Операция «И». Часть 2: Как запросто «помыть сапоги» в Персидском заливе и вернуться обратно

Родион:

Так получилось, что на сайте почти одновременно публикуются два отчёта об Иране — чуть раньше вышел «Секретный визит в обитель зла…», затем наш. По этому поводу в комментариях даже развернулась некоторая дискуссия.

Сразу хочу сказать, что лично у меня нет никакого желания участвовать в спорах и меряться, чей отчёт «круче». Да, где-то наши рассказы пересекаются, но только отчасти. Зато во всём остальном дополняют друг друга, ещё глубже раскрывая для читателей эту удивительную страну Иран.

Любой отзыв на Drom.ru по-своему хорош, интересен, и имеет право на существование. Читать его или нет — каждый человек решает сам.

А об Иране вообще очень мало полезной информации в интернете с точки зрения автопутешественника. Поэтому отзыв белорусов, опубликованный сначала на сайте avtoturistu.ru, как самый информативный на момент подготовки нашего путешествия, очень пригодился. Спасибо им за это.

Мы с Алексеем и Леной надеемся, что и наш опыт, отражённый в этом труде, тоже кому-нибудь будет полезен (хотя бы в части оформления Карнет-де-пассажа).

Первая часть отчёта находится здесь.

Продолжение получилось большим, но, учитывая многочисленные просьбы в комментариях к первой статье, разбивать его на части не стали. Запаситесь терпением, уважаемые читатели, и надеемся, что вы не будете разочарованы. Только не пишите потом в комментариях «ни асилил, многа букаф», потому как сами это просили. :)

Итак, продолжаем нашу историю.

В 18 часов пятого дня пути мы въехали в столицу Ирана. Над городом висел плотный смог, даже в машине стало заметно тяжелее дышать. Оказывается, наши большие города не самые худшие в мире по экологической обстановке.

В Тегеране к нам должен был присоединиться четвертый участник путешествия — столичный житель по имени Пейман.

Фотография сделана в конце поездки, дома у Пеймана.

Алексей познакомился с ним в свой первый приезд в Тегеран, на выставке. В процессе подготовки уже к этой поездке Пейман согласился сопровождать нас по стране в течение недели в качестве гида и переводчика. При ближайшем знакомстве оказалось, что он, ко всему прочему, ещё и весёлый попутчик, да и вообще отличный мужик.

Пейман по образованию филолог, знает английский, хорошо говорит по-русски, иногда бывает в России по рабочим делам. К концу поездки мы все практически подружились с ним. Но сначала надо было ещё как-то дать ему знать, что мы уже в Тегеране (со связью возникли проблемы).

Задали в навигаторе известную достопримечательность, визитную карточку Тегерана — башню Азади (башня Свободы). Доехали до площади с башней и припарковались на кольце рядом с машинами такси, хотя формально по правилам стоянка машин тут запрещена. Неподалеку нёс службу полицейский, которому до нас не было никакого дела. Поразил его вид — он дежурил в респираторе!

Алексей пошёл к таксистам налаживать межнациональный контакт.

Спустя пару минут на стоянке образовался целый консилиум. Таксисты привлекли прохожих, да и парочка проезжающих мимо машин остановилась по своим делам, а водители, узнав, в чем дело, стали участниками обсуждения ситуации. Все быстро закончилось тем, что добрые люди дали Алексею мобильник, по которому он позвонил Пейману и сообщил координаты встречи. Через 30 минут Пейман обещал подъехать за нами. Используя эту вынужденную паузу, мы с Леной отправились погулять вокруг башни Азади.

Снега в городе нет, температура + 5 градусов. Буквально на глазах стемнело, настолько быстро, что возникло ощущение, будто где-то в небе нажали кнопку выключателя и погасили свет.

Вернулись к машине, и почти тут же приехал Пейман. Познакомились, обсудили ближайший план действий. Пейман забронировал для нас номера в гостинице «Canary». Поехали устраиваться туда.

Несмотря на плотный вечерний трафик, примерно через час подъехали к гостинице. Дорогу показывал Пейман, за рулем был Алексей. Ещё «на берегу» договорились с Алексеем, что в больших городах он будет водить машину сам, чтобы я не нёс ответственность в случае чего, да и ему так спокойнее.

Отель, судя по интерьеру холла и номеров, уверенно тянет на 4* по европейской классификации.

Посмотрели номера, узнали цену — 60 долларов США, включая завтрак. По нашим меркам очень даже приемлемая цена для столичного города. Внизу на цокольном этаже имеется свой ресторан. Оставили чемоданы, спустились поужинать.

Порции такие же большие, как в Европе, об этом мы знали. Заказали салаты, нам с Леной две жареные целиком форели, различное мясо, рис на гарнир, а к рыбе местное безалкогольное пиво.

К иранским ценам в цифрах с множеством нулей ещё не привыкли, поэтому в меню ориентировались исключительно по блюдам, а не по их стоимости. Когда после ужина расплатились и всё-таки произвели конвертацию реалов в рубли, были приятно удивлены — весь ужин на четверых обошелся в 900 рублей.

После ужина вышли прогуляться по улице, осмотреться. Зашли в соседний овощной магазин. Открыли для себя новый фрукт, на фарси он называется азгиль, как по-русски, Пейман не знает. Попробовали с разрешения продавца — не впечатлил. Купили арбуз, с виду больше похожий на пузатый кабачок (на 100 рублей вытянул), и один сладкий лимон на пробу. До Ирана никогда даже не подозревали, что бывают ещё какие-то лимоны, кроме кислых.

Попрощались с Пейманом до следующего утра и вернулись в отель отдыхать. Разрезали арбуз — он оказался розовый, но сладкий.

До лимона очередь не дошла, а жаль. Потом мы про него забыли, и он благополучно провалялся в сумке до возвращения домой. Когда в Перми уже попробовали, то долго «кусали локти», что не съели лимон в Иране. Иначе купили бы с собой пару килограммов — уж очень сочные и сладкие эти лимоны, по мне — так вкуснее многих апельсинов. Будем знать теперь, что это за фрукт.

6 января. В 8 утра нас уже ждал в холле отеля Пейман. Машина переночевала прямо на дороге возле дверей гостиницы, и никаких утренних неожиданностей в виде штрафных квитанций под дворником мы не обнаружили.

Из всех достопримечательностей Тегерана мы единогласно выбрали подъём в горы на канатной дороге. Алексей уже бывал там в свой первый приезд, но тогда «канатка» не работала. В общем-то, он и озвучил идею поездки в горы, а мы не возражали.

Едем по пустым утренним улицам, беседуем на различные темы, засыпаем Пеймана вопросами об устройстве жизни в Иране, крутим головы по сторонам. Включили навигатор, но Пейман пошутил, что «Гармин» в Тегеране нам не нужен — он сам лучший навигатор. :)

После очередного поворота по курсу машины показываются огромные снежные вершины хребта Эльбурс.

Так как была пятница (единственный выходной в Иране), то многие тегеранцы последовали нашему примеру. Дорога всё время идёт вверх под большим углом. Машин, желающих попасть на парковку у подножия горы, очень много. Въезд платный и движение медленное, поэтому образовалась приличная очередь. Периодически слышен визг буксующей резины, а в салон пробивается характерный запах палёного сцепления: трогаться каждые 5 метров в крутую гору на механике — то ещё удовольствие.

Наконец забрались на парковку, с трудом нашли свободное место. Выгрузились и оделись потеплее. Коту хорошо — греется себе, сверху от солнца, а снизу от остывающего двигателя.

От парковки до подъёмников можно идти пешком, а можно за пять минут доехать на специальном автобусе за 6 000 реалов (12 рублей). Мы выбрали автобус, так быстрее.

Вот народ собирается на площади, откуда непосредственно начинаются пешие тропы и канатная дорога.

Мы купили билеты на предпоследнюю станцию канатной дороги (цена одного билета 300 рублей) и встали в очередь на подъёмник.

Минут 30 ждали, продолжая беседу и наблюдая за компаниями, семьями и парами иранцев — соседями по очереди. Сошлись во мнении, что в Иране очень красивые девушки и женщины (и это мнение впоследствии только укрепилось).

А поскольку показать мужчинам из своей красоты, кроме лица, им больше нечего — всё остальное запрещено законами шариата и потому скрыто от посторонних глаз — то в искусстве макияжа, как мне кажется, иранки ушли далеко вперёд.

Ещё мы заметили, что в Иране практически нет толстых женщин, впрочем, как и мужчин. За неделю пребывания видели всего одну полную женщину, и то она по возрасту была ближе к бабушке.

Большинство тегеранцев предпочитает пешую прогулку в гору и обратный спуск с неё. Будь больше времени, мы бы тоже с удовольствием прогулялись пешком. Судя по огромному количеству людей на склонах, «пятничный» активный отдых у местных жителей очень популярен. И я их понимаю — какой смысл дышать смогом в выходной день в бетонной котловине города, когда можно насладиться чистым горным воздухом и прогулкой с пользой для здоровья.

Пришёл и наш черёд занимать места в вагончике фуникулёра.

Высадились на промежуточной станции, высота 3000 метров.

Пока ехали вверх, любовались окружающим горным пейзажем. Красота неописуемая!

А вот весь Тегеран внизу скрыт то ли в тумане, то ли в дыму, и только круглая часть телебашни торчит из облака мутной горошиной. Причём граница «тумана» и чистого синего неба проходит как по линейке.

Если приглядеться, то можно увидеть шар телебашни (подсказка — он в чёрном круге).

Вокруг искрящийся снег, солнце, смех и улыбки на лицах. Иранцы радуются снегу, как дети. Мы, хоть и привыкшие к этому зимнему атрибуту, но тоже заразились всеобщим праздничным настроением. Здесь наверху, на удивление, оказалось гораздо теплее, чем у подножия горы, можно смело снимать шапки и шарфы.

Иранцы прямо на снегу стелют походные ковры, достают из котомок и рюкзаков свои припасы, термосы, пьют чай, поют песни.

 Кто-то делает гимнастику, кто-то молча медитирует, кто-то греется на солнышке, как тот кот на капоте машины. И ведь никакого алкоголя для радости не надо! Только красивая природа и хорошая компания. )))

Ну а мы снова сели в вагончик и поднялись на следующую станцию.

Здесь высота уже 3 900 метров. Можно купить билет или забраться пешком ещё выше, на последнюю станцию, где начинаются горнолыжные трассы, но нам и этого было достаточно.

Пейман.

Лена, поддавшись всеобщему веселью, прокатилась с импровизированной естественной горки вместе с тегеранской молодёжью, за что получила от всех порцию одобряющих аплодисментов.

Потом мы попили чаю в деревянном кафе здесь же на горе, попробовали местную экзотическую сладость из риса.

На стене кафе установлен вот такой забавный телефон-автомат.

Жалко было спускаться обратно, но к 16 часам нас уже ждал иранский партнёр Алексея.

 Катались мы по горам долго, поэтому возникло естественное желание сходить в туалет. Как раз рядом на площади, где начинаются подъёмники, было такое общественное заведение. Там я обратил внимание, что писсуары на стенах отсутствуют как класс, только закрытые кабинки, в которых вместо унитаза — традиционная дырка в полу, и обязательный шланг с водой, причём холодной. Спросил потом у Пеймана, почему нет писсуаров, он ответил, что у них не принято справлять естественные надобности на виду у других.

Здесь же на площади увидели дежурную машину полиции — двое мужчин в форме и с ними две женщины в чёрных чадорах. Пейман пояснил, что это нравственная полиция, контролирует соблюдение женщинами правил одежды. Платок (хиджаб) для женщин на улице — это закон, и если платок сознательно или случайно сполз на затылок — сделают замечание. Если женщина совсем без платка — ей может грозить арест. Но до этой меры дело практически не доходит, поскольку никто не нарушает правила ношения хиджаба.

Кстати, девочки с 7 лет уже обязаны носить хиджаб.

До парковки снова доехали на автобусе. Смог или туман к этому времени частично рассеялся и нам открылся вид на окраину Тегерана. Пейман объяснил, что это элитный район города, жильё здесь дороже, чем в центре, так как воздух чище.

У нас же, всё — наоборот, в смысле цены на жильё — чем дальше от центра мегаполиса, тем дешевле.

Нашли свою машину на парковке, расплатились на выезде и поехали искать ресторан, где нас ждал иранский компаньон Алексея — Нима. Это он помог в получении виз и осуществлении поездки, оформив приглашение от своей фирмы.

Торжественная встреча и обед прошли на высоком уровне. Знакомство, вручение русских сувениров и подарков, приятная беседа и уютная национальная атмосфера ресторана — всё это дополнило позитивное настроение от первого дня пребывания в Тегеране.

Оказалось, что в этом ресторане есть обычай — для иностранных гостей на стол ставят флаг их страны. Официант побежал за флагом России, но потом пришел и извинился за его отсутствие: унесли в стирку, как он сказал.

Флажки для иностранцев.

Самовар в Иране — очень распространённый предмет, и в отличие от России до сих пор широко используется по прямому назначению. На фарси он так и называется — «самовар». Этот экземпляр сейчас чисто декоративный, высотой больше человеческого роста, установлен на входе в ресторан.

Родион, Нима, Пейман, Алексей.

В какой-то момент показалось, что рядом прозвучала русская речь. Так и есть — за соседним столиком в большой интернациональной компании сидели наши соотечественники из Москвы (за нами на заднем плане девушка в розовом платке и молодой человек)

Чуть позже мы с ними познакомились и душевно пообщались минут 15, приятные ребята оказались. Их автобусное путешествие по Ирану уже подходило к концу, через пару дней они должны были улететь в Россию. Когда мы им сказали, что приехали из Перми на своей машине, то ввели людей в шок.

Ну а мы решили не оставаться больше в Тегеране и выехать сегодня же в сторону Исфахана. Поэтому после обеда заехали в сувенирные магазины, купили магниты, шкатулки, ещё что-то по мелочи.

