Как поменять квартиру в Москве на таежную заимку в Сибири, или Самое первое мое путешествие на «табуретке»

Последняя моя экспедиция по русскому Северу стала возможна во многом благодаря поддержке читателей Drom.ru. Сейчас наступила пора подготовки к следующей экспедиции. Бегаю в поисках спонсоров. Удалось собрать и скопить только половину необходимых средств, до начала августа, на которое запланирован выезд, недостает 10-12 тысяч рублей. На сайте «С миру по нитке», я бросил клич о помощи, выложив свой проект «Забытые храмы России», который стал неотъемлемой частью экспедиций. Заходите, может, он найдет в вас отклик, там очень удобная система переводов денежных средств. Возможно, кто поможет бедному страннику по 50-100 рублей, с миру по нитке соберется недостающая сумма на экспедицию из Сибири в Грузию. Если не достанет средств на такое глобальное путешествие, то поеду по глухим тропам Западной Сибири, как всегда искать интересных людей, писать о них очерки и снимать продолжение фильмы. Отрывки из первого фильма можно посмотреть на том же сайте «С миру по нитке». Поддержку путешественнику можно оказать и напрямую — смотрите сайт.

Ведь путешественник не может оплатить всех затрат экспедиции.

О результатах экспедиции читайте отчет на Drom.ru.

Спонсоры.

С чего все начиналось Кто-то за нас решил, что скутер предназначенная для поездок на небольшие расстояния. Ну, максимум что он может себе позволить, это 50 километров в день. И это мнение оказалось на редкость живуче. Уже семь лет я путешествую на скутере, сменил несколько скутеров, проехал на них Монголию, Сахалин, Архангельск, Западную Сибирь, но скутер так и не стал за это время средством для путешествий. Что автора несказанно удивляет. Здесь помещен очерк о моем самом первом путешествии, которое было совершено вокруг Москвы по ближайшим областям. Скутер был только что куплен и нужно его было всесторонне обследовать.

* * *

У великого Дэвида Линча есть фильм, в котором главный герой, не имея другого транспорта, решается путешествовать на… газонокосилке. Как и герой Линча, имея огромное желание путешествовать, но не имея достаточных финансов, я остановился на самом доступном для меня транспорте с моторчиком — японском скутере, он же мокик, он же мотороллер или в народе «табуретка».

Давно я приглядывался к этой диковинке отечественного вторичного рынка: качественный, недорогой, потребляющий минимум бензина (3-4 литра на 100 км), что может быть желаннее для нормального россиянина, стремящегося сохранить честь и достоинство, то есть жить по возможности честно, а значит от зарплаты до зарплаты. Сомнения были лишь в одном — можно ли на нем путешествовать?! Я обратился с этим вопросом к Интернету, он мне ответил, что в принципе нигде в мире это не практикуется, но в России все можно. В остальном же, как я понял, нужно было пробовать, пробовать и пробовать, и полагаться на вечносущий русский авось.

Теперь предстояло найти качественный скутер. Вновь посоветовавшись с Интернетом, нашел авторитетную фирму. И вот я счастливый обладатель полутораместной «Хонды такт-24». Почему именно «Хонды»? «Хонда» не лучший японский скутер, но она идеально подходит к российским, прямо скажем, не самым лучшим условиям эксплуатации, она подходит как для сельских, так и городских дорог, я же собирался путешествовать везде. И главное, этот скут стал самым популярным в России и найти для него запчасти стало не проблема.

До путешествия требовалось скутер как следует обкатать. Должен признать, что обкатывал я его частенько не один, а с трехлетней дочкой, которую усаживал спереди, пристегнув к себе специально сшитым ремнем. И хотя скутер не совсем удобен для езды вдвоем, но в случае с ребенком, это идеальный вариант, — не случайно он так и назван — полутораместный. Иногда сзади к нам подсаживалась еще и супруга, тогда скутер уподоблялся перегруженному ослику: ревел надтуженно, но поднимался даже в крутые горки. Правда, с большими перегрузками я сильно не экспериментировал, чтобы сохранить скутер для будущих путешествий.

В результате обкатки я понял, что если за этой техникой следить, то она вполне пригодна для путешествий и экстрима.

Свое первое скутерпутешествие я решил совершить по ближайшим к Москве Ярославской и Владимирской областям, где я тогда жил, чтоб, если что случится, было не так далеко катить. Первоначальная цель была очень проста: убедиться, можно ли путешествовать на «табуретке»? А по ходу дела познакомиться со странными людьми, с ушедшими в народ «новыми» староверами, бывшими горожанами, покидающими города и создающими вокруг Москвы родовые поселения.

Так как в скутере я в то время совсем не разбирался, то в свое первое путешествие из запчастей я взял только комплект ключей для текущего ремонта и две запасные камеры. На остальное у меня попросту не хватило средств. А поэтому, перекрестившись и поплевав через левое плечо, я отправился в путь. (Еще у меня была с собой вера, нормальная русская вера в том числе и вера в лучший в мире японский автопром).

День первый. Ярославка. Куда хочу, туда и качу

14:30. Еду по Ярославке на Переславль-Залесский. Сегодня нужно доехать до первого родового поселения, а это не менее 170 км., если, конечно, не хочу ночевать в пути. Трасса великолепная — прямая как недавний курс нашей некогда родной коммунистической партии, широкая как китайская стена и, что особенно удобно, справа всегда есть не занятая никем дополнительная полоса, так называемая аварийная, по которой в России ездят только не подчиняющиеся общим правилам скутеристы, их младшие братья велосипедисты. Другими словами, на автострадах скутеристы в привилегированном положении, исключая еще политиков, но тем дорогу предварительно расчищают «мигалками», у нас она свободна всегда. Несколько раз натыкался на пробки — необходимый атрибут больших городов, когда и мою колею занимали особенно наглые четырехколески, но в этом случае просто начинаешь усиленно работать рулем под завистливые взгляды водителей 600-х мэрсов и крузаков, причем скорость при этом практически не падает.

В 17:00 торжественно въехал в Сергиев Посад. Впервые в жизни приехал на эту святую землю на личном, пусть и несерьезном транспорте. Даже не верится, что доехал так быстро, скорость электрички, но здесь тебе ни запаха бомжей — обязательного атрибута нашей цивилизации, ни криков челночников, ни прочих достижений капиталистического образа жизни, а самое главное, теперь я сам себе хозяин — абсолютно новое для меня состояние свободы. Теперь я куда хочу, туда и еду. Можно было проехать Посад по объездной, но решил не упускать возможности, поклониться еще раз святому Сергию Радонежскому, лишним это никогда не будет, а заодно и попросить помощи в дальний путь. Скутер он хоть и японский, но помощь русского святого даже ему не помешает — ведь ехать-то предстоит по российским дорогам.

Сергиев Посад на сегодняшний день — одно из последних мест в России, где можно постоять в длинной очереди. Не знаю как другим, но лично мне нравится жить в стране, где очереди остались только к святым угодникам. Удивился наличию здесь «Макдоналдса» в соседстве с Лаврой. Ненасытный дядюшка Мак в жажде накормить русского человека некачественной едой, решил проникнуть даже во святая святых. И хоть я очень проголодался, но эта пища не для меня. Не понимаю я тех, кто платит за плохую еду немалые деньги, причем зная, что она плохая? Зашел в монастырскую трапезную — напоминает советские столовки, только качество и цены повыше.

