Центральная Монголия 2017. Часть 1

А начать надо с того, что в Монголию мы не собирались. Планы были совсем другие, но в последний момент что-то не заладилось. А отпуск уже стучался в дверь. И тогда мы вспомнили о Монголии. В прошлом году, в поездке по Кош-Агачскому району Горного Алтая, мы были километрах в пятидесяти от границы, и у нас был разговор, что может быть когда-нибудь туда и съездим. Видимо, время пришло. И у нас состоялась спринтерская подготовка к поездке — то есть почти полное ее отсутствие. Так плохо мы еще ни к одной поездке не готовились. Перерыв за 3 дня интернет, мы набросали список мест, которые нужно посетить обязательно.

Тут же выяснилось, что выбрать более неудачное время для поездки было трудно — начинался национальный монгольский праздник Наадам, и все ближайшие пропускные пункты на границе на целую неделю закрывались (в том году с 10 по 16 июля). А отпуск у меня начинался с 11-го, и сдвинуть его куда-либо возможности не было. Открытым оставался только один АПП — Кяхта-Алтанбулаг в Бурятии. Это был не ближний свет, но нам уже попала вожжа под хвост. И мы (я, жена Светлана и наша машина по имени «Орка») рванули в Бурятию.

А путь в ту Монголию через Бурятию лежит…

Иволгинский дацан. У молитвенных барабанов.

Первые три дня слились в сплошную дорогу. Федеральная трасса «Сибирь» довольно скучное место для путешественника, смотреть тут нечего. Просто наматываешь километры в надежде, что когда-нибудь все это закончится.

Зарисовка: где-то у придорожного кафе.
Два теленка приняли Орку за маму-коровуи доверчиво прижались к ее теплому боку.

Но вот дорога свернула к Улан-Удэ, и началась Бурятия. И как будто заранее на нас повеяло монгольскими ветрами. Собственно, все Прибайкалье тесно связано с монгольской историей. Именно с территории нынешней Бурятии хан Есугей взял себе жену Оэлун, которая стала матерью Темучина. А на острове Ольхон нам как-то показывали место, где была ставка старшего чингизида Джучи. И еще здесь жили меркиты, с которыми долго воевал Чингис-хан. Да и буддизм пришел в Бурятию из Монголии.

Прибайкалье в цвету.

В Бурятии мы однажды уже были, но вглубь территории не заезжали. Поэтому позволили себе сделать короткую остановку, чтобы заглянуть в Иволгинский дацан. Он построен не так давно, уже в послевоенные годы. Для европейского сознания — это чистый новодел, но с точки зрения жителя Востока, любая современная постройка, выполненная в строгом соответствии с традициями, автоматически приравнивается к «седой старине». Так что перед входом заранее переходите на «восточный» настрой.

В соответствии с правилами, мы совершили обход территории дацана по солнцу, вращая молитвенные барабаны. Барабанов здесь много, на любой цвет и размер. Есть маленькие, которые легко повернет и ребенок. А есть большие, к которым надо прикладывать значительные усилия.

Большой барабан.

В дацане несколько храмов (дуганов). Большинство построены из дерева (в странах северного буддизма строят из камня, но для Бурятии дерево — более естественный материал), но некоторые последние по времени делают уже каменными. Они являются и храмами, как таковыми (местом для молитв и проведения обрядов), и одновременно — дацанами (религиозным университетом, где послушникам преподают не только основы буддизма, но и, например, тибетскую медицину).

Самый красочный — храм-дворец Хамбо-ламы Итигэлова, где хранится нетленное тело уважаемого ламы (о феномене которого написано много, даже в центральной прессе). Если бы я подбирал аналог из русской архитектуры, то это был бы «расписной терем» из сказок.

Дворец Хамбо-ламы Итигэлова.

Между храмов, барабанов и субурганов (ступ) перемещаются многочисленные ламы, послушники, туристы и просто верующие. Каждый находит здесь что-то свое. Кто-то — фон для фотографии в каком-нибудь фейсбуке, кто-то — духовную поддержку, кто-то — четыре благородные истины.

Ламы, туристы и субурганы.

Маленький прикол в завершение сюжета: посещение туалета, расположенного за стенами дацана, для лам — на 5 рублей дешевле, чем для простых смертных. Когда я спросил служительницу, а почему, собственно, лам не пускают вообще бесплатно, она удивилась: «А с чего это вдруг?». Да, религия религией, а отправление естественных потребностей — в соответствии с прейскурантом…

Наконец, преодолев за три дня 2400 км, мы подкатили к границе. Недалеко от ворот АПП находилась АЗС. Вся площадка была забита десятками монгольских машин, водители которых спешили последний раз заправиться дешевым бензином. Мы сразу свернули к воротам АПП. Кроме нас, ни одной российской машины в очереди не было, только монгольские. Интересно, где сейчас все россияне? В Египте и Турции?

Примерно через полчаса ожидания нас впустили на смотровую площадку. Наши таможенники проверяют все очень придирчиво, почти все вещи из багажника пришлось вытаскивать. Поскольку Орка первый раз пересекала российскую границу, над нами измывались по полной программе: сняли ее в разных ракурсах на фото и видео, а заодно запечатлели и мои ответы на провокационные вопросы таможенника. Честное слово, на меня даже повеяло ветром времен СССР — я вдруг представил, как нас не выпускают за границу ввиду неблагонадежности.

В окошке транспортного контроля наши данные также долго заносили в компьютер, параллельно быстро пропуская монголов, которые ездят через АПП регулярно и подозрений, видимо, не вызывают. Поскольку возвращаться мы собирались через Алтай, нам вручили какой-то клочок бумаги со штрих-кодом, предупредив, что, если мы его не покажем в Ташанте, нас и машину будут разыскивать и чинить всякие неприятности. Устрашенный такой перспективой, я тщательно спрятал этот клочок поглубже и последующие дни повторял, как мантру: «Отдать в Ташанте, отдать в Ташанте». Позже расскажу, чем все это закончилось.

Еще фото из дацана: Дуган Зеленой Тары.

В отличие от таможенной службы, пограничников мы прошли за пару минут, получили штампы в паспорта и переехали на монгольскую сторону. Оба АПП стоят вплотную друг к другу, поэтому далеко ехать не пришлось. Здесь нас сразу загнали в мелкий бассейн с дезраствором для обработки колес, за что потом взяли 60 рублей. Далее мы отправились по кабинетам. В отличие от российской стороны, где вначале тебя радостно встречают таможенники, на монгольской вначале встречали пограничники. Пока мы соображали, как заполнить врученные нам бланки, подкатил автобус, из которого высыпала почти сотня монголов, которые мгновенно образовали непроходимую очередь. Мы опечалились, что застряли тут надолго, но земляков монгольские пограничники пропускали быстро. И за те 5 минут, что мы, повинуясь образцу на стене, заносили свои данные в графы, очередь растаяла как дым. Мне даже зажмуриться захотелось, настолько это выглядело неправдоподобным.

