Немного придя в себя от вала впечатлений нашего грузино-турецко-курдского похода 2015, потихоньку стали прикидывать, что может быть дальше. Формат гипотетического похода нами опять же не обсуждался — только сами на своем авто от дома до дома. С какого-то времени мы просто перестали уже даже представлять какой-либо другой вид проведения отпуска. Остается малость — решить куда идти, да так, чтобы еще, что называется, и овцы были сыты и волки целы.
Стали рассматривать и обсуждать различные направления и варианты. Не особо истово, но время от времени возвращаясь к теме предстоящего очередного «сурового и дальнего».
Среди множества вариантов, которые под свежими, еще не рассеявшимися, впечатлениями казались скучноватыми, серебром сверкнул Памир. Он зацепил сразу, и чем больше я читал отчетов о нем, тем больше в меня вселялась и крепла уверенность, что «туда нам надо». Все остальные варианты в нашем сознании потускнели и отошли на второй план. Не то, чтобы мы все посмотрели в этом мире, и нет для нас больше ничего интересного. Конечно, нет, как раз наоборот. Просто сознание сфокусировалось, как на фотографии, именно на Памире, размыв четкость границ всего остального.
Маршрут привлекал множеством высочайших гор. Это и Алайские горы, и Фанские, и мощнейший Тянь-Шань, и сам Памир как квинтэссенция всех предыдущих гор, в том числе и виденных нами ранее. Привлекал маршрут экзотикой «наших» южных стран, с их красивейшей и нетронутой природой, бурными реками и чистейшими высокогорными озерами. Немного парадоксально, но привлекало даже, как бы сказать, «отсутствие изобилия информации» о тех местах. Недостаток информации придавал путешествию первопроходческий оттенок. И даже страшилки о представителях властей тех стран, пугая, настраивали на авантюрный лад, заставляя сосредоточиться на цели, делая ее еще желанней.
Информации действительно немного. Вроде бы народ, хоть и нечасто, но на Памир ходит, и отчеты есть, в том числе и на Drom.ru, и время для поиска информации было достаточно, но на многие вопросы ответов я не нашел. Зато наоборот, нашел толику ненужной и лишней информации, которой поначалу излишне грузился и с которой расстался уже в походе, ни разу не воспользовавшись ей за ненадобностью. Видимо, путь на Памир у каждого уникален и индивидуален, а ситуация в «наших» южных республиках меняется очень быстро, да и, вообще, общий порядок в этих странах достаточно нечеток и зависит от массы факторов, и в первую очередь от людей в конкретное время в конкретном месте, включая и тебя самого. Исходя из этого, и мной описанное может быть для кого-то бесполезно, не говоря уже о том, что я даже не ставлю себе цели пытаться ответить на все вопросы, ибо сие попросту невозможно.
В общем, уже к зиме мы твердо знали, куда мы пойдем. Мы не знали, дойдем ли, решив, что будем решать проблемы по мере их поступления, а в самом крайнем случае просто развернем своего коня, надеясь на то, что грань невозврата почувствуем заранее.
Традиционно, в ожидании дальнего похода и сбивая предвкушение, совершили с сыном и друзьями вылазки по Уралу и Западной Сибири на февральско-мартовские, майские и июньские праздники. Сейчас, по прошествии времени, наши небольшие вылазки-приключения, тогда казавшиеся рядовыми, вспоминаются с теплотой. А после июньских праздников, наконец, открылась прямая непосредственной подготовки к походу.
Непосредственная подготовка к походу свелась к покупке поперечин на рейлинги, бокса-кофра на них и трех горизонтальных металлических канистр по 20 литров. Все остальное у нас уже было. В кофр, кроме канистр, уместились раскладной стол и стулья, походная газовая плитка и баллончики с газом к ней, мангал, решетка-гриль, уголь, розжиг, пятилитровая канистра с дистиллированной водой, теплые куртки и другая прочая мелочевка. Кофр позволил нам не только иметь запас топлива, жизненно необходимого на Памире, но и поднять наш походный быт на качественно новую высоту. Задний ряд сидений был разложен в ровный пол, на нем обустроено просторное двуспальное место. Загружено продовольствие, питьевая и техническая вода, пристегнут чемодан и закреплена дорожная сумка. Учитывая неблизкий путь и то, что интервал между ТО у автомобилей Тойота составляет всего десять тысяч километров, техническое обслуживание авто провел уже совсем накануне выезда.
Автомобиль: Рав4, 2015, AWD, 2,5л.
Экипаж: Владимир и Ольга. Обязанности классические и разделены давно: командир-пилот и штурман-бортпроводник.
Маршрут: Екатеринбург — Казахстан — Киргизия — Таджикистан — Памир — Екатеринбург.
Наш маршрут по Средней Азии. К нему еще нужно мысленно дорисовать путь от Екатеринбурга до Алматы и обратно.
Пятница 15 июля. День первый. На Петухово
Как и в прошлом году, нарушаем свою же традицию выезжать в дальний поход ранним утром. Ольга в последний рабочий день перед отпуском взяла отгул и высыпается, вставать не спешит. А у меня, несмотря на будничный день, путешествие уже началось, скоро вернуться домой вряд ли получится. Обнуляю показания суточного пробега и еду на работу на давно уже подготовленном к путешествию, нагруженном и навьюченном Рав4. К концу рабочего дня, налегке ко мне приезжает и Ольга. К драгоценным дням отпуска, таким образом, мы добавляем еще целых полдня. Ночи мы не боимся, где застанет, там и переночуем, благо к автономности мы готовы.
Стартуем. Как-то достаточно легко, несмотря на пятничный вечер, вырываемся из города и выходим сначала на Сибирский тракт, а затем, на не раз езженную и знакомую, Каменск-Уральскую-Шадринск-Курганскую трассу.
Дождик, провожавший нас из Екатеринбурга, закончился. Распогодилось. Начало путешествия радует, мы идем, наслаждаясь открывающимися видами.
Так, коротая остаток дня, и докатили почти до казахской границы. В районе Петухово в 22:45 встали на ночлег возле подвернувшегося кафе, которое наутро оказалось одной из составных частей стоянки для дальнобойщиков. 55.092840, 67.922517. 100 руб/авто за ночь. С комфортом расположились в Рав4е.
Пройденный маршрут: Екатеринбург, Каменск-Уральский, Шадринск, Курган, Петухово.
Итого за день: 580,3 км.
Суббота 16 июля. День второй. На Караганду
Нагретые разными ужастиками из интернета о казахских гаишниках и таможенниках, и из-за того, что по-хорошему сегодня надо бы пройти подальше, спим мы не слишком долго, в 05:04 встаем, собираемся, в 05:52 стартуем. А в 06:08 мы уже на погранпереходе (здесь и далее указываю уральское время, ввиду незначительности его отличия от уральского в местах нашего путешествия).
Погранпереход открыт, транспорта немного, все быстро и достаточно логично. Хотя схема перехода и отличается от виденных нами ранее, разобраться в ней не составляет труда. На российской стороне проверка документов, штамп в паспорта, беглый осмотр вещей в багажнике, осмотр днища автомобиля, двигателя и вещей в кофре на крыше. Ничего не доставали, все осматривалось с помощью зеркальца на длинной рукоятке. В 06:38 выехали с российской таможни.
Кстати, таможенников, ни российских, ни казахских, сейчас там быть вроде бы не должно. И в чем упростилась процедура перехода границы с появлением Таможенного союза, мы не совсем поняли. Выполняются все те же действия, что и при пересечении границ других государств. На многих границах еще все проще бывает, на сербско-черногорской, например.
С волнением заезжаем на казахскую сторону. А волноваться-то и нет необходимости. Все корректно, никаких разводов, никакого вымогательства, осмотр еще более беглый, чем в России, к тому же без зеркала на длинной ручке и открытого капота у Рав4а. Даже на кофр не обратили внимания, как будто его и не было. Из необычного — это фотографирование на цифровую камеру перед окном инспектора на паспортном контроле. Небольшой инцидент все же был. Инспектор развернул молодую пару перед нами из-за расплывчатого, по его мнению, указания ими адреса в строке «принимающая сторона» миграционной карты. Пара, очевидно уже не раз пересекавшая здесь границу и громко высказывающая свое неудовольствие, дописала полный адрес своих родственников в Петропавловске.
«Петропавл?» — переспросил инспектор.
«Петропавловск!» — с поднятой головой и прищуренными глазами, четко и звонко подчеркнув «овск», ответила девушка.
А мы, не знающие своего следующего места ночевки, заметались, какой адрес указать нам? Тойота Рав4? Немного поразмыслив, указали «Алматы, Казахстан». К нашей радости, мои объяснения инспектора удовлетворили, и указанный адрес оказался для него достаточным.
Оформив казахскую автостраховку и обменяв немного валюты, в 08:13 выдвинулись дальше, на Петропавловск. Едем, ожидая встречи с еще одними знаменитыми действующими лицами на казахских дорогах — с жолполициясы.
Утро, будучи хмурым еще на российской стороне, вскоре превратилось в совсем хмурый холодный день с серым непрекращающимся дождем.
Жолполициясы не заставили себя ждать, первый тормознул еще до Петропавловска. Начитавшись про них страшилок и ужастиков, теоретически я был готов к встрече с ними, настало время практики.
Знаю, что выходить из авто нельзя, жду. Подходит инспектор и высыпает на меня массу вопросов, один за другим. Что ж, сведения из интернета не такие уж и неверные. Наряду с правомочными вопросами, им задаются и такие вопросы как: «Первый раз у нас?», «Где работаете?», «Есть наклейка РУС на заднем стекле?», «Есть диагностическая карта технического осмотра на автомобиль?», «Откуда едете?», «Куда едете?», «Где ночевали?» и др. Стремясь выбить меня из равновесия, вопросами он сыпал так, что я, в стремлении четко сформулировать ответ, не успевал ему отвечать.
Наконец, мне это надоедает, и я его перебиваю: «У Вас что, праздник речитатива сегодня? Я не успеваю Вам отвечать».
Огорошенный Инспектор, уже медленнее: «У Вас наклейка РУС есть на заднем стекле?»
Я: «Да, в правом верхнем углу. Кроме того, все документы у меня в порядке, и Вы это видите».
Инспектор: «Счастливого пути».
Следующий остановил нас на посту, на въезде в Петропавловск, заметив мои метания в поисках знака «Стоп», о котором я был также наслышан.
Пока он проверял документы, я так ему об этом и сказал: «А куда у Вас знак «Стоп» делся?»
Инспектор: «Не первый раз у нас?»
Я: «Впервые, но о Вашем знаке весь интернет говорит».
Инспектор, важно: «Знак увезли на реставрацию, скоро обратно привезут».
О как. Не в ремонт, не в покраску, не на восстановление, а на реставрацию! Как икону или высокохудожественную картину. Так и захотелось спросить, чьих, мол, кистей был знак. Что говорить, тот знак кормилец — отношение к нему у жолполициясы самое уважительное.
Очередной, уже и не помню который по счету, сделал упор на требовании диагностической карты техосмотра. Я уверен, они отлично знают нюансы российского законодательства, в том числе и про то, что в России владельцам автомобилей до 3 лет нет необходимости проходить техосмотр своего авто. Объясняю это инспектору.
Инспектор: «Вы не в России, Вы в Казахстане».
Я: «Мне было необходимо произвести техосмотр моего автомобиля сразу после въезда в Казахстан из России?»
Инспектор: «…»
Я, все то же самое, с другого бока: «В России свидетельством технической исправности автомобиля для сотрудника ГИБДД является свидетельство ОСАГО, оно же является одним из документов, который водителю необходимо предъявить инспектору ГИБДД по его требованию».
Инспектор: «Оно у Вас есть?»
Я: «Да».
Инспектор: «Счастливого пути».
Надо сказать, что с каждым следующим инспектором чувствовал я себя все уверенней и уверенней. А инспекторов ну непристойно много, и остановить тебя стремится каждый. Даже надежду на то, что спокойно проедешь мимо очередного жолполициясы можно выкинуть и забыть про нее — жезл будет поднят обязательно.
За Петропавловском начались и продолжились почти до Кокшетау нескончаемые ремонты, объезды ремонтов и ремонты объездов.
В компенсацию, примерно от Щучинска до Астаны начался платный автобан, вполне-вполне не уступающий западным аналогам, а некоторых из них и превышающий по качественным показателям. Автобан, позволяющий официально перемещаться по нему со скоростью 140 км/ч, позволил немного наверстать время, но резко поднял общий средний расход топлива.
Зато Казахстан порадовал нас невысокой стоимостью топлива — 95-ый около 25 рублей за литр, тогда как у нас уже к сорока приближается. Из дома везу в виде НЗ канистру газпромовского 98G, заправляться из нее будем в самом крайнем случае, а две другие свободны — заправляем в них дешевый казахский бензин на «КазМунайГаз». Обстановку с заправками на просторах Казахстана не знаем, поэтому заправка Рав4а до полного бака плюс три полные двадцатки в кофре придают приятное чувство уверенности и существенно увеличивают автономный запас хода, делая его гарантированно больше 1000 км, правда по равнинной местности.
Автобан, фрагмент. За проезд по нему (~ 200 км) отдали 250 теньге (~ 50 руб). На мой взгляд, весьма адекватный ценник.
16:00. Прошли по окружной Астану. Погода улучшилась. Идем, наслаждаясь новыми, необычными для нас видами. Степь, она тоже разная, такой мы еще не видели.
Дорога уходит в небо. Раздолье! На душе песня.
Песня вскоре закончилась новыми ремонтами. Как я ни старался осторожничать, новые ремонты и объезды выплюнули Рав4, который еще утром был чистый, грязным и чумазым, как поросенок.
Кое-где замелькали промышленные пейзажи — чувствуется, скоро Караганда.
А вот и она.
Проехав Караганду, решили поискать ночлег заранее, до наступления темноты. Стоянка дальнобойщиков на выезде из Караганды не понравилась — целый транспортный узел, вокзал, среди фур потеряться можно. Двинули дальше и, проехав совсем немного, на агроферме «Курминское» нашли стоянку для дальнобойщиков покамернее. В 20:30 встали возле кафе. 49.610137, 73.211723. Вторую ночь располагаемся в Рав4е.
Пройденный маршрут: Петухово, п/п Россия—Казахстан, Петропавловск, Кокшетау, Астана, Караганда. Итого за день: 844,2км.
Воскресенье 17 июля. День третий. На Алматы
Ночь проходит, в Рав4е по домашнему уютно, вставать не хочется, в утренних сумерках самый сон, но надежда добраться сегодня до Алматы и свежий, еще домашний, заряд сил долго спать не дают. 04:04 подъем, 04:28 старт.
Степь опять другая.
Еще совсем раннее утро, а ДПС уже не спит. Проезжаем совсем немного, как жолполициясы прогоняют остатки моего сна и приводят меня в тонус, борьбу за существование никто не отменял, тем более в дальнем походе. Сразу после Шопы (я не ругаюсь, это населенный пункт такой) навстречу из-за пригорка появляется патрульный автомобиль. Я сбрасываю и так невысокую скорость, так как наслышан об активной практике казахских жолполициясы стрелять радаром в лоб, измеряя скорость встречного автомобиля. На патрульном автомобиле включается люстра, останавливаюсь.
Молодой жолполициясный казах в чине сержанта, после проверки документов, просит меня выйти из Рав4а, отводит чуть в сторону и сообщает мне о превышении мной разрешенной скорости.
«Да ладно, — говорю, — я километров 80 ехал».
«81 км/ч, — уточняет инспектор. — А разрешено 70 км/ч, здесь особо опасный участок дороги!»
На мои сомнения о наличии запрещающего знака инспектор предлагает мне съездить и убедиться самому. Так и делаю. Километрах в трех действительно нахожу знак «70». Вот ведь, на самом деле не проснулся. Что ж, возвращаюсь с повинной.
«Вы нарушили пункт трпртрпртрпр» — говорит инспектор.
Я: «Нарушил, составляйте протокол, раз виноват, буду платить штраф».
Инспектор: «Я сейчас изымаю Ваши права, Вы едете в банк, оплачиваете штраф и т.д. и т.п.»
Я: «Изымать водительское удостоверение Вы не имеете права. Составляйте протокол, а мое дело оплатить штраф».
Инспектор, выкручиваясь, несет бред: «Если Вы не согласны с нарушением, я имею право изъять Ваши права».
Я: «А я согласен с нарушением. Составляйте протокол».
Инспектор, помолчав, задумчиво: «Вы турист. Не хочется портить Вам отдых. Оставьте что-нибудь нам на бензин и езжайте отдыхать».
Я, также помолчав и взвесив: «1000 теньге Вас устроят?»
Инспектор: «Ну, это несерьезно».
Я: «Больше двух дать не могу».
Инспектор: «Давайте».
Протягиваю 2000 теньге. Отшатнувшись от протянутых купюр, как черт от ладана, инспектор начал меня учить, как нужно правильно давать взятки — оказывается, надо вложить деньги себе в ладонь и при прощании незаметно передать при рукопожатии… детский сад на выгуле. Далее сержант стал пространно рассуждать, как неуважительно гражданскому человеку не верить инспектору в форме при исполнении, имея в виду то, что я сразу не поверил ему о наличии знака. Слова «в форме» и «при исполнении» сержант подчеркнул. Этот небожитель, только что позорно взявший мелкую взятку, тут же про все это забыл и, кичась «исполнением», начал рассуждать о форме и чести, уж не пыжился бы лучше. 400 рублей не жалко, осталось лишь чувство брезгливости, но считаю, что в данной ситуации поступил правильно — неизвестно, что этот пряник мог преподнести еще.
Мы с Ольгой сюда пришли не бороться с пряниками, не выводить их на чистую воду — жизнь их выведет. Мы идем, преодолевая их, к нам самим еще до конца неведомым целям.
После этого случая жолполициясы, о которых я столько начитался, упали в моих глазах окончательно и, уж во всякой мере, страшными они быть перестали.
С основной трассы при желании можно запросто съехать в степь и уехать в никуда. Свобода! Кстати, знакомьтесь, на фото чумазый Рав4, рядом мой штурман Ольга.
Утренний инцидент никак не испортил нашего походного настроения. Мы идем в неизвестное, радуемся все новым и новым открытиям. В нас прямо «сидит» трудно передаваемое чувство счастья путешествия. Как сказал кто-то из великих путешественников: «Я не огорчался с того дня, как вышел из дома, и чувство радости не покидало меня до возвращения домой». Честно слово, это и про нас.
Один из заливов Балхаша.
Торопясь добраться до Алматы, Балхаш огибаем транзитом, любуясь на него издали. Действительно, море — до горизонта. И вода очень красивого цвета. Решаем подъехать к нему поближе на обратном пути.
Про среднеазиатские кладбища уже много говорилось. Они издалека выглядят поселениями, а некоторые надгробные комплексы — это целые храмы.
Видим впереди и в стороне, метрах в двадцати от дороги, автомобиль ДПС, рядом с ним внимательно смотрящий на нас инспектор. Еду равномерно с разрешенной скоростью, в любую секунду готовый к остановке. Видно, что у инспектора прямо зуд в руке с жезлом, но рука не поднимается. Равняюсь, проезжаю.
«Поднял, поднял палку», — кричит Ольга.
«Вот пусть он меня сейчас догонит и объяснит, что я должен на него задом смотреть», — отвечаю я, не ускоряясь, в зеркала наблюдая за действиями инспектора.
Погони не было, очевидно инспектор сам осознал свою оплошность.
По описаниям, на развилке дорог на Шу и Алматы есть пост ДПС, мы где-то рядом, и так предельно внимательный, еще больше концентрируюсь. Несмотря на это, после знака «50» и пятисот метров затяжного подъема начинаю немного добавлять. Преодолеваю возвышенность, проезжаю еще немного, вот и пост и, конечно, остановка: «С документами на пост пройдите, пожалуйста».
Захожу на пост. В вагончике за столом майор и сержант. Вагончик вагончиком, а на столе монитор, который майор, после проверки документов, развернул ко мне и продемонстрировал аж три фиксации моего нарушения под знак «50», по-доброму так, с сочувствием в голосе.
«Ничего себе у Вас техника», — удивляюсь я.
«У волшебника Сулеймана все по-честному, без обмана» — все также по-доброму шутит майор, такой казахский дедушка Ленин.
Далее опять последовали объяснения о невероятном размере штрафа, о неотвратимости наказания, но без угроз изъятия прав, все в правовых рамках. Затем опять с моей стороны: «Раз виноват, составляйте протокол, буду искупать вину». Майор несколько раз, тяжело вздыхая, доставал бланк протокола и даже несколько раз заносил над ним авторучку. Затем снова принимался мне, как непонятливому ребенку, объяснять тяжесть моего проступка и неотвратимость наказания.
А сержант шутливо «помогал» нам обоим «найти решение»: «Да не хочет он, чтобы протокол составлялся».
Пока мы разговаривали с майором, в вагончик успело заскочить и выскочить с десяток-другой водителей, о чем-то по-казахски весело переговариваясь с сержантом.
«Что они у Вас веселые такие?» — спрашиваю.
Майор с сержантом смеются. Майор, душевно: «Это потому, что они знают местные традиции».
«Хорошо, — говорю, — если как-нибудь без протокола?»
Сразу вижу облегчение у майора: «А какие варианты Вы можете предложить?»
Я: «Не олигарх, могу выделить 1000 теньге».
Майор, не торгуясь: «А, давай».
Я, огорошен: «Извините, не расслышал».
Майор, повторяет: «А, давай».
После еще долго общались с майором обо всем, для сверстников тем для разговора всегда хватает. Вы знаете, расстался я с ним, его уважая, это не утренний сержант. Создалось чувство какого-то порядка, да, незаконного, непонятного «цивилизованным» европейцам, но порядка, и майор просто должен действовать в рамках этого порядка. Я думаю, что коррупционная схема, размах которой в Казахстане очевиден, на майорах не заканчивается.
При прощании майор сказал: «Ну, вот видите, и Вы уходите веселым».
Одно для меня так и осталось загадкой — что ж они так протоколы-то не хотят составлять?
Забегая вперед, и развеивая ужасы про казахских гаишников, скажу, что это был второй и последний «штраф», который я заплатил за весь поход, включая и Киргизию, и Таджикистан, и Памир, и кусочек России.
И еще этот пост стал для нас первым впечатлением южного Казахстана. В отчетах не раз читал про то, что в Казахстане Казахстана два — северный и южный. И невидимая граница проходит где-то по Балхашу. Вы знаете, и нам показалось так же, прежде всего по людям и по их отношению к тебе. Никого не хочу обижать, но теплота южного Казахстана нам понравилась больше. Разумеется, наше мнение абсолютно субъективно. Возможно, просто нам так везло, но даже жолполициясы у нас разделились на злых полицейских и добрых полицейских, на северных и южных.
Степь опять другая.
Столько верблюдов мы увидели впервые. Целые табуны, стада, или как их правильно называть. Устроили фотосессию-фотоохоту, стремясь, чтобы верблюдов попало в кадр как можно больше, но они как-то ловко уворачивались из кадра. Точно так же, они величаво и не спеша уходили от Ольги, когда та хотела к ним приблизиться. Причем Ольга передвигалась бегом, а верблюды нехотя и не торопясь, с гордо поднятой головой, но гораздо быстрее Ольги. Это мне напомнило анекдот: «Штирлиц бежал за машиной Бормана, делая вид, что никуда не торопится».
Там, где есть вода там жизнь.
В Алматы въезжаем под радугу и аккомпанемент завершающегося дождя.
У Ольги приготовлен небольшой список гостиниц в крупных городах по нашему маршруту, составленный накануне путешествия. В 19:00 заезжаем в первый отель, все нравится, в нем и останавливаемся на две ночи, с целью выделить весь следующий день на знакомство с Алма-Атой. Отель с теплым названием «Mildom», 43.253189, 76.947859. Двухместный номер со всем необходимым, отзывчивый персонал, завтрак включен, Рав4 под камерами у самого входа в отель. Персонал не просто отзывчивый, прием душевный, буквально как к родным гостям.
Разместившись, сходили в ближайший магазин за пивом и за чем-нибудь перекусить. Из хлеба выбрал лаваш, прошу девушек, а меня не понимают. Это притом, что русским владеют абсолютно все и абсолютно хорошо, иногда казалось, что лучше, чем родным. Я уже за прилавок переваливаюсь, показывая девушкам на лаваш.
Наконец, одна понимает: «А, так Вы лепешку хотите!»
Действительно, что я так? Что за лаваш? По-русски лепешка и есть лепешка. Получается, что это я русский забываю.
Пройденный маршрут: Караганда, Балхаш, Приозерск, Алматы.
Итого за день: 982,3 км.
Понедельник 18 июля. День четвертый. Алматы
Сегодня у нас первый настоящий день отпуска, перед этим были всего лишь выходные. Рав4 отдыхает на стоянке перед гостиницей, а мы с Ольгой, позавтракав, идем пешком гулять по городу.
Среди прихожан не только русские.
Количество русских в южной столице Казахстана удивило. То, что русский язык в Алма-Ате настолько активно используется, в принципе понятно — все-таки все мы из одной большой страны. Но то, что так много русских живет здесь постоянно, было для нас несколько неожиданно. Причем русских мы видели не только в Алма-Ате, но и в деревнях и аулах.
Вообще, взаимоотношения русских и казахов такими, какими мы их увидели в Алма-Ате, нам понравились. Часто видели, как проходили, по-дружески общаясь, казах и русский, двое русских и казах, двое казахов и русский. Полный мир, дружба и интернационал. И это хорошо. Это, на самом деле, радует. При этом, вся атмосфера общения, в том числе и с нами, витающая в воздухе, какая-то теплая, спокойная и располагающе-дружеская, словами трудно передать — Алматы не Екатеринбург ни разу, не говоря уж о Москве.
Вспомнился офицер запаса, с которым мы два дня назад познакомились и разговорились на казахском погранпереходе. Он с женой и внучками ехал на дачу у Балхаша, которую приобрел еще в советские годы. Так вот, он искренне желал долгих лет нынешнему президенту Казахстана, ассоциируя его власть со стабильностью и порядком. Говорил, что и в Казахстане есть силы стремящиеся дестабилизировать обстановку в обществе по украинскому сценарию. Еще и поэтому мы порадовались тому, что увидели в Алма-Ате.
Погуляв по городу, поднялись по канатной дороге в парк «Кок Тобе». Здесь чуть другая атмосфера — атмосфера отдыха и развлечений. Народ такой же позитивный, дружелюбный и приветливый.
Битлы.
