Отчет о прохождении экспедиции «Метель 2015: Столица Арктики»

«По причинам, вполне убедительным для автора, многие места, люди, наблюдения и впечатления не вошли в эту книгу. Некоторые из них должны остаться в тайне, а другие известны всем.»

Э. Хэмингуэй, «Праздник который всегда с тобой».

В отчете использованы фотографии Натальи Михайловой, Юлии Задорожной, Алексея Тузова и Каи Кампус.
Дневник написан и подготовлен участником экспедиции — Юлией Задорожной.

Новосибирск, Санкт-Петербург, Пермь, Таллинн.
2015 г.

Участники экспедиции или «Метель 2015: Столица Арктики» в лицах

Прежде чем продолжить свою веселую, а местами и не очень историю, расскажу вам о тех, кто в ней принимал непосредственное участие.

Первым делом расскажу про руководителя экспедиции и своего любимого мужа Ершова Станислава. С 2007 года у него есть большая машина ТЛК 78, правда, с тех пор от неё родного остались только кусочек рамы и одна из задних дверей. В 2009 году он принял участие в своей первой экспедиции «Сибирский Марафон» на Ангару. В 2010 он уже руководил «Сибирским Марафоном» на Дальний Восток. С тех пор прошло участие в «Метели 2012» в Норильск, руководство «Метелью 2013» в Ванавару и «Метелью 2014» в Амдерму.

Постоянное усовершенствование машины — его хобби, и иногда мне кажется, что женился он на мне потому, что я не возражаю против того, что он больше живет в гараже, чем дома. Севером он действительно заболел, а поскольку сил у нас хватает только на одну серьезную экспедицию, то летних маршрутов мне ещё долго не видать.

Одним из его ценнейших качеств как руководителя маршрута является безэмоциональность, что позволяет всегда трезво смотреть на вещи, а еще умение ставить цели и достигать их.

Поскольку знакомы мы с ним были задолго до начала романтических отношений, то всё вышесказанное является реалистичным взглядом.

Ну и написано это было без его ведома — сейчас опубликую, потом по шее получу. :)

Тузов Алексей, наш штурман. На самом деле, он единственный согласился с нами ехать, поэтому не сказать, что конкурс на место был серьезным. Но у него в экспедиционном багаже было участие в серьезном маршруте на мыс Челюскин, а Оксана Чернова отзывалась о нём как о самом добром, замечательном человеке (всю дорогу честно пыталась понять, с чего она это взяла). А ещё у него была своя 70-ка и он умеет её чинить.

Леша — штурман от Бога, прекрасно ориентируется на любой местности и с любыми картами, он просто чует рельеф (Чемпионами России по трофи-рейдам просто так не становятся).

К его юмору и манере поведения надо привыкнуть, но на него можно положиться в любой ситуации. А о его манере договариваться со всеми и обо всем на маршруте ходили легенды (сама наблюдала этот процесс — виртуоз). Какой бы вопрос ни встал перед экспедицией, у всех была одна мысль: «Ну, Лёша же договорится».

По логике тут должна быть я, но это, наверное, из ложной скромности, опустим. Скажу только, что пермский экипаж как-то назвал меня феей — это описание меня вполне устроило бы. :) Я — автор этого отчета и второй пилот ТЛС78 — Юлия Задорожная.

Дальше наши заморские гости (а что? Даже у Белоруссии, говорят, есть побережье) из Эстонии на ТЛК 80.

Райт Пайметс опытный, но, видимо, стеснительный путешественник, потому что сначала нас попросил его взять Женя Сказка (сколько туристических команд Женя вот так уже сосватал?). Потом мы некоторое время привыкали к его манере общения, так как начали задолго до старта созваниваться и списываться. В России он побывать успел и в Магадане, и в Салехарде, и уже пытался съездить на Таймыр, но Север наш не сильно гостеприимен не только в плане погоды, но и бюрократических проволочек. Из-за участия иностранных туристов выдача пропусков затянулась раза в два.

Райт прекрасный член команды, если надо ехать, значит надо ехать, если надо копать, значит надо копать. Но самое главное, это его всегда неунывающий оптимизм, о чем его не спроси: «У меня все хоррошоооо!»

Каи Кампус, жена Райта и его бессменный штурман. У меня есть любимое выражение «электровеник», оно очень точно выражает её суть. Это человек, который никогда не сидит на месте, она успевает готовить, кормить свой экипаж, снимать видео, выискивать дорогу в сугробах и торосах, проводить машину, чистить стекло от наледи, сменять Райта за рулём. И водит Каи просто прекрасно, Райт рассказывал, что она с подругами участвовала в трофи-рейде в Эстонии и их женский экипаж занял третье место из более чем двадцати участников. Ко всему прочему, у Каи и Райта дома двое детей.

Самый брутальный участник нашей экспедиции это Кристо Пуустсмаа. Тоже штурман от Бога (они с Лёшей быстро нашли общий язык), всегда собранный, сосредоточенный. Кристо поддерживал строгий режим в своём экипаже, плотный завтрак, никакого ужина (вредно), как можно больше здорового сна. В обычной жизни он тоже не просто отдыхает, а является организатором военизированных соревнований на выносливость.

Женя Заичкин из Перми преуспел во многих видах туризма, не только в автотуризме. Тоже любитель самостоятельного усовершенствования своей машины (судя по фотографиям, с размерами гаража ему повезло больше, чем нам). Человек «с пулей в голове», как и положено всем северным путешественникам, всегда готовый на самые сказочные авантюры. Вот даже на фотографии видно, что Женя подумывал закончить маршрут на мотоцикле после Удачного, но не захотел бросать машину. ;)

Наташа Михайлова, супруга Жени. Долго думала, стоит ли ей ехать в этот маршрут. Надеюсь, что она не проклинает меня за то, что я её уговорила. :) С виду такая худенькая, просто прозрачная феечка, которая, не иначе как благодаря крыльям, участвовала в восхождении на пик Ленина и занимается горным туризмом со студенчества.

Отлично кормила свой экипаж (а иногда подкармливала нас вкуснейшими конфетами с коньяком) и поддерживала его боевой дух на протяжении всего маршрута.

А у фотографа всегда такие фотографии.

Иван Поздеев, штурман пермского экипажа. Тоже опытный турист, но маршрут такого формата был для него в новинку, но он стоически перенес со всей командой все выпавшие нам неудачи и разделил с нами все наши победы.

ЧАСТЬ 1

Кто-то в отпуск летит на Бали
И другие жаркие страны.
Мы выбираем автотуризм,
Без туалета и ванны!
Н. Михайлова

20.01.
520 км, -20°, ясно, ходовое время 7 часов

Для меня экспедиция началась сегодня в 6 утра, когда приехал наш штурман Алексей из Питера. Для экипажа из Эстонии, экспедиция началась 12 февраля, когда они выехали из Таллина, а для пермского экипажа — сегодня в 12 дня, со стартом из Перми.

Учитывая долгую и нервную подготовку, решили встать не раньше 10 утра, не торопясь собрались, успев попить чайку с Алексеем Веретениным и Оксаной Черновой (участники экспедиции на мыс Челюскин в 2012 году).

Ехали всю ночь, по очереди сменяясь. И хотя у нас в экипаже новый человек, я опять оказалась за рулем под утро — некоторые вещи не меняются. Орловский зимник тоже не изменился, только проезд по нему подорожал.

21.01.
1600 км, -14°, переменная облачность, ходовое время 24 часа

Почти без остановок (кроме заправки в п. Пионерный) докатились до Нижневартовска, где встретились с Шевгеном. Взяв у него в аренду ценное оборудование (спутниковый телефон Iridium), поехали в Сургут, к месту сбора команды. Пермяки уже тоже на подъезде к Сургуту, а эстонцы отдыхают там со вчерашнего дня.

Вот и встретились три кампании отморозков из Новосибирска, Питера, Перми и Таллина. Встреча была назначена на 20:00, но собрались мы раньше и поехали в сторону п. Тазовский. Если бы мы знали, что к нам спешит посылка с волшебным самарским салом, то обязательно задержались бы.

Первая встреча участников.

22.02.
450 км, -20°, солнечно, ходовое время 22 часа

В районе обеда вышли к п. Тазовский, спустились на речку Таз и попали на отличный, широкий зимник.

