По Греции на автомобиле, или Путешествие в оливковую страну

Учительница на уроке истории:
— Кто взял Трою, Дмитрий?
— Я не брал!
— Эрик?
— Я тоже не брал.
«Кошмар», — подумала учительница и пошла жаловаться директору.
— Представляете, я их спрашиваю: «Кто взял Трою?», а они говорят — «не брали».
Директор:
— Да не волнуйтесь, поиграют и отдадут. А вообще, это какой класс? Третий? Нет, эти не отдадут…
(Греческий анекдот)

Содержание:

День 1-й: подготовка к путешествию, приезд в Грецию
День 2-й: исследование Афин: Акрополь
День 3-й: исследование Афин: холм Ликавиттос
День 4-й: остров Санторини: Ия
День 5-й: остров Санторини: винный музей и ослики
День 6-й: континентальная Греция: Дельфы, Фермопилы, Волос
День 7-й: подъем на Олимп
День 8-й: святые Метеоры
День 9-й: Загория
День 10-й: полуостров Пелопоннес, мост Рио-Антирио, Chlemoutsi, древняя Олимпия
День 11-й: полуостров Пелопоннес: Каламата, Mystras, дорога до Нафплиона
День 12-й: античный Эпидавр, Коринфский канал, Аттика, возвращение домой

Несколько лет назад судьба подарила нам удивительный шанс — проехать по рождественской Италии на автомобиле. С тех пор южная Европа не выходила из мыслей. Нам нравилось там все, от уклада жизни до кулинарных особенностей. И конечно, когда возник вопрос? где провести надвигающийся отпуск, оливковая Греция появилась в измученном работой воображении, причем абсолютно без конкурентов.

Чтобы растравить душу окончательно, отправились в книжный магазин, где засели на несколько часов над альбомами с греческими пейзажами и сине-белыми путеводителями. Почему-то именно данные цвета издатели выбирали для книжек. Это после поездки мы стали понимать что к чему, но в процессе подготовки терялись в догадках.

Цель была достигнута: по выходу из магазина началось обильное слюноотделение, руки потянулись к чемоданам, а ухо стало автоматически и непроизвольно улавливать в любых новостях по телевидению или в интернете все, что касалось Греции.

На этот раз отпуск целиком зависел от моей работы, Илья мог взять свой, когда угодно. Честно дождавшись окончания учебного года в университете, я написала отпускное заявление на середину мая.

Экспресс исследование цен на билеты и гостиницы показало, что май в Греции — недорогой сезон, стоимость услуг начинают взвинчивать позднее, во время наплыва европейских туристов. Кроме континентальной Греции хотелось побывать хотя бы на одном из 1400 островов, принадлежащих стране (просто ошеломляющее количество). Все они разные и неповторимые, но один — сине-белый (!) Санторини — лучше всех. Таким образом, основные точки маршрута получились следующими:

Афины (Athens) — остров Санторини (Santorini) — Дельфы (Delphi) — Олимп (Olympus) — святые Метеоры (Meteora) — Загория (Zagoria) — полуостров Пелопоннес (Peloponnese: мост Рио-Антирио, крепость Chlemoutsi, древняя Олимпия, Каламата, Mystras, античный Эпидавр (Epidaurus)) — Коринфский канал (Corinth channel) — Аттика (Attika) — возвращение в Афины.

На все про все выделили ровно 13 дней, основное передвижение — посредством автомобиля. Гостиницы не были заказаны на каждый день, лишь в начале путешествия. В процессе планы могли несколько видоизмениться, поэтому не стали себя связывать бронированием.

Настало время заняться мне греческим языком. По-английски в стране довольно сносно говорят в Афинах, на Санторини, и в различных туристических местах. Но мы-то планировали забраться подальше от туристов, и я очень сомневалась, что в деревенской Загории нашелся бы хоть один человек, знающий любой язык, кроме греческого. В голове сидел вредный штамп по поводу того, что русский и греческий практически близнецы-братья, и я с лету уселась за прослушивание аудио уроков. К концу первой 15-минутной сессии стало понятно, что человеку, внушившему мне мысль об «идентичности» языков, надо этот самый язык и оторвать. Муж, приходя с работы и слыша грозные фразы: «Пу эне ту эпомено вензинадхико?» (Где ближайшая бензоколонка?) и «Афтос ине о дромосе…?» (Это дорога к …?), пугался и уходил в другую комнату.

Надо сказать, что я старалась запоминать лишь слова и выражения, употребляемые либо в ресторане, либо при узнавании нужного направления. Остальное оказалось слишком сложным, не интуитивным, в отличие, например, от испанского, выученного очень быстро перед путешествиями в Центральную Америку. Вот такой печальный факт. Таким образом, знания греческого свелись к куцему словарному запасику: Ясас! (Здравствуйте), Не (Да), Охи (Нет), Паракало (Пожалуйста), Ефхаристо (Спасибо), и еще паре десятков простейших фраз. Но, как ни странно, этого хватило, а где не хватило — на помощь пришел язык жестов.

В качестве перевоза наших тушек в Европу выбрали компанию KLM. Цвета конторы — синий и белый. Однако… Прямого рейса из Хьюстона в Грецию не существует, пришлось останавливаться в Голландии. В 2000 году Греция вступила в Шенгенский союз, соответственно и визы мы получали шенгенские, выданные очень любезной девочкой из греческого консульства в Техасе. Кроме виз, она снабдила нас подробной картой Афин и массой буклетов о красотах и прелестях страны. Первый раз видели такую заботу о туристах со стороны официальных органов!

Солнечным майским деньком мы вылетели из США на большом двухэтажном аэробусе. Рейс отправился минута в минуту, что довольно нетипично для современных авиакомпаний; но без конфузов все же не обошлось. В качестве ручной клади у нас был взят крошечный чемоданчик, куда предусмотрительно уложены вещи первой необходимости, лекарства, а также длинная, страшно выглядящая для таможенников, 400-мм фотолинза. Разделив вещи в чемоданах подобным образом, хотели застраховаться на случай, если опоздает большой чемодан, то хоть будет необходимое на первое время. Но случилось странное: уже в салоне самолета стюардесса попросила нас отдать ей чемоданчик, мол, она его поставит в закуток, а по прилете отдаст. На самом деле эта коза сдала чемоданчик в багаж. Кто ей разрешил это сделать и чем она руководствовалась — без понятия. Узнали мы об этом уже по факту прилета; нестерпимо жалко стало полторы штуки в лице линзы. Чемоданчик мы не регистрировали до конечной точки назначения, ведь он проходил как ручная кладь. Поэтому шансы свидеться вновь были прямо-таки мизерными. Варианты вырисовывались один мрачнее другого: потеряют; не потеряют, но разобьют; не разобьют, так украдут; не украдут, но отправят чемодан обратно в Хьюстон. В любом случае, все они были для нас нежелательны. Однако действительность оказалась поинтереснее.

Во время полета ни о чем не подозревали, попивали бесплатное вино, закусывали цыпленком-терияки, сыром, а затем и сэндвичами. Да, кормили 2 раза за 8 часов, вот так KLM! На летном поле в Амстердаме развлекались, наблюдая за большими, коричневыми зайцами, с удовольствием трескавшими солененькую от выхлопов травку. Паспортный контроль при въезде в Шенген проходят в той стране, куда первым делом ступила нога, даже если пункт конечного назначения находится в другой стране Шенгена. Проштамповав паспорта у пограничника в аэропорту Schiphol, мы бодро двинулись на посадку на рейс в Афины. Еще два с половиной часа — и, наконец, начался отпуск в Греции, сразу омрачившийся потерей маленького чемодана; большой же доехал в целости и сохранности. Что делать, написали заявление в «lost and found» авиакомпании, указав адрес афинского отеля. И ведь хорошо, что в столице предполагали задержаться на два дня, чего в принципе в отпусках мы не делаем, предпочитая постоянно переезжать с места на место.

На такси добрались до гостиницы «Adams Hotel» в Плаке (Plaka), заплатив 30 евро за час езды. На первый взгляд трафик показался сумасшедшим; мотоциклисты лезли во все щели, машины игнорировали рядность напрочь, как и дистанцию по всем направлениям координатной сетки. С заднего сидения мне было гораздо проще пожать руку пассажиру в соседнем такси, нежели дотянуться до водителя в собственном. Нередко среди европейских марок попадались наши Жигули и Нивы. За окном мелькали некрасивые индустриальные пейзажи, курящие на ходу мужчины и женщины с авоськами.

Подкованные информацией из интернета, мы внимательно следили за тарифом в поездке. Туристов предупреждали, что в Афинах среди таксистов встречаются недобросовестные товарищи, взимающие деньги по ночному прейскуранту даже в дневное время. В одной книжке так даже было написано, что «афиняне считают своих таксистов самыми отпетыми мошенниками в мире».

Но излишняя информативность сыграла с нами дурную шутку. Как только намекнули водителю — почем, мол, у нас за километр выходит, он так оскорбился, что даже перестал разговаривать, довез в полном молчании до дверей гостиницы, высадил и, так и не сказав ни слова, уехал. Было очень стыдно, что случайно обидели человека, надо было поменьше всяких страшилок читать.

Отель располагался на крошечной улочке Xeriefontos в самом центре Плаки. Плака (Plaka) — это старинный турецкий район Афин, очень туристический, но как ни странно, не потерявший из-за этого своего шарма. В пешей досягаемости находятся самые главные интересности столицы, а до остальных можно доехать на метро со станции «Acropolis» также в Плаке. Исходя из полученного опыта, можно смело рекомендовать данный район в качестве базы.

В отеле «Адамс» сносно говорили по-английски (на греческий мы еще не готовы были переходить), помогли разгрузиться, поселили в комнату на втором этаже за 80 евро в сутки, включая завтрак. Цена очень приемлемая для Афин. Для сравнения, мы платили почти столько же в Риме четыре года назад.
Выяснилось, что без бронирования нам пришлось бы туго. По словам хозяйки, во всей Плаке с трудом нашлось бы какое-нибудь завалящее койко-место за бешеные деньги, а все из-за фестиваля Евровидения. Оказалось, что это супер-пупер популярный музыкальный конкурс в Европе и даже в России, о котором мы в своих Америках и не слышали. Сей факт немного заставил насторожиться: а не снесут ли нас толпы иностранных туристов… Но делать нечего, мы уже на месте.

Основная задача путешественника в первый день — не заснуть и сразу же перейти на местное время. Никаких поблажек себе давать нельзя, проверено многократно: малейшая уступка «ну завтра перейду» ни к чему хорошему не приведет, а только испортит ценное дневное отпускное время. Поэтому, несмотря на то что по хьюстонским часам стояла глубокая ночь, мы побросали вещи в номере и отправились исследовать Плаку. Как можно догадаться, машину для передвижения по Афинам решили не брать; гораздо удобнее в этом плане метро и собственные ноги.

Погода стояла солнечная и теплая, температура держалась около 23-25°С, что было чуть прохладнее, чем в Техасе в это же время года, и потому приятнее. Древний Акрополь виднелся прямо из окна нашей гостиницы, и мы, конечно же, направились прямо к нему по узким, мощеным улочкам Плаки. Подробное исследование греческой святыни планировали на следующий день, а пока просто поднялись к восточным стенам Акрополя, моментально ощутив себя в самой настоящей Греции.

Белые домишки, сбитые кое-как, теснились на склоне холма. Они выглядели настолько нелепо и даже где-то карикатурно, что казались ненастоящими и мультипликационными.

Но нет, то тут сидит мужичок на крылечке, поглаживая рыжего котейку; то там женщина поливает цветы в небольшом садике перед домом. Район Анафиотика (Anafiotika) — самый высокий в Плаке, застраивался иммигрантами с острова Анафи в системе Кикладских островов.

Греческие смоковницы уже отцвели и роняли под ноги сочные, черные плоды с одурманивающим запахом. Выбеленная улочка забиралась всё выше и выше, и наконец, мы оказались у основания Акрополя, потрясенные его величием.

Справа открывался не менее внушительный вид на Афины, с возвышающимися над белой массой домов храмами и арками. Честно сказать, так современная столица Греции совсем не красива в архитектурном понятии. Бесформенные дома, налепленные друг на друга, тянутся во все стороны до горизонта и не впечатлят даже неискушенного туриста.

Видимо, это характерная особенность южных европейских городов, примеченная нами еще в итальянском Неаполе. Тогда мы были несколько разочарованы, сейчас же просто постарались принять город таким, какой он есть. В конце концов, приехали мы полюбоваться на древности Афин, а уж в этом столице есть чем похвастать.

Физические силы подходили к концу, глаза непроизвольно закрывались прямо на ходу; гулять уже не было сил, но надо было продержаться еще хотя бы пару часов. Мы спустились в Плаку, в 10 минутах от гостиницы уселись на веранде ресторана «Дионисиос». Столики, покрытые белоснежными скатертями, красиво размещались под деревьями; плетеные кресла удобно обволакивали. Еда оказалась так себе, место слишком туристическое; второй раз не стали бы туда заходить.

Всем посетителям выдавали так называемый «package» за 2 евро: оливки на блюдечке, селедочное масло, ржаной хлеб и бутылка минеральной воды. В уставшем состоянии аппетита, как правило, не бывает, поэтому ограничились греческим йогуртом тцатзики, салатом из баклажан, местным пивом «Mythos» и домашним вином (за всё 20 евро). Заскочив в винную лавочку за рециной, успели лишь слегка пригубить в отеле, после чего сразу же отключились на 12 часов. Багаж еще не пришел.

День 2-й. Маршрут: Акрополь — Агора — завтрак в кафе «Олива» — национальный археологический музей — Монастираки — центральный рынок — храм Зевса Олимпийца — таверна «The 5 Brothers» — ночная съемка города с крыши отеля.

Первое утро в Греции началось для нас ровно в шесть. Отлично выспавшись на удобной гостиничной кровати, теперь были полны сил и желания изучать Афины. В пропавшем маленьком чемоданчике находилось, в том числе, и зарядное устройство для батареек фотоаппарата, и мы очень надеялись на его возвращение. С собой было три батареи, каждой хватило бы кадров на 300-400, что в принципе достаточно на 2-3 дня; но кто его знает — может, в Афинах снимки расходуются в повышенном темпе.

По совершенно пустым улицам Плаки, пересекаемым лишь котами да собаками, подошли к основанию Акрополя в районе касс. Из прикрепленного объявления узнали, что сегодня (18 мая), международный день музеев, и, соответственно, предоставляется бесплатный вход. Мало того, что удалось сэкономить 30 евро, так еще решили в этот же день съездить в археологический музей (запланированный на день позже), раз пошла такая игра. В Акрополь начинают пускать в 8 утра, в запасе у нас был целый час на исследование окрестностей.

Слева от входа возвышался тот самый холм Ареопаг (Areopagus), уже совсем плоский, значительно утоптанный персами и турками во время осады Акрополя. Напомню, что холм назван в честь бога Ареса, обвиненного в убийстве сына Посейдона, но оправданного советом верховных богов. С тех пор, по легенде, на холме стали слушаться дела об убийствах.

Наверх можно забраться по узкой лестнице, выдолбленной прямо в камне. Это, конечно, не высота Акрополя, но вид открывается чудесный, на древнюю Агору внизу и холмы на горизонте. С Ареопага нам так же хорошо были видны рабочие-реставраторы в синих комбинезонах, съезжавшиеся к Акрополю со всех сторон на мопедах. Мы спустились по другой стороне холма на маковое поле перед Агорой. Вход туда был также на замке, и нам ничего не оставалось, как не спеша побрести обратно к Акрополю.

Без пяти восемь по утренним улочкам продребезжал военный грузовичок, остановившийся аккурат у кассовой будки. Из кузова выскочило полдесятка солдат в греческой форме, с винтовками наперевес. Они построились, что-то прокричали, после чего колонной вошли в ворота, бережно неся свернутый сине-белый полосатый греческий флаг. Лишь после них, немногочисленным ранним туристам было позволено войти в Акрополь. Очень рекомендуется приходить именно к открытию, чтобы выиграть хотя бы час перед приездом первых туристических групп.

Акрополь (Acropolis) — главная древняя святыня западной цивилизации, величественно возвышается над Афинами, и виден почти из любой точки города. Первые храмы на холме воздвигнули в микенскую эру, в честь богини Афины. Люди проживали на Акрополе до 6 в. до н.э., но в 510-м году Дельфийский Оракул провозгласил, что отныне Акрополь («верхний город») должен использоваться только для божественных церемоний. Может, настроение у Оракула было плохим в тот день, кто знает… Тут удачно подоспели персы, снесшие дотла основную часть зданий на холме, так что греки сэкономили силы на демонтаже строений и всерьез принялись за постройку новых. Акрополь превратился в город-храм, став зенитом достижений греческой архитектуры того времени.

Ансамбль на Афинском Акрополе начали создавать при Перикле, одержимом идеей объединения всего греческого мира во главе с Афинами (450 г. до н.э.). Были воздвигнуты Пропилеи — ворота-вход на Акрополь, Парфенон — храм богини Афины, храм богини победы — Ники, храм Эрехтейон с Кариатидами, и создана статуя Афины-Промахос. Все работы проводились под руководством выдающегося греческого скульптора Фидия. После завершения ансамбля Фидия обвинили в незаконном присвоении драгоценной части строительных материалов, после чего сослали на Пелопоннес, где он не скучал, а создал еще целый ряд архитектурных шедевров.

Шли века; храмы Акрополя подвергались медленному разрушению от погодных условий, природных катаклизмов и иностранных захватчиков. Особенно досталось Акрополю в 1687 году, когда венецианцы предприняли атаку на турков, у которых в Парфеноне на тот момент был устроен пороховой склад. Всё, конечно, взлетело на воздух; не только Парфенон превратился в развалины, но пострадали и остальные храмы.

В 19-м веке «подкузьмил» британский посол Джеймс Элгин, потихоньку вывозивший греческие произведения искусства в Англию. До сих пор значительная их часть находится в Британском музее, несмотря на просьбы греческого правительства вернуть награбленное. Не исключено, что во время посещения Акрополя, вы столкнетесь с активистами движения по возвращению ценностей на родину, которые попросят вас отдать свой голос и подписаться под коллективной петицией.

Сейчас Акрополь внесен в список объектов мирового наследия; реставрационные работы идут уже очень давно, в том числе при помощи иностранных археологов. Находки не увозятся далеко, а выставляются прямо в местном музее. Там же находятся оригиналы статуй Кариатид с портика храма Эрехтейона. К сожалению, современный городской воздух не идет на пользу мрамору, превращая его в пористый известняк, поэтому настоящие Кариатиды спрятаны в запаянное помещение с системой климат-контроля.

На входе каждому посетителю выдается подробный буклет со схемой Акрополя. Мы решили не терять время, а сразу же отправиться к Парфенону через ворота Пропилеи, пока его не заполонили массы туристов. Он воздвигнут на вершине Акрополя, являясь самым большим дорическим храмом Греции, исполненным целиком из пентеликского мрамора. Парфенон нес двойную функцию: служил сокровищницей, где хранились государственные денежки, а также был домом для статуи Афины-Парфенос.

Статуя, выполненная Фидием из дерева с золотым покрытием, возвышалась над смертными на 12 метров и считалась одним из чудес света древнего мира. Для лица, рук и ног статуи Фидий использовал слоновую кость, а на месте глаз сверкали драгоценные камни. В правой руке Афина держала статуэтку Ники-Виктории, а в левой — копье, обвитое змеем. В 426 г. статую перевозили в Константинополь, после чего она бесследно исчезла с лица земли. Может, спрятана сейчас в какой-нибудь частной коллекции…

Сам Парфенон предстал перед нами в полуразрушенном состоянии, в лесах; но даже в таком виде чувствовалась его мощь. Самые лучшие ракурсы для фотографий расположены с углов; если фотографировать «в лоб», то строение будет выглядеть слишком плоско. Кстати, гений Фидий сумел создать оптическую иллюзию: основание Парфенона слегка вогнуто, а украшающие его колонны самую чуточку расходятся к наружи. Из-за этого храм выглядит совершенно правильным и ровным для человеческого глаза, хотя со стереометрической точки зрения таким не является.

На торцах Парфенона предусмотрено по 8 колонн, а на длинных сторонах — по 17. Верхняя часть богато украшена скульптурами и барельефами. С востока — сценой битвы афинян с гигантами, с юга — борьба лапитов с лесными кентаврами, с запада — сражение афинян с амазонками, а с севера — сцены Троянской войны.

Обогнув Парфенон по периметру и полюбовавшись по пути на афинские виды, открывающиеся с вершины, мы оказались у флагштока с тем самым стягом, что утром привезли военные. Посмотрев вниз, можно было заметить каменные укрепления, сделанные для поддержки холма-Акрополя. С этой стороны Афины выглядели по-другому, но тоже не слишком организованно и слегка «бардачно». Я не имею в виду под этим ничего негативного; ну вот просто строение города такое, особенное.

После смотровой площадки мы заглянули в местный музей, нашли IX зал с Кариатидами за стеклом. Фотографировать там запрещено, смотрительницы ходят буквально по пятам, бдят и, если честно — мешают. Не то чтобы хотелось сделать контрабандный снимок, просто тяжело абстрагироваться и наслаждаться экспозициями, когда чуть ли не в ухо тебе напряженно дышат.

Отдохнув на лужайке с маками перед Парфеноном, мы направились к выходу из Акрополя, задержавшись по пути у храма Эрехтейона. По древней легенде, именно здесь произошло состязание Афины и Посейдона за право названия новоиспеченного города своим именем. Верховный совет богов постановил, что выиграет тот из участников, кто произведет наиболее ценную вещь для смертных. Афина создала оливу — символ мира и благополучия. Посейдон ударом трезубца высек великолепного коня (Пегас тоже его создание) — персонификацию военного искусства, силы и доблести. Победительницей признали Афину, посчитав, что олива более пригодится людям, нежели конь.
Но в построенном храме все равно прославляли обоих богов, и Афину, и Посейдона, и в довесок к ним мифического афинского царя Эрехтея, в честь которого и назвали святилище, чтобы богам не было обидно.

Эрехтейон (Erechtheum) — самый необычный храм Акрополя; в отличие от дорического Парфенона выполнен в ионическом ключе. Он состоит из трех частей разных размеров для компенсации неровностей поверхности холма: главной залы, северного, и южного портиков. Южный портик украшают всемирно известные статуи Кариатид, названные так потому, что женщины-модели были родом из Карии. На данный момент в окружении нежных цветов красуются гипсовые копии; оригиналы четырех мы уже посмотрели в музее. Ещё одну, настоящую, умыкнул посол Элгин, который продал её Британскому музею. Судя по всему, англичане не собираются возвращать статую.

