Восток — Запад — Восток

В конце 2009 года я решил продать свою красивую белую Toyota Corolla Fielder — уж очень мне не по душе нынешняя депутатская возня вокруг праворульных машин, да и отъездил я на ней больше трех лет. Знающие люди советуют такую машину продавать: она еще в отличном состоянии, но езда по российскому бездорожью вкупе с якутскими морозами здоровья автомобилю не прибавляют. Пройдет еще немного времени, и ходовка начнет сыпаться, а ее ремонт влетит в копеечку. Про двигатель и трансмиссию я не говорю — нужно очень сильно постараться, чтобы их убить.

В Интернете начал подыскивать машину. Требования были такие: левый руль, проходимость (что в свою очередь подразумевает полный привод и большой дорожный просвет), хороший, мощный двигатель, объемистый багажник и комфорт (удобные кресла, кондиционер, сигнализация и т. д.), приемлемая цена.

После долгих поисков и сопоставлений остановил свой выбор на корейском джипе КИА Спортэйдж. В Интернете мне предложили обменять моего «Филдера» на «Спортэйджа» 2006 года с доплатой. И вот 1-го декабря 2009 года я становлюсь владельцем «Спортэйджа».

После восьми лет беспрерывной езды на праворульных автомобилях с автоматической коробкой передач, довольно долго привыкал к механической коробке, изменившимся габаритам, левому рулю, подключаемому передку... По мере привыкания к машине все больше убеждался, что не прогадал. Возникла мысль: а не поехать ли нам летом 2010 года на ней в отпуск, как мы ездили в 2008-м на «Филдере»?

Семье эта мысль пришлась по вкусу. Решено: едем в отпуск на «КИЕ»!

К лету я проверил ходовую часть, двигатель и трансмиссию обработал ревитализантом «ХАДО» (замечу, что «ХАДО» пользуюсь с 2002 года, когда с его помощью возродил дышащий на ладан движок бывшего у меня тогда Mitsubishi RVR 1994-го года). Выписал по Интернету и установил новый двухдиновый (двухдиновый — размер автомобильных аудиомагнитол и проигрывателей двойной толщины). DVD-проигрыватель «Pioneer DA-971» с массой дополнительных функций — радио, телевизор, USB- и SD-порты, кучей входов и выходов, к которым нельзя подключить разве что фильмоскоп. Но самое главное, почему я его установил, это GPS-навигация с программой «Автоспутник». В Якутии, правда, от нее толку мало ­— на карте видны только прямой кишкой тянущаяся к Якутску М-56 «Лена» и немногочисленные населенные пункты вдоль нее.

Вспоминая путешествие 2008 года, когда гайцам отстегнул более восьми тысяч рублей, купил и установил в машину видеорегистратор «Vosonic GV-6330», решив, что лучше потрачу эти деньги на регистратор, чем отдам ментам (забегая вперед, уточню, что «Vosonic» меня не подвел).

Для удобства при парковке установил камеру заднего вида, подключенную опять же к DVD-проигрывателю.

…Для младшей дочери отзвенел последний звонок, сданы ЕГЭ (о единых государственных экзаменах здесь писать не буду — это отдельная тема), отпразднован выпускной вечер со всеми его атрибутами (вальс выпускников, веселое застолье, встреча рассвета, выезд на природу). Нужно ехать, подавать документы в вуз — именно поэтому мы и собрались в отпуск. Успешно закончив второй курс университета, из Новосибирска подъехала старшая дочь. В декабре 2009-го она получила права, а наличие второго водителя в дальних путешествиях на автомобиле является хорошим подспорьем — всегда есть замена. Можно бы и ехать, но есть проблема: получение сертификатов по ЕГЭ — их обещают привезти из Якутска и раздать не ранее 3-го июля. Поэтому 29-е и половину дня 30-го июня тратим на то, чтобы найти, кто мог бы получить наши сертификаты и сдать их в приемную комиссию. Наконец, к обеду 30-го июня все улажено. Обедаем, грузим машину, прощаемся с соседями и ровно в 15:00 по местному времени выезжаем со двора. На заправке, что находится на выезде из Алдана, заливаю полный бак и двадцатилитровую канистру, которую решил взять с собой, на «всякий пожарный», сажусь за руль. Отсчет пошел!

30 июня. Алдан — Тында, Амурская область. 508 км

Первые километры… Господи! До чего же хорошо! Играет тихая музыка, машину покачивает на якутских колдобинах, о работе двигателя напоминает только плавно движущаяся стрелка тахометра. Без остановки проезжаем Чульман, Нерюнгри. Возле Беркакита первый пост ГАИ. Пробираюсь среди бетонных блоков, останавливаюсь, как того требуют «Правила», перед знаком «STOP», протягиваю через приоткрытое окошко документы подошедшему и представившемуся, как Старшинспктрдэпээсвнов, сурового вида сержанту с автоматом наизготовку. Лычки, значки, кокарда, жетон, начищенные берцы и АКСУ (АКСУ — автомат Калашникова складной, укороченный) — все это блестит на солнце так, что сержант смахивает на новенький юбилейный рубль.

— Куда следуете? — спросил он, тщательно проверяя документы.
— В отпуск! — по лицу Старшинспктрдэпээсвнова было заметно, что ответ ему не понравился.
— Куда именно? — мне дали шанс реабилитироваться.
— На Запад! — что я еще могу ему сказать? Не перечислять же города, в которые я хочу заехать! Какое ему вообще дело, куда я еду с семьей на своей машине?
— А точнее? — допытывается сержант. — Мне в журнале нужно заполнить графу «Цель поездки»!
— Тогда запишите: посещение родственников и поступление в институт!
— А-а! Значит, Иркутск!
— Что — Иркутск? — не понял я.
— Цель поездки — Иркутск! Вы же сказали, что едете на запад, поступать в институт, а из Якутии в основном поступают в Благовещенск, Хабаровск, Иркутск, Томск и Новосибирск. Хабаровск на востоке, Благовещенск на юге, Томск и Новосибирск далеко. Остается Иркутск!

Признаться, сержант сразил меня наповал своей остро отточенной логикой. Правда, он тут же возродил меня другим идиотским вопросом:

— Оружие, боеприпасы, наркотики, отравляющие вещества?
— Нет! — ответить более подробно у меня не хватило сил.
— Следуйте дальше! — скомандовал он и протянул мне документы. Сказав «спасибо», я поспешил выполнить его приказ.

Поднялись на затянутый туманом Становой хребет, пересекли границу Якутии. Начался долгий спуск. Дорога долго петляла по поросшим лесом склонам сопок. Часам к девяти приехали в поселок Лапри, расположенный у южного подножья хребта. Поужинали в придорожном кафе и — дальше, благо, начался асфальт. До Тынды доскакали минут за сорок. Заправив машину, поехали неторопливо, подыскивая место для ночевки, которое и было найдено уже в сумерках километрах в сорока от Тынды, на берегу безымянной речушки. Быстро установили палатку и разложили вокруг нее подпаленные спирали «Раптора» (комары уже слетались на пиршество). Пока мои девчата надували матрас и расстилали спальники, я развел костер и вскипятил чайник. Напившись чаю, к одиннадцати часам завалились спать.

1 июля. Тында — Татаурово, Читинская область. 1 090 км

Ночью прошел небольшой дождь, но угли в костре, куда я предусмотрительно положил три толстых полена, не затушил, хотя палатку промочил основательно. Раздув костер, взгромоздил на него чайник. Пока сдули матрас и собрали палатку, чай был готов. Попили, и в 7 часов выехали на трассу. Асфальт кончился, пошла наша обычная ухабистая грунтовка. К девяти часам проехали Соловьевск — небольшой городишко. До трассы М-55 Чита — Хабаровск осталось 38 км.

… М55 поразила своей транспортной развязкой около Большого Невера. Здесь мы в последний раз были в 2008 году, тогда это место представляло собой просто хаотическое нагромождение куч щебня. Сейчас же кучи были сформированы в дороги и заасфальтированы!

Машина повернула направо и понеслась по свежеуложенному покрытию, как стрела, легко набрав непривычные 150 км/ч. Больше я разгонять ее не стал — зачем? Известно, что на скорости более 120 км/ч двигатель начинает есть бензин намного больше. Поэтому, проехав немного и отведя душу, сбрасываю скорость до ста двадцати. Еще немного погодя за руль садится дочь: от езды по хорошей дороге меня потянуло в сон.

Незаметно проскочили Сковородино, Урушу, Ерофей Павлович, сворот на Амазар, подъехали к мосту через Черную речку, которая запомнилась с прошлого путешествия. Переехав мост, спускаемся к речке — решили, пользуясь солнечным деньком, искупаться, помыть машину и просушить палатку.

… Помытый «Спортэйдж», кажется, тянуть стал лучше, да и мы, искупавшиеся в холодной воде и понежившиеся на солнышке, почувствовали себя бодрее. Буквально через километр от моста асфальт закончился и мы, закрыв все окна враз поседевшей в клубах поднятой грузовиками пыли машины, лавируем между кучами щебня, асфальтоукладчиками, грейдерами, катками и другой дорожной техникой — дорогу продолжают строить. Сколько раз асфальт сменялся щебнем и наоборот, мы не считали. Незаасфальтированные участки достигали порой тридцати-, а то и сорокакилометровой протяженности, но везде кипела работа: укладывали и утрамбовывали щебень, застилали его металлической на вид сеткой, асфальтировали в несколько слоев.

Мне уже позарез надо было заправляться — стрелка подбиралась к нулю. Возле Черной речки, увидев на заправке четыре стоящих в очереди машины, я, отвыкший от очередей, легкомысленно проехал мимо. Зато сейчас, как назло — ни одной заправки! Наконец, когда тревожно заморгала рубиновая контрольная лампочка, показалась АЗС довольно непрезентабельного вида. Заезжаю и, поникнув головой, узнаю, что в наличии только дизтопливо и восьмидесятый бензин. Делать нечего — отъехав немного, достаю канистру. Теперь проблема: как бензин из канистры перелить в бак? Дело в том, что у меня на горловине бака стоит клапан. Когда заправляешься на АЗС, никаких проблем: засовываешь пистолет в бак, он своим носиком открывает клапан. Импровизированная воронка, сделанная из полуторалитровой пластиковой бутылки из-под минералки, своей резьбовой частью не только не открывает клапан — вообще не входит в отверстие!

…Жаль, не догадались сфотографировать процесс заливания — картина, наверное, была презанятная! Младшая дочь Вера длинной отверткой приоткрывает чертов клапан, старшая Маша держит воронку, я пытаюсь лить бензин из канистры тонкой струйкой, потому что клапан все-таки открыт не полностью и даже небольшое увеличение струи бензина ведет к его безвозвратной потере. Через пять минут держания полной канистры в вытянутых руках мышцы рук каменеют и теряют способность к точным движениям, отчего увеличивается быстро испаряющаяся лужица у машины. Чтобы не терять драгоценную жидкость, делаем перерыв. Наконец, в три приема бóльшая часть бензина из канистры перемещается в бак. Пролили не так уж и много — литра два, значит, восемнадцать литров попало по назначению и, следовательно, топливный кризис отодвинулся от нас приблизительно на 180-200 километров. Если на этом расстоянии не попадется заправки, придется клянчить у проезжающих мимо. Слава Богу, заправка попадается в Чернышевске, но — о, горе! — она закрыта! Делать нечего, едем дальше. И вот, наконец, проехав еще около 80 км, в Знаменке от пуза заливаем бензин в машину и заполняем канистру. Тут же, в магазине автозапчастей покупаю воронку с узким длинным носиком.

В сумерках проезжаем Читу. Нужно где-то ночевать, но вокруг обжитые места, степь. Уезжать куда-то подальше от дороги не хочется, поэтому решили переночевать в гостинице. В Татаурове подъезжаем к гостинице с красивым названием «Вдали от жён». Четырехместный номер нам обходится в тысячу двести рублей, плюс по сотне с человека за душ — вполне приемлемо. Кровати застелены глажеными простынями, в номере чисто и уютно, машине нашлось место прямо за окном. Помывшись в душе, довольные, около двенадцати ночи улеглись спать.

2 июля. Татаурово—Култук, Иркутская область. 987 км

Утром, прекрасно выспавшись, умылись, позавтракали и выехали только без двадцати минут девять. Дикие степи Забайкалья… По ним когда-то тащился, проклиная судьбу, бродяга из песни. Сейчас же, преодолев триста с лишним километров за три с небольшим часа, мы без проклятий и стенаний оказались в Тарбагатае, откуда начинается подъем на перевал через хребет, служащий границей между Забайкальем и Бурятией. Машину опять ведет Маша. Дорога идет в пологий подъем по безлесым сопкам, солнце щедро льет на землю свет и тепло, и если бы не легкий ветерок, благоухающий буйным разнотравьем, было бы по-настоящему жарко. Поднявшись на перевал, перевели часы назад — сегодня в наших сутках будет 25 часов.

Часам к четырем, переезжая Селенгу, любуемся стоящими на утесе оленями. Мы их уже видели два года назад, но зрелище стоит того, чтобы взглянуть еще раз. Жаль только, что красивы они только издали. Когда мы, оставив машину внизу, поднялись на утес, были поражены результатом деятельности вандалов, побывавших здесь: вся вершина засыпана битым бутылочным стеклом, у одного оленя отломан рог, обе статуи исписаны надписями не всегда цензурного содержания, жесть, покрывающая статуи, местами висит лохмотьями! Интересно, какие чувства испытывает вандал во время своих деяний, какие мысли роятся в его мозгу? Где в это время прячется его человеческое начало, да и есть ли оно у него? Неужели, намалевывая сакраментальное «Здесь был Вася», сдобренное парой слов без падежей, он таким образом самоутверждается? Герострат, сжегший одно из шести чудес света в древности — храм Артемиды в Эфесе, назвал причину, побудившую его: он хотел попасть в Историю именно как поджигатель храма Артемиды! Самое страшное — ему это удалось!

Спустились к машине, сфотографировались на фоне Селенги и изувеченных оленей. Возле Улан-Удэ на посту ГАИ у меня проверяют документы, заглядывают в салон, чтобы убедиться, что задние пассажиры пристегнуты ремнями безопасности и, пожелав счастливого пути, пропускают. Дорога какое-то время еще шедшая по берегу Селенги, начинает забирать влево, в горы. Крутые повороты, стоящие по бокам россыпи запрещающих и предупреждающих знаков — мы поднимаемся на перевал. За ним покатились вниз, к Байкалу.

Дорога, идущая вдоль глубочайшего на планете озера, изобилует крутыми поворотами, спусками и подъемами. Для полноты картины необходимо добавить, что она не очень широкая и с иногда встречающимися выбоинами в асфальте. Местами видны следы ямочного ремонта. Едем не спеша, пытаясь высмотреть дорогу, выводящую на берег, как поется в песне, Славного Моря. Несколько раз сворачиваем, но утыкаемся в железнодорожную насыпь и возвращаемся. Наконец, по руслу какой-то речушки выезжаем прямо на берег. Вот он, Байкал-батюшка! В лучах предзакатного солнца, висящего над противоположным берегом, он похож на чуть тронутую рябинкой исполинскую ртутную лужу. Раздеваемся, заходим в воду… Вода — ледяная! Но побывать на Байкале и не искупаться! Лида, моя супруга, отказывается от сомнительного удовольствия, мы с девчонками все-таки несколько раз героически окунаемся и опрометью бросаемся к берегу. Тело приятно горит. Одеваемся, садимся в машину, выезжаем на трассу — необходимый ритуал выполнен.

В Танхое остановились, купили копченого омуля — его продают по всему побережью. Началась Иркутская область. Проезжаем Слюдянку и Култук уже в сумерках. Отсюда дорога серпантинами взбирается к перевалу. На площадках, сделанных на петлях серпантинов, продают все того же омуля, только, если в Танхое средних размеров рыбка стоила 15-20 рублей, то здесь цена доходит до пятидесяти. Наверху еще совсем светло, но мы, найдя подходящий съезд с дороги и немного углубившись в лес, останавливаемся, разбиваем палатку, расставляем спирали «Раптора» — байкальские комары ни в чем не уступают своим якутским собратьям. Ужинаем копченой рыбой, запивая ее пивом, загодя купленным там же, в Танхое. Дочери пьют минералку. Закат давно отгорел, лишь алая полоска еще теплилась на горизонте, когда мы легли спать.

3 июля. Култук — Уяр, Красноярский край. 1 019 км

Солнце уже поднялось, когда мы проснулись. Быстро собрались и в 7:30 выехали на дорогу — нужно до часа пик успеть проехать Иркутск. Несмотря на раннее утро, встречный поток довольно плотный, оно и понятно — суббота, лето, жара. В такой день Байкал тянет к себе. Без задержек проезжаем Иркутск. На въезде в Усолье-Сибирское попадаюсь на превышении скорости — не успел сбросить скорость до законных шестидесяти. Молодой лейтенант приглашает к себе в машину, где я узнаю, что ехал со скоростью 78 км/ч. Виноват, признаю. Инспектор, просмотрев мои документы и выяснив, что я из Якутии, заинтересовался моими планами. Узнав, что мы всей семьей едем в путешествие по России, вернул мне документы, попросил быть внимательнее, попрощался и отпустил без составления протокола! Не знаю, кому как, но на меня подобные просьбы действуют эффективнее штрафов. После Усолья за руль села дочь — пусть практикуется.

