Очерки о Тверской области: Рим без поездки в Италию, безмолвие болот и немного истории, сокрытой в руинах

В этом отчете собрано несколько рассказов об однодневных выездах в Тверскую область в разные годы. Все поездки совершались из Подмосковья.

По окрестностям Торжка — в поисках Италии в Тверской области, август 2019.

Внезапно открыла для себя город Торжок и его окрестности. Как же удивителен наш центральный регион — казалось бы, всё куда-то катаемся, катаемся и катаемся, а интересности и достопримечательности никак не заканчиваются! Такой небольшой центральный регион, такие небольшие расстояния — а сколько всего тут можно найти.

Так вот. В очередную субботу я открыла для себя город Торжок в Тверской области. Ну, то есть я знала, что такой город существует и несколько раз проезжала мимо него, а как-то раз мне оттуда звонили друзья по той причине, что они были в этом самом Торжке и решили мне позвонить, чтобы поделиться тем, что они в Торжке. Теперь я узнала, что в самом городе и вокруг него есть целая куча всякого интересного — по ходу, нам надо будет туда вернуться минимум раза два. Чтобы досмотреть то, что мы не посмотрели в первый свой приезд.

Собственно, в очередную субботу мы собрались классной женской компанией в 4 человека. С нами был один мужчина — мой Кайрон. Мы думали, что нужно взять с собой какого-нибудь пятого пассажира, но передумали, ведь тогда на заднем сиденье нельзя будет спать, да и Полина быстро помянула недобрым словом поездку в Муром и сказала: «Чур меня, чур! Не сажайте больше никого назад!» Я не стала возражать. Пусть хотя бы иногда задние пассажиры почувствуют раздолье!

В западной части Подмосковья мы встретились около 8 часов утра, загрузились в автомобиль и помчались в сторону Солнечногорска, где ушли на платный участок трассы «Москва — Санкт-Петербург». При въезде на трассу автомат выдал мне какой-то странный билетик, а транспондер почему-то не срабатывал. Позже на выезде с этого участка я узнала, что и выезжать с билетиком нужно через оператора и отдавать транспондер ему. Очень странная система. На обратном пути всё работало нормально.

Долетели до района Торжка мы довольно быстро, по пути Кайрон традиционно пытался всех укачать и усыпить, поддалась только Света (не я! Другая!), которая соорудила себе норку и камин на заднем сиденье и сладко дрыхла. Мы же успели обсудить маршрут, автомобили, архитектуру, путешествия и пару философских вопросов. За Тверью свернули с платной трассы непосредственно в сторону Торжка. Где-то между 11 и 12 часам мы прибыли в первую запланированную точку — в населенный пункт Раёк, это не доезжая Торжка.

Кайрона — на парковку, а сами — прогуляться по достопримечательности. Здесь это была старая усадьба Знаменское-Раёк, построенная в 18 веке архитектором Н.А. Львовым. Львов, как выяснилось позже, в здешних местах Торжка был довольно известной личностью и воссоздал тут некоторое количество крайне занимательных построек, похожих между собой. Похожесть не в том, что он строил одни и те же здания, нет, а в том, что в зданиях угадывался присущий именно ему стиль, некоторые идеи и задумки. И больше всего он любил круги и колонны.
В этом и выразилась оригинальность построенной им в Райке усадьбы. Это вход.

Если уж колонны — то много и в виде повторяющихся элементов, когда повторение становится основой архитектурной красоты. А если уж круги — то один большой огромный круг. И колонны — тоже круглые. И именно эти круглые колонны создают огромный круг, которым является и вся усадьба.

Что меня и поразило в этом здании — такой реализованной идеи я не встречала! От главного усадебного дома тянется кругом колоннада к флигелям. Получается, что усадебный дом и флигели — это не отдельные постройки на территории, а все они соединены между собой и образуют один масштабный архитектурный комплекс.

Такую архитектуру лучше снимать панорамой или с квадрокоптера. Тот первый раз, когда я пожалела о том, что у меня нет квадрокоптера (впрочем, это не помешало мне резко захотеть пролететь тут на самолете и посмотреть на усадьбу сверху).

— Вот, вот оно! Помнишь, мы обсуждали классицизм?
— Да, конечно.
— Вот, это тот самый случай, когда классицизм — не унылый.
— Да уж, так провернуть идеи классицизма — это надо быть крайне творческим человеком! Но эклектику я всё равно люблю больше.
— Ты просто пока не видела унылую эклектику.

Постройка находится в состоянии вялотекущей реставрации. Некоторые флигели, колонны отреставрированы, выглядят свеженькими и вполне радующимися жизни. Некоторые части здания находятся в аварийном состоянии, стыдливо загорожены тряпочками и увешаны грозными табличками, что в них лезть нельзя. И главный усадебный дом, и флигели закрыты. Мы нашли флигель с видеокамерой и домофоном и без особой надежды позвонили — а вдруг там сидит добрый охранник, который пустит нас внутрь? Не повезло — нам никто не ответил.
По верху колоннады идет классный балкончик. Как же нам хотелось по нему прогуляться!

Читала, что усадьбу вроде как выкупили в частное владение и сейчас пытаются перестроить под нужды современности. Якобы планируется сделать здесь то ли гостиницу, то ли пансионат.

Пожалуй, самое впечатляющее в этой усадьбе — как раз раскинувшаяся колоннада, а не главный усадебный дом. Дом-то как раз сделан довольно стандартно, квадратно и с колоннами. Мы очень хотели попасть внутрь, но дом был закрыт, а доброго охранника в окрестностях не наблюдалось.
На территорию комплекса можно проходить свободно, пока никаких запретов и ограничений нет. Единственные выдвигаемые просьбы к посетителям довольно стандартны: не мусорить, ничего не ломать, колонны не утаскивать, ступени не выкорчевывать.

Предупреждающая табличка находится в настолько опасной зоне, что предпочитает опираться на более крепкую колонну. Из-за страха от окружающих опасностей на своих ногах она не стоит.

На табличке обозначено, что проникновение внутрь зданий карается штрафом от 3 миллионов рублей.
— Почему бы и нет? — задумались мы. — Поймали так одного любителя заброшек, взяли с него три миллиона — хоба, восстановили западную стену флигеля! Поймали следующего любителя — хоба, вот и деньги на восточную стену флигеля! Поэтому во флигель так легко попасть через вот это окно.
— Я не думаю, что это так работает, но... Предлагаешь стать спонсорами?
— К сожалению, я забыла взять наличку. Поэтому пойдемте лучше в приусадебный парк.

Мы решили прогуляться по парку. Потому что мы бы с удовольствием помогли реставраторам, но трех миллионов у нас в кармане совершенно случайно не завалялось.
Вялотекущая реставрация — это всегда надежда на то, что когда-нибудь историческое наследие приведут в опрятный вид и сделают тут музей. Как, например, в Хмелите. Ведь у Хмелиты получилось...

Приусадебный парк, как и подобные ему парки в других усадьбах, постепенно превратился в лес. В высокой траве мы нашли протоптанные тропинки, дошли до верхнего палатного пруда. Очень интересно находить посреди, казалось бы, полноценного леса точные признаки того, что это, на самом деле, бывший парк. Вот — явно рукотворный пруд, вот — старые каменные ступеньки, вот эта площадка очень похожа на место для беседки, а вот по такому маршруту гуляли здесь, скорее всего, жители далекого прошлого...

Мы прогулялись по парку-лесу, трава временами доходила до головы, я рассказывала о том, как по утрам в Армении выглядывала из машины после ночевки, чтобы проверить, не ползает ли вокруг Кайрона какая-нибудь гюрза, а девчонки надо мной хихикали. Сильно позже мы увидели табличку о том, что, мол, уважаемые посетители парка, вы, пожалуйста, к прудам не ходите, ага, тут были обнаружены змеи. Как хорошо, что к тому моменту мы вернулись к главному усадебному дому, возле которого незамеченная нами табличка и стояла.

Кстати, средний палатный пруд. Каменное ограждение, видимо, было сделано специально — получилась плотина (с противоположной стороны в ней сделана труба для выхода лишней воды). Сверху «перегородка» залита цементом — изначально она, скорее всего, была полностью сложена из камней. Следы в бетоне, как мы определили, явно принадлежали какой-то светской даме, ибо тянули ровненько на 37-38 размер ноги.

Старые деревья, мостики. Думаю, почти любой приусадебный парк представляет большой интерес для любителей ботаники — часто владельцы усадеб специально покупали какие-нибудь необычные сорта деревьев и высаживали их у себя в этих парках.

Главный усадебный дом обошли с другой стороны. Здесь всё тоже немного аварийное.

