Через буддийские святыни в магаданский ГУЛАГ

Вот и настал торжественный момент. Как речитативно поёт Вася Обломов (в миру ростовский парень Вася Гончаров): «Еду в Магадан!». За последние несколько лет с помощью автомобиля просторы родной страны изъезжены изрядно. С запада на восток от российско-норвежской (КПП Борисоглебск) до российско-северокорейской границы (станция Хасан, по-северокорейски Хасан Туманган). С севера на юг от Мурманска, Архангельска, Нового Уренгоя до Владикавказа, Кызыла, Кош-Агача и прочая-прочая, а вот в сторону Магадана пробраться не довелось. В 2007 году во время моего первого автопроезда Москва—Владивосток—Москва в компании с североамериканским дружком Чарли завернули мы от Невера в Тынду, оттуда доехали до границы с Якутией, на чём и успокоились.

В 2008 году довелось второй раз проехать от Москвы до самых до приморских окраин. На сей раз с тремя любознательными новозеландскими товарищами. Но и тогда завернуть в Якутск и Магадан времени не нашлось. Однако долго так продолжаться не может. Время идёт, труба зовёт, жажда знаний и приключений гложет. После нескольких отмен и откладываний решено: «В августе-сентябре 2012 года. Не позже, не раньше!».

План совершенно незамысловатый. Так придумать мог бы каждый. 1 сентября в Магадан прилетает один из новозеландских сотоварищей по прошлым автопутешествиям. Чтобы вовремя встретить его в аэропорту Магадана, я и моя жена Наташа 20 августа летим в Иркутск, там берём напрокат подходящую машинёшку и едем в столицу Колымского края. Наташа улетает из Магадана домой, а я с сотоварищем еду назад в Иркутск возвернуть машину законному владельцу. Чем не план?!

* Помимо удовлетворения праздного интереса, заключающегося в созерцании якутских и магаданских пейзажей, была и одна конкретная цель: добраться до развалин одного из магаданских лагерей, известного под названием «гулаг Днепровский», где предположительно в 1940-х годах сидел мой дед. Справка о его освобождении выписана в несуществующем ныне посёлке Мякит, находившемся километрах в 20 от этого лагеря. Это ясно говорит о том, что, по крайней мере, дед мотал срок в этой местности.

Так, собственно, и сделали. 19 августа я прилетел с вахты домой, собрали нехитрый автопоходный скарб и 20 августа вылетели в сторону Иркутска. В Иркутске приземлились рано утром 21 августа, где нас ждал погодный сюрприз: в разгар лета на траве иней, а на термометре +1°С. Подобные температурные безобразия город Иркутск творит в день моего прилёта не впервой. 20 мая 2010 года, вылетев из уже почти оттаявшего северного города Ноябрьск (Ямало-Ненецкий АО), приземлились в несравненно более южном, но заснеженном и обледеневшем Иркутске. Даже в Ханты-Мансийске, где наш бизнес-джетик приземлялся за день до Иркутска, берёзки уже зазеленели, а в Иркутске ещё не было ни листика! И это 20-ого мая!!! Сибирь, однако.

Офис «Херца» в иркутском аэропорту открывается рано. На аэропортовской стоянке в ожидании прилёта московских барыг стояло несколько прокатных машин. Нас дожидался Nissan Pathfinder. Вполне пригодный по своим техническим параметрам для предполагаемых дорожных трудностей автомобиль. Внешний осмотр выявил примерно 50% изношенность протектора задних шин. Внутренний голос, исходя из пережитого в прошлых поездках по гравийно-каменистым дорогам, однозначно подсказывал, что до Магадана хватит, а там, скорее всего, придётся покупать новые шины. Досадно, но ладно. Время не ждёт.

Договор и доверенность оформились быстро. Ключ, документы в руки и поездка длительностью в 25 дней и длиной в 13 000 км началась.

Сначала надобно познакомить Наташу с Иркутском. Она в нём ещё ни разу не была. Припарковали машину у гостиницы «Ангара» и прогулялись по окрестностям. Кто в Иркутске совсем не был, посмотрите несколько фото. Кто был, но давно, тоже может взглянуть. Даже по сравнению с 2010 годом есть перемены и дополнения. Например, напротив Богоявленского собора на берегу Ангары в 2011 году вырос памятник «Основателям Иркутска от горожан». Расположенная неподалёку Спасская церковь красиво отреставрирована. Старейшее каменное здание в Восточной Сибири, между прочим.

 
Богоявленский собор. Начало постройки 1718 год.

Основателям Иркутска от горожан.

В 2011 году, празднуя 350-летие основания Иркутска, иркутяне так прониклись любовью к родному городу, что одного памятника им показалось мало. Перед Спасской церковью поставили беседку-часовню, а в часовне установили памятный камень «Основателям города Иркутска от благодарных потомков».

Спасская церковь с беседкой и камнем.

Имелось намерение проехать к Знаменскому монастырю посмотреть на памятник Колчаку и могилу декабристской жены Трубецкой, но образовавшиеся к полудню пробки желание оное отбили. Вставляю фото 2010 года для полноты картины. Заодно можно убедиться, что 20 мая того года Иркутск был в снегу и без листиков. Памятник установлен недалеко от места расстрела Колчака.

Побродив немного по городу, прикупив, чего не хватало, тронулись в далёкий путь. По плану поездки предполагалась ночёвка на восточном берегу Байкала на бурятской стороне.

Без проблем доехали до южной оконечности Байкала, где расположен посёлок с почти неприличным названием — Култук. Кто не знает, запоминайте, что вскоре после Иркутска стоит знак-плакат: «Внимание! Горная дорога. 70 км». 70 км — это протяжённость дороги, а не ограничение скорости. Грузовики и запрет обгона сильно тормозят движение. А уж если негабаритный груз в попутном направлении попадётся, то ехать эти 70 км долго и нудно.

 
Самый южный Байкал с Култуком.

От Култука дорога серою лентою вьётся вдоль Байкала на некоторой высоте от уровня озера. Виды иногда вполне симпатичные. В районе г.Байкальска попахивает разлагающейся целлюлозой — продукцией многострадального Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Уж сколько раз и лет его закрывают, а он всё живёт. Если совсем закрыть, куды ж тогда работничкам податься?

Вскоре после того как дорога начинает уходить в сторону от славного моря в направлении Улан-Удэ, мы свернули в направлении села Посольское, чтобы поглазеть на имеющийся там монастырь и найти место ночёвки на берегу Байкала. На месте, где сейчас стоит село, в 1650 году было убито российское посольство, шедшее к монгольскому хану. В монастыре на часовне около монастырского погоста установлена памятная чугунная доска с надписью: «Здесь погребено тело раба Божия российского посла Ерофея Заболоцкого, в 1650 году в сопутствии монгольских послов шедшего с мирными предложениями к хану Сецену и вероломно на сем месте убиенного монголами». Вторая табличка говорит, что на пролитой здесь христианской крови в 1681 году пришедшие из Москвы проповедники веры монгольским язычникам, игумен Феодосий и иероманах Макарий с братией, основали монастырь в память убиенного посла. На самом берегу Байкала стоит Спасо-Преображенский монастырь, основанный в память о тех далеких событиях.

 
Вид с Байкала.

 
Вид со двора.

 
Монастырский погост

Заночевали в машине недалече от села Исток. Комаров было много, но после антикомариной обработки тела и одежды они не кусались. На берегу Байкала — байкальский ужин. Отведали копчёного омуля, прикупленного в Култуке. Nissan Pathfinder оказался весьма удобной для спанья машиной. Задние сиденья раскладываются вровень с полом и места для двоих очень даже достаточно.

Цель следующего дня посетить головное буддийское заведение России — Иволгинский дацан имени нетленного XII-ого Пандито Хамбы Ламы Даши Доржо Итигэлова. Ежели кто не очень знаком с упомянутым товарищем, напомню цитатой из Википедии:

«По легенде, 15 июня 1927 года XII Пандито Хамбо-лама Даша-Доржо Итигэлов сел в позу лотоса и собрал учеников. Он дал им последние наставления: «Вы навестите и посмотрите мое тело через 30 лет». Хамбо-лама начал сам читать специальную молитву-благопожелание для умершего, постепенно и ученики подхватили её. Так, находясь в состоянии медитации, XII Пандито Хамбо-лама Даши-Доржо Итигэлов якобы ушел в нирвану.

Он был похоронен в кедровом кубе в том же положении (в позе лотоса), в котором находился в момент ухода.

Согласно завещанию в 1955 году группа лам во главе с XVII Пандито Хамбо-ламой Лубсан-Нимой Дармаевым тайно от властей подняла саркофаг с телом XII Пандито Хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова. Убедившись в неизменности его состояния, провели необходимые обряды, сменили одежду и вновь схоронили.

10 сентября 2002 года XXIV Пандито Хамбо-лама Дамба Аюшеев с группой лам и светских лиц вновь подняли саркофаг с Пандито Хамбо-ламой Даши-Доржо Итигэловым и, выполнив необходимые ритуальные действия, перенесли его тело в Иволгинский дацан.

Феномен нетленного тела Пандито Хамбо-ламы XII позволили изучить светским учёным. Анализ кожи Итигэлова, проведенный в 2004 году показал, что концентрация брома в теле ламы превышает норму в 40 раз.

С января 2005 года любые медицинские и биологические исследования тела Итигэлова были приостановлены по распоряжению Дамбы Аюшеева».

