-то уже закрыто и приходит в упадок, невесело. Но это моя память и мне это было интересно и небезразлично.

Михе же это, я думаю, надоело и он, спрятавшись под жилетом-разрузкой, всем своим суровым видом давал мне ясно это понять.

— Да едем, уже, едем! И не надо так на меня смотреть! — подумал я вслух.

Внизу, за поселком трасса уже притягивала мое внимание. Ну, в путь, так в путь.

Залив «ЛАВР» на заправке и долив бак до полного, я выехал в сторону Алдана. К этому времени совсем распогодилось. Картинки осени стали повеселей.

Вдоль трассы шли работы. Отсыпали и укатывали полотно, из-за чего приходилось проезжать по объездам, и укладывали перепускные трубы и прочие инженерные сооружения в полосе отвода дороги.

Железная дорога шла вдоль трассы сквозь золото осени, изредка пересекая ее по мостам.

Объезды сближали железнодорожные и автомобильные перевозки.

Пару раз, на асфальтированных кусках, мне удалось раскрутить двигатель до пяти с половиной тысяч оборотов. Мгновенного эффекта я, естественно не ожидал. Надо было набраться терпения и подождать.

И уже на подъезде по асфальту к Алдану на приборке пропал чек. Вот интересно. Это я такой умный или японцы? Возможно же, простое совпадение. Сработал, например, сороковой запуск двигателя, после которого некритичные ошибки сбрасываются собственными «мозгами» машины. Но как бы то ни было, а этот факт порадовал. Уж очень раздражал меня этот постоянно горящий значок.

В Алдан я въехал в очень неплохом настроении.

По навигатору дошел до гостиницы «Север», что на Мегино-Кангаласской улице в доме номер 19 находится и где обычно и останавливаются все проезжающие через Алдан. Гостиница без претензий по звездам, но вполне подходящая для одного ночлега.

Номер со стоянкой во внутреннем дворике гостиницы обошелся в 1100 рублей. Душ и туалет, соответственно, на этаже. Но номер был чистый и для одной ночи вполне годился.

Сходил в кафе, расположенное в одном здании с гостиницей и поужинал. Счет на 400 рублей, конечно, не сильно понравился. Но идти в город, искать что-то другое было попросту лень.  

Потом, приняв душ, смотрел телевизор и отправлял твитты. На завтра запланировал осмотр бывшего ТУСМ, располагавшегося когда-то здесь, в Алдане. Здесь мне довелось пару недель преподавать на курсах кабельщиков-спайщиков. Алданский ТУСМ тогда принял в эксплуатацию новые коаксиальные кабели, которые я со строителями доводил «до ума» и принимал в Тынде, и нужны были спайщики, способные их монтировать. Одного, правда, мы со строителями обучали еще при пуско-наладочных работах в Тынде. Но одного спайщика для такой работы было мало, вот и надо было обучить еще несколько парней из местного ТУСМа.

К концу следующего дня я запланировал прийти в Тынду.

Глава 35. Алдан — Тында. День 29-й. 08.09.2012г.

Проспал до половины девятого. День будет длинный. По этой трассе почти пятьсот до Тынды. Но с учетом поисков ТУСМа в Алдане, заезда в аэропорт Нерюнгри и прочих остановок, получится, скорее всего, что в Тынду приду уже ночью. Так что хорошо выспаться никак не помешает.

Позавтракал в номере. Идти в то самое кафе «Эдельвейс» с трехзначными ценами желание с утра не возникло. И отправился искать ТУСМ №2.

Проходя во внутренний двор гостиницы за машиной, обратил внимание на распределительный шкаф  ШР-600 и его вводной колодец. Так ведь привычка. Да они и сами на глаза лезут!

Что-то местная ГТС совсем не следит за своей распределительной сетью. Коробка-то на замок закрыта, но разве нельзя было сделать хотя бы текущий ремонт. Да и шкаф покрасить не мешает. Город всё-таки.