Еду далее. Техника работает как часы — тьфу-тьфу — тут главное не перехвалить, но нареканий пока нет. Да и почему, собственно, они должны быть, ведь техника-то не наша.

При езде по автостраде одно плохо, ничего не видишь, одна дорога, дорога и еще раз дорога. Ну, еще деревья-сосенки, да редкие села-деревеньки, которыми не успеваешь насладиться-насмотреться, потому что все это проскальзывает мимо. Нет, вот отъеду подальше от Москвы и поеду по мелким, пустынным дорогам, пусть они петляют от села к селу, и расстояние значительно увеличивается, но зато ты не просто передвигаешься в пространстве, но получаешь и эстетическое удовольствие, не хуже какого-нибудь клубкино-путешествия

Без приключений пересек границу с Ярославской областью. Все же время от времени человеку обязательно нужно выезжать за пределы своего города, области и даже страны... И чем далее, тем лучше. Как говорили мои знакомые альпинисты, путешествовать нужно хотя бы два раза в год, заряда жизненных сил, полученных от поездки, хватает ровно на полгода. И моя собственная практика показала, что так оно и есть. Более того, я даже думаю, что путешественники — самые счастливые люди на земле. Как сказал один из них: — Не поверите, но с тех пор как я встал на тропу путешествий, у меня ни разу не испортилось настроение. В путешествии оно действительно почти не портится, времени на это нет.

С приходом в Россию капитализма, крестьяне перестали жить землей и хозяйством, все поголовно занялись бизнесом. При подъезде к Плещееву озеру, километров за тридцать до него, местные жители устраивают придорожный супермаркет под открытым небом, торгуя товарами морской тематики. Проезжая такое поселение, ты едешь по коридору из надувных лодок, матрасов, кругов, ласт и прочего китайского ширпотреба. Столько лет живу в Москве, а только теперь узнал, что в соседстве с первопрестольной находится небольшое, но море, куда москвичи ездят отдыхать по выходным.

Эх, табуреточка!

Раньше я не понимал, почему скутер так странно именуют — табуретка. А теперь, посидев на нем полдня, все понял. Мне кажется, эти хитрые японцы специально сделали столь неудобное положение для езды на скутере, чтоб избежать всемирного скутерного бума: маленький, недорогой, экономичный, и качественный — что еще нужно нормальному человеку для счастья и свободы. Они ведь понимают, будь скутер поудобнее, то каждый второй автомобилист обязательно захочет иметь его как альтернативу, а каждый третий, впоследствие, откажется и от автомобиля, как от ненужного транспорта. А какой навар от скутера? Тут, ёлы-палы, большой бизнес — в который маленький скутер пустить не захотели.

Удивительный народ эти японцы. Сам я в Японии, естественно, никогда не был, и с моим уровнем дохода навряд ли буду, знакомых японцев у меня, как понимаете, тоже нет, но благодаря скутеру теперь имею о них некоторое представление. К примеру, моей «Хонде» уже десяток лет, а какой-то японец наездил на ней всего-то пять тысяч километров. Конечно, может продавцы и скрутили, но опять же, не так много. Даже по внешнему виду этого скута видно, что на нем не столько ездили, сколько его берегли. Видать знали, что ему еще предстоит вторая жизнь, на нем еще будут ездить их бедные русские братья?!

В отличие от всех остальных участников движения, скутеристы при встрече друг с другом здоровкаются. Поначалу меня это удивляло. Теперь понимаю, насколько это важно, особенно в наше смурное время, когда все смотрят друг на друга волками и стремятся урвать последний кусок у своего ближнего. А тут ты приезжаешь в незнакомый город и тебе там рады: все скутерное население с тобой здоровается, — бибикает при встрече. Не случайно говорят, что скутер это не столько средство передвижения, сколько — образ жизни.

В таких мыслях подъехал к прославленному Плещееву озеру, но купаться пока не стал, не до того, на обратном пути искупаюсь, нужно доехать и устроиться на ночлег.

Может я и впрямь не по назначению использую скутер, основная задача которого — ездить по городу и исключительно на небольшие расстояния. Как-то разговорился с хозяином точно такого же скута, который пользуется им уже три года и больше 40 километров в день еще не ездил. Он был несказанно удивлен моим 250 километрам в день и, кажется, даже не поверил этому. А что делать?! Ведь техника должна служить человеку, а не человек технике! Так зачем ее беречь? Тем более, что скутер — штука для нас диковинная, до конца еще не исследованная. Предполагаю, что даже сами японцы еще не поняли, что они такое насоздавали. Да и где им его изучать? Они на скутерах ездят на работу, ну в магазин, а о путешествиях даже и не помышляют. И только эти загадочные русские, как только оседлали японских пластмассовых коней, так и начали с ними экспериментировать. Хочешь съездить в Крым или Сочи на четыре ночи, не хочешь ехать в общественном транспорте, а на автомобиль еще не накопил, садись на «табуреточку» и дуй во весь дух — два дня и ты на море, а если еще прибавить день — в Западной Европе. Не успели русские как следует оседлать скутер, а уже и соревнования на них устраивают, и скутерфестивали, и в каждом городе понаоткрывали скутерные клубы. Столько лет в России производили всякие мопеды-мотороллеры, но ни у кого особо не появлялось желания объединяться в клубы. Скутер же оказался настолько универсально-брендовым транспортом, что к нему повсеместно, независимо от возраста, национальности и вероисповедания вспыхнула абсолютно беспричинная любовь. А все потому, что мы истосковались по качественному транспорту. Потому за рекордный срок скутер стал в России не просто средством передвижения, но неким символом личной независимости, ранее не доступном малообеспеченной части нашего населения. Оттого и приветствуют скутеристы друг друга на дорогах всей России, да и бывшего СССРа, как бы говоря тем самым: — Мы с тобой одной крови, мы свободные люди!

Тем более что скутер, это единственный полноправный механический транспорт, который исключает повсеместные ментовские поборы, и вообще встреч с ними, ибо не требует ни водительского удостоверения, ни страховки, ни техосмотра, — другими словами, скутер находится как бы вне закона, а вместе с ним, значит, и человек его оседлавший. Один мой знакомый, только потому и ездит на скутере, чтобы никому не платить и оставаться полноценно-честным человеком.

С ночевкой все устроилось, как нельзя лучше. Анастасиевцы спать еще не легли, успел познакомиться, набеседоваться и хорошо устроиться.

День 2-й. Плещеево озеро

На следующий день, познав прелесть жизни в анастасиевском раю, к обеду я вдруг почувствовал, что мне здесь скучно. Поблагодарил хозяев за радушный прием, вскочил на своего огнедышащего пластикового коня и опять я на свободе. Заночевать теперь думаю на берегу Плещеева озера в палаточном городке, который вчера приметил. Это чтоб не искать потом место под палатку на трассе, на радость местных хулиганов и медведей. А то, что и те и другие обитают вблизи Москвы мне это доподлинно известно: ни много ни мало прошлым летом катаясь на велосипеде по подмосковным лесам, несколько раз натыкался на следы медведя. Все-таки правы эти буржуины, считающие, что в России медведи по улицам бродят. Если уж они к Москве подошли, то что говорить о более мелких городках?