Около города Зима — родины поэта Евгения Евтушенко, переезжаем реку Оку и, решив в ней искупаться, сворачиваем к берегу. Отмыли на машине фары, номера и лобовое стекло, сплошь залепленные насекомыми, искупались сами.

Чтобы не пугать встречных, я побрился, и посвежевшие, выехали на трассу.

От Тулуна пошла дорога хуже, чем у нас в Якутии, за прошедшие два года здесь лишь кое-где появились небольшие куски асфальта. Шеберта, Нижнеудинск, Ук, Замзор, Алзамай — мы тащимся по грунтовке в облаке пыли. Перед Тайшетом дорога становится лучше. Переезжаем по мосту через Бирюсу — речку, о которой поется в популярной в пятидесятые-шестидесятые годы песне. Еще немного — и начинается Красноярский край. Новый часовой пояс, опять в наших сутках 25 часов. В сумерках объезжаем Канск. По состоянию объездной дороги видно, что, как и два года назад, городским властям абсолютно по барабану проблемы водителей-транзитников. По «направлению», обозначенному поставленными, словно в насмешку, знаками ограничения скорости и запрещающими обгон, тяжело переваливаются по ямам груженые фуры, выбирая места поровнее, петляют легковушки. На обочине у малолитражки Nissan March с приморскими транзитками и задранным капотом, голосует бедолага. Останавливаюсь. Матерясь и кляня канских дорожников, просит меня отбуксировать машину до СТО. Поломка серьезная — где-то в очередной колдобине пробит картер автоматической коробки передач. В «Марче», кроме запаски и балонника — ничего. Достаю свой «галстук», цепляем. Выбирая места поровнее, буксирую его в город, где и находим закрытую на ночь СТО. Мужик решает здесь ночевать, чтобы завтра заняться ремонтом. Сматываю «галстук» и, руководствуясь показаниями навигатора, в котором, оказывается, есть и Канск, напрямик, через город, выбираюсь на дорогу, ведущую в Красноярск.

Спать остановились в районе Уяра. Просто отъехали с дороги за ближайшие деревья, разбили палатку в высокой, по пояс, траве, залезли в спальники и уснули.

4 июля. Уяр — Новосибирск. 953 км

В 6:15 выехали на трассу и, заподозрив неладное, я сразу остановился. Вышел — так и есть: левое заднее колесо, шипя, как рассерженный кот, испускает дух. Прямо сверху в шине торчит ржавый гвоздь-двухсотка. Достаю инструмент: проколку, рашпиль, клей, жгут. Не снимая колеса, вытаскиваю гвоздь, рашпилем зачищаю отверстие и проколкой вставляю туда смазанный клеем жгут — у меня колеса бескамерные, поэтому ремонт много времени не занимает. Накачал, проверил — все в порядке, можно ехать.

Почти сразу за мостом через Енисей, за поворотом, стоит патрульная машина — гайцы вышли на охоту. Скорость у меня в норме, проводив взглядом, пропустили. После обеда въехали в Кемерово, где мой навигатор пошутил: отправил меня в объезд города. Я покатался по окраинам, но так как мост через Томь в центре, пришлось возвращаться. Надо сказать, в сложных дорожных ситуациях, одной из которых для меня, провинциала, является езда по большому городу, вся моя семья подключалась к оценке окружающей обстановки, наперебой предупреждая меня о знаках, сигналах светофора, маневрах близкоидущих машин. Порой это здорово выручает. На одном, довольно тихом перекрестке, я, не заметив за стоящими у обочины машинами светофор, собрался уже выезжать на перекресток, когда Лида увидела горящий красным светофор на противоположной стороне перекрестка.

— Стой! — крикнула она так, что от неожиданности я резко ударил по тормозам. И тут же почувствовал легкий толчок. Посмотрел в зеркало: сзади уж очень близко стояла машина. Вышел. Так и есть! В задний бампер въехала старая Toyota Caldina. Осмотрел бампер — небольшие круглые трещинки вокруг места, принявшего удар. У «Калдины» же ущерб был неизмеримо больше: разбит левый подфарник, одна сторона бампера, расколотого почти пополам, безжизненно повисла, впрочем, возможности передвигаться «Тойота» не лишилась. С обочины послышался гомерический хохот: это веселились водители двух машин, из-за которых я не заметил светофора. Пригляделся — это тоже авария, причем идентичная нашей! Они ожидали инспектора ГАИ.

— У тебя ко мне претензии имеются? — спросил перепуганного паренька из «Калдины», включая на сотовом диктофон.
— Н-н-нет! — заикаясь, ответил он.
— В ГАИ оформлять будем? — все-таки я чувствовал себя немного виноватым — уж больно резко тормознул.
— Н-н-не надо! — жаль его, уже наказан, ремонт встанет тысячи в три, да инспектор за несоблюдение дистанции точно штрафанет.
— Ладно, тогда я поехал, — на всякий случай сфотографировав положение машин и ущерб, нанесенный обеим авто, сел за руль и поехал — на светофоре загорелся зеленый. Проехав немного, увидели мост. Дальше, уже не слушая навигатор, мы ехали по указателям, благодаря которым довольно быстро выбрались из города.

Миновав Юргу, к пяти пополудни подъезжаем к Новосибирску. Вечер воскресного дня, люди возвращаются в город с дач, с рыбалки или просто с лона природы, поэтому первые признаки пробки появились задолго до города. Часа два тащимся со скоростью больной полиартритом черепахи. Старший сержант у поста ГАИ, завидев нас, делает стойку, но проходит еще добрых пять минут прежде, чем мы оказываемся в пределах досягаемости его жезла. Выезжаю из плотного потока, останавливаюсь, по требованию неразборчиво представившегося инспектора подаю документы. Мне порой кажется, что у гаишников существуют специальные курсы, где их учат, в частности, представляться не представляясь. Внимательно ознакомившись с моими правами, сержант сказал:

— Нарушаем, Борис Дмитрич?
— Что именно, господин инспектор?
— Почему на Вашем автомобиле спереди кенгурятник?
— Было бы очень странно, если бы он был сзади, согласитесь!
— А Вы знаете, что они запрещены?
— А Вы знаете, — говорю в тон ему, — что новый техрегламент вступает в действие через год после его подписания, то есть только в сентябре этого года? К тому же в Кодексе об административных правонарушениях ничего о кенгурятниках пока не сказано. Техрегламентом руководствуются предприятия, выпускающие автомобили и производящие ГТО (государственный техосмотр).

Мент такой отповеди, видно, не ожидал. Даже не заглянув в страховку, отдал документы и отпустил. Я долго не мог вклиниться в медленно, как похоронная процессия, движущийся поток. Наконец, мент, наблюдавший за моими тщетными попытками, остановил и махнул мне рукой — езжай, мол. По мере углубления в город, пробка рассасывалась и скорость увеличивалась. По Красному проспекту ехал уже с нормальной скоростью, останавливаясь только на светофорах. Переехали Обь, повернули в микрорайон Горский и около восьми часов зашли домой.

7 июля. Новосибирск — Варгаши, Курганская область. 1 291 км

За два дня, что мы были в Новосибирске, уладили все вопросы с поступлением дочери в университет, изнывая от жары, прогулялись по магазинам, встретились со знакомыми, живущими здесь.

Одними из тех, кого я почел за честь навестить, была пожилая чета писателей. Николай Владимирович Курочкин — известный писатель-фантаст, автор сборника «Прикладная драконология», его перу принадлежат и другие произведения в этом жанре. Супруга, Елена Станиславовна Олейник, с ней мы когда-то жили по соседству в одном доме в Душанбе, журналист, в настоящее время работает в одном из новосибирских издательств. Время, проведенное в компании интересных людей, пролетело незаметно. На прощание Николай Владимирович дарит мне книгу «Федька-Зуек — Пират Ее Величества», написанную им под псевдонимом Т. Дж. Креве оф Барнстейпл. Как он объяснил, в его роду были выходцы из Великобритании и он использовал родовое имя одного из своих предков.

И вот, 7 июля, в семь часов утра выезжаем дальше. До Омска по прямой, как стрела М-51, машину ведет Маша, в среднем проходя за час около 90 километров. От Омска, не рискнув ехать через Казахстан, поворачиваем на Тюменскую трассу 1Р402. Проехав по ней около 260 километров, в Ишиме сворачиваем налево.

На въезде в Бердюжье, по левой стороне — заправка. По моей стороне чуть дальше — пост ГАИ. В баке почти пусто, сворачиваю к заправке. Заправился, выезжаю на дорогу и … останавливаюсь по требованию инспектора ГАИ. Оказывается, я, поворачивая на заправку, пересек сплошную, и, выезжая с заправки, пересек ее еще раз! Мне, чтобы попасть на заправку, нужно было доехать до кольца, находящегося дальше, и там развернувшись, ехать к заправке. Объясняю, что знаков, обычно ставящихся перед кольцом, не заметил, а что касается сплошной осевой… Как можно провести сплошную линию по выщербленному, в ямах асфальту? Объезжая эти ямы, я и пост ГАИ увидел только тогда, когда меня остановили! Мне показали знак, предупреждающий о круговом движении, стоящий метрах в пятидесяти, прямо перед кольцом, до него я просто не доехал! В результате дальнейших переговоров, две тысячи из моего кармана переселяются в карман инспектора. Конечно, если бы он их не взял и изъял права, мне пришлось бы защищаться и, вполне возможно, удалось доказать свою невиновность. Но как ехать дальше, оставшись без прав чуть ли не в начале пути? В общем, я посчитал, что пусть лучше в кармане лежат права, чем две тысячи. Надо сказать, мент взял еще по-божески, ведь мог потребовать и больше!

Проехав по злополучному кольцу, выезжаем на дорогу, ведущую в Макушино, расположенное на федеральной дороге М-51. Шоссе от Ишима до Макушино проходит в основном по ровной, как стол, степи, мимо бесчисленных озер, и хотя местами (как в Бердюжьем) асфальт основательно потрепан, покрытие в основном неплохое, позволяет поддерживать высокую среднюю скорость. В половине одиннадцатого по местному времени (мы опять сменили часовой пояс) въезжаем в Варгаши, городишко в 20 км от Кургана. Уставшие, решаем ночевать в гостинице, благо, тут с человека просят всего 300 рублей.

8 июля. Варгаши — Кумертау, Башкортостан. 956 км

Поднялись, как с вечера и планировали, в шесть. Утренний туалет, завтрак и без двадцати семь наша машина покидает двор гостиницы. Перед нами задача: сегодня, во что бы то ни стало доехать до Кумертау, где у нас запланирована большая остановка. К Челябинску, покрыв без малого триста километров, подъезжаем к одиннадцати часам. Обогнув город с юга (есть еще северная объездная, но она значительно длиннее — так показал навигатор, да и в прошлое путешествие мы в этом убедились), попадаем на перегруженную трассу М-5. Узость дороги, многочисленные повороты и запрещающие знаки не дают обгонять медленно катящие фуры, приходится тащиться с их скоростью. В Симе вообще встали: идет ремонт моста и через его целую часть по светофору идет движение то с одной стороны, то с другой. Автомобиль все время стоит на солнцепеке, воздух застыл в неподвижности. Приходится машину не глушить, чтобы работал кондиционер. Ну, мы-то ладно. А как спасаются от жары обладатели изделий отечественного автопрома, в которых кондиционеры встречаются так же часто, как акулы в Волге?

Часа через полтора наконец-то переезжаем мост. Дорога пошла в гору, а по обе ее стороны раскинулась ярмарка, где продается всякая всячина: надувные матрасы и лодки, автоаксессуары, электроника, сувениры, игрушки… От разнообразия рябит в глазах. Кстати вспомнив, что у меня закончилась жидкость для очистки стекол от насекомых, останавливаюсь, покупаю.

К пяти часам вечера по местному времени (в Челябинске еще на час назад перевели свои стрелки) объезжаем Уфу и сворачиваем на Оренбургскую трассу. Через три с небольшим часа въезжаем в Кумертау, где живут мать, брат, сестра и другая родня моей супруги, а также мои родственники.

9—14 июля. Башкортостан. 575 км

Наутро, 9 июля, первым делом съездил на СТО — подошел срок очередной замены моторного масла и фильтра. После замены масла загнал «Кию» на автомойку — надо привести автомобиль в божеский вид. Через полчаса мытья машина, избавившись от засохшего слоя насекомых, пыли и грязи, засияла первозданной чистотой. Картину слегка портили немногочисленные сколы краски, оставшиеся от камешков, подкидываемых с дороги колесами впередиидущего транспорта. Но это уже реалии наших дорог, на которых камешки — еще не самое страшное.

Вечером, запасшись мясом, зеленью и напитками, на трех машинах едем на реку Белую, протекающую недалеко от города. Обращаю внимание на пшеничные поля, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги: ростки, не превышающие двадцати пяти сантиметров роста, высохли на корню, отчего все поля приобрели светло-соломенный цвет.

Приехали на Белую.

— В этом году с середины мая не было ни одного дождя, вот и высохло, — рассказывает Володя, брат моей жены, — лишь кое-где по низинам еще что-то растет. Но зато виноград у меня на даче вымахал — о-го-го! Правда, поливать приходится.

Я знаю, что раньше в Башкирии виноград никогда не рос — слишком холодно для него, поэтому недоверчиво взглянул на Володю.

— Не веришь?.. — с утвердительной интонацией спросил Володя: — Ничего, приедешь — сам убедишься! Мы лозу на зиму соломой прикрываем и нормально зимует! Да что там виноград! Люди уже дыни, арбузы на грядках сажают, пытаются персики и абрикосы выращивать! Правда, мороки с ними… Да и все равно, не такие вкусные вырастают, как в Ташкенте (Лида — моя жена, ее брат и сестра родились и выросли в Ташкенте). А вот виноград нормальный вырастает, надо только ранние сорта выращивать.

За разговорами быстро установили мангал, накидали угля, разожгли. Я из багажника достал и расстелил кошму (Кошма — здесь: большой лист войлока.) (все свое вожу с собой!), женщины приступили к сервировке дастархана (Дастархан — в Средней Азии скатерть, стелящаяся на ковер, на которой расставляется еда.), мои дочери с двоюродными сестрами и братом пошли купаться, а мы с Володей занялись шашлыками. Любимая теща, сидя на раскладном стульчике, помогает советами и поддерживает беседу.

В этом месте Белая, еще небольшая, спокойно течет мимо вековых вязов и дубов, в тени которых мы и расположились. В небольших заводях и протоках цветут кувшинки, меж листьями которых спешат куда-то водомерки. Стрекозы, блестя в лучах заходящего солнца слюдяными крыльями, деловито снуют над самой водой. Иногда в каком-нибудь месте вода будто вскипает, слышится всплеск и идут круги — окунь малька гоняет. Если долго стоять неподвижно на берегу заводи, можно заметить, как из-за кувшинок, на глубине, выплывает полено — щука погреться на солнышке вышла.

…Пока доходили шашлыки, Володя и я по очереди искупались. Вода — как парное молоко! Не хочется выходить. Но надо! Дастархан уже заставлен снедью: пупырчатые, с капельками воды на темно-зеленой кожице огурцы, нарезанные крупными ломтями, сахаристые на срезе помидоры, глянцевитые перья лука, бархатные веточки кинзы, петрушки, укропа — все, растущее на щедрой башкирской земле. В центре, рядом с кубанской «Изабеллой» и пакетами с соками стоит запотевший штоф «Золотого Алдана» (мы взяли из дома несколько бутылок в качестве гостинца). Немного погодя, ко всему этому великолепию прибавляются исходящие прозрачным жиром шашлыки — прямо на шампурах.

Наевшиеся, наговорившиеся, накупавшиеся, едем домой уже потемну. Машину ведет Маша.

Наутро я, жена и теща выезжаем в Васильевку — деревню, где родился мой отец. Надо сказать, теща тоже родом из этой же деревни, мало того, ее девичья фамилия — Григорьева! Когда мы с Лидой собирались пожениться, наши родители долго выясняли степень нашего родства. Пообщавшись с бабками из Васильевки, установили: мы — родственники то ли через шестое, то ли через седьмое колено (точнее выяснить не удалось), после чего родительское благословление на брак было получено. Как нам объяснили, ближе пятого колена жениться нельзя.

