Очерки о Смоленской области — несколько путешествий одного дня

Решила поддержать призыв администраторов раздела путешествий Дрома присылать рассказы в период самоизоляции во время пандемии коронавируса. К сожалению, никаких «больших» путешествий после новогодней поездки совершить не удалось, а потому у меня нет материала для масштабного рассказа, как про Монголию или Армению… Поэтому представляю вашему вниманию отчет, который собрал несколько поездок выходного дня в Смоленскую область (старт был из Подмосковья). Поездки совершались и прошлым летом, и позапрошлым. Решила объединить их в один отчет — направление ведь одно.

Поездка в Хмелиту, лето 2019.

Смоленская область — очень интересные для изучения и поездок края. Там и природа, и архитектура, и множество военных мемориалов. Довольно давно я нашла там интересную усадьбу, название и координаты которой записала в файлик на компьютере и поставила пометку «красивые фотографии парка осенью, надо посетить». Ну, у меня есть специальный файлик, в который я (если не ленюсь и не забываю) фиксирую любопытные точки на местности, которые (может быть, когда-нибудь) я смогу посетить, когда на меня внезапно нападет зверь под названием «надо завтра срочно куда-то ехать!»
В усадьбу в Хмелите мы, на самом деле, пытались попасть прошлым летом, проехав дорожкой неизвестного качества с одной только лопатой. Тогда наш идеально выверенный план потерпел фиаско — мы застряли на Кайроне, не доехав даже до основной грязи. В итоге просвещение историей и архитектурой закончилось одной лопатой на четверых, силовой нагрузкой (в виде таскания досок и бревен под колеса), аэробной нагрузкой (бег за трактором) и нагрузкой в виде упражнений на ловкость (покатушка на тракторе и попытка летать в его кабине не слишком сильно).

В этот раз я вообще не стала брать с собой лопату. Я подумала, что в прошлый раз меня подвела именно она — своим наличием она толкнула меня на подвиги, обреченные на провал. План с лопатой сработал — весь маршрут в почти 500 км не преподнес нам ни грамма грязи, максимум — здоровенные ямы и щебенку. Зато культурного просвещения мы получили хоть отбавляй.

Итак, начало было стандартным — с утра я заглянула под Кайрон и увидела, что с него ничего не течет, посмотрела на надутые колеса и решила, что он, как всегда, полностью готов к отправлению в короткое путешествие. Кайрон привычно по-кошачьи поурчал после пуска мотора, выходя на одну частоту, а потом сбросил обороты по мере прогрева. С электрички, которая прибывала в подмосковный город, я забрала еще троих пассажиров, а Кайрон приютил их у себя в пространстве здоровенного салона.
И часиков в 8 утра мы двинулись в сторону Смоленской области.

Пьяными дорожками добрались до Минского шоссе, пролетели по нему больше 100 км, свернули по навигатору на другую пьяную дорожку непосредственно до Хмелиты. Хмелита — это не просто заброшенная усадьба посреди лесов Смоленской земли, это полноценный историко-архитектурный музей и особо охраняемая природная территория, это же — заповедник. Как так случилось, что усадьба оказалась не в руинах, а обрела вторую жизнь, мы узнаем чуть позже (и восхитимся).

На дороге, по которой мчался Кайрон, в принципе, был асфальт, но в ямах вполне мог бы спрятаться средних размеров дракон. Поэтому их приходилось либо объезжать, либо пролетать над ними. Несколько раз в эти ямы я благополучно влетела, но именно под такие дороги Кайрон и покупался.

По указателям мы доехали до Хмелиты, сразу увидели здание усадьбы. Припарковались на пустынной парковке возле одного из флигелей.

Кайрон и Хмелита.

В кассе нас встретила приятнейшая женщина, улыбнулась нам. Она была искренне рада, что мы приехали сюда посетить усадьбу. Кажется, она радовалась так каждому посетителю. Это очень важный момент для дальнейшего понимания того, ЧТО вложили люди в это место, чтобы оно существовало. Каждый встреченный нами работник музея улыбался, радовался, приглашал зайти, что-нибудь рассказывал. В общем, каждый человек был крайне дружелюбен и гостеприимен. Стало ясно одно — люди, работающие тут, обожают это место всей душой и хотят дать возможность остальным увидеть историю собственными глазами.

