Алтай — 2020. На обратном пути из Тюнгура…

Это лето мы провели в Горном Алтае, среди красот Ак-Кемского и Кучерлинского озер. В районе Катунского хребта мы были впервые, поэтому за две недели получили море новых впечатлений. Но при этом основательно намерзлись — несмотря на то, что на календаре значился июль, ночи, как на подбор, выпали почти все холодные, из-за чего порой даже уснуть не удавалось.

Поэтому, вернувшись в Тюнгур, мы решили, что имеем полное право немного погреться, не покидая Алтая, разумеется. И на обратном пути в Новосибирск заехали на Красную гору, о чем и собираюсь рассказать. Гора у меня в планах значилась лишь в резерве (если время останется), но тут ее час настал.

Знак триангуляции на западной вершине Красной горы.

01.08.2020 г. Утром покинули Тюнгур и за Усть-Коксой повернули на юго-запад — к Кайтанаку. Хотелось своими глазами увидеть линию на хребте, которую расценивают как волноприбойную линию Уймонского палеоозера.

Пейзаж где-то между Усть-Коксой и Кайтанаком.

Первое упоминание об этом озере связывают с именем профессора Томского университета Василия Васильевич Сапожникова, который в самом конце позапрошлого, то бишь XIX века, одним из первых проводил изучение Горного Алтая. В его труде «Катунь и её истоки» можно встретить следующие слова:

Как ровная поверхность Уймонской степи, так и естественные разрезы почвы по берегам притоков Катуни свидетельствуют об осадочном происхождении ее. Не подлежит сомнению, что эта степь, а также Котандинская и множество других горных степей Алтая когда-то были дном обширных водоемов, которые обсохли, отчасти за счет процесса заиливания, отчасти от прорыва скалистых заграждений, игравших роль плотины.

Фотография В.В. Сапожникова и титульная страница книги «Катунь и ее истоки», изданной в Томске в 1901 году.

За прошедшие сто с лишним лет предположение о древних озерах Алтая получило множество подтверждений, и в том, что они существовали, сомнений у геологов нет. Споры между ними сейчас ведутся о деталях — размерах, времени существования, катастрофичности прорывов и т.д.

В статьях об озере регулярно упоминалось, что наиболее ярко линии выражены у сел Банное и Кайтанак. Линию, действительно, было видно даже в самом селе Кайтанак, правда, там она смотрелась ломаной из-за складок хребта. Но если проехать дальше по дороге почти до Мараловодки и оглянуться назад, то она четко читалась именно прямой линией.

Карта участка возле Кайтанака.

Правда, к моему удивлению, линия оказалась зеленой. До поездки я видел фотографии, но они были черно-белые, и я подсознательно вначале искал черную линию. Но все оказалось логично — за прошедшие тысячи лет на образовавшихся под действием волн скальных полках появился почвенный слой и выросли деревья и кустарники. Поэтому линия и зеленая.

С этой точки у деревни Мараловодка линия читается наиболее полно.

Еще одно сомнение посетило меня вначале — линия казалась наклонной, а не горизонтальной. Но супруга Светлана, имеющая профессиональный глазомер художника, объяснила, что, во-первых, сам гребень хребта идет не горизонтально, что нарушает восприятие, во-вторых, выступы склона тоже сдвигают линию то вперед, то назад от наблюдателя.

Линия крупно.

Конечно, неплохо было бы подняться к самой линии и осмотреть ее вблизи, но было не вполне ясно, как до скалы добраться и насколько легко взбираться по ее склону. Поэтому мы доверились мнению Л. и И. Байгаласовых, которые эти линии в свое время тщательно обследовали. В их статье «К вопросу об уровне и размерах Уймонского палеоозера» говорится: Остатки береговой зоны Уймонского палеоозера представляют собой линейно вытянутые лентовидные уплощенные площадки шириной 5-25 м, в среднем 7-10 м. Их длина в отдельных местах достигает нескольких километров. Также местами они отмечают четко различимые волноприбойные ниши, пещеровидные углубления и другие следы абразивной деятельности палеоозера. Волноприбойные ниши мы ранее довольно хорошо рассмотрели во Вьетнаме, поэтому вполне представляли, как они выглядят.

