Через экватор на своем авто. Действующий вулкан, первобытные племена, дикие животные Африки

Как мы оказались в Эфиопии

Прошло полгода с того момента как мы оставили машинки в культурном центре имени А.С. Пушкина в Аддис-Абебе. К этому моменту мы уже проехали за рулем из Новосибирска более 40000 км через Монголию, Китай, Лаос, Вьетнам, Таиланд, Бирму, Индию, Пакистан, Иран, Азербайджан, Турцию, Грузию, ОАЭ, Оман, Иорданию, Израиль, Египет и Судан.

На карте это выглядело уже весьма внушительно.

Следующие полтора месяца мы будем двигаться по Эфиопии, Кении, Уганде, Руанде, Бурунди и запаркуем машины в Танзании. Итак, поехали!

Эфиопия

— Алексей! Машины на месте, мы их помыли, они вас ждут! — радостно сообщает по-русски Гирум, помощник директора центра.

И правда, вся полугодичная пыль исчезла, машинки блестят. Нам остается получить разрешение от таможни на забор авто с парковки (мы оставляли их при условии, что они будут там запаркованы и не будут использоваться до получения отдельного разрешения). Вся эфиопская бюрократия укладывается в пару часов, и мы уже на крыльях летим забирать наших коней.

В этот раз я не узнаю Эфиопию. В столице висят свинцовые тучи, накрапывает дождь, термометр показывает +17. Мдааа… совсем не похоже на Африку.

К концу второго дня участники уже слетелись. Схема перелетов была весьма запутанной, но все 12 человек к моменту старта были на месте.

Попытка сделать ТО в Аддис-Аббебе сталкивается с трудностями. На Hilux-ах у нас еще получается поменять масло, а вот на FJ местные мастера даже не могут открутить пробку… Дотянем до Кении.

— Не может быть… — бормочу я, разглядывая окрестности.

Вместо яркой желтизны и теплых цветов все вокруг пестрит бурной тропической зеленью. Сейчас сезон дождей, и я с трудом узнаю те места, в которых уже был.

Местные пастухи ходят только с оружием.

И традиционно дети, которым мы теперь даем конфеты и леденцы.

Ну, а Эльшан, конечно же, находит барана для вкусного шашлыка)

Теперь цейтнота нет, и мы можем увидеть все то, что не успели в прошлый раз: впадину Данакиль, вулкан Эрта-Але, вулканический кратер Даллол, долину реки Омо, населенную дикарями. По пути мы заскочим в Лалибеллу полюбоваться церквями, а после начнутся настоящие приключения.

В Лалибеле и правда есть на что посмотреть.

Дорога до Мекеле иногда взлетает выше 3000 м, что не удивительно, Эфиопия самая горная страна Африки. А вот ночью и в тумане ехать становится все сложнее.

Иногда мы просто стоим и ждем пока рассеется туман.

При подъезде к Мекеле начинается обыск. Здесь неспокойно, поэтому все машины проверяют на наличие оружия.

На вулкан

Эрта-Але — один из немногих действующих вулканов на земле, находящихся в относительно легкой доступности. Еще недавно, до января 2017 года, там в открытом виде бурлила лава и можно было сделать красочные картинки. Но вскоре случилось, что все то, что совсем недавно кипело и бурлило, превратилось в застывшее лавовое поле. Теперь вулкан бурлит немного дальше, туда мы и собираемся.

В Мекеле осень, ночью до +12, днем около +22 градусов, все зелено, периодически идут дожди. Несколько месяцев до этого мы вели переговоры с несколькими турфирмами о том, что мы хотим попасть на вулкан. Цены за трехдневный тур начинались с 500-600 долларов на человека. Обойтись без турконторы нельзя, дорога перекрыта военными, и в отсутствие пермита и сопровождения никто тебя туда не пустит. На наш запрос откликнулось несколько компаний. Наиболее адекватной оказалась одна из местных компаний, с учетом того, что мы поедем на собственных машинах, нам удалось прилично скинуть цену.

Утром мы уже в составе колоны из семи машин, три из которых наши.

В Ленд Крузерах компании сидят другие туристы, лежит еда, палатки и прочее снаряжение.

Из Мекеле, лежащего на отметке 2000 м над уровнем моря, дорога идет во впадину Данакиль, где находится все самое интересное: вулкан, солевые отложения, кислотный кратер Даллол. Впадина считается самым жарким местом на земле по среднегодовой температуре, в течение года температура не падает ниже +34, зафиксированный максимум +63 С. Извилистая асфальтная дорога ведет нас все ниже и ниже. Постепенно исчезает зелень, начинает доминировать скудная растительность, но и она вскоре пропадает.

Во время спуска меняются два параметра: уменьшается высота, растет температура за бортом. Вот уже +30, потом +35, окна приходится закрывать, когда мы видим отметку +40. Совсем скоро наши машины вздымают пески Данакиля.

— Это хорошо, что сейчас все сухо! — рассуждает наш гид Фиш. — Было бы влажно, тяжело бы было ехать.

На термометре +45, не до конца понимаю, о какой влаге он говорит. Хотя местами проглядывают участки, как будто только высохшие. Все настолько интересно, так быстро меняется, что я не придаю значения его словам. Завтра мы поймем, что он имел в виду, а пока мы жмем на газ, временами разгоняясь до 80 км/ч.

— Не спускайте колеса, скоро начнутся камни, там вы их порежете острыми краями, — советует Фиш.

В самом начале песков мы действительно хотели стравить давление до 0,8-1 атмосфер, но вовремя остановились.

Действительно, песок резко заканчивается, начинаются бескрайние лавовые поля, среди которых проходит накатанная за много лет дорожка. Тут не то что 80, 30 км/ч — уже приличная скорость. Где-то приходится буквально ползти, дабы не зацепиться о каменные препятствия. Застывшая лава хрупка, стоит немного съехать с дороги, как колеса начинают бесцеремонно крушить хрупкие наросты. Правда, это не касается больших отложений, внутри они прочны как бетон.

На Hilux Эльшана начинается неприятное дребезжание. Совсем недавно мы осматривали все внедорожники, но сейчас Миша с удивлением обнаруживает, что с большого тюнингового бака утеряно одно из четырех креплений и совсем скоро бак может просто вывалиться. Кроме того, открутились два оставшихся крепления, и вот-вот скоро может произойти приличная неприятность.

Проводник нас поторапливает, скоро начнет темнеть и здесь нельзя оставаться, нужно успеть добраться до базового лагеря. Мы вкратце объясняем суть вопроса, в ответ Фиш вываливает гору винтиков и болтиков, а Миша в срочном порядке крепит бак, перенося оставшееся крепление в начало, дабы сбалансировать нагрузку.

Поход

Базовый лагерь напоминает бедуинское поселение. Повсюду верблюды, убогие строения и местные жители — афарцы. Мы совсем близко к границе мятежной Эритреи. До 1998 года это была единая страна, где Эритрея была обычной провинцией. Но случилось то, что часто бывает в современном мире: эритрейцы захотели свободы и объявили о своей независимости. Началась война, где одни боролись с сепаратизмом, вторые за свободу. Конфликт продлился до 2000 года, и с тех пор две страны находятся в состоянии постоянной вражды. Хотя буквально за месяц до нашего приезда лидеры обеих страны объявили о том, что хватит воевать, пора бы и дружить. В реальности переход от войны к миру не такой быстрый, занять это может месяцы и годы, поэтому никто границ не отменял.

В лагере несколько военных, они пойдут с нами на вулкан, без них нельзя. Еще жива история нескольких лет назад, когда заблудший немецкий турист был застрелен. Так и осталось невыясненным, кто же это сделал: эритрейцы с той стороны или же сами эфиопские военные.

Впереди серьезное приключение: десятикилометровый путь до вулкана в гору нужно пройти пешком. Даже после заката, воздух прогрет до +40 С. Ужинаем по максимуму, следующая еда только утром, после 20 км перехода.

Грузим на верблюда наши коврики, палатки, большие запасы питьевой воды (раза в два больше, чем рекомендует Фиш), с собой берем легкую фото и видео технику, коптер, полуторалитровые бутылки воды, препараты для регидрации организма, надеваем закрытую обувь (иначе по лаве не пройти) и отправляемся в 9 вечера в путь.

Странное зрелище видеть, как группа полуголых людей, рыскающих фонарями, в сорокаградусную жару, уходят в темноту в сопровождении военных.

Угол подъема, к счастью, небольшой. Нас обдувает горячий ветерок, мерно шагаем в темноте. Жажда начинается почти сразу. Каждые пять-десять минут приходится прикладываться к бутылке. Причем вся жидкость выходит тут же через поры, очень мало остается в организме. На второй полуторалитровой бутылке появляется привкус горечи.

— Дайте мне нормальной воды! Эта горькая! —возмущается Эльшан.

Я показываю, что у всех вода одинаковая, просто мы очень много пьем.

Периодически в темноте фонари выхватывают военных с калашами, это что-то наподобие стационарных патрулей. Они приветственно машут, и группа проходит дальше.

Каждый час у нас привал, нужно немного восстановить силы, достать еще воды с поклажи на верблюде. На второй остановке начинается странная суета. На камне кто-то лежит, вокруг него толпится народ, наши сопровождающие что-то пытаются сделать. Один из солдат, стоящих в патруле, потерял сознание от теплового удара. Его нужно срочно реанимировать: напоить водой, дать чаю и немного поесть. Через полчаса военный уже сидит, медленно пьет чай и осоловелыми глазами смотрит на окружающих. На базу по рации уходит сообщение о том, что его пора эвакуировать.

Проходит почти четыре часа, и мы у цели. За 100 метров до лагеря начинается характерный серный запах — это дым с вулкана. Плотная волна дыма накрывает группу, и мы валимся, судорожно кашляя. От одного вдоха перехватывает дыхание, во рту появляется неприятный привкус. Приходится срочно поливать майку водой и прислонять ко рту. Такой импровизированный противогаз хорошо помогает. Чуть позже я достану легкие респираторы, привезенные ранее для защиты от пыли. Но и они окажутся бесполезными при попадании в серное облако.

— Друзья, разгружайте верблюдов, оставляйте тяжелые вещи, спать будем тут. Сейчас мы сделаем первый заход на вулкан. Если он окажется неудачным, будет много дыма, то в 5 утра мы его повторим, — инструктирует Фиш.

Еще недавно здесь кипела и бурлила раскаленная магма, а теперь мы шагаем по застывшей поверхности. Правда, это не так просто, как может показаться. Каждый шаг может привести к непредсказуемым последствиям, если ты хотя бы чуток отвлечешься от нахоженной тропы.

Вы ходили когда-нибудь по снежному насту? Здесь все то же самое. Тонкие слои легко ломаются, когда на них ступает нога человека. Иногда нога просто проваливается, бывает, что ты оседаешь вниз вместе с огромным куском застывшей массы. Поле неоднородно, под ним множество пустот, и есть риск провалиться в одну из таких пустот. Каждый раз внутри ёкает, когда под твоей ногой что-то с хрустом отламывается.

На обратном пути гид в темноте не сразу найдет дорогу, и мы успеем словить несколько неприятных минут, пробираясь по нехоженой территории.

Белая пелена застилает глаза, кашель начинает душить. Вновь налетело облако дыма, вулкан совсем рядом. Фонари выхватывают из темноты край обрыва, оттуда валит белый дым, причудливо закручиваясь в разные стороны. Скорей, скорей! Так хочется заглянуть с края вниз и увидеть огненную плоть земли. У всех только одно желание.

Но вулкан упорно не хочет подпускать к себе. Стоит нам подойти к краю, как вновь налетает душащее серное облако, и мы все разбегаемся в стороны, пытаясь найти глоток свежего воздуха. Нет, ничего не видно, правда, несмотря на ветер, мы хорошо слышим, как там внизу булькает лава.

Возвратившись к месту ночевки, мы устраиваем маленький ужин. Мы предусмотрительно взяли с собой еду. Впервые в жизни вижу, что, когда режешь сырокопченую, обычно довольно твердую колбасу, из нее фонтанчиками брызжет растаявший жир. Уже не +40, но что-то около +35. Идея с ужином была прекрасной! Четырехчасовой переход требовал подкрепления.

Мы устроились между камней, положив пенки и расстегнутые спальники. Спать оставалось буквально часа три. Где-то очень далеко, в кромешной тьме, на горизонте полыхают молнии.

— Подъём! Ребята, пора наконец увидеть вулкан.
Голос гида вырывает из странного забытья, не совсем похожего на сон. Жара и серные испарения не способствуют хорошим сновидениям. Берём самое необходимое и снова спускаемся в потухшее жерло.

Во второй раз нам везет немного больше. Серные облака нас периодически атакуют, но временами дым рассеивается, и мы можем видеть краешек бурлящей лавы.

Удовольствие длится буквально несколько секунд, как вдруг снова все закрывается плотной пеленой тумана. Особо удачливые успевают заснять открывшуюся картину. Я же надеваю камеру на штатив, вытаскиваю ноги штатива, ложусь на краю и направляю камеру с обрыва вниз, в надежде запечатлеть самое интересное. Что-то будет снято на видео, но совсем немного.

На улице начинается быстро светлеть. Денис достает коптер и поднимает аппарат на максимально возможную высоту в 500 метров, откуда наконец открывается полная картина происходящего. Сам вулкан представляет из себя почти правильную окружность, из которой валит дым. Похоже на огромную трубу какого-то корабля.

Становится светло как днем, теперь можно оглядеться и понять, куда же мы пришли. Вокруг только застывшая лава и наша группа. Шансы увидеть огненную массу при таком свете нулевые, поэтому все, что остается, так это делать фотки.

Эфиопские солдаты выглядят иногда откровенными подростками.

В любом случае, мы чувствуем себя счастливыми, мы ведь забрались на настоящий вулкан. Для всех нас это первый такой опыт в жизни)

Мы только что спустились с вулкана Эрта-Але и теперь пытаемся ехать обратно.

Как известно, путь обратно всегда легче и быстрей. Вдобавок мы идем днем, а не ночью, к тому же мы спускаемся с горы. Желательно прийти как можно раньше, как только появится солнце, начнется жара. Шагаем рядом с тощими вояками, которые держат АК на плече. Останавливаемся редко.

Эльшан так торопится, что убегает одиноко вперед. Мы полагаем, что он знает дорогу, но через десять минут по возмущенному гортанному говору одного из охранников становится ясно, что Эльшан идет не туда. Эфиоп в камуфляже бегом отправляется за нашим коллегой, прямиком идущим во вражескую Эритрею.

Мы уже в лагере, осталось всего ничего: доехать до Мекеле, переночевать, а утром следующего дня мы отправиться к Даллолу. Предлагаю Фишу отпустить всю колонну вперед, а ему сесть в одну из наших машин с русскими номерами. Мы очень хотим поснимать окрестности и жилища афарцев. Не хочется задерживать туристов, поэтому пусть они едут сами вперед. У нас же остается гид, плюс есть вчерашний трек проезда по пустыне.

Пока мы едем по застывшей лаве, вновь ниоткуда появляются смуглые детишки, бегущие босиком по черной поверхности.

Видимо, ноги уже привыкли к там вещами, но порезаться проще простого, достаточно наступить на скол или просто на острый выступ. К встрече с детьми мы подготовлены: у нас сотни тетрадей, ручки и карандаши. С помощью Фиша начинаем раздачу. Самое главное не допустить хаоса и драки, что случается очень часто. Фиш помогает проконтролировать, чтобы каждому в руки попала одна тетрадь и ручка (или фломастер).