Недалеко от основного архитектурного ансамбля обнаружили отреставрированную Знаменскую церковь, которая была построена здесь в том же 18 веке на средства И.Ф. Глебова. Недалеко от церкви нашли сложенный из камней погреб-грот, который тоже относится к постройкам усадьбы.

А за колонной — колонна. А за колонной — колонна. За колонной — колонна, а за колонной — флигель! А за флигелем снова колонна =)

Вообще, если кратко по части истории этого здания, то я вычитала следующее: усадьба принадлежала Ивану Федоровичу Глебову, выходцу из известного дворянского рода, позже перешла во владение его сыну — Федору Ивановичу Глебову. Изначально была построена Знаменская церковь, а в конце 18 века — главный усадебный дом. Архитектором стал Николай Александрович Львов. Вроде как не существует точных доказательств того, что именно Львов возвел эту постройку, однако уж очень она похожа на все остальные его творения. Так что архитектурный проект приписывают именно этому человеку. К строительству усадьбы так же приложили руки и творчество русский архитектор А. Трофимов, англичанин В. Ирвен, итальянец Ф. Руска. Львов очень любил Италию, но об этом нам рассказали позже.

В 19 веке усадьба вначале перешла княгине В.Ф. Гедройц, племяннице старшего сына Ф.И. Глебова, а в конце 19 века усадьбу выкупила А.С. Дубасова.
После 1917 года постройка использовалась как дом отдыха, картинная галерея, колония, а позже — военный госпиталь, а сильно позже — в качестве профилактория. К концу 20 века усадьба пребывала в плачевном состоянии, но ее все же передали в долгосрочную аренду частной компании и начался процесс реставрации, многое было сделано. Предполагалось, что здесь будет отель высочайшего класса, но и обычных посетителей будут пускать — культурное наследие, как никак! Впрочем, появились и свои сложности — сейчас судьба постройки опять неясна. Появились финансовые трудности, договор аренды был разорван. Сейчас усадьба находится в ведении государственной организации «Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры», вместо отеля тут хотят делать международный культурно-образовательный центр. Ну, посмотрим... По крайней мере, совсем уж в упадке здание не находится и вроде кто-то что-то пытается сделать. Будем надеяться на лучшее.

План усадьбы, находящийся при входе.

Вернулись к Кайрону и отправились к следующей точке маршрута.

Вернулись на М-10, проехали немного по ней в сторону Торжка и вскоре опять повернули налево, на этот раз — в населенный пункт Паника. На самом деле, как говорят, правильное название села — с ударением на букву «и», но привычно-то называть с ударением на первую «а».

Где только Кайрон не был, по каким местам не катался! Он успешно достиг Дна (в Псковской области), съездил прямиком в Льва Толстого (в Липецкой области). И теперь — фотография Кайрона в Панике.

Мы с Полиной тоже в Панике!

Пока мы доехали до следующей точки, Паника не прекратилась и не закончилась, поэтому искомый нами водопад тоже пребывал в Панике.

Собственно, следующее интересное место Торжокского района — небольшой водопад высотой около 4-5 метров, непонятно откуда взявшийся в центральном регионе. Само собой, от водопада Тверской области не надо ждать мощи и размаха приэльбрусского Гедмишха или армянского Шаки, однако сам по себе он мил и симпатичен, находится в живописном месте, а потому есть смысл к нему заехать, если едешь мимо. Мы проехали сквозь всю Панику (не переставая паниковать), выехали на грунтовую дорогу. Слева раскинулась такая же живописная река Тверца. Сам водопад, как оказалось, находится вовсе не на Тверце, а с другой стороны, в зарослях и среди заболоченной местности.

Позже мы узнали, что водопад этот не простой, а с историей: образовался он в процессе разработки здесь карьеров (в 1980-х годах), когда была случайно вскрыта полость подземной реки и подземного озера. Поток воды хлынул наружу — образовался водопад. А само подземное озеро — тоже не простое, а окружено карстовыми пещерами, жутко древними и жутко протяженными. Сейчас водопад облагородили: протоптали тропинку, выложили каменный мостик, над водопадом сделали укрепление, чтобы не произошло обрушения.

Кайрона мы оставили на небольшой парковке, до водопада дошли по тропинке вдоль красивых отвесных стен. Места тут и вправду живописнейшие, и водопад — этакая изюминка, маленькая жемчужинка окружающего пейзажа.

Небольшая, очень простая для выполнения и очень правильная просьба от местных жителей деревни.

Вода в водопаде холоднющая-холоднющая!

От водопада по вертикальной стене мы поднялись на гребень обрыва, чтобы полюбоваться окрестными видами.

На максимальном зуме фотоаппарата можно разглядеть Кайрона на парковке. Стоило оставить его одного — и позже я увидела, как вокруг него мотыляется и крутится какая-то Киа!
— Только оставь его одного, — посетовала я. — И уже какую-то кореянку клеит.
— Вот бабник.

Прошлись по гребню. Задача спуска с отвесной стены была сложнее задачи подъема на нее. Мы очень порадовались, что с неба не льет дождь, который мгновенно превратил бы склон в развазюканное увлекательное приключение, требующее наличия даже не привода 4х4, а, скорее, 8х8. Но нам повезло — склон был сухим. Достаточно было проявить легкие чудеса координации и совсем немного использовать элементы акробатического рок-н-ролла.

— Не виноват я, она сама пришла, — угрюмо заявил Кайрон, когда мы вернулись. — И нечего меня одного оставлять, могли бы и с собой взять.

В самой деревне высмотрели очень любопытную штуку. На заборе одного из домов висели магнитики с фотографией водопада, небольшая бумажка со справочной информацией о водопаде, а рядом — почтовый ящик. И подпись: цена магнита — 100 рублей, если вам он понравился, то просто заберите его себе, а деньги опустите в почтовый ящик. И всё, больше ничего! Это легкое, спокойное доверие привело меня в восторг. Не всё у нас потеряно, ой не всё.
Полина не удержалась, купила себе один такой магнитик.

В деревне нас остановила встречная машина, водитель махал рукой. Спросил, как проехать к водопаду, я подробно объяснила дорогу. Что я заметила в здешних краях (что в усадьбе Раёк, что на водопаде) — здесь довольно много людей ездят к этим достопримечательностям. Обычно приезжаешь к заброшкам и ходишь там один-одинешенек. А тут — много. Но при этом не настолько много, чтобы не суметь побыть одному.

Вернувшись на трассу, приехали в Торжок. В планах у нас было погулять по нему, но только в том случае, если останется время после посещения следующей усадьбы. Забегая вперед, скажу, что времени не осталось, так что на Торжок посмотрели лишь из окна автомобиля. Городок оценили — уютный, с симпатичной набережной и пешеходным мостом, с кучей интересной архитектуры, некоторые постройки которой возводил опять же Львов. Так что поставили себе на заметку — в Торжок есть смысл вернуться в хорошую погоду и погулять по нему пешком. Вполне вероятно, что ощущения останутся как от Старицы или Зубцова (которые, кстати, тоже находятся в Тверской области — может, это свойство всех тверских городков, быть такими уютными и живописными?). Неуловимой атмосферой эти городки между собой очень похожи.

Перед Торжком нас застал знатный ливень — оказывается, водопад мы успели посетить очень вовремя. В Торжке меня постоянно отвлекали от дороги то симпатичная церквушка, то симпатичное здание, то уютная улица, однако я сумела проехать по городу нужной дорогой и ни разу не заблудиться.
Из города выехали по улице Володарского, некоторое время ехали прямо, а затем свернули в сторону деревень Детково, Никольское и Арпачево. Асфальт сменился раздолбанной грунтовкой — узнаю Тверскую область! Но чуть позже Тверская область меня невероятно удивила — внезапно грунтовка сменилась идеальным, гладким участком асфальта. Ровненьким, как зеркало, с хорошей разметкой. Удивительно, ведь это не какая-то крупная трасса, а, считай, тупиковая дорога в сторону россыпи деревень. И все-таки — классный асфальт. Это очень порадовало — снова маленький звоночек, что не все потеряно, и, может быть, когда-нибудь действительно всё будет хорошо.

Отличный асфальт через некоторое время вновь сменился разбитой грунтовкой, но до цели нам оставалось доехать совсем немного. В Никольском мы нашли усадьбу Никольское-Черенчицы, припарковались рядышком с местным зданием сельского клуба (бывшим детским садом). Недалеко расположились пеньки, на одном из которых сидела женщина. Естественно, мы не могли проскочить мимо нее незаметными. Так я познакомилась с еще одним невероятным энтузиастом — тем человеком, который пытается как-то спасти историческое культурное наследие своими силами. И, кажется, это наследие живо благодаря стараниям именно таких людей.

