Португалия

Предыдущие главы здесь: Испания.

Глава 7.

Португалия... Это почти как Испания. Почти совсем Испания, только Португалия.

Именно такими были мои познания, а точнее сказать — заблуждения об этой стране. Мы поехали туда, не ожидая увидеть никаких разительных отличий этого небольшого государства от своего старшего соседа — ни этнических, ни, тем более, климатических. Всё-таки иногда так приятно ошибиться.

Португалия — одна из беднейших стран Европы, а мы не раз замечали, что именно в беднейших странах внедряются какие-то суперсовременные нанотехнологии на уровне инфраструктуры. С одной стороны, это обусловлено тем, что когда у тебя ничего нет, начать использовать новую технологию с нуля проще, чем перестраивать пусть старую, но уже имеющуюся и надёжную систему; с другой — когда ты гол, как сокол, тебе обязательно хочется нацепить на себя дорогое украшение, чтобы показать окружающим, что не так уж всё у тебя и плохо.

Здесь это проявилось в организации оплаты дорог. На въезде в страну установлены терминалы системы EasyToll: камера снимает номер машины, ты засовываешь в этот терминал кредитную карту, и всё, твоя машина привязана к кредитке и деньги за пользование дорогами будут списываться автоматически. Никаких пунктов оплаты, никаких виньеток и транспондеров. На словах выглядит красиво, но, припоминая белорусский опыт внедрения подобной технологии, я подозревал, что работать оно будет из рук вон плохо. Так и получилось — за всё время, проведённое нами в Португалии, списания произошли лишь четырежды, что явно не соответствовало объёмам наших перемещений. Всё-таки иногда лучшее — враг хорошего.

Я уже упоминал о том, что хронология этого рассказа не всегда соответствует действительной; в Португалию мы поехали между Севильей и Мадридом, и сейчас это важно для понимания некоторых особенностей нашего восприятия новой страны.

Остановившись на заправке и решив немного перекусить, мы привычно расположились на летней террасе кафе, и внезапно почувствовали что-то новое, непривычное. Нам было... Нет,

я не знаю, как правильно назвать ощущение, когда перемещаешься из Севильи с температурой +53° на заправку в районе Фару с температурой +30°. С одной стороны, нельзя сказать «холодно», потому что это не холодно, а очень даже жарко, а с другой — начинаешь понимать, что, в общем-то, хотелось бы потеплее. К тому же, на той заправке было довольно ветрено, но в тот момент мы списали это на локальную климатическую аномалию, ещё не подозревая, что ветер станет неизменным спутником этого этапа нашего путешествия.

Мы направлялись к городку Алжезур в регионе Алгарве. На самом деле, я до сих пор не знаю, как правильно произносится название этого города по-русски: местные говорят «Алжезур», а в многочисленных русскоязычных источниках встречается написание «Альезур». Но это не имело значения; важно было, что расположен этот городок совсем рядом с берегом океана.

Хотя это и не было нашим первым посещением побережья Атлантического океана, но все предыдущие визиты к нему были географически ограничены всякими заливами-проливами; мы ни разу не стояли на берегу океана так, чтобы ближайшей землёй впереди нас была Северная Америка. И, едва заселившись в наше жилище, о котором я по такому случаю расскажу чуть позже, мы рванули в посёлок Vale da Telha, чтобы восполнить этот пробел как можно скорее.

И... Это нельзя описать словами. Огромные куски камня, обрушившиеся в океан тысячи лет назад, песчаные пляжи, на которые не ступала нога человека, доступные только птицам, потому что со всех сторон их окружают неприступные отвесные скалы, и ветер. Именно в этот момент мы поняли, откуда дует, и осознали, что дуть, видимо, не перестанет. Никогда.

Полные впечатлений, мы сразу же поехали вдоль береговой линии, чтобы заглянуть в каждую доступную точку, откуда видно океан, а я, тем временем, расскажу о нашем жилище.

В Португалии распространён такой формат жилья, как «Quinta». Вряд ли я смогу предложить точный перевод на русский по причине полного незнания португальского, но это нечто среднее между фермой и усадьбой. Владельцы многих quinta сдают домики на своей территории, и в одном из таких домиков мы и разместились.

Это было очень атмосферное жилище — из тех, в которых здорово остановиться на недельку, но ты приходишь в ужас от мысли о постоянном проживании в таком месте. Низкие потолки, маленькие окна, которые даже днём не пропускают достаточно света, скрипучая деревянная мебель родом из прошлого века... Всё это создавало прекрасную атмосферу для погружения, а дополняли её пробковое дерево, растущее прямо рядом с домом, и угольный гриль на заднем дворе.

Грилем я пользовался ежедневно. Даже если мы возвращались после наших прогулок уставшие и валились с ног, а на улице была уже ночь — я всё равно разжигал гриль и жарил на нём мясо. В Португалии абсолютно любое мясо, любой полуфабрикат, купленный в обычном супермаркете, невыразимо божественен на вкус.

Конечно, у такого жилья не могло не быть недостатков, и Ксюша, как водится, обнаружила главный из них довольно быстро. Им не впервые для нас стали насекомые.

Насекомые представляют собой серьёзную проблему, ну, по крайней мере, для некоторых из нас. Были случаи, когда нам приходилось покидать забронированное жильё и искать новое именно из-за насекомых, и потому я встревожился не на шутку, когда в домике были обнаружены сразу несколько видов шестиногих жильцов, а герметизация помещения не представлялась возможной — одна только щель под входной дверью позволяла проникнуть в помещение небольшому котёнку, не говоря уже о муравьях и жуках. Но, как обычно, прежде чем поддаваться панике, мы должны были попытаться решить проблему.

Мы поехали в супермаркет в Алжезуре, чтобы купить что-нибудь от насекомых. Мы часто покупали всякие средства вроде разрекламированных Raid и Combat, и прекрасно знаем, что помогают они приблизительно на два часа после обработки, причём сам ты в течение этих двух часов пользоваться помещением не можешь из-за запаха этих средств. В поисках чего-нибудь действенного мы ходили по супермаркету, попутно разглядывая местную публику, основу которой составляли усато-бородатые серфингисты. От них не всегда хорошо пахло, они были одеты во что-то нелепое, и было видно, что употребление в пищу покупаемой в супермаркете еды они полагают досадной обязанностью, невовремя прерывающей их занятие сёрфингом.

