Азиатское путешествие байкера Синуса: Часть 4. Афганистан, Индия, политика и дорога.

Синус все так же движется по дорогам Юго-Восточной Азии и Индокитая и на себе испытывает все прелести  дорожного движения и политического строя государств, границы которых он пересекает.  

Что такое «вкатился» и с чем его едят?

Наверное, сейчас есть смысл посмотреть на  Афганистан как бы изнутри, раз уж занесло меня в эту неспокойную страну. Сразу предупреждаю – я не политический обозреватель, я простой мотоциклист, поэтому, как чукча – что вижу, то и пою.

Сначала маленькая справочка. На сегодняшний день в мире насчитывается более 50 миллионов единиц оружия - пистолетов, пулеметов, автоматов, ракет, гранатометов и прочей подобной гадости. Несложно подсчитать, что  каждый двенадцатый житель нашей планеты, включая мокрозадых грудничков и бабушек-домохозяек, вооружен. Представляешь себе бабульку на базаре  с Калашниковым и в бронике? Бабульку представить не могу, но 10-13-летние пацаны с автоматами – дело в некоторых странах вполне обычное. Теперь короткий урок математики закончим и начнем урок географии.

Если посмотреть на карту мира, то сразу видно, что Афганистан имеет  как бы ключевую позицию в этом регионе. Именно через Афганистан проходят все более менее приличные дороги из Европы в Индию и Китай. Дорогу через север Пакистана я не беру во внимание – там две тысячи километров плохой грунтовки и грузовой поток по ней очень слабенький. Соответственно, кто контролирует эти евроазиатские пути и ситуацию в стране, тот и крутит гайки в сложной политической и экономической машине международных отношений.

Сам по себе Афганистан не производит ничего, кроме наркотиков. Жители, населяющие эту страну, в совершенстве знают три дела – убивать, попрошайничать и выращивать мак-коноплю. Вот уж что-что, а это они научились делать отлично, и  даже без помощи экономических советников. Купить гашиш,  марихуану или опиум можно здесь на каждом углу за гроши. Конопля растет на каждом углу и на нее никто не обращает внимания, потому что основные наркотические ресурсы расположены высоко  в горах – это тысячи и тысячи гектаров маковых полей.

И вот у меня, как простого мотопутешественника, вполне закономерно возникает вопрос: тайными тропами и секретными путями все это переработанное добро и можно, наверное, переправить в Европу, и даже найдет оно там своего потребителя, это все понятно… Непонятно мне другое. Почему все эти советники, наблюдатели и миротворцы от всех стран НАТО, допускают это? Ведь силами IASF, можно за сутки сравнять весь Афган с землей,  а не только аккуратно подстричь вертолетами с небольшой высоты все эти маковые деляны-поляны. Само собой напрашивается ответ: значит, производство этого дерьма нужно Америке  и она с этого наверняка  неслабо поднимает бабок. 

  
 
Смешно конечно, но такой вот простой расклад я увидел здесь, прожив в Афганистане всего ничего – около двух недель. И немного обидно мне и за Афган, и за нашу Россию вот еще почему. В те времена, когда здесь находился ограниченный контингент наших войск, шурави (советские) не только дубасили душманов и прочих неадекватных личностей. Сейчас уже практически забылось, что силами тогдашнего СССР  здесь было построено  495 больших предприятий и тысячи афганцев получили рабочие места и жилье. Были открыты школы, Дворец науки в Кабуле, большая обувная фабрика, элеватор, несколько электростанций. Весь автомобильный парк в Афгане в то время состоял из наших советских Лад, Волг, Зилов, Мазов, Камазов и Москвичей. А вчера на дороге видел вполне бодренького Захара (ЗИС-5) с таким же древним водителем с седой бородой! Да их и в России-то на пальцах левой ноги в музеях пересчитать можно.