 
Зимник по реке Таз.

Через некоторое время зимник стал гораздо хуже, видно, что его не успели почистить после сильной метели. В подтверждение этой мысли встретили на КПП очередь в пятьдесят встречных Камазов, которые ждали, пока зимник почистят. Дальше, после производственных объектов, зимник был полностью заметен, торчали только верхушки вешек, но три машины на резине ArcticTrucks это совсем не беспокоило. :)

 
Кто-то попал в метель.

Шли со скоростью 15-20 км/ч, по имеющимся у нас картам, зимник должен был уже закончиться, а мы должны были начать общаться с ровной, заснеженной тундрой, без намёка на дороги, но в сторону интересующего нас Южно-Соленинского месторождения продолжалась неплохо накатанная колея. Скрестив пальцы, поехали по этой колее, потому что мы, всё-таки, занимаемся туризмом на машинах, а не на лопате.

 
АрктикТраксам лопата не нужна.

 
Тундра Тазовского района.

В итоге мы вышли к партии сейсморазведки с замечательным, гостеприимным руководителем. Нам рассказали, где есть накатанные гусянками переправы через речку Нгасояха, но что за ней, геологи не знают, за границы своего участка они не ездят. Ну что ж, узнать о прямом накатанном зимнике на Южно-Соленинское месторождение было бы сильно круто, несмотря на наше нереальное везение в этой части маршрута.

 
Снежная целина.

А еще от геологов я узнала премилое слово «чепыжник», обозначающее густой кустарник (также это слово объясняет и «Толковый словарь» В. Даля).

23.02.
220 км, -28°, солнечно, безветренно, ходовое время 17 часов

Встали пораньше и направились к переправе через р. Нгасояха. Через пару часов движения по колее от гусянки, нас догнала ГТД и рабочие попросили постоять на месте 1,5 часа, потому что сейсмологи снимали показания с приборов, и наше движение создавало помехи.

 
ГТД сейсмиков.

Эта партия занималась разведкой не с помощью взрывов, а использовала большие машины, на которых был установлен специальный тяжелый пресс (вибратор). Эти штуки сильно ударяют по земле в разных местах, а установленные приборы считывают ответную вибрацию земли и определяют состав недр. Безусловно, такая разведка гораздо экологичнее, чем с помощью взрывов, но приборы очень чувствительные. Постояли 1,5 часа на месте, пока снимались данные с приборов, и поскорее направились к заветным переправам. Прошли реки Нгасояха и Нангусояха и встали на лед (правда, лёд под метровым слоем снега) речки Мессояха в районе стрелки. Решили, что оптимальнее всего двигаться по реке, а не по берегу, и вездеходчики из сейсмопартии тоже сказали, что по реке на наших машинах будет проще идти, чем берегом. Встали на фарватер и поехали. Ни сейсмологи, ни кто бы то ни было, еще не ходили по этой речке (в этом году точно), мы шли по целине. Старались держаться середины реки, где обычно было меньше пухляка, по возможности выкатываясь на замерзшие наледи, которые отличались от снега чуть более тёмным цветом. Иногда, русло оказывалось переметенным полностью и приходилось топтать снег, но в целом двигались со скоростью около 20 км/ч (на пониженной), наслаждаясь зимними красотами и устраивая маленькие фотосессии.

 
Наледь.

 
Река Мессояха.

К вечеру, на слиянии рек Мессояха и Воркутаяха мы вышли к Южно-Соленинскому месторождению. Вопрос перехода от Мессояхских месторождений на Ямале к Южно-Соленинскому месторождению на Таймыре был для нас полной загадкой — 70 километров неизвестности. Разрешили мы её благодаря качественной проработке маршрута навигатором экспедиции Тузовым Алексеем, который заранее нанес на карту местоположения месторождений, найдя их по спутниковым снимкам в сети Интернет.

Въезд на месторождение.

Как и везде, нас очень гостеприимно встретили, пригласив в столовую на горячий ужин. Несмотря на полную готовность к автономному питанию, мы с радостью согласились посидеть в теплом и светлом помещении, чтобы поесть не на ходу, да еще и такие изыски, как компот и салат из свежих овощей.

После сытного ужина направились в п. Мессояха, где нас уже ждали и всё про нас знали: и сколько у нас машин, и что в составе экспедиции экипаж из Эстонии. С Мессояхи пошли на п. Тухарт. Может это и было когда-то зимником, но нам, как обычно, досталась заметенная колея от Уралов. Немного мело, каждый автомобиль по несколько раз сошел с колеи в сугробы, но решалось это, чаще всего, даже без лебедки.

Докатились к трём ночи до Тухарта.

Справка: Поселок Тухард — образован в 1968 году, как отправная точка в постройке газопровода Мессояха — Дудинка — Норильск. Название посёлка это комбинация из двух ненецких слов «ту» — огонь, «харад» — дом, поселок, то есть место добычи огня — газа. Втречается также как Тухарт. Местные произносят название как «Тýхарт».

Обыденное явление.

Самолюбование.

24.02.
98 км, -10°, ветер, снег, пасмурно, ходовое время 20 часов

Заехали на Тухартское месторождение, где нас, опять же, очень гостеприимно приняли, вкусно накормив в столовой, где мы радостно набрали свежей выпечки, которая отлично скрасила нашу дальнейшую, не самую простую дорогу до Дудинки.

 
Тухарт.

Перед нами опять занесенная снегом колея от Урала и та особенная, хмарая северная погода, когда земля не отличается от неба, и что перед тобой — твёрдый наст или обрыв — совершенно не видно. Когда встали на след, начало ещё и мести. Обсудили вопрос о том, чтобы остаться на дневку и дождаться темноты, когда в свете фар, даже в метель, есть хоть какая-то резкость. Это была бы потеря во времени до 10 часов, и поэтому решили попытаться ехать — если не получится, пурговать можно и непосредственно на зимнике. Все водители надели желтые горнолыжные очки, в них появилось хоть какое-то изображение окружающей действительности, но иногда штурманам приходилось ехать, высунувшись из окна или бежать перед машиной, показывая след. Когда дорога шла даже вдоль маленького лесочка, видимость была гораздо лучше.

Видимость такая видимость.

 
Не видно, куда ехать.

Прохождение наледи.

Почти всё время путь пролегал вдоль единственного в мире северного наземного газопровода.

К вечеру мы вышли на Енисей, по которому пошли без каких-либо проблем благодаря треку нашего навигатора Алексея и поднялись на другой берег реки в г. Дудинка, в районе нулевого причала. Так мы прошли первый категорийный участок маршрута.

В Дудинке.

ЧАСТЬ 2

25.02.
200 км, -24°, пасмурно, ветрено, снег, ходовое время 7 часов

Дудинка встретила нас также радушно, как и весь Север.

Дудинский порт (морковка на погрузке).

Команда в Дудинке.

Мы посетили Таймырский краеведческий музей, увидели настоящего шерстяного носорога, мамонта, белого медведя и узнали очень много нового об истории Таймыра.

Музей.

 
Культурно просвещаемся.

После краеведческого музея, благодаря Павлу Шефединову, мы попали в Таймырский дом народного творчества (ул. Ленина, 21).

 
«Еврочум».

Посещение этого музея стало для меня одним из самых ярких воспоминаний из этой поездки. С самого порога мы попали в мир древних таймырских легенд: на входе нас встретили девушки в народных костюмах, национальная музыка, грохот шаманского бубна и первый обряд знакомства, когда берешь из ковша, который держит обаятельная девушка пригоршню красивого, переливающегося бисера и насыпаешь его в чашу, загадывая при этом желание.

Обряд.

Потом мы все оказались в зале, украшенном чучелами животных, чумом и картинами из кожи. Здесь для нас начался обряд посвящения в таймырцы, который закончился своеобразным причащением водой из озера Ыт-Кюель и омулем и подарками на память, а самое главное мы получили официальные документы, подтверждающие, что стали настоящими таймырцами.

Обряд.

Я специально не рассказываю про сам обряд, чтобы тем, кто поедет в этот музей было интересно пройти это всё самим :) организатор музея сказала, что теперь и наша фотография появится в галерее почетных гостей Чума.

Ролевые игры.

