Небольшое путешествие на квадроцикле из Иркутска на остров Ольхон (Байкал)

— Желтый, ты снова что-то затеял?
— Да хозяин, собирайся. Я покажу тебе:

Где начинается осень

Об этой поездке мы с Никитой мечтали давно. Готовились чуть не за месяц. Составляли списки по продуктам, раз за разом обсуждали количество вещей и всего того, что может пригодиться или нет не только нам, но и весельчаку Желтому. Желтый – это весёлый и непоседливый малый, чистокровный китаец пятисоткубовый квадроцикл, с которым мы подружились в этом году. Мы с Никитой однажды совершили одну бесшабашную и необдуманную поездку на машине зимой (о ней я напишу как-нибудь отдельный рассказ), без продуктов и еще без много чего, в том числе и без головы на плечах. Вернулись чудом. В этот раз хотелось оградить себя от всевозможных неприятных ситуаций в глухой тайге. В первую очередь готовили технику. Поставили защиту днища, было пройдено очередное техобслуживание в сервисе, установлен объемный багажник. Приобретен навигатор. С вечера упаковали все вещи и продукты, сняли и проверили в шиномонтажке колесо, которое спустило за несколько дней. Шиномонтажник ничего криминального не обнаружил. Заправили емкости бензином и разъехались по домам ждать утра.

День первый, 29 августа

Женский голос моего телефонного будильника бесстрастно проговорил текущее время.

«Время просыпаться — пять тридцать»…

«Да милая, как скажешь», — пробормотал я и нащупал кнопку. Кисельная, липкая дрема не хотела отпускать. Черт, снова не смог заставить себя лечь до ночи и вот она расплата. Звонкая смс-ка от напарника известила, что он уже на ногах. Всё, пора! Быстрый чай, ноги в сапоги и в гараж. Прогрев двигателя и за Никитосом, через просыпающийся в тумане и наполняющийся сонными машинами город. Никита с вещами уже курил на обочине у дороги. Перекинулись шутками: «Подвезти»? — «Я тут уже пачку скурил, пока тебя ждал!», двинулись на ближайшую шиномомонтажку. Да, да. Колесо снова приспустило за эту ночь. Начинать поход с не выявленной проблемой на борту не было смысла. Разбудили паренька в вагончике, что на Восьмой Советской за баней, и тот быстро нашел причину. В его лотке оказалось достаточно воды, чтобы закрыть все колесо и показать маленькую, сантиметровую, рваную, ехидно шипящую трещинку в алюминиевом диске. Блин, семь утра! Алюминий варится только аргоном, где кого искать? Паренек делает звонок и через 15 минут приходит еще один заспанный человек, живущий неподалеку и работающий тут же. Олег, так звали человека, от которого теперь зависел наш и так уже затянувшийся отъезд. А у Олега за соседней потайной дверкой оказался и аргон, и химические реактивы, обнаруживающие микротрещины в алюминии.

Кипела работа. Узнав, куда мы, он с горящими глазами начал рассказывать про тайгу, про квадроциклы, снегоходы, и те места, где он бывал и охотился. Делал на совесть. Колдовал, дымил и повелевал молниями сварочной дуги. Человек не понаслышке знал, что такое тайга и как она может наказать. Наказать за халатность и небрежность. Спасибо тебе Олег! Про колесо мы больше не вспоминали.

Помахав на прощанье ребятам рукой мы, потерявшие полтора часа, прошивали нервные потоки машин, уходя все дальше к окраинам, явно не вписываясь в общее настроение этого хмурого и туманного иркутского понедельника.

На выезде из города последний супермаркет. Докупили десятилитровую пластиковую бутыль с водой. Воду вылили тут же в клумбу, озадачив тем самым охранника и хихикающую с сигареткой у дверей кассиршу. Бутыль для бензина. Дозаправка топливом и рывок примерно 60 км. на Малое Голоустное. Здесь последняя заправка. Залили все емкости под крышку. Получилось 60 литров топлива. Включили навигатор и поставив точку на Бугульдейке автоматически проложили маршрут. Получилось что-то около 83-х километров по тайге.

От Голоустного дорога уходила влево в сторону леса и буквально через 500 метров мы уперлись в разлившуюся реку Урунтин. Недавние дожди подняли уровень воды и видно было, как у берегов в потоках воды торчали кусты черемухи. Мы стояли озадаченные силой течения. Интересно, какая там глубина? Мимо проезжал местный житель с семьей на «Ниве». Мы подошли выяснить, какой тут брод. Но он не добавил нам уверенности, сказав, что сейчас, после дождей, на своей машине на тот берег бы не сунулся. Ну, не заканчивать же наше путешествие в самом начале? Никита промерял в своих болотниках реку и, борясь с течением, едва не черпая воду, опираясь на подобранную, на берегу палку, с трудом вышел на другой берег.