Дети остались в городе, мы неволить их не стали, помним по себе, как было скучно и грустно в незнакомой деревне, пока родители общались со сверстниками. В Зиргане живет тещина сестра Мария, заехали за ней. От Ишимбая повернули в сторону, километров через тридцать показалась Васильевка. Радостные слезы, поцелуи, потом обязательный стол с выпивкой и закусками (я не пил — за рулем) и разговоры, разговоры… Из моей родни в деревне осталась только сестра моей бабушки, позвали ее, посидели. Потом пошли к ней (она до сих пор живет в доме, где родился и вырос мой отец). К вечеру, посадив в машину тещу с сестрами, бабушку и жену, поехали на Зиган — неподалеку протекающую речку, искупались. Свозил их к пещере Салавата Юлаева — друга и соратника Емельяна Пугачева. По преданию, в этой пещере Салават скрывался от войска Государыни императрицы Екатерины Второй. По рассказам моих старушек, во времена их детства у подножия утеса, в котором и находится пещера, протекала быстрая речка и нужно было перейти ее вброд, чтобы попасть в пещеру. Течение было сильное, вода холодная и глубина по пояс. Сейчас же от речки осталось только русло, а вход в пещеру, вследствие обрушения, поднялся метров на пять от подножья. Там, среди обломков известняка, найдя окаменевшую раковину, я прочел бабулькам небольшую лекцию по палеонтологии и подарил раковину тете Моте.

Пещера находится под защитой государства, как памятник природы, о чем гласит табличка, установленная неподалеку. Недалеко от пещеры есть водопад — среди дикого нагромождения валунов размером с легковой автомобиль, ручей низвергается с пятиметровой высоты. Говорят, раньше здесь орудовала шайка разбойников, грабила путников на близлежащей дороге, идущей в Белорецк, и когда шайку ликвидировали, награбленного так и не нашли. Кто-то где-то от кого-то слышал, что награбленное разбойники прятали на склоне, недалеко от водопада. И по сей день здесь ходят люди с металлоискателями, но не слышно, чтобы что-то нашли. Уставшие, но как будто помолодевшие бабульки всю обратную дорогу наперебой благодарили меня за эту поездку по местам их детства.

К нашему приезду уже была натоплена баня. Взяв туалетные принадлежности, пошел (жена не любит париться). Банька маленькая, по-черному. Мне раньше приходилось мыться в таких (главное, не облокачиваться на стены), поэтому вволю напарившись и отмывшись до скрипоты, разгоряченный, вваливаюсь… прямо к накрытому столу. Собралась вся родня, долго разговаривали и разошлись за полночь. Мы с Лидой ночевали на сеновале (я еще днем попросил тетю Мотю об этом).

На следующий день сходили на деревенское кладбище, помянули усопших (многих из здесь лежащих я видел в детстве, о многих знаю по рассказам взрослых). Здесь лежит моя бабушка, мать моего отца, умершая от тифа почти сразу после его рождения. Странное чувство охватило меня: здесь, в этой земле, покоятся мои родичи (только отец вместе с младшим братом — моим дядей, лежат в ставшем суверенным Таджикистане, на душанбинском кладбище), здесь находится корень, давший жизнь мне. И я, никогда здесь не живший, а лишь приезжающий сюда ненадолго, чувствовал этот корень, тягу к этой земле… Ближе к вечеру собрались ехать домой. Завезли в Зирган тетку Марию, попрощались с ней и к девяти приехали домой.

Утром поехали на дачу к Володе, в Старую Уралку. Первым делом я убедился, что да, виноград растет, и неплохой. А на грядках, рядом с тыквами, зреют небольшие арбузы и дыни.

Эта деревня — родина моей матери и всех родственников с ее стороны, поэтому и здесь не обошлось без приглашений в гости и застолья. Володя затопил баню, и когда мы вечером вернулись из гостей, пошли с ним париться. Веники, березовый и дубовый, уже распаренные, ждали нас. Парили друг друга до изнеможения, едва натянув плавки, выскакивали из бани и прыгали в небольшую емкость с водой для полива. Потом долго лежали в сладостной истоме на лавках в предбаннике.

Стол поставили во дворе. Голубцы в виноградных листьях, лепешки, зелень и плов напомнили детство (я родился и вырос в Душанбе). Все эти гастрономические изыски запивались красным вином или, в зависимости от возраста и предпочтений, виноградным соком. А потом был душистый, со зверобоем, душицей и мятой, чай из настоящего ведерного самовара, исходящего паром и поставленного тут же, у стола. Чай пили из пиалушек, как на нашей далекой и, наверное, уже безвозвратно потерянной родине.

Отяжелевшие от выпитого и съеденного, зашли в дом и еще долго смотрели фотографии и фильмы о нашем житье-бытье на Севере.

Последний день посвятили теще. Она решила сделать ремонт в ванной комнате и туалете, поэтому весь день ездили по магазинам, выбирая кафель и сантехнику, закупая цемент, клей и краску. Потом все купленное таскали на пятый этаж, в квартиру. Дали ей четыре тысячи, чтобы не делала сама (она, хоть и бывший штукатур-маляр, но уже в годах), а наняла людей. Володя знал таких специалистов, сам пользовался их услугами, обещал помочь.

15 июля. Кумертау — Соль-Илецк, Оренбургская область — Самара. 788 км

Утром попрощались с тещей, жена с дочками всплакнули и в половине восьмого мы уже выезжали из города. Проехали Ермолаево (помните рекламу «Ермолаевские водки», водка «Шайтаночка»? Это делают здесь.) Висит знак ограничения скорости до 50 и треугольник «Дорожные работы». Таблички с указанием зоны действия знака нет, значит, до ближайшего перекрестка. Проехав небольшой участок ремонтируемой дороги, стиснув зубы, тащусь по отличной дороге со скоростью около шестидесяти. Ближайший перекресток оказался в шести километрах, а перед ним — замаскировавшие машину в кустах, ребята с радаром. С радостной улыбкой один из них выскакивает на дорогу, на бегу махая своей полосатой палкой. Останавливаюсь.

— Ты превысил скорость! — не представившись, по-свойски, выдохнул дородный прапорщик, переводя дух. Видно, что физподготовкой, а в частности, бегом, их по службе особо не напрягают.
— Может, вы для начала все-таки представитесь, а потом объясните, что именно я нарушил, — лицо прапорщика пошло красными пятнами, он явно не привык к такому обращению и был взбешен.
— Я — прапорщик Низамутдинов! — он выкрикнул это так, будто прапорщика Низамутдинова знает каждый на дорогах России, — Ты превысил скорость, вместо пятидесяти радар зафиксировал пятьдесят восемь! — наверное, именно таким голосом прокурор предъявляет обвинение.
— Ну и что? — спокойно спрашиваю я.
— Как — что?! — прапор даже растерялся. Потом очнулся и перешел на фальцет:
— Немедленно дай сюда документы и выйди из машины!

Я вышел из машины и, став так, чтобы попасть в поле зрения видеорегистратора, протянул ему по очереди удостоверение, свидетельство о регистрации и страховой полис, сказав:

— Хочу предупредить, что наш разговор записывается на камеру.

Если бы с ясного летнего неба вдруг посыпался снег, он бы, наверное, произвел бы на прапора меньший эффект! Сразу видно, сниматься мент не любил. Его как будто оглушили. Он даже втянул голову в плечи.

— Кто разрешил, что вы себе позволяете? — видимо, вдруг вспомнив, что на брудершафт мы еще не пили, он перешел на вы.
— Разрешено законом! Так что же я нарушил? — напомнил я ему.
— Ладно, ничего не нарушил, — взмахом руки отослал обратно приближающегося напарника:
— Вот документы, езжайте! — и, вдруг увидев на торпеде за лобовым стеклом глазок видеорегистратора, шарахнулся в сторону.

Забрав документы, сел в машину:

— До свидания!

Когда я два года назад собирался в первое путешествие, знакомый шофер, много поколесивший по дорогам России (и не только), мне сказал: Менты — они везде менты, но самые звери в Башкирии и Татарии. Был такой случай: останавливает мент моего друга недалеко от Мелеуза и по-мужски открыто начинает раскручивать на бабки. Друг — ни в какую! Тогда мент на глазах оторопевшего водителя рвет его водительское удостоверение (тогда еще были бумажные права) и бросает обрывки в рядом протекающий ручей. После чего наказывает друга за езду без документов. Если есть возможность, снимай все на видео, хотя бы мобильником.

В прошлый раз меня в Башкирии останавливали один раз, да и то обошлось, но совет того шофера я запомнил и — не зря!

…На въезде в Оренбург, на посту, останавливают. Проверив документы, молодой лейтенант спрашивает:

— Долго из Якутии ехали? Как там дороги?
— Чистой езды — суток семь. А дороги неплохие, да и продолжают строить. Подскажите, как нам в Соль-Илецк лучше проехать?
— Сейчас поворачивайте налево и объезжайте город с востока — так будет быстрее. Через город ехать не советую — загруженность большая.
Поблагодарив и попрощавшись, отъезжаю. Буквально через пару километров опять останавливают!
— Меня только что проверяли, — говорю, протягивая документы.
Проверили еще раз, отпустили.

Объехали Оренбург. Где-то здесь должен быть поворот на Соль-Илецк, но указателей не видно. Увидев машину ДПС, подъезжаю.

— Товарищ лейтенант…
— Езжайте за той «Тойотой», они тоже едут в Соль-Илецк! Там, чуть дальше, будет указатель.
— А вы как догадались, куда мне надо? — недоумеваю я.
— А куда еще транзитники могут дорогу спрашивать? — лейтенант пожал плечами.
Пристраиваемся за «Тойотой» с тюменскими номерами.

Семьдесят километров до Соль-Илецка пролетели минут за пятьдесят, потом долго петляли по улочкам, расспрашивая прохожих, как проехать к соленому озеру. Наконец, к десяти утра, выезжаем на небольшую площадь, загоняем машину на платную парковку, берем с собой купальные и пляжные принадлежности, фотоаппарат, камеру, пластиковые бутылки с водой и подходим к кассе. Платим по сто рублей с человека, проходим турникет. Уже уехав из Соль-Илецка, с досадой узнаем, что взимание денег является совершенно незаконным, доступ ко всем озерам абсолютно бесплатен.

Метров пятьсот до озер идем по вымощенному плиткой тротуару, по бокам которого располагаются многочисленные закусочные, магазинчики с сувенирами, туалеты.

Берег сáмого соленого озера, а их тут шесть и все разной степени минерализации — от пресного (Большое городское озеро), до горько-соленого (Развал), засыпан мелким щебнем, расставлены солнцезащитные, плетеные из ивовых прутьев, грибки. Есть раздевалки. Переодеваемся и идем к буроватой, с маслянистым блеском, даже на вид тяжелой воде. Мелкие волны, идущие от купающихся, колышут у берега … соль! Заходим в воду по пояс — ничего. Когда зашли по грудь, ноги перестали чувствовать дно — непривычно! Неловко повернувшись, теряю равновесие, мои ноги тут же всплывают и я оказываюсь лежащим на воде! Вот это да! Я, конечно, знал, что здесь насыщенный раствор соли и все именно так и должно быть, но как это неожиданно! Девчонки, увидев мой пируэт, рассмеялись и … в мгновение ока оказались в моем положении! Поплыли к берегу. Лежа на животе, плыть очень неудобно, чувствуешь себя крокодилом на гладком льду. Перевернулись на спину — так значительно удобнее. У берега, встав на ноги, зову супругу. Она, взяв с меня обещание не оставлять ее, поддерживаемая мной входит в воду.

— Тут очень глубоко? — спрашивает меня.
— Не знаю, — честно отвечаю ей.
— Как — не знаешь? — встревожилась она: — Ой, Боря, я до дна не достаю! — неловкое движение и она лежит, словно на столе.
— Вот поэтому и не знаю!

Поплавали, стараясь, чтобы брызги не попадали в глаза (жжет немилосердно!), вышли на берег. Народ прибывал. Мы, когда пришли, без труда отыскали свободный грибок, спокойно переоделись. Сейчас же к раздевалке стояла очередь, свободных грибков не было.

На солнце тело сразу же покрылось коркой соли, сквозь которую солнце пекло не так сильно, поэтому счищать соль не стали. Через полчаса опять полезли в воду — все-таки в ней прохладнее. Увидев, что по берегу идет мальчишка, продает газеты, я опрометью кинулся к одежде, выгреб из кармана мелочь и, не торгуясь, купил «Илецкую правду». Ничего не понимающие девчонки смотрели на меня. Я попросил Веру взять фотоаппарат и сфотографировать меня. С недоумением, она направила на меня объектив.

— Не сейчас! Подожди маленько! — я зашел в воду, лег, раскрыл газету: — Снимай!

Моим такой прикол понравился. Мы все по очереди запечатлелись с газетой в озере, еще немного поплавали и стали собираться: надо ехать дальше. Счистив с себя соль, сбегали окунуться в озеро Дунино, лежащее метрах в пятидесяти от Развала — там в воде концентрация соли намного ниже. Потом, в раздевалке, обмылись принесенной с собой пресной водой, оделись и отправились к автостоянке, по пути перекусив в одной из многочисленных закусочных — подошло время обеда. Все мы обратили внимание, что после купания кожа стала нежной и бархатистой.

Около Оренбурга повернули на Самару. Дорога здесь очень хорошая, движение несильное, поэтому 420 километров до Самары мы проехали часов за пять. Пока ехали, из Кумертау позвонил Володя и сказал, что в Самаре живет их двоюродная сестра Лена, с которой они не виделись с нашей свадьбы. После переезда из Ташкента, она пропала и объявилась только сегодня утром, позвонив моей теще, которая перезвонила сыну, а Володя, сообразив, что мы едем через Самару, сообщил ее номер нам. Созвонившись с Леной, решаем заехать к ней, переночевать. Сообщив свой адрес, она сказала, что будет с мужем встречать нас на окраине города.

Около шести вечера (в Самаре — московское время) встретились и, следуя за их жигулевской «девяткой», въехали в город. Я, на всякий случай, введя еще в Бузулуке их адрес в навигатор, поглядывал на экран. Навигатор не врал, предлагая именно тот путь, по которому мы и ехали.

 Надо ли говорить, что встретили нас очень тепло? Баня, шашлыки, вино и разговоры, разговоры… Родным, не видевшимся почти двадцать лет, есть, о чем поговорить. Я уснул к двум часам — завтра за руль, а Лида, Лена, ее муж Рома и его родители просидели до рассвета.

16 июля. Самара — пос. Первомайский, Эртильский район Воронежской области. 862 км

Выехали только в девятом часу. Хлебосольные хозяева вывели нас к прямой дороге, ведущей к мосту через Волгу, попрощались; им к девяти на работу. От Тольятти тащимся среди огромных автовозов, везущих новенькие «Калины» и «Приоры». После Сызрани, где М-5 пересекается с 1Р-228, идущей по правому берегу Волги, поток немного ослабел, скорость увеличилась. Преодолев к обеду до Пензы 250 километров и объехав ее, прощаемся с М-5 и следуем дальше по 1Р-208, идущей на Тамбов. В Рассказово навигатор рекомендует повернуть на Знаменку. Сворачиваем и через сорок пять километров, проехав Знаменку, где мы пересекли трассу М-6 «Каспий», едем в Токарёвку — село на юге Тамбовской области. Здесь происходит заминка. Навигатор упорно отправляет нас на воронежскую трассу — а это большой крюк. Приходится выяснять дорогу на Эртиль у местного населения. После нескольких неудачных попыток (оказывается, здесь много приезжих), наконец, останавливаем пожилого мужика на «Волге», едущего на рыбалку. Он подробно объясняет дорогу, однако, неудовлетворенный этим, просит бумагу с ручкой и иллюстрирует свой рассказ. На бумаге его дорога получилась похожей на букву «зю» из занзибарского алфавита, но мужик оказался толковый — следуя указаниям его карты, мы по полевым дорогам в два счета добираемся до Эртиля, куда въезжаем уже потемну.

На какой-то площади, увидев машину ДПС, подъезжаем к ней. Молодой сержант доходчиво объясняет, как проехать в поселок Первомайский, и уже через полчаса я обнимаюсь с одноклассником и другом Сашкой Шелякиным.

Наутро просыпаюсь только в десятом часу (накануне засиделись допоздна, рассказывая о житье-бытье, рассматривая фотографии и потягивая отличную яблочную наливку). Саня предлагает съездить на берег пруда, искупаться и похлебать ухи. Я в принципе не против, но часам к четырем пополудни нам надо уезжать, чтобы сегодня добраться до Прохоровки, успеем ли?

— Успеем! — говорит Санек, мы собираемся и через полчаса выезжаем со двора на двух машинах: впереди Сашка на уазовской «булке» с женой, двумя взрослыми сыновьями и двумя внучками, сзади я со своим семейством.