После пограничников мы попали в руки всего одного таможенника (даже обидно стало, в России нас проверяли человека три). Монгольскую границу, как и российскую, Орка тоже переезжала впервые, но со стороны монголов это никаких репрессий не вызвало. Таможенник записал наши данные о предполагаемом времени пребывания в стране и месте планируемого выезда. После чего заглянул в багажник, не требуя ничего вытащить, и отпустил с миром. На выезде с нас взяли еще 250 рублей — налог на дороги. В итоге проход границы нам обошелся в 310 рублей. Мы знали, что обычно еще заставляют покупать полис автострахования, но нам его почему-то никто не предложил. Перед последними воротами монгольские пограничники попытались у нас эту страховку стребовать, потом переговорили с кем-то по рации и махнули рукой: проезжайте так. И мы уехали незастрахованными.

Главный храм дацана — Цогчен-дуган.

Ворота открылись, и мы оказались в Алтанбулаге, уже окончательно в Монголии. Надо было поменять рубли на тугрики, и мы ждали обещанных в интернете менял, которые подходят к туристам крадучись, стреляя по сторонам глазами в поисках полицейских. Фиг вам! Прямо возле АПП стояли несколько киосков обмена валюты — абсолютно не шифруясь, с крупными надписями на русском «Обмен». Обмен оказался вполне приличным, с курсом даже чуть более выгодным, чем в банке (позже мы сравнили: в банке меняли 1 рубль на 39,7 тугриков, в киосках — 1 на 40,0). Без очередей и на прекрасном русском языке. Так что лучше сразу на границе менять деньги по максимуму, чтобы потом не убивать время на банки (мы так не сделали и позже жалели об этом).

Отъехав от Алтанбулага с полкилометра, мы свернули в степь, чтобы не ехать по незнакомой стране ночью. Поставили палатку. Трава под ногами была очень колючей, и чтобы не продырявить надувные коврики, пришлось подкладывать под них два запасных спальника, которые у нас всегда катаются в багажнике на всякий случай. Ужинали уже в темноте, подсвечивая еду фонариками. На этот манящий свет со всей степи сбежались кузнечики и слетелись мотыльки. Они дружно принялись ползать и прыгать по нам, периодически пытаясь перебраться и на наш ужин.

Наша палатка в ночной степи.

Ночь была безоблачная, небо — очень звездное. В городе такого не увидишь, да и за городом не везде. Мы полюбовались небосводом и отправились спать. Движение на дороге к ночи все более оживлялось (потом мы поняли, что монголы с удовольствием ездят летом по ночам, когда жара спадает), кузнечики громко выводили свои трели, так что засыпать было не скучно.

Среди каменных джунглей и бетонных динозавров

В парке скульптур динозавров. Пинакозавр.

14.07.2017, пятница. Первый полноценный день в Монголии. Едем от границы к Улан-Батору. Везде вполне приемлемый асфальт, за который берут вполне приемлемую плату — по 1000 тугриков (25 рублей) на каждом пункте, выдавая талончики об оплате.

В интернете пишут, что эти пункты встречаются примерно один раз на 200 км пути, но на шоссе Алтанбулаг — Улан-Батор они попадались раза в три-четыре чаще. Первое время мы вглядывались в номера встречных и попутных машин, надеясь увидеть российские, потом бросили это безнадежное дело. Нет русских в восточной Монголии, все на пляжах в Турции или еще не знаю где.

Талоны оплаты проезда по шоссе.

На дорогах за пределами Улан-Батора почти сплошь внедорожники, а из внедорожников — почти сплошь Лэнд-Крузеры (с редкими вкраплениями Гелендвагенов). Я такое засилье TLC на дорогах видел только на Камчатке, но монголы наших переплюнули. И все ездят очень быстро. Ограничение скорости там до 80 км/час, и мы решили, что в незнакомой стране нарушать скоростной режим сильно не будем. К тому же неизвестно, сидит ли у них ГИБДД в засадах с радарами?

Кстати, оказалось — не сидит. Более того, за пределами Улан-Батора мы не встретили ни одного гибддшника, вообще ни одного, а в Улан-Баторе всего двух — по одному на каждый день поездок по столице. Но мы этого еще не знали, поэтому нас обгоняли почти все. Но только до начала населенного пункта. Там все лихие монголы сразу сбрасывают до 30 км/час и начинают красться по улицам (повторяю — без радаров, без видеорегистраторов на обочине). Просто сами. Я вспомнил, как в России проезжаются населенные пункты, если на горизонте не видно никого в форме, и мне стало немного стыдно за наших.

Несколько слов про газ: в интернете читали, что в прежние годы газовых заправок в Монголии наши водители не видели. Сейчас ситуация изменилась. На шоссе Алтанбулаг — Улан-Батор АГЗС есть в Сухэ-Баторе и Дархане, на Центральной трассе — в Хархорине, Цэцэрлэге, Тариате, Тосонцэнгэле. На окраинах столицы их несколько. Только на Северной трассе их пока нет (но там вообще ничего нет, с моей точки зрения, включая трассы как таковой). Стоимость литра в среднем 1000 тугриков (по Центральной трассе чем дальше от Улан-Батора, тем постепенно дорожает), то есть раза в 1,5 дороже, чем у нас.

Заправки выглядят вполне солидно — именно как заправки, а не как наши забегаловки, разбросанные по просторам Сибири. И даже если вы не видите заветное слово «ГАЗ» крупными буквами, о содержании можно догадаться другим способом. На монгольских АГЗС всегда только две цены: вверху с надписью «Авто», а ниже с волшебной для русского глаза надписью «Ахуй» (подозреваю, что это бытовой газ, но специально мы не выясняли). Поэтому в каждом населенном пункте мы старательно выискивали это чудесное слово и, в результате, проехали на газе почти три четверти страны (а может и все четыре пятых). С русским языком могут быть проблемы, но слово Full понимают на любой заправке.

Улан-Батор. Здание правительства с фигурами Чингис-хана и монгольских воинов.

Итак, мы ехали к Улан-Батору. Встречные машины никак себя не обозначали, поэтому примерно через час езды я выключил и ближний свет, и габаритки, чтобы не выглядеть белой вороной. Пару раз нам навстречу попались кортежи огромных черных внедорожников с мигалками, но тоже с выключенными фарами. Ну не понимают монголы, зачем днем включать свет. Ну и что? Мы несколько лет назад тоже этого не понимали.

Стояла жара (днем было выше 35 градусов). Воздух в Монголии очень сухой, в жару обезвоживание наступает очень быстро. Во рту сохло непрерывно, и бутылки с водой пустели буквально на глазах. А ведь мы были не в пустыне, просто в степи. А что туристы чувствуют, скажем, в Гоби? Об этом даже думать не хотелось. Да ладно, нам было жарко... У нас несколько раз за день батарея в навигаторе перегревалась, и он требовал отключения, угрожая в противном случае впасть в коматозное состояние.