Весь персонал супермаркета сносно говорил по-английски, и это было удивительно на фоне соседки-Испании, где англоговорящего продавца ещё нужно было поискать. Позже мы выяснили, что магазины Португалии делятся на два типа: магазины для туристов и магазины для местных. Никакого формального разделения, конечно, нет, но исторически сложилось так, что местные нечасто ходят в крупные сетевые супермаркеты, а туристы не ходят куда-то туда, куда ходят местные, и даже само расположение магазинов для местных туристам неочевидно, так что супермаркетам приходится осваивать туристический рынок и нанимать англоговорящих продавцов.

Мы, наконец, нашли отдел со средствами от насекомых, который предлагал обширный выбор, вполне соответствовавший местности, в которой мы оказались, и среди всех этих неработающих средств с яркими этикетками обнаружили кое-что интересное. Внушительная литровая бутыль с обычным пульверизатором вместо аэрозольного баллона была больше похожа на промышленную химию, а не на бытовую, и со своей этикетки обещала нам по-португальски, что при правильном однократном применении мы не встретим ни одного насекомого в течение полугода. Нам ничего не оставалось, кроме как довериться своему чутью, и мы взяли сразу две, на всякий случай.

Надо ли говорить, что это чудодейственное средство действительно избавило нас от насекомых на весь срок нашего пребывания. Одну из бутылок, которую мы так и не начали, мы теперь возим с собой на случай возникновения всяких непредвиденных обстоятельств, и можем быть спокойны относительно насекомых. Жаль, что такое крутое средство из всех стран, посещённых нами, мы нашли только в Португалии, но, с другой стороны — прекрасный повод вернуться туда, когда оно кончится.

Последняя деталь, которой я хотел бы поделиться относительно нашего проживания в quinta, это обслуживающий персонал, состоявший из одной женщины-украинки. Сначала я счёл это забавным — приехать за пять тысяч километров и обнаружить русскоговорящую домработницу, но затем подумал, что это всё-таки больше печально, нежели забавно. Португальцы, вторая по бедности нация Евросоюза, нанимают уборщиками украинцев.

Пытаясь вытянуть читателя из болота моего словестного недержания, напомню, что про наше жильё я рассказывал в качестве отступления, пока мы перемещаемся между различными точками атлантического побережья. Мы ехали и ехали, изредка останавливаясь в небольших ресторанчиках, тоже явно ориентированных не на местных жителей, чтобы съесть чего-нибудь удивительно вкусного. За всё время в Португалии не могу припомнить ни одного раза, чтобы еда не была потрясающе вкусной, включая случаи поедания уличного фаст-фуда. А в ресторанах на берегу океана вы всегда рискуете получить предложение, от которого невозможно будет отказаться. Сидите вы, едите что-нибудь заказанное, а тут подходит официант с подносом, на котором лежит свежая рыба, и говорит: «Не желают ли синьор и синьорита рыбки откушать? Вот только что поймали, на поднос — и сразу к вам. Вот это — рыба-меч, а вот это — фиг знает, как оно называется». И ты заказываешь эту, которая фиг знает как называется, и она оказывается настолько вкусной, что ты немедля просишь выяснить, как же она всё-таки называется, и тебе передают ответ от повара, но он тебе ничем не помогает, потому что на русский это название не переводится ровным счётом никак. Ну не знает русская ихтиология такой рыбы, и всё тут.

Нашему пути, по доброй традиции, нужна была какая-нибудь цель, и мы избрали в качестве цели поиск тех самых сёрферов, не слишком бритых и не слишком мытых, но на сей раз мы искали их в целях фотографирования, поэтому они должны были найтись на досках и в океане, а не в супермаркете. Различных пляжей нам попадалось множество, но с сёрферами как-то не везло: всё время натыкались на каких-то сёрферов-школьников, которые плавали на досках на пузе вслед за инструктором.

В азарте наших поисков мы не заметили, как доехали до Сагреша. Там мы нашли сувенирный магазин, который специализировался на посуде; собственно, посуда нас не интересовала, но магазин был так интересно оформлен, что мы решили зайти.

Удивительно, какие вещи можно порой обнаружить в португальском сувенирном магазине. Помимо гор собственно посуды и различных керамических изделий, в магазине обнаружилась полка, забитая книгами со всех уголков света, причём книги были новыми, а их расположение было абсолютно беспорядочным. Здесь была японская манга, сборники каких-то испанских рассказов, пара русских книг и какая-то брошюра, насколько я могу судить, на вьетнамском. Я бы не смог уйти оттуда с пустыми руками, но легко отделался, найдя «Bullshit Bingo» Грэхема Эдмондса по цене около трёх евро.

Но этот прекрасный магазинчик — не единственная достопримечательность Сагреша. Совсем неподалёку расположен мыс Сан-Висенти, самый юго-западный мыс Европы. Именно находясь там, мы окончательно поняли, что с ветром надо что-то решать, потому что простудиться в тридцатиградусную жару было бы и смешно, и грустно. И, как это обычно и бывает, прямо на мысе стоят продавцы-лоточники, которые торгуют тёплыми вязаными кофтами из шерсти каких-то специальных португальских овец. Я так и не понял, чем эти овцы отличаются ото всех остальных овец, но кофты выглядели совершенно не кустарно, а вовсе даже наоборот, и, к тому же, довольно аутентично для данной местности, а цена была смешной, и мы купили сразу две. Сейчас я уже точно могу сказать, что мы не прогадали — эти кофты выручали нас всё то время, что мы были в Португалии, а после — согревали московской холодной весной, и до сих пор они выглядят как новые.

Сёрферы всё скрывались от нас, нам была необходима небольшая смена впечатлений, и мы поехали в Лагош. И, уже привычные к португальскому климату, конечно же, взяли с собой кофты. Мы были совершенно не готовы к очередному сюрпризу Португалии.

Лагош находится на южном побережье. Сюда не долетают ветра, свирепствующие на западе, и +30° в Лагоше — это очень, очень жарко. Можно было бы списать на разную погоду в разные дни, но мы, чёрт побери, выехали из Алжезура, где были всё те же +30°, и там это довольно прохладно, полчаса пути — и мы буквально плавимся от жары.

Нам пришлось заходить в магазины. В них есть кондиционеры, и в совсем не богатой Португалии эти недешёвые девайсы вряд ли установлены из заботы о персонале точки продаж; все прекрасно понимают, куда побегут прятаться очумевшие от жары туристы.