Девушка искренне боялась виртуальной прогулки над пропастью, а когда у нее немного получалось, ее парень старался выбить ее из равновесия. Вокруг них собралась толпа, все смеялись до слез.
Алматы. Вид с «Кок Тобе».
Тянь-Шань велик и серьезен. Я, удивляясь и до конца не веря, спрашиваю Ольгу и себя: «И мы туда пойдем?»
Спустились по канатной дороге обратно в город. Обращаем внимание на пустынность улиц, решаем, что виной всему понедельник, что народ в основном работает. По пути выискиваем магазин, нужно подготовиться к завтрашнему дню. Видим вывеску «ЦУМ», значит нам туда. И вдруг на входе меня неожиданно активно останавливают охранники со словами: «Только для женщин!»
Мы огорошены. Нет, конечно, Средняя Азия и все с ней связанное, но мы и в Газиантепе с таким не сталкивались.
Ольга спрашивает меня: «Что, не пойду тогда?» «Наоборот, — говорю, — сходи, посмотри, что это за ЦУМ такой специальный для женщин».
Ольга ушла в магазин. Я стою, наблюдаю местную жизнь, изредка фотографирую, размышляю о дискриминации по половому признаку. В руках у меня кроме фотоаппарата ничего нет, одет я в светлые брюки и облегающую белую футболку, на голове ковбойская шляпа от солнца.
Вышел покурить неподалеку от меня один охранник, затем другой. Гляжу, в магазин, минуя охрану, проходит казах, ну думаю, может быть из числа персонала. Затем заходит другой, затем русский, затем пара мужчин выходит из магазина. Я начинаю чувствовать себя негром во времена апартеида, уж и не знаю, какую дискриминацию ко мне применили.
Выходит Ольга и рассказывает, что в результате ее поисков в этом магазине секретно-женских товаров, она обнаружила в нем мужчин. Я уже совсем на точке кипения. В это время к нам из магазина вышел начальник охраны и предложил мне, если у меня есть желание, зайти в магазин. Я ему сдержанно ответил, что уже убедился в гостеприимстве его подчиненных. Начальник охраны, извиняясь за действия своих подчиненных, рассказал, что в Алма-Ате теракты, введен красный уровень и что охранники машинально среагировали на необычно одетого человека. Все стало на свои места. Охранники, конечно, чересчур перебдели, ибо ни пояса шахида, ни гранатомета у меня не было и спрятать было негде, но ситуация стала понятной.
Это сейчас известно, что в Алма-Ате в тот день рецидивист-уголовник расстрелял двоих гражданских и больше десятка полицейских, восемь из которых и оба гражданских погибли, а остальные были тяжело ранены. А тогда информация была самой противоречивой, тем более мы получали ее из уст людей. Говорили и о взрывах и о захватах заложников. Даже вечером в телевизионных новостях из конкретного было лишь только то, что террорист задержан и что действовал он в одиночку.
В Алма-Ате множество арыков, несущих прохладу, с бурно шумящей водой.
Идем по направлению к нашему отелю, фотографирую привлекшее мое внимание здание, издалека бегом бежит охранник и просит меня удалить фото. Уступая его просьбам, удаляю, он, проверяя, в этом убеждается.
Спрашиваем: «А что это за здание?» «Частная собственность», — отвечает.
Нет, все-таки, по-моему, в нашем современном мире такого рода запреты являются архаизмом — каждый в интернете может найти информацию об элитной гостинице Rixos и увидеть ее фото. Не говоря уж о том, что стер я одну фотографию, а сфотографировал машинально дважды, уже дома разглядел, но фото выкладывать не буду, раз обещал охраннику, то обещал.
Ищем магазины поближе к дому, чтобы недалеко было нести продукты, а все магазины закрыты. А улицы стали еще пустынней. Наконец, ближе к отелю, все же находим небольшой магазинчик, где и закупаемся.
Приходим в отель. На ресепшн девушки расспрашивают нас о ситуации в городе. Мы им рассказываем о наших приключениях. Они рассказывают, что многие офисы и предприятия в городе закрыты, а работники отправлены по домам с рекомендациями из дома не выходить, эвакуирован из-за угрозы взрыва железнодорожный вокзал, усилены меры безопасности на границе Казахстан—Киргизия. Из-за последнего мы переживаем больше всего, ведь нам завтра туда.
Остаток вечера общаемся по скайпу с родными и готовимся к завтрашнему дню, который, как надеемся, все-таки станет продолжением задуманного нами похода.
Вторник 19 июля. День пятый. На Иссык-Куль
Встали в 05:30, собрались, быстро позавтракали заказанным в номер на 06:30 завтраком, тепло распрощались с девушками на ресепшн, угостив их екатеринбургскими конфетами и шоколадками, чему те искренне обрадовались, и в 07:08 выдвинулись.
Из Алматы Ольгины навигаторы вывели нас такими же объездными второстепенными дорогами, как до этого в нее и завели. Бывает любопытно проехаться именно второстепенными дорогами, интересно понаблюдать за жизнью местной глубинки. Когда дороги стали уже чересчур второстепенными, сориентировавшись, делаем поправку навигаторам и выходим на основной тракт.
Идем на восток, границу решили переходить через «Кеген-Каркара». По отзывам этот погранпереход «менее прихотлив» из-за удаленности от основных магистралей, из-за дорог с грунтовым покрытием и без оного, да и просто сам по себе более скромен.
Опять потянулись казахские кладбища-»поселения».
А вскоре уже начались и предгорья Тянь-Шаня.
В горах мы уже бывали, но зная какие высоты, если все сложится, ожидают нас в этом походе, к теме «высота» отнеслись серьезно. Многочисленные рекомендации были приняты нами во внимание, мы вооружились почти всем. С горняшкой шутки плохи, в ход пустили почти все, о чем вычитали в интернете — витамины, повышенное употребление питьевой воды, запрет спиртного, тонизирующую травку для стимулирования умственной деятельности, марихуана называется, и прочие рекомендации (про марихуану шутка была, не пробовал никогда). Да и сам маршрут был составлен так, чтобы набирать высоту по возможности постепенно, не забывая об акклиматизации.
Поэтому, едва приблизившись к горам, стали отслеживать высоту, чтобы понимать в дальнейшем интенсивность наших подъемов-спусков и время нашего нахождения на тех или иных высотах. Первый же опрос навигатора показал, что высота над уровнем моря уже составляет 920 метров. Неожиданно. Горы еще толком и не начинались, еще и не серпантинов, ни резких подъемов не было.
Слежу также за средним расходом Рав4а. А он пока радует, с начала путешествия он составляет 8,3л/100км. И это с нагруженным кофром на крыше. Посмотрим, как отразятся на среднем расходе горы. Пока лишь на него четко влияет скорость — автобан перед Астаной заставил его вырасти, а участок Караганда-Алматы с равномерными скоростями 90-95км/ч заставил упасть.
За Кегеном начались «ничьи» дороги. Ничего, ехать можно.
За Кегеном навигатор показал высоту уже в 1887 метров. Еще раз удивились тому, как незаметно для себя мы поднялись в уже собственно настоящие горы.
Подошли к погранпереходу. Кроме нас никого. Нас сразу приглашают. Погранцы-таможенники общаются с нами спокойно, немного с интересом, дружелюбно-располагающе. Опять фото на камеру, печать в паспорт, беглый, поверхностный осмотр вещей в Рав4е, ничего не трогая, кофр не открывая.
Спрашиваю: «Кому нужно сдать миграционную карту?» «Ааа, ну мне сдай, — отвечает погранец-таможенник. — Счастливого пути!»
Все на все минут пятнадцать. Мы обалдеваем, другого слова не подберешь — а где обещанные поборы, вымогательства, издевательства, унижения и мытарства? Ладно, едем на киргизскую сторону, может быть, там?
На киргизской стороне, вообще встречают как родных: «Ооо, русские! Откуда из России? А, бывал, бывал в Екатеринбурге. Правильно, что к нам приехали отдыхать! На Иссык-Куль, наверное? Правильно, молодцы! Какая у нас природа! А какой народ душевный! А еда какая, а порции какие у нас, не то, что у Вас — у нас они огромные!»
Интересно, что вскоре мы смогли убедиться в правдивости слов киргизского пограничника, и сейчас уже сами готовы подписаться под каждым. Кстати, к своему стыду, только здесь узнал, что Киргизия также входит в Таможенный Союз. Показалось, что погранцы сказали нам об этом с гордостью. Что ж, приятно, что наших стало больше и что союз с нами ценится.
На паспортном контроле, сотрудник, рассматривая штампики в паспортах: «Не первый раз за границей. И все на автомобиле! А почему к нам в последнюю очередь?»
Выкручиваясь, шучу: «Да, так сказать по нарастающей. От малых красот к большим».
Мой ответ принимается серьезно: «Правильно. Что там смотреть в этой Европе? А у нас красиво! Увидите, Вам понравится».
Другой погранец, поверхностно осматривая багаж: «Тихо у нас сегодня, нет никого. Утром только две семьи русских с маленькими детьми проехали на больших джипах и все. А что так мало еды с собой везете? У тех очень много продуктов было, консервов особенно, они с детьми, правда, были. У нас вкусная еда, но русские консервы намного вкуснее наших. А Вы что их не везете? Не любите?»
«Мясные консервы на самом деле не любим. Любим консервы тунца. Возьми, попробуй, вкусно, нам нравится», — угощаю погранца.
Берет: «Спасибо. Попробую».
На обе стороны потратили максимум полчаса и в 13:05, в приподнятом настроении, въезжаем в Киргизию.
А вокруг красотища! В Киргизии практически везде очень красиво — горы, реки, озера, зеленые луга и пастбища, многочисленные отары овец и табуны лошадей, стойбища, юрты. Очень самобытная страна. Для себя я назвал ее «сочной».
А еще, несмотря на то, что мы идем на юг, температура установилась в комфортном для уральцев летнем диапазоне в 20-25 градусов. Даже, показалось, влажность примерно такая же, как у нас. В общем, климат-контроль полностью отрегулировался под нас. Странная штука эти горы.
И как обычно, никакие фотографии никогда не смогут передать этих красот, это надо видеть самому, фотографии лишь могут отдаленно дать представление и пищу для воображения.
«Ничья» дорога на киргизской стороне.
Съехали с грейдера на полевую дорожку — перекусить, проверить после погранперехода документы и убрать их на место. Осмотрел Рав4, кузов, колеса, открыл капот, долил омывайки. Едет Уазик, в нем двое русских моего возраста.
Поравнялись: «Что случилось? Помощь нужна?»
«Все в порядке. Перекусить остановились, да омывайку долил», — отвечаю.
Дальше традиционные расспросы — откуда, как ехали, куда едем. Рассказал, как шли и куда идем, сказал, что живем в Екатеринбурге.
Они: «Есть такой город, …а мы местные, здесь на пасеке водку пьем».
«Везет Вам», — говорю. Смеемся все вместе.
Говорят: «По грейдеру еще километров семь. Ничего, сейчас по нему ездить можно. А потом нормальная дорога километров сорок, и Иссык-Куль».
Уехали. Ольгу спрашиваю: «Мы из дома уезжали вообще? Может, мы в уральской глубинке где?»
Иссык-Куль по пути «туда» решили пройти по южному берегу. Все так, как и сказали местные — через какое-то время мы его увидели. Красота! Еще одно море, на сей раз киргизское. Реально, очень красивые пейзажи. Когда воздух прозрачный, то видны горные хребты на противоположном берегу, когда в воздухе дымка — вода до горизонта.
Удивило, что навигатор показал высоту 1600 метров. Не ожидали, что Иссык-Куль это горное озеро. Отсюда и климат здесь, что называется, умеренный. А местные, вообще, жаловались нам, что в этом году туристический сезон из-за холодов на Иссык-Куле сорван.
Опять вспомнился офицер запаса на казахском погранпереходе: «Если хочешь купаться в теплой воде, то езжай на Балхаш, хочешь красоты — езжай на Иссык-Куль».
И еще чем удивил Иссык-Куль, это чистейшей водой. Такой воды в реках и озерах мы не видели. Сравнить по чистоте воду Иссык-Куля можно разве что с морской или океанской водой, и то далеко не везде.
На Иссык-Куле мы хотим заночевать, а пока есть светлое время, сворачиваем в знаменитое Барскоонское ущелье.
Дорога идеально ровная. Покрытие, правда, глиняное и в дождь, который все норовит начаться, может быть непредсказуемым. Не забывая следить за высотой, продвигаемся по ущелью. Сказать красотища — ничего не сказать — реально киргизская Швейцария.
Знаменитый камень Гагарина.
Позвольте представиться.
Пока поднимались, не могли просто проезжать мимо красот, несколько раз останавливались, гуляли, наслаждались красотой и чистейшим воздухом, с ароматом ручьев, водопадов, хвои и трав. Забрались до 2200 метров, температура упала до семи градусов, пришлось натянуть ветровки. Начинающийся дождь и вечерние сумерки, которые в горах наступают раньше и внезапней, чем на равнине, заставили нас повернуть обратно к Иссык-Кулю, искать место ночевки.
Едва вышли из ущелья к Иссык-Кулю, все усиливающийся дождь хлынул, как из ведра. Ольга установила в свои навигаторы, заранее припасенные координаты одного из кемпингов. Навигаторы, уже в совсем полной темноте и под непрекращающимся дождем, привели нас в тупик на грунтовую площадку на берегу Иссык-Куля. На площадке стояло два автомобиля, а поодаль виднелась освещенная веранда какого-то большого строения.
Хотели было пойти на свет, но через какое-то время под дождем на площадке появился парень лет семнадцати — вылитый немец, длинный, рыже-белобрысый и синеглазый. Выяснилось, что кемпинг здесь это не совсем кемпинг, а сдающиеся для отдыхающих юрты и бунгало. Мы спросили парня о возможности заночевать в своем автомобиле и уверили в готовности заплатить за место парковки.
«Сейчас, узнаю», — ответил он и исчез в пелене дождя.
Через пару минут парень появился вновь: «Ставьте автомобиль, где Вам будет удобно, только постарайтесь не загораживать выезд. Денег не нужно».
Спасибо ему и неведомым хозяевам кемпинга, которые не отказали путешественникам в непогоду. Поужинали в Рав4е прямо на своих «рабочих» местах. Воспользовавшись паузой в непогоде, быстро приготовили нашу «спальную» и легли отдыхать. 42.177042, 77.411083.
Пройденный маршрут: Алматы, Кеген, п/п «Казахстан-Киргизия», Тюп, Каракол, Барскоон, Иссык-Куль.
Итого за день: 526,7 км.
Среда 20 июля. День шестой. На Токтогуль
Встали в 05:00. Дождь прошел, на улице еще прохладно, 13 градусов, но главное солнечно и на небе ни облачка — погода должна разгуляться. Пока все спят, гуляем, осматриваем место нашей ночевки. А вокруг-то красота!
Идем к «морю».
С полчаса погуляв, пока все по-прежнему спали, «по-английски» уехали от наших гостеприимных «немцев». Идем дальше на запад по побережью Иссык-Куля. Проехав немного, находим съезд к берегу, сворачиваем, ставим стол, завтракаем вкупе с красивейшими видами!
Обратно, шлифанув резиной в нескольких местах, с трудом выехал. Зарекся, что больше по таким уклонам и буеракам ездить не буду. Знал бы я, сколько раз за поездку я нарушу свои зарекания. У Рав4а есть возможность включения полного привода принудительно и возможность отключения «умничаний» по распределению крутящих моментов между колесами. Это, вдобавок с «ручным» включением первой передачи и 180-сильным ДВС, реально помогает в соответствующих дорожных условиях. Но штатная шоссейная резина, конечно же, существенно снижает эти преимущества, сводит их почти «на нет», ей просто цепляться нечем. Даже «зимняя», за счет более высокого и рельефного протектора, в этих случаях, наверное, была бы более эффективна. А покупать комплект резины специально ради одного путешествия, даже ради такого, мне не позволило мое «земноводное». Решил понадеяться на русский авось и ехать на штатной шоссейной резине.
Как бы то ни было, оценив ходовые качества Рав4а по пересеченной местности, в ущелье «Сказка», начало дороги в которое не предвещало ничего хорошего, мы не поехали. А может быть, просто не той дорогой пытались пройти. В общем, подгоняемые, в том числе, и далекими манящими целями, мы пошли дальше.
На Иссык-Куле и до него гаишников мы не встречали, обусловили это туристической зоной. Сразу после погранперехода «Кеген-Каркара» нам встретился заброшенный вагончик с надписью «ДПС», но в нем никого не было. А едва вышли с Иссык-Куля на прямую на Бишкек, ДПСники появились. Их не так много, как в Казахстане, и они не такие вредные, но есть. В общем, вполне нормальные ребята. Останавливают, приветствуют, дружелюбно общаются, бегло глядят в документы и желают хорошего отдыха.
В Киргизии начали «работать» мои международные права. Признаться не ожидал, что они будут «работать» с такой эффективностью. Вручаешь инспектору эту «книжку» и компактное свидетельство о регистрации транспортного средства. С «техталоном» инспектору все понятно, убирая его в сторону, он смотрит на «книжку» и начинает задумчиво ее листать. Обычно пролистывать «книжку» у инспекторов получалось до третьей-четвертой страницы. Дальше, видимо, мозг у них начинал вскипать от обилия буковок на непонятных языках, и они, закончив свое исследование, возвращали мое международное водительское удостоверение мне обратно. И ни один — представляете — ни один! не пролистал до последней страницы, где и размещена самая важная информация: фото владельца, ФИО, разрешенные категории, печати ГИБДД и т.п.
Некоторые, самые ответственные, вертя в руках мои документы, спрашивали: «А где Ваши права?» После моего ответа, что, мол: «Они у Вас в руках. Это международные права». Они отвечали: «Ооо, международные!» И так же, пролистав несколько страниц, возвращали их мне обратно.
Многие рассказывали, что интересного можно посмотреть у них в ближайшей округе. Как нам стало уже привычным, интересовались, откуда мы и как шли, где были.
Один из них, узнав, что мы из Екатеринбурга: «Ооо, я там бывал. У Вас очень большой вокзал, можно заблудиться».
«Да обычный, по-моему. Все логично, объявляют, и идешь на посадку к своей платформе и своему пути по подземному переходу, не заблудишься», — отвечаю я.
«Неет, очень большой, заблудишься», — настаивает инспектор.
Опишу пару случаев общения с инспекторами ДПС Киргизии, не вписавшихся в изложенное мной выше.
Остановка. Инспектор подходит, сосредотачивается, набирает воздуха и выдыхает: «Инспектор дорожной службы прпрпрпрпрпрпр». С облегчением, удовлетворенно смотрит на меня.
Я, пожимая плечами: «Слушаю Вас».
На лице инспектора тень (блин, надо ведь дальше формулировать). Он, снова сосредоточившись и собравшись с силами: «Ближний свет фар за городом». Выдав, опять смотрит, уже с ожиданием моего ответа.
Догадываюсь о причине остановки: «Так ведь у меня дневные ходовые огни, они включаются автоматически с началом движения».
Инспектор: «Не горят. Сами посмотрите».
«Да как же я посмотрю, если для того, чтобы они загорелись нужно завести двигатель и снять с ручника, не дай Бог, еще покатится. Ольга выйди, пожалуйста, покажи, где горят», — говорю.
Ольга выходит, я завожу, снимаю с ручника, на всякий случай еще передачу включаю, держу на тормозах. Ольга показывает на горящие ходовые огни инспектору, а тот: «Ооо, а я сюда не смотрел. Я на фары смотрел и на противотуманки».
В Киргизии не так много новых машин, и встреча была в глубинке, далеко от Бишкека, возможно, инспектор вообще не знал о существовании ходовых огней. А его русский, который давался ему с трудом, во всяком случае, лучше, чем мой английский.
Другой случай. На достаточно извилистой дороге, лихо обгоняя по сплошной меня и впереди идущий автомобиль с российскими номерами 152-го региона, прямо перед носом гаишника пролетает местный. А гаишник, игнорируя местного, останавливает «русский» автомобиль передо мной и меня.
Я «греюсь» и не могу не уколоть подошедшего инспектора: «Что так русских любите?»
Реакцию инспектора я не ожидал, он вздрогнул и обиженно мне: «Зачем? Все в порядке если — езжай. Нормально к русским».
И, не проверив документы, инспектор отошел в сторону, махнув вылезающему из передней «русской» машины киргизу, чтобы тот ехал дальше. Мне стало стыдно, восток дело тонкое, надо быть сдержанным.
Батыр показывает: «Туда Вам надо».
Обогнув по окружной Бишкек и пройдя немного на запад, в Кара-Балта поворачиваем на юг, в горы. Подходим к знаменитому посту ДПС в Сосновке, о котором начитались достаточно. В немногочисленных отчетах про путешествия в те места, посту в Сосновке уделено много внимания. Сосновка — ключевая точка для перехода на юг Киргизии, мимо нее не проскользнешь, горы, понимаешь. Теоретически, и даже теоретически и то только летом, по горам в обход Сосновки пройти можно, и Ольга даже тешит себя иллюзиями, что мы так и сделаем на обратном пути. Как обстоят дела практически — Бог знает.
Подъезжаем. Метров за сто до поста ограничение скорости 5 км/ч. Подползаешь к посту издалека под пристальными взглядами. На посту кипит работа, куча инспекторов выдергивают из потока и проверяют автомобили. Мы, конечно же, также остановлены взмахом жезла инспектора в форме. Сижу, открыв окно, жду. Подходит, представившись сотрудником, плотный киргиз в джинсах и куртке, просит документы, одновременно постоянно разговаривает с кем-то по телефону. Этот «кто-то» по телефону, очевидно, дает киргизу в гражданке указания. Киргиз просит меня выйти из автомобиля. Заглянув в заднюю полусферу Рав4а, фотографирует на сотовый VIN на стойке дверей. Объясняет, что проверка углубленная, придется подождать, что VIN для проверки пошлют в Бишкек, оттуда чуть ли не в Москву. У меня все в порядке, мне скрывать нечего, я предлагаю ему сфотографировать еще и номер кузова, показывая, где он находится. Киргиз, удовлетворенно переговорив опять с кем-то по телефону, фотографирует и его. Затем удаляется с моими документами на пост, попросив ожидать в автомобиле.
Едва киргиз в джинсах ушел на пост, ко мне подошел еще один киргиз, сухощавый и представительный, в возрасте и в костюме, представившись сотрудником службы безопасности страны, предъявив удостоверение, начал со мной неспешный разговор. Разговор обо всем и ни о чем одновременно. С Армии знаю, что так особисты и общаются, разговаривая обо всем, одновременно ненавязчиво тебя «прощупывают», чтобы узнать твою сущность.
Узнав, что мы из Екатеринбурга: «Ааа, у Вас большой вокзал, можно заблудиться».
У меня чувство «дежавю», говорю: «Вы второй, кто мне сегодня говорит об этом. Разве у нас большой? Вы в Берлине бывали? Новый вокзал там видели? Вот тот действительно впечатляет».
Берлин особисту не интересен, ему интересно кто мой пассажир, где мы работаем, кем работаем, есть ли дети, кто они, как мы шли, через какие погранпереходы, где были, куда идти собираемся. Все это он выспрашивает очень тактично и по-дружески. Одновременно делится, что с начала года они задержали на этом посту 68 угнанных из России автомобилей. И что даже новый автомобиль, купленный в салоне, не является абсолютной гарантией его «чистоты». Автомобили, говорит, гонят в Таджикистан, а там их никто искать не станет. В общем, Сосновка, с его слов, это такая «последняя застава» стоящая на страже интересов российских граждан.
Спросил его про то, что интересно нам — про дороги «напрямую» от Оша на Иссык-Куль. «Лучше не суйтесь туда, нет там дорог», — веско ответил особист. В какой-то момент он вдруг потерял ко мне интерес и, сославшись на занятость, удалился — очевидно, что собеседование со службой безопасности я прошел успешно. А я бы еще с ним поговорил, интересный собеседник.
Сидим, ждем. Время тянется медленно, никто не идет, все инспекторы заняты своей работой. Стали обдумывать, что делать дальше, идти на пост или уже сразу звонить в консульство, как появился наш знакомый в джинсах: «У Вас есть паспорта? Не могли бы Вы их предъявить мне, а то у Вас в правах нет фотографии».
Мы с Ольгой выпадаем — у них документы полчаса были на посту, они их, по их же словам, фотографировали и фото отсылали в Бишкек, в Москву и на Солнце, и они же не смогли догадаться пролистать международное ВУ до последней страницы!
«Как нет фото? — показательно удивляюсь я. — Вот же оно». Одним движением разворачиваю обложку международных прав.
«Ооо!» — удивлению киргиза нет предела, как будто перед ним волшебник из голой руки выпустил голубя.
Снова звонит кому-то по телефону и снова к нам: «А все-таки можно Ваши паспорта?» Вручаем паспорта, смотрит, снова звонит, наконец: «Извините за задержку, счастливого пути и хорошего отдыха».
Ура! Страшный пост ДПС в Сосновке пройден. Очевидно, что молва о нем не напрасна. Мы потеряли на нем минут сорок, как на каком-нибудь погранпереходе.
Почти сразу после поста с нас взяли 350 сом (сом:рубль ~ 1:1). Мы не разобрались, был ли это экологический сбор или сбор за оплату дорог. Главное, что мы поняли, это то, что квитанцию необходимо хранить и где-то ее необходимо будет предъявить.
А дальше начались горы, каких мы еще не видели. Тянь-Шань предстал во всей красе. Здесь уже все серьезно — серпантины, высоты, пропасти, водопады, долины и неописуемая красота. Фото мои не смотрите, забудьте про них, поверьте мне на слово. А еще лучше, езжайте и проверьте мои слова — посмотрите на эти чудеса сами, вживую!
На первый перевал мы забирались по многочисленным живописным серпантинам — виток за витком, без счету. Останавливались, не будучи в силах проехать мимо и не насладиться такими красотами, на 2720 метрах, 2890 метрах и, наконец, на самом перевале, на 3115 метрах. Радуясь красотам, наблюдаем за собой — на 3100 мы еще не бывали.
В прошлом году, не зная всей этой темы про «высоту», поднялись с «ноля» и заночевали на Крестовом перевале, 2450 метров. И ничего. Наверное, потому что не знали, что нельзя. Говорят, самый худший из вариантов — подняться и заночевать на высоте. По канонам, лучше перевалить и немного спуститься и уже там заночевать. И еще, говорят, что есть в человеке внутренняя память на молекулярном уровне — де, если один раз побывал на такой-то высоте, то в дальнейшем она воспринимается организмом легче.