Возле сувенирного магазина к нам привязался худющий мужик бомжеватого вида, просил подать ему милостыню. Пейман сказал, что это пакистанец. В руках у того был большой то ли барабан, то ли бубен. Денег мы ему дали, но взамен попросили их отработать — сыграть на его музыкальном инструменте.

 Я не ждал ничего толкового от его выступления, но когда этот бродяга ловко застучал пальцами по барабану и запел, был заворожен и голосом, и звучанием инструмента. У меня даже ноги чуть сами не пустились в пляс. Честно скажу — не ожидал такого удовольствия! Так что я добавил ему ещё денег, включил видеокамеру и попросил повторить номер на бис.

 После этого незапланированного концерта мы поехали за вещами Пеймана к нему домой. Пока ждали его на улице, Алексей пошёл искать сигареты, а я немного пофотографировал в округе.

Это та башня, верхушку которой мы видели с горы в «тумане».

Опять резко стемнело.

Когда выехали из Тегерана, ещё раз были поражены иранскими дорогами — магистраль по три полосы в каждую сторону с разделительным барьером, искусственное освещение на сотни километров пути, ограничение 120 км/ч. Отличный пример того, на что надо тратить нефтяные богатства страны.

Ночевка по плану в городе Кум, что в 140 километрах от Тегерана. Въехали в город, визуально нашли первый попавшийся отель с цветочным названием «Роза».

Зашли узнать условия, нас всё устроило (цена двухместного номера 30$ с завтраком). И ещё тут же в холле отеля нас угостили чаем.

Оставили вещи, машину и отправились пешком смотреть мавзолей — большой религиозный комплекс на месте захоронения Непорочной Фатимы, родной сестры восьмого имама шиитов Али Резы.

Чтобы зайти на территорию, Лене пришлось надеть чадор, который нам любезно выдали напрокат охранники мавзолея.

Во двор мы ещё смогли зайти, но внутрь мечетей нас не пустили. Алексей отбился от нашей компании, и в итоге ему повезло больше — он даже смог сделать несколько снимков. Наверно, он больше похож на коренного иранца, в отличие от нас. :)))

На обратном пути к гостинице купили первые иранские сладости домой — «сохам» в железных банках, кунжутные леденцы, финики в тесте и конфеты типа петушков на палочках из нашего детства, обошлось всё это удовольствие в 200 рублей.

Ещё немного прогулялись по Куму и взяли такси до отеля. Ехали минут 15, заплатили всего 1 доллар.

Так закончился наш второй день в Иране, очень насыщенный событиями и эмоциями.

7 января. Утром выехали в Исфахан, до которого примерно 400 км. Пейзаж вдоль трассы изменился — вместо заснеженных вершин Эльбурса и предгорных освоенных равнин теперь вокруг разноцветные голые горы причудливых форм и пустыня.

Настроение праздничное, солнце светит, душа поёт…

Поставили в магнитолу диск со сборником любимых песен группы «Кино». Пейман впереди стал покачивать головой в такт музыке. Спрашиваем у него: «Знаком с творчеством Виктора Цоя?». Говорит, нет, даже не слышал никогда. «А песни нравятся?» Отвечает: «Да». Пошептались с Леной, и в конце поездки сделали Пейману сюрприз — подарили этот диск на память.

Пейман уговорил нас заехать в г. Кашан, это по пути.

Свернули с трассы, посмотрели местную достопримечательность — Баг-е Фин (в переводе: Сад Фин).

От Пеймана мы узнали, что из весомых исторических событий, имевших здесь место, можно назвать коронацию шаха Исмаила Сефеви и убийство Мирза Таги-хана Амир-Незама по прозвищу Амир-Кабир (Великий Магистр).

Про Амир-Кабира хочется рассказать отдельно.

В 1829 году в возрасте 22 лет Амир-Кабир был направлен в Санкт-Петербург в составе иранской миссии в России.

По возвращении в Иран в 1847 году он получил должность при дворе наследного принца Насреддина в Азербайджане. Он помог молодому Насреддин-шаху получить трон, после чего шах сделал его визирем и дал в жёны свою сестру.

Амир-Кабир начал проводить реформы практически во всех общественных сферах. Были урезаны государственные расходы, проведено разграничение между частными и общественными средствами. Он пересмотрел структуру администрации и взял на себя ответственность за весь аппарат чиновников. Было сокращено зарубежное вмешательство во внутренние дела Ирана, но развивалась международная торговля.

Амир-Кабир основал первый в Персии светский университет европейского типа Дар-оль-Фонун (Дом знаний).

В результате придворных интриг Насреддин-шах снял Амир-Кабира с должности и отправил в ссылку в Кашан.

Русское посольство предлагало Амир-Кабиру убежище в России, однако он отказался. Когда шах был в состоянии опьянения, его мать и её помощники смогли выпросить у шаха приказ казнить Амир-Кабира, обвиняя его в замыслах узурпировать трон. Приказ был выполнен немедленно, и Амир-Кабир был убит в кашанской бане цирюльником, который перерезал ему вены.

Одна из композиций в музее Баг-е Фин как раз рассказывает об этой печальной истории.

Цирюльник режет вены Амир-Кабиру.

После посещения сада Фин по совету одного кашанца мы купили в местном магазинчике иранское мороженое. По консистенции оно плотное, как пластилин, и сладкое, со вкусом розового масла. На любителя. Вернулись на трассу и продолжили движение в Исфахан.

Затем, опять же по совету Пеймана, свернули на второстепенную дорогу, чтобы посмотреть очень старинную деревню Амбьяне. Со слов Пеймана, этой деревне около 5 000 лет. От магистрали до деревни — 30 километров живописного горного серпантина. По пути увидели что-то похожее на остатки древней крепости.

Не поняли, как к ней подъехать, пришлось ограничиться дальним осмотром.

На въезде в Амбьяне строится большой отель в таком же стиле, как сама деревня.

Судя по количеству туристов (нас четверо и ещё одна молодая пара иранцев), не похоже, что здесь есть необходимость в такой пафосной гостинице, но может быть просто не сезон сейчас.

Побродили по 5000-летним улицам. Дома сделаны из смеси глины и соломы или ещё из чего-то подобного

Первое впечатление такое, что жизни в Амбьяне нет. Но потом откуда-то, как по волшебству, материализовалась такая же древняя, как сама деревня, бабуська и заманила нас в свой сувенирный магазин.

И другие колоритные персонажи попадались.

Пейман сказал, что покупки туристов — это единственный источник дохода местных жителей. Чтобы уважить старушку, сделали у неё несколько покупок. На удивление, очень вкусными оказались вроде бы обычные сухофрукты — сушёные дольки яблок и груш. При этом каждая долька очищена от шкурок и серединки, фрукты лишь слегка подсушены, имеют бело-розовый цвет, мягкие и сладкие. Даже на компот переводить жалко, съели прямо так, вместо конфет.

Деревня хоть и древняя, и жителей почти нет, но в ней имеются свой банк и почта. Можно было бы ещё гулять здесь, но время поджимало, хотелось до темноты попасть в Исфахан.

На обратном пути к автобану ещё раз насладились горными пейзажами.

В каком-то овраге заметили на голых деревьях оранжевые плоды. Остановились — это оказались хурма и гранаты, благополучно пережившие зиму на ветках. Вы видели, как растёт дикая хурма? Я — нет, поэтому не поленился спуститься в овраг. Сначала, как в том анекдоте, попытался трясти дерево, но заветные плоды никак не хотели отрываться от насиженных мест, а если и падали, то безнадёжно разбивались об землю как сырые яйца. Пришлось вспомнить детство и залезть на дерево. Сорвал одну веточку, до которой смог дотянуться.

Тут же их попробовали — маленькие, сочные, сладкие и без косточек фрукты, а учитывая, что они были слегка подмороженные, то просто таяли во рту.

Где-то достаточно близко проехали мимо одной из многочисленных зенитных батарей, виденных нами в этой провинции. Наверное, здесь есть, что охранять, и просто так самолеты с Запада вряд ли прорвутся вглубь страны. Втихаря сделали пару кадров.

Часов в 16 прибыли в Исфахан. Первым делом тоже нашли отель с красивым холлом и огромным аквариумом (аквариумы — моя слабость).

Сняли двухкомнатные апартаменты с кухней, с завтраком (цена 50$ за номер) …

… и пешком пошли искать самую красивую, если верить Интернету, площадь в Иране, носящую название Имама Хомейни.

Еще на подходе к площади почувствовали некий неприятный запах, который усиливался с каждым шагом. Пейман хитро улыбался по этому поводу и говорил: «Удобрения». Загадка разрешилась на площади: все газоны покрыты толстым слоем навоза, да и лошади, катающие туристов вокруг бассейна, оставляли за собой те самые «удобрения».

Площадь огромная, действительно красивая, с фонтанами, мечетями, сувенирными лавками, но пришли мы туда уже в сумерках. Минареты и купола на реставрации, закрыты лесами. В мечеть уже не пускали, посоветовали приходить утром.

Немного обидно. Поснимали, что смогли, посмотрели сувениры, купили очередные магнитики, взамен продавцу подарили магнит с достопримечательностью Перми. Ну а дальше желание земной пищи взяло верх над пищей духовной, и мы отправились на поиски ресторана или кафе, поскольку днём, кроме бабушкиных сухофруктов и сорванной хурмы, ничего не ели.

На выходе с площади повстречали ещё одну пару русских туристов. Даже не обладая какими-то особыми наблюдательными способностями и специальными физиогномическими знаниями, глядя на этих представителей нашей страны, можно было смело сказать — русские идут (кстати, Алексей так и сказал громко вслух, а они аналогично ответили: да, русские): настолько сконцентрированы были их черты — одежда, поведение, но что самое главное — выражение лица.

 Наверно, именно по такому лицу нас без труда узнают в Европе — напряжённость, настороженный взгляд, закрытость, читаемое недовольство всем и вся. Возможно, мы со стороны выглядели так же, но хочется верить, что всё же нет.

Рядом с площадью обнаружился ресторан под названием «Аршия» (это очень популярное мальчиковое имя у персов). Из Интернета мы знали, что в Иране в качестве национального блюда в некоторых ресторанах подают вкуснейший суп «дизи». Вот его-то мы и хотели попробовать.

Кафе оформлено в национальном стиле, в центре маленький фонтанчик, птицы в клетках поют. Нам тут сразу понравилось и захотелось остаться.

Алексей в предвкушении трапезы.

На нашу удачу, суп «дизи» оказался в меню. Он представляет из себя кислую похлебку из мяса, фасоли, кукурузы, картошки, помидоров и лимона. Но ещё интереснее даже не сам суп, а ритуал его поедания. В идеале дизи должен подаваться в чугунных горшках, а ещё лучше — в горшке из цельного куска камня. Нам принесли 4 чугунных горшка, 4 ступки, гору лаваша, фруктовое (естественно, безалкогольное) пиво, тарелку маринованных овощей (сами по себе — вкуснятина!), и Пейман заказал ещё для себя бутылку чего-то кисломолочного типа кефира или айрана.

Сначала официант на примере порции Пеймана показал нам, как надо правильно есть дизи (не в том смысле, что он съел суп Пеймана, а в том, что ещё до еды необходимо выполнить определённый порядок действий). Потом уже мы с Леной и Алексеем самостоятельно повторили ту же процедуру. Куском лаваша — чтобы не обжечь руки — прихватывается чугунный горшок, жидкость аккуратно сливается в отдельную тарелку, затем мясо в горшке отделяется от костей, оставшееся содержимое толчётся ступкой. Полученная густая масса накладывается на лаваш (можно при этом свернуть лаваш в трубочку или как блин, если так удобнее). Дальше откусываешь этот «бутерброд» и ложкой прихлёбываешь из тарелки бульон. Обалденная вещь! Из тех блюд, которые надо обязательно попробовать во время посещения страны. Это как вепрево колено в Чехии, суп-гуляш в Венгрии или торт «Захер» в Австрии.

За этот изумительный ужин на четверых мы заплатили всего 20 $.

Сытые и довольные, вышли на улицу. Рядом целая аллея магазинов восточных сладостей. Долго выбирали нугу и всякие орехи. До покупки всё можно попробовать и выбрать наиболее понравившийся вариант.

Продавцы сладостей. Молодой — главный. Пожилой — сразу видно — хитрован.

вот такую тарелку-торт из разного печенья мы купили домой

Потом поймали такси, отвезли пакеты с покупками в отель, и на этом же такси поехали смотреть прославленные исфаханские мосты. За обе поездки таксист попросил 4 доллара (120 руб).

В Исфахане протекает одна из самых больших рек Ирана — Заяндерунд («Дарующая жизнь»). В настоящее время через реку в черте города перекинуто 11 мостов, пять из них — исторические.

Особенно хорошо смотрятся исфаханские мосты вечером, подсвеченные яркими огнями, отражающимися в бегущей воде. Так как было уже темно, то мы смогли увидеть мосты только в одном варианте — с подцветкой. Немного расстроились, но когда следующим утром проезжали мимо моста Хаджу, то поняли, что в темноте они реально красивее и романтичнее.

Самый старый из исфаханских мостов — Пол-е Шахрестан — относится к 12 веку. Еще один мост — Пол-е Джуби, был изначально построен как акведук, снабжающий водой шахские сады на северном берегу реки. Но самые интересные мосты — это Си-о-Се Поль и Хаджу.

Мост Хаджу. Этот самый красивый из исфаханских мостов был построен в 1650 г. Он состоит из двух ярусов, в центре расположен павильон для отдыха правителя. Это одно из излюбленных мест прогулок горожан. Прошлись по мосту и мы.

Набережная реки Заяндерунд.