Женщина оказалась очень классной. Такое ощущение, что она специально сидит там и ждет, когда кто-нибудь приедет, очень радуется новым посетителям. Она сразу сказала, что хотела бы провести нам небольшую экскурсию, бесплатную, и показать музей. По всей видимости, она местная жительница. Со всей душой она рассказывала то, что знает о Львове и здешних местах. Позже она рассказывала и о местной деревне — какая ее часть старая, какая — более новая, где тут, по всей видимости, жили крепостные в 18 веке. Упомянула местный колхоз, что он тут до сих пор существует. Да, поголовье скота не масштабное, да, в основном, каждый сам кого-то заводит и выращивает, у кого-то — небольшая пасека, у кого-то гуси...

— Не могу сказать, что я потрясающий экскурсовод, — улыбаясь, говорила она. — Многие вещи я и сама узнала от других московских экскурсоводов, когда они привозили сюда экскурсионные группы. К нам иногда приезжает довольно много людей. Не всегда, но бывает. Так что если у вас есть возможность — рассказывайте и другим о нашей усадьбе. Пусть люди знают и тоже приезжают, смотрят.

Удивительно, как много в последнее время я встречаю вот таких людей, которые всей душой любят то или иное дело. Реставраторы и работники в Хмелите, бригада реставраторов в Высоком в церкви Бенуа, эта скромная женщина из Никольского в Тверской области, где расположилась усадьба Черенчицы. Те люди, которым не воздвигнут памятники, которые не станут великими, их имена не прославятся на весь мир, но они делают великое дело — созерцают и сохраняют. И помогают другим созерцать и познавать.

Мы очень неспешно прошлись по всей территории усадьбы. Сегодня у нас получился день Львова.

Схема усадьбы.

Ну, как вы уже поняли, основной человек, с чьим именем связана эта усадьба, — это Львов. Тот самый, который создал Раёк, который возвел некоторые постройки в Торжке, смелый архитектор и реализатор нетипичных и фантастических для тех времен идей. Никольское — это родовое гнездо Львова, где он воплощал в жизнь свои самые смелые идеи.

Оказывается, Львов просто обожал Италию и итальянскую архитектуру. Съездив в Рим, он очень вдохновился круглыми античными храмами, вдохновился Темпьетто архитектора Браманте, вдохновился Палладио. Вернувшись на родину, он решил создать свою маленькую Италию. И построил очень необычную, крайне нетипичную для местных широт церковь в виде ротонды.

— Он был очень упорным человеком, который делал так, как сам считает нужным, — рассказывала нам женщина. — Ему говорили, мол, ну что ты выпендриваешься, да построй ты церковь, как все строят, это проще и быстрее. Но нет. Он сказал, что будет строить так, как хочет он. Пусть сложнее, пусть его не поймут, пусть всё будет не так — но это будет именно то, как видит он.

Так в Тверской области появился маленький кусочек Италии. Кажется, я хотела в Рим? =) Оказывается, далеко ехать не надо. Если ты не едешь в Рим, Рим сам приезжает к тебе!

Церковь является родовой усыпальницей Львовых. Она и вправду сделана очень необычно — круглая, с колоннами и на каменном возвышении.

«Помост» для здания сложен из камней — вдруг мне это напомнило Армению. Какой нашел вокруг материал — из того и сделал. В каменной кладке есть любопытная деталь — все камни небольших размеров, но периодически встречаются довольно большие. И находятся они ровно под колоннами. Оказывается, это было сделано специально — эти здоровенные булыжники являются подпорками для колонн. Львов в своих архитектурных решениях применял и различные любопытные инженерные идеи.

Внутренности церкви тоже необычны. Вот уж действительно — это не типичная русская церковь, куда зашел, сказал «а, ок» и вышел, потому что ничего нового и необычного не увидел внутри. В этом, видимо, весь Львов — показать и доказать, что архитектура — это творчество и полет мысли, а не штампование и клонирование сотни одинаковых строений. На фото — подземный этаж церкви. Своды, колонны — меня это всё сильно впечатлило. Но больше впечатлил другой момент — световые окна! Это прорези или отверстия в потолке, через которые определенным образом внутрь помещения проникает свет и распределяется по помещению с определенной задумкой. Такое я совсем недавно встречала в Армении, а оно, оказывается, есть и в России.

Архитектура основного этажа тоже необычна, особенно притягивает взгляд купол. Львов очень хотел сделать здесь открытый купол, чтобы через него проникал солнечный свет (я опять вспомнила Армению и купола тамошних церквей). Но российский климат внес в его идеи свои коррективы. Львов не растерялся и просто поставил стекло. Вуаля, задумка реализована!

На полу в церкви стоял металлический тазик, не слишком аутентичный и не тянущий на 18 век. Оказалось, что стекло подтекает, — пришлось спасать старое строение стандартными средствами российских реалий.

Место, на котором стоит церковь, тоже было выбрано не случайно — естественно, оно на возвышении. Плюс «помост» из камней — церковь получается еще выше. Сейчас здание утопает в зелени окружающих деревьев, но раньше, когда деревья были не такими высокими, ниже находился пруд, который получил название Зеркального. В нем целиком отражалась ротонда и украшала природный пейзаж. Гений архитекторов состоит в том, что они думают не только о самом здании, но и том, как сделать так, чтобы оно гармонировало с окружающим пространством и дополнительно его украшало.

Приусадебный парк оказался довольно заросшим, с протоптанными тропинками.
— Нам не хватает на всё сил, — посетовала женщина. — Убрать ветки, следить за парком... Пытаемся, но это очень сложно. Тем не менее, вот цветы некоторые сажаем. У нас растет очень необычная акация, я ее так сильно люблю, у нее совершенно необычные для акации листочки, покажу вам. Я за ней с особенной заботой ухаживаю.

Главный усадебный дом находится, к сожалению, в аварийном состоянии и выглядит совсем плохо.
— Мы опасаемся, что скоро рухнет крыша. Дом тогда откроется всем осадкам и ветрам, не представляю, как тогда его можно будет спасти.
— А реставрация?..
— Нет, никакой. Вроде хотят делать, а по факту — денег нет, бюрократия задушила, кто-то хочет начать реставрацию и деньги у него есть, а не может, потому что надо подписать сотню бумажек, а их подписать не дают. А здание стоит. Как оно может ждать?

Главный усадебный дом внутри довольно чистый — за ним следят по мере сил. Нет помойки, комнаты не превратились в пристанище бомжей или алкоголиков. Видимо, охрана делает свое дело (да-да, она тут есть!). И это здорово — хоть что-то для умирающего здания... В нем мало что сохранилось — мы по нему прошлись, ни росписей, печи выкорчеваны, на второй этаж подниматься опасно. Может быть, что-то осталось под слоями краски и побелки, но это могут узнать только профессиональные реставраторы...

В одной из комнат нашли печь. Одну из немногих здесь сохранившихся. В доме было воздушное отопление, соответствующие трубы шли по всем стенам — это тоже придумал и реализовал Львов.

Усадьба снаружи. Вспоминаем Раёк — здания и вправду очень похожи.

Усадебный дом с другого ракурса.

Рядом с усадебным домом расположилась любопытная постройка — пирамида-погреб. Пирамида имела два назначения: во-первых, собственно, ледник, во-вторых, беседка для общения.

Комната для бесед располагалась на верхнем ярусе — здесь сохранились росписи. Ограда — нет-нет, это не круговой балкон, это тоже нарисовано. Не обошлось и без прорезей в куполе, концентрирующих солнечный свет. Да, звучит странно, но всё так — купол в пирамиде.

Ровно посередине помещения — здоровенное отверстие в полу. Лететь до нижнего яруса далеко и больно, так что лучше не прыгать.
— К нам сюда как-то раз эзотерики приезжали, — рассказала женщина. — Уж не знаю, что они делали, но сказали, что это место невероятной силы, закрылись тут и пели песни. Ну, может быть. Кстати, как тут собрания проводили в прошлых веках, тоже с трудом понимаю, холод стоял жуткий!

Пирамида снаружи — она выложена из красивого, гладкого камня.

Вход в нижний ярус — с обратной стороны. Он тоже красиво облицован камнем.

А вот и сам ледник — здесь хранились продукты. Соответствующая температура получалась за счет системы вентиляции. Женщина, к сожалению, не смогла толково это объяснить, но вся фишка была именно в вентиляции и подземных грунтовых водах.

От пирамиды прошлись к самой первой усадебной постройке — кузнице.

