Путешествие по Италии на Nissan Cefiro

Введение, копирайты и дискляймеры

Текст этого отчёта является плодом неуёмной фантазии меня любимого, а фотографии делала жена по причине того, что деланье фотографий — это как раз то, что у неё хорошо получается. Принимая во внимание, что отчёты я пишу прежде всего для себя, в них присутствует достаточно большое, хотя и не зашкаливающее количество портретных фото, вероятно, не столь интересных широкой общественности, которая, смею надеяться, найдёт в себе силы в нужных местах использовать по назначению колесо мыши.

Примерно по этой же причине отчёт отражает исключительно субъективное видение автором окружающего мира, каковое может не совпадать с видением читателя, а изредка даже вызывать лёгкое чувство баттхёрта и порождать в голове читающего призывы к политкорректности, толерантности и справедливости; в последнем случае рекомендую немедленно прекратить чтение и выпить стакан портвейну.

Выражаю благодарности жене, себе и автомобилю Nissan Cefiro 2002-го года выпуска, без которого создание этого отчёта не представлялось бы возможным за отсутствием факта путешествия.

Глава 1. Долгий путь на запад

На этот раз перед выездом нам даже поспать удалось. Пару часов всего, но это же всё равно достижение по сравнению со всеми теми выездами, когда ворочаешься четыре часа подряд, а потом будильник. Видимо, всё-таки начала вырабатываться привычка, и это прекрасно.

Про Смоленскую область и Белоруссию не буду в этот раз вообще рассказывать, ну их. На погранпереход сразу в Домачёво поехали. Варшавский мост с его восьмичасовым ожиданием нам в прошлом году много нервов попортил, решили проверить — может, тут повезёт? Ну и вполне нормально проехали за два с половиной часа границу. Снова, конечно, разброд и шатание с польской стороны, одна очередь стоит полтора часа, пока в другой пятнадцать машин проходит, пограничников человек десять, таможенников — двое, но главное-то — результат. Въехали, в общем. И снова знакомые польские дорожки, помытые дождём, перебранная перед поездкой подвеска проходит испытание на вибростойкость.

Польша нам уже как родная, и старых ошибок мы не повторяем, на дорогу номер 4 не суёмся, а едем местными узкими шоссе прямо в Радом, а оттуда — в Краков по дороге S7. Зато новых ошибок избежать не удаётся, местами верный Garmin показывает дорогу там, где её нет, хотя карты самые распоследние залиты, разворачиваемся, плутаем. Однако же много времени мы на этом не потеряли и до наступления новых суток въехали в Краков. Смена часовых поясов нам тоже, конечно, не в последнюю очередь помогла увязаться. В итоге — 22 часа в пути, и за эти сутки покрыто расстояние от Москвы до Кракова. Я прямо почувствовал нас матёрыми автопутешественниками, когда посчитал.

Где-то по дороге, когда мы уже поняли, что успеваем в Краков, мы забронировали отель, так что искать ничего не пришлось, быстренько поселились и бухнулись спать.

Вообще, заранее составленный план поездки у нас предполагал худшее развитие событий — стояние на границе в течение шести часов, более частые остановки и более медленную езду, но тут мы оба были в ударе, и в результате этого марафона выиграли почти целый световой день; мы решили посвятить его прогулке по Кракову, так как город этот во всех смыслах интересен, и проезжали мы его не в первый раз, но как-то не довелось познакомиться с ним поближе.

Я не буду описывать подробно достопримечательности Кракова — не хочу дублировать Википедию (а то кто же им тогда денег пожертвует в очередной раз), да и не представляю, как обо всех них рассказать — достопримечательностей там — как селёдок в бочке. Скажу главное: Краков — это город, который действительно стóит посетить. Нам стало даже обидно, что раньше мы проезжали этот город по объездной и не заглянули. Он напоминает одновременно Дрезден, и Львов, если это вообще возможно. Замки, костёлы, ещё какие-то сооружения — всё интересно и удивительно, и, как и всё в Польше, чистенько и прилизано, что выгодно отличает Краков от Львова. Славянский менталитет всё равно даёт о себе знать — то тут, то там встречаются какие-то ограждения, трубы, «проход запрещён», «объезд через 15 километров по степи», но в целом, конечно, не сравнить с плачевным состоянием архитектурных памятников России и Украины.

В Вавельском замке мне запомнилась охрана. Помните «Охранник для дочери» с Богуславом Линдой? Вот они там все такие, как клонированные. С оружием, рацией, в солнцезащитных очках и крутые, как те яйца, которые на плите забыли на полчаса. Такого увидишь — сразу расхочется замышлять нехорошее. В этом смысле поляки — молодцы, верной дорогой идут; и пограничники с таможенниками, при всей нашей к ним нелюбви, у них выглядят так, будто перед осмотром каждой машины мундир заново отглаживают (кстати, возможно, именно в этом причина задержек на границе?).

На улицах города бросилась в глаза интересная деталь. Перед главными достопримечательностями города установлены металлические макеты этих самых достопримечательностей с их описанием выпуклыми буквами на польском и английском, продублированным шрифтом Брайля. Я так понимаю, это для того, чтобы слепые тоже могли «посмотреть» на интереснейшие постройки Кракова. Это просто охренеть, товарищи. Это не Германия или ещё там какая Швейцария, это, блин, Польша, задворки Европы. Я то думал, мы отстали от этой самой Европы надолго, а мы, оказывается, отстали от неё навсегда.

Вокруг Кракова есть множество мест, тоже примечательных в том или ином смысле — это, как минимум, печально известный Аушвиц-Биркенау, в русской традиции обычно называемый Освенцимом, и фабрика Шиндлера — того самого Шиндлера, про которого «Список Шиндлера». Мы не успевали ни туда, ни туда, что позволило избежать конфликтов в нашем тесном коллективе, потому что я везде хотел, а жена не любит депрессировать над памятниками военной истории. Но тем, у кого есть свободное время, многочисленные транспортные средства в центре города готовы предложить разнообразные туристические маршруты за смешные, в общем-то, деньги.

Мы гуляли по центру города больше трёх часов. Посмотрели всё, что можно было успеть за это время, и этот город запомнился нам надолго; определённо, когда я на старости лет соберусь писать мемуары, типа, «Места, где я побывал, и люди, которых я повстречал», Краков займёт в них одну из почётных страниц. Если вы путешествуете на своей машине через Польшу — в следующей поездке выделите день на Краков, оно того стоит.

Но пришло время прощаться — впереди нас ждала Италия. Нас провожал недобрым взглядом грозный поляк с рекламы сети супермаркетов LIDL. То ли распродажа ножей у них, то ли ещё чего, но реклама отпадная.

Выехав из Кракова, мы попали на участок платного автобана А4 — вообще-то он должен соединять Чехию с Украиной, но с польскими дорогами всё непросто. Автобан этот начали строить ещё в 1934 году. Потом в 39-м поляков немного прервали, если вы понимаете, о чём я. В общем, продолжили они, по большому счёту, только в 80-х, и до сих пор он не завершён. Однако по мнению Гармина участок от Кракова до границы с Чехией функционировал, и пока это соответствовало действительности; идеальный, свежепостроенный автобан с разрешённой скоростью 140 км/ч — мечта любого автопутешественника.

Вы знаете, я должен признаться: я люблю Польшу. Более того, если бы не Польша — я бы вряд ли ездил в эти путешествия на машине. Если бы дорога до места назначения была так же скучна, как Смоленская область, если бы она была так же однообразна, как Белоруссия, да простят меня белорусы, я бы, наверное, летал на самолёте; ну, один раз проехал по этой дороге, ну, два раза, дальше уже хочется спать, одно и то же, ну его нафиг, давай купим прямой рейс Аэрофлота и посмотрим в полёте «Тёмные воды» Хидео Накаты, чтоб жизнь мёдом не казалось. Наша сущность требует постоянной остроты ощущений, и потому это счастье, что между Белоруссией и всем остальным есть Польша. И если вы спросите, за что я так люблю её, я отвечу — за непредсказуемость.

Ты никогда не знаешь, какой дорогой ты поедешь в этот раз. Навигатор, основываясь на информации TMC о пробках и ремонтах дорог, может проложить маршрут между двумя точками в Польше десятком разных способов в зависимости от времени суток, дня недели и фазы Луны. Ты никогда не знаешь, не закрыта ли на двухлетний ремонт дорога, по которой ты едешь, потому что ни в попутном, ни во встречном направлении ты уже два часа не встречал ни одной машины. Ты никогда не знаешь, что случится, но что-то обязательно должно, просто обязано случиться, потому что это Польша.

Всё началось с того, что на автобане я заметил, что машину на высокой скорости тянет вправо. Остановившись в очередном кармане и проинспектировав состояние свежеперебранной подвески, я пришёл к весьма неприятному заключению, что сход-развал изволил съехать за пределы допустимых значений километров эдак тыщу назад, и внешняя половина протектора правого колеса была абсолютно лысой, разве что корд наружу не торчал. В принципе, мы могли доехать в таком состоянии до Италии, но месяц ездить по ней и возвращаться 2 700 км — на такой резине было бы безумием. А потому мы направились к съезду в ближайший к нам крупный (по польским меркам) город Катовице, чтобы попытаться решить проблему.

Катовице оказался областным центром размером с Владимир. Я ткнул на навигаторе в «ближайший автосервис», и мы заехали в какую-то подворотню рядом с овощебазой — типичный гаражный сервис с механиками в промасленных комбинезонах, которые, конечно же, не понимали никакого языка, кроме польского. Тыкая пальцем и находя общие славянские корни в наших языках, я пытался объяснить, что мне нужен сход-развал, но они всё равно ничего не поняли, и решили самостоятельно выяснить, что случилось. Машину загнали на подъёмник, посмотрели, задумчиво покивали, сказали «хмммм...», после чего сбегали в соседний гараж за поляком, который знал английский, и долго ему объясняли, что случилось, чтобы он перевёл нам. «Вам нужен сход-развал!» — радостно заявил нам англоговорящий поляк. Я был рад, что наши с ним мнения в этом совпадали, и поинтересовался, могу ли я получить в этом замечательном сервисе такого рода услугу. «Нет, надо ехать на станцию техобслуживания». Окей, где станция? Поляк сам ввёл адрес в навигатор. Денег с нас не взяли и отпустили с миром. Где-то в этот момент сознание медленно, с пробуксовкой начало переключаться на «мы в Европе».

