Урал — Улан Шамбала Гоби 2018. Степь

Четверг 19 июля. День тринадцатый. На Улан-Батор

Сегодня идем в сторону Монголии, надеемся пройти погранпереход и добраться до Улан-Батора, жилье в котором мы забронировали вчера вечером. Поэтому долго не спим, подъем в 01:20 (04:20), сборы, в 03:26 (06:26) старт.

Виды в окнах Рав4а опять изменились, пейзажи вокруг необычны. Леса стало меньше, хотя не сказать, чтобы он исчез вовсе, а вот степи и равнины появились. Но степь не до горизонта — на горизонте горные хребты, иногда достаточно мощные. В какую бы сторону мы не поехали — везде горы. Иногда мне кажется, что горы есть повсюду, пожалуй, кроме Урала.

Несмотря на непредсказуемость погранпереходов, тем более новых и незнакомых, точнее на непредсказуемость временных затрат на них, по пути все же решаем заехать в Иволгинский дацан — уже достаточно про него наслышаны, грех упускать такую возможность. К тому же мы едем в Монголию, пора настраиваться на нужную волну.

Про Иволгинский дацан и Итигэлова рассказывать не буду — практически все уже в теме. А кто еще нет, обязательно пробегитесь по какой-нибудь статье о нем в интернете, хотя бы по диагонали.

С погодой опять повезло. Отделка храмов, барабаны, цветы, скульптуры — все играет на солнце яркими красками.

Монголов я видел когда-то давно в юности, когда учился в свердловском УПИ. Свердловск в те времена был почти закрытый город, иностранцев в нем не бывало. Тем экзотичней выглядели студенты монголы, учившиеся на одном из факультетов.

А вот то, что монголы могут быть и туристами, тем более туристами в России, в голове как-то не укладывалось. За ними интересно наблюдать. Все в национальных одеждах, внимательно и уважительно рассматривают местные святыни-достопримечательности и, конечно же, фотографируются на память.

Выехали дальше. Лесов все меньше, открытых пространств, окруженных грядами гор, все больше.

Первые попавшиеся коровы, гуляющие по степи сами по себе без руководителей-человеков. Нам это вновь и пока удивительно.

Чем ближе к монгольской границе, тем больше стало попадаться военных. И городков с казармами и парками с боевой техникой, и длинных колонн техники на дорогах общего пользования.

Наконец-то наткнулись на мошкару. Свернули в симпатичный лесок перекусить, но не тут-то было, мошка нас быстренько из него выдворила. К счастью это была наша с мошкой единственная встреча за все путешествие.

На подъезде к Кяхте на КП нас остановили пограничники, проверили документы, спросили о цели поездки. Кяхта последний перед Монголией населенный пункт в России. Знаем, что в Монголии бензин чуть дороже, свернули с основной трассы и заехали в Кяхту заправиться до полного. В Кяхте заправки лишь непонятных брендов, но нареканий залитое топливо у Рав4а не вызвало.

И вот, наконец, мы на погранпереходе. 08:00 (11:00). Все пройденные нами ранее погранпереходы можно интерпретировать как некое фантасмагорическое действо, некий ритуал, разной степени абсурдности, что-то типа танца вокруг священного костра, ну иногда это может быть полонез с бубнами или чардаш с барабаном. Переход «Кяхта-Алтанбулаг» в нашем личном рейтинге переходов стал вершиной сюрреализма с налетом провинциальной недалекости, чванства, бюрократии и очковтирательства на российской стороне и полным бардаком, хаосом и неорганизованностью, к счастью с приветливостью и без высокомерия, на стороне монгольской.

Женщина на паспортном контроле, вертя и листая мой паспорт: «В первый раз выезжаете за границу?» — очевидно делая такой вывод на основании отсутствия моих данных в ее компьютере и игнорируя штемпели разных стран в моем паспорте.

Я: «Не в первый. В паспорте есть штампы».
Женщина: «Я спрашиваю, на автомобиле Вы в первый раз выезжаете?»
Я: «Не в первый. В паспорте есть штампы».
Женщина: «Я спрашиваю, на автомобиле выезжали за границу?»
Я: «В паспорте есть штампы. На своем автомобиле я перемещался по Польше, Германии, Франции, Венгрии, Сербии, Италии, Турции…».
«Хватит, хватит» — вмешиваясь, перебивает Ольга.

Смотрю на женщину, вижу, информации ей действительно хватает — ставит штамп в мой паспорт и теряет ко мне интерес. Каждый раз поражаюсь, нельзя, что ли, таможенникам не задавать дурацких вопросов, без этого диалога, неужели бы она из страны нас не выпустила.

Дальше досмотр автомобиля и вещей. Чемодан и дорожная сумка выгружаются на скамейку и раскрываются. Любезная тетя в форме, направив на меня маленькую камеру, предупреждает о съемке, просит представиться, направляя камеру на чемодан, просит бегло рассказать о характере перевозимого груза и что-нибудь продемонстрировать. Интонация предупредительно-вежливо-корректная. Пока была включена камера. Как только короткая съемка была закончена, тетя, выключив камеру, буркнула, что сейчас, мол, Ваши вещи досмотрит наш сотрудник уже без камеры.

Появился упитанный хамоватый молодой сотрудник и, дальше уже не заморачиваясь камерами, перевернул вверх дном все, куда случайно попадала его рука. Как в кино про полицейские обыски у большевиков в революционные времена. При этом делал он все механически, без энтузиазма, обыденно выполняя свой долг, как он, очевидно, считал. Сотрудник перевернул все вещи, но по-настоящему глубоко он не лез, если бы нужно было что-то всерьез перевезти через границу, это можно было бы сделать легко, засунув это что-то куда подальше. Смысл такой проверки остался за гранью нашего понимания.

Это только пара моментов. Возможно, местные привыкли к такому обращению к ним таможенников и пограничников, и считают их поведение нормальным, но нам такое показалось диким. Польские таможенники, вместе со своим высокомерным национализмом, явно проигрывают забайкальским русским таможенникам. Поляков надо сюда на стажировку направлять.

На монгольской стороне нас встретили добродушно-благодушно-расслабленно. И бардак и неорганизованность на этой стороне перехода не от желания навредить-досадить переходящим границу, а просто от такого благодушно-расслабленного нежелания излишне работать. О, вот это уже нам знакомо — это по-азиатски, от Турции до Киргизии с Таджикистаном.

Проехали первое КПП, на котором дали какую-то бумажку. Чуть проехав, встали, разбираемся с ее заполнением. Мимо проходит пограничник-таможенник монгол, добродушно машет нам рукой: «Проезжай, проезжай дальше».

Проехали, вышли из Рав4а, суемся то туда, то сюда. Оказывается, в бумажке нужно поставить штамп в будке рядом с первым КПП. Почему на первом КПП сразу не направили? Возвращаюсь к будке пешком, подаю в окошко бумажку.

Монголка-таможенница на ломанном русском: «Где машина?»
Машу рукой, мол, вон там. Таможенница также знаками, мол, подъезжай.
«Не могу, — говорю, — меня уже заставили, затор, не выехать».
Таможенница, высовываясь из окошка: «Какая твоя?»
«Вон там стоит за автобусом, отсюда не видно» — отвечаю.
«Аа, — машет рукой, шут с тобой, мол. — Сколько пассажиров?»
«Один водитель, один пассажир», — говорю.

Рисует мне в бумажке цифру два, никакого штампа не ставит, отдает бумажку, машет рукой в пространство. М-да, чешу затылок, ответственный у таможенницы пост.

Хорошо обрисовывает организацию процесса перехода на монгольской стороне наше общение с пассажирами двух других автомобилей оказавшихся в очереди на паспортный контроль рядом с нами. Из нашего общения выяснилось, что все три наших экипажа дошли до этой очереди совершенно разными и неповторяющимися путями, разной последовательностью действий и через разные окошки-инстанции.

Но отношение монголов, работников погранперехода, повторюсь, было вполне дружелюбное, разве что немного разгильдяйское. Плохо вот то, что некоторые из них по-русски ну вообще никак. Одновременно с этим они все-таки стараются помочь нам, направить нас, настойчиво повторяя одни и те же фразы на монгольском по несколько раз, как будто бы, если нам повторить одно и то же по-монгольски раз десять, то мы с десятого раза что-нибудь поймем.

Исходя из всего этого, мы сделали вывод, что власть предержащих с обеих сторон не очень интересует как порядок на переходах, так, очевидно, и сами переходы. Если бы интересовало, то наведение четкого и понятного порядка перехода, да и знание языка сопредельной стороны работниками перехода, всего лишь дело организации процесса.

Как бы то ни было, в 10:30 (13:30), покинув погранпереход, мы въехали в Монголию. В общем-то, два с половиной часа на переход это результат неплохой, хотя большую часть этого времени мы просто провели в ожидании какого-то очередного события-действия.

На монгольской стороне перехода оплатили автомобильный сбор порядка 300 рублей, монгольскую страховку типа ОСАГО 1600 рублей, сбор за экологию, санитарный контроль 60 рублей. Сразу после перехода в будке-обменнике поменяли 20000 рублей на тугрики. Как оказалось впоследствии, зря, что поменяли мало. На обратном пути, в этой же или рядом стоящей будке, монгольские тугрики так же можно сдать без проблем, а вот приобрести их в городе в банке может оказаться весьма проблематично, но об этом позже.

Кстати, на переходе мы разговорились с двумя семейными парами, путешествующими на двух машинах. Это из области, что называется, рыбак рыбака видит издалека. Они стартовали из Ханты-Мансийска, шли через Нижневартовск, от Стрежевого по Оби паромом добрались до Томска, дальше почти так же, как мы. Так же, как и мы, по пути сюда, они заезжали в Иволгинский дацан. С их слов, им повезло, и они видели Итигэлова. «И как он?» — спрашиваем. «Сидит», — отвечают. Сейчас едут взглянуть на Улан-Батор. Они интересовались нашими целями и нашим пройденным маршрутом. Подробно интересовались еще и потому, что обратно они хотели пройти частично нашим маршрутом до Екатеринбурга. А далее в Крым! Во люди путешествуют!

Здравствуй Монголия!

Проезжая Сухэ-Батор, увидели большой торговый центр — решаем заехать на разведку, закупить продуктов, посмотреть на местную жизнь. В торговом центре жизнь кипит, в нем, как и положено, куча бутиков поменьше и побольше, большое количество и разнообразие товара.

Заходим в продуктовый бутик-магазинчик. Рядом с нами сразу появилась монгольская девушка, очень хорошо разговаривающая по-русски, которая весьма помогла нам с выбором и рассказала об особенностях и нюансах некоторых монгольских продуктов: «Нет, эту колбасу Вы не берите, ее только жирные дядьки едят».

