Зимники впереди, а сейчас Байкальский хребет!

Прим. Drom.ru: автор этого рассказа — Альбина Сысоева, известная вам по циклу историй о поездках дальнобойщиков по зимникам Якутии и Иркутской области. 

Еще на зимнике Саше позвонил зять Тарас и обрадовал, что нашел по объявлению машину, какую хотели. А мечтали, конечно же, о такой, которая безропотно согласится ехать и на рыбалку, и в путешествие, и в горы. Мои мужчины большие любители таких мероприятий. И вот с апреля, без всяких торгов и разговоров машина стоит во дворе. Саша погрузился в переделку и в ремонт. Зять быстренько сменил место жительства. Чувствую, за него отдуваться буду я, т.к. поблизости неадекватов, как они, нет. Но ремонт затягивается. Уже осень на носу. За ягодами, как обещал муж, не успели. Купила два ведра черники. А грибов из-за засушливой погоды и вовсе не было. Так что в этом плане не огорчаюсь. Про рыбалку и речи нет. Зато чем ближе окончание ремонта, тем больше разговоров о том, как мы поедем в горы. А меня кто спрашивал?! Но придется ехать! Не одному же наслаждаться красотами природы.

Последние штрихи с машиной. Какие-то быстрые сборы продуктов, вещей, лекарства от головной боли — все же высокогорье.

Едем. Остановились на смотровой площадке перед городом. Еще вчера, противоположный берег Байкала и горы были, как вымытые. Голубое небо, зеркальное отражение гор в воде. Что же сегодня-то происходит? Байкал в каком-то грязном тумане, а гор вообще не видать. Грязного цвета тучи надвигаются на город. Снова пожары и дым? Вроде прошли дожди. Наверное, где-то остались незатушенные очаги. Нешуточный ветер в нашу сторону. Будет очень жаль, если обзор в горах станет плохим. Едем не только прокатиться. Посмотреть, вдохнуть красоту природы, пофотографировать. Жалко, что поездка под занавес нашей осени. Поблекли краски, ближе к Давану с деревьев уже слетела листва, лиственницы стоят голые. Одно точно радует, мошки и комаров не будет! Дней за десять до поездки в горах выпал обильный снег, но затем почти весь расстаял.

Пока доехали до поворота на подъем в горы, голубизна неба стала размываться. Нет уже той синевы небес, и вершины гор поблекли. На дня бы три раньше эта поездка! А сейчас будем довольствоваться теми фотографиями, которые получатся. Перед подъемом перекусили, попили чай с термоса. И все же как здесь красиво! Не карамельная, не вылощенная, а естестенная, суровая, северная красота. Идем на подъем. Когда строился БАМ, здесь был карьер. Добывали камень, дробили до состояния гравия для тоннеля строящейся железной и автомобильной дорог. Все в прошлом. Дорога все круче и круче. Сбоку осталась Нива, наверное, дальше не прошла. Ягодники? Хотя вряд ли. Под колесами нешуточные камни, местами нагромождения. Представляю, каково будет, если назад поедем по выпавшему снегу. Экстрим получится на славу!

Очень крутые взлобки. Так и кажется, что УАЗ просто вздыбится и сядет «задом», или вообще перевернется на крышу. Но идем, не просто карабкаемся, а идем уверенно. Словно всю жизнь наш новый Друг только этим и занимался. Опускаются сумерки. В кабине пахнет бензином. Это от канистры. Запаслись бензином на всякий случай. Решили припрятать. На обратном пути заберем и заправимся. Проветрили кабину, едем дальше. Попутно делаю фотографии, но из-за дыма фото выходят не такого хорошего качества.