В интернете постоянно пишут о безумном трафике на улицах столицы Монголии, поэтому мы в первый день хотели объехать Улан-Батор как-нибудь по краю и остановиться на ночь в национальном парке Горхи-Тэрэлж. И наш навигатор проложил маршрут по краю, но все-таки по краю Улан-Батора, а не за его пределами. Поэтому со столичными водителями мы столкнулись в первый же день. У Светланы эта поездка вызвала легкий шок (нет, не легкий, это я преуменьшил). Любой дисциплинированный европейский водитель после дня пребывания в Улан-Баторе поседеет.

Но для нашего российского водителя ничего чересчур ужасного на этих улицах нет. Да, перед перестроением почти никто поворотники не включает. Да, каждый норовит подрезать и влезть перед тобой. Но ведь при этом все бибикают! Бибикнуть перед нарушением правил — для улан-баторца — дело святое. Поэтому над улицами стоит почти непрерывная какофония сигналов. Первое время я вздрагивал — каждый раз казалось, что это в мой адрес.

Но к концу дня я даже начал получать от всего этого своеобразное (явно извращенное) удовольствие. Едешь — и стреляешь глазами по сторонам: ну, кто следующий попробует влезть? А вот не дам! Моя полоса! Я сам могу в ответ бибикнуть, даже громче, чем ты! Детский сад, одним словом… Больше всего это напоминало какую-то бесконечную игру в «козлодрание», где каждый сам за себя (если, конечно, монголы в нее играют).

Улан-Батор. Памятник Сухэ-Батору.

И что самое интересное, при таком способе езды никто ни с кем не сталкивается. В родном Новосибирске мы каждый день видим по парочке ДТП, в которых один упрямец не уступил дорогу другому упрямцу. Но мы два дня катались по Улан-Батору и ничего подобного не встречали. Как у них это получается, а?

И кстати, неправда, что тут не говорят спасибо «аварийками». Лично мне в первый же день сказали так спасибо две дамы (в разных авто), которых я любезно пропустил вперед. Так что монголки уже это знают, осталось научить вежливости грубую мужскую часть населения.

На выезде из города мы попали в знаменитую улан-баторскую пробку, о которых в интернете уже целые легенды сложены. Был вечер пятницы, официально Наадам уже закончился, но вся Монголия собиралась продолжать праздновать до понедельника, и на многих машинах развевались национальные флаги. Напомню, что температура за бортом стояла выше 35 градусов, и все стремились вырваться из душных каменных джунглей на природу. Поэтому скорость движения в пробке доходила до 1 метра за 5 минут.

Дорога с обеих сторон была огорожена, и свернуть «в поле» не было никакой возможности. Естественно, многие пытались рвануть по встречке, упирались лбами в едущих зачем-то в город, усиливая столпотворение. Не приспособленная к таким издевательствам, Орка начала быстро греться, и через час, даже с вывернутой на максимум печкой, почти закипела. По счастью, сбоку оказался расширительный карман, как раз на одну машину, и мы юркнули туда. Ожидая, пока расширительный бачок перестанет изображать булькающий самовар, мы не спеша пили чай из термоса, отвечали на «Хэлло» из проползающих мимо машин, объясняли (в основном знаками), что техпомощь не нужна.

Улан-Батор. Колокол мира в парке у площади Сухэ-Батора.

Позже выяснилось, что наша конкретная пробка образовалась из-за того, что в нескольких километрах впереди эта дорога соединялась с другой, также ведущей из Улан-Батора на природу. Светофора на перекрестке не было, и каждый истинный монгол норовил пролезть впереди другого без очереди. В результате обе дороги встали почти намертво. Так продолжалось до тех пор, пока на злополучном перекрестке не появился регулировщик. Он довольно быстро разрядил напряженную дорожную обстановку, и к тому моменту, как Орка остыла, машины мимо нас уже не ползли, а все-таки ехали.

Мы заняли свои места и попытались вернуться из нашего кармана назад на дорогу. Но не тут-то было. Пускать нас никто не хотел. Одно дело махать приветливо этим иностранцам руками, и совсем другое — пропускать их перед собой. Какой улан-баторец это потерпит? Постояв какое-то время в ожидании чуда, я понял, что надо брать судьбу в свои руки, поскольку чудес на монгольских дорогах пока не бывает. И рявкнув мотором, мы внаглую ввинтились в поток перед чьим-то капотом. И — все нормально, нам даже никто возмущенно не просигналил.

Проехали по мосту через речку, часть машин сворачивала здесь. Кто-то в интернете задавал вопрос, есть ли в Улан-Баторе пляж? Есть — и сама речка, и берега были черны от народа, пытающегося освежиться. Но лучше этого не делать — санитарное состояние речки в пределах Улан-Батора оставляет желать лучшего. И хотя закаленных местных жителей ничего не берет, иностранцу соваться в эту воду категорически не рекомендуется.

В парке Тэрэлж.

К парку Тэрэлж добрались уже ближе к вечеру. За въезд на территорию берут по 3000 тугриков с носа. Территория парка довольно большая, многие туристы приезжают на несколько дней, живут на турбазах и в отелях (их тут несколько десятков), не спеша бродя по окрестным горам. К сожалению, мы себе такой неспешности позволить не могли — отпуск дают всего на две недели, что с неспешностью вообще не стыкуется.

Парк лежит на стыке природных зон: с одной стороны, под ногами та же колючая степная трава, на которой мы ночевали накануне, с другой — вокруг себя видишь смешанный лес с березами и лиственницами.

В парке много гранитных скал-останцев, над которыми поработали процессы выветривания. Причем, выветривания в буквальном смысле, поскольку с дождями в Монголии есть некоторые проблемы, а вот с ветрами — никаких проблем нет.

Когда смотришь и фотографируешь выветренные скалы, главное — вовремя остановиться. Потому что в какой-то момент появляется азартное желание запечатлеть их все, поскольку, действительно, ни одна не похожа на другую.

Почти трон.

Самая знаменитая в парке — скала Черепаха. Возле нее всегда полно народу, и иностранцев, и самих монголов. Она возвышается над долиной, как символ мудрости и спокойствия.

Собственно, она — самая высокая из останцев в парке. Остальные куда ниже, высоких скал, подобных нашим красноярским столбам, здесь нет. Но и малые формы бывают иногда довольно симпатичными.

Еще одним примечательным местом является парк скульптур динозавров. За вход надо платить отдельно (уже забыл сколько). Скульптуры из бетона, не окрашенные. Собственно, в самих скульптурах ничего особенного нет — в Новосибирском зоопарке, скажем, они явно симпатичнее и сделаны менее грубо. Но, во-первых, здесь воспроизведены не абстрактные динозавры, а именно те, которые жили на территории будущей Монголии. Во-вторых, на фоне окружающего дикого пейзажа динозавры выглядят более реалистично. Во всяком случае, мы не пожалели, что заглянули сюда.