Сегодня пережил первое скутерное недоразумение. На автостраде заметил, что одно колесо приспустило. Не поверив, что советская дубовая резина способна прокалываться не хуже китайской — перед путешествием я заменил всю резину на советскую — пока просто подкачал и поехал дальше, но через несколько минут все повторилось. Остановился,для разбортировки. Новые китайские покрышки, что были на скутере при покупке, прокалывались стабильно раз в неделю, благодаря этому я научился заменять камеру в рекордные сроки, а процесс этот, надо признаться, не из легких, да и достаточно дорогостоящий. В Москве, например, ни одна шиномонтажка не возьмется за скутерное колесо, процесс трудоемкий, потому что ручной, а специализированная скутерная шиномонтажка берет за одно колесо в четыре раза больше, чем автомобильное. Разбортировав самостоятельно колесо и сэкономив таким образом кругленькую сумму, обнаружил причину неполадки — на камере отошла старая латка, а я грешил на лучшую в мире советскую дубовую резину (которая у меня за три года эксплуатации так и не прокололась). Осознавая гордость за отечественный резиновый автопром, покатил дальше.

У Плещеева озера долго искал место под палатку. Не удовлетворившись сначала палаточным городком, где был явный переизбыток палаток, решил проехать по берегу в поисках альтернативы. Затратил уйму времени — озеро оказалось чересчур огромным — но так ничего лучше не обнаружил. Весь берег занят гостиницами, ресторанами, мотелями, казино, монастырями и прочими полезными цивилизованному человеку заведениями. Лично я, например, не против монастырей, но почему в Москве и Подмосковье их перебор, а в соседних областях они ни кому не нужны, и чаще всего стоят в развалинах. В таких случаях понимаешь, что они стали частью туристического бизнеса.

Вернулся к палаточному городку. Палаточный городок расположился у так называемого Синь-камня (одно из русских чудес света местного значения). Пока устанавливал палатку, уже совсем стемнело. Большинство туристов уже перезнакомились и собрались у одного костра, слушая бесплатный бардовский концерт, а заодно и вдыхая ладан от тлеющих угольев, — другими словами, сами того не понимая, они занимались музо- и ароматотерапией. К сожалению, у меня сил на это уже не осталось. Их осталось только, чтобы влезть в палатку, перекреститься и отойти в мир снов

День 3-й. Юрьев-Польский. Владимир

Утром выехал на Юрьев-Польский. Решил: долой эти шумные, пыльные и опасные автомагистрали, и да здравствуют уютные старинные провинциальные дороги, петляющие от села к селу, где минимум машин и максимум золоченых церковных луковиц, не обремененных проблемами лиц поселян, чистыми прудами и реками. Почему-то именно сельские жители провожали меня с открытыми ртами, сразу было видно, что они впервые видят столь диковинный транспорт, обвешанный со всех сторон баулами, да и бородатый мужик (то есть я), восседающий на нем, представляет ей себя не менее диковинный вид.

Эх, вы, русские деревеньки-матушки, до чего же вы бедненькие, до чего ущербные — но все равно, нет ничего дороже вас, у каждой свое особенное лицо, в каждой второй — своя, пусть полуразрушенная церковь, в каждой десятой — уже действующая. И что необычно, пока едешь по Московской области, церкви либо действующие, либо в лесах, но стоит только выехать в другую область, как пошло-поехало, что ни церковь — то произведение искусства, что ни церковь — то развалины.

В туристическом Переславле-Залесском явный переизбыток культовых заведений — через каждый сто метров, если не храм, то монастырь. Только не понятно, кому все это сегодня нужно, окромя праздношатающихся, хлопающих глазами и фотоаппаратами туристов? И меня теперь совсем не трогают слезы сельских батюшек, жалующихся, что ходят к ним на богослужения по две-три бабушки, да и те по великим праздникам. Так ведь кому еще ходить, больше некому? Ты сначала открой Воскресную школу, воспитай ребятишек сызмальства в духе веры, любви, добра и патриотизма, а потом и сокрушайся, если храмы действительно будут пусты. А пока — верным путем идем, товарищи, от безумного коммунизма мы ушли, к дикому капитализму до конца не пришли, где-то посерке застряли: ни богу свечка, ни черту кочерга.

На выезде из городка попал в полосу дождя, но настроение все равно не ухудшилось. Когда путешествовал по Русскому Северу, так намокся и намерзся, что первое, что купил теперь, это непромокаемый комбинезон. Конечно, не фирменная мотоэкипировка, которая стоит половину моего скутера, но за эти деньги я чувствую себя в ней вполне комфортно. Неприятно только, что стекло мотошлема постоянно заливает, жаль «дворников» на них нет. Буржуи небось давно что-нибудь подобное придумали. А я и без «дворников» еду и песни ору. Я когда один, когда меня окружает тишина, частенько наступает такое состояние души, что петь хочется, у меня имеется даже определенный набор песен для этого случая. А в мотошлеме оказалась прекрасная акустика. Едешь по безлюдной трассе, за окном дождь хлещет, а ты орешь самые задушевные песни — ну разве это не счастье?!

Доспехи рыцаря

Только сейчас до меня дошло, что современная мотоэкипировка — это практически точная копия снаряжения средневекового рыцаря: шлем, наколенники, налокотники и «черепаха», защищающая спину при падении. Шлем вообще нисколько не изменился. Не случайно, когда его надеваешь, сразу внутренне преображаешься, даже плечи хочется расправить и спину выпрямить. Все-таки в каждом мужчине живет память рыцарства, а в тех из нас, в ком она сильнее, те становятся либо последователями Толкиена, дубася друг друга деревянными мечами, либо садятся на двухколесных коней, одевая рыцарские мотодоспехи. Так что враки это все, будто вымерли сегодня рыцари, просто они чуть-чуть преобразились и переоделись сообразно эпохе, а так все то же самое. И да здравствует соблюдение традиций.

Очередное село на трассе, очередная разрушенная церковь. Как всегда перекрестился на церковь. Эту привычку я приобрел в Западной Украине, где вера в людях еще сохранилась. Более всего меня там поразило, что даже в общественном транспорте все, как один, крестятся при виде церкви или костела. И если у нас на такого человека смотрели как на ненормального, то на Украине он напротив ненормален, более того, не нормален тот, кто не крестится. На скутере же, который едет по российским дорогам на маленьких колесиках, нужно трижды перекрещиваться, если конечно хочешь доехать домой живым-здоровым и с минимальным боем по пути.

За сегодняшний день проехал всего 80 километров. Много времени отнимают остановки на отдых и скутеру нужно давать остыть. При скорости скутера 40 километров в час, проезжаю каждый час около 20 километров. А если учесть, что наши дороги для него — это непрерывный шок длинной в целую скутерную жизнь, то каждая остановка, это продление его новой жизни, которая не так комфортна, как предыдущая, японская, но зато гораздо интереснее.

К обеду въехал в Юрьев-Польский — то ли город, то ли поселок, так сразу и не разберешь. Покатался по центру. Рекомендую всем посетить. Никак не ожидал в соседстве с Москвой обнаружить нечто самобытное — и все потому, что вблизи нет больших дорог. Потому Юрьев-Польский до сего дня не залапан, не растаскан, не раскуплен и все здесь осталось в первозданном виде. Вездесущих туристов здесь меньше, чем самих жителей. Для старинного российского городка, это явление почти уникальное. Такие города уже нужно заносить в Красную книгу, потому что их не так часто встретишь. Жаль, что такую книгу еще не придумали, а ведь города для человечества не менее важны, чем какие-нибудь козявочки-букашечки. Не побоюсь сказать, что Юрьев-Польский — это музей под открытым небом, как Кижи. Но те создали искусственно, свезя в одно место остатки старины со всего края. Здесь же старина осталась в незыблемом, первозданном виде, а это, поверьте, дорогого стоит, — в ней даже до сих пор живут люди.