Прошли какие-то заболоченные участи. Вода, торф, грязь. Машина ревет, мечется из стороны в сторону, вгрызается в эту дребедень, упорно лезет вперед. Молчу, но в душе молюсь — не застряли бы. Не хочется ночевать в таком месте. Нам бы где суше, где походить, а не поплавать можно! Нашли поляну, свернули туда. И хотя еще по времени не так много, устраиваемся на ночлег. Убрали лишние вещи на улицу, застелили «кровати». Здесь просторно, Саша еще летом снял задние сиденья, объяснив, что они нам ни к чему. Пассажиров возить не собираемся. Чуть позже сделает одно поднимающееся кресло. Будет достаточно.

Залезли в спальные мешки. Все. Отдыхаем. Хорошо. Лежу и думаю, вообще-то, мы молодцы. Сидели бы сейчас у телевизора, кисли. А тут впечатления, красота! И медведи, наверное, рядом! Что-то за кабиной хрустнуло. Саша уже посапывает. Я слушаю. А вдруг, правда, медведь? Не сплю, потихоньку трушу! А что, я нормальный человек, боюсь, и все тут! Тем более, из-за пожаров, эмигранты, говорят, с Читинской области появились. Да и у нас нападали на людей в этом году. Вздыхаю, кручусь, незаметно засыпаю. Открываю глаза, уже светло. Встаем, некогда нежиться. Завтракаем. Едем дальше. Ночные страхи улетучились.

По ходу снова фотографирую. Над дорогой стелется дымка, впереди вышагивает человек, рядом собака. Проезжаем мимо небольшого костра, палатки, стоят лыжи. Лыжи, сейчас? Неожиданная встреча! В такой глухомани — люди. Охотники: мужчина в возрасте — Александр, и молодой парень Павел. Собаки радостно бросаются ко мне, прыгают, дают себя погладить. Надо же, совсем их не боюсь. Глажу, тормошу! Лишь позже, спохватившись, спрашиваю: «Они у вас не кусаются? И ласковые». Охотник смеется: «... они знают, к кому идти. Плохих людей чувствуют». Вот спасибо-то, и мне они сразу понравились. Охотник, который старше, забрасывается к себе в зимовье. Идти до него далеко, говорит, только к вечеру доберется. Сейчас — еще раннее утро. Саша сдает машину назад, грузят поклажу. Павел остается, он помогал Александру, а сейчас вернется домой. Это их Нива стояла в карьере — не прошла. Все, мы снова едем. Собака тоже с нами. Положила хозяину на колени голову, спит. Разговариваем. Мне всегда нравится, когда нам приходится подвозить охотников. Александр рассказывает, что между этими лощинами живут разные медведи. Границы между собой не нарушают.

Показывает, смотрите, стоит сурок-тарбаган. А там жил старый и мудрый глава семейства, следил за безопасностью, сторожил. Говорит, очень смешно наблюдать, как отбивается от мошки и комаров, отгоняя их лапками, как руками. Жалеет, что-то не видно их в этом году, Выбили, что ли, браконьеры? Черношапочные сурки внесены в Красную книгу. Их численность резко сокращается. Рассказывает, что до 15 раз приходится ходить к зимовью, приносить запасы на сезон охоты. Машину оставляют далеко — не проходит. Приходится идти целый день туда и целый день обратно. Надо еще и на зиму заготовить дрова. По снегу это не сделать. Сокрушается, что стали часто захаживать или заезжать на квадроциклах туристы. Зимовий у него несколько. Обидно, говорит, за людей. Непорядочные. Мало того, съедают приготовленные запасы на зиму. Даже схороны продуктовые, НЗ и горючее находят. Забирают. Конфеты, говорит, были. Люблю вечерком с чаем. Прихожу — одни обертки на полу.