Глаза боятся, а Желтый нет! Включаем пониженную, передок и, погнав пенящийся бурун перед собой, лихо выскакиваем на противоположный берег. Из «Нивы» за нами с интересом наблюдали. Махнули на прощанье и им. Лес принимал нас в свои обьятия. Время 12 часов, и как нельзя, кстати, дорога свернула на полянку у берега реки. Пора обедать.

Пока раскладывали бутерброды и наливали чай, из леса стал доноситься шум и вскоре с натужным дизельным ревом на том берегу показался лесовоз. КАМаз тяжело бухнулся в реку и выполз неподалеку от нас. Не останавливаясь, прополз мимо и ушел в направлении Голоустного. Потоки воды стекали обратно в реку. Стихло. Мы с удовольствием жевали колбаску с хлебом, на который мазали ароматные треугольники плавленого сыра. Солили дольки мясистого, сладкого помидора и сёрбали чай. Мы еще не знали, что это наш второй брод. По навигатору путь лежал вдоль реки. Быстро упаковав еду, мы отправились дальше. Километров через пять Никита захлопал меня по плечу, показывая вперед. Два темных пятна напоминали сидящих на дороге медвежат. Подъехали осторожно поближе, движения не наблюдалось. Разглядели. Торчащие кверху бревна провалившегося посередине моста почерневшими концами смотрели вверх.

С обеих сторон читались следы разворачивающейся техники. Река сверху хорошо проглядывалась. Переехать в этом месте невозможно. Глубокие омуты водоворотили и чернели глубиной. Мы пошли шариться по кустам вдоль русла, искать выход к берегу выше по течению, на перекатах. Да действительно, оказалось, там река мельче. Легко в сапогах перешли ее по мелко-каменистому дну. А вот по заросшему берегу, изрезанному в зарослях мелкого кустарника еще и старицами с водой по пояс, к переправе на квадрике точно не пробраться. Пешком-то умаялись. Да и полутораметровой высоты отвесные берега с обеих сторон делали эту задачу невозможной.

Вспомнили про лесовоз. Ведь местные петлять не будут. Посмотрели в навигатор и двинулись обратно, туда, где обедали, где был знак нам о второй переправе. Не любим мы с Никиткой возвращаться. Но подбодрив себя тем, что легко не бывает и, в общем, это тоже часть путешествия вернулись к месту, где обедали. Этот брод уже не меряли. Вспомнили, какой глубиной и где шел лесовоз. Двинулись на штурм. На середине реки я вдруг потерял из виду дно, испугался, что глубоко, инстинктивно сбросил газ, и мы чуть не заглохли. Квадроцикл поперхнулся, но получив новую порцию бензина, фыркая и привычно бурля, выбрался на бережок отплевываться и кашлять водой из глушителя. Фигассе! Нас только что чуть не унесло вниз по течению. Ладно, мелочи, нам пора дальше. Какое-то время не могли тронуться с места. Намокший ремень вариатора скользил на шкивах. Желтый тарахтел, тужился, но никак не мог тронуться с места. Минут через пять с небольшими рывками он все же пошел, набирая мощь, вселяя в нас напуганных, уверенность в его непотопляемость и живучесть.

Километры лесной дороги привели к большой развилке. Наш проводник уверенно навигировал вправо. Живописные распадки сменяли друг друга, мы двигались в сторону Байкала.

Трудно сказать, сколько километров мы так ехали. Может, все 20. Дорога пошла вдоль крутого склона вверх и влево, огибая сопку, становясь все уже, все непроходимее и под конец вовсе завалилась буреломом, кутаясь в сетку поваленных ветром сосенок и осин. А наш Сусаныч клялся и божился, что нам прямо!