Техника-то еще служит, а где все то, что было построено?  Все в руинах, все разрушено, взорвано, разбомблено… Наши ушли из Афгана, и сразу все вернулось назад лет на двести. Типа, как жили, так и жить будем. Хотя, многие пожилые афганцы сейчас вспоминают те времена с ностальгией. Тем более, есть с чем сравнивать. И говорят откровенно, что с шурави тогда было лучше, чем сейчас с американцами. Наши-то ушли тогда, а лакомый кусочек, стоящий между Европой и Азией, остался. Непорядок, подумали американцы. По легенде, нонешнего президента Афганистана Хамида Карзая штатовские спецслужбы нашли где-то в Нью-Йорке, где он работал мойщиком посуды в баре. Почистили его, помыли, причесали, рубашку-штаны чистые выдали, а потом  всенародным голосованием выбрали на пост главы государства и распорядились горячо его полюбить. Даже школу в Кабуле нашли, где он учился, еще будучи наивным юношей. Все, теперь у Штатов ручки оказались развязаны, и тут же в Афган были направлены основательно вооруженные НАТО-вские миротворцы из Америки, Канады, Англии, Италии, Франции, Греции, Финляндии, Германии и остальных стран, собратьев по оружию. А чтобы не подставлять свои задницы под пули, решили немного обезопасить свою непростую миротворческую жизнь. В короткие сроки были организованы вооруженные подразделения  из простых бедных афганских крестьян. Их одели в cерую форму, дали всем автоматы Калашникова и оценили их жизнь в 200 долларов в месяц. За эти деньги ни один НАТО-вец даже сигарету в зубы не возьмет, а  афганцы-сарбозы за две сотки вполне исправно несут службу по поддержанию порядка. Хотя, когда начинает пахнуть жареным,  дружно бросают автоматы и забиваются по щелям, как было в случае с русским  посольством. Внешняя охрана периметра российского посольства, состоящая из сарбозов, вместо того, чтобы применить оружие в одной сложной ситуации, свалила куда подальше, и только благодаря нашим русским пограничникам, охраняющих посольство изнутри, удалось разрешить эту непростую ситуевину.

Короче, оружия все больше, количество недовольных растет не по дням, а по часам, и даже, о позор всему исламскому миру, были сделаны попытки новых толкований самой святой книги на земле – Корана.  Можно представить себе, что это мало понравилось определенным слоям населения и в стране начала назревать нездоровая обстановка. На свой Новый год, 21 марта 2007 года талибы (ученики, в переводе),  пообещали выбить из города Кандагар стоящих там американцев, и действительно сделали это! Обиженные американцы подняли по тревоге все, что может передвигаться (очевидцы рассказывают, что в тот день в воздухе было столько вертолетов, летящих на юг, что небо потемнело, как в солнечное затмение). Ответный удар по Кандагару был столь силен, что от города и от захвативших его талибанов мало что осталось.
Вот тогда и  покатило, вот тогда и понеслось… Не зря талиб переводится, как ученик. Талибы оказались способными учениками и быстренько вспомнили то, что они умели делать со времен Александра Великого – замечательно  убивать несогласных с их верой. Короче, сейчас и дня не проходит без взрывов, терактов, налетов на колонны союзников, захваты заложников или просто маленьких убийств. Вчера на главном базаре в Кабуле очередной смертник в поясе шахида подорвал себя и утащил на тот свет 24 человека, покалечив при этом еще хренову тучу народа.

Страна под знаменами ислама встала  на рельсы беспредела и уверенно идет в светлое феодальное будущее. Есть президент Хамид Карзай, хорошо умеющий танцевать под чужую дудочку, и есть другой президент-режиссер Джорж Буш и его многочисленные советнички, руководящие всей этой кухней. А есть еще и народ, помнящий советских «захватчиков», и как было неплохо все же жить до 15 февраля 1989 года, до той самой даты, когда советские войска ушли из Афганистана и их место заняли НАТО-вские миротворцы. Не поверишь, но простые люди вполне серьезно обращались несколько раз ко мне с просьбой позвонить Владимиру Владимировичу, когда я буду в Москве, и попросить его снова ввести российских солдат в Афган. Я, конечно, позвоню, но вот два вопроса - услышит ли меня кто-нибудь и нужно ли это вообще?

Еще раз повторяю – я не собираюсь давать объективную оценку ситуации в стране, поэтому что я не политический обозреватель, а простой  человек на двух колесах, по воле случая оказавшийся в Афганистане, и все, что я здесь написал – это мои собственные и ни с кем не согласованные наблюдения за две недели, прожитые в этой исламской республике.

