Моя Тункинская долина

Что-то никак не могу закончить рассказ о европейской части нашего большого летнего путешествия. Причин много, но, вероятно, главная — лень. Чтобы как-то отвлечься от этой проблемы, решил рассказать о Тункинской долине, по принципу того, как это сделал о Байкале. То есть собрать свои старые заметки и фотографии и объединить их в целое. Прошлый опыт дромовцам понравился, может, и этот сильно ругать не будут.

Из предыдущего рассказа вынес мысль, что стоит соблюдать в повествовании какую-то последовательность. Поэтому в этом случае будем двигаться логично: от Иркутска вглубь долины. Всего, конечно, не охватим, но в главных точках побываем.

Прежде, несколько слов о Тунке, как здесь называют Тункинскую котловину. Её же именуют дорогой Чингисхана и, как мы убедимся, не без основания.

Долина раскинулась почти на 200 километров между Хамар-Дабаном и Саянами. Территориально это Бурятия, но анклав, поскольку отделен от основной территории Иркутской областью. Район сельский, цивилизацией затронут точечно, и в этом есть главное достоинство. Столица — поселок Кырен; туда обязательно заглянем. Но основной славой долина обязана курортам. Их тут несколько: Аршан, Жемчуг — там тоже побываем.

Томить больше не буду — поехали!

ИРКУТСК — КУЛТУК

Чтобы попасть из Иркутска в Тункинскую долину на автомобиле, нужно преодолеть перевал. Чуть больше 100 километров. Когда много лет тому назад на «Волге» впервые проделал путь от областного центра до Култука, то мне казалось, что я совершил что-то невероятное, настолько сложной показалась дорога. Сейчас, конечно, все по-другому. Узкие участки расширили, сделали обгонные полосы, и теперь не нужно десятки километров тащиться за фурой без всякой надежды на обгон. Над железной дорогой построили виадуки: и здесь теперь автомобилистам вышло послабление. Словом: езжай — не хочу! Обычно на последнем километре перед Култуком все путешественники останавливаются. Здесь есть площадка, откуда открывается потрясающий вид на Байкал.

А прежде тут же был рыбный рынок, на котором торговали омулем в любом виде. Сейчас его перенесли ближе к поселку, и это к лучшему.

В заболоченном Култуке особых достопримечательностей нет, но вас, возможно, поразит такой факт: в этом населенном пункте родилась звезда российского гламура — Сергей Зверев. Иногда, когда Зверев говорит, что он в шоке, я начинаю догадываться — почему.

Главную ошибку, которую можно совершить в Култуке, это проскочить поворот на дорогу к Тункинской долине. Так что будьте бдительны.

ТИБЕЛЬТИ

У самого края Иркутской области, при въезде в Тункинскую долину расположилось село Тибельти. О нем всего-то и известно, что недавно там закрыли единственный клуб, зато начали строить православный храм. Проскакивая несколько раз мимо него, всегда отмечал, какое необычное место для кладбища избрали тибельтинцы. Погост занял крутую придорожную горку, поросшую редким леском.

Однажды я притормозил у оградки и обнаружил недалеко от входа на кладбище памятник, поставленный в память о селянах, погибших в годы Великой Отечественной. Он оказался очень нетипичным, возможно, единственным из тысяч себе подобных, расставленных по райцентрам и деревням. В нем не было ничего, связанного с советской символикой: ни звезд, ни пушек, ни танков… Зато был российский орел и православные кресты.

Почему так? — возможно, могли бы пояснить казаки, которые поставили этот памятник. Может быть, у бывших станичников какие-то особые счеты к советской власти? А может быть, просто ныне живущий казак Лифантьев Г. И. считает, что три его родственника погибли, защищая не Советы, а Родину… К слову, с казаком Лифантьевым мы еще встретимся.

Еще больше, чем казачий памятник, путешественников должно заинтересовать само сельское кладбище.

Скромные захоронения сделаны не просто на горке, а на кургане, который насыпали монголы. Во время похода у них умер полководец и его здесь упокоили. Кем он был — неизвестно, но таких курганов в долине несколько. Недалеко отсюда есть еще один. Внешне он выглядит почти так же, как и курган у Тибельти, но под ним лежит всего лишь один человек, если, конечно, с ним не положили слуг и наложниц.

Открытые источники скупо рассказывают, что это средневековое ханское захоронение то ли бурятского владыки, то ли влиятельного монгола. В небольшом распадке между двуглавой вершиной обнаружилось два тотемных столба — похоже, что это святое для местных жителей место посещается, но не все о нем знают. Во всяком случае, бурятская семья, вставшая невдалеке на пикник, в толк не могла взять, о каком ханском кургане идет речь.