Хмелита — это единственная сохранившаяся в России (и в мире) усадьба русского писателя Грибоедова. Усадьба принадлежала его деду, а сам Грибоедов часто бывал тут в детстве. Считается, что очень многих персонажей своего произведения «Горе от ума» Грибоедов взял с образов тех людей, которые посещали усадьбу.

Музей Хмелита включает в себя не только основное усадебное здание, но и еще несколько объектов, раскиданных по территории заповедника. Мы купили единый билет на все музеи (церковь, усадьба, выставка, музей Нахимова, музей Богородицкого поля, обо всем чуть позже) — 400 руб. на человека. Фотосъемка — 100 рублей на фотоаппарат.
Сначала посетили самое интересное место — непосредственно усадьбу, превращенную в музей.

Возле входа на территорию главного усадебного дома. Всё чистенько, аккуратненько, гармонично и очень радует взор.

Главный усадебный дом.

Пристройка к главному зданию. Кое-что доделывается, дорабатывается, докрашивается и сейчас, несмотря на то, что реконструкцию усадьбы начали в 1960-х годах.

Один из обновленных флигелей.

Все основные комнаты (кабинет, библиотека, главный зал, будуар, комнаты детей и т.д.) расположены в усадьбе на втором этаже и представляют собой последовательный круг — мы шли из одной комнаты в другую по кругу и, пройдя все комнаты насквозь, вернулись в ту, с которой начали. В усадьбе реставраторы постарались максимально воссоздать все интерьеры. Да, было видно, что некоторые решения довольно неожиданны и не очень гармонируют с 18-м веком, но почему — мы узнали позже.

Стиль здания — елизаветинское барокко. Больше всего мне понравились первые комнаты, в которых был сделан очень гармоничный переход одного цвета в другой — из красной комнаты мы переходили в зеленый аванзал, из зеленого аванзала — в голубую «диванную». Дальше — снова комната в красных тонах. Дальше такое четкое и яркое разделение на цвета исчезло. Может быть, его и не было, а, может, правильную последовательность не удалось восстановить.

В разных комнатах попадались интересные вещи — например, шкаф с аккуратно выстроенными в ряд старыми столетними книгами, с потрепанными корешками. Такие шкафы — одно из лучших решений для погружения в старину =)

В каждой комнате на стене висела табличка с подробным описанием, что это за комната и что тут делали.
Делать предположения о том, что тут — оригинал 18-19 веков, а что — современное воссоздание старинных интерьеров, мы, конечно, пытались, но правда позже оказалась интереснее.

Некоторые вещи выделялись и сильно бросались в глаза — например, полностью деревянный пол, обычные деревянные доски. Вряд ли такое решение существовало в 18 веке. Но что-то вынудило реставраторов класть сюда доски вместо, например, паркета или плитки. Паркет, кстати, больше напоминал советский.

В некоторых комнатах мы встретили потрясающие печи — на информационных табличках указывалось, что они полностью восстановлены по фотографиям начала 20 века.

Вернувшись в первую комнату, спустились вниз и осмотрели первый этаж. Если весь второй этаж занимали, скажем так, главные усадебные комнаты, то первый этаж, как нам объяснили, ранее был отдан под комнаты для слуг, какие-то кладовки. Сейчас здесь была выставка, посвященная творчеству Грибоедова и его жизни. По всей видимости, здесь интерьер не удалось восстановить вообще никак, поэтому, чтобы комнаты не пустовали, заменили их музеем-выставкой.

После выставки в отдельном зале работница музея рассадила нас в импровизированном кинотеатре и включила на просмотр фильм о рестраврации усадьбы, в процессе просмотра которого у меня в мозгу наконец-то всё увиденное расставилось по местам и я вдруг взглянула на усадьбу совсем другими глазами.