— Догадаетесь, почему именно кузница была построена первой?
— Так материал для строительства надо было где-то добывать.
— Точно. Поэтому Львов и построил сначала кузницу. А потом — дом, церковь и прочее... Надо понимать, что всё это строилось силами крепостных. Машин, как сейчас, не было, и здесь был задействован ручной труд, физически очень тяжелый. У Львова было очень много крепостных.

Здание кузницы и вправду необычно — сложили из того, что было под рукой. Ну а почему бы и не да. Я опять этому поразилась, на что женщина рассказала про то, что существуют землебитные дома — это сильно удивило меня. Вот уж правда, чем больше ездишь по новым местам, тем больше узнаешь и познаешь. Глинобитные — понимаю. Но землебитные! Дома фактически из земли!

А кузницу из камней сложили на совесть — до сих пор стоит и в ус не дует.

А вот внутри давление столетий сказывается. Камень покрыт то ли мхом, то ли плесенью.

Впрочем, это лишь придает стенам дополнительную изюминку. Такое ощущение, что рухнет главный усадебный дом — а кузница так и будет стоять...

В завершение мы вернулись к зданию клуба. Это советская постройка. Поскольку главный усадебный дом находится в аварийном состоянии, энтузиасты решили небольшой музей Львова сделать в здании клуба. Постепенно там делают небольшой ремонт. Туда притащили рояль, налаживают некоторые интерьеры, привозят экспонаты. Женщина с большой теплотой рассказала нам про некоторые вещи, извинилась за небольшой бардак — мол, вы просто в самый-самый разгар ремонта попали, вы чуть позже опять приезжайте, мы тут еще уютнее и красивее всё сделаем. Было ощущение, как будто этот музей для женщины — это ее настоящий дом, там, где ее сердце, такая любовь и такая теплота чувствовались в ее речи.

Плакат с постройками Львова. Можно увидеть, сколь они похожи между собой — пожалуй, можно легко научиться отличать именно его стиль.

В музее продавались книги о жизни и творчестве Львова, магнитики, стоял ящик для пожертвований. Кто-то купил магнитик, кто-то закинул небольшую денежку в ящик. Потому что тут явно видно, что деньги действительно идут на благое дело — на сохранение и развитие.

— Мы очень радовались в прошлом месяце — собрали около 10 тысяч! — радостно рассказывала нам женщина. — Заказали две люстры в комнату, где стоит рояль.

Знаете, я вам вот прямо очень-очень советую туда съездить, в эту усадьбу. Не поленитесь, остановитесь по пути, загляните. Ведь тут дело не только в самой усадьбе как таковой, а и в создаваемой атмосфере. Люди, которые пытаются сохранить остатки, этот кусочек Италии в России, заслуживают того, чтобы к ним приезжали. В этом месте ты чувствуешь себя по-настоящему уютно и комфортно.

А под конец, когда мы поблагодарили женщину и собрались уезжать, она нас угостила яблоками.
— Берите, берите, очень сочные. Я их здесь набрала, прямо с деревьев.
Такое чувство, как будто мы побывали дома... Где-то далеко-далеко дома, как будто уехали из больших городов, из большой цивилизации и громких столиц в уютную, домашнюю деревушку, где живут простые люди, которые делают скромные, но такие великие дела...

Из Никольского проехались чуть-чуть дальше — в Арпачево. Где вновь нашли необычное творение Львова — колокольню.

Согласитесь, не на колокольню она похожа, а на маяк?

Рядом расположилась отреставрированная церковь — она не вызвала столько восторга, сколько шпиль высокой башни. Ну Николай Александрович, ну даёт! Всё сделал не так — и у него всё получилось!

Вход в колокольню оказался открыт, а внутри мы нашли лестницы. Много лестниц!

Памятуя свои потрясающие приключения в церкви Бенуа, радостно ломанулись наверх, как котики. На головы тех, кто шел ниже, сыпалось что-то от тех, кто шел выше (нет, не кирпичи), первой по лестницам ползла Света, следом Настя, мы с Полиной замыкали восхождение котиков. Пролеты на лестницах местами требовали акробатической растяжки, Света трещала, не переставая (в смысле, словами, а не лестница под ней), вниз было смотреть очень страшно, Настя утверждала, что она вообще-то трусиха, мы ей поддакивали, но всё равно лезли наверх. Вскоре Света сообщила, что мы доползли до грани экстрима и есть смысл пойти обратно вниз. Мы, конечно, мечтали о безумных видах с высоты колокольни-маяка, но... но...
— Там лестница совсем трухлявая.
— Прямо совсем-совсем?..
— Ну я на нее наступаю, а она сыпется подо мной!
— Так вот почему я из глаз щепки выковыриваю!

В общем, как нам не было грустно, но дальше решили не лезть. Спуск, как всегда, был сложнее подъема, я спасала Полину, Полина спасала меня, а Настя спасала Свету. Всем набились в глаза и волосы куски лестниц.

Снаружи мы обошли колокольню кругом. Обратно в Кайрона нас загнал водопад. Который вновь прорвался с неба.
Дворники пытались спасти лобовое стекло от затопления, сквозь потоки воды мы смотрели из салона на высоченную башню. Времена уходят, времена меняются, жизнь течет. Тогда — кареты и лошади. Сейчас — автомобили и дизельное урчание. Тогда — здесь кипела жизнь, колокольня блистала нарядом свежей краски, к ней была удобная подъездная дорога, ходили люди. Сейчас — заброшенная деревня, разбитая грунтовка, людей можно пересчитать по пальцам, «маяк» накренился и готов склониться к земле, как будто он решил умереть вместе с эпохой. Тогда — другой строй и другой уклад жизни. Как будто смотришь на последнее, действительно последнее, что осталось от умершего времени. Сейчас не стало хуже, не стало лучше — сейчас всё стало по-другому. А эта кирпичная постройка, пока взмывающая ввысь, к небу, — последнее связующее звено. Кирпич, который помнит кареты и видит современные автомобили.
Как будто ты опять приехал на какой-то край, куда-то в далекие дали, где остаешься наедине с умершей эпохой и самим собой. И смотришь на умершее время напрямую, не через призму учебников, телевизоров, нет. Смотришь напрямую.

Здесь царит покой и тишина. Это не колокольня — все-таки это и вправду маяк. Он дает направление. С этого края планеты — то ли на другой край планеты, то ли к следующему познанию, то ли к самому себе.

По дождю поползли обратно в Торжок. Кайрон пытался перепрыгивать ямы, и иногда это у него получалось.
К Торжку дождь закончился, однако время приближалось к 17 часам, так что решили однозначно — сейчас впопыхах не будем осматривать город внимательнее, но вернуться сюда надо будет обязательно. И мы взяли курс на обратную дорогу...

С Торжка выехали на М-10, возле Твери ушли на платный участок трассы. Света опять задрыхла, хотя обещала этого не делать. Я не знаю, почему, но все пассажиры, которые утверждают, что никогда не спят в автомобиле, очень быстро засыпают в моем Кайроне. То же самое происходило и в моем УАЗике. То ли УАЗик и Кайрон похожи, то ли я слишком медленно и усыпляюще езжу.

За пределами автомобиля дождь поливал мир так, что ничего не было видно. Иногда сквозь дождевые потоки просматривались кусочки хорошего асфальта и отбойники, так что я убеждалась, что мы пока едем по автомагистрали и не сбились с пути. С Настей и Полиной мы опять обсудили парочку философских вопросов, автомобили, обратились к архитектуре и истории, придумали пару идей на следующие поездки, разговорились по части реалий жизни и студенчества. А вскоре и дождь закончился, и ехать стало легче и проще.

Около 20 часов мы вернулись в Московскую область, я посадила девчонок на электричку, а сама поехала домой. Суммарно за день мы намотали под 500 километров — что-то у нас выезды выходного дня становятся всё более и более масштабными по расстоянию =)

ЦЛГПБЗ — болото Старосельский Мох, октябрь 2016.

Есть в Тверской области интересное место — ЦЛГПБЗ. С первого раза такую аббревиатуру и не запомнишь. Да и разве это аббревиатура? Просто какой-то случайный набор букв.
Ан нет. ЦЛГПБЗ — это Центрально-Лесной Государственный Природный Биосферный заповедник. Находится он в Нелидовском районе.
Именно туда мне и захотелось съездить давним октябрьским днём, когда золотая осень ещё до конца не сбежала, а нынешняя ранняя ноябрьская зима не напала на планету. В заповеднике имеется несколько экологических маршрутов-троп, из них всех меня заинтересовала тропа по верховому болоту «Старосельский Мох».
Ну я же люблю болота. А тут оно какое-то особенное и находящееся под охраной государства, т.к. красивое и важное. И заблудиться на нём нельзя, потому что с тропы нельзя сходить. Это ж мой вариант!
В свой очередной выходной решила — еду.