У В.В. Сапожникова тоже есть описание подобных ниш (правда, он писал не про Кайтанак, а про гранитную гриву у Катандинской степи): … я нашел довольно интересные пустоты в гранитных скалах, в виде широких чаш или котлов… Если справедливо заключение, что вся область, занимающая Уймонскую и Котандинскую степи, а также долину Катуни до Кочурлы и Ак-кема, представляет обсохшее дно большого внутреннего озера, то описанные мною чаши в гранитной породе не обозначают ли верхнего уровня воды в этом озере и не образовались ли они от прибоя волн?

Насмотревшись на зеленую линию и мысленно представив всю толщу воды, которая тут когда-то плескалась, мы вернулись в Кайтанак и там повернули на запад — уже непосредственно в сторону горы Красной. Примерно четыре пятых пути были вполне сносные, даже полный привод включать не пришлось. Мы взобрались на Кайтанакский перевал и долго ехали по склону хребта Ак-Тайга. Дорога постепенно поворачивала к югу. На горизонте появился какой-то хребет со снежниками — позже выяснилось, что это и была Красная (но тогда мы этого не знали).

За Кайтанакским перевалом.

Гора Красная издалека.

Последняя часть дороги оказалась потруднее: крупные камни, скользкие корни, упавшие стволы, промоины и глубокие колеи — всего этого оказалось в достатке, и пробирались мы здесь едва ли не дольше, чем всю первую часть пути. Дорога к озеру оказалась перегорожена забором с полным набором запрещающих знаков. Мы оставили машину перед запертыми воротами и пошли на разведку пешком.

Ворота на территорию рыбопромыслового участка «Красный».

Начальник местного хозяйства Сергей сидел на берегу с приезжими туристами. Он озвучил местный ценник — 500 рублей за сутки пребывания на подведомственной ему территории. Мы заплатили 1000 рублей за два дня, и он вручил нам ключи от ворот.

Народу на берегу было довольно много, хотя в Сети встречались фразы, что это место туристам пока мало известно. Видимо, теперь это уже далеко не так, по крайней мере, шум стоял, как где-нибудь в районе Манжерока или «Бирюзовой Катуни». Сергей показал оставшееся свободным место для стоянки — там уже находились четыре «Патриота» из Новосибирска (два с прицепами). Мы поставили машину за ними, и теперь она своим присутствием доказывала всем, что до Красной горы могут добираться не только УАЗы.

На стоянке у берега.

На берегу располагались беседки для посиделок и трапез, но с озера регулярно налетали порывы ветра и сидеть там было некомфортно. Поэтому трапезничали мы обычно немного подальше — в креслах рядом с костром.

Первое, или Нижнее озеро, расположенное перед горой, было вытянутой формы. Домики и беседки располагались у северной оконечности. С восточного берега, как раз напротив нашей стоянки, в воду вдавался забавный полуостров, в виде креста.

Первое озеро и гора Красная.

Полуостров.

Рядом с нашей стоянкой к стволам кедров была прибита доска с надписью «Хранитель Красной горы». Как мы догадались, она относилась к бурундуку, жившему где-то под корнями. Вернее, к одному из бурундуков, поскольку их там мелькало несколько.

Вывеска над местом жительства бурундуков.

Мы пытались их подкормить, но погрызенные мышью орехи, к сожалению, были брошены у Кучерлинского озера. Сухари, оставленные на пне, зверьки по очереди все же пытались грызть, но без особого энтузиазма. А когда бурундук с сухарем в лапах поворачивался анфас, то становился очень похожим на знаменитую Саблезубую Белку из «Ледникового периода».

С сухарем в зубах.

Когда ветер не волновал поверхность озера, в нем отражались окружающие склоны и лес, а по ночам — из темной воды ярко светила вторая луна.