Ныне живее всех живых12-ый Пандито помещён в охлаждаемый смотровой ящик и хранится в специально для него построенном храме. Говорят, его иногда представляют к осмотру, но нам не повезло. В день нашего визита храм был закрыт.

Вход в дацан свободный, но, чтобы праздношатающимся туристам жизнь мёдом не казалась, у входных ворот монахи поставили будку-юрту, где взымается плата за так называемое разрешение на фото-видеосъёмку. С каждого снимающего снимается по 50 рублей. Решили и мы внести посильный вклад в дацанову мошну. Захожу в юрту. Сидят два молодых монаха. «Здравствуйте!» — говорю. А в ответ — тишина. Ни один, ни другой и ухом не повел. «Кому деньги за фотографирование?» — «Сюда, сюда!» — оживились оба сразу. Видать, не молитвой единой живы люди божьи. Продолжение рассказа об Иволгинском дацане представляю в картинках.

 
Врата Иволгинского дацана.

За вратами пышным цветом расцвела торговля предметами буддийского культа.

Войдя в дацан, уважительный посетитель должен непременно двигаться по часовой стрелке, крутя молельные барабаны, освобождая карманы от надоевшей мелочи: ёмкостей для добровольных пожертвований предостаточно.

 
Храм-хранилище нетленного тела Даши Доржо Итигэлова.

 
Орнамент очень красивый.

Таким был 12-ый Пандито при жизни.

Симпатичный храмик по соседству.

 
Внутреннее убранство одного из храмов.

Цветастые лёвы или лёвы с цветами — непременный атрибут буддийских учреждений.

Тигра тоже в авторитете, тоже шарик ногой давит.

В каждом дацане есть дом-теплица, где заботливо выращивается дерево от семян дерева Бодхи, сидя под которым, Будда Шакьямуни впервые достиг просветления.

Сам Будда Шакьямуни обычно изображается барельефно или живописно на противоположной входу наружной стене храма.

Драгоценный камень, исполняющий желания. Желательно выражение желания подкрепить материально. Чем крепче подкрепление, тем больше шансов, что желание сбудется.

Один из иволгинских монахов пригласил меня, Наташу и ещё нескольких посетителей в культовое помещение, якобы соприсутствовать на молитве. Мы вошли. Молитвы, однако, не случилось. Вместо этого монах начал разводить присутствующих на медосмотр по-тибетски. Сначала освидетельствовал пацанишку, признав его годным к дальнейшей жизни. «Спасибо», — сказал отец пацанишки. «Спасибо не говорят», — с обидой в голосе ответил монах. Мужик понятливо дёрнулся и запустил руку в карман, но из кармана ничего не достал. Видимо, на ощупь определил, что остались только крупные купюры. Обломился бакшиш, но монах не сдался. Принялся колдовать над бурятской женщиной. Настолько долго и нудно, что конца камлания мы не дождались и покинули помещение, предварительно сделав несколько снимков скрытой камерой. Монах против открытой съёмки почему-то возражал.

Как-то почитывая перед поездкой интернетную статейку про Иволгинский дацан, я прознал, что там обитает русский монах по имени Костя. Учится буддизму, а на воле его ждёт девушка. Иногда девушка приезжает в дацан и навещает Костю. Не знаю, тот ли это самый Костя на снимке или другой славянин, запутавшийся в сетях буддизма, но картинка наблюдалась, ровно как в статейке: европейский парень в монашеском облачении явно рад визиту симпатичной подружки. Тут же вспомнилась и слегка переиначилась не совсем приличная деревенская частушка:

— Ты куда её повёл, такую молодую?
— За ворота, за дацан. Там я ей задую.

 
Вид на Иволгинский дацан со стороны.

Нагулявшись по дацану, продолжили свой путь на восток. На ночь остановились в мотель-кафе «Золотой Дракон» на 883 км трассы М55, она же «Байкал», она же Иркутск — Чита. Вполне приличное придорожное заведение. 1000 рублей с человека. Туалет и умывальник в комнате. Душ на этаже. Еда вкусная. Персонал приветливый.

Утром 23 августа тронулись дальше. В плане на тот день стояло посетить бурятский городок Агинское и бурятское село Цугол.

 
По пути до Читы можно полюбоваться излучинами реки Ингоды.

А c противоположной стороны, на пригорке стоит незамысловатый памятник строителям дороги Улан-Удэ — Чита: списанный трудяга-бульдозер на постаменте, изрисованный граффити и вандализированный любознательными детишками. (Фото 2008 года)

Пояснительная табличка гласит: «На этом перевале 1 октября 1979 года военными дорожниками был уложен последний метр асфальта автомобильной дороги Улан-Удэ—Чита».

В саму Читу решили не заезжать. Проследовали вдоль окраины по направлению в Агинское — административный центр Агинского Бурятского округа. Совсем недавно это был субъект Российской Федерации и имел в названии приписку «автономный».

1 марта 2008 года Агинский Бурятский автономный округ слился в административном экстазе с Читинской областью. В результате округ перестал быть автономным, а Читинская область перестала быть и областью, и Читинской. Несказанно возгордившись территориальным приобретением, читинские областные депутатишки порешили, что негоже им теперь оставаться какой-то областью, и переименовались они в Забайкальский край. По подобной схеме сработали отцы-руководители Пермской области. Узурпировав Коми-Пермяцкий автономный округ, провозгласили себя Пермским краем. Не всех, однако, гордыня гложет. Есть и положительные примеры. Иркутская область, например, приватизировала Усть-Ордынский Бурятский автономный округ, но не стала заниматься абсолютно бесполезным переименованием, а так и осталась скромной Иркутской областью.

Дорога в Агинское довольно симпатичная. Пейзаж из поросших лесом сопок превращается в волнистые степи Забайкалья.

Само Агинское произвело очень благоприятное впечатление. Вместо ожидаемого пыльного и сонного посёлка городского типа нам явился вполне благоустроенный городок с характерными бурятскими чертами.

 
Веротерпимость на центральной площади.

 
Цвети, родная Ага!

 
Герои Аги недавнего….

 
…и далёкого прошлого.

 
Мать-Ага радушно приветствует гостей на въезде в Агинское.

Если от Матери-Аги повернуть направо, то километров через пять дорога приведёт к воротам Агинского дацана, основанного в 1811 году. Не в пример дацану Иволгинскому, Агинский дацан гораздо менее затурищен и гораздо менее подвержен коммерциализации. По всей видимости, в данный день и час мы были единственными иногородними посетителями. У входа ни одной машины, а сам вход охранял молодой лошадёнок.

На территории дацана наблюдается мультиступность.

А на пригорке за дацаном наоборот моноступность и надпись: «Аган дасан 200 лет». О прошлом годе, значит, написали. Видимо, были празднества великия.

Наташа предложила попросить местного монаха провести нам экскурсию по дацану. Захожу в одну из деревянных изб. Три двери. Две заперты, за третьей слышно шевеление. Стучу, открываю. В маленькой комнате сидит всем довольный сияющий моложавый монах. «Здравствуйте», — говорю. В ответ короткая фраза на непонятном языке. Видимо, ответное приветствие. Значит, понимает. Спрашиваю насчёт экскурсии. Опять ответ на непонятном языке. Я уверен, что монах меня понимает, но делает вид, что он настоящий тибетский лама и по-русски не разумеет. «Вы действительно из Тибета?» — «Да!» — «Понятно», — сказал я, и вышел вон. Познакомились с дацаном своими силами. За первыми воротами есть вторые. За ними прячется большой храм и большая ступа. Это территория Агинской Буддийской Академии. На территории академии вообще не было ни души, что располагало к фотографированию.

Дверь, к сожалению, оказалась на замке, и внутренне убранство Академии осталось за кадром.

Познакомившись с Агинским дацаном, мы продолжили путь в направлении китайской границы, чтобы посмотреть ещё один дацан — Цугольский, расположенный в селе Цугол. Село Цугол стоит на берегу священной для бурят-монголов реки Онон. Священна она потому, что на её берегах родился великий Чингиз-Хан. Земляк он наш, оказывается. Славный сын России из Читинской области.

Найти Цугол по имеющемуся у нас свежеизданному дорожному атласу оказалось не просто. Данный атлас хоть и напечатан в текущем году, но, как и многие другие, попадавшиеся мне на автостранствий, не отражает реальной дорожной действительности. Мне сдаётся, что печатаются они в типографии имени Ивана Сусанина и имеет целью сбить путника с пути, будь он пеший, конный иль машинный. Построенные несколько лет назад дороги и мосты не отмечены, а дорожная сеть, как далее выяснилось, Магаданской области оказалась извращена настолько, что я в сердцах выбросил сей атлас в урну. Короче, нашли мы Цугол путём расспроса местных жителей и подивились на его красоты: дацан, многометровую статую Будды и ступы.

Цугольский дацан основан в 1801 году. Его главный храм построен в 1868 году. Место интересное, фотогеничное и в виду его отдалённости немноголюдное. Вместе с нами на храмовой территории была лишь одна пожилая женщина, просила у ступы заступничества.

 
Главный храм вид спереди…

 
..и с обратной стороны.

Ступа Жанчиб Шодон. Символизирует просветление Будды Шакьямуни.