Заранее списалась с отделом экологического просвещения заповедника, сообщила о своём желании приехать, спросила, что нужно для посещения. Для посещения потребовалось заполнить короткое заявление на имя директора заповедника, после чего мне выписали пропуск на желаемую дату и желаемую тропу и сказали — приезжайте.

И я поехала. В пятницу. Потому что выходные дни у меня странные и порою случаются в будни.

Выехала пораньше, т.к. пилить до заповедника мне надо было около 300 км. Загрузилась в своего Кайрона. Вышла на Новорижское шоссе, втопила по широкой скоростной трассе до Волоколамска, там дорога сузилась до двух полос, но продолжила радовать отличным асфальтом.

Проехала Зубцов (опять полюбовалась видами с одного из автомобильных мостов), мимо Ржева. Дальше по Новой Риге. На повороте на деревушку Селы навигатор сообщил — поверните направо. Заповедник — это там. Ну окей. Я, правда, не просматривала маршрут заранее, а потому наивно доверилась навигатору и всё никак не могла понять, почему 30+ километров он гарантировал мне проехать почти за час. Там что, асфальт потеряли?
Съехав на Селы, я обнаружила, что асфальт испортился. А затем он закончился вообще.

Ладно, где наша не пропадала, мало ли грунтовок в России, которые являются федеральными трассами между богом забытыми деревнями. К тому же, такие грунтовки порою приятнее разбитого заплаточно-ямистого асфальта. Хотя бы мягче.

Я проезжала редкие потерянные деревни, количество домиков в которых можно было пересчитать по пальцам. Но, в основном, вокруг меня тянулась только природа. Деревья, поля. Иногда таблички об охотхозяйствах. Тем не менее, иногда попадались перекрёстки, а дорога была оборудована пешеходными переходами. Всё должно быть безопасно.

На одном из перекрёстков я свернула по указанию навигатора. Дорога стала ещё более забытой и потерянной. Деревни вообще перестали встречаться. Только лес вокруг.

Хочу сказать, что за всё то время, когда я съехала сюда с Новорижского шоссе, и до того момента, когда доехала до заповедника, я встретила на этой дороге только одну машину — Рено Логан. Всё. Больше никого.

Дорога стала ухудшаться, чаще стали появляться ямы, иногда — засыпанные песком. Местами песком были отсыпаны целые подъёмы, так что Кайрон даже намекал на то, что немного вязнет колёсами. Встречались неглубокие лужи. Некоторые ямы хитро были присыпаны листвой. Временами можно было идти 50-60 км/ч. Самое главное было вовремя оттормозиться, когда из-под очередной охапки листвы вдруг выглядывала россыпь канав, — кстати, это удавалось не всегда, т.к. неожиданно срабатывала АБС, негодяйка такая, — видимо, реакция на песок.

Дорога постепенно сужалась.

А потом вообще превратилась в лесную тропку шириной в одну машину.

«Какая интересная дорога до заповедника, — думала я, катясь вперёд, — неужели все ездят по ней? Тогда почему здесь всех так мало? А как добираться до заповедника общественным транспортом? Прямо тут ходит автобус? А, может, это всё-таки я свернула не туда?»

Кстати, как я потом прочитала на сайте заповедника, автобус к ним не ходит. Добраться до них из Москвы общественным транспортом можно только одним способом: жд до Нелидово, а от Нелидово — на такси.

Однако вопрос о том, поедут ли по такой дороге таксисты, остался открытым. Или, может, здесь, в суровых деревнях Тверской области, у большинства таксистов — УАЗы да Нивы?

Тем не менее, как бы там ни было, а дорога мне очень-очень понравилась своими яркими красками, деревьями, листвой, покрывающей грунт этого лесного шоссе. Теперь понятно, почему навигатор пророчил ехать по ней так долго — дело не в скорости передвижения, а в том, что хотелось часто останавливаться, выходить из машины, фотографировать, любоваться видами, дышать свежим воздухом.

Лужи на дороге были совсем не глубокими и легко проезжаемыми. Тем не менее, в них можно было весело нырять и поднимать фонтаны брызг. Я даже пожалела, что я поехала одна, и нет рядом со мной фотографа, который сфотографирует красивого Кайрона, поднимающего красивые брызги.

Уходящая вдаль лесная дорога. Лепота. Тишина.

Неожиданно доехала до настоящего указателя. Что ж, я не заблудилась, это очень хорошо. Дорога действительно правильная.

Из леса я вдруг выехала на очень хорошую широкую укатанную грунтовку. Упс, кажется, нормальные люди в заповедник всё-таки ездят другим путём.
Я свернула налево, доехала до Большого Фёдоровского, проехала метров 10 по асфальту, после которого вновь начался грунт, тут же покинула Большое Фёдоровское и въехала в посёлок Заповедный, где, собственно, находилась вся администрация и управляющие отделы ЦЛГПБЗ.

Дальше был квест «найди отдел экологического просвещения». Я нашла указатель «научный отдел» — как мне объяснили, отдел экопросвещения находится в научном и искать нужно именно здание научного отдела или лаборатории. Я свернула по указателю налево, на следующем перекрёстке указателя научного отдела не было. Значит, нужное здание находилось на участке дороги длиной метров 50 между этими двумя указателями.

Я это здание нашла — «Научный отдел. Лаборатория» — гласила надпись над дверью. Зашла. Подёргала следующую дверь. Всё закрыто. Никого нет. Чёрт.
Проехалась по посёлку. Куча домов, ни один не подписан. Есть только общежитие. Сотовая связь на Мегафоне не ловит. На МТСе есть интернет. Нашла схему расположения зданий ЦЛГПБЗ на их сайте. Попыталась сориентироваться по этой схеме — легче было бы найти созвездие Ориона при полной облачности, лёжа лицом в землю. Уехала в другой конец посёлка, нашла администрацию, в которой тоже никого не было. Встреченный до этого на улице мужик на Хундае пожал плечами на мои расспросы, где тут что.

Первая живая душа обнаружилась в бухгалтерии. Живой душе — худенькой милой женщине — я пожаловалась, что экоотдел от меня прячется и не любит меня. Женщина позвонила в экоотдел, сказала, что там все на месте, я, видимо, просто слабенько дёргала дверь. Надо увереннее.
— Может, это была не та дверь? — спросила я.
— Здание зелёное?
— Зелёное.
— Значит, та. А кого вы ищете?
— Юлию такую-то.
— Загляните в музей, она там, подскажет.

Рядом находилось здание музея, я заглянула внутрь — там и правда был музей, по которому носилась толпа детишек в количестве около 20 голов. Решила, что заходить туда может быть опасно, а потому осталась на улице, уныло глядя в серое небо. Но мне повезло — из музея вышла девушка, которая как раз и оказалась Юлией. И она подтвердила, что я просто плохо дёргала дверь. А здание зелёное. И меня там ждут.

Вернулась в первую часть посёлка в то же самое здание. Снова зашла внутрь, дверь оказалась открыта. Задумалась, в какую же дверь мне ломиться теперь — в «химическую»? А, может, «препараторную»? Тут ещё есть «исследовательская». Пожалуй, надо выбрать наиболее безобидную.

В любом случае, открытой оказалась только одна дверь, за ней сидел мужик в клёвых очках и смотрел на мониторе каких-то букашек или бабочек, я спросила про экоотдел, он даже объяснять ничего не стал, а просто сказал:
— Так, понятно, — и вместе со мной вышел на улицу и чётко показал, какое соседнее здание мне нужно.
Оказалось, что это зелёное здание через дорогу.
Вот блин!

В общем, у них там с двух сторон дороги два зелёных здания (вернее, одно — салатовое, другое — тёмно-зелёное), на обоих написано «научный отдел, лаборатория». Просто на тёмно-зелёном здании есть ещё приписка «Отдел экологического просвещения». Такая мааааленькая табличка над дверью, надпись на которой никак не увидишь с дороги из машины. Потому что вход и табличка находятся с другой стороны здания.
Но я была безумно рада, что квест завершился =)

В экоотделе мне дали пропуск — маленькая бумажка, на которой значилось, кто я и где могу гулять. Милая женщина дала мне пару буклетиков по той тропе, на которую я собиралась идти. А милый мужчина нарисовал мне подробную схему, как доехать до начала тропы.
Заодно я у него спросила, все ли ездят к ним сюда через лес.

— К нам ездят по асфальту через Большое Фёдоровское.
— О как. А я ехала через лес. И там никого не было. Но была дорога.
— Аааа, так это старая наша дорога. Ей давным-давно никто не пользуется. Она зарастает и портится, — тем не менее, мужчина удивлённо на меня посмотрел, мол, и вы по ней проехали? Отважно, однако.