Основное — усадьба, оказывается, была капитально разрушена и пребывала в ужасающем состоянии. Взять ту же усадьбу Асеевых в Тамбове, — там очень много подлинных вещей и интерьеров, росписей, очень многое сохранено (как мраморная лестница, безумно крутая штука!) благодаря тому, что в советское время в здание въехал санаторий и на произвол судьбы постройку не бросили. Я думала, нечто подобное было и с усадьбой Грибоедова. Думала, что после революции постройку так же национализировали и отдали под какую-нибудь организацию, а сильно позже пришли реставраторы, выгнали эту организацию и всё восстановили в первоначальный вид. Ага, если бы. Оказывается, усадьбу как раз таки бросили на произвол судьбы, она подверглась уничтожению. Что-то было разобрано и разрушено. В середине 20 века в ней случился пожар. Здание стояло раздолбанным, крыша рухнула, его постепенно растаскивали на стройматериалы.

Я таких усадеб видела уже множество — голые стены без крыши и полностью пустые внутри в Самуйлово, готика с остатками лепнины в Пречистом, потрясающее Полибино, да их целое множество. Усадьба Грибоедова стояла именно в таком виде, в фильме показали фотографии 1960-х годов — голые стены с обрушающимся кирпичом, без крыши, рухнувшие перекрытия, полностью выбитые окна, горы мусора, последствия пожара. Я была уверена, что такие здания вообще уже нереально восстановить. Либо для этого надо приложить нечеловеческие усилия. И вот такие люди-энтузиасты, готовые совершать невозможное и претворять в жизнь невероятное, нашлись — знаменитый реставратор Барановский и его ученик Кулаков.
Для понимания — Кулаков посвятил воссозданию Хмелиты больше 40 (!) лет своей жизни. Объем работы примерно понятен, да?

Я посмотрела на фотографии 1960-х годов и еще раз провернула в мозгу то, что увидела сегодня. Вывод один — реставраторы воскресили это здание просто из пепла, из ничего. Здесь и пришло восхищение этими людьми, которые любят свое дело и готовы посвятить ему целую жизнь.

Знаете, именно на таких людях и держатся все те области жизни, которые не приносят миллионных денежных доходов и от которых сложно получить какую-то финансовую выгоду. Те области, которые творят душу и заставляют работать мозги. Те области, в которых варишься не потому, что они сделают тебя богатым и знаменитым, а потому, что они дадут пищу твоему разуму.

Это искусство. Это наука. Это незрелищные, а оттого — очень затратные виды спорта. Все эти области держатся на энтузиазме фанатов, которые траекториями судьбы попали именно в это направление. Я очень многое знаю о науке, я сама — такой вот фанат-энтузиаст в том виде спорта, который много требует, но имеет нулевой финансовый выхлоп. Но с настоящим искусством, которое держится на энтузиазме, я, кажется, познакомилась впервые.

Если бы не два энтузиаста-фаната, этого музея не существовало бы. Именно они прошли через все круги ада на пути к своей цели — сбор бумаг, выбивание финансирования, кропотливый труд по восстановлению. Может, именно поэтому теперь здесь работают люди, которые всей душой обожают это место и так искренне улыбаются, когда к ним приезжают новые посетители? Ведь они представляют людям то, во что вложили души, а кто-то — и всю свою жизнь.

Я не смогла понять, что же восхитило меня больше — усадьба как таковая или понимание количества того труда, который в усадьбу вложили люди. Наверное, меня поразил подвиг этих людей.

Отсюда — и некоторые решения в усадьбе, на которые, видимо, банально не хватило финансирования (как те же дощатые полы, как огрехи при восстановлении печи — сходу их не увидишь, нужно присматриваться). Реставраторы делали невозможное — восстанавливали уничтоженное здание максимально близко к оригиналу и одновременно вписывали это в те денежные средства, которые умудрялись находить. Интересный факт истории — в Америке существует некое общество искусствоведов или некая ассоциация, связанная с Грибоедовым. Именно она пожертвовала на восстановление усадьбы около 100 тысяч долларов.

После просмотра фильма искренне поблагодарили женщин-смотрительниц музея и отправились в соседний флигель — там расположилась небольшая «сырная выставка» — комната, посвященная швейцарскому сыроварению, развивавшемуся в Смоленской области во времена существования усадьбы. В том же флигеле расположилось и кафе (нет, сыров не продавали).