Подъехал поближе к одному из выбеленных временем монастырей, ныне переименованному в музей. Время основания музея-монастыря, если верить табличке, 13 век — с ума можно сойти! По соседству с ним врос в землю не менее древний белокаменный храм. Подошел к нему поближе. Тетушка-охранница, которая до того грелась на солнышке, забежала вперед со словами: «Вход платный — 10 рублей». Вообще-то за вход в храм денег не берут, — подумал про себя, — а музею мои несчастные 10 рублей не помогут. Заглянув внутрь, где по стенам были развешаны фрагменты древней лепки, окончательно передумал выступать здесь в роли спонсора. Рядом с храмом трое молодых художников делали наброски картины, вот для кого Юрьев-Польский по настоящему бесценный клад, художникам здесь за каждым углом — кладезь вдохновения, только умей, бери и черпай.

Дорога из Юрьева-Польского во Владимир — мечта истинного скутериста. Широка, добротна и пустынна. Иду со скоростью 45 километров, можно выжать и 51, на что мой скутер способен, но тогда он ревет надтуженно, показывая всем своим видом, что ему эта скорость не комфортна. А учитывая удаленность от дома и мои нулевые познания в ремонте, рисковать не решаюсь. Можно б сделать тюнинг и тогда скорость скутера увеличится чуть ли не вдвое, но я решил не экспериментировать, для меня главное не быстро ехать, а просто ехать и, в конечном счете, доехать до конечного пункта. Да и ездить на столь маленьких колесиках с большой скоростью по нашим дорогам может только самоубийца на колесах.

К концу дня усталость накапливается — мысли в голове уже не задерживаются, все без исключения проскальзывают мимо. Сил на новые впечатления почти не осталось, но все же решаю заехать во Владимир, кто знает, как жизнь сложится и придется ли еще когда побывать в этих местах — а так, хоть будет о чем внукам рассказывать, если, конечно, доживу, потому что скуерпутешественники долго не живут.

Покружил по Владимиру — небольшой, чистенький, древний, но исключительно туристический городок. Расположился он как раз на автостраде и это определило его теперешнюю судьбу: туристов тьма — все снуют туда-сюда, щелкают фотоаппаратами, снимают на камеры; все позолочено, отреставрировано, оштукатурено, — но мне тут делать нечего, скучно мне на этом празднике жизни. На одном из светофоров перекрестков бородатый мужичок со светлым лицом спросил меня, откуда я еду? Я что-то буркнул в ответ, сказалась усталость, а можно было поддержать разговор и приобрести нового знакомого, может, и на ночевку напроситься. Ведь скутер необычайно общительный транспорт. Скутеристам приходится поневоле привыкать к постоянным вопросам, с которыми к ним обращаются на светофорах, перекрестках, на перекусах, и все вопросы преимущественно технического характера: сколько стоит, сколько бензина ест, какая скорость. И мы поневоле становишься бесплатными рекламным агентов скутерных фирм, которые о твоем существовании даже не подозревают.

Доехал до второго экопоселения, расположенного в селе Конево. Сил на эмоции и новые знакомства уже не оставалось, их хватило только чтобы дойти до кровати и упасть. Спасибо добрым хозяевам, которые это сразу поняли. Хотя здесь, на лоне природы, вдали от шумных цивилизаций, наверно, легко быть добрым. Жаль, что в прочих местах, в городах и селах это качество не востребовано. А эти люди, на этом участке земли захотели создать рай на земле, собрали единомышленников, продали им участки земли и у них это, похоже, получилось — во всяком случае у меня создалось такое впечатление.

Уложили меня на втором этаже — вместо подушки дали мешочек, набитый шелухой от гречихи. Сказали, что спать на нем лучше, чем на всех подушках мира. И действительно, спать было очень сладко. Дом этот по размерам не уступает новорусскому, построен три года назад, но здесь до сих пор нет ни водопровода, ни слива, ни туалета. «А зачем, — говорят хозяева, — когда нет слива и ты знаешь, что воду придется самому носить, то и используешь ее по-минимуму, а лишнего нам в этой жизни ничего не нужно».

День 4-й. Конево. Возвращение.

На следующее утро, искупавшись в коневском озере — никогда не думал, что утром вода может быть как парное молоко — по совету хозяев поехал знакомиться с одной из экопоселенок. Приехав осенью из Якутии, она сама построила временную юрту из полиэтилена и благополучно в ней перезимовала. Съездил к ней, поговорил, но нормальной беседы как-то не получилось, сложно говорить с человеком, который уже несколько дней проращивает у себя во рту какие-то зерна. Такие они странные, эти анастасиевцы. Но зато интересные. Приходится с этим мириться, потому что других пока нет.

Шестилетний сын моих теперешних хозяев, вообще, все лето ходит без одежды, и здесь это ни кого не смущает. Шорты ему надевают только когда едут в магазин. «А зачем одевать, — недоумевают родители, — если ему так комфортнее». Возможно они знают что делают, двух взрослых дочерей они уже воспитали «как полагается», третьего решили воспитывать — как должно. Здесь, вне города и социума они могут себе это позволить. Мы же, хотим того или нет, вынуждены жить и воспитывать «как положено», не сильно задумываясь, правильно ли это. В «современно-дебильную школу» сына своего они тоже не собираются отдавать: «Зачем его портить? Мы его не для этого ростим. Будем сами учить. Программа-то примитивная».

Конево — поселок глухой, полувымерший. Находится он вдалеке от больших дорог, чем и приглянулся «новым» староверам, начавшим переселяться сюда три года назад не только из Подмосковья, где они сдают квартиры и живут на это безбедно, но и со всей России. Сегодня здесь насчитывается около трехсот семей, пожелавших вернуться на лоно природы. Трудно поверить, что всего в 230 километрах от Москвы возможен рай земной, где нет на улицах пьяных, где сосед не посылает соседа на три традиционные буквы, где встречные улыбаются друг другу и желают счастья. Но приходится верить, что такое возможно.

На берегу коневского озера сохранилось старинное русское кладбище, где каждый третий крест еще досоветского периода. А кресты в т время делали вечные, кованые, они уже сто лет простояли, и еще столько же простоят, удивляя людей, живущих во время одноразовых шприцов и машин. Вот только надписи на крестах не сохранились — и стоят они безымянными памятниками нашему славному православному прошлому. Кладбище хоть и старинное, но действующее, набрел на свежевырытую могилу, яма неглубокая, не более метра. В ширь кладбище уже не разрастается, потому захоранивают на старых могилах, возможно, своих же родственников. Рядом со свежей землей лежали выбеленные временем человеческие кости. Зрелище, надо признать, не для слабонервных, ничего подобного я еще не встречал в своей насыщенными путешествиями и приключениями жизни, волосы на голове сами собой заходили при мысли, что с твоими останками лет через сто произойдет то же самое.