За то время, что были написаны эти строки, я уже покинул гостеприимный Афган и даже пересек афгано-узбекскую и узбеко-турменскую границы. Таким образом, мы из афганского прошлого снова попадаем в наши дни, но хотелось бы еще чуток про Афганистан поговорить.

Мне пришлось немного подзадержаться в Кабуле, потому что Туркменское посольство вместо обещанных двух рабочих дней, рассматривало мою просьбу о выдаче визы значительно дольше. На мое счастье, в черных  списках в их компьютере моей фамилии не оказалось, и через неделю я стал счастливым обладателем транзитной визы  в Туркменистан на пять дней. Бывшие наши туркменские братья по Союзу сняли с меня за эти пять транзитных дней аж 56 долларов, и это притом, что полугодовая виза в Америку обошлась мне, помнится,  всего в 45 долларов. Ну, возможно, такая страна особенная, эта Туркмения. Может в ней есть то, чего нет нигде в мире, потому и денег за въезд столько дерут. Посмотрим, посмотрим…

Как я уже рассказывал в прошлой части, из-за сложностей с талибами мне не удалось пробиться через Афганистан на запад до границы с Ираном. Поэтому мною было принято решение идти на север и через удивительно красивый перевал Саланг добираться до узбекской границы, а затем, используя, полученную визу в Туркменистан, пересечь эту страну до границы с Ираном и продолжать свою поездку по заранее разработанному плану.  В принципе, это даже здорово – есть возможность проехать еще через две незапланированных  ранее страны и, если ехать достаточно быстро, можно даже не выбиться из графика.

  
 
Ибрагимыч «Махачкала», замечательный человек из нашего посольства в Кабуле, на машине с красными дипломатическими номерами ранним утром помог выбраться из пыльного и жаркого Кабула. Ртутный столбик в тот день показывал больше 45 градусов, и у меня была надежда, что, выбравшись из Кабула и поднявшись немного в горы, станет немного полегче. Да фиг там. Вдруг, откуда не возьмись, налетел Афганец. Это очень интересное и очень опасное природное явление – ветер огромной силы приносит по воздуху тонны горячего и мелкого песка, и через несколько минут ты теряешь возможность видеть, дышать и ехать. Раскаленный песок сушит глотку, слезятся глаза, и единственное спасение – натянуть бандану на ухо-горло-нос, напялить темные очки, опустить стекло шлема, включить весь свет на мотоцикле, дабы не быть сбитым каким-нибудь камикадзе на машине, и ощупью, на медленной скорости пытаться выбраться из этой свистопляски. Каждый порыв бокового ветра норовит сбросить тебя с дорожного полотна и каждый километр в таких условиях дается с большим трудом. На Камчатке считается каждый прожитый там год за три, а здесь, наверное, километр за три, если не больше. Не представляю даже, что чувствовала Магна, когда мы пробирались через это висящее в воздухе говнище, но песочку вдвоем мы тогда накушались вдоволь.

Конечно, после встречи с Афганцем, я прочистил воздушный фильтр, но вообще, в этих условиях все механизмы живут очень мало, и всяческие подшипники, пропеллеры, вентиляторы и блоки питания компьютеров требуют более частой замены. Как бы там ни было, меня поддерживала мысль, что скоро начнутся горы, и ветер в горах успокоится. Смешно и  наивно было так думать… Я был очень удивлен, когда заметил, что наверху ветер не ослаб, а скорее наоборот, усилился. Пыль и песок остались далеко внизу, но тучи этой гадости в воздухе были очень хорошо видны с высоченных перевалов.

   
 
Так, понемногу я и добрался до ледников и минусовых температур. Напялил на себя под защитную черепашку три футболки, а на руки зимние перчатки, но ледяной ветер продувал насквозь, и очень скоро я задубел совсем не по-детски. Конечно, красота там невообразимая, на перевале Саланг расположен на высоте почти четыре тысячи  метров. Подъехав к одному леднику, увидел, что пацаны-афганцы пилят белоснежный снег, собирают его в большие пластиковые мешки и грузят в машину. Оказывается, внизу они сдают скупщикам полученную из него воду, и это дает им возможность зарабатывать небольшую копеечку. А воду потом фасуют в пластиковые бутылки и ее охотно покупают в городах, потому что чище этой ледниковой воды трудно что-либо себе представить.