Как бы то ни было, негативного влияния «трех тысяч» мы не почувствовали. Чувствовался лишь один позитив от раскинувшихся повсюду красот.
На самой «верхотуре» все останавливаются полюбоваться красотой и набрать чистейшей воды из водопада, берущего свое начало из ледника.
Красота везде и повсюду — рядом и вдалеке, над тобой и далеко внизу у тебя под ногами.
Знакомое чувство полета — кажется, что сейчас оттолкнешься и легко полетишь. Сам, без каких-либо механических приспособлений. Ветер, впрочем, активно помогает осуществиться этому желанию.
Рав4 в подъеме на этот перевал проявил себя самым что ни на есть молодцом. Кроме умирающего на первой передаче Гелендвагена с немецкими номерами, коптящего черным выхлопом из последних сил своего дизеля, Рав4 бодро обгонял в гору устало-вялые маршрутки типа Форд-Транзит и, конечно же, трудяги-фуры, нагруженные до не могу и больше. А уклоны и интенсивность подъемов серьезные, это вдобавок к высотам и разреженности воздуха — вот уж где я не пожалел о приобретении лишних лошадей в ДВС своего Рав4а.
На перевале свадьба, веселье, гудки автомобилей. Сигналим и мы — нам радостно машут руками.
За перевалом открылся вид на высокогорную равнину и очередную цепь горных хребтов за ней.
Спускаемся в равнину. Внизу на равнине высота колеблется от 2450 до 2700 метров. Странное ощущение, едешь по равнине, а понимаешь, что находишься выше некоторых знаменитых горных перевалов.
А вокруг опять горы, холмы, луга, зелень, травы, реки, табуны, отары, стада, юрты, стойбища — Киргизия во всей красе.
У многих юрт выставлен для продажи курут, это такой скатанный в шарики сыр, который может длительное время храниться без холодильника. А на юртах надписи «кымыз» (кумыс).
На следующий перевал следующей горной гряды, опять за 3100, забираемся плавно, без особых резких подъемов и серпантинов. Интересно, по высоте два перевала одинаковы, а в остальном разные. Правильно, ведь на второй мы поднимаемся с 2700, перепад высот не такой контрастный, как на первом перевале.
На одном из поворотов, фура, которую я было готовился обогнать, моргнула несколько раз левым поворотом. Я сбросил газ и принял правее, спрятавшись за фурой. Никого. Я снова высовываюсь, на сей раз дорога хорошо просматривается, начинаю обгон — фура снова сигналит левым поворотом. Что за напасть?
Когда такое стало повторяться с завидной регулярностью, просто пришлось сделать вывод — система подсказок о свободной-несвободной встречке у киргизских водителей фур зеркальна нашей.
Да, это так. У нас, если мигает левый задний поворот фуры — осторожно, не обгоняй, встречка. Если правый — дорога свободна, жми. По-моему логичней некуда. В Киргизии и далее в Таджикистане, все с точностью до наоборот. Левый задний поворот фуры показывает, что, дескать, и ты включай левый поворот и обгоняй и, наоборот, правый мигающий — не лезь, прижмись вправо. Привыкаешь, конечно, но все равно несколько странно.
Ольга приценивается к меду. Мед натуральный, пасека рядом, на обратном пути решаем прикупить.
Поднялись, перевалили, спускаемся, петляя по череде красивых серпантинов.
Наконец, обогнув очередную гору, увидели Токтогульское водохранилище. Так же как Иссык-Куль, окруженное со всех сторон горами, оно так же невероятно красиво, хоть и является творением рук человеческих.
Мы изначально рассчитывали заночевать на этом водохранилище, к тому же на часах уже 19:30 — пора искать место для ночлега. Немного покрутившись, выбирая место повкуснее и поспокойнее, спускаемся по неприметной тропе к отдыхающим и купающимся местным.
В высокой траве, подозрительно похожей на коноплю, разбиваем лагерь — ставим стол. Ужинаем, наслаждаемся погодой, видами, наблюдаем за местными. Отдыхают и купаются взрослые и дети, подростки и молодежь, мужчины и женщины, юноши и девушки. Все прилично, пьяных компаний нет, проходя мимо нас, все, без исключения, здороваются. И до этого мы сталкивались только с доброжелательным отношением к нам местного населения, а вид мирно отдыхающих нас окончательно убедил в безопасности, решаем здесь и заночевать.
Вечереет. Отдыхая, дожидаемся, когда все разъедутся и ложимся спать. 41.750511, 72.917437.
Интересно, что карты гугл показывают по этим координатам, что мы встали очень далеко от воды, а яндекс-карты, что мы утонули. Очевидно, уровень воды в водохранилище временами серьезно меняется. Мы встали почти у самой воды, хорошо, что ее уровень серьезно не изменился за эту ночь.
Пройденный маршрут: Иссык-Куль, Балыкчи, Токмак, Бишкек, Кара-Балта, Сосновка, Тянь-Шань, Токтогуль.
Итого за день: 662,4 км.
Четверг 21 июля. День седьмой. На Ош
Хорошо выспавшись, в 05:30 встали отдохнувшими и полными сил. Пока я приводил Рав4 в походное состояние, Ольга приготовила горячий завтрак. Я уже говорил, что такие нехитрые аксессуары, как стол, стулья и туристическая газовая плитка поднимают качество походного быта на совершенно новую высоту. Настоящая полноценная еда, да еще на природе, да еще при таких красотах — верх гурманства!
Позавтракали, попили чая, в 07:24 выдвинулись дальше.
Опять горы, опять перевалы и каскад водохранилищ и гидроэлектростанций. Водохранилища по характеру и по цвету воды напомнили уменьшенные копии виденных нами в районе Артвина, на северо-востоке Турции, в прошлом году.
Каждый раз, когда хочу поудачней встать, чтобы сделать фото плотины, гидроэлектростанции, ниспадающей воды и перепада уровней, бдительная охрана, даже издалека, мне уже машет — нельзя, проезжай. Жаль, конечно, но нельзя так нельзя. И хоть и кажется нам такое бдение архаичным, но мы подчиняемся, не фотографируем и уезжаем, с уважением и предупредительно относясь к порядкам тепло и гостеприимно принимающей нас страны.
За каждым поворотом новые виды.
Если ты один раз увидел горы, все равно какие, большие или малые, зеленые или скалистые, это еще не значит, что ты можешь сказать, что видел горы. Настолько они все разные.
По мере удаления от Сосновки и приближения к Ош, заметили постепенное смягчение строгости ПДД, или точнее игнорирование местными некоторых пунктов правил. В Киргизии и так в этом отношении гораздо проще, чем в Казахстане, а в горах Тянь-Шаня и Южной Киргизии все еще проще.
Останавливаемся на знак «Стоп» перед железнодорожным переездом. Удивленно глядя на нас, за эти пару секунд нас объезжают, не останавливаясь, два местных автомобиля. Насмотревшись на местных, не останавливаемся на знак «Стоп» у поста ДПС — инспектор спокойно и равнодушно смотрит на нас и не предпринимает никаких действий. А если бы остановились, возможно, поднял бы жезл.
На одном из берегов одного из водохранилищ оборудована зона отдыха — пляж, стоянка для авто, кафе и все те же юрты. Понравилось название, кто-то подошел к делу творчески — база отдыха «Золотой бочок».
Спустились с гор к Ферганской долине. Огибаем ее восточную часть по границе с Узбекистаном. Климат и растительность совершенно изменились. Жара за тридцать градусов, вдоль дороги нескончаемые рынки с овощами и фруктами, дынями и арбузами. Местами Ферганская долина с высоты просматривается как на ладони. Солнце, зелень, плодородие — на хорошей земле расселились узбеки.
Решив, что для покупки дыни самое время, останавливаемся возле одного из многочисленных рынков. Дыни с арбузами никто не взвешивает, оцениваются они на глаз. Дыни, в зависимости от сорта и величины стоят от ста до двухсот сом (рублей). Арбузы продаются по три штуки за 100 сом.
Заметив наши номера, к нам подошел мужчина лет пятидесяти. Расспросив нас, про себя рассказал, что он узбек, уроженец здешних мест, едет домой из России в отпуск. Особо, с гордостью, подчеркнул, что теперь он уже гражданин России. Узбек помог нам выбрать дыню, тут же выбив скидку у продавцов, о чем-то бегло переговорив с ними. Дыню он выбирал по запаху, и выбор его оказался верен — дыня, в дальнейшем, оказалась очень сочной и вкусной. Вдобавок, от себя и продавцов, в подарок нам он вручил большой арбуз, сказав: «Вам, как дорогим гостям!»
Лакомимся дыней, съехав с основной дороги на второстепенную и с второстепенной в степь. Мимо нас, к основной магистрали проезжает местная легковушка, тормозит, сдает назад. Водитель-киргиз, высунувшись из окна, спрашивает, все ли в порядке, не сломались ли, не нужна ли помощь. Узнав, что все в порядке, желает хорошего отдыха, уезжает. Приятно. У нас такого отношения, и к гостям и друг к другу, к сожалению, мы припомнить уже не можем.
На портале: «Кайран элим, кайда баратабыз?» — «Народ, куда мы катимся?». От национального женского наряда к парандже.
В 14:00 заезжаем в Ош.
Два года назад, после нашего возвращения из венгерско-сербско-черногорского похода домой в Екатеринбург, подвозивший меня таксист, ошский узбек, рассказывал мне о своем городе. Он, узнав, откуда я недавно вернулся и, расхваливая родные места, сказал, что мне просто необходимо съездить и к нему на родину. Получается, запрограммировал меня таксист. Тогда я его слушал, и Ош казался мне далеким-предалеким, просто краем географии. Выходит, опять дошли до края и еще дальше пройти норовим.
При въезде в Ош остановились посмотреть, прогуляться по архитектурному комплексу, представляющему собой парадные городские ворота. И чуть было не попали на свадьбу. От по-восточному гостеприимных приглашений нам все же удалось тактично уклониться.
Мимо красиво одетых ребятишек пройти не смогли. Боясь нарушить какой-нибудь неизвестный нам местный этикет, все же сфотографировал Ольгу вместе с ними.
Приехали в центр, припарковали Рав4, по Ольгиному списку зашли разведать возможность ночевки в гостевой дом «Баяна». В гестхаусе с ярким киргизским колоритом, к нашему сожалению, не оказалось свободных мест. Но гостеприимные девушки в отеле сориентировали нас по ценам-качеству и, обзвонив несколько отелей, порекомендовали guesthouse TES, совсем неподалеку.
В «TES» такого яркого местного колорита уже не было. На территории отеля стоит несколько юрт, но это скорее для антуража. Отель полностью ориентирован на прием европейцев, причем европейцев не очень богатых. Этакая тусовка вольных путешественников на велосипедах, мотоциклах и арендующих автомобили с местными водителями. Показалось, что отель многими из них используется как база перед броском на Памир с восточной его стороны.
Нас все устроило, мы практически оказались в своей среде — рассматриваем наклейки на мотоциклах, норвежцы и немцы поглядывают на наши номера. 40.522538, 72.802653. Двухместный номер со всеми удобствами, к тому же с дополнительным индивидуальным выходом на улицу, чуть больше 2000 сом (рублей) за ночь. Порадовались за Рав4, он расположился под боком на собственной стоянке отеля общаться с немецкими мотоциклами.
Выгружаем из Рав4а вещи, размещаемся и идем гулять по городу.
Внутренний двор отеля — розы, летняя веранда и юрты.
Цветы повсюду, Ольга не может пройти мимо.
Заинтересовало название. Ольга выясняет в интернете функции красивого здания в веселых тонах с вывеской «Келечек». Когда выяснила, долго смеялись над метким названием — это роддом.
Россия в авиакассах представлена широко.
Интернационал — розы и елки растут вместе.
Город большой, в нем много высших учебных заведений.
Мода на селфи добралась и сюда — молодые люди в национальных головных уборах фотографируются у памятника.
Знаменитая трехэтажная юрта.
Нагулявшись по городу, день завершили ужином в кафе уже известного нам колоритного гестхауса «Баяна». В поездках кафе мы посещаем, прежде всего, по двум причинам: во-первых, попробовать местную кухню и, во-вторых, окунуться в местную жизнь, «хлебнуть» местного колорита. С кафе у «Баяна» мы угадали, вполне получилось выполнить обе задачи. Пока мы дегустировали киргизский куурдак, кафе постепенно наполнилось киргизами, в основном зрелого возраста, большинство из которых были в национальных одеждах. Киргизы заказывали чай и все вместе что-то живо обсуждали между собой, один говорит, остальные пятнадцать слушают. Мы, безусловно, были для них неким событием в их, без сомнения, ежевечерних чаепитиях. А они для нас, в свою очередь, создали яркую самобытную атмосферу местной жизни, и мы были в самом ее центре.
Пройденный маршрут: Токтогуль, Тянь-Шань, Кара-Куль, Таш-Кумыр, Джалал-Абад, Узген, Ош.
Итого за день: 328,3 км.
Пятница 22 июля. День восьмой. На Кайраккум
Персонал отеля бойко разговаривает, кроме родного, на русском и английском. Но за завтраком услышал русский среди постояльцев. Обернулся и сначала обратился, приняв за русского, к немцу, который оказался «нихт ферштейн». А русским оказался похожий на французского Фуркада бородач в черных очках, вот и разберись. Разговорились. «Фуркад», по его словам, живет здесь семь лет, увлекается альпинизмом. Выяснив, что автомобиль с российскими номерами на стоянке наш, «Фуркад» сказал, что за семь лет впервые видит самостоятельно путешествующих в этих местах русских: «Нет, к сожалению, у русских культуры путешествий».
Это ведь мы с Вами знаем, что русские там бывают — свидетельствами этому являются отчеты на Дроме и форуме Винского, а сколько еще народу бывали, но отчетов не творили. И все же это такие крохи, можно сказать единичные случаи, и по-своему бородач прав. При таких количествах русских путешественников шанс у них пересечься друг с другом стремится к нолю. В частности, южнее Сосновки мы не видели ни одного автомобиля с российскими номерами и русским водителем. А далее от Оша и до возвращения в Ош просто не видели ни одних российских номеров. В самом Оше обгоняющие меня водители сначала рассматривали кто за рулем, а затем сигналили, приветствовали, высовывали руку в окно с поднятым большим пальцем вверх. Эти наблюдения не касаются местных русских — они есть, особенно в крупных городах, даже в Душанбе.
В 08:08 стартовали. Двигаемся по киргизской стороне юга Ферганской долины мимо узбекских анклавов общим направлением на Баткен. Во времена Советского Союза автомобильная дорога из Оша на Худжанд шла, невзирая на условные границы и пронзая анклавы. Сейчас в Узбекистане своя дорога, в Киргизии своя новая, к тому же проложенная в объезд анклавов. Граница между странами серьезная: высокие заборы из колючей проволоки, рвы, контрольно-следовые полосы, вышки, блокпосты, КПП.
Дома, готовясь к походу, не мог найти необходимой информации о дороге Ош-Баткен, как и информации о работе погранперехода «Баткен-Исфара», открыт ли он для россиян. Идем на свой страх и риск. Карты Яндекс и Гугл показывают о дороге полную чушь. Эти знаменитые карты вообще неважно показывают расположение дорог в тех местах, а часто откровенно врут. Но все оказалось не так страшно — очень помогает доброжелательность местного населения и знание им русского.
Великая война не прошла и мимо этих мест.
Участки дороги, построенные в советские годы, идут от поселения к поселению и через их центры. А в центре каждого поселения рынок. И каждый из них, с традиционным восточным хаосом и турбулентным движением, является серьезной преградой для дальнейшего продвижения, являясь одновременно яркой, колоритной и самобытной составляющей местной жизни и нашего путешествия. Так и идем: преодолеваем рынок-центр, затем относительно достаточная свобода, затем опять центр-рынок и т.д.
Из особенностей — немного заставляла держаться в тонусе малая информативность дорожных знаков или, точнее, частое их отсутствие, в частности знаков приоритета на перекрестках. Сложилось ощущение, что прав тот, кто первый высунулся, в общем, восток, все как обычно.
Останавливаемся около красочно разбитого парка. Там где вода, там всегда много зелени и цветов, а солнца здесь хватает. Парк посвящен Манасу, киргизскому богатырю и герою национального эпоса.
Вода в арыке бежит шумно и стремительно.
Ольга все не может нарадоваться многочисленным цветам.
К погранпереходу «Баткен-Исфара» подошли в 13:05. Погранпереход большой, народу желающего перейти много, но работа сотрудников перехода кипит, продвигаемся быстро.
На киргизской стороне предложили оплатить экологический сбор. Спрашиваю: «Почему сбор необходимо оплачивать на выезде из страны, а не на въезде в нее?»
Объясняют: «Мы же сейчас с Вами в Таможенном Союзе, и таможенные структуры выдвинуты на его внешние границы».
Спрашиваю: «А при въезде обратно мне уже не нужно будет платить?»
«Нужно», — отвечают.
Спрашиваю: «А если бы я из Киргизии уехал бы обратно в Казахстан?»
В ответ: «Тогда бы Вам не пришлось ничего оплачивать».
Давно уже не удивляюсь отсутствию логики в законах. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, надо так надо, заплатил за экологию 1000 сом. Думал, может быть, развод, но нет, все как положено — бланки, корешки, квитанция, чуть ли не товарно-кассовый чек.
Проходим с Ольгой паспортный контроль, прапорщик ставит ей штамп в паспорт. Меня спрашивает, были ли у меня проблемы с предыдущим пересечением границ. Получив отрицательный ответ, проверяет паспорт, возвращает его мне и предлагает пройти на осмотр автомобиля. Отсутствие стука штемпеля от меня не ускользнуло, про случайные действия представителей властей среднеазиатских республик дома перед походом мы начитались. Показываю автомобиль таможенникам, те более чем поверхностно осматривают его. Спрашиваю про печать в паспорт. Таможенники связываются по рации с паспортным контролем и предлагают мне снова пройти к прапорщику, уточнив, чтобы проходил без очереди. Прапорщик, что-то буркнув про свою забывчивость, раздраженно шлепнул штамп в паспорт и толкнул паспорт ко мне.
Киргизия, по отношению к россиянам, весьма демократичная страна. Документов для въезда необходимо минимум — лишь загранпаспорт и свидетельство о регистрации транспортного средства. Виза не нужна, документы на временный ввоз автомобиля не оформляются, страховка на авто не нужна, права для пограничников тоже не нужны. Не заполняется миграционная карта, ставится лишь штамп в загранпаспорт и все, так же как, например, при въезде в Грузию, Турцию, Сербию и во многие другие страны. Но знать перечень необходимых документов для пребывания в принимающей тебя стране и быть внимательным к действиям властных лиц все же очень желательно.
Здесь же познакомились с дальнобойщиком, вместе с нами переходящим границу. Русский, гражданин Киргизии, живет в Бишкеке, идет в Душанбе на фуре с киргизскими номерами. Рассказал, что в Бишкеке русских много, многие приехали в советские годы, а некоторые живут еще со времен царя Гороха и корнями предков вросли в эту землю.
Заезжаем на таджикскую сторону. Здесь, по сравнению с киргизской стороной, бумажек оформляется немного больше. Вагончиков куча, суюсь по очереди в каждый, где я не нужен, вежливо «посылают» дальше. Проходим паспортный контроль, заполняем и визируем миграционную карту, на какой-то ляд проходим ветеринарный контроль, где наконец-то даю «от души».
В вагончике ветеринарного контроля, кроме двух инспекторов, за столом заполняет какие-то бумаги уже знакомый мне дальнобойщик. Мне предлагают немного подождать, стою, наблюдаю. По окончании заполнения бланка инспектор производит над ним священнодействие и смотрит на дальнобойщика, тот молча, видно, что дело привычное, кладет 200 сом.
Наступает моя очередь. По заполнению бланка инспектор смотрит на меня, очевидно не зная, как поступить со мной. Я жду.
«Ладно, — наконец решается инспектор, — что взять с маленькой машинки? Оставь что-нибудь от души и езжай».
Начитавшись дома про среднеазиатские погранпереходы и зная, что участь эта меня вряд ли минует, я еще дома приготовил и отдельно отложил купюры по 50 и 100 рублей. Достаю деньги, одну за другой кладу две купюры по 100 рублей.
Жадно смотря на мои действия, инспектор говорит с придыханием, как лиса Алиса в «Буратино»: «Положи еще одну». Кладу еще одну.
Удивительно, что не просили раньше и что произошло это только сейчас. Видимо, все равно какая-то работа по искоренению коррупции все-таки ведется. И если это всё, а это и было всё, то не так-то это всё и страшно.
Дальше опять сверхповерхностный осмотр «спальни» с навьюченным в ней чемоданом и дорожной сумкой.
Заинтересовал кофр: «Что там?»
Спрашиваю: «Открыть?»
«Нет не нужно. Просто расскажите», — отвечают.
Рассказываю, перечисляю вещи, с любопытством слушают — и всё, осмотр пройден.
В последний вагончик захожу оформить временный ввоз автомобиля. Буквально оторвал от еды, правда, пожелав приятного аппетита, троих инспекторов. Вежливая девушка-инспектор, отставив тарелку в сторону, приняла мои документы, сказав, что придется немного подождать, можно в своем автомобиле, меня найдут и пригласят. Выхожу, удивляясь — у нас бы рявкнули и послали бы ожидать за дверью.
Вернулся в Рав4 к Ольге. К Рав4у подошел таджик и тихонько сказал, что если нам нужна валюта, то можно обменять ее у них в кафе. Это не совсем законно, предупредил он, но можно. Валюта нам нужна, я уже раздумывал, где взять таджикских сомони, хотя бы для оплаты пошлины за ввоз автомобиля. Поэтому, обрадовавшись предложению предупредительного таджика, сходил за ним в кафе, где и обменял немного рублей на сомони по вполне приемлемому курсу.
Через непродолжительное время меня действительно нашел инспектор и пригласил зайти в вагончик для получения документов. Вежливая девушка спросила, хватит ли мне одного месяца для пребывания в Таджикистане и, получив утвердительный ответ и оплату пошлины в 200 сомони (~ 1:10, ~2000 руб), вручила мне последние необходимые документы.
Садимся в Рав4, подъезжаем к воротам на выезд. Погранец спрашивает, везде ли были, всех ли прошли, все ли оформили и, не проверяя никаких документов, не глядя ни в какие бумаги, открывает ворота и говорит: «Ладно, тогда счастливого пути».
14:16. Всё. Ура! Мы в Таджикистане. В общем-то, несмотря на многочисленные процедуры, время на прохождение границы затрачено не так-то и много — один час одиннадцать минут на обе стороны.
Идем от Исфары к Худжанду, по преданьям основанному Александром Македонским и названным Александрия Крайняя. Хотя есть мнение, что Александр захватил уже существовавшее поселение. Во всяком случае, народ на этих землях живет с незапамятных времен и история у этих земель богатая.
Советский классицизм с национальным оттенком.
На одной из развилок сворачиваем доесть дыню и оказываемся в пустыне. Покрытие достаточно твердое и, не боясь увязнуть, можно ехать, куда глаза глядят. Не удержался, чтобы не покататься по барханам. Гребень бархана проходить неприятно — за капотом не видно, что ожидает тебя впереди. Начинаешь понимать впечатления и риски гонщиков, участвующих в соревнованиях типа «Париж-Дакар».
Мы все еще, от самой Караганды, передвигаемся на грязном Рав4е. Прошли юг Казахстана и всю Киргизию, где за все время грязных автомобилей не видели, нас окружали одни лишь чистые. Дома, планируя поход, я выдумал дурацкую теорию, что де идем в страны небогатые, и для того чтобы понапрасну не дразнить людей вокруг, лучше не мыть Рав4 за все время путешествия. По мере продвижения и загрязняемости Рав4а, к тому же наблюдая вокруг себя чистые автомобили, солнце, синее небо и отсутствие дождя, уверенность моя в совершенстве этой теории падала. Кроме того, уверенность эта усиленно и постоянно подтачивалась Ольгой, сидящей рядом в грязном автомобиле.
Наконец наступил ключевой момент. В районе Канибадама нас остановил инспектор ДПС. Проверил документы, как обычно спросил, откуда мы и куда. Затем инспектор задумчиво провел пальцем по лакокрасочному покрытию моей водительской двери, глубокомысленно посмотрел на свой ставший грязным палец и выдал резолюцию, показывая на ближайшее поселение: «Там мойка есть». Всё, чаша терпенья переполнена, едем искать мойку.
Мойку нашли, не прилагая особых усилий. Подъехали, с топчана соскочил заспанный таджик и на вопросы, моют ли здесь авто и сколько это будет стоить, лаконично ответил: «Да, сто рублей».
Не поняв стоимости, ведь 100 сомони это слишком много, а 100 рублей слишком мало, я переспрашиваю: «Сто русских рублей?»
«Да», — отвечает таджик.
Прогулялись по местному рыночку, посмотрели на местную жизнь, вернулись к мойке. А таджик наяривает, вылизывает Рав4. Несколько раз уже было подходили к нему, думая, что он заканчивает, а он только улыбался и дальше наяривал. Говорю Ольге: «Третий раз мне его уже неудобно спрашивать о стоимости мойки, отдай деньги ему сама».
Ждем, наблюдаем, как трудятся, помогая взрослым, дети с самого раннего возраста. Причем трудятся с желанием, с осознанием ответственности и с гордостью за доверенное дело. Наконец, таджик говорит, мол, все.
Сообразительная Ольга подходит, показывает таджику купюру в 10 сомони, спрашивает: «Столько?»
«Да», — отвечает тот.
Мы в шоке. У нас совершенно другие расценки. Даем мойщику еще 5 сомони. Берет, смотрит удивленно, видимо, не принято.
Встать на ночевку решаем под Худжандом на Кайраккумском водохранилище реки Сырдарья. В поисках хорошего места, доезжаем до самого Кайраккума, где поколесив еще немного, встаем в живописном месте на берегу водохранилища. 40.264497, 69.804553.
Лагерь, горячий ужин, теплый вечер и очередное море. Красотища!
Пройденный маршрут: Ош, Ноокат, Кызыл-Кия, Кадамжай, Баткен, п/п Киргизия—Таджикистан, Исфара, Кайраккум.
Итого за день: 368,8 км.