Не могли не поинтересоваться у нее такими хорошими познаниями русского, неужели у них в школе настолько хорошее преподавание. «Так я местная», — отвечает. «Но мы же все-таки в Монголии», — настаиваем. «Не знаю, у меня вся родня по-русски говорит», — как о чем-то совершенно очевидном и недостойном внимания отмахивается девушка.

Перед походом, конечно же, мы читали о серьезном языковом барьере в Монголии. Что по-русски никто не говорит, а по-английски никто совсем никак. Нам же везло, и мы встречали много монголов, вполне сносно понимающих русский и разговаривающих на нем. Даже в достаточно отдаленных местах. В туристических местах встречали монгольскую молодежь, хорошо владеющую английским. Там же, где с языками было совсем никак, выручал международный язык жестов. Везло ли нам с русско-англо-язычными монголами, сказался ли прошлый опыт походов и общения в этих походах с местными, становимся ли мы потихоньку сами монголами, не знаю, но, в общем, мы не пропали.

Торговый центр в Сухэ-Баторе.

После посещения торгового центра монгольская погран-таможня повеселила нас еще раз, уже дистанционно. Наверное, все, кто ходил в Монголию на автомобиле, знают, что на бланке разрешения на ввоз автомобиля должны стоять две печати — круглая и квадратная, и что монгольские пограничники-таможенники, при переходе обратно в Россию, очень серьезно к их наличию относятся. Вот я и решил еще раз, пока Ольга укладывала и распределяла покупки, внимательно рассмотреть документы, врученные нам при переходе на монгольской стороне.

Документы на монгольском — ничего не разберешь. Но оформляются они на человека, имеющего конкретное имя, то есть на меня, и составлены на кириллице, то есть имя это найти и идентифицировать в документе легко. И что я вижу… В разрешении на ввоз автомобиля имя указано правильно — Владимир. И это все, больше не указано ничего, ни фамилии, ни отчества, ни паспортных данных. Ну ладно, надеюсь, что при вывозе Рав4а, благодаря моему редкому имени, монголы поймут, что Рав4 мой.

А в монгольском «ОСАГО» я вообще нахожу имя владельца Рав4а — Витальевич! Так старательно и написано от руки — Витальевич. И опять больше ничего, на сей раз ни имени, ни фамилии. Сидим с Ольгой смеемся и гадаем — монгол, когда вписывал меня в документ, думал, что Витальевич это мое имя или моя фамилия?

За Сухэ-Батором монгольская красотища продолжилась. Пошла уже настоящая Монголия. Правда, не такая, как мы ее представляли. Монголия взрывала наши стереотипы на протяжении всего нашего путешествия по ней. И началось крушение стереотипов с самого начала въезда в эту страну.

Монголию мы всегда представляли равнинной степью, полупустыней, и не ожидали, что она настолько разная и красивая. В самом начале нашего пути она показала себя сочной, гористой, с шикарной растительностью и высотой над уровнем моря порядка полутора километров. Ничего себе полупустыня — высота 1500 метров, горы и сочные альпийские пейзажи! По мере продвижения на юг растительность снижалась, становилась менее сочной, но ландшафты, меняясь, не становились менее яркими и интересными.

Обилие скота поражает. Стада повсюду, куда не кинешь взгляд. Для такого обилия живности пастухов крайне мало, их практически нет, животные просто гуляют-пасутся сами по себе. Пасутся-гуляют-живут сами по себе тьмы-тучи овец, коз, лошадей, коров, яков, а дальше к югу, ближе к Гоби, еще и верблюдов. Реально, животных очень много, и так по всей Монголии, по крайней мере, там, где мы проезжали. Даже там, где и травы не так много, скот есть, а уж там, где есть трава, вообще, что называется, капец.

В связи с таким обилием пасущихся у нас возникло два вопроса.

Первый. Как в таких масштабах осуществляется водопой скота — короче, напоить-то их всех как? Хорошо, где есть речка, ручей или озеро, но ведь вода в ближайшей доступности есть далеко не везде — мы видели очень много обширнейших территорий без каких-либо признаков воды и все равно заполненных скотом.

Второй. Как монголы разбираются, где чей скот? Никем не контролируемые стада постоянно мигрируют, тусуются. Сегодня одно стадо здесь, а завтра оно далеко, а на смену ему уже могут прийти два других стада. Или никто и не разбирается, а как при коммунизме — захотел мяса, добрался до ближайшего стада и забрал там барашка, козу или корову. Вопрос про дойку отпал сам собой — коровы явно мясные, кто их там по степи всех бегать-доить будет.

Добрались до Дархана. Говоря официальным языком — в Монголии очень развит внутренний туризм. А если проще, монголам нравятся свои буддистские культовые места и свои рукотворные достопримечательности, пусть даже обозначающие въезд в город. Шанс увидеть фотографирующихся монголов на фоне очередной статуэтки, стелы или какого-нибудь обо велик. На всякий случай, кто не знает, обо — это такое культовое место, место силы, место поклонения духам, выглядит как груда камней с тряпочками, флажками, ленточками и тому подобному. Его еще во время ритуалов водкой поливают.

В Дархане заезжаем в мемориальный парк взглянуть на «дарханского» Будду.

Ничего так, веселенько. К тому же опять везет с погодой — Будда залит солнечным светом. Из рук у него и из его чаши клюют зерно голуби. Это зерно во время ритуала бросают верующие. Будда расположился на высоком холме, вокруг шикарные виды раскинувшихся просторов.

Сам Дархан достаточно небольшой город с компактно размещенными высотками.

За Рав4ем и автобусом с монгольскими туристами видна заправка сети Петровис.

Эти заправки между собой мы стали называть Петровичами. На них можно заправиться качественным российским топливом. Проблем с бензином в Монголии у нас не было — Петровичи есть в каждом маломальском населенном пункте. Стоимость бензина процентов на десять выше, чем в России. Все правильно, топливо же из России еще надо привезти.

Памятник металлургам.

Вдалеке очередное культовое сооружение с Буддой в центре.

И стада, стада, стада. Лес, кстати, тоже думали, что в Монголии не увидим.

Хотим остановиться на пикник. Наслышаны, что в Монголии можно запросто съехать с дороги и поехать, куда тебе захочется, просто по направлению. Пробуем осуществить этот метод. И у нас получается!

Съехать с дороги, конечно, можно не везде. Как и не везде проехать, куда хочется. Но очень много где осуществлять такое свободное передвижение вполне возможно. Вообще, очень захватывающе погонять по свободной обширной территории, по полям-лугам. Вот где по-настоящему возникает чувство полной свободы. Ты не привязан ни к каким дорогам — езжай, куда душа пожелает! Умом понимаешь, что это не совсем так, а чувство свободы все равно не проходит — кругом раскинулись необъятные просторы, и ты сам волен выбирать свое направление, душа поет! Ольга, похоже, испытывает такие же чувства: «А давай вот за тот холм заглянем, а давай вон до той горки доедем».

Травка, кстати, везде одинаково коротко пострижена, как на английском газоне. Красиво и ровненько стригут живые газонокосилки. А вот отходов жизнедеятельности газонокосилок почти нет. Очередная загадка. Кажется, что такие стада должны все уделать, ан нет — коротко постриженная травка есть, отходов жизнедеятельности нет.

Покатались по холмам-лугам. Пообедали. Вернулись на трассу. Идем дальше на Улан-Батор.

Автомобилей на трассе немного, трафик небольшой. Монголы, на удивление, в основной массе едут очень спокойно и размеренно, иногда даже откровенно не спеша. Это, видимо, по принципу — а куда спешить, степь большая.

До Улан-Батора четыре раза заплатили по тысяче тугриков, что в общей сложности получилось около ста рублей. И пару-тройку раз, начиная с самого погранперехода, на контрольных пунктах служащие направляли Рав4 переезжать мокрые шкуры, пропитанные какой-то химией и опрыскивали этой химией колеса Рав4а.

Чем ближе к Улан-Батору, тем более узкой и разбитой становится дорога и тем больше появляется на ней автотранспорта. Наконец, видим знак с надписью «Улан-Батор» на белом фоне, обозначающий начало монгольской столицы. А вокруг ничего не меняется. Где многочисленные дома, здания, характеризующие собой начало города, хотя бы ряды юрт? Пейзаж, как на фото выше, сопровождал нас еще километров сорок-пятьдесят, и лишь затем начался настоящий город. Все-таки в Монголии сохранился какой-то неуловимо-забытый для нас дух свободы, который проявился даже в нарезании столичной территории. Хочешь, мол, жить в столице? Проблем нет, ставь свою юрту, где пожелаешь, земли хватает, и живи себе в столице.

Совсем уже перед центральной частью и в самом центре монгольской столицы транспорт идет сплошным потоком, движение становится напряженным, появляются гонщики. Вот это уже по-нашему, мы в своей тарелке. Слышал много мнений о хаотичной и агрессивной манере вождения монголов, особенно в их столице. Но мы поездили много где, в том числе и много где на Востоке, в разных его частях, и Улан-Баторское движение не показалось нам каким-то особо выдающимся. Не хаотичней оно, например, Парижского, Стамбульского или Тбилисского. Не зевай и делай как все. Нормальное, в общем, движение.

Улан-Батор продолжает разбивать наши стереотипы о Монголии. Лето в разгаре, а в монгольской столице не жарко, установились привычные для нас двадцать градусов тепла. Улан-Батор, кстати, располагается на высоте 1300-1350 метров. Вот Вам и степь-полупустыня. Для сравнения, Екатеринбург находится на высоте 300 метров.

Немного поплутав по дворам, находим свой отель. Отелей очень много, выбор большой, без жилья не останешься. Наш отель, несмотря, что называется, на высокий сезон, практически пуст. Voyage Plus Hotel. 47.926474, 106.911721. За две ночи около 4000 рублей. Рав4 отправляется отдыхать в закрытый гараж гостиницы, рассчитанный на два-три автомобиля.

Ставлю Рав4 в гараж, вижу Hyundai ix35 с новосибирскими номерами. Рав4 ставить приходится, перекрывая выезд Хендай. На ресепшн спрашиваю, когда Хендай будет выезжать. В отель заходит новосибирец и слышит часть моего вопроса. Разговариваемся, решаем поменять автомобили местами.

Пока идем в гараж и из гаража, интересуемся-делимся планами. Он с семьей, с женой и двумя дочками, восьми и четырех лет, хочет пройти Монголию на запад и через Ховд и Улгий выйти на российский Алтай. Мы с Ольгой долго рассматривали такой вариант маршрута и до сих пор до конца не определились с выбором. Поэтому задаю новому знакомому Сергею много вопросов, а в отеле к опросу подключается еще и Ольга. Хендай у Сергея, кроме заводских систем, для бездорожья специально не подготовлен. Но Сергей полон оптимизма. Меня же очень смущает гипотетически возможное форсирование речных бродов, которых на этом маршруте по слухам не избежать.