Адрес нашли не с первого раза, надо было где-то за кустами съехать с дороги, но там действительно находилась станция техобслуживания, а заодно и автошкола, и автодром местного ГИБДД, или как его там. Ещё более приятным сюрпризом было то, что мастер говорил по-английски. Сход-развал нам сделали не торопясь, обстоятельно, зато, как было видно из диагностической карты, качественно; и, разумеется, в два раза дешевле, чем в Москве. Я на всякий случай уточнил насчёт состояния резины, и мастер подтвердил мои опасения: «Я бы на такой резине больше пяти тысяч ездить не стал». Ну что ж, надо в глухом польском городке очень быстро, потому что мы уже отстаём от графика, найти пару покрышек не совсем стандартного типоразмера, быстренько их поменять и поехать дальше. Ха! Разве это мегазадача? Где наша не пропадала? Наша пропадала везде...

По адресу «ближайшего автосалона», предложенного навигатором, мы попали к официальному дилеру «Опеля». Чувствуя себя полным идиотом, я пошёл к польским официалам «Опеля» объяснять по-английски, что мне нужны покрышки на «Ниссан». К счастью, люди попались понимающие и дали адрес официального дилера «Ниссана», который находился в какой-то промзоне на окраине города.

Ниссановские официалы встретили нас ещё более приветливо и с большим интересом — похоже, они вообще впервые в жизни видели праворульную машину. И по какому-то неимоверно счастливому стечению обстоятельств у них на складе оказалась пара покрышек Fulda для Nissan Maxima, которые по историческим причинам идеально нам подходили. Так что мы ударили по рукам и через полчаса забирали машину с новыми передними покрышками.

Сейчас я смотрю на журнал навигатора и не верю, что от съезда в Катовице до выезда обратно на автобан прошло меньше трёх часов. Нам показалось, что это приключение заняло целый день, и, выезжая из Катовице, мы уже не верили, что утром проснулись в Кракове. И снова автобан, одни города сменяют другие, и вот граница с Чехией уже совсем близко... Но Польша не спешила нас отпускать.

Набор карт, залитый в навигатор, назывался «Европа-2013». Что как бы намекало, что карта содержит не только уже имеющиеся дороги, но и те, открытие которых запланировано на 2013 год, благо в Европе график развития дорожной сети спланирован достаточно хорошо. И в соответствии с этой картой автобан А1, на который мы к тому времени свернули, упирался прямёхонько в границу с Чехией. В реальности же километров за 30 до чешской границы он обрывался бетонным блоком с предложением свернуть в близлежащую деревню, и объехать недостроенный участок по дороге 78.

Навигатор, видимо, не совсем хорошо представлял, в какой заднице мы находимся, и попытался нас вывести напрямую через деревню (хотя это в польском представлении деревня, а в Подмосковье это скорее назвали бы «коттеджный посёлок»). Разбитая грунтовка шириной меньше одной полосы и круглые, очень круглые глаза поляков, которые никогда в жизни не видели на этой дороге никого, кроме собственных соседей — вот главное воспоминание от посещения населённого пункта с малоприятным названием Рой. Однако через двадцать минут плутаний мы всё-таки нашли шоссе, ведущее в нужном направлении, а на нём встретили машину с чешскими номерами и поехали за ней, благо навигатор был согласен с выбранным ей маршрутом.

Уже перед самой границей нас тормознули ребята с биноклем и пистолетом. На машине у них было написано что-то типа «Страж граничны», и они очень тщательно проверяли документы у водителей с неместными номерами. Видимо, так уж здесь повелось. У нас всё было в порядке, поэтому нам пожелали хорошей дороги и мы наконец въехали в Чехию. Чехию я не помню совсем. Заплатили за дороги, выехали на автобан, дальше всё как в тумане и опа — мы в Австрии.

Австрия встретила нас дождём и вкусным кофе на заправках. Жена паниковала на тему отставания от графика и предлагала забронировать что-нибудь поближе, но я был согласен только на Вену. В плане поездки написано, что сегодня мы ночуем в Вене, значит, мы сегодня ночуем в Вене, если уж совсем чего-нибудь экстраординарного не случится. Замена двух передних колёс — ещё не повод перестраивать планы.

В итоге в Вену мы приехали уже за полночь. Быстренько поселились в отеле, забронированном за полчаса до этого, и заснули.

Ранний подъём, завтрак, и вот в 8 утра мы уже выезжаем из Вены. Мы не планировали успеть посмотреть этот город, когда-нибудь мы посетим и Вену, и полюбившийся нам на обратном пути из Италии Грац, и много ещё чего, но пока наша карма — проезжать интереснейшие места Австрии транзитом, так было во время поездки по Германии, так было и сейчас. До свидания, Австрия, мы обязательно вернёмся. Без особых приключений пересекаем австрийские Альпы и въезжаем в Италию.

Тут я должен сделать страшное признание. Тройка по географии в школе у меня была только потому, что учительнице не хотелось иметь в своём классе неуспевающего ученика, и меня, что называется, тянули за уши на всех контрольных и экзаменах. А потому о географии множества точек земного шара и имею весьма смутное представление.

Нет, конечно, я знал, что в Италии есть горы. Я знал, что её территорию немного цепляют Альпы, а перед поездкой прочитал, что там ещё есть другой хребет — Апуанские Альпы, но я как-то даже не представлял себе, что вся-вся-вся Италия только из этих самых гор и состоит. Ни в одной другой стране мы не проезжали такого количества туннелей, даже в Хорватии. Во всех остальных странах в туннелях на автобане обязательно нужно снижать скорость, аккуратные австрийцы и чехи вешают перед туннелем ограничение 100 км/ч, даже гонщики-немцы ограничивают скорость в туннелях, но в Италии в туннеле можно ехать 130, как и на открытых участках автобана, потому что это просто не имеет смысла — ты выезжаешь из одного туннеля и тут же въезжаешь следующий. Италия — страна-гора. Нигде больше нет такого количества серпантинов, в Италии даже автобан представляет собой один сплошной серпантин, просто с очень большими радиусами скруглений.

Нас сначала это как-то даже немного шокировало. В общем-то, ничего страшного, конечно, в этом не было, и не в таких условиях ездили, просто это было неожиданно — мы-то думали, сейчас выберемся из горной Австрии на равнину, а тут вершины гор нависают над тобой непрерывно, куда бы ты ни ехал. И тут я ещё раз возблагодарил нашу параноидальную предусмотрительность, не зря мы потратили те три часа в Катовице, по таким дорогам ездить 130 км/ч на лысом с одной стороны протекторе было бы, мягко говоря, стрёмно.

Попривыкнув к весьма своеобразному стилю вождения на итальянском автобане, о котором я, пожалуй, расскажу позднее, мы направились к первой цели нашей поездки — деревеньке Берджола Маджоре в Тоскане.

Надо заметить, что дорога в Италию далась нам легко как никогда — дело тут, видимо, и в привычке, которая вырабатывается с годами автопутешествий, и в настроении — ведь мы знали, что впереди у нас целый месяц.

Глава 2. К вопросу об инопланетных цивилизациях

Выбор места нашего проживания в Тоскане был весьма сложным компромиссом и определялся множеством факторов. В первую очередь, нам, конечно же, хотелось посмотреть Тоскану, долины, виноградники, затерянные между холмами городки, ну, что я вам рассказываю, будто вы бутылки Кьянти не видели, на ней всё нарисовано, холм, виноградник, на холме городок торчит на две улицы, и все без исключения жители вино делают. Но селиться посреди Тосканы в каком-нибудь агритуризмо на этом самом холме мы, тем не менее, не хотели. Несмотря на всю эту нашу тягу к путешествиям, мы всё же остаёмся детьми мегаполиса, привыкшими к определённой степени комфорта, который нам не хочется терять даже вдали от дома. Мы можем поселиться в любой непролазной глуши и месяц там жить, но туда обязательно должна вести асфальтированная дорога, в двадцати минутах езды по которой обязан быть супермаркет, ресторан и отделение полиции, иначе мы будем чувствовать себя не в своей тарелке. Третьим определяющим фактором была относительная близость к морю; нам хотелось иметь возможность в любой момент добраться до него, но при этом жить на береговой линии в окружении толп туристов мы тоже не хотели. И в результате длительных поисков места, удовлетворяющего всем критериям, была найдена деревенька Берджола Маджоре, в двадцати минутах езды от вполне себе туристического города Масса, расположенного на берегу моря.

Конечно, во время бронирования, когда я общался на ломаном английском с итальянским агентством, я уже видел, что к месту нашего жительства ведёт серпантин, но это меня не особенно насторожило. Мне прислали адрес, имя владельца дома, и сейчас, пролетев по автобану мимо Болоньи и Флоренции, мы сворачивали в город Масса, чтобы добраться до того места, которое должно было стать нашим домом на следующую неделю.

Уже здесь мы начали привыкать к тому, что в Италии всё очень-очень маленькое. Съезд на шоссе, ведущее к Берджоле (у меня с трудом язык поворачивается называть это «шоссе», по московским меркам это тропинка), выглядел как заезд во двор в городе Электросталь; если бы не навигатор, я бы никогда в жизни не догадался, что из этой подворотни может начинаться дорога сразу к трём населённым пунктам. Каждый из них вряд ли насчитывал больше двадцати домов, но тем не менее. Саму дорогу и чувства, одолевавшие нас, когда мы ехали по ней, сложно передать словами. Собирая за собой колонну не очень довольных таким положением вещей скутеров и Фиатов-500, наш пятиметровый седан плавно рассекал однополосную дорогу, на которой изредка встречались места, где можно было разъехаться со встречным потоком. На некоторых участках были организованы реверсивные светофоры, иначе кому-то пришлось бы сдавать задом по весьма крутому серпантину. Мы пока что наблюдали за происходящим с открытыми ртами и выражением лиц восторженных туристов, которые ещё не до конца понимали, во что они вляпались.

Просветление наступило после того как мы, попетляв по серпантину, проехали мимо знака «Bergiola Maggiore», что, собственно, означало, что мы прибыли в нужный нам населённый пункт. Тут-то и начались сложности.