Хватает на всех! Обиженных нет, Фиш что-то говорит детям, которые тут же с радостными лицами выстраиваются в ряд перед нами. Проводник даёт сигнал и… дети начинают танцевать.

— Это благодарность вам за тетради и ручки, — поясняет он.

Пока дети танцуют, я вижу, как к нам приближается молодая женщина. Её шатер и огороженная жердями территория совсем недалеко от нас. Она интересуется, что за такой шум. Тут я прошу Фиша поговорить с ней, и разрешить нам зайти к ней домой.

Сначала женщина упирается:
— Мужа дома нет, не могу.
Однако после предложения в 100 бырр, она задумывается. За 200 бырр договариваемся, что я зайду с камерой внутрь. Окруженные визжащей от радости малышней, мы движемся к поселению.

Меня немного удивляет, почему же жилища стоят на черных камнях, а не на песке? Ведь он совсем недалеко. Вскоре мы найдем ответ. Сама хозяйка фотографироваться отказывается.

Внутри хижины предсказуемо просто: место для сна, застеленное какими-то тряпками, очаг с посудой и что-то из хозяйственного обихода. По словам хозяйки, муж пасёт скот и будет только вечером. Раньше афарцы были большими разбойниками, а теперь стали скотоводами. Но это не мешает иметь по «калашу» в каждой хижине.

Уже когда мы вернулись и готовы были сесть в машину, женщина начала что-то требовать у проводника.

— Она хочет еще денег.
— Но мы же договорились за 200, — недоумеваю я.
— Да, но это афарцы, обычное дело. Не нужно больше ей ничего давать.
С этими словами мы отправляемся дальше.

Черные лавовые поля остаются позади, мы мчимся по пескам. Я в авангарде, контролирую наш путь по вчерашнему треку, отклоняясь временами не более чем на сотню метров влево или вправо. Эльшан с гидом замыкают колонну. Все проходит замечательно, мы даже видим наши вчерашние следы колес, но в какой-то момент следы уходят в большую лужу.

«Странно… Ведь вчера вообще никакой воды не было, — рассуждаю я. — Но это не проблема, достаточно взять немного правее». Однако и тут появилась вода, надо еще правее. Буквально за несколько минут мы едем уже несколько сотен метров правее трека. Рельеф местности не позволяет повернуть левее, и мы все сильнее отдаляемся от запланированного маршрута.

Решено пустить машину Эльшана с гидом вперед. Нужно выровнять наше движение. Фиш по рации просит нас остановиться на месте, они отправляются на разведку.

Через несколько минут слышу голос Эльшана в рации:
— Я застрял в мокром песке, кто-нибудь подъезжайте, дернете меня.

FJ Cruiser и экипаж Алексея Климова остается на пригорке, мы же спускаемся с песчаного бархана, проносимся по влажной почве и останавливаемся на сухом пригорке. В десяти метрах на мокром песке стоит застрявший Hilux Эльшана. Уж не знаю, зачем он вообще проехал сюда, учитывая то, что его колеса самые маленькие в нашей команде.

Пока ребята доставали трос и приворачивали шаклы, наш гид беспокойно оглядывался вокруг, словно чего-то искал, а потом исчез за ближайшим холмом. Через полминуты меня кто-то тронул за плечо. Справа смотрело озадаченное лицо Фиша:

— Алекс, у нас проблема, сюда идёт наводнение.

Подняв глаза, я увидел то, от чего всё упало: на расстоянии метров тридцати на нас двигался коричневый грязевой поток, который совсем скоро должен был отсечь нам путь к отступлению. Впереди как раз была низина, и, заполнив ее, вода начинала бы затапливать сначала машину Эльшана, а потом нашу. Времени на принятие решения оставалось катастрофически мало…

Время текло медленно, так часто бывает в экстремальных ситуациях. Мне казалось, что я смотрю целую вечность вперёд, наблюдая за тем, как приближается грязевая масса. Мои первые оценки скорости затопления были такие: нам осталось 1-1,5 минуты, после которых уже две машины будут стоять и погружаться в грязь. Я уже кричал Эльшану глушить двигатель и закрывать окна, хватая самое ценное.

Миша был спокойнее и предложил все же дернуть Эльшана.

Пока ребята крайне нервно и быстро цепляли машину, я продолжал оценивать скорость движения потока. Хоть вода текла и быстро, но все же у нас было больше полутора минут.

«Давай!» — уже кричал Миша, и я на полной скорости мчал по песку, натягивая 5-тонную стропу. Я понимал, что такого рывка может что-то и не выдержать, но выбора не было.

Энергия мощного рывка сначала развернула Hilux Эльшана на 45 градусов, после, увлечённый инерцией моего внедорожника (я продолжал дико давить на газ), он удачно выскочил на сухое пространство. Теперь нужно было срочно сматываться отсюда.

Времени на сантименты не было. Отвязав стропу, мы ринулись обратно на спасительный песок, проезжая полузасохшее русло и вздымая облако кусков мокрой грязи. Нужно было домчаться до лавы, она была самым безопасным местом. Тут я понял, почему же жилища афарцев стоят на лаве, а не на песках.

Руки ещё часик подрагивали после приключений. Мы отмывали обувь, видеокамеры и стропу от грязи. Всё это время Фиш пояснял, что произошло.

Сейчас в Эфиопии сезон дождей, но здесь в Данакиле они идут крайне редко. Ночные далекие молнии были в Мекеле, там всю ночь поливал тропической ливень. За ночь вездесущая вода спустилась с двух тысяч метров и начала заливать открытые пространства впадины. Вот так мы чуть не утопили свои внедорожники в пустыне, всё могло закончиться печальнее.

Дорога найдена, мы наконец едем правильно. Цифры на термометре поражают: +45, +47 и даже +49.

Мы вновь едем в рекордной жаре. Последний раз такое было в пустыне Такла-Макан в июле месяце. Солнца нет, но стоит выйти из авто, как ты попадаешь под иссушающее пекло. Кожа сохнет, губы трескаются. Ближе к асфальту на нас налетает пыльная буря. Все начинает быстро меняться, появляются тучи, а термометр резко начинает обратный отсчет. Еще чуть-чуть и с небес с грохотом проливается обильный ливень. Не в силах сдержать восторг, мы в одних шортах выбегаем на улицу и нежимся под потоками очень теплой воды. Трудно поверить, что еще полчаса назад мы не могли и предположить, что нас ожидает дождь.

Вскоре к дождю добавляется град, в виде крупных ледяных зерен. Становится прохладно, ведь теперь в машине несколько мокрых человек, мокрые сидения и одежда. А за бортом +26.

Под покровом темноты въезжаем в Мекеле. Теперь в авто работает не кондиционер, а печка, потому как на улице всего +12 и идёт проливной дождь. Такая вот непредсказуемая Африка.

Даллол

Вулканический кратер Даллол — еще одна достопримечательность Эфиопии. Нам вновь придется спуститься от Мекеле во впадину Даллол. Проехав несколько деревень, мы попадаем к одноименному поселку. Здесь полиция проверяет пермиты и дают пару вооруженных сопровождающих. Один необыкновенно колоритный тип, который еще себя покажет. Асфальтная дорога превращается в грунтовую, по краям начинают появляться солевые отложения, через пару километров мы заезжаем в воду…

Не раз видел по ТВ или в хороших журналах фотографии авто, курсирующих по бескрайним соляным просторам. Сверху кажется, что это идеальная зеркальная поверхность и машины катятся по ней. Всегда хотелось повторить это на своём авто, и тут внезапно я осознаю, что да! Мы это делаем, не торопясь едем по зеркальной глади воды. Впереди, сзади, слева, справа — бесконечность — везде вода! Практически как Моисей, переходящий Красное Море.

Скорость на уровне 15-20 км/ч, больше не надо. Соленая вода сильный коррозийный состав, и его попадание на днище машины не очень хороший факт. Чем больше будет скорость, тем сильнее будет залетать вода во все возможные пространства под капотом и под днищем авто. Смысла торопиться нет. Уже после поездки, вечером, мы тщательно будем мыть днище машин в Мекеле.

Воздух снова горячее сорока градусов, и мы продолжаем рассекать соленые воды не то моря, не то озера. На самом деле это дождевая вода, которая собирается здесь в сезон дождей. В сухой промежуток времени она высыхает. Мы даже остановились, чтобы проверить, насколько горячая вода. Наступив босиком, понимаешь, что очень горячая вода, 40, а то и выше, градусов.

Через сорок минут езды, начинает виднеться берег. Здесь и находится сам кратер.

Паркуем машины на берегу и собираемся идти наверх.

Наш проводник, завидя у меня включённую камеру, начинает диковиный танец, зажав АК у себя за плечами, приседая и приговаривая: «Каляшникоф», «Каляшникоф».

Рассматривая фото Даллола в интернете, я всегда делал скидку на «фотошоп», прекрасно понимая, что уровни контрастности, резкости и насыщенности завышены. Так что, скорее всего, все то жёлтое, коричневое, зеленое на фотках будет не такое яркое и вызывающее. Но как только нас обдало облаком уже знакомого серного дыма, я понял, что ошибался. Желтый был действительно ярко-желтым, уместнее даже сказать ядовито-желтым. Впрочем, это относилось и к остальным цветам.

За многие годы природа причудливо нагромоздила необычные формы вокруг так красиво, что любой ландшафтный дизайнер бы позавидовал.

Из одного источника продолжает идти серный дым. Как и на вулкане, движение его непредсказуемо и зависит только от порывов ветра, близко лучше не подходить. При каждом шаге под ногами что-то хрустит. Это те самые причудливые формы, напоминающие иногда кораллы. Идти можно только в закрытой обуви, ибо если провалиться поглубже, то попадаешь в кислоту.

Чтобы увидеть самое интересное, нужно собраться с силами. Нужно пройти полсотни метров по кочкам в кислоте. К концу пути, ноги уже хлюпают в желтой, ядовито пахнущей жидкости. Слава богу, кислота не очень концентрирована, кроссовки у меня все же промокли. К счастью, ожогов это не вызвало, но кожа на ногах все же пожелтела.

Перейдя на ту сторону, видим приятный сюрприз: разноцветные кислотные озера и многочисленные шипящие фумаролы, из которых вырывается горячий пар и вулканические газы.

Самая лучшая картинка открывается с коптера.

Впечатлений море!

Ради такого дела мы даже сняли репортаж для «Россия 24».

Неизвестная дорога по Афару

Чего уж нам точно хотелось, так это избежать больших пробегов по Эфиопии. Движение здесь не самое скоростное, отрезок в 800 км от Аддис-Абебы до Мекеле занимал трое суток. Первый раз мы проехали по этому пути в марте 2018 года, но попасть на вулкан не успели. Второй раз мы поднялись от столицы до Мекеле сейчас. Настало время вернуться в Аддис-Абебу, поскольку путь дальше на юг в Кению, проходил через неё. Избежать этого никак не получалось. Понимая, что мы ничего не теряем, мы решили проверить третью дорогу, идущую по провинции Афар. Никакой особенно полезной информации об этом пути не было.

Самое главное, местные сказали, что мы по ней проедем. Этого было достаточно, и мы отправились в путь.

Сначало было относительно зелено и людно. Повеселили гиганские курицы) То есть страусы. Которые вваливали, как только мы приближались к ним.

Кстати, о размерах баобабов.

А иногда и милые обезьянки с красными задами и большими мужскими достоинствами, торчащими наружу.

Несмотря на то, что по километражу новый путь оказался длиннее, ехать оказалось значительно приятнее. Не было бесконечного количества деревень, был идеальный только что построенный асфальт, проложенный среди жарких песков. Вокруг не было практически никого и ничего. Идеальное шоссе, идущее уже по пустыне.

Мы все больше смещались в сторону Сомали и Джибути.

Мелкой неприятностью оказалось пробитое непонятно чем колесо FJ cruiser. Где уж мы поймали кусок металла на чистом асфальте, осталось загадкой. Но менять его пришлось под палящим солнцем в сорокаградусной жаре.

А вот дальше было интересней. Наконец показалось одно из поселений, где мы купили воды. После вновь начались пустынные территории. Вдруг в нескольких сотнях метрах от дороги показалась хижина, к которой направлялась девушка с какой-то утварью в руках.

— Миш, сфотай «пушкой», — попросил я протягивая Мише свой Canon 1D с огромным объективом 100-400 мм, дающим гарантированное 10-кратное увеличение.

Мы притормозили, Миша прицелился. Девушка обернулась, положила чайник с тазиком и начала что-то собирать руками. Было достаточно далеко, поэтому я рассмотрел не сразу.

— Ооо, так она камнями в нас кидает, — не отрываясь от окуляра, сообщил Миша.

Пришлось ускориться, потому как девушка бежала все ближе к нам, а камни падали уже не так далеко. Были бы мы уверены, что она одна, мы бы еще поснимали, но, зная нрав и обычаи афарцев, рисковать не стали. Дома вполне мог быть муж, вооруженный «Калашом», и тогда бы разговор мог быть неприятный.

Сюрприз нас ожидал позже, когда мы стали рассматривать отснятое в деталях.

С небольшого экрана фотоаппарата на нас смотрела молодая, красивая, смуглая девушка. Она застывала в моменте как несла посуду, наклонялась за камнями и уже когда, замахиваясь, кидала в нас камни. Но самое интересное, что из одежды на ней была только юбка. Картина получалась стоящая: молодая красавица, с обнаженной прекрасной грудью, с улыбкой на устах кидает в нас камни.

Стоило ехать по этой дороге, чтобы увидеть такое.

Если в Иране была проблема найти дизель, то в Эфиопии местами сложно было отыскать бензин. В Афаре особенно. Потеряв Эритрею, Эфиопия лишилась выхода к морю. Теперь основной морской путь проходит через Джибути. Из неё идет основная транспортная артерия в центр страны. Разумеется, в основном ездят дизельные траки. На большинстве заправок говорят, что бензин есть, но наливать они будут его откуда-то из отдельных бочек. Так будет продолжаться километров 200, пока мы не приблизимся к столице. Там проблема исчезнет.

Блуждаем по Эфиопии

В этот раз к навигации мы подошли обстоятельно. В Африке мы давно перестали полагаться на одну навигационную систему. Ошибки есть везде, временами в африканских странах они доходят до 50%. Поэтому в нашем наборе были: традиционный онлайн Google, оффлайн Sygic, MapsMe, OSM. Несмотря на то что последние два используют одну картографию, результаты отличаются. Наш путь лежал от Аддис-Абебы в долину реки Омо, к диким племенам.

Первые две сотни километров прошли четко по плану. Мы ехали достаточно быстро, без задержек. В нашем плане оказалось одно слабое место: нужно было сменить одну трассу на другую. Гугл показывал достаточно качественную «перемычку» (промежуточную дорогу), в качестве которой мы даже не засомневались и не перепроверили. Теперь всё вокруг утопает в зелени.

р

Каково же было удивление, когда всемирный поисковый сервис предложил свернуть прямо в подворотню одной из деревень. Этот поворот мы пропустили, но следующий оказался не многим лучше. Его тоже пришлось игнорировать, пока мы не увидели третий, финальный вариант, после которого перестроиться было бы уже сложно. Теперь мы ехали по проселочной разбитой дороге, полагая, что это буквально километров 10. Однако воспользовавшись MapsMe, мы поняли, что будет километров 30.