Семейство травоядных: впереди мама с малышом…

… а папа сотрясает землю в отдалении.

Съешь веточку! (издевательство над хищником)

Никаких поясняющих надписей под скульптурами не было, поэтому идентифицировать динозавров получилось не очень хорошо (или даже совсем плохо).

Тарбозавр (?) нападает на пинакозавра.

Наперегонки с раптором.

Маленьких обижать нельзя! (защищаю протоцератопса от, э-э, не знаю, от кого).

Солнце уже садилось, пора было думать о ночлеге. По южной части парка протекает река, здесь вода, в отличие от Улан-Батора, чистая. По берегам реки во множестве стояли машины и палатки улан-баторцев. Мы нашли свободное место, смыли в речке дорожные пыль и пот, поужинали. Вокруг было довольно шумно. Шумели и взрослые, и дети. Мы еще в Улан-Баторе обратили внимание, что монголы почти всегда ездят семьями. Редко встретишь машину с одним-двумя пассажирами, чаще всего задний ряд сидений плотно занят детьми.

Первый день в Монголии выдался для нас довольно утомительным, поэтому вскоре после ужина мы решили укладываться. Но не получилось — соседняя палатка решила нанести нам визит и пригласить к ужину. Начали они общение с английского, но быстро исправились и перешли на русский (правда извинялись, что много русских слов со школы забыли). Мы решили отказаться от приглашения, так как, действительно, уже наелись и хотели только отдыха. Соседи ушли, но на этом не успокоились и через некоторое время принесли угощение — мясо с овощами и банку монгольского пива.

Пришлось устроить второй ужин (кстати, мясо оказалось очень вкусным), а потом нанести ответный визит вежливости с вручением упаковки российских пряников (для таких целей, собственно, их и брали). Соседями оказались две семьи с детьми и их друг из Китая. Я до сих пор жалею, что мы не посидели с ними, потому что языкового барьера почти не было. Но глаза у нас закрывались буквально на ходу, и нам пришлось откланяться. Сквозь полудрему было слышно, как еще долго подъезжали другие машины, взрослые и дети продолжали весело шуметь (причем дети дошкольного возраста резвились далеко за полночь и никто их не укладывал). Вывод первого дня: монголы — это люди азартные на дорогах, шумные в общении и очень гостеприимные.

Цветы среди камней.

Боги, демоны и другие

Улан-Батор. В музее Чойджин-ламы.

15.07.2017, суббота. За ночь молодежный палаточный лагерь у реки существенно вырос, а после семи утра в парк начали подтягиваться и пожилые пары. Они находили свободные места и быстро ставили палатки. Мне кажется, что для монголов, привыкших к кочевому образу жизни, палатка — это гораздо более естественное жилище (после юрты, конечно), чем для любого другого народа. И современные монголы в этом смысле — бОльшие туристы, чем иностранцы.

И вообще, основная масса туристов в Монголии — это монголы. Понимаю, что фраза звучит немного глупо. Но у меня перед поездкой почему-то сложилось мнение, что все основные достопримечательности в стране посещаются в основном иностранными (европейскими и китайскими) туристами. В действительности же, все достопримечательности Монголии посещаются в основном самими монголами. Чаще всего целыми семьями с детьми. Все активно фотографируются, носят палки для селфи, с удовольствием покупают монгольскую символику в сувенирных отделах.

После легкого завтрака мы покинули парк и перед возвращением в Улан-Батор доехали до монумента Чингис-хану (километров 20 от парка). Вообще, Чингис-хан в современной Монголии буквально везде: на купюрах, у здания правительства, на картинах, значках и открытках. Но монумент всю эту мелочь перещеголял — конная статуя высотой 40 метров на 10-метровом постаменте.

У ворот комплекса.

Ворота открывались в девять утра, мы подъехали как раз к открытию и успели осмотреться без толп снующих туда-сюда туристов. Въезд на территорию монумента бесплатный, билеты надо брать, только если заходишь в музей (внутри постамента) и поднимаешься на лифте (внутри задних ног коня) на смотровую площадку (на голове коня). Впечатление от памятника одно — слишком большой.

Длинная лестница ведет к подножию монумента.

На расстоянии он выглядит лучше, особенно когда видишь его с востока по дороге к Улан-Батору, а не наоборот. Тогда он далеко виден в степи, на что, видимо, и рассчитывалось. Вблизи же его рассматривать плохо, подавляет.

Гораздо более интересно выглядят фигуры воинов и полководцев монгольского войска. Они стоят недалеко от парковки, выполнены почти в натуральную величину.

Не совсем в натуральную, в масштабе примерно 1,5:1.

Каждая фигура индивидуальна, отличается от соседних. Рядом установлены таблички с надписями, к какому тумену эти воины относились.

И сам Великий хан, и его войско, пристально смотрят на восток — в направлении восхода солнца и… И тут я задумался, а почему именно в этом направлении смотрит грозное войско? После долгих размышлений оказалось, что все правильно, восток — самое надежное направление. На севере — Россия, бывший Большой брат, как-то невежливо грозно смотреть на север. На юге — Китай, возможно, будущий Большой брат, как-то недальновидно грозно смотреть на юг. На западе — Европа, поставляющая основных туристов в страну, экономически невыгодно грозно смотреть на запад. А на востоке — самое милое дело: только краешек Китая и почти бескрайний Тихий океан. Правда, тут может крыться подвох — на востоке (на юго-востоке, точнее) располагается еще и Внутренняя Монголия. Так что, возможно, это все-таки тонкий намек Китаю?

Снова проехались по Улан-Батору. Движение было намного спокойнее, чем накануне, ни одной пробки нам не попалось. В Новосибирске, например, в субботу машин на улицах едва ли не больше, чем в рабочие дни. А здесь мы полдня катались по полупустому центру, с недоумением вспоминая вчерашний «экстрим».

В поездке пользовались двумя программами для навигатора — Оsmand (в основном) и Maps.me (пару раз). Программы себя оправдали, маршруты они строят неплохо (кроме Северной трассы, но это — отдельная песня). Единственное, что в Оsmandе глючит — это «Поиск». При поиске музеев Улан-Батора, например, он выдал мне еще и половину музеев Новосибирска. И если выбирать пункт назначения через эту функцию, нет гарантии, что он приведет туда, куда нужно.

Поэтому, лучше всего просто найти нужное место на карте, и ткнуть в него пальцем. Тогда он вас туда точно выведет. Бумажную карту тоже неплохо бы иметь, если вы планируете хоть иногда передвигаться пешком. В Центральном универмаге в отделе сувениров есть хорошие карты Улан-Батора на английском (но мы эту карту купили уже перед самым отъездом из города, поэтому воспользоваться не успели).