Так мы стали обладателями некоторого количества элементов гардероба. Должен сказать, что то, что мы купили, нам очень понравилось по качеству, хотя по цене, скорее, было похоже на какую-нибудь Италию, чем на одну из беднейших стран ЕС, но, я напоминаю, никто не отменял деления на магазины для местных и не местных.

В Лагоше мы зашли в винный магазин. Конечно, к тому времени мы уже прожили в Португалии пару дней, и хорошо осознавали, чем настоящий португальский портвейн отличается от португальского портвейна, продающегося в России, но в винном магазине важно не это. В винном магазине важен продавец.

Если вы открываете винный магазин, вы можете поступить по-разному. Вы можете посадить за кассу бабушку-продавщицу или девочку-студентку. Обе будут исправно выбивать чеки, но не будут продавать. Вы также можете нанять сомелье. Он, несомненно, будет продавать, но у большинства из них есть диплом какой-нибудь винной академии, и из-за этого у них круглосуточно такое сложное лицо, что меня от них тошнит. И, в конце концов, вы можете сами встать за эту чёртову кассу, и просто заниматься тем, что вам нравится — закупать вино, изучать вино, продавать вино. Как вы, наверное, уже поняли, магазин, в который мы попали, относился к последнему классу.

Увидев, что мы не просто зашли купить что-нибудь по рекомендации, а действительно интересуемся регионами, рецептурами и вот этим всем, владелец магазина воспылал к нам моментальной страстью и принялся рассказывать обо всех тонкостях португальского виноделия. Он выдёргивал бутылки из задних рядов и, любовно обнимая их, рассказывал, какие из них он пил на свои дни рожденья, какие хороши на каждый день, а какие — на особый случай. Его коронная фраза звучала так: «Да, вы выбрали очень хорошее вино, но если вы доплатите всего два с половиной евро, вы можете взять вот это вино, намного лучше!»

В результате мы стали обладателями некоторого количества бутылок, среди которых были такие экземпляры, как, например, портвейн двадцатипятилетней выдержки. Представляю, как волосы встают дыбом на голове читателя, когда он представляет стоимость всего этого, и спешу разочаровать его и одновременно прорекламировать винную промышленность Португалии — самая дорогая бутылка обошлась нам в 27 евро.

Последним, хотя и печальным, но обязательным замечанием о винах Португалии будет то, что ни одну из приобретённых нами марок вина мы впоследствии не смогли найти в России.

Глава 8.

На дорогах Португалии, как проезже-автомобильных, так и непролазно-пешеходных, нам встречалось большое количество велосипедистов. Двухколёсные всех возрастов сновали туда-сюда, часто вызывая нашу зависть тем, что могли остановиться у красивого вида, где не было автомобильной парковки, и доехать в места, дойти до которых пешком потребовало бы немалого количества времени. И в какой-то момент мы решили освежить наши навыки управления этими, с позволения сказать, транспортными средствами, чтобы обследовать ранее недоступные нам окрестности Алжезура.

Я без труда нашёл сайт, который на хорошем английском языке предлагал недорогую аренду горных велосипедов в нашем районе, и мы решили навестить это место заранее, чтобы договориться об аренде.

Место оказалось обычным жилым домом, владела которым, как выяснилась, семья немцев, переехавших в Португалию, видимо, в поисках спокойствия и умиротворения, и должен сказать, что в этом смысле Португалия была, наверное, самым лучшим выбором. В начале мы общались с главой семейства по-деловому, спрашивали об условиях аренды и ценах, и он не проявлял большого интереса к личностям очередных своих клиентов. Но в какой-то момент он обратил внимание на номера нашей машины и глаза его буквально полезли на лоб; мы были немедленно приглашены к столу на кофе с целью рассказа о нашем путешествии и о России, а сам он тем временем фотографировал нашу машину и размещал в своём фейсбуке пост о том, как двое безумных русских проехали 5000 километров, чтобы арендовать у него велосипеды.

В результате этих тёплых посиделок, во время которых семейство узнало множество подробностей о России, а мы — о жизни в Португалии, мы договорились, что через два дня приедем в полной боевой экипировке, готовые к велосипедному приключению продолжительностью 12 часов, что являлось максимумом для однодневной аренды — дальше оплата шла уже посуточно.

Как водится, нашей полной боевой экипировкой были шорты, футболки, и кроссовки. Я ненавижу уродливые велосипедные шлемы, и готов отстаивать моё суверенное право разбить свою дурную башку об дерево, если мне того захочется. Для велотрипа нами были выбраны некоторые из участков туристического маршрута Rota Vicentina. Всего в этот маршрут входит 400 километров дорог различной проезжести и проходимости, и мы не составляли какого-то определённого плана передвижения, ограничившись общими формулировками типа «прокатимся вдоль океана», «залезем куда-нибудь повыше», и тому подобное; также я, вопреки своим привычкам, не проанализировал предварительно карту местности и её топографию, что оказалось первой из стратегических ошибок этого мероприятия.

Второй из таких ошибок стало отсутствие пробного заезда. Мы оба не сидели на горных велосипедах много лет, и, несмотря на то, что раньше я перебирал заднюю кассету с закрытыми глазами, предположение о том, что знания о велосипедах невозможно утратить так же, как нельзя разучиться ездить на нём, оказалось частично ошибочным. Выяснилось, что инженерное знание утратить, действительно, нельзя, а вот подзабыть практические аспекты очень даже можно.

В начале поездки память начала возвращаться ко мне, и в первые полчаса вернулась полностью. Я вспомнил, как долго я подбирал подходящее седло к своему первому горному велосипеду, потому что ни одно из стоковых сёдел и ни одна из предлагаемых крупными производителями замен совершенно не согласовывались с индивидуальными особенностями моих тазовых костей. Большую часть этого португальского велотрипа я провёл в положении «над седлом», и, несмотря на это, потом ещё пару дней не мог нормально сесть даже на мягкий диван. Я также вспомнил, что вылет руля подбирается в зависимости от роста наездника, а вылет на моём велосипеде был, похоже, рассчитан на циркового жирафа не менее шести метров ростом, в результате чего я практически лежал на руле, я сверху меня придавливал к раме тяжеленный рюкзак.