Сжигают заготовленные на зиму сухие дрова. Но обиднее всего — доски, которые в тайге на вес золота, рубят в щепки и тоже в печь. А ведь доски, говорит, всегда нужды, то крышу протекающую залатать, то еще для чего-нибудь. И очень удивляется неадекватным действиям, зачем, мол, им было нужно болотные сапоги резать, укорачивать на нет. Этим двум мужикам, Сашам, их не понять. Другие люди. Голодные, что ли, видно, на короткие броски по горам, не обременяют себя продуктами, не запасаются. Авось, поживятся где-нибудь. Проехались на драндулетах — экстрим, адреналин, решили, что совершили подвиг. Гордятся собой. А чем?

Муж мой тоже бывший охотник и довольно успешный. Участок у него был в Баунтовском районе. Сейчас сознается новому знакомому, что что-то изменилось в нем. Стрелять ни в птиц, ни в зверей рука уже не поднимается.

Едем, разговариваем. Александр по образованию биолог, окончил Казанский университет. Рассказывал, как правильно надо собирать лекарственные травы. Предупредил, что золотой корень надо брать осторожно — не варварски, так как восстанавливается на прежнем месте более десяти лет.

Такое ощущение, что едем по степи. Спрашиваем, есть ли в озерах рыба? Говорит, что только в двух нет, т.к. геологи разведку недр провели взрывными работами еще много лет назад. А в тех озерах, что ближе к городу и доступнее, рыбы стало совсем мало. Браконьеры. И про глубину озер. Есть места, где вода появилась в тектонических разломах, и доходят до ста метров в глубину. И еще, смеясь, рассказал, как однажды сзади него заревел медведь. Забыв про ружье, оказался на березе без единого сучка, на высоте шести метров. Хорошо собака медведя не боится, отогнала. А он с березы просто съехал, и очень долго удивлялся, как смог туда забраться. Испугался ревущего на всю глотку медведя, даже такой опытный охотник, как Александр. А что говорить про нас? Я лично бежала со всех ног, пока не осознала, что мишки могут развивать скорость до 60 км в час. Что толку бежать? И пошла себе «спокойно», поминутно оглядываясь и выглядывая, где муж? Держа крепко в руке нож — если что, хоть «поцарапаю»!

Сейчас смеюсь, но тогда было не до смеха. В урожайные годы в сентябре ездили за рыжиками. Переезжаем на другой берег реки, возле станции Тыя — это в километрах 15-20 от города. В сосновом бору, по склону горы много рыжиков. И вот этот ужасный нескончаемый рев. Даже сосны звенели! Потом мы с Сашей думали — не попал ли он в петлю? До этого муж несколько раз убирал петли, поставленные то ли для медведя, то ли на лося, или оленя. Возмущался, что здесь, в округе, люди ходят за ягодами, грибами, рыбаки на берегу, а какой-то… ставит петли. Сорвется, потом никого не пощадит. Пишу об этом случае, чтобы наши местные знали. Мало ли что…

Для сравнения фотография 2014 г. Природа незамутненная дымкой.

Красота — потрясающая. И хотя уже пожухла трава, зато воздух бесподобен. А дым нам все же подпортил краски и четкость изображения гор, неба, облаков и озер. Более или менее, выглядят ближние картинки.

Потрясающе разнообразный пейзаж. Недоступные для машины отроги Байкальского хребта. Гольцовые зоны сплошь покрыты кедровым стлаником. Степные ландшафты — озерами, ручьями, речками. Заросли карликовой березы с опавшей листвой. Только присутствие мха не дает развивать фантазию, что вот сейчас увидим бегущие волны степного ковыля. Засушливое лето этого года позволяет проезд там, где в прошлом году были мари, болота. Проходили только геологи на своей вездесущей технике.

Оставили своего попутчика. Говорит: «…нет, что ни говорите, а Бог есть. Ведь мы сюда добрались бы только вечером. А Павлу еще возвращаться назад». Что ж, мы тоже были рады такому знакомству и разговору, и тому, что оказались полезными. Жалко, что так быстро пролетело время. Впервые пожалели, что, собираясь в дорогу, не взяли ни бумаги, ни ручки. Не смогла записать название перевала, по которому едем, название озер. Правда, их так много, что можно просто запутаться.