Пока суть да дело, пока я наслаждался забытым вкусом снега, а Синус-фотограф щелкал фотиком ледник слева-справа-сверху-снизу, особо одаренные дети, занятые на заготовке снега, вытащили мои мотоботы Ювекс из сетки-паука, прицепленной к ящику на мотоцикле, и приделали сапогам ноги. Понятно, там живут бедно, и даже шариковый карандаш, который я подарил одному более-менее грамотному пацаненку, сразу приподнял его планку значимости в глазах его товарищей. Фиг с ней, с ручкой, сапоги нужно вызволять… А как объясняться, если я знаю на афганском только шурави, талибан, моджахед, и салам алейкум?

Подошел к предполагаемым воришкам, стал себя пяткой в грудь бить – я, мол, Игорь Сколов, шурави.  Пришлось говорить по-русски, зато очень убедительно, ведь других вариантов не было. Показываю на свои кроссовки, в которых ехал – объясняю, что надо возвернуть похищенные сапоги взад. Сидят, дурачка включили, плечами пожимают, что, мол, большой лысый дядя хочет от маленьких, ни разу не грамотных душманчиков? Минут 15 слово «шурави» я повторял с разной интонацией - от ласковой, до агрессивной.. То ли поняли они, что не уеду я без обувки, то ли прочувствовали момент истины, то ли слово «талибан» сказанное в определенном контексте их напрягло, но тот пацан, которому я карандаш подарил, пальцем меня отозвал в сторону и показывает на какие-то железобетонные плиты на краю дороги – типа, там сходи-погляди. И верно, через несколько минут нашел свои тертые-перетертые Ювексы под одной из плит. Прицепил сапоги обратно на прежнее место, поблагодарил пацаненка – подарил ему русских монеток и поехал дальше вверх на перевал.

От наших здесь осталась более-менее приличная дорога, петляющая по ущельям и резко поднимающаяся к небесам, и сложная система тоннелей. Если некоторые тоннели сделаны с естественной вентиляцией – ветер вытягивает из них все выхлопные газы от проходящих грузовиков и легковушек, то в особо длинных были установлены вытяжные системы. Но, как и все в Афганистане,  вытяжные системы со временем пришли в негодность, и теперь проезд через эти душегубки на мотоцикле вполне может закончиться трагически. Дело в том, что содержание окиси углерода, копоти и прочих составляющих выхлопных газов в воздухе тоннеля настолько велико, что уже через несколько минут начинает кружиться голова, а шары пытаются выскочить из орбит. И хотя я дышал через раз, а то и через два, но все равно с трудом дотягивал до выходов из тоннелей. И так воздуха не хватает на такой высоте, еще и та смесь, что все же попадает в легкие, отравлена очень основательно. Нужно еще добавить, что освещение в туннелях отсутствует вообще, а состояние дорожного полотна, как после бомбежки – после прохождения танковых колонн двадцать лет назад никто тоннели не ремонтировал... Приплюсуй сюда еще собачий холод, грузовики, прущиеся по середине с дальним светом фар и лед на дороге в тоннеле, и ты получишь картинку из серии «Абзац подкрался незаметно».

Самый длинный тоннель – последний перед Салангом, дался мне уже с большим трудом – там даже снег многолетний  кое-где внутри валялся. Протяженность последнего тоннеля – больше двух километров, и выбравшись из него  на свободу,  на самую высокую точку перевала, я с наслаждением остановил Магну и сознательно минут пятнадцать дубел на этих минусах, пока ураганный ветер активно прочищал мне легкие и прочие части тела. Посмотрев в зеркало, я увидел чью-то черную от копоти харю со слезящимися глазами и широко раскрытым ртом. Мне стало понятно, отчего часто люди умирали в тоннелях.