Следующий час мы погрузились в настоящую глубинку Эфиопии, где, похоже, никто и никогда не видел белых людей. Просто потому, что им тут совершенно нечего делать. Удивила, конечно, навигация: Гугл едва понимал, что мы на дороге, а вот MapsME и OSM показывали планы всех деревень со всеми малюсенькими дорожками и ответвлениями. Потрясающе. Мы даже нисколько не расстроились, а, наоборот, обрадовались такому приключению. Останавливаться, разумеется, не стоит, ибо тотчас вокруг собирается вся деревня и что-то просит.

Дальше мы увидели нечто, чего не ожидали. Дети по краям дороги протягивали руки в нашу сторону, демонстрируя что-то белое и рассыпчатое. Соль? Да нет же! Это град!

Он только что выпал и еще лежал по краям дороги, не успев растаять. Неожиданно)

Эльшан как настоящий азербайджанец-ресторатор, увидев, что недалеко остановился грузовик с баранами, поспешил туда. Водитель был удивлен, когда двое белых людей, заскочили к нему в кузов с баранами, один начал хватать животных, второй снимать. Просто Эльшан давно мечтал сделать шашлык, но вот все не видел подходящей кандидатуры. Правда, водитель отказался продавать животное, но чуть позже мы это исправим.

Долина реки Омо

Омо — это река, начинающаяся с центра Эфиопского нагорья и в финале впадающая в озеро Рудольф. Вдоль реки живут условно дикие племена. Почему условно, поясняю позже. Племен здесь более десятка, но самые известные и «раскрученные», конечно, племена Мурси и Хамер. К ним мы и отправимся.

Для начала нужно добраться до Джинки, оттуда маршруты расходятся. По-хорошему, если хочется увидеть племена по-настоящему дикие, нужно забираться как можно дальше, докуда не доезжают обычные туристы. Но это отдельная история, у нас нет столько времени. Попробуем обойтись тем, что есть.

В первый день мы отправляемся к племени мурси. На дороге встречаются первые «бойцы».

Ехать приходится относительно недалеко, буквально несколько десятков километров и мы на месте. К нам кидается несколько дикарей… машущих мобильными телефонами. Сначала я думал, что они их хотят продать или обменять. Совсем скоро стало понятно, что они просят зарядить их. Мы берем один из них и цепляем к мобильной зарядке, остальным мы не можем помочь.

Надо отдать должное: мурси знают толк в настоящем дикарском «прикиде». Фантазия работала на отлично: тут тебе и рога, и шкуры, и сушеные фрукты, жутковатые шрамы на теле. Отличительной чертой мурси являются разрезанные женские губы, со вставленными туда глиняными тарелками. Причем чем больше тарелка, тем женщина красивее.

Встретились нам и девушки-подростки, в ушах которых красовались огромные серьги из арматуры. Как уж они их так изогнули осталось секретом. Получается эпичная запись)

Мише очень приглянулась красавица с «Калашом»))

Шрамы они наносят специально, иногда добавляя в ранки грязь или личинок, чтобы плоть зарастала как можно необычнее.

Первые неприятные ощущения начались, когда мы попытались сфотографировать. Хоть наш гид Баби и предупреждал, но все же получилось не очень приятно. К нам стали подбегать люди всех возрастов и кричать наперебой: «файв бырр», «тен бырр» (бырр — денежная единица Эфиопии). Это были заранее заученные фразы с ценой за фотографию по одному или вдвоем. Количество желающих увеличивалось, периодически возникали перепалки между собой по этому поводу. Стоило сделать фото одного, как тут же количество желающих удваивалось, теперь мурси хватали нас за руки, тыкали себя в грудь и кричали «ФАЙВ БЫРР»! Вскоре это начало превращаться в какую-то давку. Ощущение было не из приятных, но это мне не мешало снимать. А вот некоторые из наших товарищей, похоже, больше никогда не поедут к диким племенам.

В какой-то момент мы договорились, что хотим с ними сделать групповую фото. Это успокоило возбужденных мурси на несколько минут, пока они выстраивались. За пару сотен бырр мы сделали несколько фото кадров и немного видео.

Как только это закончилось, вымогательство приняло новые обороты.

С одной стороны меня терзала пара мальчишек лет 10, с другой бабушка лет 70. Но всем им требовалось 5 или 10 бырр за фото. Стоило сделать хотя бы пару «несанкционированных» щелчков фотиком, как поднимался крик, обращенный к гиду с посылом «ты там этим своим скажи…». В общем, все превратилось в банальное зарабатывание денег. Правда, в этом этапе мы уже неплохо овладели шпионской технологии съемки. Все просто: айфон включается в режим фото, предварительно нужно понизить яркость экрана до минимума. Отключается звук. Теперь кнопкой громкости делаются снимки. Не привлекая внимания, ставший уже профи в этом деле Денис, наделал порядка сотни бесплатных снимков. Теперь мы эту технику используем на каждом погранпереходе.

Мы уже стояли около машин, когда я достал большую камеру со штативом, чтобы сделать видеообзор поселения. До людей было порядка сотни метров. Правда 22-кратный зум решил эту проблему, но даже в объектив камеры я видел возмущенные лица мурси, которые разглядели меня сквозь кусты и начали вновь возмущаться бесплатными съемками.

Покидали мы ООО «Мурси и Со» со смешанными чувствами: с одной стороны, мы вроде увидели дикие племена, с другой, ощущение того, что ты просто объект с деньгами и тебя здесь обобрали, никуда не исчезло. Второй раз в такую деревню попадать не хотелось.

Про баранов

Прошло уже почти две недели путешествия, и наш штатный повар-ресторатор Эльшан каждый день поглядывая на отары баранов, сокрушался, что он еще не приготовил вкусный шашлык. В общем, не удивительно, ведь Эльшан родился в Азербайджане, все детство и молодость помогал родителям выращивать и готовить барашков. С закрытыми глазами может выбрать самого вкусного барана. А сейчас у него ресторан в Железногорске, и его шашлык знают многие.

Сегодня, похоже, настал его час. Мы остановились в кемпинге, поставили палатки. Гиду я объяснил, что мы хотим купить вкусного барана, а Эльшан его выберет. Главное нам помочь договориться с хозяином.

Солнце уже начинало садиться, как мы въехали в землю племен хамер. Припарковав машину, окруженные десятком кричащих детей, мы двинулись в поле. Там паслись животные, как раз настало время возвращаться домой.

— Вот они! Выбирайте! — гордо сообщил гид, указывая на небольшое стадо.
— Это не чистый баран, это помесь с козлом. Мы его брать не будем, он жесткий, — парировал Эльшан.

Теперь мы искали другого хозяина, у которого был полноценный баран. Вскоре мы оказались во дворе одной из хижин, хозяева, улыбаясь, снисходительно смотрели на белого человека, который сейчас будет выбирать барана. Стоял животный ор, поскольку двор был заполнен баранами, овцами, козами, собаками и прочей живностью.

— Эта беременная. Не пойдет, — Эльшан опускал молодую барашку.
— Это старая… это тощенькая…

На лицах хамер появилось почтительное выражение. Они не ожидали увидеть такого.

Вскоре Эльшан определился. Баран был куплен за 50 долларов.
Теперь удивлялись рабочие кемпинга, рассматривая то, как Эльшан свежует тушу, а после отдельно готовит внутренности. Мясо в Эфиопии есть, но сами эфиопы его толком готовить не умеют. А у нас случился прекрасный вечер, самый вкусный за последние две недели.

Хамер

«Никаких денег за каждое фото или видео. Мы сразу платим фиксированную сумму, например, 30 долларов со всех и только тогда идем. Если они не согласны, то мы не приходим».

Так я описал гиду наши условия посещения следующего племени: хамер. Нам не хотелось повторения вчерашнего базара, и мы решили договориться заранее.

— Хорошо, они ждут нас в 8 утра, — сообщил Баби.

Ранним утром следующего дня мы уже были у ворот поселения.

Хамер выглядят иначе: волосы красноватого оттенка, хитро заплетены, шрамы и украшение скромнее и проще, чем у мурси. Баби сдержал слово: мы фотографировали и снимали на видео без ограничений.

Особенно красивыми оказались молоденькие девушки с обнаженными грудями. В системе ценностей хамер и мурси нет необходимости закрывать грудь, она не является сексуальным объектом.

Нам понравилось, что кроме детворы на нас сильно никто не обращал внимания. Жители были заняты своими обычными бытовыми делами: готовили, шили, сообща мяли некую массу, из которой они вскоре сделают пиво. В общем, все было достаточно тихо и мирно.

Взрослые жутко обрадовались, когда мы им в дар передали бритвы и мыло, этого у них всегда не хватает. Для детей мы, как обычно, припасли тетрадки и ручки. Правда, завидев количество детей, наш провожатый нашел сына вождя и поручил ему раздать дары. Это было правильным решением, раздача принадлежностей произошла относительно мирно. Мы провели часа полтора в деревне хамер и уехали оттуда в самом позитивном настроении.

Теперь в Кению!

На пути к границе нас ждал приятный навигационный сюрприз. Обычно случается наоборот: расчётное время и расстояние не соответствуют реальному, дорога, как правило, оказывается длиннее и дольше. Но в этот раз оказалось иначе. Гугл, похоже, не знал о существовании нескольких дорог, поэтому запланированные 600 км на два дня езды превратились в 450 км, которые мы осилили за один день.

В 8:00 открывается погранпереход между Эфиопией и Кенией. Я волнуюсь из-за таможенных процедур. Мы ввезли машины в марте 2018 года. На въезде в страну со стороны Судана таможенники нам дали максимально возможное время пребывания — 6 месяцев. Но тут начались игры статистики. В таможенном документе было написано «на 180 дней, до 21 сентября 2018 г.». Однако, если сложить дни с момента нашего въезда 21 марта, то 180 дней закончатся 16 сентября. А кара за нарушение таможенного режима суровая, нужно будет заплатить не менее 200% рыночной стоимости авто в виде налога. То есть выплатить две стоимости машины. Мы выезжаем 17 сентября, и я переживаю за это.

— Почему у нас темно? Да потому что электричество отключили. Давайте ваши документы, сейчас все быстро сделаем! — радостно говорит молодой эфиоп таможенник, проводя нас в темную комнату.

— Тут у нас такое бывает, то выключают, то включают свет, — с улыбкой рассказывает он, совершенно не глядя на открепляемый документ о въезде.

— Вот вам штампы в Карнет Де Пассаж и счастливого пути!
— Это всё?
— Да, всё! Выезд вон там.
Не веря своему счастью, мы торопимся побыстрее выехать в Кению. Все наши страхи оказались напрасными — мы в Кении.

После приключений в Эфиопии наконец появилось время перевести дух.
Кения была определенно тем местом, куда мы должны были попасть. Одна из самых развитых стран Африки, с большим количеством национальных парков, где можно увидеть почти всё, что ходит и ползает на континенте.
Последние две сотни лет, страна то была под португальским контролем, то под арабским, потом объектом дележа между немцами и англичанами. 

С 1963 стала независимым и достаточно успешным государством. Англичане оставили, наверное, самый весомый вклад в развитие этой страны.

Заход планировался со стороны Эфиопии, через КПП Мойяле.

Въезд в страну оказался необычно легким. Мы были научены сложностями на Аравийском полуострове и в Египте, и нам всюду мерещился подвох. Сначала эфиопы выпустили нас без единого вопроса, а теперь кенийский таможенник, после штампа в паспорте и Carnet de Passage улыбается и показывает на ворота.

— А что, смотреть ничего не будете? — вопрошаю я.
— Нет, не нужно. Вот ворота, туда выезжайте.
— Ну, а страховка, может быть, нужна?
— Нет-нет, не нужна. Езжайте, езжайте, — улыбка на лице кенийца становится еще шире.

Еще не веря своему счастью, мы садимся в авто и даже без формального досмотра машин заезжаем в республику Кения.

На первый взгляд от Эфиопии ничего особенно пока Кению не отличает. В первом кенийском поселке, все так же, как и в последнем эфиопском. Хотя нет, что-то поменялось, мы никак не можем уловить, что конкретно… Вскоре все становится на свои места. Здесь никто не попрошайничает. Эфиопская особенность просить у иностранцев везде и всегда, похоже, осталась по ту сторону границы. Это нас несказанно радует, потому что за несколько недель пребывания в Эфиопии нам это изрядно поднадоело.

Эльшан тут же находит место, где жарят барана. Его плотным кольцом обступают повара)

Вскоре начинаются бесконечные чайные плантации.

Через экватор до Найроби

Первые сотни километров до столицы Кении — Найроби достаточно пустынное шоссе. Радует то, что оно отличного качества! Правда, впервые после Пакистана мы меняем сторону движения. Бывший английский протекторат сохранил тот же порядок движения, что и на туманном Альбионе.

Мы движемся по левой стороне дороги. Полиции не видно, на шоссе ограничение 90 км/ч. Прекрасно и комфортно. Уровень цен на топливо понятен: от одного доллара до доллара и двадцати центов за литр бензина или дизеля. Похоже, так будет до ЮАР. Заправки в основном известных сетей, поэтому топливо вполне приличного качества. Цетан-корректор уже не добавляем.

Ближайшее интересное место на пути это небольшой поселок Наньюки (Nanyuki), расположенный неподалеку от горы Кения, которая и дала название самой стране. В Наньюки мы пересечем экватор.

Не заметить экватор сложно. Это приличного размера вывеска, вокруг которой постоянно останавливаются проезжающие туристы. Мне всегда было интересно, что же покажет мой GPS навигатор Garmin 62st. Спутники принимаются все, погрешность минимальная — 3 метра. Правда, приходится отойти на 15 метров от стелы, прежде чем показатель широты будет состоять исключительно из нулей.

Рядом бегают местные зазывалы, приглашая в свои «особые бутики», настойчиво предлагающие запомнить номер именно их магазина. «28-й, сэр, я вас жду!» «35! Я первая была здесь!» Чтобы утихомирить продавцов, обещаем зайти везде, где только получится. Через минут десять мы понимаем, что пообещали зайти ВСЕМ, теперь спокойно можно заняться съемками.

Любимый аттракцион на большинстве пересечений экватора — это демонстрация того, в какую сторону закручивается воронка, при сливе воды. Нам было ужасно интересно получить такие кадры для фильма, и мы последовали за местным волшебником. За 5 долларов абориген, отойдя метров 10 на север, демонстрировал, как в северном полушарии вода закручивается по часовой стрелке. Перейдя к экватору, мы «засвидетельствовали», что тут вода почти никуда не закручивается, а отойдя еще на пару десятков метров на юг, мы увидели, как жидкость уходит, образуя воронку против часовой стрелки.

Не являясь гуру физики, не буду ни подтверждать, ни опровергать чистоту и надежность эксперимента. Наука, конечно, сильно сомневается, что сила Кориолиса может себя вот так явно и сильно проявлять прямо около экватора. В Википедии даже целая статья на эту тему.

При первом приближении особенных махинаций мы не обнаружили, но теперь зародилась мысль проверить все самостоятельно и со своим оборудованием на следующем пересечении экватора. Правда, это будет не ранее следующего года в Конго или в Габоне. Результат обязательно сообщу.

Все чудеса про воду в нашем репортаже на «Россия 24».

Найроби

Ах, какое наслаждение попасть в чистый и аккуратный (по африканским меркам) мегаполис! С современными высотками, дорогами и, что важно, огромным «Тойота» центром. К моменту прибытия в столицу у нас как раз назрела необходимость посещения центра.

FJ cruiser Алексея Климова нуждался в полноценном ТО, ведь мы не смогли даже поменять масло в Эфиопии, поскольку местные мастера были не состоянии просто открутить масляный фильтр на незнакомой им машине. На моем Hilux нужно было проверить подвеску и колодки, то же самое требовалось сделать и с Hilux Эльшана. Машины мы оставили на целый день, а сами отправились гулять по городу.