В общем, получив пропуск и схему добора до начала тропы (это около 6 км от Заповедного), я ужасно обрадовалась, запрыгнула в Кайрона и поехала любоваться болотом.

Покинула Заповедный. Почти сразу остановилась, чтобы лицезреть красивое озеро — его я проезжала, когда выехала из леса.

А вот так — вид из Кайрона с дороги. В зеркале заднего вида можно увидеть грунтовку.

К самому озеру подъезжать нельзя — стоит шлагбаум. Оно и понятно — охранная территория заповедника всё-таки. Вообще, пока я ехала по дороге, часто на обочинах я встречала таблички о том, что тот или иной лес — это заповедник. И что съезжать с дороги и ломиться в чащу строго запрещено.
Приехала к началу тропы.

Мужчина, который рисовал мне схему проезда, сказал, что, попав на начало тропы, которая была обозначена соответствующими табличками, я могу поехать на машине дальше по лесной дороге, пока не упрусь непосредственно в деревянный настил. Но я подумала, что на Кайроне я сегодня покаталась вдоволь, а сюда я всё же ехала ходить пешком. А потому, несмотря на приличное качество лесной дороги, я оставила Кайрона сразу при въезде/входе на тропу.

Итак, экологическая тропа «Болото Старосельский Мох». Находится на территории ЦЛГПБЗ, требует наличия пропуска, требует соблюдения строго установленного законом режима и правил посещения. Мусорить тут нельзя, курить нельзя, разводить костры без острой необходимости и вне оборудованных кострищ нельзя, шуметь нельзя и т.д. В общем, те правила, которые стоило бы всем соблюдать не только в заповедниках, но и в любом лесу. Кроме того, на информационной табличке я прочитала, что данный маршрут категорически запрещается проходить в одиночку. Это меня удивило — но ведь мне дали пропуск на меня одну, и никто ничего не сказал... Видимо, это вопрос безопасности. А у меня даже аптечка с собой есть =) Так что мне можно =)

В общем, Кайрон остался стоять под сенью деревьев, я же прошла 1,5 километра по лесной дороге. Дорога хорошая и легко проезжаемая. Однако она не отменяет классного варианта пройти по ней пешком — ведь так можно намного лучше услышать тишину, впитать красоту и оценить прелесть пейзажей.

Через 1,5 километра начался дощатый настил. Собственно, ходить непосредственно по лесу/болоту здесь строго запрещено. Ходить можно только по этому настилу — это обычная практика экологических троп в нацпарках и заповедниках.

Настил, идущий через лес, оказался довольно скользким — нужно быть аккуратным.
Вскоре лес стал меняться, деревьев стало меньше, а лесная почва превратилась в нечто более влажное и болотистое. Кстати, на тропе присутствуют вот такие деревянные скамейки и информационные таблички. Видимо, такие места оборудованы для экскурсий, которые здесь проводятся. Ну, а информационные таблички интересно почитать всем =) На них — про флору и фауну верховых болот, про образование болот и т.д.

Лес закончился, и тропа наконец-то вышла непосредственно на верховое болото. Деревянный настил стал сухим, так что вероятность поскользнуться на нём и свалиться прямиком в лапы хрупкой экосистемы свелась к нулю.

Идя по тропе, я заприметила впереди на земле что-то инородное и белое. «Неужели кто-то успел намусорить тут?» — подумала я. Ан нет. Это, видимо, какая-то спецпометка для работников заповедника — ну, там, за развитием мха следить и наблюдать. Такие штуки я встречала в дальнейшем не раз.

Снова место стоянки и отдыха.

Вокруг — только болото и ничего больше.

В целом, место оказалось не только красивым и интересным, но и по-своему атмосферным. На небе висела серая облачность до самого горизонта, ветра почти не было, но холода это не отменяло. И было очень тихо. Место не вызвало каких-то негативных или тяжёлых чувств, несмотря на такую погоду.

Наоборот — показалось, что здешняя местность — это средоточие покоя и тишины. Не безнадёжного, не печального, а просто покоя без каких-либо оттенков горя или радости. Здесь можно остановиться, присесть и целиком погрузиться в созерцание монотонного и однообразного окружающего вида. Остаться наедине с самим собой и болотом, которое молчит и спит. От такого соседства даже мыслей в голове не остаётся. Из зашумленных и захламлённых мозгов выкидывается всё. Сидишь и как бы очищаешься, давая возможность голове получить побольше пустот, чтобы потом можно было заполнить их новыми чувствами, впечатлениями и эмоциями.

Это не гнетёт и не давит. Это воспринимается, как необходимость.
То есть сначала ты приходишь на болото, ловишь чувство покоя, привыкаешь к одинаковым и однотонным пейзажам вокруг. А потом вдруг с удивлением начинаешь замечать, что в этом однотонном пейзаже — невероятная игра красок, жизни и яркости. А кроется она в болотной растительности (с фауной в моё посещение было как-то никак, хотя тут живёт огромное количество птиц), даже осенью, когда ягоды закончились, а цветы спрятались. Основная здешняя флора — это мох сфагнум. Которого, кстати, существует какое-то невероятное количество видов.

В итоге, из монотонного окружающего пейзажа начинаешь вычленять отдельные элементы, которые вдруг приводят в восторг своей спокойной красотой.

Сфагнум вообще очень красивый. Так смотришь на болото целиком — монотонность. Начинаешь смотреть на конкретный мох — разнообразие и буйство деталей, совершенно не похожих друг на друга!

А дорожка, тем временем, продолжала бежать вперёд.

Среди повторяющегося пейзажа отдельными элементами, за которые легко цепляется глаз, являются всяческие деревянные строения. Это орнитологическая вышка.

Вышка вблизи.

Естественно, забралась наверх по приставной деревянной лестнице — наверху была смотровая площадка. Она предназначена для наблюдения за птицами. Но птиц в округе не наблюдалось, пришлось наблюдать болото. Которое, впрочем, с такой высоты вдруг привело в неподдельное восхищение.

Спуск вниз =)

Следом за вышкой нашла следующий интересный элемент — метеостанцию. Сзади видны солнечные батареи.

А вот эти воткнутые то тут, то там палки меряют... глубину брода? Погружения? Подъём воды? Ну, вероятно, высоту снежного покрова зимой.

Тропа через болото занимает километра три.

Через какое-то время деревянный настил приводит на другой «берег» болота, к следующему постепенно нарастающему лесу.

Обернувшись, я увидела вдали самого настоящего человека, звуки ходьбы которого тонули в общей тишине болотных территорий. Человек оказался работником заповедника, а не, например, маньяком, который гнался лично за мной. Чтобы пропуск проверить. Или насильно показать торф.

Но нет — он свернул на одно из деревянных ответвлений «главной» дороги-настила, присел и что-то начал ковырять и проверять.
Я же окончательно потерялась среди деревьев. Собственно, этот человек был единственным, кого я встретила на тропе за всю свою почти 4-часовую прогулку (несмотря на маленькое расстояние — ну сколько я там, ну километров 10 навернула? — я постоянно зависала на созерцании тех или иных мест, ковырялась в настройках фотоаппарата, делая по 100500 разных фотографий одного и того же дерева и т.д.).

На этой информационной табличке я изучала разные виды сфагнума. Про вред осушения болот и пользу болот, кажется, было на предыдущей табличке.

Всё меньше болота, всё больше леса.

Экологическая тропа закончилась оборудованной стоянкой с туалетом, хранилищем готовых дров, навесом, кострищем, лавочками. Там я попила горячего чая, который запасливо взяла с собой в термосе. Я же не могу ходить с пустой спиной, надо обязательно нагрузить себе в рюкзак пару-тройку килограммов всякой всячины. Иначе будет неинтересно.

Чай пришёлся очень в тему — температура на улице была около нуля, руки в перчатках холодило, без перчаток — тем более.
На лавочке я немного посидела, слушая тишину — в тот день ветра практически не было, и тишина действительно стояла, что называется, мёртвая. Созерцание и умиротворение. Осень, холод, природа засыпает. Пустая туристическая стоянка, жёлтые листья на земле, отсутствие людей. Ощущение, что попал в мир, который почти заснул и в дрёме никак на редкого случайного путника не реагирует.

Где-то вдали я заприметила два деревянных строения и срочно захотела сходить к ним. Деревянный настил возле стоянки закончился, дальше по полю шла широкая просека, но перед ней стояла табличка — мол, дальше начинается заповедное ядро, въезд и вход запрещены, нет, нельзя, совсем-совсем нельзя, ну ладно, если очень хочется и с пропуском — то можно.