На берегу пруда, располагавшегося через поле, пока я вытаскивал из багажника кошму и расстилал, Сашка установил на старом кострище переносной таган, поставил на него казан с водой и разжег костер. Его сыновья тем временем быстро растянули в пруду сеть. Женщины только закончили сервировать стол, когда они принесли полведра окуней и карасей, которые тут же были почищены и брошены в закипевшую воду. По слаженной работе Сашкиных домочадцев было видно, что такие выезды на природу для них давно привычны. Через час с небольшим мы уже хлебали обжигающую, сдобренную перчиком и луком, ароматную уху, обсасывали кости уварившейся рыбы. Потом долго купались и загорали, растянувшись на песчаном берегу под пышущим жаром воронежским солнцем.

17 июля. Первомайский — пос. Прохоровка, Белгородская область. 351 км

Жаль было расставаться с Санькой и его семейством, но нужно ехать — нас ждала моя мама. Поэтому, распрощавшись прямо на берегу пруда, мы к четырем часам дня выехали на дорогу, ведущую в Воронеж и проходящую неподалеку. В начале шестого въехали в Воронеж. Без задержек переехали Дон и тут началось… Навигатор, к сожалению, не учитывает, что в городе есть улицы с односторонним движением, поэтому с упорством прокладывает маршрут по таким улицам против движения, я же, соблюдая правила, вынужден ехать совсем в другую сторону. Наконец, исколесив почти весь центр города и потеряв на это около двух часов, выбираемся на Курскую трассу. В Горшечном поворачиваю на Старый Оскол. В Губкине идет ремонт дороги, и мы долго едем по колее, продавленной грузовиками.

В Скородном заправляемся — до Прохоровки 37 километров, но горит контрольная лампочка. За руль садится Маша, чтобы бабуля сразу увидела, что внучка, названная в ее честь, запросто управляет джипом. В Прохоровку заезжаем еще посветлу, минуем новый музей, оказывается, построенный к 65-летию Победы. Вот улица 6-го февраля, названная в честь дня освобождения Прохоровки от немцев, вот дом моей мамы. Открываю ворота, Маша загоняет машину во двор — никто не выходит встречать. Странно! Захожу сквозь распахнутую дверь в дом — никого! Выхожу во двор, потом за ворота, на улицу и — попадаю в объятия мамы! Оказывается, мы проехали мимо, когда она в посадке ломала березовый веник для меня! Лида, Вера и немного недовольная тем, что сюрприз не удался, Маша — все были немедленно обняты и перецелованы.

18 — 26 июля. Белгородская область. 547 км

Наутро мы, понятное дело, посетили новый музей, богато отделанный мрамором.

Прямо перед музеем выполнена композиция, показывающая, как наши «тридцатьчетверки» давят немецкие «Тигры» и «Пантеры». В самом музее пока работает только первый этаж, остальное еще не готово к экспозиции. Прямо в зале на первом этаже стоит легендарный Т-34, много оружия, обмундирования и предметов солдатского быта военных времен. Несколько стендов посвящено военачальникам, участвовавшим в битве. Больше там смотреть нечего. За музеем вырыты окопы полного профиля, ходы сообщения, артиллерийские позиции, расставлена техника и артиллерия, состоящая на вооружении Красной Армии в те года.

Вообще, музей и прилегающая территория сделаны очень красиво — дорожки, вымощенные плиткой, газоны, радующие глаз зеленью (а через дорогу поле, сплошь желтое). В это засушливое лето газоны постоянно поливают, тратя столько воды, что до жителей окрестных домов она порой просто не доходит.

Мы в первый раз приезжали в Прохоровку осенью 1993 года, когда моя мама, сестра и брат только переселились сюда, за бесценок продав трехкомнатную квартиру в Душанбе. Тогда Прохоровка представляла собой обычное российское захолустье. Я помню, как шли от вокзала до общежития, где они все тогда жили. На центральной улице грязи по колено, освещения никакого (мы приехали поздно вечером), прямо на привокзальной площади — здоровенная лужа, днем облюбованная гусями и утками из близлежащих подворий.

Начали приводить в порядок Прохоровку к пятидесятилетию Победы и за семнадцать пролетевших лет она изменилась до неузнаваемости. Все дороги, теперь освещаемые по ночам фонарями, закатаны в асфальт, недалеко от дома моей мамы выстроена церковь Святых Петра и Павла, ставшая символом Прохоровки. Выросли музеи, мемориальные комплексы, памятники, библиотека, детские дома. Появились новые улицы и целые районы, новые предприятия. Население увеличилось в несколько раз. Расцвет Прохоровки дал толчок к развитию всего района.

Оказывается, в окрестностях много святых, почитаемых православной Церковью, да и просто красивых мест. За время пребывания здесь, мы побывали на источнике Преподобного Серафима Саровского, где, согласно традиции, трижды окунались в купели, на святом источнике недалеко от деревни Гнездиловка, на истоках Северского Донца, в Прелестном — там тоже источник и сейчас строят зону отдыха с озерами и окружающим их парком.

Конечно, побывали на Танковом поле, где стоит Звонница, ставшая еще одним из символов Прохоровки. Танки и пушки там сейчас переставили поближе к звоннице (говорят, к 65-летию Великой Победы здесь хотели установить еще и несколько немецких танков, но при перевозке они исчезли…), освободившуюся площадку оборудовали как стоянку для автотранспорта. Ближе к поселку идут какие-то земляные работы, похоже, копают блиндажи и ходы сообщения, воссоздавая картину Великой Танковой Битвы. В Сторожевом, недалеко от той балки, где до времени Жуков прятал войсковой резерв, теперь воинское кладбище, где хоронят находящиеся и поныне останки советских солдат.

Побывали и на поселковом кладбище, где в 2006 году нашла упокоение моя бабушка (мать моей мамы), прожившая 93 года и до последнего часа сохранившая ясность ума. За свою жизнь она испытала многое: в шестнадцать лет вся их семья, объявленная кулацкой, была сослана на лесозаготовки, через восемь лет вышла замуж, но муж ее бил и она с годовалой дочерью (моей мамой), сбежав от него, села в поезд и поехала куда глаза глядят. Так она оказалась в Душанбе. Бабушка рассказывала, как она голодная, без денег и документов, с ребенком на руках, долго бродила по незнакомому городу. Села на берегу какого-то канала и подумала: Брошусь сейчас в воду вместе с Машей и конец мучениям!

Но нашлись добрые люди, отвели к себе, накормили, помогли устроиться на работу, встать на ноги. Бабушка долгие годы поддерживала со своими благодетелями самые близкие отношения, которые закончились лишь с их смертью. Благодаря им, она быстро выучила таджикский язык (они были таджики), что при ее неграмотности существенно облегчало жизнь. В войну, как и миллионы советских людей, она работала на Победу. Выйдя на пенсию, продолжала работать до 1988 года. После парада суверенитетов, когда русскоязычное население оказалось вне закона и семье пришлось уехать, бабушка очень тяжело это переживала. В Прохоровке, куда она приехала в восемьдесят лет, помогала маме и брату строить дом, ухаживала за скотиной, косила сено.

Из Старой Уралки, с могилы ее матери, я привез горсть земли, которую и высыпал ей на могилу. Всплыли в памяти строки из песни Александра Розенбаума:

И бабушек приходим навестить
На день рожденья раз и раз — в день смерти,
А в третий раз — когда сжимает сердце
Желание внучатами побыть.

Именно такое желание я испытывал, стоя у могилы моей дорогой бабушки.

…В Белгороде, куда мы ездили по делам, на северном въезде, где стоит часовенка с ангелом, шли работы по благоустройству: расширяли дороги, асфальтировали их, формировали и засаживали клумбы, мостили тротуары.

Из-за этого простояли в пробке около часа и выезжали из города уже по дороге, ведущей в Корочу — путь, конечно, длиннее, зато без пробок.

27 июля. Прохоровка — станица Варениковская, Краснодарский край. 1 096 км

Нам нужно было преодолеть больше тысячи километров, большая часть которых приходилась на одну из самых загруженных магистралей — М-4 «Дон». Поэтому решено было выехать как можно раньше.

Выехали в 6:10. Короча, Новый Оскол, Алексеевка, Россошь и в районе Богучара выезжаем на М-4. За два года трасса стала намного лучше — стала шире, скоростнее. Но узких участков осталось еще предостаточно, поэтому мы с досадой теряли на них то, что нагоняли по новой дороге. Единственная глухая пробка попалась нам возле Аксая. За то время, что мы добирались до моста через Дон, пешком можно было покрыть это расстояние в два раза быстрее.

… Знак «Круговое движение», внизу табличка, указывающая, что кольцо — главная дорога. Заезжаю на кольцо и… пропускаю свой поворот! Ничего страшного, продолжаю движение по кругу. Описав окружность, со второго раза поворачиваю на нужную мне дорогу и останавливаюсь по требованию инспектора.

— Вы что здесь круги нарезаете? — весело спросил, представившись, старший лейтенант Есипов (или Осипов?).
— Да вот, в первый раз поворот проскочил, пришлось на второй круг заходить.
— Да-а! Еще и перед знаком «Стоп» не остановились! Во-он, видите?
К своей досаде, действительно вижу на противоположной стороне кольца знак!
— Но как? Я же, когда заезжал на кольцо, четко видел, что оно главное!
— Главным кольцо является только вон, до той улицы, — он показывает на дорогу перед «Стопом»:
— Тут многие путаются, когда ставили знаки, не думали, что по кольцу кто-то будет кружить. Ладно! На первый раз я вас предупреждаю, впредь будьте внимательнее!

Спросив, что это за четырнадцатый регион у меня на номере и поудивлявшись тому, что мы отважились на столь дальнее путешествие, он пожелал нам счастливого пути и отпустил.

С М-4 съехали в Кисляковской и по позапрошлогоднему маршруту через Ленинградскую, Каневскую выехали к Тимашевску. Перед железнодорожным переездом скопилась огромная очередь. Переезд в этом месте имеет форму буквы «Z», пересеченную поперек железной дорогой. Водители фур, чтобы полуприцеп не съехал с дороги и уложился в поворот, вынуждены выезжать на встречную полосу и круто выворачивая руль вправо, миновать переезд. Потом также проезжать левый поворот. Остальные участники движения в это время вынуждены стоять — дорога занята. Два раза закрываются шлагбаумы и проезжает поезд, прежде чем доходит очередь до нас. Из Тимашевска выбираемся на закате. В сумерках объезжаем Славянск-на-Кубани и еще через пятьдесят верст въезжаем в станицу Варениковскую. Попетляв еще немного по улочкам станицы, наконец, останавливаемся у дома моей одноклассницы Нонны, где нас уже ждали.

Немного погодя подъехали земляки из Астрахани и Тюмени, еще чуть позже — из Ростова. К нашему приезду во дворе на тагане уже стоял плотно накрытый огромный казан. Когда все собрались, Гриша, муж Нонны, напевая по-таджикски, поставил на стол поражающий своими размерами ляган (Ляган — плоское круглое блюдо.) с украшенным зеленью великолепным пловом, от запаха и вида которого во рту заработали сущие фонтаны. На стол был выставлен литровый штоф «Золотого Алдана» из наших запасов, под который плов пошел великолепно и через полчаса от него остались лишь воспоминания. Потом мы почти до рассвета просидели во дворе под навесом. Долго не видевшимся землякам нашлось, о чем поговорить.

28—30 июля. Варениковская, Джанхот, Прасковеевка, Геленджик. 266 км

На следующий день к обеду мы, в количестве 15 человек, на четырех машинах отправились на хутор Джанхот, находящийся недалеко от Дивноморского, где в частном пансионате собрались провести несколько дней.

Дорога плавно вилась по холмам; по бокам простирались поля, засаженные кукурузой, подсолнечником, пшеницей. Много было виноградников, где на щедром кубанском солнце наливались спелостью тяжелые, плотные кисти. В станице Гостагаевской повернули на Раевскую, где находится военный полигон, там в этот момент, видно, учили вождению механиков-водителей БМП. Боевые машины одна за другой преодолевали противотанковый ров, проезжали по колейному мосту, въезжали на холм и, остановившись на подъеме, трогались, выпуская клубы черного дыма. Перевалив через вершину, скрывались за холмом. От полигона дорога пошла в гору, к перевалу, где мы выехали на трассу М-25, ведущую в Новороссийск. Проехав Гайдук, повернули налево и, попетляв по улицам Новороссийска, выбрались на дорогу, ведущую на юг. Остановились на смотровой площадке, полюбовались городом, судами, стоящими на рейде, сфотографировались.

Миновали Кабардинку, за которой потянулись прекрасно возделанные виноградники. Ходят слухи, что это владения Жерара Депардье, французского киноактера, известного в нашей стране по комедиям, в которых он снимался с не менее известным Пьером Ришаром. В последнее время Депардье занялся виноградарством и вкладывает в этот бизнес серьезные средства. Не знаю, сколько в этих слухах правды, но по виноградникам видно, что на их содержание денег не жалеют. Такие ухоженные плантации наверняка радуют своих хозяев отличными урожаями.

Проехав мимо Геленджика, поворачиваем в Дивноморское. Еще через несколько километров заезжаем в Джанхот. Быстро устраиваемся в пансионате и немного погодя, нас подхватила ласковая черноморская волна.

Вечером, накупавшиеся и довольные, собираемся в столовой.

Надо сказать, в пансионате, кроме койки, в стоимость входят душ, стоянка для машины и, естественно, туалет. Из бесплатных развлечений — теннисный стол, телевизор. Кормятся жильцы сами: некоторые ходят есть в близлежащее кафе, мы же, закупив продукты, готовили себе в большой пансионатской столовой, оборудованной газовыми плитами, холодильниками, мойками и оснащенной всей необходимой кухонной утварью: посудой, хлебницами и т. д. Сразу за воротами, на берегу ручья — место для приготовления шашлыков. Огромный мангал, дрова и остальные прибамбасы, включая щипцы для углей, длинный, рассчитанный на компанию и поболее нашей, стол, скамейки.

Женщины, а их в нашей компании было большинство, сноровисто сгоношили ужин. Мужчины (нас было четверо) тем временем составили в ряд четыре стола и принесли стулья. Наконец вся наша компания расселась за общим столом. Покончив с ужином, привели все в порядок и вышли на улицу, где под сенью виноградника, накрывшего почти весь двор, в вечерней прохладе, каждый нашел себе занятие: застучал по столу теннисный шарик, на скамейке расположилась компания, зазвенела гитара. Бабушки, уложив внуков спать (в нашей компании было двое малышей), присоединились к тем, кто на общей веранде смотрел по телевизору похождения Глухаря,

Весь следующий день провели на пляже. Просто купаться и загорать скучно, поэтому, загорая, играли в города, вспоминали разные смешные истории и просто разговаривали, а купаясь, играли в пятнашки, бешеную корову, штандр — игры, которые мы любили в детстве.

К вечеру, оставив женщин и детей на пляже, мы вчетвером отправились к дому: решено было на ужин приготовить шашлыки — а шашлык, известно, женских рук не терпит. Когда на закате с пляжа пришли наши, их встречал разнесшийся далеко по округе дивный аромат жареного мяса. Стол, стоящий рядом с мангалом, уже заставленный соответствующими шашлыку яствами и напитками, притягивал взор. Не мешкая, сполоснув руки, расселись, по бокалам были разлиты напитки: местные «Изабелла» и очень вкусный коньяк, соки, минералка. Первый тост был поднят за Интернет и сотовую связь, благодаря которым мы нашли друг друга и собрались здесь. После ужина пошла по кругу гитара. Было спето много песен: и старых, нашей молодости, и совсем новых. Гасли огни в близлежащих домах, а за нашим столом слышалось негромкое:

А ты стоишь на берегу в синем платье,
Пейзажа краше не могу пожелать я.
И, распахнув свои шальные объятья,
Ласкает нас морской прибой-бой-бой.
А впереди ещё три дня и три ночи,
И шашлычок под коньячок — вкусно очень.
И я готов расцеловать город Сочи
За то, что свёл меня с тобой!

Наутро поехали в Прасковеевку, к скале Парус, которую запомнили еще в первый приезд, а некоторые никогда не видели.Вечером в Варениковской нас ждал Гриша, поэтому, чтобы не возвращаться в Джанхот, весь скарб погрузили в машины и, попрощавшись с радушной хозяйкой, выехали. Попетляв по серпантинам сначала вверх, затем вниз, въехали в поселок, где оставили машины на стоянке. Взяли с собой астраханский арбуз, местную дыню и хлеба, чтобы в обед перекусить и, пройдя вдоль череды закусочных и лавок, торгующих всякой всячиной, оказались на берегу. Справа, в километре, виднелся Парус. Путь к нему, пролегающий по берегу, напоминал полосу препятствий. Здесь нужно было перелазить через огромные валуны, скакать по валунам поменьше, брести по колено в воде. Может, поэтому у скалы народу было немного.

…Накупавшиеся, позагоравшие, утолившие голод арбузом, дыней и хлебом, около трех двинулись в обратную сторону. Мои дочери, проходя мимо очередной лавки, решили сделать мне подарок, купили майку с надписью «Самый лучший папа в мире» и заставили ее надеть.