Пока ехали, таксист рассказал, что по берегам реки у моста Хаджу стоят два каменных льва, глядящие друг на друга. Если смотреть издалека, то глаза у льва на противоположном берегу в темноте горят, как у настоящего зверя. Подходишь ближе — эффект пропадает. При этом в глазах нет ни лампочек, ни фосфора, ничего. В чём фокус, мы так и не поняли, но глаза у львов действительно светятся.

В пасти льва — лицо человека (проглоченный дрессировщик?...)

Небольшое отступление. За время общения с Пейманом и другими иранцами сделали одно любопытное наблюдение — иранские мужчины очень любят поговорить. Как зацепятся языками, не остановишь. )) Это происходило всегда и везде — в такси, в отелях, в магазинах, на улице.

Попросим Пеймана узнать дорогу куда-то. Он подойдёт к прохожему, спросит, и затем они могут проговорить минут 5-10. Мы терпеливо ждём. В результате Пейман нам переводит — он не знает дорогу :). О чём они тогда так увлечённо беседовали столько времени? :) И так постоянно. Как-то сказали Пейману об этом забавном поведении. Он в ответ посмеялся: да, есть такая национальная черта. :) Возможно, у иранских женщин тоже есть такая особенность, но с представительницами прекрасного пола мы общались намного меньше и не могли сделать насчёт них аналогичные выводы.

Мост Си-о-Се Поль (мост тридцати трех арок), или мост Аллаверди-хана получил свое название от составляющих его 33 арок (на нижнем этаже 33, на верхнем — 99).

Построенный в 1602 г., мост связал город с армянской колонией Джульфа. Уступая по изяществу мосту Хаджу, Си-о-Се Поль, тем не менее, более известен. Он является одной из визитных карточек города. На мосту есть традиционная чайхана, но мы в неё не стали заходить.

 Ещё мосты Исфахана.

Вернулись в отель снова на такси — понравился нам этот вариант передвижения. При таких-то ценах можно вообще пешком не ходить.

Возле отеля Пейман пошёл в ближайший магазин за сигаретами, мы увязались за ним, и не зря — узнали кое-что интересное. Увидели в продаже вот такие овощи:

Оказалось, что это белая свекла. А наша красная у них называется «сахарная свекла». Потом в Ширазе видели, что она продаётся на улице в варёном виде как деликатес. Салат из красной свеклы и грецких орехов в Иране знают, а называется он — «русский салат».

8 января. С утра выехали в направлении Шираза, вокруг которого сосредоточены главные исторические памятники, намеченные Леной для обязательно посещения — Пасаргады (гробница Кира), Нахш-е Рустам и Персеполь.

Первыми на пути были Пасаргады. Что это такое, лучше расскажет Лена.

Лена:

Ещё в VI веке до н.э. Персия была небольшой областью, входящей в состав Мидийского государства, которым правил царь Астиаг. Однажды Астиаг увидел сон: из чрева его дочери Манданы выросла виноградная лоза и эта лоза разрослась затем по всей Азии. Толкователи снов объяснили ему так: сын его дочери будет царем вместо него. Через несколько лет сон сбылся. Сын Манданы Кир восстал против Астиага и стал царем Мидии, а затем основал свое царство. Поскольку по отцу Кир был персом, царство он назвал Персидским, а новую столицу — Пасаргадами. Кир провел несколько войн, почти все они завершились победой персов.

Наверняка многие помнят историю о пире Валтасара и появившихся на стене огненных надписях: «Мене, теке, фарес» (с последним словом могут быть варианты: оно читается и как «перес», а в современной транскрипции — и как «упарсин»), что означает «взвешено, оценено, разделено» (исчислил Бог царство твое и положил конец ему; ты взвешен на весах и найден очень легким; разделено царство твое). Именно в эту ночь Валтасар был убит, а Вавилон завоеван Киром и присоединен к Персидской империи.

Неудачной у Кира была только война против закаспийского племени массагетов. В битве персидское войско было разбито, Кир убит. В школьные учебники вошла история о том, что царица Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: «Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью».

Впоследствии персы выкупили у Томирис тело Кира и захоронили его в гробнице в Пасаргадах.

Считается, что Кир настолько впечатлился Вавилонской башней, что приказал сделать себе гробницу по ее подобию — в семь ярусов. Несмотря на любовь персов к роскоши, Кир до конца жизни оставался скромным в быту и повелел вырезать гробницу из простых каменных блоков, ничем не украшая, и только надпись «Я Кир, царь, Ахеменид» должна была указывать на то, кто покоится в мавзолее.

Когда в 330 году до н.э. гробницу посетил Александр Македонский, он увидел башню, скрытую густой чащей деревьев; внизу башня была массивной, а наверху под крышей находился склеп с очень узким входом. В мавзолее стояли золотое ложе и золотой гроб, инкрустированный драгоценными камнями. На гробе была надпись, содержание которой разнится у античных историков.

Аристобул, Страбон и Арриан указывают, что надпись гласила: «Человек! Я — Кир, создатель державы персов, и я был царем Азии. Поэтому не завидуй мне за этот памятник».

Плутарх же пишет, что надпись была на персидском, а Александр приказал начертать ее также и по-гречески: «О человек, кто бы ты ни был и откуда бы ты ни явился, — ибо я знаю, что ты придешь, — я Кир, создавший персидскую державу. Не лишай же меня той горстки земли, которая покрывает мое тело».

Александр приказал охранять гробницу, но когда вернулся из индийского похода, обнаружил, что, кроме гроба и ложа, все вынесено, и к телу Кира отнеслись без уважения: крышка гроба была снята, труп выброшен. Чтобы легче было вынести гроб, пытались уменьшить его тяжесть: отрубали от него куски, сплющивали его. Дело, однако, не шло, и грабители ушли, оставив гроб.

 Аристобул рассказывает, что Александр отдал ему приказ привести могилу Кира в полный порядок: уложить в гроб уцелевшие останки, закрыть гроб крышкой, исправить в ней все изъяны, обвить ложе лентами, положить остальные украшения, такие же, как и раньше, и в таком же количестве, дверцу сделать незаметной, заложив ее частью камнем, а частью замазав глиной; в глину вдавить царскую печать.

И вот к этой гробнице мы сейчас подъехали.

 За несколько десятков метров до гробницы стоит шлагбаум и касса. Мы купили билеты (20 000 реалов = 40 рублей на четверых) и хотели идти пешком, но кассир предупредил, что лучше ехать на машине. Оказалось, что комплекс довольно большой, в него входит еще несколько построек.

Первым делом идём к гробнице.

Это одно из мест, куда я так стремилась. Обошла гробницу со всех сторон, но никаких надписей не увидела. Пока я рассказывала спутникам историю Кира, фотографировавшиеся рядом иранцы бросили свое занятие и стали внимательно слушать меня. Интересно, что они поняли? :)

Затем мы поехали дальше вглубь комплекса. В караван-сарай заезжать не стали, нам он не показался заслуживающим внимания, а вот по «Дворцу Кира» погуляли. Там мы и увидели колонну с клинописной надписью: «Я Кир, царь, Ахеменид».

Недалеко от «Дворца Кира» стоит сооружение, надпись возле которого сообщает, что это гробница Камбиза II (сына Кира). Другое его название — «Тюрьма Сулеймана».

Завершили мы свою прогулку по Пасаргадам, поднявшись в гору к развалинам «Трона матери Сулеймана».

Огромные кирпичи, из которых сложена постройка, впечатляют. Раскопки не завершены, и кто знает, какие находки ещё ждут археологов. Сверху открывается чудесный вид на окрестности, но ветер там ужасный.

Родион:

Здесь встретили ещё одну пару русских туристов в сопровождении иранца. Судя по всему, они тоже путешествовали на машине, но на иранской. Разговаривать с ними не стали, т.к. особого желания общения с их стороны не заметили. Поздоровались — уже хорошо.

На выезде традиционная покупка сувениров на память.

Следующая достопримечательность — Нахш-е Рустам, гробницы царей. Их видно издалека.

Короткий исторический экскурс от Лены:

Эти гробницы сделаны в 5-ом веке до н.э., в одной из них захоронен Дарий I, остальные принадлежат, предположительно, Ксерксу I, Артаксерксу I и Дарию II.

Гробницы сооружены на высоте около двадцати метров. Все они сделаны по одному образцу — старейшей гробнице, принадлежащей Дарию I. Вход в гробницу образует портик с четырьмя колоннами. Над портиком возвышаются скульптурные изображения, где царь в окружении своих придворных восседает на троне, который держат представители тридцати народов державы Ахеменидов. Изображения сопровождаются надписями, указывающими на этническую принадлежность всех тридцати представителей. В левой руке царь держит лук, а правая воздета к Ахурамазде, парящему вверху. Справа стоит алтарь со священным огнем.

Ниже — клинописная надпись на древнеперсидском языке: «…Я — Дарий, царь великий, царь царей, царь многоплеменных стран, сын Гистаспа, Ахеменид, перс, сын перса, ариец из арийского рода.

То, что я совершил, все это я совершил по воле Ахурамазды. Ахурамазда помог мне, чтобы я довершил дело. Да хранит Ахурамазда от всякой скверны меня и мой дом, и эту страну. О, человек! Повеления Ахурамазды пусть не кажутся тебе дурными, не уклоняйся от правильного пути, не будь строптивым».

Между гробницами барельеф, изображающий римского императора Валериана и персидского царя Шапура I. В 260 году до н.э. Валериан попал в плен к персам. Шапур использовал спину императора в качестве подставки, когда садился на лошадь. Не выдержав унижений, Валериан предложил за свое освобождение огромный выкуп. Шапур чудовищным образом «освободил» Валериана от обязанности подставлять спину, влив в его глотку расплавленное золото. Затем с Валериана сняли кожу и набили чучело соломой и навозом, выставив на обозрение в храме в Сузах на 300 лет.

Чтобы можно было оценить масштаб построек, Алексей сфотографировался у барельфа.

Напротив гробниц — так называемый Куб Заратустры, двойник пасаргадской Тюрьмы Сулеймана. По наиболее распространенной версии, это зороастрийское святилище огня; по другой — место захоронения Кира Великого.

Родион:

Совсем недалеко осталось до Персеполя, и через 10 минут мы были уже там. Нам повезло — до закрытия оставалось 50 минут, о чём нас предупредили в кассе.

Чем южнее мы продвигались, тем ощутимо теплее становилась погода. Если по России мы проехали 2 с лишним тысячи км на юг и большой разницы между Пермью и Махачкалой не заметили (разве что в Дагестане снега нет), то здесь с каждой сотней км разница температуры чувствуется. В Тегеране было +5, ходили в куртках, в Исфахане +10, в Персеполе уже градусов 20, так что я разделся до футболки.

От стоянки до Персеполя надо пройти пешком метров 700.

Только зашли внутрь комплекса, как Алексей обнаруживает, что у его фотоаппарата села батарея. Он принимает решение бежать в машину за запасным аккумулятором, а мы втроём начинаем осмотр остатков древнего величественного города. Как обычно при посещении исторических мест, Лена у нас за экскурсовода.

Лена:

У подножия гор Милости Дарий I основал особенный город: не для служения богам, не для славы своей страны, но единственно для возвеличения себя. Здесь он укрывался от летней жары, когда на 3-4 месяца пересыхали реки на равнине. Сюда не нужно было везти камень для строительства, в горах есть и базальт, и известняк, и мрамор.

Персеполь не был городом в том смысле, в каком понимается сейчас, не был он и местонахождением святилищ. Персеполь создавался как место, где владыки Ахеменидской державы вершили государственные дела и принимали почести.

Начинается дворец с двух широких и пологих лестниц.

Затем нас встречают крылатые быки «шеду», заимствованные персами у ассирийцев.

Гигантские быки с человеческими лицами считались портретами пышущих здоровьем и силой царей. Постаменты, на которых стоят быки, исцарапаны надписями из серии «Здесь был Вася».

Но обратите внимание на даты этих «автографов» — 1800 год, 1898. Отметились там и наши соотечественники ещё из царской России, в 1900-м году. Так что сами по себе эти надписи уже имеют какую-то историческую ценность. :)

Далее идет Ападана — центральный зал, «Зал приемов». Он был столь велик, что в нем могли находиться одновременно до 10 000 человек. Колонны высотой 20 метров поддерживали потолки, сделанные из кедра. На балках висели драпировки из драгоценных тканей.

К нашему разочарованию, и здесь идут реставрационные работы, некоторые залы огорожены. Пейман сказал, что еще в мае они были в свободном доступе. Пришлось смотреть издалека. Родион фотографирует, я разглядываю каждый барельеф, попутно рассказывая, что он изображает. Останавливаюсь около одного, говорю: «Здесь Ахурамазда вручает Дарию символ правления», и слышу удивленный голос Пеймана: «Лена, Вы и про Ахурамазду знаете?!».

А этот знаменитый барельеф, повторяющийся на каждой лестнице, означает победу весны над зимой:

Зашли в Зал ста колонн. Не понимаю, зачем персы делали такие залы: не умели удерживать потолки другим способом? Для подавления людей, теряющих направление и блуждающих среди колонн как среди леса? Представляю, как были поражены македонцы, попавшие в Перспеполь, ведь в Греции было принято строить храмы с большими залами, со свободным пространством. Колонны там стояли только по краям сооружения, чтобы ничто не отвлекало человека от беседы с богами либо от общения друг с другом.

Дальше идет зал Ксеркса. Именно здесь начался пожар, погубивший Персеполь. Во время пира по поводу победы Александра Македонского над Дарием гетера по имени Таис подожгла занавеси на стенах. Ее примеру последовал царь и остальные воины. Деревянные перекрытия, балки, колонны, простоявшие два столетия на жаре, сгорели за несколько минут. Огонь перекинулся на жилые дома и через небольшой промежуток времени прекраснейший город превратился в груду закопченных камней. Считают, что таким образом Таис отомстила за сожженные Ксерксом в 480 году Афины. Об этом случае, да и о многом другом, прекрасно рассказано в «Таис Афинской» И. Ефремова.