Однако докуда у меня был пропуск, я не знала, т.к. что подразумевалось под «южным лесничеством», прописанным в бумажке, я понятия не имела. Девушка, с которой я общалась по электронной почте ещё до приезда сюда, сказала, что именно на этой тропе территория заповедного ядра временно закрыта, т.к. идёт реконструкция тропы и её облагораживание. Мужчина, который рисовал мне схему проезда, ничего такого не сказал, мол, вы, конечно, можете туда сходить, но там дорога размыта, разбита, делать там особо нечего.

Поэтому я решила сходить только до домиков и посмотреть на них вблизи.
Деревянный домик развалился. Он стоит тут давно. Кажется, это единственный домик, который остался тут от бывшего поселения Староселье.

Рядом с ним — новострой. Деревянная наблюдательная будка. Интересно, за кем наблюдать? Или просто на красоты вокруг смотреть?

Побродив вокруг домиков, заприметила дорогу, уходящую в лес. Это, видимо, продолжение экотропы — наверное, в будущем она будет вести с болота сюда и дальше.

Я вернулась к стоянке и пошла по деревянному настилу через болото в обратную сторону.
Всё основное было осмотрено ещё на пути сюда, поэтому останавливалась лишь иногда, чтобы немного половить вот эту фантастическую тишину и замерший пейзаж. Как будто стационарная картинка, а я тут — единственный чужеродный динамический элемент.

Через всё болото, мимо смотровой вышки, мимо площадок для отдыха, в лес, через лес. Настил закончился, и я вновь попала на лесную дорогу. На полянке, где начинался настил, я заприметила мотоцикл, — ага, это, значит, на нём сюда приехал тот единственный человек, которого я тут встретила.

Пока шла по лесной дороге, меня окончательно вштырило на фотографирование всяческих маленьких штук. Но поскольку цветочков не было, они уверенно заменились грибочками.

Кто знает, что за грибы? Я-то в грибах — как дуб, максимум мухомор отличу.

Вернулась к дороге и Кайрону. Кайрон никуда не делся и продолжал дремать под сенью деревьев, как я его и оставила.

Время было 16 с лишним часов, а потому я засобиралась домой — ехать 300 километров в обратную сторону. Обратно я решила ехать, как нормальные люди — по асфальту через Большое Фёдоровское. Поскольку интернет не работал (с сотовой связью на тропе вообще плохо, да и вне тропы тоже не особо), воспользовалась Османдом и нашла нужную дорогу — ехать надо было до Заповедного, снова мимо озера, там уходить на асфальт через Большое Фёдоровское и дальше по асфальту по прямой, никуда не сворачивая, до Новорижского шоссе.
Окей, поехали.

Километров шесть по грунтовке — и вот асфальт, по которому до трассы — 30 с небольшим километров.
Асфальт на региональной дорожке оказался среднего качества: местами он был относительно ровным, местами — в заплатках, местами приходилось устраивать ралли-рейд. Трафик был невероятным по сравнению с лесной дорогой: за 30 километров я встретила (специально посчитала) целых 5 машин. Одна из них была таксистом.
Ну а дальше я выехала на Новую Ригу (на которой, оказывается, стоит большой указатель — ЦЛГПБЗ — туда) и помчалась домой.

Неавтомобильный бонусный рассказ: по заброшкам и интересностям Тверской области — на самолете, октябрь 2019.

Открыла для себя новый вид путешествия по интересным достопримечательностям и осталась от этого варианта в восторге. Он не хуже и не лучше остальных вариантов — он другой. И имеет право на жизнь и периодическое повторение — при возможности.

Обычно достопримечательности я осматриваю с земли. Еду к ним на машине, иду пешком, крадусь на велике. Приезжаю или прихожу, обхожу кругом, лазаю внутри, фоткаю снизу и с боков. Всячески изучаю ногами, осматриваю внутри — если можно попасть внутрь.

А вот на самолете мы летаем с разной целью. Иногда — просто попасть из пункта А в пункт Б. Если говорить о легкой авиации, то мы летали с целью куража, с целью чувства скорости, попыток чему-нибудь меня научить, прорвать облака и вынырнуть в другом мире высоты, улететь в закат и всё такое прочее.

И так получилось, что попал в наши лапы самолет Piper Cub — крайне неторопливая машина, которая позволила нам наконец-то исполнить давно задуманное — попробовать осматривать интересные достопримечательности... сверху!

Да, так по ним не пройтись ногами, да, фотографировать, как оказалось, не так уж и просто, да, многие детали ускользают от взора, но всё-таки свой кайф в этом тоже есть, какая-то своя изюминка, свои чувства. Да и ракурс получается очень необычный.

Итак, в октябрьскую субботу, которая поначалу дарила нам теплую солнечную погоду, мы внезапно оказались на аэродроме, где погрузились в Каб и отправились в небо. Прикинув запас времени и топлива, решили сгонять в Тверскую область до Старицы и обратно.

Каб — непривычный для меня самолет. Во-первых, пилот и пассажир сидят в нем друг за другом. Во-вторых, у него ручка, а не штурвал. В-третьих, у него потрясающая обзорность, он просто создан для того, чтобы летать на обзорные экскурсии по разным областям и территориям.

Мы взлетели, взяли курс на Старицу, я смотрела куда-то перед собой и видела — внезапно! — не только панель приборов, но и даже линию горизонта, что для меня редкость в любом самолете. Но в Кабе оказалось всё просто — сверху на штатную сидуху любезный пилот закинул здоровенный кусок от другой сидухи. Иначе я бы упиралась взглядом исключительно в тахометр, а пилоту было важно, как всегда, бросить меня с рулями самолета один на один.

Честно говоря, я побаиваюсь конкретно этот экземпляр Каба. Я так не боюсь мощный и сложный турбированный Пайпер Эрроу, как боюсь маленького самодельного Каба. Столько я про него историй косяков и поломок наслушалась, что теперь постоянно ожидаю от него какой-нибудь подлянки. А уж автомобильный субаровский двигатель под капотом вгоняет меня в транс. Как можно летать на АВТОМОБИЛЬНОМ двигателе?.. Ведь в нем не учтены многие нюансы именно для полёта по воздуху...

Тем не менее, полетав на Кабе, я поняла, чего же пилоты так его любят. Пожалуй, за те достоинства, которые у него есть, ему можно простить даже автомобильный движок. У него потрясная обзорность и он крайне устойчив в полете.

Оказавшись на высоте в 500 метров, пилот традиционно бросил управление, выдав нечто вроде:
— Бери самолет, держи курс.
— Што? — как всегда, пришла в ужас я. — Здесь ручка, я понятия не имею, как ей пользоваться.
— Да как штурвалом, только ручкой.
— Я не умею!
— Не выдумывай, давай рули!

Пришлось рулить. Это стандартная практика моего обучения при полетах.
В целом, в ручке и вправду не оказалось ничего такого сложного. Самолет периодически швыряло и знатно сбивало с курса, я его поправляла. Дышалось легко. На крайних двух полетах после посадки я себя чувствовала довольно хреново и запереживала, что у меня что-то случилось со всегда отличной вестибуляркой. Но нет — дело, видимо, было просто в количестве воздуха. В Кабе дуло изо всех щелей.
— Я себя чувствую чудесно, — сообщила я. — Здесь прекрасная вентиляция.
— Да тут дует отовсюду, откуда только можно. Это, блин, самолет-вентиляция. А хочешь, печку включу?
— Да мне и так неплохо... Ой, нет, выключи, это жаровня какая-то, а не адекватная печка в самолете!

Мы пролетели где-то в районе Шаховской и Волоколамска и вырулили на простор Тверской области.

КВС рассказывал, что он видит вокруг и как вокруг здорово, но я была слишком занята тем, чтобы удерживать самолет на прямой и периодически его поправлять на верный курс. Порывы ветра были редки, однако каждый такой порыв ветра сдувал самолет настолько сильно вправо или сильно влево, что приходилось его корректировать посредством сильного крена.

— Большой слишком крен! — начал ругаться пилот. — Ты что делаешь?
— У меня шарик не в центре. Я его пытаюсь выровнять. Вот, смотри, горизонт прямой, а шарик сбоку!
— А, включи вот этот тумблер. Во, на второй шарик смотри.
— Окей.
— Вау, смотри, какая церквуха!

Под нами раскинулось пустое поле, огороженное лесами, и прямо посреди этого поля торчали развалины церкви. Простор вокруг — и развалины посередине. Я засмотрелась и вдруг оценила пейзажи заброшек, когда смотришь на них с высоты самолета...