Нонне дети подарили майку «Самая лучшая в мире бабушка», тоже заставив ее надеть. В этих одеяниях мы были поставлены рядом и сфотографированы.

Маша и Вера созвонились с подружками из нашего двора в Алдане, оказывается, тоже отдыхающими в Геленджике и договорились о встрече. Решили ради этого всей компанией заехать в город, погулять по набережной.

Машины оставили довольно далеко от берега — даже, если повезет и найдешь место для парковки ближе, нужно будет еще выбираться оттуда. По тенистой аллее дошли до набережной и разбрелись кто куда, договорившись собраться здесь в семь часов вечера. Мы встретились с соседями и, разговаривая, прогулялись по набережной. Недалеко, возле универмага, раскладывали музыкальные инструменты … индейцы! Заинтересовавшись, подошли ближе. Оказалось, это группа студентов-мексиканцев «Инка Корал» из Российского университета Дружбы народов. Пока музыканты настраивали инструменты, их руководитель предлагал собравшимся аудиодиски, сувениры.

Заиграла музыка. При первых же аккордах накатило сладостное, щемящее чувство. Плавная, с грустинкой, мелодия, плывущая от этих мексиканских свистулек, дудок, барабанов и трех гитар (обыкновенной, детской и огромной, раза в полтора больше обычной), подхватила и понесла, заставляя сердце биться с нею в унисон. Очарованные, мы стояли и слушали, слушали ритмы далекой Мексики. В перерыве между композициями купили диск и попросили музыкантов оставить на обложке свои автографы. Прослушав еще пару мелодий, с трудом заставили себя оторваться — нас уже ждали, надо идти к машинам.

На обратном пути, в Новороссийске, купили горячие, прямо из тандыра (Тандыр, танур — у народов Средней Азии, глинобитная печь для выпекания хлеба. Внутри разводится огонь, когда печь прогреется, а от дров останутся угли, на стенки изнутри налепливают круглые, проколотые по центру и посыпанные кунжутом куски теста, от равномерного жара превращающиеся в лепешки.), лепешки.

В Варениковскую приехали к девяти часам. Весь двор благоухал восхитительными ароматами — Гриша колдовал у раскаленного мангала, беспрестанно переворачивая шампуры. На столе, уже накрытом, было все, без чего шашлык — не шашлык: темно-зеленые, чуть полосатые, в пупырышках огурцы, мясистые багровые помидоры, тарелочки с нарезанным кольцами и спрыснутым уксусом репчатым луком, зелень: укроп, петрушка, кинза, базилик, райхон. На соседнем столе, поменьше, ждали своей очереди фрукты: бархатистые персики, румянобокие яблоки, груши, кисти винограда, огромный арбуз, столь же впечатляющих размеров дыня — все, чем богата Кубань. Для запивания этого бараката (Баракáт (фарси) — изобилие.) опять же — все кубанское: соки, домашнее вино, коньяк, который здесь продают в полуторалитровых пластиковых бутылках.

… Описывать наши посиделки, дабы не утомлять читателя (и не провоцировать у него слюновыделительный рефлекс), я не буду, знаю по себе: лучше самому участвовать в подобных мероприятиях, нежели читать о них. Скажу только: стол, каким бы богатым он ни был, теряет в красках и запахах без хорошего тамады. Нам повезло: радушный хозяин дома Гриша весь ужин так и сыпал тостами, спичами, анекдотами, шутками, смешными историями и афоризмами — с забавным таджикским акцентом, а местами и вообще переходя на таджикский. Не знающим языка (были и такие) тут же переводили, так что ни одна реплика не пропала.

31 июля —– 4 августа. Варениковская, Анапа, Большой Утриш, Голубицкая, Крымск, Абрау-Дюрсо. 710 км

Утром следующего дня Нонна занялась решением накопившихся домашних проблем, Гриша ушел на работу, а мы решили съездить на родник, находящийся недалеко от Варениковской.

Попили холодненькой водички из родника, потянуло искупаться. Метрах в ста есть бассейн с проточной водой, поступающей из родника по трубе. Бассейн — это круглая, около семи метров в диаметре, поставленная на попá врытая в землю емкость и обрезанная почти вровень с землей. Глубина получившегося водоема — около двух с половиной метров. Вода, как и в роднике — бодрящая! Но нам, родившимся и выросшим в Душанбе, все детство купавшимся в речках, бегущих с ледников, это — как лишнее напоминание о городе детства. Молодежь, родившаяся уже в России, от нас не отставала! Даже дядя Саша, восьмидесятилетний отец Нонны, поехавший с нами, не утерпел, умылся aqua vitae (Aqua vitae (лат.) — живительная влага).

В процессе купания мы лакомились поспевшей алычой-падалицей; деревья росли вокруг бассейна. Мои дочери поначалу подбирать с земли алычу и есть брезговали, рвали с деревьев. Но много ли съешь неспелой алычи? Поэтому, пока они не набили оскомину, я настоятельно рекомендовал есть падалицу, предварительно ее помыв.

Пообедав в Варениковской, поехали в Анапу, на вокзал, дочери нашей подруги надо было ехать домой. Проводив ее, решили искупаться в море. Анапский городской пляж нас не прельстил, поэтому поехали в поселок Большой Утриш, лежащий в нескольких километрах от южной окраины Анапы. Преодолев пару перевальчиков, въехали в поселок. Теперь проблема: найти место для парковки. Наконец, минут через пятнадцать, с пятачка перед жилым домом выехало несколько машин, освободившееся место мы и оккупировали. Место оказалось совсем недалеко от берега, правда, машинам придется стоять на солнцепеке.

Вышли на пляж и сразу обратили внимание на чистоту моря. В Джанхоте и у Паруса береговая галька под действием волн трется друг о друга, стачиваясь, отчего возле берега постоянно качается полоса мути. Здесь же вода была исключительно чистой. Сбегав к машине, приношу маску и ласты, одеваю и окунаюсь в волшебный подводный мир. Медленно перебирая ластами, отплываю от берега. Дно просматривается с потрясающей четкостью: меж валунов боком идет краб, чуть дальше, у водорослей, ртутными брызгами суетится стайка рыбок. Эх, акваланг бы, да посмотреть это все вблизи! Но приходится постоянно выныривать за новой порцией воздуха. В одно из таких выныриваний я был пойман дочерьми, пришлось отдавать маску и ласты — желающих полюбоваться на морских обитателей в их родной среде оказалось много. Просто плавать и просто лежать на солнце мне показалось скучным и я отправился на находящийся рядом с нами пирс. Чуть позже ко мне присоединились дочери, еще через некоторое время подтянулись остальные. Поныряли, поплавали с маской; хоть у берега вода и чистая, но здесь она оказалась еще чище. Да и морской живности явно побольше.

Вечером вернулись в Варениковскую, где Гриша накормил нас отличным шурпо (Шурпо — мясной суп в Средней Азии.).

Весь следующий день мы провели на Азовском море, близ станицы Голубицкой. Вода здесь заметно преснее черноморской, пологий песчаный берег. И волны! Здесь они гораздо больше. За два года, прошедшие с прошлого посещения, многое изменилось. Появился аквапарк, настроили кафешек, ресторанчиков и прочих забегаловок. Грязевые ванны, где мы бултыхались совершенно бесплатно, обнесли оградой. Теперь, чтобы вываляться в грязи, извольте платить. Еще там появились большие бочки и желающие могут принять … винную ванну! Исчез чинар (Чинар — среднеазиатское название платана.) со стоящей в его тени тахтой. Жаль, классное было место, среднеазиатское. Но море, солнце и песок остались те же, и мы до вечера купались и загорали, играя в волейбол, картошку, бадминтон или просто в пятнашки. Незаметно солнце скатилось к закату, пора домой.

Второго августа с утра наша семья поехала в Анапу, девчонки и Лида ни разу не были в аквапарке, необходимо было восполнить этот пробел (я в аквапарке был, в 1987 году, в Болгарии, на Солнечном Берегу). Остальные уже там бывали, поэтому договорились встретиться ближе к вечеру на набережной.

В Гостагаевской подстерегла неприятность: на повороте резко спускает правое переднее колесо. Причина — довольно внушительный порез. Ставлю запаску, колесо с порезом заделываю, остановившись у ближайшей автомастерской, кладу вместо запаски — доехать, в случае нужды, хватит.

На севере Анапы недавно открылся новый аквапарк «Тики-Так», вот туда-то мы и направились. Взяв вместо билетов пластиковые ремешки с чипом, надевающиеся на запястье, благополучно миновали турникет, ополоснулись в душе, переоделись и уже через несколько минут скатились с первой горки.

В аквапарке много воды, но, к сожалению, зелень, что там имеется, сплошь искусственная. Пластиковые пальмы, стоящие вдоль аллей, ковры пластиковой травы, заросли пластикового камыша — после всего этого, увидев одинокую травинку, пробившуюся под одной из горок, уставился на нее, как на диво. Вода в аквапарке под стать зелени — перенасыщенная хлоркой, неестественно голубая и прозрачная, она тоже кажется пластиковой.

Перепробовали все аттракционы, мне больше всего понравилась штука, которую я назвал «Унитаз» (в Болгарии это называется «водната пързалка»). На пластиковом баллоне летишь сначала по трубе, через несколько поворотов вылетаешь в этакую центрифугу, где, благодаря центробежной силе движешься по гигантскому конусу. По мере падения скорости и уменьшения центробежной силы, приближаешься к центру конуса, где находится сливное отверстие. Попав в него, совершив еще пару кульбитов, вылетаешь на спокойную гладь бассейна. Девчонкам понравился аттракцион, на котором сначала долго петляешь по абсолютно темному тоннелю и внезапно вылетаешь на почти отвесную стенку, проскользив по которой и набрав скорость, по параболе устремляешься вверх. Достигнув точки, где земное притяжение окончательно гасит силу инерции, зависнув на мгновение, устремляешься вниз, и, прокатившись по серии плавных подъемов и спусков, финишируешь в бассейне. Кроме аттракционов, есть бассейны с гидромассажем, джакузи, с волнами, с течением, с трамплином…

Перекусили прямо в аквапарке, еще покатались, поплавали, поныряли. Часа через три непрерывного купания от запаха хлорки меня начало подташнивать и я решил закругляться. За мной потянулось и мое очень довольное аквапарком семейство. Помывшись в душе и одевшись, вышли в город — пора было идти на набережную, на встречу с остальными.

Всю оставшуюся часть дня гуляли по набережной, кишевшей отдыхающими. Вдобавок был день ВДВ, поэтому у фонтана, прихлебывая пиво, толпились ребята в тельниках и голубых беретах, ежеминутно от них кто-то отделялся и под одобрительные крики братьев по оружию, нырял в фонтан. Никаких беспорядков, о которых часто пишут в газетах, мы не видели, все чинно-благородно: выпили, искупались, покричали что-то типа «ВДВ — это наше всё!», снова выпили и т. д. Жаль, что танкисты так не отмечают свой праздник (я служил в танковых войсках), может, и я бы нырял в фонтан (правда, в Якутии в сентябре сильно не поныряешь).

День стремительно катился к вечеру, на набережной становилось все оживленнее. Поражало обилие цветного люда: негритянки предлагали заплести волосы в африканские косички, желающие могли сфотографироваться на троне в окружении черных и блестящих, как хорошо начищенные хромовые сапоги, слуг, латиносы, косящие под индейцев, вьетнамцы и китайцы, косящие под японцев, узбеки и киргизы, косящие под китайцев, продают всевозможные чудодейственные восточные амулеты, порой весьма оригинальные… Наверное, подобное смешение языков и рас было при Вавилонском столпотворении.

Масса разнообразных аттракционов, разукрашенных разноцветными лампочками, начиная от тиров и каруселей и кончая чуть ли не Жонглером из «Детей шпионов», музыка, раздающаяся из многочисленных ресторанов и кафе, а то и просто от небольших оркестриков, расположившихся на набережной — Анапа искрилась и играла, как молодое вино, отчего на душе было ощущение непреходящего праздника…

Третьего августа с утра мы выехали в Крымск, где у хорошего знакомого Нонны купили домой отличный коньяк. Распрощавшись с гостеприимным хозяином, поехали в сторону Новороссийска. Перед Верхнебаканской остановились попить чаю с медом в ресторанчике «В гостях у пасечника». Хлопотливые официантки споро заставляли длиннющий стол, за которым расположилась наша компания, чашками, розетками с разными сортами меда, блюдами с блинами, хлебом. Наконец, в центре стола был водружен поражающий своими размерами двуручный фарфоровый чайник. Прокатившиеся с утра и проголодавшиеся, мы буквально смели весь мед и блины, пришлось заказывать еще. Обмакивая в густой мед сложенные вчетверо блины и запивая этот харч богов душистым, настоянным на горных травах чаем, решаем ехать сначала в Абрау-Дюрсо, а уж потом в Новороссийск.

… Перед въездом на пляж Абрау стоит зонтик, под ним стол, за которым сидит парень. Напротив него — импровизированный шлагбаум, перегораживающий дорогу. Останавливаемся. С каждой машины за въезд требуют сотню. Интересуюсь документами, дающими ему право брать плату за проезд. Парень смущенно:

— Документы слабенькие!
— Покажите, хоть, слабенькие!
Быстро бегающие глазки, небольшое раздумье, и шлагбаум открывается:
— Вы — тысячный проезжающий, поэтому бесплатно! — за какой период тысячный, он не уточнил.

Услышав, что следующие три машины с нами, парень приуныл, но пропустил. Да-а! Дело Остапа Бендера живет и процветает! Средства на ремонт Провала продолжают собираться!

Накупались, вернулись в Абрау-Дюрсо. За прошедшие два года на берегу построили красивую белую беседку, рядом с которой установили памятник Леониду Утесову — пастуху из Абрау-Дюрсо, разбили великолепные цветники. Побродили по набережной, посетили фирменный магазин завода шампанских вин, и уж, конечно, не вышли оттуда с пустыми руками. На автостоянке я накупил несколько полуторалитровых бутылок домашнего вина разных сортов, стоящего здесь сущие копейки — повезу вино и коньяк домой, в память о солнечных долинах Кубани.

До Новороссийской набережной мы не добрались. Внезапно поднялась температура у одного из малышей, путешествующих с нами, пришлось поворачивать в Варениковскую.

Все четвертое августа, последний день, мы провели на Азовском море, около станицы Голубицкой. Опять море, опять пляж, волны, солнце... Все-таки все должно быть в меру.

5 августа. Варениковская—Прохоровка, Белгородская область 1 097 км

Утром, поблагодарив Нонну и Гришу и попрощавшись (женщины всплакнули), покидаем хлебосольный дом Богомоловых. Маршрутом, которым едем уже четвертый раз, возвращаемся в Прохоровку.

… В Ростовской области, где-то в районе Новошахтинска, попадаем в пробку, исполинским змеем уходящей за горизонт. Через полчаса стояния не выдерживаю, и, выбрав более-менее пологий съезд (джип у меня или не джип, в конце концов!), спускаюсь по нему на поле. Выбравшись на проходящую невдалеке полевую дорогу, замечаю последовавших моему примеру «Лексус RX-350» и «Лендровер Дискавери».

Отмахав почти десять километров, наконец, добираемся до начала пробки. Авария. Седельный тягач, похожий на СуперМАЗ со сплющенной в лепешку кабиной стоит поперек дороги. Обо что он так сплющил кабину, я так и не понял — ничего столь же разбитого рядом не было. Отъехав от аварии метров триста, включаю передок, пониженную передачу и с небольшой пробуксовкой по довольно крутому подъему выбираюсь на дорогу. Из-под колес едущего следом «Лендровера» летит пыль, но после небольшой заминки «Дискавери» оказывается на дороге. «Лексус», безуспешно побуксовав на подъеме, спустился на поле и параллельно нам поехал искать более пологое место.

Миновав Богучар, съезжаем с М-4. В Россоши сразу за мостом, на обочине, в зарослях ракиты, замечаю знак ограничения скорости до 30 км/ч. Сбрасываю скорость, плетусь до перекрестка, разгоняюсь до законных 60. Через квартал вижу на противоположной стороне гаишную жигулевскую «пятерку» и машущего мне жезлом гайца. Останавливаюсь. Молоденький лейтенант радостно сообщает мне, что я нарушил скоростной режим и мне корячится штраф от тысячи до полутора. На мой недоуменный вопрос он поясняет:

— Под знаком ограничения скорости висит табличка с зоной действия знака 2 км.
— Я таблички не видел, да и сам знак стоит, полускрытый кустами!
— Идемте оформляться! — мент непреклонен.

Вытаскиваю из видеорегистратора флэшку, иду за ним. Подойдя к его машине, прошу показать запись радара, зафиксировавшего мое нарушение. Поколдовав, лейтеха с радостным видом включает воспроизведение. На экране появляется зад здоровенной фуры и виднеющийся из-за нее небольшой фрагмент моей машины.