В Персеполе есть музей, но попасть мы туда не смогли, он был закрыт.

В горе рядом с дворцом расположены гробницы Артаксерксов II и III.

Они в точности повторяют строения Накш-е Рустама, но здесь к ним можно подойти близко и рассмотреть в подробностях.

Пейман остался внизу ждать Алексея, а мы с Родионом по почти незаметной тропинке и камням поднялись к одной из гробниц. Вход загорожен, но можно разглядеть, что внутри находится нечто. На саркофаг это не похоже, скорее, три рядом стоящих (лежащих) каменных блока.

Конечно, 50 минут на то, чтобы осмотреть нормально Персеполь, — это очень мало. В момент, когда я фотографировала Родиона, из громкоговорителей донёсся сигнал о закрытии комплекса.

Когда мы карабкались к гробнице, видели компанию веселых иранцев. Они махали нам, смеялись и кричали: «Хелло». По-видимому, это был весь их словарный запас английского. Когда мы шли обратно, нам навстречу поднимались Пейман с Алексеем, встретились мы как раз около той же компании, поэтому смогли пообщаться с ними. В очередной раз нас попросили сфотографироваться на память. Уже после фотографирования мы поняли причину веселья этой компании. Алексей сказал, что от молодежи явно попахивало алкоголем, а пластиковые стаканчики в их руках были не с чем иным, как с красным вином. Вот вам и суровые законы шариата. Жизнь берет своё, и против неё законы бессильны. Кому надо, тот всегда найдет возможность их обойти.

Родион:

Выйдя с территории Персеполя, увидели красивую полную луну, выплывающую над горой.

А за спиной, примерно на этой же высоте, закатывалось солнце. Древний город погружался в очередную ночь своей почти трехтысячелетней истории.

От Персеполя до Шираза рукой подать и мы поехали на ночлег. По дороге Лена рассказала нам об истории царей-Ахеменидов, чем известен каждый из них, напомнила о греко-персидских войнах.

Все это изучалось в школе, но уже забылось, кто из царей, какую войну вел и в каком сражении участвовал. А сейчас мы заново узнали, что Дарий I проиграл Марафонскую битву, Ксеркс приказал высечь море кнутами, сражался с царем Леонидом и его спартанцами в Фермопильском ущелье, а затем сжег Афины (при этом спартанцев знаю все, а против кого они сражались, вряд ли кто скажет). Ну, а Дарий III был последним официальным правителем в истории персидского государства, потерпел три поражения от Александра Македонского и был убит собственными приближенными. Алексей даже предложил Лене сменить профессию и стать либо учителем в школе, либо экскурсоводом. Пейман слушал, открыв рот, а потом сказал, что такого он и на фарси не запомнил бы, не то что на русском. :)

Я же слушал Лену и вспоминал забытые со школы исторические эпизоды, себя пацаном, сидящим за партой на уроках истории, а в голове рисовались картины тех далёких битв и крутились примерно такие мысли: «мог ли мечтать тот мальчишка за школьной скамьёй, что лет 30 спустя будет ходить по залам дворца, в котором пировал сам Александр Македонский, и ступать по земле, где творилась История!» Не стану скрывать — это были приятные мысли. )))

Вот так мы и подъехали к Ширазу.

Короткая справка о городе:

Шираз находится в 935 км южнее Тегерана и является административным центром древней провинции Фарс, где около 2500 лет назад располагались главные города империи Ахеменидов. Шираз стоит на высоте 1600 м на южных окраинах гор Загрос у подножия горы Алла-у Акбар в окружении фруктовых садов.

Первые упоминания о Ширазе были найдены на каменных табличках, датируемых 2 тысячелетием до н.э. В 13 веке н.э. Шираз превратился в главный культурный центр Персии, здесь жили и творили известнейшие персидские поэты и учёные. Во второй половине 18 века в годы правления династии Зендов Шираз стал столицей государства. В наши дни он считается одним из самых красивых городов мира и одним из главных культурных центров Ирана. Также Шираз известен, как «персидская столица поэзии» и «город садов».

И от себя добавлю, что из всех иранских городов, которые мы успели посетить, лично мне Шираз понравился больше всех.

На въезде в Шираз с северо-востока обнаружили изумительной красоты древние ворота — «Ворота под Кораном» (ворота Коран), через которые открывался вид на сияющий огнями вечерний город.

Они были возведены в 10 веке нашей эры. Во времена правления династии Зендов в верхней части ворот было добавлено хранилище, где содержалась священная книга Коран. В 1937 году оригинал Корана был отправлен в городской музей (сейчас в воротах находится копия), однако до сих пор существует легенда, что каждый, кто проходит через ворота Коран, получает благословение.

В Ширазе расположены мавзолеи популярнейших персидских поэтов Саади (13 век), Кваджу Кермани (13-14 века) и Хафиза (14 век). Гробница Кваджу Кермани находится недалеко от ворот Коран. Вход туда платный, надо подниматься на гору.

Мы решили не ходить, может быть, и зря.

В первой части отчёта я обещал рассказать про наше общение с местной полицией, выполняю обещание.

При въезде в Шираз мы стали колесить по улицам в поисках какой-нибудь гостиницы. На одном из поворотов, доверившись навигатору, сворачиваем на рекомендуемую «гармином» дорогу с односторонним движением. Двигаемся в правильном направлении, не против шерсти, а по ходу потока, как и должно быть. Вдруг сзади включаются мигалки, нас прижимает к обочине полицейский автомобиль. Выходит офицер, просит Алексея предъявить документы. О чём-то разговаривает с Пейманом, забирает права Алексея и требует ехать за их машиной. Ну, всё, приплыли, подумали мы. Спросили у Пеймана, что хоть нам инкриминируют.

Оказалось, эта улица предназначена только для движения такси. При этом никаких специальных информирующих знаков на том повороте мы не видели, хотя и смотрели на дорогу в 4 пары глаз. Об этом Пейман и сообщил полицейскому и попытался давить на то, что знака там нет. Но ситуация осложнялась тем, что в патрульной машине находился какой-то высокий чин, целый полковник иранской полиции. И, видимо, перед ним офицеры званиями помладше хотели показать своё служебное рвение.

Делать нечего, едем за ними по этой же улице. Через какое-то время полицейские остановились, офицер позвал Пеймана к ним в машину. Для нас медленно потянулись минуты тревожного ожидания. Наконец, открывается дверь, вылезает Пейман с довольной улыбкой на лице. ))) Замечаем документы у него в руках. Просим рассказать, что там было.

 Полицейские хотели отвезти нас в участок, устроить досмотр с пристрастием, но Пейман нашёлся, что ответить. Он сказал, что мы гости МИДа Ирана, впервые приехали в страну и, в частности, в Шираз. Какое впечатление у нас сложится об Иране после такого «тёплого» приёма? И ведь помогло! Нашёл Пейман «болевую точку» служителей порядка, отпустил нас господин полковник на все четыре стороны без всяких санкций.

Влились обратно в поток такси, а на следующем перекрёстке Алексея останавливает другой офицер полиции, выполняющий функции регулировщика. Пейман опускает стекло и говорит ему: «Мы с твоим полковником только что всё порешали, нам разрешили здесь ехать». Тот махнул рукой и потерял к нам интерес. Вот так состоялось наше первое знакомство с представителями «ГИБДД» Ирана (будет и второе). Что ж, и среди них встречаются понимающие и адекватные люди в погонах. Ну, и Пейман молодец, не растерялся в сложной ситуации, нашёл нужные слова.

В Ширазе Пейман бывал несколько раз и через некоторое время смог сориентироваться в хитросплетениях улиц и вывести нас на нужное направление. Есть в Ширазе улица, где сосредоточены почти все отели города. Туда мы и приехали в итоге.

Зашли в один из отелей, по виду очень даже приличный, название которого исторически связано с царём Дарием III — «Aryo Barzan».

Как рассказала нам позже Лена, так звали правителя Персиды (одна из областей Персии), оказавшего сопротивление Александру Македонскому, когда тот двигался из Суз в Пасаргады и Персеполь. Не самый известный военачальник, однако в Иране до сих пор помнят о нём. Александр для Персии — захватчик, следовательно, Ариобарзан — герой, противостоявший натиску македонской заразы.

Здесь в гостинице произошла забавная ситуация. По роскошному интерьеру холла до нас сразу дошло, что отель достаточно «крутой». Девушки на ресепшене в стильной униформе выглядят как финалистки конкурса красоты «Мисс Иран». Богатая обстановка, подземный паркинг, вышколенный персонал. На столе огромный макет известного мавзолея Шах Чераг, ручной работы, стоимостью несколько тысяч долларов.

Этот мавзолей мы хотели обязательно посетить завтра. В принципе, можно было сразу развернуться и поехать искать гостиницу попроще, но раз уж зашли, то хотя бы цену надо спросить. Поручили это Пейману.

Он как обычно «зацепился» и увлёкся беседой с девушкой на ресепшене. Нам озвучили стоимость номера — 60 $. Многовато, подумали мы, тем более, что рядом есть ещё с десяток отелей. Сделали движение на выход. 55$! — услышали мы вдогонку новое предложение. Дорого, уходим. 50$! Калькулятор в голове мгновенно произвёл необходимые расчёты. Число 50 гораздо приятнее для слуха и кошелька. Если завтрак включен, то остаёмся. Нам пообещали не только завтрак, но и бесплатный ночлег для «Фиата» в подземном гараже. Умеют иранцы уговаривать.

Поднялись на лифте на пятый этаж посмотреть предлагаемые номера — тут тоже всё оказалось на уровне. Подходим обратно к лифту, открывается дверь, выходит служащий отеля с подносом в руках, на котором стоят 4 больших красивых стакана холодного сока, и говорит: «Это вам, гости дорогие, угощайтесь на здоровье». Говорит, конечно, на фарси, а Пейман нам переводит. С удовольствием опустошили бокалы (ещё один плюсик отелю можно поставить), спустились на ресепшен и оформились на проживание.

Поужинать решили здесь же в ресторане отеля, где были единственными посетителями.

И за ужином Пейман открыл нам тайну уступчивости служащих. В Иране считается очень плохой приметой, если гость уходит, а хозяин не смог уговорить его остаться. Неписаный закон национального гостеприимства — сделать всё, чтобы гостям было комфортно и хорошо, и чтобы они захотели остаться. Именно поэтому с нами начали торговаться и сбивать цену. Знали бы об этом раньше…

После ужина вышли прогуляться по вечернему городу.

Прямо на тротуарах растут апельсиновые деревья, усеянные аппетитными фруктами в пределах досягаемости руками. Только Пейман нам объяснил, что это не совсем апельсины. На фарси они называются «норенжь» (мягкое «ж»). Это гибрид апельсина с грейпфрутом, а по вкусу они кислее лимона. Норенжь подают в ресторанах к мясу, рыбе или рису, как у нас лимоны. Удивительная всё-таки страна Иран, даже фрукты у них наоборот — лимоны сладкие, а апельсины кислые.

Прогулялись до крепости Арг-е-Карим-Хан, которая была возведена в середине 18 века. Крепость использовалась в качестве резиденции короля. После падения династии Каджаров она превратилась в тюрьму, а в наши дни здесь размещается музей. Крепость имеет форму квадрата, по углам которого стоят четыре 14-метровые башни. Высота стен крепости достигает 12 м, а толщина — 3 м. Одна из башен «падает» как известная Пизанская башня, а трещины в стене заделывают новым кирпичом.

Рядом с крепостью расположен базар Вакил. Считается, что торговая площадь на месте базара была основана ещё в 10-11 веках н.э. При Карим-Хане в 18 веке здесь были построены крытые галереи, караван-сараи, бани и мечети. Завтра мы планируем посетить этот базар и заняться небольшим шопингом, а вернее — «базарингом».

А на сегодня впечатлений достаточно, возвращаемся в отель отдыхать.

9 января

Сегодня поспали немного дольше, чем обычно. После завтрака загрузили вещи в машину, сдали номера, но договорились, чтобы машина постояла в гараже до обеда. А сами пешком направились в сторону базара. Периодически накрапывал мелкий дождик.

По пути поменяли в обменнике по паре сотен долларов на реалы. Курс упал, за один доллар давали уже не 15200, а 14 000 реалов.

Ещё раз прошли мимо деревьев с плодами «норенжь», полюбовались…

…и зашли внутрь крепости Арг-е-Карим-Хан.

Там уже собирают урожай кислых апельсинов.

Осмотрели двор и помещения крепости.

Как мы уже успели заметить за эти дни, во все музеи, достопримечательности, мавзолеи и пр., куда вход платный, тариф на билеты везде одинаковый — 5 000 реалов (10 рублей на наши деньги), и никакой разницы между иностранцами или иранцами. А здесь нам даже сделали скидку 25% как иностранным гостям.

В крепости повстречались с пожилой парой туристов из Берлина, которых тоже сопровождал иранец. Алексей даже пообщался с ними без переводчика, на немецком языке.

Немцы оказались приятными людьми с чувством юмора, общение получилось весёлым и запоминающимся. На прощание пожелали друг другу счастливого отдыха, и мы отправились на базар.

Размеры этого рынка впечатляют! Каких-то особенных покупок мы не планировали, разве что шёлковые платки да ювелирные изделия посмотреть, поэтому шли сюда больше как на экскурсию, чтобы увидеть своими глазами это восточное чудо.

В итоге купили пару узорчатых скатертей, платков штук 5 разных, Лена выбрала себе несколько украшений. Алексей тоже что-то взял в подарок жене и дочери. Я хотел купить восточные часы по типу как на фотографии, только с персидским циферблатом, но супруга отговорила (стартовая стоимость таких часов — 600 руб.).