К счастью, Ксюша, хотя и не знала никаких инженерно-технических подробностей строения велосипедов, благодаря женской интуиции смогла подобрать себе значительно более подходящий под неё велосипед, поэтому по крайней мере один член нашей экспедиции был полностью дееспособен, что, в итоге, и заставило нас продолжить нашу милую прогулку.

Дорожки Rota Vicentina уводили нас всё дальше, и в какой-то момент мы увидели внизу прекрасный и почти пустой каменистый пляж, на который мы просто обязаны были спуститься, чтобы сфотографировать нас, и велосипеды, и океан, и вот это всё. Дорога вниз заставила меня почувствовать себя настоящим даунхильщиком, приходилось очень чутко работать обоими тормозами и справляться с постоянными срывами в занос заднего колеса, но в итоге цель была достигнута, и мы отлично провели время на этом каменном пляже, после чего пришло время подняться обратно по другому склону и обследовать продолжение береговой линии.

Именно этот подъём поставил под сомнение успех всей операции. В процессе подъёма я выяснил некоторые подробности физических процессов, происходивших между дорогой, велосипедом, и его наездником, которые были неочевидны для тех, кто ранее не выезжал на горных велосипедах за пределы Московской области.

Во-первых, уклон подъёма был таков, что на самой низкой передаче приходилось вкручивать практически на износ, с опасностью растянуть мышцы и закончить на этом маршрут.

Во-вторых, этот чёртов рюкзак на подъёме смещал центр масс таким образом, что заднее колесо при слишком интенсивном вкручивании пробуксовывало, я падал с велосипеда, и продолжить подъём на нём не представлялось возможным, так как стартовать в такую гору не получалось совершенно никак. В это, конечно, внёсло свою лепту и покрытие этих дорог — каменный щебень, вылетавший из-под колёс и уносивший с собой большую часть сцепления колеса с поверхностью.

В-третьих, оказалось, что вокруг довольно жарко. Не знаю, куда вдруг делся весь этот португальский ветер, но в тот день нам казалось, что его нет вообще.

С горем пополам мы добрались до вершины подъёма, причём большую его часть мы преодолели пешком с велосипедами в руках. К счастью, мы имели достаточно опыта в области мазохизма и самоистязания, чтобы взять с собой большое количество воды, но, тем не менее, именно в этот момент кем-то из нас была впервые высказана мысль сдать велосипеды раньше окончания срока аренды. Но немного передохнув и переведя дух мы решили, что сдаваться — это не про нас, и продолжили свой путь к Vale da Telha, посёлку, ставшему нашим первым местом знакомства с настоящим океаном. К тому времени наш приблизительный план уже приобрёл какие-то более конкретные очертания, в соответствии с которыми мы должны были доехать до Vale da Telha, и оттуда начинать движение в обратном направлении. Никаких рациональных объяснений этот план не имел, просто «Vale da Telha» было единственным известным нам названием близлежащего населённого пункта кроме, собственно, Алжезура.

Если бы меня попросили описать следующие часы наших приключений подробно, я бы сделал это в стиле военной хроники, противоборствующими сторонами в которой были бы Человек и Природа. Бесконечные подъёмы с невероятными уклонами, бесконечные спуски с камнями и щебнем, которые не давали насладиться чувством, когда ты после длинного подъёма скатываешься вниз практически в свободном падении, которые заставляли аккуратно тормозить обоими тормозами и держать ноги поближе к земле на случай падения, и солнце, солнце, солнце. К середине пути мы выпили по два литра воды каждый, и наши запасы подошли к концу. На наше счастье, после очередного спуска мы обнаружили небольшой населённый пункт на берегу океана, и там даже были всякие кафе, в одном из которых мы остановились и, кажется, даже что-то съели, хотя сейчас я не могу утверждать этого точно — события того дня предстают мне, покрытые толстым слоем туманной пелены. Там же мы восполнили запасы воды и двинулись дальше, вверх.

Впечатления, оставшиеся от этого дня, я не забуду никогда. С одной стороны — ужасное напряжение, состояние на грани теплового удара, многие моменты, когда я хотел сбросить велосипед со скалы в океан, и ещё, не могу не отметить, что все эти часы меня сопровождала невыносимая боль в заднице. За время нашего пути я не раз думал, что было бы, если бы посреди пустыни я бы встретил изобретателя этого седла, а в руках у меня было бы это самое седло. Вы вряд ли сможете представить себе всё разнообразие вариантов, которые приходили мне в голову.

С другой стороны — эти бескрайние пляжи, на которых не было никого кроме нас, и виды с отвесных скал, нависающих над океаном, придавали нам сил и заставляли двигаться дальше, чтобы увидеть ещё больше этой природной красоты, до которой нельзя доехать на машине и крайне сложно дойти пешком. Один раз нас обогнал скутер. «Мошенник!» — заорал я на него и погрозил вслед кулаком. Впрочем, мои реакции к тому времени были сильно заторможены, и сделал я это тогда, когда скутерист уже скрылся за горизонтом.

В конце концов, мы доехали до мыса у Vale da Telha, бросили велосипеды, которые мы к тому времени уже дружно ненавидели, на землю, и пошли смотреть на океан.

Но на сей раз океана мы не увидели. Над ним собрался настолько плотный туман, что водной поверхности не было видно совсем, хотя её было хорошо слышно, что создавало совершенно сюрреалистичное ощущение. Мы фотографировали всё, что поддавалось фотографированию, снимали видео, в общем, старались выполнить максимальное количество действий, не связанных с кручением педалей, и растянуть эти действия на как можно большее количество времени.

Наше самоистязание продолжалось к тому времени уже восемь часов, и мы решили, что пора начинать двигаться обратно, выбрав для этого самый простой вариант — проехать насквозь Vale da Telha и выехать на главную автомобильную дорогу, проходящую через этот регион.

Надо сказать, что в этой поездке я чувствовал себя спокойно и уверенно благодаря тому, что видел, как слаженно работает туристическая инфраструктура Португалии, и не сомневался, что в случае чего мы сможем просто позвонить в полицию и сказать, что двое туристов нуждаются в помощи. И поэтому, когда мы проезжали Vale da Telha, и у меня одновременно отказали обе ноги, и я упал на раму и завалился вместе с велосипедом набок, я даже не особенно испугался. Просто отметил про себя, что восемь часов катания «над седлом» не могли пройти даром для ног, которые в какой-то момент просто отказались функционировать. Самыми неприятными были несколько секунд, когда я осознавал, что у меня теперь есть какие-то части тела, которыми я не управляю, чего со мной раньше не случалось, исключая перелом руки тридцатилетней давности, о котором я мало что помню.