Суббота 23 июля. День девятый. На Искандеркуль
Глубокая ночь. Просыпаюсь от света фар и шума подъехавшего автомобиля. Приподнимаюсь на локте, смотрю через тонированное стекло. Из старенькой легковушки выходят два парня лет тридцати. Один сразу пробует открыть переднюю дверь, другой светит фонариком, пытаясь заглянуть в салон.
На передние окна наброшены противомоскитные сетки, сами окна чуть приоткрыты, слышимость отличная, спрашиваю ровным спокойным голосом: «Ребята, что хотите?»
«Милиция, откройте», — отвечают.
«Дежавю», как год назад в Турции на черноморском побережье. Только с турками из-за языкового барьера не поговоришь, а с «нашенскими» можно и пообщаться.
Спрашиваю спокойно, сам торопливо одеваюсь, готовлюсь в случае необходимости нырнуть за руль: «А почему милиция без формы?»
«Уголовный розыск», — отвечают.
Допытываюсь дальше: «У уголовного розыска должны быть удостоверения. Если Вас не затруднит, подсветите их, пожалуйста».
Один из них светит на удостоверение, поднеся его к окну. Что там написано, ясное дело, не разобрать, но недоверие все же частично снимается.
Что ж, открываю дверь «спальни». Снова, как в Турции, врывающийся в салон свет фонариков. Видя мирный туристический быт, в свою очередь, успокаиваются и стражи порядка. Один из парней, направляя фонарик так, чтобы подсвечивать и меня и себя, представился капитаном милиции, начальником районного отделения уголовного розыска, еще раз предъявил удостоверение. Проверив паспорта, миграционные карты и расспросив нас, откуда мы и куда, капитан рассказал нам, что это его район, что они, проезжая мимо, решили проверить подозрительный автомобиль, стоящий не в самом благополучном месте, что у них не совсем безопасно, что через его район идет наркотрафик и наркокурьеры у них обычное дело. Посоветовал переехать в более безопасное место. Мы отказались, сказав, что на наш взгляд место вполне приемлемое, к тому же половина ночи уже прошла.
Капитан настоял записать номер его сотового телефона, сказал, чтобы звонили в любое время, если, не дай Бог, что случится. Представился Джаунгиром. Если кто-то Джаунгира знает, передавайте ему привет и нашу благодарность за заботу, скажите, что с нами все в порядке и что в его районе с нами ничего плохого не случилось.
Отлично выспались, встали в 06:00. Раннее утро, чистое небо, яркое солнце и 29 градусов тепла. Привычно занимаемся каждый своими утренними обязанностями. Я раскрываю стол, заправляю постель, вьючу чемодан и сумку, осматриваю и готовлю Рав4 к продолжению похода, а Ольга готовит завтрак.
Вполне симпатичное место для лагеря. Может быть, капитан несколько преувеличил опасности, хотя ему должно быть виднее.
Мимо нас проехала пара машин с рыбаками, встали рыбачить неподалеку. За ними дедок с удочками на мотоцикле. Подъехав к нам, остановился, оказался русским. Рассказал, что на жизнь хватает, пенсия, да еще дети помогают. Дети у него переехали жить в Москву, ездят к нему в отпуска, зовут его к себе. Отказывается, говорит: «Нет, не поеду, здесь всю жизнь прожил, доживать и помирать здесь буду».
Общались долго, было видно, что ему интересно поговорить с издалека приехавшими соплеменниками. И конечно, и нам было интересно послушать русского, прожившего всю жизнь в этих местах.
В 07:28 выезжаем дальше. Двигаемся на юг, в направлении Фанских гор. По пути останавливаемся и осматриваем заинтересовавшие нас места.
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить.
С какого-то момента мы почувствовали себя знаменитыми. И не просто знаменитыми, а звездами первой величины. Мы прямо в лучах славы купаемся. Мы привлекаем всеобщее внимание — водители фур трубно сигналят, все нас приветствуют, улыбаются, машут руками, а если выходишь из автомобиля, сразу здороваются и заговаривают. Такого внимания к нам, как в эти два дня, на севере Таджикистана, от Худжанда до Душанбе, не было ни до, ни после. Как бы доброжелательно ни принимала нас Киргизия, так, как нас принимали в Таджикистане, так нас не принимали нигде и никогда — такой искренности, открытости, гостеприимства и дружелюбия мы не видели нигде. Приходится быть собранными и, что называется, соответствовать. Наряду с приятными эмоциями, начали понимать «звезд». Уже и одним где-то хочется побыть и расслабиться немного, а не получается — ты всегда в фокусе внимания.
Еще мы привлекали внимание не только российскими номерами и необычным для тех мест автомобилем. В Таджикистане никто не видел авто-боксов, здесь их просто нет. Багажники есть. В основном сваренные, в виде решетки с бортами. Груз на них либо лежит открыто, либо закрыт брезентом и привязан к багажнику веревками. Наш Рав4 с кофром на крыше выглядел на их фоне необычно и виден был издалека. Многие, указывая на кофр, спрашивали меня, что это такое. Некоторые умудрялись спрашивать стоя на светофорах или при медленном движении в рыночных пробках, в том числе и со встречки, активно махая рукой, чтобы я открыл окно. Стало понятным, почему спрашивали про кофр таможенники на погранпереходе, не прося открыть его — им был просто любопытен необычный аксессуар.
Там, где дорога идет через поселения, там нам опять приходится проезжать через рынки, сейчас уже таджикские.
У остановившего нас для проверки документов инспектора ДПС спрашиваю, что интересного он может посоветовать посмотреть по нашему маршруту.
«Там дальше волчица есть, детей кормит», — отвечает инспектор.
«Что за ерунда?» — гадаем с Ольгой. Каким боком может попасть в эти края легенда о сотворении Рима? Но немного проехав, действительно вижу в стороне что-то похожее. Торможу, сдаю назад. Чудеса! На самом деле видим римскую легенду, исполненную в камне. Связь легенды со здешними краями выяснить не удалось.
Проезжаем Шахристан, еще лишь предгорья, а высота уже 2000 метров и температура опустилась с 32-х градусов до 20. Двухтысячные высоты уже кажутся вполне обыкновенными, в сравнении, конечно. А за Шахристаном начались Фанские горы, еще реальней и серьезней, чем Тянь-Шань в Киргизии, несмотря на всю его мощь.
Прошли Шахристанский тоннель, высота 2550 метров, длина тоннеля 5,2 километра. Оплата за него 23 сомони (~ 230 руб.). Вообще, в Таджикистане, время от времени, приходится оставлять на периодически повторяющихся пунктах оплаты небольшие денежные средства за тоннели, за отрезки платных дорог, за что-то еще. Деньги невеликие, но сборы на содержание дорог постоянные. А горные дороги поддерживать в нормальном состоянии еще та задача.
Нам вниз. К аулу, примостившемуся в крохотной долине.
Остановились купить лепешку. Очень вкусная. Сразу же и съели.
Продав лепешку, хозяин лавки выскочил к нам. Узнав, что мы из Екатеринбурга, он обрадовался: «О, а я бывал у Вас!»
Поделились с ним первыми впечатлениями о Таджикистане. А впечатления самые положительные. Не говоря уже о радушии встречающих нас людей, мы никак не ожидали увидеть Таджикистан в достатке и благополучии. Ожидали увидеть Таджикистан бедной, едва ли не нищей, страной. Видимо, мнение это у нас сформировалось, видя аскетичные условия жизни среднеазиатских работников в Екатеринбурге. А увидели добротные дома и сытые поселения. Да, не сверхбогато, но и бедной страну не назовешь, в глубинке Турции, например, видели поселения и победнее.
Сами таджики, кстати, у нас дома гораздо зажатей и закрытей. Или условия жизни и наш менталитет на них так влияют или они наших властей боятся. У себя дома они совершенно не походят на тех, кто работает у нас — не похожи друг на друга как два разных народа. Таджики у себя дома — это невероятно открытые, раскрепощенные, радушные, гостеприимные и доброжелательные люди.
Материальное благополучие в стране хозяин лавки подтвердил: «Хорошо сейчас живем, а все благодаря России-кормилице. Есть возможность работать у Вас, а деньги отправлять домой, в Таджикистан. У нас полстраны в России работает. Россия кормит, еще и поэтому русских у нас любят. Нет, еды у нас хватает, с голоду не умрешь. Но на заработанные в России деньги можно строиться, покупать автомобили, топливо к ним, телевизоры, телефоны и прочее. Без России никак».
Дальше он сказал весьма спорное, на наш взгляд, мнение, но простим его, пусть лучше так думают, чем наоборот. «Хорошо сейчас живем, — сказал хозяин лавки, и продолжил, смеясь и подмигивая, — раньше Вы нас доили, а теперь мы Вас».
Перед Айни остановил инспектор ДПС. Подошел, пожал руку: «Откуда к нам?»
«Из Екатеринбурга», — отвечаю.
Инспектор, не спрашивая документов: «Молодцы! Вам у нас понравится. Хорошего отдыха и счастливого пути».
Остановились в очередном приглянувшемся нам месте. На мосту фотографируются на сотовый двое пацанов. Один из них к нам: «У нас красиво. Давайте я сфотографирую Вас на Ваш фотоаппарат».
В благодарность и я сфотографировал обоих пацанов на их сотовый. Думал, может быть, приезжие — нет, оказалось местные, все просто, им нравится родной край. А мы, бестолковые, уже дома жалели, что во многих случаях не предлагали сфотографироваться всем вместе. Хорошая бы осталась память.
На очередном изгибе дороги открываются очередные потрясающие виды, есть небольшая площадка, где можно припарковать Рав4, останавливаемся. Повосхищались, пофотографировали, собираемся ехать дальше, Ольга садится в Рав4. Сигналя, рядом останавливается минивэн, из него высыпает компания таджиков и идет общаться ко мне. Компания чуть навеселе, все приветствуют, со всеми здороваюсь за руку. Говорят, что увидев российские номера, не могли проехать мимо и не поприветствовать русских гостей. Причина их веселья вскоре выясняется, они возят и показывают свою Родину своему гостю — в компании таджиков грузин. Как он сам сказал о себе — родом из Тбилиси, около семи лет живет и работает в Москве, приехал к друзьям погостить-посмотреть Таджикистан.
Узнав, что мы в прошлом году были в Грузии, таджики наперебой стали просить меня оценить выше ли их горы грузинских, видимо, у них с грузином перед нашей встречей был об этом спор. Я подтвердил, что Кавказ очень красив, но горы в Таджикистане выше и по номинальным значениям и по визуальным ощущениям.
«Слушай, слушай, что он говорит», — кивая на меня, говорили довольные таджики своему грузинскому гостю. Грузин, впрочем, не сильно поверив мне, тактично не стал спорить и, очевидно, остался при своем мнении.
«Слушай, — наклонившись ко мне, смеясь, говорит грузин, — я думал, русские пьют, но таджики… русские так пить не умеют».
«Слушай, — с другой стороны наклонившись ко мне, смеется таджик, — он уже вторую неделю здесь у нас, ест и пьет, ест и пьет, бараны уже все скоро кончатся совсем, слушай!» И так это у него получилось умильно, что смеемся ржём все вместе.
Закончили общение общей фотосессией на фоне Рав4а.
«Номера, номера не загораживай, встань так, чтобы русские номера были видны», — весело кричит нам фотограф из их компании.
А Ольга все это время находилась в Рав4е и снимала все происходящее действо изнутри.
Так получилось, что видели мы их на этих горных дорогах, разъезжаясь по встречным направлениям, еще несколько раз в этот день и один раз на следующий день. Они нас, благодаря кофру, видели издалека. Водитель сигналил и «моргал» фарами, а из открытых окон минивэна взметался вверх лес рук. Веселые ребята.
Сворачиваем с тракта Худжанд-Душанбе на горное озеро Искандеркуль, где планируем сегодня встать на ночевку. Дорога практически сразу становится очень «местной». Остановились спросить, правильно ли мы едем.
«Да, все правильно. На первый мост лучше не суйтесь, переезжайте по второму. А так, езжайте все по главной», — отвечают нам.
А главная такая, что нам удивительно как некоторые ее участки преодолевают местные легковушки. У них днище, наверное, отшлифовано до зеркального блеска.
«Второй» мост.
Горы опять другие. Все кругом необычно и очень красиво!
После последнего «за-трех-тысячного» перевала, ниже 2300 метров мы сегодня еще не спускались, так и идем, то вверх, то вниз. Забираемся все южнее, чистое небо и яркое солнце, несмотря на горы и высоту, заставляют температуру воздуха ползти вверх, достаточно жарко. На очередном подъеме нам машут, просят остановиться четверо местных. Горы штука серьезная, они не жалеют даже привыкших к ним, родившихся и выросших в этих местах. Четверка не рассчитала силы. Может быть, они не ожидали жары. Просят воды. Даю питьевую воду, извиняюсь, что не могу подвезти, некуда посадить. Понимающе кивают, улыбаются, благодарят за воду.
И вот, после достаточно длительной и не совсем простой дороги, показался Искандеркуль. Спускаемся к нему.
Справа резиденция президента Таджикистана с вертолетными площадками.
Въезд на территорию у озера платный, оставляем 34 сомони. Заночевать опять хотим в Рав4е, и въезд на платную территорию создает у нас иллюзию безопасности. По крайней мере, милицией сегодня мы разбужены не будем. На территории есть многочисленные бунгало, стоянки для автомобилей, огороженные зоны отдыха. Мы же хотим, если не побыть наедине с природой, то хотя бы встать подальше от шумного и организованного отдыха. И, немного поколесив вдоль озера, находим чудесное место для лагеря. Встаем. 39.069412, 68.35276. Высота 2195 метров. Продолжаем мягкую акклиматизацию.
Озеро названо опять же в честь Александра Македонского, свидетельств памяти о котором в этих краях достаточно, несмотря на прошедшие тысячелетия. По одним преданьям Македонский в этом озере купал своего Буцефала, по другим преданьям его конь в этом озере утонул.
Стол поставили ближе к воде, чуть ниже по склону от опоясывающей озеро дороги, где припарковался Рав4. Едва расположились, как видим, что возле нашего Рав4а затормозил автомобиль. Из автомобиля вышли и направились к нам четверо местных, возглавляемых крупным таджиком, больше похожим на армянина.
Подошли, деликатно попросили разрешения немного побыть и пообщаться с нами, несколько раз повторив, что если они хоть немного нам мешают или стесняют, то они немедленно удалятся. Получив наши уверения, что они нам нисколько не мешают, что нам самим интересно будет с ними поговорить, самый трезвый из них, как оказалось в дальнейшем, водитель, тут же достал из пакета водку, пиво, жареную баранину, огурцы, помидоры, зелень и все это разложил на нашем столе.
Боба, так представился самый крупный, тот самый «армянин», оказалось, прожил и проработал в Екатеринбурге больше десяти лет.
«Я как увидел 96-ой регион, кричу своему водителю — стой, стой, это Екатеринбург! Это свои, свои, стой ты уже!» — кричит-делится Боба, не в силах сдержать эмоции.
«Думаю, что случилось, что такое?» — вторит ему водитель.
Радостно подтверждают это и два остальных участника компании — самый представительный и самый маленький.
«Как мы Вам рады! Как мы рады Вас видеть в наших краях! Я столько прожил у Вас, сейчас рад видеть Вас у нас в гостях», — эмоции у Бобы зашкаливают.
«У нас дома Вы, как у себя дома. Вы еще убедитесь в гостеприимстве таджикского народа! Мы русских любим! У нас все будут Вам рады!» — не может остановиться он.
Боба разлил водку по пластиковым стаканчикам. Отказаться невозможно. Ну что ж, акклиматизация, так акклиматизация! Никогда словосочетание «таджикская водка» не казалось мне гармоничным, даже отдаленно. А попробовав, оценил весьма недурное качество. Вот тебе и таджики! — научились водку лучше русских делать. В дальнейшем, когда я выбирал подарки домой, я был удивлен еще и стоимостью водки. Та, которой угощал Боба, стоила 12 сомони (~ 120 руб.), та, которую выбрал я, а выбрал я, что ни на есть самую дорогую, стоила 17 сомони. Качество водки «Точикистон», уже по возвращении домой, подтвердил знаток водки, муж сестры моей жены. Он, попробовав «Точикистон», сказал полушутя полувсерьез: «Ты белорусскую водку больше не вози… вози таджикскую». А белорусская водка у него, с некоторого времени, является эталоном.
Выпили за знакомство. Перезнакомились. Вся команда из кишлака Засун, расположенного неподалеку от Айни, мимо которого мы проезжали. Самый маленький, Парвиз, работает в «Ориёнбанке» (о, как!). Самый представительный — в администрации кишлака. У Бобы небольшой бизнес.
Затем выпили за Россию. Затем тост за русских. Других тостов нам просто не дали произнести.
Говорим: «Спасибо Вам».
Настаивают: «Нет, нет, нет. Это Вам, это России спасибо!»
Самый представительный: «Из нашего кишлака молодежи работает в России больше 80 человек. Россия нам очень помогает».
Боба: «Я сам в 90-е проработал в ЧОПах Екатеринбурга больше десяти лет. Спросите у себя на Уралмаше — все знают Бобу».
Затем, боясь, что мы его не так поймем: «Нет, Вы не подумайте, никакого криминала».
Не сказал бы, и не обратили бы внимание, а так вообще чего только в 90-е у нас не бывало, может быть, Боба в горах скрывается? Возможно, это я пошутил. Снова шучу.
Спрашиваю Бобу: «Как же Вы водку пьете? Разве Вам Ваши каноны это позволяют?»
Боба в ответ произнес длинную тираду на Великом и Могучем, цензурным в которой было только мое имя. В вольном переводе его тираду можно интерпретировать как то, что Таджикистан всегда являлся и является светским государством, идущим по своему пути и всем желающим свернуть его со своего пути, идти. С одной стороны, порадовало то, что картины о религиозной радикализации Таджикистана сильно приукрашены. С другой стороны, горячность Бобы все же показывает, что проблема есть, вопрос открыт.
Много расспрашивали и нас. Когда кому-то казалось, что он недостаточно точно меня понял, он переспрашивал Бобу, и Боба как знающий русский лучше всех и долго проживший в России подробно переводил ему мои слова по-таджикски.
С самого начала общения, вся компания настойчиво зазывала нас в гости к себе в кишлак: «Сейчас поедем к нам в Засун. Встретитесь с аксакалами. Они будут рады. Вас будут слушать наши дети. Потом зарежем барашка, будем его жарить и пить водку».
Убеждая, что и так передвигаемся медленно, что отстаем от графика, что почти половина отпуска уже прошла и вообще сегодня выпита водка и садиться за руль нельзя, вежливо отказываемся. На наши аргументы у них свои железные — здесь не Россия, здесь все свои, доехать до кишлака можно и пьяным. Мы в этом, уже немного столкнувшись с местными традициями, нисколько не сомневаемся, скорее всего, так оно и есть. Но все же насилу, стараясь никого не обидеть, убеждаем их, что нам лучше остаться ночевать здесь на Искандеркуле, к которому мы так долго стремились и шли.
Согласившись с нами о наших планах на вечер, стали настаивать на совместной поездке в их кишлак завтра утром позавтракать и попить чаю, «ровно на один час». Самый представительный, явно уважаемый всей компанией, вызнав, во сколько мы завтра собираемся вставать-уезжать, сказал, что они заедут за нами завтра ровно в 07:00. Только под такими обещаниями мы распрощались. Боба с компанией, подняв «на посошок», уехали.
Но несмотря на уже поздний вечер, мы все еще не одни. К нам «на огонек» пришел делегат от компании, которая приехала и расположилась неподалеку от нас в разгар общения с компанией Бобы. Новая компания оказалась из учителей соседнего аула, выехавших на Искандеркуль насладиться вечером выходного дня, общением с коллегами и природными видами. Еще общаясь с Бобой, я увидел, как уверенно, зная места, спустились к озеру учителя.
Делегат рассказал о своих коллегах, кто из них учитель истории, кто математики, а кто физики. Сказал, что невольно слышали наш разговор с Бобиной командой и подтвердил, что многое из того, что говорил Боба, является правдой. Учителя водку не пили, коротали вечер за арбузами и дынями. Тем более ценны их веские подтверждения о хорошем расположении к русским, о необходимости им идти вместе с нами. Вески их сожаления о распавшейся большой стране и их надежды о возрождении, хотя бы частично и в каких-то рамках.
Учитель от себя и от своих коллег принес на наш стол дыню, арбуз, огурцы, помидоры и огромную лепешку. Все это мы потом доедали еще в течение нескольких дней.
Гостеприимство и доброжелательность свалились нам на голову в этот день как шквал — едва выдержали. Если бы мы хоть в какой-то мере ожидали подобного… Хоть каким-нибудь образом подготовились, хотя бы морально были готовы. Вот ведь, к горняшке готовились, а гостеприимство серьезно повергло в шок, заставило многое пересмотреть в своем мировоззрении.
И опять виним себя, что и фото общее не сделали и не отблагодарились хотя бы пустячком. Хотя бы теми же календариками, магнитами и шоколадками, которые мы везем с собой для памирских детей. А может быть, все, что ни происходит и к лучшему. Как подаришь уважаемому учителю физики шоколадку или календарик, даже и со всей душой.
Темнеет. День заканчивается. В который раз спрашиваю себя: сколько же дней мы пережили за один сегодняшний день дальнего похода?
Пройденный маршрут: Кайраккум, Худжанд, Истаравшан, Фанские горы, Айни, Искандеркуль.
Итого за день: 243,2 км.
Воскресенье 24 июля. День десятый. На Душанбе
Выспались, встали в 05:00. Завтракаем с видами на озеро и горы, ждем вчерашних друзей. Утро свежее, 14 градусов, после вчерашней жары приятно. Время подходит к семи, потихоньку собираемся. В 07:00 друзей нет. Всё, с нашей стороны обещания выполнены, в 07:08 уезжаем. Смеемся с Ольгой, мол, сейчас по пути нас перехватят. Но вся база, после вчерашнего субботнего вечера, крепко спит, даже сторожа, чтобы открыл нам ворота, пришлось будить.
Чехи не заморачиваются — растянули четыре гамака между двумя машинами и опорой ЛЭП и спят на открытом воздухе.
Вышли на основную трассу Худжанд-Душанбе, еще раз поудивлявшись, как лихо гоняют по грейдеру в горах в глубинке местные на легковушках, там, где мы осторожно переваливаемся объезжая препятствия. Снова идем, наслаждаясь все новыми и новыми видами Фанских гор.
Подходим к «страшному» тоннелю, о котором начитались дома. Тоннель «пронзает» один из хребтов. Находится он на высоте, скальная порода внутри тоннеля не облицована, сам он протяженный, узкий, без света, без вентиляции, с льющейся сверху из камней водой. Проскальзывала информация, что тоннель работает только в ночное время, а днем всех направляют в далекий объезд по разбитой горной дороге.
Подъезжаем. Навигатор показывает высоту 2640 метров. Из жерла тоннеля, как из пасти дракона, идет дым. Двое автоматчиков остановили грузовик, увидев нас, как-то странно на нас посмотрели и расступились. Их действия я принял за разрешение проезжать, по крайней мере, жестов призывающих к остановке замечено мной не было. Объезжаю грузовик, и в последний момент вижу красный сигнал светофора, который до этого грузовик закрывал. Машинально въехал в тоннель, выстрелов в спину не последовало, так и не понял, можно было заезжать или нет.
В тоннеле все так, как и описывалось в интернете, вся жуть присутствует. К жути еще хочу добавить то, что очень узко, разметки нет, темно и дымно. По всей длине тоннеля с обеих его сторон тянется открытая и глубокая, как окоп, ливневка с резкими краями шириной около тридцати-сорока сантиметров. Ливневка время от времени резко расширяется в сторону проезжей части, превращаясь в открытые квадратные колодцы. Свет фар встречных автомобилей в дыму и темноте слепит и мешает держать тонкий баланс между столкновением и попаданием правых колес в ливневку или колодец. Особенно неприятно разъезжаться с фурами. Кроме этого, на всем протяжении тоннеля мы насчитали восемь зон ремонтных работ, ограждения которых резко возникали из темноты, заставляя оттормаживаться, чтобы пропустить встречных, рискуя получить удар сзади. Длина ремонтных зон из-за темноты просматривается плохо, выезжаешь на встречку перед мутными в дыму встречными фарами на свой страх и риск. Картину дополняет неважное дорожное покрытие.
Но все рано или поздно заканчивается. Через 5,4 километра, слава Богу, без происшествий, выезжаем из тоннеля на другую сторону хребта. На другой стороне пункт оплаты, заплатили 14,2 сомони.
А кругом горы! И красота! И шикарные виды! И промчавшийся сигналящий минивэн со вчерашними друзьями и лесом поднятых в приветствии рук из открытых окон прибавил и без того высокое настроение.
Опять потянулись «за-трех-тысячные» перевалы, серпантины, затяжные, извилистые подъемы и спуски. Июль месяц, самый разгар лета, а совсем рядом лежат полянки снега, из которых ручьи обильно пополняют ревущие горные реки.
Остановил инспектор ДПС: «Документы есть?»
«Так как же мы без документов до Вас бы добрались? Конечно, есть. Все в порядке», — отвечаю.
«Счастливого пути!» — желает нам инспектор.
Вытаявшая пещера в леднике.
По снижению высоты, увеличению нарядов ДПС и все учащающимся кишлакам и аулам чувствуется приближение крупного населенного пункта. Спустились совсем низко, высота около 800 метров, жара не заставила себя ждать, температура воздуха поднялась под 40 градусов.
Жара видимо действует и на местных. На очередном пункте оплаты наблюдаем драку охранников и вступившихся за водителя фуры местных. Что они там не поделили, осталось за кадром, но из-за разборок перед пунктом оплаты скопилась огромная очередь из автомобилей. Победа досталась местным, посрамленные охранники, пропустили фуру. Как только она прошла, началось броуновское движение из автомобилей. Сигналы, подрезания, залезание без очереди, на встречку, попытки объехать по обочине — снова в его проявлениях узнаю Восток.
Детским трудом не считается. Дети помогают семье.
Въезжаем в Душанбе. В Таджикистане существует парадокс. Несмотря на низкую стоимость многих продуктов, услуг и товаров в этой стране, да и вообще несмотря на возможность неплохого проживания с невысоким доходом, гостиницы в Душанбе очень дорогие. Ничего не поделаешь, такова объективная реальность.
