Монголия-2018. На мечте и за мечтой. Часть 1: из Москвы через Алтай в Улан-Батор

Нитка маршрута: Москва — Новосибирск — Бийск — Ташанта — Цагааннуур — Улаангом — Сонгино — Улиастай — Отгон — Хангай сум — Тариат — Цэцэрлэг — Улан-Батор.

Я очень люблю путешествовать.
Наверное, любовь к красоте нашей планеты у меня началась в далеком 2009-м году, когда я совершила нечто безумное. Так же, как я люблю путешествовать, я люблю совершать всяческие глупости и безумства, которые придают обычной поездке оттенок настоящих приключений. Тогда я впервые пошла в горы. Без малейшего горного опыта, без понятия об особенностях работы организма на больших высотах. Да, я была с опытными людьми, которые отвечали на мои вопросы и готовы были меня, в случае чего, спасать. Но пошли-то мы на Эльбрус. На вершину по северному склону. И в ночь восхождения я шла к седловине совсем одна. Я не смогла тогда взойти, но Скалы Ленца снятся мне до сих пор — холод, метель и снег в середине августа.

Начав совершать безумия, сложно остановиться.
В 2015-м году мы поехали на Алтай. На частично сломанном Патриоте, юркой Шеви-Ниве и моем тогдашнем УАЗ-Хантере. На гремящем, воющем и гудящем Хантере мы преодолевали расстояния до 900 километров в день, на Патриоте отваливались запчасти, мы устроили машинам каменный триал, оторвали выхлоп на Хантере, пробили колеса на Патриоте. Патриот застревал в грязи, Хантер таскал его на тросу, мы не уложились в график путешествия и опоздали на работу в Москву. Мы жили и наслаждались этими приключениями. Эмоции были настолько сильны, что сейчас вспоминаются так, как будто поездка произошла вчера...

Позже я продала УАЗ и купила Ссанг Йонг Кайрон. И стало всё хорошо: комфорт, управляемость, тишина в салоне. Не двигатель под капотом, а ракета, после УАЗа-то. Мы катались на Кайроне в горы, колесили по Дагестану, я на нем застревала и радостно его откапывала, загружала в багажник 300 килограмм и катилась в соседние области. Путешествия не стали скучнее, я продолжаю открывать для себя потрясающие места нашей родины. А Кайрон обеспечивает надежность и комфорт.

Но чего-то не хватало.
Позже я поняла, чего именно, — авантюризма. Какой-нибудь бессмысленности и беспощадности, какого-нибудь безумия, какой-нибудь сущей глупости, чтобы было не надежно и комфортно, а авантюрно и с приключениями. Чтобы по-настоящему, искренне, чтобы чувствовать. Весь мир состоит из глупостей и абсурда, это просто люди пытаются надеть на него маску важности и строгости. И так хотелось сорвать эту маску и наконец-то погрузиться в атмосферу того Алтая 2015 года...
И у нас это получилось.

Пролог

Ей 21. Она в самом расцвете молодости. Детство прошло, а вот молодость — в самом разгаре. Она давно совершеннолетняя. Её продавали из рук в руки, за 21 год она прошла несколько сотен тысяч километров. Многое из ее прошлого никто не знает, ведь тайны есть у всех красоток в самом расцвете сил...

Тойота Ленд Крузер-80. Легендарная «восьмидесятка». Она — это УАЗ, но только собранный руками из плеч, а затем слегка подпорченный руками не из плеч некоторых бывших владельцев. У нее механическая коробка передач, атмосферный дизельный двигатель 1HZ объемом чуть больше 4 литров. Из нее выкинули кондиционер, но, благо, оставили печку. У нее нет ESP, EBD, ABS и других страшных аббревиатур, многие современные люди будут воротить от нее нос, спрашивая, как можно ездить на машине, которая не умеет сама парковаться и не варит кофе в постель, да и вообще — она старая, и пробег у нее, как от Земли до Луны. У нее даже стеклоподъемники ручные. Кто-то ее называет «ведром» за простоту. А потом пишет и интересуется — ну как, мол, там ваше ведро, оно покинуло пределы Московской области? Чтооо, уже в Тюмени? Странно!
На это я отвечаю, что в ведре ломаться нечему.

Как и УАЗ, старая Тойота — честная. И, может быть, именно в ней кроется та частичка авантюризма, которой мне так не хватало...
Но и в маршруте тоже!
Что у нас далеко? Это что за огромная территория на карте? Монголия? А что в ней? Страна, в которой ничего не происходит? Прекрасная страна! Это же замечательно, когда просто ничего не происходит. Когда горы тысячелетиями стоят и тянутся вершинами к небу. Когда стада десятками лет пасутся среди пейзажа безмятежности и покоя. Когда нет сотовой связи и нет дорог.

Вот он, залог настоящего приключения: 21-летняя машина, которая один раз сломалась на выезде из Москвы, когда мы поехали в сторону Дагестана; страна, столица которой находится от нас в 6000 километрах; удивленные взгляды друзей и знакомых, которые давно стали считать нас больными. Все очень удивлялись тому, что мы собрались в Монголию. Все удивлялись в прошлом году, когда мы поехали в Дагестан, но по части Монголии народ почему-то впадал в ступор, а потом высоко вверх закидывал брови. Мы пытались взять кого-нибудь с собой, но все отказывались: кому-то показалось, что слишком дорого; кому-то, что слишком долго. То есть мы в одну машину поедем? Вдвоем?
Отлично! Именно такие приключения нам и нужны!

Мы особо не планировали маршрут, мы прикинули примерные даты, когда нам желательно вернуться, чтобы нас не уволили с работы. Тойоте была проведена масштабная подготовка. У нас был целый август. Очередной летний август, в который, кажется, наконец-то вернулось правильное безумие поездок...

Итак, встречайте. Наша веселая троица: я, Светлана, штурман и водитель; Витя, водитель и штурман; Тойота, которая «управляй мечтой». И Монголия — страна, в которой мы в очередной раз искали неуловимую, ускользающую из рук мечту. В этом вся соль мечты — что она не осуществима, но процесс ее поиска и воплощения приносит настоящее удовольствие.

День 1.
04.08.2018.
Москва — Новосибирск

Для меня путешествие началось именно в этот день.
Из Москвы до Монголии — расстояние немаленькое. На отпуск у нас обоих отводился целый месяц, но я собралась поучаствовать в кое-каком Чемпионате России, который как раз пересекался с датой предполагаемого выезда. Поэтому решили не мудрствовать лукаво и разделиться. Витя выехал на Тойоте из Москвы 30 июля, я осталась в столице. Соревнования заканчивались 4-го августа, на эту дату я взяла билет на самолет до Новосибирска, куда к тому времени Витя должен был как раз доехать, там встретимся и покатим в новую для нас страну. В конце концов, я путь из Москвы в Новосибирск проезжала, теперь можно его и пролететь.

Вылетала я из аэропорта Домодедово, куда успешно добралась на хитрой электричке, которая идет на 17 минут дольше аэроэкспресса, но зато билет на нее стоит дешевле раза в четыре. Сам аэропорт показался каким-то суматошным, за количеством магазинов и кафешек не было видно выходов на посадку. Когда я пробиралась в нужный мне посадочный сектор и зону досмотра, у меня было ощущение, будто я иду по нескончаемому торговому центру. Наш рейс минут на 20 задержали. Но в 22 часа самолет находился на рулежках.

Года 4 назад я летала в Калининград ночным рейсом, и тогда мне довелось увидеть светящуюся ночную Москву с высоты самолета. Этот вид меня поразил до глубины души: огромное пятно огоньков, три полыхающих кольца. С тех пор, летая ночными рейсами, я каждый раз втайне мечтаю вновь увидеть эту картину.

Увы, самолет взлетал куда-то в противоположную от Москвы сторону, поэтому грандиозную панораму столицы лицезреть не удалось. Впрочем, было всё равно красиво (я специально взяла место у иллюминатора) — такое ощущение, будто землю затопил огромный черный океан, в котором то тут, то там встречались острова огней, между которыми вились светящимися лентами трассы. Чем выше поднимался самолет и чем дальше мы отлетали от Москвы, тем реже становились острова, как будто мы выходили в открытое море, где нет ничего, кроме черной черноты, в которой невозможно оценить расстояние и в которой тонет свет. По-своему апокалиптическая ночная картина бездонного, бесконечного черного океана, а наш самолет — новый ковчег человечества.
Когда самолет занял эшелон, я всё ещё смотрела на законцовку крыла с эмблемой авиакомпании. В кромешной темноте на нее падал свет от аэронавигационных огней, блестя маячком в страшном и холодном внешнем мире — как будто последний свет надежды в мире бескрайней ночи и темных облаков.

День 2.
05.08.2018.
Новосибирск — Алтай, Чуйский тракт

Ночью поспать не удалось. Летел самолет около 4 часов и всё это время нас кормили. Сначала принесли воду и соки, потом еду, потом чай, потом опять воду и соки, потом я пыталась поспать, но регулярно просыпалась и глядела в ночной иллюминатор. В темноте под нами находился слой облаков — казалось, будто это темно-серый песок какого-то мистического пляжа, оголенное отливом морское дно, на котором вода оставила причудливые волны. А когда самолет начал снижение, случился рассвет, небо окрасилось нежным голубым цветом — такой цвет можно увидеть только в горах или на высоте нескольких тысяч метров над уровнем облаков...

Самолет нырнул в облака — где ещё твоим глазам такое откроется? Когда густое одеяло облаков — на расстоянии вытянутой руки. Хочется открыть иллюминатор и потрогать пуховую перину. Только иней снаружи напоминает, что за бортом минус 52 градуса и зона низкого давления.

Над Новосибирском висела плотная пелена низкой облачности, на посадке самолет кренился то вправо, то влево. По крылу было видно, как его швыряет. Но экипаж посадил машину мягко.

В Москве капитан воздушного судна говорил нам, что в Новосибирске +17, в момент снижения он сказал, что в аэропорту Толмачево +15. Когда мы приземлились, КВС сообщил, что похолодало до +12, а какое-то температурное табло в аэропорту светилось цифрами +8. Я радостно поскакала в футболке в аэропорт, где меня встретил Витя, нацепил мне на плечи свою теплую флиску, и мы побежали греться в Тойоту. Витя честно хотел меня встретить в аэропорту с бумажкой с надписью «Привет, язвочка!», но так же честно проспал мой прилет, поэтому собирался очень в темпе, зная, что я рискую превратиться в ледяную скульптуру, выйдя на улицу. Поэтому бумажку сделать не успел.

5 часов утра, Новосибирск, аэропорт и Тойота Ленд Крузер, наша «восьмидесятка» — приключения начинаются! Мы были ужасно рады встрече друг с другом — еще бы, не видеться целую неделю! Витя жаждал рассказывать мне про дорогу из Москвы в Новосибирск, я жаждала делиться впечатлениями от Чемпионата России.

На здании аэропорта большими буквами высилась надпись «Толмачево». Когда-то очень давно, когда я еще не бывала в Сибири, я мечтала, как однажды куплю билет на самолет и прилечу в Новосибирск. Цель визита была не важна, просто хотелось улететь именно в этот город, ведь в то время та часть страны, которая раскинулась за Уралом, была для меня непостижимой тайной, загадкой, манящей и привлекающей. Мечта осуществилась первый раз, когда я села в УАЗ и прикатила сюда, измерив расстояние в 3 с лишним тысячи километров колесами автомобиля. После этого мечта побывать в Новосибирске исчезла, но вдруг осуществилась второй раз — я взяла билет на самолет и прилетела сюда по воздуху.

И эта надпись «Толмачево», и наша Тойота на парковке аэропорта, и радость встречи после недолгого расставания — всё настроило на правильный лад путешествия. Путешествовать на большие расстояния стало проще, но не менее интересно. И душа продолжает сладко замирать, когда осознаешь себя сидящим в автомобиле на парковке аэропорта одного из самых известных городов Сибири.

В остальном, Новосибирская область меня не очень радостно встречала и плакала дождями, как будто голося — «о нет, она прилетела!». Мы помчались в сторону Алтайского края по трассе Р-256, мимо Бердска и Искитима. Наш путь был увешан камерами и сплошными ограничениями 70 км/ч на трассе и 50 км/ч в городе. Витя сказал, что такая фигня творится во всей Новосибирской области, а заодно напомнил, что он заколебался сидеть за рулем эти 3000 с чем-то километров, так что за руль переместилась я.

Всё-таки УАЗик вернулся в виде японской поделки.
На тяжелую педаль сцепления привычно среагировали мышцы левой ноги. Заводился Крузак с пол-оборота — не заводился, а включался. Высокая посадка, способность ездить на 5-й передаче с 50 км/ч, люфт руля, биение в руль и легкое отскакивание вправо при торможениях — все эти вещи вызвали приятные и душевные чувства, которые у меня вызывала только одна машина — УАЗик.

А ещё Крузак не ехал — салон автомобиля за передними сиденьями был превращен в большой склад вещей для выживания.
У моего УАЗа был чахлый дизель объемом 2,2 литра, но зато у него была турбина. Главное было раскочегарить машину до 2000 оборотов, дальше двигатель с тяжелым, прискорбным вздохом умирающего перекладывал ответственность за разгон на турбокомпрессор, который заставлял этот милый сердцу кирпич мчаться вперед с неотвратимой скоростью, а при помощи складок рельефа разгоняться до 120 км/ч. У Тойоты турбины не было. Тойоту обули в 33-и мудовые колеса, навешали на нее два железных бампера и лебедку, загрузили в багажник толстый слой вещей и заставили ехать.

Тойота не ехала, заставляя нас впредь никуда не торопиться и больше смотреть по сторонам. Мне казалось, что я еду на фуре. Обгоны по встречке страшили неизвестностью и занимали так много времени, что мне становилось откровенно жаль людей, которые зачем-то пристраивались на обгонах мне в хвост «паровозиком». В горку при вдавленной в пол педали газа Крузак или не разгонялся, или терял в скорости. Зато за счет инерции и веса Тойоту было задорно и весело кочегарить с горки — пользоваться рельефом, чтобы затем иметь возможность взобраться на следующую горку, не переключившись на три передачи вниз.

Больше всего раздражали попутные автомобили, которые резко тормозили или сбрасывали скорость перед подъемами. Они-то потом разгонялись и уезжали. А мне инерции после нажатия на тормоз никак не хватало.

В общем, Крузак — прекрасная машина, серьезно. Такого безудержного драйва я давно не испытывала. Я кочегарила технику до 80 км/ч, громко кричала «иииихааааа!» и летела вниз с очередной горки, чтобы к началу подъема достигнуть скорости 110 км/ч. Чтобы к концу подъема она как раз упала до положенных 80.

Бессонная ночь давала о себе знать. Мы влетели в Алтайский край. Я хотела честно дорулить до Бийска, но меня всерьез начало вырубать, пришлось опять Вите садиться за руль. А я пересела на штурманское кресло, попыталась что-то рассказать и вырубилась. А когда проснулась, оказалось, что оставшиеся 200 километров мы как раз проехали и сейчас въезжаем в знакомый мне город Бийск.

К Бийску новосибирское дождливо-пасмурное приветствие убежало, и Алтай встретил нас солнцем и теплом.

Тойота в Бийске.

В городе мы сильно задерживаться не стали, зашли в кафе «На старом месте», отметили легким обедом и литром морса наше воссоединение и успешное начало приключений. Памятуя о потрясающих алтайских безалкогольных бальзамах на травах и ягодах, мы заглянули в магазин «Пчелоцентр», до которого прошлись по городу пешком.

Воскресным утром Бийск ленился и нежился под солнечными лучами, по дорогам катили редкие автомобили, люди практически не встречались. Солнце только набирало силу, и город замер в ожидании жаркого полудня. Мы шли по тротуарам, чувствуя тепло и дружелюбие, с которыми город нас приветствовал. Атмосфера странствий витала в воздухе, и Бийск как будто желал нам хорошего, легкого пути, вселяя чувство уверенности в действиях. Бийск видел много путников и путешественников, поэтому он так расположен к ним. Если бы с неба лил дождь, а солнце пряталось за тучками, вряд ли внутри разлилось бы это ощущение правильного начала дороги, легкой отправной точки, когда доездинг превращается непосредственно в путешествие. Не зря в Бийске находится нулевой километр — он дал начало следующим километрам нашей поездки.

Из Бийска я опять победно выезжала за рулем Тойоты, спрашивала у Вити, точно ли включать четвертую передачу на 30 км/ч или всё-таки пожалеть двигатель, а то кузов аж весь вибрирует. Витя отвечал, что у меня слишком обостренный слух после Кайрона и мне надо перестать обращать внимание на дико гудящий передний мост. Я рассказывала, что различаю тональности и громкость гула в зависимости от скорости. Витя отвечал, что ничего не слышит — привык за путь от Москвы до Сибири.

Тойота, в основном, продолжала не ехать. Особо печально было тащиться за очередным бензовозом и мечтать о встречке, свободной до горизонта.

Ближе к границе Алтайского края и республики Алтай меня опять начало рубить в сон. На границе регионов мы остановились и зафиксировали фотографией факт доезда нашей Тойоты до Алтая.

Сделав традиционную фотографию возле стелы, я вновь сбежала на штурманское сиденье, отдав руль Вите, и вырубилась, приговаривая, что, главное, надо не проспать красоту. Иначе зачем я здесь. Не спать же, в самом деле.

Проснулась я за Горно-Алтайском.
Наконец приведя организм в чувство, я увидела, что красота началась. Вот он, Чуйский тракт. Холмы, превращающиеся в горы, леса, превращающиеся в горные заросли, маленькие городки, становящиеся горными деревнями...

Когда в свое время я показывала Вите фотографии с Чуйского тракта, сделанные в 2015 году, он не очень впечатлялся и говорил, что Кавказ в разы красивее. Тут, вероятно, какая-то проблема фотоаппаратуры — она не способна сполна передать всю красоту. Я не теряла надежды и продолжала рассказывать, как на Чуйском тракте восхитительно, и что по нему хотя бы раз в жизни обязан проехаться каждый. Попав на Чуйский тракт, Витя мгновенно изменил свое мнение — да, масштабы и величие сложно передать словами и фотографиями, да, сюда надо ехать и смотреть всё собственными глазами, напрямую. Иначе как понять, что Алтай поистине прекрасен?

Великое счастье — вернуться на Чуйский тракт второй раз. Опять катиться по петляющей дороге, опять наблюдать, как пейзажи постепенно и неуловимо меняются по мере движения на юг, как холмы сменяют горы, а горы — холмы, как меняется растительность, как новые повороты приносят новые восторги. Мы делали не так много фотографий — у меня их полно с прошлой поездки. Самый кайф — смотреть в душу красоте напрямую. Лучшая фотоаппаратура — собственная память, в которой цельную картину создают не только визуальные образы, звуки и запахи, но и чувства, которые переполняют тебя при взгляде вокруг. Именно чувства заставляют память работать на полную катушку и потом очень долго, многие года хранить восторг движения по Чуйскому тракту.

Впереди нас ждали два известных перевала Чуйского тракта, и первый из них — Семинский.
По нашей поездке 2015-го года я помнила, что забирались мы в него тяжело. Патриот глох, Хантер умирал, дымил, но ехал, Шнива не дымила, но тоже умирала. В перевале, на глаз, нет ничего пугающего — затяжной некрутой подъем, небольшая высота (около 1700 метров), но что-то в нем есть, что заставляет груженые на полсалона автомобили ползти вверх на когтях. Теперь и Тойота вгрызалась в асфальт мудовыми шашками, лишь бы не скатываться назад хотя бы за счет силы трения.

Дымить мы вроде не дымили, но вот по характеру перемещения явно напоминали старый самосвал, идущий с десятикратным перевесом.

Сначала Тойота тянула на третьей передаче. Скорость местами удавалось догнать до 60 км/ч. Мы встретили более медленную, умирающую фуру, но вовремя ее обогнали. Но потом мы догнали трактор. И поняли, что всё, хана, потому что ехала встречка и на обгон мы выйти не могли.

Существенно потеряв в скорости, мы скинулись чуть ли не до первой передачи. Обгоняли трактор мы на второй передаче, ревя двигателем так, что, будь тут маленькие легковушки, они бы шарахнулись от нас в стороны. Разогнаться в подъем до третьей никак не удавалось, Тойота ревела, пыталась, стремилась, ползла, но переключение на третью передачу мгновенно заставляло ее захлебнуться. Пришлось опять переходить на вторую. Благо, трактор нас догнать не мог. Это был бы верх издевательства, если бы трактор, который мы только что обогнали, обогнал бы нас, хотя морально мы к такому событию приготовились.

Современный двухсотый Крузак, повисший у нас на хвосте, не выдержал и совершил обгон через сплошную.
— Достали мы его, бедного, — произнес Витя.
— Дорогу молодым! — радостно воскликнула я в поддержку «двухсотика». — А то выперся тут дедушка какой-то со своим 1hz!
— Между прочим, дедушка этого «двухсотика»!
— И этот дедушка тоже хочет путешествовать и открывать для себя новые места. Ладно. И мы еще дадим кому-нибудь фору. Только на перевал заползем.

На вершине перевала Тойота облегченно вздохнула и начала наконец-то разгоняться. Мы же, заприметив кучу палаток с чаями, остановились, я мгновенно познакомилась с очень милой девушкой, продававшей травяные сборы, особо мне понравился чай, который так и назывался — «вкусный чай». Он пах так, что я готова была засунуть голову в пакет целиком. С девушкой разговорились, она спросила, откуда мы. Узнав, что из Подмосковья, очень удивилась — подмосквичи и москвичи тут редкие звери; в основном, приезжают люди из Сибири.
— Сколько же вы едете?
— Ну, вот водитель машины — седьмой день... А я прилетела сразу в Новосибирск. Впрочем, это не отменяет обратного автомобильного пути.

Походив вдоль палаток, мы заприметили большие упаковки очищенных кедровых орешков, узнали цену и, не раздумывая, купили пачку — в дальнейшем эти орешки мы с удовольствием кушали в перерывах между завтраком и обедом и добавляли их в утренние каши и хлопья — наелись вкусноты на несколько месяцев вперед. Приехать на Алтай и затариться здоровенной упаковкой кедровых орешков — бесценно.

Следующий перевал Чуйского тракта дался нам намного проще. На Чике-Таман Тойота взлетела довольно легко, на третьей передаче, особо не теряя в скорости. На одной из смотровых площадок мы остановились и сделали пару фотографий. На этом же месте мы останавливались и в 2015-м году.

Смотри, смотри, там суслик побежал!

Тойота на Чике-Тамане.

— Надо под капот посмотреть что ли.
— Проверить, на месте ли двигатель?
— Ага.
— Ну вот, смотри, двигатель присутствует.
— Супер. Можно ехать дальше.

А дальше нас ждали чудесные виды, прекрасные панорамы, великолепные природные картины.

По Чуйскому тракту надо прокатиться хотя бы один раз в жизни... А когда у тебя есть возможность сделать это второй раз — ты определенно становишься одним из самых счастливых людей на планете. Я фотографировала, высунувшись в окно, восторгалась, запоем пила вкусный воздух, дышала им и не могла надышаться. Мы останавливались и любовались видами с обочин.

Каждый из нас двоих находил в пейзажах ту красоту, которая больше всего западала в душу. Витя в большей степени восторгался зеленью, деревьями, картинами растительности рядом с рекой.

Меня больше цепляла многоуровневая масштабность, панорамы уходящей вдаль цепочки гор, сочетание вершин, реки и петляющей дороги.

Впрочем, некоторые пейзажи цепляли нас одинаково сильно.

На ночевку мы остановились, немного не доезжая населенного пункта Акташ, спустившись по какой-то автомобильной тропинке (фактически — колее) ближе к реке.

Алтай приветствовал нас и радовался нашему приезду. Нам сообщила об этом радуга. Когда едешь в путешествие, всегда надеешься, что погода будет замечательной, что не будут лить дожди, что природное великолепие откроется во всей красе, подбадриваемое ярким солнечным светом. А ведь могло быть так, что Алтай поливал бы нас ливнем, висели бы низкие тучи, пряча горные вершины и панорамы. Но нет — мир был к нам благосклонен. Как и Бийск, весь Алтай целиком приветствовал наш экипаж и желал легкой и приятной дороги. И по-доброму, с любовью, щедро дарил нам свое самое сокровенное — кристальную, первозданную, чистейшую красоту.

День 3.
06.08.2018
Алтай, Чуйский тракт — Ташанта (Россия) — Цагааннуур (Монголия)

Ночью по кузову автомобиля барабанил дождь. Во сне я радовалась, что утром не надо будет сушить палатку и складывать ее, сушить спальники и сворачивать пенки — в плане сбора лагеря сон в машине экономит время. Особенно, если автомобильный спальник сделан таким образом, что большая часть вещей лежит под ним и утром не надо заниматься перекидыванием сумок с передних сидений на заднее. Заднего сиденья у нас в принципе в машине не было — оно было выкинуто перед выездом, потому что путешествовали вдвоем.

Впрочем, сушкой вещей мне всё равно пришлось заняться. Пока Витя ехал по России, у него лопнула бутылка с водой и благополучно залила часть багажника. Под раздачу водной стихии попала и моя сумка, которую я закинула в Тойоту в Москве. Пришлось целиком ее разгребать и раскладывать одежду ровным слоем по площади спальника — получилась отличная сушилка.

К утру дождь закончился. На небе было пасмурно. Когда я проснулась и открыла глаза, первое, что я увидела, был горный пейзаж в обрамлении окна багажника. Разве не об этом мы мечтаем, отправляясь в путешествия?