К счастью, обошлось без полиции. По счастливой случайности свалился я недалеко от местного супермаркета, и, пока мы добрели до него, купили воды и выпили её, я немного отошёл, выразив желание продолжать путь, тем более, что дальше он шёл под небольшой уклон вниз. В итоге мы выбрались на трассу с автомобильным движением и покатили к месту, где мы должны были вернуть велосипеды.

Я, знаете, терпеть не могу, когда я еду на машине, а впереди возникает велосипедист. Ну, не всегда, а только если он в спандексе и шлеме. Многие десятки тысяч километров мы проехали по Европе, и паттерны поведения различных транспортных средств можем предсказать в момент установления визуального контакта. Если это дедушка в польской деревне, который едет на велосипеде за молоком в магазин — он, услышав машину, примет вправо, чтобы пропустить её, а если это итальянский велоспортсмен в спандексе, шлеме и зеркальных очках — он будет ехать строго посередине полосы, полностью игнорируя внешние раздражители, пока вы сами не изыщете возможность обогнать его. Правда, на горном серпантине такой возможности может не появиться тридцать километров пути подряд, но итальянского велоспортсмена это совершенно не волнует.

В тот день мы сами были такими итальянскими велоспортсменами, только без спандекса, шлема и очков. Руки не слушались совершенно и предательски дрожали при любой нагрузке на любую другую часть организма, поэтому по ровному асфальту региональной дороги мы ехали по траектории, образующей причудливые волны. К счастью, мы вряд ли серьёзно помешали хоть кому-нибудь, ведь за время обратного пути нас объехало всего несколько машин.

Встречавший нас наш португало-немецкий знакомый был в приподнятом настроении.

— Ну как? — спросил он.
— Хорошо... — пытаясь отдышаться, отвечали мы. — Хорошо, но... очень... тяжело...

На это он хохотнул и сделал широкий жест, показывая вершины окружавших нас скал и холмов.
— Тяжело? Посмотрите вокруг! Посмотрите! Конечно, само собой это тяжело!

Мы вернулись домой на машине, которую я вёл со скоростью около 20 км/ч. Там, лёжа на животе и поставив перед собой ноутбук (поза, которая за следующие три дня стала для меня весьма привычной), я дрожащими руками подсчитал при помощи карт, мы проехали за этот день жалкие 30 километров.

Конечно, это не точная цифра. Несмотря на то, что я хорошо запоминаю маршруты и воспроизвожу их по карте, это значение не учитывает перепады высот; иначе говоря, расчётный маршрут на карте был проложен не по реальной местности, а по её проекции на плоскость, а я был не в состоянии искать топографические данные и считать тангенсы. Но, тем не менее, если учесть, что вряд ли мы преодолевали уклоны круче 12%, эта непозволительно маленькая для велопробега продолжительностью 9,5 часов цифра, вероятно, довольно близка к действительности.

В этот момент мы клятвенно пообещали друг другу никогда больше не брать напрокат горные велосипеды. Вот если мы когда-нибудь будем жить в горной местности, заниматься этим на постоянной основе, запишемся в какой-нибудь локальный клуб анонимных мазохистов-веломанов, тогда — да, а до этого — ни-ни. Тогда мы ещё не могли знать, что нарушим наше обещание менее, чем через год.

Через несколько дней, когда мы отошли ото всего этого, Ксюша спросила меня, готов ли я повторить этот незабываемый день, с этими пустыми океанскими пляжами и скалами, где мы большую часть времени были в одиночестве, и я, подумав, ответил, что да, готов.

Но на квадроцикле.

Глава 9.

Имея привычку намечать какую-то цель нашего путешествия, достижение которой означало бы полный успех предприятия, мы, в отличие от других наших поездок, были лишены необходимости эту цель искать. В случае Португалии выбор был слишком очевиден.

Мыс Рока — самая западная точка Евразии. Это самый дальний из всех возможных уголков, в которые автопутешественник имеет возможность приехать на своих колёсах, не переправляясь на паромах, по железным дорогам и по воздуху.

Дорога была неблизкой, но когда нас это пугало. Выехав пораньше, мы безо всяких приключений добрались до мыса, оказавшегося ожидаемо популярным туристическим местом. При подъезде к мысу встречается большое количество всяких заведений палаточно-киоскового типа, среди которых мне запомнился фаст-фуд под названием «Последний хот-дог до самой Америки», и меня восхищало то, что это название было совершенно правдивым; правда, хот-дог мы так и не съели. На парковке я постарался занять положение как можно ближе к краю Евразийского континента, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что мы заехали так далеко, как только можно.

Сам мыс вряд ли отличался от множества подобных мысов в Португалии чем-то, кроме осознания того, где ты находишься. Я взял с собой бинокль и демонстративно пытался разглядеть в него Америку; но, даже если бы это было возможно физически, я бы всё равно ничего не увидел из-за тумана.

Туман был таким, что большую часть времени не было видно не только Америки, но и океана. Дул непрерывный ветер, изредка рвавший туман, и тогда становилось видно водную поверхность, но мы всё равно из принципа спустились по тропинке почти к самому океану. Навстречу нам по этой тропинке бежали какие-то марафонцы, их было много, они цепочкой появлялись из тумана, словно из ниоткуда, и складывалось ощущение, что их забег начался в Нью-Йорке, и они, трусцой преодолев океан, достигли, наконец, твёрдой земли; по крайней мере, выглядели некоторые из них именно так.

Собственно, на мысе мы не нашли никаких других дел, кроме как отметить про себя «мы здесь были», что само по себе являлось делом высочайшей важности. Для меня, ко всему прочему, было особенно важно, что мы здесь не просто были, а были на своих колёсах, ведь прилететь на крылатом автобусе в Лиссабон и проделать от него совсем небольшой путь до мыса может кто угодно, а вот доехать сюда за 5000 километров — таких больных ещё надо поискать. Наша машина была единственной машиной с российскими номерами на парковке, во всяком случае, в тот момент.