Правда, потом нам выкатят оочень хороший счет за каждое авто. А чтобы мы не плакали, подарят полотенчико)

Кстати, это предпоследнее место, где мы заезжаем на официальный сервис «Тойота». Последний будет в Дар Эс Саламе. Больше мы не хотим выкидывать деньги.

Гулять по Найроби днем можно, а вот вечером сильно не рекомендуется. В части районов при наступлении темноты лучше не появляться. Мы узнаем новое слово, кажется пришедшее из языка суахили. Белых людей местные называют «мзунгу». Иногда, когда в чьем-то разговоре мы слышим «мзунгу», мы начинаем веселиться, тыкать себя в грудь с криками «Да, да! Мзунгу, мзунгу!»

Да и, вообще, суахили язык колоритный. То «Masai suka», то «Minet» )

Лучший вид на город открывается с «Кеньята центра», с самого высокого здания во всей стране. Туда мы и отправляемся на такси. Обычные пробки.

А так центр города вполне современный. Даже здания из стекла и бетона.

У нас уже в тренде делать инстаграм-трансляции. Вот и сейчас мы в прямом эфире вещаем из Найроби, рассказывая и показывая, что и как в главном городе Кении. При нас успевает произойти ряд событий: сначала наш таксист сталкивается с мотоциклистом, они долго о чём-то говорят, потом таксист забирает у незадачливого байкера телефон и байкер понуро едет рядом. Совсем скоро, к мотоциклисту подскакивают два человека в гражданском, кричат на него и… забирают мотоцикл. Все это в прямом эфире.

— Ээээ бро! Чего это вообще было? — удивленно вопрошаем мы.
— Ну телефон я у него забрал как залог, чтобы он не уехал после ДТП, а потом два парня, это переодетые полицейские, забрали его и мотоцикл в участок. Он опасно ездит.

Вот как все просто решается в этой стране.

Вид на город оказался, и правда, волшебным! Несмотря на надписи «снимать, проносить видеотехнику запрещено», мы спокойно преодолели три кордона. Тут мы на себе испытали положительные стороны расовой сегрегации: белых туристов вообще очень мало досматривают в Африке, а уж если досматривают, то, как правило, поверхностно. Никто не полез даже в наши рюкзаки, поэтому мы спокойно поднялись на самый верх небоскреба с видео-, фото- принадлежностями и любовались городом в лучах заката.

Кстати, для любителей дичи и гурманов. Во всей Африке есть пара ресторанов под названием «Карнивор». Там можно попробовать фактически любую официально разрешенную дичь: крокодилов, страусов и т.д. Отличный ресторан, особенно после вынужденной голодовки в Эфиопии. Меню организовано в виде сета, где за 35 долларов вам будут носить кучу дичи, приготовленной на гриле, пока вам от счастья не поплохеет.

Русские в Кении

Мы живем в прекрасное время! Пока шла подготовка к пятому этапу, в соцсетях приходила полезная инфа с контактами. Первый контакт это — Алекс. Человек из России, несколько лет назад переехавший в Кению и построивший там собственный кэмп в одном из национальных парков. Алекс оказался отзывчивым и позитивным человеком из Иркутска, мы с ним встретились в офисе и обсудили все детали того, как мы отправимся к нему в кэмп на несколько дней.

В свою очередь Алекс рассказал историю того, как он, собственно, очутился здесь, встретил свою будущую жену, и как им теперь тут живется. В его кэмп мы отправимся чуть позже, а до этого мы должны заехать к Кате.

Про Катю мне написал они из подписчиков на drive2. Оказалось, что у него сестра живет в Кении и было бы здорово, если бы мы к ней заехали. Я был чертовски рад этому, потому как общаться с людьми, живущими в стране, дело очень интересное и увлекательное. В тот же день мы списались с Катей, она дала свой адрес, кучу полезных советов на тему того, что можно и что нельзя делать в Кении. Сегодня мы отправляемся к ней в гости, это пару тройку часов езды от Найроби.

Эльшан, как настоящий ресторатор, не смог упустить шанса приготовить вкусного барашка. В долине Омо, у племени хамер мы купили откормленного, курдючного барана, из которого получилось море всего вкусного. Но прошло уже почти две недели, и Эльшан снова смотрел по сторонам… Едва мы выехали из Найроби, как в рации раздалось: «Ребята, я на минуту остановлюсь». Сомнений не было, Эльшан уже вовсю договаривался с пастухом о цене. Пять минут спустя, баран уже смотрел на нас через стекло полупустого кунга. Проявив чрезмерную доброту, Эльшан даже не стал его связывать.

— Кать, привет. Слушай, а не будет проблемой, если мы… ммм… так сказать, приедем не одни? В общем, с живым бараном…
— С бараном? Ну приезжайте! — раздался веселый голос Екатерины.

По пути мы увидели весьма приличный торговый центр и решили в него забежать на минутку. Стоило припарковаться, как к нам подвалил восточного вида человек и завалил обилием информации, говоря по-русски с акцентом:

— Добрый день! Как дела? Я вообще-то из Турции, правда здесь живу и работаю. А вы откуда? Куда? Как надолго?

Тут подошел Эльшан, и они мило переключились на смесь азербайджанского и турецкого языков. Эльшан, слегка подзабыв про свой груз в багажнике, машинально открыл дверь кунга. Оттуда стрелой вырвался на волю баран. К счастью, он попал к нам прямо в руки, иначе веселый день в небольшом городке с погоней был бы гарантирован. Турок все это наблюдал с большими, полными удивления глазами.

В гостях

Дом Кати и её семьи оказался в небольшом поселке, где на входе охрана поднимает шлагбаум и пропускает по записи. Муж Кати — Хагай, подданный государства Израиль, ведет бизнес на ферме. Правда, выращивают там не животных, а растения.

Понимая, что уместить такую ораву в доме не получится, просим разрешения поставить наши палатки просто во дворе дома. Получается очень даже комфортно. Наконец-то мы поспим в палатках.

Пока есть время, днем отправляемся неподалеку на озеро Элементата. Там, по слухам, обитают розовые фламинго. В большинстве путеводителей вы найдете раскрученное озеро Найваша, там организован платный вариант просмотра. Катя же подсказывает нам, что совсем не обязательно ехать туда. Совсем недалеко есть Элементата, где вся эта красота летает практически бесплатно. Правда, выехать на машине на берег все же будет стоить несколько долларов. Но это несравнимо дешевле сборов на Найваше.

Бежим с радостью отдавать деньги)

Как только мы останавливаемся на берегу озера, к нам уже несется местный рейнджер. Ему нужно собрать деньги за проезд. Но просто так мы его не отпускаем, требуем показать, где же большего всего розовой красоты.

Птицы позволяют приближаться достаточно близко, но даже после этого не улетают, а просто отходят поглубже. Получилось море прекрасных кадров гуляющих, взлетающих и уже летящих длинноногих красавиц.

Вечером у Кати нас ждёт традиционный шашлык из барана и долгое веселье до полуночи.

Про нацпарки

Когда планируешь путешествие по стране богатой нацпарками, то так и хочется заехать в один, второй, третий. В Кении их больше десятка. Но в большинстве случаев «набор» животных повторяется, за небольшими исключениями. А цены на въезд в парк совсем и не маленькие. В среднем это от 50 до 80 долларов в день на человека. Это только въезд, без стоимости проживания и места в сафарийном авто.

Это продолжение повествования о Кении. Предыдущая часть здесь.

Кроме того, есть вопрос транспортной доступности. Можно увидеть слона в 300 метрах, но он там и останется, если нет возможности подъехать ближе. В этом смысле нацпарк Масай и Мара был местом идеальным для наблюдения. Здесь миллион проселочных дорог и почти везде можно свободно подъехать на машине, не нарушая правил парка. Правила четко регламентируют движение: двигаться можно только по наезженным дорогам, выходить из авто без разрешения и сопровождения рейнджеров категорически запрещено. Раньше можно было купить пермит для внедорожного движения, но с этого года и его отменили.

Взвесив все за и против, мы выкинули два из трех запланированных маршрута по нацпаркам и решили сосредоточится на Масай и Маре. Исходя из того, что рассказывали все местные жители и бывавшие в Кении, парк, наверное, самый лучший для наблюдения за дикой живой природой Кении.

Дорога до парка красочна. Извилистая, отличного качества и с огромным количеством чайных полей по обе стороны. Очень напомнило проезд по штату Ассам в Индии, где мы, как дикари, выскочили и начали снимать видео, рвать на память чай. Выглядит красиво, но сколько бы раз мы ни пытались купить чай, вкус его оказывался совершенно пустым. После четвертой попытки мы поняли, что кофе в Кении несравненно лучше чая.

Кстати, плантации кофе тоже периодически попадались на пути, не так правда часто, как чай. Вот с кофе в Кении все отлично, как в Эфиопии. Вкусно, ароматно и, вообще, это хороший подарок для друзей домой.
История с русскими знакомствами на Алексе и Кате не закончилась. Екатерина поделилась с нами еще одним контактом: в парке работает Елена, специалист по гепардам из Москвы. С ней мы договариваемся провести первый день, чтобы посмотреть на милых пушистых котиков, кстати, самых быстрых животных на планете. Елена нас уже ждёт, а по её просьбе на главных вратах парка нас ожидают рейнджеры, чтобы проводить до места дисклокации Елены.

Последняя сотня дороги до главных ворот парка выглядит как грунтовка среднего качества. Видно, что на ней уже начали делать асфальт, но таким темпом хорошее покрытие появится только лет через 5. На главных воротах нас уже встречает рейнджер-масай, мы будем следовать за ним до лагеря.

Охота на гепардов

Елена Челышева оказалась настоящим фанатом своего дела. Мы это поняли, слушая то, как она рассказывает про любимых животных — про гепардов. До этого Елена долго работала в одном из московских зоопарков, а здесь она уже как семь лет наблюдает за «пушистиками». Кстати, у нее море отличных фотографий гепардов. Публикую с её разрешения.

Мы договариваемся о том, что утром поедем в парк и будем искать отдельных гепардов, а если повезет, то и семейство. Но тут вопрос удачи, поэтому слишком обнадеживаться не нужно. Никто не даст гарантии, что где-то нас будут терпеливо дожидаться гепарды. Мы готовы!

Честно говоря, я ожидал, что весь следующий день мы будем рыскать по парку, но удача будет ускользать от нас. Возможно, мы что-то и увидим, но, скорее всего, это будет далеко. В общем, на особую удачу лично я не рассчитывал, поэтому ничегошеньки мне не могло испортить настроения в этот отличный солнечный день. Я сгреб кучу оборудования для съемок, вооружился рацией и запрыгнул в Suzuki Елены, на котором позади гордо было написано: «Offroad. Do no follow» (ездит вне дорог, не следовать за этой машиной).

Для Елены был выписан специальный пермит с правом ездить практически где угодно, для наблюдения за популяцией гепардов. В одну из наших машин мы посадили рейнджера, с которым мы теперь спокойно могли ездить где угодно. Караван из четырех машин отправился вглубь парка.

Suzuki оказался редкостным прыгучим козлом, я периодически бился об потолок и пытался хоть как-то удержать на подвесе камеру в руках, пока Елена рассказывала об особенностях её занятия и жизни гепардов. Рация ожила:
— Елена, неподалеку от главной дороги вижу трех детенышей, приём.
— Приняла, спасибо. Тим там?
— Нет, но все равно подъезжайте, похоже, самка неподалеку.
В нацпарке очень легко угадать, где происходит нечто интересное. Достаточно обратить внимание на скопление машин. Впереди нас на дороге припарковались штук 7-8 сафарийных джипов, каждый из которых ощетинился длинофокусными объективами фотиков.

— Ага, вон они трое красавчиков… А мама, значит, где-то рядом.

Из высокой травы виднелись головы трех котят, которые круглыми от удивления глазами рассматривали окружающий мир.

С котят еще не сошел детский пушок, который природа дала им для маскировки от хищников, пока они не подросли. В википедии пишут, что хищники, видя такой окрас, путают котят с очень агрессивным медоедом и поэтому не рискуют нападать. Мама оказалась в нескольких сотнях метров. Она только что удачно поохотилась на газель и сидела около добычи, отдыхая от трудов.

— Сейчас она их позовет на обед, — изрекла Елена, и мы на её джипе припарковались метрах в 20 от самки, вызвав на себя завистливые взгляды остальных туристов.

Наши машинки тоже вынуждены были остаться в общей толпе, ибо проезд вне дорог был доступен только Елене. Мы расчехлили всю технику: Елена установила камеру на струбцину, прикрученную к двери, закрепила гигантский микрофон с ветрозащитой «Цеппелин», я установил свою Sony AX100 на монопод, рядом положил 6D с объективом 100-400. Фото и видеохота началась.

Самка издала негромкие звуки, и котята безошибочно побежали к ней сквозь высокую траву. Мама ласково встретила детишек, кого-то даже облизала, и малыши принялись за поедание газели. Мне не верилось, что дикие животные вот так просто едят и отдыхают, когда рядом стоит машина, щелкают фотики, тихонько переговариваются люди. Елена объяснила, что животные со временем привыкают, что эти большие штуки (машины) совершенно безвредны и не ждут ничего плохого от них. Это и обеспечивает успех наблюдателям. Правда, вновь пришедшие особи из соседнего парка «Серенгети» из Танзании первое время шарахаются от машин.

Кажется, семейство наелось. Один за одним гепардики, а после уже самка, начали отходить от еды. Малыши вскоре заскучали, становилось все жарче и жарче. Один из особо сообразительных догадался, что под нашей машиной тень и отправился прямо к нам навстречу.

— Ой! Нет, нет, нет. Этого делать нельзя. Запрещено правилами парка. Нельзя им позволить лечь под машиной, это не безопасно прежде всего для них. Кыш, кыш! — Елена тихонька прогнала маленького гепарда.

Котенок остановился в легком недопонимании: «Вы это правда мне? Нельзя полежать?» В этот момент он очень напоминал котика из «Шрека», когда тот делал очень большие и печальные глаза.

Мне же стало невероятно весело, поскольку я понимал, что мы отпугиваем от машины дикого гепарда. Не каждый день такое происходит в твоей жизни. Поняв, что его тут не ждут, котик понуро отправился обратно.

— Сейчас самка заберет добычу и отнесет её в безопасное место, — предсказывала Елена.

Почуяв дичь, начали слетаться грифы. Два, пять, двадцать. Они все садились и садились рядом, выжидая, когда же гепард оставит добычу. Но самка и не думала забирать газель, она продолжала вглядываться вдаль.

Спустя какое-то время она медленно начала отходить от добычи, увлекая за собой котят.

— Ничего не понимаю… Что происходит? — бормотала сбитая с толку Елена.

Самка и правда вела себя несколько странно и нелогично, оставляя добрую половину недоеденной туши на произвол судьбы. Через несколько минут семейство скрылось в кустах.

Проводив глазами гепардов, мой взгляд вернулся к месту обеда. Раздался гулкий удар. Это я от неожиданности так вздрогнул, что ударился о лобовое стекло. Перед нами стояло ЭТО.

Я не раз читал про гиен и видел их на ТВ, но в реальной жизни я вздрогнул и поежился. Это была какая-то машина для убийства. Монструозные челюсти, невероятно крепкая мускулатура, животное было размером с теленка. Теперь стало понятно, почему самка увела своё семейство. Гепарды обладают отменным зрением, увидев соперника, она благоразумно решила не связываться с ним, ибо у малышей не было шанса защититься. И не понятно, кто кого бы одолел в этой схватке.