Пока выбирали украшения, ещё раз случайно пересеклись с теми же немцами. Они нас тоже узнали, посмеялись все вместе. Лена показала им купленное кольцо, спросила: «schön?» (красивое?). Немец ответил: «Очен красива». :)

Цены на платки, украшения, сладости по нашим меркам просто смешные.

Что очень понравилось на иранском базаре — никто из продавцов не кидается на покупателя, как это обычно происходит в Турции или Египте, не тащит к себе в лавку, не навязывает товар и не пристаёт с вопросами.

За сладостями решили вернуться позже, после посещения мавзолея Хафиза.

Хаджа Шамс ад-Дин Мухаммад Хафиз Ширази — знаменитый персидский поэт. Его стихи являются вершиной персидской поэзии. Они в Иране до сих пор читаются и декламируются. В школах (мактабах) Бухарского ханства в XVI — начале XX в. стихи Хафиза Ширази входили в обязательный учебный курс.

Умер в возрасте 64 лет (1390 год), похоронен в саду Мусалла в Ширазе. Мавзолей Хафиза является одной из основных достопримечательностей Шираза, туда приходят многочисленные паломники.

Сюда мы доехали на такси. Прикоснуться к гробу Хафиза для иранцев — это святое. Красивый парк, тихое и умиротворяющее место.

Вот и Пейман прикоснулся к святыне.

Снова на такси вернулись на базар за сладостями и чаем, только подъехали с другой стороны, где увидели красивую недействующую мечеть. Вход свободный.

Затариться восточными сладостями решили по полной, потому что на базарах мы больше останавливаться не будем. Вот одна из точек по продаже всевозможных лакомств — глаза разбегаются, слюни текут. :)

Ещё купили черного и зелёного иранского чая на развес и в коробках. Всё, торговая миссия выполнена, возвращаемся пешком в отель за машиной и направляемся на выезд из города, но не сразу, а через мавзолей Шах Чераг.

Шах Чераг (буквально — Царь светильников, или Зеркальный храм) — главная религиозная святыня Шираза. В мавзолее похоронен святой Сейид Мир Ахмад, потомок пророка Мухаммеда. Он поссорился с халифом Гарун аль-Рашидом, бежал из Медины в Персию, но рука убийцы все равно настигла его — в Ширазе.

По навигатору находим платную парковку около мавзолея, берём с собой только фотоаппараты и идём на вход. Входы на территорию мавзолея для женщин и мужчин раздельные. Первый облом — пускают сюда только мусульман. Однако, если вы не приверженец ислама, но умеете врать, не моргнув глазом и не краснея, то войти сможете без проблем.

Пейман не краснеет (а мы ни слова не понимаем на фарси) и представляет нас мусульманами из России. Но с фотоаппаратами нас всё равно не пускают. Правда, предупредили, что есть один легальный способ пронести аппаратуру — надо получить официальное разрешение на съемку. Расстроились и пошли обратно к машине убирать фототехнику. Но сначала попробовали запустить внутрь Лену через женский вход. Её тоже выгнали — без чадора нельзя.

Тут же рядом продают чадоры по 60 рублей. Подошли купить, девушка-продавец — в отказ. На помощь опять пришёл волшебник Пейман. Они о чём-то поговорили, и девушка схватилась за телефон, видимо, звонить своему начальству. После короткого диалога по телефону она заулыбалась и сообщила, что Лене разрешили пройти в мавзолей. Купили ей цветастую накидку, закутали, и снова на пропускной пункт. И случилось чудо! Она вышла с другой стороны.

Тут Пейман говорит, что попытается всё-таки получить разрешение на фотосъемку, и тоже уходит внутрь. Мы с Алексеем остаёмся ждать. Фотографирую пока окрестности рядом с Шах Черагом.

Главный вход в комплекс.

Минут через 15 возвращается Лена — она уже всё посмотрела, а нас всё нет. Говорим ей, чтобы ждала внутри, мы скоро зайдём. Как раз возвращается Пейман с талоном-разрешением на фотосъёмку в течение 15 минут. Заходим снова в мужскую половину, нас поверхностно проверяют охранники и разрешают войти.

Во дворе с Алексеем расходимся по сторонам, каждый ищет для себя удачные виды и ракурсы. Периодически то ко мне, то к Алексею подходят бдительные граждане и интересуются разрешением на съёмку. Посылаем их…к Пейману. :)

Главная мечеть Шах-Черага.

Мужской вход в мечеть.

15 минут, отведённые нам на фотосессию, истекают, я возвращаюсь к Пейману и вижу, что мою жену в компании с иранской девушкой фотографирует молодой иранец, судя по всему, муж этой девушки. Потом сделали общий снимок вчетвером.

Лена:

Мы с Пейманом стояли в центре Шах-Ширага, когда мимо нас прошла пара иранцев: девушка, закутанная в чадор, и молодой человек. Они обернулись, спросили у Пеймана, откуда я, улыбнулись, услышав «Руссия», и пожелали хорошего отдыха. Через несколько минут девушка подошла снова и, очень смущаясь, спросила разрешения сфотографироваться со мной. Удивительное дело — Пейман говорил, что женщины, одетые в традиционные одежды, не фотографируются и к ним не стоит даже подходить с такой просьбой, а тут она сама попросила. Может быть, дело в том, что тут все были в чадорах, и не поймешь, кто евроепеизирован, а кто придерживается ортодоксальных правил. А может быть, я была местной достопримечательностью :). Потом пришел Родион, молодой человек тоже встал рядом, а Пейман сделал общий снимок. Наверное, они будут знакомым показывать: «Вот такие они — русские», как мы показываем их фотографии.

Родион: Мы с Алексеем выходим на парковку, оставляем фотоаппараты и возвращаемся в мавзолей. Теперь мы собираемся попасть в саму мечеть. Входы для женщин и мужчин здесь тоже раздельные. Обувь надо снимать и сдавать на хранение.

Первой идёт Лена, а мы наблюдаем, пропустят её или нет. Всё в порядке, она зашла. Меняем наши туфли на бирки, заходим в Зеркальный храм…! Это сейчас я знаю, что он зеркальный, но в ту секунду даже не догадывался, что внутри может быть ТАКАЯ КРАСОТА! Взрыв мозга!!! Никаких эпитетов даже у самого лучшего писателя не хватит, чтобы выразить словами всё великолепие внутри этой мечети и собственные ощущения от пребывания там. Все стены, потолки и купола состоят из миллионов маленьких и больших кусочков зеркал, сложенных в мозаики причудливых форм и узоров, многократно отражающие свет друг от друга. А в зависимости от сочетания цветов включенных ламп меняется и общий цветовой фон помещения. Фантастическое зрелище! У всех, наверно, была такая игрушка в детстве — калейдоскоп. Так вот, представьте, что вас поместили в огромный, увеличенный в тысячи раз калейдоскоп и вращают его вместе с вами в трёх плоскостях одновременно.

Это, конечно, весьма условное сравнение, но оно позволяет точнее понять, что именно мы увидели и испытали в Шах Чераге. В центре зала установлен серебряный саркофаг с прахом потомка пророка Мухаммеда. Мужчины подходят к саркофагу, целуют стены, прикасаются руками, подолгу стоят, молча, и смотрят внутрь. Многие молятся, сидя на коврах. Стены саркофага частично сделаны из толстого стекла, в котором имеется щель для пожертвований. Гроб наполовину засыпан купюрами. Не удержался и я, внёс свой посильный вклад.

Лена:

Я зашла в зал и меня со всех сторон придавило — другого слова не могу подобрать — неимоверной красотой. Сверкающие, переливающиеся стены и потолок казались чем-то нереальным, чем-то не принадлежащим этому миру. Чтобы не привлекать внимания, я села у стены и ошарашено стала глядеть по сторонам. Сотни ламп отражались в бесчисленном количестве частей мозаики, выложенной не только на ровных поверхностях, но и создающей объемные узоры. Казалось, что содержимое всех серебряных рудников мира пошло на внутреннее украшение мавзолея. При выходе я не могла удержаться, чтобы не прикоснуться к стене, и лишь тогда поняла, что стены зеркальные.

Алексей:

Побывав в свое время в испанской Альгамбре (Гранада) и посмотрев на ее дворцы, сплошь покрытые резными арабскими письменами, думал, что ничего более изощренного, вышедшего из человеческих рук, создать уже невозможно. Какое ошибочное было мнение!  Разум сначала отказывался верить в объем работы, проделанной при создании этого стеклянного чуда, находящегося перед глазами. И только потом начали возникать вопросы: «Сколько же людей участвовало в вырезании и складывании этих зеркалец, и как долго они это делали? Ну, ладно, физическое исполнение. Но ведь кто-то должен был видеть и представлять все это в своей голове в целом!» Не думаю, что тогда существовали какие-то чертежи. Потрясающий образец человеческой фантазии, кропотливого труда и тщательнейшего исполнения задуманного. Бесподобно! Благодарю судьбу, что это удалось увидеть и потрогать!

Родион:

Из мечети мы вышли в полной прострации, только молча смотрели друг на друга округлившимися от потрясения глазами и медленно приходили в себя. Любые слова в эту минуту казались пустыми и просто померкли бы перед величием и силой этой Красоты.

Может быть, кому-то покажусь нескромным, но всё равно скажу: в свои 41 достаточно поездил по миру (в меру возможностей, конечно, ибо открыл для себя заграницу только в 36 лет). Посетил за это время 58 городов в 22 странах, видел много природных и искусственных красот, но Шах Чераг — это, бесспорно, лучшее творение рук человеческих из всего, что лично я видел раньше.

Вот пара фотографий внутренних залов Шах Черага, найденных мною в интернете, судя по всему, снятых «шпионским» способом мобильными телефонами.

Жалкое подобие оригинала, но ничего другого, к сожалению, предложить не могу. Образы, сохранённые в нашей памяти, не оцифруешь и на экран монитора не передашь.

Прощай, Шираз! Нас ждёт Персидский залив, до которого сегодня надо проехать 250 км через горный хребет. Курс — на порт Генавэ.

С целью экономии времени обедать сегодня решили на трассе своим сухпайком, так что у Пеймана появилась возможность прикоснуться не только к иранским святым местам, но и к нашему «дошираку». )))

Как оказалось, в Иране нет такой пищи, и слово «доширак» Пейману ни о чём не говорит. Мы ему объяснили, что так у нас обобщённо называется еда быстрого приготовления, дорожный вариант питания. А то он уже было подумал, что мы это и дома всегда едим.

Пейман даже не знал, что существуют маленькие переносные газовые плитки. Теперь настал его черёд удивляться.

Вскипятили воду, заварили «быстросупы», открыли банку «Балтийской ветчины» (из говядины, естественно). Пейман свою порцию съел первым. :)

Запили сухпаёк чаем со сгущенным молоком. Выяснилось, что про сгущёнку в Иране тоже не знают, поэтому тут же пришла мысль подарить неоткрытую упаковку Пейману в качестве сувенира.

Скоро стемнело. Мимо проносятся потрясающие очертания гор на тёмном небе, жаль, что едем здесь не днём. В одном месте всё-таки не выдержали и остановились полюбоваться ночными видами гор. Решили даже попытаться запечатлеть эту красоту. Достали штатив, установили «зеркалку» на треногу, и вот что у нас получилось (выдержка 30 сек). Огненный хвост — это фары машин на дороге, петляющей между скал.

После перевала стало заметно теплее, появились пальмовые плантации вдоль дороги, повеяло свежестью моря.

Въехали в порт Генавэ около 22 часов, нашли отель на берегу залива, оформились (цена двухместного номера с завтраком — 27$), но даже не стали выкладывать вещи, а сразу поехали искать съезд к морю. Обнаружили ворота со шлагбаумом, заплатили деньги, и вот оно — море!

Походили по песку и воде босиком, послушали шум волн. Вода приемлемая для купания, градусов 18-19, ноги спокойно выдерживают. Лена нашла ракушки с помощью фонарика в мобильнике.

Потом устроили импровизированный пикник под навесом, которых здесь оказалось довольно много.

Под некоторыми навесами стояли палатки, по всем признакам, обитаемые. В темноте мы не поняли, почему люди живут в палатках на набережной, и только утром, вернувшись сюда снова, сообразили, что это территория пляжного кемпинга. Поэтому с нас и деньги взяли.

Так мы отметили чаем половину пути, потому что Персидский залив — это наша «точка возврата». Пейман спросил, что означает эта фраза.

Я объяснил ему, что есть у лётчиков (а работа Пеймана связана некоторым образом с авиацией) такое понятие — «точка возврата», и каждый пилот знает, что при полёте, допустим, над Тихим океаном в определённом месте он должен повернуть назад, иначе на обратный путь у самолёта просто не хватит горючего.

У нашей машины, конечно, топливо постоянно пополняется, но вот запас времени на обратную дорогу ограничен, всем надо на работу 16-го января, а мы от дома в 5000 километрах. Да и культурная программа ещё не закончена, осталось несколько достопримечательностей, намеченных к осмотру.

Вообще, за неделю взаимного общения мы научили Пеймана многим словам и выражениям современного русского языка, которых он не знал раньше. Не мату, конечно же, а больше обиходным или сленговым выражениям. У него даже был с собой специальный блокнотик, куда он записывал такие слова. Например, то же «сгущённое молоко» или «общак», «бракодел», «понты». Общаком мы между собой во время поездки называли деньги, которые хранились под солнцезащитным козырьком водителя в «Фиате». Туда мы с Алексеем вносили определённую сумму в равных долях, которую потом использовали на оплату бензина, такси, таможенных «взносов» и других общих затрат.

После ужина на берегу моря поехали в гостиницу отдыхать.

10 января

Утром вернулись обратно к морю, но в кемпинг уже заезжать не стали, припарковали машину на обочине напротив ворот. Сфотографировались на фоне другого отеля — Persian Gulf Star, стоящего прямо на набережной (наш отель был в километре от берега).