Эх, не любим мы с Никитой возвращаться. Была там еще одна развилочка, теперь, если возвращаться, то направо. Но особых иллюзий мы, похоже, уже не питали, подсознательно не веря и этому направлению. Вернулись, повернули, еще пара километров, и дорога снова закончилась полянкой, на которой стоял чей-то УАЗик. Навигатор упорно показывал в чащу. Снова возвращаемся. К той большой развилке, где навигатор уверенно повел нас прямо. Теперь стало понятно, что нам туда, на противоположную сторону обвалившегося моста. Стало понятно, что автоматические прокладки маршрутов по дебрям — это пустая трата времени. Проложили маршрут вручную по точкам и двинулись наверстывать упущенное время. Дело пошло. Доехали обратно 20 с лишним километров до большого перекрестка, свернули направо и вскоре показался Булунчук. Следующая точка Зоги. Широкая лесовозная дорога уверенно вела в том направлении, которое мы рассматривали на картах и снимках из космоса. За поселком встретили двух мужиков на УАЗе, которые подтвердили, что мы едем правильно. Перед спуском остановились долить бензина, и в разгар процесса снизу с ревом поднялся еще один УАЗ. Подготовленный, на хорошей резине и с лебедкой «Хантер». Остановились, поболтали, охотники с интересом разглядывали наш аппарат и подробно рассказали маршрут на Бугульдейку.

 Мелькали лесные виды и роскошные полянки, но время неумолимо приближало вечер. Надо сказать, что порой передвижение превращалось в монотонную и тяжелую работу. Газ, тормоз, работа рулем, анализ дороги, ее ухабов и луж. Зунгуты остались левее. Скоро Куртун. Это мы поняли, когда подъехали к большому двойному мосту через очередную речку. Один мост деревянный, в метре от него правее ржавый понтонный, да и брод рядом был совсем не глубокий. Лес начал понемногу расступаться, и в открывшейся долине появился Куртун.

Мрачный поселок с заброшенными домами. Проехав его, мы встретили лишь старушку, сидящую на завалинке своего покосившегося домишки. Натруженные, высохшие, морщинистые руки опирались на корявую палку. Проезжая, мы поздоровались, и та удивленно проводила нас мутными глазами, машинально качнув головой в ответ. На выезде из деревни навстречу прокатил трактор с двумя седоками-бурятами в маленькой кабине, и мы еще долго оглядывались друг на друга. Вечер с холодным дыханием опускался в распадок. Дорога уходила прямо, а навигатор проложил маршрут влево.

Прямо получалось 85 километров до следующей точки, а влево — 30. Приняли решение идти влево, где короче. В смешанный лес, в неуютный и сырой полумрак. Мы уже торопились. Последняя точка, и выход на трассу Косая степь, а там уж и до Еланцов рукой подать. В свете фары то появлялись, то пропадали следы легковушки. Пожалуй, они вселяли надежду на то, что дорога все-таки не заброшена, и мы на верном пути, да и столбы с проводами вдоль этого направления тоже напоминали о приближающейся цивилизации. Плутанули еще раз, навигатор уводил левее, а следы легковушки правее. Послушались сусаныча и заехали в заваленный березами лес. Благо уехали от следов легковой машины недалеко.

Снова вернулись и петляли, кружили по дороге, которая извивалась, словно скользкая рыба в руках. Незаметно опустилась ночь, а мы в который раз заехали в чащу. Уперлись в Т-образный перекресток дорог. Либо налево, либо направо. Но у Сусаныча свое мнение. Он упорно показывал прямо. В который раз стало не по себе. Делать нечего, инстинктивно ушли вправо, и дорога свалилась на спуск, совпав с нарисованным на дисплее треком. Чувствовав уже некоторую измотанность, мы с Никитой отрешенно пилили и пилили по непроглядной ночи. Изредка сигналя и извещая о себе дяде Мише.

Встречный ветер упорно искал лазейки в нашей одежде, ноги отсырели в резиновых сапогах и виды, которые выхватывал луч фары угнетали своей мрачностью. Ночевать в незнакомом и сыром лесу совершенно не хотелось. Мечталось о костре и горячем чае, о палатке, которую мы поставим в Тажеранах, в окружении лиственниц, где сухих, как порох, дров — только руку протяни. И вдруг среди наших раздумий неожиданный подарок. Мы выехали на широкую, отсыпанную дорогу. Ура! Мы срезали этот крюк в 85 километров, разменяв его на 30. Желтый понесся, как по взлетной полосе, и километры до точки начали таять на глазах. Уже и ветер не такой холодный, да и ночь не такая темная. Пролетели Алагуй, навстречу попалась стайка гуляющих подростков, вот уже и Чинкира осталась позади.