Для этого мы и подгадывали приехать в Душанбе именно во второй половине воскресенья, и у нас это даже получилось. Дело в том, что в Таджикистане иностранным гражданам необходимо зарегистрироваться в течение трех рабочих дней с момента въезда в страну, не считая выходных и праздников. Россиянам виза не нужна, а условия для пребывания те же. В Таджикистан мы въехали в пятницу, стало быть, завтра, в понедельник пойдет второй день нашего пребывания и нам необходима регистрация. Ее сделать проще всего, заселившись в гостиницу. Стоимость которой достаточна высока.
Поэтому, экономя денежные средства, мы и стремились приехать и заселиться в Душанбе на понедельник, за который, мы надеемся, нам оформят регистрацию. А по ее оформлении мы преодолеем еще один барьер для возможности дальнейшего продолжения путешествия. Кроме того, на завтра у нас назначено получение пропуска в ГБАО, который мы заказали удаленно еще из дома, и без которого путь на Памир невозможен. Так что это еще то уравнение со многими вводными и неизвестными, слава Богу, решать их у нас пока получается.
Театр оперы и балета.
Приехали рано, время много, и это хорошо, потому что заселиться сразу и без приключений у нас не получается. В первой, по Ольгиному списку приемлемых по стоимости гостиниц, оказываемся невольно втянутыми в скандал.
Хостел «Hello Душанбе», шикарное убранство холла и входной группы, Рав4 расположился за глухими воротами во внутреннем дворе, устланном цветами. Мы впечатлены. Но свободных номеров нет, вначале. Затем, пока мы разговаривали с менеджером, в холл спустились лохматые дядечка с тётечкой с вещами и в одеждах западных не то путешественников, не то скалолазов, сплошь состоящей из лямок. Менеджер, о чем-то переговорив с ними, предлагает нам осмотреть комнату. Поднимаемся, нас все устраивает.
Когда же мы принесли вещи из Рав4а в номер, то застали его занятым пожилой иностранной парой, истерично кричащей на троих менеджеров отеля.
«Ит из май рум», — фальцетом орал на таджика дядечка.
Сели, ждем. Через некоторое время выяснилось, что пара, как оказалось, граждан Израиля, решила пошантажировать менеджеров, добиваясь от них каких-то уступок, и сымитировала выезд из гостиницы. Увидев же, что шантаж не прошел и их место вот-вот будет занято, они быстро сориентировались, вернулись и устроили скандал.
Поскандалив и закрепив за собой территорию, израильтянин вышел к нам и начал извиняться по-русски, обвиняя во всем нерадивость менеджеров. Он оказался ко всему прочему еще и нашим бывшим соотечественником.
Так, потеряв много времени, натаскавшись вещей, не солоно хлебавши, но выслушав многочисленные извинения от обеих сторон конфликта, мы двинулись на дальнейшие поиски.
Все что ни делается, делается к лучшему. Следующим в Ольгином списке оказался отель, в котором оказались свободные номера, и о котором у нас остались самые хорошие впечатления.
38.567581, 68.795105. Отель «Rohat», Рудаки, 24. Центр в пешей доступности. Двухместный номер со всем необходимым, 55 долларов за ночь. Единственный минус это только то, что Рав4 поселился напротив отеля в кармане общественной парковки. Но нас убедили, что ручаются за безопасность Рав4а. В дальнейшем, все так и оказалось, Рав4 благополучно пережил две ночи и остался в целости и сохранности.
Персонал отеля сделал сканы наших документов для завтрашней регистрации. За регистрацию отдельная плата, уже включающая в себя все пошлины, по 15 долларов с человека. Убедили нас, что завтра все будет сделано, хватит одного рабочего дня. Следующей проблемой у нас была нехватка достаточного количества сомони.
«Не проблема», — сказали сотрудники отеля. Несмотря на воскресенье и неработающие банки, через час у нас уже была достаточная сумма, причем по хорошему курсу, для оплаты отеля и продолжения нашей жизнедеятельности. Пока мы ждали курьера с деньгами, нас приятно удивили, принеся в номер за счет отеля вкуснейшие холодные нарезанные арбуз и дыню.
Всё. Мы устроились, решили насущные бюрократические проблемы, и у нас есть деньги. Оставляем вещи в номере, переодеваемся и идем на разведку знакомиться с городом и, главное на сегодня, отведать в кафе местной кухни.
На площади 800-летия Москвы.
Жара. Несмотря на то что Душанбе расположен на 800 метрах над уровнем моря, температура зашкаливает за 40 градусов. Это особенно контрастно после утренней прохлады и свежести. В горах было легко, а здесь жара серьезно давит.
Немного прогулявшись, нашли открытое кафе, садимся ужинать. В ожидании заказа наблюдаем, как хозяйка кафе гоняет персонал, упрекая их в нерадивости. Бракуя одну за другой скатерти, срывая их со столов, хозяйка громко и задорно кричит работникам: «Не ждите. Сегодня у меня ни копейки не получите, лодыри».
Принеся нам заказ, жалуется: «Устала я от них. Хочу в Ленинград».
«Почему в Ленинград? Там же холодно и сыро, а у Вас же вон какая жара», — спрашиваем мы.
«Там хорошо. Там я академической греблей занималась, даже призовые места брала. Нет, продам все к шутам и уеду в Ленинград», — делится хозяйка.
Принесенная еда оказалась очень вкусной, я съел все. А Ольга, до половины не доев форель, по ее же словам очень вкусную, сказала, что ей стало очень плохо, поднялась и ушла на скамейку к фонтану в тень. Я, расплатившись, поспешил к ней. Ольге стало немного лучше. Сказала, что чуть не потеряла сознание. В отеле, сравнив симптомы в интернете, диагноз подтвердили — тепловой удар. Нужно быть осторожным.
Вернулись в отель. Звонит Боба. Говорит, что проспали, что не нашли нас на Искандеркуле, что целый день до нас дозвониться не может. Говорит, что все нас ждут. Даже баран на заклание ждет. Спрашивает: «Может быть, вернетесь? А на обратном пути?»
«Нет, Боба. Нет, дорогой. Не обижайся. Никак не можем вернуться, дорога зовет, а отпуск короткий и каждый день на счету. На Искандеркуле хорошо пообщались, остались приятные воспоминания. Передавай всем привет. Обратно, в теории, мы должны через Памир попасть в Ош, тоже не получается. А баран пусть живет», — утешаем мы его.
Пройденный маршрут: Искандеркуль, Фанские горы, Душанбе.
Итого за день: 138,4 км.
Понедельник 25 июля. День одиннадцатый. Душанбе
Позавтракали красивым, аппетитным и сытным завтраком. Идем в город.
Русские в Душанбе есть. Но, видимо, мы одеты как-то немного по-другому. Иначе непонятно, как безошибочно в нас признают приезжих. Многие улыбаются нам, приветствуют, некоторые заговаривают.
Идем по аллее. Прочесывающий веерными граблями газонную траву дворник, увидев нас, бросил свой инструмент и стал активно нас обо всем расспрашивать. Вопросы, которые он нам задавал, уже стали для нас привычными — откуда, куда, как Вам у нас, что видели, где были. Но отвечать на них не устаешь, так как спрашиваются они снова и снова с неподдельным интересом и радостью.
Расспросив нас, дворник подробно рассказал как нам лучше пройти к интересным местам и что нам просто необходимо посмотреть в городе.
«Очень жарко у Вас», — говорим.
«Таджик знаешь, что в жару делает? Ведро с водой на голову и под дерево спать», — смеется дворник.
А что, думаю, эффективный метод.
Выходим на аллею главных достопримечательностей и символов таджикской столицы.
К нам подходит мужчина и как-то по-простому говорит: «Вы из России? Моя мама очень просит Вас сфотографироваться с ней вместе. Не откажите, пожалуйста».
Конечно, не отказываем, фотографируемся все вместе. И их просим сфотографироваться с нами. Простая, хорошая семья. Приехали из глубинки показать девочке столицу.
Очень много зелени и воды, которая немного смягчает жару. А Ольга никак не учится на ошибках, надела блузку без рукавов. Через час, под раскаленным солнцем, плечи и руки у нее уже красные. Стараемся держаться тени.
Как и положено столице, много патетики, на то она и столица. Но архитектурные композиции впечатляют, все очень красиво. Здания расположены в комплексе с парками, фонтанами, бульварами, садами. Видно, что это единый архитектурный замысел, и он продуман.
Довольно неожиданно навстречу нам поднимается по лестнице семья из девочек-девушек во главе с мамой. Все в разноцветных, ярких национальных одеждах.
Я, находясь в приподнятом настроении, сам от себя не ожидал: «Ой, какие Вы все яркие и красивые! Можно я Вас сфотографирую?»
«Низя, низя, низя, низя», — защебетали наперебой девушки постарше и ускорили шаг, стремясь ускользнуть от объектива. Маленькие девочки остановились, растеряно глядя на меня.
«Моозно», — разрешающе сказала мама.
Девушки сразу, как по команде, остановились. Все вместе заулыбались, расцвели. Спасибо маме семейства.
Шедшая навстречу нам девочка-подросток обращается к нам на хорошем русском: «Здравствуйте! Вы наши гости?»
Получив утвердительный ответ: «Тогда пойдемте к нам, пить чай».
Не устаем удивляться открытости и гостеприимству таджиков. Девочка пригласила нас к себе в гости искренне, нисколько не задумываясь, очевидно не сомневаясь, что родители одобрят ее поступок. Такого гостеприимства я не помню даже в моем детстве, когда взрослое поколение того времени было гораздо открытей и добрей нынешнего взрослого поколения, привыкшего жить в современном достаточно жёстком мире. Удивительно.
Девочка стала расспрашивать нас, попутно рассказывая о себе, о родителях, о городе, о школе: «А это наша библиотека. Там очень красиво и интересно. Хотите посмотреть? Я могу Вам дать свой проходной билет».
Узнав, что мы на автомобиле, с интересом стала интересоваться нашим маршрутом, неплохо разбираясь в географии родного края: «Как интересно, Вы проезжали Худжанд, а у меня мама из Худжанда. А папа у меня из Куляба».
«Через Куляб мы хотим проехать завтра», — отвечаем мы.
«Ничего себе! Да Вы прямо «Орел и Решка» какие-то!» — развеселила нас девочка, рассказав, что ей очень нравится эта передача.
Сфотографировал ее с Ольгой. И опять не спросил у нее адрес электронной почты, для того, чтобы выслать фотографию, даже в голову не пришло. А ей, наверняка, было бы приятно. Жаль.
Присели в парке на скамейку отдохнуть. Проходящий мимо аксакал, в тюбетейке и национальной одежде, остановился напротив меня, чуть наклонившись, приложил правую руку к груди, выражая уважение, а затем протянул обе руки мне. Я встал, так же протянул ему обе руки. Некоторое время, пожимая мои руки, он молча смотрел мне в глаза, а потом, так и не промолвив ни слова, тихо пошел дальше по аллее.
Подходит время, потихоньку двигаемся к намеченной ранее встрече для получения пропусков в Горно-Бадахшанскую Автономную Область.
У Ольги на открытых руках кожа уже поджарилась до золотистой корочки. Чтобы не подгорело мясо, несмотря на ограниченность по времени, решаем приобрести ей какую-нибудь накидку.
Зашли в большой торговый центр. Прошлись, не можем выбрать. Одна из продавщиц говорит, что нам нужно в новый торговый центр, объясняя, как в него пройти. Затем, в какой-то момент, просто перестав объяснять, оставляет свой бутик соседке и «за руку» ведет нас в этот новый торговый центр.
В новом, еще не до конца заселенном торговом центре продавщица провела нам целую экскурсию, рассказывая о традициях, одеждах, изменениях в модах родного края. Понятно, что рассказывая, она ненавязчиво предлагала нам рассмотреть ее товары, но все равно, нам очень понравилась ее манера торговли. Сказала, что это сегодня у женщин стали пользоваться популярностью головные платки, а во времена ее детства и юности, девушки и женщины носили национальные женские тюбетейки.
Ольге выбрали легкий национальный халатик. Как в музее, походили порассматривали национальную посуду, утварь, музыкальные инструменты.
В образ бая для меня входить уже не ново.
Бежим уже почти бегом, чтобы успеть к намеченному времени. Успели. Все в порядке, нас не подвели — радушно встретили и вручили пропуска в ГБАО сроком на один месяц, начиная с сегодняшнего дня, что для нас более чем достаточно. Ура! Путь на Памир открыт! Пока все как по нотам, тьфу-тьфу-тьфу.
Возвращаясь «домой», были опять перехвачены уже знакомым нам дворником, с которым познакомились утром. Дали ему полнейший отчет о том, где и как мы провели день. Он радуется за нас и за наши впечатления о его городе, мы рады его искренней радости и интересу к гостям его города. Отпустил не сразу: «Приезжайте к нам еще, мы всегда будем Вам рады!»
Во второй половине дня вернулись в отель, готовиться к завтрашнему выходу. Еще бы погуляли по этому чудесному городу, но уж очень жарко, для нас просто невыносимо. Ольга осталась в отеле, я же еще отважился сходить в магазин, чтобы пополнить запасы воды и провизии, а также наменять металлической мелочи на память. Интересно, что, несмотря на достаточный вес сомони, все торговцы округляют сумму покупки до целого, понятно в чью пользу. Это как если бы у нас все округлялось до десяти рублей. Мельче денег в ходу просто нет. Даже в магазине, где я специально попросил разменять мне банкноту мелочью, проговорив, что это на память, девушка-продавец выполнила мою просьбу с некоторой долей укоризны.
Вечером, как нам и обещали, принесли готовую регистрацию. Еще одним препятствием меньше, сейчас мы находимся на территории Таджикистана уже полностью законно. Вместе с регистрацией нам принесли презент от отеля — красивое, вкусное и холодное мороженое. Отель не перестает нас приятно удивлять.
Разговорились с менеджером, принесшим регистрацию и мороженое. Делимся с ним самыми положительными впечатлениями о его городе. А он нам тактично и деликатно говорит, что сразу всего не увидишь, и что мы не видели многого, в том числе и не очень лицеприятного, а он сам давно мечтает уехать в Россию, конкретно в Санкт-Петербург. «Что-то стало везти нам с желающими уехать в Ленинград, вот еще один», — переглядываемся мы с Ольгой.
Все равно, нам Душанбе понравился очень. И красивой планировкой, и архитектурой, и парками, и теплым радушным приемом, и душевными людьми. А проблемы… что проблемы, они есть везде, и дома в Екатеринбурге и где-нибудь в Париже, и еще разобраться надо, где их больше.
Миграционная карта. А регистрация — это глупый размытый штампик внизу на кусочке бумаги, приколотый к миграционной карте степлером, и перед этим заполненный при нас «на коленке» менеджером отеля.
Вторник 26 июля. День двенадцатый. На Дарваз
Отель снова накормил нас красивым, вкусным и сытным завтраком. Прощаемся с радушно принявшим нас Душанбе и в 09:15 стартуем.
Идем на восток, в Вахдате сворачиваем на юг на Дангару и далее на Куляб. Идем, наслаждаясь новыми открывающимися видами и местной экзотикой. Такой, например, как неоднократные обгоны не только через сплошную под знаки на серпантинах, но и в тоннеле. Восток. На середину дороги, останавливая мчащийся автомобиль, выходит инспектор и поднимает жезл. Водитель автомобиля, заложив вираж на встречную, на скорости объезжает инспектора, и не думая тормозить. Инспектор спокоен, даже головы не повернул вслед удаляющемуся автомобилю. Вот еще, свои силы тратить и нервы портить — не последний, другие приедут.
Опять патрули ДПС, опять остановки для проверки документов, опять растерянность при виде международных прав. Добавилось еще незнание законов своей страны.
Инспектор: «Куда? Права? Виза?»
Отвечаю: «Россиянам для кратковременного пребывания в Вашей стране виза не требуется. Миграционная карта с регистрацией есть».
«Ааа…», — отвечают мне.
Кругом снова необычно, горы опять другие.
По весьма неплохой дороге докатили до Куляба, который оказался весьма крупным, современным, чистым и красивым городом.
Много красивых современных заправок. Гружу Рав4 на полную катушку, как настоящего путешественника — к канистре с 98-м бензином, который везу от самого дома, заправляю еще две двадцатки местного 95-го и бак до полного. Все три канистры и кофр начали работать по-настоящему. Собственно, кофр с канистрами и приобретался конкретно для этого похода, точнее именно для Памира, а их дальнейшее использование это уже по обстоятельствам, главное, чтобы здесь и сейчас они выполнили свое предназначение. В Казахстане я канистры тоже использовал, но больше для комфорта и спокойствия, а вот дальше на них возлагаем серьезные надежды, так как по слухам обстановка с топливом на Памире может быть напряженная.
Переживал, что из-за поднявшегося центра тяжести автомобиль станет валким и в горах управление им может стать опасным. Но на Памире, особенно в условиях плохих дорог, и скорости гораздо ниже, поэтому, если не закладывать виражи без головы и не кататься по отвесным косогорам, управлять Рав4ем вполне комфортно.
В воспоминаниях Куляб и дорога до него от Душанбе остались как красивые и современные еще и из-за контраста, потому что после Куляба на нашем пути уже не было ни таких крупных городов, ни дорог мало-мальски приемлемого качества. Цивилизация, как мы ее понимаем, появившаяся на нашем пути после Фанских гор в Душанбе, за Кулябом закончилась.
Знак «Осторожно, камнепад!» шагает по камням вдаль.
Подошли к границе Таджикистан — Памир.
Первый блокпост на въезде в ГБАО больше походит на погранпереход. Все вполне серьезно — шлагбаум, постовые, будка с пограничниками, будка ДПС. С этого момента главным нашим документом стал пропуск в ГБАО, права никому не нужны, на блокпостах спрашивают еще свидетельство о регистрации транспортного средства и паспорта.
Не зря памирцы дистанцируются от таджиков — от Таджикистана они надежно отгорожены. Сепаратистские настроения среди памирцев были всегда. После распада СССР в ГБАО чуть было не провозгласили собственную республику. Некоторые прошедшие там события сегодня классифицируются как гражданская война. Последний очередной серьезный кризис во взаимоотношениях с Таджикистаном был в 2010 году. Поэтому, когда необходимость в особых пропусках и в серьезном контроле за передвижением в ГБАО обосновывается близостью к границе, пусть даже с Афганистаном, мне видится это удобным предлогом. Если взглянуть на карту, видно, что ГБАО занимает добрую половину территории Таджикистана, при этом протяженность границ оставшейся половины Таджикистана с другими государствами как бы еще не больше, но особый контроль только на Памире. Мне кажется, что таким способом, особым контролем, памирцы подчеркивают свою автономность и независимость.
«Как дальше дорога?» — спрашиваю инспекторов ДПС.
«Разная. Сами увидите», — отвечают.
Пока я хожу по постам, у Ольги диалог с пограничниками, еще раз спросившими документы уже у нее.
«У водителя фамилия Попов, у Вас Попова, он что, брат Ваш?» — спрашивают.
Ольга в некотором изумлении: «… муж».
Гадаем впоследствии, у них что, у мужа с женой разные фамилии? Или это был один из тех фирменных вопросов, чтобы выбить из равновесия проверяемого? Непонятно.
(Уже вернувшись домой, разобрались — все стало на свои места. По канонам Ислама, нельзя, чтобы девушка в течение своей жизни изменяла свое имя, данное ей при рождении. А мы, блин, грешим и не знаем. Ольга, получается, уже не спасется).
Ольгу снова спрашивают: «Гост?»
Работа у Ольги касается строительства. Гадая, что из СНИПов ему понадобилось, она переспрашивает: «Какой ГОСТ?»
Он снова: «Гост. Гост. Ви мой госты. Садимся, пьем чай».
Все становится понятным, Ольга вежливо отказывается. Культ гостеприимства у памирцев развит не меньше, чем у таджиков, но при вежливом отказе никто из них не обижается, и настаивать не продолжает.
Миновав первый блокпост, которых вскоре будет очень много и которые нам вскоре станут привычными, мы начинаем заметно подниматься. Мы опять в горах. И опять в совершенно других горах. Пожалуй, в самых опасных из тех, которых мы до этого видели.
Особо опасные участки дорог, с отвесными, осыпающимися в пропасть обочинами, огорожены натянутыми меж арматурных прутков веревками с разноцветными флажками.
Упираемся в короткую очередь из автомобилей, перед перекрытой грейдером дорогой. Горы не статичны, они живые, особенно в этих местах. С них постоянно что-нибудь сыплется, то сель сойдет, то оползень, то камнепад. Вот и здесь, расчищая очередной завал, экскаваторы, проложив путь сами себе, вскарабкались наверх и сыплют камни вниз на дорогу. Когда дорога становится заваленной достаточно и очередь из автомобилей становится длинной, грейдер, с одной из сторон, проходит по дороге, ведя за собой колонну из автомобилей, очищая дорогу и сталкивая камни дальше в пропасть. Затем, через какое-то время история повторяется, но автомобили проводятся грейдером с другой стороны.
Идем за грейдером.
Иногда край дороги с ненадежной обочиной над обрывом обозначен валунами все с теми же тряпочками.
А чаще всего обочина над обрывом не обозначена ничем.
Обогнув очередной изгиб горы, впервые видим горы Афганистана.
Передвигаемся медленно. Если раньше, в виде развлечения для Ольги, я сообщал ей о каждой новой сотне километров пройденной за день, то сейчас счет перешел сначала на цифры кратные пятидесяти, а затем мы уже стали радоваться каждым десяти пройденным километрам.
Дорога и в самом деле «разная». Совсем крохотные участки нового асфальта, воспринимающиеся как бальзам на душу, чередуются длительными и разнообразными треками для испытания ходовой автомобилей. Зубодробилка конкретная. Не могу подобрать скорость для устранения резонанса — все скорости, которые выше пяти километров в час, вызывают в Рав4е дикую вибрацию.
И это, напомню, трасса государственного значения. На какой федеральной трассе можно увидеть водителя, моющего свою фуру, стоящую в ручье-речушке прямо на трассе, в то время как другие автомобили и фуры аккуратно его объезжают по камням этой речушки. На участке от Куляба до Пянджа я бы еще назвал ее самой пыльной, хотя и впоследствии пыли больше чем хватало. Несмотря на плотно закрытые окна, пыль потихоньку проникает в салон. Переживаю за двигатель — справится ли воздушный фильтр, не проникнет ли абразив внутрь?
После этого кусочка Памирского тракта, прошлогоднее приключение на Абастуманском перевале показалось не более чем прогулкой по проселочной дороге. Памир сразу заставил относиться к нему очень серьезно — края здесь суровые. Горы нигде ошибок не прощают, а здесь они, без всяких твоих ошибок, запросто могут, если захотят, преградить тебе путь, не разрешить тебе ехать дальше, а то и жизнь твою между делом взять.
Первый увиденный нами афганский аул.
Справа Пяндж — «Рубикон» между Таджикистаном и Афганистаном.
Местами дороги более менее. Местные говорят, что асфальт был положен еще в советские годы.
До Афганистана можно дотянуться рукой — аул лежит как на ладони.
Иногда трудно разобрать, где горы Таджикские, а где Афганские.
Ребята моют машины в водопаде, льющемся с километровой скалы, нависающей над дорогой.
Останавливаемся у очередного поста. В ГБАО никто к автомобилю не подходит, не дождешься. Там принято идти на пост с документами самому, без приглашений. Поднимаюсь на пост.
Майор протягивает руку: «Здравствуй, брат. Заходи, садись».
Манера протягивать руку для рукопожатия и обращаться не иначе как «брат» довольно своеобразна, но у меня отторжения не вызывает, так как произносится это спокойно-достойным тоном. Приветствующий, как бы зная себе цену, в тоже время весомо и достойно-уважительно обращается к тебе. Думаю, приветствие сильно ни к чему не обязывает, это такая восточная памирская вежливость.
Майор рассматривает пропуска в ГБАО: «А что русским на Сарез не разрешают?»
«Мы не стремились. На Сарез нужно получать дополнительное разрешение, говорят, это возможно, но Сарез у нас не в планах», — отвечаю я.
Про тикающую вязанку термоядерных зарядов Сарезское озеро рассказывать не буду, не поленитесь, прочитайте о нем в интернете.
«А галочки о пассажире в разрешении на ввоз автомобиля почему нет? Ведь Вы вдвоем едете?» — спрашивает.
Я, про Ольгу, отшучиваясь: «Да она не едет, она рядом бежит».
И уже серьезно: «Да шут его знает, что нарисовали на погранпереходе, то и имеем».
«Ну, давай поставлю», — майор рисует галочку в клетке о наличии пассажира.
«А что так много блокпостов у Вас? И на каждом останавливают, проверяют и данные записывают. Ведь не с неба мы свалились. До Вас нас же уже десятки раз проверили», — в свою очередь спрашиваю я.
«Давай объясню... Вот у нас Пяндж, а за ним Афганистан, сами видите. Многие пропадают, некоторые в Пяндж сваливаются. Вот и записываем, чтобы потом знать, где примерно искать пропавших. И заодно проверяем, всякие, бывает, люди попадаются», — успокаивает майор.
Ольга в ожидании меня рассматривает и фотографирует афганскую сторону. По отвесной горе тянется тропа, по которой изредка проходят или проезжают на ослах и небольших мотоциклах афганцы. При более близком рассмотрении становится видно, что многие участки этой опасной тропы выложены из камней вручную. Провалы заполнены камнями, один к одному. В одном месте видели, как трое афганцев расчищали лопатами завал, сбрасывая камни дальше в пропасть. С нашей стороны грейдеры и экскаваторы, с афганской стороны лопаты. Сколько же труда в горную дорогу вложено и вкладывается. Вот уж точно — тропа жизни.
Тропа жизни. Афганец привычно пылит по ней на мотоцикле. Дорожка, и так узкая, местами еще более заужена из-за обвалившихся вручную сложенных камней. Тропу нужно латать снова, трудоемкое дело.
Опасность, как известно, вызывает привыкание к ней. К ней привыкли с обеих сторон Пянджа. Едешь, справа грохочет несущимися темно-грязными водами Пяндж, слева нависает многокилотонная скала, сама дорога разбитый полунасыпь-полугрейдер, а смотришь, в тенечке, прижавшись к скале, стоит фура, а в ней высунув голые пятки в окно, спит водитель. Из такого места хочется побыстрей убраться, переехать в какое-то более, хоть и относительно, безопасное, а водителю фуры хоть бы что, он отдыхает, ему привычно. Даже как-то неуважительно к горам, пренебрежение какое-то, и уж точно абсолютный фатализм.
Не везде одни камни. В «оазисах» кипит жизнь. Ребятишки внимательно рассматривают незнакомый автомобиль, некоторые машут руками.