Луна над озером и в озере.

Видеоролик «Едем к горе Красной»

На дороге к Красной горе вам встретятся крупные камни, скользкие корни, упавшие стволы, промоины и глубокие колеи. Но оно того стоит. Так что, не раздумывайте, поезжайте!

02.08.2020 г. Наши соседи по стоянке днем проводили время за рыбалкой (у них в прицепах были и надувные лодки с мотором), а вечером за коллективными возлияниями. Но нас ни рыба, ни выпивка не интересовали, и мы тратили время на прогулки по окрестностям. Сегодня мы отправились к верхним озерам. Правда, на дворе случайно оказалось воскресенье, и на озера устремилась куча народу. Они не подъезжали к Первому озеру, а сразу поднимались выше, и поляна (на полпути к озерам) была битком набита «хантерами» и «буханками».

Тропа начиналась у северной оконечности Первого озера, некоторое время шла по его восточному берегу, потом уходила в лес. Среди корней сновали бурундуки, среди камней сновали пищухи, над верхушками деревьев сновали какие-то хищные птицы (размерами меньше коршуна, точно видовую принадлежность не определили).

В зоне леса.

Выше по склону высотная поясность горы пребывала в некотором замешательстве — казалось, и лес, и тундра, и альпийские луга здесь дружно делят на всех одну территорию. Во всяком случае, и кедры с елями, и березовый с кедровым стланики, и мхи с лишайниками мирно уживались рядом.

По карте северный (точнее, северо-восточный) склон Красной представлял собой четыре близко расположенных ледниковых кара, в каждом из которых располагалось по одному озеру. На местности кары выглядели не так красиво, как на карте, видимо, с того момента, как здешние ледники растаяли, эрозия сильно поработала над склонами.

Карта Красной горы.

Туристы обычно посещают только два центральных кара, расположенные почти друг над другом. В нижнем из них лежало Второе озеро, оно было бирюзового цвета, снежник у его южного берега спускался к самой воде.

Второе озеро.

Снежник Второго озера (крупно).

Справа от озера из верхнего кара по склону стекал ручей, образуя Верхний каскад небольших водопадов (был еще и Нижний, над Первым озером).

Нижняя часть Верхнего каскада (снимок сделан издалека, на увеличении).

Верхняя часть, ближе к краю кара.

Скальная стенка у ручья была представлена столбчатой отдельностью. Столбы были не столь наглядными, как виденные нами на Камчатке базальтовые. Поэтому вначале я даже засомневался в их происхождении, раздумывая, не могли ли они появиться вследствие выветривания. Но позже, во время прогулки к Четвертому озеру, мы увидели этот же участок горы с запада, и все сомнения отпали — и с противоположной стороны склон выглядел точно так же.

Столбы у ручья.

Столбы крупно.

Столбы с обратной стороны (вид со склона над Первым озером).

То обстоятельство, что склон сложен магматическими породами, а сама Красная смотрится не частью какого-нибудь хребта, а отдельной горой среди равнины, породили в Сети упорный слух, что она — бывший вулкан. Самое поэтичное, что мне попалось: Семь озер, каскадом расположенные в кратерах бывшего вулкана, еще никого не оставили равнодушными. Как тут не восхититься…

Возле столбчатой стенки лежал снежник, дополнительно питающий ручей. Издалека он казался небольшим, но вблизи оказалось, что его нижний край в толщину выше человеческого роста.

Снежник.

У нижнего края снежника

В таком изобилии влаги цветы чувствовали себя комфортно, расцвечивая собой каменный ландшафт. И при подъеме вверх по склону цветы также везде сопровождали нас.

Поднявшись по склону вдоль ручья, мы ступили в верхний кар, к Третьему озеру. Оно было меньше, и не такое интересное, как Второе. Вода в нем была уже не бирюзового, а просто зеленого (при изменении освещения даже болотного) цвета. Но именно из него вытекал ручей, образующий водопады (а из красивого Второго ничего не вытекало).