Светофоры на улицах немного непривычные для нас — горизонтальные, висят над проезжей частью и состоят из пяти частей: красный, желтый, зеленый и две тонкие зеленые стрелки на повороты. На обычный зеленый поворачивать нельзя, стоишь и дожидаешься «своей» стрелки. Следующие несколько дней нам светофоры не попадались, и я про эти тонкости благополучно забыл. И когда мы снова наткнулись на светофор в Улангоме, я машинально повернул на почти пустом перекрестке на «просто зеленый». Слышали бы вы, сколько возмущенных гудков раздалось в мой адрес. Сигналили дисциплинированные монголы, которые терпеливо дожидались «своей» стрелки на встречной полосе. Мне стало очень стыдно, и я поспешил нырнуть в переулок.

Сегодняшний день у нас был запланирован под культурную программу, поэтому мы отправились по музеям и монастырям. Первая достопримечательность города, которую посещают все туристы — монастырь Гандан. Он не очень старый, его храмы строились в XIX-XX веках. Но искать более древние сооружения — дело неблагодарное. Буддизм (ламаизм) основательно пришел в Монголию только в XVI веке, поэтому никакой, скажем тысячелетней, истории быть и не может.

Еще не дойдя до собственно стен монастыря, начинаешь проникаться нужным настроением: вдоль дороги, ведущей к главным воротам, тесно расположены небольшие дацаны (в данном случае я имею в виду отдельные учебные заведения), всюду мелькают монашеские одеяния. Тут же приютились лавки, торгующие религиозной буддийской атрибутикой (верующие заходят, чтобы купить что-нибудь для участия в обрядах, туристы — купить то же самое в качестве сувенира).

Войдя внутрь, мы начали обход монастыря по солнцу. Первой на нашем пути оказалась интересная ступа — совмещенная с молитвенными барабанами. Мы начали движение вокруг нее, но тут наш полумедитативный настрой был грубо прерван шлепком пластиковой бутылки об асфальт. Бутылка была наполнена песком, а швырял ее (а иногда и пинал, чтобы не наклоняться) пожилой монгол, на вид вполне нормальный, хотя его поведение назвать нормальным было никак нельзя. Далеко не сразу мы сообразили, что это не местный сумасшедший, а вполне себе почтенный сторож монастыря, который таким необычным образом гоняет от ступ голубей. Хотя голуби явно давно адаптировались к бутылочным прилетам, поэтому на очередное «шмяк» взлетали лениво, не спеша делали круг над ступой и возвращались на прежнее место. И сторож снова шел к своему метательному (и пинательному) снаряду.

Пока голубей нет, можно без помех обойти ступу.

В Монголии можно встретить три стиля буддийских храмовых построек. Первый — тибетский, с плоскими крышами и наклонными стенами. Раньше такие храмы полагалось ставить только на возвышенностях, но сейчас это правило не соблюдается, и ставят, где угодно. Второй стиль — китайский, все здания выстроены по прямоугольнику и имеют красивые изогнутые черепичные крыши. Ставят на равнинах. И, наконец, третий — чисто монгольский стиль — закругленная крыша, главный храм в центре, малые постройки — по окружности вокруг него. Этот стиль остался от самых первых монгольских храмов, когда кочевники ставили алтари прямо в юртах. На территории монастыря Гандан можно встретить все три стиля. Старая часть монастыря, относящаяся к XIX веку, выстроена в китайском стиле, более новая — в тибетском.

Центральное место в монастыре занимает храм Мэгджид-Джанрайсэг. Он выстроен в тибетском стиле, с белыми наклонными стенами. Джанрайсэг — это бодхисаттва Авалокитешвара. После Будды, это имя — самое известное в буддизме Махаяны. Каждый Далай-лама считается его земным воплощением. Поэтому храм, посвященный Авалокитешваре, есть в каждом монастыре. Он не обязательно главный, как в Гандане, но есть всегда.

Храм Джанрайсэг.

На площади перед входом стоит большая курильница с колокольчиками. Монголы обходят ее по кругу, дотрагиваясь по очереди до всех колокольчиков. Чтобы маленькие дети тоже могли позвонить, их берут на руки или сажают на шею.

Курильница с колокольчиками перед входом в храм.

У самого входа стоят два льва-стража, отгоняющие злых духов и злые помыслы. Мы заметили, что многие монголы встают на цыпочки, чтобы дотянуться и коснуться головы льва. Как и в случае с колокольчиками, я не знаю, имеет ли это религиозное значение, или это современное изобретение — вроде «коснуться на удачу»? Спросить было не у кого, поэтому мы, рассудив, что хуже от этого точно не будет, позвонили в колокольчики, и коснулись львиного темени. На всякий случай…

Грозные стражи у входа.

Храм с трех сторон окружают ступы. Они раскрашены в разные цвета (что встречается не так уж часто), поэтому имеют довольно праздничный и веселый вид. Хотя, разумеется, ступы требуют почтительного отношения, независимо от своего цвета.

В буддизме, помимо чисто утилитарной функции (быть вместилищем праха умершего), ступа выполняет еще и символическую — как и мандала, она служит моделью Мироздания (только мандала — это «вид сверху», а ступа — «вид сбоку», как бы странно это не звучало).

Ступы слева от храма Джанрайсэг.

Справа от храма Джанрайсэг стоит небольшой храм Калачакры. Думаю, многие видели в фильме «Маленький Будда», как монахи сооружают из разноцветного песка мандалу — модель Вселенной. На это уходит много дней и даже недель, но почти сразу после того, как рисунок закончен, его разрушают. Для проведения этого ритуала и был построен храм. В остальное время это здание является дацаном. Львы-стражи у входа были довольно веселой расцветки. Так и хотелось спросить, каких львов больше боятся злые духи — однотонных суровых, как у храма Джанрайсэг, или таких вот разукрашенных? Но спросить, опять-таки было не у кого - злых духов поблизости не наблюдалось. Впрочем, не факт, что они сказали бы правду…

Храм Калачакры (дацан Дэченгалба).

А вот стражи у соседнего дацана были строго белые, и сразу внушали трепет. Да и было их там целых четыре, так что никаких шансов на незаконное вторжение у злых духов не было.

Один из стражей дацана Идгаачойнзинлинг.

Справа от главного входа в монастырь отдельной группой стоят несколько храмов, обнесенных общей стеной. Обычно с этой группы туристы и начинают осмотр, но, поскольку мы перемещались «по солнцу», ей мы закончили.

Ворота старой части монастыря.

Это старая часть монастыря, постройки в основном XIX века. Стиль архитектуры большинства зданий китайский — крыша прикрывает стены. Смысл этого сугубо практичный — в Китае дождей намного больше, чем в Тибете.

Под крышей приютились вот такие замечательные физиономии.