Я поднялся на холм: там обнаружились остатки сожженной геодезической вышки. Удивительно, но вершина была усыпана желтыми и красными лилиями, или как их называют в Сибири, саранками, но настолько яркими, что прежде я таких не видывал. Кстати, лилия — символ королевской власти, и, может быть, тот, кто здесь лежит, действительно царских кровей.

ВХОД В ДОЛИНУ

Место, где начинается бурятская часть Тункинской долины, вы заметите обязательно.

Рядом с вывеской, обозначающей эту границу, расположились два объекта, которые обязательно стоит посетить. Во-первых, позную. Дальше их будет много, но эта, на мой взгляд, одна из лучших. Пока для вас будут готовить свежие позы, а это дело небыстрое, перейдите дорогу и загляните в субурган.

Его, кстати, установили на границе района потому, что посторонние люди, которых много прибывает в курортную зону, могут нарушить как духовную, так и физическую, природную гармонию долины, а ступа забирает всю плохую энергию.

Я однажды обнаружил, что обычно закрытая дверца в этом сооружении оказалась распахнутой. Конечно, не удержался и заглянул внутрь. Вот что увидел.

Кстати, Тункинская долина — это национальный парк, и здесь действуют все ограничения, обычные для таких территорий. На въезде егеря могут потребовать оплатить пребывание в долине, но это правило действует как-то очень избирательно.

ЖЕМЧУГ, ОН ЖЕ ВЫШКА

Еще в 1954 году недалеко от поселка Жемчуг была пробурена скважина глубиной более километра. Толком неизвестно, что искали, но на отметке в 700 метров была обнаружена термальная вода, которая содержала элементы стронция, лития, следы титана и молибдена. Скважина была заглушена, но не герметично, и сейчас из нее хлещет горячий поток, по ощущениям где-то более 40 градусов.

Этот искусственный источник дал жизнь новому курорту. Я помню его еще в виде дощатого сарая, вход в который стоил символические деньги. Внутри была бетонированная яма, в которую поток термальной воды и извергался. В этом бассейне, прости господи, сидело несколько болезных, рискнувших преодолеть несколько километров дороги, отсыпанных крупным скальником.

Свойства воды были слабо изучены. Известно, что она радиактивна и помогает при болезнях суставов и нервов. Местные жители рекомендовали принимать ванны или душ не более двух раз в день и по 10 минут.

При всей неясности последствий от приема таких горячих ванн у этого местечка появилось много поклонников, в основном из числа приезжих. На берегу Иркута они разбивали палаточный лагерь и посещали так называемые купальни и душевые. Только рьяные сторонники подобного образа жизни могли получать от этого удовольствие.

Однако спрос порождает предложение. Всего за несколько лет на месте пустыря появился настоящий курортный поселок с гостиницами, кафе, магазинами, даже верблюжьи аттракционы имеются.

Его по старинке называют Жемчугом, хотя у него есть свое, возвышенное имя — Вышка. Вероятно, в честь той вышки, которая пробурила дырку к термальным водам. Сейчас и дорогу привели в порядок — так что теперь добраться до источника никакого труда не составляет. С приходом цивилизации все поменялось, прежде всего, цены на услуги. За лакомый кусок даже велись какие-то бандитские разборки, но сейчас здесь спокойно.

НИКОЛЬСКОЕ

Для того, чтобы попасть в Аршан, нужно свернуть с основной дороги, которая пронзает Тункинскую долину насквозь, и переправиться по мосту на другую сторону Иркута.

Почти сразу же начинается деревня Никольское. С виду ничем не примечательная, но это один из опорных пунктов в системе обороны, которые создавали казаки против набегов кочевников более трехсот лет тому назад.

На крутом берегу реки когда-то стояли оборонительные сооружения и церковь. С тех пор ничего не сохранилось, кроме сельского кладбища да памятного креста, который поставили местные казаки.

А еще здесь необычный лес. Такой, каким гордятся в Прибалтике. Деревья причудливо закручены ветрами, но никого это особо не удивляет.

Природа здесь и не такие красоты демонстрирует. И уж тем более никто не ограничивает посещение леса, как я это наблюдал на Куршской косе.

АРШАН

Несмотря на растущую популярность Жемчуга, курортной столицей Тункинской долины считается Аршан. И это справедливо. Традиции, инфраструктура, лечебные учреждения и источники, горы, лес, огромный парк — вот что магнитом сюда притягивает народ со всех концов страны и даже из-за границы.