Для порядка мы зашли в местный сувенирный магазин и ничего в нём не купили. Ассортимент этого магазина был полностью аналогичен сувенирным лавкам Сагреша, но цены были умножены на условный коэффициент популярного туристического места, значение которого, в зависимости от конкретного товара, варьировалось от двух до трёх. В частности, наши замечательные кофты из специальных португальских овец, купленные нами в Сагреше занедорого, были представлены в этом магазине по такой цене, которую мы вряд ли были готовы за них заплатить. Мы порадовались своевременности наших приобретений, и ушли ни с чем, не найдя даже магнита на холодильник, который нам захотелось бы купить. Вообще, мы в каждом примечательном месте покупаем магниты на холодильник, который уже угрожает обрушиться под весом нашей коллекции, но всегда стараемся выбрать более или менее аутентичное изделие, а на мысе Рока абсолютно весь ассортимент состоял из совершенно шаблонных магнитов китайского производства, покупать которые просто не поднялась рука. С тем же успехом я могу напечатать дома на принтере нашу собственную фотографию с мыса, приклеить сзади магнит — и вуаля, этот сувенир будет в тысячу раз более аутентичным чем всё, что там продаётся.

Возвращаясь к парковке, мы обнаружили небольшую компанию туристов, внимательно изучающих номера нашей машины. По всей видимости, они спорили о том, из какой страны прибыл этот чудо-драндулет, и мы некоторое время наблюдали за ними, не выдавая себя, как хозяев транспортного средства. В итоге они сошлись на том, что «RUS» на номерах означает Россию, после чего они наперебой стали излагать друг другу предполагаемую историю нашего путешествия, причём в описании событий постоянно проскальзывали слова «vodka» и «Kalashnikov». Мы тихо посмеивались над стереотипным мышлением европейцев так же, как нам иногда приходится смеяться и над своими стереотипами, попадая в места, о которых мы имели совершенно искажённое представление. Ой, подождите, мне необходимо отвлечься на минутку, у меня тут медведь засунул лапу в ядерный реактор, потому что я забыл напоить его водкой, сейчас вернусь.

Мы снялись с места и поехали в Лиссабон. Причин ехать туда было немного, но они были довольно весомыми: во-первых, мы стараемся всегда посетить столицу государства, и во-вторых, Лиссабон был очень близко к мысу Рока. Собственно, эти причины были единственными, побудившими нас поехать в Лиссабон, и тем легче нам было пережить довольно крупное разочарование, которое постигло нас там.

Лиссабон оказался первой из европейских столиц, которая нам обоим активно не понравилась, причём не понравилась настолько же сильно, насколько нам понравилась вся остальная страна. При этом ни один из нас, наверное, не сможет указать на какие-то конкретные черты города, которые вызвали такое отторжение, ведь в Лиссабоне есть многое из того, что бы так любим: красные крыши, мостовые, пустынные узкие улицы, а прекрасная облицовка фасадов некоторых зданий вообще не имеет аналогов. Но по совокупности впечатлений мы оба были единодушны: город нам категорически не нравится. Даже не слишком жалуемый нами Париж вызывал у нас значительно больше положительных эмоций.

И дело здесь, видимо, не в какой-то конкретной черте этого города. Скорее, это наложение множества различных факторов, каждый из которых можно было бы пережить и перетерпеть, но всё вместе создало для нас очень неприглядную картину.

Во-первых, Лиссабон — город без истории. Да, я знаю, что историки будут брызгать слюной и посылать проклятия на наши головы за эти слова, но мы-то академиев не кончали, и для нас история — это то, что мы видим вокруг нас, то, что мы чувствуем, просто гуляя по городу, проникаясь им, без знания каких-то подробностей. Но вся история, которую мы могли впитать таким образом, была разрушена лиссабонским землетрясением в середине 18-го века и утрачена навсегда. Город был отстроен практически заново, и теперь его улицы и дома уже не несут на себе следов славных времён колониальной экспансии. Да, здания красивы, а улицы — извилисты, но всё это — порождение новейшей истории, а она, знаете, пахнет совсем по-другому.

Во-вторых, любая столица — это некая квинтэссенция страны, а учитывая экономическое положение Португалии, Лиссабон — это квинтэссенция бедности. Это прослеживается абсолютно во всём и оставляет гнетущее впечатление. Если в регионах эта бедность рассредоточена, и ты сталкиваешься с ней лишь изредка, когда решаешь погрузиться в местную культуру значительно глубже, чем средний турист, то в Лиссабоне это бедность высокой концентрации, и тебе вряд ли повезёт пролететь мимо неё. Стоит попытаться припарковаться на бесплатной парковке — и тут же к тебе подбежит человек, который «поможет» тебе заехать на свободное место. Я сталкивался с такой практикой в Москве, когда таким образом пытались подрабатывать студенты, это было на перепутье 90-х и 2000-х, люди были голодными и злыми, и я знал, что может последовать за отказом от оплаты этих сомнительного качества «услуг». Ведь у каждой машины может случайно спустить колесо, правда? Но я — человек принципиальный, и у меня не было желания улучшать благосостояние тёмных личностей, поэтому в итоге мы припарковались напротив какого-то большого отделения полиции. Расчёт оказался верным, и такие «помогайки» там отсутствовали.

Это, конечно, не было единственным примером. Уши бедности торчали отовсюду — чего стоила только вполне современная урна для отходов, подлежащих вторичной переработке, у которой, как выяснилось, не было дна, и выброшенное в неё просто вываливалось на тротуар.

Ну, и в-третьих, хотя это, наверное, ближе к моему инженерному мышлению, чем к какой-то объективной оценке — явление, которое я обычно обозначаю как «безумное проектирование». Мы часто становимся его невольными свидетелями в современности; не хочу приводить конкретных примеров, поэтому представьте себе крупную фирму, которая двадцать лет выпускала отличные аудиосистемы, и вдруг решила выйти на рынок производства автомобилей. И всё-то у этой фирмы есть, и отличные инженеры-конструкторы, и производственные мощности, и громкое имя на рынке, но абсолютно нет понимания специфики новой отрасли. В результате автомобили этой фирмы будут иметь превосходную акустику, но на них невозможно будет ездить.