Земляника с риском для жизни

На территории кладбища стоит каменный храм и колокольня — по его не малым размерам можно судить, какой здесь когда-то был большой приход. Храм, естественно, в запустении, хотя на окнах решетки, а на железной двери — амбарный замок. В основании колокольни заметил узкий лаз, ведущий на винтовую лестницу — побывать на колокольне, на мой взгляд, мечта всякого нормального человека. Поднялся на первый ярус, дальше лестницы нет, — под куполом теперь царство галок и ворон, страшно возмущенных моим неожиданным появлением. Зато отсюда уже можно было перелезть на крышу храма, точнее на то, что от нее осталось. Деревянная часть крыши сгорела, наверно, лет 50 назад и за это время на ее плоской поверхности образовался дерн, как выяснилось, очень плодородный. Какой истинный дар небес меня здесь ожидал! Вся крыша храма была усыпана спелой земляникой. Такого обилия земляники на небольшом участке земли я еще никогда не встречал. Намоленное нашими предками место оказалось очень благодатно для растения. Так что в этот день я первые собирал землянику с риском для жизни — крыша старая, можно было запросто провалиться, в одном месте в ней зияла дыра, видно какому-то из любителей ягоды не очень повезло. Озеро, кладбище, земляника на крыше… как много впечатлений можно впитать за один день, благодаря маленькому скутеру и небольшому количеству бензина!

Все-таки сколь ни прекрасно путешествовать, но возвращение домой — самая радостная его часть. После обеда, искупавшись напоследок в озере, наведавшись на всякий случай на кладбище — могила оказалась уже зарытой, кости исчезли — я выехал на московскую трассу. Путь предстоял неблизкий, по прямой 230 км, но, посовещавшись с картой, решил ехать более мелкими дорогами, значительно увеличившими путь. Не знаю, выиграл ли я на этот раз, потому что два городка, встретившиеся на пути, оказались серыми и безликими, правда, у меня и сил на них не осталось — все силы моей души и тела были направлены на то, чтобы вечером оказаться дома. А это оказалось не просто. Как только выехал, сразу попал под проливной дождь. Это была расплата за все те радости, что я испытал за поездку. И тут я понял, что жизнь не так прекрасна, как мне только что представлялось, особенно если ты путешествуешь не в автомобиле, а на открытом всем ветрам и дождям скутере. Еще выяснил, что мое одеяние от сильного дождя не спасает. Одним словом, вымок я как кошка, ловившая всю ночь мышек в мокрой траве и сама ставшая похожей на крыску.

За всю дорогу даже не достал диктофон, куда записываю этот дневник. А потому, как возвращался не запомнил, все происходило на автомате — фиксировал только дорогу, дорогу и еще раз дорогу. Останавливался в этот день мало. Возможно, поэтому, когда до Москвы оставалось километров 60, скутер вдруг снизил скорость, потом что-то буркнул напоследок и заглох окончательно. Такой подлости я от него никак не ожидал. Я ведь потому и сел на японскую технику без пробега по России, что она, в принципе, не ломается. А тут: кряк и все. Попытался заводить, бесполезно.

Уже стемнело. При мысли, что придется это все катить на себе до Москвы стало не по себе. Бензин есть, на всякий случай решил залить масла, хотя по моим расчетам его было предостаточно, да и индикатор масла вроде не мигал. И какое счастье — скут затарахтел! О, какой это блаженный звук, тр-тр-тр. Неужели вся проблема была в закончившемся масле и умная забугорная техника сама остановилась, чтоб не крякнуть окончательно?! Домой я все же добрался, хоть и в два часа ночи — ни задницы, ни спины своей я, разумеется, уже не чувствовал.

Где-то слышал, что у мотопутешественников есть звание «Железная задница». У скутер-путешественников, она должна быть, как минимум, стальной или титановой, потому что ездить на скутере гораздо труднее, опаснее и в сотни раз не комфортнее, чем на мотоцикле. И хотя я считаю себя патриотом России, но теперь готов воскликнуть: Да здравствует японская техника, дающая нам свободу передвижения без серьезных поломок даже по нашим беспредельным дорогам! И дай бог, чтобы мы ее научились со временем делать.

Послесловие для читателей, которые после прочтения захотят путешествовать на скутере

Должен сразу их предупредить, чтобы потом на наших дорогах не слышать в свой адрес нехороших слов. Путешествовать на скутере очень трудно и опасно. При всех своих достоинствах, скутер — это самое опасное средство передвижения с мотором из всех существующих и если у вас есть возможность этого не делать, лучше воздержитесь. Но если вы ничего не можете с собой поделать, то сходите в храм, помолитесь и основательно подготовьте транспорт для путешествия (обязательно замените все детали, вызывающие недоверие). Отправляться в путь можно только на новом скутере или его аналоге, если, конечно, вы не специалист по ремонту мототехники и за вами не едет машина поддержки с запчастями и все отваливающиеся по пути детали вы будете тут же ставить на место. А в остальном, нужно уповать на Божью милость и вечносущий русский авось, и тогда обязательно доедете до цели путешествия, с минимальным боем по пути.

Автор просил оказать ему посильную помощь совершить следующую экспедицию серии «Забытые храмы России», в результате которой будет снят фильм, написаны очерки о встречах с жителями российской глубинки и сайт «Забытые храмы России» будет пополнен новыми материалами. Поддержать автора можно здесь или на сайте автора.

Очерк о следующей экспедиции читайте на сайте Drom.ru.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Из встреч с «новыми» сибирскими старообрядцами

1. Отшельник села Магадаево

Это история о том, как молодой человек в одиночку решил возродить вымирающую деревню. С этой целью он уговаривает жену покинуть город и купить домик в пригородной деревне, где, не имея ни навыка строительства, ни опыта жизни на земле, за девять лет создал самый настоящий «рай земной». Жена такой райской жизни, естественно, долго не выдержала, вернулась в город. А мой герой к первоначальному дому сделал несколько пристроек и даже решил восстанавливать часовню. И что самое удивительное, в забытую деревню Магадаево стали возвращаться жители. Хотя он и не думает ни кого агитировать, он просто живет здесь, но живет чем дальше, тем свободнее и счастливее.

Мысли отшельника Аркадия

Вода

Лет двадцать назад я у слышал, что в Японии есть автоматы по продаже чистой воды и даже чистого воздуха. Сейчас и у нас стали воду продавать. Я подумал: живя в городе, я зарабатываю деньги и трачу их на то, чтобы мне в кран загнали воду, а каково качество этой воды, живая ли она? Да никакая она не живая, потому что она проходит через насосы, очистные сооружения, бесконечные трубы. А есть возможность не пить такую воду? Самая простая, это ехать в деревню и там жить. Деревень вокруг города много. Не новые деревни коттеджного типа, а старинные деревни, стоящие возле кедрача, в каждой из них бьют ключи. Воду надо пить из родника, ее и покупать не нужно.

Суета города

Но вода водой, не одна она была первопричиной. Другая причина, это суета города. Мы все бежим-бежим куда-то, боимся сделать остановку, задуматься, просто чтобы посозерцать, понять, что ты хочешь в этом мире. И в итоге, ты уже сам не мыслишь, у тебя на это просто нет времени, за тебя все решают — ты должен встать в 8 утра, в 9 прийти на работу и до 6 вечера там отбатрачить, а когда возвращаешься, голова ничего не соображает, сил хватает только включить телевизор, но и там о чем-то истинно ценном всего несколько процентов. Люди сегодня не хотят пробуждаться к духовной жизни — они просто честно выполняют свой каторжный труд. Есть такой замечательный анекдот — захотел киллер отдохнуть, включил телевизор, а там только насилие и кровь, «нет, — думает он, — мне этого и на работе хватает».