Сергей по ходу их движения вел блог, и мы за их семьей, когда имели такую возможность, следили, интересовались их продвижением. Забегая вперед, скажу, что все у них получилось, они прошли намеченным маршрутом. Но бродов они не избежали, судя по всему, подразбили ходовую и вышли к Алтаю за сутки до нашего возвращения в Екатеринбург. Но мы пока всерьез рассматриваем вариант вернуться домой через Алтай, пройдя Монголию с востока на запад.

Пройденный маршрут: Улан-Удэ, Иволгинск, Гусиноозерск, Кяхта, Сухэ-Батор, Дархан, Улан-Батор.

Итого за день: 610,1 км.

Пятница 20 июля. День четырнадцатый. Улан-Батор

Ночью часть мирового океана, или как минимум одно из морей, интенсивно испарилось, сосредоточилось над Улан-Батором, небо разверзлось, и многотонная стена воды обрушилась на город. Улицы превратились в бушующие, бурлящие реки, очень переживали за Рав4 в гараже. Дождь поразил нас не только своей интенсивностью, но и продолжительностью. Не снижая мощности потоков с небес, он бушевал до девяти утра по-местному. Честное слово, у нас дома таких дождей не бывает, мы думали, Улан-Батор смоет. Монголия еще раз ударила по нашим стереотипам, на сей раз по стереотипу об ее засушливости.

Отголосок ли это забайкальского потопа, чрезвычайная ли это ситуация или такие осадки нормальное для Улан-Батора явление, мы и сами не поняли и вразумительного ответа у персонала отеля получить не смогли. Но главное, дождь однозначно повлиял на выбор нашего маршрута по Монголии. Уже не колеблясь, я полностью отмел вариант пересечения Монголии с востока на запад. Себе мы уже давно все доказали, а Рав4 подвергать риску быть утопленным по прихоти мне не хочется. Как и не хочется из-за непогоды и форс-мажорных обстоятельств где-нибудь надолго зависнуть и выйти из лимитов отведенного нам на отпуск времени. Это потом мы узнали, что Сергей с семьей, затратив порядком времени, все же прошел намеченным маршрутом, но тогда сильнейший дождь расставил нам точки над нашими i.

Пока мы вставали, умывались и завтракали, дождь прекратился. И на удивление быстро исчезли сначала реки, затем озера, затем лужи, а через какое-то время, после того как мы вышли в город, исчезли и следы воды, как будто этого бурного и продолжительного дождя и не было.

Вышли в город. Остатки дождя еще видны.

Вышли к ключевому культовому духовному буддистскому центру Улан-Батора. Как он называется, не помню. Представляет собой собрание храмов и соответственным образом обустроенных территорий между ними. Храмов и культовых зданий и сооружений сосредоточено здесь море — дацан на дацане и дацаном погоняет.

Обратили внимание, что много монголов обуты в резиновые сапоги а-ля СССР. Все-таки, видимо, осадки, подобные ночному дождю, здесь имеют место быть.

Слева «прихожане» разжигают в котле-курильне благовония.

С интересом понаблюдали за жизнью монахов, их повседневными делами и заботами. Заглянули в один из храмов, где шла служба.

Монахи сидели рядами, как школьники за партами. Но оснащение парт у каждого отличалось. У одного на парте подобие барабанов, у другого ряды подвешенных колокольчиков, у третьего книги, у четвертого какие-то дудки, у пятого бубны, у шестого свитки и так далее. Монахи распевали мантры, нет, не так, речитативили мантры. Речитатив перекатывался по помещению из одного его угла в другой, вызывая умиротворение происходящим. И вдруг, в какой-то только монахам понятный момент, каждый из них схватил свой ударно-музыкальный инструмент, и тишину разорвала музыкальная вакханалия, какофония, не лишенная впрочем какой-то организации, своего внутреннего порядка. От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Один монах лупил в бубны, другой колотил трещотками, третий бил в колокольчики, четвертый и пятый дудели в трубы. Какофония закончилась так же резко, как и началась. По храму снова стали перекатываться волны речитатива.

Во время всего этого действа по храму важно, с осознанием достоинства и ответственности возложенной на себя миссии, ходил монгол с коробкой печенюшек и не менее важно раздавал их монахам.

Тот самый храм. Внутри фотографировать постеснялись. Ближе виден монах, сидящий напротив барабана, дальше установлены тарелочки-колокольчики в три ряда, а сзади выше большой барабан. Такая вот джаз-банда.

Народ потихоньку подтягивается. Среди пришедших есть и европейцы, есть туристы из Китая и Юго-Восточной Азии, но основная масса это монголы.

Ольга в дополнение к светлым пшеничным волосам надела блузку золотистого цвета и стала гармонировать с буддистским комплексом, привлекая к себе внимание монголов. Последний раз на нее так пристально обращали внимание в Газиантепе.

Между дацанами. Все шары и барабаны предназначены для кручения. Если все их крутить, с ума сойдешь или войдешь в нирвану.

Будда, шагающий по лепесткам лотоса.

От дацана к дацану продвигаемся по комплексу.

У одного из дацанов свадьба. И здесь и кругом много монголов одетых в яркие праздничные национальные костюмы. У многих на халатах значки. Возможно, это медали или ордена, только награжденных уж чересчур много. У некоторых в орденах вся грудь, как у боевых генералов. Особенно режет глаз обилие орденов на женских халатах.

Выходим к «главному» дацану, где стоит 26-метровая статуя, как я понял, не Будды, а какого-то буддистского божества. Вход платный. Не заметив кассы, мы прошли прямо в храм, но были настигнуты высоким монголом-монахом, лишены толики денег и награждены билетами. «Фото? 5000 тугриков», — спросил-сообщил монах-кассир. Мы, не подумав, отказались. Но через пару шагов, видя такую красоту, я достал фотоаппарат и начал фотографировать. Выходя из дацана, специально разыскали именно того монаха и вручили ему 5000 тугриков. Монах заулыбался, поняв, что мы оценили красоту убранства священного для него места.

Божество покрыто золотом, стоит на юрте, в которой находятся различные буддистские реликвии. Статуя полая, внутри нее также хранятся религиозные тексты и писания, драгоценности, травы, дары верующих, реликвии, в общем, все самое святое и драгоценное. Если смотреть от входа, слева от божества расположилась его жена, справа божество, отпугивающее злых духов и нечистые помыслы входящих.

Жена божества.

Будды.

Много Будд.

Очень много Будд.

Охранник божества.

Святыни и юрта, на которой стоит божество.

Само Божество. Подсмотрел в интернет — это статуя бодхисаттвы Авалокитешвары.

Молодежь, явно европейская, сидя на ступеньках храма, рисует красоту.

Вышли обратно в город. Вы не поверите, и нам было удивительно, встречались очень симпатичные монголки, молоденькие, разумеется. К сожалению, ни одна из них не попала в кадр. За монголочкой в черном, на фото выше, я устроил настоящую фотоохоту. Но она как чувствовала и всегда в нужный момент оказывалась к фотоаппарату спиной. Поэтому удалось запечатлеть лишь ее фигурку.

Вышли на симпатичный бульвар, посвященный музыке и Битлам в частности.

Прогулялись по бульвару, присели отдохнуть на одну из скамеек. Узрев нас, к нам направляется монгол лет шестидесяти со свежим водочным выхлопом.

Монгол присаживается рядом со мной на скамейку и сходу спрашивает на хорошем русском: «Из России, из какого города?»
«Екатеринбург», — отвечаем мы.
Монгол радостно: «Ааа, Свердловск!»

Мы немного ошарашены такими глубокими познаниями монгола: «Да, Свердловск».
«А я в Свердловске в УПИ учился!» — продолжает радоваться монгол, благоухая свежими водочными ароматами.

Мы продолжаем ошарашиваться, спрашиваю: «Ничего себе. Я тоже там учился. Да, были в УПИ монголы. А на каком факультете?»
«На электротехническом. А тебя как зовут?»
«Владимир», — отвечаю я.
«Воолооодяяя, — с новым всплеском эмоций радуется монгол, в очередной раз удивляя нас своими познаниями. — А меня зовут Оюунгджэрэл, русские Алешей звали».

Радость его от того, что мы из Свердловска, была искренняя. Но ведь порадовался-порадовался, а работать-то надо. И дальше Алеша, продолжая благоухать водкой, уже профессионально стал предлагать свои услуги по размещению, экскурсиям, помощи в перевозках, организации доставки нас куда-нибудь на чем-нибудь и тому подобное. От всего этого мы отказались, так как сами мы на автомобиле и планы наши составлены.

Тогда Алеша достал из кармана две монетки, одну поменьше типа бронзовую, вторую побольше типа серебряную, и стал уговаривать нас в нашей необходимости их у него приобрести. На монете побольше был изображен какой-то азиатский военный деятель в мундире с эполетами по моде конца девятнадцатого века.

«Гляди, серебряная», — говорит Алеша, бросая монету на тротуар со звоном.
Гляжу на него скептически.
«Древняя. Сам Чингисхан отчеканен», — не может угомониться Алеша.
Я, покатываясь со смеху: «Чингисхан в погонах?»
Алеша, ничуть не смущаясь: «Дааа, это древняя монгольская форма!»

Мы из каждой страны стараемся привозить разменные монеты. В Монголии тугрик настолько дешевый, что металлических разменных денег просто нет. И тугрика в виде монеты также нет. Сбиваем у Алеши цену за монеты до трехсот рублей, чтобы ему на бутылку хватило, и забираем монеты. Алеша расставался с нами довольный, никак не хотел отпускать. А мы сейчас являемся владельцами редкого раритета — старинной серебряной монгольской монеты с отчеканенным изображением Чингисхана в древней монгольской форме.

Магазин сувениров, зашли за магнитиком. А чуть щит, лук и седло не купил.

Российское посольство. С такой мощной защитой, что похоже на американское.

Стенд с фотографиями главного монгольского праздника, прошедшего совсем недавно.

Пешеходов не очень-то и пропускают. Они накапливаются группой и по достижении критической массы вываливают на проезжую часть, только тогда водители притормаживают.

На дорогах нормальный восточный хаос. На энергично размахивающего жезлом регулировщика обращают внимание постольку-поскольку. Как не на распоряжающегося, а как на советующего.

Вышли на главную площадь Улан-Батора — площадь Сухэ-Батора. Ударом в колокол предупреждаю о нашем появлении.

Стайка подружек невесты.