После музеев мы заправились и выдвинулись на следующий категорийный участок Дудинка—Диксон.
Шли вдоль Енисея и по Енисею по зимникам разной степени укатанности, сначала встретили волокушу, которая шла от Ново-Ананьевска, а значит это плюс 50 километров очень неплохой дороги. Потом попался отглаженный волокушей зимник до разведочных баз.
Фраза дня от Жени: «Я еду на Диксон со скоростью 60 километров в час!»

Встали на ночевку возле транспортной подбазы. Под вечер задул очень сильный ветер, поднялась низовая метель, но через десять минут, как мы встали на стоянку, всё прекратилось — для этих мест такая резкая смена погоды в порядке вещей. Ощущения на улице в такую метель очень неприятные.

ЧАСТЬ 3

26.02.
150 км, -33°, ветрено, снег, ходовое время 11 часов

Выехали от гостеприимной транспортной подбазы и продолжили наше путешествие.

Подбаза.

По подсказке от нефтяников выехали на Енисей и пошли по льду вдоль ледокольного следа. Никакой открытой воды, которой нас пугали, нет и в помине. След ледокола не очень свежий, и мы без опаски походили по нему пешком, но подъезжать близко все равно не стали.

В районе трёх часов дня, когда опять начало мести, из снежного облака на нас вышел атомный ледокол «Вайгач». Вы представляете, когда вокруг всё в снегу и мир итак кажется не очень реальным, из этой дымки на тебя выплывает многоэтажный дом — ощущение сюрреализма просто зашкаливало. Эта поездка наполнена потрясающими впечатлениями, что подтверждает очередная фраза дня от Жени: «Я сделал фотографию, за которой сюда ехал!», имея в виду фотографию своей машины на фоне ледокола.

Вайга́ч — мелкосидящий атомный ледокол проекта «Таймыр» (проект 10580).
Отличительная черта данного проекта ледоколов — уменьшенная осадка, позволяющая обслуживать суда, следующие по Северному Морскому Пути с заходом в устья сибирских рек. Назван в честь гидрографического ледокольного судна начала XX века «Вайгач».

Сюрреалистичный сюрреализм.

Свежий ледокольный след.

Проехав д. Воронцово, к вечеру мы были на полярной метеостанции Соп-карга (ударение на последнюю букву), где встретились с командой экспедиции «Притяжение Арктики», которая идет на м. Челюскин, через Диксон.

Полярная станция Соп-Карга расположена в устье Енисея, на мысу Сопочная Карга, который раньше назывался Северным.

Полярная станция Соп-Карга.

Метеоприборы.

27.02.
-35°, сильный ветер

Утро началось для нас печально. Проснувшись в 7 утра и приготовившись к дальнейшему пути, мы начали выезжать из сугроба, который намело вокруг нас за ночь, а ночью было очень холодно и ветрено, и в этот момент из-под днища автомобиля раздался ХРУСЬ. Предположительные диагнозы: редуктор, коробка, полуоси. Варианты расположены от менее предпочтительного к более предпочтительному, у нас редкая главная пара с передаточным числом 5.39, которую сложно будет не только доставить сюда, но и вообще найти. Сателлиты на коробке можно попробовать заварить, ну а запасных полуосей у нас полная машина, поменять их проще всего. Обе команды суетятся возле нашей машины: для начала пытались поставить обездвиженную машину в наименее ветреное место для диагностики.

Спрятали малыша.

После разбора авто выяснилось, что срезало зубья на главной паре заднего редуктора. Запасного редуктора у нас как-то не оказалось (но в следующий раз точно будет).

Он самый.

А потом мы начали созваниваться со всей страной, звонили друзьям и друзьям друзей из Москвы, Красноярска, Питера, Новосибирска, друзьям из Новосибирска, уехавшим на Байкал и так далее. К поискам подключились и ребята из «Притяжения Арктики».

Были варианты, что соберут нам редуктор из корпуса и нужной пары и отправят, но на ближайший самолет они тогда не успеют, а успеть нужно, потому что через сутки из Дудинки выходит ледокол, с которым можно попробовать передать сюда запчасти. В итоге Максим Мельников из Москвы (участник Метели 2012, Метельки 2013 и Метели 2014) съездил ко всем известному Петяре в Волоколамск, где тот снял редуктор со своей машины, благодаря договоренностям Анны Тузовой и лояльности компании Трансаэро редуктор перед самой отправкой успели сдать на борт самолета, который летел в Алыкель. Долго сидели на иголках, ожидая успеет ли Максим привезти редуктор к самолету. Договорились с Пашей Шефетдиновым из Дудунки, что он съездит в Алыкель и заберет редуктор и передаст начальнику полярной станции, который по счастливому стечению обстоятельств, оказался в Дудинке. Пока проворачивали всю эту операцию, оказалось, что у ледоколов изменилось расписание и один уже вышел, а следующий будет на станции только через пять дней. На командном совете приняли непростое решение: распределить наш экипаж по оставшимся двум машинам и дойти до Диксона, а на обратном пути заниматься ремонтом. Собрали свои дорожные котомки, приготовились к расселению.

Задача на внимательность: посчитать недостающие зубья.

Пока решали вопрос с запчастями (к слову сказать, все звонки совершались со спутникового телефона, предоставленного нам Шевгеном, так как сотовой связи там нет даже в хорошую погоду). Ребята из экспедиции «Притяжение Арктики» подкололи нас, что мы не оставили на полярной станции вымпел своей экспедиции. Хозяйка станции поддержала шутку, что без вымпела они со станции не выпускают. Я задумалась, посмотрела на взмыленного Стаса, сходила в машину, взяла картонку, в которой хранились буклеты, экспедиционную наклейку на борт машины, нитки с иголкой, шнурок от фотоаппарата и соорудила вполне симпатичный вымпел экспедиции Метель 2015: Столица Арктики. Зато эксклюзив и ручная работа. Если будете на полярной станции Соп-Карга, то увидите его там вместе с другими.

Пока мы «пурговали», нам рассказали много интересного о наблюдениях за погодой. Самый красивый прибор из всех это гелиограф — стеклянная сфера на подставке, который фиксирует на чувствительную бумагу яркость и продолжительность солнечного света.

Кусочек вымпела видно в левом нижнем углу.


Антонина показывает свежий, только с мороза, гелиограф.

Ещё нам показали фотографии раскопок останков мамонта, которого нашли в 2012 году в нескольких километрах от полярной станции. Я думала, что современные археологи производят раскопки сложными инструментами, кисточками, чтобы не повредить исторические артефакты, но археолог приехал с одной саперной лопаткой и в итоге мамонта выковыривали всем составом полярной станции, а выдергивали его из берега с помощью снегохода.
Мамонта нашел местный мальчишка 10 лет, гуляя по берегу. Из прибрежного песка торчало две подошвы, которые и заметил мальчик.

Мамонт Женя (официальное наименование — Сопкаргинский мамонт) — взрослая особь ископаемого мамонта, погибшего примерно 30 тыс. лет назад, обнаружил на Мысе Сопочная Карга на Таймыре в Красноярском крае местный житель — 11-летний мальчик Евгений Салиндер. Это вторая по сохранности туша мамонта за всю историю палеонтологии. Последний раз нечто подобное нашли в 1901 году на реке Березовке — притоке Колымы.

Фото с просторов инета. С лопатой Алексей — начальник станции, рядом Вячеслав, сотрудник станции, под ними мамонт.

Хозяйка станции Антонина пожарила для нас рыбу, ребята из «Притяжения Арктики» сделали строганину, и всё было бы прекрасно, если бы не редуктор.
Ещё мы привезли на станцию немного свежих овощей и фруктов, по просьбе начальника станции Алексея. Для меня это был маленький праздник, потому что освободилось место в машине, которого и так не много, а на крышу овощи зимой отправить было нельзя.

Когда решились вопросы с редуктором, нам больше ничего не оставалось, как пользоваться гостеприимством хозяев, пить чай, вести разговоры, ведь где еще, как не на полярной станции в Енисейском заливе, могли встретиться люди из Москвы, Нижнего Уренгоя, Питера, Новосибирска, Перми, Таллинна чтобы познакомиться в реальной жизни, после общения на туристических форумах.