Здесь совсем лето, + 23, пальмы, море, и как-то даже не верится, что мы топчем ногами песок Персидского залива, о чём так мечтал Жириновский. :)

Женщинам в Иране можно купаться свободно только на острове Киш, да и то на специально отведённом женском пляже. В других местах купаться разрешено только в одежде. Поэтому из солидарности, чтобы Лене не было обидно, мы тоже не полезли в воду, ограничились ногами по колено, да Алексей ещё умылся морской водой на дорожку.

Традиционный сбор ракушек, общие и одиночные фотографии на фоне залива.

Берег Персидского залива в Генаве.

Это я гоняюсь с видеокамерой за какой-то цаплей.

Лена собирает «урожай» ракушек.

Счастливый Пейман.

Мы захотели — мы сделали.

Наши «помытые сапоги».

Сувениры с Персидского залива.

Поднялись босиком на каменную набережную, там находился длинный, метров на 15, умывальник с десятком кранов и пресной водой. Лена начала отмывать от песка ноги, оголённые до колен, а метрах в пяти от нас умывался один иранец. Бедный мужик, за эти 3 минуты он, наверно, заработал себе косогласие, пытаясь соблюсти правила приличия в борьбе с мужским любопытством. :)

После водных процедур немного пообщались с жителями одной из палаток. Они попросили разрешения с нами сфотографироваться, при этом долго извинялись за свою просьбу. Мы, конечно, не могли им отказать.

Пора двигаться дальше. Сегодня нам надо проехать 800 км до Керманшаха через г. Ахваз, а по пути ещё заехать на плотину Дез возле города Дизфуль.

Горы, снова горы…

Но, к сожалению, до плотины мы не доехали. Километров за 10 до неё на пути выросли ворота с охраной. Оказалось, что это закрытый объект и чтобы нам проехать, нужно разрешение местной ФСБ. Очень расстроились. Утешало только то, что по дороге сюда были очень красивые пейзажи, которые мы смогли увидеть и сфотографировать.

Конечно, не Гранд Каньон в США, но тоже красиво.

А вот что находится там, куда нас не пустили (фото из Google Earth).

Ну да ладно, продолжаем путь. Перед тем, как стемнеет, решаем перекусить где-нибудь в дорожном ресторане. Но как назло, они нам не попадаются. Меняем планы — покупаем помидоры у придорожных торговцев, а также умопомрачительной вкусности свежие финики, которые тают во рту (одну банку съели в дороге, по одной привезли домой). Находим подходящую площадку для отворота с трассы, и второй день подряд обедаем своими запасами.

Пока кипятилась вода в чайнике, Алексей с Пейманом пошли общаться с кочевником, выгуливающим неподалёку стадо баранов. Интересно, что они едят в этой каменистой пустыне? Или у них просто вечерняя прогулка?

Колоритный у баранов пастух! По национальности он курд.

Алексей:

Да, пастух жаловался, что в эту зиму в горах совсем нет травы, и приходится для кормления скота завозить сено из других провинций. Из-за этого пришлось забить и продать большую часть стада. А у оставшихся овец — это, действительно, вечерний моцион. Спросили у пастуха, куда послать «электронку» с фото, он даже не понял, о чем речь.

 Родион:

А я в это время пытался поймать кадр дороги в лучах закатного солнца.

Китайско-российский «доширак» под свежие иранские помидоры прошёл на ура.

Дальше до Керманшаха интересных событий не было, если не считать одного маленького инцидента с полицией. Я был за рулём, Алексей кемарил сзади. На очередном посту нас останавливает полицейский. Посмотрел документы, заглянул в салон, что-то спросил, показывая на Алексея. Пейман ему что-то ответил. Тот разрешил нам ехать дальше. Спрашиваем Пеймана — а что он хотел-то? Пейман рассказал: полицейский поинтересовался, почему у нас пассажир не пристёгнут, кто мы такие и откуда. Когда узнал, что из России, то сказал примерно следующее: «Русские туристы? Ладно, мы не будем их обижать, пусть едут с миром». Вот так удачно для нас закончилось второе и последнее общение с представителями местной дорожной власти.

К Керманшаху подъехали около полуночи. Перед городом на дороге вот такая красивая старинная арка, вырастающая прямо из скалы. Справа — обрыв. Пока мы её снимали с разных сторон, Лена забралась по камням на самый верх арки.

Мимо этой маленькой мечети тоже не смогли проехать просто так.

Потом поймали таксиста и попросили показать дорогу до какой-нибудь гостиницы. За 4 доллара он с задачей справился.

На ресепшене в отеле дежурный администратор потребовал наши паспорта и долго изучал их с пристрастностью придирчивого служаки-пограничника, сверяя даты действия виз и фотографии на них с нашими усталыми физиономиями. Не иначе как сотрудник иранской ФСБ, посмеялись мы. :)

11 января

С утра отправились на осмотр последней достопримечательности в нашем списке — Бехистунской скалы.

Рассказывает Лена:

На трассе Керманшах — Хамадан (раньше это была дорога из Мидии в Вавилон) стоит высокая скала, на которой на трех языках — древнеперсидском, эламском и вавилонском — высечена надпись, которая начинается так: «Я — Дарайавауш (так звучит на персидском имя Дарий), царь великий, царь царей, царь в Персии, царь стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид.

Ты, который в будущие дни увидишь эту надпись, которую я повелел выбить в скале, или эти изображения, — не разрушай их! Но оберегай, пока можешь». И ее действительно не разрушили, но не из почтения или страха перед Дарием, а из-за неприступности. Надпись расположена на высоте более ста метров, и первый исследователь смог разглядеть ее, только спустившись сверху с помощью гигантских лестниц, веревок и «кошек». Чтобы полностью скопировать надпись, понадобилось 12 лет.

Бехистунская надпись состоит из так называемой Большой и нескольких малых надписей, в которых содержится рассказ о победе Дария I над его врагами и воцарении на троне Ахеменидов.

Под клинописным текстом — барельеф. Изображенный в натуральную величину Дарий стоит в царских одеждах с поднятой правой рукой. Одной ногой он попирает мага Гаумату, который протягивает руки с мольбой о пощаде. Дальше стоят девять самозванных царей со связанными руками, сцепленные за шею одной веревкой. Именно столько восстаний пришлось подавить Дарию, когда он пришел к власти.

Позади Дария стоят друзья и слуги — Гобрий сжимает в руках копье, Аспатин держит лук. Под каждой фигурой выбита надпись с именем, чтобы грядущие потомки могли определить, кто есть кто. Вверху над всеми парит Ахурамазда, символически вручающий Дарию царскую власть.

Все события описываются в хронологическом порядке

Однако Дарию мало было одной надписи, ведь не все подданные могли ее увидеть, поэтому он приказал сделать множество копий и разослать по всей Персидской империи.

«Говорит Дарайавауш, царь: По воле Ахурамазды вот надпись, которую я сделал. Сверх того она была [исполнена] по-арийски, и на пергамене, и на коже... Кроме того, я сделал [написал] мою родословную. И [все это] было написано и зачитано передо мной. После этого я разослал эти надписи повсюду. Народ повсюду был доволен».

Лирическое отступление. Помните старый анекдот:

 Возвращаются со всемирного конкурса скрипачей несколько музыкантов. Один из них занял второе место и очень расстроен, потому что не дотянул до первого места. А за первое место был приз — скрипка Страдивари.

— Ну что ты убиваешься, далась тебе эта скрипка Страдивари, у тебя тоже хорошая скрипка, — утешает его сопровождающий кагебешник.
— Понимаешь, для меня скрипка Страдивари, как для тебя — маузер Дзержинского.

Так вот, для меня персидские древности вообще и Бехистунская надпись в частности — это как скрипка Страдивари и маузер Дзержинского в одном флаконе. Мое увлечение древней историей родилось в начальных классах школы и со временем переросло в «одну, но пламенную страсть». Я читаю и смотрю все, что попадается мне на глаза. Дома целый шкаф заполнен исторической литературой, постоянно перечитываемой. Каждый раз, читая о чем-то, я думала, как хорошо было бы увидеть это. Начав выезжать за границу, мы стали планировать отпуска так, чтобы можно было увидеть древности. Египет, Турция, греческие острова — это не только пляжи и солнце, но и древняя история. В пределах досягаемости и Крым с его греческими колониями, и Европа с ее римскими провинциями. И только Иран с Ираком остаются где-то за гранью воображаемого: Пасаргады с гробницей Кира, Персеполь, Экбатаны, Вавилон и его висячие сады, дорога Мардука, ворота Иштар — невозможно представить, что до этого можно добраться.

И тут поступает предложение поехать в Иран. Как я отреагировала, было сказано в первой части. Маршрут разрабатывали так, чтобы можно было увидеть и страну, и античные достопримечательности. Очень хотелось увидеть и Пасаргады, и Персеполь, и просто замечательно, что мы смогли внести их в план посещений. Но моя неосуществимая мечта — Бехистунская надпись. Везде говорится о том, что она находится высоко на скале, в труднодоступном месте, поэтому я даже не заикалась Родиону о ней, но 30 декабря, за день до поездки, не выдержала: «Солнышко, а нельзя ли как-нибудь увидеть вот это?» — и подсунула ему координаты скалы. Оказалось, что место находится в стороне от намеченного маршрута, но, в принципе, попробовать заехать туда можно, с большой оговоркой — если хватит времени.

Учитывая, что мы вышли за пределы расчетного времени еще по дороге в Тегеран, всю оставшуюся часть путешествия я переживала, сможем ли мы попасть в Бехистун. И вот мы здесь. На парковке две машины, народу — человек пять-шесть.

При входе нас встречает статуя полулежащего Геракла с чашей в руках. Можно предположить, что после завоевания Персии Македонским произошло слияние культов, и греческий герой-полубог стал отождествляться с каким-либо персидским божеством.

Геракл.

Оставив сзади спутников, я бегу в гору. И здесь меня постигает самое большое разочарование: надпись на реставрации! На много метров вверх уходят строительные леса. Из-за этого барельеф совершенно не виден. Я так громко выражала свои чувства по поводу невозможности увидеть надпись, что привлекла внимание мальчиков-иранцев, шедших несколько впереди. Поняв мои разочарования, один из них побежал вниз, встал около небольшого озерка и сказал, что с этого места можно увидеть всю надпись.

Сбылось! Я ее увидела! Наверное, именно такие чувства испытывал автор небезызвестного возгласа: «Вот она — рыба моей мечты!». Все, что нам осталось увидеть, безусловно, интересно, но «мое» путешествие в Иран можно считать завершенным. Конечно, в Иране еще много заслуживающего внимания, и я с удовольствием вернусь сюда еще раз и получу кучу положительных эмоций от других достопримечательностей, но мое основное желание выполнено. Остался Ирак... Очень надеюсь, что Вавилон дождется меня.

Родион:

Мы еще поговорили со студентами, потом они попросили сфотографироваться вместе, и пока Пейман делал общие снимки тремя фотоаппаратами, один из парней даже слегка приобнял за плечи мою жену, думая, что я не вижу. :)

Попрощавшись с ребятами, мы спустились вниз, чтобы сфотографировать надпись.

Высота расположения надписи — 105 метров от уровня дороги.

И тут во второй раз пригодился штатив, и в первый раз — телеобъективы. Мы с Алексеем по очереди сняли эту историческую реликвию.

Вся надпись целиком, её размеры 22х7 м.

Отреставрированная часть барельефа.

На Бехистунской скале наша культурная программа была выполнена, осталось сделать рывок 450 км до Тегерана. По пути остановились купить керманшахских сладостей и сливочного масла, которые производят только в этой провинции Ирана.

Пол-литровая железная баночка масла стоит довольно дорого — 350 рублей. Мы спросили у Пеймана: «Как его есть — на бутерброды мазать?». «Вы что! — возмутился Пейман — Только по чуть-чуть в рис добавлять. Это большой деликатес». Ну, купили мы одну банку домой, попробовали добавлять в макароны и картошку (иранского риса дома как-то не оказалось) — необычно, но вкусно.

Продвигаясь всё ближе к Тегерану, постепенно из лета снова попадали в зиму, начал появляться снег. Несмотря на спешку, мимо многих красивых мест просто грешно проехать, не остановившись хотя бы на минуту.

И в этот день нам повезло — мы всё-таки смогли найти придорожную столовую, где и пообедали в последний раз блюдами иранской кухни. На прощание подарили кассиру русскую матрёшку. Пейман стал ему показывать, как она открывается, а рядом стоящий пожилой мужчина радостно воскликнул: «Я знаю, что это такое — это матрёшка!» :)

На одной из заправок остановились пополнить запасы бензина и увидели живущих за каменным забором двух страусов. Покормили их лавашом, и кое-кто чуть не остался без рук. :)

Взгляд как у кота в сапогах из мультика «Шрэк» :).

В 19 часов въехали в Тегеран. Километров за 20 до города на встречном трехполосном автобане началась пробка, которая тянулась из самого Тегерана. Пейман сказал, что завтра в Иране праздник, будет 2 выходных — четверг и пятница, и народ потянулся «на дачи», т.е. куда-то подальше от города и поближе к чистому воздуху. Пейман нас «обрадовал», мол, пробка не рассосется даже до утра. А мы собирались в ночь выезжать в сторону границы. Ладно, там видно будет.

Заехали ещё в магазины, сделали последние закупки сувениров, взяли по арбузу домой, хлеба и еды в дорогу, и поехали к Пейману — он любезно пригласил нас в гости познакомиться с его роднёй.

Видимо, Пейман как-то умудрился подготовить семью, потому что нас встретили на площадке у квартиры дружным русским «Здравствуйте!». Приятный сюрприз получился.