Не найдя с первого раза указанный агентством адрес, мы попросили помощи у итальянской семьи, которая тоже явно заезжала на неделю на отдых. Они совещались над бумажкой с нашей бронью минут десять, после чего выдали неуверенное «возможно, вам налево». И понеслось...

Следующие полтора часа мы ездили вверх-вниз по серпантину, доставали каких-то людей, заходили к кому-то домой с просьбой подсказать, где находится искомый адрес. Мы выезжали на недостроенную часть серпантина, без асфальтового покрытия, справа был просто обрыв в пропасть, и никуда по ней не приехали, и сдавали задом; мы зашли в ресторан и доставали вопросами весь персонал и всех посетителей; мы познакомились с каким-то подозрительным типом, слонявшимся по парковке у ресторана, и с третьего раза он начал нас уже узнавать. Ко всему этому надо добавить, что почти никто из перечисленных людей не говорил ни на каком языке, кроме итальянского, и всё общение происходило на интуитивном уровне.

Солнце красиво закатилось в море, а мы всё ещё ездили и искали. В итоге мы отчаялись и вернулись на то место, с которого всё началось, где я полтора часа назад опрашивал итальянскую семью на предмет адреса. У нас оставалась последняя надежда; где-то в бумажках с подтверждением бронирования я раскопал телефон домовладельца, но там было явно и недвусмысленно указало, что домовладелец говорит только по-итальянски, так что надеялись мы только на то, что выражение «руссо туристо, облико морале» являлось интернациональным и мы каким-то чудом сможем встретиться где-то посреди этого бешеного серпантина.

Я припарковался где-то, где нашлось первое свободное место и позвонил. Из машины я увидел, как женщина, бродящая туда-сюда недалеко от места нашей парковки, и выказывающая явные признаки беспокойства, взяла трубку, и в своей трубке я услышал её «алло». Это было маленькое чудо, которого мы все ждали, потому что она, как выяснилось, тоже очень беспокоилась, почему же гости дорогие не едут в столь поздний час. Нас проводили в апартаменты, которые находились в ста метрах от того места, где мы стояли, и с которого начались наши поиски. Апартаменты оказались целым этажом дома с отдельным входом, с балкона которого открывался замечательный вид на море и на лежащий под нами город. Мы некоторое время пообщались с хозяйкой и её подоспевшей дочерью, которые ни слова не понимали по-английски; зато у дочки был ноутбук и Google Translate, поэтому наше общение не встретило особых затруднений.

На этом наши неприятности закончились и начались приятности. В десяти минутах ходьбы от дома (правда, вверх по серпантину) был ресторан, в который мы уже заходили, когда искали адрес. Мы тогда особого внимания не обратили, а когда пошли в него уже целенаправленно — он оказался очень аутентичным итальянским заведением с деревянными столами и настоящей печью для пиццы. По-английски не говорил никто, но у нас, конечно же, был смартфон со всеми возможными словарями и интернетом (местную симку купили тут же, в Массе), поэтому мы не испытывали трудностей ни в переводе меню, ни в общении.

Готовили здесь потрясающе вкусно. Я ещё много буду рассказывать про итальянскую кухню и разные её местные особенности, но этот ресторанчик оставался для нас чем-то необычным даже после того, как мы посетили множество разных итальянских заведений различной степени понтовости. Мы, выехавшие в 8 утра из Вены, уставшие и голодные (не привыкли мы делать в дороге перерывы на еду, разве что небольшие перекусы) быстро почувствовали себя довольными и сытыми. Этому, несомненно, способствовало местное вино, бутылку которого мы заказали сразу.

Вообще, местное столовое вино, vino di tavola — обычно идёт последней строкой в винной карте и является самым дешёвым её пунктом, ну или близко к тому. Это своего рода лотерея; в Италии сложно встретить вино совсем ужасного качества, но vino di tavola, в зависимости от места, может быть как восхитительным и не уступающим значительно более дорогим винам, так и вполне обычным ничем не примечательным вином. Из-за этого многие в Италии опасаются заказывать в незнакомых местах vino di tavola, предпочитая ему более предсказуемые варианты; но они лишены того, что является для нас главным в вине — местного колорита. Вино, которое нам подали, маркированное названием ресторана, было удивительно вкусным. Я могу, если очень захочу, напустить на себя умный вид и рассуждать о вине в терминах округлости вкуса, полнотелости и танинности, но это вино было просто очень вкусным — самое то, что надо двум уставшим путешественникам после дальней дороги.

Довольно скоро мы поняли, что бутылку мы не допьём. А потому перед тем, как в очередной раз поймать официантку (ловля итальянских официанток — это особый вид древнего шаманского искусства, и за время нашего пребывания в Италии мы так и не смогли его в полной мере освоить), я подсмотрел в словаре слово «il tappo» («пробка»), в надежде, что у них найдётся, чем заткнуть забираемую на вынос бутылку. Мои надежды оправдались, видимо, ситуация была совершенно типовой и у них нашлась целая коллекция пробок, одну из которых нам вручили вместе со счётом; и это был далеко не последний раз, когда счёт в итальянском заведении показался чересчур гуманным. Могли бы и побольше брать за всё такое вкусное, чесслово.

И мы пошли вниз по серпантину к нашему домику, идти было не так уж и близко, а потому по дороге мы откупорили вино и пили его прямо из бутылки. Дорогу слабо освещали огни лежащей у подножья гор Массы, где-то в темноте шумело море, которого не было видно, но которое безошибочно угадывалось по смене направления бриза с наступлением ночи. Давно, очень давно мы не чувствовали себя так хорошо, так свободно и так непринуждённо — со времён нашей последней поездки по Европе, которая закончилась всего год назад, а кажется — прошла целая вечность. Сытые, довольные и очень уставшие, мы добрались до нашего домика и заснули. В тот вечер у меня на было сил даже на то, чтобы разбираться с тремя итальянскими стандартами розеток, которые использовались в нашем жилище одновременно, хотя обычно электрика — это первое, во что я сую свой нос.

Мы проснулись по будильнику, и к этому надо было привыкать — впереди был ещё месяц отпуска. Все нормальные люди целый год дома просыпаются по будильнику, чтобы в отпуске забыть про него; мы, напротив, в течение целого года дома спим сколько влезет, чтобы в течение месяца отпуска впихнуть себя в плотный график того, что надо успеть, посмотреть и узнать.

В наших путешествиях по возможности всё должно быть продумано заранее. Разумеется, в итоге всё равно всё идёт не так, как мы планировали, но это не отменяет того, что план у нас должен быть. И, само собой, составляли мы этот план на этапе подготовки, пользуясь открытыми источниками, важнейшим из которых является Google Maps.

Итак, я шарился по Google Maps, понемногу справляясь со своим географическим кретинизмом, и внезапно, изучая наше будущее место жительства в Тоскане, обнаружил совсем недалеко от него нечто, похожее на горный хребет. Не то чтобы я был способен отличить на физической карте мира горный хребет от океанической впадины, но на Google Maps же ещё фотографии есть, и на них-то горы вполне явно было видно; я, напомню, к тому моменту ещё не имел понятия, что Италия целиком состоит из гор, и идея съездить в горы показалась мне заманчивой.

Немного поискав, я обнаружил, что этот горный хребет называется Апуанскими Альпами и в этих горах добывается знаменитый на весь мир каррарский мрамор — тот самый, которым украшал свой дом вампир Барнабас Коллинз из «Мрачных теней». В общем, дело было решённым, и мы внесли Апуанские Альпы в наш план.

Находясь на месте, мы не изменили своего решения. Гор вокруг было много, но это были горы, в которые надо было специально ехать, что выгодно отличало их ото всех других гор; и, разумеется, мы решили поступить как приличные европейские туристы, и пошли в туристический информационный центр национального парка «Апуанские Альпы».

И тут в деле появилась некоторая итальянская специфика. Всё-таки Италия — не Германия и указатели на туристические информационные центры не стоят на каждом перекрёстке в трёх ближайших городах, а потому искали мы этот центр довольно долго. Табличка, которую вы видите на фотографии, просто указывала вдоль улицы, а вы там сами разбирайтесь, где этот центр. Опять же, будучи избалованными центральной Европой, мы искали здание с огромной вывеской «ТУРИСТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР» на трёх языках минимум; в результате оказалось, что туристический центр находился в здании супермаркета, только надо было войти в него сбоку и подняться на лифте, о чём нам подробно рассказали на очень понятном итальянском языке работники супермаркета; ни одной вывески на этом неприметном входе не было. И чтобы вложить ещё один небольшой кусочек в огромный паззл под названием «итальянский менталитет», конечно же, надо упомянуть о том, что туристический центр был закрыт. Просто закрыт, без объяснения причин. В Италии вообще все работают как хотят, и я бы не удивился, если бы режим работы у него был «второй понедельник месяца с 14:00 до 14:30», но расписание работы центра висело прямо перед нами, часы были рабочие, и он был закрыт. Может, у них санитарный день был, или просто голова у всех болела с утра и они не пришли.

К счастью, в этом самом супермаркете продавалась карта Апуанских Альп. Не то чтобы она была нам совершенно необходима, но, во-первых, я везде где можно покупаю карты как сувенир, и во-вторых, ориентироваться по карте намного интереснее и веселее, чем по навигатору; да и вообще, современная бумажная карта, изданная прямо в регионе, к которому она относится, обычно значительно подробнее, чем карта навигатора. Заодно мы прихватили понемногу всякого там хлеба, мяса и сыра, чтобы перекусить, ну и нектаринов на запивку.

Это происшествие нас многому научило в плане познания итальянского менталитета, а сколько всего о нём нам ещё предстояло за этот месяц узнать... А пока мы погрузились в машину и рванули по серпантину в горы.

На территории национального парка встречались всякие малочисленные артефакты типа ботанического сада, но ни один из них нас серьёзно не заинтересовал, и мы продолжали наш путь по этому небольшому, но удивительному горному хребту.

Я глубоко убеждён, что у любого путешествия должна быть конечная цель — ну, типа, «увидеть море», «подняться выше 4000 метров», а наше путешествие на момент его планирования такой цели не имело, и я искал её, потому что она обязательно должна была быть. Неожиданно мне помогла жена — мы сидели, планировали поездку, пили вино, по-моему, как раз итальянское, разговаривали, и она, оговорившись, вместо «Апуанские Альпы» сказала «Апуанские Альфы». С тех пор основной целью поездки в Италию для нас стал поиск Апуанских Альфов, и, честно говоря, мы рассчитывали найти их именно здесь.