Проходим взгорки, пригорки. Дорога петляет, то попадаем в сплошное месиво грязи и торфа, то прыгаем и тарахтим по камням. На дороге четкие следы Мишутки. Мамаша, наверное, шла сбоку по траве. Ее следов не видим. Фотографирую и эти следы, и природу. Если бы можно было передать еще по фото этот упоительный воздух! Но, увы!

Остановились. Еще следы хозяев природы. А тут ходили и большие, и маленькие. Вокруг много кварцевых каменных глыб. Когда-то недалеко был даже поселок, где добывали кварц. Предприятие называлось «Кварцсамоцветы». Но, как всегда и везде, по тем или иным причинам все закрыли.

Впереди дом геологов. Охотник сказал, что мужики уехали домой. Природа потрясающая, но дальние горы не видать совсем, А там, как показалось на мгновение, лежит снег. Внизу на перекатах шумит река Окунайка, протяженностью 155 километров. Сейчас мы находится на территории Иркутской области. Это — уже не Бурятия.

В избе чисто, сухо. На окнах стекла нет, закрыты пленкой. Даже жалко, что не можем заранее что-то угадать. Привезли бы кусочки поликарбоната, которые от строительства теплицы остались, вместо стекла. Прочные и не бьются. Довезти можно без заморочек. А пленка за зиму порвется, в избу наметет снег.

Идем знакомиться с окрестностями. Взяли свои и удочки хозяев. Рыбалка не удалась. Да и, вообще, есть ли здесь рыба? Решили, что если кто-то здесь собирается выжить за счет рыбалки, напрасно надеется. Голодная смерть обеспечена! Для того чтобы наловить рыбу, надо знать места, куда и в какие ямы она уходит перезимовать. Но мы не огорчились. Рыбалку не планировали. Снасти взяли пустяковые.

Вот такие в скале красивые камни. На фото не видно, но камень переливается драгоценным серебристо-белым цветом. Наш кварц на севере Байкала считается самым чистым в России.

И этот камень из той же породы. Здесь кто-то проехал, или что-то протащили, остались белые переливающиеся следы. В реке кварц матово-серый, а внутри они такие же ослепительно белые и переливающиеся.

На несколько минут небо очистилось. Спешу сделать фото. В горах снег.

Прошлись вдоль реки. Пытались поймать рыбу, которой нет. «Пробежалась» за Сашей вдоль берега, по камням и зарослям кустарников карликовой березы. Муж ушел дальше исследовать окрестности. Я села, отдыхаю. Краски осенние пожухли, листва на деревьях опала. Внизу журчит речка. Невероятное птичье безмолвие. Впрочем, им и есть-то здесь нечего. Иногда в лесном массиве прокричит и пролетит, неуклюже хлопая крыльями, кедровка.

На берегу огромный полосатый камень. Нежно-розовая полоса, ты какой породы?

Вернулись к избушке. Перед домом стол. Смотрю, с какой стороны света мы приехали. Вот бы еще километровая разметка была для информации. Зашли в дом. Занесли аккумулятор, включили лампочку. Поужинали. В печи потрескивают дрова… тепло-о! С кружками чая вышли на улицу. Сидим на крыльце, друг друга фотографируем. Но сумерки, но туман, и мы выходим на фото, как инопланетяне: по четыре глаза; голова какая-то двойная и вытянутая; руки, как у осьминога — не сосчитать. Оставила себе на память.

Холодный туман опускается все ниже, а мы отправляемся спать. Спрашиваю мужа: «почему нет крючка на двери?». Удивляется, — а кого бояться? Еще рано, спать не хочется.