Гиена, озираясь, схватила тушу и поволокла её подальше, при этом пугливо озираясь. Лена пояснила, что это низкоранговая особь, которая должна была сделать разведку и вернуться к сородичам с донесением о добыче. Но она предпочла съесть её сама…

В кэмпе

Loyk camp мне представлялся как некий палаточный городок, так сказать, просто пожить. Я не слишком внимательно рассматривал сайт кэмпа, поэтому, прибыв туда, мы приятно удивились. Алекс, конечно, рассказывал, что там «стоят палатки на деревянных основаниях», но все оказалось значительно лучше. «Палатки» — это условное название, я бы назвал их просто «некапитальными строениями». Это действительно нечто по типу брезента, но назвать это «палаткой» у меня бы язык не повернулся. Это полноценные дома, с туалетом, душевой, деревянным полом, дополнительной раковиной, электричеством, противомоскитными сетками и т.д. Двери плотнейшим образом закрываются при помощи замков. Нет ни единого пространства, откуда в жилище могло бы пролезть насекомое или животное.

Кстати, если соберетесь в Кению, очень советую этот кэмп. Можно списаться с Алексом заранее: +254 717 455 066.

Нас очень впечатлил сам концепт: у кэмпа нет изгороди. Все строения находятся в высокой траве, к каждому домику ведет дорожка. Вечером тебя обязательно будут сопровождать масай, это их земля, они тут работают и их задача довести тебя до домика. Почему довести? Да потому как все рядом урчит, скворчит, шевелится. Они идут с фонариком и копьями, сделанными из хорошей арматуры. Утром на дорожке обязательно найдется чьё-то животное ммм… в общем, продукт жизнедеятельности. Пару недель назад рядышком в кустах обитал лев. В общем, животные очень активно заходят в лагерь ночью.

Настоящая какофония начинается как только садится солнце. Боже мой, каких звуков ты только там не услышишь! Это рёв, стоны, поухивания, крики. В общем, очень даже живо ощущаешь, что животный мир он прямо здесь, рядом. Желания выйти наружу не возникает.

Еще в кэмпе есть бассейн! Можно занырнуть туда и своими глазами рассматривать прогуливающихся жирафов и слонов, буквально в нескольких сотнях метров.

Место для самого кэмпа выбрано очень правильно: он находится прямо на границе самого парка, но не в нём. Это означает, что за всей красотой можно наблюдать бесплатно (не платя за вход в парка). Кстати, это было большим плюсом, мы смогли вволю полетать на коптере.

Ввозить дрон в Кению большая проблема, его или заберут, или будут требовать достаточно внушительную взятку. Мы уже научились прятать приборы достаточно хорошо и далеко, поэтому с ввозом сложностей не возникло. А вот летать — это проблема другого характера. Парк усиленно патрулируется рейнджерами, и полеты без разрешения (а оно ох какое недешевое) наказуемы серьезным штрафом и конфискацией аппарата. Но это касается только территории парка. Ближе к вечеру рейнджеры уезжают, еще светло, и мы спокойно запускаем наши «Мавики» с территории кэмпа и снимаем жирафов, слонов, газелей, антилоп в лучах заката. Получаются восхитительные картинки для нашего фильма.

На охоту

Стандартная модель перемещения по парку на сафарийных внедорожниках. В абсолютном большинстве это модифицированные Toyota Landcruiser 76 (78) с удлиненной базой и открывающимся верхом. Верх очень удобен для съемок: стоишь высоко, видишь далеко. Правда, временами проезжая по пыльным дорогам, я не очень завидовал пассажирам этих авто, ибо им приходилось глотать пыль в больших количествах.

Разок мы видели целый автобус, сделанный на базе какого-то грузовика. Но смотрелось это очень негармонично, ибо он слишком велик, громок и некрасив для такого места. В нашем кэмпе тоже был стандартный удлиненный сафарийный джип, на нём я прокатился сам и заснял в деталях для кино. Можно будет его поподробнее рассмотреть. А мы же передвигались на наших машинах и, похоже, в это время были одни такие «ездим на своём» туристы в парке.

Выбрав «Масай и Мару», мы не прогадали. Такого обилия животных никто из нас никогда не видел. Здесь было всё и очень много. Отовсюду разбегались стада газелей Томпсона, импал, антилоп гну, зебр. Тут же нежились львы и прохаживались гепарды, озираясь, пробегали гиены, медленно ступали слоны, не торопясь жевали траву буйволы. Фотоаппараты не замолкали, я крутился с камерой так, что не знал кого снимать.

Стоило остановиться сфотографировать льва, как тут же из зеленой ряски ближнего болотца появлялся бегемот, жутко широко открывая пасть.

Остановившись у реки, мы слышали топот тысяч копыт, вскоре появлялось стадо гну. Через часа три голова уже шла кругом от обилия животных и впечатлений.

Львы не сильно прячутся, видимо, добычи море вокруг)

И море всех вокруг.

Эльшан очень просил сфотать его с зеброй.

Кстати, в самом нацпарке несколько маленьких аэродромов, куда летают небольшие самолетики из Найроби. Прямо в самый центр парка.

Крокодилы охотятся на зебр

Внимание уже было не то, когда наш гид, он же водитель сафарийного джипа Тим, остановился на берегу реки, где чего-то ожидали еще несколько машин. Обычно сосредоточение авто в таком количестве хороший знак — что-то интересное или было, или будет. Вскоре становится ясно, чего же все ждут.

Перед нами река, а перед ней приличных размеров стадо зебр, думаю, более сотни голов. На той стороне на них смотрит парочка зебр, давая всем видом понять: «Ну, вы чего там еще торчите? Давайте же сюда!» Зебры то подбегают к реке, то отходят от неё, не решаясь войти в воду.

Сверху по реке плывет какое-то бревно. В мутной воде сложно разглядеть, что же это такое. Однако, ударяясь о камень, «бревно» вдруг оживает, короткими лапами отталкивается от камня и плывет дальше.

— Мать моя… Это же крокодил, ребята! Метра четыре не меньше! — восклицает Игорь.

Вскоре мы замечаем, как «бревен» становится все больше. Один крокодил, второй, третий. Теперь их уже штук семь, и все они выстроились в ряд, как раз на краю намеченного зебрами маршрута. Кажется, сейчас начнется. Слева и справа от моей головы раздаются щелчки фотиков c длиннофокусными объективами 100-400. Я же снимаю видеокамерой на максимальном приближении. Дело непростое, поскольку даже мизерное движение в машине приводит к сотрясанию картинки. Я прошу, чтобы никто не двигался, желательно не дышал, но доходит до того, что собственный пульс даёт микроскопические сдвиги штатива. Все тело максимально напряжено, потому как сейчас мы увидим, как крокодилы сожрут у нас на глазах зебру или даже не одну.

Полосатые лошадки все решаются прыгнуть в реку, но никак не находится первой, той самой, за которой пойдут все остальные. С той стороны раздается призыв возмущенных таким малодушием уже перешедших реку соплеменников. Причем этот призыв очень похож на ишачий крик. Еще несколько минут, и две отчаянные зебры кидаются в воду. Река оказывается не такой глубокой, и они достаточно уверенно бредут по воде. За ними устремляется остальная «зебромасса». Теперь это колонна, идущая на тот берег без перерыва.

Зебры как будто не видят залегших рядом крокодилов! Они бегут прямо у них перед носом, в полуметре, в двадцати сантиметрах, а некоторые даже наступают копытами на длинные морды крокодилов. Но хищные рептилии почти бездействуют. Изредка немного двигаются, но особенно никого не атакуют. Памятуя истину, усвоенную в школе, я думаю о том, что они сейчас выбирают жертву послабее и вот её и схватят.

Напряжение достигло апогея, мои руки, держащие камеру с максимальным приближением, начали предательских подрагивать, лоб и руки взмокли от жары и переживаний. С одной стороны, нам не хотелось, чтобы милые полосатые лошадки пострадали, с другой, мы хорошо понимали, что от нас здесь ничего не зависит. Мы просто зрители. Я никак не мог взять в толк, почему зебры и не думают обходить крокодила подальше. Возможно, инстинкт так и не выработался. Ещё пару минут и… началось.

Вопреки моим ожиданиям, первой жертвой оказалась совершенно обычная, здоровая зебра стандартного размера. Ей оставалось всего ничего: несколько метров до спасительного берега. Но огромная пасть крокодила прервала её путь, впившись огромными зубами в бок.

Что бы бедняжка ни делала, зеленое чудовище тянуло её под воду. Зебра ещё делала жалкие попытки высвободиться, даже слабо пыталась кусать бугристую кожу, но вскоре все было кончено… Крокодил уже держал её так, что ноги зебры безжизненно торчали наверх, сопротивления больше не было.

Через несколько минут уже добрый десяток крокодилов рвали и метали остатки зебры. Откусить им что-то трудно, поэтому крокодил смыкает челюсти, и оборачивается вокруг себя, отрывая таким образом кусок еды. Несколько раз вспыхивали стычки между гигантскими зелеными тварями, которые не всегда могли поделить крупный кусок.

В итоге главный охотник вырвал остатки зебры и отправился ближе к берегу доедать.

Ещё одна атака оказалась безуспешной. Щупленькая зебра проявила невиданную прыть, лягнув ногой крокодила, смогла вырваться от него, рванув прямо по головам других крокодилов.

— Лев, лев! — кричит Миша, поворачивая мою камеру.

Долго ждавшая в кустах львица решилась на атаку. Облако пыли, клубок животных… и зебра спокойно вырывается и уходит. У львицы сегодня праздника не будет. Отнимаю затекшие руки от камеры, с трудом двигаю плечами. Только сейчас понимаю, как я вспотел от этих переживаний, спинка кресла вся мокрая. Не верю своим глазам: мы простояли здесь два часа.

На обратном пути кто-то машет из соседней машины. Останавливаемся. Это еще одна русскоговорящая девушка — Екатерина, живущая в Калифорнии. Она призналась, что сначала ей показалось, что русские номера мерещатся (предыдущим вечером была хорошая вечеринка), но, встретив наши авто в третий раз, Екатерина не удержалась и решила узнать, кто мы, откуда.

Кадры из парка со всеми животными вошли в двухминутный выпуск новостей на канале «Россия».

Мы провели три отличных дня в Масай и Маре, уезжать не хотелось.

Пополнение в команде

На прошлом этапе к нам присоединились Сергей и Андрей из Екатеринбурга. Ребята прилетели в Хартум и оттуда уже ехали с нами через половину Судана и Эфиопию. Когда мы уже добрались до Аддис-Абебы, ко мне подошел Сергей:

— Леха, мы хотим дальше поехать на своей машине по Африке. Ты готов нас взять в команду?

Это было неожиданно и интересно. Выяснилось, что у Сереги трехлитровый Hilux, практически как мой. Я сказал, что принципиально за, осталось обсудить детали. После прибытия домой, мы оговорили все условия их участия, и за полтора месяца до нашего прилёта в Аддис-Абебу ребята уже грузили машину в контейнер и отправляли её в кенийский порт Момбасу. К моменту отправки был готов Carnet de Passage, в машине не было ничего лишнего, кроме канистр и небольшого технического набора для дальней поездки.

Точкой встречи была назначена Кения. Памятуя о нашем опыте контейнерных перевозок, я сразу рекомендовал Сергею и Андрею запастись временем. «Рассчитывайте на неделю. Будет меньше, тогда вообще все хорошо». Но ни одна контейнерная перевозка не проходила гладко. Сложности начались, едва контейнер пришел в порт. Выяснилось, что телекс, который отправила та сторона, не дошел, потому как не был оплачен. Сумма не великая — 35$, но, чтобы её внести, нужно пройти муторную бумажную процедуру и уже после получения кипы бумажек внести деньги на счет в банк.

Следующая проблема была с точкой назначения. В коносаменте было указано «Момбаса», а вот контактным лицом был записан Алекс, проживающий в Найроби. Теперь у транспортной компании появилась новая идея! Нужно везти контейнер в Найроби. А это более 500 км. Соответственно, сумма транспортировки существенно возрастёт. Пришлось теперь решать эту проблему, чтобы машина не уехала в столицу. Получилась предсказанная мною неделя ожидания, но и в последний день таможенники не желали отпускать авто с российскими номерами, громко и упорно о чём-то споря вокруг машин. Наши просто закрылись внутри, и не обращая внимания на горячее и эмоциональное обсуждение, просто начали обедать. Градус накала со временем спадал, а когда на улице стало уже почти темно, вокруг никого почти не осталось, машина наконец смогла спокойно выехать на африканскую землю.

С екатеринбургской командой мы встретились прямо в кэмпе, чем сильно удивили обслуживающий персонал, никогда не встречавший такого количества иностранных авто у себя в гостях. Дальше мы поедем все вместе. Теперь мы прямо-таки банда, на четырех машинах с российскими номерами. Теперь у нас Новосибирск, Москва, Красноярск, Екатеринбург.

Ребята из кэмпа не хотели нас отпускать) Сотрудник Масай даже устроил нам показательное выступление со своим копьем, сделанным из арматуры. У него, кстати, неплохо получается.

В Уганду

После парка наш путь лежал в Уганду. Вообще, можно было напрямую рвануть в Танзанию, граница недалеко, но, прикинув на стадии планирования все за и против, мы поняли, что все же интересно будет объехать озеро Виктория, добраться до Танганьики через Уганду, Руанду и Бурунди, а уже после отправиться в Танзанию. С точки зрения пробега это было большим плюсом в километраже, но мы уже давно не искали легких путей. Мы никуда не торопимся, мы хотим посмотреть мир, а в частности Африку.

Проезжаем Кисуму, и вот уже на погранпереходе «Бусия» нас встречает вывеска, где на английском начертано Republic of Uganda, на суахили Jamhuri ya Uganda. Мы въезжаем в республику Уганда.
Продолжение следует…

В следующей части в Уганде мы поймем, что Белый Нил река достойная настоящих приключений.

Присоединяйтесь)))
#мирнаш #mirnash #kamerzanov #мирнаш_эфиопия #жжомпоафрике

Уганда

Само название «Уганда» для русского человека уже представляет нечто далекое и очень африканское. «Да мы опустились до уровня какой-нибудь там Уганды!» — частенько слышу или читаю в новостях. Не жалуют наши люди название этой далекой страны. На самом деле топоним «Уганда» (название государства Буганда на языке суахили) использовали британцы в 1894 году при создании протектората с центром в Буганде . Сегодня это республика, с 1962 года получившая независимость от англичан.

За свою не очень продолжительную историю в роли независимого государства Уганда успела пережить попытку строительства коммунизма, тяжелые годы под руководством одиозного Иди Амина и даже участие во второй конголезской войне. С начала 2000-х страна встала на путь стабильного развития. Без тени сомнения мы решились проехать Уганду.

Фиксеры в деле

Последний раз к помощи «фиксеров» (платных помощников на границе) мы прибегали в Судане. Там это было безальтернативно, ибо никто не желал вообще разговаривать с иностранцами, все кивали на фиксера Мазара. Он, кстати, весьма неплохо отработал свои деньги. Как только наши машины подъехали к погранпункту неподалеку от Кисуму, так около машины образовалась живая очередь желающих помочь нам. На вопрос «почем», самый активный громко выпалил: «Дадите сколько не жалко». В обычной жизни я бы четко зафиксировал цену, но в Африке можно было решить вопрос по-другому, торговаться я не стал, отложив это напоследок.