Жизнь бурлит и на другой стороне Пянджа.
Афганские мальчишки на той стороне купаются в Пяндже. Двое из них из-за камней явно рассматривают нас.
Попалось вот такое сооружение. Дворец не игрушечный, он просто далеко. Что это за беседки, для чего и кому принадлежат, для нас осталось загадкой.
В Пяндж из ледников водопадами впадают многочисленные ручьи. Этот, на Афганской стороне, искусно проведен под дорогой, кропотливо выложенной из камней.
На той стороне был замечен пробирающийся по горной дороге микроавтобус. А у одного из афганских кишлаков видели даже старенький КАМАЗ.
Добрались до Дарваза, или точнее до его столицы, Калаи-Хумба, который оказался даже с элементами цивилизации. Судя по оригинально выполненному остановочному комплексу, есть даже автобусные сообщения.
Остановились взглянуть на супермаркет, может быть, прикупить что-нибудь из овощей-фруктов. Припарковались среди местных автомобилей и тут же были замечены и расспрошены. К нам поспешили четверо мужчин чуть старше меня.
«Русские? Я уже и забывать стал русский. Как приятно снова слышать. Как приятно снова поговорить. Соскучился по языку. У нас русских все любят. Когда войска стояли, когда русские еще не ушли, часто общались, только хорошие воспоминания. Нам жаль очень, что русские ушли. А Вы, какими судьбами, откуда и куда идете?» — засыпал нас ностальгией один из них. Остальные слушали, кивали и улыбались.
«Спасибо за теплые слова. Хотим попробовать пройти на Памир», — отвечаю я.
«Так Вы уже на Памире, это и есть Памир. Добро пожаловать. И если что-нибудь Вам будет нужно, всегда спросите у любого, русским у нас всегда помогут. Пусть все у Вас получится», — прощается памирец.
Надо сказать, что памирцы гораздо замкнутей таджиков, они более хмурые — условия жизни, а Памир гораздо бедней Таджикистана, и суровая природа накладывают отпечаток на их характеры. Но когда с ними заговоришь, или просто махнешь рукой и улыбнешься, их суровый внешний вид исчезает, они меняются, становятся открытыми.
Памирцы отличаются от таджиков еще и физически, не зря они себя считают разными народами. Среди памирцев попадаются и светловолосые и даже голубоглазые, при этом от европейцев они все же отличаются. Мне они показались похожими на один из наших кавказских народов, на тех же чеченцев, например. Таджиков кавказцами не назовешь, а вот памирцев вполне. Еще немного они напоминают греков — видели когда-нибудь чернобородых греков, монахов, например, очень похожи.
Версия, что памирцы наследники греков, пришедших в эти земли с Александром Македонским, существует. По крайней мере, после распада Империи Александра, на ее просторах возникли десятки вновь образованных греческих государств, которые просуществовали сотни лет после гибели Александра. Хороший пример таких государств, например, Греко-Бактрийское царство, которое просуществовало двести лет после смерти Александра, перед своей гибелью дав начало еще одному государству, Индо-Греческому царству, 150 лет простоявшему после гибели Греко-Бактрийского царства. То есть государственность греков, в отдельных районах «нашей» Средней Азии, просуществовала еще 350 лет после смерти Александра, вплоть до начала Новой Эры. Греки в таких государствах занимали ключевые административные и политические посты, составляли костяк армии и были неким прообразом помещиков и дворян Средних Веков Новой Эры. А после разрушения этих государств они что, все вместе в Грецию вернулись? Так что реально можно предположить, что греческая кровь в народностях Памира есть. Вполне вероятно, что за столетия греки ассимилировались с местными национальностями и стали ощущать себя одной общностью, одним народом.
Центр моды.
Композиция очень напомнила памятник женам декабристов в Тобольске.
Вышли из Калаи-Хумба. Дорога сложная, двигаемся медленно, а время еще есть, решаем идти дальше. Будь что будет, заночуем где-нибудь в пути. Едем дальше, наблюдая местную и афганскую жизнь.
Сейчас нам понятно, почему бывает, что сели уничтожают по несколько населенных пунктов одним махом. Дело в том, что в таких суровых краях, где только камень, солнце и, как это ни парадоксально, холод, жизнь есть там, где есть вода. Вода бежит с гор, воду из горной речки можно развести, и зазеленеют сады. А там, где с гор бежит вода, там и есть наибольшая вероятность схода сели или лавины.
К садам на афганской стороне с гор бегут сразу несколько ручьев-речушек.
Вечереет, солнце в горах выключается враз, ищем ночлег. Находим его возле небольшой кафешки, рядом с гремящей речушкой, впадающей в Пяндж, где нам любезно разрешают встать там, где нам будет удобно. Речушка настолько шумная, что разговаривать приходится громко, едва не крича. Хорошо, не будем слышать подъезжающие и отъезжающие автомобили.
Пока готовили «спальную», стало совсем темно и мы, уставшие от впечатлений дня, под грохот реки провалились в сон, не обращая внимания на любопытствующих, подходивших к Рав4у, которые, надо сказать, вели себя очень сдержанно, в характере памирцев.
38.470325, 71.019024. Высота 1700 метров.
Пройденный маршрут: Душанбе, Вахдат, Дангара, Куляб, Пяндж, Дарваз.
Итого за день: 408,8 км.
Среда 27 июля. День тринадцатый. На Гунт
Поднялись, как мы любим в походе, в 05:00 и двинулись дальше. Встает яркое памирское солнце, бросая местами тень от высоких гор.
Граница. Будка с часовым с таджикской стороны моста, будка с часовым с афганской.
Афганская воинская часть.
Привет!
Ольга не оставляет надежды спуститься к Пянджу, помыть в нем ноги.
И ее мечта сбывается. Она счастлива.
А Рав4 ничего не понимает — и куда мы опять забрались?
Памирские дороги серьезно влияют и на расход топлива и на скорость передвижения по ним. Из-за резких подъемов, спусков, изгибов дороги, ее качества, торможений и ускорений, расход бензина серьезно увеличился. А скорость упала до минимальной, радуемся каждым десяти пройденным километрам. Средняя скорость за сегодня пока 24 км/ч. Нехитрый расчет показывает, что если ничего не изменится, то двигаясь безостановочно, за 10 часов мы преодолеем 240 километров. А с остановками и дня не хватит. Дома это смешная цифра, а здесь очень серьезная.
Электричество на Памире есть далеко не везде. Практически во всей восточной части Памира его нет. Это пытаются исправить. Активно строят линии электропередач и обещают дать свет в ближайшее год-два. Если горы не сочтут по-другому и не поправят усилия людей.
Капитальная опора ЛЭП.
Добрались до Вознавда. Карты Яндекса и Гугла такого населенного пункта не знают. Мне интересно, что вообще знает о Вознавде мир, набираю запрос. Яндекс выдает, кроме немногого прочего, отчет правительственной комиссии Таджикистана об уничтожении минных полей. В отчете указано, что минные поля установлены в основном на трех направлениях: 1. Советскими войсками по границе с Афганистаном. 2. В ходе гражданской войны в постсоветский период (цитирую) «на пастбищах, сельскохозяйственных участках, на тропинках, дорогах, на местах сбора дров и т.д.» 3. В недавнем прошлом узбекскими властями вдоль узбекско-таджикской границы.
Среди перечня мест, где обнаружили и уничтожили или планируется уничтожить противопехотные мины и взрывчатые вещества есть и: «Вознавд. Пять минных полей. Очистка минного поля №3 завершена». Еще одна грань этого, и так сурового для выживания, региона.
Воды Пянджа грязны и быстры. Ведь и высота немаленькая, а речкой Пяндж не назовешь, река мощная. Пяндж широк и полноводен, бурлит в водоворотах и с легкостью перекатывает валуны. Иногда он разливается, тогда становится чуть спокойней, но в большинстве мест пытаться его переплыть вплавь или на лодочке с веслами, на мой взгляд, является самоубийством. Там, где его зажимают горы, он гремит и перемалывает камни. Пяндж всем своим видом как бы предупреждает об опасности лежащих за ним территорий.
В ответ на твое искреннее приветствие, искренне улыбаются и приветствуют тебя.
Мальчишки. Стадион. Футбол… Пяндж, горы Афгана.
Гаджетов у них нет. Из развлечений мяч и улица. Дети веселы, любопытны и открыты.
Обогнав навьюченного велосипедиста, что на фото выше, останавливаемся на очередном блокпосте. Велосипедист подъезжает сразу следом за нами. Велосипедист — парень лет тридцати, тощий, небритый, весь в пыли, в майке залитой потом, но веселый и радостный. Заходим на пост. На посту капитан и двое бойцов без знаков различия. Все, как здесь водится, одеты в разную военизировано-камуфляжную форму и вооружены самым разнообразным советским стрелковым вооружением, от АКСУ до РПК.
С русским, то есть со мной, разобрались быстро: «Угощайся сливами, брат».
Настала очередь иностранца. Капитан, немного выделываясь, показывая кто в доме хозяин, спрашивает, чуть ли не допрашивает иностранца показательно жестко, с нажимом.
«Ты кто? Ху?» — спрашивает капитан.
Парень начинает тараторить по-английски, что он прилетел из Швеции в Душанбе, собрал велосипед, едет на нем полностью автономно уже девятый день, спит в палатке, умывается в речках, собирается пройти весь Памир и что он невероятно счастлив.
Капитан внимательно слушает и выдает: «Почему Памир? Уай Памир?»
Швед начинает описывать красоту здешних мест, красоту гор и рек.
Капитан, снова и жестче: «Уай?»
Швед, уже в растерянности, снова начинает описывать, как невероятно прекрасен Памир.
Капитан спокойно обращается ко мне: «Ты этого немчуру понимаешь?»
Мне, наконец, становится понятно, что познания капитана в английском гораздо хуже моих неважных. Ситуация становится смешной, капитан, отбросив жесткость, смеется вместе со мной и ничего не понимающим шведом. Говорю, что процентов на девяносто я его понял и пересказываю, что говорил парень.
Капитан, снова к шведу и снова требовательно: «Американен?»
Я говорю за шведа: «Нет, он швед».
«Швед, швед, ноу американен», — радуется, услышав знакомое слово парень.
«Берн?» — с нажимом спрашивает капитан, путая Швецию со Швейцарией.
«Нет, нет, не Берн, Стокгольм!» — по-английски отвечает парень.
«Ааа, Стокгольм. Как тебе люди на Памире?» — продолжает допрос капитан.
Перевожу шведу вопрос капитана. Капитан, услышав знакомое «пипл»: «Памир пипл из гуд?»
«Ооо, из вери гуд!» — подтверждает швед.
«Ладно, езжай давай. Ай эм из памир джентльмен!» — сообщает капитан.
«И я тоже джентльмен, шведский джентльмен», — отвечает парень по-английски.
Расстаемся, все обменявшись рукопожатиями.
«Хорошего пути, брат!» — говорит мне капитан.
Выходим с поста со шведом каждый к своему коню. Мне показалось, что он вышел с большим облегчением, возможно, он принял допрос капитана всерьез.
Велосипедисты нам стали попадаться с какого-то момента как-то враз. Железные люди. Там, где без одышки невозможно пройти несколько десятков быстрых шагов, где перетащив чемодан из «спальной» на переднее пассажирское сиденье необходимо отдышаться, где солнце днем выжигает, а ночью температура опускается ниже нуля, там они крутят педали километр за километром. То взбираются в крутые и затяжные подъемы, то сдерживая тормозами велосипед, трясутся по разбитой и пыльной дороге. А ночью спят на тонком коврике в куцей палатке пронизываемой ледяным ветром. Гвозди бы делать из этих людей.
Всего на Памире, на нашем пути, мы насчитали 45 велосипедистов разных мастей. Мотоциклистов, кстати, не встретили ни одного. Велосипедистов можно разделить на две группы.
Первая, более многочисленная, это велосипедисты в организованной группе с сопровождением автомобиля. На автомобиле едут их личные вещи и провиант. Перекус велосипедисты осуществляют у автомобиля. Спят они, как правило, в гестхаусах, гостевых домах. С собой, непосредственно на велосипеде, они везут лишь маленькую бутылочку питьевой воды и шоколад. Все это не умаляет их подвигов, «шевелиться» на высоте очень тяжело.
Вторая группа, меньшая, по-настоящему «железнобокие». Эти все свое везут с собой. А так как каждый лишний грамм веса поклажи ощущается ими очень сильно, то весь скарб у них размещен, как правило, в двух-трех небольших дорожных сумках, навьюченных на велосипед. В них и палатка, и одежда, и провиант. Умываются в ручьях и речках, готовят сами, спят в палатках из тонюсенькой ткани.
И совсем уже отморозки, это путешествующие на велосипеде автономно и в одиночку, как тот швед.
Высота уже за 2000 метров, а Пяндж по-прежнему не теряет статуса большой и мощной реки, он полноводен и быстр.
Вдобавок к многочисленным блокпостам стали встречаться многочисленные патрули. Бойцы передвигаются колоннами по четыре-пять человек, на большой дистанции друг от друга.
Добро пожаловать в Хорог.
Прибыли в Хорог — столицу Горного Бадахшана. Становится понятным, что без дозаправки нам Памир не пройти. Добрались лишь до Хорога, а в баке три четверти и две канистры пусты, лишь домашняя с 98-м еще цела. Вообще, еще при домашних испытаниях, Рав4 показал, что с полным баком и тремя полными канистрами он гарантированно может пройти расстояние большее, чем в 1100 километров. Но горы вносят свои коррективы.
Заправлять любимый Рав4 из бочки бензином неизвестного качества очень сильно не хочется. Рав4 еще должен перенести нас через Памир и доставить домой. К своей радости видим в Хороге заправки, оснащенные современным оборудованием, что создает иллюзию того, что бензин в них соответствует заявленному качеству. Решаем снова залить до полного все имеющиеся емкости, надеясь на то, что на сей раз топлива нам хватит до самого Оша.
Заезжаем на заправку. На раздаточной колонке стоят пять полуторалитровых пластиковых бутылок с разноцветными жидкостями. На каждой из них наклеены бумажки с надписями: «А72», «А76», «А80», «А92», «ДТ». Это, видимо, для особо неверующих. Мол, смотри сам, брат, хороший бензин, в натуре, смотри какой цвет, а запах какой, вах. Было бы гораздо лучше, если бы этих бутылей не было вовсе, но это видимо дань какой-то местной моде, местным требованиям рынка. А у нас опять сомнения проснулись.
Делать нечего, заправляемся. По завершению заправки, обнаружил новое качество своих недавно приобретенных для похода канистр. Дома я расстраивался, что их объем оказался миллилитров на 100-150 меньше заявленных 20 литров. А здесь в каждую из них вошло почти на литр больше. Не зря говорят, что от тепла предметы расширяются, против физики не попрешь.
Все обошлось. Рав4 хоть и сник немного после заправки 92-м местным, но все равно остался достаточно бодр. А мы, за него радуясь, обрели надежду — вместе мы не пропадем.
На одной из центральных улиц группа инспекторов вяло наблюдает за дорожной обстановкой. Увидев нас, один из них поднимает жезл, и все вместе они подтягиваются к нам. Рав4 вместе с подошедшими четырьмя инспекторами, перегородил большую половину проезжей части, но это их несколько не смущает, все остальные участники дорожного движения вынуждены протискиваться между инспекторами и противоположной обочиной.
Никаких документов. Инспекторы, увидев русских, подошли поговорить «за жизнь». Задаются уже ставшие нам привычными вопросы. Один из них говорит, что он служил на Северном Флоте в Мурманске, о, как занесло. В те времена, на самом деле, практически всегда, места прохождения службы далеко не совпадали с местами призыва, видимо специально такая ротация проводилась.
«Вот понимаю, ему повезло, море это красиво, это да. А у нас-то что смотреть?» — спрашивает другой.
«Так у Вас горы, каких поискать стоит!» — отвечаю я.
«Что горы? Камни и камни», — грустно настаивает инспектор.
Вообще, грустными они нам показались все. Лишь один мореман был радостен и энергичен, он активно расспрашивал, рассказывал сам и весело скалил в улыбке зубы, отпуская очередную шутку. Вот он-то прекрасно понимал, что горы это те же волны, только гораздо более высокие, хоть и гораздо более медленные. Моряк есть моряк, хоть и горный, за ним невольно понемногу оживились и все остальные.
Отпустили нас неохотно. Казалось, что осталось что-то, самое важное, недосказанным.
Выезжаем из Хорога. Курс на восток.
Речка, с которой нам какое-то время предстоит подниматься на Памир вместе, называется Гунт. Цвет ее воды красивей вод Пянджа. Сама она, хоть и меньше, но такая же, как Пяндж, быстрая и мощная.
Остановились перекусить. Как и водится в горах, везде, где есть хоть немного свободного и пригодного для хозяйственной деятельности человека пространства, там уже человек что-нибудь построил, а то и сам живет. Так и здесь мы не одни, хотя вроде бы и забрались, шут знает куда. Из строения по соседству, заметив нас, вышел местный и стал приглашать нас на чай. Вежливо отказываемся, ссылаясь на нехватку времени.
«Так попьете чай, да и поедете дальше…» — удивляется, не понимая нашего отказа местный. А мы снова удивляемся неистощимому гостеприимству памирцев.
Высота потихоньку растет. Решаем, наблюдая за высотой, двигаться дальше и остановиться на ночлег, достигнув приемлемой высоты либо окончания дня, что наступит ранее.
Транспорта все меньше и меньше. Незамеченными мы не остаемся.
Собираясь на Памир, мы специально набрали с собой угощения и подарки для памирских детей. Подарки простенькие — мелки, мыльные пузыри, пазлы и, конечно, шоколадки с конфетами.
Проезжая через небогатый населенный пункт, вижу играющих на обочине девчушек. Когда же, как не сейчас угощать детей, мы уже давно на Памире, памирней некуда.
Останавливаюсь на пустынной дороге: «Ну что, кто вперед?» Как они ко мне бросились. Видели бы Вы ту бурю эмоций, это светящееся от счастья лицо пришедшей к финишу первой из них и схватившей у меня из руки приз, и лицо той, которая не успела — у нее просто весь мир обрушился. Тороплюсь успокоить ее, вручаю и ей подарок, а так же третьей, которая вообще все это действо пропустила.
Перед стартом.
Река кажется спокойной только на фото, воды ее очень быстры. Если мостик, который служит переправой для местных, почему-либо рухнет в реку, шансов выжить не будет.
Классик пел про горы северо-запада Таджикистана: «Я сердце оставил в Фанских горах, теперь бессердечный хожу по равнинам».
Про горы Памира мне бы очень хотелось его добавить: «Хожу бестолковый, ведь разум я свой, с башкой потерял на Памире».
Вслед за изгибами дороги виды, один потрясающей другого, следуют один за другим. В какой-то момент, Ольга, смотря сквозь лобовое Рав4а, как в телевизор, не может сдержать эмоций: «Да это эйчди нашионал джеографик какой-то!»
Бесполезно, не ищите этого в моих фото. Это можно увидеть лишь своими глазами.
День завершается. Лимит подъема нами давно вычерпан, даже с перебором. На такой высоте мы уже бывали, даже в этом путешествии, в Киргизии и в Таджикистане, но на ночлег не останавливались. Рискуем, решаем вставать, не обратно же возвращаться. Зная, как бывают немногочисленны варианты ночевок в подобных местах, сворачиваем, не раздумывая, явно в чьи-то владения.
Проехав, довольно широко раскинувшееся хозяйство, претендующее на неплохой кемпинг, подъехали к небогатому дому, что-то типа мазанки или сакли. Возле дома играет мальчишка, обращаемся к нему. Мальчишка убегает в дом. Мы тактичны и не знаем насколько здесь принято вторгаться в частную жизнь, ждем поодаль. Выходит молодая женщина, увидев нас, опять скрывается, зовет мужа.
К нам выходит невысокий сухощавый памирец средних лет.
«Простите, пожалуйста. Мы русские туристы, путешествуем по Памиру. Может быть разрешите нам остановиться на ночь в своем авто в одном из уголков Вашего парка?» — спрашиваем мы.
Памирец, с трудом подбирая русские слова: «Где Вам будет удобно, где Вам будет хорошо».
Встаем в одном из уголков «парка», уютней не бывает — мы высоко в горах, а кругом деревья, за «лесом» шумит речка. Трансформируем Рав4, располагаемся на ночлег. Чуть позже хозяин «поместья» вышел к нам еще раз пообщаться и познакомить нас со своими детьми. Напускной суровостью, которая тут же пропадает при личном общении, да и телосложением и чертами лица, он отдаленно напомнил мне моего старшего брата. Вот уж действительно, брат.
37.703467, 72.40057. Высота 3150 метров.
Пройденный маршрут: Дарваз, Пяндж, Хорог, Гунт.
Итого за день: 290,3 км.
Четверг 28 июля. День четырнадцатый. На Мургаб
05:00. Выспались отлично. То, что нисколько не испытали дискомфорта от влияния высоты, сочли за доброе предзнаменование. Наоборот, нам очень комфортно, наконец-то отступила жара. Прохлада, свежесть от реки и удивительно чистый воздух делают утренний подъем приятным, а настроение бодрым.
Не спеша собрались, через сорок минут по-английски выехали, про себя пожелав всего самого лучшего приютившим нас гостеприимным хозяевам.
Дорога пустынна, а после аула Джелондех вообще исчезли и без того редкие люди и немногочисленные автомобили. Забираемся все выше, поднялись уже на 4000 метров. Становится все холодней, дует пронзительный ветер. А так как мы часто выскакиваем из Рав4а, чтобы полюбоваться окружающими пейзажами, пришлось серьезно утеплиться, надеть свитера и ветровки. При этом солнце невероятно яркое и обжигающее.
Копаясь с одеванием, внезапно услышали звонкий речитатив. Оглянулись на звуки и увидели большую семью сурков, вылезших погреться на солнце. Сурков или по-местному байбаков мы увидели в первый раз. Если бы они не закричали, мы бы их и не заметили. Байбаки не просто односложно крикнули, а быстро затараторили примерно так: «Малыши, будьте внимательны и осторожны, там у дороги двое людей вышли из красного автомобиля и одевают на себя какие-то вещи». Байбаки потешные: толстые, с мощной шкурой, широким задом, косолапые, бегают переваливаясь. И главное, они большие, мы не ожидали, что сурки могут быть такими здоровыми.
На фото байбаков двенадцать.
Байбаки подпускают к себе достаточно близко, но на определенное ими самими расстояние. При уменьшении интервала, они тут же ныряют в одну из многочисленных нор, нарытых ими по всему ареалу их обитания и явно связанных между собой.
Перевалили первый «за-четырех-тысячник». Перевал Кой-Тезек, 4250 метров. Внимательно наблюдаю за собой — все в порядке. Справляюсь о самочувствии Ольги, всерьез предлагая, если не дай Бог что, развернуться обратно. Говорит, что все хорошо.
Дома, штудируя немногочисленную информацию, начитался про горняшку и другие расстройства, вызванные длительным пребыванием в горах. Перерывая просторы интернета, в поисках крупиц информации, наткнулся на форум погранцов, служивших в советские годы в Мургабском погранотряде. Насколько я понял из общений на форуме, в Мургабском погранотряде физические упражнения были ограничены, на таких высотах они вредны. Еще вычитал про интересный эффект массовых галлюцинаций, встречающихся на таких высотах, когда один и тот же глюк наблюдают разные люди.
Понравился анекдот на эту тему. Для простоты восприятия я его переведу с пограничного сленга на почти гражданский язык.
Наряд докладывает по рации дежурному по части о том, что наблюдает массовое перемещение прыгающих разноцветных шариков в сторону части. Дежурный по части срочно готовит два наряда, один на замену поймавшим глюк пограничникам, второй для их сопровождения в часть. Инструктирует бойцов об аккуратности, о том, чтобы были внимательны, ведь и их могут принять за шарики и чего доброго шмальнуть, не дай Бог. Мимо проходит командир части и, видя всю эту суету, интересуется, мол, не замена ли наряду готовится. Получив утвердительный ответ, командир говорит: «Отставить. У ребят все в порядке, нормальные они. А те шарики я видел, они по плацу в сторону гор ускакали».
Мы пока шариков не видим, нам обидно.
Понемногу спускаемся, высота 4150 метров. Видим стоящий на краю дороги автокемпер со словацкими номерами. Притормаживаем. Автокемпер, оказывается, арендованный, а сами ребята из Канады, сопровождают группу велосипедистов. Здесь встали, чтобы приготовить группе завтрак. Веселые и довольные, угощают нас нарезанной дыней. Желаем друг другу удачи и хорошего дня.
А вот подтянулась и сама группа. Как они так могут? Мне время от времени нужно снимать поочередно то одну, то другую руку с баранки и разминать, иначе затекают, не хватает кислорода. Помня о нехватке кислорода и о негативном влиянии его отсутствия на организм и в частности на мозг, время от времени интенсивно дышу, прогоняю побольше воздуха через легкие. А они крутят педали и в условиях кислородного голодания съедают десятки километров и берут затяжные подъемы. Одно слово — монстры.
Мы приветствуем их, они приветствуют нас. Мы хоть и не на велосипедах, уважение проявляется к любому пришедшему в эти места.
Не каждый может справиться с таким подъемом. Пожилой канадец слез с велосипеда и идет пешком. Предложили ему шоколад и воду. Поблагодарил, сказал, что у него все есть.
С этой парой также перекинулись парой слов. Оказалось она из Южно-Африканского Кейптауна, а он с Бали. Вот откуда люди сюда забираются.
Въехали в Мургабский район. Хотим заехать на озера Яшилькуль и Булункуль, погулять и пожарить шашлыки, мясо для которых везли замороженным в сумке-холодильнике с самого Душанбе, а сегодня утром замариновали.
Сворачиваем с Памирского тракта в сторону озер, высота по-прежнему держится на отметке в 4000 метров. Вскоре после выхода на «проселочную» дорогу, понемногу начинаем спускаться.
Проезжаем Булункуль — поселок с одноименным названием. Дорога от поселка до Яшилькуля представляет из себя жуткую гребенку, заставляющую Рав4 трястись в резонансе. Пробую Рав4 на разных скоростях. Если ехать совсем быстро, можно, не успев оттормозиться, оторвать что-нибудь в очередной яме или пробить что-нибудь на очередном камне. А все скорости ниже 90 км/ч и выше 5 км/ч резонанс не снимают. Так и едем, в жутко трясущемся Рав4е, с обливающимся кровью сердцем.