Косая степь. Мы были счастливы. Никита смачно выкурил сигарету, и мы помчались в Еланцы. Заправка, магазин и еще один бросок в Тажераны. Тридцать километров пролетели на раз-два. Тут уже знакомые места, стоянки, которые найду с закрытыми глазами. Укрытые от глаз местечки среди скал останцев с рощами лиственниц, в которых люблю останавливаться и уютно ночевать в машине, а теперь вот и на квадрике с палаткой. Затаборились. Переоделись в сухое.

Ветер швырял из стороны в сторону языки костра, кипел чай и почти не ворочался от усталости язык. 17 часов в дороге. Пройдено от Иркутска 313 километров, из них большая часть по тайге и лесным дорогам. Последнее, что помню — это звук закрывающейся молнии моего спальника.

День второй, 30 августа

На Байкале всегда хорошо спится. Тишина, чистый воздух. Около 10 утра мы уже выползали выспавшиеся, переполненные вчерашним вечерним чаем, готовые к новым приключениям. На скорую руку позавтракав, стали собирать лагерь. Собрали развешанные вчера на ветках лиственницы и высохшие за ночь носки, упаковали палатку и снова навьючили Желтого. Дул небольшой ветерок и изредка падали неуверенные капли. Еще в Иркутске, когда смотрели прогноз, настраивались на сплошные дожди, а тут пара капель. Пустяки. Недалеко от места ночевки, примерно в трех километрах находится памятник природы пещера Мечта.

Решили съездить проведать, а затем уже вернутся на трассу и выбросить в контейнеры накопившийся мусор. Пещера оказалась закрытой на замок. В общем, я тут уже бывал, а Никиту особо это все не впечатлило и не порадовало. Пара кадров, привет спелеологам и в путь на трассу. Наша цель — остров Ольхон. По пути сложили мусор в контейнеры. Снова заправка у отворота на Черноруд. Удалось взять только бензин. Магазин был закрыт на учет. Несколько километров уже знакомой и родной щебенчатой убитой дороги, и мы въехали в МРС.

Маломорская ремонтная станция, такое название получил поселок в Советское время, а исконное его название: Сахюрта. Здесь Дорога заканчивается паромной переправой. Пока затаривались в магазине свежими овощами и водой, увидели вереницу автомобилей, направлявшихся в Иркутск. Значит, пришел паром и на этот рейс мы уже, скорее всего, не успеем. И действительно, выехав из-за бугра, спускаясь на пятачок, мы увидели отплывающий паром. Ну и ладно. Встали первыми у висящей цепочки, разложили на квадрике просушивать вещи и наслаждаться распалившимся августовским солнышком. Болтали, фотографировались, ехидничали над прогнозом погоды обещавшим дожди. Подъехало еще несколько машин. Вскоре с противоположной стороны зашевелился паром, и мы стали потихоньку собираться. Переправились.

Всегда ловлю себя на мысли, что паром бесплатный, и это как-то не укладывается в голове, в наше время, когда за все и везде приходится платить, но, видимо, федеральная трасса и людям предоставлена такая возможность бесплатного проезда. А вот на выезде с пирса уже на острове начинается коммерция. Человек в пятнистой робе небрежно голосует рукой и ненавязчиво предлагает пройти в вагончик зарегистрироваться. Там взимается плата за пребывание на острове за каждый предполагаемый день отдыха со слов отдыхающих. За каждое транспортное средство, за каждого человека. Принципиально никогда не останавливаюсь и ничего никому не плачу. С чего я должен ему останавливаться? Мятая пятнистая роба охранника за 1 500 рублей в любом магазине спецодежды — это форма? Он голосует доехать до Хужира? Регистрироваться? У нас в паспорте есть отметка о регистрации на территории Российской Федерации. Съезжаю с парома и кладу на эти манипуляции прибор. Всегда. Принципиально. Просто еду и не останавливаюсь.

Я уверен в том, что эти безумные за сезон деньги, идут куда угодно, но только не на благо острова и его экологии. С каждым годом ситуация не только не улучшается, но становится хуже. Я и мои друзья в ладу со своей совестью, потому как никогда не оставляем за собой мусор на местах стоянок, и нам по-настоящему больно, когда мы видим, что остается после алкотуристов по всему побережью Малого Моря и Ольхона в конце каждого лета. Всегда таримся пакетами и вывозим свой и не только свой мусор назад в город. Это совсем не трудно. Как помыть посуду после еды. И так же элементарно, как вытереть задницу…

Хужир. Главный поселок острова. На центральной улице все так же припаркован «Паджерик» с подбитой мордой на прежнем месте. Привет, старый знакомый, твой хозяин все так же трудится на благо туризма? Все самые вкусные позные перед поселком снялись по окончанию сезона, оставив лишь дощатые настилы с каплями пролитого мимо рта на них мясного сока. Мы никуда не торопимся. Заехали в кафешку и до отвала натрескались поз, которым особо тут дифирамбы петь не буду. Так себе позы. Решили ехать в конец Сарайского залива, табориться и просто отдыхать. Погода разгулялась. Прибыли на место и встали на уютной полянке за песчаным барханом.