Утренние виды с места ночевки.

Лагерь после завтрака мы собрали мгновенно — фактически его и собирать не надо, закинул в машину стол, стулья и еду — и можно трогать. Наконец-то нормально выспавшись, я села за руль. Дорога вновь запетляла, стала взмывать вверх и нырять вниз, делать крутые повороты, а по долине мчалась бурлящая река.

Тойота не ехала, делая нас философами.
— Ого! Да ты разгоняешься в горку, это победа! Главное, разгоняйся дальше!
— Главное в Тойоте не разгоняться, а не терять скорость. Тойота за нас решает, с какой скоростью ей ехать.
— Вероятно, она пугается не меньше нашего и сама сбрасывает скорость, упираясь шашками, с воплями «Вы обалдели так нестись?! Нет, я считаю по-другому!».
— А вопит она вот так — уууУУууУуууУУууууУУУУУ! Это же передний мост, да?
— Ага.
— ТЛК-80 — разогнаться до сотни за минуту.
— За минуту? А ты оптимистка!
— А мы сегодня хоть раз до сотни разгонялись? Кажется, разок все-таки было.

По этому диалогу можно понять масштаб веселья, который разворачивался в салоне ТЛК. Далеко ехать по асфальту на современном, напичканном электроникой автомобиле было бы скучно — едешь и едешь, едешь и едешь, только педальку жмешь да рулем крутишь, а если в этом современном автомобиле стоит АКПП, то от скуки повеситься на салонном зеркале можно. А когда ты на груженой ТЛК-80, жизнь начинает играть разноцветными красками и безудержным весельем, каждый осиленный подъем приносит безудержную радость и позитив, каждый разгон до сотни становится событием. А поскольку скорость небольшая, ты вынужден регулярно любоваться пейзажами вокруг.

Мы против такого не возражали. Я порывалась регулярно останавливаться и ради окружающих пейзажей и фотографий выходить из машины (может, ее проще дотолкать?), но Витя напоминал, что сегодня нам очень желательно успеть на границу.
Виды вокруг продолжали завораживать. Алтай очень красив на низких высотах. Кавказ — это, скорее, красота снежных пиков и высоты. А вот Алтай поражает долинами, лесами, реками, камнями — всеми теми пейзажами, которые раскинулись на совсем небольшой высоте.

Естественно, остановились возле памятника Кольке Снегиреву. Я еще раз с удовольствием прочитала строки стихотворения.

Витя потащил меня исследовать стоящие на постаменте АМО и Виллис — подвеску АМО можно изучить во всех подробностях =)

На противоположной стороне дороги обнаружился классный дорожный указатель. Из Москвы мы приехали, в Новосибирске мы были, Горно-Алтайск проезжали мимо, а вот в Ташанту едем сейчас, а в Улан-Батор, вероятно, сумеем добраться чуть позже.

Двигаясь дальше по тракту, проехали Акташ. После него природа начала незаметно и постепенно меняться: склоны гор полысели, растительность стала ниже, появились ровные плато и степи до гор, стоящих вдали и закрывающих своими громадами горизонт. Среди вершин мы стали замечать снежные пики.

Дорога выровнялась, перестала петлять. В очередной подъем Тойота заползала с трудом. С вершины открылся вид на прямую, как стрела, дорогу, на раскинувшуюся степь, на ровный спуск вниз. Доползя до верха, я поняла, что вот теперь можно кочегарить и на спуске нажала на газ.

Спуск не превратил ТЛК в гоночный болид, но за пару минут она до сотни разогналась, после чего скорость поползла дальше — 110 км/ч, 120 км/ч. Ровная местность, некрутые повороты позволили держать скорость в дальнейшем на уровне 90-100 км/ч. По инерции с горки я даже сходу сумела обойти две медленные попутки.

Тойота развеселела и впредь перестала тормозить. А мы обогнали еще парочку легковушек! В общем, горка оказалась что надо — кажется, разгону с нее нам хватило почти до самого до Кош-Агача.

Возле Кош-Агача нас встречали верблюды. Я в который раз рассказывала Вите истории из нашей алтайской поездки 2015 года, наши тогдашние шутки про «верблюды? Девочки, какие верблюды?». Витя слышал эти истории десятки раз, но сейчас, когда я вновь попала в эти места, воспоминания нагрянули на меня с удвоенным напором, расцвели эмоциями так, как будто поездка случилась вчера. В тот момент я как бы жила одновременно в двух временах: купалась в воспоминаниях трехгодичной давности и ликовала от восторга окружающей реальности.

В Кош-Агач я въезжала с душевным трепетом. Три года назад мне запал в душу этот суровый алтайский городок, окруженный цепью гор, опаляемый всё лето жарким солнцем, а зимой промерзающий до самых глубин из-за суровых холодов. Тогда я сказала себе, что хотела бы сюда вернуться. Я хотела бы посмотреть, что там дальше, в Ташанте, вернуться в Кош-Агач и уехать еще дальше...

Мечты сбываются. Это так просто — претворять желаемое в действительность. Я снова сюда вернулась. Снова увидела и узнала места — въездную стелу, пейзажи гор, кафешку на въезде, маленькие домики. Только в этот раз не дул ветер. Мы вернулись в Кош-Агач на совсем другой машине, совсем другим составом, мы осуществляли мечту — уехать дальше, за Ташанту, в Монголию. Я поэтому ценю старые воспоминания — я знаю, что такого больше не будет. А происходящее сегодня в местах из воспоминаний, местах, в которые удалось вернуться, говорит о том, что жизнь не стоит на месте и постоянно меняется, меняемся мы и наши взгляды.

Погода распогодилась, пока мы ехали по Чуйскому тракту. Выглянуло солнце и начало ласково жарить. Как и тогда.

После стелы, проехав немного дальше, мы остановились возле первой работающей кафешки, отведали шурпы и мантов (потрясающие блюда!). У милой девушки в кафе я поинтересовалась, где здесь местный рынок — я его помнила по нашей предыдущей поездке.

— Я, — говорю, — была тут три года назад. И мы тогда на рынок заходили. Скажите, он остался?
— Да, остался. Рахат.
— Здорово! А где он?
— Там же)))
Я, конечно, не помнила, где это было, там же, поэтому девушка нам объяснила =)
На выходе из кафе встретили ребят из Новосибирска, с удовольствием с ними пообщались. Они сказали, что сами тут первый раз, хоть и живут совсем недалеко. Посмеялись, что москвичи забираются сюда второй раз, а они — только первый. Ну, это стандартно, у меня тут под боком в районе Москвы тоже есть красивые места, в которые я никак не соберусь. Иногда мне кажется, что съездить далеко и надолго проще, чем взять себя в руки и дойти до интересностей соседней области. Такой вот парадокс путешествий.

Заехали на рынок, нашли там всякие потрясающие шерстяные вещи и поделки-сувениры. Как же приятно и любопытно возвращаться в те далекие места, где бывал, — не узнавать старое и одновременно его узнавать так, как будто был тут вчера. После рынка отправились на заправку «Расул». Качество местного лукойловского топлива сильно печалило (Витя жаловался, что несколько раз хапнул Лукойла за Уралом так, что Тойота после него, конечно, ехала, но медленно и печально, требуя заливки топлива ведрами), поэтому решили залиться на Расуле — наши УАЗики и Шнива три года назад его успешно переваривали.

От Кош-Агача до Ташанты шла прямая, ровная дорога сквозь степь, окруженную горами. Я опять мчалась 100 км/ч, обходила медленные попутки, которых было крайне мало. Трафик вообще был небольшой, что в одну, что в другую сторону. Мы могли несколько минут ехать, не видя ни впереди, ни позади себя ни одной машины. В условиях степи, когда видимость во все стороны колоссальная, это и вправду говорит об очень маленьком количестве машин.

Ташанта оказалась небольшим населенным пунктом, а Чуйский тракт привел нас прямиком к границе, на которой мы встали в хвост очереди. Время было 14:20. В очереди, в основном, стояли монголы, так что за руль переместился Витя — судя по чужим отчетам, в здешних очередях регулярно творится треш по части «вас здесь не стояло!», поэтому мы разумно решили, что бородатый мужик сможет доходчивее объяснить другому мужику, кто здесь стоял, а кто — нет, чем это сделает хрупкая девушка в футболке с котиком. В принципе, я тоже так умею, но, вероятно, делаю это пока недостаточно убедительно.

Пейзажи вокруг быстро наскучили, мы выпили очередную бутылку лимонада, съели по очередной горсточке кедровых орешков с Семинского перевала, я сделала пару фотографий, и мы погрузились в ожидание.

Очередь на границе.

С неба жарило солнце. Стоящие перед нами на ТЛК-70 монголы быстренько укатили вперед и встали перед двумя алтайскими автомобилями, на что водитель одного из этих автомобилей вышел и жестами объяснил монголу, в чем тот сильно ошибся. Дальше последовала головоломная игра в перестановку — монгол грустно перекатился обратно на свое изначальное место.

Забегая вперед, скажу, что прохождение границы заняло у нас чуть больше 5 часов.
В основном это был бардак. До жести он не совсем дотягивал, до одного из кругов ада тоже, поэтому, пожалуй, назовем всё это действо бардаком.

На российской границе всё прошло более-менее гладко. Мы довольно долго стояли в очереди, но когда нас запустили непосредственно в зону досмотра, там процедуры много времени не заняли. Погранец четко объяснил, что нужно делать. Витя сходил зарегистрировал машину, затем мы взяли часть сумок и отнесли их на рентген, там же нас оформили по загранпаспортам. Виза на въезд в Монголию не нужна, если срок пребывания меньше 90 дней. Монголы толпились возле рентген-аппарата, заваливали его сумками, складируя их друг на друга, и аккуратно, бочком-бочком, пытались пролезть вперед, побыстрее к погранцу, проверяющему паспорта. На выходе из рентгена они все вещи пытались утащить и наши несчастные три сумки тоже, Витя сумки спасал, а я в этот момент общалась с погранцом, который что-то смотрел в наших паспортах.

За мужиком-погранцом нас ждала женщина-погранец, которая тоже посмотрела на нас, изучила наши паспорта. Она задала Вите очень простой вопрос:
— Откуда и куда едете?
— Из России в Монголию, — честно ответил Витя.
Женщина так на него посмотрела, как будто хотела послать матом. Но сотрудница она была крайне вежливая, поэтому сдержалась и уточнила, что ей надо знать конкретно города. Позже Витя мне признался, что попросту забыл, куда мы едем.
— Ты хотел сказать — ты даже не знаешь, куда мы едем, — прыснула я.
— В общем, да. Мы куда едем-то?
— Улан-Батор и Хубсугул.
— Аааа. Ну ладно.
— Только не спрашивай, где это! Я сама не знаю маршрут.
Да, кстати, это была правда. Я знала маршрут только примерно и звучал он как «туда, а потом оттуда».

После паспортного контроля нашу машину так же быстро досмотрели, и мы выехали на простор нейтральной зоны — территории между двумя государствами, раскинувшейся на пару десятков километров от российского погранперехода до монгольского.

На дорогу нас выпускали сразу троих — монгольскую Тойоту-легковушку, нас и монгольскую ТЛК-70.

Сразу же за воротами легковушка от нас оторвалась, а ТЛК-70 обогнала через сплошную.
— Кажется, это вызов.
— Что, надо мчать вперед, чтобы встать в очередь на монгольской части быстрее них?
— Ага. Бой проигран, но война не окончена.
Посмеявшись, мы попытались догнать 70-ку и не смогли. На подъемах она сдыхала так же, как и мы, дымила, не тянула, но на прямых участках продолжала увеличивать дистанцию. Один раз мы сумели ее догнать и пристроиться в хвост, но на очередном подъеме опять отстали.

70-ка же попыталась обогнать легковушку и теперь это не получилось у нее — за облаком черного дыма мы видели, как она пыталась, пыталась, пыталась и... не смогла, потому что начался подъем.

— Это гонка века! Старые, двадцатилетние Тойоты соревнуются, у кого 1hz тяговитее.
— И мы определенно проигрываем.
— 70-ка, видимо, не первый раз замужем и лучше знает здешние складки рельефа, которыми успешно пользуется.

Несясь на бешеной скорости в 70-80 км/ч, мы оставляли за собой легкие, еле заметные облачка черного дыма, доказывая, что старые автомобили тоже хотят жить и ездить. Но легковушку догнать не могли ни наша 80-ка, ни монгольская 70-ка.

А потом мы торжественно пересекли границу. Справа стояла яркая табличка «Монголия» и щит с информацией о том, что мы покидаем Россию.

И ровно с началом Монголии закончился асфальт, подсунув нам под колеса раздолбанную грунтовую дорогу.

Знаете, в чем кайф и цимус автомобилей вида УАЗ, ТЛК? В том, что они едут медленно и хреново, но всегда с одинаковой скоростью. Да, они едут 80 км/ч по асфальту. Но эти же 80 км/ч они едут по грунтовкам, грейдерам. И те же 80 км/ч они могут наяривать по направлениям, где дороги давно закончились.

Тут-то наши чахлые ТЛК и вырвались вперед, продолжив гнать свои 70 км/ч и оставляя позади все легковушки. Правда, мы монголов на 70-ке так обогнать и не смогли =)

А пейзажи вокруг продолжали восхищать...
Перед монгольской границей мы вновь встали в очередь.

Сначала мы не очень понимали, что делать, и просто стояли. Я прогулялась туда-сюда, сделала пару кадров, туда-сюда прогулялся Витя. Позже мы заметили, что подъезжающие в хвост монголы собирают паспорта и быстро с ними убегают вперед в какую-то будочку. Наверное, мы чего-то не знали.

Витя пока что спустил колеса. Монголы с любопытством на него посмотрели, подошли, поспрашивали, а что он делает и зачем. С этим же любопытством они нашу ТЛК рассматривали, а один из них аккуратно постучал костяшками пальцев по железу переднего бампера.
— О как, — сказал он. — Я, пожалуй, вас подрезать не буду.

В какой-то момент ТЛК-70, стоящая перед нами, ломанулась вперед в объезд очереди. За ней помчался и весь хвост, который стоял за нами. Поняли, что если не проявим наглости, останемся тут до следующего дня, поэтому проехали вперед тоже, воткнувшись в общую кучу-малу возле ворот. Витя взял мой паспорт и ушел в будочку, куда бежали все. Я пересела за руль. Меня поджимали слева и справа, монголы на меня смотрели, улыбались мне, что-то говорили, а потом опять поджимали. Это у них были какие-то независящие друг от друга действия. Как будто пролезть вперед очереди, но при этом с тобой дружить — это совершенно невзаимоисключающие понятия. Впрочем, если ты их подрежешь, они тоже не сильно обидятся.

Передо мной стояла легковушка с ирландцем — он участвовал в каком-то монгольском ралли. Веселая, заклеенная наклейками машинка с 4 (!) запасками на крыше и кучей канистр выглядела крайне позитивной. Я решила держаться за ней, так было проще. Я не привыкла кого-то расталкивать, лезть куда-то вперед, поэтому чувствовала себя в диком стрессе. Меня опять поджимали слева. Одна машина меня отжала и, обогнав всю очередь, уперлась прямиком в ворота, за ней меня попыталась отжать какая-то девушка на Форде, но она, видимо, была такой же не вполне уверенной, как и я, поэтому я сумела остаться хвостом за раллийной машинкой. Пока стояла в очереди, ко мне подошел пограничник, сунул какую-то бумажку и стал говорить на монгольском. Я, естественно, ни хрена не поняла.

Он показал мне российские 50 рублей, указал на бумажку, которую мне дал, и до меня наконец-то дошло — ааа, это, наверное, плата за дезинфекцию колес автомобиля — обязательный денежный сбор, чтобы нас пустили в Монголию. Эту дезинфекцию нам не проводили, но формальность есть формальность. Будочка с соответствующим дезинфекционным аппаратом стояла справа на обочине, но являлась всего лишь массогабаритным макетом — к ней никто не подъезжал, внутри люди отсутствовали. Отдала монголу-погранцу деньги, попыталась спросить, показав карту, как дорога до Улаангома, он ни черта не понял, но что-то объяснил, но что именно — ни черта не поняла я.

Тем временем вернулся Витя. Я стояла почти возле ворот, справа и слева меня подпирали автомобили, часть хвоста, который был за нами, давно уехал в зону досмотра. А мы с иностранцами (здесь еще были двое мотоциклистов-европейцев) тихонечко тупили.
Как рассказал потом Витя, в будочке тоже творился один из кругов ада. Монголы атаковали. Небольшая группка русских, в том числе пара дальнобоев, в итоге, выстроили вокруг будочки кольцо защиты, чтобы наконец-то отдать документы самим. Тетушка в будочке поначалу не просекла фишку, но потом поддержала монголов, ушла из будочки и стала собирать документы у монголов непосредственно на улице. Русские возмутились, а дальнобои пообещали тетушке, что больше не будут возить ей арбузы.

Витя притащил какие-то бумажки, которые надо было заполнить, в них мы поняли ровно половину. Часть текста была на монгольском, мы заполнили то, что знали, — данные автомобиля, наши ФИО, что-то про цель визита и даты выезда. Ворота тем временем открыли, несколько автомобилей пустили в зону досмотра, нас в том числе.

В зоне досмотра творилась какая-то невнятная неорганизованная хрень. Куда идти, что делать, кому что показывать, где отмечаться — было совершенно неясно. Нашли паспортный контроль, из одной будки нас отправили в другую, потом в третью, где-то давали какие-то бумажки, ставили какие-то печати, я таскалась за Витей и не понимала, что делать. В подобном афиге были и иностранцы (тот самый ирландец и двое ребят на мотоциклах), но они смеялись и улыбались, оставаясь позитивными. Русский мужчина подсказал нам, что надо делать с бумажками и куда их тащить. В итоге, монгольский пограничник пожелал нам счастливого пути и отпустил. Мы вышли на улицу и задались вопросом, а где и как должны досмотреть нашу машину. Витя вернулся, задал этот простой вопрос, на него махнули рукой и ответили, что, мол, отстаньте. Считайте, что мы вас досмотрели. Видимо, досмотр — такая же формальность, как и дезинфекция. Или нам так повезло.

Мы с радостью покинули этот бардак и наконец-то выехали на простор монгольской земли. Мы были готовы мчаться вперед, чтобы поскорее уехать из прошедшего пятичасового ужаса, но через пару сотен метров от зоны досмотра нас остановила девушка и предупредила, что без страховки на автомобиль нас в Монголию не пустят. А мы как раз задавались вопросом, где ж ее брать, а тут так всё удачно устроено. Витя пошел оформлять на нас обоих страховку, а заодно там же менять деньги, я осталась в Тойоте, тихонечко офигевая от пережитого стресса.

Пока сидела в машине, ко мне подошел монгол, чуть-чуть говорящий по-русски, пожал мне руку, мы с ним классно поболтали. Он хотел предложить мне поменять деньги, купить сим-карту и пожить в юртинге. Пришлось его расстроить, что деньги водитель как раз меняет, телефон у нас спутниковый, а собственный юртинг оборудован в Тойоте. Монгол вроде и не сильно расстроился, потому что я не преминула его допросить по части заправок и дорог, а он вдруг отнесся с большим любопытством к Тойоте и с интересом выслушал один из вариантов нашего дальнейшего маршрута, давая полезные подсказки по ходу дороги. Понимала я его далеко не с первого раза, но то, что он знал русские слова и мы могли сносно общаться, сильно меня порадовало. По всему выходило, что для нашей машины Монголия — это один большой кусок асфальта.

Вскоре вернулся Витя, объявил, что мы теперь миллионеры, мы поздравили друг друга с окончанием пограничного ада и въездом в другую страну.

От границы уехали немного вперед и на первой же своротке ушли в степь, спрятались возле одной из горушек и устроили себе торжественный ужин из яичницы с рыбными консервами, чая и печенек. Выпили по глотку безалкогольного бальзама из трав и ягод, купленного на Алтае.

Наша ночевка будет здесь!

К вопросу об обретенных нами миллионах. Вот какой пачке денежных купюр равняются в Монголии 20 тысяч рублей, которые, в свою очередь, легко умещаются в 4 купюры.

— А ты знаешь, что я впервые за крайние 10 лет выехала в другую страну из России? — спросила я.
— Ничего себе! Ну, поздравляю. Обновила свежеоформленный паспорт. Только не говори никому по возвращении, что в качестве первой своей заграницы ты выбрала Монголию, а не Доминикану, Сейшелы или Бали.
— Я тебя умоляю. Все и так знают, что я шибанутая. Так что Монголия в качестве первой страны в новой загранке — это достойно.
За это мы тоже выпили по кружке чая.

Мы оказались на высоте 2300 метров. Солнце клонилось к горизонту, очень быстро похолодало. Я облачилась в теплую флиску, но ветер все равно пробирал до костей, пришлось вытаскивать куртку.
— Сколько ты там шортиков с собой взяла? — посмеялся Витя.
— Двое. Поэтому сейчас я в куртке, да. Но ты же знаешь — я всегда верю в то, что всё обязательно будет хорошо.

Пока солнце не сбежало, мы закончили ужин, подготовили спальное место и быстренько сныкались в уютный, непродуваемый и теплый салон Крузака.
В темноте мимо нас пару раз проехали какие-то автомобили по сделанной рядом колее.
— Главное, чтобы они не летали по степи, — задумчиво произнесла я.
— Не хотелось бы.
— Представляешь, едешь ты такой, едешь себе, мчишься сквозь степь и в ус не дуешь. А тут вдруг — ннна! — прямо перед тобой стоит Тойота.
— Хренак и бумс. Я бы не хотел быть в этот момент в машине.
— Главное, не в мост. А то перевернемся нафиг =)
С этим и уснули, слушая редкие завывания ветра.

День 4.
07.08.2018.
Цагааннуур — Ногоннуур — Бухмурэн (река) — Улаангом

Утром, когда я открыла глаза, я увидела шикарнейший рассвет в горах.
Дело в том, что спальник в нашей Тойоте сделан как раз на уровне окон багажника. Получается, когда ты открываешь глаза, ты тут же упираешься взглядом в природу за окном. В этот раз я наблюдала просыпающиеся горы, как солнечные лучи освещали вершины и склоны, как горный пейзаж просыпался и начинал менять свое обличье.
И стояла звенящая, кричащая тишина. Ни автомобилей, ни животных, ни людей, звуки все уснули и пока не проснулись. Только визуальное восприятие, только солнце, горы и рассвет. В их молчании — сила и роскошь.

Пока делали завтрак, к нам прискакал на лошади монгол. Он что-то спрашивал по-монгольски, а мы ему что-то отвечали по-русски. Естественно, ни он, ни мы не поняли, кто и что хотел узнать и спросить. Единственное, что мы разобрали в его вопросах, было «куда вы едете?». Ответили, что в Улаангом, монгол со знанием дела покивал головой. А потом ускакал. Мы же сделали для себя вывод, что нам будет тяжело. Рассказы о том, что старшее поколение монголов поголовно говорит по-русски — это, кажется, миф. Про английский язык решили забыть сразу.

Фотография, целиком и полностью показывающая, какой у нас был лагерь. По сути, Тойота была нашим полноценным домом на колесах (позже мы ее прозвали юртой на колесах). Палатки мы с собой не брали, всегда ночевали в машине, где был сделан спальник, представляющий собой железную конструкцию с фанеркой сверху. На фанерке лежали пенки, на пенках — не сильно толстый, но очень мягкий надувной коврик, а на нем — спальники. Все вещи размещались под фанерой, внутри железной конструкции, туда мы успешно затолкали сумки, канистры, инструменты, воду, еду, пакеты с мусором. Спальное место не требовалось убирать, спальники всегда валялись сверху, на них мы закидывали какие-то хрупкие вещи либо то, что может срочно понадобиться. Наружу мы извлекали только кухню, состоящую из складного стола, пары стульев и туристических газовых горелок (маленьких, походных), ну и таких же походных баллонов с газом. Сборка-разборка такого лагеря занимала минимум времени. В спальниках было очень тепло. Спали, как правило, с приоткрытыми стеклами. Единственное, то, что было преимуществом по части расположения вещей, одновременно и доставляло небольшое неудобство — поскольку поверхность спальника располагалась довольно высоко, залезать в него было возможным только с передних сидений, потолок находился низко и сильно развернуться, как в палатке, не получалось. Однако для нас такой вариант ночевки, в любом случае, полностью превосходил по своим преимуществам палатку. Особенно радовал тот факт, что найти ровное место для парковки автомобиля было в разы проще, чем найти такое же ровное место под палатку. А уж про всякие камушки и шишки под пенкой можно и не думать. Плюс просушка вещей, я про нее говорила — в дождь ничего не промокает, а ветер не треплет тент над головой. А если ветер качает машину и норовит ее перевернуть — наверное, в этом случае стоит говорить об ошибке выбора погоды для путешествия в данном районе.

Немного задумчивые после встречи с монголом (как будем преодолевать языковой барьер?), мы поехали в сторону первого населенного пункта по пути. Центральная дорога представляла собой слегка убитую грунтовку — на ямах трясло.

Мы заметили бензовозы, наяривающие по степи параллельной колеей, съехали вслед за ними и обнаружили, что так ехать намного мягче. Так вот в чем заключается основная суть дорожного движения в Монголии! Ездить нужно не по дорогам, а там, где накатана народная колея — вместе со всеми.

Первым населенным пунктом после границы, до которого мы добрались, был Цагааннуур.