Дом

То есть первопричинами были суета города, вода, воздух, а есть еще жилье. В частном доме ты можешь создать себе любые условия. А когда ты в благоустроенной квартире живешь, ты ничего изменить не можешь. Несколько лет назад мне попалась статья «Экология жилища», авторы которой доказывали, что смертность человека напрямую зависит от того, на каком этаже он живет — идеально жить на втором этаже, а чем выше этаж, тем больше процент смертности. Не знаю, отчего это зависит, но в старину кто побогаче, они всегда строили двухэтажные дома, на первом у них были хозпостройки, на втором сами жили.

И, конечно, была важна сама земля, на которой человек сам выращивает себе продукты питания, а не покупает их в супермаркете. Обдумав все это, я стал искать деревню. Приехали в Магадаево, купили домик. Самое главное, это зацепиться за землю. Люди всегда места для жизни не просто так выбирали. Это сейчас коттеджи на бывших глиняных карьерах строят — где ни воды, ни леса, ни намоленности людской, — и потом начинается песня. Мы обрубили все традиции, а ведь это все очень важно.

Помню, однажды я задумался, почему в городе стало так много людей? Во времена моего детства, так много людей не было. Раньше люди занимались сельским хозяйством, жили на земле и кормились от нее. В деревнях работы не стало, а не стало по той причине, что государство поменяло курс — им проще купить картошку или морковку в Голландии, чем платить деньги своему колхознику. Потому люди из села поехали в город, кто-то переехал насовсем, а весь район на работу ездит в город.

Приехали, купили домик. Опыта строительства у меня не было никакого. И я стал думать, как мне это сделать и дешево, и тепло, и сердито. Дом этот был построен любителем, он даже отапливался электричеством. Поэтому в первую очередь я поставил печь, поскольку ее вообще не было. И начал я этот дом расстраивать. Первоначально дом был 40 квадратов, теперь более 200. Завели козу, кур, и я понял, что нужно держать не только кошек и собак, от которых особого прока нет. Потому что мы, например, покупаем в магазине молоко, а на нем написано «молоко питьевое», то есть бывает, оказывается, и не питьевое молоко.

Помню в школе нам говорили, что работать нужно в городе на заводе, на фабрике или в конторе, потому что в селе ты будешь все время в навозе, в грязи. Я в это не верю. Если у нас раньше 70-80 процентов людей жили на селе, неужели они только и делали, что грязь месили. Они просто жили в гармонии с природой, и им все это было в радость.

Сейчас начинают в Сибири выращивать виноград, сливу, вишню, столько сил затрачивают, а ведь это ни к чему, у нас прекрасно растут другие культуры, которые морозы легко переносят и они не менее полезны. Ну, нет у нас винограда, зато отлично растет крыжовник; нет цитрусовых, зато есть клюква, которая их покрывает по всем показателям.

Еще один важный вопрос, над которым я часто задумываюсь — вырастают деревенские дети, куда они пойдут? Говорят что они умнее городских, они более приспособлены к жизни. Но куда они пойдут после институтов, опять сидеть в конторах, на заводах, опять в эту суету. Сейчас передо мной встал вопрос, чему я могу научить сельских детей, чтоб они остались в деревне?

Одно время я работал с детьми-инвалидами и тут меня по старой памяти попросили с больным ребенком съездить в новосибирский зоопарк. Я, вообще, против зоопарков, где животные сидят в клетках. У нас тоже были животные, они ходили свободно, с ними можно было поиграть, попрыгать. Но мне было интересно пообщаться с людьми. Мой подопечный, у которого церебральный паралич, хотя интеллект сохранен, сказал потом: «Поездка удалась, потому что я был четыре часа на улице». Живя в городе, в благоустроенном доме, ребенок, который привязан к инвалидному креслу, очень мало гуляет.

В городе дети-инвалиды не могут почувствовать свою самостоятельность, они стесняются выходить на улицу, на детскую площадку, ведь наше общество пока не готово их принять. Я думаю найти несколько таких детей и создать здесь с ними общину. У меня они могут спокойно гулять, осваивать пространство возле дома, делать самостоятельные шаги, то есть без опаски проявлять свою индивидуальность. В Европе давно существуют «детские деревни», где живут дети с тяжелыми нарушениями развития.

То есть я не хочу здесь только жить, я еще хочу принимать людей, которые хотят выехать из городской суеты, отдохнуть на природе, несколько дней пожить в деревне, где нет плохой воды и грязного воздуха.

Меня спрашивают — на что ты живешь, ни стабильной работы, ни пенсии, и при этом всегда сыт, да еще строишь? Я давно понял, что Господь никогда не оставит людей, которые идут по Его пути. А тем более, если ты помогаешь детям. Я когда начал с детьми работать, увидел это собственными глазами. Был период, когда преподавателям не платили зарплату по полгода и более, начальство пыталось нас послать на забастовку. Я не пошел, потому что родители узнав, что у меня нет зарплаты, стали носить сначала печенье с пряниками, а потом чуть ли не вареную картошку и яйца. И образовался клуб детей и родителей, потому что нужно было это все куда-то девать, я же не мог это в три горла есть, а они все несут и несут. Это было просто шикарное время.

Люди, видно, не совсем поняли, что любая отрицательная сторона, имеет и положительное влияние. Потому что из любой тяжелой ситуации есть выход, причем выход этот находится гораздо быстрее, когда бывает тяжело. Я уверен, что когда Господь видит, что человек делает доброе, полезное дело не только для себя самого, но и окружающих людей, он ему всегда поможет.

И еще я считаю, что сейчас очень благодатное время. В деревнях стали появляться люди, которые хотят что-то сделать, чем-то заниматься, и деревня начинает помаленьку оживать. Мы привыкли все время на кого-то надеяться, на государство, которое даст бесплатное образование, бесплатную медицину, а откуда оно все это возьмет?

О скуке

Меня спрашивают, не скучно одному? Когда занят делом, тогда не скучно. А когда долгие зимние месяцы нечего делать, то даже молитва может не спасти. Я утром очень рано встаю в пять, в полпятого, могу молиться час или полтора.

Еще удивляются, что живу без телевизора. Телевизор у меня вот (показывает на окно), здесь на окне у меня нарисован дед Мороз. Это не просто так, каждый настоящий мужчина в возрасте до 15 лет сначала верит в деда Мороза, после 15 до 25 он перестает в него верить, а с 25 и до гробовой доски он сам становится дедом Морозом, он должен дарить подарки.

Конечно, бывает тяжело, особенно когда не понимают, а еще и нету никого рядом, вот тогда и начинается эта белиберда, когда ничто не спасает. Зацепляет так, что мама родная. Был такой Николай Мотовилов, у которого духовным наставником был, кажется, сам Саровский. Так он его попросил, покажи что такое ад. И было дано описание его видения. Вот один раз было со мной такое, было так нехорошо от этого одиночества, что никого нет, работы нет, друзей рядом нет, — зацепило так, будто в ад спустили. Проснулся от собственного крича, просто криком кричишь, а потом продолжаешь кричать несколько часов подряд — ходишь по дому и кричишь. Не знаю, как соседи к этому отнеслись, а может и не слышали ничего, может это был мой внутренний крик. Потом все прошло. Один раз такое со мной было.