Таможенник уже ходил около машины, покачивая головой. «Выгружайте, пожалуйста, всё», — наконец решил он. Выгружать не хотелось, и мы начали тянуть время, сказав, что скоро вернемся, а пока сделаем визы и страховки. Фиксер же начал бегать по нашему заданию, заполняя все нужные документы.

На угандийской границе достаточно шумно и людно.

Большая часть команды получила заранее в Москве восточноафриканскую визу, действующую на территории Кении, Уганды и Руанды. Вновь прибывшие участники из Екатеринбурга (Сергей и Андрей) уже покупали угандийскую визу на месте. Помимо визы для машин необходима страховка, так называемая «желтая карта Comesa», действующая на территории большинства стран на пути до ЮАР. По сути это африканский вариант ОСАГО, распространяющийся на страны, подписавшие это соглашение. Без него через границу хода нет. После обсуждения вариантов цены (на три, шесть и двенадцать месяцев) мы пришли к выводу, что имеет смысл приобрести на год, по цене примерно 150 долларов за авто. В любом случае это было выгоднее, нежели покупать еще раз.

Выгружать машины категорически не хотелось, и какое-то внутреннее чувство подсказывало, что этого можно не делать, достаточно только договориться с таможенником.

Джон (так себя назвал «решальщик») вызвался помочь. За 15 долларов с авто, мы были избавлены от долгой и мутной процедуры досмотра. Таможенник изрядно повеселел, получив деньги от фиксера, а мы уже были готовы пересечь границу.

— Сэр! Мои услуги стоят сто долларов! — гордо продекламировал Джон, пока мы усаживались в машину.
— Молодец, дорогой! Спасибо за помощь. Вот тебе тридцать долларов. Ты нам и правда помог, мы твой контакт разместим на Tripadvisor, — не кривя душой, заявил ему я.
— Спасибо! — темное лицо расплылось в широкой улыбке.
Троекратное снижение суммы его нисколько не расстроило, ибо он понимал, что в реальности мы готовы на куда меньшую сумму.

Справа или слева?

Через несколько километров после КПП нас тормозит полиция. Ах, что за полиция в Уганде! Одно загляденье! Ослепительно белоснежная, чистейшая форма замечательно контрастирует со смуглой кожей аборигенов. Не знаю, как они это делают, но форма у них всегда чистая. По какому-то неписанному правилу, в Уганде и следующих странах будет соблюдаться определенная гендерная пропорция в полицейских экипажах: как минимум 30% полицейских — женщины.

— Таак…А что это вы без майки?
— Так жарко, мэм. Мы же в Африке!
— Нет-нет, оденьтесь, у нас так ездить запрещено.

Полненькая сотрудница полиции с интересом рассматривает нас. Приходится натянуть майку. Хотя очень и очень не хочется: на улице +35 и жутко влажно.

— Где работаете, чем занимаетесь? — не унимается она, но делает это скорее для того чтобы потянуть время и пообщаться с необычными иностранцами. Удовлетворившись развернутым ответом, полиция бегло проверяет штампы, желает нам счастливого пути. Вскоре мы продолжаем наш путь в Джинджу. Там наша следующая остановка.

Бензин и дизель здесь стоят примерно так же, как и в предыдущей Кении. Приблизительно 1-1,2 доллара за литр. Как и в большинстве английских протекторатов, движение в Уганде левостороннее. Дорожки достаточно узки, трафик плотный. Стараемся ехать по правилам, не превышая скорости. Правда есть одна сложность: я не вижу никаких знаков дорожного движения. Ориентируюсь по разметке, а там, где нет сплошной, смело обгоняю.

Очередной поселок, есть возможность, я обгоняю грузовик и заканчиваю маневр прямо перед полицейскими. Они уже не успевают нас остановить, но в вдогонку грозят пальцем.

Полицейская угроза, оказывается, не была пустой, и совсем скоро нас тормозят следующие сотрудники правопорядка.

— В предыдущей деревне вы обгоняли там, где запрещено. Там знак.
— Не может быть! Я хорошо смотрел, там знака не было! — возмущаюсь я.

Отлично помню, что знаков там не было, разметка тоже не препятствовала обгону.

— Был знак, определенно был. За такое нарушение полагается штраф в 100000 шиллингов (около 30 долларов).
Из машины выглядывает Миша.
— Лёх, а давай я ним поговорю.
— Давай!
— Сэр, ай эм… Я… рашн полис офисер! Ай эм сорри.

Наш собеседник застывает, отходит и удивленно начинает обсуждать со своими коллегами факт того, что в нашей машине есть русский полицейский и он извиняется. Чувствуя почву под ногами, Миша идет дальше:
— Лёха! Сфотай нас вместе.

Через полминуты угандийский полицейский и Миша улыбаясь рассматривают совместные фотки, выбирая самую удачную. Про штраф никто не вспоминает.

Дальнейшую часть пути я выискиваю дорожные знаки, но вновь ничего не обнаруживаю. У меня уже зреет подозрение, что я что-то делаю не так. Хотя что конкретно? Ответ приходит скоро и абсолютно случайно, на одной из остановок. Пока кто-то бегает посмотреть окружающие красоты, я, припарковавшись слева, поднимаю голову и вижу знак «Обгон запрещен». Наконец я осознаю свою ошибку: всю дорогу по привычке я искал знаки на правой стороне дороге (где их в Уганде, разумеется, нет), а знаки висели слева. По этой самой причине я их так долго не усматривал. Все встало на свои места.

8 порогов Нила

В поиске приключений в Уганде мы наткнулись на сплав по Белому Нилу. С великой рекой мы уже встречались в Хартуме, где он, сливаясь с Голубым Нилом, превращался в полноценный Нил, текущий далее в Средиземное море. В Джиндже невооруженным глазом видно, что из огромного озера Виктория вытекает Белый Нил.

Долгое время в общем так и считалось, пока в 1937 году немецкий исследователь Буркхард Валдекер не изучил бассейн озера и обозначил реку Кагера, как исток Белого Нила. Хотя выглядит это немного странно, потому как Кагера просто впадает в Викторию. Полагаю, формально он прав, но нам так хорошо было видно, как Виктория превращается в Белый Нил.

Рекламные картинки показывали приключения по Нилу в полной красе: рафт взлетал над мириадами брызг больших порогов, выражения лиц людей, их осанка, напряженные руки с застывшими веслами говорили о том, что тут все серьезно. Тем не менее, я воспринимал все это как хорошую рекламу и не более того. Я уже привык, что увиденное в рекламном буклете и в реальной жизни часто не совпадает, причем не в пользу реальной картинки. Нил мне всегда казался «просто рекой», и ни о каких порогах думать не получалось. Просто хотелось чего-то нового и активного, сидеть в машинах мы уже подустали.

Желающих пойти на сплав оказалось примерно половина команды.

Все новосибирцы (включая меня) прошли хорошую школу сплава на горном Алтае, поэтому жаждали приключений. Наш новый участник белорус Игорь, который всю ночь читал об ужасах нильских крокодилов, коварстве порогов, болезнях, переносимых водами Нила, к утру выглядел неважно. Невооруженным глазом была видна внутренняя борьба: рискнуть или воздержаться? После моих успокоительных слов «не переживай, самое плохое, что может случиться — ты утонешь, но хуже точно не будет» Игорь справился с волнением и не пожалел.

Заброска к началу приключений начинается километров десять ниже Джинджи. Помимо нашего рафта с нами собирается пятерка каякеров. «Наша страховка» — информирует меня наш гид. Это очень круто, так как получается, почти у каждого сплавщика есть страхующий каяк. Такого на Алтае мы обычно себе позволить не можем. Ребята все колоритные, одного из них мы сразу нарекаем Бобом Марли, за невероятную схожесть с известны растаманом.

Начало сплава стандартное: инструктаж и тренировка с переворотом рафта. Выглядит всё достаточно весело, потому как вода почти стоячая. Я предполагаю, что это будет первый и последний плотный контакт с водой во время нашего сплава.

Бдыщь! Рафт с хлопком шлепается об воду, а мы выплываем из-под перевернутого судна.

Никак не могу понять, почему же так легко и комфортно. Ага! Это вода! Точнее её температура! Самый теплый сплав был на Катуни, где река прогревается до +16+18. Часто бывает +12+14, иногда и +6+8. Каждая секунда в такой воде становится чувствительной. Хочется выбраться побыстрее из неё. Сейчас же нильская вода …+29! И это просто кайф, можно просто бултыхаться и ничего особенно не делать.

Обратный переворот отрепетирован, рафт в рабочем положении, мы тихонько движемся по течению.

— Сейчас будет первый порог. Если пройдем его правильно, то не перевернемся, — предупреждает гид Майкл.

Внутри я улыбаюсь, потому как не вижу вообще никакого порога впереди и все увещевания гида воспринимаю как страшилку для туристов. Проходит еще несколько минут, и Майкл требует, чтобы мы гребли активнее. Впереди, похоже, что-то есть, но из-за густой растительности и изгиба реки сложно просмотреть. Набираем скорость, выходим ближе и… перед нами открывается слив высотой метра четыре. На Алтае я помню не более пары мест, где бы мы падали с такой высоты.

— Держись! — раздается крик Майкла, и мы летим вниз.

Падение приличное, я едва удерживаюсь, благо сижу на носу, здесь есть возможность упереться. Кто-то валится сзади, но все остаются в лодке. Порог пройден удачно.

— Не расслабляемся, следующий порог совсем близко. Вероятность переворота 50 на 50! — грохочет Майкл.
В этот раз я почему-то верю и, глядя на порог, понимаю, что сейчас будут те самые вторые 50% вероятности. Мы влетаем в порог, левый борт предательски задирается, и мы с радостными криками один за другим исчезаем в бурлящих водах Белого Нила…

Первое, что я вижу, выбравшись из воды, как один из каякеров несется спасать меня. Но мне весело, я продолжаю плыть по течению, поскольку отлетел от рафта порядочно. Вскоре обхватываю каяк ногами, закрепляюсь и веду непринужденный разговор с каякером. Правда тот сосредоточен и вовсю гребет.

— Алекс, прыгай, прыгай быстрее! Впереди следующий порог! — тревожно кричит мой спаситель.

Обернувшись, вижу в нескольких десятках метров следующий порог. Пора торопиться, если я не хочу проходить очередное падение самостоятельно.

Меня затаскивают в рафт уже на последних секундах перед самым сливом.

Следующие несколько часов мы продолжаем бороться с водной стихией. На одном из порогов Алексея просто выбрасывает из рафта, и мы все вместе его вытягиваем из бушующих вод африканской реки.

Так мы проходим порог за порогом. Сверху раздается грохот, темные тучи собрались в тугой клубок и начали бурно исторгать мощный тропический ливень. Короткий, но очень агрессивный. Крупные капли молотят по поверхности воды, жара мгновенно улетучивается.

После окончания сплава мы еще долго жмем руки ребятам-сплавщикам. Отлично организовано, прекрасно спланировано.

Нам очень все понравилось. Кстати, первоначальная цена в 150 долларов за человека, была понижена в результате переговоров до 95. Если попадете в Уганду, сплав стоит попробовать.

В столицу

Путь в столицу Уганды Кампалу от Джинджи весьма прост, но, к сожалению, не быстр. Около столицы начинаются пробки. Улицы явно не рассчитаны на такой поток транспорта. Минут 20 мы буквально стоим на месте, движение парализовано. Отношение со стороны местных водителей к нам вполне дружелюбное. Они охотно нас пропускают, здороваются, машут руками, в общем, всё достаточно мирно и располагающе.

После предварительно исследования карты приходим к выводу, что в Кампале есть отдельный «приличный» район, где и сосредоточены все гостиницы, частные виллы и посольства. Но пробраться туда получается только часа через два с половиной, только после того как мы преодолеем все узкие пространства запруженных улиц.

Появляется давно ожидаемая проблема — комары. Сами комары были бы обычной мелкой неприятностью, которой летом в России мало кого можно удивить. Но в отличие от России здесь это переносчики смертельной дряни — малярии. Болезнь очень неприятная, а если в первые 72 часа после появления симптомов не среагировать, то очень вероятно и фатальная. Ежегодно от малярии погибает около миллиона человек. Большинство в Африке. Обидно, но полноценной прививки от малярии не существует. Мы уже вооружены лекарствами, купленными в Судане и Кении. В случае обнаружения лечение достаточно простое: несколько таблеток нужно пить по четкому графику. Есть, конечно, варианты превентивного характера, правда есть «но». Во-первых, они не настолько надежны и эффективны, второе — они плохо влияют на печень. Поэтому мы вооружены препаратами для лечения уже инфицированных людей и одноразовыми тестами на малярию.

В моей голове еще свежи воспоминания, как я начал списываться с известным путешественником Алексеем Коровиным, который как раз бороздил Африку. Потом он пропал со связи, а немного позже я прочитал, что малярия свела его в могилу…

Мы въезжаем в малярийные районы, хоть сейчас и не сезон дождей, но все же жужжащие твари появляются повсюду. Мажемся отпугивающими гелями, включаем в комнате фумигаторы, иногда поджигаем специальные противомоскитные спирали, спим под балдахином на кровати. Несмотря на все меры, все же утром обнаруживаем укусы на руках и ногах. Остается только ждать, ибо инкубационный период может затягиваться до месяца.

Центр Кампалы выглядит вполне прилично и современно. Высотки, торговые центры, разметка, паркинги.

Правда Вадик имеет неосторожность закурить на улице, тотчас подходит полицейский и просит пройти его в участок. Там ему разъясняют, что это административно наказуемое деяние. За нарушение запрета на курение могут оштрафовать или же забрать в полицию. После пары внушений все же отпускают без всякого штрафа.

В тридцати километрах от столицы, в городке Энтеббе находится аэропорт. В общем-то, ничего в нем бы и не было примечательного, если бы не драма, которая разыгралась здесь в семидесятых годах. В то время у власти находился одиозный, сумасбродный угандийский диктатор Иди Амин. Выражая поддержку Палестине, он разорвал дипотношения с Израилем. 27 июня 1976 г. группа боевиков захватывает лайнер Air France летящий из Парижа в Тель-Авив. Большинство пассажиров самолета подданные Израиля. По приказу угонщиков и с ведома самого Амина самолет летит в Уганду и совершает посадку как раз в этом самом аэропорту. Неграждан Израиля террористы отпускают. Начинаются долгие мучительные переговоры. Все это время в Израиле тренируется антитеррористическая группа, которая предпримет не имеющую себе равных операцию по спасению заложников. Группа спецназа, на самолетах без опознавательных знаков, под покровом ночи приземлится в этом же аэропорту. Израильтяне штурмом возьмут оплот террористов, уничтожив при этом несколько десятков угандийских военных. Израильские потери при штурме минимальны, почти все заложники будут спасены и вывезены в Израиль. По этим событиям был снят художественный фильм «Операция «Шаровая молния».

И снова экватор

Начиная с Кении в каждой следующей стране мы будем встречать плантации чая и кофе. Визуально чая значительно больше, правда его никто особенно в мире не знает. Периодически нам открываются целые чайные поля, где, как и в Индии, сборщики чая вручную рвут лепестки и складывают из в корзины.

Правда в отличие от индийцев здешние сборщики достаточно агрессивны. Увидев, что мы их снимаем издалека, начинаются крики: «мани, мани», а парочка сборщиков, вооружившись тяжелыми предметами, уже бежит к нам навстречу. Мы решаем не дожидаться плохих парней и трогаемся дальше. Кофе из Кении и Уганды серьезные статьи экспорта. Поэтому к набору подарков домой из эфиопского и кенийского кофе добавился еще и угандийский.