Саша жалеет, что не взяли дивидишку. Поздно, батенька! Зачем нам в глухомани мелочи цивилизации. Отдыхаем душой. А вообще, этот пробный поход показал, что мы многое не предусмотрели. Например, я так набегалась, что у меня пульс подскочил, правда, этого я не чувствовала. Саша заставил проверить. Но в аптечке были только лекарства от головы. И самое смешное, что совершенно в новой аптечке, Саратовского производителя, кроме бинтов и йода ничего нет. Словно все водители обязательно должны ходить «подбитыми». А вдруг кому-то плохо! Даже элементарного нашатыря и валидола нет! Стратеги, «екорный-бабай»! Саша на меня жуть как ворчит, что я дико безалаберная. Смеюсь: «…сам-то лучше? Кто обо мне будет беспокоиться и контролировать?» Но понимаю, что он прав.

Утро. За «остекленными» пленкой окнами рассвет. Кто-то на улице пролаял. Иногда, вороны передразнивают так собак. Может, у местной вороны тоже был четвероногий товарищ. Только об этом подумала, и уже полноценное карканье. Точно, я не ошиблась! Ворона, решив, что в доме никого нет, разочарованно махнув крыльями, улетает.

Саша ставит чайник, умываюсь теплой водой. Муж с предметами гигиены спускается к речке, заставляя проделать то же и меня. Нет уж, нет уж! На улице холодно. Деревья и кустарники в инее. Очень красиво! Но в речке умываться — я не согласна! Вспоминаю захватывающую дух ледяную воду, горящее лицо после процедур, красные руки. Нет, сегодня как-нибудь без этого… Позавтракали. Собрали вещи, подмели в избе, огляделись. Пожалели, что ничего не можем оставить геологам к следующему сезону. Надо было привезти журналы. Их у нас несколько мешков. В следующий раз. А сейчас спасибо за приют.

Саша ходил смотреть в воде ручейник для рыбалки. Но и ручейника нет, их сезон тоже закончился. Впереди зима, все живое ищет более комфортные условия для выживания.

Проходим небольшой перевал. Впереди озера. Цепочка, состоящая из четырех больших озер, под симпатичным названием Букачача. Свернули к озеру, стекает небольшой ручей в нижнюю часть цепочки. Разделяющая высота между ними где-то метра 4-5. Муж накачивает лодку. Собирается исследовать озера и попробовать порыбачить. Говорит: «…что стоишь? Собирайся, надевай спасательный жилет. Смотри, какая красота». Ну, уж нет, я отсюда никуда! Плаваю как топор. Холодное и бездонное озеро вызывает восхищение и ужас одновременно.

Называя меня трусихой, Саша дает «ценные» указания, как снимать с предохранителя ружье. Но, это-то — я знаю. Говорит: «Если что, стреляй с десяти метров. Раненным не оставляй, добивай». Легко говорить. Тут как бы не запаниковать, да в обморок не упасть! Но будем надеяться, что мишки тоже жить хотят. Тишину нарушают крики лебедей. Их крики я узнаю. Оглядываемся, стараемся увидеть. Смотрю в бинокль. Вот они, красавцы! Длинношеие, белые, летят в нашу сторону. Увидев нас, поворачивают к другим озерам. Фотографирую, но они уже далеко.

Саша садится в лодку. Говорит, что через час вернется. По ходу несколько раз останавливается, меряет глубину озера. В бинокль вижу, как по зарослям мелководного русла переправляется в другое озеро. Проходит уже больше трех часов. Волнуюсь. Развожу между камней небольшой костер, бросаю туда собранный нами мусор, куски трухлявого и мокрого пня — для пущего дыма. Дым для того, что бы муж «не проскочил» мимо. Наконец вернулся. Прошел три больших озера. Все они соединяются между собой протоками. Рассказывает, что на берегу дальнего озера когда-то давно стоял лагерь каких-то изыскателей. Нашел большую кучу пустых банок тушенки. Показывает принесенную ржавую крышку. Смотрим на дату выпуска: 1979 г. Да-а, давненько! Это о нас, тех, в фильме «Гений» актёр А. Абдулов сказал: «Страна непуганых идиотов». Фильм начала 90-х, когда учили нас, как надо «правильно» жить.