Дворец правительства Монголии.

Тусовки по интересам.

Памятник Сухэ-Батору.

Общие фото на память.

И, конечно, свадьбы.

Скульптура Чингисхана на фасаде дома правительства.

Еще свадьбы.

Еще общие фото.

Еще стайка подружек.

Охрана Чингисхана.

Вышли с площади, идем дальше. Одно из наблюдений еще с самого въезда в Монголию — обилие кириллицы, даже на авто-номерах. Но обилие кириллицы с непонятными сочетаниями букв, то есть буквы вроде бы русско-славянские, а написано шут знает что. И если где-нибудь в Сербии написанное кириллицей все же веет каким-то знакомым смыслом, а иногда и явно понятно, то в Монголии надписи непонятны абсолютно. И много, простите, мата, который в сочетании со славянскими буквами режет глаз. То есть мат это для нас, а для монголов это привычные для них слова. Иногда это выглядит смешно. Проходишь мимо магазина, а на нем вывеска-реклама — «Баян аж ах%&».

Впрочем, как мы знаем, обучаешься и осваиваешься в чужих краях-странах достаточно быстро. С одной стороны, кушать захочешь, будешь включать голову и соображение, с другой стороны, когда ты хочешь потратить денег, в этом пожелании чаще всего тебе идут навстречу.

Так и мы, проголодавшись, после недолгих поисков нашли уютное кафе, или «цайны газар» по-местному. По-русски в кафе никто не говорил. Понаблюдав, разобрались с не совсем привычной для нас системой заказов — сначала в кассе заказываешь и оплачиваешь заказанное, кассир выдает бирку, и затем с этой биркой занимаешь один из столиков и ждешь заказа. С выбором определились быстро благодаря стенду с картинками блюд и их названиям на монгольском. С удивлением открыли для себя, что под общим брендом «буузы» предлагаются самые разнообразные кулинарные изделия. Заказали, оплатили, дождались. Предполагали, что принесут вкуснятину, так и вышло, принесли вкуснотищу!

Я взял «гуляш буузы». Все просто, к мясу, моркови и зелени добавлены собственно буузы — два больших пельменя. У Ольги блюдо называется «цуйван» — к мясу, моркови и зелени добавлено что-то типа лапши по-флотски.

Хотел заказать пиво, а его нет, взял монгольскую кока-колу. Ольга, набравшись смелости, заказала «суутэй цай». Когда его принесли, в нем только мясо не плавало. Ольга не только набралась смелости его заказать, она реально его пила! Наблюдать за процедурой употребления «суутэй цая» было довольно смешно — после каждого глотка Ольга закатывала глаза, издавала нечленораздельные звуки типа фырканья, задерживала дыхание и спустя пару секунд, выдохнув, говорила: «Хорошо!» «Правда, что ли вкусно?» — спрашиваю. «Нет, не вкусно, хорошо!»

За столиком сидит молодая европейская пара. По неспешным движениям, разложенным гаджетам и буклетам видно, что пара, потягивая кофе из миниатюрных чашечек, сидит в кафе уже не первый час. За соседний столик, неся перед собой в руках огромную тарелку с дымящимися буузами, садится крупный монгол. Не успели мы моргнуть, как монгол в одно дыхание умял всю эту гору бууз, встал и громко на весь зал довольно закряхтел-отрыгнул. У монголов это считается формой благодарности, довольства угощением. Интересно было видеть такое различие менталитетов и традиций в сравнении с неспешащей, уткнувшейся в гаджеты европейской парой.

А пиво и другие спиртные напитки, оказывается, продаются не в «цайны газар», а в пабах и барах. Причем, в отличие от Европы, где в пабе к пиву можно взять только какую-нибудь легкую закуску, в монгольском пабе-баре можно подкрепиться как в обычном полноценном кафе.

До поездки пробежался по современной истории Монголии. Не зря ее называли шестнадцатой республикой СССР. История Монголии под копирку дублирует историю СССР, разве с небольшой задержкой в пару-тройку лет. Была у них своя революция, свои репрессии 30-х годов. Монголия активно участвовала во Второй мировой войне, своими войсками на Востоке, активной помощью СССР, в том числе лошадьми, на Западе. Были у нее свои годы развитого социализма, и была даже своя перестройка с периодом «нового мышленья». Архитектура и скульптурные композиции, в разных районах Улан-Батора, созданные в разные эпохи, подчеркивают это.

Маршал Хорлогийн Чойболсан. Эпоха И.В. Сталина.

Товарищ Юмжагийн Цэдэнбал. Эпоха Л.И. Брежнева.

Надписей на памятнике не было, но догадаться, кто перед нами, не трудно. На всякий случай для молодежи — молодой Володя Ульянов. На всякий случай для совсем молодежи — Ленин в молодости.

Фотокартина на стене в нашем номере.

День, проведенный в прогулках по Улан-Батору, разрушил еще один наш стереотип — представление о монголах как о не совсем цивилизованном народе и даже в какой-то мере диком. Полная ерунда, это мнение, видимо, сформировалось под детскими впечатлениями от прочтения трилогии Яна. Так в те далекие времена, о которых повествует Василий Ян, и русские, и немцы с французами дикими были. А современные монголы вполне цивилизованный народ. Со своими странностями, особенностями, традициями и укладами, конечно, но цивилизованный в не меньшей степени, чем, например, казахи или киргизы.

Суббота 21 июля. День пятнадцатый. Цонжин-Болдог, Горхи-Тэрэлж

Когда вечером на ресепшн спрашивают, во сколько нам утром приготовить завтрак, в восемь или девять, опять начинаешь грузиться осмыслением разницы по времени. По привычке хочешь сказать, что лучше пораньше, лучше в восемь, затем начинаешь соображать, что восемь это вообще-то пять по-нашему, а значит, встать нужно будет как минимум в четыре. Все это подсчитать получается хоть и привычно быстро, но уже после озвученной заявки на восьмичасовой завтрак. Что ж, встаем в четыре.

Встали, собрались, сходили на приготовленный монголкой вкусный европейский и одновременно домашний завтрак, в 05:56 (08:56) выехали.

От Улан-Батора идем на восток. Накануне разглядывая карту, видел, что немного не дойдем до рек Керулен и Онон. Снова вспомнился Ян с его книгами, в которых в одной из сцен монголы, будучи в походе, сидят вокруг костра и, тоскуя по родным просторам, поют о голубом Керулене и золотом Ононе. В детстве я не понимал, кто такие Керулен с Ононом, а вот сейчас, если захочется, к ним прикоснуться можно, чудеса.

Приехали в комплекс, посвященный Чингисхану, центром которого является памятник Чингисхану — крупнейшая в мире конная статуя. 47.806443, 107.531034. Вы уже заметили, как много Чингисхана в моем отчете. По-другому никак — в Монголии культ Чингисхана, он повсюду и возведен в ранг небожителя и отца нации.

Чингисхан. На гриве и голове лошади туристы-посетители, и мы тоже туда пойдем.

Статуи монгольских воинов охраняют покой своего повелителя.

В юртах сувениры.

Дети до чего смешной народ, а эта симпатюлька еще и в национальном костюме. А папа как доволен был, что мы его дочурку расхваливаем.

На входе в здание-постамент нас встретила группа из пяти-шести молодых людей. Безошибочно признав в нас русских, к нам шагнула монголочка и на чистейшем академическом русском провела для нас вступительный обзор-экскурс. Рассказала, что комплекс построен на том месте, где Чингисхан когда-то нашел кнут, у монголов символ силы и власти, что символизирует дарение свыше Чингисхану силы и власти. Рассказала об устройстве здания, статуи, о размещенных экспозициях, о кнуте и сапоге, обо всем вплоть до кафе и отдела с сувенирами. В общем, девушка предоставила нам много информации, да еще и на нашем родном языке, большая молодец, и без нее наше посещение комплекса было бы далеко не полным.

И организаторы молодцы — все на самом достойном уровне. Распрощавшись с девушкой и выразив ей благодарность, только сейчас обратили внимание на то, что рядом с нами два молодых человека из ее группы также рассказывают о комплексе вновь пришедшим туристам, один европейцам по-английски, другой китайцам на их родном языке.

Самый большой в мире национальный монгольский сапог. Сшит из натуральных материалов, из кожи в частности, и по оригинальным технологиям.

Самый большой в мире кнут. Также увеличенная копия настоящего и так же изготовленный из натуральных материалов и в соответствии старинным требованиям.

Сначала, чтобы успеть до наплыва туристов, поднялись на голову коня. Два этажа, кстати, проехали на лифте, а затем еще поднимались по витой лестнице. Статуя с постаментом не просто статуя — это серьезное инженерно-техническое сооружение.

С гривы и головы коня можно подробней рассмотреть самого Чингисхана, детали его одежды и снаряжения. А также со смотровой площадки открываются вокруг шикарные обширные виды, холмы, горы и бескрайние раздолья.

Спустились вниз. Вход в музейные экспозиции ведет через камерный кинозал, в котором циклично показывают фильм о создании комплекса, в частности о возведении самой статуи, и о дальнейших планах строительства и обустройства территории. Фильм впечатлил, особенно моменты подъема огромными кранами головы Чингисхана, сабли, других элементов конструкции и крепежа их на общем сооружении. Впечатлили инженерные решения по строительству и сборке конструкций, и обилие техники и ресурсов, участвовавших в стройке. Кроме, естественно, самой Монголии, в строительстве принимали самое непосредственное участие, в том числе и безвозмездное, добрый десяток стран, и самые крупные из них это Россия и Китай, или точнее, наоборот, по объему вклада в строительство, Китай и Россия.

Предлагаются услуги по прокату древних национальных монгольских нарядов. Можно облачиться в исторические одежды и устроить фотосессию, в том числе и с привлечением профессиональных фотографов. Мы как раз попали на такую. Две туристки (на китаек не похожи, на монголок тоже — уйгурки?), прямо сошедшие к нам с каких-то старинных восточных гравюр, непринужденно позировали, чем изрядно радовали и веселили публику.

Вокруг представлен быт монголов 12-13 веков, надо сказать в несколько приукрашенном виде.

Как раз когда я решился запечатлеться на монгольском троне, вошла группа западных туристов и с возгласами «Чингисхан» бросилась меня фотографировать. Страшно далеки они от народа.

Джамуха. Друг детства, побратим, соратник, а позже соперник Чингисхана.

Сыновья Чингисхана. Крайний справа Джучи-хан — правитель улуса Джучиева, под протекторатом которого была и Русь.

Сам с любимой женой.

Еще Сам с разных видов.

Есть слухи, что статую могут покрыть золотом.