Ну, а самые благодарные жители каждой страны, это, конечно, дети.

Кто бы мог подумать, что за один этап мы трижды пересечем экватор. Первый раз это случилось в Кении, теперь второй и третий раз в Уганде. Продвинувшись на запад, мы поднялись немного на юг и снова нас приветствует стела с гордой надписью «Экватор» и традиционными приборами для проверки направления закручивания воды.

Несколько дней проходит одним махом, Уганда совсем скоро заканчивается.

Мы уже стоим перед рядом металлических ларьков на следующей границе. Досмотром и поиском полиэтиленовых пакетов нас приветствует Руанда. Страна достаточно долго не сходящая с новостных полос в середине 90-х. из-за полномасштабной гражданской войны. Это государство нас приятно удивит. Об этом в нашем следующем рассказе про Руанду и Бурунди.

Продолжение следует…

Все самые свежие фото в инстаграмм.
Вконтакте.
Все фильмы из путешествий собраны на моей страничке в Youtube.
Сайт проекта с онлайн трекингом.
Наш онлайн трекинг на сайте.

Присоединяйтесь)))
#мирнаш #mirnash #kamerzanov #мирнаш_эфиопия #жжомпоафрике

Нам не нужно как проще, нам нужно как интересней. После Уганды мы поехали окольными путями дальше.

Вообще, из Кении можно было напрямую проехать в Танзанию. Быстро, просто, без сложностей. Но мы давно вошли во вкус автопутешествий и вариант «как проще» нас уже давно не устраивал. «Хммм, а не углубиться ли поглубже в Африку? Не сделать ли приличную петлю через Уганду, Руанду, Демократическую Республику Конго и Бурунди?»

Прикинув, что маловероятно, что мы когда-нибудь еще отдельно отправимся в одну из этих стран («Вы в Сочи? Зря… я вот в Бурунди лечу на майские») решено было направиться поглубже в Африку. Как никак несколько новых стран, озеро Виктория, Танганьика ну и вообще посмотреть, как там. Правда ДРК, потом пришлось исключить. Итак, обо всем по порядку. Про Уганду мы уже рассказывали в прошлом выпуске, настала очередь Руанды и Бурунди.

Руанда

Руанда ассоциировалась прежде всего с новостными репортажами 90-х. Смутно вспоминалось, что давным-давно там случилось что-то нехорошее, очень нехорошее. В голове всплывали кадры военных, убитых людей, лиц полных горя, и страшное слово «геноцид». Освежив историю страны, стало понятно, что же там случилось. Многовековая вражда между двумя этносами хуту и тутси при попустительстве западных держав вылилась полномасштабную гражданскую войну в начале 90-х годов 20 века.

Почувствовавшие вкус крови руандийцы с остервенением резали друг друга ножами, убивали топорами и всем, что попадалось под руку. Счет погибшим шел на сотни тысяч. С большим трудом мировому сообществу удалось замирить врагов.

Сегодня многие называют Руанду африканским Сингапуром, страной приветливой и открытой. Пора проверить это самим, решили мы и проложили путь через столицу Руанды Кигали.

Граница

Граница Уганды и Руанды невзрачная. Стоит десяток металлических помещений, очень похожих на вагончики. Паркуемся как будто на стройке. Это паспортный контроль, таможня и досмотр службы безопасности. Пограничник весело улыбается и воркует с очаровательной сотрудницей, сидящей рядом с ним. Начинаем разговор о нашей кругосветке по-английски. Однако буквально через минуту, я стал подмечать что Nous parlons seulement en française. Мы говорим на французском, языке, на котором я уже давно не разговаривал и теперь с большим удовольствием вспоминаю. Руанда страна двуязычная: в ходу английский и французский языки.

Вскоре наши Carnet de Passage проштампованы, и мы уже готовы покинуть границу, но офицер из службы безопасности просит нас вынести вещи для досмотра. Никакие увещевания не помогают, и мы начинаем таскать сумки. Обычно это ничего хорошего не предвещает, ибо всегда может обнаружиться то, что не вполне разрешено в этой стране.
Однако после первой же единицы багажа нас начинает разбирать веселье.

Пограничников не интересует оружие, техника или запрещённые вещества, они целенаправленно ищут только одно: полиэтиленовые пакеты! Мы, конечно, знали, что в некоторых странах Африки ввоз полиэтиленовых пакетов официально запрещен. Но пока этот запрет носил исключительно виртуальный характер. Сегодня же мы столкнулись с ним в полной мере. За двадцать минут на столе вырастает гора изъятых пакетов. Теперь к нам вопросов нет.

Не может быть

Мы, конечно, ожидали, что страна окажется аккуратной, но увиденное нами превосходило все ожидания. Идеальные дороги, разметка, постриженные кусты, сборщики мусора вдоль дороги, садовники. Нам не верилось, что мы едем по глубинке Африке!

Вокруг простирались пространства с зарослями чая и многочисленными сборщиками. Правда после нескольких фотографий сборщики стали просить денег за участие в фотосессии. Кстати, такая же картина была в Уганде и повторится в Бурунди.

Мы продегустировали чай и кофе в Кении, Уганде и Руанде и пришли к выводу, что кофе прекрасен во всех трех странах. А вот чай оказался «пустым» и невкусным. Даже в магазинах в большинстве случаев чай привезен из Индии.

Черная лента новой асфальтированный дороги петляет по невысоким горам, то опускаясь, то поднимаясь среди зеленых холмов. Вокруг все утопает в зелени разных оттенков. От темного зеленого до яркого изумрудного. Здесь и далее в центр в Африки, в Демократической Республике Конго все зелено, количество осадков около экватора огромно. А в сезон дождей сюда лучше вообще не попадать: дорогие размываются, малярия свирепствует.

Полицию на пути до столицы мы встретили всего дважды. Полицейские приветливо кивнули, но останавливать нас не стали. Да и вели мы себя вполне корректно, не нарушая скоростного режима. Руанда страна небольшая. Буквально через пару сотен километров мы уже приближались к столице страны — Кигали. Еще издали мы увидели огромный холм с небоскребами. Это и была столица Руанды — Кигали.

Кигали

Дорожное движение в Руанде оказалось довольно комфортным. Взвешенным и аккуратным. Сам город нас вновь удивил. Высотки, вокзал, чистейшие улицы, вежливые люди… в общем, после виденного всего в Африке это с большим трудом укладывалось у нас в голове. Но это была действительно «новая Африка», там, где есть порядок и цивилизация. Гуляя по городу, мы не переставали удивляться тому, что мы видим.

Девушки на респешене в отеле оказались невероятно привлекательными. Тоненькие, изящные, образованные. Многие из них были модельной внешности, совсем не похожие на полноватых угандиек с короткими стрижками. Мы щебетали на разных языках и не могли не устроить фотосессию с ними.

В фильме обязательно будет фрагмент, где каждая из них рассказывает немного о себе.

Китай активно инвестирует в Африку, поэтому часть магазинов и гостиниц управляется бизнесменами из Поднебесной. Именно они задают тон в гостиничном секторе и в работе супермаркетов. Почти каждый большой действующий бизнес в той или иной мере контролируется выходцами из Поднебесной.

Правда у всех нас уже не первую неделю есть проблема. Еда везде разная, вода тоже. Мы вынуждены регулярно пить пробиотики, чтобы справиться с восстанием пищеварительного тракта. Но и это не всегда помогает. В Кигали у меня происходит срыв, серьёзное пищевое отравление с температурой. Полный день уходит на то, чтобы восстановиться. Валяюсь в гостинице, нам очень важно убедиться, что это не малярия, ибо её нельзя прозевать — это может быть фатально. Но все обошлось.

Пощекотить нервы можно, сходив в музей геноцида, где можно увидеть документальное подтверждение зверств 20-летней давности. Там же хранятся настоящие кости и черепа погибших людей. Сразу скажу — зрелище не для слабонервных. Хорошее напоминание о том, куда приводит история, основанная на превосходстве одной расы над другой.

К границе

Топливо в Руанде по цене почти такое же как в соседней Уганде и Кении. Доллар с небольшим за литр. Это дешевле, чем в соседней Бурунди, куда мы направляемся. Перед границей заправляем полные баки, чтобы проскочить следующую страну без заправок.

В какой-то момент по ошибке едва не заруливаем в Конго. Вообще, ДРК была в наших планах, мы хотели заскочить на вулкан Ньярагонго в нацпарке «Вирунга». Но за несколько месяцев до нашего заезда в парке похитили двух английских туристов и убили рейнджера. После этого руководство парка приняло решение закрыть его для посещения до конца года, пока военные будут проводить операцию по поиску повстанцев и браконьеров. Но сейчас нам не туда, мы едем в сторону Бурунди.

В центре Африки много озер. Есть такие гиганты как Танганьика и Виктория, а есть и поменьше. Между Руандой и Демократической Республикой Конго есть озеро Киву. Граница между странами проходит прямо по озеру. Озеро пресное и потрясающе чистое, купаться в таком озере сплошное удовольствие! Для тех, кому интересно, можно сесть на моторную лодку и промчать вдоль берега.

Еще в Руанде есть нацпарки, где можно посмотреть горилл, полюбоваться тропиками. Мы даже продолжили маршрут по одному из них.

Но нас удивила не столько природа, сколько обилие военных на главной дороге. Их там много, постоянно встречаются патрули, вооруженные даже мобильными пулеметами Калашникова. Причем по рассказам Миши Романенко, человека воевавшего не один год в Чечне, эти ребята были вооружены не для вида, а для настоящей эффективной работы. Рядом проходит граница с ДРК, и руандийцы очень не хотят, чтобы к ним пришли плохие парни в гости. Правда любые попытки их сфотать оказались неудачными.

Для автопутешественника в Руанде тут, конечно, скучновато, развернуться особенно негде. Мы особенно и не рассчитывали на приключения в этой стране, поэтому большого разочарования не было. Впереди малознакомая страна, как уже традиционно пишут в справочниках «Одна из беднейших в мире» — республика Бурунди.

Бурунди

— Б-у-р-у-н-д-и? Бужу…ээээ что?
— Бурунди это страна, Бужумбура её столица.

Терпеливо повторяю название страны и столицы, пока наши ребята не свыклись с мыслью, что мы поедем в страну, названия которой они даже не слышали.

— Ну, вот смотрите, на карте она зажата между ДРК и Танзанией. А вообще, скажите, вы когда-нибудь соберетесь просто так в Бурунди?

Раз мы уж около Бурунди, то почему не заехать. На этом и порешили. Как ни странно, в Москве оказалось посольство этой республики, которое за 100 долларов на человека разрешило нам посетить удивительную и малознакомую для россиян страну.

-Nous sommes de Russie, ou nous faisons une grande voyage du monde, en voiture (мы из России, едем в кругосветное путешествие на машинах).

На границе вновь в ходу французский, и я терпеливо объясняю пограничнику цель нашего визита в Republic de Burundi. Тот молча недоверчиво вертит паспорт с визой и уходит к начальнику выяснять, а настоящая ли это виза.

Вскоре становится понятно, что все хорошо, мы оплачиваем разрешение на проезд на собственном авто, ставим штампы в Карнеты и выезжаем на шоссе отличного качества.

На пути в Бужумбуру

Изучая страну заранее, мы столкнулись с информаций о том, что только 11% бурундийских дорог асфальтированы. Мы живо представили разбитые пыльные глиняные африканские дороги, ухабы и прочие прелести полудикой Африки. Однако в реальности мы пересекли всю страну, так и не съехав с асфальта, основные дороги оказались вполне хорошего качества. Традиционно над дорожной инфраструктурой Африки трудятся китайские компании, в пестрой толпе темнокожих рабочих обязательно найдется фигура китайского инженера, контролирующего постройку объекта. Тут же исключительно китайская дорожная техника.

В Бурунди широко распространено «зацеперство», когда молодые парни на велосипедах цепляются за грузовик и долго едут за ним.

Кстати, парни оказались не очень-то дружественными и постоянно нам демонстрировали средний палец руки, за что были слегка оглушены нашими пневматическими гудками.

Прошел первый час поездки по стране, и нас остановила полиция. Будучи на позитиве, я сделал классическую ошибку — заговорил с ними на языке, который они понимают. Остановивший гаишник, проверив документы, тут же попросил меня дать ему денег. На еду, ну и там купить что-то по хозяйству. Мы уже отвыкли от дорожной мзды и даже успели об этом немного подзабыть. Понимая, что этот товарищ уже просто так не отойдет, и документы быстро не отдаст, я вывернул карманы со словами «Ну вот все, что есть». В карманах лежали остатки руандийских франков. Взяточник оживился и сказал, что это тоже хорошо, но лучше бы были бурундийские франки. Но за отсутствием таковых, он так и быть готов принять в дар валюту соседней страны.

Следующие полицейские остались без заработка. На каждый вопрос мы виновато разводили руки, смотрели друг на друга, пожимали плечами и издавали нечто вроде: «мммм… но андерстенд, рашн онли». Кстати, такой подход непонимания иностранных языков себя позже оправдает в Танзании, где мы зафиксировали рекордное количество полицейских на квадратный километр.

Бужумбура

Столица Бурундии — Бужумбура, город в котором решительно нечего смотреть. Вот просто нет ничего интересного.

Обычные офисные здания, лавочки-магазины, аптеки, небольшие рынки, мастерские, графитти на стенах, в общем, в духе обычного провинциального городка.

Правда мы скоро нашли себе развлечение. Оказалось, фотографировать в этом городе это целое искусство. К концу дня мы уже выработали относительно безопасную схему создания фотоснимков. Основная проблема заключается в том, что местные вообще не хотят попадать в кадр бесплатно. Горе тебе, если ты шел пешком и кого-то сфотал. С тебя будут трясти деньги, тебе буду угрожать и чаще всего туристам проще всего откупиться.

Наша работа фотокореспондентов выглядела так: наше авто подъезжало на светофор. Окно у переднего пассажира открыто. Пока горит красный можно приглядеть объект съемки. Фотоаппарат с настроенной короткой выдержкой (делать надо все быстро) лежит в полной готовности на коленях. Объект выбран, водитель приготовился. Загорается желтый. Я (сегодня я фотограф, а Миша водитель) выхватываю фотоаппарат и начинаю скоростную серийную съемку всего того, что присмотрел. Это длится 2-3 секунды, пока молодые черные парни осознают, что происходит. Вот они уже поднимают глаза, встают с насиженных мест, слышатся возмущенные гортанные крики. Еще десять секунд и они будут у машины. «Миша, жми!» — кричу я, и мы с шумом уносимся в соседний квартал, где все повторяется заново. К сожалению, более спокойного способа запечатлеть столицу мы не нашли.

В Танзанию

Путь до границы с Танзанией проходит по деревенской глубинке. Иностранцы здесь диковинка знатная. Бурундийцы очень любят носить все на голове.

Женщины при виде камеры чаще всего закрывают лица. Дети же открыты для общения, но не прочь получить немного «мани». Нам повезло даже встретить местную свадьбу. Точнее свадебный кортеж из одного пикапа.

Эльшан будучи нумизматом со стажем методично проверяет все банки страны на новые купюры. Для коллекции собирает именно их. В очередной деревне мы останавливаемся и ждём Эльшана, не хватает новой сотни франков. В Африке старые купюры изнашиваются до такой степени, что их и в руки страшно потом брать.

Нашего коллеги нет уже 15 минут, и мы начинаем волноваться. Идем на поиски и уже в сотне метров обнаруживаем приличную толпу жителей. Чутьё нас не обманывает, в эпицентре толпы Эльшан. Строит чернокожее население и делает бесконечные фото.