Карта расположения швейцарских сыроварен двухсотлетней давности.

Здание усадьбы обошли кругом, вышли к знаменитой парадной лестнице. Видно, что лестница восстановленная (тоже из пепла?) — наверняка раньше она была мраморной (но кто же даст нынче финансовую возможность сделать тут мраморные ступени?) Сейчас ступени бетонные, они сильно выделяются на фоне стен здания и перил. Но лучше так, чем руины.

Некоторые элементы здания специально оставили в «исходном» кирпиче. Такие же кусочки мы видели и сбоку здания, и внутри в аванзале.

Наша уютная компания =)

Встреча истории и современности или как человеку 21-го века попасть прямиком в 18-й. Определенно, меня выдает нетипичная для 18-го века футболка!

Прогулялись по усадебному парку, красивой зеленой территории с прудами. Липы, в ветвях которых ровным тоном гудели орды шмелей, лавочки в тени деревьев. По одному из озер двигалась весельная лодка, в середине пруда расположилась уединенная беседка на небольшом островке. Добро пожаловать прямиком в 18 век =) Уединение, покой, спокойствие. Прекрасное место для неспешных прогулок, раздумий и такого же неспешного диалога друг с другом.

Пройдя парк насквозь, мы вновь вышли на дорогу, дошли до флигелей, расположенных на удалении от главного усадебного дома. В одном из флигелей расположился музей адмирала Нахимова. Собственно, этот музей тоже входит в территорию Хмелиты, так что посетили и его. Как оказался здесь Нахимов? Всё просто — люди, занимавшиеся восстановлением усадьбы, посчитали, что необходимо так же отдать дань памяти и уважения знаменитому адмиралу, а потому основали здесь и посвященный ему музей, поскольку Нахимов родился именно в этих краях.

Музей небольшой, занимает два этажа. Более любопытным является второй этаж — экспозиции вписаны в интерьер, который сделан в виде шпангоутов корабля.

От музея прогулялись к Казанской церкви, тоже входившей в усадебный комплекс в 18 веке. Сама по себе архитектура церкви не сильно меня зацепила. Поразило другое — история и опять же тот труд, который вложили в нее реставраторы.

Вид на церковь от главного здания усадьбы.

Опять же — нас встретила очень приветливая, дружелюбная женщина. Она пригласила нас зайти. Ее радушие было таким, будто она принимала у себя дома дорогих сердцу гостей. Я осталась очень благодарна этой женщине — ей было непринципиально, соблюдаем мы православные ритуалы или нет, зашли в платках или без, — ей было намного важнее показать нам историю, сделать всё возможное для того, чтобы мы узнали больше об этом месте.

Всё внимательным образом осмотрели. Здание вовсю восстанавливается, в лесах стоит иконостас. Никаких старых росписей и фресок, к сожалению, не сохранилось.

Процесс реставрации иконостаса. В церкви очень многого пока не сделано, внутри она смотрится довольно «голой». Но работы, пусть и неспешные, всё же идут.

На стенах висели плакаты, посвященные истории постройки и процессу реставрации. Еще один поражающий факт можно увидеть на фотографиях одного из плакатов — какой церковь была, с чего начали реставрацию, к чему, в итоге, пришли.

Труд невероятный. Сил в это вложено тоже немерено. А я-то думала, почему колокольня так резко отличается от основной части здания. Так ее и не было, она была полностью разрушена.
Плакат — две фотографии церкви, 1967 и 1996 годы, видно, сколь многое было сделано. Здесь же — портрет и фотография Барановского и Кулакова — тех самых реставраторов-энтузиастов.

Поблагодарили женщину, из усадьбы вернулись к Кайрону, который созерцал историю со своей уютной парковки, и двинулись дальше в дорогу.

А дальше нас ждал Бенуа.
Как, вы не знаете, кто такой Бенуа?!