Едем дальше. Рав4, постояв на парковке под солнышком, разогрелся и вначале показал 33 градуса тепла, но очень скоро, остынув на свежем встречном ветерке, уже показывал лишь 18. Напомню, это разгар лета, Монголия.

Для комфорта стараемся придерживаться асфальтовых дорог, но даже в такой относительной цивилизации они есть не везде. То есть, для сокращения пути, иногда выгодней срезать по степи между двух основных магистралей, что все и делают. Вокруг уже привычно пасется скот, из непривычного, что на сей раз это яки с густой и длинной шерстью.

Приехали в национальный природный парк Горхи-Тэрэлж. Горные хребты, скалы, обветренные камни (как сказали бы на Урале, каменные палатки), «альпийские» луга, островки хвойного леса. Красота! И очень легко дышится — воздух чистейший и сочный. И такая красота не только в национальных парках, в Монголии ее реально очень много где.

Знаменитая черепаха.

Заехали к динозаврам. Эта местность, очевидно, предполагалась под широкое строительство туристической зоны с домиками-коттеджами, юртами, благоустройством и антуражем. Часть всего этого была построена, а потом, очевидно, начались трудности, либо с финансированием, либо с привлечением туристов, либо с тем и другим. И сейчас все это потихоньку разрушается. За хозяйством бдит охранник, который за символическую плату без всякого билета запускает туристов на территорию погулять, посмотреть и пофотографироваться.

Динозавры на этих ландшафтах смотрятся гармонично. Местность как будто создана для динозавров, как будто она возродилась из прошлого вместе с ними. Сама идея создания такого парка забавная, как сейчас говорят, креативная. Жаль, что у создателей не получилось довести ее до конца. С удовольствием погуляли по территории, понаблюдали за сценками из жизни ящеров.

Ольга такая смелая потому, что тираннозавр из бетона.

Мать и дитя.

Корова такая смелая потому, что тираннозавр и стегозавры из бетона.

Время к обеду. Как мы уже наловчились в Монголии, выбираем места покрасивее, съезжаем с дороги и удаляемся от нее, едем устраивать пикник поближе к красоте.

Только расположились, начал доставать из кофра стол, кресла и прочие принадлежности для пикника, как поднялся сильнейший ветер. Ветер не просто не давал разжечь газовую плитку, он опрокидывал стол и переворачивал кресла, за одним из них мне пришлось устроить погоню, ветер шутя игрался с ним, гоняя его по полю.

Пришлось, с великими предосторожностями, газовую плитку ставить прямо в Рав4 на постель и готовить обед внутри спальной. И как раз вовремя. Ветер в нашу сторону нагнал огромную черную тучу. С первыми крупными каплями дождя загасили горелку, кастрюльку сунули Ольге под ноги на ее штурманское место, прыгнули в Рав4, благо собирать больше было ничего не нужно, и поехали ближе к асфальтовой дороге. Ближе к дороге поехали потому, что дождь пошел такой силы, что появилось ощущение, что нас смоет с возвышенности вместе с дерном.

Встали неподалеку от дороги, близость которой внушала нам спокойствие, и под сплошной завесой дождя и грохотом воды о крышу и стекла Рав4а пообедали прямо на своих рабочих местах.

Дождь закончился так же резко, как и начался, ветер погнал тучу дальше, а на небе снова засияло солнышко, как и не было дождя.

Чтобы выйти на дорогу на юг, возвращаемся обратно в направлении Улан-Батора. Снова упираемся в пост по обработке колес, на этот раз колеса нам побрызгали из пульверизатора бесплатно — система организации санобработок автомобилей в Монголии непонятна.

Чуть дальше натыкаемся на столпотворение из автомобилей. Полиция останавливает всех в нашем направлении. Не стали исключением и мы, хотя при виде наших номеров на чело полицейского легла озадаченность. Но полицейский не ударил лицом в грязь, он справился с собой и молча сунул мне в окно приборчик, показывая жестами, мол, дуй. Я дунул — полицейский, не глядя на приборчик, облегченно махнул мне рукой, проезжай, мол.

В пригороде Улан-Батора заехали в подвернувшийся супермаркет. В нем практически все так же, как и во всяком другом, хоть в России, хоть в Европе. Но небольшие нюансы все же есть. На наш взгляд несколько ограничен выбор овощей и фруктов, хотя они и есть. И плюсом карты Visa и Mastercard, которыми мы успешно пользовались во многих странах, отказались читаться, пришлось доставать и так негустые наличные.

Наконец выехали в сторону Гоби. Пустыня не заставила себя ждать, очень скоро зеленые ландшафты стали уступать место желтым, горы и холмы исчезли, началась бескрайняя степь, чем-то похожая на средне-казахскую. Рав4 показывает 15 градусов, а на дворе июль на минуточку, пустыня называется.

Автомобилей практически нет. Редкие встречные зачем-то моргают нам фарами. Мы после очередных морганий по российской привычке ждем работников ГИБДД, а их нет. Подозреваем, что встречные просто напоминали нам о забытых нами и невыключенных ходовых огнях — в Монголии включение ближнего света или ходовых огней во время движения не обязательно.

Мы потихоньку спускаемся, это чувствуется и по экономичному расходу топлива, но высота все еще порядка километра над уровнем моря. Очередное разбитие стереотипов, очередной раз поражаемся особенностям этой пустыни, однако горная она какая-то.

Поезд в пустыне — фантасмагория. Дело в том, что рядом с ниткой асфальтированной дороги, связывающей Улан-Батор с Китаем, тянется такая же нитка железной дороги, ведущей в Китай.

А такие картонные парни изрядно повеселили. Причем попадались они на очень значительных расстояниях от населенных пунктов. Даже я с первого раза не поверил в их одушевленность, думаю, местные не верят тем более. Лица, кстати, у них были сплошь китайские.

15:30 (18:30). Высота снизилась до 800 метров, температура повысилась до 26 градусов, трава давно превратилась в сплошную желтую колючку, коровы, козы, овцы, кони, яки исчезли, в степи одни верблюды.

16:30 (19:30). Температура, несмотря на приближающийся вечер, растет, Рав4 показывает уже 29 градусов, ветер за окном горячий и сухой.

В редко попадающихся небольших населенных пунктах стала появляться полиция на … грузовиках с открытыми кузовами! Грузовики раскрашены, как положено настоящим полицейским автомобилям, но они все равно грузовики, причем с кузовом без тента.

Подъезжаем к повороту на Шивээговь, едем-катимся никуда не торопясь, разглядываем окружающую действительность. Только с Ольгой обсудили это и то, что равномерное неспешное движение Рав4а показало у него чудеса экономии топлива, как еще из далекого далека нас тормозит полицейский, на сей раз настоящий, не картонный.

Выражение лица блюстителя закона менялось пропорционально нашему с ним сближению. К моменту нашей остановки на лице у него явственно читалось — проблема, блин. Причем то, что проблема появилась именно у него, не вызывало никаких сомнений. Но раз уж остановил, делать-то что-то надо.

Полицейский подошел к открытому мной водительскому окну, собрался с духом и с трудом выдавил по-английски: «Ninety one!»
«Так девяносто один километр в час это же хорошая скорость, — отвечаю я ему тоже по-английски, — в России вообще до ста десяти ездить можно».

Полицейский во время моего краткого монолога внимательно смотрел на меня, по его окончании еще секунду выдержал паузу и облегченно махнул рукой, проезжай, мол, что с тебя взять. Только уже дома я узнал, что в Монголии максимально разрешенная скорость за городом ограничена восьмьюдесятью километрами в час. Это многое объясняет, и остановку этим полицейским и часто неспешную езду монголов на трассах вне городов. Вот так мы готовились к путешествию, даже местные правила не удосужились посмотреть.

Вечереет. Дороге не видно конца. Потихоньку начинаем приглядывать привал. А приглядывать нечего, пустыня она и есть пустыня. Наконец, когда совсем стемнело, где попало съезжаем с дороги в степь и встаем на ночевку. 45.152689, 109.968168.

Пройденный маршрут: Улан-Батор, Цонжин-Болдог, Горхи-Тэрэлж, Налайх, Багахангай, Чойр, Айраг, Гоби.

Итого за день: 512,3 км.

Воскресенье 22 июля. День шестнадцатый. Гоби, Шамбала, Сайншанд

Утром, когда рассвело, обнаружили неподалеку от себя три ночующих грузовичка, а вдалеке несколько незамысловатых строений и юрт. Оказалось, что мы заночевали рядом с железнодорожной станцией.

Встали, приготовили завтрак, не спеша позавтракали, в 04:28 (07:28) выехали дальше. За бортом 21 градус тепла.

Лежачие полицейские очень часто не обозначены предупреждающими знаками. И вчера несколько раз экстренно тормозил, а сегодня подъезжая к Сайншанду, нехило приложился к вовремя незамеченному лежачему полицейскому, амортизаторы сработали до отбойников. Рав4 жалко так, что прямо физически больно, как не он принял удар, а я сам.

Добро пожаловать в Сайншанд. Арка просто в степи, ни перед ней, ни за ней, ни по сторонам ничего нет.
Интересно, что в гугле на арке обозначен не Сайншанд, а название улуса-области «Дорноговь».

Вскоре после арки правее показался сам город. От асфальтированной трассы к нему потянулись множество накатанных полевых дорог, прямо вся степь в их паутине. Впечатление такое, что монголы просто съезжают с трассы и по степи едут прямо к своему дому. А судя по извилистости и запутанности полевых дорог, некоторые из водителей-монголов на ходу передумывают и сворачивают в гости к друзьям или родственникам, а может быть, в магазин или в цайны газар. Нам нужно уйти с трассы Улан-Батор-Китай на другое направление, и для этого нам нужно проехать через сам Сайншанд. Интересно, навигатор также ведет нас в город по степи. Решаю все же в поисках нормальной дороги проехать дальше. И о чудо, со стороны Китая в Сайншанд с основной трассы проложена нормальная асфальтированная дорога. Сейчас понятно, кто инициатор постройки дорог в Монголии?

В Сайншанде отличные асфальтовые дороги с качественным покрытием и разметкой. А вот въезд на них только для легковых. Для этого, чтобы уже наверняка, на въездах в город установлены арки, типа футбольных ворот, с обозначением высоты в два с половиной метра. Легковушка проедет, а грузовик никак, я и то переживал, влезу ли под арку на Рав4е вместе с кофром. А для грузовиков, пожалуйста, организованы полевые дороги, почти везде дублирующие асфальтовые.

Городок показался интересным, решили на обратном пути заехать, прогуляться пешком.

На выезде из города очередной пункт оплаты дороги. Спрашиваю контролера: «Друг, Хамарын Хийд правильно еду?»