Третье озеро.

Над обрывом находилась смотровая площадка, откуда открывался прекрасный вид на расположенное внизу Первое озеро.

Первое озеро (со смотровой площадки у Третьего озера).

Мы хотели сразу пройти и к Четвертому озеру, но оказалось, что тропа к нему идет по западному берегу Первого озера, а отсюда сверху хорошего пути нет. Поэтому мы вернулись в лагерь, пообедали, и уже после этого, со свежими силами, отправились на новую прогулку.

Оказалось, что путь к Четвертому озеру начинается сразу за нашей стоянкой. Тропа постепенно взбиралась на склон, и отсюда стал хорошо виден и Нижний каскад водопадов, образованных ручьем Третьего озера.

Нижний каскад водопадов.

На склоне над озером.

Центральный кар Второго озера со стороны.

Примерно за час добрались до Четвертого озера. Оно походило на Второе — тоже было с прозрачной водой бирюзового цвета, и его снежник спускался в воду. Хотя в Сети обещали, что в нем в любую жару плавают льдины, на деле там ничего не плавало. Но мы не расстроились — здесь было очень комфортно и тихо: в отличие от Второго и Третьего озер, где сегодня было тесно от туристов, возле Четвертого были только мы, и никто не мешал нашему единению с природой.

Четвертое озеро.

Снежник у воды.

Прозрачная вода.

Вовремя прогулки вдоль берега нашлось довольно много эпидота. Большую часть представляли другие породы, подвергнувшиеся процессу эпидотизации в зоне контакта. Но в трещинах камней встречался чистый эпидот в виде мелких кристалликов.

Видеоролик «Озера Красной горы»

Озера Красной — наглядный пример компактного расположения различных геоландшафтов на одном отдельно взятом горном склоне. А если проще, то каждое из озер интересно по-своему.

03.08.2020 г. Сегодня мы решили пройтись по самой горе. Если северный склон, выпаханный ледниками, был крутой и обрывистый, то противоположный южный — напротив, был очень пологий, местами становясь вообще горизонтальным. Поэтому, в зависимости от рельефа, мы гуляли то вместе, то раздельно — я старался пройти поближе к обрыву, Светлана — подальше от него, а пологие выходы к краям каров мы проходили вместе. Всего мы пробродили семь часов (с одиннадцати утра до шести вечера).

Начало пути было таким же, как и вчерашняя послеобеденная прогулка — от западного края Первого озера к Четвертому.

Сухой лес на склоне.

С утра в Четвертом озере плавала-таки обещанная льдина. Собственно, и не льдина, и не плавала — это был кусок, отколовшийся от снежника, который ветром прибило к восточному берегу, где он и сел на мель.

«Айсберг» в озере.

Самым большим оказался именно западный кар (Четвертого озера), его мы обходили дольше всего. С западной стороны он начинался отдельными скалами, издалека похожими на зубцы.

Западные зубцы.

Зубец вблизи (перед ним Светлана для масштаба).

В просветах между зубцами можно было рассмотреть озеро сверху. Но тут свирепствовал ветер, и приходилось следить, чтобы неожиданным порывом тебя не сбросило вниз.

Озеро (вид от зубцов).

Но за зубцами нашлась довольно широкая седловина, откуда тоже открывался прекрасный вид. И ветра тут почти не было.

Озеро (вид из седловины за зубцами).

Дальше снова начался подъем по каменистому склону. Кедровый стланик на нем чувствовал себя вполне комфортно, временами казалось, что я угодил в парк бонсаи.

Каменистый подъем вновь сменился широкой седловиной. С этой точки интересно смотрелась скала, похожая на статуи острова Пасхи. Казалось, истукан внимательно вглядывается в воды озера, лежащего внизу.

Истукан над озером.

Снежник у южного края озера крупно.
Видно, что от него откололся еще один «айсберг».

Наконец, Четвертое озеро удалось обойти, и сверху дополнительно открылся край Первого. Теперь можно было вполне наглядно представить, как ледник из кара Четвертого озера сползает туда, где сейчас лежит Первое.