Ранее на картинках портик с Кариатидами казался нам величиной чуть ли не с Атлантов в Питере. На самом деле он совсем небольшой, хотя женские фигуры и выполнены в размере, чуть превышающем стандартный человеческий.

Налюбовавшись на древности, очутились у выхода и были ошарашены надвигающейся толпой. С трудом продрались сквозь шумную разноголосицу и скорей-скорей побежали к выходу, остановившись лишь за воротами. Не представляю, как можно ходить по Акрополю таким стадом; деликатная атмосфера места напрочь уничтожается пусть не специальным, но отрицательным воздействием толпы.

Пока основная туристическая масса задержалась на Акрополе, у нас было немного времени, чтобы посетить Агору в тишине и спокойствии. Сопровождаемые лишь хохлатыми удодами, обогнули холм Ареопаг с севера, войдя в древнюю Агору.

Смотрительница на раскладном стульчике лишь внимательно нас оглядела, не сказав ни слова. В обычные дни вход платный; покупается либо отдельный билет (4 евро), либо действует комбинированный, приобретенный в кассе Акрополя.

Древняя Агора традиционно рассматривалась греками как тусовочное место: здесь была и рыночная торговля, и дискуссионные политические клубы, и выступали со своими идеями философы во главе с Сократом. По аналогии с поговоркой «все дороги ведут в Рим», древние афиняне говорили «все дороги ведут к Агоре».

Место очень тихое и красивое; буйные заросли луговых цветов пробиваются сквозь камни, оливковые деревья создают приятную тень, а все вместе пахнет летом и скошенной травой. Основные точки посещения в Агоре — храм Гефеста, колоннада Attalos и церковь Святых Апостолов. Нам еще приглянулась небольшая церквушка Agios Nikolaos Ragavas в самом дальнем углу, выполненная в византийском стиле. Афиняне очень любят справлять в ней свадебные церемонии, считается, что место приносит удачу в семейной жизни.

Храм Гефеста хорошо виден из любой точки Агоры, расположен на высоком холме, в окружении бесчисленных олив и можжевеловых кустов. Периодически в зарослях взгляд натыкался на тётенек-смотрительниц. Они не прятались, но и не так чтобы попадались на глаза, просто сидели на стульчиках с газетками и смотрели за порядком. Интересная, однако, в Афинах традиция в музеях.

Храм Гефеста (Temple of Hephaestus) — наиболее сохранившееся здание в дорическом стиле во всей Греции. Ранее он был окружен кузнечными мастерскими, автоматически подпадавшими под защиту бога Гефеста. 34 колонны храма до сих пор исполняют свою прямую функцию, поддерживая треугольную крышу; а восточный фриз открывает посетителям изображения 9 из 12 подвигов Геракла. Не знаю, как в середине дня, но утром мы были единственными людьми в этой части Агоры.

После храма Гефеста насквозь прошли через крытую колоннаду (Stoa of Attalos), построенную при короле Атталосе II (~ 160 в. до н.э.), полностью восстановленную американцами в середине 50-х годов прошлого века на деньги Рокфеллера. Внутри колоннады есть музей Агоры, где выставлены все находки с места раскопок; можно заглянуть при желании.

Время приближалось к 10, а у нас еще не было во рту и маковой росинки. Для позднего завтрака решили вернуться в Плаку, по пути посетив еще одну Агору, на этот раз Римскую.

По большей части Римская Агора предстает как кучка руин, восстановительные работы в процессе. Но можно полюбоваться на хорошо сохранившуюся Башню Ветров (Tower of the Winds), 8-угольное строение, спроектированное астрономом Андроникусом и выполнявшее функции компаса, клепсидры, флюгера и солнечных часов.

Спустившись в Плаку, расположились на мягких диванах в кафе «Олива», прямо на открытом воздухе.

В это же время туда ввалилась группа младших школьников, человек 20 во главе с учительницей. Но вели они себя хорошо, не сильно галдели, да и нам было интересно понаблюдать за греческими детьми.

Остальные посетители кафе не обращали на них никакого внимания, занятые завтраком, традиционно состоящим из микроскопической чашечки кофе, сигареты и газеты. Наши люди. Я вот утром тоже есть совсем не могу, часов до 11-12, но в отпуске аппетит, как ни странно, активизируется.

Самые распространенные едальни в Греции — таверны, работающие с утра до позднего вечера, предлагающие широчайший ассортимент. Но есть и специализированные заведения. Например, hasapotaverna — ресторанчик при мясном рынке; biraria — таверна, в которой все блюда подаются с пивом; psistaria — там уважают мясо-гриль; psarotaverna — рыбное место.

Завтракать греки начинают довольно поздно, да и остальные приемы пищи смещены по времени. Обедать не садятся раньше двух, а ужинать вообще после 10. Чтобы завтрак оказался поплотнее, можно заказать свежеиспеченную питу; с сыром называется tyropita (наш любимый вид), а со шпинатом — spanakopita. Кроме того, в таверне «Олива» предлагали и блины с ветчиной, сыром и грибами, а также фраппе.

Frappe очень известный напиток по всей Греции; когда не знаете что заказать, берите его. В длинном стакане смешивается растворимый кофе, сахар и сгущенное молоко со льдом, после чего подается посетителю вместе с трубочкой. Отличная вещь, особенно в жару.

Большинство таверн в Афинах обустроено не стульями, а диванами, особенно уличные павильоны. Как утонешь в мягких подушках, вытянешь уставшие ноги, так и уходить не хочется; хороший маркетинговый расчет со стороны хозяев заведений. Но город ждал, и, собрав волю в кулак, мы отправились на дальнейшее изучение столицы.

Так удачно выпавший «день музеев» стал причиной изменения первоначального плана, в результате чего мы поехали в национальный археологический музей. Только предварительно заскочили в отель, позвонили в авиакомпанию по поводу потерянного багажа, но ничего нового не узнали.

Археологический музей (National Archaeological Museum of Athens) расположен в стороне от Плаки, в районе Omonia — Exarchia. Добраться решили на метро, во-первых, удобно, а во-вторых, было любопытно, как оно у греков устроено. Ближайшая к гостинице станция «Acropolis» обозначалась привычной буквой «М». Внизу в вестибюле билеты продавали и тётеньки в окошках, и автоматы, чьими услугами мы решили воспользоваться. Всё оказалось предельно просто: суешь денежку (80 евроцентов на одного), нажимаешь кнопку, получаешь напечатанный билет. А вот дальше пошли удивительные вещи. В афинском метро не оказалось турникетов со страшными, хлопающими деталями. Вместо них на высоте человеческого роста возвышались желтые ящики-сканеры, к которым снизу надо было поднести билет. Т.е. по идее в метро можно пройти свободно, если вас не смущает возможный вариант получения штрафа в размере 30 евро.

Стены вестибюля сделали застекленными, за которыми таинственно мерцали артефакты, найденные во время прокладывания линий метро. В районе Акрополя земля оказалась настолько урожайной, что каждый ковш экскаватора поднимал на поверхность целые россыпи амфор. Поезда в метро ходят очень часто, каждые 3-4 минуты.

Без проблем доехав до станции «Omonia», мы вышли на улицу 3-го сентября, окруженные бесчисленным количеством народа и оглушенные афинским трафиком. То ли был какой локальный час пик, то ли еще что, но движение выглядело жутко и хаотично. Особенно страшили мотоциклы, совершающие опасные маневры в массовых количествах. Свернув на улицу Marni, мы не торопясь плыли в потоке греков в сторону музея. За пределами Плаки греческий народ выглядел по-другому, одевались преимущественно в черные и коричневые цвета, никаких там мини или декольте, всё довольно скромно.

Национальный археологический музей хорошо виден издалека. В этот день люди подтягивались к нему со всех сторон, все же бесплатный вход, но потом как-то умудрялись рассредоточиться по залам, так что давки не было. Фото-рюкзак попросили сдать гардеробщице, в музее запрещена фото- и видеозапись в любой форме.

В первую очередь нам хотелось найти золотую посмертную маску Агамемнона, что оказалось делом нехитрым. Маска находилась под стеклянным колпаком с десятком сигнализаций, прямо перед входом в центральный зал; пропустить её невозможно. Она относится к так называемым «микенским находкам», сокровищам из могил в Микенах, раскопанных Генрихом Шлиманом. Кроме маски, Шлиман нашел и Вазу воинов, которую считал главной добычей в своей карьере.

У стен красовались стеллажи с золотыми кубками из Вафио — городка близ Спарты, известного захоронениями в форме улья. Экспозиции медицинских инструментов наводили ужас; они выглядели вполне современно, включая гинекологические зеркала и стоматологические зонды. В другом зале людей притягивали фрески Фиры с острова Санторини, отлично сохранившиеся настенные росписи. Существует мнение, что эти фрески изначально находились в мифической Атлантиде.

Ну и, конечно, коллекция скульптур совершенно уникальная, от мраморных, до бронзовых. Тут тебе и представители архаического периода — Kouros — молодые люди с несильно выраженными анатомическими подробностями, выполненные явно под влиянием египетской культуры; и огромная голова Зевса с отдельной рукой, по ширине как две человеческие ноги. В табличках даны сноски, откуда привезен мрамор для скульптур: Delos, Persian и др. Статуи очень старые (5 в. до н.э.), поэтому часто невозможно догадаться, что они держат в руках, так и указывается «uncertain».

Из бронзовых самые впечатляющие: двухметровая «Youth of Antikythira» с острова Antikythira, «Посейдон» («Poseidon»), «Жокей» («Horse with the Little Jockey»), поднятые со дна морского у мыса Artemision в начале 20-го века, и «The Marathon Boy».

Чтобы совсем доконать потрясенных посетителей, в последнем зале устроена выставка достижений греческого гончарного мастерства, а также амфоры. Сонмы красивейших бутыльков, черно-белые вазы-лекифы, терракота с искусной черной росписью из Аттики, терракота с красной росписью времен Перикла, амфоры вытянутые, сплюснутые, с двумя ручками, с одной, и вообще без оных; конусообразные чаши с глазами, которые нельзя поставить на стол; да чего там только не было!

К концу второго часа мозг уже отказывался воспринимать нахлынувшую на него волну древностей, пора было выходить. Музей нам понравился необыкновенно, несмотря на то, что в отпусках мы предпочитаем другой вид отдыха.

К середине дня накатила усталость, организм давал понять, что все еще считает данное время суток техасской ночью. Надо было где-то пересидеть пару часиков, и мы в тихом темпе побрели в сторону Монастираки.

Монастираки (Monastiraki) — старинный торговый район Афин, расположенный к северо-западу от Плаки, и основанный турками во времена оттоманской империи. Название произошло от слова «монастырь», одна из церквей которого, Pantanassa church, до сих пор возвышается напротив станции метро.

Рыночная торговля в Монастираки представлена на любой вкус, от ювелирной до блошиной. Найти здесь можно абсолютно всё, что пожелает ваша душа: самовары, военную китайскую униформу, драгоценности, старинные книги, столовое серебро, кожаные куртки и прочее, прочее, прочее.

Блошиный рынок (Flea market) раскинулся в окрестностях площади Plateia Avissynias, особо многолюден по воскресениям, обладает атмосферой настоящего восточного базара, где торговаться не только можно, но и нужно. Кроме рынков в Монастираки полно цивильных магазинов с красиво оформленными витринами и забавными манекенами.

Перед погружением в мир торговли, мы осели в ближайшем уличном кафе, заказав гирос, тцатзики и мясной шашлычок-сувлаки. Цены оказались раза в два ниже, чем в Плаке. Гирос (gyros) — закуска на ходу, что-то вроде шавермы, когда продавец срезает мясо острым кинжалом с вращающегося, метрового штыря. Нарезка укладывается в кулек-конвертик, куда может быть добавлен йогурт тцатзики, помидоры, лучок. Отличный горячий перекус, к тому же очень сытный.

По улице шныряли цыгане с бубнами, даже сделали попытку подойти к нашему столику, но были посланы. Чернокожие марокканцы занимались своим привычным делом — продавали на расстеленных по земле белых простынях CD с музыкой. Недалеко от нас в кафе появилась стайка девушек, привлекших всеобщее внимание, в обтягивающих майках, больших очках и мини юбках; гречанки так не одеваются. И точно — полилась украинская мова. К слову, греческие мужчины носят совсем невыразительную одежду, черного или мышиного цвета, и в целом напоминают инженеров советских времен.

Закончив перекус, мы отправились в сторону центрального рынка, посмотреть, как устроена продуктовая торговля, а может чего-нибудь и прикупить. Мясные ряды ломились от туш; продавцы (все мужчины) больше походили на ресторанных зазывал. Они стояли не за прилавком, а перед, всячески стараясь привлечь внимание потенциальных покупателей. Их белые халаты были грязнущие, все в кровавых разводах, и мы постарались быстрее проскочить эту секцию.

Однако при мясных рядах работал и ресторанчик-столовка. Еще дома прочитали про патсу (patsa) — густой супчик из потрохов, очень уважаемый рабочими греками и недооцененный иностранцами. Утверждалось, что это блюдо из разряда «любовь/ненависть с первой ложки». Морально мы приготовились его попробовать, но запах, царивший в мясных рядах, отбил весь аппетит и желание заглядывать в столовую.

Помнится, когда в старших классах в школе приходилось подрабатывать в продовольственном магазине, я старалась подальше находиться от деревянного топчана, на котором рубилось мясо. Тяжелый, кровавый дух неприятно шибал в нос, запомнившись на всю жизнь.

В рыбной секции рынка дела обстояли куда лучше. Продавцы располагались на положенном им месте за прилавком, одетые в резиновые сапоги и такие же фартуки. Да и грех было закрывать собой то многообразие морского мира, что мы там увидели.

Больше всего поразили контейнеры с ктулхами-осьминогами, фиолетовыми щупальцами вываливающиеся наружу. Россыпи кефали, окуней, креветок всех размеров, кальмаров да крабов красовались в идеальном порядке на ледяных подушках. Цены не радовали. Даром, что Греция — морская страна, а вот поди ж ты, морепродукты очень дороги. Кило барабулек 26 евро, больших креветок — 12, крабы/осьминоги по 7-10 евро за штуку.

Мясной и рыбный рынки размещались под крышей в павильонах, а через дорогу от них, на открытом воздухе начиналось фруктово-овощное-ореховое царство.

Чаны с фисташками и сушеными абрикосами, изюмом и грецкими орехами, фиги, горы черешни, японских слив, так и притягивали. В отличие от рыбных, цены приятно удивили, благодаря чему соблазнились на черешню по 1,75 за кило (привет хьюстонской по $3,99 за фунт!) и локву вообще по евро за килограмм.

Греческий язык на рынке знать не обязательно, все прекрасно объясняются на пальцах.

Разморенные солнышком, пошли отдохнуть в гостиницу на пару часиков, где нас поджидала радостная весть — привезли чемоданчик! Всё было на месте и даже линза не разбита и не поцарапана. Чудеса.

Когда до заката оставалось полчаса, решили сходить к Храму Зевса-Олимпийца, протестировать линзу, валявшуюся неизвестно в каких условиях, а заодно закончить музейный бесплатный день. От гостиницы до храма было минут 7 пешком, достаточно лишь перейти оживленную улицу Leoforos Vasilissis.

Храм Зевса-Олимпийца (The Temple of Olympian Zeus) — самый гигантский во всей Греции, превышает своими размерами даже Парфенон. И хотя он не сохранился полностью, из 104 колонн осталось лишь 15, но и их достаточно, чтобы представить — каким было строение в изначальном виде. Входная плата в обычные дни 3 евро. На закате колонны изумительно подсвечивались садящимся солнцем. Стоять рядом с ними было страшновато, человек внизу казался настоящим микробом по сравнению с этими коринфскими гигантами.

Храм начали строить в 6 в. до н.э., а закончили лишь через 700 лет. Строители готических европейских соборов явно взяли данный факт на вооружение :) На момент завершения постройки, у власти находился император Hadrian, который приказал возвести внутри статую Зевса, а рядом — свою собственную, причем почти такого же размера. Надо ли говорить, что вскоре обе статуи исчезли с лица земли, какому богу такое понравится?! Поваленные временем и иностранными захватчиками колонны также испарились, их унесло ураганом 1852-го года.

Вечером народа в парке не было совсем, представилась отличная возможность побегать со штативом везде, где хотелось, обойти холм с колоннами вдоль и поперек и, конечно, не уставать удивляться способности древних греков возводить такие махины.

С этой точки Парфенон отлично виден справа, нависающий над городом, но солнце также светило с его стороны, делая съемку затруднительной. А для храма Зевса лучшего света и нельзя было придумать; колонны казались хорошо очерченными и рельефными на фоне синего с облачками неба.
Минут через 10 подошла билетерша, поинтересовалась, сколько времени нам еще нужно, а то пора закрывать ворота. К тому моменту мы исследовали все, что планировали, и, поблагодарив тётеньку, направились обратно в Плаку.

До позднего вечера бродили по сувенирным лавочкам, даже прикупили чего-то. В одном из магазинчиков русская продавщица спросила по-английски: «Чем я могу вам помочь?» Но после ответа: «Тем-то и тем-то, а вообще мы по-русски отлично понимаем», сказала «Я сейчас», и больше не появлялась :)

Интернет-кафе в Плаке дороговаты, но люди с привязанностью к виртуальному миру не пожалеют 2-3 евро за 30 минут. Да, забыла упомянуть, что со снятием денег нет никаких проблем, банкоматы расположены на каждой улице. В нашем случае они не брали никакой комиссии, что оказалось приятным сюрпризом.

Недалеко от Римской Агоры решили поужинать в таверне «The 5 Brothers». Зазывалы ресторана, все мужчины в чёрном, усердно выполняли свою работу, то бишь расписывали проходящим мимо туристам прелести заведения. Нас проводили к уютному столику под оливковым деревом. Справа в развалинах грелись коты у прожекторов (научились у римских сородичей :), слева играл на мандолине уличный музыкант, на столе таинственно мерцала и подмигивала свеча. Идиллию нарушили вездесущие цыгане, принявшиеся совать мне в руки крошечный букетик цветов. Недобро посмотрев, Илья так на них рявкнул, что цыган сдуло и отнесло от ресторана на сотню метров. На месте хозяев таверны, я бы озаботилась «цыганской проблемой»; впечатления от места стремительно понеслись вниз.

Мы не были сильно голодны, поэтому ограничились оливками, тцатзики, fish roe salad, двумя бокалами пива, и хлебом. Надо сказать, что в течение всего путешествия старались на закуску брать тцатзики, так как хотели посмотреть (и попробовать), чем он отличается в разных регионах Греции. Самым лучшим, на наш взгляд, оказался тцатзики на острове Санторини, и у подножия Метеор; но я опять бегу впереди паровоза.

Тцатзики (tzatziki) — это кремовый йогурт, перемешанный с натертым огурцом, с добавлением чеснока, иногда мяты, тертой моркови, и политый сверху оливковым маслом. Казалось бы, проще не бывает, как он может так сильно отличаться в разных местах? Однако, это факт. Где-то йогурт делают кислее, где-то солёнее, где чеснок забивает все остальные ароматы…

Тцатзики, как и оливки (elies) перечислены в меню под заголовком «mezedes», т.е. закуски. Туда же относился и заказанный мной салат из икринок. Taramosalata — пюре из икры барабулек или карпа, смешанное с хлебными крошками. Пользуется особой популярностью во время поста, но и в остальную часть года активно потребляется. После закусок в меню обычно идут рыбные блюда (Psaria); мясные (Kreas), куда входят мусаки и шашлыки-сувлаки; овощная секция (Lachanika kai salatika) и десерты (Glyka).

«Глика» показалась созвучным с «липко», липко — значит много сахара, т.е. десерт, хоть одно более-менее понятное слово. Под шапкой «Глика» в греческом меню могут упоминаться и сухофрукты, и сладкий йогурт с медом (giaourti kai meli), и фиги, выдержанные в вине, и различная выпечка, и известные всем русским «восточные сладости»: нуга, пастила, рахат-лукум и халва.

Официант, приняв небольшой заказ, скривился, видимо, рассчитывая на большие чаевые. В довершение негативных впечатлений от таверны «The 5 brothers», нам принесли счет на 24 евро. Хмыкнув, пришлось сложить столбиком цены за всё съеденное, показать товарищу обведенную в кружок цифру «18». Прохвост не растерялся, а заявил, что изначально озвученная 24 — это, оказывается, номер столика, мы, дескать, не поняли. Ага — щаз. Терпеть не могу врунов! Чаевых он, конечно, от нас не дождался; добавим сюда и отрицательную рекомендацию места.

Афины вовсю сверкали ночными огнями. Мы вернулись в гостиницу, прихватили из номера бутылочку Пелопоннесского «Agiorgitiko», которое все было недосуг попробовать, и полезли на крышу отеля. Подсвеченные стены Акрополя нависали прямо над головой.

Именно в это время суток пришло осознание, что холм — не просто сборище храмов, а самая настоящая крепость. Ночные Афины выглядели лучше дневного города, т.к. не было видно нагромождения белых коробок-домов, лишь лампочки в окнах.

Повернув штатив влево, запечатлели кусочек оживленной улицы L.Vasilissis с проносящимися машинами.

Справа — туристов, расходящихся по отелям; а вдали — ритмично мигающие огоньки на холме Ликавиттос, куда планировали отправиться на следующий день.

Приговорив «Агиоргитико» на свежем воздухе и закончив эксперименты с разными выдержками, вернулись в номер. Первый полный день в Афинах оказался очень запоминающимся; хотелось надеяться на то же и на протяжении остального путешествия.

День 3-й. Маршрут: Афины — модный район Kolonaki — холм Lykavittos — локальный рынок — высадка в порту Пирей — Plaka restaurant — Монастираки — гостиница.

Завтрак в гостинице «Adams hotel» начинали подавать в 7 утра. Мы вскочили в 8, умылись-причесались, после чего спустились на первый этаж в небольшую столовую. Обычно еда, входящая в счет проживания, не отличается разнообразием; не стал исключением и «Адамс отель». Угощали чаем-кофе, апельсиновым соком и поджаренными тостами с сыром. Простенько, но зато «бесплатно».

Третий греческий день решили посвятить обзору Афин с высоты, а конкретно — с холма Ликавиттос, расположенного в северной части города. После изучения карты стало понятно, что лучше прогуляться пешком, расстояние хоть и приличное, но по пути можно будет зацепить спальные районы, посмотреть, как живут обычные афиняне.