Про заправки в Монголии мы знали примерно следующее:
— Света, ты смотрела заправки по нашему маршруту?
— Витя, как я могла их смотреть, если я толком не знаю маршрут?
— ...
— Но ты не переживай, во всех отчетах написано, что заправок — до фига и больше. К тому же, у нас есть две канистры. И хватит на меня ругаться, ты сам говорил, что не надо в маршрут сильно углубляться, по месту сообразим.

С этим мы доехали до Цагааннуура, решив заливаться по максимуму перед каждой опасной и непонятной дорожкой. На въезде нас тут же тормознул местный гаишник (полицейский?) и попросил предъявить документы. Он сказал нам «здравствуйте», так что я жутко обрадовалась тому, что он говорит по-русски, но, как оказалось, по-русски он знал буквально несколько слов, но вытянуть с него информацию по дороге Цагааннуур — Улаангом мы все-таки смогли.

По всему выходило, что дорога там отменного качества. Полицейский проверил все документы на машину, пожелал счастливого пути и удалился. Видимо, он специально стоял именно тут, чтобы проверять, сделали ли въезжающие иностранцы местную страховку. Потому что этот полицейский стал единственным за всю нашу покатушку по Монголии полицейским, который нас остановил для проверки документов. Больше мы ни разу ни одного представителя дорожной безопасности не заинтересовали.

— Интересно, как перевести на наше понимание монгольское «дорога отменного качества»? — задавались мы тем временем философским вопросом.

На заправке в Цагааннууре нас встретил радостный заправщик и его веселые детишки, которым я сунула конфетки, которыми мы специально запаслись. Детишки жутко обрадовались и тут же принялись их жевать, вполне довольные. Единственное, мы всерьез опасались за вещи в машине, т.к. дети как-то довольно по-свойски ходили вокруг Тойоты и заглядывали внутрь, самостоятельно открывая двери, — то ли любопытство, то ли... черт знает, решили в следующие разы машину закрывать. Может, конечно, я зря так людям не доверяю, но лучше перестраховаться.

Пока мы заправлялись, на стоящую позади колонку заехал Хундай Туксон. Я увидела, что у него питерские номера, из Туксона вышел русский водитель. Он стал объясняться с заправщиком, а потом заметил меня, смотрящую на него во все глаза, будто на спасителя. Он посмотрел на меня, посмотрел на номер нашей Тойоты...
— Вы русские?!
— ДАААА!!!

В общем, мы готовы были друг друга расцеловать прямо там. Водитель Туксона пребывал в обалдении и эмоциях от того, что он катается по Монголии больше недели и русской речи толком не слышит, мы же с Витей пребывали в состоянии обалдения после русско-монгольской границы и осознания, что здесь никто толком по-русски не говорит (кстати, монгольские погранцы на границе тоже толком по-русски не говорили!). Именно поэтому нам так радостно было встретить своих, россиян! И начать друг другу задавать вопросы, расспрашивать, что, как, какой маршрут, куда едете, откуда, как Монголия, как дороги, как тут и что!

Оказалось, что Туксон ехал ровно той дорогой, которая нам нужна, только в обратную сторону — от Улаангома до Цагааннуура.
— Там, в принципе, хорошая дорога, — сказал туксоновод, — вы на Тойоте легко проедете. Там только броды, знаете?
— Да, по карте видели.
— Ох, я один из этих бродов проходил ночью, — наш собеседник делился с нами своими самыми свежими, самыми искренними эмоциями и мы слушали его запоем. — Это какой-то кошмар был, мы уперлись в этот брод, там какие-то островки, ничего не видно, вода, стали переезжать, куда ехать — неясно, застряли, пришлось ночевать прямо на острове! Спалось ужасно, вокруг вода шумит, страшно, вдруг это всё поднимется, вдруг смоет... Утром по светлому увидели, где мы, ходили по холоднющей воде прямо в шлепках, выехали, но брод там зверский — такими зигзагами ехать пришлось!

Под конец общения мы хотели обменяться контактами, но чего-то не обменялись. И вот об этом я теперь ужасно жалею. Потому что потом, когда мы проехали этот брод сами, мне жутко хотелось одного — после возвращения в Москву найти этого человека и выразить ему свое почтение и уважение. Как он там проехал на Туксоне?!
Но об этом позже.

Пожелав друг другу счастливой дороги, мы разъехались каждый в свою сторону. Витя сидел за рулем, я составляла маршрут, закопавшись в картах, вооружившись навигацией Османд, глядела на дорогу, сравнивала ее с тем, что нарисовано на картах. Мы покружили по населенному пункту, выехали на какие-то его задворки с апокалиптическими видами и ушли прямиком в горы. За красотой. Чтобы ловить ее, созерцать ее, впитывать и любить.

На самом деле, нужную грунтовку мы сходу сами найти не смогли — пока еще не ориентировались в монгольских тонкостях движения. К нам подъехал монгол на мотоцикле и, уточнив, куда нам надо, показал направление выезда. Причем говорили мы жестами, в речи звучало только слово «Улаангом».

Дорога представляла собой грунтовую колею шириной на одну, максимум полторы машины. Каменистая, с ямами и кочками, канавками, она петляла по таким местам, ныряла в такие провалы, взбиралась на такие высоты, что у нас голова шла кругом. Я не делала так уж много фотографий... Я впитывала Монголию напрямую. Ни одна фотография всё равно не передаст тех видов, которые открываются там во всей красе...

«Что смотреть в Монголии?» — спрашивали они. «Что делать в степи?» — удивлялись они. «Да вы там со скуки взвоете!» — обещали они. Враки! Монголия — это страна гор, вершин, крутых дорог, потрясающих видов, панорам, масштабов и разнообразия. Страна свободы — свободы направлений, дум и действий.

Сначала дорога шла по склону, потом вниз, потом вверх, потом нырнула в долину... Не помню последовательность, помню, что с трудом заставляла себя перестать смотреть в окно и наконец-то посмотреть в навигатор, чтобы убедиться, что мы не сбились с дороги.

Долина нас поразила своими яркими цветами, выросшими, казалось бы, на голой земле. Камень, щебень, низкая растительность — и эти фиолетовые цветы.

Удивительное дерево — с одной стороны полностью мертвое, высохшее, но с другой стороны цветущее сочной зеленью.

Стадо среди горных просторов. Стада животных стали нашими неотъемлемыми спутниками на весь период катания по Монголии. Овцы, козы, верблюды, яки, коровы — часть страны, их можно встретить в самых неожиданных местах, на самых крутых перевалах, на самых вертикальных склонах.

Где-то на той горной дороге нас остановил паренек на мотоцикле. Он очень сносно говорил по-русски, спросил нас, куда мы едем и откуда. Когда мы сказали, что в Улаангом, то он сделал слегка большие глаза и спросил, знаем ли мы, что там нет мостов и есть броды.
— Знаем! Поэтому мы поехали на Тойоте.
— Хорошо. Там болото. Знаете?
— Знаем! Готовы!
— Хорошо. Карта есть?
— Есть, подготовились.
— Отлично. Если в болоте — стоп, то идите обратно. Мы — помощь. Из болота — сможете дальше.
— Спасибо!

После горной тропки мы вышли на огромное плато, в степной простор, обрамленный горами. Тут началось самое интересное — покатушки по степи.

Основное, что мы поняли, — дороги в степи далеко не всегда совпадают с навигатором. Главное — держать верное направление, а колею в степи выбирать ту, которая более накатанная и крепкая. В стороне от нас остался населенный пункт Ногооннуур. Туда мы не поехали, стремясь прямиком к бродам.

В степи мы иногда останавливались. Колея была сухой, никакой грязи, никакой подтопленности. Наверное, нам повезло, что всё высохло. Первый брод не вызвал сложностей, мы прошли его ногами, потому что так принято — «не зная броду, не суйся в воду».

Второй брод тоже был смешным.

А вот дальше нас ждал брод через речку Бухмурэн, про которую нам рассказывал туксоновод.

Колея стала идти сильно левее той, которую рисовал навигатор. В речку мы уперлись и слегка обалдели от ее течения и ширины.

Кроме того, нас атаковали злобные комары, они облепили нас плотной тучей и стали жрать так, будто они тут целое лето сидят голодными. На каждый сантиметр открытой кожи слетался сразу десяток этих насекомых, а кофта покрылась новым комариным слоем. Благо, баллончик с антикомариной дрянью быстро стаю спугнул, а панамки с сеткой на голову оказались незаменимой вещью. Откуда тут взялись комары? Мне говорили, что в Монголии всё очень хорошо с насекомыми — их нет. Но тут, видимо, небольшая высота (около 1500 метров) и близость воды сыграли свою роль.

Река казалась непроходимой — да она такой и была. Колея уходила в разные стороны по берегу. Витя сходил в одну сторону, я полазила по реке, чуть не утонула. Встретились возле машины и переехали в то место, которое навигатор обозначал, как брод. Впали в ступор. Стали судорожно вспоминать, что нам рассказывал туксоновод. Острова? Застрял? Зигзагом? Что он еще говорил? Где он тут ехал? И как?!

Река имела большую ширину и огибала кучу островков земли разного размера. Мы снова стали бродить по всем возможным направлениям, Витя в одну сторону, я в другую. Искали следы шин, въезды и выезды в воду и из воды. Мы даже надеялись найти следы того Туксона...

Больше всего нас пугало течение. На один из островов я очень удачно перебралась, найдя начальный путь. Но когда я с него полезла на другой остров, вода начала заливаться в забродники (а они у меня по бедра; я, конечно, не высокая, но все-таки), но черт с ней, такой глубиной, мы же на Тойоте, но вот течение... Опыт преодоления горных рек отсутствовал у нас обоих. Мы понятия не имели, при каком течении машину может снести, а какое для нее будет что слону комар. Между двумя островами я зависла и всерьез начала опасаться теперь за себя — Витя ушел в другую сторону, а я тут чуть ли не пальцами ног вцепилась в камни дна — меня реально сносило!

Бочком-бочком аккуратно выбралась обратно на остров и впала в транс. Писец. Это не река, это какой-то дикий и злобный поток воды, грохочущий и хохочущий. Захотелось срочно прицепиться к лебедке Тойоты, чтобы она меня из этой реки спасала, в случае чего.

Грустная, вернулась обратно и нашла Витю, который разведал другое место. Мы попытались в него сунуться на Тойоте, проехали половину реки, добрались до острова посередине, я попыталась пройти дальше, и меня опять почти унесло. Отдала забродники Вите. Почти унесло Витю. Чертыхнулись и вернулись обратно, в то место, куда я ходила изначально.

Переехали на остров, до которого я дошла. Дальше брод мерил Витя — благо, он в два раза тяжелее меня. Я же ждала на берегу и думала, как его, в случае чего, спасать, а заодно депрессовала по теме, какой из меня штурман, если меня даже в какой-то несчастной горной речке сносит. Ну, я понимаю, что горная река может и целую машину унести, но предаться штурманской депрессии-то нужно.

Витя вернулся довольный и сказал, что путь отличный, хоть ему и дико страшно тут ехать. Я ответила, что боюсь еще больше. Мы не боялись за глубину. Мы боялись за течение.
— Но Туксон же тут проехал, — подала я слабую надежду.
— Я всё еще не понимаю — как.
— Еще и ночью... Может, он не осознавал масштабов ужаса?
— Ты заметила, сколь молчаливые были у него пассажиры?)))
— Наверное, они пребывали под очень сильным впечатлением.

Мы решились на подвиг только благодаря Туксону. Мы же все-таки на Тойоте, ну. Раз Туксон такой отчаянный, то и мы сможем... Наверное...

В итоге, мы нырнули в реку по выбранному направлению и благополучно ее переехали. В первый момент нам было страшно, на смену страху пришло понимание, что Тойота отлично едет, понимание сменилось восторгом от того, что да, Тойота реально едет, наша Тойота — речной пароходик! И страха сразу не стало. Оказывается, нырять в горные речки можно и нужно — когда еще поплаваешь на автомобиле по воде!

Но течением машину реально подснесло — Вите пришлось выворачивать колеса и выплывать. Глубина была почти по верх наших колес, а они у нас все-таки 33-и...
Когда мы оказались на противоположном берегу, мы, в первую очередь, порадовались, что живы, и пожали друг другу руки. А потом опять вспомнили Туксона.

— Я жалею, что мы не обменялись контактами, — тут же призналась я. — Я хочу найти этого человека, пожать ему руку и сказать, что он самый крутой туксоновод, которого я в своей жизни встречала. Ночью! Тут! Еще и ночевать на острове! Аааааа! Как, как, КААААК он это сделал?!

Дистанционно передавая свои восторги и восхищения питерскому туксоноводу, мы поехали к следующему броду. После Бухмурэна он не вызвал у нас сложностей. Я быстренько его пробежала, нашла правильный зигзаг. Потом пробежала его в обратную сторону и показала путь Тойоте, которая проехала за мной. Со стороны это наверняка выглядело так, будто за мной гонится ТЛК, а я резво убегаю от нее по реке по камням в забродниках, поднимая вокруг себя кучу брызг. Кто брызгался больше — я или Тойота — мы не знали.

— Никогда не убегала от внедорожника по броду, — призналась я, садясь в салон.
— Всё бывает в первый раз... В твоей жизни бывали броды через горные реки?
— Нет, и я до сих пор под впечатлением от течения.

Этот новый брод, кстати говоря, был реально хитрым — в реку надо было съезжать правее, потом разворачиваться на 90 градусов, ехать прямо по реке, а потом опять поворачивать на 90 градусов направо и выезжать на твердую землю.

Фото того, как желательно одеваться на эту дорожку до Улаангома: для бродов — сапоги, от комаров — сетка. Иначе будет в реке холодно, а на суше покусают.

Хитрый брод с отсутствующим течением и мелкой глубиной — халява после Бухмурэна.

А дальше был заездинг по камням и грунту.
Витя гнал, будто мы хотели выиграть ралли (хотя, наверное, это мне так казалось, ибо скорость не превышала 60 км/ч), поэтому пару раз Тойота подлетела, раза три достала мостом до отбойников, раз пять подпрыгнула фанерка нашего спальника, а два раза нас почти занесло, т.к. посреди дороги вдруг оказывалась яма-провал и Витя резко жал на тормоз. Всё, что я могла делать, — держаться за штурманскую ручку, не возмущаться слишком громко, слегка летать по салону в такт подлетам моста и переживать за свои юрты, которые мы везли с Алтая.

А, я не рассказывала про юрты?
В Кош-Агаче я купила в качестве подарков несколько симпатичных и милых маленьких юрт, сделанных из шерсти. Очень красивые домики вызывали тепло в сердце — они мне безумно понравились и я очень хотела подарить их нескольким своим друзьям. Но были они довольно хрупкими. И я всё волновалась, как они переживут Монголию. Я не беспокоилась за ноутбук, за подвеску Тойоты и возможность потерять с нее болты, за перемешивающиеся сами по себе продукты (соль мы уже рассыпали), но вот за юрты волновалась ужасно. Но они были смелыми и терпели невзгоды. Вместе со мной. И Тойотой. Широкая душа Тойоты прощала нам всё — и то, что мы вынудили ее приехать в Монголию.

С плато, с высоты 1500 метров мы начали подъем на высоту около 2300-2400 метров. Тойота традиционно перестала тянуть, мы ее подбадривали и говорили «давааай, давааай, родная!». Ревя всеми четырьмя литрами двигателя, поглощая соляру огромными глотками всеми шестью цилиндрами, Тойота неотвратимо ползла наверх.

Очень интересно воспринимаются в горно-степной местности некоторые подъемы. Ты едешь по дороге и кажется, что она ровная. Но машина вдруг начинает тяжело дышать и плохо ехать, а навигатор говорит, что идет быстрый набор высоты. Но дорога-то ровная. Плато ровное. Горы да, становятся ближе, но местность ведь ровная...
А потом ты смотришь в боковое окно, в сторону. И наконец-то видишь уклон, по которому нехило так карабкаешься вверх. И всё понимаешь. И опять начинаешь говорить автомобилю самые ласковые слова поддержки.

Мы забрались на перевал. Оттуда открылся такой фантастический вид, что мы зависли в молчании и долго на него смотрели. Что смотреть в Монголии? Ради чего ехать в Монголию? Не задавайте мне больше этих вопросов. Я не смогу вам объяснить. Я не смогу вам рассказать или показать. Просто езжайте сами. И поймете. Не побывав — не поймешь...

На вершине перевала мы устроили обед. Ветер сдувал всех насекомых, баллоны с газом, горелки и наши сковородки. Но мы не сильно расстраивались по этому поводу — во-первых, у нас за плечами опыт ночевок в Калмыкии, а, во-вторых, мы предпочтем ветер, чем комаров.

В процессе рассовывания вещей по их законным местам в автомобиле (всё перемешалось!) мы обнаружили, что потеряли часть яиц. Ну, мы везли с собой яйца. Обычные. Куриные. Яичницу периодически делать.
Так вот, 6 яиц из 13 оказались разбиты, затопили Витин пуховик, наши спальники, матрас, мои алтайские бальзамы и, конечно, мой алтайский магнитик-сувенир. Не то, чтобы нас сильно расстроил этот факт после бутылочно-водного потопа в Тойоте, но повод для шуток у нас мгновенно нашелся. Это же надо так было гнать по грунтовке — половина яиц в труху! Зато меню обеда решилось мгновенно — суп и яичница. Надо же было спасать всё побитое.

После обеда за руль села я. Аккуратно тронулась, спокойно поехала вперед. Километр, два, пять...
— Пожалуй, ты водишь более аккуратно, — заметил Витя.
— Во-первых, я не могу агрессивничать с Тойотой так же, как с Кайроном. Во-вторых, у нас осталось в живых некоторое количество яиц. И я бы предпочла выиграть спор, кто больше их довезет.
— Заметано.

Я и вправду ехала медленнее (мои 40-50 км/ч против Витиных 50-60 км/ч). Дорога периодически расходилась веером колей, можно было выбрать более мягкую.
На самом деле, причина, по которой я ехала медленнее, была вовсе не в яйцах и даже не в юртах. А в том, что буквально через 5 или 10 километров после того, как мы покинули перевал, я разогналась слишком быстро и при входе в очередной поворот (дорога была отсыпана щебнем, это важно) Тойоту занесло.

Я, конечно, многое испытала в своей жизни, но ритмический занос на тяжелом и высоком внедорожнике на щебне, когда идет уже третий качок в сторону, — это очень страшно, правда. Хотя на визги (не привыкла) и маты (стараюсь сдерживаться) у меня времени не было. Я, не меняя выражения лица, как будто ничего не происходит, аккуратно сбросила газ, лишь чуть-чуть подруливая и слегка задавая машине траекторию, чтобы не улететь в особо сильный бугор (резкий рывок руля определенно выкинул бы машину ко всем чертям на какой-нибудь склон), и машина фактически выправилась сама. После этого Витя таким же спокойным голосом, так же не меняя выражения лица, заметил, что мы сейчас легко могли перевернуться. Я с ним согласилась, мы что-то иронично сказали друг другу и поехали дальше. Но скорость я больше не превышала. Что прекрасно в нас обоих — мы не устраиваем друг другу какие-то глупые истерики по каждому незначительному поводу. Ну подумаешь, занесло. Ну подумаешь, мост в отбойники прилетел. Ну подумаешь, мы сильно позже машину чуть не утопили. Всё бывает, и все мы ошибаемся. Главное, что вырулили.

Дорога привела нас к горному озеру Уурэг-Нуур. Я ехала, во все глаза смотрела на него, открыв рот. А потом хотела что-то сказать и не могла. Прозрачная, кристальная гладь воды... Небо и горы, отражающиеся в этой глади... Природа, что ты делаешь, прекрати! У меня не хватает эмоций, у меня нет стольких слов, у меня закончились эпитеты, и я не могу придумать новых метафор...

Рядом с озером обнаружился настоящий дорожный указатель. Наверное, колея, по которой мы едем, — какая-нибудь трасса регионального значения.

На берегу озера стояло множество юрт, паслись коровы. Мы оставили Тойоту и немного прогулялись пешком по берегу, сделали несколько фотографий, которые — опять же — ну никак не могут передать всего масштаба и величия.

Лебеди?!

Коровы возле озера смотрелись крайне колоритно. Без них водная гладь потеряла бы часть шарма.

Вода в озере кристальная, прозрачная. В водной глади отражается небо. Поверхность озера — это второе небо на земле.

В этом Монголия — животные, горные озера, юрты и горы вокруг.

Вернулись к Тойоте и поехали дальше. Дорожка вновь петляла, Витя говорил, по какой колее лучше ехать, я ехала, рулила, вперившись глазами в дорогу. По сторонам особо не успевала смотреть. Всё внимание было сосредоточено на внедорожнике. Тяжелый, непослушный, не такой юркий, как легковушка, с высоким центром тяжести, с плохими тормозами и подспущенными колесами... Но Витя рассказывал, как вокруг красиво, так что часть прекрасных природных картин я восприняла посредством аудиальной информации =)

От озера мы поднялись на очередной перевал.

Потом опять была дорожка через долину, мимо гор... Горы и их склоны в Монголии очень разные, есть красные, есть желтые, зеленые. А трафик? Про трафик я не говорила? На участке от Ногооннуура до озера мы встретили только одну-единственную машину — монгольскую ТЛК-70. И все. После озера трафик стал чуть оживленнее. Один раз мы встретили сразу три автомобиля.

А про животных? Вот надо отдельно рассказать про овец, коров и лошадей, ей-богу. В Дагестане было нормальным впериться посреди дороги в стадо овец и плыть через него, раздвигая несчастных зверей бампером. В Монголии все стада оказались крайне сообразительными и вежливыми. Если овцы видели несущийся джип, они свинчивали с дороги очень резво. Так же резво свинчивали лошади. А к коровам надо было просто подъехать — можно было не успеть остановиться, а животные уже спокойно отходили и давали проехать. Вот оно, монгольское воспитание!

Ах да, и раз отступила от основного повествования, вот еще что. Юрты. После Цагааннуура мы встречали юрты повсюду, мы могли наткнуться на них в самых неожиданных долинах, на самых внезапных перевалах, возле рек, озер, на плато. Юрты добавляли колорита в горные пейзажи.

А еще в Монголии оказалось очень чисто. Вот вспомнить Дагестан — мусора там было немерено. В Монголии мы мусора практически нигде не встречали.
Но давайте я опять к основному рассказу вернусь. Итак, мы мчались на Тойоте с бешеной скоростью в 40 км/ч по грунтовой дороге — чуть ли не трассе федерального значения.

На очередном резком взлете я проинтуичила, что надо притормозить. И притормозила. И остановилась. И не зря. Ибо прямо перед нами оказался провал вниз, под колесами разверзлась пропасть.
Вернее, это была дорога. Да-да, вот туда вниз, вот прямо по склону, вот на фото видна еле заметная колея — там реальная дорога-спуск.

— Да ну на фиг!!! — хором решили мы и поехали по соседней своротке, которая была более пологой. Впрочем, я всё равно дико перепугалась и съезжала на первой передаче, Витя мне повторял, чтобы я отпустила тормоз, я ему отвечала, что, если я угроблю Тойоту, он будет грустить и ругаться на меня, а я не могу ему позволить быть грустным. И ругаться.
— Да не буду я на тебя ругаться! Я просто Кайрон заберу и все.
— Ну уж нет! Не трожь птичку.

Но спустились вниз мы вполне благополучно. Встретили целых три автомобиля, поднимающихся вверх. Трафик стал каким-то диким — ну, на фоне того, что было до этого. Каждые минут 15 кто-нибудь да проезжал!

Потом опять была дорожка, потом перевал вниз. Мы встретили грузовик, перевозящий юрту.

Витя порадовался, что в Дагестане я нарулилась по горным перевалам и сейчас мне было более-менее нормально — за исключением того, что у Тойоты более хреновая управляемость по сравнению с Кайроном. Я пристроилась в хвост быстрой легковушке и ехала за ней — всё равно обогнать не смогла бы. Внизу перевала легковушка свинтила с главной дороги на параллельную вдоль обочины. Мы решили, что местные явно знают лучше, как ехать, и свинтили следом за ней.

Кстати, наблюдая за легковушкой, мы поняли, почему тут животные так воспитаны. На очередном повороте дороги посреди проезда сидело стадо верблюдов. Легковушка не стала тормозить. Не мигнул ни один стоп-сигнал. Она просто мчалась вперед с той же скоростью! Ей-богу, она почти впилилась в этих верблюдов, но те быстро смекнули, что к чему, и рванули с дороги с такой скоростью и прытью, какую сложно было ожидать от верблюда. Они практически телепортировались за несколько метров от дороги, проявив чудеса акробатики и поставив рекорд по прыжкам с места. А легковушка пронеслась мимо и глазом не моргнув.

А вскоре мы выехали на асфальт. И это был праздник. За легковушкой мы продолжали держаться — она периодически выезжала на встречку для объезда ям, я повторяла ее маневры.

За сегодня мы обнаружили еще одну штуку: оказалось, что Монголия — страна Тойот. Вот серьезно, здесь было немереное количество Крузаков. Если навстречу ехал джип, то в 9 случаях из 10 это была ТЛК. УАЗы — только «козлики» (мы и в дальнейшем не встретили за нашу поездку ни одного монгольского УАЗ-Патриота, Хантеров тоже не наблюдалось — были именно «козлы»). А монголы знают толк в правильных автомобилях!

По асфальту мы легко и быстро докатились до Улаангома, на въезде заплатили 1000 тугриков за платную дорогу — о ней нас предупреждал туксоновод. Заехали в магазин за хлебом. Долго объясняли женщинам-продавщицам, что нам еще нужна тряпочка или губка для мытья посуды — я сразу вспомнила свои студенческие годы и веселые игры в большой компании, когда кто-нибудь жестами пытался объяснить остальным какое-нибудь слово навроде «синхрофазотрон». С трудом, но мы смогли это сделать (объяснить, что нам нужна губка, а не синхрофазотрон), все очень порадовались, а продавцы чуть ли не аплодировали хором, а когда мы расплатились за товар, одна из женщин по-русски сказала нам «спасибо», так что мы сразу заулыбались до ушей.