«Да, — отвечает контролер, — одын черний дорога». И отсчитывая сдачу, откровенно красуется знанием русского: «Одын, дыва, тыры, четыры …»

Выехали за город, и опять потянулась бесконечная степь. В контрасте город показался прямо каким-то оазисом.

«Одын черний дорога» — оказалось не совсем корректно. У памятника милому животному пересечение дорог, черная, то есть асфальтированная, дорога уходит и налево и направо. Прямо идет грунтовая, да, в общем, просто распростерлась степь. Нам налево, хорошо дома внимательно изучил путь. А навигатор стал путаться в показаниях, периодически стремясь завести нас в пустыню.

Красавчик.

Опять появились многочисленные стада овец и коз. Бедолаги, непонятно чем они тут питаются и совсем непонятно где находят воду, что пьют.

Вот и добрались до крайней точки нашего путешествия. 44.597038, 110.273900. Комплекс Хамарын Хийд — культовое место, монастырь, энергетический центр и один из трех входов в Шамбалу. Комплекс начинается с монастырских строений. Далее, по канонам, до следующих религиозных объектов нужно идти пешком по пустыне. Но буддизм религия добрая — для ленивых монголы построили, чуть в объезд пустынных троп, дорогу для автомобилей.

Мы оставили Рав4 на оборудованной площадке-автостоянке перед монастырскими сооружениями. А многие монголы не заморачиваются, объезжают монастырскую входную группу по пустыне и подъезжают по монастырской территории непосредственно к интересующему их храму.

Кругом необычные строения.

И статуи необычных забавных зверьков, охраняющих входы в храмы.

Заглянули в открытые двери одного из храмов. Все, как и во многих других буддистских храмах — яркие красочные рисунки, соответствующий антураж и Будда, восседающий в центре внутреннего помещения.

Гуляем и осматриваем территорию дальше.

Орнаментом многих зданий является многократно повторяющаяся свастика. Самая настоящая, с углами загнутыми в нужном направлении. Хотя и не новость, что свастика один из древнейших сакральных символов и не только буддистских, все равно глаз режет.

Есть даже фонтан. В пустыне фонтан! Во время нашего визита он, правда, к сожалению, не работал.

Перед последним зданием вообще охрана крутая — статуи серьезных мужчин в воинских облачениях. Один из них с зонтиком — жарко.

Еще зверушки.

И элементы декора.

А от этого здания повеяло чем-то пиратским.

И еще орнамент.

Время бежит быстро, оно уже к обеду, и аппетит нами нагулян, едем устраивать пикник. Не устаем радоваться способу выбора места в Монголии для пикника и(или) отдыха. Осматриваемся по сторонам, выбираем приглянувшееся нам направление и едем в степь.

Выбираем место стоянки — небольшую возвышенность. Ставим стол, стулья, готовим обед.

С одной стороны от нас, так сказать, населенный пункт.

С другой стороны — монастырь.

Рядом с местом нашей стоянки, с огромным удивлением, обнаруживаем самый настоящий лук. Дикий, правда, но сочный, растущий прямо из высохшей глины, песка и мелких камней.

Пообедав, едем дальше, к самому входу в Шамбалу.

Перед посещением Шамбалы, необходимо возвестить о своем намерении приблизиться ударами в колокол. Колокол серьезный, при ударе издает настолько низкий звон-гул, что ощущается идущая от него вибрация.

Пустынный ландшафт вокруг.

Подъехали к самому входу. Дальше дорога пешком.

Чтобы зарегистрироваться в базе желающих попасть в Шамбалу, нужно встать в кружок перед кругом из камней и мысленно произнести свое имя, смотря в эти глаза напротив. И все, будешь иметь шанс. Хотя я не то что не самый большой специалист в таких вопросах, а вообще никакой, так что может, что и не так все рассказываю.

Звери-симпатяги охраняют вход от недостойных и нечистых помыслами. Ничего, Ольгу вроде бы пропустили.

Регистрируюсь. На всякий случай для доказательства запечатлеваю регистрацию на фото.

Ура! Зверюги и меня пропускают не задерживая. «Заходи, — говорят, — вновь зарегистрированный».

Интерьер домиков-беседок.

Камни, вытянутые в цепочку или выложенные в круги и кучки, это не камни, а застывшие куски многотысячелетней лавы.

Курильня для благовоний.

Тоже курильня в груде камней и кусков застывшей лавы.

На территории не только искусственно выложенные камни и возведенные культовые строения. Есть также странные очаги травки, возможно, выход грунтовых вод к поверхности. И есть окружности, отличающиеся цветом грунта от остальной поверхности — говорят, в этих местах происходит выход энергии и силы.

Как раз на таком энергетическом месте, очевидно, набираются силой и медитируют последователи буддизма.

У апогея входа в Шамбалу слышим пение, звуки музыкального инструмента, видим, происходит какое-то действо. Нам повезло, мы увидели воздаяния культу искренними последователями Будды. Подошли поближе. Мальчишка играл на каком-то архаичного вида струнно-смычковом инструменте, а разношерстная компания взрослых, среди которой был и один бледнолицый, распевала песню, слова которой были выбиты на монументе перед ними. Мотив песни достаточно сложен, очень походит на индуистские напевы. Закончив пение, вся группа принялась хлопать в ладоши, рукоплескать, жестами приглашая и нас присоединиться к ним, и громко кричать: «Урааа… ура-ура-ура! Урааа… ура-ура-ура!» Выходило это у них просто, непринужденно и забавно. А в это же время двое мальчишек бросились в пустыню и, бегая по взгоркам, окропляли песок прозрачной жидкостью из бутылок. Была это водка или же просто вода осталось тайной.

Песня называется «Улэмжийн чанар» — «Совершенные качества». Автор Данзанравжа. На монументе есть ноты, а на одной из сторон есть и перевод на английский.

Мы продолжили осмотр комплекса, а к нам, чуть поколебавшись, из группы песенников, подошли «бледнолицый» и черненький мальчишка, который аккомпанировал песенникам на музыкальном инструменте. Бледнолицый обратился ко мне по-английски, но каша во рту у него была настолько густая, акцент у него был настолько профессиональным, что я, ничего не поняв, сослался на плохое знания английского и сказал свое «Нихт ферштейн». Давно знаю, что английский это не просто английский. Английский разделяется на английский-русский, английский-немецкий, английский-французский и так далее, и все они сильно отличаются. Из какой страны был бледнолицый, я не понял, раньше такого акцента и проглатывания букв слышать мне не приходилось. Быть может, он из Англии?

Мальчишка, не совсем поверив мне, сказал-спросил по-английски: «Я из Японии. А откуда Вы?» «Из России», — ответил я. «Из России?» — переспросил японский парнишка, отчего-то настолько поразившись и, мне показалось даже, настолько не поверив сказанному мной, что больше вопросов от него не последовало. Общения не получилось.

Возвращаемся к Рав4у. А на стоянке рядом с ним видим припаркованную легковушку с монгольскими номерами и российской рамкой под номер. И здесь, на очередном краю земли, видим русский след. Вспомнился Высоцкий: «Проникновенье наше по планете, особенно заметно вдалеке, в общественном парижском туалете есть надписи на русском языке».

Все. Разворачиваем колеса Рав4а, дальше едем по направлению к дому.

Рав4 прогрелся на солнышке до 40 градусов, что, в общем-то, для пустыни и таких южных мест не так-то и много. А когда поехали, он, немного поостыв, стал и вовсе показывать 32. Солнце печет, да, а так довольно комфортно.

Сумасшедшие велосипедисты есть не только на Памире, в Гоби они тоже попадаются. Влечет все же человека к преодолению самого себя.

Как и планировали, заехали прогуляться по центральной части Сайншанда.

Местный краеведческий музей.

Часы.

Целующиеся динозавры.

Работающий фонтан! В Гоби!!!

Вышли из Сайншанда. Идем на север по Гоби. Все в обратном порядке — высота растет, температура падает.

Одомашненных животных настолько много, что неизбежно столкновение с самыми различными аспектами их жизни, в том числе и с ее завершением. Некоторые картинки не для слабонервных. Полуразложенные и вздутые трупы, не то чтобы часто, но все же попадаются то тут, то там. А вот грифов видели всего один раз и то каких-то сытых и ленивых. На мой взгляд, они явно не дорабатывают. Если у вас, грифов, с едой все благополучно, так размножайтесь, чтобы вас стало больше и чтобы вы справлялись со своими обязанностями и не оставляли павший скот сгнивать. А вообще, мощные птички — не хотел бы я оказаться среди такой стаи и чем-нибудь их разозлить.

Те самые грифы. Кажутся маленькими, так как я проскочил, не сразу остановился и отъехал от них на приличное расстояние.

Ближе к Улан-Батору степь опять зазеленела. Традиционно съезжаем обедать в открытую степь подальше от «черной» дороги. 02:35 (05:35). 20 градусов, на солнце жарко, а ветерок освежающий.

Пообедали, едем дальше.

Перед Улан-Батором плотность пунктов обработки колес увеличивается. Упираемся в очередной. Автомобиль проезжает по мокрой «шкуре», а в это время из пульверизатора ему успевают опрыскать колеса. На этом пункте нам еще вручили рекламный буклет со страшными картинками язв и прочих поражений кожи и тела, мол, вот мы на страже Вашего здоровья и не зря с Вас деньги берем. При таком количестве бесконтрольно гуляющего скота, возможно и не зря.

Пункт обработки колес.

Читал мнение, что во всем мире существует четкая взаимосвязь между потреблением мяса и онкологическими заболеваниями. И что Монголия в этом правиле является некоторым исключением. Онкологические заболевания в Монголии, конечно же, тоже есть, но их количество не соответствует огромному потреблению мяса жителями этой страны, их непропорционально меньше, чем в других, «развитых» и «цивилизованных», странах с высоким потреблением мяса. Не знаю, насколько это правда. Но если это так, то возможно, что на это несоответствие влияет то, что скот в Монголии не содержится в тесноте на фермах и питается не комбикормами и непонятными добавками, а свободно пасется на экологически чистом и натуральном свежем воздухе и питается экологически чистой натуральной свежей травкой.

Проехав переполненный и воскресный, вечерний и оживленный Улан-Батор, съезжаем с «черной» дороги и, заехав на склон холма, становимся на ночлег. 48.09794, 106.455845.

Ольга красуется с банкой пива «Golden Gobi», купленной в Сайншанде. Мы хоть уже и не в Гоби, но воспоминание приятное и к тому же свежее, буквально сегодняшнее.

Пройденный маршрут: Гоби, Сайншанд, Хамрын-Хийд, Сайншанд, Айраг, Чойр, Баянтал, Багахангай, Улан-Батор.

Итого за день: 637,8 км.

Понедельник 23 июля. День семнадцатый. На Селенгу.