А пока мы решили позавтракать, тем более, что необходимые запасы у нас с собой были, а завтракать с таким видом приятно вдвойне, а то и больше.

Вообще-то, в Апуанских Альпах больше особенно нечего делать, кроме как созерцать, этим они и прекрасны; несомненно, это идеальный ареал для обитания Апуанских Альфов, и они просто обязаны здесь быть. Но мы нашли и нечто другое, чем, оказывается, можно здесь заниматься — фотографировать и фотографироваться! И предавались мы этому с типичным для нас рвением, не забывая, впрочем, о Главной Цели.

Альфы всё не встречались, и мы, преодолев пиковую точку высотой 1020 метров над уровнем моря (по показаниям навигатора), въехали в район промышленной добычи, куда туристы, видимо, добираются не так уж часто; здесь заканчивается национальный парк и начинаются разного рода горно-обогатительные таинства, не столь интересные широкой публике.

И вот, наконец, мы подъехали к месту, где ездили тяжёлые карьерные грузовики, шумели экскаваторы, а уходящая вбок от шоссе дорога явно не предполагала возможности проезда по ней на легковой машине. Это были те самые каменоломни, на которых добывается каррарский мрамор.

Теперь вся картина соединилась воедино и стала ясной, как день. Как же мы сразу не догадались? Ведь это же очевидно! Именно в этих местах, на каменоломнях, и живут Апуанские Альфы, и, наверное, в какой-то мере помогают землянам добывать мрамор, потому что под слоем мрамора находится то, что служит топливом для их космических кораблей, и что позволит им улететь на родной Мелмак. Это же очевидно, и только глупец может в этом усомниться; воробей — птица, дуб — дерево, а Апуанские Альфы живут здесь.

И, хотя мы не видели самих Альфов, Главную Цель нашего путешествия мы с этого момента полагали достигнутой. Не обязательно побывать в Индии, чтобы знать, что она существует, и не обязательно видеть Апуанских Альфов, чтобы знать, где они живут; к тому, же, если разобраться, где ещё жить Апуанским Альфам, как не в Апуанских Альпах?

А потому всю оставшуюся часть путешествия мы провели со спокойной душой и чистой совестью — ведь мы уже сделали то, зачем приехали в эту удивительную страну.

Солнце, между тем, клонилось к закату, и мы отправились в обратный путь, не забывая фотографировать окружающую нас природу, которая с заходом солнца, казалось, становилась всё более и более прекрасной.

Дорога обратно к Берджоле состояла в спуске по серпантину с последующим подъёмом по серпантину. Так как от всего этого у нас здорово закружилась голова, мы решили, что нам жизненно необходимо пойти в знакомый уже ресторан, съесть что-то ещё непроизносимое и неимоверно вкусное, взять бутылочку вина, попросить il tappo, и, спускаясь по серпантину, допивать вино и слушать море; это стало нашей доброй традицией на неделю в Массе, хотя я, честно говоря, не отказался бы от того, чтобы сделать это традицией на всю жизнь.

То место, которое по чьему-то глобальному недосмотру было нашей настоящей родиной, вспоминать не хотелось; мы предпочитали думать, что мы живём здесь и сейчас, а там — хоть трава не расти; в конечном счёте, у нас был ещё целый месяц, и по нашему опыту мы знали, что он покажется нам вечностью — той вечностью, которую, несмотря на её бесконечную протяжённость, захочется повторять снова и снова.

Здравствуй, Италия.

Глава 3. Окультуриться и покушать

Множество дорог, путей и тропинок было пройдено нами по Тоскане, и я обязательно про них про все расскажу. Но начать вся равно хочу с Флоренции — столицы региона, хотя она и не была первым местом, посещённым нами.

Флоренция — наверное, один из самых важных памятников истории Италии. Здесь родились Леонардо да Винчи и Галлилей, и ещё множество всяких знаменитых исторических личностей, не связанных с наукой и техникой, по причине чего я про них ничего и не знаю. Когда-то Флоренция была столицей всего Итальянского королевства; сейчас она — столица Тосканы, что, по моему мнению, является ничуть не менее важным титулом.

Город по нашим меркам небольшой, всего-то чуть больше трёхсот тысяч жителей, а потому мы оставили машину на подземной парковке на окраине и пошли обходить город пешком. Кстати, именно на этой парковке мы впервые увидели автоматический платный алкометр — бросаешь 1 евро, дышишь в трубочку и он тебе показывает, можно садиться за руль или нет. В Италии довольно демократичная норма употребления алкоголя за рулём — 0.5‰, и после бокала вина можно садиться за руль, но важно не переборщить, и поэтому такие средства самоконтроля актуальны, особенно во Флоренции — нельзя же не попробовать флорентийское Кьянти, заехав сюда.

Добравшись до центральной площади города, мы, как водится, сразу нашли самую высокую точку, которой оказалось местная кампанилла, в простонародии — колокольня, и возжелали подняться на неё.

Вряд какой-то ещё подъём мог сравниться с этим по своей ужасности. В Италии вообще ненормально высокая плотность населения, а тут, похоже, половина населения всей Италии решила вместе с нами взойти на эту колокольню; другая половина населения в это время спускалась вниз. Непрерывная очередь из людей, движущихся в обе стороны, создавала на узкой лестнице ужасную духоту — притом, что и на улице было за тридцать градусов. Мы уже готовы были в обморок шлёпнуться, когда вынырнули, наконец, на открытую площадку на самой крыше колокольни.

На прогулки по Флоренции у нас был отведён целый день. Это, конечно, немного, но достаточно, чтобы ощутить дух этого города и заглянуть в разные его углы. Я планировал провести этот день в итальянском стиле, то есть в мокасинах на босу ногу. Но этим планам не суждено было осуществиться.

Мы прошлись по улочкам от Дуомо к набережной и уже тогда я стал очень хорошо понимать, что эти ваши итальянские мокасины натирают мне так, как не натирала никогда в жизни ни одна другая обувь. В таком состоянии я дохромал до галереи Уффици; это что-то типа нашей Третьяковки, мы и не собирались в неё заходить, там внутри картины одни, нечего там делать. И где-то на этом этапе я понял, что не выдержу, и мы повернули обратно к машине, где проблема была решена посредством запасных ботинок и килограмма пластыря. К слову, мокасины потом разносились; но это было уже сильно позднее, а тогда я готов был порвать их, как Тузик грелку.

На пути с парковки обратно в город мы обнаружили прекрасное и необъяснимое — в совершенно глухом переулке, где не было почти ни одного живого человека и не работал ни один магазин, в стену был встроен автомат, продающий холодную питьевую воду по 20 центов за литр; если сравнивать со стоимостью питьевой воды в бутылках на улице — это почти бесплатно.

После этого небольшого происшествия мы продолжили осмотр города в рабочем режиме. Прошлись по множеству интересных узких улочек, с односторонним движением и тротуарами шириной в полчеловека, зашли в несколько магазинов — сувенирных и не очень.

Приключение началось неожиданно. Жена напомнила, что мы хотели посетить некие сады Боболи, какой-то интересный парк во Флоренции. У меня в этом месте случился провал в памяти — я не помнил не только того, что мы хотели их посетить, но и что это вообще такое, так что я доверился своей второй (и, надо сказать, лучшей) половине, и стал искать на карте города эти сады.

Локализовав искомый объект и воспользовавшись встроенным в мозги навигатором, я заключил, что у нас есть два варианта развития событий. Либо мы возвращаемся метров на семьсот назад по тем улицам, откуда мы пришли, и оказываемся перед главным входом в сады, либо огибаем их сбоку и входим в них где-то по дороге — ну, наверняка же есть боковые входы, правильно?

Мою вторую (и лучшую) половину вариант возвращения совсем не порадовал. Время было ещё не позднее, ходить по тем местам, где мы уже были, было не интересно, поэтому казалось логичным пройти немного больше и зайти в сады с другой стороны. Я сориентировался по карте, и мы пошли. Так мы оказались на улице Сан-Леонардо.

Улица Сан-Леонардо — длинная, очень узкая улица, на большом протяжении огороженная каменным забором — а там, где нет забора, смыкаются стены домов. Свернуть куда-то с неё невозможно, нужен вертолёт. Иногда на ней встречались какие-то памятники архитектуры — знаменитые виллы и среднего размера базилики — но они нас не очень-то интересовали. Полтора километра мы шли по этой улице, как в туннеле, по ужасной жаре; где-то в середине второй половины пути мы поняли, что де-факто заблудились во Флоренции, и очень этому обрадовались. Очень хотелось пить, но наши запасы воды подошли к концу, а на улице Сан Леонардо не было ни одного магазина, ни одного кафе, вообще ничего, кроме глухих стен и дверей со звонками и именами жильцов; лишь изредка мимо нас проносились машины, явно не соблюдающие скоростной режим — но хотел бы я посмотреть на полицейского, который будет стоять с радаром на улице с плотностью движения одна машина в час.

Но наконец улица Сан-Леонардо окончилась перекрёстком с широкой дорогой, и там было кафе, в которое мы немедленно вбежали, требуя воды. Вода была только газированная, не люблю её, но выбора-то не было. У нас почти не было мелочи, а у бармена совсем не было сдачи — в итоге он взял мелочь и отдал нам воду по цене раза в полтора ниже ценника. Он не говорил по английски, но, видимо, наши глаза рассказали ему всю нашу историю.

А история-то не окончилась, мы же ещё не достигли садов Боболи, и мы пошли по извилистой широкой улице по направлению к ним, и свернули с неё в первый же переулок, который, судя по карте, должен был вывести нас прямо к боковой стене садов — а уж там-то наверняка где-то должен быть вход. Переулок выглядел совершенно вымершим — не было вообще никого кроме нас и припаркованных машин.

Дойдя до его конца, мы увидели то же, что видите вы на последней фотографии — величественную каменную стену высотой метров в шесть — за ней-то и находились сады Боболи, и никаких боковых входов в них явно не предвиделось; и мы пошли по карте, огибая эту стену и пытаясь понять, как её можно пересечь. Один раз нам встретился даже служебный вход в сады; разумеется, он был закрыт и никого живого не было рядом.