Утренний трафик на улице L. Vasilissis сигналил на разные голоса; народ спешил на работу; на противоположной стороне серьезный сержант муштровал новобранцев. Мы оказались в окрестностях парка с Храмом Зевса-Олимпийца, а рядом с ним начинались тенистые королевские сады, известные сейчас как National Gardens. Парк разбили по указу королевы Амалии в 19-м веке, приказавшей греческим морякам привозить из-за океана экзотические саженцы и семена. В результате около 15 тысяч растений со всех уголков земного шара оказались собраны в одном месте. Сейчас, конечно, мало что от этого осталось, но апельсиновые деревья, фиги, огромные дубы и тополя сопровождают вдоль тропинок всех заглянувших в парк.

Утренняя команда рабочих старательно ликвидировала с земли упавшие за ночь апельсины и лимоны; любопытные удоды и цапли искали в траве кузнечиков на завтрак; редкие бегуны шуршали кроссовками по мелкому гравию. Ощущения от парка такие же, как и от Верхнего в Петергофе. Очень ухоженно, видна заботливая рука, но в то же время присутствует чувство уединенности. Шаг влево-вправо с тропинки, и уже не слышно ни машин, ни человеческих голосов, только чириканье задорных воробьев, да мурчание вездесущих афинских кошек.

Парк вывел нас к границе интересного района Kolonaki. Высотные дома взбирались в гору под резким углом, и отныне до самого холма Ликавиттос нам предстояло делать то же самое. Колонаки разительно отличался от всего виденного ранее. Модные молодые греки сидели за столиками в уличных кафе, потягивая фраппе. По улицам ходили одетые с иголочки люди, в отличных костюмах и дорогой обуви. Вывески банков и разнообразных бутиков пестрели в глазах. Мы поднимались все выше и выше; модные магазины сменились обычными блочными домами. В жилом афинском фонде широко распространена система домофонов; парковок для автомобилей жильцов не видели, лишь кое-где машины стояли параллельно у обочин.

На улочке Deinokratous заглянули в пекарню, привлеченные шикарной витриной. Девушки продавщицы по-английски не говорили совсем (наконец-то мы в аутентичных Афинах!), пришлось просто ткнуть пальцем в приглянувшиеся сладости. Мне давно хотелось попробовать греческое Kataifi — «волостатое пирожное», как я его называла, похожее на маленький взрыв из теста, тонкими отростками расходящийся по сторонам. Илья вдарил по уважаемой им ореховой пахлаве в количестве двух штук; всё это нам обошлось в 2 евро. Как же тяжело отрываться от трубочек с кремом, буше, эклеров и сливочных помадок! Но надо, иначе даже постоянные хождения по холмам не спасут от лишних килограммов.

Кстати, прихватили в пекарне полулитровую бутылку воды за 50 центов. Похоже, что на воду по всей Греции установлена фиксированная цена. Некоторые лавки, не желающие мириться с такой государственной политикой, вообще исключают бутылочную воду из ассортимента, предлагая лишь соки да газировки.

Поднявшись по серии лестниц, мы, наконец, оказались у подножия Ликавиттоса. Вырисовывалось два пути: либо лезть дальше на холм своим ходом (около часа), либо лениво подняться в вагоне фуникулера. Нам уже хватило крутых улочек, поэтому решили заплатить по 4,50 на брата (туда-обратно) и сократить путь до вершины. Билетные кассы фуникулера открываются в 9, сам он начинает ходить на полчаса позже. Вагон поднимался внутри туннеля, как противовес ему спускался другой; все полностью автоматизировано, машиниста нет. Стены трубы изрядно заполняли постеры «Метаксы», хочешь-не хочешь, а 5 минут рекламной паузы обеспечены.

Холм Lykavittos — самый высокий в Афинах, возвышается над городом на 277 метров. Древние верили, что богиня Афина несла его для укрепления Акрополя, да случайно обронила. Название холма имеет двойственное значение. По одной версии оно переводится как «Путь света», от греческих слов «lyki» и «vaino»; по другой — «Холм волков». Ликавиттос — излюбленное место не только туристов, но и местных. На вершине есть амфитеатр, где проводятся концерты джазовой музыки. А в первый день Пасхи поддерживается красивая традиция, когда с холма спускается процессия с зажженными свечами в руках; говорят, что очень эффектное зрелище.

Основная масса людей оказывается на Ликавиттосе, конечно же, из-за панорамного вида на Афины. Несколько обзорных площадок дают прекрасную возможность полюбоваться городом.

Хотя «полюбоваться» тут спорное слово, все же современная архитектура столицы не отличается особой красотой, но общие планы очень хороши. Видно далеко-далеко, даже рыболовные траулеры в Эгейском море.

Наверху также есть небольшая часовенка Agios Georgios 19-го века и, конечно, высоченный флагшток с греческим полотном.

Как раз в это время уборщица мыла пол вокруг часовни, недовольно бубня себе под нос. И только мы оказались в пределах её досягаемости, она — бац! — и вылила полведра прямо под ноги, принявшись развозить воду грязной тряпкой. Как говорится в «Матрице»: «Добро пожаловать в реальность!», а то ишь, виды им подавай :) Но мы восприняли данный факт с юмором, продолжив обход смотровых площадок по часовой стрелке.

Для желающих перекусить на краю холма есть веранда-ресторан с завышенными ценами и включенными по умолчанию 9% чаевых. Обычно мы такие наглые заведения игнорируем, но здесь очень хотелось тяпнуть красного вина или пива с видом на город. Чтобы скрасить жлобские 12 евро за 2 напитка, официант принес тарелочку с орехами за счет ресторана, и на том спасибо.

Утром народа на холме почти не было, только шустрые воробьи плясали на столе. Фуникулеры ходят с интервалом в полчаса; этого времени (в крайнем случае — часа) в принципе достаточно, чтобы нафотографироваться вдоволь на вершине и разглядеть Афины по всем направлениям.

Оказавшись внизу, мы взяли курс на ближайшую станцию метро «Evangelismos», но случайно заплутали, выйдя к спонтанно возникшему из ниоткуда рынку. Было видно, что заходят сюда, в основном, жители окрестных домов, прямо с железными тележками, да и цены вывешивались не в пример тем, что в Монастираки. Очень большой выбор фруктов, овощей и рыбы, мясных отделов не заметили. Лишь на выходе соблазнились на только что поджаренный шашлычок-сувлаки за 2 евро; такой сочной вкусноты с дымком еще не доводилось пробовать в Афинах! Наконец, карта благополучно довела нас до метро, и мы, сытые и довольные, отправились в порт Пирей.

Дело в том, что на следующий день предстояло перемещение на пароме на остров Санторини. Билеты были забронированы и оплачены заранее по интернету, но физически находились в офисе компании Hellenic seaways в порту. Можно было заказать их доставку в США по почте, но хотели они за это то ли 90, то ли 100 долларов, и мы решили, что лучше заберем билеты дешево и сердито по приезде.

Порт Пирей (Piraeus) — один из самых больших и старых в бассейне Средиземного моря и по сути является отдельным городом. В горячий сезон паромы отправляются ежедневно десятками и к греческим островам, и заграницу. Места их стоянок строго определены пунктом назначения. Например, нужный нам паром к Санторини стоял в секции Кикладских островов, почти напротив станции метро; Критские паромы задвинуты в самый правый угол; международные — в самый левый, и т.д. Входы в портовые секции обозначены большими арками-воротами с номерами; заблудиться сложно.

От центра Афин до Пирея около 40 минут на метро. Мы умудрились попасть в обеденный час пик, заодно и поразглядывали греков. Несмотря на 27-градусную жару, многие мужчины носили куртки, свитера и даже тяжелые ботинки. Греческие девушки в метро ездили налегке, в летних костюмчиках и часто занятые чтением каких-то журналов. Большую часть пути до Пирея поезд метро идет поверху, так что смело может называться электричкой. Пейзажи вокруг не радовали: страшные индустриальные районы, убогие дома-коробки, по сравнению с которыми питерские «корабли» — верх архитектурного дизайна; в общем, любоваться там не на что.

Без проблем доехав до конечной, всем своим видом походившей на Витебский вокзал, мы отправились в офис компании Hellenic seaways, расположенный среди аналогичных агентств через дорогу от порта. Сделав предварительное исследование в интернете, выяснили, что кроме обычных паромов от Пирея к Санторини курсируют высокоскоростные high-speed ferry, а также прикольные штуки гидрофойлы, т.е. суда на подводных крыльях. Расписание очень гибкое, меняется чуть ли не каждую неделю, в зависимости от погоды, забастовок и технической исправности паромов. А вот цены на них контролируются государством. Поэтому за билетами можно обращаться в любое агентство, цена примерно одинакова, колеблясь только за счет уровня предоставляемого сервиса на борту.

Обычные паромы доплывают до острова Санторини за 9 часов. Мы не могли позволить себе такую роскошь, как потерять, считай, целый отпускной день, и выбрали скоростной паром, стоивший в два раза дороже (46 евро на одного), но и идущий в два раза быстрее. Вернуться обратно на континент планировали самолетом.

Данное путешествие начиналось на следующий день, а пока мы без проблем забрали законные билеты, получили необходимые инструкции и, погуляв немного по порту, поехали назад в Плаку, пересидеть афинскую жару.

Ранним вечером выбрались в примеченый накануне «Plaka restaurant», позиционировавший себя в буклетах как «старомодная таверна». Меню предлагалось на трех языках: греческом, английском и французском; обслуживал сам хозяин, чрезвычайно любезно и с размахом.

Илья не пропустил спец-блюдо ресторана — осьминога на гриле в вине и с овощами (chtapodi krasado); я соблазнилась на lamb souvlaki. К этому делу хозяин предложил кувшинчик бочкового вина и два десерта крем-брюле, совершенно бесплатно! Вот так туристический район. В конце ужина спросил — не с Евровидения ли мы, и вручил визитку. Если кто окажется в Афинах — очень рекомендую зайти.

До темноты мы бродили по Монастираки, среди коробок и тюков на блошином рынке, уворачиваясь от мотоциклистов, рассекающих и по тротуарам. Отдыхали в кафешках на пешеходных улицах, за бокалом фраппе, рассматривали народ. Молодые греки отдавали предпочтение майкам с надписями; в шортах почти никого не видели, несмотря на жару.

По пути в гостиницу прикупили в местной ликерной лавке красного Пелопоннесского, рассчитывая посмаковать на балконе с видом на Акрополь. И хотя на следующий день мы уезжали из Афин, прощаться с городом было рано. Через полторы недели мы опять окажемся на белоснежных улочках Плаки.

А пока начиналась вторая часть путешествия, островная.

День 4-й. Маршрут: паром до острова Санторини — аренда машины — поселение Ия (Oia) — гостиница «Delfini Villas» — ознакомление с деревней — ужин в «Скале» — съемка заката с северной оконечности острова.

Высокоскоростной паром компании «Hellenic Seaways» отправлялся к острову Санторини в 7 с небольшим утра из порта Пирей. Мы прочитали, что метро открывается в полшестого, и к этому времени были уже в полной боевой готовности. Из гостиницы «Адамс» выписались еще накануне, оставили ключ от номера на столике у входа и, гремя большим чемоданом по мостовой, пошли к метро.

Утренний час пик пока не наступил, что сыграло на руку; все-таки неудобно пользоваться общественным транспортом с крупногабаритной поклажей. Через полчаса уже оказались в Пирее, без труда нашли нужный паром, бело-красной глыбой возвышавшийся у причала.

Погрузка шла полным ходом: машины въезжали в недра парома по центральной аппарели, безлошадных пассажиров принимали справа от неё. На входе у нас проверили билеты, но без документов.

По идее, кто-нибудь мог купить билет до промежуточной остановки, а доплыть до самого конца; никакого контроля в этом плане не увидели. Очень много на доверии, что в метро с символическими турникетами, что здесь…

Оставив багаж на нижнем этаже, мы поднялись в пассажирский отсек… и остолбенели. Никак не ожидали увидеть такой уровень комфорта и красоты на каком-то там пароме. Больше всего помещение походило на первый класс в самолете, только шире раз в пять. Кресла с высокими спинками перемежались зеркальными барами и даже спиральными лестницами, ведущими на верхнюю палубу; телевизоры висели над каждым третьим рядом. Часть сидений (и наши в том числе) располагались в стиле «booth», то бишь лож, 3 на 3 напротив друг друга, со столиком посередине. Пространства для ног там гораздо больше, чем при стандартном положении «в затылок», но всё же заказывать ложу имеет смысл при путешествии большой компанией. Места на пароме, кстати, разделены для курящих и не-, если это кому-нибудь важно.

В самом начале плавания пускали на корму, чем мы воспользовались, с интересом наблюдая приготовления к отплытию, а затем и проход на медленном ходу через гавань, мимо крошечных маячков и паромов-конкурентов.

Минут через 15 всех пассажиров попросили занять свои места, после чего рулевой вдавил газ по полной. Скорость на такой громадине почти не ощущалась, не говоря уже о качке; как будто просто сидишь в комнате ожидания на вокзале.

Плавание продолжалось 4,5 часа, как и было обещано, за которые мы успели и позавтракать, и вздремнуть, и глянуть одним глазом ТВ с преследующим повсюду Евровидением, и записать частично впечатления. Не представляю, что можно делать в 9-часовом круизе к островам, скукота жуткая.

Небольшим развлечением стала промежуточная остановка на маленьком острове, когда пассажирам снова разрешили выйти на воздух.

Нас совершенно потряс цвет воды в бухте — нереальный зелено-голубой, с пеной. Раньше, в Советском Союзе выпускался шампунь похожего оттенка, то ли «Волна», то ли «Мечта» :)

Где-то через час мы обогнули вулканический остров Thirassia и наконец подошли к берегам Санторини. Черные отвесные стены вздымались в самую высь, а на их склонах лепились друг к другу ослепительно белые дома с голубыми крышами.

Цвета вокруг настолько яркие, насыщенные и живые, что у любого фотографа перехватит дух, а палец устанет нажимать на кнопку спуска фотоаппарата. И будет всё мало, мало, и мало…

Остров Санторини (Santorini) известен также под именем Thira. На карте выглядит полумесяцем, являясь частью гребня гигантского вулканического кратера, заполненного водой. Когда-то давно он был классической островной формы, что отражалось в названии Strongyli, т.е. «круглый». Но в 1650 г. до н.э. случилось колоссальное вулканическое извержение, опустившее центр острова на дно, оставив на поверхности лишь кромку, известную сейчас как «Санторини».

Как я уже упоминала в афинской главе рассказа, некоторые романтические натуры считают его частью затонувшей Атлантиды. Благодаря свой вулканической природе, Санторини изобилует черными пляжами и даже имеет один более редкий, красный. Хотя мы уже видели подобные пляжи на Гавайских островах, включая еще и уникальный зеленый, но все равно планировали посмотреть здешние. Также к обязательным номерам программы относилась дегустация местного вина Vinsanto, производимого из винограда, выращенного на вулканической почве, съемка заката с северной оконечности Ии и романтическая прогулка на осликах :)

Санторини — самый южный из Кикладских островов, но расстояние не останавливает толпы туристов, желающих во что бы то ни стало запечатлеться среди белых домиков на черных скалах. Тут уж ничего не поделаешь, надо собрать волю в кулак и принять как факт постоянное присутствие народа вокруг.

Чуть скрасить людское влияние можно, если остановиться не в крупном поселении Фира, где бросает якорь основная масса, а в северной Ие. Конечно, толпы и там достанут, но только на закате, когда крошечную Ию наводняют круизники, плюс народ из Фиры.

Поэтому в выборе жилья надо быть очень осторожным, снимая номер в гостинице или апартамент строго _слева_ от церкви, если стоять к морю лицом. Эту фишку мы узнали в процессе переписки с владельцами гостиничных бизнесов в Ие. Дело в том, что туристические автобусы паркуются как раз на площади за церковью, после чего гиды направляют всех вправо на мыс, «показывать закат». Левая сторона поселка остается тихой и умиротворенной.

Наш паром пришвартовался в порту Athinios, в центре вогнутой части полумесяца. На Санторини впервые предстояло познакомиться с особенностями греческого вождения. Несмотря на небольшие расстояния и протяженность острова всего в 45 км, арендовать машину, несомненно, стоит. Дороги опутывают все уголки, от Ии до мыса Акротири, узкие, извилистые, но потрясающе красивые. В качестве альтернативы можно рассмотреть вариант взятия в прокат мопедов. Мы серьезно думали над этим вопросом, но отказались по причине отсутствия места для крупного багажа. Если путешествовать налегке, мопеды — идеальный транспорт для острова.

Автомобиль заказали из дома, по интернету, в конторе «Vazeos car moto rental», за $25 в день. Переписка с ребятами оставила самые лучшие впечатления; очень грамотные и толковые сотрудники разъяснили все интересующие нас нюансы. Вполне можно рекомендовать.

Мальчик от конторы пригнал машину прямо в порт к парому. Без труда различив его в группе других встречающих по табличке с фамилией и логотипом арендной конторы, мы получили ключи от ярко-синего Шеви-Матиса, подходящего к окружающему пейзажу по цветовой гамме. Машинка маленькая, но юркая, с кондиционером, чуть получше Доджа Атоса, на котором рассекали по Белизу. Заполнив бумажки, заплатили там же на месте кредиткой (у мальчика было переносное устройство для снятия отпечатка с карточки). Оставить машину договорились на парковке в аэропорту, открытой, а ключи кинуть под коврик, или положить за козырек. Опять это вездесущее греческое доверие…

В Ию из порта можно добраться двумя дорогами. Одна ведет через «столицу» Фиру, а другая — по восточному побережью. Знакомство с толпами мы решили оставить на потом, выбрав более длинное, но и более пустынное шоссе. Кстати, работник прокатной конторы посетовал на качество дорог и неадекватность водителей. Честно говоря, мы не увидели ни того, ни другого. Дорожное покрытие бежало ровно и гладко под колесами, разметка присутствовала где надо, и становилось непонятно — на что же жаловался товарищ. Может, по греческим меркам это и плохие дороги, но по штатовским — приближающиеся к идеальным.

По поводу сумасшедших греческих водителей приходилось слышать и ранее. Недаром ведь Греция занимает первое место в Европе по количеству дорожных происшествий со смертельным исходом. Даже существует поговорка: «хочешь отточить своё defensive driving мастерство, езжай в Грецию». Однако на Санторини мы не видели никаких серьезных нарушений на дороге, да и машин по ним разъезжало, прямо скажем, не много. Бензин на острове дорогой, порядка 90 евро-центов за литр, что в пересчете на галлоны оказывалось около 5 долларов; в США таких цен (пока) нет. Заправочные станции видели только в Фире и по пути к южному мысу Акротири; в поселке Ия их не существует.

Мы ехали восточной дорогой, серпантином сбегающей к морю, мимо виноградных плантаций, ферм и крошечных деревушек. Периодически дорогу пересекали серые ослики, позвякивая колокольчиками и тряся длинными, мохнатыми ушами. Примерно через 15 км показались белые домики Ии высоко над головой. В поселке всего одна улица, Nikolaou Nomikou, да и та пешеходная. Шоссе как будто отрезает Ию по касательной от остального острова, припечатывая её к самому краю кальдеры. Место чрезвычайно живописное, и если у нас еще и оставались сомнения в правильном выборе ночлега, то тут они полностью развеялись.

Из дома установили контакт с хозяйкой гостиницы «Delfini Villas», которая зарезервировала для нас комнату по 60 евро за ночь. Из-за того, что в поселке всего одна улица, точный адрес писать не принято. Обычно все просто пользуются знаковой системой «landmarks». Так и в нашем случае, хозяйка объяснила местоположение гостиницы как «слева от церкви — рядом с булочной — на крыше лодка».

Этого оказалось вполне достаточно; мы без труда обнаружили «Delfini villas» и познакомились с очаровательной Реной, управляющей. Напоив нас апельсиновым соком, Рена показала комнату, после чего усадила на балконе отдыхать и любоваться видом.

Придя в себя, бросив чемоданы в комнате, налегке отправились исследовать Ию. На ярком солнце белые дома, заборы и даже мостовые, просто ослепляли.

Наличники, крыши, калитки и лестницы местные жители красили в синий и голубой цвета. Деревня круто сползала со склона влево от пешеходной улицы, уносясь ступенями прямо в море.

Домики стояли как бы в нишах (по этой причине назывались «cave houses»), вплотную друг к другу, перемежаясь бассейнами и джакузи. Виды вокруг открывались самые что ни на есть фотогеничные, яркие; цвета природы и человеческих творений находились в гармонии и абсолютном балансе.

Раньше в Ие селились богатые капитаны по выходу на пенсию. В 1956 году серьезное землетрясение унесло в море и разрушило большинство домиков поселка. После трагедии были проведены колоссальные восстановительные работы, и сейчас ничто не напоминает о тех событиях. Вулкан, потопивший остров, всё еще не спит, периодически преподнося вот такие неприятные сюрпризы.

Постоянно спускаясь и поднимаясь по лестницам на склоне, миновав многочисленные ювелирные и сувенирные лавки, мы оказались на самом северном кончике. Именно сюда на закате наплывают толпы. Кому повезет — займут выигрышные места на небольшой каменной башне. Кто появится позже — что ж, придется любоваться закатом прямо с улочек, змейкой уносящихся к маленькому рыбацкому порту. Посреди дня народа на мысе почти не было. Одни вездесущие собаки и кошки валялись в сладкой дрёме где придется.

На краю обрыва построены очень интересные ветряные мельницы голландского вида, но выкрашенные в белый цвет по местной традиции. Они красиво нависают над склоном, оттеняемые лазурью моря внизу, и ярко-красными геранями в горшках, расставленных повсюду. В этой части поселка домики так же спускались слоями в воду, но у них было преимущество в том, что закат можно наблюдать прямо с балкона, а то и сидя в джакузи. На цене это, конечно же, отражается самым прямым образом.

По пути в гостиницу заглянули в продуктовую лавку, купили на пробу местного, десертного «Vinsanto» (17 евро), чтобы отметить приезд. А дальше нас поджидал сюрприз. Идя к номеру и о чем-то болтая, вдруг услышали за спиной возглас по-русски: «Ребятки, вы откуда?» Оказалось, что одной из совладелиц гостиницы являлась русская женщина Сима, живущая на Санторини вот уже 12 лет. На зиму она возвращалась в родной Владикавказ в Осетии, а остальное время года проводила на острове. Сима тут же переговорила с гречанкой Реной, и нас поселили в апартамент-люкс, в другом домике, ближе к обрыву, с потрясающим панорамным видом на вулкан и широченной террасой. Надо ли говорить, что данный «upgrade» не стоил нам ни копейки! Вот оно, русское гостеприимство во всей красе.

Мы не знали, как благодарить Симу за такое, а она лишь попросила подольше поговорить с ней по-русски, так как скучала по родной речи. Сима рассказывала местные новости и байки о том, что на Санторини любят ездить российские политики:

— Вот Лужков недавно был. Потом прошел слух, что дочка Путина здесь будет замуж выходить. Корреспондентов понаехало — тьма! Но всех кинули, свадьбы не было.