Выехал,  и чтобы проверить свою память, решил поискать эту самую Комсомольскую улицу самостоятельно. Немного поплутал. Но память буквально на один квартал подвела, и я свернул чуть раньше, попав в непонятные дворы с гаражами. У гаражей, как и положено в субботу, сидели алданские мужики.

Мужики отмечали день рождения друга. Того, что на фото сидит. Разговорились за жизнь. Народ веселый, неунывающий и всё в это прекрасное субботнее утро воспринимающий позитивно. Легкий подогрев тому только способствовал. Именинник попросил определить, сколько ему стукнуло. Прекрасно понимая что тут за жизнь, я сказал: «полтинник». И угадал. 

— А мне, сколько дашь? — спросил я.
— Ну, ты помоложе будешь! — тут же ответил именинник.

И долго не хотели верить, когда я назвал свой год рождения. Пришлось права показать. Рассказал что ищу. И парни объяснили, что я немного ошибся и к ТУСМу надо еще подняться в горку.

Поблагодарил ребят, пожелав имениннику долгих лет и здоровья, а «всё остальное купить за деньги». И отправился в указанное мне место. Пропускная была на месте.

И здание Алданского ТУСМ №2 тоже. Только теперь уже его тут нет.

А вот гаражи, в которых мои ученики-спайщики практически осваивали монтаж коаксиального кабеля КМБ-4, переданы городскому маршрутному такси.

И здание ОУП тоже сохранилось.

Больше, в принципе, мне тут делать было нечего. И я решил поехать дозаправиться и заодно помыть машину. Трелюха за два дня совсем стал чумазиком. Заправка работала, а вот мойка нет. Чего-то там случилось с оборудованием. Цены на бензин в Алдане в тот день были такими.

И у них не только мойка не работала, но и термометр врал безбожно. На улице было всего 13 градусов. Что по мне было гораздо лучше, чем светящиеся цифры на табло. Я уже говорил, что люблю осень и не очень люблю всё, что выше 18 градусов.

Съездил еще на одну мойку. Но там не было света, и она тоже не работала.

Меня это совсем не удивило. Я уже привык, что в субботу в северных городах, много чего не работает по осени. Вспомните Усть-Неру.

И поскольку дело уже шло к обеду, то решил заехать в кафе «У Гиви», которое вместе с шашлыком мне рекомендовал Паша. Находится оно на выезде в сторону Нерюнгри, за речкой Орто-Сала.

Вот такие мы тогда были чумазые. Прямо неудобно было ездить по городу.

Напротив тоже было кафе.

Это место популярно у дальнобойщиков.

Сервис тут тоже имеется.

Харчо и шашлык у Гиви были неплохими. Вот только лучок к шашлыку надо бы мариновать.

Подкрепившись, поехал на трассу. Впереди, с сопок, опять заходил дождь.

Движение по трассе на отходе от Алдана было достаточно интенсивным. Грязь постоянно летела на лобовое. Как-то вдруг закончилась вода в бачке, и я вспомнил, что в канистре воды тоже нет. Забыл залить в Алдане. Надо ручей поискать. Нашлась быстро даже целая речка. С громким названием «р. Большая Юхта».

Набрал воды в канистру и залил полный бачок. Стал рассматривать камень,  лежащий недалеко от машины.

И тут из-за камня  вышел мокрый и трясущийся Табаки и потребовал плату за проезд. И как это они меня находят? Хвостатый рэкетир, похожий на шакаленка, долго смотрел мне в глаза с немым вопросом  — «Платить будем?»

«Да будем, будем». И посмотрев на его выпирающие ребра, кинул ему все остатки усть-нерских галет. «Видать судьба у меня в этом путешествии кормить всех встречающихся на моем пути сирых и хвостатых», — констатировал я.