Именно такое впечатление производит Лиссабон с инженерной точки зрения — ужасающе нелогичная организация дорожного движения с бессмысленными светофорами, понатыканными там, где они меньше всего нужны, и закрытыми без объяснения причин подземными парковками; столь же бессмысленная паутина силовой электрической сети, нависающая прямо над головами пешеходов, с открытыми всем ветрам распределительными коробками, в некоторых из которых можно увидеть птичьи гнёзда; даже простая ливневая канализация организована так, что хочется кого-нибудь поймать и показать, как это сделано в цивилизованном мире.

Мы сфотографировали некоторое количество построек, показавшихся нам интересными, посетили какой-то парк у какого-то дворца, и довольно долго гуляли по улицам того, что в Лиссабоне принято называть старым городом, но так и не смогли отогнать от себя гнетущее впечатление, которое оказывал на нас город в целом. Нам было жаль, очень жаль, что мы испытали такие впечатления от этой столицы, и мы изо всех сил старались сделать так, чтобы город нам всё-таки понравился, чтобы бы нашли в нём какую-то ноту, какую-то черту, которая смогла бы перекрыть все те недостатки, которые буквально вываливались наружу... Но мы не смогли. Лиссабон — несомненно, красив, со своими внезапными переходами из барокко в классицизм, с цветами в окнах, со своими древними трамваями — просто он не наш, по крайней мере, пока; ведь у этого города было не так много времени подготовиться к нашему визиту после его трагической и почти полной гибели, которая по историческим меркам случилась так недавно — всего 300 лет назад. Быть может, когда мы посетим Лиссабон ещё раз, лет через двадцать, он предстанет перед нами во всём своём великолепии, и я совершенно не буду этому удивлён, учитывая неожиданные скачки португальской экономики в совершенно непредвиденные стороны. Несмотря на то, что страна является одной из беднейших в Европе, она настолько активно развивается, что я искренне надеюсь наблюдать её расцвет ещё на своём веку.

А мы, тем временем, оставили Лиссабон, чтобы узнать больше о регионах, оказавшихся ближе к месту нашего пребывания. Хозяин винной лавки в Лагоше давал нам наставления о винных регионах Португалии, и Лиссабон с соседним Сетубалом занимали в его рейтинге одну из последних строк; впоследствии мы смогли на собственном опыте убедиться в справедливости такой оценки, а также констатировать тот нелицеприятный факт, что подавляющее большинство португальских вин и портвейнов, которые можно купить в Москве, поставляются как раз из Лиссабона и Сетубала.

Впереди нас ждали медитативные холмы и равнины Альгарве, и просторы Алентежу, которые казались нам скучными сельскохозяйственными районами по описанию, но оказались полными праздника и жизни в действительности.

В соответствии с законом Мерфи, человек ошибается довольно часто, и, в соответствии с тем же законом, большая часть ошибок должна иметь негативные последствия. Португалия стала счастливым исключением из этого правила — куда бы ты ни поехал, ты не ожидаешь обнаружить ничего интересного, и вместо этого обнаруживаешь массу всего интересного. В этом смысле Лиссабон выступил необходимым компенсатором, без которого масса других открытий в этой стране была бы невозможна так же, как невозможно найти идеальное место на Земле.

Мы не в обиде на Лиссабон и обязательно вернёмся сюда, чтобы дать возможность этому городу исправить впечатление о себе. И, раз уж мы заговорили о возвращении, мне представляется вполне логичным прихватить в следующий раз и Порту, который дал название всей стране, и который мы не смогли посмотреть в этот раз; а раз уж мы собираемся в Порту, странно было бы не проехать туда через Страну Басков в Испании, куда вполне логично заскочить из Бордо, который мы тоже не успели посетить... Огромное количество городов и планов, безумное количество маршрутов, и кто-то ещё хочет сказать о том, что Европа — маленькая, и через пару лет поездок здесь нечего будет смотреть?

Примерно такие мысли одолевали нас по пути из Лиссабона, а когда мы приехали, я снова разжёг гриль и приготовил что-то очень и очень вкусное прямо из супермаркета, и мы сели в свои древние скрипучие кресла, чтобы обсудить дальнейшие планы наших поездок по этой удивительной стране — Португалии, находиться в которой нам предстояло так мало дней.

Глава 10.

Не то чтобы мы в этой поездке надеялись изучить Португалию подробно и полностью, скорее, наоборот, никаких иллюзий на этот счёт у нас не было. Но так уж получилось, что совсем недалеко от нас оказался приличных размеров регион Алентежу, а в подхваченной где-то по дороге туристической макулатуре нашлись упоминания о том, что туда тоже стоит съездить. Во время поездки в Лиссабон мы проехали Алентежу из конца в конец по автобану, и ничего толком не увидели, а потому решили туда вернуться, но уже по местным узким шоссе, петляющим между небольшими населёнными пунктами, что полностью нас устраивало.

Но сперва нам предстояло преодолеть отделявшие нас от Алентежу просторы Альгарве, заглянуть на пару новых для нас пляжей и посетить крайне рекомендуемный туристической макулатурой городок Одесейше.

Сам город, насколько я смог понять, знаменит двумя вещами: раскраской домов и мельницей. Почти все дома здесь действительно окрашены в единой бело-голубой гамме; вероятно, у строителей просто не было другой краски, но получилось и вправду интересно-монохромно. Не обошла эта красочная участь и мельницу, которая стоит на верхушке какого-то холма. В мельнице сидит дедушка, собирающий плату за вход, который очень обрадовался нашему визиту — видимо, посетители здесь — дело нечастое.

Не преследуя никаких особенных целей, мы поехали дальше, миновав Альгарве и попав, наконец, на просторы Алентежу. Мы не имели никакого плана посещения каких-то мест, а потому ткнули в навигаторе первый попавшийся населённый пункт, который был достаточно большим, чтобы иметь шансы оказаться интересным, и одновременно достаточно маленьким, чтобы его можно было посмотреть меньше, чем за час, просто по дороге. Так мы оказались в городе Сан-Теотониу.

Наверное, в другие дни в этом городе мало интересного. Милые двухэтажные домики, раскрашенные в знакомые уже цвета (у строителей оставалось ещё довольно много той самой краски), узкие улочки, тишина и покой глубокой провинции, но в целом — ничего особо примечательного.

Но к нашему приезду город решил преобразиться. Его украсили разноцветными флажками и бумажными цветами всех возможных расцветок, и мириады этих цветов образовывали над улицами целые галереи, а на площадях соорудили какие-то деревянные конструкции.