Дали людям интернет :)

ЧАСТЬ 4

Замерзшая водка и строганина
Метели, торосы и льдины —
Без этой романтики, как ни крути,
Ты еле дотянешь до новой зимы!
Н. Михайлова

28.02.
-15°, безветренно, 102 км, ходовое время 16 часов

Вэлком.

Вышли около 8 утра двумя командами: мы на двух машинах (Лешу сдали в рабство пермскому экипажу, мы со Стасом захватили экипаж эстонцев) и команда Притяжения Арктики. Никогда не думала, что в экспедиционной машине можно ехать впятером. Ехать, есть, спать — вот так, наверное, и выглядит маленький ад экспедиционера. Мы с Лешёй торжественно пообещали друг другу расцеловать наш Прадик при встрече, Стас относится к сложившейся ситуации проще. Хотя где ещё я получу такой культурный опыт: мы слышим эстонскую речь, слушаем эстонскую музыку, едим эстонскую еду :)

Оккупанты.

Когда вышли с полярки, по наводке пошли по тундре до м. Шайтанский, но рельеф очень холмистый и каждый подъем из ложбины давался нам не просто. Решили вернуться назад, где мы видели проход между торосами и попробовать выйти на лёд Енисейского залива. Здесь идти получилось гораздо лучше. Идём то за командой Ёлкина, то они за нами, то параллельными курсами. Саша практически безошибочно выбирает оптимальный маршрут, но когда такого нет, преимущество у машин, которые могут топтаться по снегу.

В полях мелких торосов, высотой не выше колена, задерживается много пухляка, и идти там очень тяжело. Зато нашему экипажу очень удобно — только машина Райта чуть застревает, мы вчетвером высыпаемся из неё (со стороны, говорят, смешное зрелище было), и машина, избавившись от 260 килограммов, резво едет дальше сама.

Проводка машины.

Полученный опыт этого дня показал нам, что в бухтах торошение особенно сильное, поэтому стали обходить их по морю. На ночевку встали на траверсе острова Сибирякова.

01.03.
-12°, переменная облачность, ветра нет, 121 км, ходовое время 17 часов

Скучный день. Торосы, торосы, торосы — всё, больше ничего интересного не было. В торосах снег, переваливать через них очень сложно.

Торосы, торосы, торосы.

Пытались обойти поле торошения, сдвигаясь то к берегу, то к середине залива, но торосы кажутся бесконечными. Весь день плутали между льдин.

Торосы побольше.

В свете фар нагромождения льда становятся театром фантасмагорий, вокруг возникают то белые медведи, то пингвины, то перископы подводных лодок.
Вечером в районе мыса Светящий увидели огни Диксона (я предположила, что поэтому его так и назвали). До цели оставалось около 25 километров, но наша скорость упала до одного километра в час.

Около часа ночи наши силы кончились, и в виду огней нашего пункта назначения мы встали на ночевку. Со стороны берега мелькали огни, будто к нам кто-то едет (думали, что снегоход), но через пару часов он развернулся обратно. Появилась сотовая связь (как мы позже узнали, на Диксоне специально разворачивают антенны в сторону тундры, поэтому в тундре связь лучше, чем в самом поселке, но сделано это для того, чтобы люди, терпящие бедствие или заблудившиеся, имели больше шансов сообщить о себе), и нам написали, что это был Трекол, который направился для встречи нас, но по торосам он не смог доехать. Встречающие «обрадовали» нас, что место нашей ночевки очень любимо медведями, а по ледовому прогнозу ветер меняет направление в сторону моря и именно отсюда начнут отрываться льдины. Двигаться дальше мы уже всё равно не могли и с мыслью, что, может, оторвавшаяся льдина донесёт нас сама за ночь до Диксона, собрались спать. Но самое главное, нам сказали, что такое поле торосов нас ожидает до самого Диксона, поэтому нам надо выходить на берег и идти по тундре, где есть, если не зимник, то колея и ехать можно без проблем! Аллилуйя! Ребята из Притяжения Арктики были в зоне радиосвязи и мы передали им полученные координаты. Так как они ехали в другом режиме, то решили выходить на берег ночью, ну а мы легли спать в своих общежитиях.

Даже не знаю, что тут написать: торсы и видимость.

02.03.
-9°, пасмурно, 46 километров, ходовое время 6 часов

У нас сильно потеплело, и снег практически перестал держать машины, тоскливо посмотрели в сторону лопат. Видимость неплохая и садистски позволяет обозревать нескончаемые торосы размером с полкрузака и больше во все стороны.

Тяжело переезжать такие льдины.

Решили выйти из этого поля по своим следам до мелких торосов и оттуда пытаться выходить на сушу по полученным координатам, так как мы километров на 14 от этой точки уже ушли вперед.

 
Поиск дороги в торосах.

Так и сделали, повернув обратно, а потом свернули почти под прямым углом к мысу Исаченко. Торосы здесь были небольшие, как в начале пути, и позволяли двигаться почти без остановок, пусть и не с большой скоростью.

Вторая команда сообщила нам, что они рубились к точке выхода всю ночь, подарив местным духам пару своих покрышек. Решили сэкономить время и пойти по их следам, но местами их теряли и чтобы не тратить время на поиски, шли по азимуту на волшебную точку.

«Та самая точка».

При подходе к берегу передо мной открылась картина, которую не передать ни одной кистью: совершенно белое море, отделенное от такого же белого неба лишь тёмной полоской горизонта, слева поднимаются белейшие берега, изломы которых подчеркнуты обнажениями черных скал, и в этой бескрайности и безвременье покачивается на снежных волнах сухопутный японский крейсер.

Мелкое торошение.

Въехали на берег около мыса Исаченко, возле креста, отметившего чью-то могилу. По следам догнали команду Притяжения Арктики. Не доезжая поселка, нас на Треколе встретили наши спасители, которые так вовремя вытащили нас из торосов (не то еще пара дней Ледового побоища нам была бы обеспечена): Владимир Гамбургер и его сын Юрий и Дмитрий Асовский.

Было очень приятно, что нас встретили.

Владимир Гамбургер.

Наш бездомный экипаж радостно пересел в Трекол, освободив захваченные территории в чужих машинах и сразу засыпали диксоначан вопросами: что да как, да когда и почему. Вот таким весёлым паровозиком из пяти легковых машин во главе с Треколом мы въехали в Диксон — снежной Арктики столицу.

 
Старая застройка.

Заселились в гостиницу — пока доехали, каждый не по разу спросил наших провожатых насчет наличия горячей воды в номерах — как-никак с Дудинки мы идём 6 дней.

Первые машины на Диксоне, которые приехали туда свои ходом!

Конечно же, устроили праздничные посиделки по поводу достижения главной цели нашего маршрута.

Застолье на Диксоне.

03.03.
солнечно, ветрено

Все выключили будильники — отсыпаемся, никаких холодных пробуждений в сумерках, торосов, закопавшихся машин — суровым полярникам тоже иногда нужен отдых.

Суровые заполярные саночки.

Едем на сам остров Диксон, на котором от процветающего поселка остались только не самый современный аэропорт, очень современная полярная станция и призраки прежней жизни. Дома не законсервированы, стекла в них выбиты, на когда-то оживленных улицах лежат сугробы, с которых видно крыши домов.

Диксонский аэропорт.

На острове Диксон.

Шедевральное фото Лёши Тузова.

Жилье простаивает.

Архитектурные формы.

Потом поехали обратно в поселок: мне понравилось здание бывшего морского склада, отдали дань уважения памятнику Бегичева Н.А., памятнику защитникам Диксона, сражавшимся с немецким крейсером «Адмирал Шеер».

Монумент.

Ники́фор Алексе́евич Бе́гичев — русский моряк, полярный путешественник. Дважды награждён Большой золотой медалью Российской академии наук.

Памятник Бегичеву.

25 августа 1942 г. немецкий крейсер «Адмирал Шеер» встретил ледокольный пароход «Александр Сибиряков». В течение 20-минутного неравного боя героически сражавшийся пароход был потоплен, но за это время его радиостанция успела оповестить Диксон о появлении вражеского рейдера. «Адмирал Шеер» открыл огонь по гавани. Встретив организованное сопротивление, рейдер прекратил обстрел и, прикрываясь дымовой завесой, отошел. Затем крейсер развернулся и вышел к островку Сахалин, где опять оказался в зоне действия пушек. Вторая попытка рейдера приблизиться к порту также была сорвана, после чего рейдер ушел от Диксона и уже больше не возвращался.