В дацане в отдельном здании хранится 8,5-метровая статуя Будды Майтрейи — воплощение будущего. Статую держат в основном взаперти, открывают по праздникам или по просьбе трудящихся, желающих сделать пожертвование. Судя по интернетной информации, фотографировать оного Будду воспрещается: нечего в будущее заглядывать. Однако «устроены так люди, желают знать, желают знать, желают знать, что будет». Поэтому подошёл я к окошку и в приступе любознательного богохульства заснял лик Майтрейи через стекло. Вдруг, откуда ни возьмись, появился монах в сопровождении бурятской семьи о трёх человек. Монах отпер дверь в домик Будды, и глава семьи под одобрительные возгласы жены и дочери начал наполнять стеклянный жертвоприёмник 100-рублёвыми купюрами. Тут я второй раз заснял Будду будущего. Уже в полный рост. Монах, завидя святотатство, всплеснул руками и спрятался в углу комнаты. Мысленно попросив у него прощения, побрёл я к машине.

Нелегальный снимок Будды в момент денежного жертвоприношения.

Забегая вперёд, скажу, что на обратном пути, то есть, из Магадана в Иркутск я опять заехал в Цугол, чтобы показать дацан моему новозеландскому другу. В дацане в тот раз посетителей вообще не было. Дежурный монах оказался очень добродушным и разговорчивым мужичком. Завидя усталых путников, радостно нас приветствовал, распахнул двери и храма, и буддохранилища. Наша просьба разрешить фотографирование его удивила. Добродушный монах утверждал, что никаких запретов на этот счёт не существует и быть не может, ибо буддизм есть добрейшее религиозно-философское учение. Не догма, как учил В.И.Ленин, а руководство к действию. В чём я его всемерно поддержал и сфотографировал Майтрейю на законном основании.

По словам монаха, при коммунизме статуя находилась в музее в Ленинграде, где все драгоценные камни из Будды выковыряли и отправили в государственную казну, и сейчас корону Будды украшают стекляшки. Ещё монах поведал, что монашеской братии в дацане насчитывается 36 человек. Семеро молодых братанов ещё учатся, а остальные служат Будде, не покладая рук. Есть два филиала: в Могойтуе и Забайкальске. Самый напряжённый период монашеского служения февраль-март. Начинаются, как выразился монах, «корпоративные молебны»: «По району мотаемся». Ещё наш общительный собеседник пожаловался на китайские власти, которые уже который год подряд не пускают российских буддийских монахов в Тибет. При Советской власти на территории дацана квартировала воинская часть Советской Армии. На кирпичной стене глубоко процарапано: «Киргизия. ДМБ 1977». Для поколения пепси и мыльно-ментовских сериалов поясняю, что Киргизия была одной из республик, входивших в состав Советского Союза, и жители её исправно служили Советской Отчизне вместе с латышами и грузинами. И даже дружили.

 
Легальный снимок Будды.

 
Внутри главного храма Цугольского дацана.

Чуть в стороне от дацана, на окраине села стоит довольно большая ступа и довольное старое аркообразное культовое сооружение. Не проезжайте мимо.

На сём наше знакомство с буддийскими святынями закончилось. Сначала вернулись в Могойтуй. От Могойтуя повернули на Первомайский. Дорога сначала радовала свежестью и ровностью покрытия. Но недолго. Вскоре асфальт превратился в пыльную грунтовку, а потом в каменистую отсыпку.

Первомайский оказался сонным городишком с разбитыми улицами и праздношатающимися нетрезвыми мужичками. Один из них указал нам дорогу на выезд из города в сторону Шилки, а в награду попросил прокатить его на машине. Что и было сделано. Достопримечательность Первомайского — мост через реку на окраине города. Мост шириной в одну полосу движения, общий как для железнодорожного, так и для автомобильного транспорта. Движение регулируется светофором.

Заночевали в чистом поле промежду Первомайским и Шилкой.

Задача следующего дня (24 августа) выехать на федеральную автодорогу «Амур», проверить, насколько улучшилось её состояние после знаменитого проезда ВВВП в «Калине» жёлтой в сентябре 2010 года, и, если улучшилось, то доехать засветло до Тынды. Почти 1 000 км.

Проснулись часов в 6 утра от шума проливного дождя, можно сказать, ливня. Тут в полной мере проявились положительные качества внутренней просторности Nissan Pathfinder. Не толкаясь и не мешая друг другу, мы вылезли из спальных мешков, переоделись, не выходя из машины под дождевой душ, сложили сумки, расселись по местам и тронулись в путь в поисках более сухого места.

От Шилки до «Амура» 20 км грязной разбитой грунтовки. «Амур» же порадовал стопроцентной заасфальтированностью и яркой дорожной разметкой. Крайний раз я проезжал по этим местам в 2008 году. Асфальт тогда встречался эпизодически, относительно ровные пыльные участки чередовались с длинными пыльными перегонами типа «стиральная доска». Теперь это в прошлом. Однако признаки начального разрушения твёрдого покрытия, к сожалению, встречаются регулярно. Убоявшись праведного гнева ВВВП, дорожные строители в спешке плоховато утрамбовали отсыпку. Дорожное полотно местами приобрело волнообразные очертания. Завидя знак «Неровная дорога», снижайте скорость. Знаки расставлены исключительно по делу. Непослушные водители подпрыгивают изрядно, оставляя на новеньком асфальте глубокие борозды от твёрдосплавных деталей днища автомобиля.

 
Увидев такой знак на новенькой трассе «Амур», лучше притормозить.

 
Вид на асфальтированный «Амур» с перевала Ю.Тена.

Однако, как гласит народная мудрость: «Сколь дороженьке не виться, а конец будет». Конец «амурскому» счастью наступил, как и ожидалось, на траверзе Невера. Поворот налево и мы въезжаем на федеральную автодорогу «Лена». Сразу видно, что по ней не проезжало колесо «Калины» жёлтой. Разочарованного первыми метрами «Лены» автопутника встречает плакат с полуцензурной надписью. Почему полуцензурная? Потому что с одной стороны, правильная, а с другой — матерная. Плакат эзоповым языком предупреждает, что лучше не будет.

Справедливости ради надо сказать, что совсем уж разухабистая дорога первые 3-4 км. Потом либо дорога немного выравнивается, либо привычка к ухабам вырабатывается. На 57 км трассы посреди леса неожиданно появляется ровнейший асфальт с разметкой и ограждением. Продолжается это недоразумение целых 6 километров. Видимо, тренируются местные дорожники к будущей всеобщей асфальтизации дороги до самого Якутска.

Переваливаясь на ухабах и ныряя в ямки, добрались к вечеру до Тынды. Асфальт начинается за 10 км до Тынды. На въезде в город заправка. Во время пополнения запасов дизтоплива лопнул шланг, и тугая струя солярки ударила мне в грудь, изрядно промочив всё, что было на мне надето. Воздух в машине оказался безнадёжно испорчен.

В гостиницу «Юность» нас не пустили. Возможно, не прошли smell control, то бишь, запах-контроль. Приютились на ночь в постоялом дворе «Рижская», что на улице Рижская, дом 4. Гостеприимный хозяин тоже пожаловался на некоторую дизельную несвежесть, но комнату выделил и показал, где можно простирать и просушить пропитанную соляркой одежду. Гостеприимство обошлось в 1 800 рублей.

Почти всё время моросил дождь. Всё было серо, мокро и облезло. Наташа записала в походном дневнике: «г.Тында — препротивнейший городишко». Пять лет назад я посетил Тынду погожим летним днём, и выглядела столица БАМа вполне стандартно для российской провинции. С той поры на центральной улице возвели церковь, (а где её не возвели?), но очарования городу объект религиозных услуг не придал.

Серым дождливым утром, посетовав в очередной раз на погоду, покинули Тынду в направлении Якутска. После Тынды 70 км приличного асфальта, а ещё через 20 км грунтовки на вершине сопки граница с Якутией. В 2007 году в этом месте мною были запечатлены на фотокамеру две этикетки, провозглашавших, что отсюда начинаются земли народа саха. Обе этикетки, как часто у нас водится, были исписаны, увешаны грязными тряпками и расстреляны из дробовиков. Таким макаром любознательные охотники проверяют кучность боя своих ружей. Кусок фанеры или картона найти трудно. А тут готовая мишень. Люмпен-пролетариату, обладающему огнестрельным оружием, грех не воспользоваться. Новомодная тенденция — привязывать тряпки куда попало — тоже порядком портит и пейзаж, и экологию. Неужели экзальтированные тряпковязатели не видят, что эстетики своим творчеством не добавляют, а кусты и деревья, увешанные ветошью, постепенно сохнут? Хотите неких духов задобрить? Выпейте огненной воды, и духи к вам потянутся. Ниже фото 2007 года.

На сей раз никаких знаковых табличек о достижении Сахи мы не увидели. Очевидно, что люмпен-стрелки и тряпковязатели довели пограничные знаки до такой степени паскудности, что местным властям стало стыдно, и знаки ликвидировали.

Остался памятник строителям БАМа. Циклопическое сооружение в духе раннего Церетели. Две трубы, видимо, символизирующие дорогу железную, которая «как ниточка тянется», сверху украшенные северным орнаментом, а снизу испохабленные граффити, намалёванные люмпенами, у коих не оказалось с собой ни ружей, ни тряпок. Фото ниже было сделано на обратном пути в ясную погоду.

А в день 25 августа 2012 года на границе было сыро и туманно.

Кто не видел федеральную автодорогу «Лена», полюбуйтесь на некоторые виды.

Округ Нерюнгри в изобилии встречаются месторождения красного гранита. Почва насыщена красным и бордовым цветом. Из-за этого листья голубики приобретают сюрреалистичный пурпурный оттенок. Красота.