— А с чего вы взяли, что это моя машина? — задаю ему вопрос.
— Как — с чего? Вы что, не узнаете свою машину?
— А где на ней написано, что это моя машина? Где номер, или хотя бы мое изображение за рулем этой машины?
— Что вы мне мелете: «Не моя машина!» Вон, цвет совпадает!...
— Мало ли машин подобного колера здесь проезжает?

В это время мимо пролетает потертая «шестерка» с местными номерами, со скоростью ну никак не тридцать а, пожалуй, все восемьдесят. На бибиканье «жульки» мент приветственно махнул.

— Товарищ лейтенант, а почему вы не останавливаете нарушителя?
— Я занят, разбираюсь с вами! — мент заметно нервничает.
— Однако ваша занятость не помешала поприветствовать корефана! — пускаю еще одну стрелу.
— Что вы от меня хотите?! — мент явно не привык к подобным ситуациям.
— Это вы что от меня хотите?! Остановили, предъявляете что-то… Давайте, пойдем ко мне в машину, посмотрим мое кино, — показываю ему флэшку. — Может, знаки научитесь правильно вешать, чтобы их видно было!

Мент спросил, что это. Узнав, что это запись видеорегистратора, которую я намеревался приложить к протоколу, он окончательно скисает, отдает документы и убито желает счастливого пути!

Дальнейшая часть пути проходит без эксцессов и миновав Новый Оскол, Корочу, Скородное, в 23:10 подъезжаем к дому моей мамы.

6 августа. Белгородская область. 180 км

В этот день съездили в Белгород, походили по магазинам, на обратном пути заехали в Прелестное, на ключ с очень холодной водой. Как тут все изменилось! В 2003 году, здесь была грязь и несколько похожих на болота озер. Сейчас по асфальту доехали до чистого озера с пляжем, по тротуару дошли до строящейся, но уже функционирующей часовенки над ключом. Окунулись в ледяную воду купели, долго стояли на солнце, согреваясь и обсыхая.

Вечером устроили прощальный ужин. Посидели поговорили, довольно рано разошлись: остающимся завтра на работу, нам — в путь.

7 августа. Прохоровка — Липецк. 314 км

Минуем Старый Оскол, Воронеж и в пятнадцать минут третьего въезжаем в Липецк, город, где живет мой одноклассник и друг Дима. Уже на подъезде к городу появляется дымка от лесных пожаров. Навигатор долго водит нас по городу в поисках улицы Космонавтов. Наконец, плюнув на него, берусь за сотовый телефон. Благодаря подсказкам Тани, Димкиной жены быстро оказываемся на месте. Сегодня у Димы день рождения (именно поэтому мы и приехали в этот день), поэтому после обниманий и целований, вручаем подарки имениннику от нас и от Нонны.

Застолье решили отложить на вечер, а пока просто погулять по городу, познакомиться с ним.

После нескольких минут езды на автобусе, выходим около центральной площади. Как сказали Дима и Таня, еще слишком рано, чтобы посмотреть одну из главных достопримечательностей, поэтому решили скоротать время на реке Воронеж, на городском пляже.

Воронеж понравился: слабое течение, довольно глубокий и, несмотря на огромное количество народа, чистая вода.

…Смеркалось, когда мы вновь оказались в центре. Еще издалека увидели странные сполохи, играющие над фонтаном в центре площади, слышалась мелодия Моцартовской «Маленькой ночной серенады». Подошли. Это был поющий фонтан! Мне приходилось слышать об этом чуде, но воочию видел впервые. Струи фонтана поднимались, опадали, качались, вращались в такт музыке. Мощные прожектора с цветными лампами, также мигающие в такт музыке, снизу подсвечивали струи воды, отчего весь фонтан, казалось, оживал.

Налюбовавшись поющими фонтанами, пошли к лестнице, по бокам которой били также подсвеченные снизу фонтанчики; вода от них стекала каскадом к подножию лестницы. Красота необычайная!

Потом прошли по улицам, посмотрели забавный памятник дворничихе, полюбовались аистом у Дворца бракосочетаний…

Домой вернулись к полуночи и, не желая заморачиваться с приготовлением закусок, заказали их из ближайшего суши-бара, а сами в предвкушении лакомства принялись за сервировку стола.

Посыльный с закуской оказался скор на ногу и мы, наконец, сели за стол. Первый бокал — за новорожденного! Налегли на суши. Честно говоря, ничего этакого в этой еде я не обнаружил. Да, есть рыба, морепродукты, все это чувствуется превосходно, как и наличие специй, но сказать, что — ну очень вкусно! — язык не поворачивается. Еда и еда. Только дорогая. (Забегая вперед скажу, что мои девчонки по приезде в Новосибирск, купив несколько сортов рыбы, листьев морской капусты и каких-то специй, соорудили суши никак не хуже липецкого.)

8 августа. Липецкая область. 290 км

На следующий день Дима предложил съездить в Сафари-парк. Быстро собрались и, заскочив по пути на рынок, выехали за город. Ехать пришлось более ста километров. Миновав Задонск, свернули налево и через несколько километров подъехали к воротам Сафари-парка, представляющими собой стоящие на противоположных берегах речушки средневековые башни. Между башен проложен мост, проехав по которому, мы оказались в Сафари-парке. За оградой, связанной из жердей спокойно гуляли… страусы! Пройдя немного, увидели ишаков (ой, простите, ослов!), верблюдов, лошадей, коз и еще какое-то рогатое парнокопытное небольших размеров, то ли косулю, то ли джейрана. Животные охотно подходили к ограде и с удовольствием угощались протянутыми нами листами капусты, морковками, свеклой и хлебом, а страусы пили воду из пластиковых бутылок, причем с необыкновенной сноровкой, говорящей о немалом опыте. Почему они предпочитают бутилированную воду простой, из речушки, протекающей рядом, непонятно.

Поминутно останавливаясь, чтобы покормить животных, обошли огромный загон. Нашим глазам предстала картина, как бы иллюстрирующая русские сказки. На фоне далекого острога (именно такой я видел в детстве на картинке в учебнике по истории СССР), перед котлом с варевом сидели два огромных русских богатыря. Ну как тут не сфотографироваться с ними?

В острог мы не пошли, Дима сказал, что его еще не достроили и внутрь не пускают. Внизу, у подножья холма с острогом, плескалось рукотворное озеро с засыпанными песком берегами. На другом берегу озера яркими красками радовал глаз детский городок, построенный в средневековом стиле.

День выдался жаркий и мы отправились к озеру. Теплая вода была на удивленье чистой. Нам объяснили, что озеро имеет пластиковое дно, а вода нагнетается сюда насосом из речушки, протекающей невдалеке.

От души накупавшись, пошли к виднеющимся вдали скульптурам. Надо сказать, что территория Сафари-парка огромная. Часть ее занимает загон с животными, на остальном пространстве раскиданы всякие строения и скульптуры, вроде виденных уже нами острога, богатырей, детского городка, озера. Так, невдалеке от озера мы увидели ворота, сделанные в виде колоссального древнерусского шлема.

От шлема уже видно было, что скульптуры, привлекшие наше внимание — это огромные бык и конь. Естественно, нам всем сразу на память пришло имя прилагательное «троянский».

Неподалеку от вершины холма, на котором стоят Бык и Троянский конь, бьет родник. Работы вокруг него еще только начинаются, но по форме арматуры, обогнувшей родник, можно предположить, что здесь будет огромный кувшин, из которого и будет вытекать вода.

По берегу речушки возвращаемся к входу в Сафари-парк. Садимся в машины и проехав немного в сторону, оказываемся на берегу Дона. Поели арбуза с хлебом, искупались и, уставшие от целого дня гуляния под жарким солнцем, поехали в Липецк.

По дороге в город решаем все-таки еще покупаться — уж больно печет не по-среднерусски! Проезжаем краем города, через горелый лес (страшное зрелище! В Якутии тайга горит каждый год, лесных пожаров я насмотрелся, но привыкнуть к обожженным деревьям, пожелтевшей от жара хвое не могу до сих пор) к отработанному и затопленному карьеру. Здесь мои дочери, увидев два огромных пузыря с людьми внутри, решили попробовать.

Заплатив по сотне (в Анапе этот аттракцион стоил 300 — 500 рублей!), они побарахтались несколько минут, но, благодаря отменному чувству равновесия (обе с двух лет катаются на горных лыжах) довольно быстро освоились и к концу сеанса почти без падений бегали внутри шаров.

Было совсем темно, когда мы вернулись в гостеприимный дом Петровых.

9 августа. Липецк — Ястребовка, Калужская область. 411 км

Утром, попрощавшись с Таней и Димой, продолжили наше путешествие. Теперь наш путь пролегал в деревню Ястребовку, недалеко от Калуги. Без особых приключений миновали Елец, Ефремов, Тулу. Я давно хотел купить настоящий тульский самовар, топящийся углями. Но в кафе мне сказали, что этот раритет найти сложно даже в Туле, когда-то славившейся самоварами, да и стоить он будет!.. Купили несколько тульских пряников и поехали дальше. Переехали Оку, вышли на восточную объездную, через некоторое время, миновав виднеющиеся вдали огромные корпуса «Фольксвагена», сворачиваем на Ястребовку.

Навстречу идет Оля, жена Володи, моего друга детства, я был свидетелем на их свадьбе. Здороваемся, целуемся, знакомлю ее с семьей. Вовки дома нет, он работает на «Фольксвагене», в 16:00 конец его смены. Я сажусь за руль и еду к проходной, встречать.

Вблизи завод, построенный в чистом поле, поражает воображение своими размерами. Из ворот к автостоянкам, к автобусам, стоящим невдалеке, потянулись люди. Боже, сколько их! Боясь пропустить Володю, подхожу поближе. Через полчаса не выдерживаю, звоню ему. Пропустил-таки! Он уже минут десять ждет нас у стоянки, не зная, какая у меня машина. Бегу к машине. Вовка стоит рядом.

… Дома уже почти все готово, остается зажарить насаженное на шампуры мясо. Растапливаем мангал и через некоторое время мясо начинает покрываться румяной корочкой. Странно, но к столу не приглашают, хозяева лишь заговорщицки перемигиваются. С улицы послышался шум подъехавшей машины. В открытую калитку входят… Ирина и Лена — сестры, жившие в нашем доме в Душанбе! Обнимания, лобызания, возгласы: «А потолстел, а полысел!» Что тут скажешь! Хозяева пригласили к столу, накрытому тут же, во дворе. Какое там! Прошло еще добрых пять минут, когда мы, слегка отведя душу, вспомнили об остальных.

Уже стемнело, а за столом все слышалось:

— А помнишь!.. — и наши взрослые дети слушали очередную историю из нашего, уже такого далекого, детства. В этот вечер они узнали много нового о своих родителях.

10 августа. Калужская область. 100 км

Утром мы с дочками, заскочив по пути за Леной (Ирина поехать не смогла — работа), поехали в усадьбу Гончарово, где родилась и выросла Наталья Гончарова, жена Пушкина. Сам Александр Сергеевич тоже неоднократно бывал здесь. Главный дом усадьбы, размерами и архитектурой напоминающий Алданскую больницу, задней стороной выходил к заросшему ряской и кувшинками пруду. Нам не повезло, дом-музей был закрыт то ли на санитарный день, то ли на инвентаризацию и нам пришлось довольствоваться прогулкой по аллеям старого парка.

Разговаривая с Леной, мы незаметно оказались в дальнем краю парка и увидели беседку, а неподалеку памятник. Подойдя ближе, узнали, кому. Пушкину. Великий русский поэт подвергся нападению вандалов: лицо и фигура исчерканы маркером, нос отломан, вокруг — битое бутылочное стекло. Похоже, в него бросали пустые бутылки. Удрученно вздохнув и про себя помянув родителей этих … (язык не поворачивается сказать — людей), начинаю убирать осколки. Ко мне присоединяются остальные.

Уходим. Настроение упало. Будто прикоснулся к чему-то мерзкому, хочется помыть руки. О, Россия! Ты дала жизнь Пушкину, Лермонтову, но в таких же домах, таких же семьях, родились Дантес и Мартынов…

Безымянные зодчие, воздвигшие православные храмы — твою гордость. И люди, разрушившие их…

Репин, Суриков, Васнецов, Айвазовский… И малюющие на памятниках похабщину…

Погуляв еще немного, отправляемся к святому источнику, находящемуся в Тихоновой пу́стыни — мужском монастыре, памятному мне еще по прошлой поездке. Купив свечи в церковной лавке, зашли в Храм, поставили их за упокой усопшим, за здравие живущим. Попили воды, я окунулся в купели (вода, как и два года назад, ничуть не потеплела), на выходе купили очень вкусный монастырский хлеб разных сортов (особенно всем нам понравился луковый хлеб) и, оставив в Жилетово Лену, поехали к «Фольксвагену», забрать Володю — время подходило к четырем. С ним вместе, заскочив по пути в Калугу за продуктами, вернулись в Ястребовку.

Вечер посвятили просмотру фотографий и видео — наших и их.

11 — 13 августа. Ястребовка — Обнинск — Москва — Балашиха. 188 км

Утром, попрощавшись с Володей и Ольгой, направились на север, в Обнинск, город, где живет моя одноклассница Наташа. Шестьдесят километров по трассе — и через час мы уже входили в подъезд Наташиного дома. Перекусив, отправились в усадьбу Белкино, расположенную на окраине Обнинска. Наташе вечером надо было ехать на работу (она работает во Внуковском аэропорту), да и нас вечером ждали в Москве, поэтому решили Белкиным и ограничиться.

Знакомая еще по прошлому путешествию усадьба мало изменилась, правда, на входе построили кафе, а ворота украсила вывеска с изображением свадебных атрибутов. Как объяснила Наташа, посещение усадьбы молодоженами вошло в традицию. Трудно не согласиться с молодыми — здесь каждое дерево, беседка, здание дышат историей; это место связано с именем Пушкина и других великих людей России.

Погуляли по аллеям старого парка, сфотографировались на Мостике влюбленных. Появилась еще одна традиция — на перила этого мостика молодые пары вешают замок, таким образом как бы закрепляя свою любовь.

Время неуклонно катилось к вечеру — пора и нам уезжать. Поехали через Внуково, чтобы по пути завести на работу Наташу. Расстались у служебной проходной аэропорта и, пожелав друг другу всего хорошего, выехали на трассу.

Близость Москвы чувствовалась во всем: транспортный поток сильно уплотнился, на дороге преобладали автомобили с московскими и областными номерами, на вывесках, дорожных транспарантах, указателях и полотнищах расставленных по обочинам бесчисленных реклам — везде упоминалась Москва. Выехали на МКАД. Нам предстояло, объехав город с юга, добраться до Щелковского шоссе. Езда превратилась в сущий кошмар, ведь нас угораздило попасть в час пик! Здесь, на МКАДе, нам впервые пришлось увидеть знак, ограничивающий скорость до 100 км/ч, здесь же стали свидетелями такого эпизода.

Поджатые со всех сторон, мы двигались со скоростью улитки по второй полосе. Метрах в ста впереди на крайней правой полосе, намертво заблокированная в пробке, стояла машина ДПС со включенными мигалками и крякалками! Красно-синие сполохи давно остались позади, а наша машина, пусть и очень медленно, но продвигалась вперед!

…Наконец, появилась нужная нам транспортная развязка и, проехав еще немного по Щелковскому шоссе, мы свернули к Байкальской улице, где живет мой однокашник Сергей Кузьминов. Припарковались во дворе, прямо под окнами его квартиры. Специально к нашему приезду он по собственному рецепту затушил в сковородке огромного судака, выловленного им (Серега — заядлый рыбак). Я не очень люблю речную рыбу, но судак получился — пальчики оближешь! Мы впятером его прикончили моментально.

Москва запомнилась удушающей жарой, правда, дыма от горящих лесов уже не было. Ночевка в квартире без кондиционера превратилась в изощренную пытку — не помогали ни холодный душ, ни высыхающая за считанные минуты влажная простыня. Включенный на всю мощность вентилятор бесполезно перемалывал лопастями горячий воздух; через несколько часов работы лопасти становились черными от сажи, витающей в воздухе. Лишь под утро удалось забыться на несколько часов. Бедные москвичи! Жить в многомиллионном городе в жару, без кондиционера (Серега сказал, что московские власти запрещают самовольную установку кондиционеров, дескать, они своим видом портят фасад здания и, следовательно, архитектурный облик столицы) — до такой пытки не мог додуматься и Торквемада (Томмасо Торквемада (1420 – 1498) — основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании. Изгнание евреев (1492) и мавров (1502, произошло уже после его смерти) из Испании, пытки, конфискация имущества осуждённых инквизицией, сожжение еретиков на кострах — таковы были результаты деятельности Торквемады-инквизитора. На его совести сотни сожжённых. Общее количество аутодафе во время Торквемады оценивается в 2 200.)! Невероятно, но люди живут здесь по доброй воле!