Схема битвы.

Памятник.

Диксонскую картинную галерею мы увидеть не смогли, так как она сейчас переезжает в новое помещение и экспозиция ещё не готова, зато в диксонской библиотеке нам подарили замечательные книги об этой галерее.

Диксонская народная картинная галерея — открытая в 1987 году галерея в п. Диксон, посвященная 45-летию обороны Диксона, фонд составляет около 300 картин и скульптур, переданных в дар художниками со всей страны.

 
Памятка в школе.

Школьный краеведческий музей.

Зашли к главе Диксонского поселения — Крауссу Павлу Викторовичу — очень интересный человек, который реально смотрит на перспективы Диксона. Рассказал очень много интересного (и грустного) о современном Диксоне и впечатлил своим рассказом о том, как в одиночку на лыжах дошел от Диксона до Хатанги, без палатки, спальника и продовольствия — спал в сугробах на куске войлока, питался тем, что добыл охотой — такой путь занял у него два с половиной месяца.

Радостные нашли магазин с сувенирами, я обзавелась замечательным цветным изданием о Диксоне и первый раз пила Карачинскую минералку по цене 65 рублей за бутылку (при средней цене в Новосибирске 20 рублей).

Вечером засиделись на диксонской полярной станции с Притяжением Арктики, со строганиной из муксуна, жареной корюшкой и ухой от Андрея Меньшикова.

Две команды.

На Диксоне нас встретили очень радушно, в лучших традициях русского Севера, но гнетущее ощущение от умирающего города ничем не заглушить. Вечером, когда возвращались с острова, фары автомобиля выхватывали из темноты пустые глазницы и раззявленные рты мертвых домов — как-будто мы попали внутрь фильма ужасов. Мы приехали на это посмотреть и уехали, а 500 человек здесь живут.

Совместное фото (тот самый трекол, что встречал нас).

ЧАСТЬ 5

Эту часть путешествия я предлагаю моим читателям разделить с Николаем Николаевичем Урванцевым. Кое-где мой дневник, помимо различных справочных сведений будет прерываться выдержками из его дневника, который был издан книгой под названием «Таймыр — край мой северный». Многие вещи, происходившие почти сто лет назад на Таймыре, до сих пор не изменились.

04.03.
-33°, безветренно, солнечно, 235 км, ходовое время 21 час

Очень ранний старт, потому что после комфортных гостиничных номеров никому не хочется опять впятером/вчетвером ночевать в машинах. Последнее фото на память и прощай, Диксон. Не знаю, побываем ли мы здесь ещё, не знаю, будет ли ещё куда приехать через пять-десять лет, или и Диксон пополнит список городов-призраков.

Прощальное фото.

Владимир и Юра Гамбургеры.

По своему треку обратно идется гораздо легче, уже не петляем из стороны в сторону, ещё даже виден наш след. Хотя один раз попытались срезать петлю трека и опять уперлись в торосы, по сравнению с теми торосами, в которые мы закопались перед Диксоном, это были просто торосики, но даже такие маленькие льды вызвали лёгкую панику, и мы решили, что возвращение по своим следам самое надежное решение.


Двое из Ларца.

А как в этот день баловала нас погода! С утра восходящее солнце окрасило снег в оттенки розового и золотого, а синие тени на снегу придавали сказочности пейзажу, который заканчивался небом всех оттенков лазури. Очень хотелось при такой погоде ещё раз встретить ледокол, но он до нас не дошел.

Арктический маяк.

Гало в Карском море.

Шли до трёх ночи и, наконец, вдали замаячили огни Сопочной Карги. Наш малыш без колёсика так и грустит без нас под парашютом. Усилием всей команды согрели движок и аккумуляторы и вот, не с первой попытки, но взбрыкнув пару раз (на улице -37) он нежно заурчал, как могут урчать только японские дизеля. Я ни одному возвращению домой после долгого отсутствия так не радовалась, как возвращению в родной и милый Прадик. Стас считает автомобиль всего лишь средством передвижения, набором железяк. Я думаю, что вещи, с которыми человек долгое время общается, становятся чуточку живыми. Можно, конечно, отделаться объяснением о стремлении человека делать антропоморфным окружающий нас мир, которое осталось в нас от наших предков, которые не могли объяснить окружающую их действительность и наделяли и солнце, и небо, и дождь, и снег человеческими качествами. Но у моей машины есть имя, и пока он долго стоит на ремонте (замена двигателя), я иногда прихожу к нему и рассказываю, что уже сделано, какие запчасти куплены, как продвигается сборка нового двигателя.

Ночевали мы, по ощущениям, в номере люкс, на самом деле всего лишь в своей машине.

Закат.

05.03.
-37°, солнечно, 120 км, ходовое время 7 часов

Утром выспались и принялись за ремонт редуктора, который дожидался нас в дизельной. На Соп-карге нас встретили уже как родных, но начальника станции Алексея мы опять не застали, потому что в наше отсутствие на станцию приехала группа снегоходчиков, которые идут из Мурманска на Уэлен. Их команда заходила на Енисей с Салехарда через Гыду, и у них сломался один из снегоходов — Алексей, имеющий опыт по доставке запчастей :), вызвался помочь ребятам и съездить в Дудинку за запчастями для снегохода.

Со снегоходчиками.

Меж тем Лёша и Стас закончили установку редуктора. Настал момент истины — Стас даже со мной, наверное, не был так нежен, как сейчас он трогался на машине, но машина не поехала. Мы не успели даже расстроиться — поняли, что за неделю просто примерзли колёса. Машина поехала! Ура!

Красота заполярья.

Нас снова трое.

Поехали обратно в Дудинку, наш экипаж самый счастливый — в честь такого праздника я раздала весь запас пирожных.

Поехали по своему треку, наш след качественно перемело, придерживаться его очень сложно. Немного не доехав до места ночевки, у нас лопнуло заднее правое колесо по месту сварки. Буквально за неделю до старта экспедиции нам прокололи два колеса. Если бы я могла найти этого человека, я бы с удовольствием совершила бы с ним какие-нибудь противоправные действия. Перед поездкой купить новые покрышки нам не позволяли ни бюджет, ни сроки их доставки из Исландии. Для полного счастья ArcticTrucks резина направленная и запаска у нас левая, а на разрыв пошло правое колесо. В общем, сразу после редуктора это навеяло грустноватые мысли.

Поставили запаску и встали на ночевку недалеко от полюбившейся нам транспортной подбазы.

Зимники буровиков.

06.03.
-30°, солнечно, ветрено, 230 км, ходовое время 14 часов

Доехали до транспортной подбазы, возле которой ночевали в прошлый раз. Нас очень радушно приняли, честно сказали, что не очень верили в успех нашего предприятия, но счастливые лица и магнитики с Диксона развеяли их сомнения в нашей нормальности. Нас накормили вкуснейшим обедом и после фото на память мы поехали дальше.

 Подбаза.

К вечеру приехали в Дудинку, и приняли решение сразу ехать в Норильск. В Дудинке погода была ясная, а вот на трассе задул такой ветер, что мы обнаружили в кювете легковой автомобиль, который туда просто сдуло. Вытащили бедолагу обратно на дорогу. На подъезде к Норильску ветер так же неожиданно стих, как и начался.

Заселились в гостиницу с одноименным названием «Норильск», с большими кроватями и маленькими ванными.

Норильск принял.

Весёлый город Норильск.

07.03.
-10°, метель, 70 км, ходовое время 8 часов

Решили, что у каждого экипажа будет своя культурная программа в связи с разностью вкусов. Райт очень хотел попасть на Голгофу, чтобы поставить там свечи, которые ему передал бывший заключенный Норильлага из Эстонии. Райт еще в прошлую поездку должен был поставить эти свечи, но тогда они не доехали до Норильска.

Музейный мемориальный комплекс «Норильская Голгофа» является собранием национальных мемориалов, отдельных памятников русским, литовцам, эстонцам, полякам, евреям — жертвам политических репрессий. Расположен на месте массового захоронения заключенных Норильлага.

Норильская Голгофа.

Норильская Голгофа.

Память.

В нашем экипаже я и Алексей в Норильске уже были, а Стас музеями и архитектурными изысками не интересуется.