Традиционно заехали на заправку. С заправщиком-монголом общались жестами, но отлично друг друга поняли. Выражение «до полного бака» мы показывали, широко разводя руки в стороны.

После заправки по асфальту мы укатились дальше, за город, в сторону озера Хяргас-Нуур. В 19 часов съехали в степь и встали на стоянку за очередным перегибом рельефа, набрав предварительно высоту. Весь вечер мимо нас сновали то верблюды, то коровы, но за день мы к этому успели привыкнуть, так что теперь смотрели на них, как на старых добрых друзей.

День 5.
08.08.2018.
Улаангом — Наранбулаг — озеро Хяргас-Нуур — Сонгино — Цэцэн-Уул — озеро Цээгэн-Нуур — Галуутын-гол (река) — Цэцэн-Уул

Этот день стал днем, когда мы поехали по треку и увидели дикую Монголию — ту самую, которая, в итоге, понравилась нам больше всего, в которой мы увидели неожиданные истины, которую мы теперь вспоминаем в первую очередь, когда нас спрашивают, что же мы увидели и что познали.

Утро нового дня не принесло никаких открытий и разочарований, кроме того, что мы обнаружили, что у нас убежало сухое молоко. На экране фотоаппарата пару дней назад появилась трещина, но откуда она взялась, ни я, ни Витя не смогли вспомнить. Эти мелкие неприятности не выбивали нас из колеи — это не отвалившаяся запчасть с Тойоты. Отвалившаяся или треснувшая запчасть была бы в разы хуже.

С места стоянки мы выехали на вчерашнюю асфальтовую дорогу и погнали по ней. Было довольно скучно и длительно: дорога неслась вперед, как стрела, через степь, на окраинах которой стояли горы. Пейзажи были довольно однообразны, но красивы. Увы, к этой красоте мы привыкли, поэтому воспринимали ее спокойно, хотя периодически говорили друг другу «ух ты, смотри, какая симпатичная горушка».

Асфальт от Улаангома тянулся на несколько сотен километров. Мы проехали городок Наранбулаг. Дальше дорога подходила прямо к берегу озера Хяргас-Нуур. Озера в Монголии прекрасны — по ним можно устраивать отдельное путешествие, катаясь от одного огромного водоема к другому.

По одну сторону дороги тянулась гладь воды, по другую сторону высились необычные холмы. Монголия продолжала нас удивлять, каждый раз подсовывая что-нибудь новенькое. Так и теперь — полюбуйтесь-ка, странники, на нетипичную породу местных гор, такого вы пока не видели.

На берегу Хяргас-Нуура расположились в огромном множестве юрты и автомобили с отдыхающими.

Тоже съехали, попробовали воду, полюбовались видами. В Монголии ты находишься зажатым со всех сторон великолепными панорамами. Куда ни посмотри — везде красота, прямо деваться от нее некуда. Так и тут — в одну сторону простиралась до горизонта вода, по которой бежали легкие, едва заметные волны.

Стоило посмотреть в другую сторону — и взгляд упирался в цепочку коричневых холмов.

Временами холмы как будто обнажали свою плоть, являя миру чистую, белую душу, свою настоящую сущность.

Немного побыв на берегу озера, мы вернулись на асфальт.
Витя на радостях от асфальта гнал 100, а местами и 110 км/ч. Ну, так бывает, когда на тебя нападает радость ровного, гладкого, прекрасного асфальта после тряски и ужаса вчерашней экстремальной дорожки. На улице жарило солнце, мы шли в очередной подъем.

— У нас температура двигателя вверх ползет, — как гром среди ясного неба прозвучал голос Вити.
— О. Это очень плохо, — мгновенно согласилась я.

Я сразу вспомнила печальную попытку выезда в прошлом году в Дагестан, когда Тойота перегрелась в 100 километрах от Москвы, нам пришлось возвращаться обратно и пересаживаться в Кайрон, а Тойоту потом месяц чинить в попытке разобраться, из-за чего она греется.
— Останавливаемся, пока совсем не перегрелись?
— Да.

На вершине подъема мы остановились. Там как раз стояли мотоциклисты-путешественники и фотографировали красивую горушку. Открыли капот для лучшего охлаждения, двигатель работал и постепенно остывал. Пока Тойота приходила в себя, я оценила красивую горушку и, естественно, ее сфотографировала. Тойота мирно тарахтела дизелем, любуясь Монголией. Наверное, она специально попыталась перегреться ровно в этом месте, чтобы мы случайным образом мимо горушки не пролетели.

Температура пришла в норму, и мы аккуратно поехали дальше. Скорость теперь держали не выше 80 км/ч — двигатель работал хорошо, температура больше вверх не ползла. Решили, что дело было исключительно в тяжелых условиях работы движка: высота, перевалы, жара. Предел был найден — решили за него впредь не заползать.

А асфальт всё стелился и стелился под колеса.
Дорога вела нас в Сонгино.

Ближе к этому населенному пункту на трассе появились ремонты мостов и ремонты дороги. Ремонт чего-либо дорожного в Монголии — это очень просто и доступно: прямо посреди дороги насыпается здоровенный бруствер, огромные горки земли... и всё. Не ставится никаких предупреждающих знаков, никаких светоотражающих штук. Просто бруствер. Влетел — сам дурак. Сказано же — туда нельзя.

Перед бруствером, естественно, идет съезд в степь и по степи фигачится параллельная дорога — обычная колея. Я не думаю, что ее накатывают дорожники — ее создают сами жители, когда не могут преодолеть здоровенный земляной вал. Иногда колея прокладывается через броды, если ремонтируется мост. По ней все и ездят, пока дорогу не достроят.

Так случилось и сейчас — дорога закончилась, мы съехали в степь и полетели по ней. Местами мы разгонялись до 60 км/ч, параллельными курсами изредка летали мотоциклисты, местные автомобили и бензовоз. Пыль столбом, многополосный проспект через степь, сходящиеся и расходящиеся колеи, резкие повороты на грунте — это монгольское ралли. Самая обычная, типичная федеральная трасса Монголии.

К вопросу о выборе нужной колеи в Монголии. Главное — выдерживать правильное направление. Если сильно увлечься, можно построить и какую-нибудь новую колею. В данном случае выдерживать направление и выбирать дорогу было просто — справа тянулась широкая грунтовка, закрытая земляными отвалами на ремонт, надо было придерживаться ее и не терять из виду.

Вот оно, настоящие «каждый выбирает для себя» и «у каждого своя колея» в монгольском варианте.

Мы, тем временем, поняли, что если мы едем по колее, которая есть на карте, — это по-любому федеральная или региональная трасса. А если едем по дороге, которой на карте нет, — это что-то местное. Главная особенность некоторых федеральных трасс — они могут меняться, а карты об этом не обязательно знают.
Прилетели прямиком в Сонгино.

Это оказался небольшой населенный пункт, в котором, тем не менее, было всё: магазины, кафешки, школа, нефтехранилище, заправки (несколько штук!). На заправку Петровис мы заехали. Заправщиком работала милая женщина. Мы не шибко понимали друг друга словами, но всё было очевидно: вот дизель, бак полный, вот сумма, вот тугрики. Заправились на сотню тысяч тугриков (мы постепенно привыкали к этим цифрам и так же постепенно переставали быть миллионерами). Пока женщина заправляла автомобиль, я показала фотоаппарат — мол, можно? Женщина заулыбалась и закивала, а сама сразу и волосы поправила, и свой форменный костюм, и это показалось нам таким милым жестом с ее стороны =)

В Сонгино у нас заканчивалась асфальтовая часть перегона и вновь начиналась неизвестность монгольских грунтовок и колей. От Сонгино мы укатились куда-то в горы. Навигатор Османд утверждал, что между населенными пунктами Сонгино и Цэцэн-Уул есть отличная, чуть ли не федеральная дорога. Вот на нее мы и поехали.
И попали в такую красоту, что у нас дух захватило и не отпускало его до самого вечера...

Горные перевалы. Крутые подъемы вверх, в которые мы иногда забирались на 1-й передаче, потому что иначе машина не тянула. Крутые спуски. Фантастические виды с вершин перевалов. Деревья! Появились деревья! Колея, которая то терялась, то появлялась, то вновь расходилась веером вариантов... Страна свободы — выбирай любой путь, любую дорогу, любую колею. А если хочешь — делай новую. Выбирай направление и катись, куда пожелаешь. Здесь никто тебя не осудит за выбор направления. Здесь никто не будет рассказывать со знанием дела, как ты должен поступить и что ты обязан выбрать. Здесь никто не делает вид, что будто бы знает лучше тебя, что тебе нужно. Нет, здесь спокойно относятся к твоему выбору, потому что этот выбор — твой. Только тебе самому решать, какая колея сегодня поведет тебя в самый центр неизвестности.

В этой поездке монголы очень спокойно относились к тому, где мы ездили. Штурмуем брод? Ну, думали монголы, значит, им это надо, можем подсказать, как его лучше проехать. Оказались черт знает где в окружении гор и песка? Ну, значит, они того хотели. Нам не говорили, что мы дураки и поехали в какую-то дичь. Нам просто были готовы помочь, если бы мы нашли человека и попросили о помощи. Но осуждать — нас никто ни разу не осуждал за выбор направления и никто не указывал нам на наши ошибки.
В этом и состоит свобода мышления монгольского народа.

Нас продолжали зажимать в кольцо красоты невероятные панорамные виды. Огромные плато в окружении гор. Зеленые склоны. Я вспомнила плато Укок на Алтае — такая же тишина, отсутствие людей, горы, зелень и высота в 2000 метров. Только там я посмотрела на Укок лишь с порога. А здесь — сотни, сотни Укоков!

Грунт на дороге и камни. Песок. На перевалах мы останавливались и смотрели во все глаза. Трафик отсутствовал, изредка проезжали монголы на мотоциклах. Иногда попадались юрты и стада — то коров, то овец, то яков. Опять подивились воспитанности животных — пока Тойота до них доезжала, они уходили прочь с дороги и делали это крайне резво.

На вершине одного из перевалов мы остановились на обед — это вошло в привычку, находить потрясающее место и останавливаться там на часик, чтобы, занимаясь вполне бытовыми вопросами — готовкой еды, — одновременно растворяться в окружающей действительности, сливаться с ней. В одну сторону открывался шикарный вид. В другую сторону открывался другой шикарный вид. С высокого голубого небосклона жарило солнце. Насекомые отсутствовали. Дышалось легко и вкусно. Мы варили суп на горелке, обсуждали сегодняшние «федеральные» трассы и думали, каким маршрутом мы пойдем дальше. В стране свободы нельзя ездить по заранее запланированному маршруту. Здесь надо катиться вперед, выбирая свою колею на местности, по факту. Монголия сама подскажет тебе, куда должен идти твой путь.

Сложнее всего на фотографиях передать масштабы монгольских просторов. Фотографии их сжимают, уменьшают — какой ракурс ни выбери. Глядя на фотографии, я, скорее, вспоминаю то, что отложилось в памяти, чем воспринимаю визуальную картинку на компьютере.

Одна из попыток передать масштаб монгольских перевалов — человек и маленькие точки юрт внизу. А о крутизне перевала говорит тот факт, что внизу мы были буквально несколько минут назад.

Еще одна маленькая юрта далеко внизу.

Типичные перевалы Монголии.

И эйфория. Эйфория от всего: страны, перевалов, горных массивов, подъемов и спусков, собственных чувств, маленьких городков, затерянных среди гор... И автомобиля. Автомобиль надо любить всей душой. Ведь именно он, на самом деле, главный член экипажа. Именно благодаря ему мы имеем возможность самостоятельно выбрать направление и покатиться по выбранной дороге в погоне за мечтами. Садись за руль и лови мечту за хвост — в таких далеких, лишенных цивилизации краях они летают целыми стаями и совершенно не боятся людей.

После обеда я села за руль. Скатились с перевала и тут же обнаружили нашу следующую точку-ориентир — Цэцэн-Уул, совсем небольшой населенный пункт. И с него мы решили уйти в горы и в свободные просторы по треку, который скинули Вите его отчаянные товарищи перед поездкой. Они ездили здесь на Крузаках в 3 или 4 машины. Мы не знали, что нам готовит этот трек. И не важно, что нас было двое и у нас была одна машина. Попробовать-то никто не мешает: полная свобода выбора дальнейшего пути и возможных приключений.

Трек повел нас по местности, где была колея, но не было дороги, обозначенной на навигаторе. Навигатор думал, что мы едем по местности, по рельефу, по воде — по чему угодно, но только не по дороге! Дорога вроде как шла где-то слева, по подножию песчаных гор. Между нашей колеей и предполагаемой дорогой раскинулось полноценное болото.

Лирический монгольский пейзаж — скачущие всадники на фоне гор.

Колея привела нас к озеру Цээгэн-Нуур.

Там мы встретили группу на лошадях — видимо, местные коммерческие конные прогулки. От монголов, в первую очередь, людей отличало наличие шлемов — монголы так бы делать не стали =) Присмотревшись, мы определили во всадниках европейцев. Проезжая мимо, побибикали и помахали руками — всадники помахали нам в ответ.

Покой озера Цээгэн-Нуур. Тишина гор и полное спокойствие мира.

И после озера мы уехали в какую-то совершенно дикую Монголию, где не было никого. Вот вообще никого. Ни людей, ни животных, ни юрт. Только колея и горы вокруг. Колея местами заросла, местами превратилась в жесть, местами требовала объезда по другой колее, местами требовала строительства новой. Кое-где мы поняли, что здесь творится ужас, когда идут дожди — сейчас, под жарящим солнцем, почва просохла, но выглядела она так себе...

Я пересекла какой-то брод. Тойота переваливалась по камням. Мы ныряли из панорамы в панораму. И нигде, нигде не было никого. Мы были совсем одни, двое людей и один автомобиль. Где-то в дикости. Где-то среди природы, гор. Черт знает, куда мы едем, черт знает, откуда мы приехали, да и столь ли это важно? Мы мечтали о таких местах — полной дикости, где ты по-настоящему наедине остаешься с природой. И когда ты выберешься обратно в цивилизацию — ты не знаешь...

Мы догнали и поймали нашу мечту. Прикоснулись к ней, прижались и отпустили. Мечта летела рядом с нами, а мы ехали рядом с ней.

На горизонте виднелись желтые скалы. Они манили к себе. Окружающий масштаб заставлял ехать вперед, иногда останавливаться и выходить из машины, чтобы сполна его впитать в себя. Кажется, именно об этом я мечтала в 2015 году на Укоке, который нас к себе не пустил. Должно было пройти три года, чтобы я наконец-то попала в место, которое дало мне те чувства, которые я желала получить от Укока, но не смогла. За три года что-то изменилось, и теперь мы были готовы оказаться здесь. Совсем одни...
А пейзажи неуловимо менялись и становились всё более пустынными. Под колесами появился песок, на поворотах я стала вязнуть. Колея углубилась и стала песчаной. Ровная трава уступила место низкому кустарнику, жестким колючкам. И те песчаные горы становились все ближе.

Мы встретили несколько верблюдов. Интересно, это чье-то стадо? Но вокруг совсем никого нет, да и верблюдов — штук 5 или 6 максимум. Может быть, это дикие верблюды? Как отличить?

В конце концов, мы уперлись в реку Галуутын-гол. Брод был мелким, но песок вызывал подозрения — выдержит ли машину, весящую больше двух тонн, сильно груженую всяким шмурдяком? Спустили колеса до 1,2 атмосфер, аккуратно проехали это место — всё нормально.

Песчаные горы становились все ближе.
— Может быть, там пустыня, — задумчиво сказала я, руля по песчаной колее и иногда задевая зеркалами и кузовом жесткие кусты.
— Прямиком в Гоби едем, — улыбнулся Витя.
— Да нет, конечно. Гоби на юге, а мы-то на северо-западе. Да и пустыня не входит в наши планы. Куда нам пустыня.
— Но горы красивые, да.
— Интересно, что это? Песчаник какой-нибудь? Здорово, мы скоро туда приедем. Может, и заночуем там.
— Ага.

В общем, ехали и мечтали, наивные.
Пока я не обнаружила, что пытаюсь увязнуть и утонуть в размокшем песке.
Всё, что я смогла сделать, — принять некое единственное решение и строго ему следовать. Газ, газ, газ! Я метнулась вправо, влетела в другую колею, еще хуже первой, рванула прочь из нее, попала в первую, опять рванула прочь. Нога вдавила газ и отказывалась его отпускать. Я металась по песку — Тойота тянула, но чувствовалось — что-то у нас явно пошло не так. В конце концов, рванула в кустарник и остановилась только тогда, когда почувствовала твердую почву под колесами.

— Что ты там говорила про пустыню?
— Но откуда тут... пустыня?

Витя пошел вперед на разведку, а я стала внимательнее рассматривать трек. Витя вернулся задумчивым и сказал, что дальше, в основном, попа, потому что мокрый песок, колея, лебедиться не за что. Я же ткнула пальцем в навигатор и сказала, что, вот, мол, я тут эта, наконец-то додумалась трек посмотреть более капитально. В общем, эта. Витя, они реально в пустыню ехали. И там — пустыня. Вот, смотри на карту.

Задумчиво и долго мы рассматривали карту. По всему выходило, что мы случайным образом приехали прямиком к небольшой пустыне в центральной части Монголии. И высившиеся впереди скалы или горы — это барханы. И там — песок, очень много песка. И такого трека — еще километров 120 до выезда хоть на какую-то дорогу, обозначенную на карте.
— Так ты хотела в пустыню, да?
— Пустыня не входила в наши планы... Совсем. Я не думала, что в центр Монголии возьмет и занесет кусок Гоби! Откуда тут взялось столько песка?

Стали думать. Ни я, ни Витя ездить по песку не умеем вообще от слова совсем, даже в теории. Как выбрать траекторию? Какое держать давление в шинах? Как спасать машину, если она застрянет? Нас двое, машина одна. Лебедка есть, а толку? Хай-джек в песок закапывать что ли? Как находить дорогу среди барханов? Есть ли там хоть какие-то следы, хоть какая-то колея или нам придется самим прокладывать новую трассу?

Я всегда расстраиваюсь, когда надо поворачивать назад. Безумства безумствами, но все-таки есть же грань экстрима и полного провала. И надо ее чувствовать, особенно во всяких отчаянных поездках.

Поэтому в одну машину вдвоем даже в эту маленькую пустыню решили не ехать. Я стояла возле Тойоты и грустно смотрела на песчаные массы, высившиеся над горизонтом. Меня туда тянуло, так хотелось посмотреть на скалы (или барханы?) вживую, хотелось оказаться в этом необычном, прекрасном месте, когда вокруг тебя высятся горы песка, забраться в самый центр диких гор на нашей маленькой Тойоте, пройти этот путь и успешно выбраться с той стороны песчаного пространства.

Благоразумие победило.
Еще раз внимательно просмотрев трек, мы обнаружили петли и круги, которые нарезала линия трека, ведущая через пустыню, — это могло означать тот факт, что кто-то из участников того путешествия застревал, а остальные его вытаскивали. У нас такой поддержки не будет. И ладно бы, надо было проехать несколько километров. Нет, речь шла о десятках километров по песку — а черт знает, чем в понимании Монголии является огромное желтое пятно на подробной карте навигатора? Легкий слой песочка или полноценные барханы, в которых мы утонем по крышу?

Я кинула прощальный взгляд на песчаные горы. Манящие, загадочные... и такие недостижимые. Нет, точно не сейчас. Отпущенная мечта выпорхнула и умчалась далеко вперед. Но мы за ней не поехали.

Мы развернулись и покатились назад — надо было выбраться обратно на федералку. То есть на дорогу, обозначенную на карте.

Проехали брод через Галуутын-гол в обратную сторону. Я грустно летела по колеям, но успокаивала себя, что мы развернулись правильно. Знакомые колеи проехала в обратную сторону. Стандартно — третья-четвертая передачи, вверх, вниз, поворот. Время было вечернее, и солнце красиво освещало горы вокруг. В какой-то момент с удивлением наткнулись на стадо овец — надо же, цивилизация. Завидев наш автомобиль, их погнали с дороги две девочки-монголки. Мы остановились и помахали им руками. Это нормально для Монголии — одной девочке было года 3-4, другой — лет 6-7. Без взрослых, без никого, они вдвоем пасли целое стадо посреди диких гор. Девочки на нас смотрели, но никак не реагировали. Я не удержалась: взяла конфетки, вышла из машины, сказала, что мы из России, отдала конфетки им. Они не шарахнулись, не убежали, не закричали. Взяли угощение, что-то сказали — наверное, какое-нибудь спасибо по-монгольски =) А я вернулась в Тойоту, мы снова помахали девчонкам руками, они помахали в ответ. И мы укатили. Вот она, Монголия. Где равны все — девочки и мальчики, женщины и мужчины. Нет споров, нет красивых слов, нет громких фраз и девизов, нет попыток создать стереотипы и навязать какие-то социальные нормы. Просто девочки в 4 и 7 лет идут пасти стадо. Чтобы выжить и жить. Пока летели по колеям, обсуждали нынешних московских детей... Ох, много мы чего наобсуждали.

Мы вернулись обратно на дорогу в районе Цэцэн-Уула, но не через озеро Цээгэн-Нуур, а нашли какую-то колею, которой не было ни в треке, ни на карте. Очутились на федералке и погнали вдоль столбов линии электропередачи. Я случайно въехала в лужу и облила Витю водой — в отместку за лужу, которой он меня облил пару дней назад. Я уже и думать забыла о том, что он меня тогда водой окатил, но мне как-то надо было оправдать свой случайный и неаккуратный влет в воду.

Периодически я ловила камни правым колесом — после Кайрона не до конца почувствовала ширину Тойоты. В заносы больше не попадала, повороты проходила уверенно и мягко, перед ямами успевала притормозить. Начала родниться с машиной. Машина отвечала мне взаимностью. Чем дальше, тем больше я влюблялась в Тойоту. В ее низовой, объемный двигатель, в ручные стеклоподъемники, в огромные колеса и простоту конструкции. Автомобиль должен быть честным. Как 21-летняя Тойота. Она настоящая — только такой автомобиль и выживет в стране свободы.

Всю вторую половину дня мы ездили по очень мягким колеям. Нас не трясло, не швыряло, не шатало, машина не гремела. Видимо, свое дело делал песок. Так и сейчас — машина летела по колее, нежно покачиваясь на песчаных волнах. Некоторый асфальт хуже, чем такая колея.

Но и колея была не лыком шита. И внезапно мы поняли, что летим прямиком в песок. Не знаю, откуда там взялся песок. Там были горы, и нижняя часть их склонов была песчаной. Может быть, когда-то давно здесь была пустыня, которая потом заросла. А, может быть, нынешняя местность постепенно превращается в пустыню. Но факт остается фактом — в этом месте песок остался или появился. И мы да, летели прямиком в него.
— И все-таки ты хотела пустыню? — спокойно спросил Витя.
— Нет, — спокойно ответила я, прибавляя газу. — Ладно, не буду врать. Да. Хотела.
— Тогда газу.
— Держу.

 По песку веером расходились колеи — целые десятки. Мы влетели прямиком в песок, и дальше основной задачей стало — не останавливаться! Что угодно, только не тормозить.

Тойоте я воткнула третью передачу еще на подлетах. Я сразу ощутила, как машина начала вязнуть, но я отчаянно ломилась вперед, выбрав одну колею и целиком ей доверившись. Вниз нельзя было скатываться — там песок перемешался с землей и водой, получилось какое-то болото, уж лучше мы встрянем здесь в песке и поползем на пониженной, чем потом будем откапывать две тонны из какашек внизу.

Третья передача перестала тянуть. Воткнула вторую.
В какой-то момент Витя не выдержал:
— Газ, газ! Да нажми ты газ, черт возьми!
— ОН В ПОЛУ, ЭТОТ ГАЗ!!! Машина не едет, черт возьми!!! Я скоро на первую уйду!

А Тойота честно теряла скорость со своих жалких 30 км/ч, и я держала руку на КПП. А газ реально был в полу, но ТЛК теряла обороты и вязла. Благо, начался небольшой уклон и удалось немного разогнаться, чтобы остаться на второй передаче.
Двигатель ревел, мы ползли вперед на бешеной скорости (30 км/ч, однако!).

— Представляешь, и вот так — 100 километров по барханам?
— По треку не 100, а, может, 50 или 70... Но не суть. Я поняла.
— И зыбучие пески.
— А они там есть?
— Хочешь проверить?
— Нет, мне достаточно вот этого склона, который никак не заканчивается.

Двигатель ревел, Тойота вязла, мы ползли вперед на второй. И таки выползли на твердое. Вернулись в нормальную, привычную колею, бегущую через плато, традиционно сказали друг другу, что мы молодцы, и полетели дальше.

Вечерело. Идея нашего дальнейшего маршрута заключалась в том, чтобы попасть в город Улиастай. На трассу-колею от Цэцэн-Уула в сторону Улиастая у нас никак не получалось попасть, мы немного заплутали. Опять ушли с навигаторной дорожки и ломились по какой-то местной колее, не обозначенной на карте. Сначала она была нормальной, но потом превратилась в дорожку с едва примятой травой. Вечерело.