Посетителей на этой, небольшой в целом, территории было гораздо больше, чем у главного храма. Даже немного тесновато. Казалось, что ты не в Монголии с ее двумя жителями на квадратный километр, а в густонаселенном Индокитае. Перед храмом установлены молельные доски, чтобы верующим не приходилось ложиться на камни двора.

Храм Ваджрадхары — первое каменное здание монастыря.

Храм Деданповран.

Здесь можно было увидеть и обещанный мною третий монгольский архитектурный стиль храмов — храм Гандан (носит такое же название, что и сам монастырь) — каменная юрта с крышей.

Храм Гандан.

Крыши в зданиях монастыря — сами по себе произведение искусства. Это всегда поражает во всех азиатских странах — ничем не примечательные стены и вознесенные над ними черепичные крыши — очень сложные по конструкции, но легкие в восприятии, изящно изогнутые, с целыми скульптурными группами наверху. А когда на них еще и трава растет — это вообще ввергает в легкий экстаз…

Крыша ворот.

Элементы крыши.

Закончив прогулку по монастырю, мы решили добраться до музея Чойджин-ламы. Когда-то это был храмовый комплекс, ныне — музей религиозного искусства. Точного местонахождения мы не знали, поэтому воспользовались «поиском» Оsmandа. Как уже писал, функция очень глючная, и навигатор долго водил нас кругами вокруг площади Сухэ-Батора и в итоге доставил к зданию библиотеки. Поняв, что больше ничего толкового от вредного гаджета мы не добьемся, Светлана отправилась ловить пожилых прохожих со знанием русского языка. Пожилых, как назло, не попадалось. Но в соседнем припаркованном автомобиле оказалась вполне приличная молодежь. Вначале они пытались объяснить дорогу на словах и пальцах, но потом просто поманили нас за собой и довели практически до стен музея.

Музей напоминал… Токио. Не в смысле, что я хвастаюсь, что будто был в Японии — не был. Но в фильмах мы такое много раз видели: маленькие храмы в центре мегаполиса и небоскребы вокруг. Вот такое же впечатление производит и музей в самом центре Улан-Батора. Духовная сила черпается в прошлом, помогая устремляться в будущее. И никакого диссонанса между ними не возникает.

Среди небоскребов.

Внутри тоже были обязательные львы, а у главного храма были забавные фигурки на парапете у галереи с колоннами.

И, конечно, я снова не смог равнодушно пройти мимо веселых фигурок на крыше.

В музее много экспонатов, и лучше приходить сюда с экскурсией. Но с этим у нас не заладилось. Вскочившая со стула при нашем появлении экскурсовод сразу призналась, что по-русски говорит плохо и предложила все рассказать на английском. Мы вежливо отклонили столь любезное предложение, и экскурсовод с явным облегчением опустилась назад на свой стул.

В витринах было много масок — подобные используют в танцах на национальных праздниках. А еще в далекие-далекие времена у меня была книжка с какой-то монгольской сказкой. Там у всех персонажей были подобные лица. Такая вот неожиданная встреча с детством…

Еще больше было скульптур. Будды и бодхисаттвы соседствовали с многорукими божествами, демонами и псами. Тибетский (и, соответственно, монгольский) буддизм вобрал в себя очень много персонажей, и его пантеон намного богаче любой другой религии.

И не поймешь сразу, то ли демон, то ли, наоборот, борец с демонами.
Но в темном переулке с таким лучше не встречаться.

Псы-стражи.

Видимо, аналог Георгия Победоносца — герой, поражающий зло копьем
(правда, поверженное зло выглядит как-то неубедительно).

Были в музее и тханка (рисунки на ткани) с различными сюжетами. Я не совсем понимаю, как в буддизм, для которого вся жизнь и так является сплошным страданием, умудрилась проникнуть еще и идея ада. По-моему, это уже явный перебор со страданиями. Но, тем не менее, нам попалась сцена наказания грешников. Интересно, что ад в данном случае — ледяной.

Повторюсь, что по музею лучше ходить со знающим человеком. Поэтому или приезжать с туристической группой, у которой свой экскурсовод, или учить английский.

ВИДЕОКЛИП № 1. Улан-Батор и окрестности

После музея мы немного прошлись по центральным улицам и площади, чтобы знакомство со столицей прошло не только через ветровое стекло. В центре все носят только европейскую одежду. Если на территории монастыря Гандан нам встретилось много монголов в национальных костюмах, то здесь — только современные наряды. Дамы щеголяют и в мини, и в шортах. О-о, юные монголки в обтягивающих шортиках — это о-очень привлекательное зрелище. Но не будем отвлекаться от рассказа о культуре…

На долгую прогулку нас не хватило. Второй день стояло пекло за 35 градусов, мы никак не могли привыкнуть к такому сочетанию жары и сухости, по нескольку раз заходили в магазины купить воды. Но во рту все равно стояла «великая сушь». Поэтому после посещения двух монастырей и прогулки по центральной площади, мы решили, что пора бежать на природу — даже если это сухая степь. И мы покинули Улан-Батор, устремившись по Центральной трассе на запад — в сторону древней столицы Каракорум.

Строго говоря, официально такого названия — Центральная трасса — нет. Есть Южная трасса, есть Северная. Но на физической карте Монголии, на которую мы периодически поглядывали, была еще и третья трасса, идущая от Улан-Батора через Цэцэрлэг к Улангому, обходя хребет Хангай с севера (Южная трасса обходит хребет с юга). Назвать ее иначе, как Центральной, нам в голову не пришло. В реальности там никакой единой трассы нет (за исключением шикарного участка вдоль озера Хяргас нуур), но когда-нибудь наверняка будет. А видя, как сейчас в Монголии строят дороги, веришь, что это случится достаточно скоро.

Вот, собственно, по этой, имеющейся на карте, но отсутствующей в реальности трассе,
мы и двигались все последующие дни.

На загородном шоссе наше внимание привлек интересный процесс обгона. В чем его отличие от обычного? Если наш водитель понимает, что не успевает завершить обгон, он сбрасывает газ и втискивается обратно на свою полосу. Да, мешая при этом другим, даже подрезая кого-нибудь ни в чем не виноватого, но он все же пытается уйти от лобового столкновения. Монгольский водитель не таков. Видя быстро приближающуюся к нему машину, он упорно продолжает ехать по встречной полосе.

Я не знаю, на что он надеется. Может быть на то, что встречный автомобиль юрким сусликом упрыгает в степь? Или коршуном взлетит над шоссе, чтобы пропустить его под собой? Это никому не известно. Но, так или иначе, а в последний момент водители все же решают начать торможение и останавливаются обычно в каком-нибудь полуметре друг от друга. И лишь после этого автор неудавшегося обгона начинает, отчаянно сигналя, втискиваться в свой ряд, освобождая встречную полосу. Увидев эту картину первый раз, мы решили, что это случайность. Но после третьего-пятого-десятого раза мы поняли, что это просто монгольские особенности национальной езды.