Долго ли, коротко ли, мы дошли до второго главного входа. Для большинства туристов он являлся выходом — они входили там, куда мы не пожелали возвращаться за семьсот метров в начале нашего приключения. В итоге мы прошли около четырёх километров — но мы увидели ту Флоренцию, которую туристы с нормально намеченными маршрутами не видят вообще никогда; это неимоверно здóрово — заблудиться в таком городе, и если вы хотите повторить это — у меня есть для вас рецепт: начните из любого места Costa San Giorgio, идите по направлению к Via San Leonardo, через полтора километра поверните направо на Viale Galileo и сверните оттуда в первый же приличный поворот направо — на Via del Bobolino, и, держась чуть правее на Via del Balurado, на первом перекрёстке (а он будет метров через семьдесят, и перед вами будет шестиметровая стена, и идти там особо больше некуда), поверните налево на Via Madonna della Pace, и идите по ней всё время прямо, огибая круговые перекрёстки, пока не увидите вход в сады. Google maps говорит, что на последнем описанном мной этапе нет прохода, но на самом деле он есть — через ворота, которые, похоже, закрываются на ночь, и через сквер, где народ играет в бадминтон.

Собственно, сами сады — это какой-то офигительно древний парк, про который я как ничего не знал, так ничего и не знаю, хотя посмотреть на него было интересно; но на мой вкус, его осмотр отдельно, без этой замечательной дороги, был бы в достаточной степени бесполезен. Ну зашли мы в парк, ну посмотрели, скульптуры, да, травка растёт, туристы ходят, втыкают. Но для нас это была ЦЕЛЬ, достигнутая немалым трудом, а потому мы этому парку радовались по-настоящему.

Сады мы прошли от начала до конца, точнее, от конца до начала, потому что поток туристов всё время шёл нам навстречу. Нам надо было спешить — приближался закат, а во время заката мы обязаны были быть на смотровой площадке имени верного члена партии товарища Микельанджело, потому что именно в это время с неё открывается самый потрясающий вид на город. Дорога туда (так же как и большинство итальянских дорог) представляла собой в основном подъём разной степени крутизны, и мы здорово запыхались, стараясь успеть.

В итоге цель была достигнута. Правда, площадка оказалась несколько перенаселённой — похоже, в это время здесь решили собраться все туристы Флоренции, которых, видимо, в ней было не намного меньше местных жителей. А потому, сделав несколько кадров с площадки, мы поспешили покинуть её в пользу набережной с видом на знаменитый мост понте Веккьо — один из немногих населённых мостов в мире.

А когда солнце закатилось — мы пошли есть вкуснющую флорентийскую пиццу, после чего, немного попетляв по вечерним флорентийским улицам, вернулись к парковке, и тронулись в обратный путь.

Ну и давайте я ещё про Болонью расскажу, что ли.

Болонья считается кулинарной столицей Италии, а по мнению некоторых любителей итальянской кухни, вроде меня — это кулинарная столица вообще всего; поэтому первичной целью нашей поездки в Болонью для меня было, конечно же, поесть. Но так как есть целый день представлялось проблематичным с физиологической точки зрения, мы решили для приличия всё же осмотреть этот город — совершенно, надо сказать, не туристический.

Для этого мы, как обычно, нашли высокую точку с возможностью забраться на неё. Мы как раз шли ко входу, когда нам навстречу из-за угла вывернул мим. В общем-то, в любом городе, где есть хоть какое-то количество туристов, есть мимы, поэтому мы не удивились; но это был первый встреченный нами итальянский мим, и он повёл себя неожиданно. Обычно же мимы как делают — стоят не шевелясь, пока им денег не подкинешь; но это был какой-то особо обнаглевший и обленившийся мим. Распознав в нас туристов, он направился прямиком к нам, и, приблизившись, требовательно протянул шляпу — дайте денег, граждане туристы, причём немедленно. Я, разумеется, объяснил миму на языке жестов, что его зовут Хуан, и что для того, чтобы получить денег, надо сначала что-то сделать; после чего мим надел шляпу и удалился, бормоча под нос какие-то явно ругательные выражения.

Преследуемые лёгким чувством «чё это было, а?» мы, тем не менее, забрались на крышу искомого сооружения.

Болонья — город галерей. Говорят, что весь исторический центр можно обойти в дождь, не намокнув; мы не проверяли этого за отсутствием дождя, но я вполне себе верю, что можно. От солнца галереи тоже неплохо помогают, но не менее хорошо они помогают и экранировать сигнал от спутников GPS, поэтому когда надо было сориентироваться по навигатору — приходилось выходить из галерей на палящее солнце и бесконечно долго ждать, когда навигатор снова увидит свои ненаглядные спутники.

Нагуливая аппетит по галереям, мы осмотрели, наверное, весь исторический центр Болоньи; одновременно мы искали подходящее заведение, в котором мы могли бы приземлиться и откушать. Это было непростой задачей, так как к заведению предъявлялось множество непременных требований: это должно было быть тихое, почти без посетителей, место (на этом этапе отсеивалось процентов восемьдесят ресторанов), без понтов, без мишленовских звёзд (мы не любители высокой кухни и хотели попробовать то, что едят обычные жители Болоньи, а не специальный туристический вариант болонской еды), и при этом — чтобы место было субъективно приятным (а это, понятное дело, самый сложный критерий). И место это, как ни странно, было найдено! На некотором удалении от центральных площадей ресторан под открытым небом предлагал свои столики нам и ещё паре посетителей. Народа вокруг не было; вероятно, мы попали в какой-то угол, в который не водят и без того немногочисленные туристические группы.

Официантка немного говорила по-английски, однако заказ нам удалось сделать не сразу. По привычке мы перечислили сразу всё, что хотели бы заказать, чем ввели её в полнейший ступор. Здесь так не принято! Это Болонья! Здесь надо заказать вина, и, попивая его, подумать, что бы мы хотели поесть, а после того, как всё съедено, подумать, что бы мы хотели на десерт. Нельзя заказать одновременно лазанью и профитроли. «Это же пирожное!» — недоуменно восклицала официантка, пытаясь понять, как я собираюсь есть лазанью со сладким.

В конце концов до неё дошло, что эти самые руссо туристо ничего не понимают в организации процесса принятия пищи. «Расслабьтесь, десерты потом закажете», — объяснила она непонятливым туристам, налила нам вина и пошла на кухню, дабы принести нам лазанью болоньезе.

Конечно же, лазанья болоньезе, поедаемая в Болонье — это гамма ощущений, совершенно отличных от ощущений от лазаньи болоньезе, поедаемой где-то ещё. Настоящий соус болоньезе делается на говяжьем бульоне и для него используется исключительно вино из винограда Санджиовезе — вы же не думаете, что где-то в ресторанах России, или пусть даже какой-нибудь Германии соблюдается эта рецептура? Ну, возможно, в отдельных местах, сильно дорожащих своей репутацией, где очередь на вход длиной в три недели и за прочтение меню денег берут. Более того вам скажу — далеко не во всех ресторанах Италии лазанья болоньезе похожа на лазанью болоньезе; в туристических местах так и вообще не стесняясь подают разогретую лазанью, не особенно заморачиваясь её приготовлением. Собственно, соус болоньезе от замораживания только выигрывает, но само блюдо всё-таки должно быть свежим.

В общем я, как любитель итальянской кухни, не только в плане поесть, но и в плане приготовить, могу сказать, что лазанья болоньезе в Болонье — это что-то совершенно особенное, но, с другой стороны, та лазанья болоньезе, которую готовлю я дома — это не ужас-ужас, как я думал до этого, а вполне себе вариация на тему, имеющая право на существование. Я понял, как много значит добавление панчетты в соус болоньезе, и вообще, у меня появилось множество идей для усовершенствования своих рецептур — вот что значит правильное блюдо, съеденное в правильном месте.

А на десерт был тирамису, тоже с какой-то болонской изюминкой; свежий тирамису в кафе невозможен технологически, поэтому глупо было бы тешить себя надеждой на то, что он вот только что для нас приготовлен, но, тем не менее, он несколько отличался от того же блюда, подаваемого в других регионах Италии, а пробовали мы его не раз.

Немного ошалевшие от обилия гастрономических впечатлений, находясь под расслабляющим воздействием местного вина, мы гуляли по городу, и случайно наткнулись на магазин Disney. Мы раньше никогда не были в магазине Disney; стоило нам войти, жена немедленно пожелала остаться в нём жить, и мы долго не могли выбрать, что бы нам увезти с собой; в итоге мы всё-таки что-то выбрали и, довольные, поехали из Болоньи с чувством выполненного (и даже немного перевыполненного) долга.

На этом я закончу рассказ про крупные города Тосканы — несмотря на то, что и Флоренция, и Болонья очень нам понравились, основной нашей целью в Тоскане были, конечно же, совсем другие города — с населением в сотню жителей и домами, построенными ещё тогда, когда люди думали, что Солнце вращается вокруг Земли.

Глава 4. По трое не парковаться

Недалеко от города Специя, на морском побережье, расположен национальный парк Чинкве-Терре. Вообще-то территориально он находится в Лигурии, а не в Тоскане, но наша дислокация и планы передвижений делали выгодным посещение этого места именно из Массы.

И тут я сделаю неожиданную паузу и начну вводить вас в курс дела относительно итальянских дорог, итальянских водителей и итальянских правил дорожного движения. Это важно, мы же автопутешественники, в конце концов.

Итальянские водители — не такие примерные, как, например, немецкие; они часто (если сравнивать с немцами) превышают скорость, подрезают друг друга, временами сидят на бампере, а уж ездят между полос — и вообще повсеместно, ибо серпантин. Конечно, здесь нет того безграничного наплевательства на закон и порядок, которое мы наблюдаем в Москве — итальянец может включить аварийку и зайти в магазин, оставив машину в неположенном месте на дороге шириной в две полосы; но никто не поставит десять машин на три месяца под знаком «остановка запрещена» поперёк трамвайных путей; иными словами, итальянцы нарушают, но знают меру.

Одна из главных проблем итальянцев — как итальянцев вообще, так и итальянских автолюбителей в частности — в том, что их, прямо скажем, очень до фига. В Италии высокая плотность населения и при этом — вполне себе европейское количество личного транспорта на душу этого самого населения. Количество машин на дорогах в результате всего этого зашкаливает.