Гнев

Как всякий человек, я бываю чем-то недоволен. К примеру, соседями пьяницами. Попадаешь под гнев и вот начинаешь выдумывать, как бы их всех поубивать... Тогда я беру Библию и начинаю читать псалом Давида. И понимаешь, раз гнев это грех, а человек — образ божий, то себя этим и останавливаешь. Они сами помрут, пускай мимо идут. Я им не говорю ничего кроме «добрый день», потому что это уж совсем бескультурно, ничего человеку не сказать. А они пусть разбираются, что это за добрый день такой.

Как-то я зашел в магазин, а передо мной вышел паренек, которому было явно меньше 18 лет, с бутылкой вина и пачкой сигарет. А на прилавке черным по белому написано, что это несовершеннолетним продавать нельзя. Я у продавщицы спрашиваю: «Зачем вы ему это продали?». Она: «Мне нужно деньги зарабатывать». «А зачем вам деньги? — спрашиваю. «Мне нужно одеть дочку на выпускной, а все дорого». Я ей прямо так в лоб и сказал: «Завтра утром вашей дочке ничего этого нужно не будет. Потому что сейчас он пойдет, эту бутылочку разопьет с дружками, курево выкурит, и вечером они вашу дочку изнасилуют, а к утру она повесится. «Почему вы так говорите, вы жестокий человек». «Я тут причем, не я же ему это продавал. А у вас тут написано, это даже узаконено». То есть я ей показал дальнейший путь ее поступка. Потому что проблемы у ее дочки точно будут, пусть и не такие серьезные, но будут обязательно — причинно-следственный механизм никто не отменял, его ни патриарх, ни президент не отменит.

Женщина

Конечно, не хватает хозяйки, а нормальной жизни без хозяйки быть не может. Женщин вокруг много, но они не хотят жить в деревне, а хотят они сами не знают чего. Сегодня хотят любви, завтра с утра хотят шубку, а к вечеру уже хотят покомандовать. А это в корне неправильно. Я, конечно, и сам виноват в том, что ее нет. И все равно нужно искать женщину. Потому что человек один не должен быть.

Если мужчина и женщина понимают в чем смысл жизни, то у них возникнет не просто любовь с первого взгляда, а взаимопонимание этого смысла и тогда им легко. У меня пока этого нет. Но я не спешу, у меня уже было два неудачных опыта, а соединиться можно в любом возрасте.

Жена она найдется и найдется именно та, которая на материальную сторону смотреть особо не станет, потому что я на нее не смотрю. Захочет жить также как я и будет нас двое таких. И придем мы тихо и спокойно к светлому будущему, о котором все мечтаем.

Нужно донимать

Когда я работал в школе, то советовал многодетным мамам писать письма, долбить ими всех, начиная от губернатора и заканчивая президентом, потому что только так ты в конце концов что-то да получишь. Как та вдова из Библии, она доняла судью, и он сказал, уж лучше я ей помогу, чтобы она меня оставила в покое. А дальше Евангелие говорит: — Неужели Господь наш небесный хуже, чем этот судья, просите и дано будет, стучитесь, и отворят вам. Поэтому нужно их всех донимать — этих президентов, губернаторов, все это начальство. А они сидят тихо-мирно, матерят их и ждут, чтоб он что-то им дал, а он не даст, потому что они конкретно у него ничего не просят. И в то же время ухудшают свое здоровье посредством гнева и недовольства. Нужно брать бумагу и писать изо дня в день. Просить, ходить, стучать, с юмором, с шуткой, но просить.

Сейчас престижно стало покупать земли в дорогих коттеджных поселениях. Да купи ты домик в деревне, поддержи ты нашу вымирающую деревню рублем, влей в нее свежую кровь, что мы ее боимся как чумы — мы ее довели до такого состояния, нам ее и возрождать.

Когда Россию перевели из аграрной страны в страну, которую мы теперь имеем, власть очухалась — и в 60-е годы они сначала дали народу по 4 сотки под мичуринские участки, благодаря чему Россия и выжила, потом дали по 15 соток. А теперь они серьезно задумались, потому что если дальше так пойдет, люди начнут оседать на земле и побросают эти ненужные квартиры и народ станет более независим. А мы все знаем, что свободными людьми командовать намного труднее.

Я считаю, что город постоянно будет держать человека в стрессе. Недалеко отсюда от нас в поселке Ключи находится центр реабилитации. Сколько бы они не лечили этих бедных людей от стрессового состояния, люди в этот стресс все равно будут обратно возвращаться. Ну, побывают они в этом доме отдыха, заплатят 15-20 тысяч за 21 день, но возвращаются-то они опять в город, опять в этот стресс.

В городе уплотнение жилой застройки просто дикое, я уже у главного архитектора города спрашивал: «Что ж вы делаете?» Пришел как-то к знакомому, вышел на балкон. А там общага напротив — окна в окна и бинокль не нужен. Говорю: «Смотри, какое у тебя тут кино, сколько бесплатных каналов показывает». А там на одном канале такое было, сам чуть с балкона не упал,

Я не один год вынашиваю идею — создать вокруг деревни особо охраняемую зону. То есть я хочу не просто жить на этой земле и ею пользоваться, но и охранять ее. Потому что, например, зайцев и лис всех повыбили, но зато стали появляться другие виды — выдры и бобры. Сейчас у меня нет законных оснований как-то воздействовать на людей, которые мусор вываливают в лесу или рубят дерево. Или, например, со стороны лугов каждую весну идет паловый огонь, от которого сгорает молодой кедрач, грибницы, ягодники. Один я ничего сделать не могу, а особо охраняемая зона может помочь остановить весь этот беспредел.

Меня спрашивают, счастлив ли я? Думаю, счастлив, потому что самодостаточен. Самое простое, и одновременно, самое сложное — это быть самим собой, не обращать внимания ни на кого. К этому я и иду — медленно, трудно, с остановками, но иду. Для этого мне и пришлось здесь поселиться.

Как добраться? На автобусе Томск—Богашево до остановки «Лоскутово», далее 3 км лесом. Спросить Аркадия Редкина.

ВСТРЕЧА ВТОРАЯ

Из беседы с Владимиром В.

Как и любой из нас он жил в городе, а потом решил — все. Продал квартиру в престижном районе и поехал с семьей, жена и три ребенка, в деревню. Пожил с годик, и опять взвыл, все новые соседи были либо тунеядцы, либо алкоголики. Кем станут его дети когда вырастут здесь? И он опять все продал и взял землю на анастасиевской поляне, где собрались такие же пресытившиеся городом искатели простой земной истины.

Социологами подсчитано, что через некоторое время начнется массовый процесс распаковки городов и 30-40 процентов горожан переселятся в леса и деревни, где найдут себе на земле и пропитание и работу.