Четвертое и Первое озера вместе.

Красная гора имела три вершины. На западной вершине стоял полуразрушенный деревянный триангуляционный знак. В сочетании с абсолютно плоской поверхностью картина до боли напоминала вершину Каскаснюнчорра, поэтому нас на время даже охватила ностальгия по Хибинам.

От знака открывалась панорама хребтов на юге (какие-то, возможно, уже лежали на казахской территории, какие-то — еще на российской), а на востоке виднелась Белуха (в очень необычном ракурсе, если бы не сам белый цвет, я бы ее не узнал).

Знак триангуляции на западной вершине Красной горы.

Хребты на юге.

Перекусив у подножия триги (бутерброды с паштетом), мы двинулись дальше к востоку — в сторону центральных каров. Отсюда стали видны сразу все три озера — Первое, Второе и Третье, и была хорошо видна разница в их цвете.

Кар Третьего озера.

Три озера одномоментно.

А еще отсюда стали видны небольшие снежники недалеко к юго-востоку от горы и два маленьких озерка рядом с ними. Я отрядил Светлану подойти поближе к этим озерам, а сам отправился в обход каров Третьего и Второго озер.

Дальние снежники.

Малые озера.

Светлана до озер не дошла — оказалось, что они только выглядят близкими, а на деле до них три-четыре километра (а с учетом рельефа и все пять). Поэтому у нас есть только снимки издалека. Тогда Светлана переключилась на цветы, до которых не надо было бежать так далеко.

Ромашки высокогорья.

Я же свою задачу выполнил, поднявшись на среднюю вершину Красной (2471 метр по карте). В отличие от плоской, поросшей травой западной, средняя вершина горы представляла собой сплошной курумник. Отсюда снова можно было разглядеть все три озера одновременно и представить общую картину. Ледники из центральных каров должны были сливаться и уже вместе должны были сползать вниз, присоединяясь к основному — из западного кара, образуя, таким образом, карово-долинный ледник. Там они выпахали небольшую котловину, которую сейчас занимает Первое озеро. Если ледник продвигался и дальше, то, скорее всего, двигался он в сторону нынешнего Бирюксинского болота.

Курумник на вершине горы.

Край верхнего кара со снежниками (над Третьим озером).

Снова все три озера.

Далее путь привел меня к восточному кару, в котором лежало Пятое озеро. Оно было почти правильной круглой формы. От снежника у его берега тоже откалывались куски, словно айсберги от шельфового ледника Антарктиды (с поправкой на масштаб, конечно).

Восточный кар.

Пятое озеро.

И снова «айсберги».

Скорее всего, ледник восточного кара полз вниз «своим путем», ибо присоединиться к собратьям с запада рельеф ему вряд ли позволял.

Пройти дальше напрямую не получилось. Среди березового стланика, на краю заливного луга, бродил крупный черный бык с белой головой. Как бы я не сдвигался в бок, он неизменно поворачивал белую морду в мою сторону. Видимо, он считал этот заливной луг своей законной территорией и собирался дать взбучку конкурентам на сочную траву.

Поэтому мы обошли племенного производителя по очень почтительному кругу, заодно обойдя и третью, восточную вершину Красной (2265 метров по карте). И подобно зубцам, отмечавшим западный край каров, которые мы обходили с утра, восточная оконечность тоже была отмечена останцами.

Восточные зубцы.

Между зубцами и восточной вершиной нашлась и тропа, спускающаяся к Первому озеру.

Спускаемся.

Цветочная поляна.

С Сергеем (начальником хозяйства) поговорили о местной погоде. Хотя оба дня нашего пребывания здесь были солнечными, дожди тут идут довольно часто. Как пожаловался Сергей, поскольку Красная в одиночку возвышается над равниной, все проходящие тучи за нее обязательно цепляются.