Вымерзнув до копчика, я поехал вниз и через полчасика снова оказался в привычных 45 градусах имени Цельсия выше ноля. Надо отметить, что Зайка нигде даже не чихнула и не пукнула – хотя ей-то было потруднее, чем мне. Разряженный на четырех километрах холодный воздух, к счастью, никак не повлиял на работу двигателя, и вскарабкались мы на этот перевал практически без проблем. Даже если принять во внимание, что ехать пришлось на  довольно гадком афганском бензине.

В Афганистане существует только две марки топлива – солярка и бензин. На вопрос, какое октановое число у бензина и подойдет ли он моему мотоциклу,  заправщики делали круглые глаза и старались уйти от ответа. Вот ведь непонятливый какой – есть бензин, заправляйся и едь. А то, что клапана стучат, дак это не бензин плохой, а мотоцикл такой у тебя непонятный. Все ездят без проблем, а этот лысый вопросы задает…. Приходилось все время добавлять в бак октан-корректор. Этот корректор - еще та залипуха, но хоть чуточку качество топлива улучшалось… Или это мне казалось… Особенно порадовала надпись на флакончике с октан-корректором – «Смягчает работу двигателя». Это как? :) Мягкая работа…

Дорога из Кабула до Термеза очень живописна, и Синусу-водителю приходилось постоянно выдавать заслуженных пинков Синусу-фотографу, который готов был щелкать своей мыльницей безо всяких ограничений, невзирая на время, условия и возможности. Все бы было замечательно, если бы постоянно не напрягал один момент - огромное количество нашей подбитой техники в ущельях и на полях. Ведь в каждом подбитом танке, в каждой БМП-шке, погибли наши ребята, выполнявшие никому не нужный интернациональный долг, и каждая такая железюка, стоящая на обочине, воспринималась мною не как напоминание о войне, а как надгробия. Надгробия тем более чем 15 000 советским мальчикам, сложившим головы за эти кабулы, джалалабады, саланги, кандагары. Нравится вам глотки друг другу резать во славу своего Аллаха - режьте, хотите под своими зелеными исламскими знаменами убивать несогласных – убивайте…. Но наши-то пацаны при чем тут?! Горели в танках, подрывались на минах… У каждого мама, подруга или семья в Союзе остались.

Суки, блин… И наши правители суки, и их президенты сраные, афганские, такие же ненасытные до крови… Это ж надо придумать – интернациональный долг! Чтобы понять абсурдность этого словосочетания, нужно хотя бы недельку пожить в Афгане… Извини, не хотел такие слова говорить, просто так получилось. На месте нашего правительства я бы нашел средства и вывез бы все эти надгробья оттуда в Россию и поставил бы на главных площадях городов их такими, как они есть – обгорелые, пробитые ракетами и снарядами. Хотя у нашего правительства и других важных дел хватает. 

Ой, а как захотелось одному изобретательному афганцу морду набить, когда увидел, что на корпусе подбитой бронемашины недалеко от дороги этот урод изобразил рекламу своей фирмы  “Ali Baba Co. Ltd”.
Вот в таком хреновом настроении я и добрался до пограничного городка Мазар-И-Шариф (в переводе Святая Могила), где русский доктор Володя из нашего консульства обработал мне обожженную об глушитель еще в Индии левую ногу. И дал несколько советов. Когда я пойду до Термеза, на дороге возможны наносы из песка. Мне нужно быть очень внимательным в этих местах, потому что песок – очень коварная вещь. Во-первых, можно легко навернуться, в чем я на следующий день убедился. Во-вторых, из-за дюны не видно встречную машину, а водители в тех местах не тормозят и проходят эти песчаные горы с разгона, прижавши газульку в пол, чтобы не засесть в песке. И, в-третьих, ни в коем разе не сходить с асфальта на обочину или в пустыню – все заминировано, и неизвестно когда эта работа по разминированию будет закончена, а перемещающийся песок то оголяет мины, то присыпает их аккуратненько снова. Неделю назад здесь оторвало ногу нашему журналисту, пожелавшему заснять пустыню на свою камеру – еле спасли его, хотя ногу пришлось ампутировать. Причем, он шел след в след за более легким парнишкой. Взрыватель сработал именно на его вес. А с месяц назад некий автостопщик решил немного срезать дорогу  и пройти по пустыне. Так его разорвало в клочки метрах в десяти от дороги – он наступил на какую-то серьезную мину. Вызвали саперов, они очистили от других мин то место, потом останки путешественника собрали в пакетик и отправили на родину.