Я обычно радуюсь, когда специально для нас местные устраивают такого рода мероприятия (здоровая самооценка, знаете ли), но тут даже я позволил себе усомниться в том, что всё вот это подготовили непосредственно по причине нашего визита. Уже вернувшись в Москву, в результате непростых поисков, прорвавшись через кривые автопереводы гугла, я выяснил, что это какой-то фестиваль, который как-то связан с какими-то религиозными культами, и проводится он лишь раз в два года. Привязано ли это событие к приезду туристов из России, в статье не сообщалось, что позволяет мне предположить, что да.

Дальнейшие плутания по Алентежу привели нас на какую-то местную выставку достижений народного хозяйства. Впрочем, мне нечего рассказать о ней, кроме того, что там мы встретили ещё одну семью эмигрантов из Германии, которые занимались на этой выставке тем, что продавали жареные орешки. Понимаю, что моя выборка не репрезентативна, но лично у меня сложилось впечатление, что бегство немцев от германского орднунга к пофигистичному умиротворению Португалии приобрело массовый характер — ведь, считая детей, мы видели уже шестерых таких «беженцев», что, в масштабах населения Португалии, довольно много.

Мы, наверное, что-то ещё посетили в тот день, но оно, видимо, было не настолько интересным, чтобы его документировать. Поэтому будем считать, что мы просто вернулись, отдохнули, и, полные новыми силами, на следующий день поехали в Портимао. Или в Портимау. Или в Портиман.

Точно сказать, в какое из этих трёх мест мы направились, было сложно, по причине того, что португальский язык обладает рядом интересных фонетических особенностей, и вот это вот «о» на конце, особенно если оно стоит после другого гласного, нормально воспроизвести по-русски не получается. Там такой звук, будто ты, пытаясь закончить фразу, падаешь лицом в салат.

Но у португальской фонетики есть и другая, значительно более интересная особенность. Общая фонетическая картина португальской речи очень похожа на русскую. При этом во всём остальном у наших языков очень мало общего, кроме, конечно, большого общего предка, и оттого ещё более удивителен тот факт, что, слушая речь издалека и не различая слов, бывает очень сложно понять, по-русски говорят или по-португальски. Поначалу я, честно говоря, думал, что в Португалии как-то очень до фига русских туристов, и лишь потом, прислушавшись, понял, что на самом деле это разговоры самих португальцев. Для меня это было неожиданным и удивительным, я ведь не настоящий лингвист.

Но я, как обычно, отвлёкся, а мы, там временем, не без труда нашли место на платной парковке у набережной, и направились к стойкам экскурсионных агентств, чтобы узнать, как бы нам посмотреть на диких дельфинов.

Мы, конечно, хотели индивидуальную экскурсию, потому что на групповые мы соглашаемся только в крайних случаях, но в результате получасовых переговоров с одним из агентств сошлись на паритетном варианте. Мы едем с группой, при этом нам гарантируют места на носу лодки, а нам не приходится выкупать все остальные 14 мест этой самой лодки, и за это мы, так и быть, позволим находиться на этих местах другим 14 туристам. Для нас смысл состоял в наличии хороших точек обзора и фотосъёмки, так что мы довольно легко согласились на это, хотя цена за выкуп всей лодки и была вполне подъёмной.

Дельфинов мы, в итоге, увидели. Не могу сказать, что это зрелище произвело на меня какое-то неизгладимое впечатление, но посмотреть на животных в естественной среде всегда интересно, и значительно приятнее, чем в зоопарке. В любом случае, этот гештальт был закрыт, и мы стали задумываться, чем бы ещё таким заняться.

В результате мы оказались в Фаро. Или в Фару, кто его разберёт. Там мы осмотрели какие-то важные исторические памятники, залезли на какую-то колокольню, но в остальном город нам ничем особенным не запомнился, потому что приехали мы туда не за этим.

Побережье от Фаро до Портимао — это множество отвесных скал, изъеденных эрозией, обрывающихся в океан. Здесь полно пещер, в которые можно заплыть на лодке, и наблюдать из этой пещеры небо черед дырку в её своде; а сверху, наоборот, можно подойти к дырке и посмотреть вниз, на плещущиеся в пещере океанские воды.

Изначально мы планировали найти какую-нибудь лодку и поплавать по пещерам, но на месте спустили эту идею на тормозах — эти природные образования оказались очень впечатляющими и сверху, а проплывавшие мимо плавсредства, набитые туристами в спасательных жилетах, отбивали желание принимать участие в этом мероприятии.

А напоследок мы немного обследовали сам Альезур. Ничего особенного в этом городке не нашлось, кроме какой-то древней крепости, да и она не была такой уж особенной, но на ней мы встретили испанца из Севильи, который спрашивал у нас дорогу. У нас с ним была общая тема для разговора — аномальная жара в Андалусии, и он подтвердил, что температура в 53° не является нормальной для его родины. Эта встреча живо напомнила нам, что вскоре нам предстоит вернуться в Испанию, а потом — продолжить свой путь на восток.

Португалия оказалось удивительной страной, не имеющей ничего общего с соседней Испанией, с которой я её отождествлял. Страной во многом парадоксальной, где хижины без водопровода и электричества соседствуют с современными постройками, где при низком, по европейским меркам, уровне жизни, средняя продолжительность этой самой жизни — больше 80 лет, где можно мёрзнуть и умирать от жары одновременно, и где земля заканчивается, а океан, наоборот, начинается. В Португалии нам не понравилась столица, хотя все её остальные города прекрасны, здесь мы не попробовали местную кухню и даже не узнали, существует ли она, хотя все блюда всех других кухонь мира, подаваемые в ресторанах, великолепны. Здесь отличные дороги, по которым почти никто не ездит. Здесь заходит Солнце, вставшее во Владивостоке.

Поездка в Португалию, спланированная нами в качестве придатка испанского трипа, оказалась открытием одной из самых любимых теперь стран Европы. Португальские вина, из которых мне раньше был известен лишь портвейн, (да и тот, как выяснилось, был известен лишь теоретически), прочно заняли в нашем рейтинге вторую строчку — сразу после итальянских.

В других отчётах я пишу о том, что нам хочется вернуться в другие страны, чтобы завершить незавершённые дела, посмотреть то, что не успели. В Португалию хочется возвращаться снова и снова, пусть даже в одни и те же места.

И мы вернёмся, я уверен, ещё много-много раз.

Но велосипеды брать не будем.