На берегу нахожу кем-то оставленные хорошие зеркальные солнцезащитные очки. Вешаю на дерево у дороги. Может, геологи потеряли? Будут возвращаться, по блеску зеркального отражения увидят.

Ветер разогнал дымку. Появились облака. Небо чистое. Солнце. Но через час все заволокло, то ли туманом, то ли снова дым. Перекусили, собрали вещи. Костерок потух, но закидываем для верности землей. Все, едем. По дороге еще несколько раз видели следы медведей, а на берегу, где мы стояли — свежий помет.

Вечереет. Туман в горах опускается все ниже. Подъезжаем к тому месту, где мы оставили охотника. Саша говорит: «Здесь недалеко, туда и обратно — минут сорок. У нас остались продукты, отнесу ему крупы и тушенки». Берет фонарик. Уходит. За бортом быстро темнеет. Полнолунье, но за тучами луны не видать. Поглядываю в ту сторону, куда ушел Саша. Тишина. Хорошо — взял ружье. Это как-то успокаивает. Еще проходит час. Нет, что-то не то. Не может Саша, просто так, задержаться на такое время. Беру мощный фонарик, и время от времени начинаю светить в ту сторону, откуда жду мужа. Столб света отправляю в небо и на деревья, которые по обочине. В темноте свет хорошо виден. Еще один час тревожного ожидания. В машине холодно, вокруг кромешная тьма. На душе неспокойно. Прошло три часа, что случилось? Ясное дело, ночью я никуда не пойду. Решаю, что утром, как рассветет, разведу у машины костер — дымный и горючий. Возьму с собой пару тлеющих головешек и направлюсь в сторону зимовья. Где оно, я не знаю, но пойду. Что-либо другое на ум не приходит. Снова оглядываюсь. Но Саша идет совсем с противоположной стороны. Освещая себе дорогу, спускается с перевала. У меня, как гора с плеч. Заблудился. На обратном пути в темноте, обходя болото, ушел в другую расщелину горы. Вышел на дорогу, в нескольких километрах от машины. По следу протектора решил, что мы здесь уже проезжали. Удивился и еще прошел несколько км. Вернулся, снова прошел и снова вернулся. Мой сигнал от света не видел, т.к. вверху туман, в трех метрах ничего не видать. Поехали. Туман действительно жуткий. Стелется и клубится над дорогой сплошной пеленой. А может, это облака опустились на землю? Какой тут световой сигнал можно увидеть?!

Снова идем по степи. Остановились у речушки. Ложимся отдыхать. Утро. Журчит ручей, сбоку огромное озеро. Вокруг заросли кустарника и необъятная равнина. О том, что мы находимся на верхней точке, можно судить по шпилям соседних гор, которые почти на уровне с нами. Встаем. Убираем пожитки. Накрываем скатерть-самобранку. Готовимся к завтраку. Иду с чайником за водой. Ноги как ватные, слабость во всем теле. Мозги тормозят. В голове звон и колокольный набат. Набираю хрустально чистейшей и холодной воды, тут же сажусь на камень. Пошевелиться и идти — никакого желания и сил. Почему такое паршивое состояние, не пойму? Саша забирает чайник, говорит: «Это высокогорье. Позавтракаем и надо уходить отсюда». Может, и правда из-за высокогорья. У нас вообще здесь, где живем, среднегодовое атмосферное давление 720. А бывает и 700 не доходит.

Проходим мари, болота. Во все предыдущие годы они были непроходимы. Но, и после нас, здесь развернулись назад квадроциклы. И правильно, нечего природу губить и засорять, если после них приходится убирать мусор.