Потихоньку просыпаемся. Вокруг гористо-холмистые пейзажи, альпийские луга, сочная зеленая трава и чистый свежий воздух. «Эх, как хорошо в Грузии», — еще сквозь сон думаю я. «Почему в Грузии? В Киргизии!» — начиная просыпаться, поправляю сам себя. «Тьфу, в какой Киргизии? В Монголии!» — я окончательно проснулся. Действительно какое-то сходство есть, прежде всего, сочностью и первозданностью природы.

Потянувшись, открываю дверь Рав4а и замираю — в двух метрах от меня стоит неподвижно и смотрит на меня конь. Видно, что эта неожиданная встреча внезапна не только для меня. Осторожно, не делая резких движений, выбираюсь из Рав4а и вижу, что рядом с нами пасется целый табун лошадей. Следом выбирается Ольга, мы начинаем привычную подготовку к завтраку, но в этот раз все стараемся делать плавно. Кони и лошади, не теряя своего достоинства, грациозно и не спеша, уступают нам свою территорию и отходят от нас на некоторое расстояние, иногда все же изредка косясь на нас.

Последний раз, в этом путешествии, позавтракав на монгольских просторах, собираемся и в 05:00 (08:00) выезжаем дальше на север к монголо-российской границе.

Едем и отчего-то чувствуем, что в этот раз как-то не очень рассчитали с наличными, главным образом из-за того, что магазины не принимали наши карты. В общем, тугриков нет, а бак неуклонно и стремительно пустеет, дотянуть до границы никак не получится. Наконец в Дархане решаю остановиться — так или иначе эту проблему нужно как-то устранять.

Видим на центральной площади вывески сразу нескольких банков. Вспоминая, как мы лихо приобрели продукты и валюту в торговом центре в Сухэ-Баторе, не подозреваем, что нас ждет на этот раз. А ждал нас кошмар из толп монголов во всех трех банках, протиснуться среди которых не было никаких шансов и возможностей. В одном мы даже честно отстояли полуторачасовую очередь, чтобы узнать, что стояли не туда. А где туда, там даже замахиваться на стояние было бесполезно. Уж не знаю, с чем это было связано, но вот вляпались мы конкретно — ни денег, ни бензина. Ольга, в полном унынии: «Давай все-таки стоять, что еще остается…» «Нет, здесь несколько дней можно прожить, — отвечаю. — Ничего не теряем, давай шевелиться, давай что-то делать». «Что делать?» — спрашивает Ольга. «Это же Восток, — отвечаю. — Давай попробуем на рынке обменять, на заправке, в конце концов».

Так и делаем. Бросаем свою очередь почти в самом хвосте, идем на рынок. Там нас сразу окружает толпа, все искренне стараются помочь, но сами обменивать отказываются, показывают на банк. То ли боятся, то ли нет достаточной суммы тугриков, то ли рубли не востребованы. Вот здесь языковой барьер сыграл свою роль — объяснить, что в банках очень много народу, мы не сумели.

Ищем заправку, находим, заезжаем. Ситуация повторяется. Монголка преклонного возраста, обслуживающая колонку, категорично не хочет принимать рубли, требуя тугрики, впрочем, мягко, но настойчиво. «Где начальник? — спрашиваю. — Босс? Шеф?» Поняла, показывает на помещение. Захожу в помещение, вижу молодую девушку, сидящую за ноутбуком. По-английски прошу заправить на 1000 рублей по любому курсу. Девушка не отвечает, но очевидно понимает. Смотрит в ноутбуке курс тугрика к рублю, кивает, берет тысячу. Я воспринимаю это как разрешение, выхожу к колонке. У колонки никого нет. Я снимаю пистолет, вставляю его в бак и заливаю бензин на сумму с запасом по курсу меньшую, чем отдал девушке. Отсечки не было, просто прекратил заправляться и повесил пистолет на место.

В это время бежит монголка-заправщица и ведет за собой издалека другую монголку. Оказывается, приведенная монголка знает русский и спрашивает, чем мне может помочь. Я ей все объяснил, рассказал, что проблема с топливом решена, рассказал, каким образом решена, и что в любом случае ей все равно спасибо за стремление помочь. Как спасибо и заправщице, нашедшей переводчицу, и конечно, спасибо девушке-начальнице.

Распрощались. Мы, довольные и успокоенные сытостью Рав4а, двинулись дальше, к монголо-российской границе.

10:30 (13:30). Мы на границе. Перед погранпереходом несколько каморок по обмену валют. Пока ждали запуска на территорию таможни, Ольга без проблем обменяла на рубли крохотные остатки тугриков. Можно было, когда въезжали, спокойно взять больше тугриков в запас, а излишки сдать на обратном пути… кто же знал.

Стоим в направляющем проходе перед закрытыми воротами уже достаточное время, видимо, ждем, когда накопится партия автомобилей на запуск или когда переработается уже запущенная партия. Вместе с нами стоят еще три легковых автомобиля, один «монгольский», два других из ХМАО и из Бурятии. Кроме легковых стоят два «монгольских» КАМАЗа и большой пассажирский автобус. Водители-монголы время от времени озабоченно с какими-то бумагами проходят мимо нас, входят в будку возле ворот и выходят из нее.

Мы ждем. Вдруг к нам подходит один из монголов и говорит-спрашивает русским голосом: «Мы точно правильно стоим? А то, блин, эти монголы бегают туда-сюда, ничего не поймешь». От неожиданности, несколько растерянно глядя на монгола, отвечаем, что да, правильно. А монгол оказался не монгол, а бурят из стоящего за нами автомобиля.

Наконец всех гуртом запустили. Буряты, пользуясь тем, что их родной язык схож с монгольским, стали громко выражать монгольским пограничникам-таможенникам свое недовольство задержками и плохой организацией. В результате у знакомого уже нам бурята пропадает куда-то разрешение на ввоз автомобиля. Он подбегает к нам и начинает интересоваться его внешним видом. Недовольство у бурят как рукой сняло — вид у них растерянный, всем экипажем они роются в поисках разрешения. Через полчаса поисков разрешение «случайно» находит монгольская таможенница среди вороха бумаг на своем столе. Буряты намек поняли и больше не выступают.

Запустили на российскую сторону. Чтобы не тратить свое здоровье, скажу лишь, что худшего российского погранперехода мы не видели — лицемерие, чванство, глупость и невежество. Та же камера с натянутой улыбкой и то же перевертывание вещей за камерой. Плюсом служивому захотелось порыться в кофре и он, не раздумывая, по-хозяйски открыл заднюю дверь Рав4а и встал грязным сапогом на чистый порог Рав4а, аж пластиковый порожек заскрипел, спасибо на сиденье или капот не встал. В общем, разогнать их всех нужно и пригласить работать на этот погранпереход таможенников из Беларуси.

Как бы то ни было, на Родину в 13:20 (16:20) нас впустили. По-другому и быть не могло, в этот раз даже нормы спиртного мы не превысили. Снова Высоцкий вспомнился: «Мол, Вы не трогайте его, мол, кроме водки ничего — проверенный, наш товарищ». Монгольская водка «Чингисхан», кстати, очень неплоха. Вот ведь, ладно белорусы водку лучше русских делают, но ведь и таджики, поверьте, ее лучше делают, и киргизы, и даже монголы.

Остаток дня провели в дороге. По касательной прошли Улан-Удэ и вдоль реки Селенга доехали до вечера. Вечер на Востоке наступает рано, зная это, останавливаемся на приглянувшейся площадке в населенном пункте Ильинка. 52.117836, 107.249231. Спрашиваем в кафе, можно ли встать на ночевку. Отвечают, что да, вставайте, конечно. Спрашиваем про деньги — ничего не нужно, говорят. Мы, приученные платить за любое движение или за отказ от него, не понимаем, думаем вдруг как-нибудь с безопасностью связано. «Полностью безопасно, — уверяют нас, — у нас вся территория под камерами». Удивительно, но остались еще не обкапитализированные места в нашей стране.

Пройденный маршрут: Улан-Батор, Дархан, Сухэ-Батор, Кяхта, Гусиноозерск, Иволгинск, Улан-Удэ, Татаурово, Ильинка.

Итого за день: 589,2 км.

Вторник 24 июля. День восемнадцатый. На Алзамай

Отдохнули-выспались, 02:48 (05:48) подъем, 03:44 (06:44) старт.

Завершающая часть нашего путешествия — это дальняя дорога по необъятной стране, возвращение домой. На дальнюю дорогу мы настроены, она нам не в тягость и воспринимается нами как составная и неотъемлемая часть нашего похода. Идешь и смотришь, как меняются за окном картины жизни нашей страны. Это когда в двухсотый раз по одному маршруту ходишь по необходимости — это работа, а когда первый и по своей воле — отдых, хоть и своеобразный, конечно.

На обед-пикник встали, конечно же, на Байкале. Он снова предстал нам во всем великолепии. Красив. Или, может, нам так повезло с выбором мест для стоянок. 51.729965, 105.938091.

В Байкальске выполнили еще одно обязательное условие посещения Байкала — купили на дорожном рынке красивую клубнику «черный принц». Я к ягодам с годами стал относиться прохладно, а у Ольги развлечение на полдня.

Кроме созерцания окружающих пейзажей и наблюдений за местной жизнью радуют моменты, на которые дома даже и не обратил бы внимания. Долго ехали и рассматривали со всех сторон китайца на непонятном автомобиле с китайскими номерами. Обогнали, помахали и посигналили автомобилю 196-го региона — в ответ взмах рукой в открытое окно и сигнал дальним светом. В Иркутской области, кстати, это был единственный встреченный нами земляк.

Ночевать встали «У Петра». 55.554237, 98.619866. Большая стоянка с широким спектром услуг. Заправка, мойка, гостиница, прачечная, душ, сауна, туалет, магазин, кафе — что душа пожелает, на любой выбор и вкус. Отдельным объявлением обозначено, что стоянка автомобилей предоставляется бесплатно. В этом случае все понятно — организаторы зарабатывают на предоставлении услуг, но все равно приятно. Удачно нам это место под вечер попалось — ни до, ни после таких комфортных зон-очагов нет.

Пройденный маршрут: Ильинка, Селенгинск, Бабушкин, Байкальск, Слюдянка, Иркутск, Ангарск, Черемхово, Тулун, Нижнеудинск, Алзамай.

Итого за день: 984,2 км.

Среда 25 июля. День девятнадцатый. На Кемерово

Подъем 04:30 (07:30), старт 05:04 (08:04). Дорога проматывается в обратном порядке. К обеду мы в Красноярске.

Красноярск.