Встречаются и не очень твёрдые участки дороги. Ещё не утрамбованные. Этот бедолага (фото ниже) гонит кусочек японского хлама из Владивостока в Якутск. Сел на пузо. Троса нет. Оказали посильную помощь. Вытащили. А дождь всё не проходит. А грязная колея до горизонта.

«Как дальше поедешь?» — «Не знаю. Буду ждать, когда подсохнет».

Нам, однако, ждать не резон. Мы торопимся в магаданский аэропорт. Друга встречать.

Асфальт присутствует вокруг Нерюнгри, а также от Алдана до Томмота. Местами предательски разбитый, то есть, 100-200 метров ровный, а потом яма слева, яма справа, яма посередине, тормоз, удар или удар потом тормоз. Короче, не разгоняйтесь.

Внедорожные качества Nissan Pathfinder позволили нам не останавливаться перед возникшими трудностями. В сумерках добрались до реки Амга и встали лагерем на берегу. Ночью на землю якутскую опустился зусман. Минус 0ºС. Пришлось утепляться. Но это полбеды. Посреди ночи метрах в 10 от нас встала на ночлег развесёлая шлёп-компания. Видимо, страшно было вдали от людей останавливаться. Пока укладывались, врубили на всю музыку и матерились. Ну, не уродцы ли?

Утром мы проснулись раньше развесёлой шлёп-компании. Мстить своей музыкой и своим матом не стали. Тихонько собрались и уехали. К трём часам дня мы уже были в Нижнем Бестяхе, то бишь, насупротив Якутска. Якутск расположен на правом берегу Лены, а Нижний Бестях на левом.

Вопреки нашим надеждам дождь не только не прекратился, а разошёлся до масштабов ливня. Кругом лужи, грязь, сумеречно от низко нависших туч. Решили поискать ночлег в Нижнем Бестяхе и продолжить путь рано утром. Если дождь не перестанет, то, по крайней мере, завтра в нашем распоряжении будет весь световой день. Постоялого двора не нашли, зато нашли тётю Таню, которая сдаёт таким, как мы, бродягам угол за 800 рублей с бродяги. При всём богатстве выбора другой альтернативы не было, и мы заночевали на квартире у разговорчивой и простодушной тети Тани в детской комнате. Сливной бачок в туалете не работал. Горячей воды нет в принципе, но мы справились. Не графья, хоть и на арендованном Pathfinderе.

27 августа. Подъём в 5 утра. Взгляд в окно. Дождь моросит, но едва заметно. Это радует. В 6:00 распрощались с тётей Таней и вперёд. Наша дорожная карта говорит, что следующую ночь мы должны провести в Хандыге. Дорога поначалу, естественно, сырая, но не грязная, почва преимущественно песчаная; дорога неровная, но без колеи. Движемся довольно быстро. К тряске привыкли. Ближе к Чурапче почва становится чёрной, жирной, скользкой. Кажется, что из-под земли сочатся жидкие углеводороды типа мазута и смазывают дорожное полотно. (Бурить там надо немедленно безо всякой сейсморазведки). Колеи, однако, нет. Снижаю скорость до 20-40 км/час. Изношенные шины с трудом цепляются за скользкий грунт. Машину водит из стороны в сторону и заносит даже на скорости ниже 40 км\час. Якутский спиди-гонщик обгоняет нас на микроавтобусе УАЗ. Через пару км наблюдаем УАЗ в глубоком кювете, а спиди и его напарник беспомощно и грязно стоят на обочине. Вот этот КАМАЗ тоже газанул некстати, и снесло его на край дороги, откуда самостоятельно ему не выбраться. Одна радость: дождь, кажись, кончился.

Мы скоростью не увлекаемся. Движемся не быстро, но уверенно. Машина обрастает слоем липкой грязи. Протектор шин забит напрочь. На каждом колесе земляная оболочка. 207-ой км трассы. Слышим посторонний шум со стороны водителя: хлоп, хлюп, бам, ёпс. Выхожу из машины и что же зрю: отвалился бампер. Боковая его часть. Хлопает по дороге, держась за заднюю часть. (См. фото ниже). Всё понятно. Бампер наверняка снимали, а поставив назад, закрепили болтами только в задней части. Боковинки были просто вставлены без болтового крепления. Тряску пластмассовые зацепочки выдержали, а вот когда бампер изнутри заполнился грязью, потяжелел, то от тряски отвалился. Достал я набор инструмента Leatherman. Американская сталь как по маслу вошла в прочный японский пластик. Оттяпал отвалившуюся треть бампера. Понимаю, что боковине бампера со стороны пассажира тоже жить осталось недолго. Через пять минут всё повторяется. Хлоп, …, ёпс. Leatherman, обрезание. Пора и отметить отвал бампера. Съезжаем с дороги. Сначала обмываю в придорожном озерке отвалившиеся части бампера, потом пьём чай за здоровье оставшейся машины. Вот как это выглядело.

По возвращении в Иркутск, сдал обломки бампера «Херцу». Чистые, в цельности и сохранности. Даже спасибо не сказали. Слупили 30 тысяч за порчу имущества, хотя сами не закрутили винтики. Ну, не эрасты ли?

В 210 км от Н.Бестяха находится село Черкех. Не проезжайте мимо. В нём приличный историко-этнографический музей. Собраны типичные якутские жилые и хозяйственные строения прошлых веков. Плюс симпатичная церковь и часовня, по которым можно полазить снизу доверху. Вид с колокольни весьма приятный глазу. В старые колокола можно позвонить малиновым звоном. Есть, конечно, и документики кое-какие, и образцы одежды, и серебряные изделия. Посетителям там рады.

По пути в Магадан мы, угнетённые дождём, грязью, развалившемся бампером и неизвестностью, Черкех проехали без остановки. А зря. На обратном пути погода благоприятствовала, и мне довелось познакомиться с музеем в Черкехе. О музее чуть позже, а пока возьмите на заметку следующее:

Отправляясь в Якутию, прочитайте хотя бы справочку о Платоне (Омолоне) Ойунском. Для якутского народа он и Ленин, и Пушкин, и Лев Толстой в одном лице. Упоминание о нём вы встретите практически в любом музее. Помимо этого, памятники, бюсты, улицы его имени и прочая.

«Платон Ойунский — Слепцов Платон Алексеевич (10.11.1893 –31.10.39) — основоположник якутской советской литературы, поэт, прозаик, драматург, ученый-филолог, видный общественный и государственный деятель, одни из первых организаторов и руководителей Советской власти в Якутии.

Родился в Таттинском улусе. Начало революционной и литературной деятельности относится к марту 1917 году, когда Ойунским было написано стихотворение «Песня труженика», ознаменовавшее собой рождение якутской советской поэзии. Он перевел на родной язык «Песню сокола" М.Горького, работал над драмой «Красный шаман». В декабре 1921 г. перевел «Интернационал».

Воссозданный им народный эпос «Нюргун Боотур Стремительный» стал ныне достоянием всероссийского и мирового читателя. Он был крупнейшим знатоком якутского фольклора, особенно мифологии, автором многих научных трудов.

Ойунский — один из авторов идеи образования автономной республики Якутия.

Именем Ойунского названы Якутский академический драматический театр, литературный музей и одна из улиц г.Якутска. В 1966 году учреждена Государственная премия им. Ойунского, присуждаемая за лучшие произведения литературы, искусства и архитектуры.

Празднование 100-летия со дня рождения Ойунского в 1993 году ЮНЕСКО было включено в перечень официальных событий, отмечаемых этой организацией.

В годы культа личности Ойунский был необоснованно репрессирован и умер в тюрьме».

Недалеко от Черкеха у дороги стоит большой памятник Боотуру Стремительному, а чуть поодаль памятник Платону Ойунскому в образе мальчика, ловящего сачком рыбу. Родился он недалече от этого места.

 
Боотур Стремительный.

 
Юный Платон Ойунский

Взрослый Платон Ойунский со товарищи по партии (экспозиция музея в Черкехе)

Виды музея в Черкехе.

Тааттинская церковь 1912 года и часовня:

Якутские строения:

 
Отражение меня в позолоченном куполе колокольни.

Вид с колокольни:

Музей, как я уже упомянул выше, был на обратном пути. А пока 27 августа мы с Наташей продолжаем путь на восток. Вскоре после нашего знакомства с Боотуром Стремительным погода резко улучшилась. Исчезли тучи, и засветило солнце. Возле Ытык-Кюёль неожиданно выехали на хороший асфальт. Три километра образцового шоссе. Видимо, и здесь дорожники на всяку случку тренируются к возможной в будущем всеобщей асфальтизации. Пополнили запас солярки: 39 руб. 30 коп. за литр.

282-ой км. Очень разбитый участок. Левая сторона дороги — сплошные ямы и глубокая колея. Правая сторона — менее глубокая колея и менее глубокие ямы. Проезд в одну машину. Участок небольшой. Метров 400, но его надо преодолеть. С нашей стороны и с противоположной стоят по КАМАЗу. Не решаются трогаться. Пропускают нас. Ползём на пониженной. Клиренс у Pathfindera маловат. То и дело садимся на пузо, но машина справляется. После этого небольшого испытания — никаких хлопот. Дорога быстро сохнет. Песок, однако. В 16:00 неожиданно выскочили на берег реки Алдан. Вот и она — паромная переправа. Отошли от берега в 17:30. Погрузкой-разгрузкой руководят паромщики. Всё было тихо и мирно. Расценки: 500 рублей за легковую машину с водителем, 100 рублей за пассажира.