На горе нашли пару высохших лиственниц и с помощью бензопилы за 20 минут настригли целую гору дров. Кипятили чай, разгрузили Желтого, и тот весело катал нас по песчаным дюнам, выплевывая из-под задних колес фонтаны песка. Вечером обнаружили небольшую проблему. От нагрузок и вибраций лопнули два кронштейна багажника. Не беда, завтра с утра поедем в Хужир и уверен, найдем сварку. Ближе к ночи распалили с Никиткой костер, наложили лиственничных плашек, чтоб было пожарче, расстелили пенки и чуть не до утра гоняли чай, болтали о всякой всячине, лежали у костра на спине и ловили росчерки падающих в ночном небе последних августовских звезд...

День третий, 31 августа

Мысли об оторванном багажнике быстро отогнали сон. Приняли решение оставить лагерь и вместе ехать в поселок решать проблему. Благо на одной из турбаз есть знакомый. Уверен, в помощи не откажет.

— Привет Гена! Как житуха?
— Да спасибо, нормально, вот завтра в Якутию своим ходом собираюсь.
— Ух ты, молодца!
— Что все-таки взял квадрика?
— Да, вот катаемся.

Выяснив, чего мы хотим, Геннадий вытащил сварочный аппарат, а мы тем временем с Никитой открутили и сняли вместе с рамкой багажника жесткий кофр. Тут надо сказать, что комплект ключей, который я сомневался брать или нет, оказал нам неоценимую помощь в откручивании труднодоступных болтов. Теперь он безоговорочно будет входить в список вещей каждого путешествия. Несколько тычков электродом, и стало ясно, что электродной сваркой нам не помочь. Тонкий металл горел, словно бумага. «Тут полуавтомат надо», озадаченно сказал Геннадий и повел нас к соседней усадьбе, у которой постоянно каждое лето я замечал ремонтируемые машины. Игорь, пожилой бурят, хозяин сервиса, оказался на месте и, без лишних слов поняв, в чем дело, приказал нам тащить железяки к нему.

Поблагодарив Гену за содействие, мы водрузили на квадрик неприкрученный багажник и, не торопясь, аккуратно поехали к Игорю. Никита шел сзади и придерживал кофр, а я потихоньку ехал. Благо, недалеко, так и прибыли. За разговорами и расспросами снова кипела работа, а мы тихо радовались, помогая мастеру придерживать и вертеть кофр с завариваемой рамкой. Поблагодарили, дали немного денег и довольные помчались в лагерь. Пора готовить обед, время уже почти час дня. Костер еще дымил ночными углями и вскоре весело затрещал, набирая жар. В котелке булькала вода и затевался наваристый супец. А тем временем, уже отлив половину котла на чай, мы с Никиткой понужали бутерброды. За решением проблемы с багажником не заметили, как проголодались и хватали теперь куски не хуже байкальских чаек. Подмели колбасу, вареные яйца, которые колотились в кофре от самого Иркутска, помидоры с солью шли в дело, а сверху приладили конфеты.

Уф! А вот и супец готов. Наваристый, с картошечкой, с двумя банками тушенки. Тут мы поняли, что совершили ошибку. Надо было либо суп ждать и куски не хватать, либо бутербродничать и суп-то не затевать. Две банки тушенки! Стало жалко продуктов и мы, кляня свой нерационализм, принялись хлебать. Ох ты, ё-мое. Через пятнадцать минут мы лежали на пенках не в силах пробурчать слово. Кровь отлила от наших мозгов к желудкам, и мы, как объевшиеся кошаки, лежали на песке и мычали друг другу что-то нечленораздельное. Мы спасли тебя, тушенка! Через полчаса мысли стали проясняться, а слова складываться в более менее вразумительные фразы.