Проехав город, почти сразу сворачиваем в поле на пикник. Не раз уже повторяюсь, что пикники в дальней дороге, каждый раз в совершенно разных, но каждый раз необычно интересных и красивых местах — утонченное и изысканное удовольствие.

День запомнился самым неорганизованным и бестолковым движением. Точнее самым бестолковым отношением водителей к управлению своими автотранспортными средствами. Этакая бравада к безопасности, безразличие не только к соблюдению правил, но, главное, полное безразличие к собственной безопасности и тем более к безопасности других. И это на общем фоне достаточно невысокого водительского мастерства у большинства участников дорожного движения.

Вполне вероятно, что это нам так повезло, что и сформировало наше субъективное впечатление, но день запомнился таким. Здесь и встречная фура, вышедшая нам в лоб с заносом полуприцепа на нашу обочину и кучей пыли, явно не успевающая обогнать и сигналящая нам дальним светом — «Ну не смогла я, не смогла, спасайся, как можешь». И робкое топтание вереницы автомобилей за плетущейся фурой без обгонов, когда обгон возможен с запасом.

И попытка резкого выпрыгивания перед тобой из этого ряда приоры, когда ты уже сам обгоняешь и развил скорость. После моего короткого звукового сигнала, приора, дернувшись, очевидно увидев меня, резко приняла вправо, вернувшись в свой ряд. Обогнав вереницу, снова ставлю на круиз-контроле комфортные 105 км/ч. Приора через десяток другой километров, наконец, все же обогнав медленную фуру, на прямом участке разогналась до 160-170 и, махая крыльями, радостно обогнала меня, во время обгона непрерывно нажимая на клаксон. А через километр ситуация повторилась — приора снова уперлась в фуру и мне снова пришлось ее обгонять, на сей раз еще внимательнее наблюдая за ее действиями. Самое интересное, в приоре оказался не как нам думалось молодой и неоперившийся юнец, а дед вполне себе дореформенного пенсионного возраста с двумя ровесницами.

Кемерово встретил огромной пробкой навстречу. При въезде в город ремонтировалась часть дорожного полотна на достаточно продолжительном участке. Объезд ремонта был организован реверсивно. Но нас, двигающихся в город, было не так много, и ремонт мы прошли, его не заметив. Напротив, желающих выехать за город на Восток было отчего-то очень много. Мы видели разные пробки, но столпотворения такого масштаба бывают, к счастью, все же очень редки. Без жалости на народ смотреть было нельзя, понимая, что в реальности проехать зону ремонта они смогут не раньше завтрашнего утра. И, главное, у стоящих в пробке не было никакой информации о продолжительности хвоста, месте и причине затора. Кошмар. Еще раз понимаем, как нам повезло с отсутствием таких коллапсов на всем пути. Только в одном из подобных легко и в никуда можно потерять сутки.

Проезжаем город. Вечереет. Ищем стоянку для ночлега, но подходящую не видим. Понимаем, что чем дальше отъезжаем в ночь от города, тем меньше шансов найти место для ночевки. Возвращаемся и, немного порыскав, находим уютную гостиницу, где за 200 рублей размещаемся на ее территории в Рав4е. 55.331896, 85.933302. Время 20:30 (22:30), одним часом разрыва с нашим меньше, в сутках у нас получилось 25 часов.

Пройденный маршрут: Алзамай, Тайшет, Канск, Красноярск, Козулька, Ачинск, Боготол, Мариинск, Кемерово.

Итого за день: 1012,8 км.

Четверг 26 июля. День двадцатый. На Омск

04:20 (06:20) подъем, 04:44 (06:44) старт. Уже привычные утренние, летними не назовешь, четырнадцать градусов, хорошо, что тепла.

День ничем не запомнился. Может быть, это и к лучшему — спокойно катим на Запад по нашей необъятной Родине. Разве что опять повеселил навигатор, заявивший на новосибирской развязке: «Держитесь левее, правее, еще чуть правее… а сейчас езжайте себе 560 километров, никуда не сворачивая».

Просторы.

Пруды, болотца и камыш.

Пикник.

На ночевку встали в 20:00 (21:00) на примеченной еще дома большой стоянке с северо-западной стороны Омска. 55.115151, 73.040935. Еще одним часом меньше — получается, что если передвигаться по России с Востока на Запад, проходя в сутки порядка 1000 километров, можно жить по 25 часов в сутки.

За стоянку отдали 100 рублей. Девушка в гостинице на ресепшн спросила где мы встали, посмотрела на Рав4 по ТВ, и кивнула, мол, хорошо. Вернулись к Рав4у. Когда уже совсем было собрались ложиться, к нам подлетела видавшая виды шестерка, а из нее заорал чудак с горы: «Какого здесь встали, здесь к утру будет машинами все заставлено, переезжайте вон туда». На мой вопрос: «Ты кто, чудо дивное?» — чудак хлопнул дверцей и, визжа резиной, улетел.

Ольга спрашивает: «Переедем?» Я ей отвечаю, что даже бы с радостью, будь у чудака хотя бы немного тон другой. «Давай проанализируем, — говорю. — Мы заплатили за стоянку на ресепшн, с представителем гостиницы согласовали расположение Рав4а. А затем непонятно кто, даже не представившись, указывает нам, что делать. С какого перепуга мы должны вестись? Нет, остаемся, где стоим». Укладываемся. Некоторое беспокойство не может помешать нам, уставшим от дороги, крепко уснуть.

Пройденный маршрут: Кемерово, Брест, Болотное, Новосибирск, Коченево, Чулым, Каргат, Барабинск, Татарск, Калачинск, Омск.

Итого за день: 936,0 км.

Пятница 27 июля. День двадцать первый. На Екатеринбург

Утро, подъем. Автомобилей действительно много, но мы наглухо не заставлены, выехать можно. Идем умываться в гостиницу, как было вчера предложено девушкой на ресепшн. А вместо нее на гостиничном ресепшне видим вчерашнего хама. При входе в помещение мы здороваемся всегда, просто автоматически. Поздоровались и на этот раз, хотя сразу его узнали. Вчерашнее чудо хмуро сидит, не поднимая головы, и на приветствие не отвечает — сегодня он не такой буйный, как вчера.

На дворе 17 градусов, уже немного теплее. В 04:36 (05:36) выезжаем со стоянки.

Утренняя дорога пустынна. Сегодня мы надеемся добраться до дома и завершить очередной суровый и дальний. По дому соскучились, и предвкушение встречи с ним создает в нас радостный настрой. А за окном еще и лето, и тепло, и Солнце, и свежий ветер, и родные просторы, и красота. Километры пролетают незаметно.

Проезжаем Ишим.

Все ближе и ближе к дому.

А указатель на Тюмень повеял вообще уже чем-то домашним.

На самом деле, Тюмень это уже почти дом. Решаем разнообразить свои пикники-обеды и позволяем себе заехать пообедать в Тюмень. Ольга тянет меня отметить последний день похода в кафе или ресторан. Но где их быстро найти в Тюмени, мы не знаем, по пути они не попадаются, и я ограничиваю ее аппетиты перекусом в кафе при Ленте. В любом случае, для нас это получилось необычно и весело.

А в Тюмени уже 32 градуса. Ура, под занавес похода, пришло настоящее лето!

Домашняя трасса от Тюмени до Екатеринбурга пролетела на одном дыхании. А вот после поворота с тюменского тракта на ЕКАД, Екатеринбург на всякий случай, если вдруг мы забыли, напомнил о себе как о большом муравейнике, где все всегда куда-то спешат по своим неотложным кошачьим делам. Особенно ЕКАД со своим потоком, непредсказуемо разгоняющимся до 40 км/ч и вдруг беспричинно и внезапно намертво встающим, утомил ждущую встречу с домом Ольгу.

Но я-то знаю, что пробки на ЕКАДе — это «рабочие» пробки, нужно просто немного потерпеть. Так и получилось — домой мы все-таки добрались. Ура, мы дома, обнимаемся с Рысью!

Пройденный маршрут: Омск, Тюкалинск, Ишим, Заводоуковск, Тюмень, Тугулым, Пышма, Камышлов, Богданович, Белоярский, Екатеринбург.

Итого за день: 948,9 км.

…

Итого за поход: за 21 день и 20 ночей пройдено 11404,2 километра, сожжено 969 литров 92-95-98 топлива, с общим средним расходом 8,5 л/100км.

Из 20 ночей: 13 ночей ночевали в Рав4е, 7 ночей в отелях.

Каждый раз удивляемся экономичности использования туристической газовой плитки с баллончиками. За три недели похода с немалым количеством полноценных приготовлений пищи нами было в очередной раз израсходовано всего четыре 220-грамовых баллончика. Ольга, по завершении похода, опять долго мне не верила.

По деньгам все ожидаемо, предсказуемо, бюджетно. Всего было истрачено чуть больше 100 тысяч рублей. В эту сумму вошло ТО Рав4а в Новосибирске, около 8000руб. Основная статья расходов — топливо, около 43000 рублей. Стоимость проживания составила 14250 рублей. Все остальное около 36000 рублей. Согласитесь, весьма бюджетно. Не очень приятным моментом в этом финансовом анализе очередного завершившегося похода является сегмент расходов на топливо, который в сравнение с прошлыми походами продолжает увеличиваться. Приятным моментом послужило отсутствие штрафов, видео-штрафов и податей. Вот ведь, проехал пол-России туда и обратно, и ни копейки соответствующим структурам не заплатил, удивительно. Возможно, для упрощения, штрафы в этот раз включили в стоимость бензина.

В завершение. На одном из семейных мероприятий одна из моих уже совсем взрослых дочерей сравнивала архитектуру, развитие общества, наличие общественных туалетов и т.п. древней греко-римской цивилизации и европейской цивилизации «темных веков». И все сравнения она увязывала с уровнем счастья населений этих цивилизаций. Мол, какие были счастливые античные греки, у них были термы, амфитеатры. И какие несчастные были немцы-французы образца 9-го и 10-го веков — у них амфитеатров не было.

К чему это я. В Монголии мы тоже не видели амфитеатров. Часто жили кочевой жизнью. И были абсолютно счастливы. И нас не покидало чувство абсолютной свободы. Понятно, что не нужно путать туризм с эмиграцией, но все же настолько сильного чувства свободы мы не испытывали пока нигде. Этим Монголия, в наших головах, встала стороной от всех остальных виденных нами территорий, областей и стран.

И, успевайте. Цивилизация наступает. Нет ничего неизменного. И, к сожалению или нет, Монголия рано или поздно серьезно изменится. Успевайте сейчас. Успевайте застать еще во многом сохранившийся уклад и дух старой Монголии. Завтра уже не застанете. Или не так, завтра Вы застанете уже немного другую Монголию. Хотя в принципе, так происходит со всеми и во всем.

Пока.