Я хоть и фотографировал в тех местах, но, как и было посоветовано, с асфальта не сходил и перед каждой дюной притормаживал, чтоб не зарюхаться в песок носом. Так до братской республики Узбекистан и добрался.

Афганскую границу прошел очень быстро – только расспросили немного про то, да про се, поставили печать в паспорт и – Аллах хафиз! - то есть счастливого пути. Прошел Мост дружбы, где снимать на фото-видео запрещено, и приехал на узбекский пограничный переход Термез. Обыск мне, моему фотоаппарату и мотоциклу был учинен по-полной. Фотки на ноутбуке и на флешке были тщательно досмотрены в моем  присутствии. Все вещи, которые я вез с собой, были вывалены на асфальт и тщательно прощупаны. Заглянули даже за внутренности шлема и простучали сидение. Предварительно все мое добро обнюхал ментовский Бобик. Он наркоту на раз вычисляет. Так как этой гадости у меня не было, Бобик, крайне неудовлетворенный, отвалил от кучи с вещами. Было довольно не по себе, когда досмотрщики начали прощупывать швы на одежде и заглядывать в бензобак. Предложил им :  «Давайте я штаны сниму – так вам будет удобнее меня пробивать», но шутку юмора из них никто не понял. Ладно, молчу от греха подальше…

Потом один из таможенников в звании майора извинился передо мной за столь тщательный обыск. Сказал, что я, конечно, понимаю, что у них очень напряженный переход и что именно через него в Узбекистан и дальше течет наркоречка. Да, я, конечно, понимаю… И что они не хотели обидеть меня столь придирчивым досмотром – они всех так встречают-провожают. Еще с часок я, насупив брови, молча собирал свой шмурдяк обратно по ящикам-мешкам-сумкам, потом выпил чаю в тамошней столовке и, разобиженный, уехал в сторону Бухары, до которой было еще пилить и пилить. Если бы я знал, что мне предстояло на следующей, узбекско-туркменской границе, я бы пожал руки узбекским пограничникам и таможенникам за их тщательный досмотр, да еще и за извинения майора. Но на тот момент, переходов хуже, чем узбекская граница в моей жизни не было. Всему свое время, все познается в сравнении, доберемся и до туркменской границы.