 
Широка река Алдан.

Переправа заняла почти два часа. В сумерках добрались до Хандыги, где и остановились в гостинице №2 на улице Энергетиков. 1 000 рублей за человеко-койку. Всё чисто, аккуратно.

28 августа в 6:45 выписались из хандыженского «Хилтона №2» и взяли курс на Усть-Неру. Сначала каменистая дорога бежит по лесной равнине, иногда прямо по берегу реки Хандыга, где можно остановиться и пожонглировать круглыми камешками.

После посёлка Тёплый ключ, где можно заправиться и замагазиниться, пейзаж красивеет. Становится очевидно, что мы приближаемся к горным районам Якутии.

Настолько горным, что на горах лежит снег.

Вероятно, это место (см. фото ниже) называется Жёлтый прижим. Похоже по интернетным описаниям прежних времён и по цвету грунта. Прижиматься к жёлтым скалам сейчас нужды нет. Заботливые дорожники дорогу расширили и продолжают расширять и трамбовать. Примерно такая же картина наблюдается на Чёрном прижиме (опять же определяю местность по цвету грунта). Работает техника, расширили дорогу до вполне приличных размеров. Иногда, правда, приходилось пробираться по насыпям свежевзорванных камней, скобля брюхо Nissana острыми гранями.

 
Это, по-моему, жёлтый…

 
…а это чёрный.

На фото ниже другой прижим. Я бы назвал его серо-коричневым. Он пока ещё довольно прижимистый. Но работы идут. Здесь мы прождали около часа, пока завершаться буровзрывные работы.

 
Виды продолжают быть вполне живописными.

Используя внедорожные качества Pathfindera, можно подъехать к реке, чтобы в спокойной таёжной обстановке передохнуть,

 
…перекусить…,

 
..а также полюбоваться красками первоначальной осени…

 
…и сделать групповой автофотопортрет…

После прижимов дорога становится более равнинной и каменистой. Пейзаж более тундровый, чем лесной.

Конечно, заехав так глубоко в якутские просторы, было бы правильно посетить полюс холода в районе Оймякона. Не доезжая Кюбюме, у поворота на Оймякон трезво оценили ситуацию. К сожалению, время на поездку в Оймякон нет. Поехали прямо. После Кюбюме дорога довольно ровная и прямая, как стрела, до почти самой Усть-Неры.

 
Движение, как видите, не очень интенсивное.

За 40 км до Усть-Неры начинается живописный Омчанский перевал. Дорога узкой змейкой вьётся на вершину перевала. Спуск с перевала тоже совсем не широкий. При скользкой дороге опасный. Ограждения у дороги нет. Естественных преград в виде деревьев и кустов мало. С вершины перевала открываются виды на заснеженные вершины.

 
Вид на запад.

 
Вид на восток.

Спустившись с перевала, вымыли машину в речке. Уж больно стала страшна. В Усть-Неру въехали в сумерках, чтобы обнаружить там солярку по 40 рублей за литр и гостиницу на ремонте. На ночлег остановились за Усть-Нерой у быстрой и холодной речки Кюрбелях.

Утро 29 августа обещало приятный день: воздух слегка морозный, небо чистое, солнце стало пригревать, едва появившись над горизонтом. По чашке чаю, и — в путь. Недалеко от Усть-Неры есть свой прижим. И пока до него не добрались доблестные дорожники, прижим весьма прижимистый. Дорога шириной всего в одну машину бежит вдоль реки Нера.

Хорошая погода радовала нас недолго. На границе с Магаданской областью остановились выпить кофе в честь достижения Колымского края. В один момент небо затянули низкие серые облака и начал моросить дождь. Граница проходит по реке Делянкир. На фото старый мост через эту реку.

Встречающиеся очаги цивилизации в основном заброшены, разграблены и разбиты. На фото остатки прииска имени 25-летия Октября.

Место падения американского бомбардировщика А-20 «Бостон» и погребения советских военных лётчиков, перегонявших самолёт на Восточный фронт. Вечная память.

Город-призрак Кадыкчан. Вид с Колымской трассы. С обезлюдившим городом я познакомлюсь поближе на обратном пути в хорошую погоду. А сегодня дождь. Проезжаем мимо.

Сусуман — оплот цивилизации. Городок живёт. Есть памятник Бен Ладену.

Единственное кафе, на которое указали местные жители, оказалось закрыто. Насовсем. Зашли в магазин. Выбор большой. Цены тоже большие. Банковские терминалы установлены. Пластмассовые деньги к оплате принимаются. Пока ходили по сусуманским магазинам, дождь из моросящего превратился в проливной. Асфальта в Сусумане нет. Только неровные бетонные плиты.

Следующий заметный населённый пункт — Ягодное. Решили заехать в центр городишки, подывиться, как люди живут. Улицы разбиты чрезвычайно. Последний раз асфальтировались ещё при коммунизме. Бюст Ленина сохранился. Это радует. Неча историю на свалку выкидывать. Недалече от бюста Ильича нашли кафе. Решили попробовать местную солянку. Солянка понравилась. Выхожу из кафе, а заднее колесо, выражаясь по-английски, имеет плоскую шину. Давно я ждал этого момента. Облачился в непромокаемую одежду и приступил к мелким ремонтным работам. Сначала долго соображал, как извлечь запаску, а когда сообразил, был уже весь грязный и мокрый, как изнутри, так и снаружи.

Шину залатали на ближайшем шиномонтаже. Решил проехаться на запаске. Давлю на газ, а машина упирается и шум посторонний из трансмиссии. Значит, запасное колесо отлично по размеру от трёх остальных колёс. Иркутского «Херца» мать ети! За пять тыщ арендной платы в день могли бы нормальную запаску дать. Уже сталкивался с такой проблемой во время проезда Москва—Владивосток—Москва в 2008 году. И тоже благодаря «Херцу», только московскому. Делать нечего. Опять под дождь, опять в грязь. Ещё и ветер поднялся, и сумерки сгустились. Так и есть: запасное колесо имеет размерность 225, а три других 255. Запаска уже наполовину спущена. Замена колеса на Pathfindere занимает гораздо больше времени и сил, чем можно предположить. Снимать-убирать запасное колесо в нишу под багажником довольно муторно. Колеса, как запасное, так и меняемое, естественно, грязные донельзя. Домкрат поднимает-опускает машину по доле миллиметра за оборот рычага. Короче, физзарядка весьма интенсивная. Заменив колесо, движемся дальше по тёмной, грязной, разбитой федеральной автодороге «Колыма». Шины на задних колёсах сильно изношены. Запаски, можно считать, нет. В кромешной темноте не решаемся съехать на ночёвку с дороги. Изредка встречающиеся съезды залиты водой и изуродованы глубокой колеёй. Дождь не кончается. В 23:30 видим знак Р, уширение дороги, встаём, спим.

Хмурое утро 30 августа. Дождь продолжается. Тронулись, как только рассвело. Сегодня нужно обязательно добраться до Магадана. Завтра встречать рейс из Москвы. Вскоре пересекли реку Колыма. Мост не старый, но почему-то узкий. Преимущество автотранспорту, движущемуся в сторону Магадана. Мы заехали на мост: знак позволяет. С противоположной стороны нам навстречу в нарушение установленного там знака 2.6 «Преимущество встречного движения» попёрлись два «Камаза». Разъехаться можно, только осторожно.

Разъехались с первым, второй едет посередине. Я прижался к краю, остановился. «Камаз» остановился рядом, из окна высунулась рабоче-крестьянская рожа и начала меня учить, кто здесь главный. Совсем обнаглел простой народ! Ни знаков не соблюдает, ни субординации. Рядовой поди, а бывшего офицера Советской Армии поучает. Жил бы поэт Некрасов в наше время, он бы так сказал: «Буржуев можешь не любить, но знаки соблюдать обязан». На фото ниже въезд на мост в направлении Магадана. Знак 2.7 «Преимущество перед встречным движением». Аккурат на берегу Колымы расположился городишко Дебин. У ближайшего к мосту дома стоит контейнер, а на контейнере бюст Ленина. Гипсовый землячок внимательно наблюдал за происходящим, но помочь нам не мог. Ни рук, ни ног. Одна голова. (Фото сделаны на обратном пути, поэтому дождя на них не видно).

Посёлок Ларюковая. Кафе, рядом шиномонтаж. Дверь в шиномонтаж на замке. Перекусили в кафе, спросили у кафейных девушек, когда придёт шиномонтажник. «Когда проспится». Всё понятно. Ждать не будем. Кроме нас в кафе угощался блинами водитель иномарочного грузовика. Попросил его подкачать полуспущенную запаску. Накачали про запас аж до трёх атмосфер и продолжили путь. Начались участки дорожно-строительных работ. Идёт дождь. Дорога местами плохо проезжаема. Недавно насыпанный грунт раскис. Кое-где дорожная техника стоит глубоко в воде. Сие надо понимать так. Оставили работнички технику на ночь на берегу речки, а к утру речка от избытка влаги разлилась, тракторишки-грейдеришки утопли. Кажется, что дорожников это устраивает. Сидят в вагончиках, буржуйки топят, чай пьют.