Мы забрались на очередной перевал, окинули взглядом просторы. Сверились с картой — мы где-то посреди гор, но движемся в более-менее верном направлении. Что же, мы решили оставить все размышления о насущном на завтра и, выпив чаю, легли спать.

День 6.
09.08.2018.
Цэцэн-Уул — Яруу — Улиастай

Еще вечером, накануне того, как мы легли спать, к нам на перевал приехали двое монголов на мотоцикле и стали что-то объяснять. Мы на них смотрели и не понимали даже примерного смысла их речи. Монголы вздохнули и уехали. Позже до нас дошло — наверное, они пытались предупредить о том, что надвигается непогода и нам бы свинтить заранее с этого перевала.

Ночью зарядил ливень. Утром он фигачил, как из ведра. Наша маленькая Тойоточка стояла посреди маленького перевала, обрыв был в одну сторону, обрыв был в другую сторону, а мы с Витей, сидя в машине, думали, как нас круто обманула погода и как мы потеряли бдительность — все предыдущие дни было солнце, мы и думать забыли про то, что вокруг вообще-то горы! И погода здесь способна меняться каждые полчаса.

Удобно, когда твой лагерь — это автомобиль. Не надо собирать под ливнем мокрую палатку. Мы не стали делать завтрак — надо было отсюда свинчивать. Насколько сильно развезет почву? А то у нас есть все шансы скатиться вниз боком. Может быть, крышей.
В итоге утро началось с того, что я опять бежала перед Тойотой, а Тойота пыталась меня догнать. Спускаться по той стороне склона, где колея совсем заросла, мы не рискнули — вчера мы планировали ехать именно туда, но этой дороги на карте нет, может, там болото, а ливень шпарит жуткий. Решили выбрать обратный путь. Я просматривала обратную дорогу по склону — решили вернуться в Цэцэн-Уул и наконец-то найти нормальную федералку, а не носиться по колеям, необозначенным на картах. Понятно, что колея, не обозначенная на карте, мало чем отличается от колеи, обозначенной на карте (федеральной дороги), но когда колея обозначена — так спокойнее.

Так вот, я бежала перед Тойотой. По всему выходило, что с почвой всё окей, она твердая, я не пыталась улететь со склона, ботинки не скользили, бежалось легко, и я подумала, не добежать ли мне до Цэцэн-Уула, но Витя, в конце концов, меня догнал и загнал обратно в машину.

Колею слегка размыло, появились лужи. На плато нас ждали заливные луга.
Дорога регионального значения в Цэцэн-Уул в дождь.

Хмурый, промокший Цэцэн-Уул, немного сонный в это утро. В Монголии мы привыкли ложиться спать с закатом и вставать с рассветом. Но дождь периодически стремился испортить такой наш режим. Когда в окна автомобиля утром заглядывает солнышко — вставать легко, но когда ты вынужден выползать в мокрый, грустный мир, делаешь это с трудом. В такую погоду надо в плед заворачиваться и у камина сидеть. Или у тойотовской печки.

В Цэцэн-Ууле решили заехать на заправку, раз уж мы сюда вернулись. Время было около 8 утра, на заправке никого не было. Пока думали, как быть, до заправки дотопал монгол с маленькими канистрами из-под всякого масла и антифриза, что-то сказал нам на монгольском, убедился, что заправщика и вправду нет, и принялся что-то объяснять Вите. Не знаю, как, но они друг друга поняли: суть состояла в том, что за заправщиком надо было съездить в дом метрах в 150 отсюда. Я осталась на заправке, при этом монгол опять мне что-то долго объяснял, а я тупила и не понимала, пока он не подвел меня к своим канистрам и не показал на них — мол, охраняй! Аааа, закивала я, хорошо. Витя же посадил монгола в машину, и они докатились до нужного дома. Как потом рассказывал Витя, монгол не сильно стеснялся: сев в машину, он увидел орешки, лежащие возле рычага КПП, и тут же по-свойски их съел =)

Как оказалось, заправщик спит. Витя с монголом вернулись, и мы вместе стали его ждать на заправке. К тому времени подъехали еще двое местных на мотоциклах, причем к заправке с горки они скатывались на заглушенных двигателях — видимо, топливо экономили. Заправщика особо долго ждать не пришлось — что любопытно, нас он заправил первыми, мы даже удивились =)

От Цэцэн-Уула нас ждала дорога до Яруу — мы ее наконец-то нашли. Она была нарисована на карте, но не толстой линией, а тоненькой ниточкой. Но это же проще, чем ехать по треку отчаянных парней.

Погода медленно, но неотступно улучшалась. Выглянуло солнце, дождь прекратился. Отъехав от Цэцэн-Уула, мы сделали яичницу на завтрак — наконец-то яйца были спасены, наши вещи тоже.

— Ну что, сколько там целых-то осталось?
— Да почти все! Только два разбилось.
— Окей, одно спишем на тебя, одно на меня.

После завтрака пустились в дорогу. Она представляла собой обыкновенную колею хорошего качества — мягкую, без ям, без грязи, с не самыми крутыми поворотами. Иногда мы выезжали на перевалы, любовались открывающимися панорамами.

Вокруг опять не было ни души, изредка попадались юрты или стада. Особенно меня радовали яки — эти животные для меня в диковинку, поэтому они вызывают такие приступы восторга: шерстистые, здоровенные, но по-своему милые, особенно здорово они смотрятся, когда бегут — ощущение, будто под этой тушей способна сотрясаться планета, но она почему-то не сотрясается, при этом у бегущего яка на ветру развевается шерсть и выглядит он почти грозно. Да и довольно резво они бегают для своей массы. Причем смотришь на яка и думаешь, что он тебя, скорее, забодает, чем будет уступать дорогу, но нет, выясняется, что за грозной внешностью таится хрупкая, пугливая натура.

На перекрестке региональных дорог ушли направо, на Яруу. Проехали озеро Хунт-Нур. В районе этого озера одна дорога (более жирная по карте) уходила в сторону населенного пункта Идэр, а другая (более тонкая линия) — на нужный нам Яруу.
Это — типичный перекресток дикой Монголии. Без указателей не разберешься, но указателей нет. Спасаться можно картой. Одна дорога ведет в нужный нам Яруу, другая убегает на север в Тудэвтэй, по еще одной тропе можно добраться в Идэр, расположенный восточнее Яруу.

Озеро Хунт-Нур совсем небольшое, на карте обозначено маленьким пятнышком голубой воды.

А вот так этот перекресток выглядел на карте навигатора Османд. Если бы не Османд, я не представляю, как бы мы выжили в Монголии. Чтобы кататься по не самым популярным местам, карты там нужны очень хорошие и подробные. Лучшего варианта, чем офф-лайновый Османд, скачанный со всеми подробностями, высотами и рельефом, я не нашла.

Красота спокойной, пустой, честной Монголии. На десятки километров вокруг — ни души.

Шалаш на вершине холма? Или какой-то символ?

По дороге нам регулярно встречались небольшие броды, мы их легко преодолевали. После Бухмурэна это так, маленькая лужица. На Османде часть бродов через реки и ручьи была обозначена, часть — нет.

Изредка можно было встретить самые настоящие мосты. Правда, оставалось непонятным, то ли проще по мосту проехать, то ли вброд.

Вскоре впереди стали маячить песчаные горы.
— Пустыня, — констатировал Витя.
— Да какая это пустыня, — тут же стала спорить я, совсем как вчера. — Это просто немного песка у подножий гор. Нет тут никакой пустыни. В пустыню мы не поехали.
— А чего оно тогда желтое?
— Так. По карте пустыни нет. Значит, пустыни не будет.
— Хорошо.

Песчаные горы приближались — мы ехали четко к ним.
— Ты точно уверена в том, что говоришь?
— На карте песок не обозначен.
— Хорошо.

Но песчаные горы становились все ближе и ближе! Колея тоже становилась песчаной. Иногда колея опять расходилась веером. Разные направления шарахались вправо и влево, и мы шарахались так же, как они, выбирая траектории, выглядящие наиболее твердыми. Песок, вода, немного грязи.

— Ну, в общем, мы поедем сбоку от пустыни, — сказала я, еще раз сверившись с навигатором.
— ??!!
— Но это не пустыня. Мы даже краешек ее задевать не будем. Только издали на барханы посмотрим и все.
— Хорошо.

Но ехали мы всё равно прямиком в песок. В общем, если ты не хочешь идти в пустыню — не переживай, пустыня сама придет к тебе. Бойтесь своих желаний. Они исполняются. Иногда. Например, как в этот раз. Мечта хихикнула, пролетая мимо, и смылась в неизвестном направлении, чтобы мы ее случайно не отругали.

Зверское сочетание — песок и заливные луга. Непонятно, что хуже для тяжелого автомобиля.

Нам реально повезло в том, что в какой-то момент Витя заметил следы шин от, видимо, местного УАЗа. Характерный след тянулся по колее и нырял на правильные объезды засадных мест. След был свежий — кто-то проехал до нас не так давно. Сообразив, что к чему, мы стали придерживаться четко этого следа — и именно это сильно помогло нам, когда мы въехали прямиком в песок.

Начало было восторженным. Конечно, эта местность не была полноценной пустыней — вероятно, это место скоро превратится в пустыню, но пока тут еще росли деревья, барханы были не везде, дорога шла между ними, петляя так, чтобы автомобиль мог ехать по наиболее твердой траектории. Но мы всё равно пришли в восторг.

Смена грунта под колесами шла быстро, но последовательно. Перед горами песка — остатки леса и другой зеленой растительности.

Что-то вроде лесопустыни?

Завораживающие места, когда вокруг пока что растут деревья, но под колеса стелется песок. Когда-нибудь этот лес исчезнет и песок окончательно захватит и эту территорию?

Я никогда не бывала в полноценных пустынях. В них есть что-то привлекательное, но они безмерно опасны — может быть, поэтому я туда и не стремлюсь, хотя подсознательно мечтаю туда попасть... Но я не умею читать пустыню, не знаю, как ездить по песку, не умею там ориентироваться. Не знаю ничего толкового даже в теории.
Для нас и этот небольшой участок песчаной земли стал полноценным опытом и по-своему опасным экспериментом.
— Кто-то говорил, что песка не будет, — вздохнул Витя.
— А это и не песок! — улыбаясь до ушей от восторга, отвечала я, высовываясь в окно чуть ли не до пояса и фотографируя всё подряд. — Это песчаный лайт!

За лесопустыней начался полноценный песок, с небольшими барханами. Мы въехали в песчаное царство — на километры вокруг раскинулась песчаная желтизна. Османд утверждал, что основная часть пустыни находится где-то справа, песчаная коса не доходит до этого места и мы огибаем ее по краю, двигаясь по степи. По факту — песок здесь был.

А с неба вовсю светило солнце. Пустыня без солнца — не пустыня. Припарковавшись на обочине (вдруг кто-то поедет!), немного прогулялись по барханам.

Монголия — не только страна свободы, но и страна исполнения мечтаний. Хотя где еще мечтам свершаться легче всего, как не там, где так же легко живет свобода?

Еще один огромный, масштабный, панорамный мир, но на этот раз практически целиком состоящий из песка.

А потом у нас началась гонка по песку.

Тойота вязла. Главное было не терять скорость. Прёт на третьей — хорошо. Не прёт — вторая. Не прёт на второй — первая! Главное, не тупить и в случае потери скорости быстро переключать передачи вниз. Уверенно прёт на первой передаче 5 км/ч и не теряет скорость? Отлично, это победа! Так и едем!
— Я понял, что ты имела в виду, когда гавкала на меня вчера, что, мол, не говори мне, что делать, она не едет, — Витя задумчиво жал газ в пол, а стрелка спидометра неотвратимо ползла вниз.

Песок, песок, кругом песок! И яркое, жарящее солнце, отражающееся в этом песке! Песок — это солнце в новом агрегатном состоянии.

На участках с более-менее твердым покрытием, когда колея и след от УАЗа выпрыгивали на каменистую, не захваченную песком местность, Витя делал максимально возможный разгон — насколько позволял медленный, задумчивый двигатель ТЛК на такой высоте (да-да, это всё происходило на высоте около 2 км). Разгона хватало на то, чтобы промчать очередной песчаный участок, взобраться на какую-нибудь песчаную горку.

К сожалению, фотография не передает крутизну очередного склона, который мы штурмовали... Выглядит, будто по горизонтальной поверхности едем. На самом деле, у нас там капот к небу торчал, а я думала, нужен ли в Тойоту кренометр или ощущения всё скажут сами за себя.

На очередной горке Витя ошибся, выбрав неправильную передачу изначально. Ну, там вообще трудно было угадать с передачей. Скатившись вниз, Витя включил стандартный набор для уверенной победы — третья пониженная. И... не заехал. На вершине горки Тойота заглохла.

Заглохла она и на второй пониженной. Мы зачем-то попытались тронуться с места прямо там. Так я впервые почувствовала, что происходит с машиной, когда она начинает копать планету прямо под собой — за доли секунды она провалилась вниз на несколько десятков сантиметров. Поняв, что дело пахнет лопатой, что мы тут можем остаться жить до первого случайного попутчика (а когда он здесь проедет? Через неделю? До деревьев лебедка даже со всеми тросами не дотянется!), мы скатились с горки назад. Вершину мы капитально раскопали. В итоге Витя включил первую пониженную и забрался наверх, взяв немного другую траекторию, в обход горки. На первой пониженной мы не заглохли каким-то чудом.

Другую горку мы тоже огибали, там был хитрый финт: дорога шла вниз, потом взбиралась на крутой подъем, потом опять шла вниз. Следы от УАЗа вели в обход всего этого ужаса, но терялись где-то внизу — было непонятно, а вдруг УАЗ уехал в сторону и нам, чтобы вернуться в нужную колею, придется потом штурмовать горку в обратку? Мне опять пришлось бегать сайгаком по песку, я в тот момент безумно радовалась своей физической подготовке, что я могу спокойно сайгачить вверх-вниз, подавая знаки Вите и заранее просматривая, куда какая колея уходит. УАЗовские следы вывели нас четко к нужной колее.

Жарило солнце. Блестел песок. Тойота вязла. Мы мчались вперед на второй, реже первой передаче. Нам было страшно — никто нам тут не поможет. Но мы были самыми счастливыми людьми на планете — где ещё мы увидим такую красоту? Где ещё вся красота целиком будет только для нас двоих?

Помните? Чем сложнее трудности, чем больше трудностей, тем больше восторга от красоты...

Постепенно песок пошел на убыль, почва стала твердой. Тойота иногда разгонялась. А вскоре и песок закончился...

— Отчаянные ребята, которые скинули тебе трек. А они что, фигачили по настоящей пустыне? По барханам?
— Да.
— Если у нас тут был лайтовый вариант... Что же было у них?!

Нас в очередной раз поразило разнообразие Монголии. Итак, что мы успели увидеть? Асфальт и грунт. Перевалы и броды. Камни и цветы. Зеленые склоны и пустыню. И это только... третий? Четвертый день путешествия по новой стране?

Один из подъемов в горку. Такие подъемы стали для нас привычными. Третья пониженная — и в путь, карабкаться.

Постепенно горы песка опять начали превращаться в лесопустыню.

Когда эрзац-пустыня закончилась, колея вновь приобрела спокойствие и уверенность. Вокруг высились привычные нам горы и зеленые склоны. Редкие простенькие броды, стада вокруг, юрты...

— А ты понимаешь, что без следов того УАЗика мы бы не проехали и, скорее всего, заблудились бы в этих чертовых песках?
— Да... Спасибо этому неизвестному человеку.

Мы приближались к цивилизации — на пути стали попадаться масштабные, полноценные мосты.

Вскоре мы увидели впереди Яруу — совсем небольшой населенный пункт, сосредоточенный на маленьком пятачке. За ним встретили настоящий указатель.

Нам надо было на Улиастай.

Витя ушел на штурманское место. Я пересела за руль. В честь этого нас накрыл дикий ливень, поток воды с неба, море, океан! Лило от души, от самого сердца. Горы поливали нас дождем со всей широтой своей души. Благо, продолжалось это недолго.

Колея привела нас на настоящую федеральную дорогу. Вот теперь прямо реально настоящую и федеральную — она была широченной, грунтовой и с кучей ям — «лунная поверхность». Ямы были настолько жестокими, что мы на Тойоте поехали 20 км/ч. А у нас Тойота все-таки мостовая и внедорожник — и вот на ней мы побоялись гнать больше.

Впереди мы заприметили монгола-мотоциклиста, который ловко свернул на параллельную трассе колею, накатанную через степь. Естественно, свернули за ним.
— Я понял, как надо ездить в Монголии.
— Как?
— Поймать языка и ехать за ним.

И точно! Мотоциклист выбирал самые мягкие колеи, легко по ним катился, а мы катились за ним, поглядывая иногда на федеральную трассу, по которой изредка очень медленно и печально ползли грустные грузовики. Причем колеи через горные склоны частично срезали расстояние до Улиастая — километраж оказался короче, чем если бы мы тащились по этим ямам на федералке.

Вскоре мы приехали прямиком в Улиастай — по-своему красивый, огромный город. Мы вернулись из диких мест в цивилизацию.

Встретили газовую заправку, прочитали надписи на стеле с ценами, заулыбались до ушей. Наверняка у каждого, кто был в Монголии, есть такая вот фотография газовой заправки с соответствующими надписями (смотреть на стелу с ценами).

Город Улиастай. По меркам Монголии — очень и очень крупный.

В городе лежал хороший асфальт, тянулись длинные улицы с кучей домиков, имелось множество заправок, магазинов.

Монголы очень любят такие вот украшения на склонах холмов в городах.

В честь возвращения в цивилизацию решили отведать местных блюд — пора знакомиться с местной кухней! Нашли здание, на котором русскими буквами было написано «ресторан». Обрадовались. Девушка-официантка по-русски не говорила, но нам повезло — в меню были картинки. Только это нас и спасло.

Мы попытались спросить — какого размера будет тарелка с супом. Девушка показала совсем небольшую тарелку, но, в итоге, супа принесли, кажется, литра два. Чая — еще пол-литра. Второе блюдо лежало на тарелке горкой в пару килограмм. Для себя сделали вывод, что в кафе и ресторанах нам с Витей надо заказывать строго по одному блюду на одного человека и не более! Потому что монгольский суп включает в себя и первое, и второе, и воду, и компот.

Следующий вывод, который мы для себя сделали, — у них потрясающая еда. Очень вкусная, вот прямо безумно вкусная!

Третий вывод — она не такая уж и жирная. Да, мясо жесткое и дикое. Да, с кусками жира. Да, всё обильно полито маслом. Но! Картошка? Пожалуйста! Морковка и лук? Пожалуйста! А к каждому блюду нам принесли еще и порцию несоленого риса, который, видимо, и призван скрашивать излишнюю жирность блюд.

Мы остались в восторге и позже от всей души поблагодарили официантку. А она нам улыбнулась и сказала по-русски:
— Спасибо!
Услышать это было очень приятно.

В Улиастае опять заехали на заправку. Ну, что поделать. С такой нагрузкой Тойота жрет, как не в себя. Средний расход от Цэцэн-Уула до Улиастая составил у нас около 17 литров дизеля на 100 километров.

От Улиастая направились по федералке (жирной линии на карте) в сторону населенного пункта Цагаанхайрхан. Улиастай порадовал асфальтом, а за ним опять началась грунтовая дорога, но очень хорошего качества.

Нас сразу же встретил крутой перевал, в который мы забирались на второй передаче — на третьей Тойота сдулась. Высоту мы резко и быстро набрали около 2500 метров (в Монголии довольно крутые перевалы, у нас регулярно закладывало уши), на поворотах нам открывались фантастические виды на город.

Там внизу — Улиастай, из которого мы поднялись наверх.

Дорога по перевалу.

На вершине перевала остановились, полюбовались видами.

А когда мы спустились с перевала, случилось 19 часов, поэтому нашли удобное, более-менее ровное плато и встали своим лагерем на нем. А что у нас лагерь? Да просто машина-домик посреди поля.
— Знаешь, о чем я еще подумала?
— Ну?
— Мы тоже отчаянные. Ты вот перед поездкой в Монголию изучил хотя бы местные правила дорожного движения? Какие-нибудь слова на монгольском посмотрел?
— Нет и нет. Я думал, это сделаешь ты.
— Я тоже нет и нет.
— А почему?
— Так я решила — на месте разберемся...
— Так и попадают в пески, совсем этого не планируя.

Вечером нас опять накрыло дождем, но в тот момент мы были в домике.

День 7.
10.08.2018.
Улиастай — Цагаанхайрхан — Отгон — Шар-Ус гол (река) — Гурванбулаг (не доехали)

В этот раз мы ночевали, можно сказать, среди людей в толпе. На удалении километра в одну сторону стояла одна юрта, в километре в другую сторону — другая юрта. Дорога была недалеко, и по ней ездили машины и мотоциклы. Мычали коровы, блеяли овцы где-то в паре километров от нас. Сделали вывод, что мы в этом путешествии похожи на монголов — у нас есть своя самопередвижная юрта и мы кочуем с места на место, каждый раз останавливаясь на новом пространстве.

С утра я села за руль в надежде, что мне перепадет участок хорошей федеральной дороги и я буду расслабленно катиться на какой-нибудь бешеной скорости в 60 км/ч. Но, видимо, карма у меня плохая.

Мы держали путь в сторону населенного пункта Цагаанхайрхан — к нему по карте шла хорошая, толстая, жирненькая линия. Первое время мы ехали и смотрели по сторонам. Вот, например, еще один типичный монгольский пейзаж в людных местах, близких к населенным пунктам, — обычная семья монголов выехала из дома на природу, чтобы провести время в палатках среди прекрасных гор. В дальнейшем, особенно когда начался асфальт, мы часто встречали такие вот палаточные стоянки — монголы любят в качестве отдыха выбрать именно такой вариант.

Я продолжала умиляться яками. Впервые увидела детеныша яка, он напоминал крупного щенка, а бегал так же прикольно, как его родители.

Про пейзажи говорить нечего. Чистый восторг.

Широкая дорога быстро превратилась в колею, испещренную камнями. И у нас начался утренний каменный триал.

Камни были везде. Они кидались под колеса, вытрясали из нас души, а из автомобиля — болты и двигатель в сборе. Они нападали на диски, отлетали в пороги. То гладкие и толстые, то высокие и острые, они были везде. Я ехала на передачах от 1-й до 4-й — только дорога превращалась в обычную накатанную колею, я разгонялась, но тут же снова появлялись камни, да такие опасные, что приходилось по ним ползти на 1-й передаче. На первой! Когда я поняла, что бессмысленно разгоняться на хороших участках дороги, т.к. они не слишком продолжительные, я стала держать постоянную скорость, и она редко превышала отметку в 20 км/ч. Камни пытались порезать шины, трясли автомобиль, барабанили по днищу, тянулись каменными лапками к Тойоте, желая за что-нибудь ее схватить. С удивлением мы встретили монгольскую Тойоту Приус и долго думали, как она тут проехала. Водитель — виртуоз! Мы тут на своем Крузаке возможности свесов проверяем, а он на Приусе скачет... Может быть, монголы умеют летать над дорогой, не касаясь ее колесами?

Все мои впечатления утра — был какой-то каменный ад. На Алтае мы ползали на УАЗах 3 года назад на плато Укок через перевал Теплый Ключ. Там были камни и было тяжело, а тут камни, конечно, были поменьше, но такое ощущение, что эта тряска, эти поползновения на первой передаче, эти постоянные разгоны и торможения — всё это длилось вечность и не хотело заканчиваться.

Сбоку осталась деревня Цагаанхайрхан. Кажется, именно в районе этого городка мы встретили любопытный мост. Когда мы к нему подъехали, на нем стояли двое монголов и с увлечением о чем-то трещали. А на всю ширину моста раскинулся табун лошадей. Когда мы скромно встали перед въездом на мост, монгол-пастух одумался — о, черт, тут же люди ездят, а у меня тут лошади! Монголы быстро попрощались друг с другом, и пастух погнал животных на другую сторону. Мы тихонечко, аккуратно ехали следом на некотором удалении — а то так прижмешься и копытом по фаре получишь. Табун поначалу не слушался, нервничал, метался, сбивался в кучу-малу. Пастух ускакал вперед, выстроил там головняк нужным образом, после чего лошади пошли по мосту спокойно и в темпе. Так что вскоре мы преодолели это непреодолимое препятствие.

За мостом пастух отогнал табун в сторону, мы смогли проехать. Помахали монголу руками, он помахал нам в ответ.

С каменного триала, заколебанные и немного побитые тряской, мы ушли с основной дороги, отмеченной на карте, на записанный трек ребят — по карте это была тоненькая своротка-колея в сторону населенного пункта Отгон. Трек то возвращался на эту тонкую дорожную линию, то уходил в сторону и шел параллельно ей. Мы ехали по треку, так оно было надежнее, учитывая, что карты не всегда знают меняющуюся реальную дорожную обстановку в степях и горах.

Дорожка, на которую мы попали, сделала срезку основной дороги, мы немного отдохнули от каменного ада, но зато попрыгали по какому-то болоту. Колея потерялась, мы ехали по направлению, стараясь держаться трека, нас окружали заливные луга, мы прыгали в какие-то лужи посреди травы, я немного боялась, что застряну, но Витя так на меня мило ругался, когда я творила какую-нибудь фигню, что я эту фигню творить переставала. Поэтому мы везде проехали.

Очень помогал след какого-то автомобиля, проехавшего до нас. Мы давно поняли, что в Монголии имеет смысл ездить по следам — и это будет более правильное решение, чем карта или трек.

Из болота мы вернулись на главную дорогу в каменный ад. Пейзажи продолжали воодушевлять наши сердца, стремящиеся покинуть организмы в процессе тряски.