При всём при этом, рельеф и историческая застройка в Италии создают большие проблемы с парковкой и трафиком, которые особенно остро проявляются в исторических центрах городов. Порой узкие улицы не всегда могут пропустить даже одну машину в одном направлении, не говоря уже о том, чтобы парковаться на них; именно поэтому во многих городах Италии есть такая штука, как ZTL.

ZTL — Zona Traffico Limitato — это часть города, куда запрещён въезд без пропуска. Пропуск есть у местных жителей, коммунальных служб и тому подобных товарищей; турист, поселившийся в отеле внутри ZTL, может получить временное разрешение, но обычным приезжим въезд в эти зоны заказан. Въезд в ZTL контролируется автоматическими камерами и за нарушение приходит штраф вполне себе космического масштаба. ZTL охватывает исторические центры всех крупных городов, а мелкие туристические городки зачастую представляют собой один сплошной ZTL, то есть въезд в них для туристов запрещён в принципе, и машину надо оставить на парковке перед въездом в город; справедливости ради надо заметить, что эта парковка, по крайней мере, есть, то есть физически она существует, а не как в Москве — остановка запрещена, хоть подпрыгни, встать просто негде, и всё тут.

Из пяти именно таких городков и состоит Чинкве-Терре — в дословном переводе — «пять земель»; и к одному из них — Риомаджоре — мы направлялись жарким солнечным утром по какому-то там Риомаджорскому шоссе, или что-то типа того. Этот город соединён с соседним городом Манарола пешеходной Дорогой любви — Via dell'Amore — вырубленной в скале прямо над морем. Так что мы планировали приехать в Риомаджоре, дойти до Дороги любви, прогуляться в Манаролу, побродить там, вернуться, ну, и всё такое.

И вот, сразу после того, как мы съехали с Риомаджорского шоссе по указателю «Риомаджоре», наши планы грубо нарушил итальянский полицейский, охранявший выставленный поперёк дороги знак «Проезда нет, все парковки в Риомаджоре переполнены». И что довольно характерно для Италии, знак не давал никаких советов относительно дальнейших действий.

Мы развернулись и медленно поехали в обратном направлении, пытаясь что-нибудь придумать. Мы вспомнили, что до знака мы видели небольшую платную парковку и заехали на неё; разумеется, она была переполнена, а талончики об оплате под лобовым стеклом машин говорили о том, что быстро никто отсюда уезжать не собирался. Пока я бродил по парковке, осматривая талончики, мимо проползла машина с московскими номерами. Она заметила наши российские номера, мы улыбнулись друг другу, пожали плечами, недоумевая по поводу сложившейся ситуации с парковкой, и разъехались каждый в свою сторону. Вот именно так я люблю общаться с соотечественниками за границей.

Выхода не было, и мы решили изменить наши планы — поехать в Манаролу, а оттуда идти по Дороге любви в Риомаджоре. Принципиально это ничего в нашем маршруте не меняло, мы проложили маршрут и поехали к Манароле. Надо ли говорить, что после съезда по указателю «Манарола» нас встретил полицейский, охранявший знак «все парковки Манаролы переполнены».

Становилось не смешно. Мы покатались туда-сюда, развернулись и поехали обратно в Риомаджоре. По пути обнаружили свободные места на парковке, только вот идти от неё что до Риомаджоре, что до Манаролы, было километра четыре вниз по серпантину.

Подъехали к полицейскому со знаком, повтыкали, развернулись, снова поехали медленно вверх по серпантину; и тут произошло чудо, которое было нам так нужно. На дороге был небольшой участок с чуть более широкой проезжей частью, чем в других местах, и подобием обочины шириной в полметра, упирающейся в отбойник; на этом участке была разрешена парковка — как и на любом клочке земли в Италии, где её в принципе можно было разрешить, и где она не будет мешать движению. Эта парковка была абсолютно бесплатна, на ней помещалось то ли семь, то ли восемь машин, и одно место было свободно — видимо, кто-то только что уехал.

Следующие десять минут мы втискивались на свободное место. В Италии вообще мало длинных машин, и уехал с этого места явно не пятиметровый седан — скорее какой-нибудь VW Golf, судя по габаритам. В итоге с помощью жены, контролировавшей процесс снаружи, я влез туда с зазором около тридцати сантиметров впереди и сзади, и около десяти сантиметров до отбойника — пришлось вылезать через пассажирское место; как выяснилось за время нашего дальнейшего путешествия, парковка с такими зазорами является в Италии общепринятой. От места нашей парковки до входа в Риомаджоре было полтора километра... вниз по серпантину, что немаловажно.

Дойдя до города, мы обнаружили целых три парковки для туристов, забитых под завязку — на каждой из них торчал хвост из машин, ожидающих, пока кто-нибудь уедет. Порадовались, что мы нашли место, хоть и далеко, и пошли в центр туристической информации, по совместительству — кассу.

Там нас обрадовали — мы могли купить билет, включавший в себя не только посещение Дороги любви, но и джихад-такси от города до Риомаджорского шоссе — а по дороге можно было попросить выбросить нас на парковке. Мы немедленно купили билет и несколько бутылок воды — жара стояла неимоверная.

Для горной Италии характерны города, в которых дома, построенные на склоне горы, стоя́т буквально друг у друга на крыше. Именно такими были Риомаджоре и Манарола — помимо того, что города эти представляют собой одну центральную улицу, окружённую двумя стенами уходящих вверх домов, так и сама улица при этом довольно круто спускается к морю. Кажется, в этих городах вообще нет ни одной ровной поверхности. Ходить там очень тяжело, особенно в жару, особенно вверх.

И вот, пройдя через весь город к набережной, мы оказались у входа на Via Dell'Amore, Дорогу любви. Довольно опасная пешеходная тропинка, надо сказать, всё время там оползни какие-нибудь, то открывают её, то закрывают. Но виды, открывающиеся на море, над которым буквально нависает этот путь, того стоят.

А на другом конце дороги виднелась Манарола, и с дороги на неё открывался потрясающий вид, который, правда, не сфотографировал только ленивый; но так как на отдыхе мы себя к ленивым не относим, мы тоже не отказали себе в том, чтобы его запечатлеть.

По дороге нам встретилось кафе, похоже, вырубленное прямо в скале; мы присели за столик в надежде чего-нибудь попить, потому что наши запасы воды подошли к концу значительно более неожиданно, чем мы планировали. Минуть через пять, не дождавшись официанта, я сходил к стойке и поинтересовался, можем ли мы чего-нибудь выпить, и получил утвердительный ответ — уно моменто, официанты обещали прилететь к нам на крыльях ночи. Мы честно подождали ещё минут десять, но к нам так никто и не подошёл, после чего мы ушли — у нас расписание плотное, а кто их знает, сколько их ждать ещё — может, у них до вечера свободной минутки не найдётся. И это был не последний раз, когда мы становились жертвами итальянской нерасторопности; порой приходилось уходить из кафе, даже если оно очень понравилось — просто не было времени ждать.

На наше счастье, местами прямо из камня торчали краны с питьевой водой. В Италии вообще всё довольно хорошо с водой, и мы не раз наблюдали, как местные набирают и пьют воду прямо из фонтанов; а уж тут вода была и вовсе помечена как питьевая и никаких опасений не вызывала.

На дороге есть туннель, а в туннеле, как и в любом более-менее закрытом от посторонних глаз месте, куда дотягиваются шаловливые ручки деструктивно настроенных подростков, есть граффити. Иногда эти граффити даже позволяют приблизительно установить группу веществ, которые употребляли деструктивно настроенные подростки; впрочем, встречаются и просто нацарапанные надписи в духе «Таня и Маня были здесь». Никогда не понимал этой тяги к вандализму; должно быть, это отголоски тех инстинктов, которые заставляли наших предков делать наскальные рисунки.

Долго ли, коротко ли, но мы всё же пришли в Манаролу, оказавшейся сестрой-близнецом Риомаджоре — даже вино в магазинах то же самое, что для Италии, в целом, нонсенс — на каждой улице, в каждом дворе, в каждом доме должно быть своё вино.

По Манароле мы погуляли недолго, съели мороженое и пошли обратно в Риомаджоре, потому что, во-первых, в смысле впечатлений в целом всё равно, в каком из двух городов ты находишься, и во-вторых, нас там машина дожидалась. На обратном пути мы уже расслабились, никуда не спешили и разглядывали особенности местной флоры и фауны; немаловажной составляющей последней были местные жители и туристы, которые рассекали по морю и загорали на том, что на этом каменистом побережье считается пляжами.

Оказавшись снова в Риомаджоре, мы решили перекусить, и, зайдя в местную закусочную — а иначе её не назовёшь, сидячих мест нет, всё на вынос — взяли пару кусков пиццы. Никогда бы не подумал, что дешёвая пицца на вынос, поедаемая на улице, на наклонно установленной в такт городу лавочке, может быть такой вкусной. Мы бродили по городу ещё долго, до самого вечера, и буквально переполнились впечатлениями.

Солнце скатывалось в море, день подходил к концу, и тут произошло страшное — жена начала потихоньку ныть. Нет, не о том, как она устала — это-то как раз было бы вполне естественно. Но про усталость в путешествиях мы оба предпочитаем забыть, так что её нытьё касалось кое-чего пострашнее усталости.

— Ну любииииимый, — как бы невзначай беря меня за руку, говорила она, — ну даваааай не поедем наверх на автобусе, ну даваааай пойдём пешком, мы там столько кадров интересных не сделали...

Я, конечно, не мог устоять, даже несмотря на то, что мысль о полутора километрах вверх по серпантину навевала на меня некоторое... беспокойство; но, тем не менее, мы пошли. Путь этот я, наверное, на всю жизнь запомню — не каждый день пешком по серпантину взбираешься. Жена радостно фотографировала всё вокруг, то обгоняя, то отставая от меня, а я старался идти в одном темпе — у меня так остатки мышечной ткани меньше устают. Но в итоге, должен признать, мы не зря пошли пешком и потеряли стоимость автобусных билетов.

Выехать с парковки оказалось не намного проще, чем заехать на неё, но мы уже начали привыкать к национальным особенностям дорожного движения и не парились по этому поводу — выехали на Риомаджорское шоссе и поехали к своей Берджоле.