Видеоролик «Прогулка по Красной горе»

Обычно туристы, посещающие гору Красную, ограничиваются осмотром трех первых озер, поднимаясь к ним снизу. Но пройти по самой горе и посмотреть на озера и снежники сверху — гораздо интереснее.

04.08.2020 г. Чтобы было проще проехать трудный участок, я дополнительно стравил колеса (до 1,2 атм. спереди и 1,0 сзади). Но даже и без этого, обратная дорога, как всегда, была пройдена быстрее. Мы снова проехали через Усть-Коксу (устроив там очень ранний обед), после чего отправились к селу Банное — хотелось увидеть еще одну водобойную линию и памятник фон Петцу.

Памятник фон Петцу, по описаниям, должен был располагаться километрах в пяти на юг от Банного. Точных координат я нигде найти не смог и даже не знал, на какой стороне от дороги он стоит. Так что мы просто не спеша ехали на юг, поглядывая в окна. Но закончились и пять, и даже шесть километров, а никаких памятников видно не было. Мы развернулись и поехали назад, думая, что где-то его проморгали. И еще более тщательно вглядывались в окружающий пейзаж. Но по-прежнему ничего, похожего на памятник, не попадалось.

По счастью, навстречу попался автомобиль с местными жителями. Из трех женщин, ехавших в нем, про памятник знала только одна. Оказалось, что вдоль дороги мы его искали напрасно, он находился в стороне. Следовало свернуть к северу, преодолеть пару бродов (через ручьи, или маленькие речки Колчулу и Аксаз), и уже там, за лесом, искать нужный объект. Понятно, что без такой подсказки мы бы его в жизни не нашли. Позже, внимательно разглядывая карту ГГЦ, я понял, что памятник там все же был обозначен, но мелкий значок в стороне от дороги мое внимание ранее не привлек (координаты: 50° 26,62' N и 84° 49,802' E).

Карта участка южнее села Банное.

Памятник стоял на свежескошенном поле. Он представлял собой усеченную пирамиду из серо-зеленого камня. Надпись на плите гласила, что здесь покоится прах геолога Германа фон Петца, погибшего в июле 1908 года при переправе через реку Банную во время научных изысканий. Так что, фактически, это был даже не памятник, а надгробие.

При нас Банная выглядела очень спокойной и даже мелкой рекой, но в статье из журнала «Природные ресурсы Горного Алтая» приводятся данные, что в 1908 году после продолжительных дождей река разлилась, местами достигнув глубины в 1,5 метра. Во время переправы лошадь геолога упала, и быстрое течение увлекло фон Петца вниз по реке, ударяя о камни. Памятник изготовили на Колыванской шлифовальной фабрике (мы на ней были в 2014). За прошедшие сто лет памятник был частично разрушен и забыт. Но в 2008 г. его отреставрировали. В России не так уж много памятников геологам (тем более, дореволюционного времени), а на Алтае — это вообще единственный.

На обратном пути к селу мы остановились на прижиме — здесь отрог хребта подходил почти вплотную к реке. Породы были очень похожи на виденные нами на прижимах Кумира в зонах смятия и рассланцевания.

В зоне рассланцевания.

Пачки слоев.

Микроскладки.

Двигаясь дальше к селу, мы увидели и водобойную линию. Она читалась не так явно, как у Кайтанака. Скорее всего, если бы кайтанакскую линию мы до этого не увидели, то здешнюю даже бы за таковую и не признали.

Карта района села Банное.

Линия на хребте за селом.

Линия крупнее.

По вопросу, относится ли эта линия, как и кайтанакская, к Уймонскому палеоозеру, среди геологов согласия нет. Собственно, все зависит от того, насколько высокой изобразить плотину, созданную Ак-Кемским ледником на Катуни. Одни рисуют ее до полукилометра в высоту, и их озеро доходит на западе почти до Усть-Кана. У других плотина раза в два поскромнее, и их Уймонское озеро занимает только Уймонскую котловину, а западнее его располагается отдельное, Абайское озеро. Надеюсь, со временем ученые между собой договорятся, и мы получим стройную непротиворечивую теорию.