Кстати, с подобным отношением мы позже столкнулись и на «однополосных» грунтовках. Скажем, для разъезда со встречной машиной я принимаю вправо, как лыжник уступающий лыжню, и мое левое колесо начинает катиться по правой колее. Я надеюсь, что встречный водитель сделает то же самое, и мы спокойно разъедемся левыми бортами. Но встречный и не думает смещаться, а продолжает катить посередине, видимо уверенный, что сейчас я юрким сусликом… (далее см. абзац выше).

И лишь в последний момент, разочарованный нашим несходством с вышеупомянутым грызуном, встречный водитель уходит влево. В общем, это то же самое «козлодрание», что и на улицах Улан-Батора. Никакого паритета в нем быть не может по определению. Если ты быстрее, сильнее или ловчее, то ты и прав. Но это касается только езды. Выйдя из машины, монгол тут же превращается в абсолютно адекватного человека, гостеприимного и уважающего старших.

Рассказывая о монгольских дорогах, нельзя обойти вниманием и такое явление, как монгольские «лежачие полицейские». У них есть отвратительная отличительная черта — они очень узкие и высокие. И если вы их вовремя не заметили, то даже самая мягкая подвеска не спасет вас от удара головой в потолок. В небольших городках и поселках таких «полицейских», как правило, три. Причем, если первые два обозначены, как положено, то третий — всегда возникает без предупреждения. После того, как мы пару раз наскочили на это чудо асфальта, мы начали старательно их пересчитывать. Метод сработал, и третий «полицейский» перестал коварно бросаться нам под колеса.

Ночлег у нас был запланирован в юрточном кемпинге Lunoba, расположенном рядом с дюной Молцог Элс. В Монголии необязательно ехать в Гоби, чтобы увидеть пески — дюны периодически попадаются и в центральной части страны. Эта дюна находилась километрах в 70-80 от Улан-Батора, впечатления на нас не произвела — совсем невысокая и вся заросшая кустарником. До кемпинга с трассы 5 км по песчаной грунтовке с неприятной гребенкой. Мы купились на этот кемпинг, прочитав чьи-то восторженные отзывы в интернете.

Ну что сказать? Из плюсов: место тихое (даже монголы, продолжавшие свое празднование, делали это у самых ворот, и у нашей юрты их слышно не было, поэтому мы хорошо отоспались), есть нормальный туалет, горячий душ, прачечная (воду качают с глубины 400 метров), ресторан. Из минусов: это не юрты, а домики в виде юрт, с кафелем на полу, пластиковым окном и железной дверью и очень плохой вентиляцией. Мы как-то жили на Алтае в монгольской юрте, она проветривается элементарно, за считанные минуты. А здесь духота стояла до ночи, пока поднявшийся ветер не выдул ее наружу. И еще мухи (до этого мухи нам вообще не попадались). Но других иностранцев такое положение, видимо, вполне устраивает — кемпинг был полон европейцев и китайцев.

Кто ездит в юрте на колесах?

16.07.2017, воскресенье. Хорошо отоспавшись в тишине псевдоюрты, мы с новыми силами оправились дальше на северо-запад по центральной Монголии. В этот день погода решила дать нам передышку, почти весь день было пасмурно, несколько раз даже начинал крапать дождик. Воздух, становясь менее сухим, сразу приносил облегчение. Мы ехали и блаженствовали.

По дороге нам встретилась еще одна песчаная дюна, на сей раз более крупная. Она носит название Элсэн Тасархай, и это, собственно, не одна дюна, а несколько небольших дюн и несколько десятков километров песка, вытянутых с севера на юг, которые шоссе разрезает примерно пополам. Песок мелкий, все частицы одного размера, а это говорит о том, что ветер трудился над ними многие тысячелетия, если не миллионы лет. Если встать спиной к шоссе, то забываешь, что вообще-то находишься в степи — перед глазами только песок.

Забавно, но на этом песке растут березки — редкие, маленькие, скрюченные (хотя и не карликовые), но все же березки.

На краю песка, сразу у шоссе, разместилась целая куча верблюдов и лошадей — развлечение для туристов. Я давно хотел попробовать проехать на верблюде, чтобы понять, чем это отличается от верховой езды на лошади. Поэтому не пожалел 5000 тугриков, и хозяин верблюда провел его (и меня заодно) по небольшому кругу на краю песков.

Чем отличается от лошади? Всем! Вообще ничего общего, по крайней мере, на шаге. Я знаю, что боевые верблюды могли нестись со скоростью, не намного медленнее лошадиного галопа, но мой экземпляр на такие подвиги не подписывался и вышагивал с грациозной неторопливостью. Словом, если вы точно никуда не торопитесь, то верблюд — ваш транспорт.

Светлану верблюды не интересовали, и за такие же 5000 тугриков она проехала на монгольской лошадке. Хозяин твердо намеревался прокатить туристку, не выпуская поводья из рук, и мне стоило большого труда объяснить ему, что жена в состоянии проехать и сама. С явной неохотой он отдал поводья, и Светлана тоже сделала круг. Лет 25 назад в конном походе у нее была кобыла по кличке Монголка, и Светлана до сих пор вспоминает, какой у той был мягкий галоп — она просто стелилась над землей, не подбрасывая седока под пятую точку.

Но ее нынешний экземпляр надежд не оправдал. До галопа у них со Светланой дело не дошло, но рысь у кобылки оказалась жутко тряская. С тех пор мнение жены о монгольских лошадях резко изменилось, и не в лучшую сторону.

Вскоре мы добрались до городка Хархорин. Он стоит недалеко от места, где в XIII веке находилась столица Монгольской империи — Каракорум. Во времена ига сюда ездили русские князья, получать разрешение на княжение. Так что место историческое не только для монголов. От самого города ничего не осталось (в XIV веке его разрушили китайские войска), уцелели только каменные черепахи, когда-то стоявшие за городскими стенами.

Одна из трех сохранившихся черепах.

Сейчас все находки с раскопок выставлены в музее «Хархорум». Он открылся недавно, лет пять назад, но уже приобрел известность. Очень много посетителей, половина — европейцы (вторая половина, естественно, монголы). Экспонаты — начиная еще с каменного века и заканчивая непосредственно временем монгольских ханов (с гуннами, тюрками и уйгурами где-то посередине).

Тюркские «каменные бабы».

Терракотовые фигурки.

Архитектурные детали зданий Каракорума.

У модели юрты Великого хана.

В центре зала стоит макет Каракорума времен расцвета — хорошо видно, что недалеко друг от друга находились и буддийские монастыри, и мечети, и христианские храмы — все конфессии вполне мирно уживались друг с другом. Надо сюда современных религиозных деятелей возить — показывать, как можно спокойно сосуществовать без конфликтов.