В Аршан можно приехать в любое время года. В межсезонье даже больше интересно, поскольку нет обычного курортного столпотворения, и окружающая красота более заметна. Однажды убедившись в этом, я теперь только так и поступаю.

Что заставляет человека раз за разом возвращаться в уже хорошо изученные места? Возможно, хотение пережить еще раз те ощущения, которые возникли при первом знакомстве, а может быть, неосознанное желание открыть в них что-то новое, ранее незамеченное.

Вот, кстати, вместо привычной парковки — платная стоянка, практически пустая. Впрочем, тут же появился представительский автомобиль, который решил эффектно запарковаться. Силовой занос закончился не менее эффектным столкновением с ограждающей плитой. Судя по звуку удара, передний обвес потерял все свои крепления. Сразу видно: приехал уважаемый человек, которого местные зовут не иначе как «отдыхающий». Сидя за столиком в кафешке, можно услышать: «Отдыхающие вчера Петьке наваляли», «Отдыхающие вчера на танцах подрались» и тому подобное.

Местные тоже большие оригиналы. Вот идет рядом дивчина, навстречу пара мужиков, и она их радостно приветствует: «С праздником вас!». И действительно, на дворе праздник — 8 марта.

Я человек не религиозный, но первое, что делаю, когда приезжаю в Аршан — еду в дальний дацан.

Место завораживающее — огромные кедры, снежные вершины гор, звенящая тишина. Посетители здесь бывают редко, а служителей я вообще ни разу не видал. Посидишь там несколько минут на лавочке под вековыми деревьями и чувствуешь себя заново родившимся.

Второе важное дело — прогуляться по лесным тропинкам летом, а зимой по замерзшему руслу реки Кынгырги.

У главного входа в парковую зону Аршана обосновался рынок сувениров и товаров, прибывших из соседней Монголии (в основном изделия из верблюжьей шерсти и зеленый чай). Несколько лет назад торговая площадка располагалась внутри парка, затем под нее выделили специальное место, но уже за его пределами, хотя и невдалеке.

Но, видно, «проходимость» была все-таки не та, что прежде, и торгаши явочным порядком занимают самые перспективные места, оставляя для курортников узенький проход, через который не очень уютно следовать.

Местные продают разные сушеные корешки да травы, ягодки, орешки да благовония.

Приезжие монголы (граница рядом) собственные товары, в основном верблюжью шерсть, да и китайским ширпотребом не брезгуют.

Аршан сам по себе хоть и невелик, но все-таки курорт. И здесь есть своя культурная жизнь. Вот попалась скромная афиша, сообщавшая, что в концертном зале одного из местных санаториев состоится концерт с завораживающим названием — «Оглянись, любовь моя…». Мелким шрифтом сообщалось, что, кроме национальных танцев бурятов и монголов, будут исполнены музыкальные произведения, в том числе в таком редком жанре, как горловое пение. Против такого соблазна трудно было устоять.

В назначенный срок в гулком помещении собрались немногочисленные курортники (некоторые из дам даже облачились по такому случаю в лучшие свои наряды), а также представители местного населения, которым, собственно, и был адресован этот концерт, поскольку все песни на нем звучали на бурятском языке. Да, это был так называемый чес по глубинке, но исполненный на высоком профессиональном уровне. Судите сами, в составе маленькой труппы из пяти человек оказался солист Бурятского театра оперы и балета (баритон, лауреат многочисленных премий), а за танцы отвечала тоже солистка, но уже из монгольского национального ансамбля. Номера так и перемежались между собой: танцы — песни.

Публика по-разному реагировала на происходящее. Курортники проникались экзотикой, а местные запросто болтали по сотовым телефонам, перекрывая порой своими голосами партии лауреата и солиста. На пустынных задворках зала под знакомые мелодии пытался танцевать провинциальный любитель вокала, обряженный отчего-то в ковбойскую шляпу. Впрочем, совсем не случайно, на местном рынке этого добра монголы завезли столько, что все население Аршана можно обрядить в эти головные уборы.

Итак, концерт шел, ковбой плясал, курортники внимали, местные тетки болтали меж собой и по сотовым. Словом, все двигалось своим чередом.

Наступил наконец-то момент, ради которого и я здесь оказался. Монгол в национальной одежде, вооруженный смычковым инструментом морин хууром (его еще европейцы называют «монгольской виолончелью», а китайцы — «инструментом с лошадиной головой», так как гриф обычно украшается конской головой) завел унылую мелодию, которая в монгольской поэзии сравнивается с лошадиным ржанием или с дуновением ветра в степи. Кстати сказать, обе-две струны морин хуура изготовлены из конского волоса: «мужская», сплетенная из 130 волосков из хвоста жеребца, и «женская», на которую идёт 105 волосков из хвоста кобылы.