Иногда дорога давала нам передышку, и мы катились по вполне сносной тропинке, где практически не трясло. На таких участках мы отдыхали и набирались сил.

А потом опять начинались камни. Это один из вариантов — мелкие, рассыпчатые горки камушков. В каких-то местах они были крупнее, в каких-то — острее, где-то торчали отдельными булыжниками, где-то высились плеядой булыжников самых разных размеров.

Постепенно доползли до Отгона. Витя просматривал дальнейший маршрут, пока я вела неравную борьбу с камнями.
— Там будет очень большой перегон без населенных пунктов, давай зальемся.
— Да вроде совсем немного топлива израсходовали... Но давай. Так оно всегда спокойнее.

В Отгоне нашли наш любимый Петровис, заправщик втолкал под горлышко литров 20. Судя по одометру, расход Тойоты приближался к 17 литрам на 100 км.
После Отгона каменный триал, слава силам мира, закончился, и мы наконец-то смогли разогнаться и полететь по колее. Нас ждали новые приключения. После Отгона вдоль реки Шар-Ус мы планировали добраться до Гурванбулага.

Хорошая дорога вывела нас к первому броду. Бродов там было сразу два. Первый брод мы прошли — он был довольно глубокий, мне в сапоги начинала заливаться вода. Прикинув высоту забродников к воздухозаборнику (шноркеля у нас нет), сделали вывод, что пройдем. Отдала руль Вите — у нас принято, что кто машину покупал, тот ее и гробит, хотя бы в этом случае мы потом не будем орать друг на друга со словами «яжеговорил». Нырнули в брод.

Он оказался и вправду довольно глубоким, но нам было позитивно. Я высунулась в окно, почти трогала рукой воду, которая бултыхалась где-то на уровне дверей, и пыталась сделать хоть один хороший кадр, передающий масштаб бедствия — колеса утопли в реке. Кадры получались так себе и масштабов погружения не передавали. Потом я подняла голову и охренела.

Вода шла перед нами волной на уровне капота!
Я так растерялась, что не сфотографировала эту красоту — такой глубины погружения у нас еще не было!

Выбрались на берег. Из Тойоты выливалась вода, мокрая линия на кузове показывала, что воздухозаборник был где-то близко. Мы традиционно сделали «дай пятюню» (мы сильные и смелые!) и подъехали к следующему броду.

На том берегу реки стоял монгол на УАЗ-буханке. Увидев нас, он помахал руками и показал, в каком направлении надо идти по броду — от съезда с берега немного левее. Брод оказался довольно мелким, я шла по реке, а монгол меня направлял. Следом за мной проехал Витя.

Поздоровались с монголом, поблагодарили его за подсказку. Он что-то объяснил нам по-монгольски и жестами. На русский мы это перевели так, что дальше, мол, будет еще один сложный брод, и парочка таких, условно сложных. Мне кажется, он за нас беспокоился. Но мы его заверили, что у нас крутая машина и она нас спасет. Мы очень любим эту Тойоту, и она отвечает нам взаимностью.

Чуть дальше брода, на очередном перевале, остановились на обед. С красивым пейзажем и еда вкуснее.

После обеда за руль пересел Витя, я вооружилась картой и треком, и мы погнали навстречу красоте и приключениям. Колея опять стала пустынной, вокруг не было ни души, нас окружали прекрасные горы. Болота, камни, кочки и канавы — всё осталось позади. Слева высилась новая красота — скалы красновато-коричневого оттенка, которыми мы без остановки восхищались.

Справа пейзажи восторгали не меньше. Видите что-нибудь необычное на фотографии? Нет? Ну ладно. Это сложно увидеть. Это мечта полетела =)

Юрты в самых неожиданных местах — это особенный стиль монгольской красоты. Юрты добавляли пейзажам лирики и уюта.

Иногда на дороге нам опять попадались камни, но такого нескончаемого ужаса, как в начале дня, не было, каменистые участки тянулись на не слишком большое расстояние и легко преодолевались, хотя мы старались быть очень аккуратными, чтобы не порезать колеса и не получить по подвеске слишком сильный удар. Полноразмерная, полноценная запаска у нас с собой была и успешно каталась на калитке заднего бампера, но, согласитесь, намного приятнее, когда путь обходится без полевого шиномонтажа.

Параллельно мы обсуждали броды, которые преодолели.
— Кто же мне говорил, что, мол, да там нормально, да там бродов не будет, да зачем нужен шноркель в Монголии! Кто это был, интересно? — ругался Витя. Он всегда ругается крайне мило и по-доброму.
— Нуууууу, эммм, ыыыыы, — пыталась оправдываться я.
— Кто же это такой был за человек? Кто говорил, что если вода будет заливаться в забродники, мы туда не поедем и развернемся?
— Я тебе шноркель на Новый Год подарю, — придумала я отчаянную отмазку, но она слабо помогла.

А нас, тем временем, встретил следующий брод.
— Давай пройду ногами, — попыталась я вырваться из машины, чувствуя свою вину.
— Не надо! Сиди! — рявкнул Витя так, что я побоялась его ослушаться.
— Но тут же глубоко...
— Тут все ездят. И мы проедем, — выдал Витя сакраментальную фразу и нырнул в воду.
Мы почти утонули. Вода поднялась до уровня капота. Выплыли только благодаря тому, что брод был коротким.

Теперь я нашла повод для подколок и перешла в атаку:
— А ты знаешь такое выражение — «не зная броду, не суйся в воду»?
— Нууууууу. Ммммммм. Эээээээ.
— Я тут, блин, для чего в болотниках сижу?
— Напоминаю, что кто-то говорил, что шноркель в Монголии не нужен.
— Это не отменяет того, что не фиг прыгать в реку, не измерив глубину! Мы квиты!

Следующий брод я все-таки прошла пешком. Он оказался совсем неглубоким, и Тойота легко его преодолела.

Сейчас, находясь дома, я в фотографиях немного путаюсь, сложно соотнести такое количество впечатлений и воспоминаний с картинками на компьютере. Особенно, когда целыми днями катаешься по горной красоте, когда регулярно что-то происходит и случается. Вот и я теперь не могу вспомнить точное количество преодоленных нами бродов — то ли они ограничились четырьмя, то ли был пятый. Карта тут не помощник — многие брода на ней не обозначены, а многие обозначенные переправы по факту являются мелкими лужами, их проезжаешь, не заметив.

Один из бродов на нашей дороге по пути в Гурванбулаг из Отгона.

Местами дорога шла впритык к скалам, а сбоку к ней подбиралась река. Вероятно, когда река разливается, дорогу затапливает. А, может быть, это место превращается в знатное болото, хотя камни дают надежду на твердость почвы под колесами.

На дороге нам часто попадались стоящие лужи, но грунт был твердым, так что застрять мы не опасались. Больше опасались за маршрут — с таким количеством бродов непонятно, доедем ли мы до цели. Я вдруг осознала, что кататься по тоненьким линиям дорог Монголии, куда мало кто ездит, по-своему любопытно, но опасно — кто знает маршрут? Кто знает, можно ли там проехать? Если дорога нарисована на карте, особенно пунктирной линией, далеко не факт, что она проезжаема на внедорожнике. Но при этом мы твердо знали — именно такую Монголию мы и мечтали увидеть. Ту Монголию, где нет асфальта, где нет туристов, где вообще очень мало людей, где царствует природа — именно она позволяет дороге существовать или уйти в небытие. Мы ни разу не жалели о выбранном направлении движения.

Я поглядывала на реку Шар-Ус, вдоль которой мы продолжали ехать, и немного опасалась, просматривая маршрут на дальнейшие километры. По всему выходило, что эту реку нам через какое-то время придется переезжать. Может быть, там есть мост? Все-таки в населенный пункт дорога идет. Или, может быть, в месте брода река становится мелкой и узкой?

По пути нам продолжали попадаться классные яки. Вот они какие красавцы, бегущие, с развевающейся шерстью.

А это мелкие детеныши убегают прочь с дороги, заслышав работающий двигатель автомобиля. Мы их не пугали, не бибикали им, они сами воспринимали автомобиль как источник опасности и мгновенно сматывались по сторонам. Хорошо их тут, в Монголии, воспитывают. Грамотно.

Один из мелких бродов. Мы вывели для себя формулу — если дно хорошо видно и оно каменистое, можно нырять без опаски. Если есть хоть малейшее сомнение — надо проходить ногами.

Очередной небольшой каменный триал. Колеи в таких местах расходятся в стороны — каждый выбирает для себя наиболее оптимальный маршрут передвижения между булыжниками.

Местами колея вовсе пропадала, от дороги оставался лишь легкий намек на то, что здесь все-таки иногда ездят.

Так мы и катились вперед, мило подшучивая друг над другом, любуясь красотами. Пока не случилось то, чего я опасалась, — мы уперлись в очень широкую реку. В Шар-Ус. И никакого моста там и подавно не было.

На карте было нарисовано черт знает что и сбоку бантик — вроде дорога прямо по воде идет, но значка брода нет. Следы, по которым мы ехали, потерялись и не показывались.
Брод мы искали около полутора, а то и полноценных двух часов.

Привычная к поскакушкам по воде, я радостно ломанулась в реку и, пройдя треть ширины, благополучно зависла. Течение сносило так, что я еле стояла на ногах. Глубина увеличивалась, и вода рисковала залить забродники, а заодно и всю меня. Кое-как выползла обратно на берег.

Витя вооружился шлепками. Я попыталась сунуть ему свои забродники (они на несколько размеров меньше его ноги), но он махнул рукой и пошел в реку прямо так. В середине реки поскользнулся и упал. Потерял шлепок, который тут же унесло течением. Выбрался обратно на берег и пошел переодеваться в сухое, несколько злой и расстроенный.
Я сказала, что на фиг такие приключения и лучше я сама тут везде буду лазить. Пока Витя отогревался в салоне Тойоты (температура воды не сильно грела и явно не настраивала на купания), я отправилась на изучение местности.

Попыталась пройти вдоль скалы — бесполезно, почти сразу река набирала очень большую глубину. Чуть не плюхнулась тоже. Отправилась в противоположном направлении, залезла в реку дальше за маленьким островком. Глубина вроде была небольшая, но течением меня сносило капитально.

Вернулась на остров. Изучила остров, до которого легко добралась. От острова опять же попыталась походить по реке — без толку, сносит течением. Порыпалась в стороны, выползла на берег совсем охреневшая. Искала на берегу следы от какого-нибудь автомобиля — не нашла.

В глазах Вити я читала, что надо разворачиваться и уезжать отсюда на фиг. Нет тут брода. Но я говорила, что с острова все-таки можно попробовать проехать. Там просто надо найти правильную траекторию.

Маленькая я посреди широченного Шар-Уса. Справа — тот самый островок.

Решили разматывать лебедку. В идеале, конечно, было бы за что-нибудь залебедиться на той стороне реки, но вокруг нас было ровное плато и гладкие горы. Поэтому лебедку использовали в качестве страховки человека, лазающего по реке.

Витя разматывал и сматывал трос, держа его в натяжении. Я пыталась идти сквозь течение, придерживая забродники одной рукой, а другой держась за крюк. В первом предполагаемом месте вода начала заливаться в сапоги. Выбралась на берег, мы смотали лебедку, переехали к другому предполагаемому месту. Повторили подвиг: Витя сматывал и разматывал трос, я пыталась преодолеть течение. Непреодолимой оказалась глубина.
Остался единственный вариант — брод через островок.

До островка переехали легко — вода была по щиколотку. С островка я опять залезла в реку. Вода держалась на предельно допустимом уровне, а вот течение становилось все сильнее. Дойдя до середины брода, я зависла окончательно — сносило жутко, чуть ли не вместе с тросом. До кучи солнце спряталось, подул ветер. Было ощущение, будто вода в реке прибывает и течение становится сильнее.

До противоположного берега я так и не дошла. Грустно вылезла на остров, слегка охладившаяся. Глубина-то вроде была нормальной, но вот течение и выезд на тот берег...
Витя опять решил залезть сам, я опять попыталась сунуть ему трос от лебедки и свои сапоги, он махнул рукой и ушел в реку.
— Да погоди ты, трос возьми! — крюком я готова была кинуть ему в голову. Авось, одумается. Но вовремя сообразила, что не докину. Ветром сдует.

Витя, как ни странно, успешно перешел на тот берег. В месте первого предполагаемого выезда оказалась промоина и резкий нырок в глубину. Витя прошелся вдоль и вроде как нашел адекватный выезд. Воды было впритык — ровно по воздухозаборник.
Витя вернулся целым и почти сухим.

— Ну как? — спросила я.
— Ну так, — ответил он, поморщившись.
Сели в машину. Несколько секунд подумали.
— С богом?
— Ну давай.
И мы поплыли.

Тойота нырнула в реку и на первой пониженной передаче поехала вперед. Правда, поехала — это громко сказано. Мы были ледоколом, рассекающим водную преграду. Судном. Кораблем. Сухогрузом. Отличие нашей техники состояло в том, что мы неотвратимо погружались ко дну. Нет, наверное, не в сухогруз мы играли. А в подводную лодку. Где тут наш перископ?

Перед капотом пошла волна. Вокруг булькало, бурлило, от нас расходились волны, возвращались обратно. Мы баламутили и без того быструю, грозную и бушующую реку. Из открытого окна можно было высунуть руку и пощупать водичку. Ехали молча.
Примерно в середине брода Тойота начала резко тонуть.
И в этот момент на капот, прямо сверху на капот, полилась вода.

Оказалось, что дно в этом месте очень топкое. Автомобиль забуксовал, встал колом и начал погружаться вниз, отчаянно крутя колесами. Витя остановился, чтобы не копать глубже, а что еще оставалось делать.
Капот заливала вода.

— Е**ть, — относительно спокойно сказала я. Это было единственное слово, произнесенное нами за всё то время, пока мы пытались переплыть реку. Витя по жизни более спокоен и сдержан, чем я, поэтому промолчал. Но я слышала, как он матерился в своих мыслях. Позже матерился. В реке-то ему было не до того — надо было спасать нас и Тойоту. Ибо без Тойоты мы отсюда, скорее всего, не выберемся.

Тойота стояла посередине реки, утонув по капот, а вокруг нас бурлила вода. От резкой остановки река разошлась волнами, которые, оттолкнувшись от берега, возвращались к нам и заливали подкапотное пространство, двигатель и... можно надеяться, что пока мы не глохнем, воды в двигателе нет.

На самом деле, всё происходящее действо занимало считанные секунды, но во время перехода грани экстрима и полной... ну, назовем ее ахтунгом, вернее, когда ты эту грань перешел и уже находишься в полном ахтунге, время замедляется и растягивается. Можно успеть себе задать пару философских вопросов, один из которых — на хрена мы сюда поплыли.

На самом деле, мне было очень страшно. Так страшно мне было впервые за всю мою историю поездок по всяким экстримам ближних и дальних окрестностей. По сути, Тойота — наша единственная спасительница из всего этого безумия, наш дом и наше транспортное средство, наш билет домой, и если у нее сейчас случится гидроудар, нам — белый пушной зверек.

Капиталка двигателя на берегу реки посреди дикой Монголии в наши планы как-то изначально не входила. В чужой стране, в дикой части чужой страны, вдвоем, посреди реки, с единственной машиной.

Витя включил заднюю передачу и начал выплывать обратно. С трудом Тойота тронулась с места и поплыла в обратную сторону, кормой на остров. Вероятно, здесь нас, наоборот, течение спасло — задним ходом мы поплыли по течению, и оно нас подталкивало, заставляя выбираться из топкого дна. Постепенно воды становилось меньше, капот стал виден, и мы чудом выбрались на землю.

Некоторое время сидели молча. Двигатель тарахтел.
— На хрен этот брод, — в реале выражение прозвучало в более крепкой форме.

Переехали с острова обратно на берег. Заглушили двигатель и полезли под капот — надо было проверить воздушный фильтр.

Из всех щелей Тойоты вытекала вода. Передние коврики в наших ногах были мокрыми, но луж не стояло, спасибо качественным дверным уплотнителям.

— Впервые за долгие годы Тойоте помыли подкапотное, — отшутился Витя, пристально смотря на выведенные сапуны с мостов. Вода дошла и до них. Это оригинально — вывести сапуны мостов под капот, чтобы всё равно умудриться залить их водой.

Под капотом всё было мокрое, весь движок мокрый, все шланги и патрубки. Небольшая лужица стояла сверху крышки воздушного фильтра.
Разобрали воздушный фильтр. В банке были потеки воды, но сам фильтр оказался абсолютно сухим. Дуракам везет. Нас спасло либо чудо, либо тойотовская система отвода воды от фильтра. Из клапана этой системы вылили некоторое количество речной жидкости.

Дополнительные фары на бампере брод пережили плохо и превратились в два аквариума. Ну всё, можно рыбу запустить и водоросли вырастить.

Убедившись, что двигатель жив, что машина жива и способна передвигаться самостоятельно, мы выдохнули. Я была зла на Витю, что он полез в эту реку, Витя был зол на меня, что я слишком убедительно перед поездкой говорила о том, что шноркель нам не нужен, мы оба были злы сами на себя, что решили искать тут брод, а не развернуться сразу. Но сейчас нам надо было как-то решать вопрос нашего дальнейшего маршрута, поэтому все эмоции мы отложили в сторону.

Вечерело.
Развернулись от реки и поехали по своим следам обратно.

Я грустно смотрела в навигатор. По всему выходило, что нам надо ехать обратно аж до Отгона и там пытаться выйти на Цахир-сум по еще одной дорожке неизвестного качества с бродами — дорожка пугала неизвестностью, она была крайне продолжительной, при этом на карте регулярно попадались броды то через мелкие ручейки, то через полноценные реки. Если же там дороги нет, то нам придется возвращаться аж в Улиастай, пытаться от него выехать на асфальт где-то в районе Тосонцэнгэла и по асфальту ехать в Цахир и Тариат. Крюк получался нехилый, в несколько сотен километров.

— Я правильно еду? Нам туда? — спросил Витя.
— Да-да, правильно, — махнула я рукой, продолжая просматривать варианты маршрутов.

Можно уйти на юг и попытаться выйти на монгольский Алтай и по южному асфальту добраться до Улан-Батора. Можно попробовать разные здешние свороточки, но где гарантия, что нам и там не встретится брод глубиной больше метра?

— Я не помню этих мест.
Я подняла голову. Витя остановился недалеко от юрт, которые стояли прямо возле дороги-колеи. Я тоже не помнила, чтобы мы это место проезжали.

— Я точно туда поехал?
— Ой... Сейчас, погоди... Мы свернули не там.
Витя только вздохнул. Ну смысл что-то говорить?

От основной дороги мы случайным образом ушли сильно вправо и сейчас стояли где-то посреди пастбищ и гор, а дорога осталась где-то позади нас. На карте вообще ничего не было, кроме вершин. Колея убегала куда-то дальше.

— Давай у местных попробуем спросить... А вдруг мы чисто случайно нашли другую дорогу до Цахира и асфальта?
— Ну попробуй.

Я вышла из машины и пошла к юртам, как была — в болотниках, куртке от дождя. Монголы давно нас заметили и теперь окружили меня толпой, все вместе — женщины, мужчины, дети. Я их спрашивала по-русски, а они мне отвечали по-монгольски, и мы никак друг друга не могли понять.

Я показывала им рукой на колею и говорила «Цахир». Они что-то принимались говорить — ни слова не разобрать. Удалось понять только то, что дорога идет через перевалы — монголы складывали руки домиком.

Витя тоже постоял, послушал и махнул рукой. Мол, не понять никак. Какой-то паренек сумел сказать одну фразу по-русски:
— Русский язык. Учитель, — и указал на юрты, стоящие дальше по колее.
— Там живет учитель русского языка? — переспросили мы.
— Русский язык, — опять сказал паренек и указал на дальние юрты.

Что-либо выяснить представлялось провальным делом. Бесполезно. Достала из машины конфеты, насыпала детям горсть, те сразу обрадовались и принялись разворачивать обертки.
— Ладно, мы поедем, — вздохнула я. — Спасибо. До свидания.

Витя уже разворачивался, я добежала до машины, запрыгнула внутрь. Толпа монголов ломанулась за мной, что-то крича. Когда я забралась на сиденье, они продолжали наперебой что-то объяснять, говорить, кричать, мы с Витей впали в ступор, пытались понять, пока кто-то из пареньков не показал жест, мол, заглушите машину. Показал на дальнюю юрту. Показал на мотоцикл (почти у всех монголов есть мотоциклы, мы регулярно видели их возле юрт). Показал на нашу Тойоту. До нас начало доходить.
— Он хочет сказать, что их ребята поехали в ту юрту за учителем русского языка и говорят нам подождать?
— Похоже.

Я попыталась переспросить этот вопрос жестами у монголов. Те радостно закивали.
Витя заглушил машину, и мы стали ждать, а монголы, обрадовавшись, что до непонятливых русских наконец-то дошло, разошлись по своим делам.

Витя пока полез под Тойоту проверить масло в мостах. Когда мы купались в броде, вода дошла до сапунов, выведенных под капот, поэтому мы опасались за эмульсию. Дети столпились вокруг прикольного бородатого мужика-инопланетянина, лежащего под машиной, и большими глазами смотрели на ящик с инструментами, которыми этот мужик что-то там крутил. С маслом в мостах всё оказалось в порядке. С моторным, кстати, тоже.
К тому моменту из дальней юрты приехал мотоциклист и молодой парень в красной пуховке. Оказалось, что парень умеет говорить по-английски, так что у нас наконец-то установился хоть какой-то контакт и взаимопонимание.

— Мы просто хотели узнать, как нам проехать до Цахира, — спросил Витя по-английски.
— Я не знаю этого наверняка. В той юрте живет мой отец. Я его сын, он обучил меня английскому. Мой отец отлично говорит по-русски, вам надо спросить у него.

Витя порывался аккуратно отказаться и уехать, но я так же аккуратно настояла, что есть смысл попробовать. Ну не факт, что мы проедем от Отгона другой дорогой. И не факт, что нам, в итоге, не придется возвращаться назад, делая крюк километров в 500. Тем более что 500 километров для Монголии — это реально много. Наши дневные пробеги по тамошним дорогам выходили в 200, максимум 300 километров.

Мотоциклист провёл нас до юрты, мы доехали до нее на машине. Нас пригласили войти внутрь. Я тут же судорожно начала вспоминать, что мне рассказывали про традиции монголов — надо снимать обувь при входе в юрту? Там вроде как-то по часовой или против часовой стрелки надо ходить? Всё оказалось проще — никто из монголов не парился по этим поводам, нам просто махнули рукой, мол, давайте, заходите, садитесь и будем обсуждать.

В юрте находилась куча народу, в середине стоял очаг, по кругу расположились кровати и табуретки. Бегали дети. Учителя, говорящего по-русски, звали Мягмар. Когда мы все расселись, он заговорил, мол, кто вы, откуда, какие у вас возникли сложности. По-русски Мягмар говорил потрясающе, да, немного медленно, видимо, вспоминал слова и строил предложения, но очень чисто, понятно, с абсолютно правильными падежами, окончаниями. Мы рассказали, как почти утонули в речке, когда пытались проехать в Гурванбулаг, что нам надо в Цахир, а точнее — на асфальт в сторону Улан-Батора. Мы понимаем, что брод не проезжабелен и нам, вероятно, надо возвращаться обратно в Отгон, но мы-то просто хотели узнать, куда ведет колея, на которую мы случайно попали, и не более...

Мягмар задумался, а затем ответил, что в соседней юрте живет его ученик, которого он попросит помочь. И что они приложат все силы, чтобы нам помочь. Витя еще попытался как-то вежливо отказаться (так людей напрягать!), но я всё равно продолжала аккуратно настаивать, мол, давай попробуем. А если есть там брод? Мягмар сказал, что они, вся их семья, считают, что нам по-любому надо помочь найти дорогу. Мол, не отвертитесь теперь. И не надо никуда возвращаться.

У монголов всё делается не быстро, но очень обстоятельно. Взяв Мягмара, мы проехали на машине к третьему скоплению юрт и стали там ждать его ученика.
— Откуда вы приехали? — пока мы ждали, интересовался у нас Мягмар.
— Из Подмосковья.
— Ого, это не близко! Как вам Монголия?
— Потрясающая страна! Свободная. То, что мы чувствуем здесь на всю катушку — это свобода.
— Да, мы очень свободные люди. Кто вы по профессии? Чем занимаетесь там, у себя в Москве? Почему решили поехать сюда?

Приехал ученик Мягмара. Мы опять прошли в юрту — как я поняла, на ходу монголы ничего не решают, все обязательно рассаживаются и обсуждают проблемы сидя и вдумчиво. Одна из женщин, пока мы продолжали нашу беседу, протянула Мягмару какое-то блюдо, тот взял его пальцами, протянул блюдо мне — попробуй. Да уж, не каждый турист попадет в такую передрягу и настолько плотно познакомится с монгольским бытом =)

Штука оказалась вкусной — что-то вроде пенки. Мягмар и его ученик спорили на монгольском, иногда Мягмар что-то переспрашивал у меня по-русски, я тыкала в карту и показывала, где мы, где наш несчастный брод, который чуть нас не угробил, куда нам надо попасть.