Кроме жены и двухлетней дочки Пеймана, в квартире находились сестра жены и тёща. При этом все женщины без хиджабов (дома им разрешается ходить как угодно). Как-то даже по глазам сначала резануло, настолько мы отвыкли за неделю видеть женщин с открытой головой.

Первый же вопрос, который женщины задали Лене: «Как вам хождение в платке?» Лена ответила: «Ужасно, я очень от него устала.» Они почти хором воскликнули: «А мы-то как устали!». Если бы иранским женщинам разрешили ходить с непокрытой головой, мне кажется, они были бы счастливы.

Часа три мы делились впечатлениями, осматривали квартиру, пили чай-кофе в несколько заходов. Но, как бы ни было хорошо и уютно в гостях, пора и честь знать. Пейман проводил нас на улицу, попрощались и в 23:30 выехали в направлении Астары на границу. Пробки на выезде из Тегерана уже как не бывало, опасения Пеймана не подтвердились, к нашей радости.

Всю ночь менялись с Алексеем за рулём, и в 8 утра были в Астаре. Заехали в магазин, я прикупил домой 12 банок разного фруктового пива, уж очень оно мне понравилось, да и на сувениры раздать можно.

В 8:30 подъехали к таможне, где оставшиеся реалы поменяли у валютчиков на азербайджанские манаты и американские доллары, потом рассортировали все покупки по сумкам и чемоданам, упорядочили пространство в машине.

 Начался обратный процесс прохождения границы.

Дальше о дороге до Перми расскажет Алексей, передаю ему слово.

12 января

Алексей:

Уже и не помню, кто сидел за рулем на подъезде к иранской Астаре, но хорошо отложились мысли, роившиеся в голове: «Заканчивается наше приключение. Мечты годичной давности не только воплотились в реальность, но и принесли гораздо больше, чем хотелось — дали новых друзей и единомышленников, с которыми все это провернули, позволили познакомиться с удивительной страной. Остается только довезти до дома себя, свои впечатления, подарки и хоть немного эмоций, которые здесь испытали».

 И еще. Какие-то грустные чувства накатывали. Странные мы все-таки существа — люди. Пока есть цель и к ней стремишься, ты полон энергии, действий, строишь планы преодоления препятствий, а когда приходишь к финишу, то зачастую не только радости не испытываешь, но напротив, чувствуешь опустошение. Похоже, старое как мир утверждение «Жизнь — это постоянное движение вперед и стремление к цели» действительно для всех поколений и во все времена.

Вот и мы ставим перед собой очередную маленькую цель — преодолеть сегодня все рубежи и оказаться дома, в России.

Решительно заезжаю в ворота, начинается пограничный марафон.

Первые два парня бегло осматривают машину, просят пройти в будку. Здесь споро рвут оставшийся корешок Карнета, штампуют печати, рисуют свои каракули в огромной амбарной книге и, не выпуская документ из рук, вопросительно на меня смотрят.

Понимаю без слов. Вручение каждому по пятерке зеленых денег приводит к следующему шагу — Карнет перекочевывает к третьему, появившемуся как будто бы случайно.

Направляюсь за ним к уже знакомому административному зданию таможенного терминала. Опять людское столпотворение возле окошек. Однако кажущаяся бестолковой беготня нашего «помогайки» в обход очередей приносит результат. Через полчаса в обмен на десять долларов получаю готовый Карнет.

Едем к погранцам. Молодой, но делающий суровый вид автоматчик изучает и штампует паспорта. Все. Прощай, Иран; прощай, древняя Персия. Чем черт не шутит, возможно, когда-нибудь эти ворота снова откроются перед нами.

Обгоняя по «нейтралке» груженые телеги челноков, неспешно прибываем на азербайджанскую сторону.

Здесь фуры отдельно от легковушек. А в остальном все повторяется. Преисполненные показной значимости таможенники, изъятие из наших карманов денег «за страховку и использование дорог». Мои попытки снизить сумму, козыряя «зеленой картой», ни к чему не приводят. Как ни странно, в перечне стран, где она действует, Азербайджана действительно нет. В результате с потерей 20$ и около часу времени снова оказываемся на территории бывшей «братской» республики.

Контраст после Ирана разительный.

За неделю пребывания в этой стране уже забылось, что дороги могут быть узкими, с ухабами, а придорожные населенные пункты, в отличие от Ирана, выглядеть вымершими и необитаемыми. И только возделанные поля и виноградники…

…да сельскохозяйственная живность напоминают, что едем по благодатной южной стране.

Возможно в летнее время, когда буйствует зелень, над головой синее небо, а на горизонте просматриваются то горы, то море, Азербайджан и не такой унылый, как показался. Но лично у меня эта страна радостных воспоминаний не оставляет.

Сглаживает впечатления лишь общение с простыми людьми, во время обеда в придорожной харчевне, в одном из сельских населенных пунктов. Здесь получаем великолепные национальные блюда, любопытные взгляды и вопросы посетителей без малейшего намека на враждебность, а также советы купить вино местного производства. Так и поступаем.

Надо отдать должное местным виноделам. То, что приобрели, совсем не напоминает азербайджанский напиток моей молодости — популярную в советские времена дешевую «бормотуху» под названием «Агдам».

Не спеша (разогнаться-то невозможно), в компании бесчисленных российских, а может, еще советских «Жигулей» и потрепанных «Мерседесов» в 124 кузове добираемся до образцово-показательных магистралей в окрестностях Баку.

В город не заезжаем — нет времени. Да и по нашему краткому визиту сюда, когда ехали в Иран, понятно уже, что столица и остальная страна — это, как говорится, «две большие разницы». В этом плане Азербайджан — точная копия России с поправкой, разумеется, на соотношение в габаритах. Бросающееся в глаза показное богатство и благополучие столичного региона в противовес провинции.

Правда, в Азербайджане все же есть отличия. Куда бы ни приехал и где бы ни находился, тебя везде сопровождают портреты «отца нации» Гейдара и его «последователя и ученика» Ильхама Алиевых. Вот уж поневоле вспоминается Северная Корея с ее Ким Ир Сеном и сыночком Ким Чен Иром.

Но апофеозом знакомства с «благодарностью» азербайджанского народа за благополучие и целостность страны, достигнутых якобы сугубо усилиями этих двух «национальных лидеров» (вывезших за рубеж, вместе с членами своего клана, несколько миллиардов нефтяных долларов), становится проезд поздним вечером какого-то городишки.

Здесь возведен целый архитектурный комплекс, посвященный этим господам. Гейдар с Ильхамом взрослым… Гейдар с Ильхамом — ребенком… Просто Гейдар и просто Ильхам…

Впрочем, для нас, в этом смысле, тоже не все потеряно.

Эти строки писались как раз утром в день выборов президента, когда миллионы сибиряков и дальневосточников уже проголосовали, а жители европейской части страны готовились проголосовать за…, предпочтение крох с «барского» газово-нефтяного стола истинной демократии, развитию экономики страны во всех направлениях, справедливому распределению национальных богатств и сменяемости власти. До российских мемориалов и портретов «вождю нации» на каждом столбе остается всего каких-то 8-10 лет, а может и меньше. Ведь наступать на старые грабли — это наша национальная особенность. Дай Бог, ошибиться в этом прогнозе!

Потерпев неудачу в попытке устроиться на ночлег, решаем ехать до азербайджанско-российской границы. Лена мужественно переносит необходимость уступать заднее место для отдыха водителей. Однако за несколько десятков километров до пограничного перехода никто уже не спит. Чувствуем возбуждение перед последним препятствием.

Вот и пункт пропуска Самур. Долго стоим в ожидании въезда на территорию. Успеваем подремать и «позубатиться» с молодыми дагестанскими шалопаями, слегка въехавшими на своем древнем «Мерсе» нам в бампер. К счастью, без каких либо последствий даже для краски. Видимо, слой грязи был толст.

Наконец, запускают. Здесь мы азербайджанцам уже не нужны — взять с нас нечего. Полчаса — и минуем помпезные ворота КПП. А вот на российскую сторону долго не можем попасть. Стоим на мосту в очереди среди фур. За рекой — Дагестан, Россия.

До чего же, все-таки, волнительны встречи с Родиной. Пусть даже, как сейчас, это будет еще и не русская земля. Уже который раз въезжаю в Россию через границу на машине, а сердце всегда в эти моменты колотится сильнее.

А Родина встречает мачехой. Таможня, узнав, что едем из Ирана, нудно «шерстит» вещи и машину. К тому же приходится долго объяснять необходимость оформления декларации, подтверждающей обратный ввоз «Фиата» в Россию. Депозит-то за Карнет надо возвращать! Местный Верещагин оказывается понимающим — подписывает бумагу, ставит штамп.

Зато пограничники долго не держат. Проверяют паспорта. Уф! Все! Мы дома, в России!!!

Раз ночь испорчена, решаем ехать дальше. Вскоре справа видим море огней Дербента. Как жалко! Снова этот город попадает на ночной перегон. А так хотелось посмотреть его знаменитую крепость.

Дорога пустынна, и только редкие машины попадаются на пути. Не буду говорить за ребят, но у меня ночная дорога через Дагестан не вызывает никакого беспокойства. Может, эта уверенность оттого, что родина отца не может навредить, а скорее, оттого, что газетно-телевизионные страхи сильно преувеличены.

По объездной дороге минуем Махачкалу и уже засветло въезжаем в северные районы республики. Названия населенных пунктов вполне русские — Качалай, Рыбалко, Краснооктябрьское. А иногда непонятно откуда здесь взявшиеся.

 Дороги прекрасные. Мимо тянутся плавни, иногда встречаем открытые участки воды. Вся местность изрезана каналами. Недалеко Каспий — рыбные места. На одном из придорожных рыбных рынков останавливаемся.

Чего тут только нет! Балык осетра, вяленые сазаны, кутум, шемая, еще какая-то каспийская экзотика! Уж не говорю про банальную воблу и прочих частиковых. Не взять невозможно! В общем, затариваюсь всем понемногу, но по полной программе. Тетеньке выручка на три тысячи. Теперь уж точно могу сказать, уважаемые читатели: лучше вяленой рыбы, чем шемая, не едал. Только не надо противопоставлять ей омуля. И его покупал на Байкале из первых рук, у проверенных людей — разные, несопоставимые вещи.

Последний крупный дагестанский город на нашем пути — Кизляр. Знаю, что в нем есть завод по производству холодного оружия, а также крупный коньячный комбинат. Продукция их известна и недурна по качеству. Предлагаю заехать. Ребята не возражают.

С ходу попадаем к местному рынку. Ничьего внимания не вызываем. Никому до нас нет дела. Таксисты вроде подробно объясняют, как проехать к фирменным магазинам этих заводов, но крутиться по городу, желания нет. Идем на рынок. Одну часть задачи решаю здесь. Находим точку, торгующую продукцией коньячного завода. Отовариваюсь двумя бутылками по 150 рублей.

На фото — начатая бутылка, а так они продаются в красивых коробках. На вкус и действие напиток очень даже достойный. Надо было больше брать.

А вот с ножами — облом. Магазин так и не находим. Знать, не судьба.

Выдвигаемся из города и тут, до кучи, на выездном посту нарываюсь (еду за рулем) на вредоносных дагестанских «гаишников». Видишь ли, не из той полосы подъехал к «дырке» в бетонных блоках, перегораживающих дорогу. Начинается откровенное вымогательство. Ни рассказы об Иране, ни местная фамилия не помогают — приходится отдать 200 рублей «за работу». А уже когда отъезжаю от поста и укладываю документы, в «летехе» прорезывается коллекционный зуд. Не лень ему добежать до нас и попросить иранскую денежку «на память». Ну, что же, на! Даю бумажку в 5 реалов (ничего не стоит). «Только с этого надо было начинать» — думаю про себя.

Откупившись, таким образом, едем дальше. И тут…! Воистину, всю поездку над нами кто-то из богов! Прямо на трассе видим перед собой магазин с вывеской «Кизлярские ножи». Понятно, заходим. Глаза разбегаются: шашки, кинжалы, ножи всех типов и назначения — от охотничьих до кухонных. Цены от тысячи до нескольких десятков тысяч рублей за штучные экземпляры ручной работы.

С помощью работников магазина выбираю себе скромный, но, как обещано, функциональный ножичек за две с половиной.

Вот и славненько! Не знаю, как этот нож дальше себя покажет, но купленную рыбу по приезду пластал отменно.

Остаток дагестанской территории проезжаю быстро. Дорога и дальше, до самой границы с Калмыкией отличная, — увлекает, а потерявшего бдительность водителя, в данном случае меня, и наказывает. На дворе-то — 21 век, и технологии отъема денег совершенствуются даже здесь, на окраинах России. «Гаишную» машину на пригорке вижу издалека, притормаживаю, но поздно.

Когда подъезжаю, все уже зафиксировано в компьютере — 120 км/час. Они «хитрованы», оказывается, вынесли камеру за три километра, замаскировали и получают от нее видеосигнал. Никаких предупреждений на трассе, естественно, нет. Деваться некуда — подписываю протокол на 300 рублей. Сразу же решаю эксперимент провести: придет бумага домой — заплачу, не придет — мы квиты за некорректный контроль.

Правда, пользу от этого штрафа тоже получаем. Дагестанцы во время разговора «сдают» своих коллег-калмыков, рассказывая, какая у них техника совершенная. Завидуют, что тем в дневное время, даже на трассу выезжать для контроля не надо. За них это делают камеры, расставленные и замаскированные вдоль всей дороги Волгоград-Элиста-Махачкала. Остается только на границах дань собрать. Предупреждений об этом, кстати, тоже нигде не наблюдали.

Так вот, господа путешественники, делаю это за «ментов»: «НА ТЕРРИТОРИИ КАЛМЫКИИ ВЕДЕТСЯ КОНТРОЛЬ ДОРОГИ СКРЫТЫМИ ВИДЕОКАМЕРАМИ! Ну, а как ехать по ней, каждый решает сам.