Пень, породивший новую жизнь (из увиденного по пути).

Лесные цветы.

У русла Банной нам попались интересные разноцветные окатыши. Последний раз мы собирали гальку на берегу лет эдак десять назад на Катуни. Но почему бы не тряхнуть стариной?

Разноцветная галька с берега Банной.

Сама атмосфера села нам очень понравилась. Было очень тихо, лишь мычание стада иногда нарушало эту тишину, да негромко журчала река. На берегу возле моста лежал замечательный пень, который можно было использовать в качестве кресла. Возле моста жило множество трясогузок, которые непрерывно летали и прыгали вокруг, и все в основном парами. Мы даже про себя назвали его мостом Трясогузок.

В «кресле» у моста Трясогузок.

Светлана сказала, что местная пасторальная атмосфера очень напоминает ей село Черновое (где мы останавливались в 2014-м) — полное спокойствие, свежий воздух и замечательный сон. Мы даже всерьез пообсуждали вопрос о том, чтобы пожить тут на пенсии.

Деревенская пастораль.

Луговые цветы.

Еловые «гребешки» на склонах.

Видеоролик «Каир-Кумский минор»

У села Банного на вас непременно снизойдет лирическое настроение, хотите вы того, или нет. Так что не сопротивляйтесь.

05.08.2020 г. Утром нас разбудили трясогузки, принявшиеся прыгать по крыше автомобиля. Мы поспешили позавтракать, пока стадо было еще далеко и не привело за собой всяких жужжащих насекомых.

В Усть-Кане остановились у Белого Камня. Светлана планировала поискать травертины, я — посидеть с видеокамерой в ожидании появления местной живности. Я знал, что возле Камня можно спокойно поснимать сусликов — за нынешнюю поездку еще ни один из них мне в кадр не попал, хотя шныряли они везде во множестве и через дорогу перебегали регулярно, высоко задрав хвосты.

Возле начала лестницы к пещере обнаружилась колония ласточек. Прежде я их там не видел — или внимания не обращал, или они недавно поселились. Гнезда прилепились к вертикальной скале, и птицы регулярно подлетали к ним, а потом вновь отправлялись в полет. Когда рядом пролетали коршуны (а они делали это регулярно, патрулируя территорию вокруг скалы), ласточки приходили в сильное возбуждение и начинали метаться вокруг хищников.

Ласточкины гнезда на Белом Камне.

Хотя места в небе было предостаточно, но маршруты разных коршунов периодически пересекались в какой-нибудь точке, и тогда большие птицы начинали хлопать крыльями и выпускать когти навстречу друг другу. Но до настоящей схватки дело никогда не доходило, и, совершив пару оборотов вокруг «общего центра тяжести», хищники разлетались в стороны.

Некоторым тесно в бескрайнем небе.

Сусликов, как и ожидалось, было в достатке, так что я вдоволь их наснимал.

Пара сусликов у норы под камнем.

Светлана тем временем нашла травертин, который откладывался не только в виде пористого туфа, но и в виде полосатого пещерного (он же кальцитовый, он же мраморный) оникса, причем слои того и другого чередовались — видимо, менялись условия, в которых происходило отложение минерала из водного раствора. Обломки лежали как раз под тем участком скалы, в котором находилась Усть-Канская пещера (возможно, именно в пещере натеки когда-то и образовались).

Видеоролик «Беспокойные жители Белого Камня»

Обычно туристы, оказываясь у Белого Камня, сразу поднимаются по лестнице, чтобы посмотреть на пещеру и окинуть взглядом долину Чарыша с высоты. Но в этом году мы не стали подниматься наверх, а наоборот, остались у подножия скалы, чтобы поближе познакомиться с ее обитателями.

Собственно, на этом рассказ и заканчивается. Мы возвращались домой, увозя с собой незабываемые впечатления о новых замечательных местах Алтая. И немного удивлялись сами себе, почему мы там не побывали раньше?

Но всегда лучше поздно, чем никогда…