— Ясно. Мой ученик мог бы проводить вас на мотоцикле. Но он боится, что ему не хватит топлива.
— Мы бы налили ему бензина, но у нас дизель... А куда он хочет нас проводить?
— Чтобы вы могли перейти брод.
— Там есть брод, на этой реке?
— Нет. Вы пытались переплыть реку Шар-Ус, она широкая и сложная, непреодолимая. Вам надо переплывать другую реку — Хар-Ус. Она более мелкая. Это приток Шар-Уса. В Гурванбулаг вы не попадете, но сможете выехать на дорогу, которая приведет вас к асфальту до Улан-Батора.
— Мы за! Может, вы скажете, как ехать, а мы проедем сами?
— Нет, это дорога через перевалы. Километров 15. Она находится совсем в другом направлении и выходит к другой реке. Маршрут сложный, вам нужен проводник.

В итоге решили, что мы поедем на Тойоте вчетвером. Монголы покажут нам дорогу, затем мы их отвезем обратно в юрты, а потом снова поедем по тому маршруту, который они нам показали, и там переплывем правильную речку. Мягмар поедет в качестве переводчика, его ученик — в качестве провожатого, ну а мы с Витей будем записывать трек в навигатор.

Казалось бы, что сложного — погрузиться вчетвером в Тойоту. Если бы не одно «но». Вместо заднего сиденья на всю длину и ширину машины у нас был сделан спальник, который в данный момент завалило вещами, имеющими свойство расползаться по всему объему пространства.

Так что вчетвером мы уместились на переднее сиденье. Благо, оно полуторное. Но в тот момент я поняла, как монголы могут, например, затолкать 30 человек в 7-местный автомобиль.

Вечерело. Мы тронулись в путь. Пожалуй, лучше всех чувствовал себя Витя, потому что сидел за рулем и ему мешалась только моя левая рука, втыкающаяся ему в ребра.
Монголы показали нам дорогу, которая не была нарисована ни на одной карте. Это была колея, периодически теряющаяся в траве, и она действительно шла через два очень крутых перевала. Сами мы бы с Витей эту дорогу не нашли. Когда мы забрались на первый перевал, с него толком не было видно спуска — если бы монгол не показал нам, на какой склон надо нырнуть, мы могли бы попросту скатиться с горы боком, сделав пару десятков кульбитов через крышу.

Тойота дымила. Она у нас не шибко-то дымная, но тут дымила, как паровоз. Жрала солярку литрами, огромными глотками, не переваривала всё целиком и плевалась черными облаками. На один из перевалов она заползала на второй пониженной передаче, потому что прямая передача не вытянула. Понимаете, да? Это, на секундочку, четырехлитровый шестицилиндровый двигатель.

Пока мы ехали, мы вовсю болтали с Мягмаром. Он спрашивал нас про Россию, мы — про Монголию. Рассказывали про себя, а он — про себя. Оказалось, что Мягмар закончил знаменитый московский ВУЗ — сам МГУ (!), кафедру палеонтологии.

— Моя дочь живет в Австралии. Я собираюсь этой зимой опять к ней слетать. В прошлом году ездил на два месяца. А через пару лет собираюсь полететь в Москву, — рассказывал Мягмар.
— А какие у вас тут зимы? — спрашивали мы.
— Очень суровые.
— А если все заваливает снегом, как вы перемещаетесь по этим колеям?
— Главное — сильно захотеть. Тогда возможно все.
— А как часто юртами переезжаете?
— Ну, как правило, весной, летом, осенью, зимой. Раз в сезон.

Я узнала, как будет по-монгольски «спасибо» и раза с пятнадцатого смогла это слово выговорить. Мы узнали, что каменные пирамидки с ленточками на вершинах многих перевалов — это дань уважения природе, которую монголы очень любят. Монголы действительно стараются не мусорить и относятся к природе с большим уважением.

В сумерках мы приехали к совсем другому броду совсем другой реки — Хар-Ус. Монголы показывали, где именно его нужно преодолевать, я его проходила в сапогах, Витя проезжал следом. Брод оказался очень хитрым, шел зигзагами, надо было переезжать с одного берега на другой, с одного острова на другой, то есть, по сути, преодолеть штук 5 маленьких бродиков. Но, в итоге, мы оказались на другой стороне реки. На нужной нам стороне. Мягмар объяснил, как проехать дальше, до асфальта, фактически — до крайнего перед асфальтом населенного пункта Хангай-сум, а затем до Цагааннуура (у монголов многие названия населенных пунктов повторяются) и Тариата, которые находятся уже на асфальте.

В навигатор мы записали трек брода и трек обоих перевалов. В горах окончательно стемнело, мы пустились в обратную дорогу — отвезти монголов домой. На этот раз в машине разместились поудобнее — я перелезла в спальник и легла там, а все остальные сели спереди, так оно было попросторнее.

Пока мы катались с Витей по Монголии, мы часто задавали друг другу вопрос — вот, мол, вернемся мы домой, нас спросят — и как вам Монголия? Как коротко, но ясно передать ту бурю чувств, которая одолевала нас на протяжении поездки?

Кажется, я знаю, что отвечать на этот вопрос.

Представьте себе. 21-летняя ТЛК-80 на второй пониженной, врубив весь имеющийся свет и дико дымя, с жутким креном, ползет вверх по крутому склону на перевал высотой где-то под 3 километра. В машине сидят 4 человека, хотя изначально ее готовили для двоих. Двое из четверых — монголы. И все вместе, в четыре нестройных голоса, поют «Подмосковные вечера».
Это всё, что нужно знать о нашей поездке в Монголию.

Заползя на отвесный склон, мы так же отвесно съехали вниз, и возле юрт состоялось наше бурное прощание с Мягмаром. Он расцеловал меня в обе щеки, долго жал руку Вите, мы обменялись контактами. Он предложил остаться на ночевку у них, но мы объяснили, что наша машина — по сути та же юрта, и нам комфортнее в ней. Мягмар не стал настаивать и понял нас.

Мы попрощались, монголы разошлись по юртам, а мы с Витей вновь покатили на перевалы. В третий раз одной и той же дорогой.

Мы сильно опасались, что ночью ливанет дождь и склоны размоет, тогда завтра нас будет ждать веселый трофи-рейд по скользким отвесным горам. Решили, что уж лучше тогда пройти перевалы по темноте, хоть и это считается довольно опасным занятием.

Проехали по треку. На третий раз путь выучили чуть ли не до мелочей: где дорога делает резкий поворот вправо, с какой стороны объехать пирамидку на вершине, чтобы выйти точно на спуск и не улететь в пропасть. Прошли один перевал, прошли второй и заночевали буквально в километре от брода. Мы настолько устали за этот день, мы потратили столько сил и эмоций, что максимум, на что мы были способны, — выпить чаю и завалиться спать...

Перед описанием следующего дня мне бы хотелось сделать небольшое лирическое отступление и немного рассказать о Монголии в целом. Пока мы катались по дикой Монголии, мы многое видели, многое поняли, а после общения с Мягмаром укрепились в этих идеях.

Главное, что мы поняли в философии Монголии, — это страна свободы. Наверняка тут есть какие-то законы, правила дорожного движения, да, это понятно. Я говорю о свободе души и духа.

Я увидела женщин, которых не зажимают, как на Кавказе, и не запрещают работать на любых профессиях. Здесь трехлетние девочки пасут стада, а 10-летние рассекают на мотоциклах наравне с пацанами и делают это с легкостью. При этом в Монголии — очень красивые женщины, поверьте. Что юные девушки, что молодые женщины, они умеют одеться со вкусом, кто-то в национальные наряды, кто-то в современную одежду типа джинсов и сапог, они одеваются так, как считают нужным, и работают там, где посчитают нужным. Например, очень красивую женщину мы встретили в дальнейшем, когда выехали на асфальт и катались на вулкан Хорго. Ей-богу, я смотрела на нее во все глаза и восхищалась. Я стала присматриваться к монголкам внимательнее — они реально красивые. И давайте честно: в России часто удивляются, когда я протягиваю мужчине руку для приветствия. В Монголии это считается абсолютно нормальным — монголы-мужчины часто первыми протягивали мне руку, чтобы поздороваться. Потому что видели перед собой, в первую очередь, человека и не пытались навешать сходу какие-то социальные ярлыки.

Я увидела людей, которые живут так, как считают нужным. Это люди, полностью лишенные влияния общества потребления. Их дом — вся страна, раскинувшаяся на тысячи километров среди гор. Сегодня они живут на берегу реки в низине, а завтра — на склоне крутейшей горы. Они не покупают вещи ради понтов, красоты или внешнего лоска, это хорошо заметно по вещам, которыми они пользуются.

Возьмем те же автомобили. Я не видела в Монголии китайских авто, не видела Ягуаров и Бентли, Ренж Роверов или чего-то подобного. Два самых любимых монгольских автомобиля — Тойота Приус на асфальте и Тойота Ленд Крузер на бездорожье. Монголы ценят качество и надежность. Мягмар смеялся, когда я ему сказала, что в Москве люди меняют машины каждые три года, а покупают их часто ради того, чтобы похвастаться новой моделью перед соседом. Автопром монголов — на 90% японский.

Монголы живут в юртах не от бедности, как я сначала подумала. Им просто не нужен дом на 300 квадратных метров с участком в 20 соток и пятью этажами. Им нужен дом, чтобы в нем спать и есть. Я не думаю, что бедные люди будут покупать себе новый Ленд Крузер 200. А мы и такие видели возле простых белых юрт. А почему 200-й? Потому что — новый и надежно, его хватит на ближайшие пару-тройку десятков лет. Для монгола Тойота — это надежность на долгие годы.

Может быть, юрта выглядит не богато. Можно подумать, что Монголия застряла где-то в прошлом веке. Можно подумать, что все интересы монголов — скот да пастбища. А вот и нет. В юрте, пока мы обсуждали с Мягмаром наши беды, его красивая дочь фотографировала нас на дорогой зеркальный фотоаппарат. У них есть телевизор, интернет, солнечные батареи. Когда мы расставались, Мягмар спросил, как нас найти в Фейсбуке, мы, откровенно говоря, сильно растерялись. У нас просто нет аккаунтов на Фейсбуке. А у человека из юрты — есть. И он им активно пользуется.

Монголы предпочтут потратить деньги на путешествие в Австралию, чем на новый Айфон. Какая практическая польза от Айфона? А вот Австралия — это счастье и впечатления.
И в этом состоит их свобода. Свобода от потребления, свобода от промывания мозгов, свобода от погони за новыми товарами, свобода от власти вещей. Свобода, в конце концов, от кучи консервантов и красителей в мясе.

Кто-то может подумать, что Монголия — неразвитая страна. А я считаю, что в своих философии, образе жизни, системе ценностей она шагнула сильно дальше вперед многих современных развитых стран.

Когда мы вернулись, мы пытались некоторым своим друзьям и товарищам объяснить то новое, что мы узнали о Монголии. Нам ответили — ребята, вы что, больные? Монголия — отсталая страна, кочевники, застрявшие в истории вековой давности. Я так и не смогла найти слова, чтобы объяснить, что монголы так живут не потому, что они не развиваются, а потому, что они понимают многие вещи сильно лучше, чем мы.

Среди монголов я не видела ни одного толстого или жирного человека. Дети — худые. Взрослые — подтянутые. Старики — ох, у меня язык не поворачивается называть их стариками. Мягмар сказал, что ему 73 года. Этот человек не выглядел сухим, сраженным болезнью или тяжко несущим свои десятки лет; да, его лицо покрывали морщины, но в остальном — это крепкий, хорошо сложенный человек, не высохший, но и не заплывший, он крепкий и подтянутый, а в его глазах ясно читается светлый ум и высоченный интеллект. Извините, но в 73 года летать в другие страны, вовсю осваивать интернет, учить детей английскому языку, бодро скакать по пастбищам, легко трястись в Тойоте враскорячку, вести поистине потрясающие беседы — это вам как?

Уж не потому ли, что всю жизнь монголы заняты активной деятельностью, стараются развиваться, а не сидят с чипсами и колой перед сериалом? Я думаю, что они любят не только природу, которая их кормит, одевает и дает им силы. Наверняка так же бережно они относятся и к самим себе, и к окружающим.

Дети Мягмара вовсю болтали на английском языке. Может быть, нам просто попалась продвинутая, интеллектуальная семья. Но когда к тебе прибегает 5-летняя девочка с куском мяса в одной руке, другой рукой радостно жмет тебе руку, а потом бодро выдает что-то по-английски — это дорогого стоит.

В Монголии нет анархии на дорогах, как в том же Дагестане. Но считается нормальным мчать по встречке, потому что своя полоса изрыта ямами, нестись по чистому полю, прокладывая новую дорогу, фигачить по склону горы с таким креном, с каким у нормального автомобиля, по идее, должно случиться масляное голодание. Но почему-то аварий одного автомобиля с другим я не видела ни одной. Мы видели автомобиль с оторванным колесом. Видели легший на бок на поле. Очень много встречали улетевших в поле, сгоревших. А вот полноценную такую аварию, как в России, — нет. Может, потому что ПДД они знают даже лучше, чем мы? И знают не потому, что могут под камеру попасть, а потому что это вопрос выживания?

В Монголии считается: что естественно, то не безобразно.
Монголии нет дела до понтов и измерений, у кого длиннее. Монголы просто живут, давая окружающим право на собственные ошибки и поступки. Но и требуют такого же отношения к себе. Монголы никогда не осуждают и не навязывают. Часто ли вы слышите что-нибудь про Монголию в новостях? Да ничего.

Носясь по Монголии, мы чувствовали себя свободными. Не в плане того, что мы могли творить всякую фигню и нам, мол, за это ничего бы не было. Нет, не путайте, пожалуйста, свободу и вседозволенность. Свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. К тебе не будут лезть со своими понятиями, стереотипами, не будут навязывать общественное мнение и выдуманные правила от моралистов. Пока ты не перешел границу свободы и вседозволенности — тебя не будут трогать.

В Монголии мы были свободны. Мы были вольны выбирать любое направление для движения вперед. Выбирать любое место ночевки. Ездить по любым склонам и ходить по любым колеям, подъезжать к озерам, фотографировать города, стада и людей, любоваться теми пейзажами, какими хотим, с тех ракурсов, каких пожелаем.

В Монголии нас не спросят, почему мы, например, полезли в какие-то забытые богом места вместо того, чтобы сидеть дома и рожать детей, чтобы потом их в эти забытые места не возить — а что, опасно же. Там никто не будет давать нам советы, как мы обязаны поступать. Тем более, не будут осуждать за наши действия, рассказывая, что, мол, вы все сделали неправильно, а надо было вот так. У монголов все просто — если эти люди хотят переплыть реку, значит, им это нужно. И точка.

Монголия — это философия свободы. И для того, чтобы ее почувствовать, надо ехать именно в дикую Монголию. Далекую от асфальтовых дорог и полную самых неожиданных приключений.

Мы не планировали тонуть в том броду. Мы не планировали так тесно общаться с местным населением. Иногда мне кажется, что само мироздание заставило меня отвлечься совсем на другую вещь, чтобы Витя пропустил нужный поворот, чтобы мы случайно, волею такого удивительного случая, оказались прямо возле юрт, где встретили этого удивительного человека, монгола, который сполна показал нам суть монгольской жизни.

Спасибо ему. Это была одна из самых потрясающих случайных встреч в моей жизни. Теперь я буду помнить его всегда.

День 8.
11.08.2018.
Хар-Ус (река) — Хангай-сум — возвращение на асфальт — Тариат — вулкан Хорго — Цэцэрлэг

Ночь была тяжелой. Мы спали очень плохо. Пошел дождь, подул ветер, всю ночь сверкали молнии. Мы пережили тяжелый день и беспокоились за то, что будет дальше. Только попав в такую передрягу, мы поняли, что можем отсюда и не выбраться, поэтому и спали беспокойно, постоянно просыпались. Пошел дождь — а вдруг вода поднимется? Что за дорога на том берегу? Как выйти на трек, чтобы иметь хоть какую-то надежду на успешное возвращение в цивилизацию? Там будут еще броды — а вдруг не переедем и все равно придется возвращаться?

Встали с рассветом. На улице был жуткий холод, после дождя весь мир покрылся слоем влаги. В машине от влажности вымокли спальники, одежда была холодной и мокрой. Небо хмурилось тучами. Мы были на взводе и с особым рвением вскочили, толком не выспавшиеся, не стали завтракать, Витя сел за руль, я на место штурмана — помчались прямиком к реке Хар-Ус и вчерашнему броду с хитрой траекторией, который нам показали монголы.

Теперь работали четко. Если вода будет литься в забродники — к черту этот брод. Никаких поплывушек без забродников — значит, по воде лазаю только я. Мы смотрели вчерашний зигзагообразный трек, я проходила реку, Витя проезжал следом. Оказавшись на другом берегу реки, нашли следы от автомобиля и поехали по ним.

Монголия просыпалась... Солнышко встало — день начался. И никаких часов не нужно.

Я внимательно смотрела карту, подсказывала повороты, просматривала рельеф. Я дико радовалась, что в нашей навигации был рельеф — часто я ориентировалась именно по нему. Части рек и бродов на карте не было, колея часто шла совсем иначе. Я сравнивала местность с картой, ориентировалась на следы, на горные гряды, по высотам.
Витя нырял по заливным лугам. Мы то выезжали на твердую поверхность, то ныряли в лужи, то преодолевали подболоченную почву. С неба капал противный дождь. Иногда мы проезжали броды. Если дно было видно и оно было каменистое, мы ныряли сходу, если брод вызывал хоть малейшее опасение, я шла его проверять. В какой-то момент мы вышли на трек и ехать стало понятнее. Навигатор стал утверждать, что здесь и дорога есть.

Реальная дорога от этого легче не стала. Мы двигались по местным колеям прямиком в населенный пункт Хангай-сум. В основном, дорога была залита лужами.

В одном месте прямо по дороге текла речка — пришлось забирать в сторону. Когда-то, видимо, дорога здесь шла прямо, но река решила, что для нее накатали отличное русло, и захватила новую территорию.

Иногда мы выезжали куда-то на склон горы и прокладывали новую колею по нему.
— Тебе норм, не страшно? — Витя кидал быстрый взгляд в мою сторону.
— А, крен? Да норм.
— То есть нам привычно ехать с диким боковым креном, когда нас чуть-чуть стаскивает вниз, а внизу — легкое болото?
— Да. Главное, чтобы не брод глубиной больше метра. Остальное фигня.

Нас окружали горы, мы ехали по долине, мы забирались на высоты до 2800 метров. Иногда кидались легкой грязью. Вещи и я летали по салону, Витя держался за руль. Ведь кочки и камни никто не отменял!

Когда позади наконец-то остался дождевой фронт и выглянуло жаркое солнце, мы остановились на завтрак в красивой долине. Мы двигались в правильном направлении, асфальт становился всё ближе. Постепенно напряжение спадало, и мы отшучивались по поводу вчерашних приключений.

Под солнечными лучами красота Монголии заиграла с новой силой.

Очередной брод. Не чета вчерашнему, проезжается без проблем.

Еще один брод... Они вошли для нас в привычку и стали неотъемлемой частью маршрута. Если в течение 20-30 минут мы не встречали брод, мы начинали волноваться, что сбились с дороги или попали не в ту Монголию.

На самом деле, о том, что бродов в Монголии в избытке, нам сообщили местные Крузаки, которых мы часто встречали на протяжении всей нашей поездки (не считая особенно диких мест, где трафик ограничивался одним мотоциклистом за половину дня). Катаясь в первые дни по асфальту и вернувшись на асфальт немного позже, мы с интересом смотрели на подготовку монгольских ТЛК. Шноркели были у каждого первого. Теперь мы поняли, почему. Если кататься не только по самым крупным федеральным трассам, то без шноркеля реально будет грустно.

Видите колеи, взбирающиеся прямиком на вершины? Это не элементы рельефа или дизайна. Это дорога. По ней надо ехать.

Старые товарищи — яки! Мелкий як взирает на Тойоту с любопытством, но одновременно как бы спрашивает взглядом — вы чего тут катаетесь и будоражите всех? Нельзя уже траву спокойно погрызть!

А этим якам всё равно — они стали философами. Этакие монгольские коты.

Дорожка бежала и бежала по перевалам и горам.

Еще какие-то броды, какие-то хитрые зигзаги колеи, немного грязи, немного камней — и тропа вывела нас прямиком на разъезженное поле возле Хангай-сума. Где-то вдалеке посреди этого поля сидела новая блестящая Делика.

Ну, раз нам помогали вчера, надо и нам сегодня кому-нибудь помочь. Понеслись прямиком к Делике.

Оказалось, что она переднеприводная и на какой-то шоссейной резине. Монголы — отчаянные ребята, они сунулись на ней в грязь и планировали ехать чуть ли не той дорогой, по которой приехали мы! Размотали лебедку, вытащили Делику. Нам опять повезло — в Делике один из монголов говорил по-русски.

— А куда вы едете? — спросил он.
— На асфальт! — ответила я. Смысл говорить названия населенных пунктов? После таких насыщенных дней дикой Монголии хотелось только одного — попасть на асфальт и выдохнуть.
— А вы на какой именно?
— В смысле — на какой? — удивилась я. — В Улан-Батор. Цэцэрлэг.
— Ааа, это не тот асфальт. А вы нас не проводите до другого асфальта?
— По которому мы сейчас приехали?!
— Ну да.
— Парни, там нет дороги! Вы там на Делике утонете!

Мы с Витей расписали монголам ужасы преодоленных дорог. Конечно, монголы — отчаянные, они, наверное, там на Приусах проедут, но все-таки предупредить их было нужно.

— Ааа, тогда, наверное, мы там и правда не проедем, — все-таки проявили монголы благоразумие. — Тогда мы на ваш асфальт поедем.
— Нам еще надо в само поселение — заправиться.
— Хорошо, туда проводите тогда.
— Да без проблем.

Разворачиваясь, Делика опять застряла. Мы ее опять вытащили.

Мы поскакали вперед на своей МТшке, Делика благополучно садилась в ямах и грязи следом за нами. Мы пару раз ее вытащили, а потом, чтобы было проще, просто прицепили ее на трос на постоянку и, как брелок, провели на веревке до самого поселения, когда под колесами началась сухая дорога.

Через реку в населенный пункт был построен мост.
— Ух ты, мост.
— Может, давай по привычке? На фиг мост — поехали вброд?
— Сама хотела это предложить, ага.

Но проехать мы решили все же по мосту.

В населенном пункте заправились. Расход вышел каким-то диким — больше 19 литров на 100 километров. Да уж, если катаешься по отдаленным уголкам Монголии — заливайся везде! Хуже не будет. Доливай эти 20 литров, но в каждом населенном пункте.

Возле Хангай-сума мы слегка поплутали. Я радостно сняла забродники и переобулась в кроссовки, сказав, что, мол, наконец-то, бродов больше не будет. Естественно, что через пару минут мы уперлись в очередную реку. Пришлось опять натягивать сапоги и ходить по дну.

По сравнению с бродом, в котором мы пытались утонуть, здесь была халява, выше колен вода не поднималась. Я выкинула из-под колес пару камней, нашла в реке чей-то монгольский автомобильный номер, мы оставили его на камушке на видном месте. Есть, однако, у нас такая традиция в путешествиях — находить в лужах и реках чужие автомобильные номера и потом пытаться каким-то образом вернуть их хозяевам (вспоминаем Алтай-2015).

А что это там у нас в реке на дне лежит?

Бааа, смотрите-ка, да это же Приус наверняка тут какой-нибудь плыл!

Набравшаяся опыта Тойота штурмует реку. Нормальную. Не глубокую. Где есть нормальный брод.

А дальше мы летели по колее, воодушевленные близостью асфальта. По всей видимости, из Хангай-сума была нормальная дорога, через мост, потому что временами мы стали встречать спасенную Делику, но она мелькала почему-то на других колеях и порою с других сторон. Видимо, мы уехали не на ту дорогу. Может быть, на какую-то старую, где встретили этот брод с монгольским автомобильным номером. В любом случае, эта тропинка шла где-то рядом с основной, нормальной дорогой, а в какой-то момент вышла прямиком на нее.

На каком-то поле мы слегка сбились и с этой дороги, стали переезжать из одной колеи в другую, иногда колея вообще терялась и мы ехали по направлению, сверяясь с картой. Витя на радостях проделал новую колею и по пути влетел в болото, Тойота попыталась закопаться, но МТшка ее остановила от этого бессмысленного и беспощадного действа, лишь покидав на кузов куски грязи. Впрочем, кузову было всё равно — за сегодняшний день он слегка угваздался в грязи и так.

Вскоре колея вывела нас на асфальт в Цагааннуур. И это было лучшее событие нового дня. Асфальт, настоящий. Крепкий, прочный, гладкий, мягкий! Самая искренняя любовь к асфальту наступает в тот момент, когда возвращаешься на него после каких-нибудь внедорожных приключений. Мы снова в цивилизации. Мы не думали, что маршрут будет таким тяжелым, мы же не планировали его изначально, мы выбирали направление по факту... Мы не планировали ехать по чужому треку, по дикой части Монголии, копаться в песке, мокнуть в бродах, штурмовать крутые перевалы. А оно вон как получилось... Устроили себе автономное офф-роад путешествие совершенно спонтанно. И выбрались на асфальт с невредимой машиной — а это всегда одно из самых лучших событий любого путешествия.

На радостях решили зайти в одну из едальных забегаловок, в обилии натыканных по дороге. Опыт оказался неудачным — в кафе мы не смогли объясниться с женщиной. Мы не могли объяснить, чего хотим поесть (меню не было), а она не могла объяснить, что у них есть. Вернее, она-то объясняла, но мы-то монгольского не понимаем.