У меня на штрафы нарываться, большого желания нет, поэтому передаю управление Родиону — человеку с железными нервами. Где-то завтракаем, где-то обедаем. К вечеру благополучно прибываем в Волгоград. Здесь надеемся, наконец-то, нормально переночевать, отдохнуть и привести себя в порядок. Две предыдущие ночи без полноценного сна изрядно вымотали и сделали из нас почти роботов.

С третьей попытки находим вполне приличную гостиницу по 1 500 руб. за трехместный номер. Снова, как на машине времени, попадаем в Новый год, вернее, в его атрибуты — ёлка, мишура, цветные лампочки. Но больше всего радует горячий душ и настоящая постель, возможность вытянуться в полный рост.

Утром, еще в сумерках — снова в путь. Отдых оказывается весьма кстати, потому что ночью опять возвращается зима. Ехать тяжело. Идет плотный мокрый снег, низкая видимость, скользкая дорога. При почти нулевой температуре машина быстро превращается в грязный кусок льда. Парой недель позже с трудом верилось, что в этих краях грянули тридцатиградусные морозы.

А пока по очереди боремся с непогодой и упорно продвигаемся к дому.

Позади Саратов, к ночи — Балаково, Самара. Придорожные заправки, кафешки, туалеты сливаются в однообразную череду коротких остановок, нанизанных на нитку дороги. Правда, запомнилось нам одно место — кафе на объездной дороге Саратова, называется оно «У Гиви». Там мы попробовали изумительные шашлыки на рёбрышках и познакомились с доброжелательным хозяином — грузином Гиви.

Наконец-то отворот с трассы Самара—Челябинск на Дюртюли. Башкирия — это почти дом. Несколько часов по пустынным дорогам — сереет рассвет. Утром моя смена заканчивается. После завтрака в очередной забегаловке ехать Родиону. Он начинал наше путешествие, ему выпадает и завершать.

Дальше ничего интересного не происходит. Пермский край как провожал, так и встречает настоящей зимой.

 Мелькают родные леса, под колеса ложится лента не раз изъезженной дороги. С чувством превосходства оставляем позади машины с родным 59 регионом на номерах. Ведь под колесами «Фиатика» почти одиннадцать тысяч километров, а в нашей с Родионом копилке две незнакомых страны и бесценный опыт дальней зимней дороги.

В пятом часу вечера 15 января путешествие завершается там же, где и началось — во дворе Родиона. Остаются самые приятные моменты — рассказы, раздача подарков, …

Это покупки Родиона и Лены, у меня примерно столько же.

…ну и конечно, написание отчета.

Теперь и это сделали. Как получилось, вам судить.

Родион:

В качестве подведения итогов приведу несколько любопытных фактов об Иране, о которых мы узнали от Пеймана за время поездки:

В Иране своё летоисчисление — сейчас там идёт 1390-ый год (у нас он даже так и отмечен в визах, персидскими цифрами), а новый год они отмечают в апреле.

В Иране существует смертная казнь. Например, за изнасилование преступника публично повесят на площади через 2-3 дня, после скорого суда. Пейман говорил, что женщине ходить по улице Тегерана ночью одной вполне безопасно. А я думаю, что гораздо безопаснее, чем у нас в Перми.

Средняя зарплата для начинающих работников с высшим образованием (без трудового стажа) — 600—700 долларов США. При этом по закону ВСЕ работодатели обязаны обеспечить работников питанием либо выплачивать им компенсацию за питание в сумме 67$ в месяц.

Государственные банки для покупки, аренды или ремонта квартиры дают кредит с низким процентом (ниже 10%).

За коммунальные услуги, т. е. за оплату газа, электричества и воды государство даёт каждому иранскому гражданину, независимо от его возраста, около 40 долларов в месяц, и эти деньги автоматически в конце каждого месяца перечисляются на банковский счет владельца квартиры.

В Иране два собственных автоконцерна — Iran Khodro и Saipa.

Кроме чисто отечественных марок, собирают несколько моделей «Пежо», Рено и Киа. У Пеймана машина Kia Pride. С коробкой «автомат» выпускают две модели — Пежо Pars и Пежо-206 (их делают на заводе Iran Khodro).

Водительские права дают первоначально для езды только по территории города. Если в течение 6 месяцев водитель не допускает нарушений, ему продлевают действие удостоверения на год и разрешают ездить по провинции. По истечении года и при отсутствии нарушений выдаются права на длительный срок (точнее не помним) без территориальных ограничений.

В иранских паспортах есть фраза о том, что с паспортом гражданина Ирана запрещен выезд на территорию оккупированной Палестины (понятия «Израиль» не существует), в ответ хитрые израильские власти решили пускать иранцев без визы. А нас теперь не пустят с иранскими визами в Израиль.

Наши собственные наблюдения, о которых не было сказано выше по ходу отчёта:

Знак «Главная дорога» в иранских правилах не существует (Пейман подтвердил), хотя знаки «Стоп» и «Уступи дорогу» присутствуют. Очень часто встречается знак «Мечеть» с указанием расстояния до неё.

Движение в городах, на первый взгляд, хаотичное, лишённое всяких правил, но после довольно быстрого привыкания оказывается, что не всё так плохо и бояться нечего. Вот чего у них нет, так это гонок по городу с шальными шахматными перестроениями из ряда в ряд, подрезаниями и т.д. Средняя скорость автомобильного потока низкая, поэтому количество ДТП меньше, чем ожидаешь при таком всеобщем стиле езды. Поведение водителей — этакий симбиоз наглости и вежливости (не путать здоровую наглость с хамством). Т.е. как бы парадокс — правил нет, бардак, но при этом человеческая культура вождения выше, чем в России.

Залог безаварийной езды — быть внимательным и чаще смотреть по сторонам и в зеркала, где-то лучше уступить, даже если ты прав, где-то обязательно уступят тебе. И как говорит Алексей: «Самое главное — у водителей нет ложного понятия о своей правоте на дороге по «крутизне» машины».

Пару аварий в городах мы за неделю видели, но по мелочи, так, притёрлись бамперами или зеркалами.

90 % машин — седаны (а я считал, что страна седанов — это Россия). Также большинство автопарка — машины белого цвета и отечественного производства. Иномарку в Иране купить можно, но стоить она будет сумасшедших денег. Поэтому, если видишь водителя, например, на «Мазде-3», то можно сделать вывод, что это достаточно обеспеченный человек, ещё не олигарх, но уже и не средний класс.

К слову, пошлины на корейские, японские и европейские машины бывают от 30 до 70-80 и даже больше тыс. долларов США.

Дизельную легковушку не купить вообще — они запрещены к импорту и эксплуатации. На дизельном топливе ездят только грузовики и автобусы.

Очень много отечественных машин с двигателем, работающим на газе, и двигатели эти — не кустарная переделка бензина в газ, а серийное заводское производство (ау, АвтоВАЗ!). Газовых заправок, по нашему впечатлению, наверно даже больше, чем бензиновых, и на них всегда наблюдается очередь. К сожалению, стоимость газа не узнавали.

Цена бензина марки «супер» (наш 95-ый) без карточки — 8 000 реалов (16 рублей), бензина «не супер» (наш 92-ой) — 7 000 реалов (14 рублей). Бензин «супер» есть не везде, поэтому чаще мы заливали обычный. Лично я при этом никакой разницы в динамике и расходе у машины не заметил, Алексей вроде тоже.

Тяжела жизнь иранского пешехода — никакие «зебры» и знаки «Пешеходный переход» не действуют. Но пешеходы «платят» водителям той же монетой — переходят дорогу в любом месте, где и когда им вздумается.

Когда мы сами были в роли пешеходов, Пейман нас научил, как надо переходить дорогу в Иране — медленно идёшь с вытянутой в направлении едущих на тебя машин рукой, как будто пытаешься их остановить силой мысли. Тогда притормаживают и пропускают.

Наш «Фиат» везде и всюду привлекал к себе внимание. Буквально из каждой проезжающей мимо иранской машины нам либо сигналили, либо махали руками, кивали головой, улыбались, оглядывались, показывали на нас друг другу (если несколько человек в машине), пешеходы провожали взглядом. Но надо сказать, что повышенный интерес и любопытство со стороны местного населения были абсолютно ненавязчивыми и нисколько нам не докучали. Наоборот, было даже приятно.

К русским иранцы относятся очень тепло и душевно. Как только собеседники узнавали от Пеймана, что мы из «Руссия» (так звучит на фарси название нашей страны, с ударением на «у»), то тут же появлялась улыбка на лице, руки тянулись для рукопожатия, доставались телефоны, чтобы сфотографироваться с нами, и проявлялись прочие дружелюбные вещи.

На телевидении Ирана мы насчитали всего 7 каналов, все они государственные и подвержены цензуре. Но никто не запрещает гражданам устанавливать спутниковые тарелки. У Пеймана дома стоит спутниковый ресивер, который принимает более тысячи международных каналов, из них несколько российских.

Иранцы помнят не только своих исторических героев, таких, как Ариобарзан, но и современных воинов, павших в ирано-иракской войне, продолжавшейся с 1980 по 1988 г. В каждом городе, на улицах и даже на трассах развешены портреты этих людей.

Немного цифр для статистики:

• за 15 дней проехали 10 430 км, из них 3 862 км по Ирану за 7 суток. Средний расход бензина — 7 л. на 100 км (с багажником на крыше).
• мы с Леной потратили на поездку 55 000 рублей, включая абсолютно ВСЕ затраты — карнет, страховки, таможенные поборы, бензин, вознаграждение Пейману, пермские сувениры, такси, продукты в дорогу, аренду багажного бокса, проживание по дороге в России — это пополам с Алексеем, + наши визы, покупки, музеи, и прочее.

Когда этот отчёт был почти закончен и готов к отправке администраторам сайта, произошёл один смешной случай, о котором мы с Леной хотим рассказать специально для Пеймана, ведь он тоже будет читать наш рассказ.

Приехал к нам как-то на днях в гости Алексей, а наш сынишка, которому 3,5 года, уже знает Алексея, знает, что мы с ним ездили в Иран, видел все иранские фотографии и что-то там у себя в детской голове отложил. Так вот, увидев Алексея, он спрашивает у Лены:

– Мама, а когда дядя Алексей придёт к нам в гости с Пейманом?
— Не знаю, малыш. Наверно, когда дядя Пейман приедет в отпуск или командировку — отвечает Лена.

Ребёнок в тот вечер вопросов на тему Пеймана больше не задавал, но на следующий день и произошло самое интересное.

Прихожу я с работы, Лена говорит: «Мама постряпала манник к чаю». Я поужинал, потом наливаю себе чай, отрезаю кусок манника. И тут ребёнок откалывает номер: «Папа, я тоже хочу этот пейманник!» Смеялись мы долго и до слёз :о).

Так что, Пейман, отныне в нашей семье сладкий пирог из манной крупы всегда будет ассоциироваться с твоим именем и Ираном, в самом хорошем и добром смысле, конечно. :о)

Особую благодарность выражаем нашему иранскому гиду и другу — Пейману, без которого эта поездка была бы не столь лёгкой и приятной, какой она получилась для нас с его живым участием и неоценимой помощью. А также горячо благодарим его семью в лице супруги, дочки, тёщи и сестры жены, которые согласились отпустить мужа, отца и зятя на целую неделю путешествовать с практически незнакомыми людьми. )

P.S.

Можно относиться к Ирану по разному — любить, бояться, считать страной «третьего мира» (а сами-то мы где сейчас оказались?), но совершенно точно к нему нельзя остаться равнодушным. Есть в этой стране и её людях какая-то особая харизма, которая манит и зовёт к себе путешественников, как магнит притягивает металл. Есть с чего брать пример всем нам: и народу, и государственным деятелям — это, в первую очередь, радость к жизни и дружелюбие, патриотизм и любовь к своей стране.

Как бы там ни складывались отношения наших государств на высшем уровне между политиками, но мы, три представителя простого российского народа, искренне влюбились в эту душевную страну и надеемся, что наша встреча была не последней.

Алексей:

Да, хорошо сказал Родион, и к тому, что изложил в своей части отчета, добавить нечего.

Но все же, выскажу свое мнение об этой поездке.

Когда она смутно теплилась в голове год назад в виде мечты, представлял ее совсем не такой, как получилась. Это было скорее намерение отметиться на географической карте, чтобы потом сказать: «И тамошние дороги топтал колесами».

Но мне повезло. Встретил увлеченных людей, которые не только разделили со мной все тяготы неблизкого пути, но и в решающей мере превратили наш вояж в интересное и насыщенное путешествие. Ведь Родион и Лена взяли на себя всю работу по планированию маршрута, «рытье» в Интернете и учебниках истории для составления перечня мест, где надо побывать. А рассказам Лены по истории мог бы позавидовать любой профессиональный гид. Так что, считаю, выполнил не самую трудоемкую часть работы по организации этой поездки — подготовил машину и обеспечил въезд в страну. А в целом, сообща, считаю, получили нужный результат. Лично я им весьма доволен. Думаю, и у ребят такая же оценка.

И еще. Поездка в формате сборной команды — это тоже труд и усилия над собой для всех участвующих сторон. Для этого надо иметь определенную мудрость и умение понимать других людей. Да, были моменты, связанные с усталостью, разными темпераментами, привычками участников, которые приводили иногда к некоторой напряженности во взаимоотношениях. Но у каждого из нас, слава Богу, хватило воспитания, такта и житейского опыта, чтобы гасить их в самом зародыше и находить компромиссы. Ни разу за две недели размолвка не омрачила наше путешествие. За это своим попутчикам очень благодарен. И если когда-то судьба снова предоставит шанс разделить с ними дорогу, воспользуюсь им без колебаний.

Всем пока. До новой встречи!

Reiser, Alaska70