Дома Норильска.

Ему очень хотелось попасть на экскурсию на Норникель, но там такой жесткий пропускной режим, что у нас ничего не вышло. Вообще, в городе, куда ни сунься, везде Норникель. В прошлую поездку мы ездили на гору, с которой открывался вид на комбинат и город, а в этот раз въезд был перекрыт шлагбаумом с табличкой, что это территория Норникеля. В итоге мы ограничились обзорной экскурсией по городу, которую нам устроил знакомый Стаса — Дима.

«Нори́льский ни́кель» — российская горно-металлургическая компания. Ранее основная часть современного «Норильского никеля» была известна как «Норильский горно-металлургический комбинат им. А. П. Завенягина» (НГМК).

Хозяин города.

В Норильске командой было принято два важных решения: мы решили возвращаться через Хатангу и Юринг-Хаю. В связи с этим штурман эстонского экипажа Кристо был вынужден улететь домой, так как предстоящий путь таил в себе много неожиданностей, и мы могли выйти за пределы оговоренных сроков.

«Путь от Дудинки на Хатангу был проложен еще во времена Мангазеи. Он шел вдоль северной окраины Среднесибирского плоскогорья, по кромке лесной растительности. Дороги в обычном понимании здесь, конечно, нет, было только направление, по которому ездили от станка к станку. Станки — это привычные, наиболее удобные места зимних стоянок оленеводов и кочевников, где они вели торг с приезжающими русскими людьми. Места стоянок за столетия закрепились и получили названия или по местности — Медвежий Яр, или по речкам — Самоедская, Авам, Рассоха, Новая, или по именам обитателей — Мироновское, Бархатово.»
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Куда едем дальше?

Попрощавшись с Кристо, пообедали, как белые люди, в столовой и отправились в сторону Талнаха. На выезде из города у пермского экипажа застучала вискомуфта. Поломка, конечно, не критичная, но и не очень приятная. Связались с норильскими джиперами и через час получили в подарок исправную вискомуфту. Джиперское братство не имеет границ!

По пути сфотографировала пристань Валёк, с которой в 2012 году стартовал второй этап Сибирского марафона на плато Путорана.

Пристань Валёк.

Бултыхаемся.

«Расспрашиваем, какие речки впадают в Норильскую. Костя нам рассказал, что кроме Листвянки и Еловой в нее впадает еще речка, в которой ловится круглый, как валек, сиг. Его рыбаки так и зовут вальком. Потом я достал такого сига, залил его формалином и передал Красноярской ихтиологической лаборатории. Это оказался новый вид семейства сиговых. По нему и речку назвал Валек. Сейчас против нее стоит поселок Валек».
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Замерзшая гладь.

Команда после ночи пурги.

Впереди нас ждал, как обычно, заметенный след от тяжелой техники. Погода наконец-то определилась что ей делать: поднялся ветер, запуржило, видимость упала, лобовое стекло и щетки стеклоочистителя сильно обмерзают. Шли вдоль отрогов Путоран, этот ветер дует именно с них. Все деревья в этой части тундры согнуты в одном направлении, а с наветренной стороны с некоторых содрана даже кора. Когда мы встали на ночевку, ветер укачивал нас как в колыбели. Промелькнула в голове мысль о том, что семидесятка, вообще-то, не самая устойчивая машина, не проснемся ли мы утром на боку?

Отроги плато Путорана.

Романтичные пейзажи.

«Здесь же, у Самоедской Речки, нам пришлось переждать жестокую снежную бурю, пожалуй, самую сильную из всех, испытанных мной. Она носила характер "боры", когда холодные воздушные массы с поверхности плоскогорья лавиной низвергались в низменность тундры. Ветер и снежные вихри настолько сильны, что стоять было невозможно, пробирались ползком. Буря продолжалась два дня, потом сразу все стихло, прояснилось, засияло солнце. Нарты с грузом сразу же занесло снегом, и это спасло их от опрокидывания и поломок. Нарту с лодкой как более легкую, видимо, несколько раз перевертывало, так как она оказалась совсем не там, где мы ее оставили».
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Джипер в тундре ждёт дорогу,
А дороги в тундре нету.
Едем снегом понемногу,
Хорошо бы выйти к лету.
Ю. Задорожная

08.03.
-8° пасмурно, ветрено, 230 км, ходовое время 10 часов

Утром ветер утих. Наши продуктовые ящики на крыше оказались ободраны и пробиты множеством мелких отверстий, как будто мы попали под каменный град. Наши машины оказались ветру не под силу, что не помешало ему мелко напакостить.

Стойкий оловянный солдатик.

С утра сладостями поздравили друг друга с 8 марта, а вечером отмечали «маленькой воткой» и праздничным салютом.

Праздник к нам приходит.

09.03.
-10° солнечно, 190 км, ходовое время 19 часов

Идём на село Волочанка по следам камазов. Очень быстро догоняем их. Так как биться в свежем пухляке особого смысла нет, а колонна камазов идёт вполне бодро, то решили часик постоять, чтобы потом в своём темпе пойти по колее.
В районе позднего обеда приехали в Волочанка-city, национальное село, где основное население это долгане.

Центровой поселок Таймыра.

Здесь нам подарили чудесные рога северного оленя. И две шкуры. Я теперь грею голову, как их довезти до дому (не дай бог, потеплеет) и как их выделать, тоже загадка. Ещё у меня едет сушёная енисейская рыбина, подаренная на транспортной подбазе, тоже должно получиться чучело.

«Старинное поселение Волочанка возникло еще в XVI веке при впадении реки Волочанки в Хету как конечный пункт водного пути с Енисея на Хатангу. Здесь стояли четыре довольно хорошие избы из местного леса. Три выстроены лет 20 назад, четвертая — только в прошлом году. В ней помещался райисполком и жил его секретарь Астраханцев. Имелись торговая лавка и хлебопекарня».
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Авто снаряжено!

«Волочанка — сити».

Возле Волочанки в проруби пополнили запас питьевой воды из реки Хета. На краю проруби лежала вмороженная оленья шкура, наверное, для того, чтобы на ней можно было сидеть, пока набираешь воду. Но шкура уже давно вмёрзла в лёд, и единственное, что эта шкура делала, это добавляла шерсть в воду.

Бывает так.

А бывает и вот так.

В нескольких километрах от Волочанки стоят огромные антенны тропосферной связи, циклопические, ни на что не похожие сооружения посреди тундры. Раньше они использовались для связи с кораблями в мировом океане и атомными подводными лодками. Для функционирования каждой антенны был необходим дизель-генератор, а обслуживание антенн осуществляла целая восковая часть.

Сейчас технологии ушли далеко вперёд и надобность в этих антеннах отпала. Стоят вот теперь памятниками очередной человеческой империи. Может, потом их будут изучать как Парфенон или восстанавливать их образ как колосс Родосский.

Вот такие штуки.

Фото антенн с просторов интернета.

Шли по следам камазов, колея у них широкая, да ещё и глубокая, потому что они сильно груженные. Временами пытаемся обходить колею по тундре, но из-за оттепели получается всё хуже и хуже. Обошли вставшие на ночёвку камазы по старому заметённому следу — идти стало проще. Решили по максимуму использовать тёмное время суток и на ночевку встали около пяти утра.

10.03.

Соответственно проснулись только около обеда. Продолжаем идти по Хете по старому следу. Очень тепло, идти стало еще тяжелее, периодически подтягиваем друг друга лебедками. У нас на автомате расход 6 вёдер на сотню — печально.

Камазисты, которых мы встретили накануне, сказали что будут ждать встречный рейс геологоразведки из Хатанги, а потом пойдут по их свежему следу. Судя по тому, что мы никого не встретили, встречный рейс из Хатанги тоже решил подождать камазистов. В итоге свежую колею набиваем, пока, только мы.

Надоело скрестись в этих сугробах и решили немного поспать в ожидании темноты и ночных заморозков. Поехали с наступлением сумерек, стало намного проще. В этот день всех порадовал красивый огненный закат — в постоянно белой пустыне яркие краски были просто отдохновением для глаз. Всего должно быть в жизни в меру: устать можно как от белого безмолвия, так и от постоянного буйства красок.

Чтобы не терять время и силы, шли всю ночь и на ночевку встали опять около пяти утра.

Немного метет.