Наконец, за изгибом очередной горы, нам открывается вид на Яшилькуль. Красиво, безусловно. Фото, как всегда, этой красоты не передают.
Пока наслаждались видами, к нам подъехал старенький Прадо, битком набитый туристами. Все они в открытые окна поприветствовали нас. Водитель, он же экскурсовод, увидев российские номера, стал нас расспрашивать и переводить наши слова своим туристам.
«Вы сами-то, откуда?» — спрашиваем мы.
«Полный интернационал. Я местный, а туристы из Бельгии, Франции, Германии, Дании», — отвечает водитель.
Надо сказать, что нанятых иностранными туристами экскурсионных джипов мы видели на Памире что-то около двадцати-тридцати машин, навьюченных баулами в том числе. Так что посещаемость иностранными туристами Памира, хоть и небольшая, но есть. Эти, конечно, не велосипедисты, сравнивать нельзя, но все равно они по-своему круты.
Иностранных туристов на Памире, кстати, возят сплошь на одних лишь подержанных Тойотах, Крузаках или Прадо. Видимо, выносливости и проходимости Тойоты на этих дорогах отдают предпочтение, а то, что внедорожники старые, так это просто по средствам.
Покрутились немного в поисках места для пикника. На Яшилькуле спускающиеся к озеру пологие берега и сложности подъезда к воде особого выбора таких мест не предлагают.
Вернулись по гребенке к Булункулю. Вот здесь красота. Съезжай с одной из полевых дорог, езжай прямо по долине, благо грунт позволяет, и вставай там, где твоей душе будет угодно. Раздолье!
Разбили лагерь. Высота 3750 метров. Здесь уже птицы не поют, и деревья не растут. Солнце буквально выжигает все вокруг. Атмосферы над головой осталось не так много, и падать на землю солнечным лучам ничего не мешает. Спасаемся противозагарным кремом. Ветра почти нет, но и легкий ветерок, набегающий изредка, леденит своим дыханием. Установился шаткий баланс, температура воздуха держится в пределах 20-22 градусов.
Пытаюсь приготовить шашлык. Уголь разгорается плохо, пока машешь веером, вроде бы горит, перестаешь махать — еле тлеет, жара нет. Мясо получилось копченое, так и не понял, что на его готовку повлияло больше, угли или солнце. Но все равно, съедено все было с большим аппетитом — обстановка располагает.
Ставим греться воду на чай. Горелка не зажигается. После нескольких попыток, выясняю, что накрылся пьезоэлемент. Что ж, бывает, зажигаю газ спичками — горит. А через пару дней, спустившись с высоты, обнаружили, что газовая плитка зажигается исправно. И на нее как-то высота повлияла.
Ольга, доставая из багажного подполья новую герметично закрытую упаковку влажных салфеток, обнаружила вместо плоской сжатой пачки вздувшийся круглый шарик. То, что давление на высотах ниже нормального — факт общеизвестный, но такая яркая демонстрация этого факта нас впечатлила. Кстати, давление в горах не просто ниже, на высотах за 4500 метров оно ниже нормального в два раза! То есть, на Булункуле, на высоте 3750 метров, оно составляет примерно 450 миллиметров ртутного столба вместо 780 нормальных, а на Ак-Байтале всего 400. Интересно, разорвало бы изнутри герметичную пачку салфеток на Ак-Байтале? Жаль, не проверили.
С этого момента, внимательно отношусь к канистрам, особенно пустым — периодически контролирую их, выравниваю давление, чтобы не смяло.
Наконец-то заправил Рав4 домашним 98-м бензином. Настроение у Рав4а поднялось, стоит сытый и довольный.
Вода в Булункуле чистейшая, как на редко каком море.
Перекусили, погуляли, понаслаждались видами. Если двигаться без спешки, то вполне можно жить. Даже как-то легко, хорошо. Собираем лагерь, вьючу Рав4, проверяю уровни жидкостей, осматриваю все ли на месте, не отвалилось ли что-нибудь. В 13:30 выдвигаемся обратно к Памирскому тракту.
Вернулись на тракт. Прошли еще один перевал 4150 метров. Чуть снизившись, полюбовались еще одним красивым высокогорным озером — Сасык-Кель. Проехав и его, въезжаем в населенный пункт Аличур, давший свое имя Аличурской долине.
Озеро Сасык-Кель.
Аличур.
Высокогорный Памир крайне беден. Природа суровая, просто не понимаем, чем люди живут. Атрибуты бедности повсюду и бросаются в глаза. Домики просты и незатейливы, двери подпираются камнем, многие окна затянуты старой и рваной пленкой, некоторые смотрят пустыми глазницами. В цене дерево, для отопления активно применяется кизяк. Какой уж тут бензин. Если и есть, то привезенный для собственных нужд и непонятного качества.
Гостевой дом «Марко Поло».
На домике справа надпись «Столовая».
Встречаются и «оазисы». За Ольгой можно рассмотреть стаю рыб, каждая из которых в длину добрых 30-40 см. Рыбы явно прикормлены, когда мы подошли все они устремились к нам.
Ольга радуется цветам. Их на самом деле много и, причем, самых разных видов. Растут прямо в камнях, невзирая на испепеляющее солнце, ледяной ветер, ночной холод и длинную зиму.
Дорога местами вполне даже приемлемого качества. Наверное, потому что передвижения по ней практически нет. Не то, что сидеть, спать можно ложиться.
Преодолев последний на сегодня перевал 4315 метров, спускаемся к Мургабу. Перед Мургабом последний блокпост Горного Бадахшана, последний раз заносят в журнал данные из документов.
«Бензин есть в городе?» — спрашиваю воина больше из любопытства, своего топлива должно хватить до Оша.
«Сейчас уже есть, — отвечает боец. — Как поедешь, справа увидишь».
Проезжаем блокпост, справа видим указатель из картона, на указателе нацарапано «бензин». Указатель указывает на пару бочек, возле которых стоят ведра. Все понятно, бензин в Мургабе есть.
Ищем, где остановиться сегодня на ночь. Проезжаем довольно красивый, с претензией на роскошь, отель. Нет, на краю света нам нужно что-нибудь попроще. Видим вполне обычный для этих мест гестхаус, подъезжаем к нему.
Хозяйка рада гостям, спешит показать нам дом. Мы говорим, что хотим ночевать в автомобиле и готовы заплатить за стоянку сколько нужно.
«Вставайте, где Вам будет удобно, за это оплаты не надо», — говорит хозяйка.
«Как не надо?» — удивляемся мы.
«Не надо. У нас не принято. Располагайтесь, как Вам будет удобно», — вторит хозяйка.
«А чай у Вас можно попить?» — спрашивает сметливая Ольга.
Обрадованная хозяйка, показав нам двор, удобства, пригласила в дом, после того, как мы расположимся, и убежала готовить чай.
Въезжаем в ворота, паркуем Рав4 на довольно обширном огороженном забором дворе. Подходит знакомиться хозяин. Видели Вы когда-нибудь душмана, отложившего автомат в сторону и радующегося своим гостям? Это хозяин нашего гостевого дома. Нет, автомата у него не было. Во всем остальном он был очень похож на пуштуна, и одеждами, и фигурой, и лицом, и бородой.
Рассказал, что русские у него бывают редко, а иностранцы останавливаются периодически. Вчера, говорит, там, где расположились мы, стояли американцы на «огромной машине-доме». Возможно, это были канадцы, которых мы повстречали утром.
Предупредил об опасности Ак-Байтала, о том, что поднявшись на него, можно почувствовать себя плохо.
«А мы думали, что это опасно только для чужих. Что местные к высоте привычные и горы им нипочем», — удивляемся мы.
«Нет, не слушайте никого. Горы на всех влияют, и на нас тоже. Ну, может быть, лишь немного поменьше», — говорит хозяин гестхауса.
Не дождавшись нас в доме, пришла пригласить нас на чай Опал, так представилась хозяйка. Опал, увидев нашу «спальную», долго удивленно цокала, щупая наши матрасы. Наверное, если бы не убедилась, что у нас вполне комфортно, настояла бы на размещении нас на ночь у себя в доме.
Дом большой, все устлано коврами. Там, где принято сидеть, разбросаны разноцветные подушки. В доме чисто, по внешнему виду дома не скажешь.
«Хорошо, что Вы до темноты приехали. Электричества у нас нет. Обещали в этом году дать, сейчас уже только в следующем обещают», — делится Опал.
Спрашиваю: «Как же Вы так быстро печь растопили, чтобы чаю согреть?»
Опал улыбается: «У нас газ есть, в баллонах».
Предложила завести дизель-генератор, чтобы мы смогли зарядить фотоаппарат, планшет и другие электронные устройства. Уверяем ее, что мы полностью мобильны, все устройства заряжаем на ходу в автомобиле.
Попив чаю, оставили на столе деньги, сами оценив стоимость угощения. От Опал добиться стоимости мы не смогли, она только махала рукой, мол, ерунда не имеет значения, сколько хотите, а под конец чаепития, скромничая, вообще нас оставила.
Солнце скрылось. Ложимся спать под аккомпанемент шквалистого ледяного ветра. Гадаем, замерзнем или выживем.
38.179901, 73.97137. Высота 3610 метров.
Пройденный маршрут: Гунт, Яшилькуль, Булункуль, Сасык-Кель, Аличур, Мургаб.
Итого за день: 259,0 км.
Пятница 29 июля. День пятнадцатый. На Ош
Опять просыпаемся и встаем в наши любимые ноль пять. Ветер ночью поменялся и стих. Утро комфортное, 8 градусов тепла. Собираемся и в 05:24 выезжаем.
Немного проехав и нагуляв аппетит, встаем завтракать. Много не мудрствуем, ставим стол прямо на трассе. Дорога пустая, с самого старта никого не видели и за все время нашего завтрака мимо нас никто так и не проехал.
4100 метров. Завтрак на обочине крыши мира.
После завтрака и дозаправки Рав4а из канистры, едем дальше. Одна группа «самостоятельных» велосипедистов еще не свернула палатки в низине возле речушки. Другую нагоняем, они уже в пути.
Дорога по-прежнему «разная». Участки ее с покрытием достаточно неплохого качества сменяют длительные отрезки «стиральной доски». По грейдеру местами трясет так, что не могу разогнаться, чтобы обогнать велосипедистов. Чтобы долго не кормить их пылью, приходится ускоряться, сжав зубы, невзирая на дикую вибрацию, и уже достаточно оторвавшись, снова снижать скорость до велосипедной.
По навьюченным велосипедам видно, что эти «монстры» путешествуют, не завися ни от кого, сами по себе.
Справа от нас, понемногу приближаясь, потянулся забор из колючей проволоки, символизирующий собой границу между Китаем и Таджикистаном, построенный еще в годы Советской власти. Когда забор приблизился к нам достаточно, решили посмотреть на него поближе. Остановились, подходим. Один из байбаков юркнул под колючую проволоку и бойко побежал по китайской территории. Нам показалось, что проделывал он это не первый раз, явный рецидивист.
Забор из колючей проволоки сооружение грандиозное. Тянется он на многие десятки километров. Кое-где столбы покосились, а колючая проволока порвана и висит лохмотьями, время не щадит никого. Представляю, сколько труда в эту стену было вложено. Добавьте к этому высоту в 4500 метров, на которой и просто передвигаться тяжело, не то, что столбы таскать и каменистый грунт долбить. Впечатляет.
Одной ногой в Китае.
Подошли к перевалу Ак-Байтал. Информационные щиты с обеих сторон расположены ниже его верхней точки метров на сто пятьдесят. Фотографируемся. Как ни крути, а это апогей, вершина нашего путешествия.
Забрались на сам перевал, 4655 метров, на котором нет ничего достопримечательного, этакая седловина на верхушке горы. На самой вершине, для порядка, хотели остановиться. Снижаю скорость и останавливаюсь, прислушиваясь к своим ощущениям. И тут, то ли я сам себе надумал, то ли на самом деле, а где-то показалось, что голова немного «поплыла» — картинка в голове как бы стала не успевать за поворотом головы и перемещением взгляда. Снова набираю скорость, скорее вниз, хоть на немного. Не хватало нам еще без единственного водителя остаться.
Вершина Ак-Байтала.
Спустились ко второму щиту, совсем на немного, а появилось чувство уверенности. Кручу головой, проверяю, все ли в порядке — все нормально. Может, показалось? Во всяком случае, возвращаться и проверять снова не стали.
Делюсь с Ольгой впечатлениями. А она сообщает мне, что у нее голова болит уже второй день, но она мне об этом не говорила, потому что боялась, что я развернусь обратно. Вот, блин, приехали — сумасшедшая.
После ее сообщения вспомнил, как она иногда вела себя последние пару дней. Спрашиваешь ее о чем-нибудь или делишься чем-нибудь, а она молчит. Силы в горах на переспрашивание терять не хочется — ерунда и мелочи, молчит и молчит, может, о чем-то задумалась. А она через полчаса, вдруг, возьмет и ответит на мой вопрос.
Пока мы общались, готовясь к фотосессии, к нам подрулил Прадо. Из него вышли двое и направились знакомиться к нам. Водитель местный, везет австралийца — веселого парня средних лет, которому уже рассказал про нас, что мы из России. У них путь на Памир только начался, идут из Оша по нашему маршруту в Душанбе, откуда австралиец улетит к себе на Родину.
Австралиец спрашивает меня, откуда мы из России: «Москоу?»
«Ноу, ноу. Екатеринбург», — отвечаю. Не понимает.
«Юрал, Урал», — говорю. Не понимает.
Говорю совсем размахнувшись: «Сиберия!»
«Ооо, кул, холодно!» — обхватывая плечи руками, делая вид, что замерзает, австралиец ежится и радуется, что понял.
Австралиец поделился своими впечатлениями. Сказал, что таких гор в Австралии близко нет, и он такие красоты видит впервые.
Я снял австралийца на его фотоаппарат, а он, спросив: «Это Ваш кар?», сделал снимок нашим фотоаппаратом, запечатлев нас втроем — меня, Ольгу и Рав4.
Под третьей буквой «А» в слове «Ак-Байтал» появились виды Екатеринбурга. По наклейкам видно, что русские здесь бывают. Vova Pilot из Тольятти, например.
Великая китайская стена.
Проезжаем озеро Каракуль. 3915 метров. Озеро бессточное, жутко соленое и безжизненное, но очень красивое. Впадина озера, возможно, образовалась в результате удара небесного тела о Землю миллионы лет назад.
Иногда заснеженные горные хребты оказывались перед нами ниже нас.
Увидев широко и гостеприимно распахнутые ворота, Ольга ломанулась на экскурсию в Китай.
Подъезжаем к границе «Таджикистан—Киргизия». На руках у нас осталось еще 250 сомони, в пересчете около двух с половиной тысяч рублей. Совсем немного, но на той стороне они нам не нужны. Пытаемся их обменять на рубли или сомы, проезжая по кишлакам, заезжая в кафе, гестхаусы, и всех расспрашивая. Везде нам говорят, что вот у них сомов нет, но что вот там-то и там-то точно есть. Катаемся, общаемся со всеми. Люди живут очень бедно, с трудом меняем 150 сомони. Решаем, что шут с ними, с остальными ста. Идем к погранпереходу.
В поиске сомов. Ближе к Киргизии в ГБАО стали встречаться киргизы и даже юрты.
Думали, что самое страшное позади и что дорога уже не сможет преподнести нам новых сюрпризов. Нельзя так думать, горы очень многообразны. Начались переправы вброд через многочисленные ручьи и речушки. Хорошо еще, что на дворе конец июля и речушки не полноводны. Вот сейчас разворачиваться и проделывать обратный путь уже точно не хочется — штурмуем речушки.
Штурм водной преграды. Для Рав4а уже состоявшийся. Сейчас речушку пробует преодолеть, не замочив ноги, Ольга. Ничего у нее не получается, переходит вброд, сняв обувь и закатав штанины.
Преодолеваем последний «за-четырех-тысячник», перевал Кызыл-Арт, 4250 метров. И он, напоследок, также преподносит нам сюрпризы. На перевале и за ним местами лежит снег, а местами снег только растаял, превратив дорогу в скользкое глиняное месиво. До сих пор никакой глины не было, только камни, выжигаемые солнцем. А здесь и почва глинистая и свежевыпавший снег в июле.
12:00, высота 4160 метров, подъехали к таджикскому контрольно-пропускному пункту погранперехода. Таких КПП мы еще не видели. Внутри ограждения хаотично разбросаны несколько вагончиков-бытовок, как для строителей-вахтовиков. Картину бедности дополнила глинистая грязь из-за растаявшего снега, как на танкодроме. Понятно, что Памир не богат, но видеть чиновников, официально представляющих государственную власть и работающих в таких условиях все же непривычно. Возможно, свою роль здесь сыграли политические обстоятельства, то, что этот таджикский КПП расположен на памирской стороне. А возможно, он просто географически очень далек от столицы Таджикистана, да и вообще от цивилизации.
Заехали на территорию. Внутри первого вагончика долго беседуем с инспектором, проверяющим и делающим отметку в наших паспортах. Долго не потому, что инспектор задерживает нас, а потому что увлеклись с ним беседой.
В вагончике полутьма, мы с инспектором сидим рядом друг с другом возле небольшого обшарпанного стола, Ольга поодаль возле растопленной печки-буржуйки с горящими потрескивающими дровами, отсвет от которых изредка падает на нее. Инспектор-памирец расспрашивает нас, рассказывает о себе. Рассказывает о времени, когда здесь стояли сначала советские, а затем российские части. Вспоминает с ностальгией, как о золотом периоде своей жизни.
Говорит, что, когда русские ушли, у него в семье без работы и надежды на нее остались три человека из четырех, что время было очень тяжелое: «Сейчас немного легче стало, немного оправились».
«Чем же сейчас живут памирцы? Чем кормятся? Мы не видели ни какой-то серьезной сельскохозяйственной деятельности на Памире, ни промышленных объектов», — спрашиваю я.
Памирец-инспектор и сам не знает что ответить, говорит не особо уверенно: «Животноводством живут».
Памирец вышел нас провожать. Увидев Рав4 и прощаясь, сказал веско, немного по-доброму завидуя: «Красивый автомобиль, хорошая жена — счастливый человек!»
Вот так. Иногда бывает нужно, чтобы понять, что ты счастлив, забраться на край света.
Дальше уже все быстро: «Снимай обувь, заходи, брат, садись».
«Давай салон посмотрим для порядка, закрывай» — всё, в 12:25 выехали.
Спускаемся вниз. Дорога грязная и скользкая, местами снег так и не растаял. Вот где я не пожалел, что у Рав4а подключаемый умничающий полный привод с его электронными распределениями крутящих моментов и тормозных усилий по каждому из колес, с системой курсовой устойчивости и прочим. Неприятный спуск, на некоторых участках шоссейная резина скользит как по маслу, слабо помогая Рав4у снижать скорость.
На нейтральной полосе несколько юрт. Выживают, насколько мы поняли, только за счет редких проезжающих туристов.
На преодоление нейтральной полосы, вместе с остановками, ушло больше часа. В 13:40 подъезжаем к шлагбауму киргизского поста. Пограничник-киргиз, едва взглянув на кофр, отвернувшись, открывает шлагбаум и, не глядя на нас, показывает рукой, куда нужно встать.
«Здравствуйте», — выхожу из автомобиля я.
Киргиз вздрогнув, резко поворачивается ко мне: «Ооо, русские! А я взглянул на багажник — опять, думаю, иностранцы едут, заколебали уже. С ними же не понятно ничего. А как приятно со своими пообщаться!»
Предложив Ольге пройти на паспортный контроль, располагавшийся рядом, пограничник продолжил общение со мной. Россия приблизилась значительно, мы уже заехали в Таможенный Союз, и у пограничника много практических вопросов о Рав4е — о расходе, надежности, стране производства и других.
Русским киргиз владеет «на отлично», поэтому я не сильно удивился, когда тот сказал, что служил на Дальнем Востоке и немного жил в России: «Нет, ну как же приятно, когда тебя понимают и ты понимаешь, ведь правда?»
Подтверждаю и рассказываю о наших впечатлениях при возвращении из Европы в русскоговорящую Беларусь и, на удивление, очень сходных впечатлениях при возвращении из Турции в русскоговорящую Грузию.
«И здесь получилось так же», — радуется киргиз.
«Нет, сейчас все же не так. В Таджикистане говорят по-русски», — немного огорчаю я его.
«Но они же говорят не так хорошо, как мы», — рассмешил меня киргиз.
Тем временем Ольга что-то зависла на паспортном контроле. Будка стеклянная и видно, что что-то идет не так. Мой новый знакомый уже несколько раз обеспокоенно сходил в будку, поговорил о чем-то с паспортистом. Вернувшись, он успокаивает больше себя, чем меня. Извиняясь за задержку, рассказывает, что проверка у них строго по регламенту, трехступенчатая и что все данные идут в Бишкек, где и принимается окончательное решение. Вот на последнем этапе что-то и не пошло.
Наконец все образуется, Ольгу отпускают. Паспортист смущен, видно, что на самом деле ему крайне неудобно. Извиняясь и пытаясь показать регламент, он объясняет ситуацию. У Ольги совпали фамилия и имя с какой-то нарушительницей закона. Более того, робот, обрабатывающий в базе фото, определил совпадения черт лица Ольги с этой контрабандисткой на 40 процентов. Посмеялись, я им рассказал, как меня в Алма-Ате охранники магазина за террориста приняли, а сейчас черед Ольги настал.
Едем по территории дальше. Подъезжаю к зданию, выхожу из автомобиля, а мне со второго этажа, высунувшись наполовину из окна, очередной инспектор кричит: «Вам не надо сюда, это нарко-контроль». Занавес, приехали. Въезжаем на территорию Таможенного Союза из Таджикистана, а нарко-контроль Союза мы не интересуем.
Зато нами интересуется контроль экологический. Опять, как и при выезде, с меня взяли сбор эквивалентный 1000 сом, заполнив, как положено, квитанцию. Но и тут повезло — инспектор милостиво взял 100 таджикских сомони, с которыми я уже, как с дееспособной валютой, попрощался.
В 14:15 выезжаем с территории контрольно-пропускного пункта. Мы снова в Киргизии!
Ручьи на киргизской стороне. Напомню, это трасса государственного значения.
Ура! Мы увидели шарики!
Помня об опасностях, которые таит в себе высота и о том, что резко снижаться чуть менее опасно, чем резко подниматься, но все равно слишком значительно нельзя, мы изначально планировали остановиться в Сары-Таш. Высота, на которой лежит этот поселок, составляет 3150 метров над уровнем моря, что как раз нам, после нахождения на 4500 метров, подходило бы для ночевки и акклиматизации для спуска. Но уж очень сильно захотелось нам в цивилизацию, устали мы немного от видов бедности, да и душ уже хочется принять и пиво попить. Поэтому решаем, прислушиваясь к своему самочувствию, попробовать уже сегодня пересечь Алайскую долину, 3100 метров, Алайский хребет, 3615 метров, и спуститься в Ош, который расположен на высоте около 1000 метров над уровнем моря.
Алайские горы опять «другие», отличаются от виденных нами ранее. Красоту их дополняет «сочная» природа Киргизии.
Перевалили через «40 лет Киргизии» и «Талдык». Эти перевалы считаются составной частью Памирского тракта, хоть и находятся они уже на территории Киргизии. Стали понемногу спускаться вниз. Дорога от Сары-Таш до Ош новая, только построенная, правда, уже с провалами из-за слабого грунта, но в общем — ехай, наслаждайся видами и радуйся.
И тут горы преподнесли нам еще один сюрприз, уже не первый за сегодня. Начался дождь, все больше усиливающийся по мере нашего продвижения, временами переходящий в проливной. Явление, которое мы наблюдали в первый раз, сначала привлекло наше внимание и заинтересовало нас, и лишь затем мы оценили всю его опасность. Прямо перед тобой, с более крутого откоса или с более пологого, на дорогу сходит чуть быстрей или чуть медленней, каша из камней разного размера, глины и воды. И такое не в одном месте, а во многих — где-то сель уже сошел, а где-то ползет прямо на наших глазах. Картину дополнили застрявшие в оползнях автомобили, которые местные безуспешно пытались вытащить.
Мы забеспокоились. В любую минуту очередной оползень мог перегородить дорогу, создать глухую пробку и поставить крест на наших сегодняшних планах добраться до Оша. Как бы на дороге, в пробке под дождем ночевать не пришлось.
Пару мест мы прошли прямо по каше из камней и глины, Рав4 еле вынес. А незадолго перед этим мы обогнали несколько низких седанов. Уверен, что они встали за нами создав начало пробки, без расчистки дороги им не пройти.
Надо отдать должное, на расчистку завалов властями было брошено много сил. Там, где оползни большие, работает техника, там, где поменьше, рабочие с лопатами.
Все обошлось. Прорвались через оползни и сквозь ливень. Без потерь и задержек добрались, как и планировали, до Оша. Не мудрствуя, вселились в тот же guesthouse «TES», в тот же номер за те же деньги. 40.522538, 72.802653. Встретил нас тепло, уже как старых знакомых, тот же менеджер. Рав4 расположился на знакомой ему стоянке на территории отеля.
Пройденный маршрут: Мургаб, Ак-Байтал, Каракуль, Кызыл-Арт, п/п Таджикистан—Киргизия», Сары-Таш, Алайские горы, Ош.
Итого за день: 420,8 км.
Суббота 30 июля. День шестнадцатый. На Бишкек
В комфортных условиях отеля позволили себе расслабиться и встать на час позже, в 06:00. Собрались, позавтракали и в 08:32 выдвинулись сперва в город.
Из Таджикистана везем водку «Точикистон», а в Оше хотим прикупить немного киргизского коньяка, о котором уже чуть наслышаны. Меняем деньги, находим коньяк, впечатлены ценами. Семилетний коньяк в подарочной упаковке, и в дальнейшем оказавшийся на самом деле очень вкусным, стоит приятно дешевле, чем весьма средний продающийся у нас дома.
Упаковавшись, в 10:23 выехали из Оша. Идем знакомыми дорогами в обход Узбекистана на север в горы Тянь-Шаня.
Жаны-Арык.
Узген.
Центр. Базар. Пробки. Экзотика. Жара.
Сузак. Где-то правее Джалал-Абад.
Остановились купить в дорогу дыньки и арбуз. Места никогда много не бывает, к тому же дыни нужно мыть и на чистое белье в салон класть не хочется. Положил дыни и арбуз в ноги на переднее пассажирское место. А Ольга, погуляв по рынку, радостная приходит еще с двумя огромными пакетами абрикосов, еле их волочет.