— Крен!!!
— Ой, извини. Ну я на церквушку засмотрелась.
— Ну это не значит, что надо так заваливать самолет направо. Куда взгляд, туда и самолет.
— Понимаю.
— Что с высотой?
— Уже 400.
— Набирай обратно 500, я прибавлю оборотов.

Под нами раскинулась Тверская область — здесь было больше природы, лесов и полей, чем в соседней Московской, застроенной домами, поселками, коттеджами, дачами, городами.
— Я устала и хочу фотографировать, возьмешь управление?
— Взял.

Наконец-то дорвавшись до фотоаппарата, я стала внимательнее рассматривать то, что под нами.
Оказалось, что Тверская область очень богата на всякого рода церквушки, как заброшенные, так и восстановленные! И, конечно, природу...
Наверное, фотографии не блещут качеством, но уж какие получились — я как-то не думала, что мне доведется делать фотки с такого необычного ракурса на скорости 100-150 км/ч, из кабины с грязным стеклом, на максимальном зуме.

Поселения — как старая добрая игра СимСити.

Бушующее зеленое море! На самом деле — поля с молодой порослью. Цвет меня поразил.

Церквушка с прилепленным к ней Магнитом. Внезапное сочетание! Магнит красили в цвет церкви или церковь красили в цвет Магнита?

А вот кое-что поинтереснее — заброшки. Как оказалось, их полным-полно в Тверской области. Летишь и только успеваешь, что вылавливать взглядом то одну заброшенную церквушку, то другую.

Вот следующая. К тому моменту мы летели на высоте около 300-400 метров, чтобы иметь возможность рассмотреть здания на земле. Завидев очередную церковь, подлетали ближе и делали круг по воздуху, рассматривая постройку со всех сторон. Быстрый и мощный самолет для этого бы совсем не подошел, а вот Каб со своей медленной скоростью и шикарной обзорностью дал возможность рассматривать интересные здания относительно неспешно (насколько это вообще возможно для самолета).

Облетаем следующую заброшку, которая, в отличие от предыдущих, покрашена в белый цвет. По всей видимости, она белой была изначально, т.к. не похоже, чтобы ее восстанавливали.

Следующая постройка — необычная на фоне предыдущих. Почему-то две колокольни, причем одна — белая, а другая — красная, как будто и вовсе не из этого архитектурного комплекса. А так, мимо проходила и решила остаться тут. Либо это процесс реставрации, а с воздуха кажется, что ничего не восстанавливается?

Погода к тому моменту слегка подпортилась, солнце убежало, яркие цвета и краски поблекли, хотя рассматривать всякое на земле всё равно было крайне интересно. В щели самолета задувал ветер, пришлось облачиться в капюшон. Мы же прилетели прямиком в Старицу и теперь сделали круг почета по ее краю, чтобы рассмотреть давно знакомые лирические пейзажи.

В Старице я бывала не раз. Город, в который я специально как-то и не хочу возвращаться, а всё равно волей-неволей там оказываюсь.
Самый лирический пейзаж Старицы — монастырь, река и мост.

Старые церкви на другой стороне реки. А я там гуляла! Я помню и знаю, какие виды там с земли, как идет дорожка, как можно любоваться противоположными берегами! Ну теперь я уж точно изучила эти лирические виды со всех возможных ракурсов =)

В тахометре можно рассмотреть меня и кабину самолета.

Можно ли объять необъятное? Легко! Это позволяет самолет.

Мы спустились так низко, как могли себе позволить в рамках разумности, адекватности и безопасности. В целом, с воздуха можно рассмотреть даже отдельные элементы архитектуры на зданиях.

От Старицы развернулись в обратный путь...

Мы болтали без умолку, я опять взяла управление.

— Слушай, а мы же полетим мимо Волоколамска, да?
— Ага.
— Давай залетим посмотреть на мемориал в Дубосеково!
— О, шикарная идея! Ну, статуи сверху выглядят игрушечными...
— Да не важно.

Слегка скорректировали маршрут и погнали в Дубосеково – там находится мемориальный комплекс ВОВ, посвященный подвигу 28 героев-панфиловцев. Вернее, как мы корректировали маршрут. Я попыталась совладать с авиационной навигацией, однако она отказалась со мной дружить. Зоны-то она показала, а вот накладывать на них карту отказалась. Полноценный навигатор был, в принципе, у КВСа, но без проложенного маршрута. Делать нечего — запустила навигатор и проложила маршрут на нем.

— А теперь подумай о сути нашего перемещения. Мы летим на самолете по автомобильному навигатору, — сообщила я, показывая пилоту проложенный навигатором маршрут, который как раз говорил что-то вроде «через 800 метров поверните направо». Навигатор был почти прав — мы действительно летели по воздуху сбоку от проложенного им маршрута =)

Я потихоньку совмещала карту с местностью.
— Мы правильно летим? — это пилот.
— Да, супер. Смотри, вон там впереди Новорижское шоссе, нужно его пересечь и повернуть налево. Фактически лететь вдоль него, — ответила я.
— Окей.

Где-то ближе к Дубосеково у нас внезапно случился какой-то косяк с радиосвязью — пилот перестал меня слышать, я же слышала и его, и других пилотов и диспетчеров. Я в тот момент рулила самолетом. Пришлось приложить смекалку и усилия, чтобы объяснить сзади сидящему пилоту, что мне бы хотелось, чтобы он срочно взял управление, а я лучше посижу пофотографирую.

Дальше мы общались следующим образом — пилот говорил, а я печатала ответ в телефоне и показывала ему экран. Так я не успела напечатать парочку гениальнейших шуток, которые родились у меня в процессе такого одностороннего общения, но поскольку монолог пилота очень быстро переходил на что-то другое, пошутить я не успевала.

— Рули лучше ты, — печатала я. — А то я накосячу и даже не смогу тебе об этом сказать!
— Не бойся, я почувствую, — смеялся вслух пилот.
Ах да, для понимания — снимать гарнитуру и пытаться говорить голосом в легком самолете в принципе бесполезно =)
Так мы и летели в Дубосеково. Без толковой радиосвязи по автомобильному навигатору на самолете.

— Это нормально вообще? — молча вопросила я.
— Конечно, — ответил мне пилот в гарнитуру. — Кстати, смотри, вон и статуи впереди!
И вправду. На земле показались мааааленькие-маленькие статуи мемориала. Чтобы рассмотреть их получше, снизились на минимально возможную высоту — метров 150.

— Следи за вышками! От них обычно тросы отходят в стороны...
— Да, я знаю. Слежу.

Статуи мы облетели по кругу. Они такие здоровенные, когда рассматриваешь их с земли, и такие маленькие — когда рассматриваешь их с воздуха.

В Дубосеково я тоже заезжала на машине. И, конечно, с земного ракурса они смотрятся совершенно иначе.
Ну а от Дубосеково мы стали торопиться домой. А то диспетчер ругаться будет, если слишком поздно прилетим.
— А мы не одни в небе. Видишь воооон там?
— Вижу. Что это?
— Кажется, воздушный шар.
— ВОЗДУШНЫЙ ШАР! ААААА! Вау, как круто! ПОЛЕТЕЛИ СКОРЕЕ ЕГО ПУГАТЬ!!!

Забыв о том, что надо возвращаться домой, мы ломанулись за шаром, однако шар, кажется, нас увидел и дал дёру, попытавшись спрятаться в складках местности.
— Блин, почему он какой-то черный? Они обычно яркие.
— Ныкается от самолетов! Шары вообще нас, самолетов, не любят((
— Почему?
— Ну, говорят, мол, чего вы тут летаете, быстрые и громкие.
— Их сдувает что ли воздушной волной? =D

Шар был, видимо, не первый раз замужем, а потому, смекнув, что мы летим его пугать, реально шуганулся и куда-то сныкался, так что мы потеряли его из виду. Мотор Пайпера ревел и выдавал свою мощность в пространство, борясь со встречным ветром, однако говорить о скорости не приходилось — она была больше 100 км/ч, но до турбированного Эрроу всё равно не дотягивала... Да уж, придется запастись терпением, чтобы летать на Кабе куда-нибудь подальше Старицы =)

Мы же все-таки взяли курс на аэродром. Посадка прошла так себе – конкретно этот Каб, судя по историям, тяжело сажать, а в первое касание колесами земли вообще кажется, что началось «козление» — это не знакомая мне, привычная «притирка». Пилот позже признался, что немного напортачил с посадкой, но я-то помню хитрости Каба и как его может легко развернуть и увести в занос при посадке, а уж «козлить» он обожает очень сильно. Каба отогнали на стоянку, залили в баки бензин и с приходом темноты отправились к парашютистам в кафешку, обсуждая планы на дальнейшие путешествия.