Жизнь в городах становится настолько беспросветной, лишенной смысла и истины, что взор многих обращается в сторону тайги. С этим связан и все возрастающий интерес к староверам. Но староверы от нас далеко, их мировоззрение, уклад жизни, вера непонятны. Куда более понятливее те, кто рожден и воспитан урбанистической культурой и решил обрубить связь с ней, уходит в тайгу, поле, лес, чтобы учиться жить в гармонии с природой. Не мечтает, не теоретизирует по этому поводу сидя в теплой благоустроенной квартире, а оставляет квартиру, строит дом или землянку в тайге и начинает все сначала. Мне такие люди интересны и я с ними удовольствием знакомлюсь.

Беседа с одним из них:

— Может наступить обратный процесс переселения из города в деревню, в тайгу?

Нужно отдавать себе отчет, что все в лес не придут, эта жизнь на любителя. Социологами подсчитано, что через какое-то время максимум 30-40 процентов людей покинут города и найдут себе на земле и жилье, и пропитание, и работу, а остальные останутся в городе, — но зато насколько чище станет в городе, после того как мы уйдем.

Экодом

Моя заветная мечта — это построить экодом, то есть дом с нулевым энергопотреблением, который сам накапливает энергию, а потом ее отдает. Экодом аккумулирует солнечную, ветряную и тепловую энергии, и зимой летнее тепло использует на отопление дома. Человеку ведь много энергии не нужно, для семьи из 5-6 человек достаточно всего-то 200 ватт.

Такие дома есть в Швеции, один такой дом построен в Новосибирске. Шведский вариант мне не подходит, слишком дорогой. Опыт массового построения экодомов известен в Белоруссии. Там есть подвижник Евгений Широков, который продвигает эту идею, чиновники ей всячески противодействуют, потому что это очень удешевляет постройку, когда практически каждый может себе позволить иметь собственный дом, а это значит, что он будет ни от кого независим, ему не нужно будет платить за воду, электроэнергию, отопление… Я ездил к нему за проектом дома, сейчас строю. Это не деревянный дом, а глинобитный, этот дом в три раза теплее деревянного и вместо 15 кубов дров на его отопление достаточно 5.

— И его может построить практически любой?

— Да, причем это не просто экодом, а в соединении с землей, с одним гектаром земли. 1 га — это именно тот размер земли, которого достаточно, чтоб прокормить семью из пяти-семи человек. Не 20 га, которые имеет средний российский фермер, не 6 соток, которые имеет средний российский дачник, а именно 1 га. Сюда же следует добавить идею князя Петра Алексеевича Кропоткина, согласно которой человеку достаточно всего 5 часов работы в день на своей земле, для обеспечения себя всем необходимым. Остальное время можно петь, плясать, читать, с детьми заниматься, главное, конечно, с детьми заниматься. Это, опять же, возможно за счет сокращения своих потребностей, большая часть которых — псевдопотребности.

Я живу на земле второй год и только сейчас начинаю чувствовать животных, насекомых, птиц… Понял насколько важны в лесу комары, клещи, оводы, по своему охраняющие наши леса. Я раньше страшно ос боялся. Сейчас осы строят гнезда в моем доме, ползают по мне. Нужно со всеми в мире жить, даже с осами.

Не хочу бессмысленными вещами заниматься

— Значит, живя в государстве, вы решили выйти из него, освободиться от системы?

— Со временем, я все более понимал, что всякая деятельность в системе не имеет смысла: когда зарабатывал мало денег, жил определенным образом, стал зарабатывать в десять раз больше, качество жизни ни сколько не улучшилось, и главное, счастья не прибавилось. Странно мне это показалось. Ворошу какие-то бумаги, нажимаю на кнопки компьютера — я человек, а вынужден становиться роботом.

В погоне за более осмысленной жизнью, я сначала я построил коттедж, то есть была бессознательная мысль уйти из города, жить на своей земле, а не в бетонной коробке. Постепенно я понял, что и этого недостаточно, нужно кардинально жизнь менять. Я три года готовился, а потом сказал себе: все, пришло мое время. Теперь живу здесь.

Мне близка идея, что можно жить вне системы товарно-денежных отношений и при этом жить по-человечески — и у тебя будет пища, свободное время, а главное, возможность заниматься своим делом, у каждого человека должно быть свое дело. В городе редкие люди могут заниматься своим любимым делом. А здесь ты можешь стать полностью материально независим. Самое важное — что ты получаешь все свое, выращенное собственными руками.

Ведь можно и без Обязательного медстрахования, без лекарств, без развратных учреждений жить. Сейчас наши женщины экспериментируют — ткут одежду из крапивы, из конопли. Даже все эти социальные, пенсионные штуки нам не нужны, нам не нужно ничего от государства, ни армии, ни милиции… Ну, придут, ну, морковку поворуют. Что еще взять?!

Сейчас по всей России идет процесс распаковки городов. Люди, уставшие от псевдожизни в условиях города, бегут в глубинку, чтобы в себе, в своих детях сохранить остатки человечности.

— И как государство относится к тому, что люди освобождаются от него, вы ведь по своему «подрываете устои государства»?

— Пока ни как не относятся, и слава богу. Наше государство тем и хорошо, что пока оно раскачается, пройдет много времени. Мне сейчас все так ясно стало, что нужно делать, как нужно жить. Я понял, что достаточно лишь вспомнить, о чем ты мечтал в детстве и тогда все получится.

Мы себе не представляем, как человеку мало нужно для поддержания жизни. Нас потому и держат в благоустроенных квартирах, чтоб мы об этом не узнали. Потому что если узнаем, никакая сила в этих безумных городах нас не удержит.

*

Загородная база томских анастасиевцев расположена в селе Овражное. Здесь к услугам всех желающих бесплатная «гостиница» на 20 мест (желательно иметь свой спальник, продукты…).

Как добраться? На автобусе до села Белоусово, далее 10 км. на попутке до деревни Овражное, спросить Марью Сергеевну. Или 30 км. на собственном транспорте от Томска.

Послесловие

Уход в тайгу (или в народ) в наше время становится не то что нормой жизни, но достаточно частым явлением. Теперь это не борцы за какую-то идею, не искатели истины или «чистого пространства» — это стало естественной потребностью человека. Эти люди не надеются на зарплату или пенсию, они не хотят зависеть от родственников или государства, — они поняли, что человеку на самом деле не так уж и много нужно. Потому что стремиться всю жизнь купить самые модные сапоги, или самую модную машину, это абсолютно абсурдная идея. Стоит на это тратить жизнь?! Думаю, в тайгу идут люди, которые испытали какие-то страдания в этом мире, им этот мир не подходит, и они ищут иной вариант жизни. Автор ничего плохого в этом не видит. Города перенаселены, падает рождаемость, процветает одиночество, человеку некуда податься, негде прислониться, он чувствует себя везде чужим, ему везде неуютно — город является поглотителем сил человека. Человек сам создал для себя вариант жизни, в котором он уже жить не может. Во всяком случае, наш советский вариант городов — все эти многоэтажки, постельные районы, когда все пространство вокруг человека — чужое, грязное, страшное, — уже не удовлетворяет. Поэтому, если раньше старообрядцы уходили от мира, то теперь ситуация до наоборот — мир, чтоб выжить, идет к ним, но старообрядцев в лесу почти не осталось, зато нарождаются новые старообрядцы. Автор почти уверен, что лет через 50 начнется массовое переселение в тайгу, поле, лес, и повсеместно будут висеть объявления, типа «Меняю благоустроенную квартиру в Москве — на таежную заимку в Сибири». Только хватит ли сибирской тайги на всех?

Андрей Сотников