Коль скоро приехали в Москву, необходимо все-таки приобщиться к ее культуре и истории. Поэтому, покончив с делами (утром я встречался с коллегой), мы в первую очередь посмотрели на обновленных Рабочего и Колхозницу, установленных на новом месте недалеко от ВДНХ. Потом, перекусив в «Макдоналдсе» (что ел, что не ел, но хоть соку попил с удовольствием), побродили по территории ВДНХ, превращенного в гигантский базар, сфотографировались у фонтана Дружбы народов, полюбовались советской символикой, оставшейся на некоторых павильонах, посетили пару выставок.

Вторую половину дня посвятили экскурсии по булгаковским местам. Побывали в «нехорошей квартире» №50, долго выясняли, где находятся Патриарши пруды. Поразило то, что москвичи этого не знают! Пришлось за помощью обращаться к коллеге. После непродолжительного телефонного разговора отправились к месту, где Аннушка пролила масло и где закончился жизненный путь Берлиоза. Пруды (мы увидели только один) оказались совсем недалеко. Совсем рядом шумела Большая Садовая улица, а здесь царила тишина и умиротворение. Казалось, сейчас из-за поворота появится звенящий трамвай с котом Бегемотом на подножке (трамвайной линии здесь мы не видели), а рядом, на соседней скамейке, сидят не пенсионеры с шахматами, а Воланд с Берлиозом. Булгаковский дух витал над прудом.

Стоящий на берегу памятник привлек наше внимание. Подошли. Оказывается, это памятник баснописцу И. А. Крылову, который изображен в окружении своих героев.

… Уставшие, но довольные, возвращались мы домой на метро. Надо пояснить, что по Москве мы передвигались на городском транспорте — на машине лезть в московские пробки я не отважился. И дело вовсе не в робости перед Москвой. Просто на метро передвигаться значительно быстрее. Наступил вечер, приехал с работы Сергей. Он работает горным мастером на проходке туннелей для подземных коммуникаций города. Чтобы попасть на работу к восьми, в шесть утра выходит из дома. Возвращается домой после семи. Ежедневно тратить около четырех часов на дорогу — это выше моего понимания. Вечером смотрели фотографии и видеозаписи, рассказывали, как жили все эти годы (мы с ним не встречались 17 лет), как он, иркутянин, оказался в Москве.

… Рано утром, ничуть не освеженный очередной кошмарной ночью, я с девчонками (Лида с нами не поехала, решив поспать, пока прохладно) ехал на Ленинградский вокзал; из Санкт-Петербурга приезжал мой друг детства, Сергей Стукало. У нас уже не было времени съездить в Питер, а у Сергея были дела в Москве, решили встретиться на вокзале. Два часа беседы пролетели, как один миг. Нам, не видевшимся с 1982 года, было, о чем поговорить. Мои девчонки, поехавшие со мной на встречу (я очень много рассказывал им о Сергее, немудрено, что они захотели увидеть его) потом рассказывали, что были ошеломлены нашей беседой: мы не могли друг другом насытиться, за эти два часа — никаких общих слов, ни капли лишней информации! Еще бы! Ведь благодаря Сергею — обладателю «Золотого пера России» — я и сам начал пробовать себя в литературе.

Время пролетело незаметно, пора было прощаться — у Сергея были назначены встречи, да и нас уже ждали в Балашихе. Продолжая беседу, спустились в метро, где, обнявшись, расстались. На прощанье друг подарил мне несколько своих книг. Не знаю, как повернется моя дальнейшая жизнь, но я очень хочу еще встретиться с этим замечательным человеком.

Грустный, я входил в вагон метро. Пока ехали, Вера предложила побывать на Арбате, про который много слышала. Маша ее поддержала. К своему стыду, я там тоже ни разу не был, поэтому восполнить пробел было решено немедленно.

… Раннее утро, Арбат еще немноголюден, лишь несколько прохожих спешат улицей-легендой по своим делам. Арбат у меня всегда ассоциировался с именем Окуджавы, и памятник человеку, воспевшего эту улицу, был вполне ожидаем.

Чуть дальше — памятник еще одному поэту. Пушкин здесь изображен вместе с Натальей Гончаровой. Больше ничего интересного на Арбате мы не нашли. По обилию латиницы в названиях магазинов, видно, что они ориентированы в основном на иностранцев. Оставили небольшое состояние в кафе, выпив по чашечке кофе с бутербродом — утром, торопясь на вокзал, не позавтракали, сейчас же желудок ощутимо требовал пищи.

Добравшись к обеду до Байкальской, наскоро перекусили и, попрощавшись с Сергеем выехали. По Щелковскому шоссе добрались до МКАДа и, проехав немного по нему, свернули на Шоссе Энтузиастов. Еще через несколько минут мы припарковались у дома Тани Коцоевой — еще одной моей одноклассницы. Она сама была еще на работе, нас встретили ее мама Надежда Евгеньевна и дочь. Надо сказать, что Надежда Евгеньевна, в прошлом врач, принимала роды у моей мамы, когда родился я. Было это в поселке Такоб, находящемся в живописном Варзобском ущелье, недалеко от столицы Таджикистана. Потом в Душанбе получили квартиры в соседних домах и я с Таней оказались в одном классе.

Меня она сразу узнала, хотя мы не виделись с выпускного вечера. Поахала, поудивлялась моим брюшку и седине, я познакомил со своим семейством. Девчонки отправились на улицу, а мы в ожидании Татьяны вспоминали Душанбе, одноклассников (у Надежды Евгеньевны оказалась превосходная память — она помнит всех одноклассников дочери), мы с Лидой рассказали о нашем путешествии, о встречах…

Пришла с работы Таня. Обнялись, поцеловались, мы были названы молодцами, отважившимися на такое путешествие. Сели к столу. Во время ужина смотрели фотографии, видео и вспоминали, вспоминали! За окном стемнело, вернулись девчонки, а мы все никак не могли наговориться. Было совсем поздно, когда улеглись спать. Как ни странно, здесь, в Балашихе, я уснул мгновенно.

14 августа. Балашиха — село Тюлячи, Татарстан. 1 003 км

Утром, в девять часов, наш «Спортейдж» уже выруливал на трассу М-7. Несмотря на субботний день (а может, как раз из-за этого), трасса была забита автотранспортом. Плетясь со скоростью дождевого червя, я увидел стоящие на обочине самовары. Остановился, вышел из машины, поинтересовался ценами. От услышанного глаза полезли на лоб. За самый плюгавенький самовар просили девять тысяч рублей! Я не был готов к таким ценам, поэтому молча сел в машину и отъехал. Жена и дети, не слышавшие моего разговора с продавцом, поинтересовались, почему я не купил самовар, о котором давно мечтал. Услышав цену, они тоже потрясенно замолчали.

Владимирская область встретила нас дымом от многочисленных лесных пожаров. Вдоль дороги, на обочинах, стоял нескончаемый ряд пожарных машин, от которых в лес уходили шланги. В Якутии тоже часто горят леса и дымом нас не удивишь, но такая масштабная борьба с огнем для нас в диковинку. По крайней мере, пожарными машинами, да еще в таких количествах, у нас лес не тушат.

Нижегородская область. То же самое — мгла над дорогой, горький запах гари, многочисленные пожарные машины на обочинах. Лишь недалеко от Нижнего Новгорода мгла немного отступила.

Недалеко от Чебоксар дорогу перегородил милицейский кордон. Дальше не пускали. Я поинтересовался причиной, на что мне ответили:

— Там, дальше, лес горит, возле самой дороги.
— Мне надо в Казань, как быть?
— В районе Новочебоксарска переезжайте через Волгу и через Республику Марий Эл по левому берегу Волги доберетесь до Казани. Так, по-моему, даже ближе будет.

Сержант указал дорогу, по которой нам надо ехать, я поблагодарил и сел в машину. Немного поплутав, нашли-таки мост через реку. Жаль, что к этому времени уже стемнело и Волги мы не увидели. Потом долго ехали по совершенно безлюдным дорогам, где лишь немногочисленные указатели говорили, что мы на верном пути. Наконец, впереди появилось и начало разрастаться зарево, говорящее о близости большого города. Когда оно разгорелось в полнеба, выехали на объездную дорогу, идущую вокруг Казани. Проехав по ней около тридцати километров, повернули на шоссе, ведущее в Тюлячи. Еще час езды по относительно неплохой дороге и около полуночи мы въезжали в пункт назначения, где живет подруга детства моей супруги и свидетельница нашей свадьбы Фания со своим семейством.

Загнав машину на обширное подворье, разгрузились, сходили в баню, сели за стол.

Бешпармак (Бешпармак (пять пальцев) — восточное блюдо. В мясном бульоне варятся кусочки плоско раскатанного теста, затем они выкладываются в широкую тарелку, сверху выкладываются куски мяса, все посыпается мелко нарезанным луком, зеленью, приправами. Для запивания подаются пиалы с мясным бульоном.), чувствовалось, готовил специалист — тесто, приготовленное по особому рецепту и нежная баранина таяли во рту, как снег под солнцем, густой бульон сводил с ума пряным запахом трав. К такой вкуснятине рюмка водки совсем не казалась лишней, поэтому стол украшала последняя из нашего запаса бутылка «Золотого Алдана». Свежеиспеченные лепешки дополняли нашу полуночную трапезу. Первый тост, ставший уже традиционным — за Интернет, благодаря которому мы нашли друг друга.

Утром, позавтракав кульчами (Кульча — маленькая сдобная лепешка у народов Средней Азии.) с молоком, в поисках магазина автозапчастей, прогулялись по селу. Еще на Азовском море, укладывая для просушки надувной матрас на крышу автомобиля, поломал радиоантенну. Новую купил в Белгороде, а поставить решил сейчас. Купив изоленту и саморезы, вернулся и занялся ремонтом. Потом загнал машину на находящуюся неподалеку эстакаду, осмотрел снизу все узлы и агрегаты, проверил уровень масла в коробке, раздатке, мостах. Все оказалось в норме — ни потеков, ни поломок. Состояние автомобиля после пятнадцати с половиной тысяч пробега было идеальным, необходимо было лишь заменить масло в двигателе и фильтр — этому я решил посвятить следующий день.

В Тюлячах СТО не было, пришлось гнать машину в соседнее село, где после непродолжительных поисков в частном автосервисе мне поменяли и масло, и фильтр. Все! Теперь до самого дома хватит!

17 августа. Тюлячи — Елабуга. 140 км

17-го, пообедав у Фании, попрощались с ней и ее сыновьями, выехали. Дорога, шедшая через небольшие татарские деревушки, была так себе — не очень ровный, волнами, асфальт местами вообще отсутствовал и тогда за машиной тянулся долго висящий в неподвижном воздухе шлейф пыли. Наконец, выезжаем на трассу, ведущую в Набережные Челны. За поворотом, перед мостом через Вятку, на въезде в Мамадыш — пост ГАИ. Очень скромных размеров ментик (ростом не более 150 см, тщедушный и плюгавенький) машет мне полосатым жезлом. Останавливаюсь. Традиционно неразборчиво представившись, приглашает меня пройти на пост. Беру документы, иду. За стойкой сидит полная противоположность недомерка — краснорожее жирное человечище со старлейскими погонами. Внимательно изучив поданные мной документы, изрекает фразу, изрядно набившую оскомину; с нее обычно начинается очередной развод вымогателей в погонах:

— Та-а-ак, Борис Дмитриевич! Нарушаем? — уже сама интонация у людей послабже вызывает чувство вины.
— Что именно?
— Вы совершили обгон в двух километрах отсюда, в зоне действия знака «Обгон запрещен», при этом пересекли сплошную полосу. Наказание, предусмотренное за это нарушение — лишение прав на срок от четырех до шести месяцев! У нас там камеры стоят, мы все видели!
Вот так вот! Простенько, но со вкусом! Хорошо, хоть в отличие от своих башкирских коллег, не «тыкает». Я, выехавший на трассу в километре от поста, попросил показать мне снятое камерой «нарушение».
— Ничего я вам показывать не буду! Нарушили — отвечайте! Сейчас будем составлять протокол! — он принялся копаться в бумажках, временами кося на меня глазом. Видно, мое спокойствие его порядком нервировало.
— Тогда, товарищ (Боже, как не хочется говорить это слово таким вот!) старший лейтенант, давайте я вам свое видео покажу! Может, оно Вас заинтересует…
— Какое еще видео?
— Запись видеорегистратора, на которой ясно видно, что я выехал на трассу в километре отсюда и никак не мог никого обогнать в двух километрах до поста!
— У вас установлен видеорегистратор? — осторожно переспросил мент. Может, думал, ему послышалось?
— Да, и я готов показать запись, которой у вас нет, да и быть не может!
— Ладно-ладно, я вам верю, у нашей камеры, наверное, сбой произошел, — мне даже неловко стало слушать такое.
— Ладно, вот ваши документы, можете ехать! — на его лоснящемся лице не было даже намека на конфуз, и уж тем более, досаду. Ну не получилось, подумаешь! Место здесь бойкое, нарушителя всегда найти можно. Или назначить «нарушителем».

Господи! Ну почему люди, поставленные следить за соблюдением законов и пресекать попытки их нарушения, сами нарушают законы, вымогая взятки! Сколько красивых слов звучит по телевидению, премьер и президент с ног сбились в непосильной борьбе с коррупцией, а тут сидит такое хайло и, никого не боясь, в открытую выдавливает из тебя мзду! Когда Верещагин из «Белого солнца пустыни» обретет реальность, когда нашим чинушам будет «за державу обидно»! Неужели тяжело важным милицейским чинам сесть в автомобили без мигалок, с неприметными номерами и без эскорта, да проехать инкогнито по России? Нет! Им это действительно тяжело! Да и некогда — все силы и время уходят на борьбу с коррупцией!

С такими невеселыми мыслями я подошел к машине. Недомерок, по-своему поняв мою грусть, весело пропищал:

— Смотрите, больше не нарушайте!
— Зря радуешься! С меня вам ничего не обломилось!

Нижняя челюсть ментика отвалилась. Посторонившись, он долго хлопал нам вслед ничего не выражающими глазами.

Елабуга нам понравилась. В небольшом чистом городе наше пропыленное авто смотрелось, как муха в супе, поэтому заехали на автомойку, где за двести рублей через полчаса «Киа» приобрела данный ей на заводе цвет. Теперь не стыдно ехать к Альфие — моей однокласснице, с которой мы проучились все десять лет. Чтобы не идти с пустыми руками, в подвернувшемся магазине купили бутылку вина, торт, конфеты.

Въехали в огромный двор, со всех сторон окруженный пятиэтажками. Альфия встретила нас около подъезда. Дома, судя по запаху, уже доспевал ужин. Немного отдохнув, я поинтересовался у Альфии, есть ли поблизости платная автостоянка. Оказалось, есть, и совсем рядом. Пока женщины накрывали на стол, мы с девчонками решили отогнать машину на стоянку. Заплатив пятьдесят рублей за ночь, уже со спокойным сердцем вернулись. Стол уже был накрыт и хозяйка пригласила нас к трапезе.

После ужина долго разговаривали, смотрели фото- и видеоматериалы о нашем путешествии, делились планами на будущее. Время пролетело незаметно, надо было спать — нам завтра в дорогу, да и хозяйке на работу. Учитывая, что днем стояла жара, я вызвался спать на лоджии, на свежем воздухе. Быстро устроился и через несколько минут уже спал.

18 — 19 августа. Елабуга — Новосибирск. 2 367 км

Еще не было семи, когда машина стояла у подъезда. Позавтракали, попрощались с хозяйкой, погрузились и поехали. В планах у нас было проехать как можно большее расстояние, поэтому мешкать было некогда.

Миновали Набережные Челны, переехали через Каму. Река показалась нам даже больше Волги, и я вспомнил, что давно где-то читал — некоторые ученые считают, что не Кама впадает в Волгу, а Волга впадает в Каму. Вполне возможно, они правы.

Как-то незаметно доехали до Уфы. Дальше предстояло ехать по знакомой М5. Может, стал уже привыкать, но мне показалось, что трасса «Урал» стала свободней, до Челябинска доехали довольно быстро. А может, согласно русской поговорке — сапоги дорогу знают?

Недалеко от Миасса остановились пообедать, и тут я увидел стоящего у стоянки мужика в окружении десятка разнокалиберных самоваров! Подошел, поинтересовался ценой. По сравнению с Москвой, здесь цены ниже раза в два. Долго рассматриваю.

— А что они внутри все в накипи?
— Дык, накипь отковыривать начнешь, продырявить можно!
— Ну, а антинакипином, или уксусом?
— Не! Так медь может съесть, тогда точно потечет!

Резон, конечно, есть, но я все-таки решаю купить. После небольшого торга, ударили по рукам. Настоящий тульский, с кучей медалей на медной груди, с украшенным красивыми завитушками краником пятилитровый самовар обошелся мне в три тысячи. Замечу, что не прогадал: после приезда домой три дня убил на приведение его в божеский вид: потратил бутылку уксуса, пять пачек антинакипина, но избавился от накипи и уже два раза на пикниках пользовался этим русским чудом.