Затем она спохватилась, вспомнив о каких-то делах, и, пожелав приятного отдыха, ушла, предварительно порекомендовав магазинчик «для местных», а не тот, где мы были, туристический. Доставшийся нам апартамент состоял из кухни и гостиной-спальни с примыкающей ванной комнатой. Терраса так же тянула на отдельную площадь; на ней располагалась софа с подушками, столик, стулья, а вообще при такой ширине можно было играть в футбол. Апартамент восхищал множеством милых деталей, что и не в каждом большом отеле встретишь.

 

Белоснежные тапочки с логотипом «Delfini Villas», наволочки с вышивкой, махровые полотенца, конверты, ручки, бумага для письма, шампуни, мыла, косметика, спички, даже был набор для шитья. Мы пребывали в легкой эйфории от увиденного, а уж когда заметили плиту с плоскими конфорками, «мечту поэта», так совсем потеряли дар речи; после чего зависли на террасе на пару часов с бутылкой «Винсанто».

В обед заглянули в симпатичный ресторан «Skala», нависающий прямо над обрывом. Посетителей в это время почти не было, поэтому достались шикарные места на веранде, с видом на вулкан. Именно в «Скале» попробовали самый лучший на тот момент тцатзики, с кусочками огурца, морковки и политый сверху оливковым маслом.

Наконец удалось понять основную ошибку, из-за которой тцатзики получается неправильным. Тёртый огурец, добавляемый в йогурт, надо обязательно отжимать через марлю или бумажное полотенце, иначе тцатзики выйдет водянистым и расплывшимся по тарелке. Вот очень хороший рецепт, испробованный на личном опыте. Кроме него заказали стейк из ягненка с рисом, и печеные сардины. Еда оказалась так себе, но вид всё компенсировал. Во время трапезы, по стене к нам спустилась парочка котов, привлеченных рыбьими хвостиками. Один сел у моего стула, другой — у мужнего, принявшись смотреть такими умоляющими глазами, будто год не ели. Как было не покормить хитрюг!

До заката, так сильно рекламируемого на острове, еще оставалось время, поэтому мы не торопясь выехали за пределы Ии по восточной дороге, решив посмотреть окрестности. Разнообразные мини-пляжи начинались сразу за крошечным портом Amoudi под скалой, где раскинулась Ия. Пляжи исключительно из черного песка переходили один в другой, и в это время года были совершенно пустыми. Вода в море не радовала, впору одевать гидрокостюм, несмотря на 30°С на воздухе.

Сигналя зазевавшимся на дороге осликам, мы вернулись в Ию, по которой уже начинали бродить толпы, привезенные с круизных кораблей и из Фиры.

Ненадолго заскочили попить кофе в отличную кафешку «Ekeza», но заговорились с хозяйкой-ирландкой, чуть было не пропустив нужное время. Кстати, в кафе пекут отличные пироги со шпинатом, луком, фетой, грибами, да и со сладостями все в порядке, от пахлавы до эклеров. Очень сильно рекомендуем!

Когда мы, наконец, очутились на северном мысе острова, там уже было не протолкнуться. Кто посмелее — так залезал даже на покатые крыши домиков, с немалым риском свалиться от неосторожного толчка в спину. Стратегически правильно расположенная каменная башня была оккупирована фотографами. Они стояли плечом к плечу, штатив к штативу, непрерывно снимая, не обращая никакого внимания на народ.

Некоторые романтично развалились на парапетах; кто-то снимал закат сотовым телефоном, а кто-то — солидной зеркалкой, но со вспышкой :) Только на Санторини мы видели такое большое количество обладателей хорошей фототехники; буквально каждый третий был увешан тяжелыми камерами. Зачастую, это никак не отражалось на профессионализме. Зуб даю, что у мужчины с мыльницей, прикрученной к штативу, снимки получились лучше, чем у той женщины, освещавшей вспышкой вечернее солнце.

Белоснежные мельницы на склоне приобрели в этот закатный час сумеречный вид, но очень живописно выглядели на розовом небе. Некоторые туристы отправились навстречу солнцу на прогулочных яхтах, красиво продвигаясь по закатной дорожке на море.

Перед тем как окончательно скрыться из глаз, солнце подсветило облака снизу, отчего они стали похожи на пушистые перья гигантского орла. На улице моментально похолодало. Нас пробил озноб, то ли от внезапно понизившийся температуры, то ли от усталости.

Длинный день подходил к концу; в домиках зажигались веселые огоньки, слышался смех и звон столовых приборов. Покинув мыс чуть раньше, чем основная масса туристов повалила бы к парковке, мы поспешили в уют и тепло своего пристанища на острове.

День 5-й. Маршрут: Санторини — утренняя фотосъемка Ии — южный мыс Akrotiri — красный пляж — курортное место Kamari — Volcanic wine museum — Фира — скачка на осликах — закат в Ие.

С утра пораньше мы отправились фотографировать еще не проснувшуюся Ию. Солнце только-только встало из воды, осветив белые строения оранжевыми лучами.

Сколько ступеней и лестниц прошли в тот день, затрудняюсь сказать, но счет шел на сотни. Изредка компанию составляли ленивые санторинские коты, любопытные до ужаса — «а кто это ходит по нашим владениям»…

Заплутать среди домиков в нишах ничего не стоит; это поначалу казалось, что к каждому из них ведет своя лестница и всё. На самом деле, лестницы внизу соединялись поперечными пролетами, с калитками и без, а кое-где можно было пройти по крышам.

Одна из них привела прямо к небольшой колокольне над самым обрывом; колокольная троица висела тихо-тихо, ни тени ветерка до них не доносилось.

Синий от рассветной дымки воздух стал приобретать теплые оттенки. Хозяева многочисленных лавок на главной и единственной улице открывали витрины, громко приветствуя и друг друга, и редких прохожих.

По узкой улочке мы вышли на мыс, ожидая увидеть тучи мусора от вчерашнего закатного нашествия, но ничего подобного. Мостовые радовали глаз чистотой и аккуратно расставленными по местной традиции геранями в горшках. Когда только успевают…

К 9 часам появились первые круизные туристы, даже не делавшие попыток зайти влево от точки выгрузки, что еще раз подтвердило нашу теорию о правильном выборе места для жилья. Переждать круизную толпу решили в понравившемся кафе «Ekeza», позавтракав в обществе хозяйки блинами с ветчиной, сыром и грибами, пахлавой, чаем и кофе.

— Пахлава вышла чудесная сегодня! — приговаривала ирландка. — В 6 утра поставила выпекать, сейчас снимаете первые сливки.
И впрямь, пирожные просто таяли во рту; очень достойное кафе, не обойдите вниманием.

В этот день мы планировали покинуть наш инкубатор Ию, поездить по окрестностям, исследовать юго-восточную часть Санторини. К южному мысу Akrotiri вела «верхняя» дорога через Фиру, мимо порта, где выгрузились с парома днем раньше, через красивые, ухоженные поля, деревеньки с рыбными тавернами. В первый раз увидели на острове полицейскую машину, подобающей бело-синей расцветки, умчавшуюся в противоположном направлении.

Мыс Акротири представляет собой высоченный обрыв с пенящейся внизу зеленой водой.

На самой высокой точке возвышается маяк, окруженный колючей проволокой. С подветренной стороны деревья не растут, лишь небольшие кочки рыжей травы усыпают склон, уходящий в море. Делать там особо нечего, просто отметиться на самой южной точке Санторини.

Взяв обратное направление, где-то через 3-4 км увидели поворот к красному пляжу. Именно там притаилась типичная туристическая ловушка. На пятачке с одинокой оливой и черной скалой есть указатель «red beach» со стрелкой вправо, в объезд скалы; но его не видно с главной дороги. Большинство попавшихся (и мы в том числе) едут прямиком к воде, надеясь обнаружить там красный пляж. А вот и напрасно. Вместо него встречают какие-то сомнительные таверны и сувенирные лавки с блескучим барахлом. Пляж, конечно, тоже есть, но не для купания, галечный, со старыми складами на берегу.

Кто-то сразу разворачивается, обнаружив ошибку, кто-то остается. Туристические автобусы делают в этом месте специальную остановку, наверняка имея процент с продаж от местных торгашей. Стоит только развернуться, знак «red beach» прекрасно читается на скале; в общем типичная, наглая ловушка, постарайтесь не попасться.

Взяв нужное направление, мы через 1,5 км оказались в искомом месте. Ошибки на этот раз быть не должно, вокруг парковки вверх уходили абсолютно красные скалы, а сам пляж расположился в лагуне за перевалом. Стоит предупредить на всякий случай, что на пляже разрешено появляться без купальников :)

Недоумевая, почему грек из рентальной конторы ругал местные дороги, мы полезли на холм. Ведь даже в этом углу они были в прекрасном состоянии, с ровным покрытием, без ям. Парковка у подножия холма заполнилась где-то наполовину, красный пляж явно пользовался популярностью.

С вершины холма утоптанная тропинка сбежала сразу вниз, между величественных скал, и под углом, вполне годившимся для горнолыжного спуска, влетела на пляж. Он был скорее коричневатым, с примесью черного и белого песка, обустроенный лежаками и одним кафе.

С трех сторон красный пляж защищали скалы ржавого оттенка, а фронтом он выходил в бухту с тихой водой. Места для нудистов находились в самом дальнем конце. Мы уселись на песок среди огромных красноватых булыжников, выпили по баночке припасенного «Mythos», слегка поплескались в воде и полезли обратно на холм.

Следующим номером программы значился пляж Kamari, на восточной стороне острова, в 10 км от Фиры. Камари — наиболее развитое курортное место на Санторини, отличается длинным черным пляжем из мелкого песка, скалой Cape Mesa Vouno и пешеходной улицей, параллельной воде. Вот как раз на ней мы и засели в одном из многочисленных ресторанчиков.

Заказали тцатзики, сувлаки и кувшин домашнего вина, отдыхали, наблюдая за гуляющими и купающимися. Создалось впечатление, что курорт любят туристы из других районов Греции, не иностранцы.

Перекус ждали чрезвычайно долго, 2 с половиной часа, успев выпить все вино до последней капли. Официант подбадривал нас возгласами: «Ничего, ничего, через 15 минут всё будет готово. Понимаете, повар у нас русский». Каким образом последнее утверждение должно было послужить оправданием медлительности кухни, я не в курсе. Но мы не возмущались, даже наоборот — удобно расположились в креслах под пальмовым зонтиком, слушали приятные греческие переливы из динамиков и совершенно никуда не торопились. В качестве извинения ресторан предоставил бесплатное десертное вино. Да, теперь уж точно сопьемся. Более того, по завершении перекуса, мы по логике вещей отправились в винный музей.

Volcanic wine museum находился по правой стороне дороги, при выезде из Камари, в местечке Vothonas. Популярные винные марки острова это: Athiri, Assyrtiko, Argyros, и конечно же «Винсанто». Винограду, выращенному на вулканической почве Санторини, дают полежать под солнцем в течение 10 дней, для концентрации сока. Потом собирают и используют для производства «Vinsanto» (Wine from SANTOrini), уже опробованного нами некрепленого, десертного вина, янтарного цвета.

Винный музей — чрезвычайно атмосферное место, предлагающее за 5 евро дегустацию трех местных вин, а также самостоятельный тур в наушниках по погребам, расположенным на глубине 6 метров под поверхностью. Мы заплатили мзду у стойки в дегустационном зале, после чего нам выдали по аудиоплееру, буклету, а дегустацию обещали на выходе.

В погребах музея стояла приятная прохлада. Процесс превращения винограда в вино демонстрировали механические куклы, показывавшие сбор лозы, работу на деревянных прессах (один сохранился еще с 17-го века), разлитие готового продукта по бутылкам.

Стены погреба украшали старинные и не очень этикетки вин, когда-либо выпускавшихся на Санторини.

Зашли также в хранилище с пустыми и полными бочками; подивились на специальные французские, у которых высота, длина и ширина одинаковы.

В дегустационном зале на поверхности нас угостили белым Assyrtiko и красным Arghyros, а напоследок налили десертного Kamarini, с нежным фруктовым привкусом. Барменша очень интересно рассказывала об истории вин, пространно комментируя каждую марку. Предлагалось и купить некоторые бутыльки, но лучше это делать в магазинчиках по пути, где цена в три раза ниже, а продукт тот же. В целом, очень понравилось место, с удовольствием заехали бы еще раз. Работают с 10 утра до 8 вечера; очень рекомендуем.

Настало время для знакомства с островной столицей. Фира (Fira) — это такая вариация мини-Турции, с населением 2 тысячи человек, жутко коммерциализированная и заполненная туристами по самую макушку. Особо злачное место, улица Ypapantis, известная в народе как Gold street, просто ломилась от лавок с драгметаллами и разным хламом. Единственное, что нас привлекло в Фире, это виды на вулкан внизу, а также ослики.

Идея прокатиться на длинноухих возникла еще во время подготовки путешествия. Мы вычитали об осло-стоянке у подножия крутой лестницы, сбегающей серпантином из города в порт. Греческие пастухи, сидевшие гурьбой в тени, предложили было и спуститься на спинах ослов, но мы решили протестировать свои ездовые способности только в гору. Пастухи приходят в Фиру вместе со стадом из деревенской местности, по-английски не говорят совсем, но умеют показывать на пальцах плату за проезд на осле в 3,50 евро.

Лестница в порт спускалась зигзагообразно, имела широкие ступени и была щедро засыпана ослиными кучками. Мы то и дело останавливались, любуясь кальдерой с гигантскими круизными кораблями.

Справа от ступенек курсировал фуникулер, в Фиру из порта можно подняться и в вагончике, но разве же это интересно, при наличии осликов?!

Оказавшись внизу, договорились с пастухом об оплате в 3 евро, после чего он выдал Илье осла белой масти, а мне — брюнета :) Осло-транспорт больше тянул на лошадь, высоченный, совсем не похожий на тех серых ушастиков, встреченных около Ии. Забираться даже пришлось со специально приставленной ступеньки. Все ослы были оборудованы намордниками, сбруей и седлами веселенькой раскраски со стременами.

Кое-как уместившись в жестком седле, мы натянули поводья. Пастух огрел сзади животных хворостиной, после чего ослы рванули в гору вскачь. Но недолго. Через 10 метров ослы поняли, что их главный враг-пастух остался на месте, а усевшиеся на спине туристы никакой опасности не представляют. Наглые морды поплелись нога за ногу вверх, останавливаясь на каждом повороте, чтобы полакомиться травкой даже через намордник. Нас они упорно игнорировали.

Упрямые скотины не реагировали ни на натягивание поводьев, ни на тычки в бока, ни на щекотку ушей. Ослы стояли и жрали кусты.

Похоже, так они обходились со всеми туристами без исключения. Впереди заметили еще парочку таких же горемык, пытавшихся отодрать своих вислоухих от чахлой, изрядно подъеденной растительности.

Но упрямые скотины недолго над нами издевались. Вдруг сзади раздалось причмокивание и резкий окрик; ослы замерли, оглянулись, а потом как понеслись в гору галопом, сломя голову. Нас догнал боевой пастух с небольшим табунчиком и хворостиной наперевес. Он больно стегал зазевавшихся животинок по филейным частям, отчего те еще больше давали жару, никто не хотел быть последним. А мы отнюдь не радовались. Это со стороны легко смотреть на гарцующих всадников, а когда сам находишься в седле, ощущения совсем не радужные. Седло больно било по попе, ноги превратились в дугу, обхватив как будто взбесившуюся бочку, в руки врезались поводья. Тем не менее, то и дело пробивало на хохот. Эта поездка на ослах стала одним из самых запомнившихся моментов за всё путешествие.

Теперь по-другому начинаешь воспринимать сцены в книжках, где с гордостью упоминается о каком-нибудь д’Артаньяне, проскакавшем без отдыха три дня, не вылезая из седла. Современному человеку трудно представить крутость момента. А вот испытав на своей шкуре радость верховой езды, уже и присвистнуть можно.

С грехом пополам мы добрались до верхних ступеней лестницы. Распрощавшись с ослами, обнаружили, что ноги упорно не хотят принимать былое положение, так и ходили какое-то время как две большие каракатицы :)

Заключительный день на острове Санторини подходил к концу. Мы вернулись в Ию, купили немножко сувениров, в том числе очень интересный, сине-белый керамический шар, раскладывающийся на части. Расплатились за гостиницу, чтобы завтра утром не будить хозяев, расписались в гостевой книге (ищите запись за май 2006 года :), отдыхали и приходили в себя на террасе с бокальчиками десертного.

К закату отправились на мыс, изрядно утеплившись, наученные негативным опытом. Народу пришло больше, чем вчера. Если не хватило места на каменной козырной башне, можно зайти прямо за неё, спустившись из оконного проёма. Высота небольшая, а людей на той стороне почти нет, в то время как фотогеничные мельницы открываются во всей красе на фоне закатного солнца. На этот раз закат порадовал не оранжевыми, а нежно-розовыми красками; солнечный диск напоследок как будто увеличился в диаметре, после чего быстро скрылся за горизонтом.

Завершилась островная часть греческого путешествия. Впереди ждал материк, снега Олимпа, монастыри Метеор, и дикие уголки Загории.

День 6-й. Маршрут: самолет в Афины — аренда машины — дорога до Дельф — Sanctuary of Athena — Фермопилы — Volos — Литохоро у подножия Олимпа.

Самолет на материк отправлялся в 7:15 утра от компании «Olympic Airways». Билеты мы купили по интернету еще из США, по 90 евро, что выходило почти в два раза дороже парома, но зато и время в пути сокращалось в пять раз. От Санторини до Афин самолет летит ровно 45 минут.

Проснувшись ни свет, ни заря в 5 утра, мы быстренько упаковались, перекусили чем было, и покинули виллу «Дельфини» с чувством благодарности и полного удовлетворения. Деревушка Ия и бело-синий Санторини стали одними из самых красивых мест из тех, что доводилось видеть в путешествиях. Аэропорт на острове располагался по дороге в Камари, примерно в 15 км от Фиры. Утром трафика не было совсем, и всего за полчаса мы добрались до места назначения, минуя виноградные плантации. Машину оставили незапертой на парковке у аэропорта, как и условились.

Несмотря на раннее время, крошечный аэровокзал был забит под завязку. Это отдохнувшие круизники-французы возвращались на материк, громко ругаясь, толкаясь, и в целом ведя себя очень грубо. Им ничего не стоило влезть прямо перед носом в очередь на регистрацию, беспардонно обсуждать других пассажиров, чуть ли не тыкая пальцами в лицо, что оставляло самые мерзкие впечатления. В нашем случае такой номер не прошел. Как только какая-то хамская «корова», подбадриваемая такими же идиотами, сунулась было вперед, Илья твердо задвинул её плечом в сторону, а стоявшие за нами ребята-бэкпакеры пододвинулись поближе, не оставив тётке ни шанса. «Корова», недовольно мыча, поплелась в конец очереди. Зла на таких моральных уродов не хватает. Но как бы там ни было, пройдя все препоны, мы оказались на летном поле, взойдя по трапу на борт крошечного самолетика с пропеллерами.

На Аляске доводилось летать еще на более мелких, но этот тоже был хорош, с двумя колоннами рядов по два места в каждом. Обычно небольшие самолетики трясет сильнее, особенно над морем, но полет прошел вполне спокойно, и через час мы уже выходили из аэропорта в Афинах.

Резервацией на машину озаботились опять же заранее из дома, остановив свой выбор на конторе AutoUnion (заказывали через сайт http://www.economycarrentals.com/). Без проблем найдя нужный шаттл, через 10 минут входили в прохладный офис компании. Белый вместительный Hundai Accent обошелся в 200 евро на 8 дней, с полной страховкой и unlimited miles. Закончив с организационными делами в десятом часу утра, наконец взяли курс в середину Греции.

Первой контрольной точкой назначили древние Дельфы, в 175 км к северу от столицы. Из города выезжали медленно, потеряв значительное количество времени в пробке. Трехполосное шоссе гудело на разные голоса, сумасшедшие мотоциклисты лезли во все щели, рискуя каждый раз оказаться под колесами грузовиков. Но чем дальше от Афин, тем становилось свободнее, водители вежливее. Основная особенность греческого движения — любят ездить по правой обочине. Обгоны происходят строго по левой полосе, с включенным поворотником, как в России, после чего машина перестраивается в правую полосу, но на этом не останавливается, а смещается еще правее, на обочину. В чем тут дело, было непонятно; дорожное покрытие вполне сносное, и у нас не возникало желания покидать полосу, в отличие от греков.

Через 87 км довольно расслабленной езды, миновали Фивы (Thebes) — месторождение Геракла по греческой мифологии. Отсюда магистраль в Дельфы отходила на запад и уже не являлась шоссе, а простой однополосной дорогой. Мы официально въехали в пределы региона Sterea Ellada, то есть «континентальной Греции». Сверху он граничит с Фессалией, а с юга подчеркивается двумя узкими заливами — Коринфским и Патрским.

Дорога заструилась по горам, вихляя то вправо, то влево, то и дело забираясь на склоны Парнаса. Весенние цветы усыпали всё видимое пространство, насколько хватало глаз. Среди желтых кустов весело подмигивали алые маки, а кое-где были видны даже фиолетовые крокусы. Миновав Фивы, Ливадию (Livadia) и горную деревушку Arahova, въехали на территорию «пупа земли».

Именно так либо «центр мира» характеризовались древние Дельфы (Delphi). Согласно мифу, повелитель Зевс выпустил двух орлов с противоположных сторон мира, после чего их пути пересеклись в небе как раз над Дельфами. То, что орлы могли лететь с разной скоростью, в расчет, видимо, не принималось :) Место получило статус священного, где поклонялись богу Аполлону, общение с которым происходило посредством Оракула. Просящие приходили на консультацию не с пустыми руками, благодаря чему древние Дельфы имели постоянный товарно-денежный приток. Дельфийскими Оракулами назначались женщины-жрицы старше 50 лет, называемые пифиями.

Пришедший за божественной помощью платил мзду, приносил на алтаре в жертву небольшое животное, после чего озвучивал свою просьбу. Она передавалась через жреца-мужчину пифии, а та, надышавшись ядовитых вулканических испарений в храме, в трансе произносила слова бога. Но интерпретировать их можно было по-разному; четкий ответ не относился к достоинствам провидицы. Самый яркий пример непонимания известный сейчас, это, наверное, история с лидийским царем Крезом. Он спросил у Оракула, стоит ли затевать войну против Персии. Ответ был таков, что если Крез перейдет реку, то погубит великую империю. Радостный царь взял приступом реку Halys и уничтожил государство… своё собственное. Вот такие они, оракулы, доверяй — но проверяй.