11.03.

Спим не очень много, но усталость совсем не чувствуется — все готовы мчать дальше. Вчера вечером встретили Трекол с баптистами, которые ездят по населенным пунктам и читают проповеди. Треколячий след был посимпатичнее камазячего, поэтому пошли по нему. Конечно, на пониженной, но скорость временами достигает 36 километров в час. Прошли слияние рек Котуй и Хета, которые образуют речку Хатангу. К вечеру приехали в одноименный поселок. Хатанга не производит удручающего впечатления, население около двух с половиной тысяч человек, есть ресторан и ювелирный магазин — жизнь здесь, можно сказать, бьет ключом.

 
Нац. логотип.

Опять припали к благам цивилизации в виде гостиницы и горячего душа. Машинки, благодаря гостеприимству полярной геолого-разведывательной экспедиции, удалось поставить в теплые боксы — пусть они хорошенько оттают перед следующим непростым перегоном до Юринг-Хаи. У нас надо провести проф. осмотр подвески, Райту разобраться с отказавшим ресивером, а Жене — с развалившимся генератором.

Штаб ПГРЭ.

В гостинице, где мы живем, в соседнем номере уже несколько месяцев живет сотрудник полиции, которому ещё не успели предоставить ведомственное жилье. Я не с первого раза смогла ему объяснить, что мы не по работе сюда приехали и не на самолете, а что есть такие люди, готовые потратить свой отпуск, чтобы приехать на своих машинах в такую даль.

Наверное, Каи плохо кормила Райта в дороге:)

12.03.

Сегодня почти днёвка в Хатанге. Идея выспаться не получилась — почти все проснулись около 9 утра. Из режима «девятнадцать часов едем, пять часов спим» выйти уже не так просто.

«Утром пили чай, завтракали. Затем ловили и запрягали оленей. Уходило на это часа четыре, а то и больше, сборы сопровождались веселым гамом, гиканьем пастухов, лаем собак. После запряжки снова пили чай и только тогда пускались в путь».
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Съездили в порт, где увидели ледовую дамбу, которую намораживают каждый год для защиты судов в порту от весеннего ледохода. Таких сооружений всего два в мире.

Дамба.

Потом мы сходили в музей народного творчества, Краеведческий музей и пообедали в ресторане Хатанга. В Краеведческом музее нам рассказали много интересного о коренных народах Таймыра: ненцах, энцах, нанасанах, долганах и эвенках, поговорили с нами на долганском языке в музее Огдо Аксёновой и сыграли для нас на баргане.

Северные народы.

На этом наши развлечения закончились, а впереди уже заждались 560 километров непонятной колеи.

Доброжелательные долгане.

Суровые полярники.

Сразу за Хатангой пришлось на недолго остановиться, чтобы проверить генератор пермской восьмидесятки. Вчера он развлек нас по полной, слегка развалившись. Мы уже приготовились «пурговать» в Хатанге, в ожидании нового генератора. К счастью, Женя смог победить его, использовав запчасти с нашего запасного генератора.

Привет, Хатанга.

Едем по хорошему треколовскому следу, настроение у всех отличное, пока не поняли, что след сворачивает в речку Новую на озеро Кокора, где почти в промышленных масштабах ловят рыбу. По этому направлению мы могли бы попасть на мыс Челюскин, но в планах на этот год его у нас не стояло. Пришлось звонить водителям, которые возят грузы по этим, с позволения сказать, зимникам. В этом году след огибает остров после деревни Жданиха не по левой протоке, а по правой, в общем имеющийся у нас трек прохождения этого участка оказался бесполезным, потому что каждый год снег надувает по разному и наиболее проезжабельные участки оказываются совсем в других местах. Пришлось вернуться семь километров назад по своим следам, где нашли следы от снегоходов, Камазов (возможно Уралов) и Трекола, идущие в нужную для нас сторону.

На реке.

Навстречу ехал Трекол МЧС. Я заметила, что многие северные водители, увидев нас, деловито пинают колёса наших машин — колёса низкого давления такого маленького размера для них непривычны. Наст очень плотный, несмотря на то, что на улице всего минус пять и, похоже, будет ещё теплеть.

Уже ночью на пермской восьмидесятке на покрышке появилась трещина. Заклеили её в полевых условиях, но на утро покрышка все равно травила. Ещё раз убедились, что китайские ArcticTrucks не самая выгодная лотерея.

Первые проблемы.

ЧАСТЬ 6

13.03.
-12°, пасмурно, безветренно

Вокруг молоко и ветер, ехать очень тяжело, хоть наст и держит отлично, след практически не видно. Когда застреваешь в снегу, то даже непонятно двигаешься ты или стоишь. Идти можем только благодаря навигатору.

АЗС.

В промысловой деревне.

Прошли деревню Новорыбную и зашли в устье речки Попигай. К вечеру Райт по радиосвязи «обрадовал» нас, что у него перестали крутиться задние колёса. При разборе выяснилось, что срезало шпильки. Райта починили, в том числе с очень удобным аккумуляторным инструментом марки «Энкор», в разработке зарядника для которого принимал участие Стас.

Утром мы заехали в Новорыбную, пока заходили в магазин, машина вплотную стояла к нартам, на которых, видимо, перевозят туши оленей. Современная пищевая промышленность очень сильно исказила наше отношение к убийству животных. Покупая уже разделанные куски мяса, мы не ассоциируем их с коровой, а норковая шубка не вызывает ассоциаций с окровавленными тельцами маленьких зверьков. К тому же на меня, наверное, наложились впечатления от книги о терроре во время французской революции, которую я читала в дороге, в общем, эти нарты, облитые замёрзшей кровью с приклеившимися клоками шерсти, вызвали у меня настоящий ужас.

Сани для жизни.

Шли до самого утра, пока была видимость, потому что днём было ехать совсем тяжело, а в сумерках даже пришлось полностью остановиться, потому что видимость пропала совсем.

14.03.
-12°, пасмурно, ходовое время 14 часов

Сегодняшний день не сильно отличается от вчерашнего, от позавчерашнего, от поза-позавчерашнего. Кругом снег.

Когда вышли с речки Попигай в тундру, Женя сказал: «Вот какой должна быть тундра!» И действительно, ровная, бесконечная, с твёрдым настом, с торчащими кое-где верхушками замёрзшего багульника — ехать по ней одно удовольствие, скорость местами была до сорока километров в час. А еще, под вечер, мы наблюдали красивое природное явление: заходящее красноватое солнце пускает яркий луч вверх и вниз, и выглядит это как столп красного света, а вокруг солнца светится дуга, которая ярче всего в месте «соприкосновения» с землей. Со стороны это выглядело как три красных столпа света.

Ночером встретили камаз, который вёз продукты с Якутска в Сопочную (деревня на р. Попигай). Радость от встречи была взаимной, они сделали заметенную колею хорошо видимой для нас, а мы для них.

На ночевку встали в виду огней Юринг-Хаи.

15.03.
-27° (вечером -35°), солнечно

Мчатся машины по льду Анабара,
Нам этот зимник словно награда!
После ремонтов, торосов, метелей,
Мы как болиды на нём полетели.
Н. Михайлова

Анабар!

По льду, как по асфальту.

Страненнькие знаки на анабарском зимнике.

Утром, а вернее в обед, выехали из Юринг-Хаи. Для нас это было знаменательное событие, так как впервые с Талнаха, мы увидели перед собой настоящий чищенный зимник. Когда попался небольшой участок переметенного зимника с колеёй от грузовика, всех посетила одна и та же мысль: «О нет! Опять!»

Команда.

Зимник проходит по реке Анабар и прочищен, практически, до льда. Из-за чего складывается впечатление, что едешь по прекрасной голубой дороге из стекла. Берега реки не менее живописны: то высоченные скалы, то огромные выветривания, как на Ленских столбах, то свисающие деревья. Так как мы выходили из полосы тундры в лесотундру, то стали появляться еще небольшие, но уже настоящие деревья.

16.03.
-42°, солнечно

На ночь мы встали возле пикета дорожников, а утром к нам пришел олень. Уже перед самым выездом, Райт рассмотрел, что на возвышенности, где стояли балки рабочих, оленей великое множество — конечно же, побежали их смотреть. Оленям не хватает соли в организме, поэтому за «желтый снег» или следы слитой солярки у них настоящая драка. Я наблюдала как рогатый олень отгонял безрогого от слитой солярки, а когда мы отъехали, они прямо кинулись к месту нашей стоянки.