Как оказалось, он вышел из банка и решил сделать селфи с местными, но местные оказались даже слишком отзывчивы, и их с каждой минутой становилось все больше и больше. Разумеется, вновь прибывшие просили сфотографироваться и с ними. За этим занятием мы и застали Эльшана. С трудом вырвав его из толпы, активно жестикулируя, мы вернули водителя на место. Можно ехать дальше.

Магнитики на холодильник? Сувениры из лавки? Это банально. Алексей креативен как никогда, в подарок из Бурунди он решает взять… кирпич. Да-да, настоящий строительный кирпич! Вдоль дороги мы периодически встречаем стопки кирпичей домашнего обжига, и Алексей не смог устоять. Думаю, что из 150 миллионов российских жителей он теперь единственный, у кого дома есть кирпич из Бурунди.

К вечеру мы упираемся в объединенный КПП Бурунди и Танзании. Очень удобно и современно. Фактически это одна граница, где, в первом окошке поставив штампы о выезде из Бурунди, во втором окне мы уже штампуем въезд. Кстати, виза покупается прямо там. Уже на закате мы попадаем в 25-ю страну нашей кругосветки. Её название образовано от озера ТАНганьика и острова ЗАНзибар. Мы в Танзании. Там нас сразу после пресечения границы догонят парни с «Калашами».

Танзания

ТАНганьика и ЗАНзибар. По первым слогам топонима и гидронима образуется названия государства Танзания. Покинув вполне дружелюбную Бурунди, мы оказываемся в следующей стране.

Первые полторы сотни километров страна нас встречает радушно, мы неспешно поднимаемся и опускаемся с одного холма на другой. Таким темпом мы достаточно быстро достигнем одного из городков, где можно переночевать. Но вскоре счастье заканчивается, мы едва успеваем затормозить, как колеса пикапа уже влетают в глубокие ямы и рытвины на дороге. Все выглядит так, как будто про этот участок дороги все лет на двадцать позабыли. Мы еще лелеем надежду на то, что это будет недолго, просто плохой участок. Но проходит час, другой, третий, и ничего не меняется. Мы продолжаем двигаться в пыльной завесе от встречного транспорта, пытаясь отвернуть от самых глубоких ям. Скорость от 20 до 40 км/ч.

 Небольшая остановка превращается в какой-то приключенческий фильм. Едва мы успеваем припарковаться на краю дороги и выйти из машин, как перед нашей колонной резко тормозит потрепанный внедорожник «Тойота», из которого вываливаются парни в обычной одежде с «калашами» в руках. Я уже стал замечать, что чувство страха перед вооруженными людьми медленно, но верно исчезает за последние годы. Единственная мысль сейчас в голове это «Интересно… чего же будут просить эти ребята».

— Добрый вечер, вы кто такие?
— Мы вот, путешественники из России, едем в сторону Килиманджаро.
— Здесь стоять нельзя, это неспокойный регион, садитесь и езжайте до Ньяканази, там начинаются безопасные места.
— Спасибо, конечно, а вы-то кто такие? — удивленно вопрошаю я.
— Мы полицейские, следим вот таким образом за порядком на этой дороге. Поэтому давайте по машинам и езжайте вперед, мы очень не хотим, чтобы с вами что-то нехорошее случилось.

Раз так, то через минуту-другую мы продолжаем грохотать в направлении Ньяканази.

Ньяаканази оказывается мрачноватым местом. Это деревня, где останавливаются дальнобойщики. Единственное пристанище с пометкой «хостел» обозначено на нашей походной программе iOverlander. Даааа… Похоже, тут и прямо глушь. Пара хостелов оказываются весьма унылыми, во втором к тому же нет ни воды, ни электричества. Следующий городок, через 200 км. А почему бы и нет? Окончательно мы теряем желание оставаться здесь, после того как попадаем в кафе.

В заведении слабый свет, и мы не сразу понимаем, сколько там посетителей. Уже попав внутрь, мы понимаем, что тут более сотни посетителей, просто из-за темной кожи их сложно рассмотреть в потемках. Видны только очертания черных тел и белые зубы, все дружно начинают смотреть на «мзунгу» (белых), и от этого становится не очень комфортно. Мы покупаем у хозяина готовый рис, больше из еды нас ничего не прельщает. Эльшану, как настоящему ресторатору, сразу приходит в голову идея:
— Я все придумал, берите рис. Садимся в машину и едем на заправку. Потом все расскажу.

План был до гениального прост и эффективен. На выезде стояла большая заправка с огромной ярко освещенной территорией, где мы и расположились. Открылись крышки грузовых отсеков, на них появилась газовая плита, сковородка, посуда. Уже через 20 минут мы нахваливали Эльшана за родную жареную картошку с «тушенкой», которую он успел приготовить прямо на глазах у нас.

Ночевали мы уже в следующем городе Уширомбо, где все же приличный мотель был найден. Правда запомнился охранник. Перед сном, ближе к двум часам ночи я, выйдя проверить наши машины, замер. Передо мной стоял человек… с луком и стрелами.
— Эээ брат! Охраняешь? А лук и стрелы настоящие?
— Охраняю! Конечно, вот пощупай.
Холодный и острый металл убеждает меня в том, что парень не шутит. Лучше с охраной, чем без нее.

Про полицию

Следующий день начинается со встречи с полицией. В первой же деревне нас тормозят люди в белоснежной униформе, сразу же вспомнилась Уганда, с её любовью к белому. На въезде в поселок стоит радар, который делает фотографию авто со скоростью движения. В отличие от наших населенных пунктов максимальная скорость в танзанийских ограничена 50 км/ч. Эльшан ехал почти 70. Штраф уплачен, но решено применить новую тактику: «языковой троллинг».

Полиции становится не просто больше, полиция теперь большая проблема для нас.

Она буквально через каждые 10-15 км. Иногда не совсем понятно, где начался населенный пункт, но улыбчивые загорелые люди в белых одеждах тебе об этом напомнят. Но мы теперь как бы не говорим по-английски. Вообще…

— Sir you committed an offence, speed limit is 50, you were driving 83. (Сэр, вы нарушили скоростной режим, здесь ограничение 50, а вы ехали 83).
— Эээ… но инглиш! Рашн! Ай эм рашн! — радостно сообщаю я c чудовищным акцентом.

Полицейский продолжает в деталях пояснять о том, что мы нарушили, но наши удивленные лица, пожимания плечами и фразы между собой «Миш, а чего он хочет?» окончательно сбивают с толка блюстителей порядка. Частенько они приглашают напарника и вдвоем пытаются объяснить, что мы нарушили и нужно уплатить 30000 танзанийских шиллингов (15 долларов).

Добродушные провинциальные полицейские делают одну ошибку — они не просят документы, а пытаются долго и упорно нам пояснить, что мы нарушили. Они показывают на спидометр, на знаки, изображают аварии и даже могильные крестики. В ответ мы улыбаемся, говорим «отель Дар Эс Салам», «Танзания гуд», пока ребята окончательно не устают и отступают. В итоге чаще всего они машут рукой и говорят: «Ок, гоу!». Не могу сказать, что нам это нравится, но штрафовать на пустой дороге за несуществующее, на наш взгляд, нарушение (знака ограничения или населенного пункта часто просто нет) тоже неправильно.

Правда позже, когда мы приедем в Дар Эс Салам, такой подход уже не сработает, сотрудники дорожной полиции там «прожженые». Первым делом они забирают документы, а потом уже начинается вымогательство. Мы же проехали на желтый свет! А это грубейшее нарушение. В табели о наказании, кстати, весьма странно очерчены границы санкций за несоблюдение правил. Например, проезд на желтый свет карается наказанием от 30000 шилингов до двух лет тюрьмы. Глупость очевидная, ибо такое соразмерное наказание и такая широкая вилка санкций приводят только к одному — к вымогательству взяток. Кстати, аппетиты этого полицейского мы умерили в шесть раз.

Внутри Танзании

Арабы оставили заметный след почти на всем восточном побережье Африки. Собственно, язык суахили, на котором говорят в большей части Восточной Африки, восходит к арабским корням. Часто на слух можно уловить уже знакомые арабские слова, особенно счет. Женщины в глубинке появляются в хиджабах, стесняются фотоаппарата, но выглядят при этом весьма и весьма колоритно. Даже ученицы школ одеты прилежно и аккуратно, с соблюдением строгих магометанских традиций.

В самом начале этапа, когда Сергей Зарипов собрался присоединиться к проекту «Мир наш», нужно было доставить машину в порт Момбаса, в Кении. Памятуя о том, что вещей в машине, перевозимой в контейнере, должно быть минимум, Сергей положил только самое необходимое и прихватил футбольный мяч.

Его он планировал отдать тем детям, которым он больше всего нужен. На пути к Килиманджаро такой шанс наконец представился.

Солнце уже клонилось к закату, когда, проезжая очередную деревню, мы завидели детей, гоняющих что-то по полю.

Приглядевшись мы выяснили, что они играют… полиэтиленовыми пакетами, мяча у них нет. Настал момент, когда дар нужно было вручить тому, кому он изначально предназначался. Первое время ребята не могли понять, что же мы от них хотим. С ними поиграть или просто показать мяч?

Но когда они поняли, что это подарок для них и он останется с ними, радости не было предела. Мы еще провели четверть часа, снимая искреннюю детскую радость, и чувствовали себя счастливыми от того, что сделали чью-то жизнь хоть немного веселее.

Килиминджаро место знаковое, высочайшая вершина африканского континента. Впервые была покорена в 1889 году немецким путешественником Гансом Мейером вместе с австрийским альпинистом Людвигом Пуртшеллером. О её красоте местные племена слагали легенды, но шутка ли, на вершине есть снег, а для Африки это и правда чудо. Гора интересная тем, что она относительно легка для восхождения (90% восходящих достигают своей цели), по пути наверх вы преодолеете все климатические зоны земли. Нужно учитывать, что полноценное восхождение занимает неделю, а у нас её не было. Решаем просто подъехать к основанию и полюбоваться открывающимся видом.

На одной из промежуточных остановок по пути в Дар Эс Салам случается веселая история.

Какие могут у могут быть общие знакомые с менеджером отеля в небольшом городке Танзании?

Проезжая ночью, мы решили остановиться в небольшом танзанийском городке Бабати. Нашли на iOverlander рекомендуемый гестхаус и заселились туда.
Утром в 7 часов, как раз когда мы готовы были уезжать, объявилась девушка, то ли управляющая, то ли хозяйка отелей. Посмотрев на наши машины, она всплеснула руками: «Так у меня же есть друзья в России! Сейчас скажу, где они живут». Порывшись пару минут в телефоне, она изрекла: «… это деревня Кемерово!».
Мы повеселились и посоветовали отправить фото наших машин знакомым в Кемерово (не знаю, почему она решила, что это деревня). Уже через пару часов мне написал Евгений из Кемерово. Просматривая его профиль в ФБ, я обнаружил пару общих друзей. В общем, мир тесен :)

Дар Эс Салам

На берегу индийского океана, прямо напротив Занзибара, находится город мира, именно так с арабского переводится «Дар Эс Салам». Город был основан в 19-м веке султаном Занзибара.

Выглядит самый большой город Танзании достаточно внушительно. С широкими шоссе, небоскребами, портом и населением более 4 миллионов человек.

Пусть вас не вводят в заблужение красивые небоскребы. Тротуаров в этом городе почти нет, так что пешком ходить удовольствие сомнительное.

Наши внедорожники отлично себя ведут, поломок почти нет за исключением мелочей. На машине Эльшана сгорела рация, похоже от сильной вибрации в антенне отвалилась пайка, поэтому рация работала долгое время практически вхолостую, что и привело к повреждению передающего тракта. Придется ее забрать домой на починку. У меня еще в Бурунди пропал стоп-сигнал. Разумеется, мы первым делом поменяли предохранители, однако сгорел новый, а за ним еще один. Похоже, где-то короткое замыкание и искать его нужно на полноценном сервисе, ибо это потребует тщательного разбора салона авто.

На «Тойота Танзания» операция по устранению КЗ заняла полный рабочий день, стоило это более 150 долларов. Но езда без стоп-сигналов опасна, мы уже согласны на эти расходы, лишь бы привести авто в порядок. Радостные, уже вечером мы забираем машину, проверяем и едем в отель. Однако через полчаса все повторяется… Но центр уже закрыт, а завтра суббота — никто не работает. Придется перенести ремонт на апрель.

В Дар Эс Саламе закончится пятый этап нашей кругосветки, нам нужно где-то оставить машины. Российский культурный центр рад бы помочь нам, но там физически нет места разместить четыре подготовленных внедорожника. Замечательная пара Рифат и Мария Патеевы соглашаются взять на хранение мою большую камеру и квадрокоптер. Мне бы не хотелось их возить в Новосибирск и обратно, слишком много вопросов и сложностей. Да и вероятность того, что коптер заберут на границе велика.
Посольство тоже встречает нас радушно, мы лично беседуем с послом России в Танзании — Юрием Федоровичем, но проблема та же самая.

После тщательного исследования окрестностей выяснилось, что оверлендеры (иностранные путешественники) паркуют машины на территории first Pentecostal church (первая церковь пятидесятников) и хорошо об этом месте отзываются.

Правда стоит это удовольствие не так дешево — 5 долларов за день парковки с машины.

Помимо места для стоянки есть еще вопрос — это таможенный режим. При въезде на границе, таможенники ставят максимально разрешенный срок пребывания два месяца. На все наши просьбы увеличить его до шести месяцев (на столько мы планируем оставить авто до следующего этапа), нам отвечают отказом и советуют ехать в центральную таможню в Дар Эс Саламе.

Пишем длинное официальное письмо от нашей команды, с просьбой разрешить нам парковку до апреля месяца. Точно так мы делали в Эфиопии. В течение дня мы ходим из кабинета в кабинет с просьбой разрешить нам оставить авто на подольше.

После обеда я попадаю на прием к high comissiner, который, выслушав просьбу, сразу отвечает, что это невозможно. Я аккуратно его поправляю, говоря о том, что законодательство допускает пребывание временно ввезенных транспортных средств на срок до одного года, при условии согласия таможенных органов. Чиновник хмурит брови, вновь читает письмо, перезванивает в отдел и просит подойти ближе к концу рабочего дня. За десять минут до закрытия мы получаем вожделенный документ, дающий нам право оставить авто аж до конца августа 2019 года!

То есть на срок, максимально допустимый нашим Carnet de passage.

Отлично! Дело сделано, и мы следующим утром паркуем наши машинки под навесом церковной территории.

Пусть немного отдохнут, ведь дальше будет много работы. Отдых в очень влажном морском климате не пройдет зря. На моем Hiluxе по возвращении мы обнаружим неработающий стартер, проржавевшие диски и нарушенную электрическую проводку.

В марте 2019 года на юго-восточное побережье Африки придет мощный тропический циклон «Идай», принеся огромное количество воды, жертв и разрушений в Мозамбик, Малави и Зимбабве. Некоторые города, в частности Мозабмикская Бейра будут полностью затоплены, реки выйдут из берегов, мосты будут смыты, гравийные участки дороги подвергнутся сильной эрозии, вспыхнут очаги тифа и холеры. А нам в начале апреля придется ехать именно по этим территориям, первая страна на пути следующего, шестого этапа — Мозамбик.
Реальный драйв начнется в следующем этапе)

Продолжение следует…

Все описанные приключения можно увидеть в нашем фильме «По обе стороны экватора»