…Долго не могли найти гостиницу для ночевки, в поисках добрались почти до Кургана. Наконец, в Введенском нам повезло. Загнав авто на стоянку и отдав за четырехместный номер 1 600 руб., в десять минут второго мы легли спать.

К следующей ночи нам очень хотелось быть в Новосибирске, поэтому, встав в семь, быстро позавтракали здесь же, в гостинице и в полвосьмого выехали на трассу. Миновав Курган и повернув на Ишим, даю руль Маше — здесь движение слабое. Так, периодически меняясь, миновали Ишим, Омск. Закат солнца нас застал, на подъезде к Татарску. Здесь за руль села Маша — мне необходимо было отдохнуть. Проехав около 260 километров, в районе Каргата, она снова уступила место за рулем мне. Было почти два часа ночи, когда я заехал во двор дома в Новосибирске. За этот день, 19 августа мы проехали 1 333 км!

22 — 23 августа. Новосибирск — Бабушкин, Бурятия. 2 168 км

В Новосибирске мы остановились на два дня, которые посвятили обустройству наших девчонок — купили необходимые бытовые приборы, оргтехнику для учебы, кучу разных мелочей, необходимых в учебе или хозяйстве.

И вот, 22 августа, около восьми утра мы вчетвером сели в «Спортейдж». Маша и Вера решили нас проводить до выезда из города. Переехали Обь, по Красному проспекту добрались до площади Калинина, повернули на улицу Дуси Ковальчук. Остановились, начали прощаться. Грустно было уезжать, оставляя детей одних в большом городе, наедине с опасностями и соблазнами взрослой жизни. Утешало то, что рано или поздно это должно было произойти, ведь и мы с женой когда-то переступили порог отчего дома, чтобы шагнуть в жизнь. Дети рождаются, растут, взрослеют, чтобы однажды уйти в большой мир. Все их дальнейшие отношения с родителями зависят от воспитания, полученного в семье. Ведь дети так относятся к своим родителям, как родители относились к своим родителям.

… Обнялись, расцеловались, немного прослезились. Сели в машину. Завожу двигатель, включаю левый поворотник и отваливаю от тротуара. Долго смотрю в зеркало заднего вида, как две одинокие фигурки машут нам вслед. Лида, поминутно протирая глаза, нахохлившись, молчит. Я тоже. К чему слова? Сейчас каждый из нас испытывает похожие чувства.

Навстречу все чаще попадаются джипы — все, как один, на высокой резине, по самую крышу обляпанные грязью. Марки — самые различные: от навороченных «Лендкруизеров» и «Лендроверов» до непритязательных УАЗовских 469-х. и ГАЗ-69. Попался даже ГАЗ-67, очень солидно смотрящийся на высокопрофильной резине, с воздухозаборником. Видно, где-то проводили ралли среди внедорожников, и сейчас участники возвращались домой.

Незаметно проехали Кемерово, Мариинск, Ачинск. Красноярск объезжали на вечерней заре. На подъезде к Канску начали подыскивать ночлег. Объездная вокруг Канска ничуть не изменилась за прошедшие два месяца — те же бездонные ухабы, та же пыль, висящая над «дорогой». Отъехав от Канска километров на пятьдесят, наконец, в Нижнем Ингаше находим гостиницу. За двухместный номер просят тысячу; учитывая то, что удобства не во дворе и есть душ с горячей водой, цена вполне приемлема. Оставив машину на охраняемой стоянке, прямо под окном номера, помылись в душе и около полуночи легли спать.

…В утреннем тумане, окутавшем Нижний Ингаш, белесыми призраками вырисовываются стволы берез по бокам дороги, идущие по ней машины кажутся комками студня. В низинах, где туман гуще, не помогают зажженные фары, приходится плестись еле-еле: здесь дорога, хоть и асфальтирована, но выбита основательно и совсем не хочется влететь в рытвину. Так, в тумане, въезжаем в Иркутскую область. Наконец, часам к десяти туман рассеивается, но я лишь ненамного увеличиваю скорость. И вот почему.

В советские времена был такой анекдот.

Отправился западный автотурист в путешествие до Москвы. До границы с СССР доехал нормально, без приключений прошел таможню, едет дальше, беспрестанно объезжая многочисленные ямы. Навыков такого вождения у него оказалось маловато и он скоро влетает в здоровенную яму, наполненную грязью. Попробовал выбраться сам — не может. Прождал часа два — едут дорожники. Вытащили его, он с упреком:

— Вы бы, раз сделать дорогу не можете, хотя бы такие ямы красными флажками огородили!
— А вы, когда границу пересекали, разве там большой красный флаг не видели?

Так вот, дорога на севере Иркутской области — как в том анекдоте.

Тем не менее, обедали мы уже в Тулуне, дальше дорога пошла поприличнее и я добавляю скорости. Усолье-Сибирское минуем в плотном потоке, поминутно останавливаясь — здесь дорога узкая, а движение очень интенсивное. Зато, миновав его, до самого Иркутска гоним по великолепной трассе. Иркутск проехали без происшествий, на закате любуемся с перевала на Байкал. В этот тихий безветренный вечер Байкал казался огромным зеркалом, лежащим у наших ног.

Закупив на придорожном базарчике вяленого и копченого омуля, спускаемся к озеру. В сумерках проезжаем Култук, Слюдянку. После Слюдянки дорога идет по-над берегом Байкала, следуя неровностям рельефа, она изобилует крутыми поворотами, спусками и подъемами. На одном из таких поворотов, я влетаю в глубокую яму. Машину сильно тряхнуло, и если бы не низкая скорость она вполне могла перевернуться. Останавливаюсь. В темноте осматриваю ходовую, вроде, все в порядке. Едем дальше. Ночевать останавливаемся в Бабушкине, на постоялом дворе, где нам всего за четыреста рублей дают комнату с двумя кроватями. Машину загоняем во двор.

24 августа. Бабушкин — Верхняя Хила, Читинская область. 1 020 км

Утром, позавтракав, выхожу к машине. О, ужас! Диск (литой!) правого переднего колеса замят, на шине вылезла здоровенная «грыжа». Лезть за запаской — потерять добрый час времени: запаска расположена в нише под багажником. Чтобы достать ее, нужно разгрузить доверху забитый багажник, а потом снова загрузить его. Кроме того, запаска тоже ненадежна, на ней порез, полученный в Краснодарском крае, правда, заделанный. Поэтому, переставив травмированное колесо назад, принимаю решение ехать до ближайшей шиномонтажки, чтобы там заняться ремонтом.

Шиномонтажка оказалась неподалеку, но там ничем не смогли помочь: не было у них ни шины моего размера, ни диска. Надо ехать дальше. Так, в поисках ремонта, миновали Селенгинск, Улан-Удэ, перевалили через один хребет, другой… Начались дикие забайкальские степи. Населенных пунктов здесь мало, найти все необходимое в этих местах проблематично, я ехал, потеряв надежду на ремонт. На пустынной, прямой, как стрела, дороге, я постепенно осмелел, прибавил газу. Остановившись искупаться в чудо-речке Ингоде, заодно осмотрел колесо. Никаких признаков износа или дальнейшего распространения «опухоли» я не заметил. Оно даже не спускало!

Возле Татаурова новая проблема. На ремонтируемом участке дороги навстречу пролетел огромный, как дровяной сарай, «Nissan Safari», и, чудом разминувшись, обдал моего «Спортейджа» градом щебня. Поминая всех родственников лихача по женской линии, остановился. Весь капот и подкрылки были поклеваны, лобовое стекло искрилось многочисленными сколами и «звездочками». Удивительно, что оно вообще выдержало этот каменный град! В Лесном городке нахожу мастерскую по ремонту стекол, заезжаю. Мастер заделал почти все «звездочки», но одну все-таки пропустил; я сам ее увидел уже дома.

Перед Читой наконец-то нахожу приличную шиномонтажку. Дисков и шин здесь тоже нет, но обещают попробовать выровнять диск. Честно предупреждают, что возможен отлом загнутой части. Что делать, рискую согласиться. Видно, этот день судьба решила меня всерьез испытать. Диск, несмотря на все ухищрения, все-таки дал трещину. Пришлось выгружать вещи из багажника, доставать ненадежную запаску.

Еще не угасли отблески вечерней зари, когда мы миновали Читу. Теперь наша задача — найти подходящую гостиницу для ночлега. В каком-то поселке, состоящем из нескольких домиков находим. За ночлег в помещении, больше напоминающем хлев, с удобствами в ста метрах от «гостиницы» и рукомойником чуть ближе, но в другой стороне требуют по семьсот рублей с человека! Да-а! Нет предела человеческой жадности! Проехав еще несколько десятков километров, уставшие донельзя, съезжаем с дороги прямо в степь, ставим палатку, надуваем матрас и, опьяненные запахами августовской степи, мгновенно засыпаем!

25 августа. Верхняя Хила — Нерюнгри, Якутия. 1 160 км

Утро, как это часто бывает в августе, выдалось росистое, но холодное. Дрожа от сырости, быстро собираемся, грузимся и садимся в машину. Минут через пятнадцать воздух в салоне нагревается и по телу разливается благодатное тепло. Теперь надо умыться и поесть. Проехав с десяток километров, останавливаемся у придорожного комплекса: заправка, кафе и гостиница, выполненные в одном стиле, гармонично дополняют друг друга. Ради интереса интересуемся ценой. За двухместный номер просят тысячу рублей в сутки! Эх, досада! Ведь всего-то десять километров не доехали вчера! Позавтракав и заправив машину, заношу этот комплекс в память GPS-навигатора — на будущее.

В районе Сбеги попадаем в густой туман. Жаль, мы планировали остановиться на Черной речке, отдохнуть, искупаться. На Сбегинском повороте сворачиваю к заправке — пора накормить своего коня. Пока заливал бензин, замечаю, как заднее левое колесо на глазах вянет и садится. Подъезжаю к рядом расположенной шиномонтажке, где из шины извлекают… красивую отвертку! Новенькую, лишь слегка поцарапанную. Я, как и любой автолюбитель, неравнодушен к хорошему инструменту, но избави меня Бог в дальнейшем, от таких находок! Мастер долго маракует с дырой, проделанной этой отверткой в шине, ставит «грибок» внушительных размеров, предназначенный для ремонта грузовых шин. Для надежности приходится купить и вставить в колесо еще и камеру.

Обедать остановились около Могочи, в знакомом кафе. Уже на стоянке перед кафе царило нездоровое оживление. Одни рабочие белили столбики, ограждающие стоянку, другие собирали по территории мусор, скидывая его в тут же стоящий мусоровоз, третьи рассаживали полевые цветы на только что сооруженных клумбах. Зашли внутрь. Весь персонал мечется по залу, усиленно наводя порядок, моя пол, переставляя столы, накрывая новые скатерти, из кухни слышится яростный перезвон кастрюль. Официантка, между делом обслуживая нас, сообщила:

— В нашем кафе будет обедать министр!

Какой министр, когда приедет — она не знала. Поели, недоумевая, какого министра может занести в эту дыру, тронулись дальше. (Через пять дней, уже находясь дома, узнаем из новостей, что, как говорили классики, ударить автопробегом по разгильдяйству и головотяпству решил премьер В. В. Путин, стартовав на «Ладе-Калине» в Хабаровске и финишировав в Чите. Мы с ним разминулись дней на шесть-семь.)

Надо сказать, что за почти два месяца, прошедшие с нашего проезда по этим местам, сделано очень много. Все опасные места и повороты ограждены барьерами, есть автостоянки, расставлены дорожные знаки, вся дорога заасфальтирована, местами (в основном, возле населенных пунктов) нанесена дорожная разметка. Нам попался лишь один незаасфальтированный участок дороги протяженностью около тридцати километров. Были и еще места без покрытия, но их длина не превышала пятисот метров, в основном, возле мостов.

От Большого Невера начинается наша родная М-56 «Лена». Отъехав от перекрестка каких-то триста метров, попадаешь в совсем другой мир. Здесь никогда (НИКОГДА!!!) не было асфальта, здесь дорогой называют направление, очищенное от деревьев и крупных камней. Очень жаль, что Путин вместо Читы, в Большом Невере не повернул на Якутск. Хотя он, реалист, знает наверняка, что М-56 — не та дорога, где можно рекламировать «Ладу-Калину». М-56 ее просто убьет.

После почти двухмесячного катания в тепличных условиях западных дорог (к хорошему привыкаешь на удивление быстро), довольно долго восстанавливаю навыки вождения по нашим дорогам. «Прощелкав» пару внушительных ям, начинаю живее работать рулем и педалями. Вскоре дело пошло на лад и я добавляю скорости.

В Тынде, взвесив все pro et contra (Pro et contra (франц.) — за и против.), приходим к выводу, что в Алдан мы, если и попадем, то только к утру, ценой бессонной ночи. Принимаем решение ночевать в Нерюнгри у друзей-горнолыжников. Созваниваемся, договариваемся. До полуночи, времени, когда нас ждут в Нерюнгри, еще четыре часа. И двести километров.

Без приключений взбираемся на Становой хребет, останавливаемся в Нагорном, заправляемся. Перед Беркакитом останавливаемся на КПП. Подходит тот же стойкий оловянный солдатик Старшинспктрдэпээсвнов!

— Ну как, отдохнули? — спрашивает он, принимая документы и приглашая меня на пост (вспомнил нас!).

— Да, спасибо! Прекрасно отдохнули!
— Как Иркутск?
— Да нормально, стоит. Мы, правда, его проездом видели.
— Как, проездом!? Вы же говорили, что в Иркутск едете!
— Простите, это вы решили, что мы в Иркутск едем. На самом деле мы были… — начинаю перечислять, где мы побывали.
— Ни фига себе!!! Это сколько же вы намотали!?
— Думаю, порядка двадцати двух-двадцати трех тысяч.
— Ни фига себе! — повторил он ошарашено и повернулся к напарнику: — Гена, слышал? Во, люди ездят! А как машина? Не подводила? — вновь обратился ко мне.
— Нет, ни разу. Только два раза менял масло и фильтр, да несколько проколов было…

Дальше разговор зашел о машине, ее характеристиках, достоинствах и недостатках. Наконец, извинившись и сославшись на еще неблизкий путь, вырываюсь из лап словоохотливого сержанта. Его напарник Гена, на протяжении всей нашей беседы мирно похрапывал в кресле, не реагируя на внешние раздражатели.

…Встречная идет на дальнем свете. Судя по мертвенно-белому слепящему потоку света — ксенон. Моргнул раз, другой — прет, не переключаясь! Включаю дальний, начинаю притормаживать. Багажник моей машины основательно загружен, поэтому фары светят довольно высоко. Встречная… включает «люстру»! Останавливаюсь, переключаю свет. Подъезжают гайцы.

— Почему слепите встречных?
— Это вы слепите встречных своим ксеноном! — отвечаю, — я вам сколько раз моргал, прося переключиться!
— Надо бы составить протокол, выписать штраф… А это что в машине у вас мигает? — он показывает на мигающий рубиновый кружок индикатора записи на видеорегистраторе.
— А это видеорегистратор, с помощью записи которого я буду обжаловать ваш протокол!
— Ладно, мужик, давай, разъедемся! — как быстро он стал сговорчивым!

Разъехались. Без приключений добираемся до Нерюнгри, подъезжаем к нужному дому и ровно в полночь звоним друзьям в дверь…

25 августа. Нерюнгри — Алдан. 270 км

Из Нерюнгри выезжаем в полвосьмого утра. С нами едет Таня, у которой мы ночевали. Ее муж и младший сын сейчас работают в Алдане и, пользуясь оказией, она решила их навестить. Впереди 270 километров знакомой, езженой (а местами и хоженой) не раз дороги. Дороги, где всего несколько поселков, дороги, где можно рассчитывать только на удачу, техническое состояние автомобиля и собственные силы. Конечно, здесь не принято проезжать мимо терпящих бедствие, ведь завтра ты сам можешь оказаться в таком же положении, но проходящую машину здесь можно ждать часами.

… Переваливаем Тит. Здесь идет отсыпка дорожного полотна — давно пора, не дорога, а танковая директриса. Перед Малым Нимныром колесо, штопанное в Сбеге, не выдерживает, лопается. Выгружаем багажник, ставлю запаску с лопнувшим диском и грыжей на шине. Еду, молясь — больше менять колеса нечем. Видно, Бог услышал мои молитвы, потому, что, слегка перефразируя классика:

Моя лошадка, дом почуя,
Несется рысью, как-нибудь.

В Алдан въезжаем в начале первого дня. Разгружаемся, загоняю хорошо поработавшую, проскакавшую 22 707 километров «лошадку» в стойло, иду домой. На душе чуточку грустно — позади марево дальних дорог, скорость, встречи с интересными людьми, друзьями, родственниками. А впереди — работа.

…И планирование маршрута на следующий отпуск.