Глава 5. Потаскаться по Тоскане

Слишком много всего в Тоскане, слишком мало у нас времени, неделя на Тоскану — это так же мало, как неделя на Австралию, потому что этот регион просто напичкан всякими интересностями. Тут тебе и знаменитое тосканское вино, и удивительные ландшафты, и города, основанные ещё древними этрусками, и стоящие в неизменном виде со времён Средневековья, и тосканская кухня, из которой надо попробовать всё-всё-всё. Очень многое приходится совмещать между собой, хотя, будь наша воля, мы бы на изучение каждого из перечисленных аспектов выделили по месяцу, а то и не по одному.

В тот солнечный и очень жаркий день мы под палящим солнцем Тосканы направлялись к очередной достопримечательности, на сей раз довольно известной и туристической — городу Сан-Джиминьяно. Туристы не зря любят это место — это как раз тот случай, когда в одной точке можно получить всю гамму ощущений. Город основан этрусками, в нем делают местное вино из выращиваемого здесь винограда сорта Верначча, здесь полно ресторанов с традиционной местной кухней, а дорога к городу лежит сквозь живописные тосканские холмы. Сан-Джиминьяно — квинтэссенция Тосканы.

Но так уж сложилось, что рядом с Сан-Джиминьяно находится ещё один этрусский город — Вольтерра, и мы решили сначала заехать в него, на разогрев, так сказать. Место тоже довольно популярное среди туристов, потому что в городе умудрились сохраниться городские стены, которые, говорят, были изначально построены ещё до нашей эры. Внутри стен, само собой, ZTL, а потому машину мы оставили на парковке прямо под этими самыми стенами — правда, пришлось поездить туда-сюда между несколькими парковками, пока на одной из них не освободилось место, но это становилось уже привычным.

После непременного утреннего кофе... Тут я прервусь и начну потихоньку вводить вас в курс дела относительно кофейной культуры Италии.

Ещё в хорватской Истрии, бывшей некогда частью Венецианской республики, мы привыкли к тому, что отсутствие кофе в меню совершенно не предполагает его отсутствия в данном ресторане; просто кофе — это настолько само собой разумеющаяся вещь, что её можно даже не указывать, всем и так понятно, что он есть. В Италии это, умноженное на итальянский менталитет и неимоверную взаимную любовь между этой нацией и кофе, даёт порой весьма интересные результаты. Так, в меню часто указаны «Эспрессо» и «Американо» — для туристов. Правда, их эспрессо — это самый что ни на есть наш ристретто, потому что не разводить же хороший кофе водой, и, выпивая напёрсток этого эспрессо, начинаешь верить, что холодный термоядерный синтез существует и происходит у тебя в желудке. Однако отсутствие в меню других рецептур не означает, что вы не можете заказать «кафе марокино кон латте кальдо», или «латте макиато», который, в свою очередь, сильно отличается от «кафе макиато» — вас поймут где угодно, и, если это не совсем уж бедное-недоукомплектованное заведение, принесут именно то, что вы заказывали. Количество рецептур приготовления кофе поражает; за время нашего пребывания в Италии мы перепробовали далеко не все варианты.

Зерновой кофе, продающийся здесь в магазинах, по определению великолепен, хотя, конечно, и здесь есть свои лидеры и аутсайдеры — но «плохой» дешёвый кофе тоже великолепен, просто он менее великолепен, чем хороший. На пачке кофе указывается соотношение арабики а робусты (итальянцы — не та нация, которая будет хлебать популярную у нас «100% арабику» почти без кофеина), и вкус/аромат по пятибалльной шкале. Чувствуется системный и серьёзный подход к кофе, в общем.

Так вот, после непременного утреннего кофе мы отправились исследовать город. Надо сказать, что виды на тосканские пейзажи из самого города открываются не менее удивительные, чем по дороге к нему.

Вольтерра — очень интересный, очень древний город; но рассказать что-то конкретное о нём сложно. Я стараюсь говорить не об истории и культуре, о которых можно прочитать в Википедии, но об эмоциях, которые мы испытывали от тех или иных мест; но сейчас, когда я это пишу, я не могу вспомнить каких-то серьёзных эмоций от Вольтерры. Ну разве что одна — здесь очень спокойно. Несмотря на толпы туристов, дух этого города, основанного, если верить истории, больше чем за тысячелетие до нашей эры, присутствует здесь; стоит отойти немного в сторону от центральной площади на узкие улочки города — и вы не встретите на них ни души. Никуда не хотелось спешить, несмотря на то, что нам ещё предстоял Сан-Джиминьяно.

Из не связанных напрямую с Вольтеррой эмоций упомяну посещение первой для нас на территории Италии энотеки. Энотека, если кто не в курсе — это такой винный магазин, в котором собрано неимоверное количество вина различных сортов и лет. Богато представлены как местные вина, так и другие регионы Италии; честно говоря, никогда не задумывался, есть ли в энотеках импортные вина — нас это точно не интересовало. Энотека — это удивительный мир для любителей вина. Здесь можно найти вино, которое больше не продаётся вообще нигде, ни в одной другой точке земного шара — например, вино, которое делает сам хозяин энотеки. Цены на хорошее итальянское вино здесь, по моим наблюдениям, примерно втрое ниже чем в России. Я сравнивал одни и те же сорта одних и тех же лет одних и тех же производителей — вино, которое в России стоит 3 600 рублей (и его ещё надо найти) в итальянской энотеке обойдётся вам примерно в 1 200. В этом винном раю мы, конечно, сразу купили бутылку чего-то местного, сделанного в Вольтерре; честно говоря, не помню уже даже сорта, потому что выпили мы его ещё в Италии.

А, вот, вспомнил, там ещё прямо под стенами города какой-то римский амфитеатр находится в полураскопанном состоянии. Туда зайти можно было, но мы ко всем этим амфитеатрам, честно говоря, довольно прохладно относимся, а потому сфоткали его на прощание и поехали в Сан-Джиминьяно.

По дороге мы остановились передохнуть на какой-то парковке, с которой, ко всему прочему, открывался удивительный вид на тосканские пейзажи. Там ещё ресторанчик какой-то был, но мы пока были вполне себе сыты впечатлениями и не пошли в него. На парковке к нам подошёл парень и попросил сфотографировать его с его девушкой. Похоже, это был американец, они довольно узнаваемы по тому, как свободно они выражают свои эмоции — если человека серьёзно плющит от восторга, вызываемого окружающими видами, то это сразу у него написано на лице, видно по походке и слышно в речи, а не как у русских или ещё каких норвежцев — все положительные эмоции скрываются за пуленепробиваемой маской. Этого товарища плющило очень и очень серьёзно. Он попросил сфотографировать его, и машину, и девушку, и «all this panorama», если цитировать дословно. Жена ушла его фотографировать, а я, тем временем, как приверженец фотографии более технической, нежели художественной, собрал пока панорамную головку и тоже запечатлел all this panorama, ну, немного по-своему.

Ещё завернули посмотреть на виноградник. Как и в Хорватии, виноградники ничем не огорожены, уважение к частной собственности здесь больше на уровне подсознания, чем на уровне бетонных блоков и вооружённой охраны.

В общем, в итоге, вы не поверите, мы всё-таки добрались до Сан-Джиминьяно. Несмотря на то, что расстояние между городами — всего 30 километров, путь этот занял у нас полтора часа — так много всего интересного по дороге встретилось.

Итак, мы были в Тоскане, в древнем городе, основанном этрусками, в машине лежала бутылка вина из Вольтерры, а по дороге мы увидели несметное количество тосканских пейзажей. Лишь один пункт оставался для завершения картины — местная кухня; и мы поспешили исправить это упущение, тем более, что энергии мы к тому моменту потратили значительно больше, чем потребили с утренним кофе.

Про культуру пиццы в Италии я ведь могу даже и не рассказывать, правда? Про неё и так все знают. Отмечу интересный факт — в традиционных ресторанах пиццу не подают раньше семи часов вечера. Многие удивляются — почему так? Основная причина, конечно, в том, что итальянцы не любят работать. Но, будучи доморощенным кулинаром, в некотором роде помешанным на итальянской кухне, могу вам поведать свою теорию на этот счёт. Традиционный цикл приготовления пиццы в Италии таков: с утра пиццайоло приходит в ресторан и замешивает тесто. Тесто полтора-два часа подходит, он делит его на шарики и оставляет на расстойку. А расстойка — это штука такая, она зависит от рецептуры, но в Италии вообще ничего быстро не бывает, и в традиционных рецептах тесто расстаивается никак не меньше двух часов; многие рецептуры могут предполагать периоды в 4-5 часов. Вот и получается, что к 19:00 тесто только-только готово к употреблению — и при этом это всегда свежее сегодняшнее тесто.

Прогулка по Сан-Джиминьяно, как и по практически любому итальянскому городу, вкратце описывается очень просто: «вверх-вниз-вверх-вниз-вверх-вниз»... И так до полного удовлетворения. В Италии мы почти не встречали толстяков, скорее, наоборот — большая часть населения — тощие и жилистые, и я хорошо понимал, почему — сколько бы вкусной и калорийной итальянской еды ты не съел — пока ты в течение дня совершишь пятьсот раз это «вверх-вниз» - ни одной лишней калории у организма не останется и ни одного лишнего липида не отложится, скорее, имеющиеся сожгутся, если они ещё остались.

При этом, разумеется, вверх приходится ходить больше, чем вниз — во всяком случае именно так, бессовестно нас обманывая, подсказывает нам наше восприятие.

Конечно, мы купили бутылку Верначча ди Сан Джиминьяно. Я в целом, мягко говоря, не фанат белого вина, но когда ты покупаешь его там, где оно производится, зная об истории этого места продолжительностью в два с половиной тысячелетия — разве может оно не понравиться?

Мы покидали Сан-Джиминьяно как раз в то время, когда приближался закат. Закат в Сан-Джиминьяно знаменует собой закрытие туристического сезона; конечно, он снова откроется следующим утром, но пока... Солнце медленно покидает мостовые и стены домов, туристы разъезжаются, жара спадает и в это время здесь, наверное, остаются только местные жители, которые могут, наконец, спокойно выйти из домов — не в толпы туристов, а на тихие и пустые улицы этого города, которые были такими ещё две тысячи лет назад. Мы не стали им мешать. Мы поехали домой, в Берджолу.