Однако, приближаемся к месту, обозначенному на карте как посёлок Мякит. Повторюсь, что * Помимо удовлетворения праздного интереса, заключающегося в созерцании якутских и магаданских пейзажей, была и одна конкретная цель: добраться до развалин одного из магаданских лагерей, известного под названием «гулаг Днепровский», где предположительно в 1940-х годах сидел мой дед. Справка о его освобождении выписана в несуществующем ныне посёлке Мякит, находившемся километрах в 20 от этого лагеря. Это ясно говорит о том, что, по крайней мере, дед мотал срок в этой местности.

Я наивно полагал, что, добравшись до Мякита, спрошу у местных жителей дорогу на гулаг Днепровский. Оказалось, что посёлка Мякит совсем не существует. Даже развалин с дороги не видно. Речку Мякит мы пересекли четыре раза, а вот намёка на посёлок или что от него осталось, не заметили. Дождливая погода для поисков гулага была совершенно неподходящей, да и времени не оставалось. Поехали в Магадан. Лагерь я найду на обратном пути.

 
Перевал «Дедушкина лысина». Дождь кончается.

В 157 км от Магадана съехали с трассы на берег реки Атка последний раз попить чайку в походных условиях. Дождь наконец-то кончился и настроение улучшилось.

Саженцы кедрового стланика (Pinus pumila) можно купить в Москве по цене всего 1499 рублей. Самовывоз ...

Нет уж, барыги-спекулянты, сами покупайте за 1499 рублей. Мы лучше съездим в Магадан и самовывезем саженец стланика бесплатно. Наташа увезла растение с собой в Ульяновск и посадила на даче. Пока стоит зелёненький. Перелёт и смену часовых поясов росток перенёс хорошо. (Говорят, некоторые люди почему-то страдают от перевода стрелок на один час). Посмотрим, как зиму переживёт.

 
Вскоре после чаепития «восстал на пути Магадан — столица Колымского края».

По ходу движения расположен самый известный магаданский памятник — Маска Скорби. В память всех узников Колымского гулага. Подъезжаем и знакомимся с творением Эрнеста Неизвестного. Грустное место. Особенно в пасмурную погоду.

Заселились в гостиницу «ВМ-Центр» и айда в ресторацию отмечать конец длинного и интересного пути. Семейным экипажем на своём ВАЗ-21053 (в простонародье «пятёрка») мы покрывали и более длинные расстояния, но поездка в Магадан всё-таки событие особенное. Оно стоит бутылочки Карибского рома и стейка из свежего филе лососёвых пород. Аккурат посередине бутылочки зазвонил мой переносной телефон. На другом конце спутниковой линии был мой новозеландский друг. Он известил, что прилетит не завтра 31 августа, как планировалось, а послезавтра. Причина: сам он уже в Москве, прилетел на перекладных, а вот багаж его затерялся. Решил дождаться чемоданов и поменял билет. Страху нет. Подождём денёк. Познакомимся с Магаданом поближе.

Это город зэковской и трудовой славы дедушки Григория Григорьевича. Через бухту Нагаева его привезли на Колыму в 1937, через неё же он уехал в 1946, что удавалось далеко не каждому завезённому сюда невольному работнику. Другой дед, со стороны отца был арестован в 1935. Пропал бесследно. Бабушку арестовали в 1937. Пока сидела, Ежова сменил Берия и объявил маленькую амнистию в рамках исправления ежовских перегибов в борьбе с врагами народа. Через два с половиной года тюремной отсидки бабушку отпустили. Деда со стороны матери арестовали в апреле 1937. Дали 9 лет. Отправили на Колыму. Судя по документам, до апреля 1944 года он был заключённым, по моему разумению в одном из лагерей недалеко от посёлка Мякит. С 1944 года был расконвоирован, работал и жил в посёлке Палатка. Магадан он покинул в октябре 1946 года. Умер дед в 1962 году. Мне тогда было всего 3,5 года, поэтому о его колымском житье-бытье расспросить я его не успел. Остались несколько документов, по которым можно судить, где он находился на Колыме. Сам я чист перед законом. Отсидел лишь три года и всего лишь на скамье подсудимых по делу о неуплате таможенных платежей. Был оправдан за отсутствием состава преступления и отпущен без отметки в личном деле.

31 августа. Дети в школу собираются, а мы Магадан смотрим. Съездили на берег бухты Гертнера.

Потом в бухту Нагаева. Отсюда есть пошёл город Магадан.

В краеведческий музей по случаю санитарного дня нас не пустили. Пытались уговорить музейных тёток всё-таки разрешить нам пройти в экспозицию ГУЛАГа, так как Наташа завтра улетает, в музей уже не успеет. Хотя бы музейный гулаг посмотреть. Тётки, будучи видимо потомками гулаговских вертухаев, ответили отказом на грани цензурности и отбили у нас всякую охоту посещать музей. Просто походили по городу.

 
Центральная улица.

 
Местный храм Христа Спасателя.

Во время прогулки по городу набрёл на Доску Почёта с изображением почётных граждан, прославивших чем-то славным и выдающимся как Магадан, так и всю страну. Увидел знакомое лицо.

Лицо это, конечно, многим знакомо. Как минимум всем любителям лыжного спорта. Елена Вяльбе — выдающаяся советская и российская лыжница, трёхкратная олимпийская чемпионка, 14-кратная чемпионка мира, пятикратная обладательница Кубка мира. В настоящее время — президент Федерации лыжных гонок России. Особенно она отличилась в 1997 году. На чемпионате мира в Тронхейме выиграла пять золотых медалей из пяти возможных. В том же 1997 году Елена совершила и ещё один замечательный поступок, наверняка менее известный любителям спорта: полетела на Северный полюс и приземлилась туда с парашютом. В составе этой парашютной экспедиции мы и встречались. Для меня это была уже пятая залётка и пятый прыжок на полюс. Елена прыгала на тандеме в паре с отцом-основателем тандемной прыжковщины и организатором международных парашютных экспедиций на Северный полюс Сергеем Инсаровым. Всё прошло гладко, хотя погода была отвратительнейшая, самая худшая за все мои предыдущие и будущие полёты на полюс. Кстати, прыжок тот состоялся 19 апреля, накануне Елениного дня рожденья. Такой вот своеобразный подарок подарил ей Сергей Инсаров. А 20 апреля 1997 года, аккурат в день рождения мы летели с полюса в Хатангу и все четыре часа бурно отмечали Ленины 29 лет. Хорошее было время. Жаль, не воротишь. Ну, это лирическое отступление, ностальгия по прошлому, а теперь вернёмся к нашей поездке.

В связи с плачевным состоянием двух шин и неадекватной запаской приняли некоторые меры. Купили ремонтный комплект бескамерных шин и компрессор. Объехали большие и малые шинные магазины в поисках нужного размера 255/75 R17. В самом большом шинном магазине мне торжественно заявили, что такого размера в Магадане нет. Праворукий японский автохлам использует либо 265, либо 225, но никак не 255. 255 — это для леворульных японских машин, коих в Магадане отродясь не водилось. Стал тыкаться в автосервисы и шиномонтажи. Везде примерно одинаковый ответ: «Нет. Никогда не видели». Вдруг в одном автосервисе приказчик аж подпрыгнул: «Есть! Заберите, Христа ради, по дешёвке. 35 тысяч за четыре новых колеса в сборе». Недорого, учитывая, что одна только шина без диска стоит в Москве более 10000 рублей, но нам бы всего две шины. «Нет. Хозяин сказал только все четыре с дисками. Вы первые за всю нашу историю, кто такой размер спросил. Эти колёса к нам случайно попали». Запомнили место. Учтём на будущее. Прилетит друг Родни, обсудим покупку новых колёс.

1 сентября. День знаний. Дети в школу, а мы в аэропорт. Провожать Наташу, встречать заморского гостя. Гость прилетел, Наташа улетела. Прямо в аэропорту я обратил внимание Родни на плачевное состояние двух шин. Рассказал о вчерашней эпопее по поиску шин нужного размера. Родни покупать новые колёса отказался: «Все прокатные машины с плохими шинами. Авось, доедем».

2 сентября. Покидаем Магадан. Предлагаю проехать по Тенькинской трассе, где я и сам ещё ни разу не был, выехать на автодорогу «Колыма» западнее Сусумана, опять поехать в направлении Магадана и предпринять более настойчивую попытку найти гулаг Днепровский. Прогноз погоды на ближайшую неделю благоприятный.

Сказано — сделано. Проехав Палатку, свернули на Теньку. Тенькинская дорога менее посещаема, менее устроена, менее населена. Словом, более диковата. В подтверждение этому вскоре после поворота с основной трассы на дорогу вывалился медведь и закосолапил впереди машины. Фотовидеоаппаратура в чехлах. Пока доставали фотоаппараты, появился «Камаз» вахтовка. Погнался за медведем. Косолапый, естественно, порскнул обратно в лес. Начало было многообещающим, но больше живности мы не видели. «Камазы» вахтовки иногда встречались. Возят людей на золотодобывающий рудник им. Матросова. Из гостиницы подвозили в аэропорт золотых дел бизнесмена. Он и поведал, что вложили в рудник московские золотобарыги чуть ли не миллиард долларов. Средняя добыча 1,6 грамма золота на тонну породы. Говорит, дюже выгодно.

Пейзаж на Тенькинской трассе довольно разнообразный:

 
иногда таёжный…

 
…иногда лунный…

 
…иногда тундрово-холмистый…

 
Речки интересные встречаются.

Не здесь ли черпал вдохновение для своих песенок Коля Расторгуев:

 
«Эх, веселей рабочий класс…»

 
Посёлок Усть-Омчуг скорее мёртв, чем жив.