На улице встретили австрийцев на мотоциклах. Витя потрещал с ними по-английски: вот она, еще одна прелесть Монголии — здесь тебе проще общаться с европейцами, а не с местными. Потому что европейцы говорят по-английски. И можно поделиться друг с другом бедами и печалями. Например, посмеяться по теме того, что в монгольских кафе тяжело питаться, если нету меню с картинками. Австрийцы улыбались и говорили, что тоже ориентируются в забегаловках исключительно по рисункам, и если меню дали без рисунков — это всё, провал.

Кстати говоря, в Монголии мы встречали очень много европейцев, но очень мало русских. При этом мотоциклистов-путешественников было в разы больше, чем автомобилистов. Еще реже попадались велосипедисты. Видимо, Монголия — крайне популярная страна для посещения именно у европейцев.

Из Цагааннуура мы попытались выйти на грунтовую дорогу, огибающую с северной стороны озеро Тэрхийн Цагаан Нуур, чтобы не катиться по асфальту, а проехать по каким-нибудь более диким местам. Но практически сразу уперлись в брод. Вода в реке была стоячей и очень грязной, а берега, въезды и выезды, дно — топкими. Я походила по реке, прошлась вправо, влево, изучила один берег, другой. В паре сотен метров от меня в реке стояли коровы и, медленно жуя, с сомнением смотрели на мои потуги, снисходительно взмахивая рогами. Коровы никуда не торопились и не спешили, поэтому с некоторым непониманием взирали на странных туристов, столь быстро бегающих по реке туда и обратно.

Решили, что брод какой-то дурной, проехались по берегу, лучшего заезда в воду не нашли. Махнули рукой и вернулись на асфальт. Ладно, докатимся до следующей точки по нему.

Обочины асфальта иногда радовали всякими классными надписями на домиках.

От Цагааннуура мы проехали по асфальту в следующий населенный пункт — Тариат.

Рядом с Тариатом находилось популярное для посещения место — вулкан Хорго. Решили заскочить к нему и полюбоваться чем-нибудь классным. Я читала в отчетах, что там очень красиво.

Нашли нужную дорогу, доехали до моста, уперлись в будочку. В будочке никого не было, и шлагбаум был открыт — заезжай, кто хочет! Что это за будочка, мы не очень поняли, надписи вокруг были сплошь на монгольском. Может быть, тут надо плату какую-то отдать? Может, там дальше платная дорога? Но спросить было не у кого. Ну, раз шлагбаум открыт, значит, наверное, можно заезжать, ну поехали тогда.

На грунтовой дороге к Хорго мы встретили немереное количество автомобилей и людей и слегка впали в ступор — после той части Монголии, где встреченных за день людей можно было пересчитать по пальцам одной руки, здесь нам казалось, что мы находимся в центре столпотворения. Машины ехали вперед и назад, по грунтовой дороге толкались десятки Приусов, они аккуратно переползали камни, наступая друг другу на задние бампера. Приусы стали для нас непреодолимым препятствием. Мы могли бы ехать быстро, но уткнулись в вереницу Приусов, переползающих неровности на скорости 20-30 км/ч. Пришлось смириться и двигаться по дороге с их скоростью.

Природа вокруг и вправду поражала — что же, мы выбрали явно очень красивое место для посещения. Несмотря на огромное количество людей (реально отвыкли), сюда определенно стоило заехать. Добрались до парковки возле вулкана.

Первая парковочная площадка. Дальше их было еще несколько, но подъезд к каждой из них становился всё хуже и хуже. Мы добрались до самой последней и припарковались там.

От парковки мы прогулялись на вулкан пешком — к кратеру шла тропинка. Подъем был очень крутым и напоминал о необходимости регулярных физических нагрузок.

Народу по тропинке карабкалась тьма. Здесь было очень много и монголов, и иностранцев, причем самых разных — англичан, французов, голландцев — это только те, кого мы смогли идентифицировать. Были и взрослые, и дети. Монгольские дети носились так, будто они в младенчестве учились вертикально ходить. Ближе к вершине на тропе появились ступеньки, поскольку подъем стал совсем крутым. Мы шли сбоку от ступеней, по грунту, — на самих ступенях начинала образовываться пробка. От количества людей мы были в ступоре — тяжело вот так сразу, вынырнув из полного отсутствия цивилизации, попасть в такую огромную толпу.

На вершине нас встретил самый настоящий вулканический кратер — очень большой и глубокий. Хотя для передачи масштаба на фотографии не хватает какого-нибудь человечка внизу, но что-то вниз особо никто не лез.

Основная часть людей забиралась по ступенькам к кратеру и оставалась там. Вокруг кратера шла условная тропинка. Одна из его кромок была выше остальных плюс там отсутствовали люди — решили прогуляться туда и побыть вдвоем, так природа лучше созерцается. Оказывается, в цивилизованной Монголии такая бурная жизнь кипит! Непривычно!

Вид с дальней кромки кратера на людей для понимания масштабов вулкана Хорго.

Та кромка, на которую мы сбежали, была совершенно пустой. До нее мы дошли по едва видимой тропке, которая иногда становилась крупнее, а иногда пропадала, из-за чего приходилось идти прямо по камням. Слева периодически мелькала пропасть кратера, справа открывался чудесный вид на огромную панораму лавового поля.

Дойдя до самого высокого места кромки кратера, мы остановились там и стали любоваться. Мгновение, как всегда, превратилось в вечность. Время перестало быть делимым на минуты и растянулось, а потом и вовсе остановилось. И снова — мы возле прекраснейшего творения природы. Отсюда бежать некуда, да и бежать никуда не надо.

На вулкане можно любоваться не только панорамами и кратером, но и камнями, лежащими под ногами. Порода вулканического происхождения заставляет внимательно смотреть не только вперед, но и вниз. Нам опять повезло с погодой, Хорго открылся во всей красе. Интересно, а тут бывает так, что вершина вулкана стоит в облаках, а лавовое поле невозможно разглядеть из-за опустившейся облачности? Высота здесь все-таки 2400 метров.

Скопление домов за лавовым полем — это город Тариат.

Вода на горизонте — это озеро Тэрхийн Цагаан Нуур (наверное, не очень правильно каждый раз добавлять приставку «нуур»? Ведь «нуур» по-монгольски и значит «озеро»?) и вытекающая (или впадающая?) из него река Суман-гол (опять же, наверное, приставку «гол» добавлять неправильно, потому что «гол» и значит «река»).

В какой-то момент время опять побежало вперед, напомнив нам, что нас ждут и другие красоты, и если мы зависнем тут слишком надолго — мы не сможем посмотреть на другие сюрпризы, которые готовит нам Монголия. Вернулись к основной тропке. А вот и фотография ступенек, ведущих к кратеру. В кадр случайно попал иностранец, который нам улыбался, мы с ним потом тоже парой слов перекинулись.

Когда мы возвращались и выезжали с дороги на Хорго в Тариат, то внезапно обнаружили, что на мосту, оказывается, есть шлагбаум и его открывает и закрывает девушка, беря деньги за проезд. Тех, кто выезжал, она пропускала так. Наверное, это все-таки какой-то национальный парк. Но когда мы сюда приехали, шлагбаум был открыт и никого не было... Подобный случай у нас был и раньше, на одной из платных дорог. Так мы узнали еще одну национальную черту монголов — если работник пункта сбора оплаты ушел, например, на обед, он оставляет шлагбаум открытым, чтобы люди могли ездить. Ну не дергать же его с обеда, в самом деле. А заставлять людей ждать его возвращения на пункт сбора оплаты тоже неправильно! Поэтому, видимо, у них и считается нормальным явлением делать перерывы в платных проездах.

После Хорго отъехали за Тариат на поле, пообедали, встали на асфальт и помчались.
Асфальт в Монголии — вещь интересная. Мы доехали до Цэцэрлэга и встали на ночевку немного за ним. Я думала, что все это расстояние я буду лететь и наслаждаться асфальтовым зеркалом. А вот и нет. Асфальт — понятие в Монголии не постоянное. Даже на одной из крупнейших федеральных трасс в столицу.

Иногда вместо асфальта кусками попадались изрезанные ямами участки. Много провалов встречалось просто посреди асфальта — приходилось применять навыки скоростного маневрирования и устраивать лосиные тесты. Некоторые перевалы были грунтовыми (в один из них я заползала на второй передаче, Тойота не тянула). На этом перевале (а может, я путаю с каким-то другим, но какая разница) я встретила очень классный грузовик. Он медленно и печально полз вверх со скоростью около 5 км/ч, больше не осиливал. И вот ползет этот грузовик такой, ползет. Грустно ему. Вдруг он метается ближе к обочине, подъезжает к дереву, из окошка высовывается водитель, срывает несколько шишек и прячется обратно в кабину. Удобно быть высоким и медленным, вот так захотел шишек погрызть, так останавливаться и выходить из машины не надо.

— Я не удивлюсь, если и на этой дороге мы встретим брод, — сказал Витя.
— Здесь не должно быть брода, — тоскливо и без особой надежды ответила я. — По карте эта... ну ты понял.
— Спорим?
— Спорим.

Там, где асфальт был хорошим, Тойота разгонялась до полноценных 90 км/ч, от которых мы успели отвыкнуть за эти дни.

В Цэцэрлэге нас встретил шлагбаум — платная дорога. Отдали 1000 тугриков, получили билетик на проезд. В Цэцэрлэге традиционно заправились — на этот раз отдали предпочтение не полюбившемуся Петровису (мы его прозвали «Петровичем»), а какому-то Шунхлаю. Впрочем, разницы в тяге мы не ощутили. Расход шел на убыль — 14 литров на 100 км.

На ночевку встали за Цэцэрлэгом, съехав с дороги на голый склон, обогнув холм и забравшись на верх. Свобода выбора направлений, однако. Тем более, ТЛК-80 это легко позволяет.

День 9.
12.08.2018.
Цэцэрлэг — Улан-Батор

День, когда я увидела столицу Монголии... и разочаровалась в ней.

Утром со склона горы, на которой мы встали на ночевку, открылся замечательный вид на дорогу. По ней нам и ехать, прямиком в столицу — в Улан-Батор. Витя не сильно впечатлялся идеей посетить столицу, резонно считая, что в ней ничего особенного нет, я же утверждала, что там должно быть очень классно. Наверное. Всё-таки столица страны свободы — надо увидеть, какая она. Плюс я где-то видела какие-то красивые фотки ночного Улан-Батора. Сошлись на идее, что заехать туда все-таки нужно.

Ах да, вид на дорогу. Мы завтракали и привычно смотрели на симпатичную картину.

Со склона мы скатились прямиком к шоссе. Вышли на асфальт. И полетели по нему в столицу Монголии.

После тех приключений, которые мы себе устроили на грунтовках, в колеях и реках, асфальт не принес каких-то шедевральных впечатлений. Порадовало, что от Цэцэрлэга до самого Улан-Батора асфальт был хорошим, очень редко под колеса кидались ямы или канавы. Лети себе и лети. На улице было жарко и, опасаясь перегрева, Тойоту не нагружали, держали ее комфортные 80 км/ч и умудрялись с такой скоростью кого-то обгонять.

На трассе никакого дискомфорта в плане лихости местных не ощущали. Все ехали очень спокойно, размеренно. А поскольку высота местности не опускалась ниже километра, обгоны были такие же неспешные и размеренные не только у нас.

Мы проехали Хархорин, где-то дальше за ним встретили островок песка посреди дороги, но останавливаться не стали — там было много народу, стояли лошади и верблюды, тусовались люди. Как будто некий песчаный оазис в стране гор и зелени. Видимо, это был Элсэн тасархай — известные у туристов песчаные дюны. Было видно — дюны популярны. Ну, мы в песке в этом путешествии побывали, причем в более захватывающем месте, где все дюны были только для нас.

Зачатки пустыни мы, кажется, видели на горизонте, а Витя в какой-то момент рассмотрел небольшой указатель с надписью «Гоби — туда», указывающий на типичную для Монголии своротку. Я хотела было предложить обменять Улан-Батор на Гоби, но заранее прочла Витины мысли — он был против.

В остальном, фотографий особо нет, потому что почти весь асфальт до столицы я просидела за рулем, а Витя нагло дрых, а потом как-то и фоткать было нечего. Горы и степи. Масштабность. Панорамность. В фотиках и так уже куча фотографий с предыдущих дней, новых вариантов передать красоту здешних гор мы так и не придумали.

Перед Улан-Батором я пересела на штурманское место. Я предполагала, что в Улан-Баторе будет твориться страх на дорогах, поэтому решила, что лучше буду стрессовать с правого сиденья.

В Улан-Батор мы прибыли внезапно. Асфальтовая дорога всю трассу состояла из двух полос, к столице расширилась до четырех. Никакой красивой въездной стелы не обнаружилось, только маленькая беленькая табличка с названием города. Причем она мелькнула совершенно неожиданно. Мы ехали сквозь степи — бац, въехали в Улан-Батор! — и мы продолжили ехать сквозь степи. Ничего вокруг не изменилось, резко высотки по бокам не выросли. Такое ощущение, что формально город начинается где-то в степях в паре десятков километров от первого городского дома.

С высоты подъемов дороги Улан-Батор выглядел, как огромная горная деревня, расползшаяся вширь, ввысь и в длину на десятки километров. От таблички с названием города до центра мы отмахали, кажется, 30 километров.

Неожиданно — платная дорога. Мы к ним привыкли, будки для оплаты появлялись на асфальте часто, мы привычно отдали 1000 тугриков. Здесь пункт оплаты был крупным и состоял из нескольких полос и нескольких будок. Столица рядом, надо будки посолиднее делать.

Сначала на дороге попадались островки каких-то домов. Мы медленно, но уверенно приближались к основной части города.

Это Улан-Батор. Вид на город при подъезде с дороги, идущей из Хархорина.

Мы въехали на огромный отшиб города и долгое время ехали по нему. Низкие строения, свалки металлолома, ТЭЦ. Почему-то я думала, что Улан-Батор — это огромная светящаяся столица, красивая и такая же масштабная, как и вся Монголия. Некий островок безумной и прекрасной цивилизации, который выстроили посреди гор и пустыни. Я надеялась увидеть что-то вроде прекрасных небоскребов в окружении зеленых деревьев, концентрацию всего того прекрасного, что есть в этих степях. Промзона это мнение сильно пошатнула.

Вполне понятный дорожный знак на железнодорожном переезде. Хоть что-то мы можем понять на монгольском.

Внезапно — кафе посреди каких-то бетонных строений, гаражей и контейнеров.

Промзона тянулась довольно долго, так что я грешным делом начала думать, что это и есть основная часть Улан-Батора. Но нет, постепенно свалки металла и задраенные контейнеры стали уступать место низким строениям с различными вывесками, появились всякие шиномонтажи и магазины автозапчастей. Впрочем, гнетущее впечатление от этого не исчезло. Степи и горы отодвинулись на задний план, какая-либо растительность отсутствовала; грустная трава, выросшая среди луж, не в счет. Пока мы стояли на очередном светофоре, заприметили трубы ТЭЦ.

Типичный вид на предместья монгольской столицы.

Постепенно начались жилые дома, максимум в 9 этажей. Началась более цивилизованная часть города, жилая. Улицы были широкими, но столичное автомобильное движение это не спасало. Мрачность промзоны осталась позади, однако наваленные неизвестными архитекторами рядом друг с другом дома продолжали давить и угнетать.

Обнаружили в Улан-Баторе самую настоящую Москву.

Дорожный указатель? Схема движения? Больше похоже на загадочную руну или тайный знак из какой-нибудь книги по черной магии.

После долгого житья в машине мы хотели одну ночь провести в гостинице, чтобы заодно погулять по столице Монголии. В какой ехать отель, мы понятия не имели (я же так основательно готовилась к поездке, ха-ха). Посмотрев трек наших предшественников, мы определили, что сначала они катались в центр города в гостиницу «Континенталь».
Не знаю, зачем мы решили туда поехать. Ну, зато город посмотрели, да.
До «Континенталя» пришлось тащиться через всю столицу. Было воскресенье, вечер. Улан-Батор задыхался в пробках. На город я посмотрела из окна автомобиля и этого мне хватило за глаза.

Дорожное движение было ужасным. Монголы катались по дорогам огромными толпами, резко били по тормозам и поворачивали перед носом, регулярно забывали про поворотники, нагло влазили перед нами и подрезали нас, и плевать им было на силовой бампер. В ряд не пускали, отжимали до последнего. И бибикали, непрерывно бибикали. Столько не бибикают, кажется, даже в Дагестане.

Они дружно бибикали одновременно с зеленым сигналом светофора. Бибикали, чтобы не пускать в ряд. Бибикали на пешеходов, не пропуская их, когда они пытались выйти на пешеходный переход. Бибикали друг другу. Бибикали друг против друга. Бибикали по поводу и без повода. И лезли, подрезали, поджимали со всех сторон. И стояли, беспрерывно стояли на всех светофорах, съездах, поворотах.

Пешеходы в Улан-Баторе меня поразили и удивили — они тут переходили в разряд самых незащищенных участников дорожного движения. На светофорах монголы честно останавливались на красный свет, и люди могли спокойно перейти дорогу. На но нерегулируемых пешеходных переходах всё было сильно хуже — перед переходами не останавливался ни один монгол. Пешеход подходил к переходу и стоял, ждал. Спокойно стоял и ждал, порою очень долго. Потому что никто из потока и не думал остановиться. Как только в автомобильном потоке появлялось небольшое окно, пешеход сайгаком перебегал улицу. Наверное, потому что понимал, что никто останавливаться не будет даже тогда, когда по зебре уже кто-то идет. Мне это сразу напомнило случай из первых дней нашего путешествия, когда монгол не тормозил перед лежащим посреди дороги верблюдом и верблюду пришлось проявлять чудеса левитации.
Один раз Витя остановился перед переходом, так пешеход даже с места не дернулся и продолжал стоять. А монголы не поняли, что мы сделали, и начали объезжать нас со всех сторон.

Типичная пробка в Улан-Баторе. Пробки там везде.

Сам город абсолютно не произвел впечатления. Я думала, он будет красивым. Оказалось, что весь Улан-Батор состоит из множества домов, стоящих посреди других домов, стоящих за домами, находящихся между домами, построенных чуть ли не на других домах, и завешан вывесками и рекламой. Как будто ты едешь по огромному, многокилометровому торговому центру. Ломбарды, рестораны, гостиницы, магазины, супермаркеты, салоны красоты и спортивные залы, автосервисы и шиномонтажи... Вывески, вывески, плакаты, плакаты. И больше ни черта. Ни памятников, ни парков, ни красивых зданий. Наверное, они там где-то есть, ездят же люди к ним и умудряются что-то в Улан-Баторе смотреть. Но, видимо, без подсказки и четкого знания адресов не разберешься. Да и спасет ли один парк целый город?

Я говорила о том, что монголам плевать на внешний вид, внешний лоск. Это позволяет им быть практичными и думать, в первую очередь, о функциональности. Но любая медаль имеет свою оборотную сторону, особенно, если ее довести до абсурда. Так вот Улан-Батор — это кульминация абсурда полного отсутствия красоты, когда практичность довели до бреда. Когда видна только голая суть без какого-либо внешнего обрамления.

С горем пополам мы дотащились до центра. Витя, выспавшийся в процессе доездинга до столицы, чувствовал себя превосходно, я была дико ему благодарна, что он сидит за рулем, потому что сама я тихонько обалдевала от происходящего вокруг. Центр города встретил нас безвкусными стеклянными высотками — деловой квартал. Я надеялась увидеть в столице прекрасной страны нечто такое же невероятное, как, например, наш Москва-Сити. Но мечты в Улан-Батор явно не залетают. В центре стояли понатыканные высотки без всякой идеи и композиции.

Нашли гостиницу «Континенталь», узнали цену — около 11000 рублей за ночь на двоих. Посмотрели еще раз трек. От этой гостиницы наши предшественники поехали в другой отель — в обратную сторону 6 километров. Ну, ладно. Мы предполагали, что «Континенталь» по цене не потянем. Но нам нужен был повод, чтобы прокатиться по Улан-Батору и понять, хотим ли мы изучать его подробнее и хотим ли мы по нему долго гулять.

Ехали обратно мы почти час. Эти 6 километров. То есть туда эти 6 километров мы ехали почти час, и вот теперь тот же подвиг повторяли в обратную сторону. Монголы продолжали шарахаться упаковками внизу нашего силового бампера. Мимо нас регулярно проносились такие же «восьмидесятки», а так же другая масса Крузаков. В куче Тойот мы иногда различали и другие марки автомобилей, но они смотрелись здесь диковинкой. И все продолжали бибикать друг другу по поводу и без повода.
Типичный вид Улан-Батора: дома, дома, дома, вывески.

Что меня еще сильно угнетало в этом городе — полное отсутствие зелени. Ни травы, ни деревьев, ни кустов, я не говорю про клумбы с цветами или аллеи вдоль проезжей части — жалкий кустик терялся в засилье домов. Весь город, несмотря на солнце, отдавал серостью бетонных и кирпичных строений. Горы на горизонте не спасали.
Только дома, проезжая часть и тротуар. И так во всем городе. По крайней мере, в той его части, по которой мы проехались, но что-то мне подсказывает, что остальные городские кварталы мало чем отличаются. Желания проверять свою теорию, ездить и искать хоть что-нибудь красивое у меня не возникло. Если город интересен, он будет привлекать с первого взгляда или хотя бы заинтересует в процессе короткой поездки по нему. Чем дольше мы катались по Улан-Батору, тем больше хотели из него сбежать. Мы решили, что если сейчас нам не понравится гостиница, в которую едем, мы плюнем на всё и укатимся обратно в горы.

Очень редко на зданиях Улан-Батора можно встретить хоть какие-нибудь украшательства — окошки там симпатичные, двери резные, привлекательную архитектуру. Кстати, архитектура. Ладно, пусть там нет деревьев и зелени. Нет клумб. Но там и архитектуры нету! Здания являются просто зданиями, просто строениями с окнами и дверьми, с какой-нибудь вывеской, где главная цель — сделать буквы побольше размером. Никто не стремится возвести именно красивое здание, чтобы оно привлекало своими формами. За нашу поездку по городу я встретила только один дом, на котором было что-то вроде украшения.

А это улица Тойоты. На всю длину здания тянулось множество магазинчиков со всеми возможными штуками для Тойот — от запчастей до внедорожного обвеса. Для поездки в Монголию мы выбрали правильный автомобиль. И на УАЗ, и на Кайрон тут бы смотрели большими глазами и отвечали, что в их стране запчастей на них не бывает, что вы. Купите лучше запчасть на Тойоту. И сделайте Тойоту из вашего УАЗа.

Очень удачно в ряд тойотовских магазинов затесался вот этот магазинчик. Тут Тойота, там Тойота, а между ними — полное фэнтэзи. И непонятно, то ли это монголы так прикалываются, то ли случайно получилось.

Какую улицу ни сфотографируй — городской пейзаж будет плюс-минус одинаковый. Разница заключается только в буквах на вывесках. Композиция города, выверенная красота городских пейзажей? Не, не слышали! Зато всё сделано максимально практично: улицы широкие, чтобы впихнуть поток автомобилей; вывески здоровенные, чтоб люди лучше видели; ничего лишнего, только строгая функциональность; ни сантиметра территории не отведено под бесполезную эстетику, каждый сантиметр застроен зданием, служащим четкой цели.

Голодные, заколебавшиеся, разочаровавшиеся в Улан-Баторе, мы доползли до гостиницы, которая на Османде была обозначена как Thai Spa of Gobi. Сразу порадовало наличие охраняемой парковки за шлагбаумом. Ценник в отеле был адекватным — 110 000 тугриков на двоих за ночь. Девушка на рецепции ничего не понимала по-русски и с трудом говорила по-английски (она долго думала, как перевести на английский простую фразу «12 часов дня»), но как-то объясниться мы смогли. Сняли номер — он вполне нас порадовал, большой, чистый, нормально обставленный, с одноразовыми зубными пастами и полотенцами — приличный номер очень неплохого отеля.

По Улан-Батору мы попытались прогуляться, но далеко не ушли — смотреть было решительно нечего. От идеи опять скататься в центр мы отказались, не задавая этот вопрос вслух, — снова стоять час, чтобы проехать несколько километров, желания не было. Недалеко от гостиницы нашли ресторан «Гобийский Медведь» (Gobi Bear) и вновь попробовали монгольской еды.

Вот не понимаю, почему в отчетах я часто натыкалась на мнение о том, что в Монголии плохая еда или слишком жирная или что-то типа того. Кушать монгольскую национальную кухню нужно обязательно — такую вкусноту найдешь далеко не везде.
Порции традиционно оказались огромными. Попробовала национальную монгольскую штуку — суп-чай с молоком и пельменями. Это такая вкуснота, что словами описать сложно. Для меня, человека, регулярно пьющего чай с молоком и обожающего молоко во всех его проявлениях, этот суп стал отрадой. В Монголии умеют потрясающе делать мясо — и опять же, его подали не голым и жирным, а чудесно приготовленным, с кучей овощей и лапшой. Да, мясо монголы готовят прямо с кусками жира, но сделан этот жир потрясающе и легко жуется, только дополняя вкусовую гамму, практически тает во рту (кто любит сало — тот оценит). А мясо, судя по вкусу, явно дикое, а не перепичканное всякими консервантами, антибиотиками и подобной искусственной дрянью.
Одного такого блюда организму хватит на ближайшие сутки.

По пути в гостиницу зашли в магазин за водой и еще раз убедились, что в больших городах монгол, скорее, будет знать английский, чем русский. Хотя официант в ресторане и на английском ни черта не понимал =)

Но закончился этот день прекрасно — горячей водой. Самое большое счастье для путешественника.

Часть 2: travel.drom.ru/64766