Затем к этим звукам добавились еще более необычные. Так впервые я услышал вживую горловое пение.

Монголы его называют «хоомий». Мелодия возникает при изменении объема ротовой полости, который является резонатором вибрации вокальных аккордов, для подчеркивания и упрощения которых произносятся только гласные. Есть несколько техник, когда используются нос, горло, грудь или живот. Хоомий исполняется мужчинами, так как требуется большая физическая сила. На концерте прозвучала всего одна песня в стиле хоомий. Похоже, это действительно потребовало от певца каких-то серьезных физических затрат, так как и концерт тут же и закончился, но на него стоило сходить только для того, чтобы узнать, что же это такое — горловое пение.

Есть в Аршане и более экстремальные развлечения. В конце февраля на въезде в поселок наткнулся на совсем загрустивший и необычный для здешних мест трудовой коллектив, состоящий из трех человек. Здесь предлагают полеты на настоящем воздушном шаре, носящем гордое имя Ангарского мясокомбината.

Знакомлюсь с пилотом — Виталием Ишегеновым, и тот немного рассказывает о том, как идет бизнес. Запустили проект еще в августе. Пока был сезон, от желающих посмотреть на Тункинскую долину с высоты птичьего полета отбоя не было, но сейчас дело застопорилось. Однако воздухоплаватели не отчаиваются и уже прикупили еще один шар, который уже имеет свое имя — «Бурятия» и украшен должной символикой. Кстати, стоимость самого шара около миллиона рублей, чуть меньше стоит пакет разрешительных документов и курс обучения пилота. Для того чтобы сработать в прибыль, нужно очень постараться, оттого и расценки на развлечение немаленькие — 500 рублей за 10-минутный полет, даже, точнее сказать, не полет, а подъем на высоту, поскольку сам летательный аппарат крепко привязан к земле тросами. Конечно, не всякий решится на такое воздушное приключение — кто по материальным причинам, кто по психологическим.

Впрочем, в долине есть и другие развлечения, вполне доступные курортникам, а порой и бесплатные. Одно из них — минеральная вода. Источников много, но один из них особо посещаем. Пройдя небольшой лесок, исполосованный разноцветными ленточками, можно выйти на берег реки Кынгырга. Здесь, почти в самом русле, пробита скважина, которую затем заглушили. Однако умельцы проковыряли в металле отверстие и тонкой струей извлекали живительную влагу: оно и понятно, запретный плод особо сладок. В таком виде просуществовал этот источник много лет, но недавно здесь все поменялось — рядом с ржавой трубой появилась скульптура бурятского мальчика, держащего в руках национальный сосуд, из которого теперь изливается целительная влага.

Небольшой плакатик, приколотый к сосне, просит участников водопоя не создавать очередей, брать воду в меру и, конечно же, не мусорить. И только небольшой значок сотовой компании дает понять, как здесь появился этот бронзовый мальчик.

Кроме того, в Аршане закончили строительство нового моста, связавшего две части поселка. Красиво получилось: поставили четыре скульптуры в национальном стиле, кованые ворота, светильники…

Кто ж знал, что все это великолепие не простоит и года. 28 июня 2014 года поселок пережил трагедию: на него сошли сели, которые частично его разрушили. Были и погибшие.

Что-то было уничтожено безвозвратно: изменилось русло реки Кынгырга, исчезли некоторые источники, снесен недавно построенный мост, пропал бронзовый мальчик…

Это были заметные потери, но они не передают всего трагизма случившегося. Для того чтобы до глубин естества впечатлиться, нужно сделать небольшое усилие и выбраться на окраину поселка. И тут воочию увидеть, с какой бедой столкнулся Аршан.

Вот эта каменная река, уходящая в горы до горизонта, могла бы снести гостиницу «Саган-Дали», но почему-то пощадила.

Кстати, вот как выглядела гостиница до беды, которая ее постигла.

Прошел год, но гостиницу еще не восстановили, однако тяжелая техника вокруг работает. Когда-нибудь сюда вернутся и постояльцы, но вид из окна вряд ли будет их радовать.

Уж не знаю, результат ли это схода селя или сезон выдался маловодным, но многие мелкие реки и ручьи обмелели, причем до такого состояния, что в их бывших руслах добывают песок.

Да, чуть не забыл, бронзовую статую мальчика нашли в реке и установили на прежнее место, а вот мост еще в работе.

КЫРЕН

Махровый революционер

Его даже Ленин называл Сибирским Дедушкой. Хотя погиб он в 46 лет. Наверно, такую необычную кличку он получил из-за своей невероятно богатой шевелюры.