После музея решили пообедать. Пока ждали своих порций, познакомились с пожилой монголкой, которая в свое время училась в Краснодаре, а теперь собиралась отправлять туда внучку. Мы посокрушались с ней по поводу одной не очень красящей современных монголов черте — привычке мусорить. С этим в стране беда. Бросают все и везде. Хотя в лице нашей собеседницы мы уже встретили человека, который видит проблему и даже пытается с ней бороться (на уровне своих возможностей, конечно). Так что, будем надеяться, это временное явление — болезнь роста, так сказать.

Еще наша собеседница отговорила нас ехать смотреть водопад на реке Орхон, куда мы собирались (сказала, что водопад не стоит затраченных на дорогу усилий и что проще посмотреть видео в интернете, разницы не будет никакой). Посоветовала лучше остаться в Хархорине до завтра и посмотреть открытие фестиваля «Шелковый путь». Так мы и сделали.

А время до вечера мы потратили на осмотр монастыря Эрдэнэ-Зуу. Территория монастыря очень большая, всю ее ограждает стена со ступами-башенками. В каждой из четырех стен — ворота (на четыре стороны света).

Угловые ступы и стены.

Западные ворота изнутри.

Вдоль дорожек выставлены некоторые находки с раскопок Каракорума — видимо, в залы музея «Хархорум» они уже не вмещались.

Фактически, сейчас это уже не монастырь, а музей — только один из храмов действующий. Но большинство монголов воспринимают его в первоначальном значении — совершают обход стен по солнцу (и изнутри, и снаружи), крутят барабаны, но при и этом активно фотографируются — видимо, одно другому не мешает.

Архитектура монастыря почти чисто китайская, либо с очень сильным китайским уклоном. Кстати, для строительства первых храмов использовали камень с развалин Каракорума. Тоже своего рода преемственность эпох.

Храм Далай-ламы.

Старый храм (так он подписан на плане монастыря).

И, конечно, вокруг снова были те же замечательные крыши, мимо которых я равнодушно не могу пройти.

Элементы крыши Старого храма.

Конек крыши храма Ригсумгомбо.

Лишь один храм имеет строго тибетский облик. Это единственный действующий на территории монастыря храм Лавран. Когда входишь в его внутренний двор, кажется, что тебя чудесным образом переместили в Лхасу.

Во дворе стоит обязательная курильница. Во время нашего пребывания в Лавране служитель заправлял ее травами (выгружал их из мешка). Потом поджег, накрыл крышкой с отверстиями, и над храмовым двориком поплыл волшебный аромат.

А вообще-то курильницы бывают разных размеров.

Непосредственно музей как таковой — это три главных храма Зуу (Великий, Западный и Восточный) и два примыкающих к ним боковых (Цамбы и Амитайи). В них выставлены статуи, тханка (рисунки на ткани), некоторые стены украшены фресками. Но картины столь насыщены буддийской символикой, что без надлежащей подготовки понять что-либо очень сложно. Либо нужен специалист, который тебе все объяснит. Но нам таковой, к сожалению, не попался.

Три главных храма Зуу.

На ночь остановились в гостинице недалеко от музея. Смешное сочетание плюсов и минусов: огромная кровать в номере, но — жутко твердая, как будто спишь на полу; недорого, с душем — но горячей воды нет. И снова столкнулись с шумным поведением. Дети детсадовского возраста носились по коридору, как минимум, до часу ночи, взрослые тоже были весьма громкие. В общем, шумный народ монголы, веселый и шумный.

17.07.2017, понедельник. Ночью задул холодный ветер, и утром температура шлепнулась ниже 100С. Встреченный нами на парковке гостиницы монгол (учившийся когда-то в Новосибирске в Сибстрине) сказал, что погода больше похожа на весеннюю, чем на летнюю, и посоветовал залезать в свитера. Собственно, этим мы и занимались, радуясь, что не зря везли на юг теплую одежду.

Шатры и палатки фестиваля «Шелковый путь» расположились рядом с восточной стеной монастыря Эрдэнэ-Зуу. В связи с этим для входа открыли восточные ворота, а главные южные вообще закрыли. К самому началу открытия мы опоздали, и шаманские пляски увидели лишь издалека. Но успели послушать пение сказителя, рассказывающего о нелегкой истории Монголии.

Певец-сказитель.

Недалеко стояла юрта на колесах. Уже не макет, как вчера в музее, а в натуральную величину. И ее зорко охраняли вооруженные до зубов воины. Естественно, мы не могли не попытаться прошмыгнуть внутрь. Собственно, мы оказались одними из немногих зрителей, кто вообще догадался это сделать.

Изнутри юрта была богато убрана, лежали дорогие одежды, висели гобелены, даже резные шахматы стояли (а вы думали, что кочевники дикий народ?).

И, конечно, там пребывал Великий хан с супругой.

Мы успели все это осмотреть до того, как охрана стала подавать нам знаки, намекая, что пора закругляться. И не успели мы спуститься по ступенькам на степную траву, как был объявлен торжественный выход Великого хана. Но Светлана успела торжественно выйти первой.

Торжественный выход Светланы.

Торжественный выход Великого хана с супругой.

Под восторженные приветственные крики подданных чета заняла трон, и в Монголии воцарился мир. Прекрасные девушки исполнили красивый танец. Прекрасные юноши продемонстрировали искусство джигитовки. На заднем плане прошел караван верблюдов, символизируя открытие Шелкового пути, связывающего народы и страны. Было интересно и красиво, и мы нисколько не пожалели, что задержались до утра.

Танец девушек.

Монахи, не отходя от стен монастыря, тоже с удовольствием наблюдали за представлением и даже делали снимки на смартфоны (в правом верхнем углу).

ВИДЕОКЛИП № 2. Два дня в Хархорине

Но перед отъездом из Хархорина мы посчитали свои финансы, и выяснили, что запас тугриков как-то незаметно иссякает, и лучше бы его пополнить. И здесь мы наткнулись на некоторые трудности. Оказалось, что чем дальше от границы и столицы, тем менее охотно обменивают рубли. Из трех банков Хархорина это делал только один (по закону подлости — последний из посещенных), остальные работали только с долларами и евро.

Как и в нашем Сбербанке, здесь везде была электронная очередь по талонам, двигающаяся жутко медленно (за это время мы успели даже сходить пообедать, и все равно пришлось потом ждать). Пока ждали, развлекались тем, что наблюдали, как монголы делают взносы в банк — заходят с полиэтиленовыми прозрачными пакетами, в которых лежат толстенные пачки денег (с учетом курса, конечно, но все равно это смотрится, как в наших фильмах про бандитские 90-е).

В общем, как уже писал вначале — меняйте деньги по максимуму на границе, или на худой конец, по максимуму в Улан-Баторе, не дожидаясь, пока они закончатся где-нибудь в провинции. Провинциальный банк — это очень долго и нудно.

Продолжение следует...