Заросли рододендрона золотистого (кашкарника), бадана, сухие соцветия горечавки бородавчатой (янда), какие-то другие засохшие растения, название которых уже не определить из-за их бесформенности. Хотела собрать кашкарника, но все еще какая-то слабость. Саша выкопал горсти две золотого корня, немного собрали бадана. Листочки нужно собирать не зеленые, а прошлогодние, прошедшие ферментацию. Сагаан-дали здесь нет, надо идти в горы, и еще необходимо знать место, куда идти. Это растение входит в некоторые энергетики. Обычное применение ограничивается крошечными двумя-тремя листочками на заварник. Больше опасно. Куплю на рынке.

Дорога идет на спуск. Все больше и больше под колесами больших и маленьких камней. Остановились у многовекового старожила Байкальского хребта. Глажу по его шершавым бокам, удивляюсь. В голове не укладывается, в какой глубине веков ТЫ, МОГУЧИЙ, проклюнулся из земли, какие деревья с ТОБОЙ были рядом, а сейчас превратились в прах. Непостижимо! И снова возле КРАСАВЦА-КЕДРА убираем мусор и пластиковые бутылки, грузим к себе в машину.

Выхожу из машины. Фотографирую, снимаю на видео. На плоском большом камне покатилась на мелких камушках, как по шарикам. Одной рукой спасаю фотокамеру, другой, со всего маху, бьюсь ладонью в эту крошку. Кожа на подушечке ладони вместе с мясом висит. Промываю камушки и грязь с раны, в стекающей по дороге родниковой воде. Холод пронизывает острой болью. Болтающуюся кожу прилепила назад, прижала тряпкой, фотографирую и снимаю дальше.

Все, мы внизу. Самочувствие немного улучшилось. Здесь «квартировались» те же геологи, что на Окунайке. Саша, увидев окровавленную тряпку, чертыхается: «…что опять?» Да ничо — бандитская пуля! На этот раз сачкую, на стол собирает муж, я наслаждаюсь тишиной. Нет, тишины нет. Перелетая с ветки на ветку, поют и щебечут птицы. Где-то голосит кедровка. Недалеко — бурундучок в ожидании вкусненького. Внизу журчит речка. Еда такая вкусная, как никогда в жизни. Тушенка, от которой стараюсь держаться подальше, даже холодная — объедение. Как когда-то, забытая, с советских времен. Сидим, наслаждаемся свежим чаем. Саша говорит: «Год-два, и дороги туда не будет. В прошлом году камни не так еще выпирали наружу. А вообще-то, это и хорошо. Не могут у нас люди отдыхать по-человечески на природе. Обязательно нагадят. И пожары зачастую от них». А я еще подумала, но промолчала: «…а медведей-то сколько! Жуть! При каждой остановке видели их следы!». Нет, нет, я не запугиваю ВАС! Туризм должен быть организованным. И только так может быть безопасным. Хозяева тайги здесь другие.

На скамье компас.

Около двадцати лет назад, на этом месте, снимали какое-то старинное кино. То ли про старообрядцев, то ли про отшельников. Не знаю. Строения стоят, никто не трогает. Мы иногда сюда заезжаем. Здесь почему-то возникает щемящее чувство ушедшего прошлого. На противоположном берегу построены домики для того же фильма.

Но, в этом году, появился еще один «Боря», из того же Екатеринбурга. Наследил. Гордился, наверное, собой.

Обратная сторона декорации.

Отдыхаем. Пьем чай. Это уже традиция и привычка от многолетних рейсов по зимникам.

Ближе к Байкалу деревья еще в листве. Так же стелется дымок, но для нас это уже ничего не значит. Скоро дом.

Смотровая площадка перед г. Северобайкальск.

А дома живность-то как радовалась нашему возвращению! Прыгали и голосили на все голоса, и признавались нам в любви! Звоним детям и внукам: «Не волнуйтесь, всё хорошо, мы дома».

Будьте счастливы и здоровы! Берегите себя!

Альбина С.