Интересно, что ранее в оракулы принимали лишь молоденьких девушек, но так как они часто сбегали с пилигримами с ответственного поста, то допустимый возраст сдвинули до 50 лет.

Древние Дельфы достигли пика своего развития к 4 в. до н.э., а к 191-му году перешли под контроль римлян, и со временем были упразднены как языческое ритуальное святилище. Дельфы очень эффектно расположены на краю скалы рядом с дорогой. К сожалению, место активно посещается организованными группами туристов, толпы среди развалин бродят просто ужасающие. По возможности приезжать лучше утром.

Кое-как впихнув машину на обочину между большими автобусами, мы отправились к месту раскопок, начатых в 1892-м году. Ходить отныне предстояло только по горам, в 35-градусную жару. Логически древние Дельфы разделены на две части-святилища: Аполлона и Афины. Платный из них только верхний, Sanctuary of Apollo, вход 6 евро. Sanctuary of Athena находится к югу, слева от дороги, и на наш взгляд, намного красивее. Надо ли говорить, что всех автобусных туристов возят в платную часть.

Через святилище Аполлона ведет тропа Sacred way, огибающая фундамент бывшего храма с несколькими поднятыми колоннами. В древние времена священную тропу окружали статуи на пьедесталах, подаренные Дельфам благодарными городами-соседями в знак признания за хорошие предсказания.

В храме Аполлона ранее возвышалась золотая статуя бога. Трещина, через которую на поверхность выходили ядовитые испарения — источник галлюцинаций Оракула, также находилась в храме, но на данный момент не найдена.

Забравшись еще выше по священному пути, мы увидели очень древний амфитеатр. Известняковые ряды-ступени были изрядно поедены временем, но смотрелись вполне крепко.

С верхнего ряда виды открывались чудесные, на голубоватые от дымки горные склоны и глубокие кипарисовые долины. Когда Дельфы перешли под правление римлян, те слегка надстроили амфитеатр, прибавив к нему несколько рядов. Так же они поступили и с Эпидавром на полуострове Пелопоннес, в который мы попали к концу путешествия. Тактика у них была такая, что не рушили всё вражеское, а улучшали для своих целей.

Солнце все сильнее жарило сверху, и, погуляв еще минут 20 среди развалин и прибывающих толп, мы ретировались в святилище Афины.

Недалеко от входа заметили продовольственную лавочку, но радовались недолго. Вода в магазине отсутствовала как класс, по-видимому — специально, а самый простой бутилированный чай продавался по 2 евро за баночку. Повышать цены на воду не могут по закону, вот и не продают совсем, наживаясь на разморенных жарой туристах. В деревушке в 1 км выше по дороге с водой все в порядке, за демократичные 50 центов. Жадную лавку мы забойкотировали из принципа.

Святилище Афины (Sanctuary of Athena) расположено в Мраморном карьере и легко достигаемо по тропинке, ведущей через оливковый лес. Самое красивое строение здесь — это, конечно же, Tholos, цилиндрический храм, состоящий раньше из 20 колонн. В 1938-м году подняли лишь три из них, но и этого вполне достаточно, чтобы оценить красоту необычного сооружения.

Предназначение его так и не установлено. Кроме Толоса, среди олив виднелись руины двух храмов, посвященных богине Афине. Народу в святилище совсем не было, мы вдоволь побродили среди мраморных останков былых времен под приятный щебет птиц.

Илья как программист-дельфист, специально притащил через океан в Грецию обложку диска «Delphi 5», чтобы запечатлеться вместе с ним в Дельфах. Вот так исполняются мечты у человека :)

Все нарастающая жара нас окончательно достала, и когда стало стучать в висках, мы поняли, что с прогулками пора завязывать. Приятно было снова очутиться в прохладном салоне Хёндаи, с тихим приветственным жужжанием кондиционера. В этот день мы планировали забраться как можно севернее, в идеале — заночевать где-нибудь в пределах национального парка Олимп. А пока оставалось время, решили по пути остановиться в парочке интересных мест.

Одним из них стал знаменитый городок Фермопилы, где спартанцы задержали персидскую саранчу. Фермопилы находились строго над Дельфами, на севере в 65 км, если посмотреть на карту. Дорога петляла зигзагами по горам, выводя то к тихим монастырям, то к полупустым деревушкам.

Во время турецкой оккупации Греции (туркократии) эти деревни оказались слишком удаленными даже для сбора налогов, поэтому не фигурировали в архивах. Наконец дорога спустилась с гор, и мы по накатанной въехали в Thermopyles. Рядом проходило государственное Афинское шоссе, т.е. в город можно попасть и менее романтичным путем.

Слева при въезде возвышался бронзовый монумент царю Леониду и горизонтальная стена с барельефами-фигурами героических спартанцев. Вопреки блокбастеру «300», спартанцев было на самом деле около 7 тысяч, которые удерживали 2-миллионную персидскую армию в узком ущелье в течение нескольких дней. В живых тогда осталось всего двое греческих солдат.

Но была и еще одна причина нашей здесь остановки — горячие источники, из-за которых город, собственно, и получил своё имя — «Горячие ворота». Найти их просто — по запаху. Ну а более точно — съезд расположен почти напротив памятнику Леониду, около заправки. Небольшая аллея оливковых деревьев вывела прямо на берег ручья с клубящимся паром. Запах серы очень сильный, особо нежные натуры могут завалиться в непродолжительный обморок, но тогда их стоит буквально на несколько секунд поставить ножками в источник, и обморока как не бывало. Вместо него появится ожог :)

А если серьезно, то в серном ручье можно простоять от силы пару минут, вода градусов 50°С, голубая и чистейшая, заполняет энергией по самую макушку. Надышавшись серными испарениями, мы поспешили в дорогу, пока не начались галлюцинации.

Путь держали на морской город Volos, известный тем, что из него отчалили Аргонавты во главе с Ясоном за золотым руном. Волос расположен на самом стыке материка и полуострова Pilio. Еще во время приблизительного планирования путешествия, мы хотели поездить по его лесным дорожкам, мифическому местообитанию кентавров. Но данный крюк никак не вписался в окончательный план, и Пилио мы, к сожалению, не видели.

В Волос можно попасть всё по тому же шоссе Е75, двигаясь в северном направлении. Город спланирован как по линейке (наверняка таким не был до землетрясения 1955 года); улочки узкие, трафик плотный, но не грубый. Мы держали путь к пешеходной улице Argonafton, огибающей набережную по дуге, и хотели пообедать в одном из тамошних ресторанчиков. Ресторации обычно выбираем по принципу «где местные сидят», доверяя в таком вопросе чутью местного населения. Таким образом, скоро оказались за столиками небольшого ресторана-ouzeri, недалеко от воды, присев чуть в отдалении от нескольких греческих компаний.

Название «ouzeri» происходит от «Узо» — греческой водки, которую подают в данных заведениях в окружении горячих закусок. Всё очень цивильно и прилично, совсем не в духе советских водочных. Городок Volos славится своими ouzeri по всей Греции, и даже если вы не пьете ни капли, то заглянуть туда непременно стоит, прикоснуться к южной европейской экзотике. Кроме ouzo в ресторанах могут предложить tsipuro — крошечные бутылочки с разбавленным спиртом, добываемым из виноградной лозы и листьев. Но «узо» у нас не пошло с самого начала из-за анисового запаха, который строго ассоциировался с микстурой от кашля; а более алкогольное tsipuro за рулем пить не хотелось, поэтому, как всегда, остановились на легком домашнем вине. Днем в заведении были уменьшенные цены на некоторые блюда, и мы не прошли мимо мясного ассорти и seafood pie с мидиями, креветками и крабовым мясом, сопроводив это дело, по обычаю, тцатзики. Цена за обед порадовала — 25 евро, волне приемлемо для такого количества.

По окончании трапезы случилась забавнейшая вещь. Илья обратился к официанту с просьбой принести счет, причем была сказана гениальная фраза: «Excuse me, tov loghariazmo, por favor». Минуту мы все смотрели друг на друга, а потом нас пробило на ржач. Смешивание трех иностранных языков в одном предложении на полном автомате явно указывало, что погружение в среду пошло. Пусть немного кривовато, но хоть какой-то прогресс. До конца путешествия эта фраза стала нашим любимым выражением, и каждый раз, оказываясь в ресторане, мы невольно вспоминали маленькую ouzeri в Волосе.

Из Волоса отправились сразу на север по Е75, никуда больше не сворачивая. По пути миновали 4 толла, два из которых взяли по 2 евро, выдав билетики, напечатанные на хорошей глянцевой бумаге; а два оказались бесплатными. На полпути показался горный хребет Olympos, и, проехав через ущелье Enipeas, увидели внизу в долине красные крыши деревни Litohoro.

Литохоро был основан в 20-х годах прошлого столетия как санаторий для выздоравливающих туберкулезных больных. Сейчас это база для всех желающих подняться на Олимп. В городке есть все, что нужно туристам, от дешевых хостелов до магазинчиков, торгующих альпинистским снаряжением.

Мы не думали, что в мае будут проблемы с жильем, поэтому заранее ничего не резервировали, понадеявшись на случай. Главная деревенская улица Agiou Nikolaou окончилась небольшой площадью, вокруг которой и были сосредоточены гостиницы на любой вкус. Проверив три-четыре, остановили свой выбор на отеле «Афродита», где предложили номер всего за 30 евро. Утопая ногами в шерсти белоснежного пушистого ковра, перенесли вещи в комнату. После чего отдыхали до самого вечера на балконе, любуясь горным хребтом вдали, мысленно готовясь к завтрашнему походу на Олимп.

День 7-й. Маршрут: Национальный парк Olympus — Литохоро.

Как известно из греческой мифологии, на Олимпе царствовал Зевс с другими богами, рангом пониже. В реальности название Mount Olympus относится не к одной горе, а к целой горной системе, 20 км в поперечнике. Самая высокая вершина Mytikas (в переводе «нос») возносится вверх на 2919 метров. Первыми смертными, забравшимися в гости к Зевсу, были двое швейцарцев и один местный грек из Литохоро (1913 год). Ребята являлись профессиональными скалолазами, но это отнюдь не обязательное условие. Чтобы достичь олимпийских вершин, нужно просто находиться в хорошей спортивной форме, иметь здоровое сердце, легкие и быть выносливым. Подъем хоть и сложный, но по тропам; висеть на кончиках пальцев над пропастью не требуется.

Олимпийские горы получили статус национального парка в 1937-м году (первый в Греции). В его пределах насчитывается около 2 тысяч видов растений, многие из которых эндемики. Мы, конечно, не могли пропустить такие соблазнительные описания, а когда узнали, что на Олимп можно подняться и без альпинистских навыков, то судьба седьмого дня в Греции была решена. И в этом же заключалась ошибка.

На поход надо заложить как минимум два дня. В один — доползти до Mytikas, потом переночевать в одном из убежищ по пути, и на следующий день спускаться. Сделать всё это в один день можно, но потребуется мобилизовать все силы организма, что в отпуске не самая хорошая идея. Решили действовать по обстоятельствам. Если подъем пойдет легко, то доползем до вершины, если нет — постараемся добраться хотя бы до верхнего прибежища.

Начать поход на Олимп можно прямо из Литохоро, но если есть машина, то удобнее будет доехать до деревушки Pronia в 17 км к западу, а уже оттуда идти пешком. Извилистая дорога до Пронии провела нас между слоистых серых гор, окончившись у небольшой таверны и шлагбаума.

Перед походом нужно обязательно пополнить запасы воды, взять солнцезащитный крем, так как верхняя часть тропы проложена по открытому пространству, и конечно же, позаботиться об удобной устойчивой обуви. К походу стоит подготовиться заранее; Олимп — не легкая гора, на счету которой есть человеческие жертвы.

В начале по тропе было идти легко и приятно. Утренняя прохлада еще не развеялась, сосновый лес давал столько тени, что подъем напоминал необременительную прогулку.

Поляны ландышей, колокольчиков, лютиков и земляники сменяли одна другую, незаметно уводя вверх. Постепенно угол тропы стал меняться. 10 градусов, 30, на 45 появилась одышка. Отныне, только в редчайших случаях удавалось пройти по прямой несколько шагов, в остальном же путь уносился под углом к серым вершинам Олимпа.

Еще снизу мы приметили серо-белые насыпи, спускавшиеся с гор, ошибочно приняв их за известняковую крошку.

Каково же было удивление, когда внезапно тропа вывела прямо на берег такого «каменного» ручья, оказавшегося … ледником. Трудно было поверить, что в начале лета на довольно небольшой высоте лежит снег и лед. Было похоже, что ледник старый, его покрывал толстый слой серой земли, иголок и шишек.

Через два часа пути лес кончился, тропинка выскочила на открытое пространство, поросшее карликовыми деревьями и кустами, высотой максимум до колена. Солнце к тому времени шпарило вовсю, идти в гору было чрезвычайно тяжело. Мы часто останавливались, отдыхали, пытаясь поймать дыхание.

Величественные серые горы возвышались со всех сторон; им не было дела до страданий мелких человечков. Где-то над головой в толще леса заметили каменный дом-убежище. Показалось, что не дойдем, уж очень высоко.

На какое-то время тропа вновь нырнула в лес, что придало немного сил, а потом резко оборвалась на краю очередного ледника, снова показываясь на противоположной стороне. Другого пути вроде как и не было видно. Что же делать…

Пересекать ледник страшно, снег скользкий, один неверный шаг — и покатишься колобком назад в Литохоро по олимпийской горке. Однако в леднике чуть просматривалась колея с более-менее подтаявшим снегом, и по ней, по щиколотку в воде, мы перешли сложное препятствие.
Убежище было почти рядом, но безжалостная тропа заломила такой угол, что мы делали 10 шагов, после чего не могли сдвинуться с места несколько минут. К концу третьего часа похода мучения закончились; мы буквально вползли по ступеням на веранду убежища.

Refuge A, оно же Spilios Agapitos, открыто с мая по октябрь, может принять 140 человек. Оно похоже на замок, расположившийся на самом краю пропасти у вершин Олимпа. Отсюда до Mytikas еще 2 часа карабканья, и если бы у нас был лишний день в запасе, то конечно, мы бы забрались в самую высь, предварительно переночевав в избушке.

Но в том состоянии, в котором ввалились в убежище, уже ничего не хотелось, кроме как лечь на парапет на веранде и забыться. Последующий час полностью выпал из моей памяти, настолько была сильна усталость.

Очнулись оба почти одновременно от пронизывающего озноба. Усталость ушла, её сменила легкая слабость натруженных мышц и голод. На противоположной стороне веранды заметили еще одну пару, так же пребывавшую в отключке; видимо, они доползли до убежища, пока мы спали. Внутри обнаружили столовую и что-то типа общежития. Если останавливаться на ночь, то можно снять койко-место за 10 евро, девочки и мальчики отдельно. На улице есть холодный душ (вода с того самого ледника). В общем, вполне цивилизованное место.

В этом дополнительно убедились, когда нам принесли заказанный обед. Такой вкуснющей еды я в жизни не ела! То ли тяжелый подъем повлиял на вкусовые рецепторы, то ли, действительно, здорово готовили, но факт остается фактом. Тцатзики, tomato salad, овощной суп с вермишелью, бобовый суп и olympic tea с медом показались чуть ли не божественной амброзией.

После обеда окончательно пришли в себя, походили вокруг, любуясь снежными вершинами Олимпа, и приняли решение спускаться.

Какое это было наслаждение — идти _под_ гору! Скорость развивалась приличная, приходилось даже притормаживать себя на поворотах. За одним из них послышалось позвякивание и всхрапывание, и через пару минут навстречу вырулил караван из 5 лошадей с поклажей и продуктами для убежища. Погонщик сидел на спине передней кобылки, а большой пес бегал вокруг, подгоняя остальных, явно считая себя вторым лицом после хозяина в собачьей иерархии. Выяснилось, что караван поднимается на Олимп трижды в неделю; другого источника пополнения ресурсов в замке нет.

Миновав открытую часть тропы, ступили в тень кипарисового леса. Но и через него пронеслись с такой скоростью, что в пору было задуматься — а чего это так мучились по пути туда…

Оставив позади землянично-ландышевые поляны, мы выскочили на парковку ровно через 7 часов после старта, потеряв в весе по 2 кг каждый. Вот замечательный способ быстрого похудения — всего-то на Олимп сгонять :)

С удовольствием развалились на сиденьях Хёндаи, передохнули и взяли обратный курс на Литохоро. Естественно, что активностей на этот день нам хватило выше крыши; мечты сводились к банальному душу и какой-нибудь горизонтальной поверхности, где можно растянуться во весь рост. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья.

С нижней части олимпийского склона черепичные крыши Литохоро смотрелись очень живописно и уютно. Бензин в машине почти закончился, пришлось заправляться первый раз в Греции. На заправках принят full service, самому не надо совершать никаких телодвижений. Стараются наливать на круглую сумму; в нашем случае капали, пока счетчик не показал 30 евро за полный бак. Заодно заглянули в банкомат, пополнив наличность опять же без комиссии. Раз пошел разговор о хозяйственных делах, упомяну и греческие души в отелях. В ванных нет занавесок, отделяющих кабинку от всего остального помещения; просто уголок с отверстием для слива воды. Мы такое уже видели во время путешествия по Золотому кольцу в России, в пансионате города Владимира, а в Греции прозвали конструкцию «душевой уголок». Честно сказать — неудобно, водой забрызгивается всё вокруг.

До вечера приходили в себя в уютном номере «Афродиты».

Ненадолго заглянули в маленькое интернет-кафе со смешной ценой — 1 евро за час, после чего решили вознаградить себя ужином в ресторане. Но не тут-то было. Греки начинают ужинать после 9, поэтому ни в 6, ни в 7 вечера нам не удалось найти ни одного открытого ресторанчика. Лишь случайно проходя мимо какого-то сада, заметили открытую дверь и вывеску «Damaskinia».

Внутри никого не оказалось, но через несколько минут к нам вышел старенький-престаренький грек с палочкой. По-английски общения не получилось, пришлось воскрешать в памяти куцый греческий словарный запас, помогая жестами. Дедушка очень старался нас понять, то и дело называя меня «фрау», и в конце концов усадил в саду у загороди с виноградной лозой. На взятие заказа у него не хватило сил, поэтому прислал вместо себя внучку.

С внучкой дела пошли куда лучше; она перечислила нам все, что может приготовить, а мы просто выбрали тцатзики, фету с оливковым маслом и травками, ребрышки ягненка и литр рецины. Девушка не поняла слово «литр», переспросив: «Кило?» Ну пусть будет кило. Полкило мне, полкило мужу — так и наберем сброшенные килограммы :) Домашняя рецина ни в какое сравнение не шла с бутылочной. Когда пробовала первый раз в Афинах, мне она совсем не понравилась — резкая, кислая, почти без аромата. Здешняя же отличалась медовым цветом, пахла сосной и великолепно пошла в качестве аперитива.

Мы по-прежнему были единственными посетителями в ресторане, наслаждаясь садом с цветущими лианами и вьюнками в полном одиночестве. Периодически замечали любопытные взгляды, бросаемые из кухни. Наконец, дедок не выдержал и послал своего сына выяснить, кто мы такие и откуда. Было видно, что старичку страсть как хочется с нами поболтать, но проклятый языковой барьер мешал. Вскоре подоспела и еда, очень вкусная, с дымком. Под конец нам презентовали блюдо с разрезанными на кусочки фруктами, политыми сверху коньяком. За ужин попросили всего 18 евро, что, конечно, не шло ни в какое сравнение с афинскими ценами. Ушли далеко за 10 вечера; до тех пор в ресторане не появилось ни единого посетителя.

День 8-й. Маршрут: центральная Греция — святые Метеоры — монастыри на скалах — Kastraki — переезд в Ioannina — ночевка в Пераме.

После Олимпийского восхождения организмы решительно отказались от пеших походов на какое-то время. К тому же следующий день был спланирован в качестве автомобильного перегона через центр Греции, что пришлось как нельзя кстати. Брони на гостиницу у нас не было, поэтому план был заночевать либо у самих Метеор, либо проехать дальше на запад, если будет время и желание.

Рано утром мы взяли обратное направление от Олимпа по уже знакомому шоссе Е75. Интересно, что те толлы, где платили мзду полтора дня назад, были закрыты (в смысле проехать можно бесплатно), зато другие исправно собирали денежки, те же 2 евро. Похоже, что их расписание строго привязано к первой или второй смене, и по идее, можно подгадать так, чтобы путешествовать нахаляву.
Съехав с шоссе в городке Larisa на перпендикулярную первой дорогу Е92, держали путь прямо поперек Греции. Миновав город Trikala — родину бога врачевания Асклепия, а также один из главных автобусных центров страны, через 20 км въехали достигли окрестностей Метеор.

Слово «Метеоры» происходит от греческого прилагательного «meteoros», то бишь «висящий в воздухе». Несмотря на то, что месту хочется приписать волшебные свойства, ничего мифического в нем нет. Когда-то скалы, так впечатляющие сегодняшних туристов, были дном древнего моря. Ветра и время превратили их в башнеподобные изваяния неприступного вида. Именно эта особенность побудила монахов к постройке монастырей на вершинах башен-скал. Они искали покоя и уединения, не желая пересекаться с всё пребывающими в Грецию турецкими силами (14-й век).

Сами скалы не цельные, имеют в основе смесь осадочных пород, известняка, мрамора, серпентинита, соединенных песком и сланцевой глиной. Всего было построено 24 монастыря, но до наших дней сохранилось лишь 6. Все действующие, красивые каждый на свой манер, притягивающие как паломников, так и обычных любопытствующих туристов.

Святые Метеоры входят в программу многих туров, поэтому желательно планировать посещение на утро или вечер, чтобы не пересекаться с толпами. У подножия Метеор прилепились две деревушки — Kalambaka и Kastraki. Первая очень туристическая, современная, заново отстроенная после сожжения нацистами во времена Второй мировой. Kastraki находится в двух километрах от неё, и несомненно сильнее выигрывает за счет великолепных пейзажей и серо-черных скал, поднимающихся прямо за окраиной. В деревне есть мини-гостиницы, интернет-кафе, несколько таверн. В целом, Кастраки — отличный выбор в качестве базы для исследования Метеор.

Хорошая асфальтовая дорога поднималась вверх к скалам прямо от северной границы Кастраки. Дорога непростая, узкая, спроектирована под крутым углом. Туристическим длинным автобусам трудновато на ней поворачивать; приходилось использовать и встречную полосу для маневра.