Этот бюст, похоже, сделанный из гипса, стоит на обочине столицы Тункинской долины — поселка Кырен. Сначала отчего-то я подумал, что это памятник Ермаку, но при ближайшем рассмотрении обнаружил плохочитаемую трафаретную надпись. Как выяснилось, это бюст известного сибирского революционера, партизана и красного командира Нестора Каландаришвили.

После неудавшегося восстания на Кавказе в 1905 году он бежал в Сибирь и тут проявил себя во всей красе. Каким он был революционером, сейчас трудно судить, но судя по тому, как легко он переходил из одной партии в другую, он, скорее, был анархистом по жизни, а еще больше авантюристом.

После революции Каландаришвили создал 1-й Иркутский кавалерийский дивизион анархистов-коммунистов-интернационалистов. Под его началом оказалось до 500 сабель. В апреле 1918 дивизион сражался под Читой против атамана Семенова, затем на Нижнеудинском фронте против восставшего чехословацкого корпуса.

В Слюдянке, которую Каландаришвили захватил, он создает базу анархистов. Но оттуда его выбивают, и Сибирский Дедушка с 700 бойцами уходит в Усть-Кяхту, в Бурятию. Вот почему ему здесь памятник. Побывал грузин и в Монголии. А погиб в Якутии в 1922 году, куда красный командир был направлен для подавления местного бунта. Обстоятельства смерти так и остались неопределенными. То ли повстанцы заманили в ловушку, то ли свои предали. Кстати, и в Якутске ему установлен монумент. Похоронен Нестор Каландаришвили в Иркутске, там же в честь его названа одна из улиц.

ТРИ ИГРЫ МУЖЕЙ

Двигался я по ровной, как стол, дороге в обрамлении снежных вершин и не знал, что еду на праздник. В поселок Кырен отмечали сурхарбан.

Раз в год, в середине лета, когда травы встают в полный рост, скот нагуливает основной свой вес и подрастает молодняк, наступает молочное изобилие. Именно в это время монголоязычные народы (а в эту группу, кроме собственно монголов, в России входят буряты, якуты, эвенки) проводят традиционные обрядовые игры.

Главными событиями праздника всегда были состязания в борьбе, стрельбе из лука и лошадиных скачках. Сурхарбан с нетерпением ждут и долго к нему готовятся. Главы родов, а в Тункинской долине проживает девять бурятских кланов, выставляют своих лучших борцов, стрелков и наездников, ведь изначально суть состязаний сводилась к демонстрации единения членов племени, способности защитить родовую территорию, заселенную духами умерших предков и духами хозяев местности.

Сейчас, конечно, многое нивелировалось, и сухарбан уже не позиционируется как обрядовый праздник, а скорей как национальный и спортивный, и даже более того, в нашем случае он был посвящен вполне конкретным людям, составляющим нынешнюю славу Тункинского района, что, в общем-то, не изменило его многовековой сути.

Итак, в 11 часов, в центре Кырена, рядом со стадионом было многоцветно, в основном преобладали желтые цвета, которые считаются в Бурятии национальными: это готовятся к торжественному шествию делегации, прибывшие из всех уголков долины, а также многочисленные гости, в том числе и из соседней Монголии.

В голове колонны всадники и воины, одетые в яркие средневековые одежды. Следом — представители поселений и трудовых коллективов. Тут уж каждая делегация демонстрировала всю свою фантазию в оформлении. Много бурятских национальных мотивов, но были и казачьи (бурятские казачьи полки появились здесь четыре столетия назад), ну, естественно, и русские, так глава муниципального образования Тунка шествовал во главе своей делегации в красной косоворотке.

Красочная колонна заняла почти все поле стадиона, и началась официальная часть. По местным обычаям, она была весьма продолжительной. Почти каждый выступавший считал своим долгом отметить мудрое руководство России, Бурятии и Тункинского района. Но особо порадовал посланник Монголии, который говорил на родном языке и без перевода. Самым частым и знакомым словом в его речи было упоминание Чингизхана, впрочем, тоже неслучайное. Во времена правления Чингисхана и его потомков победителей состязаний во время сухарбана отбирали в личную свиту.

Ну а сейчас главе администрации просто вручили орден, основанный в честь потрясателя вселенной. Впрочем, не остались без наград и нынешние победители сурхарбана: лучшие получили автомобили и серьезные денежные премии.

***

Вместо заключения. Я собирался еще рассказать о Ниловой Пустыни, пограничном поселке Монды и многом другом. Но оставляю вам возможность самостоятельно открыть эти красоты и влюбиться в долину, как это сделал я.