Пора было собирать лагерь и двигаться в путь. Время перевалило за три. Вылив остатки супа в костер, сложили котлы, прибрали место стоянки, упаковали в отдельный мешок мусор, прогрели движок и взяли курс на озеро Шара-Нур. По лесной дорожке попалось несколько туристов. Пешие, конные, люди бродили по острову, наслаждаясь его видами, совершенно потрясающими пейзажами, улыбались нам, мы улыбались им и, поднимая пыль, стрекотали прочь.

Шара-Нур. Небольшое соленое озеро — место гнездования редких птиц. Окружено грязевыми берегами с пятнами солевых разводов и следами крупнорогатого скота. Говорят, грязь целебная. По крайней мере, постоянно летом наблюдаю тут людей, густо намазанных ею, бултыхающихся на мелководье. Никита сказал: «Тю… Я то думал…, а тут коровья лужа». Ну лужа, так лужа, возвращаемся на материк, к нашим друзьям, которые отдыхают неподалеку на Малом Море. На обратной дороге по лесным изгибам навстречу нам попался тракторок с прицепленными сзади широченными граблями. Как уж он тут лавировал между деревьев, для нас осталось загадкой, но, тем не менее, уверенно скрылся позади нас, размашисто виляя и покачивая этой помпезной конструкцией.

Чуть дальше недалеко от озера есть мой тайный сворот в поля, на окраину лесочка. Эту точку в телефонном навигаторе я поставил пару лет назад, когда ночевал в этих местах. Назвал ее «Костровище Птичка». Всю ночь тогда неведомая мне птица коротко насвистывала одну короткую нотку. Не сбиваясь ни на малую долю тона. У меня с собой была гитара со встроенным тюнером, и я подобрал эту птичкину короткую нотку. Чуть выше ми на первой струне на 12-м ладу. Но чуть ниже фа, что на 13-м. И время между ними не делилось на ровное количество секунд. Чуть больше четырех, но чуть меньше пяти. В общем, в природе нет прямых углов, симметрии и стройных камертону звуков, такое я сделал умозаключение. Привет тебе, уютное местечко!

Неторопливо выбрались из леса на открытое пространство, вышли через поселок Елга на основную дорогу и через полчаса были снова на пирсе у парома. Немного ожидания и пять славных сочных чебуреков! Сок бежит по рукам, стоит хруст и аромат! Благо, суп с тушенкой уже провалились в нас глубоко. А что это, в который раз, никто не бежит к нам, не проверяет, не прожили ли мы лишних дней на острове, не надо ли с нас доплату брать?

Назад шли шикарно, размашисто. На большом, новом и практически пустом пароме «Ольхонские ворота». Еще полчаса дороги, и мы спускаемся в одну из бухт залива Мухор. Пока решили вопрос с охраной, пока проехали на территорию базы, пока поставили квадрик рядом с машинами наших друзей, появились на лодке и они. Боря и Серега. Они, оказывается, целый день были на другой стороне Мухора, собирали рыжики. Мы практически синхронно по времени прибыли на турбазу. Тепло поздоровались. Выяснилось, что на всей турбазе они тут одни. Мы вкратце рассказали им о нашем с Никитой маршруте и приняли общее решение, что сегодня остаемся здесь. Сняли домик, взяли постель и, укрыв тентом квадроцикл, с первыми каплями усиливающегося проливного дождя побежали ужинать. Сидели на теплой террасе, делились впечатлениями и трескали с удовольствием жареную картошку с грибами. За окном разбушевалась непогода, дождь крупными каплями барабанил по крышам опустевших к концу лета домиков и, собираясь в мутные потоки, убегал вниз к заливу. У берега на привязи зябко жались бортами друг к другу одинокие лодки, чернела вода и нечастые вспышки молний выхватывали из темноты куски противоположного берега. Косые росчерки дождя и внезапно опустившаяся тьма безжалостно заштриховывали последний день лета. Желтый стоял, укрывшись тентом, и загадочно улыбался мне задними стоп-сигналами…

День четвертый, 1 сентября

Домой. Попрощались с друзьями, выехали с турбазы. 250 километров асфальта — и мы будем в Иркутске. Но прежде традиционная остановка в кафешке с позами, чай с молоком, неспешная беседа и снова в путь. Погода ветреная, но без дождя. Рваные облака, с проглядывающей через них синевой и все уплотняющийся поток машин. В Иркутск мы прибыли ближе к пяти. Как-то снова навалилась суета и задушила выхлопная гарь. Мы благополучно добрались до дома, уставшие, но довольные, намотавшие чуть больше шестисот километров по разным дорогам, а где-то глубоко в сознании уже начинал пробиваться новый росток идей и планов, зовущих в путь.