Исследовать Метеоры лучше начинать с самого большого монастыря Megalou Meteorou (Grand Meteora), построенного на высоченной скале, на уровне 623 метров. Известный также как Преображенский монастырь (Великий Метеор), он был основан в 14-м веке святым Афанасием, и со временем стал богатейшим и наиболее влиятельным из всех монастырей, благодаря сокровищам сербского императора Уроса. Правитель пожелал стать монахом, предоставив всё свое состояние на развитие Megalou Meteorou.

Забравшись на самый верх плато, дорога разделилась на две части; левую ветвь пустила к Grand Meteora, а правую — ко всем остальным. У подножия перед Великим Метеором устроена большая парковка, стоят ларьки на колесах, ходят продавцы напитков и закусок; в целом чувствуется, что место живет с туристов. Чтобы добраться до монастыря, придется преодолеть несколько десятков ступеней, вырезанных в толще скалы и поднимающихся зигзагообразно.

Жаркий день уже вступил в права, давя на голову всеми 35 градусами Цельсия. Вопреки духоте, греческие женщины были укутаны с ног до головы в черное, даже не делая попыток хоть немного оголиться. Кстати, об одежде. В монастыри запрещен вход с открытыми коленями и плечами. Поэтому, всех одетых в шорты просят обмотаться юбками-размахайками, а мужчинам — нацепить бежевые полотняные штаны. На плечи предусмотрены накидки. Всё это барахло грудой лежит у входа и становится доступным после уплаты двух евро в кассе монастыря.

Великий Метеор является и самым туристическим, народу внутри видимо-невидимо. Среди толп периодически вальяжно прохаживались толстые монахи с золотыми крестами, одетые в черное.

Нам очень понравилась старая монашеская трапезная, в которую можно было заглянуть через дверь. Огромный котел раскачивался над угольями; на простых длинных деревянных столах лежали столовые приборы впечатляющих размеров, изготовленные самими монахами. Также запомнился музей со старинными книгами, фресками, иконами и манускриптами, включая древнейшую греческую рукопись 861-го года, хранящиеся в условиях климат контроля.

Посетителей очень привлекает небольшая ниша-стеллаж, в котором на полках расставлены черепа монахов, когда-либо живших в монастыре. Некоторые черепа совсем старые, темные, другие же сияют в полумраке белыми пятнами. На краю монастыря расположена обзорная площадка с очень хорошим видом на остальные монастыри и на деревушку Кастраки у подножия.

Монахи не упустили возможность устройства сувенирной лавки. Но вопреки нашим негативным ожиданиям от подобных мест, магазинчик обладал очень достойным выбором серебряных изделий, бронзы, икон и керамики. Цены — более чем умеренные, приятная обстановка и монах за кассой.
По выходу из монастыря обнаружили спускающуюся вдоль скалы веревку, с привязанной корзиной-сеткой. Именно таким способом на вершину поднимают провизию и другие нужные в обиходе вещи, а еще очень редко — людей. Существует местная шутка о том, что когда кто-то из туристов, сидя в корзине, спросил сопровождающего монаха: «А как часто меняют веревку?», монах не задумываясь ответил: «А как порвется, так и меняем» :)

Добравшись до парковки под палящим солнцем, мы взяли курс по правой ветке к остальным монастырям.

Первым обозначился монастырь Варлаама (Moni Varlaam, 1518), расположенный на 700 метров ниже Megalou Meteorou. Среди ценителей монастырь известен интересными фресками позднего Византийского периода.

У входа никто не собирал денежки, и мы погуляли по внутренним дворикам обители совершенно безвозмездно.

В целом, если Метеоры для вас — не место паломничества и не рассматриваются с религиозной точки зрения, то можно зайти в один-два.

Снаружи они показались нам более привлекательными, не похожими друг на друга.

После Moni Varlaam дорога побежала мимо симпатичного монастыря Rousanou. Moni Agios Varvaras Rousanou (Святой Варвары) приютился под крылышком огромной черно-серой скалы, а внутрь можно было попасть по мостику, переброшенному через пропасть (не для слабонервных).

Последним монастырем, куда мы заглянули, стал женский Moni Agiou Stefanou, в самом конце дороги.

На удивление, Илью пустили в шортах, только плати. Внутри попали в людской водоворот, таких толп не было даже в Megalou. Для примера, аналогичное скопление людей можно увидеть у фонтана де Треви в Риме, вечером.

К сожалению, данный факт помешал оценить монастырь изнутри, и, отметившись на обзорной площадке с видом на Каламбаку, мы поскорее выскочили на улицу. Но не тут-то было. К монастырю несло огромную людскую волну. Идти против строя по жаре — не самое приятное занятие, особенно когда тебя так и норовят унести назад. Отдышались только у машины, с трудом придя в себя; а народ ничего, брал штурмом женский монастырь. Как сами монахини выдерживают ежедневное нашествие — загадка.

На пути назад обнаружился шикарный обзорный выступ-площадка Psaropetra, между монастырями Ag. Stefanou и Ag. Rousanou. Слева от дороги возвышался огромный валун, отполированный тысячами ног. С его вершины отлично было видно и Фессалийскую долину и череду темных, обмыленных скал-клыков и, конечно же, сами монастыри. Особенно хорошо смотрелся Moni Rousanou в профиль, очень гармонично сливающийся с поддерживающей его горой-основанием.

Солнце достигло своего пика, фотографировать стало противопоказано, поэтому мы потихонечку поехали обратно в Кастраки.

В красивом саду у обочины приметили приятную таверну «Effinoceria», решив отдохнуть от жары в тени виноградных лоз. Хозяин сносно говорил по-английски, ловко управляясь с уличным грилем в дальнем углу. Мы, конечно, соблазнились на сувлаки — шашлычки с пылу-с жару, запив их полулитром рецины. С видом знатоков почмокали, покивали, мол, да, чуть кисловата :) Когда хозяин спросил, как нам сувлаки, по-русски ответили: «Отпад, как вкусно!» Он все понял, довольно заулыбался, показав большой палец. Отдохнув в ресторане часа полтора, решили, что ночевать в Кастраки не будем, а лучше поедем до Ioannina, относительно большого города на северо-западе. Солнце еще высоко, заодно сэкономим время в пути.

Яннина располагалась в 130 км к западу от Метеор и принадлежала региону Epiros, северо-западной части Греции. Дорога от Кастраки в Epiros прорезана в горах Pindos Mountains, очень красива, чем-то похожа на гавайскую «дорогу на Хану». Повороты, повороты, повороты… Особенно круто она изгибается в районе перевала Katara pass, уносясь зигзагами то вверх, то вниз.

В этой части велось строительство туннеля, и хотя он был закрыт, но небольшая часть под горой всё же функционировала. Две полосы в каждом направлении заметно разгружали трафик; огромные парные вентиляторы под потолком исправно гоняли подземный воздух.

Но большая часть пути в провинцию Epiros проходила все же по поверхности; движение тяжелое, много грузовиков, часты обгоны по встречной. Один раз обгоняющий не успел перестроиться в свой ряд, остановившись нос к носу со встречным потоком. Народ погудел, помахал руками, но, к счастью, обошлось без аварии.

Преодолев горную дорогу к вечеру, мы выскочили на край утеса, с которого вниз уносился шикарный спуск к зелено-голубому озеру Pamvotis. А на западной его стороне приветливо мигали огоньки Яннины. Сам город нам не понравился — типичный южный, бессистемный, с нагромождением улиц и некрасивых домов. На берегу озера есть город в городе — Кастро — огороженная стенами бывшая турецкая крепость, построенная при Али Паше (начало 19-го века). Внутрь можно попасть через массивные ворота. Мы надеялись пристроиться там на ночлег, но гостиницы просили каких-то странных 70-80 евро за ночь. И это в провинции! Цена не устроила, поиски жилья продолжались. За исключением Кастро, в городе не насчитали ни единой гостиничной рекламы. Мы курсировали по главной улице туда-сюда, огибая толпы тусующихся подростков, но гостиниц не было. Очевидно, что искать надо было где-то в другом месте.

Тут я вспомнила, что читала про пригород Яннины — Пераму, которую хвалили за рестораны. Ну а где еда, там и ночлег. Мы развернулись под знак Perama, и через 3 км уже находились в искомом месте. Вывески отелей не заставили себя долго ждать; вот они где притаились, оказывается. По внешнему виду выбрали гостиницу «Persa» на тихой улочке, украшенной цветочными корзинками. Любезный мальчик лет 18 поселил нас в двухкомнатный suite всего за 40 евро. В номере было две кровати, кухня, балкон, телевизор и даже просторная ванная с окном. Мы настолько устали от мотаний по Яннине, что, не успев разгрузить вещи и посмотреть толком отснятые за день фотографии, отключились на 12 часов.

День 9-й. Маршрут: Загория (Zagoria) — Vikos-Aoos National Park — каньон Vikos George — поход по дну каньона — деревня Megalo Papingo — ночевка в Пераме.

Хорошее греческое слово «Загория» совершенно совпадает по смыслу с аналогичным русским, и обозначает территорию, лежащую за горами Pindos Mountains в северо-западной части Греции. В пределах Загории раскиданы 44 деревушки, в некоторых до сих пор живут пастухи-Влахи (Vlach shepherds). Эти люди говорят на своем особом диалекте латинской природы и не имеют письменной формы языка.

Характерной особенностью архитектуры Загории является то, что все постройки, от домов до мостов и мостовых выложены из сланца окрестных гор, называемого геологами «флишем». Из-за этого деревушки один в один напоминают те, из сказок Братьев Гримм: слегка угрюмые, серые, но в то же время со своим неповторимым шармом.

Большую часть Загории занимает национальный парк Vikos-Aoos NP, притягивающий любителей походов со всей Европы. Ведь именно там находится самый глубокий и узкий каньон в мире — Vikos George, попавший в книгу рекордов Гиннеса в 1997-м году.

При глубине 900 метров, расстояние между гребнями каньона всего один километр; получается этакая щель, растянувшаяся на 10 км. Можно себе представить, каково это идти по дну такого ущелья-угольного ушка, куда и солнечные лучи попадают не часто. Многие люди специально приезжают из других стран, чтобы испытать себя, и попытаться покорить Vikos George.

Нас Загория привлекла описаниями пейзажей и относительной удаленностью от цивилизации. Хотелось воочию посмотреть на настоящую греческую глубинку.

Отлично отдохнув за ночь в комфортабельной гостинице в Пераме, в 7 утра мы уже были на ногах, держа путь к северу от Яннины по шоссе E90. Официально регион Загория начинается от южной оконечности парка Vikos-Aoos, отмеченной также деревней Монодендри (Monodendri), в 38 км от Яннины. Горная местность прорезана сетью узких дорог, соединяющих большинство деревень. По сторонам мелькали кедровые и кленовые рощицы, отдельно стоящие дубы и склонившиеся над ручьями ивы. Здешние леса — останки реликтовых европейских лесных массивов, встречающихся еще в Финляндии и Швеции. Загория — единственное место в Греции, где водятся бурые медведи, но конечно, на контакт с ними нечего было рассчитывать. Зато через десяток километров мы попали в затор, созданный овечьей отарой.

Как мне нравились такие сцены в фильмах, когда машина с трудом пробиралась мимо шерстяных, кудрявых боков овечек, и вот пожалуйста, реальность оказалась ничуть не хуже. Довольно тощие овцы перекрыли собой весь проезд, включая окружающие склоны; блеяли, всхрапывали, с неодобрением косясь на белую Хёндаи.

Вдруг из-за пригорка выскочил пастух, высокий поджарый дед с палкой, да как пошел орать что-то по-гречески и на нас, и на овец, грозно потрясая изогнутой клюкой. Дед в гневе был реально страшен, казалось еще чуть-чуть — пойдет колошматить по машине. Я с поспешностью подняла стекло, Илья гуднул негромко клаксоном, чтобы овцы расступились, и мы тихой сапой выехали за овечье море. Видимо, у пастуха был зуб на туристов, иначе никак не объяснить такое агрессивное поведение.

Все глубже забираясь в дебри Загории, мы были остановлены опять. На этот раз путь преградила… черепаха. Нет, не стадо черепах, а всего одна, но зато какая шикарная! Толстая, мясистая, с панцирем, выгнутым куполом, она перебегала дорогу. Спринт мог затянуться часа на два, поэтому мы решили ей помочь.

Учитывая, что черепахи кусаются и царапаются, Илья осторожно поднял за панцирь нашу спортсменку. Её возмущению не было предела; она размахивала лапами, закрывалась от камеры («достали, папарацци!») и едва ли не плевалась. Отнеся её на обочину, не услышали даже отдаленного «спасибо»; черепаха, разгневанно пыхтя, зашагала сквозь траву и скрылась из глаз.

Вскоре показались серые крыши Монодендри (высота 1090 метров над уровнем моря). Деревня выглядела уснувшей, да мы и не планировали в ней останавливаться, держа курс на обзорную площадку Oxia lookout, еще 6 км от Монодендри.

Асфальт к тому времени кончился, пришлось трястись по гравийной, но вполне проходимой для седана дороге. Oxia lookout — одно из немногих мест, откуда можно заглянуть прямо в каньон Vikos George, стоя на самом краю пропасти.

Запахи в воздухе витали обалденные; из травы выглядывали красные головки маков и желтые лютики, жужжали пчелы, резвились птицы и бабочки.

Мак-самосейка (Papaver rhoeas):

Розовые кусты Пикульника (Galeopsis tetrahit):

Настоящая деревенская идиллия. Похоже, того же мнения придерживались и ребята из трейлера, замеченного нами под сенью деревьев, выбрав местом стоянки этот тихий, лесной уголок.

Оставив машину на траве в конце гравийного участка, через лес вышли на западный гребень каньона Викос (200-300 метров). Вышли и по инерции откинулись назад — шутка ли, километр под ногами, и никаких загородок!

Отвесные серые стены уносились вниз по прямой так, что дух захватывало. На дне бледной ленточкой светилась река Войдоматис, создательница каньона, каплей за каплей выбивавшая его на протяжении тысяч лет.

По самому краю изгибалась тропинка, и держась левой рукой за стену скалы, а правой за что придется, мы поползли к обзорной площадке. Вот она уже была огорожена невысокой каменной кладкой, нависая над ужасной пустотой.

Виды открывались улетные: серо-черные стены каньона окутывала синяя утренняя дымка.

Бурная растительность тянулась изо всех сил к солнцу, стараясь выбраться из тени ущелья.

Заросли бурачка (Alyssum saxatile):

Цветок Мокрицы (Stellaria Media):

Кроме нас людей не было, лишь стрекотали насекомые, да копошились в траве ящерки.

Говорят, что единственным конкурентом Викос каньона является Гранд каньон в Аризоне. Так как мы побывали и там, и там, то вполне можем добавить собственное мнение очевидцев. Наверное, сравнивались какие-то математические показатели-параметры, потому что по красоте и эстетическому влиянию каньоны абсолютно разные, ничего общего в них нет за исключением слова «каньон». Это как сравнивать яблоки с апельсинами только из-за того, что они фрукты. Разная геология, разный цвет, разная растительность. Греческий Викос показался более «домашним», компактным, даже уютным.

По дну каньона вдоль реки проложена тропа. Поход занимает 7,5 часов по относительно ровной местности, за исключением спуска и подъема в северной части близ деревень Megalo- и Mikro Papingo. Такое продолжительное пешее путешествие не входило в наши планы, но по дну каньона хотелось побродить. Решили это сделать в более пологой части, близ деревеньки Kipi. А пока осторожно выбрались со смотровой площадки Oxia и вернулись в Монодендри. От дальнего конца поселения тянулся пологий 600-метровый спуск из сланца к монастырю святой Прасковьи (Moni Agias Paraskevis, 15-й век). Во дворике монастыря тоже устроена обзорная площадка с видом на другую часть каньона Викос; очень приятное место.

Выбравшись из Монодендри по другой дорожной ветке, мы очутились недалеко от Кипи, в пределах узкого ущелья с протекающей внизу зеленой речкой. Но не она притягивала взоры, а раскинувшийся сверху сланцевый мост Kokorou.

Его изогнутую спину видно с дороги, и мало кто не соблазнится и не остановится посмотреть и даже походить по архитектурному чуду.

В пределах Загории пара десятков таких мостов, где с одним перекрытием как этот, а где и с тремя. Ничего подобного видеть ранее не приходилось; мосты уникальны по своей природе и очень фотогеничны.

Ручей, несущий свои воды под мостом, выходил на поверхность с противоположной стороны дороги, скрываясь в каньоне. Вот вдоль него мы и решили немного пройтись, размяться, подышать горным воздухом. Карты местности не было, приходилось ориентироваться по течению речки, стараясь не отходить от неё далеко.

Вскоре выяснилось, что территория активно используется как коровье пастбище. Земля была плотно заминирована высохшими коровьими бомбами, а трава ощипана под самый корень. Позвякивание колокольчиков подтвердило догадку — из леса к ручью неожиданно вышли две коровы и теленок. Нас они поначалу не заметили, но я невовремя чихнула, чем моментально насторожила коров. Они исподлобья недобро огляделись, мыкнули что-то нечленораздельное и ушли в кусты.

Речка потихоньку расширялась, по берегу стало затруднительно идти, лес превращался в бурелом. Через пару километров тропа окончилась у отвесной стены ущелья, от которой на другую сторону был переброшен мост из сланца, даже снабженный табличкой «Misos slate bridge, 19 century».

С верхней точки моста мы увидели еще одно коровье стадо в зарослях, охраняемое собаками. Пастушьи собаки — настоящие дикие звери, исправно исполняющие свою работу. Нас они облаяли на все лады, и не останавливались, пока мы не отошли от коров метров на сто.

На той стороне ущелья тропа тоже вскоре оборвалась, уткнувшись в стену каньона; дальше можно было продолжать только вплавь.

Передохнув в каштановых зарослях на берегу, повернули назад.

На обратном пути наткнулись на третье стадо коров, гораздо больше двух предыдущих. Их охраняло уже три пса, один за другим показавшихся на краю поляны. Как бы тихо мы ни старались пройти, псы подняли жуткий лай с рычанием. Молодцы, что сказать, работа превыше всего, хотя стоит признаться, что неприятно идти мимо разъяренных собак. Через полчаса вышли к машине, не сильно утомленные, и вполне довольные мини-походом в верховьях каньона Викос.

Пора было подумать об обеде, совместив его по возможности с красивыми видами.

В одной из книжек дома я прочитала о двух деревнях-близнецах, Megalo- и Mikro Papingo (Papigko). Названия показались интересными, да и в интернете нашлась парочка рекомендованных в Мегало- ресторанов, так что маршрут определился. Дорога к Папингам та же, что и к Монодендри.

По пути она пересекает еще несколько деревень, каньонов, и проходит совсем рядом с очень красивым мостом Kalogeriko с тройным пролетом. Как и все постройки Загории, мост сложен из сланца, и используется местными жителями для перегона через каньон домашнего скота.

Megalo Papingo предстала перед нами через пару десятков километров на высоком холме. Перед въездом в деревню раскинулась огромная парковка, на которой размещались «Ягуары», «Мерседесы», «BMW»… Хороша деревня! Но нам ведь закон не писан. Зачем парковка, если и так можно проехать. Ну и что, что брусчатые улицы; ну и что, что трясет; ну и что, что узко; ну и что, что… А вот и приехали. Мы умудрились забиться в такую щель, что из машины было невозможно выйти, двери просто-напросто не открывались на достаточную ширину. Все бы ничего, но и вперед было уже никак; впереди раскрывал пасть котлован под строящийся дом.

Один из строителей увидел, в какую неприятную ситуацию мы попали, и решил помочь. Он убрал свою машину справа, въехав в котлован прямо по прутьям арматуры, а Илья загнал нас на его место. Трогаясь с ручника на пятачке 2х2 метра, ему удалось развернуть Хёндаи носом в обратном направлении. Поблагодарив знаками строителя-грека, потряслись к парковке, как все нормальные люди.

Как узнали позже, в Папинги любят наведываться богатенькие буратинки из столицы на выходные, отсюда и дорогие марки машин у въезда. Видимо, ищут в Загории отдушину от тяжелой мегаполисной жизни. Мегало Папинго только на словах «мегало». На самом деле, это крошечная деревня в три улицы, со сланцевыми домами, заборами, мостовыми. Крыши домов тоже из сланца, бруски которого уложены на манер черепицы; но под ними мы все же заметили прослойку из жести.

Рестораны выбирать не приходилось, был открыт всего один, с верандой и хорошим видом на столовую гору Astraka (2436 м). Хозяин заведения просто разрывался между гостями, немного напутал с заказом. Стейк из свинины и тцатзики оказались так себе, но домашнее вино было очень приятным. За обед взяли 27 евро; несколько дороговато для такой деревни. Побродив еще с полчаса по брусчатым улицам, отправились назад в Пераму.

Почему-то путь в Папинги не казался настолько страшным, как обратный. Дорога напоминала сжатый серпантин; руль крутился влево, тут же вправо, снова влево, и так до бесконечности. В некоторых местах мы настолько близко подъезжали к краю пропасти каньона Викос, что я ловила себя на том, что непроизвольно откидываюсь назад и вжимаюсь в сидение. Гора Астрака гордо возвышалась над узкой дорогой. По склонам к вершине тянулись кленовые и каштановые леса, изредка прорезаемые желтыми полями.

К вечеру мы снова оказались в Пераме, очень устав от дорожного слалома. Поэтому решили дальше не ехать, как планировали ранее, а опять заночевать в той же гостинице «Persa». Мальчик за стойкой ничуть не удивился, поселил в другой номер, снова двухкомнатный. По дороге в гостиницу приметили кондитерскую лавку, где соблазнились на три вида пирожных: турновер с заварным кремом, ореховый и шоколадный бисквиты. Всё это безобразие было пропитано сверху донизу мёдом, по греческой традиции. Настоящая атака калорий, но удивительно вкусно!

Вечер прошел за дегустацией розового македонского вина и корректировкой планов перемещения по полуострову Пелопоннес.

День 10-й. Маршрут: западное побережье Греции — Месолонги (Messolongi) — статуя Байрона — мост Rio-Antirio — Kyllini — замок Chlemoutsi — древняя Олимпия — гостиница «Hercules».

Утром в Пераме начался 10-й день нашего путешествия. Обычно, мы уже успеваем вернуться домой из отпуска к такой круглой дате, но в Греции предстояло провести еще несколько дней, изучая полуостров Пелопоннес.

Трудовая неделя шла полным ходом; детишки в красивой сине-белой форме, с ранцами на спинах, спешили в школу; рабочий люд просыпался за чашкой кофе в тавернах. Мы присоединились к завтракающим, перекусили немного и стали собираться в дорогу. Рядом с гостиницей заметили большое гнездо аиста, прямо на столбе линии электропередачи. Было оно сделано людьми, вернее, только внешняя проволочная стенка. Надеюсь, что веток туда натаскал сам аист.