— Настя, — говорила я, когда мы за несколько дней до поездки спешно за 10 минут планировали маршрут, — недалеко от Хмелиты есть заброшенная церквушка, там вроде и усадьба еще какая-то, туда поедем?
— Сейчас гляну, что там за церковь, — Настя на некоторое время замолчала, изучая информацию. — О! Это же Бенуа! Конечно, едем, обязательно!
— О силы мира, Бенуа! Какой восторг! Это прекрасно, тогда едем, — сказала я, но потом подумала и все-таки решила сказать правду. — Настя, а кто такой Бенуа?

Настя — очень тактичный человек и не кидается в непросвещенного человека-тьму какой-нибудь вазой 19-го века, а спокойно объясняет.
— Бенуа — знаменитый архитектор и создал множество построек в Питере. Если кусок Питера закатился в Смоленскую область, то мы этот кусок просто обязаны осмотреть.
— Санкт-Петербург! Архитектура Питера! — восхитилась я и срочно захотела увидеть кусочек Бенуа в Смоленской области.

Проехать нам было необходимо в населенный пункт Высоково, что расположился километрах в 30-40 от Хмелиты. Навигатор проложил кривой маршрут, я опять ему доверилась, но на этот раз дорога не подвела. Путь представлял собой отлично отсыпанную щебнем грунтовую дорогу, на которой удавалось держать скорость до 80-90 км/ч. При желании можно было разогнаться и больше, но постоянные повороты не позволяли этого делать, а один поворот оказался настолько затяжным, что, как мне показалось, я прошла по нему на грани сноса. Один раз мы проехали мимо кучи самосвалов — дорога шла через действующий карьер, где один здоровенный механизм сыпал какой-то щебень в другой здоровенный механизм. Планета железяка посреди Смоленской области, с большими механизмами, большой техникой и большими намерениями. И мы такие на маленьком Кайроне аккуратно там проползли, чтобы нас никто случайно не раздавил и не снёс, не заметив.

Грунтовка в какой-то момент сузилась до ширины полутора автомобилей, по обочинам потянулся густой лес. Позже дорога вновь расширилась. Изредка по кузову колошматили грейдерные участки, несколько раз я влетела в россыпь ям. Но это всего лишь несколько десятков километров, можно даже колеса не спускать. Это же не Архангельская область с ее 1000 километров грунтовок на маршруте =)

Вскоре прибыли в Высокое, карты вывели нас точно к искомой цели. Припарковались.
Кайрон и Бенуа. Кайрон теперь тоже очень неплохо разбирается в архитектуре — он столько всего успел осмотреть в своей жизни!

Мы же отправились к церкви, стоящей в лесах. Сначала я как-то на нее не отреагировала — ну, очередная кирпичная махина, к тому же, загороженная лесами. А потом подошла поближе. А потом еще поближе. А потом совсем близко.

И по мере того, как я понимала композицию, как начинала цепляться за детали, на меня неожиданно навалился один здоровенный безудержный восторг. Кажется, подобное чувство охватило и Настю.
— Ты только посмотри! Посмотри! Аааа! Какие наличники! Какие формы! А здесь! Здеееесь! КРЫЛЕЧКИ!!!
— Честно говоря, я тоже не знаю, как они правильно называются, поэтому да, КРЫЛЕЧКИ!!!

В общем, осмотра одной старой церкви мне хватило за глаза, чтобы понять, кто же такой этот самый Бенуа. Перед нами была не церковь, не заброшенное здание, не постройка в процессе реставрации, не кирпичное огромное изделие, а самое настоящее архитектурное чудо, произведение искусства.

— Похоже на позднюю эклектику, — тем временем рассуждала Настя.
— Эклектика! Поздняя! Я ОБОЖАЮ ПОЗДНЮЮ ЭКЛЕКТИКУ!!! — продолжала восторгаться я. — Кстати, чем она отличается от ранней? Кстати, а ты тоже не любишь унылый классицизм?
— Зависит от архитектора. И от классицизма.

Наверное, для того, чтобы понять эту архитектуру, надо не просто рассмотреть здание с точки зрения заброшенности, а попробовать увидеть его с точки зрения линий, форм и деталей. Глядя на лицевую сторону крыльца (наверняка у него какое-то другое название), я вдруг поняла, что оно мне напоминает — деревянный терем из Архангельской области, но только сделанный в кирпиче.