Буквально минут через пятнадцать-двадцать после границы слева среди песков я увидел чудесное темно-синее озеро и само собой возжелал опустить в него ноги, или даже все разгоряченное тело целиком. Дорогу, ведущую к озеру, я увидел немного поздно и не успел погасить скорость. Резко вывернув с асфальта на песчаную дорогу, я на своей шкуре прочувствовал, что такое центробежная сила. Магна завалилась в песок на правый бок, прижав мне ногу. Неприятно лежать на раскаленном песке под горячим 400-килограммовым гнетом. Минут через пять я все же смог выдернуть ногу, но поднять эту махину в вертикальное положение на жаре в 50 градусов оказалось невыполнимой задачей. Сильно напрягало, что из-под крышки бака тоненькой струйкой на горячий песок вытекал драгоценный бензин, готовый в любой момент воспламениться. Засунуть руку под мотоцикл и выключить зажигание я не смог – так и лежал он, истекающий бензином, под напряжением. Фотоаппарат, наевшись песка, наотрез отказался работать, и я оставил попытки его оживить до более благоприятного времени. Вышел на шоссе в поисках живых людей – пусто, как в космосе. По дороге с афганской границы вообще мало кто ездит, а если вспомнить, сколько времени уходит у таможенников на обыск каждой единицы транспорта, то эту единицу можно было дождаться через пару-тройку часов. Поставив шлем ровнехонько посреди дороги, я решил все же заняться немного тяжелой атлетикой. В пустыне досочек-бревнышек не найти, пришлось под железный черный ящик подпихивать здоровенный булыжник, по миллиметру отрывая 400 килограммов живого веса груженной Магны от рыхлого песка. Через полчаса, приподняв мотоцикл сантиметра на три-четыре и взмокнув, как осел, тянущий тележку с металлоломом, я оставил эту задачу, философски рассудив – будь, что будет. Ведь когда-нибудь, все равно кто-то да поедет по этой мертвой дороге. И действительно, произошло чудо, под вечер я услышал тарахтение «пятьдесят третьего газона» и далеко на шоссе показалась машина-ассенизатор, если по-простому, говновозка. В моем варианте машину выбирать не приходилось и я, оставив прилегшую Зайку, занял ожидающую позицию посреди дороги, всем своим видом напоминая троицу Вицина-Моргунова-Никулина из фильма «Операция «Ы»». Представляю, что мог подумать осторожный ассенизаторщик, когда посреди пустыни неподалеку от афганской границы увидел бритого бородатого чувака в бронежилете-черепашке, машущего руками и что-то орущего на уже давно забытом языке. Проехав метров 50 дальше по дороге, он все же остановился – любопытство взяло верх над осторожностью. Короче, чтоб не вдаваться в подробности, вдвоем, пыхтя и основательно взмокнув, мы все же вытянули мотоцикл из положения «лежать» в положение «стоять» и разговорились. Оказалось, что водитель машины Ильхон действительно подумал, что на него хотят напасть бандиты, и только шлем посреди дороги чуточку рассеял его подозрения. А если прикинуть, кому нафиг нужна его машина, полная дерьма, посреди пустыни? Ну, отберут у него полторы тонны коричневой вонючей жижи, а дальше что с ней делать? Я на месте Ильхона не переживал бы так в плане ограбления. Зато очень он обрадовался, когда узнал, что я из Владика. Оказалось, что он служил в стройбате недалеко от Владивостока, и даже один раз их возили в город в цирк на представление. Время к вечеру, распрощались мы, поделился я с ним водой, он со мной лепешкой и поехали мы в разные стороны, я на север, а он повез свой драгоценный груз в родную деревню. Осмотрел позже Магну – расколол стекло и все. Ну и наполовину убил фотик – снимать он со скрипом снимает, но зуммом зуммировать не хочет.

Ну, раз пошла такая пьянка и начался такой интересный разговор про какахи, то сразу как-то вспомнился прикольный случай, случившийся  в Индии.

Внимание, время прошлое!

Дело было жарким днем возле города Канпур. Дорога неплохая, хайвэй называется, сравнительно немного встречно-попутных реактивных вело-мото-рикш, больных на голову велосипедистов-мопедистов и неповоротливых,  но занимающих две трети дорожного полотна буйволинных повозок на огромных деревянных колесах. Короче, не хайвэй, а рай на земле. Было бы не 50 градусов, вообще был бы кайф. Еду себе неспешно, лавируя между всеми этими буйволами, мопедами и прочими козлами и ослами. А совсем незадолго до меня по дороге прошло священное животное всеиндийского поклонения по имени корова. В Индии и Непале их почитают на уровне богов Кришны или Будды, и ведут себя эти святые буренки и зорьки соответственно – нагло валяются на дорогах, где захотят, перекрывая движение транспорта (и никто не вправе им бибикнуть), ковыряются на помойках в поисках еды, как наши собаки или кошки, и вообще, в случае чего, сразу норовят боднуть своими святыми рогами. Короче, совсем распоясались эти животные в жарких странах Индокитая. Существующее законодательство очень жестко относится к преступлениям против коров. По закону, сбить корову на дороге равносильно тому, как если бы ты в ДТП отправил на тот свет семь человек. За это страшное преступление ты должен будешь заплатить огромный штраф и на длительное время тебя закроют в казенном доме за решетку. Но разговор не об этом. Прошло, значит, это жвачное незадолго до меня по хайвэю и наследило своим святым навозом прямехонько по центру дороги. Все было бы здорово, но встречная машинка, проехав по свежему дерьму, подняла его колесами в воздух, а тут я еду, весь такой радостный, о чем-то возвышенном мечтающий. Прикол помнишь - хорошо, что коровы не летают? Так вот,  я прочувствовал этот прикол на собственной шкуре. Через секунду мною можно было удобрять огороды, а мотоцикл получил новую боевую окраску «Взрыв на колхозной ферме» со всеми вытекающими составляющими, включая цвет, запах и вкус. На ближайшей заправке я попросил шланг и долго-долго приводил себя и Магну в первоначальное состояние. Ребята с заправки сказали, что если ты случайно вляпался в коровье дерьмо, то по их приметам – это к большому счастью. Не знаю, не знаю… Возможно, это и так, но после того, как я от этой приметы отмылся, я почувствовал просто огромное счастье. :)  

Совершаем прыжок в настоящее время!