Из Яннины наш курс лежал прямо на юг, мимо поселений Arta, Messolongi, к самому краю континентальной Греции. Оттуда на полуостров Пелопоннес ходили паромы, но к Олимпийским играм 2004 года с берега на берег перекинули мост. В путеводителях и на картах он до сих пор не везде обозначен; рисуют символы паромной переправы.

Шоссе E95 бодро струилось в южном направлении, было однополосным, но с широченной обочиной, то есть движение все-таки двухрядное. Как и в окрестностях Афин, западные греки перестраивались на обочину при первой малейшей возможности. Обгоны происходили часто, но без нервов, вежливо. Встречные машины мигали фарами, предупреждая о засадах, а их было немало. Статичные, как в России, полицейские выхватывали машины из трафика взмахом волшебной палочки или просто руки.

В населенных пунктах ограничение скорости 60 км/ч; обычная крейсерская скорость между городами — 120 км/ч. Правила соблюдаются не всегда, частенько поток проскакивал деревушки с робким знаком 40 км/ч на всех 140 км/ч. Один раз у встречной машины при обгоне с крыши слетел плохо прикрепленный диван(!) на другую сторону шоссе. Хорошо, что не задел никого. Марки автомобилей самые разнообразные, от старых европейских моделей до новеньких Смартов и русских Жигулей.

По сторонам дороги стали попадаться фрутерии (frouteria) — самодельные фруктовые стенды, где местные фермеры предлагали автомобилистам купить в дорогу вкусненького. У клубничной стойки мы остановились, я выскочила и на смести пальцев и зачаточного греческого объяснила, что хочу купить килограмм клубники. Женщина-продавец охотно закивала, отмерила на весах ягоды, после чего вывалила в пластиковый пакет, налила туда воды из бутылки, потрясла, одним резким движением разрезала пакет снизу, слила воду, поставив разрезанный пакет в целый. Причем было это проделано с отменной ловкостью и сноровкой. Мы впечатлились. И еще больше удивились, когда с меня взяли всего 2 евро. Аромат от клубники шел такой, что даже у Ильи, сидящего в машине, потекли слюнки. В целом, очень аутентичный опыт; не стоит пренебрегать придорожными фрутериями.

Через пару часов въехали в пределы Messolongi. «Месолонги» значит «посреди водоемов», ранее была тихой рыбацкой деревушкой. Но в 1821-м году стала центром движения сопротивления греков в войне за независимость против турков. Через два года в город прибыл известный поэт лорд Байрон, чтобы сражаться за правое дело, но спустя всего несколько месяцев заболел лихорадкой и умер. Лорд Байрон — национальный герой Греции, очень любим тамошним народом. В центре Месолонг воздвигнута статуя в его честь, а под ней покоится сердце поэта, навсегда отданное Греции.

Чтобы попасть в город, надо пройти своеобразный тест — проехать через ворота Exodus gate. В 19-м веке сквозь эти ворота произошел массовый исход жителей города, когда его окружили турки. Почти все 9 тысяч человек были убиты, а немногие оставшиеся подорвали Месолонги изнутри. На сегодняшний день сложность прохождения ворот заключается в том, что единовременно через них может проехать лишь одна машина, а движение-то двухстороннее. Ни светофора, ни регулировщика там нет; въезд-выезд осуществляется на собственный страх и риск.

Внутри города все довольно понятно, улицы прочерчены как по линейке, хорошая система указателей. В центре мы заглянули в Сад Героев, где располагались статуи и мемориальные доски людей, сражавшихся в войне за независимость. Статуя лорда Байрона стояла отдельно, за оградой сада, и изображала поэта в восточном одеянии.

Завершив небольшую прогулку по Мессолонгам, перекусили питой с ветчиной, сыром и травками, и поехали к переправе на Пелопоннес. Ориентироваться стоит на знак «Patra», самый большой город полуострова.

Новенький мост Rio-Antirio через Коринфский залив (называемый еще «малые Дарданеллы») существенно экономил время, не нужно было подстраиваться под расписание паромов. Однако проезд по мосту не дешев — 10?50 евро за три километра. Но какие это километры!

Мост соединяет городки-близнецы: Рио на Пелопоннесе и его антипод Анти-Рио на материке. Построен он в зоне сейсмической активности, может выдерживать землетрясения до 7 баллов и цунами. Подвесная конструкция стала шедевром архитектурного дизайна и громадным успехом конструктора-проектировщика Берджа Микаэлиани. Первыми людьми, пересекшими мост, стали спортсмены, которые несли Олимпийский огонь, за неделю до официального начала Олимпийских игр. Налогоплательщикам мост обошелся в 740 миллионов долларов, отсюда и высокая плата за проезд.

Трафика на Рио-Антирио перегоне почти не было; новехонькие полосы (по две в каждую сторону) стремительно бежали над волнами Коринфа, а стальные кабели собирались в причудливые треугольные узоры над головой.

Единственный недостаток моста в том, что он короткий. Три километра незаметно поглотились колесами Хёндаи, и мы оказались на той стороне залива, коснувшись земли полуострова Пелопоннес.

В войне за независимость полуостров был возвращен грекам, в том числе и при помощи русских. Тройной альянс России, Англии и Франции одержал победу в сражении при Наварине, одолев турецко-египетский флот.

Слово «Пелопоннес» происходит от имени мифического героя Пелопа и греческого «nisos», т.е. «остров». Кстати, по поводу Пелопа существует совершенно жуткий миф. Его отец Тантал решил выслужиться перед богами, пригласив их на торжественный обед, где сервировал, кгхм… плоть собственного сына. Боги оценили поступок, воскресили Пелопа, который потом жил долго и счастливо, даже женился на царской дочке. Внуком Пелопа был тот самый Агамемнон, чью золотую маску мы уже видели в национальном археологическом музее в Афинах.

Основные достопримечательности Пелопоннеса это: древняя Олимпия — родина Олимпийских игр; Микены — центр могущественной некогда Микенской цивилизации; Мистрас — последний всплеск поздней Византии; театр Эпидаврос с уникальной акустикой; романтический Нафплион — первая столица независимой Греции и, конечно же, Коринфский канал — чудо инженерной мысли. По одному лишь Пелопоннесу можно путешествовать неделями, но, как всегда, недостаток отпускных дней не позволял нам такую роскошь. Пришлось ограничиться лишь самым основным.

На той стороне залива нас встретила Патра — типичный ужасный южный город-нагромождение. Это третий по величине греческий порт, откуда осуществляется массовое паромное сообщение с Италией и островами Ионической группы. В городе царило хаотическое движение, по узким улицам машины ползли бок о бок; медленно, шумно, грязный от выхлопов воздух. Поначалу мы планировали пообедать в Патре, но, поглядев на безобразие на дорогах, решили, что собственное здоровье дороже и лучше подыскать какое-нибудь менее оживленное место на побережье.

К юго-западу от Патры простирались бесконечные поля и оливковые сады провинции Elia. Мы бросили якорь на самой западной точке Пелопоннеса, в 78 км от моста Рио-Антирио, в деревушке Kyllini. Вот это уже походило на курорт: длинные пляжи, вода в море, как на Карибах, яркая синь, переходящая в изумрудный цвет, и совсем не много людей. У воды приметили таверну «Eoy-Moy», где сидели одни греки, судя по внешнему виду, и решили, что обедать будем здесь. Очень милая официантка немного говорила по-английски, приняла заказ на тцатзики (куда же без него!), жареную фету, vinegrated octopus, sagganaki shrimps (в томатном соусе, целые креветки с головой, обсыпанные орегано и сыром), и пол-литра розового домашнего вина. Съели всё с большим аппетитом, наблюдая за зелеными волнами и соседями-греками. Оставили стандартные 25 евро. Таверна очень приятная, красивая, вполне можно рекомендовать.

Удовлетворили потребности организмов в еде, настало время для зрелищ. Недалеко от Kyllini, на самом высоком месте мыса, вздымался древний замок (Castro) Chlemoutsi, видимый издалека. Он был построен в 1220-1223 годах французским принцем Джефри де Виллехордином и являлся стратегическим объектом тогдашнего французского княжества-принципата. Со временем французское название замка Clermont видоизменилось в греческое Chlemoutsi. Хорошо вооруженный замок защищал торговые пути французов и их коммерческий порт Glarenza.

В результате клановых женитьб, к 15-му веку Chlemoutsi оказался в собственности у одного из местных греческих князьков. Затем замок дважды завоевывали турки, потом венецианцы, пока он снова не стал греческим после войны за независимость.

По иронии судьбы, ни сами греки, ни французы особо замком не занимались, а вот турки приложили немало усилий по восстановлению. Поэтому сейчас архитектура Chlemoutsi напоминает этакую культурную смесь турецких мечетей, французских часовен и греческих деталей оформления. Замок еще далеко не до конца отреставрирован, но представление о его достоинствах можно получить.

В билетной кассе у входа с нас взяли по три евро, выдав взамен красивые билеты, напечатанные на хорошей глянцевой бумаге.

Через хищного вида ворота, мы попали во внутренние помещения, обильно заросшие маками и луговыми цветами.

Атмосфера царила тихая и умиротворенная; замок будто бы отдыхал от стародавних событий.

Внутренние помещения не представляют особого интереса; все еще разрушены, кое-где видны прорехи в каменных сводах.

А вот крепостная стена, окружающая Chlemoutsi семиугольником, стоит самого пристального исследования.

По ней можно гулять, заглядывая в амбразуры; оглядывать окрестности, которые видны как на ладони.

У замка шикарное в плане стратегии местоположение, со стен хорошо просматривается и море, и острова вдалеке, и все подходы к холму. Часа-полтора гуляния по Chlemoutsi вполне хватит, чтобы оценить размах и былую мощь строения.

Наступал вечер. От Castro мы выехали через оливковые поля по знаку «new national highway» (шоссе E55) и через 50 км оказались в пределах древней Олимпии (Ancient Olympia), где планировали заночевать. До заката оставалось полтора часа; красивый низкий свет заливал улочки Олимпии, и, в основном благодаря ему, мы решили, что посетим место раскопок сегодня, а не следующим утром.

Первые Олимпийские игры официально стартовали в 776 г. до н.э. при царе Ифите, и с тех пор проводились раз в четыре года. Участвовать в состязаниях могли все уроженцы Греции мужского пола, за исключением рабов. Женщины не допускались на стадион даже в качестве зрителей. Тех из них, кто всё же тайно пробирался на соревнования, ловили и сбрасывали со скалы. Игры посвящались богу Зевсу, проводились во время полной луны в августе. Изначально в программу входили: борьба, гонка на колесницах и верхом на лошадях, метание диска, бег, прыжки в длину и кулачные бои. Последний раз игры проводились в 394-м году, после чего император Феодосий I, приверженец христианства, запретил их как языческое времяпрепровождение. Современные Олимпийские игры возобновились в 1896-м году, и с тех пор проводятся каждые четыре года, за исключением обеих мировых войн.

Вечером в Олимпии почти никого не было. Мы купили билеты (по 6 евро) и под не самыми приветливыми взглядами работников, прошли за ограду. И сразу как будто бы перенеслись на тысячи лет назад. Над местом витал очень хороший дух, ощущения спокойствия и теплоты пропитывали с ног до головы.

Низкие солнечные лучи пробивались через ветви оливковых деревьев, подсвечивая древние колонны, отчего те отбрасывали в сторону длинные густые тени.

Зачастую на месте храмов и построек стояла лишь одна колонна для реалистичности; остальные, поверженные временем, лежали вокруг. В самом начале тропинка бежала мимо рядов с частично поднятыми колоннами, останками гимназии и палаэстры, где тренировались спортсмены перед состязаниями.

Слева от них возвышалась дорическая колонна Храма Геры, очень неплохо сохранившаяся с 7 в. до н.э.

Храму Зевса повезло меньше, ни одна из его колонн не восстановлена, а судя по наброскам — храм был внушительным, расположенным прямо в сердце Олимпии. Все 40 с лишним колонн как упали, так и лежали на земле, каскадом из отдельных фрагментов.

В Храме Зевса ранее стояла 12-метровая статуя бога, выполненная из золота и слоновой кости скульптором Фидием, относившаяся к 7 чудесам древнего мира. Но император Феодосий II вывез статую в Константинополь, где она сгорела во время пожара в 475 г. до н.э.

К востоку от Храма Зевса лежал тот самый Олимпийский стадион. Он не особо впечатляет современного человека и больше походит на деревенское футбольное поле. Но сколько же здесь происходило событий! Кстати, до сих пор видны отпечатки стартовой и финишной линий 120-метрового спринт-трека, а также сохранились судейские места. Пространства вокруг стадиона хоть отбавляй, было где разместиться 30 тысячам зрителей.

Через арку стадиона мы вновь вернулись к месту раскопок, обойдя еще раз всё по периметру.

Заглянули в бывшую мастерскую Фидия, где мастер выточил статую Зевса. Ничто не нарушало тишину, лишь пелопонесские цветные ящерки шныряли по теплым, нагретым за день камням.

К выходу возвратились как раз вовремя, билетерша готовилась закрывать ворота. Надо было где-то пристроиться на ночлег. В первой гостинице, куда мы сунулись, мест не было; во второй захотели 60 евро; в третьей сговорились на 35. Двухэтажный отель «Hercules» стоял чуть в стороне от главной улицы (может, поэтому был дешевле остальных) и своим названием поддерживал местный обычай нарекать именами богов и героев всё — от магазинов до бензозаправок. Многочисленные «Афродиты», «Пелопы», «Ахиллесы» и «Посейдоны» удачно дополняли ту деликатную атмосферу, присущую древней Олимпии.

День 11-й. Маршрут: юго-западная часть Пелопоннеса — Kalamata, рынок — горный перевал Langada — Mystras — переезд на восточную часть полуострова — курортный Leonidio — ночевка в Нафплионе.

Из Олимпии мы выехали в восьмом часу утра. В этот день планировали охватить полуостров снизу, и заночевать как можно ближе к переправе на материк, то бишь к мостам через Коринфский канал. Шоссе E55 стремительно ворвалось в провинцию Messinia, продолжая спускаться на юг мимо оливковых садов и маленьких деревень. В 30 км от Каламаты стали встречаться придорожные стенды с тушками свиней на вертелах. Если на западном побережье материковой Греции специализировались на продаже фруктов, то здесь царило мясное разнообразие. На очередном перекрестке мы не выдержали, купив полкило свинины-барбекю за 5 евро. Продавцы в этой сельской местности не говорили по-английски совсем, но фраза «mia kilo, parakalo» («полкило, пожалуйста») была ими понята, и вскоре мы с упоением уплетали за обе щёки солененькое мясо с дымком.

Спустя полчаса въехали в столицу Мессинии, городок Каламату, второй по величине на Пелопоннесе, после Патры. Слово «Каламата» образовалось от греческого словосочетания «kalo mata», т.е. «хороший глаз». Это высказывание относится к чудотворной иконе святой Девы Марии, которая хранится в огромном соборе Church of Ypapantis в центре города. Во время землетрясения 1986 года, тряхнувшего Каламату с силой 6,2 балла, собор не пострадал, несмотря на то, что в округе были разрушены 10 тысяч домов.

С правилами автомобильного движения в Каламате был явный напряг. На дорогах царил полу-хаос; кто куда хотел, туда и ехал. Мы в четыре глаза следили за движением, в любой момент перед носом могла промчаться поперечная машина, да еще и не одна. Светофоры по пути нам не встретились, народ водил чрезвычайно лихо, проскакивая друг от друга в каких-то сантиметрах. Мы очень устали от напряженной езды, поэтому, когда справа показался городской рынок, обрадовались, решив недолго передохнуть, и заодно понаблюдать за настоящей жизнью в греческой провинции.

Местный рынок был похож на все рынки такого типа, по сторонам — вещевая барахолка, в центре — сидящие рядками бабушки, торгующие съестным. Более всего бросалось в глаза разнообразие овощей, от помидоров и чеснока, связанного в жгуты, до артишоков и оливок.

Конечно, каламатские оливки известны далеко за пределами Греции. Даже мы, живя на другом конце мира, регулярно заглядываем на центральный рынок Хьюстона, где можно разжиться в том числе и сортом Kalamata olives. Но это не идет ни в какое сравнение с количеством оливок, продаваемых в самой Каламате. Продавцы доставали их из больших стеклянных чанов, стоящих прямо на земле, зачерпывая вместе с рассолом большой поварешкой. Фиолетовые, красные, зеленые, черные, морщинистые и гладкие, размером с перепелиное яйцо и меньше ноготка, оливки в Каламате охватывали, наверное, все вкусовые пристрастия.

Считается, что средний человек равнодушен к оливкам, пока ему не исполнится 30 лет, т.е. это такой своеобразный символ перехода в зрелый возраст. Но мне кажется, что найти сорт по вкусу можно гораздо раньше, было бы из чего выбирать. Опытным путем мы установили, что мне нравятся махонькие, сморщенные черные оливки; Илье же — наоборот, крупные, зеленые, да еще и с перцем. Самые знаменитый сорт каламатских оливок — это черно-фиолетовые плоды, размером с маленькую сливу. Местные утверждают, что климат региона идеально подходит для оливо-выращивания; жаркое лето и мягкая зима всячески этому способствуют.

Дерево-оливу из Каламаты очень легко отличить от всех других. Так же как и плоды, листья в два раза больше обычных. Но у такого гигантизма есть и обратная сторона: хороший урожай бывает лишь раз в два года. Если в этом году удалось собрать много оливок — на следующий их не жди, дерево хочет отдохнуть. В отличие от других видов оливок, каламатские собирают только вручную, иначе остаются вмятины; и уже спелыми. Они не могут дозревать из зеленого состояния в сочное фиолетовое, находясь не на дереве.

Через ряды с живыми курами в клетках, кроликами и даже канарейками, мы попали в центр рынка, где располагался павильон с холодильниками. Мясные туши, подсвеченные розовыми лампами, свисали с крюков под потолком; разнообразные рыбки красовались на ледяных подушках; целые горы копченого мяса и сосисок приманивали посетителей.

Посмотрев, что местные греческие бабушки активно берут сосиски у одного из продавцов, тоже приобщились. Илья на пальцах объяснился и купил за одно евро целое сосисочное звено. Зажевать его решили попозже в дороге.

Еще с полчаса бродили по фруктовым рядам, хозяйственным, посудным. Пару раз видели иностранных туристов с фотоаппаратами, с горящими глазами оглядывающими все вокруг. Наверное, и мы так же выглядели со стороны, некими инородными телами, случайно затесавшимися на рынок Каламаты.

Следующий отрезок пути проходил поперек южной части Пелопоннеса. 59-км участок дороги Каламата—Спарта считается одним из самых красивых на полуострове. Дорога прорезана в горах Taygetos mountains, изобилует змеевидными поворотами и узкими проездами, особенно в районе перевала Langada pass. Шоссе сразу за Каламатой заломило внушительный угол вверх; Хёндаи недовольно заурчала, но вытянула. По сторонам расстилались оливковые плантации. Все склоны, насколько хватало глаз, были отмечены точками, расположенными по линейке как бы внутри больших квадратов-садов. Точками издалека казались кудрявые кроны оливковых деревьев. Плоды поспеют к ноябрю, тогда-то у местных фермеров и наступит горячая пора.

 

На обочинах стали попадаться часовенки — маленькие каменные укрытия, в каждом из которых под стеклом стояла икона и горела свеча. Часовенки хранили и оберегали всех путешествующих через не самый легкий автомобильный перегон. Периодически на дорогу со склонов осыпались камни; один раз разминувшиеся с нами буквально на несколько секунд. На асфальте такие мини-обвалы оставляли заметные вмятины-оспинки.

За перевалом горы слегка расступились, их склоны, сплошь усеянные вкусно пахнущими цветами, будто бы гудели. Мы остановились, прислушались, а потом увидели… пасеку.

Горные ульи вздымались к самой верхней точке перевала, и, конечно, вокруг них миллионами носились пчёлы. Ах, какой должно быть сладкий мед они производили! По-другому и быть не могло, цветочная сладость прямо-таки разливалась в воздухе видимой прослойкой.

Решив, что место идеально подходит для пикника, расположились прямо в траве над дорогой, перекусив той самой каламатской сосиской. Но дневные часы дороги, пора было в путь.

Через несколько километров промчались мимо скалы, откуда древние спартанцы сбрасывали слабых младенцев, и въехали за границу провинции Lakonia. Прямо по курсу возвышался огромный острый холм с руинами древнего города Mystras, основной точки нашего маршрута в этот день.

Город-крепость Mystras был основан французами в 1249 году, но вскоре перешел в руки византийцев. Под их правлением он расцвел, притягивая живописцев и скульпторов из других районов Греции, а также Италии и даже Константинополя. В городе царила настоящая культурная смесь стилей, что было довольно необычно, особенно для того времени. Но греческое проклятие — турецкие войска — проникли и сюда, после чего Мистрас начал потихоньку затухать. Многие художники и скульпторы, развившие в здешних школах свой талант, бежали в Рим и Флоренцию, где внесли немалый вклад в эпоху Итальянского Возрождения.

После турок, Mystras разрушали венецианцы, частично сожгли русские (во время Пелопоннесского восстания, в 1770-м году), албанцы и Ибрагим Паша. Когда в Греции случилась война за независимость, от Мистраса уже мало что осталось, лишь печальные руины усеивали высокий склон. Реставрационные работы начались 40 лет назад, но еще очень и очень многое нужно сделать для восстановления прекрасного образца поздней Византии.

Мистрас расположен на холме двумя слоями: Нижний город, Верхний город, и замок-Castro на самой вершине (621 метр). На машине можно подъехать и к нижнему, и к верхнему входу, но мы здраво рассудили, что легче исследовать город сверху вниз. Ориентируясь на дорожный знак «Castro», доехали до участка дороги, закрытого «кирпичом». Куда же дальше? Куда делась машина, ехавшая впереди? Сделав вид, что не заметили кирпич, проехали еще метров 200 по отличной дороге, без видимых признаков дорожных работ. И правильно сделали! Таких подслеповатых, не различающих знаки, оказалось с десяток на парковке перед билетной кассой. Какого, спрашивается, рожна там висит дурацкий «кирпич», путающий людей? А никто не знает. Местные давно привыкли полагаться скорее на здравый смысл, чем следовать инструкциям, ну и мы, глядя на них, не отставали.