Кирпич, бетон, размах постройки, масштабы здания, взмывающая вверх колокольня... Но природа всё равно сильнее.

Вид с одного из «крылечек». Здание очень красиво снаружи, но если смотреть на какие-то детали изнутри, то своей красоты оно не теряет, просто красота открывается с новых граней.

Соседнее здание старой усадьбы.

Церковь пребывала в состоянии бодрой реставрации. Повсюду был разложен кирпич, всякие инструменты. Все двери были закрыты, леса казались свежими. Сверху здание накрыли временной крышей, окна тоже закрыли материалом, на что обратила внимание Настя — мол, очень по уму делают. Здание вызвало у нас такой восторг, что нам срочно захотелось попасть внутрь — Бенуа не мог просто сделать внешнюю красоту, наверняка он и внутри напридумывал кучу интересностей! Мы даже были готовы звонить по номеру телефона настоятеля, указанного на дверях. Но наше срочное искреннее желание неожиданно сбылось совершенно иначе.

Откуда-то появился мужчина — видимо, прораб или руководитель процесса реставрации. Он явно за нами наблюдал и увидел, с каким интересом мы осматриваем постройку. И он спросил, не хотим ли мы попасть внутрь.
— Дааааа!!! — радостный возглас и улыбка мужчины.

Он показал нам всё, куда только возможно было залезть. Сначала — первый подвальный этаж. Затем — основную часть здания. В процессе мы с ним постепенно разговорились, он оказался очень образованным человеком. И энтузиастом. Он с большой теплотой говорил об этой церкви, рассказывал, как идет процесс восстановления. Мы поговорили об усадьбе в Хмелите — там он, конечно, тоже был. Я восхитилась сложенным кирпичом, который видела во дворе — не просто обычный прямоугольный кирпич, а каждый брусок был закруглен с одного края. Видимо, так требовала композиция здания.

— Это делается вручную, каждый кирпич, — объяснил мужчина. — Собственно, я лично сам этим занимаюсь. Кстати, вы в курсе, что архитектор этой церкви — Бенуа?
— Да! Нас это и привлекло, — ответили мы. — Как долго еще будет всё восстанавливаться?
— Ох, по мере финансирования. В этом году выделили средства на боковую часть здания, мы собрали второе крыльцо. Теперь ждем, когда выделят еще средств, перейдем к следующим планам. Всё очень постепенно.

Я видела множество заброшек, но побывать везде, где только можно, в церкви, которую строил знаменитый архитектор, в тот ее период, когда ее активно реставрируют — это нечто новенькое! За это я и люблю такие вот наши поездки — каждый раз, находя новые точки для посещения, не знаешь, чего от них ждать, и каждая такая поездка может принести целую гамму чувств, от разочарования до жгучего позитива и восторга, и во втором случае такую поездку будешь вспоминать еще очень долго...

Эта наша поездка определенно удалась. Хмелита и Бенуа. Сюда можно было приехать и только ради Хмелиты. Сюда можно было бы приехать и только ради церкви в Высоком! Мы же совершили невероятное по количеству впечатлений — мы успели в оба места!

Нас очень поразил первый этаж, подвал. Там мы обнаружили интересное архитектурное решение — множество сводов на потолке, каждый из которых переходил в колонну. И все колонны выстроились в геометрический коридор. Между ними — некий длинный проход. В нынешнее время в нем расположен стол, на котором сложены необходимые для работы инструменты. И — неожиданно! — стоит деревянный купол с деревянными «чешуйками».

Мужчина-реставратор предложил нам спуститься и в самый-самый подпол, сказав, что «посмотрите на пол, там очень интересная кладка». И вправду! На полу была сделана кладка кирпичом под паркет. Такое я тоже встречаю впервые. Да, в своем архитектурном восторге я дошла до того, что стала фотографировать кирпичи. Но это же великолепно сделано!

Основной этаж (основной зал?) впечатлил уже не так сильно. Это оказалось огромное помещение с огромными сводами, довольно привычное и типичное для церкви. На стенах мы обнаружили остатки нескольких фресок.

— Всё постепенно. До фресок пока не дошли. Но тоже планируем восстанавливать, что сможем.