Очень приятно сообщить, что несколько дней назад в 9 километрах от узбекско-туркменской границы случилась знаменательное  событие. Мы с Магной разменяли 20 000 километров со старта. Мелочь, конечно, но было очень приятно, поглаживая теплый бак Зайки, поздравить весь наш дружный экипаж с этой круглой цифрой. А вся моя команда – это, во-первых, замечательный мотоцикл двадцатилетнего возраста Хонда Магна по кличке  Зайка, прошедшая и огонь, и воду, и медные трубы в прямом, а не в переносном  смысле. Во-вторых, собственно, я - Синус-водитель, это я рулю и решаю все проблемы, возникающие по дороге. Третий член экипажа – зануда Синус-фотограф, любитель прекрасного и возвышенного, готовый ради хорошего кадра проторчать на жаре или под дождем фиг знает, сколько времени, а потом безжалостно стереть ту дрянь, что запечатлела его мыльница. Четвертый – это маленький приборчик с маленьким экранчиком под названием  Garmin GPS, готовый в зависимости от его настроения или показать верную дорогу, или завести в такие очкуры, что мама, не горюй, за что и получил кличку Сусанин. Ну, и пятый  член нашей сплоченной бригады – плюшевый медвежонок Тэдди, найденный мною на дороге на Аляске еще в 2000 году грязным, ободранным и совсем ослепшим... За это время он получил новые голубые бусинки-глаза и начал видеть окружающую действительность. На пользу Тэдди это явно не пошло, потому что его ЭГО вдруг выросло до необычайных  размеров и сейчас он даже иногда позволяет себе спорить и со мной и с другими членами экипажа. Перечитал сейчас эти строки и подумал, что немного попахивает все это шизофренией. Но, поверь, это не шиза, это просто во время дальней дороги я так развлекаюсь.

Я собственно, к чему это? Просто хочу поздравить себя и свой коллектив с проеханной двадцаткой и пожелать нам всем и в дальнейшем не сходить с пути прямого. А дорога… Дорога проверяет на прочность и механизмы и людей… Ладно, хорош патетики… Ехай, давай… :)

И еще под завязку… К вопросу, стоящему в названии этой части. Всем мотопутешественникам знакомо понятие «вкатился». Это ощущаешь обычно через 5-7 тысяч километров, у кого как. Вкатился – это значит, тебя уже не пугает штука километров, которую ты, невыспавшийся, должен будешь осилить сегодня под дождем, или когда ты едешь по жаре, а твой мозг, готовый вот-вот выключиться, под шлемом плавится и дымится, или когда от холода сводит пальцы рук, и только одну левую руку ты можешь положить погреться на крышку цилиндра. А правую никак нельзя, потому что она держит газульку. И когда, уснув за рулем от усталости, ты с радостью отмечаешь про себя, что проснулся как раз вовремя, чтобы не пропахать поле рядом с дорогой. Останавливаешь мотоцикл и совершаешь по дороге пробежку сто вперед, сто назад. Потом снова можно ехать… Дальнобой - такая штука и каждый его воспринимает по-своему. Я давно понял, что вкатиться в ритм путешествия  - это вполне конкретное физическое состояние организма, и это состояние имеет свои признаки. Вкатился – это небольшой, но твердый  мозоль на большом пальце правой руки от ручки газа, обветренные до крови губы, дубеющая от веса шлема под вечер шея и один обширный мозоль в районе попы. Или  попросту говоря, твоя задница  автоматически получает титул «железная жопа», тот самый почетный титул, ради которого многие мотоциклисты специально прохватывают тысячу миль за сутки.

Все, выключаюсь, спать хочу… Скоро еще чего-нибудь напишу. :)

Часть первая, часть вторая, часть третья, часть пятая, часть шестая. 

Все об азиатском мотопробеге Синуса