Я вне себя: «И куда я все тебе это дену? Пойдешь сейчас пешком, а вместо тебя абрикосы поедут».
Ольга по-прежнему довольна и почему-то уверена, что пешком ее не отправят. Пришлось, уплотнив вещи, втиснуть абрикосы в кофр на крыше. Рав4у в дальнем походе покоя нет — туда бензин везет, обратно абрикосы, туда питьевую воду, обратно водку и коньяк.
На обратном пути уже знакомые нам достопримечательности выглядели по-другому и снова очень красиво.
А дыни… ммм… сок сквозь пальцы течет на землю, только уворачивайся. На нож, пить нектар, села оса, которую я так и не смог отогнать. Почему-то у нас дома таких дынь нет, даже привезенных.
Идем, не уставая наслаждаться видами гор Тянь-Шаня…
… и рукотворными водохранилищами.
Токтогуль появился неожиданно и во всей красе. Он так же с этой стороны предстал для нас в совершенно новом свете. И снова очень красивым.
В планах у нас была ночевка на Токтогуле на уже знакомом для нас месте. Но еще светло, дорога зовет, решаем двигаться дальше.
Прошли первый перевал, забрались на высокогорную равнину, свет в небе выключили. На равнине одни юрты и кочевые стойбища, вставать на ночевку как-то неуютно. А за вторым «за-трех-тысячником» знаем, будет много населенных пунктов. Правда, для того, чтобы их достичь необходимо сначала пройти бдительную Сосновку. Решаем ехать, надеясь на то, что инспекторы на посту в Сосновке за трудовой день устали и бдительность их притупилась.
Забрались на второй перевал, пошел дождь, темно, видимость хоть глаз коли, серпантин на спуске еще тот, а скорость никто не снижает, все летают, как днем, не сильно заморачиваясь соблюдением правил. Пристраиваюсь за «зайцем». Он впереди меня фарами освещает то фрагмент покрытия, то скалы, то небо, притормаживает перед поворотами над пропастью или бьется днищем в ямах о камни, информируя меня о предстоящих нюансах дороги лучше всякого штурмана.
Ольга притихла, наблюдая все это безобразие и вполне понимая опасность: «Хотела сказать, что страшно красиво. Нет… просто страшно».
Спустившись вниз, выдохнули.
Подъезжаем к знаменитому посту в Сосновке. Снизили, как положено, скорость до 5 км/ч, крадемся. Дождь, темнота, вечер, а на посту «движуха» — инспектора останавливают автомобили, проверяют документы, работа кипит. Но нас, действительно, благодаря темноте и дождю, очевидно, принимают за своих и не останавливают. Вот и отлично. Проверок мы не боимся, но потерянных полчаса было бы жаль, и так уже устали.
Доехали до Кара-Балта и повернули на Бишкек, а приглянувшегося места для ночлега не находим, так и катим дальше. Движение транспорта становится все насыщенней, чувствуется приближение большого города. Темень и непрекращающийся дождь заставляют озадачиться поиском ночлега всерьез. Снизив скорость, едем, уворачиваясь от обгоняющих автомобилей и избегая ям. Разглядываем каждый дом и наконец видим гостиницу.
21:40. Рекогносцировка местности показывает нам, что это то, что нам нужно. Гостиница окружена забором с воротами, во дворе есть, где разместиться Рав4у. Жмем звонок, к нам выходит русская женщина, администратор отеля. После недолгих объяснений, кто мы и что хотим, администратор любезно разрешает нам встать во дворе, чем мы и не замедлили воспользоваться. Денег не взяла: «Да не знаю, нет у нас таких позиций в прайсе, вставайте так».
42.856383, 74.284851.
Пройденный маршрут: Ош, Узген, Джалал-Абад, Таш-Кумыр, Тянь-Шань, Кара-Куль, Токтогуль, Тянь-Шань, Сосновка, Кара-Балта, Бишкек.
Итого за день: 653,8 км.
Воскресенье 31 июля. День семнадцатый. На Каракол
Подъем в 05:00, ставшие классическими для нас в этом походе. Сборы, в 05:16 старт. 16 градусов, дождь.
Раннее утро, пробок быть не должно, решаем проехать через центр Бишкека. Возможно, не там проехали, или серый холодный дождик послужил основой впечатлений, но ничего интересного мы не увидели, Бишкек показался нам типовым постсоветским городом.
Проехали Бишкек, выбрали съезд в степь и в 09:00 встали на завтрак. Холодно, 13 градусов, моросит дождь. Не таким мы конец июля в Средней Азии представляли себе дома.
В планах к обязательному посещению у нас Чарынский каньон в Южном Казахстане, который, торопясь, мы проехали по дороге сюда. У Ольги появляется предложение сегодня никуда не торопиться, проехать северным берегом Иссык-Куля и остановиться в Караколе в каком-нибудь отеле. В Караколе потому, что, по слухам, это более-менее крупный туристический город, в котором есть что посмотреть. А вот уже завтра с утра пройти погранпереход и уделить время каньону. Что ж, разумно, предложение принимаю, снижается риск приехать к Чарыну в темноте.
Доедаем дыню, едем осуществлять планы.
А северный берег Иссык-Куля оказался одним сплошным грязным и нескончаемым ремонтом дороги, с вытекающими отсюда пробками и затрудненным движением. Вот не знали, а то бы спокойно проехали, наслаждаясь видами, по южному берегу. А здесь грязь, пробки, ремонт дороги и дождь совершенно затмили красоты Иссык-Куля. На одном из рынков местные жаловались, что туристический сезон в этом году у них сорван из-за непогоды и ремонтов дорог. Может быть, к лучшему, что в этом году дорогу делают, все равно погоды нет.
Крупные камни на свежеуложенном асфальте останавливают не всех — видели, как один автомобиль мчался, лавируя между ними.
К 11:00 добрались до Чолпон-Ата. 14 градусов, дождь.
После Чолпон-Аты ремонтов дорог стало чуть меньше, а вскоре они исчезли совсем.
Дошли до Каракола. Без особых приключений заселились в отель «Маданур», который нашли накануне через Букинг. 42.484856, 78.382410. Весьма неплохой свежий отель с приветливым персоналом, в наличии все, что необходимо. К тому же, на тот момент на Букинге у них была акция — наш двухместный номер вместе с завтраком обошелся нам в 2000 рублей. Рав4 расположился отдыхать на внутреннем дворе под окнами.
Вышли в город знакомиться с достопримечательностями.
А достопримечательностей особо и нет. Парки отдыха, в частности парк А.С.Пушкина, созданный еще в советские времена, имеют запущенный вид. Некоторые декорации разбиты, ограждения разрушены. Парк как место для отдыха явно не используется, лишь редкие прохожие, срезая путь, пробегают мимо. Такое ощущение, что до советского наследия просто никому нет дела.
А вот растительность в парках очень интересная и разнообразная. Встречали много непонятных деревьев, виденных нами впервые. Как в дендрарии побывали.
Нет, все же природными пейзажами Киргизии мы остались впечатлены гораздо больше, чем урбанистическими или архитектурными. Исключением может служить Ош, который нам понравился очень, но в Южной Киргизии вообще все немного по-другому.
Сам А.С. Пушкин пока еще держится молодцом.
Православный Свято-Троицкий Собор.
Дунганская мечеть. По архитектуре очень напоминает буддистский храм. Здесь, кстати, с нас не забыли взять денежку за вход на территорию, но внутрь мечети не пустили.
Нагулявшись, зашли в кафе. Бешбармак, босо лагман, шурпа, самса тандырная. Экзотично и очень вкусно — все, как мы любим в дальнем походе, все для того, чтобы почувствовать незнакомый край еще и с гастрономической стороны. Разве что на каракольское ашлянфу замахнуться не рискнули, показалось уж совсем экзотично.
Пройденный маршрут: Бишкек, Токмак, Балыкчи, Чолпон-Ата, Тюп, Каракол.
Итого за день: 431,9 км.
Понедельник 1 августа. День восемнадцатый. На Аксуйек
05:00 подъем, видимо, это уже возрастное, долее не спится. Быстрые процедуры и на завтрак. С завтраками нам в этом походе везет — опять накормили вкуснейшим и сытным, на целый день. Короткие сборы и в 07:36 выезжаем.
А погода не чета вчерашней. Виды один изумительней другого. Опять пошла та «сочная» Киргизия, которая впечатлила нас на пути «из дома».
Честное слово, мне нравится советский ампир в наилучших его проявлениях. Примеров его высокого творчества масса. Но, очевидно, не ужился он в Киргизии, она другая, она «живая». В Киргизии хочется если не мчаться на лихом коне по вольному полю, то хотя бы не спеша наслаждаться единением и умиротворением с природой.
Погранпереход «Каркара—Кеген» Киргизия—Казахстан встретил нас оживлением. Уже дома прочитали, что на Иссык-Куле в это время проводился международный слет внедорожников. А пока, видим навстречу длинную колонну из джипов, легковых и автобусов. Даже в нашем направлении на выезд стоят два навороченных внедорожника с чешскими номерами. А пост с паспортным контролем на каждой из сторон один, к нему очередь с обоих направлений. Удивительно, две недели назад погранцы здесь откровенно скучали.
Киргизскую сторону прошли молниеносно, просто не заметили. На мой ответ про количество спиртного, вывозимого мной из страны, инспектор: «А что так мало купил? Киргизский коньяк очень вкусный коньяк!»
Заезжаем за чехами на казахскую сторону. Ольга, видя надвигающуюся толпу из иностранцев со встречного направления, побежала занимать очередь на паспортный контроль. Чехов загнали на смотровую канаву, мне места не хватает, стою, жду за воротами.
Чехов досматривают два совсем молоденьких погранца. Один из них выходит на нейтральную полосу ко мне: «Вы идите, чтобы время не терять, проходите паспортный контроль, а затем к нам».
Бегу на паспортный контроль, как раз успеваю к уже подходящей к окошку Ольге, за которой стоит толпа иностранцев, смотрящих на все вокруг ошарашенными глазами (абсолютно без преувеличения).
Опять фото на камеру, штамп в паспорт. Инспектор спрашивает: «Миграционные карты Вам же не нужны? Вы же русские?»
«На севере Казахстана очень серьезно к ним относятся. Нужны», — отвечаю я.
«Держите, сами потом заполните», — инспектор ставит штампы на миграционные карты и отдает их нам.
Иду к ребятам-погранцам.
«Уже? — спрашивает тот, кто выходил ко мне за шлагбаум. — А чехи где-то потерялись».
И обращаясь к напарнику: «Выпустим русских?»
Получив согласие напарника, ко мне снизив голос до шепота: «Оставь малость ребятам на дастархан, традиции, понимаешь».
«Сколько?» — «Хоть сколько, малость» — «Сто рублей?» — «Спасибо».
Ребята живо подняли и отодвинули стол, убрали стулья и, помогая пройти, открыли мне тесный коридор между ограждением и стоящими на смотровой канаве внедорожниками чехов.
Хвост из желающих перейти границу с казахской стороны.
Ура! Мы в Казахстане! И радостно и немного грустно от того, что пришло понимание, что наш суровый и дальний поход перешел в заключительную фазу.
А про ужастики коррупции Средней Азии, вычитанные дома, даже комментировать не хочется. Возможно, нам повезло. Но все, что нам попадалось, все это такая ерунда, не достойная обсуждения. Нагретый слухами, я больше старался не дать. А может быть, в духе их традиций, и стоило где дать «на дастархан»?
Это каньон, но еще не реки Чарын.
Подъехали к Чарынскому каньону, заплатили за въезд на территорию и за спуск в каньон на автомобиле. Правилами установлен допуск вниз каньона автомобилей только с полным приводом. Этим администрация снимает с себя ответственность, мол, тебя же предупреждали, все только на твой страх и риск.
Чарынский каньон, вид сверху.
Немного поездили поверху каньона. Думали, что сверху виды будут интереснее, чем внизу. Ищем дорогу на спуск вниз, находим, подъезжаем.
Дорога перед спуском заканчивается горкой, метров в пять высотой. Какая ерунда, веселимся мы, нас ли пугать подобным препятствием. На горке стоит Highlander, рядом водитель смотрит вниз на спуск в каньон. Мы подъехали под горку, «встали над душой». Водитель Highlander садится в свой автомобиль и вдруг включает задний ход и начинает пятиться ко мне. Я посторонился и, едва появилась возможность, объехал Highlander, лихо взлетел на горку и без раздумий перевалил ее. А там спуск, $#%&@, елки-палки, тормоза не держат. Говорю Ольге, что всё, останемся здесь навсегда, а она только смеется, ей это как аттракцион.
Спустились. А внизу красотища. Всем, кто будет в тех краях, Чарынский каньон обязателен к посещению. Спуститься, кстати, можно и пешком. Это чуть дольше и требует больше физических сил, но гораздо спокойнее.
Классика жанра. Такое фото есть у всех, кто спускался вниз каньона. Там по-другому не проедешь.
Доехали до конца. Дорога упирается в оборудованную базу с кафе, парковками, зонами отдыха. Жаль, что середина дня и путь зовет. Если был бы вечер, можно было бы остановиться здесь на симпатичную ночевку. Встать и разбить лагерь есть где. Красивое, интересное и необычное место.
Погуляли, отдохнули, помедитировали, едем обратно. Подъехали к подъему, высадил Ольгу. Хорошо, что у Рав4а есть возможность принудительно включить полный привод и отключить все умничанья. Использую это, дополнительно включаю вручную первую передачу, с Богом.
На удивление, Рав4 достаточно бодро, выбрасывая из-под колес град камней, добрался до середины. А дальше Рав4 просто встал, шлифуя и дымя резиной, стреляя камнями. Уже говорил, что слабым звеном у моего Рав4а является шоссейная резина, ей просто нечем цепляться за камни. Что ж, скатываюсь чуть назад и пробую вновь — та же картина. Оставаться в каньоне навсегда жутко не хочется. Деваться некуда, стартую в разгон, рискуя что-нибудь оторвать или пробить. Рав4 болтает, мотает и бьет о камни и изгибы дороги. Залетаю на гребень, выдыхаю, адреналин бьет ключом.
Стоявший на вершине и наблюдавший за моими действиями казах кричит мне на эмоциях: «У тебя аж задрало всё!»
Я ему в ответ, также на эмоциях: «Фууу, вроде бы не оторвал ничего».
Оба смеемся и радуемся, я своему счастливому спасению из каменного плена, а он, очевидно, за меня.
Казах, посмотрев на мой подъем, взглянул на свой Паджеро, сравнил клиренсы и решил вниз не соваться. Сослался на установленные на Паджеро декоративные пороги, занизившие высоту его дорожного просвета. Вместе понаблюдали, как спокойно, без суеты, взял подъем старенький 469-ый УАЗик с мощными внедорожными шинами. Казах еще больше укрепился в своем решении не спускаться вниз: «Так ведь это УАЗ!»
Сейчас при одном воспоминании о спуске-подъеме в Чарынский каньон сердце кровью обливается — жалко Рав4. Он нас из таких далей выносил, был верным спутником, конем и домом, а я так с ним, бросил его рвать когти о камни. Ольга успокаивает: «Да ладно тебе, Рав4у самому интересно, он тоже любит путешествия и приключения».
Перед рывком.
Выехали на основную трассу, идем дальше, в сторону дома. Остаток дня не привнес никаких новых впечатлений. Может и к лучшему, впечатлений у нас уже с избытком. Обошли по окружной Алма-Ату, двинули дальше в сторону Балхаша.
Степь да степь кругом. Темнеет. Справа сгустились тучи, поднялся сильный ветер. Со степи перед самым капотом кто-то внезапно бросился поперек дороги — резко жму на тормоза. И такое чудо мы тоже раньше не видели, только в детстве на уроках биологии проходили. Шары перекати-поля стали перебегать дорогу один за другим. Особенно эффектно они смотрелись в лучах фар, когда совсем стемнело. Может быть, это мургабские шарики нас догнали?
Где встать на ночлег не видим. Стемнело окончательно. Гроза, вспышки молний на мгновения озаряют степь. Фары освещают фрагмент дороги, а степь по бокам иллюзорно превратилась в дикий, глухой лес. Степи нет конца, но все же, наконец, в 21:50 доезжаем до «оазиса». Оазис предстал перед нами площадкой заставленной фурами и огороженной многочисленными кафе и магазинчиками. У кого спрашивать разрешение и оплачивать стоянку непонятно. Рав4 примостился между фурами, жмется к ним, как жеребенок к большим лошадям в степи среди разгулявшейся стихии.
44.649663, 74.469088.
Пройденный маршрут: Каракол, Тюп, п/п «Киргизия-Казахстан», Кеген, Чарынский каньон, Алматы, Аксуйек.
Итого за день: 681,9 км.
Вторник 2 августа. День девятнадцатый. На Астану
До Астаны, учитывая многочисленные знаки ограничения скоростей и бдительность жолполициясных инспекторов, еще очень далеко, а добраться хочется уже сегодня, не хочется терять еще день. Поэтому сегодня дорога, не дожидаясь будильника, подняла меня в 03:00. В 03:24 выехали.
День не примечателен почти ничем. Все та же бескрайняя казахская степь да дальняя дорога. Даже жолполициясы оставили нас в покое. Удивительно, но по дороге на Памир мы останавливались у каждого жезла, а обратно за весь путь от последнего Мургабского блокпоста до самого дома нас не остановили ни разу! Чудеса! Конечно, кой-какая тактика поведения на казахских просторах у меня выработалась, но все равно это скорее заслуга везения.
Красивый верблюд служит рекламой местной торговли.
Немного развлекла нас встреча с командой «КАМАЗ-Мастер», возвращавшейся с только что прошедшего ралли «Шелковый путь». Кроме них возвращалось еще много всяких интересных машинок.
Между Карагандой и Астаной за время нашего отсутствия значительно продвинулось строительство автобана. Участков объезда по грунту стало меньше, зато появились длительные участки по практически отстроенному автобану, но с ограничением скорости в 30км/ч. Тактика передвижения по ним необычная. Едешь стоишь по идеальной дороге 30 км/ч, все рядом едут также, пока не находится сумасшедший, летящий со скоростью 130 км/ч, обгоняющий всех. Все устремляются за ним, так идем минут пятнадцать-двадцать, пока первого не ловит встречный жолполициясы. Снова минут десять, все вместе опять плетемся 30 км/ч. И ведь снова находится несущийся сумасшедший. История повторялась неоднократно, главное вытерпеть на 30 км/ч и дождаться спонсора. Если ехать по правилам, только от Караганды до Астаны можно добираться целый день. А благодаря такой тактике, без потерь и более-менее быстро, к 18:00 мы добрались до намеченного нами отеля.
51.156881, 71.478793. Замечательный отель «Султан Бейбарс». Двухместный номер за 2080руб./ночь, со всем необходимым и с завтраком в придачу. Рав4 на собственной парковке отеля под видеонаблюдением.
Пройденный маршрут: Аксуйек, Приозерск, Балхаш, Караганда, Астана.
Итого за день: 944,2км.
Среда 3 августа. День двадцатый. Астана
В Астане, несмотря на ее недалекое относительно нас географическое положение, мы еще не бывали. Астану оставили на закуску нашего похода и как день отдыха перед окончательным возращением домой. Позавтракали, вышли в город.
Про Астану написано много. И в принципе, написано правильно. Благодаря многочисленным отчетам по Астане, у меня вообще сложилось впечатление, что я уже в ней был. Критики отчасти правы: да, мини Дубай, хаотичное наложение архитектурных стилей, где-то немного аляповато. Но, безусловно, красиво, интересно и ярко. Город достойный к посещению. Наша небольшая подборка фотографий Астаны без комментариев.
Дошли до ТЦ «Хан Шатыр», купили домой подарки. В кафе поужинали казахским лагманом и блюдом «тянь-бянь-ю». Вернулись в гостиницу. Жаль, что наш поход подходит к концу, но и по дому мы тоже соскучились. Всё, завтра домой, если выпустят.
Четверг 4 августа. День двадцать первый. На Шадринск
Подъем в 05:30, завтрак в 07:00, в 07:40 выехали.
Опять привычная дальняя дорога. До Кокшетау по автобану долетели быстро, заставив увеличиться общий средний расход топлива за путешествие. После Кокшетау потянулись уже знакомые нам ремонты дорог и объезды по грунтовке. После Памира, они выглядели детской забавой — вполне нормальными, цивилизованными объездами по камням и грязи.
Пикник на обочине.
В Петропавловске, совсем освоившись в Казахстане и немного нагличая, решил рискнуть и заправиться по полной дешевым казахским бензином, используя для этого все имеющиеся у меня средства. И ведь все получилось, никто даже и не думал проверять. Дома еще месяц катался на бензине союзного государства.
На погранпереходе «Казахстан-Россия» было большое скопление транспорта, поэтому время на переход было затрачено чуть больше. В остальном все в рабочем порядке, спокойно, без эксцессов и недоразумений. В 15:28 подошли, в 16:20 въехали в Россию.
Опять долго ехали в поисках приемлемого места для ночевки. Можно, конечно, было бы упереться и приехать домой под утро, но решаем ехать не в напряг, наслаждаясь последними минутами путешествия. И опять оазис находится, правда, немного поздновато, в 23:30. Здесь уже все понятно и привычно, нам озвучивают сумму в 50 руб./ночь за маленькую машинку. Устраиваемся в Рав4е.
56.1006, 63.783572.
Пройденный маршрут: Астана, Кокшетау, Петропавловск, п/п «Казахстан-Россия», Курган, Шадринск.
Итого за день: 903,5 км.
Пятница 5 августа. День двадцать второй. На Екатеринбург
Традиционный подъем в 05:00. В 05:40 старт.
А дома-то как хорошо. Идем по Шадринским и Каменск-Уральским краям. Утро, Солнце, чистое небо, тепло, привезенное нами с юга — красота!
Последний раз в этом походе съезжаем позавтракать в поле. Свежий, чистый воздух, пахнущий травой и цветами, горячая еда и чай создают чувство невероятного наслаждения. А как хорошо!
Привыкаем, не видим какая красота вокруг нас. Примерно, как тот памирец: «Что горы? Камни и камни. Вот море, это да!» Так и мы, примерно.
Не раз слышал мнение, как плохо возвращаться из отпуска. А мы, в очередной раз, возвращаемся домой, соскучившись, с огромным удовольствием, с оттенком умиротворения.
Екатеринбург встретил нас пробками, суетой, хлопотами рабочего дня. Мы уже успели отвыкнуть от таких масс, перемещающихся по своим неотложным делам. Дорога от тюменского тракта по ЕКАДу до дома заняла почти столько же времени, сколько от Шадринска до поворота на ЕКАД. Но мы пока еще не в Екатеринбурге, мы пока еще на Памире, нужно будет какое-то время, чтобы наши головы догнали наши ноги. Лишь бы догнали, а не остались там навсегда.
Пройденный маршрут: Шадринск, Каменск-Уральский, Екатеринбург.
Итого за день: 263,1 км.
…
Итого за поход: за 22 почти полных суток пройдено 9931,9 километров, сожжено 864 литра 92-98 топлива, с общим средним расходом 8,7л/100км.
Из 21 ночи: 12 ночей ночевали в Рав4е, 9 ночей в отелях.
Сумма затрат для нас была неожиданной, всего истрачено за поездку на двоих 85850 рублей. Ольга даже сперва не поверила. Но ошибки нет, цифра получена просто — это разность сумм взятой из дома и вернувшейся домой. Как обычно, эта сумма не отражает расходы на подготовку к путешествию, например, приобретение кофра и канистр, и расходы при возвращении, например ТО Рав4а. Но в эту сумму входят все затраты в путешествии, в том числе и расходы на подарки, привезенные памирский мед и киргизский коньяк. Первый раз у нас после нашего путешествия не было писем счастья — слишком небольшая часть пути у нас пролегала по России.
Отдельно хочу выразить благодарность своему Рав4у. Памир серьезное испытание не только для путешественников, но и для их коней. Сейчас мне особенно понятно, зачем там так часто ломаются автомобили. Даже у новых и современных может куда-нибудь подеваться антифриз, например. Дома я гадал, система охлаждения ДВС герметичная же, как на нее может влиять окружающее низкое давление? Все правильно, практически никак, но если в результате разнообразнейших вибраций система хотя бы на короткое время потеряет герметичность, охлаждающая жидкость, благодаря внешнему низкому давлению, улетучится враз. А потерять герметичность на Памире — раз плюнуть, под капотом ходуном ходят и трясутся трубопроводы и патрубки этой системы. Это как пример. Я уже не говорю, про банально развалившиеся или оторванные детали, узлы и агрегаты.
Рав4 достойно выдержал испытания. Ничего не отвалилось, не рассыпалось, не разгерметизировалось, не убежало и не улетучилось. Пятилитровую бутыль с дистиллированной водой все путешествие я провозил в кофре балластом и торжественно вылил уже дома. Не понадобился и комплект для ремонта бескамерных шин и другие перестраховки.
Но без потерь не обошлось. В нескольких местах от перегруза и вибрации треснул пластик кофра, потерлись и немного прогнулись поперечины багажника. И то и другое отечественного производства, видимо, не рассчитанное на такие нагрузки и испытания. В принципе, трещин хоть и несколько, но они небольшие, кофр еще походит, как и поперечины. Это всё.
По возвращении домой Рав4 практически сразу же прошел очередное обслуживание, в ходе которого было выявлено отсутствие каких-либо повреждений, разрушений или отклонений от нормативных параметров. Рав4 показал свою надежность. Крепкий автомобиль, тьфу-тьфу-тьфу.
А вот уже дома, считая, что я езжу на танке, допустил невнимательность и в центре города наехал на арматуру и пробил колесо на выброс. Судьба имеет чувство юмора. Пройти высочайшие и острейшие камни, и пробить колесо в центре Екатеринбурга. По- моему, это издевка такая и щелчок по носу — не задавайся, мол. Что ж, поделом, не буду, задаваться нельзя.
Слава Богу! Ведь судьба опять благоволила нам и подарила нам счастье. Счастье пройти задуманный путь, прожить его, прочувствовать и увидеть все своими глазами.
Пока-пока. До новых встреч!
Автомобили из Кореи
Автомобили из Германии
Китайские автомобили
ЭлектромобилиОСАГО онлайнАвтокредитыПроверка по VINОценить автомобильФорумыПДД онлайнВопросы и ответыРейтинг автоКаталог шинДоговор купли-продажиПравовые вопросыКарта сайтаРазмещение на ДромеРазместить прайсПомощь