Зашли в придорожный магазин. Две тётьки-продавщицы обрадовались новым лицам. Разговорились. Тётьки пожаловались на жизнь сегодняшнюю. Вспомянули добрым словом жизнь при коммунизме. Иностранцам не удивляются: «Всякие тут проезжають. Даже сербы с хорватами были». — «Чем мужики занимаются?» — интересуется Родни. — «Золото копають». — «А женщины?» — «Частушки про золото поють:

«Я на севере была, золото копала,
Если б не моя 3,14зда, с голоду б пропала!» —

продекламировала одна из тётек, тряся сиськами от смеха. Родни, естественно, попросил перевести. Частушку я слышал раньше, и переводить её приходилось. Переводной текст у меня получился в два раза длиннее, но зато точный и в рифму:

“I have ventured to the North looking for prosperity,
But severe cold and hunger brought me to reality.
I was dreaming to get rich digging gold in my claim,
But I had to sell my pussy to survive when winter came”.

На этой весёлой ноте покинули Усть-Омчуг и продолжили путь.

 
А на пути нас ждали размывы дороги …

 
…горы и долины…

 
…броды…

 
…заснеженные перевалы…(это 2 сентября, сурова Колыма)…

 
Посёлок Омчак встречает разрухой…

Неужели никто не живёт, ведь знаменитый рудник им. Матросова, где крутится миллиард американских денег, совсем рядом. Недалеко от разрухи видим кладбище и несколько свежих могил. Если люди мрут, значит, жизнь в посёлке есть. Есть и заправка, и солярка по 42 руб. 50 коп., и расписание работы заправки, написанное не без юмора.

Короче, поездка по Тенькинской трассе была вполне увлекательной и развлекательной, а закончилась она недалеко от автодороги «Колыма». Встали на ночёвку у реки Бабай. Выйдя из машины, взглянули мы на задние колёса и весьма опечалились: одно совсем спустило, а другое заметно ослабело. Решение такое: спим, а утром по «Колыме» обратно в Магадан за новыми колёсами. Иначе нам удачи не видать.

Утром 3 сентября первым делом самостоятельно отремонтировал и накачал оба спустивших колеса. В одном заделал три дырки, в другом одну. Воодушевлённые успешным ремонтом, мы бодро поколесили в направлении Магадана. Поиски шин в Сусумане и Ягодном успеха не принесли. В Сусумане шинный магазин в понедельник выходной, а в Ягодном такого магазина совсем нет: разорился. «Где шины берёте?» — интересовался я у местных автолюбителей. «В Магадан мотаемся», — был общий ответ. Ну, и мы тогда мотанёмся. Отремонтированные шины, как ни странно, держались молодцом до самого Магадана. Первым делом за колёсами. Купили все четыре. Два нам сразу поставили взамен изношенных и изремонтированных. Теперь не страшно и гулаг поискать.

Солнечным утром 4 сентября покинули Магадан окончательно. Погода установилась та, что надо. Ночью был мороз, а к полудню разогрело до +18С. И ясно. Достигнув реки Мякит и заметив дорожных рабочих, спросил их про гулаг Днепровский. Мужики, объяснили, где свернуть.

«Сколько от поворота до гулага?» — «30 километров». «На такой проедем?» — показал я на Pathfinder. «На уазиках проезжают». Ну и славно. В интернете тоже пишут, что до Днепровского от дороги 30 км. Коротенькая справка: рудник Днепровский был организован в 1941 году и функционировал до 1955 года. Здесь добывали олово. Основной рабочей силой являлись заключённые. Днепровский — один из самых сохранившихся объектов лагерной Колымы.

До него нам ещё предстоит добраться. Засекаем показание одометра, сворачиваем с трассы и попадаем на живописную малоезженую лесную дорогу. Смотреть по сторонам весьма приятно. Всюду краски осени и нетронутая природа. Ехать поначалу слегка напряжно. Дорога всё больше и больше покрыта глубокими длинными лужами. Лужи покрыты коркой льда. Ночью подморозило прилично. Останавливаюсь, измеряю глубину лужи купленной ещё в Иркутске лопатой. 50+ см, иногда 70+ см. Дно, как правило, каменистое, но не всегда. На дне и камни, и куски утонувших брёвен. Видимо, что во времена дедовой отсидки здесь была гать. С новыми колёсами Nissan ведёт себя очень хорошо. Демонстрирует проходимость лучшую, чем от него можно ожидать. После пятой лужи измерительными работами больше не занимаемся. Проскакиваем водные препятствия с хода. Посмотрите на наш путь.

 
Сначала так…сухо и красиво…

 
...потом вот так…красиво и мокро…

 
...потом вот так…красиво и мокро…

 
…мосты объезжаем стороной…

 
…дорога становится всё более водянистой…

 
…и через некоторое время просто превращается в реку…

А вот и конец нашего скорбного пути. Сунулись было в эту лужу (см.фото ниже), да капот погрузился в пучину, вода на лобовое стекло хлынула. Скорее назад. «Как же тут на уазиках проезжают?» — подумалось мне. Видимо, оттюнингованные уазики. Со шноркелями и большими колёсьями.

Остановились на сухом кусочке дороги. Согласно показаниям одометра и наручных часов за два часа мы преодолели 25 км. Получается до Днепровского ещё пять. Не сдаваться же. Родни вышел из машины, разделся до исподнего и начал выражаться американским языком: «Rangers lead the way!» — «All the way, sir!» — вторил ему я, тоже скидывая лишнюю одежду.

Примерный перевод: «И есть десантные войска, и нет задач невыполнимых».

Лужу перешли вброд. В самом глубоком месте мне было чуть не до пупка. Легко сказать. Вода ледяная. В тени льдинки плавают. Родни, как опытный треккер-хайкер, пошёл, не оглядываясь, не снимая ни ботинок, ни трусов. Я, как неопытный треккер-хайкер, сначала пытался обойти лужу по кустам в сапогах и брюках. Брюки тут же изорвал. Длины сапог для преодоления лужи в обход не хватило. Вышел на дорогу, разделся до неприличности. Зайдя по щиколотку, из лужи выскочил. Вода максимум +0С! Через несколько секунд, вопреки восточной мудрости, вошёл в ту же воду дважды и углубился в обжигающую прохладу по само небалуйся. А вокруг льдинки плавают. Края острые. Того и гляди «кровью окрасятся и луга, и ковыль, станет розово-алою придорожная пыль». Отталкиваю льдинки-мудорезники от нежных частей тела и преодолеваю водную преграду в цельности и сохранности.

Пройдя лужу, растёр покрасневшие ноги рваными штанами, оделся и обулся в сапоги. «Как ошибалась я!». Через 100 метров путь преградила быстрая река. Родни тем же макаром, не снимая ботинок, перешёл поток и зашагал дальше. Я же в сапогах осторожно по камешкам пробрался через стремнину, но в двух шагах от противоположного берега оступился и утонул. Через 50 метров другой ручей, потом ещё речки. Быстрые и холодные. Сапоги и всё остальное нёс в руках, изо всех стараясь не поскользнуться, не утопить документы и фотоаппарат и не отстать от сотоварища по трекингу. Ноги закоченели настолько, что я и фотографии забыл фотографировать.

Через два часа стало понятно, что 5 км мы уже прошли, а гулага не видно.

 
Обнаружили кабину от ГАЗ-51….

 
… и много медвежьих следов….

… а вот следов гулага нет. Собираем военный совет и решаем: взбираемся на сопку, изучаем местность в бинокль, если ничего похожего на гулаг не видно, идём назад к машине. Похоже, промахнулись. В 18 км от трассы мы видели пару старых телеграфных столбов и развалины избушки. Дорога там раздвоялась. Мы поехали прямее, так как наша цель — 30 км. Видимо, нужно было повернуть.

Взобрались на сопку. Посозерцали пейзаж. Ничего инородного природе не увидели. И вы посмотрите.

 
Спустившись с сопки, я присел на пенёк, но не съел пирожок. Нету!

Вернулись к машине, утёрлись, переоделись, поехали назад. Доехали до раздвоения дороги, свернули и — вот он гулаг Днепровский. Бараки, вышки, дома, бани, шахты, штольни, отвалы породы и прочие не всегда понятные сооружения. Наврали мужики и интернет про 30 км. Но мы не в обиде: отличный хайкинг получился, да и дорогу в речку самой природой превращённую не часто встретишь.

Солнце садится. Немного фотографируем на закате и готовимся к ужину и ночёвке. Ночь в гулаге. Мечта туриста и внука заключённого. Ниже вечерние фото.

 
Барак для заключённых. Спать в него не пошли. Без приговора нельзя.

 
Дом вольных инженеров.

 
Жёлоб. Штольни на вершине сопки. Оттуда руду спускали вниз по деревянному жёлобу.

 
Лопата большая — основное орудие труда заключённых.

Утром 5 сентября познакомились с Днепровским подробней. Поднялись на сопку, где находятся штольни, из которых извлекали руду. Погода была солнечная, но очень ветреная. Подъём довольно крутой. Ближе к вершине порывы ветра весьма ощутимые. Не только дерева, но и уцелевшие караульные вышки раскачиваются. Как тут зеки зимой ходили?! Ещё и работать надо было: копать, таскать, толкать и т.п. Смотрите сами.

Вход в штольню.

 
Ёмкость для руды.

 
К каждой вышке протянуты два провода: электричество и телефон.

 
Залез на вышку. Взглянул на мир глазами часового. Вышка шаткая. От старости и от ветра.