А дальше нас ждало самое крутое приключение, которое только могло бы произойти в старой церкви. Нас пустили на колокольню. На самый-самый верх.

Полноценной лестницы в колокольне пока нет. В ней сделана система приставных деревянных лестниц, каждая из которых заканчивается небольшим деревянным «подиумом», с которого ты переходишь к следующей лестнице и опять лезешь наверх. Таким способом можно забраться прямо под крышу.

Ну, мы и полезли =) Когда еще будет такая возможность? Мужчина отправился с нами.

— Я скоро начну чувствовать себя котиком, — сказала я примерно на четвертой лестнице, глядя вниз. — Наверх мне идется легко, но когда придет время слезать вниз, я сяду на ступеньках и буду громко мяукать с просьбами, чтобы меня оттуда каким-то образом соскребли и вернули вниз.

— Здесь всё сделано максимально крепко, — посмеялся мужчина. — Все лестницы испытаны, доски тоже. Так что чуть аккуратности — и не упадете никуда.

Не обманул =)

Мы забрались на самый-самый верх. К самым-самым колоколам. Колокола все новые, старые не сохранились. От них — натянутые веревки для звонаря. Вокруг — открытые пространства окон (или это отсутствующие стены?). Минимум страховки, никаких перил. Главное — не подходить к краю! Где-то там же я вспомнила, что боюсь высоты, но восторг всё перекрыл. А какие виды нам открылись!

Окошко на предыдущем «этаже». А из нашего окна... видна старая заброшенная усадьба Шереметьевых.

Стерильность экскурсий и полная безопасность? Не, не слышали! Вот оно — настоящее, продуваемое всеми ветрами, открытое пространство. Только в таких местах эмоции — без ограничений. Высота, архитектура, энтузиазм — всё слилось вместе на небольшой площадке на самом верху реставрируемой колокольни.

Колокола здесь новые. Старые, понятно, не сохранились.

Панорамы Смоленской области — с высоты Бенуа.

Там, наверху, мы еще поболтали с реставратором.

— Может быть, мы когда-нибудь дойдем и до усадьбы, — сказал он, и в словах его прозвучала твердая уверенность. — Закончим с церковью и, может быть...
— Если мы доживем и еще будем жить здесь, — позже сказала я, глядя на руины старой усадьбы Шереметьевых, расположенной рядом с церковью, — может быть, всё и вправду будет хорошо. И мы с вами приедем сюда и будем осматривать полностью восстановленное здание. Мы приедем в музей с интерьерами и ухоженным парком вместо этих руин.

Пожалуй, эта поездка стала не только поездкой исторического и архитектурного просвещения, но и поездкой встреч с людьми-энтузиастами от искусства. Что Хмелита, возрожденная только благодаря труду отдельно взятых людей. Что церковь в усадьбе Шереметьевых — и этот мужчина, который с таким грамотным подходом постепенно, шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком, восстанавливал старое творение давно ушедшего гения. Это люди, которые посвящают свою жизнь действительно великим делам — не тем громким делам, о которых кричат во всех интернетах и телевизорах, а по-настоящему великим делам, которые остаются незамеченными для большинства, но так ценятся теми, кто действительно понимает. Это люди, которые созидают, создают и сохраняют.

Перед спуском с колокольни я вновь почувствовала себя котиком, залезшим на дерево и не знающим, как оттуда теперь слезть, но я проявила силу воли и стойкость характера, а потому справилась самостоятельно с этой непростой задачей и лестниц 5 или 6 спустя все-таки оказалась на твердой поверхности.

Мы от души поблагодарили мужчину, который провел нам такую крутую и необычную экскурсию. Я вообще заметила, что если тянуться к миру и стремиться его познавать, то мир проявляет в ответ очень много дружелюбия и всячески старается то тут, то там свести тебя или с очень крутыми случаями, или с очень крутыми людьми =) Чем больше тянешься к познанию, тем больше интересного ты вдруг обнаруживаешь в окружающей действительности...

От церкви мы направились к заброшенной усадьбе Шереметьевых. Собственно, откуда тут взялся Бенуа — он строил усадебный комплекс для Шереметьевых именно в этих местах. Оглянулись на церковь со стороны колокольни.