Оленьи стада.

Оленьи стада.

Потянуло на солененькое :)

«Однажды, когда мы запрягали оленей, готовясь в путь, произошел случай, свидетельствующий об их всеядности. Мы с Максимом разговаривали и курили. Он завернул в свой кисет спички, бумагу и положил рядом. В это время к нам подошел олень — «учак» (обученный ходить под вьюком). Не успели мы опомниться, как олень схватил кисет и разом проглотил. Поймали его за рога, да поздно — кисет-то уже в желудке. Пришлось оленя заколоть, иначе бы он погиб. Кисет со спичками и бумагой вернулся к своему хозяину цел и невредим. На одной нарте был упакован бидон с керосином, так на стоянках около него между оленями шла драка из-за того, чтобы полизать запачканную нарту и снег около нее.»
Урванцев Н.Н. Таймыр — край мой северный.

Утром было минус сорок два градуса, поэтому ехать начали медленно и печально на квадратных колёсах, пока всё не согрелось.
Дорога очень похожа на эвенкийские зимники — такая же кривая, в ухабах, под уклоном и похожий лес вокруг.

Зимники Якутии.

На одном из спусков мы увидели вперед маячивший бензовоз оранжевого цвета. Мне пришлось его догонять, так как мы очень хотели поинтересоваться на предмет свободной солярки. Учитывая цвет бензовоза и гонки по пересеченной местности за ним, я вспомнила джип-ориентирование автоклуба «Бизон» «Охота на лис».

А еще сегодня, первый раз после Талнаха, мы опять увидели легковые автомобили в поселке Оленёк.

Саскылах.

17.03.

Удачный.

Застройка Алмазной столицы.

Весёлый город Удачный.

Проехали ещё около ста пятидесяти километров по кривой дороге и попали в город Удачный — алмазную столицу России. Приятный, в меру ухоженный, город с очень яркими фасадами домов, огромным храмом, похожим на Московский Кремль, и вполне обеспеченными гражданами.

Не могла не запечатлеть гостиницу в Удачном.

Только вот бездомные собаки есть и здесь. В деревнях и поселках, которые мы проезжали до этого, бездомную и домашнюю собаку можно отличить только по наличию ошейника, в остальном же они все живут на улице, у всех грустные глаза, в которых одна мысль — найти что-то съедобное. А в Удачном возле гостиницы, где мы ночевали, жил обаятельный рыжий парень, похожий на спаниеля, очень воспитанный и степенный. Покормила его, как смогла, но взять с собой мне его не разрешили. Наверное, близость этих людей к природе, натуральное хозяйство, постоянная охота (дорога от Саскылаха была усеяна свежими оленьими шкурами и сныкаными по сугробам охотничьими УАЗиками) нивелирует чувство жалости к животным. Впрочем, в деревнях в нескольких десятках километров от Новосибирска отношение к животным такое же.

У гостиницы.

Мы в Удачном.

18.03.

Поехали на смотровую площадку карьера Удачный, где разрабатывается кимберлитовая трубка. Поначалу размеры карьера меня не впечатлили, пока не увидела на дне маленькую копошащуюся точку, которой оказался экскаватор размером с трёхэтажный дом.

Карьер.

Воронка и экскаватор на дне.

Размер техники, которую еле видно на дне карьера.

Немножко автора :)

Встреча с мотоклубом «Своя волна» в Удачном.

К вечеру мы были в Мирном. Женины покрышки за время пути пришли в негодность, всю дорогу от Удачного, мы практически жонглировали ими, собирая, разбирая, заклеивая, меняя.

И вот опять.

Первой нашей точкой в Мирном был шиномонтаж, с неудачной попыткой заклейки колес. Мы в это время подыскивали фуру, которая довезла бы машину до Перми.

Попытки добавить немного камер.

Друзья джиперы в Мирном нас сразу предупредили, что найти колёса в Мирном задача не тривиальная и ценник у них, в любом случае, тоже будет не тривиальный. Но в итоге нашлись не очень новые, но вполне живые 35-летние колёса, которые в дальнейшем, на обледеневших дорогах доставили Жене много интересных минут, но всё же позволили добраться до дома.

Очень дорогая свалка.

Дорога домой.

Дальше мои пути с командой разошлись, так как я была вынуждена улететь на самолёте из Мирного в Новосибирск.

Когда возвращаешься из экспедиции, маленькие сёла сменяются большими, потом ты проезжаешь города по асфальту, где уже есть светофоры, обедаешь в придорожных кафе — одним словом проходишь акклиматизацию. Я же за три часа, фактически из тундры оказалась в Новосибирске. При том в Новосибирске я оказалась в той одежде, в которой прошла всю экспедицию и если в аэропорту на меня просто косились, то в больницу меня не пустили. В самолёте я поняла, насколько тело привыкло к постоянной вибрации в автомобиле и, когда включились двигатели, мне стало гораздо комфортнее, чем в тишине. Пока ехала на такси из аэропорта, радостно разглядывала встречные подготовленные джипы — как их много, оказывается. Меня месяц не было дома, во дворе я удивленно разглядывала вывеску магазина, мимо которой, вообще-то, хожу каждый день на работу, а в квартире я бродила по комнатам и удивлялась: «О, какая штука у меня, оказывается, есть!» Здесь нет проблем с продуктами в магазинах, с шинами, логистикой, столовыми — всем тем, что с таким трудом решалось в нескольких тысячах километров отсюда.

Быстрая дорога домой.

23.03.

Утром по объездной дороге пермский экипаж прошел Новосибирск, торопясь домой. Приехали Стас с Лёшей и Каи с Райтом. Я к приезду ребят наготовила разных вкусностей (вкусности преимущественно из мяса), в обед полярникам организовали торжественную встречу клубом. После встречи Каи и Райт взяли курс на Таллинн, а Лёшу приехали проводить Оксана Чернова и Лёша Веретенин.

По всем правилам, экспедиция закончилась 26 марта, когда эстонский экипаж благополучно прибыл домой. В этот раз у меня не получилось красивого лирического окончания, напишу лишь, что мы по-прежнему держим курс на Арктику.

Полный маршрут экспедиции.

Команда экспедиции «Метель2015: Столица Арктики» и Новосибирский экипаж
выражают искреннюю благодарность:

Шефединову Павлу Сергеевичу, начальнику ФГУКУ «ОФПС-31» ;
Дранчук Михаилу Юрьевичу, и. о. начальника Управления Администрации Таймырского Долгано-Ненецкого ГО и ЧС муниципального района;
Коллективу полярной станции СопКарга — Алексею, Антонине и Вячеславу;
Владимиру Гамбургеру, начальнику службы спецтранспорта аэропорта Диксон и его сыну
Юрию Гамбургеру;
Дмитрию Асовскому, сотруднику аэропорта Диксон;
Краусу Павлу Андреевичу, главе пгт Диксон;
Александру, начальнику транспортной подбазы на Енисее;
Ирине Васильевне Кохан, главному бухгалтеру МУП «Диксонбыт»;
Компании Трансаэро;
Артищеву Петру и магазину Petyara.ru;
Анне Мороз, координатору экспедиции «Притяжение Арктики»;
Ларисе Салаватовне, сотруднику погрануправления в Новосибирске;
Кабанову Игорю Алексеевичу и Карасеву Валерию Вадимовичу, сотрудникам ОАО «Норильскгазпром»;
Олегу Геннадьевичу Корнилову, сотруднику Администрации Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района;
Олегу Ивановичу Довгань, начальнику Управление ФСБ Дудинка;
Соловьеву Александру Игоревичу, сотруднику Администрации Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района;
Вере Алексеевне, сотруднику Администрации Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района;
Анисимову Дмитрию Владимировичу, Начальнику департамента имущества и земельных отношений Администрации Тазовского района;
Юрию Жданову;
Дмитрию Кисляеву, начальнику базы РПСБ в Норильске;
Ивану Колмакову, и всему коллективу ПГРРЭ в Хатанге;
И нашим друзьям: Максиму Мельникову, Алексею Макаренко, Сергею Филатову, Алексею Зуеву, Анне Тузовой.