 
Панорама.

Жёлоб сверху…

 
…жёлоб снизу…рушатся строения…

 
Баня для комсостава.

К полудню осмотр закончен. По чашке чая и в путь. По пути посмотрели, как добывают золото дражным способом…

… и полюбовались яркой радугой у Сусумана. Два дня назад здесь на сопках лежал снег, а сегодня +20С и радужно от короткого дождика.

На ночь остановились у знакомой реки Бабай, где ночевали два дня назад со спущенными шинами.

6 сентября. Долго не спим. Наслаждаясь бабьим летом, едем в Усть-Неру. Первая остановка на верхушке Аркагалинского перевала. Отметка 960 метров. Здесь скромный памятник узникам Колымы. По пути в Магадан мы с Наташей его не заметили. Видимо, из-за дождя и тумана.

«Здесь было мало виноватых,
Здесь было больше без вины»

Следующая остановка в городе-призраке Кадыкчан. Покинут жителями в конце 90-х — начале 2000-х. Вот что говорит о нём Википедия:

«Возник в годы Великой Отечественной войны как рабочий посёлок при предприятии по добыче каменного угля. Шахту и посёлок строили заключённые, среди которых был писатель Варлам Шаламов. В сентябре 1996 года на шахте произошёл взрыв, погибли 6 человек. Шахта была закрыта. Всех людей выселили из города. Дома законсервировали, отключив их от тепла и электричества. Почти весь частный сектор сожгли, чтобы люди не возвращались. Однако даже в 2001 году в поселке оставались жилыми две улицы (Ленина и Строителей) и один дом по улице Мира, в котором находилась поликлиника, а к тому времени и больница, а также коммунальные службы.

К 2010 году в посёлке остались жить только двое самых принципиальных жителей. К 2012 году остался лишь один пожилой мужчина с двумя собаками».

Ни пожилого мужчину, ни двух собак мы не встретили. Только унылая разбитость и уничтоженность. Разбита и разграблена каждая квартира.

 
Центральный проспект.

 
В магазине № 25 давно никто не отоваривался.

 
Школа. Отзвенел уж давно здесь последний звонок.

 
Кина не будет.

 
Олимпиады тоже.

 
Горком партии. Местная власть убежала первой.

 
Как его не уродуй, а всё равно Ленин узнаваем.

 
Напоследок в бессильной злобе разбили иномарку «Запорожец».

 
Кадыкчанская голь на выдумки хитра: внизу гараж, вверху теплица. К теплу ближе, от холода дальше.

Вот ведь перегиб и парадокс. Был бы заселён городишко, мы бы в него не заехали. Он в стороне от дороги. А руины притягивают. Есть в них какое-то грустное очарование. Как на кладбище.

Кладбище нам тоже на пути попалось. И не одно. Уже на территории Якутии. Первое после посёлка Артык. На берегу реки Бурустах. Маленькое и заброшенное. Всего несколько сохранившихся надгробий и крестов. Никакого посёлка рядом не видно и на карте не отмечено. Последнее захоронение датировано 1979 годом. Читаю надгробные таблички: «Станкевич Пётр Емельянович. Родился в 1891 году 12 октября. Прибыл на Колыму в 1930 году 22 июня. Умер 10 мая 1944 года». Три события и вся жизнь.

«Герлих Валечка. 18-го мая 1946 г. — 10-го февраля 1949 г. Спи родная незабвенная дочурка и сестрёнка». Вдруг кто знает родных Герлих Валечки. Передайте, что могилка её цела.

Дерево росло рядом с крестом. По мере роста зацепило крест ветвями и выдернуло крест из сырой земли.

 
Погрустили? Теперь скорей в Усть-Неру. Дорога местами очень даже фотогенична и разнопланова.

 
В Усть-Нере на берегу Индигирки был замечен мемориал героев разных войн…

 
… а также две симпатичные усть-нерки и один усть-нерёнок.

Усть-нерцы ведут отчаянную борьбу за чистоту родного посёлка, не гнушаясь физическим воздействием на нарушителей.

А ещё в Усть-Нере есть магазины, а там краковская колбаса по 410 рублей за кило. Ей и отоварились для ужина. Заночевали в мелколесье недалече от Кюбюме.

7 сентября. От Кюбюме до реки Алдан по знакомой дороге через прижимы, дорожное строительство, скальную отсыпку и горную тайгу. Успели на вечерний паром через Алдан.

8 сентября. Едем в Якутск по равнинной Якутии. Погода солнечная, дорога сухая, где раньше были колеи и ямы, поработали грейдеры. Всё ровно, или почти ровно. Фотографируем, что глазу приятно или душе интересно. Например:

Якутские лошади. Уникальная морозоустойчивая порода. Круглый год пасутся на открытом воздухе. Добывают фураж из-под снега.

Это сооружение похоже на огромную конюшню без окон, без дверей.

Место культурного отдыха и отправления языческих обрядов в дни национальных праздников.

Памятник героям Великой Отечественной войны. Якутские охотники на германском фронте немца как белку в глаз били.

У Боотура Стремительного встретились с его создателями. Эти ребята (жаль, не записал, как их зовут) сварили скульптуру из листового металла. Собираются цементный постамент отделать плиткой. Сейчас едут в Ытык-Кюёль ставить памятник чемпиону мира по вольной борьбе Иллариону Федосееву. Якутия должна знать своих героев.

Тут же у Боотура Стремительного познакомились с якутской семьёй, едущей на кладбище в Черкех ухаживать за могилами. Хозяйка семьи вполне сносно говорила по-английски. Пригласила нас посмотреть, как выглядит якутское кладбище. Дело в том, что там интересно переплетаются и языческие, и христианские, и советские традиции погребения. Одному усопшему может быть установлен и тотем, и памятник со звездой, и мало мне понятное сооружение в виде маленькой будки типа конуры. Видимо, приют для духов.

Не спеша доехали до Нижнего Бестяха, где погрузились на паром и поплыли через Лену в Якутск, где пробыли две ночи и один полный день. День этот (9 сентября) посвятили знакомству с городом.

Ленин приветствует гостей города, прибывших на празднование 380-ой годовщины основания города.

А это Пётр Бекетов, основатель Якутска. Он повелел своим казакам здесь город ставить в 1632 году.

Рядом реконструкция старого Якутска.

Из Якутска отправлялся странствовать Семён Дежнев. Соответственно, и ему памятник имеется, и жене его, и пацанёнку ихнему.

Пушкин в Якутске стихи не писал, но памятник ему поставили. Ему везде ставят. Любезен он народу.

Без Платона Ойунского в Якутске никак нельзя.

Посетили краеведческий музей. С трудом нашли его во дворах. Неприятная деталь: помимо входного билета (кажись, 100 рублей) тётенька-кассирша запросила аж 250 рублей за фотографирование. Нигде ещё не встречал такой жажды нажиться на безобидном увлечении людей фотографией. Конечно, не заплатили, но фотографировали.

У музея.

 
В музее: якут кутается в дублёнку.

Чучела стерхов — любимых птиц Владимира Владимировича. Этих уже не научить летать. Для тех, кто забыл или пропустил сентябрьские выпуски новостей, напоминаю: «Президент России Владимир Путин потряс российскую и мировую общественность тем, что на мотодельтаплане в белом маскхалате и больших черных очках возглавил стаю белых журавлей».

Ещё в Якутске мне понравился ЦУМ. Здание интересное, но интереснее всего перевод его названия на латинский язык. Нигде пока такого прикола не видел. На уменьшенном фото плоховато видно. Даю расшифровку: над входом красуется надпись TSUM. Любому латиноговорящему гражданину сразу понятно, что здесь и зачем здесь.

 Решили как-то якутчане
Непониманье иноземцев
Латинским алфавитом снять.
Что москвичам не вредно б перенять.

Так как в Якутске с футболом туго, то якутчане болеют за «Зенит».

10 сентября, употребив оплаченный завтрак, покинули Якутск. Для биографии решили проехать километров 100 по левому берегу Лены и переправиться из Верхнего Бестяха в Качикатцы. Так и сделали. Преимущество в том, что на левом берегу Лены дорога асфальтированная, а на правом нет. Паромы, правда, на линии Верхний Бестях — Качикатцы ходят реже.

По пути проехали вот такой населённый пункт.

Перебравшись на правый берег, снова оказались на федеральной трассе «Лена» со всеми её прелестями. Виды иногда впечатляющие.

Во второй половине дня 12 сентября достигли диких степей Забайкалья.

14 сентября с утра посетили уже знакомый мне монастырь в селе Покровское.

И к вечеру были в Иркутске, где состоялся разговор с «Херцем» по поводу бампера и колёс. Свою ошибку в ненадлежащем креплении бампера иркутский «Херц» не признал. Колёса тоже отказался засчитать в счёт арендной платы. Ну, и херц с ним с «Херцем». Московский «Херц» в 2008 году засчитал в счёт арендной платы две купленные мной в пути шины. В июне 2012 году тоже приобретал шину для машины, арендованной в ленинградском «Херце». Ленинградский «Херц» стоимость аренды уменьшил на стоимость и шины, и даже шиномонтажа. Так что не везде «Херц» такой херцовый, как в Иркутске.

Утром 15 сентября, сдав Nissan, улетел в Москву, где меня ждала другая машина, другая поездка, другие люди, другие события, включая арест на границе с Грузией. Повязали абхаские погранцы за невинные шалости и сдали в абхазский КГБ. Но это уже другая история.