Глава 6. Lingua internazionale

В северной части Тосканы, в провинции Сиена, есть два города — Монтепульчано и Монтальчино, расположенные, как и положено средневековым городам, на вершинах холмов. У них, наверное, интересная история, наверняка восходящая к этрускам, или ещё к какой Римской империи, да и в современности в них наверняка много всякого происходит — вон, в Монтепульчано, оказывается, снимали одну из частей всемирно ненавидимой вампиродрамы «Сумерки». Но нас, почётных членов клуба анонимных виноголиков, в этих городах интересовало совсем другое.

Эти два города — два винных столпа Тосканы. Вообще, в Тоскане винных столпов — вагон и маленькая тележка, конечно, тут каждый выбирает для себя сам, вкус на вино, как и вкус вообще — вещь сугубо индивидуальная. Мы уже к моменту посещения Тосканы были давно и прочно помешаны на Кьянти различных производителей, лет и рецептур, так что Монтепульчано и Монтальчино были для нас приоритетом — здесь делают вина из местных разновидностей Санджиовезе, и вина эти знамениты на весь мир.

Тут будет маленькое такое лирическое отступление. Вы же знаете, что в последние недели перед отпуском надо успеть ВСЁ. Вся работа должна быть доделана, вся подготовка к отпуску должна быть завершена, все хвосты должны быть подчищены. В результате мозг буксует и требует пива с орешками вместо всего этого, и выполнять свои прямые обязанности отказывается напрочь. Именно в таком состоянии составлялся план поездки по Италии, и мы очень жалели, что не сможем заехать в Монтепульчано и Монтальчино, ведь в Тоскане у нас всего неделя, минус день приезда, минус день отъезда, итого остаётся пять дней на всё про всё, и в эти города мы не успеем точно; лишь тогда, когда мы проехали Польшу, Чехию и Австрию и частично пересекли Италию, мозг, наконец, оказался дренирован настолько, чтобы снова заработать, и тогда он сообщил мне, что, как ни крути, между двумя субботами ШЕСТЬ дней, а не пять; таким образом, у нас совершенно неожиданно образовался лишний день, который мы с удовольствием потратили на эти два города.

Итак, мы прибыли в Монтепульчано. Разумеется, энотек в этом городе понатыкано — на каждом углу. Довольно часто энотека совмещена с винным погребом, и можно спуститься в сырые подвалы, потрогать бочки, в которых вызревает вино, а потом уже подняться в саму энотеку и купить чего-нибудь эдакого, находясь под впечатлением; но мы довольно хорошо представляли, зачем мы сюда явились, и в подвалы зашли, конечно, ради интереса, но покупать ничего не стали — здесь тоже правило «в центре — дороже» действует, хотя и не в таких пропорциях, как в Москве. Мы зашли в относительно удалённую от центральных улиц энотеку, у которой не было винного погреба, но зато был хороший выбор того, ради чего все сюда приезжают.

А приезжают сюда за вином, сделанным по рецептуре, очень близкой к Кьянти — основу из Санджиовезе немного бодяжат Канайоло Неро, подбрасывают ещё немного какого-нибудь совсем местного сорта для колорита, и закатывают в бочку. Если не дотерпеть и разлить по бутылкам через год — получится Rosso di Montepulciano, если всё-таки дотерпеть положенные два года — будет Nobile di Montepulciano, а если совсем взять волю в кулак и подождать три года — созреет Nobile di Montepulciano Riserva. Каждое из этих вин прекрасно по-своему, но Nobile di Montepulciano имеет наибольшую известность.

Кстати, пока не забыл. У итальянцев всё легко и просто не бывает, а потому наряду с городом Монтепульчано есть ещё и сорт винограда Монтепульчано, который выращивают в Абруццо. При этом в городе Монтепульчано не делают вина из винограда Монтепульчано. По своему опыту знаю, что начинающему виноголику тяжело даётся мысль о том, что Montepulciano d'Abruzzo и Nobile di Montepulciano — это два разных человека вина, которые делаются в разных регионах и никакого отношения друг к другу не имеют.

Так вот, мы зашли в не очень центральную энотеку и навстречу нам вышла, улыбаясь, её владелица. Честное слово, только очень глубоко закреплённые в подсознании принципы вежливости и корректности не позволили мне показать на неё пальцем и закричать: «Мамочки, оно двигается!» Это была женщина лет пятидесяти с чем-то, неимоверно тощая, с выносящей мозг причёской и нарисованными чёрными бровями в форме молнии. Понятно, что в Монтепульчано все, и тем более владельцы энотек, употребляют большое количество вина, но тут, количество, похоже, перешло в качество; у меня закралось подозрение, что эта женщина достигла просветления, осознала всю неприглядность перорального способа принятия вина, и перешла на внутривенный метод.

Тем не менее, мы хорошо пообщались на итальяно-английском наречии, взяли Nobile di Montepulciano, дабы увезти с собой, и какой-то совсем уж местный сорт, чтобы употребить внутри страны — у нас в Италии ни один вечер не обходился без бутылочки вина, как, впрочем и у всех итальянцев.

Решив таким образом основные задачи, которые привели нас в этот город, мы устроили себе экскурсию по центру и окрестностям. Тут всё было привычно — вверх-вниз-вверх-вниз по тридцатиградусной жаре, лезем на крышу чего-то там, потом спускаемся, и снова вверх-вниз-вверх-вниз.

Кстати, о еде. Как раз к этому времени организм подал сигнал — хозяин, у меня тут это самое... Кушать очень хочется, а то голодный обморок не за горами; и мы пошли искать еду. Время для этого было самое неподходящее из всех возможных — промежуток между 12:00 и 19:00, когда обед уже закончился и все итальянцы сосут лапу до ужина, и из еды можно добыть разве что мороженое. Мы метались от одного ресторана к другому, в более или менее крупном городе обычно можно найти что-то открытое в любое время, но Монтепульчано — ни фига не крупный город, и закрыто было всё. Я к тому времени доел уже третье мороженое, которое, хотя и было очень вкусным, довольно плохо восполняло запасы энергии — мне нужна была белковая пища. И вот, пройдя по стрелке, нарисованной на неприметной вывеске, в какой-то двор (а там, конечно же, вниз по ступенькам), мы оказались в единственном, наверное, работающем в это время ресторане в Монтепульчано. Там, помимо всего прочего, подавали местные Pici al ragu, ну и традиционную лазанью, и, конечно же, не обошлось без пары бокалов Rosso di Montepulciano. Сказать, что всё это было вкусно — ничего не сказать. Я даже собрал в кучу все свои скудные познания в итальянском и произнёс «questo è buonissimo», чем очень удивил весь обслуживающий персонал ресторана, состоявший из одной официантки.

Мы ещё немного погуляли по Монтепульчано и поехали в Монтальчино. Путь в Монтальчино был долог и тернист, так как пролегал он по одной из красивейших долин Тосканы — Валь д'Орча. Само собой, жена через каждые пятьсот метров говорила: «срочно остановись, мне именно вот это ОБЯЗАТЕЛЬНО надо сфотографировать!», и именно по этой причине путь длиной в сорок километров занял у нас почти два часа.

В Монтальчино мы вломились без двадцати восемь. Бросили машину и бегом побежали в центр, будучи уверенными, что всё уже давно закрыто. Одна энотека ещё не была закрыта, но как раз закрывалась, и мы схватили первую попавшуюся бутылку Brunello di Montalcino, чтобы не уехать отсюда совсем уж с пустыми руками.

Брунелло — это местная разновидность Санджиовезе, здесь его называют Санджиовезе Гроссо. Из него делают знаменитое на весь мир Brunello di Montalcino, вино, которое по праву считается чуть ли не главной гордостью Тосканы. Я не могу назвать себя специалистом по вину, и вообще, я уже говорил, что вкус — дело сугубо индивидуальное, но всё-таки Брунелло — это что-то выдающееся, с этим сложно спорить.

Я не люблю говорить в своих отчётах о конкретных названиях, конкретных характеристиках и конкретных ценах, стараясь передать как можно больше эмоций и как можно меньше информации, потому что конкретная информация здорово мешает восприятию эмоций; в случае с Монтальчино я позволю себе пару раз нарушить это правило, просто потому что оно того стоит.

Итак, вечерело. Мы пробегали по улицам Монтальчино с единственной бутылкой Брунелло, надеясь найти что-то ещё, как вдруг нам встретилась энотека «Vino al Vino», в окнах которой горел свет. Мы открыли дверь и вошли; перед нами предстало целое царство вина, в центре которого на табуретке восседал старичок и смотрел телевизор. Там шёл какой-то интересный спортивный матч и он, похоже, просто забыл закрыть энотеку вовремя, а может, задремал на своей табуретке. Нашему визиту он то ли удивился, то ли обрадовался, сложно сказать. Я, как человек, владеющий уже целыми двумя фразами на итальянском, поинтересовался:

– Parli inglese?

– Brunello di Montalcino è lingua internazionale, — довольно индифферентно ответил старичок, продолжая поглядывать в телевизор.

И следующие полчаса мы общались исключительно на том самом lingua internazionale. Мы пытались объяснить ему, что ищем вино определённого производителя, у которого на этикетке изображена птица (видели бы вы, как я изображал ту птицу). Старичок всплескивал руками, тыкал пальцем в таблицу урожаев и рассказывал на lingua internazionale историю этого вина, убеждая непонятливых Russo turisto, что этих ваших птичек где угодно полно, а вот это вино (тут он брал в руки бутылку с маркировкой самой энотеки, «Vino al Vino») — оно уникальное, его всего 120 тыщ бутылок сделано в 2006 году, а это самый лучший год из последних, ещё 2002 хорош, но там уже совсем дорого.

В общем, и так понятно, что с пустыми руками мы от него не ушли — и Брунелло купили, и ещё какого-то вина, не помню уже точно, и масла оливкового прихватили, всё же lingua internazionale творит чудеса. В Монтальчино мы тоже погуляли некоторое время, но близился вечер, а за ним — ночь, а потом нам надо было уезжать.

От выжженных солнцем холмов мы ехали к Лигурийскому морю, чтобы немного остыть после жаркой Тосканы. По идее, конечно, мы должны были неделю просто проваляться на море, ничего не делать, никуда не ездить, купаться и загорать. Думаете, у нас получилось? Мне кажется, вы знаете ответ.

Продолжение следует...