Потом подсчитали, сколько же раз нарушали правила, и пришли в ужас. Заразившись греческим пофигистическим духом: превышали скорость, разворачивались, где не был разрешен поворот, проезжали на красный, не останавливались на стопе и перед железной дорогой, делали обгон через двойную сплошную, U-turn в запрещенном месте, парковались, где нельзя, наконец, въехали под «кирпич». Осталось разве что проехать по односторонней улице в обратном направлении, и полный греческий набор был бы в кармане. А ведь местные практикуют такой стиль езды каждый день…

Оставив машину на парковке, заплатили по 5 евро в кассе и полезли наверх к Castro; не тяжело, но жарко. Замок изначально был построен французами, а затем сильно изменен венецианцами и турками. Сейчас там сплошные руины, но участок двойной крепостной стены всё еще на месте.

С вершины открывались шикарные панорамные виды и на Нижний город, и гораздо дальше, вплоть до Спарты. Гёте, когда писал своего «Фауста», выбрал Castro для встречи Фауста с Еленой Троянской.

Побродив вдоль стен под стрекот кузнечиков, решили спускаться в Нижний город, соединенный с Верхними воротами (Monemvasia Gate). И тут мне стало плохо. Надо сказать, что похожие ощущения довелось испытать при посещении Спаса-на-крови в Питере, где я два раза падала в обморок; и вот теперь Mystras, где просто подкосились ноги и стало темно в глазах. Ни о каком неспешном продолжении прогулки и речи не шло.

Кое-как пройдя сквозь Нижний город, даже пытаясь что-то там фотографировать, я оказалась у подножия холма. Илья тем временем мчался на всех парах к верхней парковке и сумел-таки вовремя объехать гору, пригнав машину к нижним воротам, пока я не рухнула.

Отпаивание сладкой водичкой и горизонтальное положение сделали свое дело; пациент пришел в норму, даже порывался прорваться назад в город. Но муж непреклонным тоном сказал, что таких дохлых там только и не хватало, и мы взяли курс на восток Пелопоннеса.

Через 9 км миновали улочки Спарты. Город современный, обычный; никакого духа «древних спартанцев» там не чувствуется. В отличие от Каламаты, автомобилисты в Спарте могут расслабиться (до определенного уровня, конечно же). Улицы-бульвары прочерчены как по линейке, широкие, не запруженные машинами; две главные магистрали пересекаются под прямым углом прямо в центре. Мы не планировали здесь останавливаться, проскочили насквозь, не испытав при этом ни малейших затруднений, хотя мысленно готовились.

Шоссе бежало дальше через горную систему Parnonas Mountains. Все 40 км до деревни Geraki оно постоянно поднималось по сосновым лесам, купаясь в цветочном море, разлившемся по склонам.

В Geraki поворот на 90 градусов и далее совершенно шикарные 50 км к побережью Арголического залива. По-моему, этот участок дороги даже более красив, чем в горах Taygatos. До какого-то момента шоссе крутилось змейкой вокруг серой горы, а потом понеслось на всех порах вниз, прямо к сверкающей серебром воде. Появился трафик, в основном мотоциклисты, любители красивой загородной езды.

На побережье мы свернули под знак «Leonidio» в крохотный курортный городишко и, проехав еще 3 км, оказались в его порту со знакомым названием Plaka. Тихая гавань так и манила расслабиться, да и грех было сопротивляться.

Прогулявшись по шелковистому песочку пляжа, завернули в таверну «Michael & Margaret», расположенную прямо у кромки воды. Доброжелательные хозяева схватили нас в охапку, повели на кухню показывать и рассказывать, как и что у них готовится. Просто потрясающее место! Доводилось ранее слышать, что в некоторых греческих ресторанах гости сами выбирают блюда и продукты на кухне, но сами столкнулись с таким в первый раз.

Остановились на тцатзики (гы-гы!), кальмарах в томатном соусе, рыбе дорадо с зубами, имеющей двойственный вкус, как у морской и пресноводной одновременно, закуске из баклажанов с фетой, и домашнем розовом вине. Сидели, наверное, часа полтора, любуясь парусниками, заплывающими в гавань.

Из Леонидио дорога уносилась вертикально на север, нанизывая на себя крошечные деревушки с галечными пляжами. Очень приятно вот так расслабленно ехать; с одной стороны — горы, с другой — море; чистый воздух и ровный асфальт под колесами. Через 80 км обогнули северный край Арголического залива и оказались на тесных улочках Нафплиона.

Нафплион (Nafplio) считается одним из самых романтичных городов Греции, и к тому же является её первой столицей, после обретения страной независимости. Сейчас это просто курортный городок с 14 тысячами жителей, но раньше он играл роль важнейшего порта. Его местоположение было настолько стратегически правильно и выгодно, что в Нафплионе построили три крепости-защитницы: Palamidi, Akronafplia (поменьше), и Bourtzi на островке в 600 метрах от берега, стерегущую единственный навигационный пассаж к материку.

Про себя мы прозвали Нафплион «город-торт» из-за улочек-слоев, нависающих одна над другой. Улицы в городе чрезмерно узкие; с парковкой дела обстоят плохо. Говорят, что если нашел место стоянки, больше машину не двигай. Покружив вверх-вниз в старом городе, уже было отчаялись найти свободное место, как вдруг одна из машин, стоявших вдоль обочины в порту с красивыми фонарями, выехала, и мы тут же втиснулись в дырку. Неважно, что далеко от жилья, выбирать уже не приходилось.

Таскаться с большим чемоданом по лестницам — не самое приятное занятие, а нам надо было забраться на самый верх, где за церковью прятался отель «Dimitris Bekas». Вернее, это даже не отель, а отдельные комнаты, сдающиеся внаём. Заглянув в офис при комнатах, мы познакомились с самим Димитросом, который предложил нам закуток за 22 евро. Через 5 минут разговора выяснилось, что хозяин — очень религиозный товарищ, почти фанатик. С места в карьер он пошел поносить католиков на разные лады, чувствовалось, что это больное место у человека. Затем он резко прервался, посмотрел на нас подозрительно, спросив, откуда мы приехали. Услышал, что в гости пожаловали русские, и Димитроса как подменили. Оказалось, что его сбил с толку английский язык, на котором мы общались, и он поначалу принял нас за англосаксов. Хозяин расплылся в улыбке, приговаривая под нос: «Ортодоксы… конечно же свои… ортодоксы», после чего переселил из комнатки в апартамент у лестницы.

Это была старая греческая квартира: столы на кухне покрашены белой эмалью, уже частично облупившейся, закрытые клеенками веселенькой раскраски; кондиционера не было; старый телевизор с салфеточкой-макраме, свисающей треугольником на экран, пылился в углу; белый крашеный комод примостился рядом с кроватью; туалетная комната так себе; на кухне жестяная столовая утварь. В общем, цена ночевки в таком месте — от силы 15 евро. Но мы уже сильно устали, лень было искать что-то другое. Обычно, в путевом дневнике у меня присутствует запись «рекомендовать» или «не-». Напротив пометок про комнаты Димитроса написано «интересный опыт, но второй раз не останавливались бы» :)

А вот из несомненных плюсов места можно отметить шикарную террасу с видом на город. Она доступна для всех постояльцев отеля, при нас пустовала. Перекусив там йогуртами из ближайшей продуктовой лавки, мы дождались заката и отправились отдыхать.

День 12-й. Маршрут: античный театр Эпидавр — Коринфский канал — Apollo coast.

Несмотря на внешнюю непрезентабельность квартирки, выспались очень хорошо, полностью восстановив растраченные накануне силы. Из Нафплиона выехали в 9 утра, найдя машину в порту в целости и сохранности.

Первой контрольной точкой в этот день значился античный театр Эпидавр (Epidaurus), расположенный в 34 км к востоку, по совместительству выполнявший функцию святилища бога врачевания Асклепия. В Эпидавре лечили змеиным ядом, травами, а также развлекали театральными постановками. На сегодняшний день именно старый амфитеатр привлекает внимание туристов, да еще как — туристические автобусы начинают съезжаться с раннего утра.

Купив билеты (по 6 евро), заглянули ненадолго в музей, расположенный сразу за воротами, в котором размещались найденные при раскопках статуи, целые и отдельные фрагменты; каменные таблички с рецептами зелий, и о ужас! — древние пыточн, тьфу, медицинские инструменты :) После музея, по тенистым аллеям вышли сразу к амфитеатру. К нему попали снизу, со стороны сцены, оказавшись будто бы на дне огромной воронки. Амфитеатр отлично сохранился, несмотря на свой не то что преклонный, а даже трудно вообразимый возраст (4 в. до н.э.). Изначально существовало 34 ряда, позже римляне достроили еще 21.

Туристы хорошо рассредоточились по всему пространству воронки, не было ощущения скученности.

Гиды без устали демонстрировали знаменитые акустические свойства Эпидавра, то хлопая в ладоши и перемещаясь по сцене, то бросая монетку на камень в центре — её звон действительно слышен с самого дальнего ряда. Про хлопках звук то вибрировал, то был резким и коротким, то тихим и протяжным, в зависимости от того, в каком месте сцены останавливался человек.

По известняковым рядам забрались на самый верх амфитеатра, откуда он еще больше впечатлял: и размахом, и тем, как гармонично был вписан в окружающий пейзаж.

Дождавшись, пока народ нафотографируется на сцене и уйдет, сделали очень интересную, на мой взгляд, фотографию, на которой тонкая, нежная фигурка смещается к краю кадра, а за ней вздымается хищный, графичный раструб амфитеатра.

На территории Эпидавра есть еще ряд интересных строений-руин, в том числе святилище египетских богов, посвященное Имхотепу, от которого пошел культ Асклепия; стадион, толос неизвестного предназначения и несколько других. Раскопки всё еще ведутся, к некоторым из таких мест можно подойти достаточно близко, посмотреть, как работают специалисты. Где-то через полтора часа мы, наконец, оказались за пределами Эпидавра, вполне довольные и с массой впечатлений.

Настала пора покидать полуостров Пелопоннес. И сделать это очень красивым образом — пересечь Коринфский канал, отделяющий Пелопоннес от материковой Греции. Мне очень нравились фотографии в альбомах, показывающие проход больших судов, ведомых как бы за ручку маленьким буксиром сквозь угольное ушко канала. Ширина его всего 23 метра, при длине около 6 км; но за этими невзрачными цифрами стоит колоссальная экономия времени в пути для кораблей, следующих по курсу Эгейское-Ионическое море. Также, благодаря Коринфу, сильно поднялся статус порта Пирея, откуда мы в самом начале путешествия уплывали к острову Санторини.

Идея прорыть канал занимала умы и Александра Македонского, и Калигулы, и тирана Нерона. Именно он в 67 г. первым копнул землю на месте будущего канала золотым топориком. Но время было неподходящим для мирных проектов; Коринфский канал был закончен лишь в 1893-м году французской инженерной компанией.

 

Двигаясь по проселочным дорогам, через 65 км от Эпидавра оказались на стыке материка и полуострова. Канал издалека совсем не виден, ориентироваться стоит на дорожный знак «Athina». Тут удалось словить красный светофор, который попросту не заметили. Но задремавшее чутьё встрепенулось, заставив меня посмотреть в зеркало заднего вида, после чего я сказала Илье:
— Кажется, мы проехали на красный.
Муж:
— Да ну! Там и дороги поперечной не было, нафига светофор?!

Бросив взгляд вперед на дорогу, мы поняли — «нафига». Дорога медленно уходила вниз.

 

Вернее, это был мост с деревянной колеей, шириной как раз для того, чтобы пропустить одну машину. Свернув на обочину, выскочили с фотоаппаратом, и вовремя — мост опускался для того, чтобы дать пройти большому танкеру на привязи у крохотного буксира. Мост всё глубже уходил под поверхность, через 5-7 минут от него не осталось никакого следа, лишь яркие сине-зеленые воды двух морей плескались под ногами. Важный танкер гуднул, проходя мимо, мы помахали ему в ответ, после чего он важно, по-королевски вплыл в канал.

Надо сказать, что мы выехали к нижнему мосту через Коринф, а был еще и верхний, хорошо видимый с обочины. Решив, что неплохой идеей будет запечатлеть проход корабля и сверху, еле-еле дождались подъема моста, помчавшись по его мокрым настилам на материковую часть. 10 минут по змеевидной дороге, и показался верхний мост. Отсюда канал выглядел намного внушительнее; большой танкер на его фоне казался невнятной точкой. Глинисто-песчаные стены уходили отвесно в воду на 90 метров, а перегнувшись через перила с пешеходной части моста, у меня так вообще дыхание перехватило. Для смелых на берегу располагался офис конторы, предлагающей прыжки с помощью тарзанки («bang-jump») с моста. Гордая надпись гласила: «Здесь прыгали уже 30 тысяч раз. Недовольных нет!» Понимай, как знаешь, может, некому недовольство высказывать :) Стоит недешево — 60 евро.

Мы снова оказались на материке, сделав внушительный круг против часовой стрелки через всю Грецию. Самолет отправлялся домой следующей ночью, поэтому образовалось плюс-минус полтора дня без особых планов и наметок. Вспомнив, что на юг от Афин мы так и не выбрались, было решено, что этот район — Аттика — впишется в расписание как нельзя лучше.

От Коринфского канала до Афин промчались все 80 км без остановки, пока не завязли в огромной пробке. За две недели путешествия уже как-то отвыкли от такого количества машин; немного непривычно и слегка неприятно было снова оказаться в большом городе. Воскресный день выгнал на улицу всех и каждого, и нужно им было в ту же сторону, что и нам.

Побережье Аттики еще называют Аполлоново побережье (Apollo coast) из-за храма Аполлона в одном из прибрежных поселений, да и просто из-за красоты природы. Курортные городки проскакивали один за другим: Glyfada, Vouliagmenti, Varkiza, Anavyssos… Вместе с ними за спиной оставались и толпы, редеющие с каждым километром, отделяющим от Афин. В районе поселка Saronida приметили с дороги белоснежные дюны и раскинутый по берегу гостиничный комплекс. Завершить своё пребывание в Греции решили красиво, сняв целый апартамент (65 евро) с террасой-балконом, видом на море и те самые дюны, с ползающими по ним черепахами. Сам номер тоже не подкачал: просторный, с двумя кроватями и широким горизонтальным зеркалом; кухней, ванной с окном и мягкими софами по углам. После стольких дней в дороге хотелось теперь сидеть в тишине на террасе, попивать что-нибудь вкусное, любуясь спокойным морем. Но сначала надо было где-то перекусить.

 По пути в гостиницу заметили вывеску ресторана «Moygrio», обещавшего лучшие на побережье морепродукты и виды. Ехать до него было всего 5 минут, но иногда и они запоминаются надолго. Та дорога, по которой промчались буквально полчаса назад без видимых препятствий, теперь представляла собой огромную пробку. Когда продвинулись поближе, стало понятно почему: у обочины стоял покореженный Порше, врезавшийся в ограждение и дымящийся; под углом к нему примостилось то, что осталось от другой машины. Она была буквально смята, как консервная банка, а с заднего сидения медики вытаскивали что-то красное… Муж сказал, чтобы я не смотрела в ту сторону, тогда мой взгляд упал на асфальт, усеянный в радиусе 50 метров от столкновения вещами и детскими игрушками. Завалившийся на бок плюшевый медведь у меня до сих пор перед глазами…

Но жизнь шла своими чередом. В ресторане народ веселился, ни сном ни духом не зная об аварии. Столики в заведении действительно красиво расставлены в 5 метрах от воды, повторяя изгиб побережья. Нас проводили на кухню, где предложили на выбор несколько сортов рыб. Остановились на red mullet (барабульках), позже влетевших в копеечку; за три рыбешки запросили 26 евро.

Оформили это дело фирменным ресторанным салатом, состоявшим из креветок, мидий, помидорчиков и соленых огурцов; а также тарамо-салатом (fishroe salad), тцатзики, и белым вином. Счет выписали внушительный, на 50 евро. Еда, конечно, достойная, но не до такой же степени; наверное, за экстерьер набавляют.

В гостинице весь вечер провели на террасе, убаюканные легким прибоем, шуршащим под первыми вечерними звездами.

День отъезда. Маршрут: мыс Сунио (Cape Sunion), храм Посейдона — Port Rafti — возвращение в Афины — Плака — завершающий ужин в «Attelos» — ночные Афины на автобусе — самолет домой.

Вот и подошло к завершению греческое путешествие. С одной стороны — уезжать не хотелось, с другой — накопилась приятная усталость, знакомая активным путешественникам, требовавшая спокойной обстановки для переваривания. В Греции мы посмотрели абсолютно всё, что планировали, даже чуть больше. Однако наш маршрут не был оптимальным, сейчас я бы несколько по-другому его составила; в первую очередь это касается Олимпа. А также, учла время суток, в которое наиболее выгодно оказываться в том или ином месте с точки зрения фотографии и закатов-восходов.

В заключительный греческий день мы не торопились просыпаться, провалявшись до пол-одиннадцатого утра. Затем, также лениво завтракали на веранде; укладывали и взвешивали багаж, держа в голове возможный аэропортовский досмотр. Наконец, после полудня взяли курс на мыс Сунио — самую южную точку континентальной Греции, намереваясь таким образом сделать круг почета по Аттике перед возвращением в Афины.

Мыс Сунио (Cape Sunion) — очень живописный утес, вздымающийся над морем на 65 метров, и увенчанный белоснежным храмом Посейдона. Храм был построен в 444 г. до н.э., тогда же, когда и афинский Парфенон, и состоял из 34 колонн. На сегодняшний день осталось в вертикальном положении лишь 16, очень сильно изъеденных морскими брызгами и ветром.

Яркий белый храм отлично был виден со стороны моря, вселяя морякам надежду, что еще чуть-чуть, и они будут дома. Наверное, поэтому у храма Посейдона очень приятно и комфортно находиться, хороший дух буквально пропитывает каждый его камень.

Мы купили билеты (по 4 евро) и забрались на самую высокую точку Сунио. С трех сторон мыса плескалось море приятного оттенка; курортные городки просматривались как на ладони; а сам храм Посейдона нестерпимо сверкал на фоне синего неба.

К колоннам близко подойти нельзя, по периметру они ограничены веревкой. Если внимательно присмотреться к одной из колонн, можно увидеть нацарапанный Байроном автограф. Дурное дело — не хитрое, примеру байроновского вандализма последовали и другие, после чего колонны запестрели каракулями.

Самое лучшее время на мысе — это закат, когда лучи садящегося солнца проходят сквозь колонны храма, делая их из безжизненно белых — оранжевыми. Но такой роскошью времени мы не обладали, поэтому, проведя на мысе около часа, снова отправились в дорогу, развернувшись в сторону Афин.

Нам нужно было не заснуть до трех ночи, продержавшись до отлета, в связи с чем остаток дня предполагалось провести лениво-спокойно, чтобы не устать и не отключиться раньше времени. В афинском пригороде Маркополо свернули к курорту Port Rafti, который располагался на восточном побережье Аттики. В баре на пляже покемарили пару часиков, мысленно настраиваясь на отъезд домой.

Настала пора сдавать машину. Усталая Hundai вернулась к своим законным владельцам, проведя в нашей компании чуть больше недели, исправно выполнив свою задачу. Претензий к машине у нас не было никаких, чего нельзя сказать об автопрокате. Один из работников разглядел какую-то царапину на правом боку, и под это дело с нас списали дополнительные 20 евро administrative fee. Затем вполне любезно отвезли в аэропорт; на том и расстались.

Так рано прибыв на аэровокзал, хотели сдать вещи в камеру хранения. До отлета оставалось еще около 15 часов; совсем не было желания таскаться с чемоданами по Афинам. Насколько все-таки удобнее путешествовать на автомобиле — не надо думать, где оставить шмотки, да и в непредвиденных случаях всегда можно в ней переночевать. Камера хранения в аэропорту была открыта; принимала чемоданы на 3-24 часа; цены за хранение зависели от размера багажа (small, medium, large). Наш large потянул на 12,50 евро за 12 часов; требуют паспорт.

Прямо из аэропорта добрались на метро до Монастираки, много гуляли по полупустому району; у таксистов в этот день была забастовка. Продвигаясь к Плаке, обрастали по пути сувенирами: то кувшинчик для оливкового масла приглянулся, то расписная шкатулочка. В медленном темпе обошли вокруг всего Акрополя, куда стекался хорошо одетый народ на концерт в театр Дионисия.

Рядом с Агорой нас заманили в ресторан, проводив прямо на крышу, красиво увитую виноградными лозами и с расставленными под ними столиками. Ресторан назывался «Attalos», обладал шикарными видами и на Акрополь, и на холм Ликавиттос, и на часть Плаки внизу. Сидеть решили так долго, как только сможем. Взяли финальный в Греции тцатзики, spicy cheese, мусаку, Attalos veal (тушенка с горошком в горшочке) и целую бутыль красного домашнего.

К 10 вечера принялся подтягиваться народ (поздно греки ужинают, что же делать), внизу начались народные танцы. Постепенно голоса людей стали сливаться в монотонный шум, мы поняли, что засыпаем. Но еще нужно было продержаться часа три. Под это дело удачно подвернулось интернет-кафе, где разгребание почты поглотило с головой, ещё и времени не хватило.

После полуночи пешком дошли до площади Syntagma square, откуда в аэропорт ходили ночные автобусы. Сразу же нашли нужный; билеты по 3,20 евро сканируются в салоне после покупки у водителя. Автобусы ходят очень строго по расписанию, с интервалом в 20 минут.

Ночные улицы Афин сверкали огоньками; оставались за окнами площади, сады и парки, редкие прохожие. Эта поездка напоминала романтическое прощание с греческой столицей, подарившей нам столько чудесных впечатлений.

Рейс до Амстердама отправился вовремя и был полон. Стюардесса спросила, не буду ли я против, если рядом посадят одну пожилую леди с собачкой йорки. Животных люблю, почему бы и нет. Да и дама оказалась очень милой и интеллигентной, и как я позже узнала — писательницей Барбарой Шелл. Все три часа до Амстердама она развлекала меня рассказами про свои путешествия, так что время пролетело совсем незаметно. В Голландии пересадка на большой двухэтажный аэробус, и 10 часов до дома. Кормили просто шикарно, даже было мороженое. В Хьюстоне, как всегда, большие очереди на паспортный контроль; официально-вежливое «Welcome home, guys!» от офицера, и вот мы снова окутаны влажной атмосферой летнего Техаса.

Путешествие в Грецию понравилось мне даже больше итальянского (у Ильи Италия чуток перевешивает :-), особенно остров Санторини. Очень хотелось бы поездить и по другим греческим островам, заглянуть на самый север континентальной части и стоящий особняком Крит. Но и без этого привезли впечатлений более чем достаточно, покоренные шармом прекрасной оливковой Греции.

Катерина Андреева
Хьюстон, США — Греция.
www.andreev.org