А дальше, между Нимныром и Хатыми был перевал Тит. На подъёме понял, что макушка перевала будет полностью накрыта облаками. Высота тут 1360 метров.

Так оно и случилось. Накрыло хорошо. Видимость меньше пятидесяти метров на самой вершине. И температура +3С. Идти на тридцатикилометровый спуск пока не развиднеется явно не стоило. Там повороты ниже есть приличные и к тому же закрытые.

Ну, тогда надо кофейку попить с бутербродами. Благо, что тут и стояночка имеется.

Взял планшет и обнаружил, что связь есть. МТС и даже 3G. Стал отправлять твитты с дорожными фотками. Все исправно уходило.

Сижу на перевале, вокруг хрень погодная, а я тут твитты рассылаю! Прогресс, аднака!

Но минут через сорок облако покинуло макушку перевала и развиднелось. Поехали.

На спуске машину подтаскивало в поворотах. ESP выключил когда уже съехал для остановки на обочине. Так проще стартовать с оплывающей глинистой бровки. На приборке горела небольшая иллюминация. Трелюха гонял своих «электронных собачек» по полной программе. И средний расход уже вырос до 9,1 л на сотню. На часах время московское. Тут +6 часов. Вечереет. До Чульмана чуть меньше сотни.

Становой хребет неплохо смотрелся после того как немного развиднелось. 

На подходе к началу асфальта перед Чульманом дорога была просто жуткая. Машину прилично трясло и было откровенно жалко подвеску. И спасения не было даже на встречке. Те же … только в профиль. Но асфальт все-таки начался.

Это смарт такие мыльные картинки рисует. Хотя если в фотошопе поработать, то вполне акварельный рисунок получится. Полная ерунда эти камеры в недорогих аппаратах.

И как я намечал по дороге в Магадан, заехал в аэропорт Нерюнгри. Я уже писал, что сюда и отсюда, тогда аэропорта Чульман, довелось полетать в восьмидесятых.

Вот эта пристройка, по-моему, сохранилась с тех времен.

Только всё и здесь в запустении и недострое. Вот панорамку площади сделал.

И только усталый ЯК-40, как заслуженный ветеран, возвышался на постаменте.

Начинало темнеть. Надо было ехать. Мне ведь до Тынды дойти сегодня по сценарию требуется. Туда еще 240 километров ехать.

В Беркаките остановили на посту. Разговор был — полное дежавю с вариациями вот из этого отчета Zhigul, такого же владельца Трейла и моего ровесника, состоявшийся с работником ДПС, когда он шел назад из Хабаровска.

— Откуда едем?
— Из Москвы!
— Куда?
— В Москву!
— Счастливого пути. Мы сумасшедших не досматриваем!

Рассмеялись оба. И я поехал дальше. Действительно смешно получилось!

И дальше, уже в полной темноте доехал до границы Якутии. Впереди была Амурская область.

Время 23:37. До свидания, Якутия! Дай Бог, не в последний раз видимся!

Вышел из машины и оглянулся на Якутию. Над дорогой висел ковш Большой Медведицы. И, как положено, на семи длинах торца ковша — Полярная Звезда!

Я вернусь! Теперь я это знал точно. Мне ведь на Алысардахе надо обязательно поймать хариуса с каплевидным глазом и радужным пером!

Прощание с Якутией мы с нашей командой отметили 100 000 на одометре. Вот только я это снять не успел. Но снял через сто километров, когда об этом вспомнил. Тоже красиво получилось. 100 100!

По этому поводу Трелюха по праву получил звание «Самурай». А Миха был произведен в старпомы.

В начале асфальта перед Тындой, в кафе «Придорожное», что в Лапри, и я отметил это дело баночкой нулевого. До Тынды 73 километра относительно нормального асфальта.

Асфальт! Эх, не понимаем мы своего счастья!

В Тынду я пришел во втором часу ночи и разместился в уже знакомой гостинице «Юность».

Продолжение следует.