— Обалдеть. Она и с этой стороны безумно красивая.
— В этом вся соль эклектики и вообще архитектурного совершенства — сделать так, чтобы постройка была прекрасной с любого ракурса. Это творчество похоже на работу скульпторов. Они тоже осматривают фигуру, которую ваяют, со всех сторон, — после этих слов Насти я сразу вспомнила книгу Ирвинга Стоуна про Микеланджело. Да-да, всё так. Объем и формы — и в этом красота.

По всей видимости, усадьба и церковь были построены в едином стиле и наверняка в лучшие времена представляли собой чудесное гармоничное сочетание, они дополняли друг друга. Разные ракурсы украшали не только непосредственно церковь, но и оба здания одновременно. Наверняка в их сочетании тоже была сокрыта своя особенная красота, которую сейчас стало разглядеть тяжелее из-за аварийного состояния здания усадьбы.

Здание усадьбы, к сожалению, сейчас представляет собой довольно печальное зрелище — вероятно, именно такой была и усадьба Грибоедова, когда реставраторы взялись за ее восстановление.

Усадьба Шереметьевых явила нам отсутствующую крышу, обваливающиеся лестницы и потолки, гору строительного мусора, голые стены.

Мы сумели подняться на третий этаж. Немного просвещенные, даже в этих развалинах мы сумели найти какие-то аутентичные вещи. Наверное, именно так работают реставраторы — по одному-единственному завалявшемуся кусочку кирпича восстанавливают всю стену, ярко и точно представив себе, как это должно было бы выглядеть. Мы нашли остатки печей. Мы нашли немного оставшейся на полу плитки.

Вид из окна на соседний флигель. Если в усадьбе Грибоедова ты вполне по-настоящему можешь погрузиться во времена давно ушедшей эпохи, то здесь это можно сделать только мысленно. Закрыл глаза — и представил, каким это здание могло быть в свои лучшие времена, когда тут был парк, а не лес, когда на флигеле была крыша, как по двору сновали люди в нарядах былых времен... Открываешь глаза — современность: разрушающийся флигель, выросшее дерево, пустые глазницы окон. Осколки прошлого. Зачем цепляться за прошлое? Наверное, чтобы настоящее не представляло собой куски разваливающегося кирпича.

Мужчина из церкви нам объяснил, что раньше каждый кирпич, из которого были сложены усадьба и церковь, имел печать-клеймо, обозначавшее, что из этого кирпича строятся здания, принадлежащие конкретному человеку. В данном случае — Г.Ш. Видимо, граф Шереметьев.

По этажам нужно ходить крайне осторожно. Неверный шаг — вниз лететь далеко и больно. В здании вместе с нами находились две девушки, когда мы подошли — они лазили где-то в районе окна и, кажется, забивали гвозди в самодельную лестницу.

— Не обращайте на нас внимания! — задорно и весело крикнула одна из них. — У нас тут плановый ремонт!

Ну, только силами любителей и остается ремонтировать. Может, это были будущие реставраторши? Глядишь, так постепенно и все дыры залатают...

Внутренности усадьбы. Коридор. Сейчас здесь властвует природа — она тут полноправный хозяин и реставратор. По своему усмотрению переделывает, воссоздает и творит новое. Не аутентично, а так, как она сама считает нужным. С природой не поспоришь, здание давно в ее власти.

От усадьбы мы вернулись к Кайрону, который, как мы подумали, тоже вполне успел насладиться и прочувствовать силу творчества Бенуа. На колокольню мы его, конечно, взять с собой не могли, но наверняка он не меньше нашего восхитился чудесными наличниками на церкви и ее барабанами.

Пробираясь на Кайроне улочками от усадьбы, мы наткнулись еще на несколько старых разрушенных построек — видимо, это были флигели. Встретили еще раз мужчину-реставратора и еще раз помахали ему рукой. А дальше вернулись той же дорогой, какой приехали — по отсыпанной щебнем грунтовке проехали мимо карьера, нырнули в леса, через которые тянулся этот путь. Один раз дорогу нам перебежал заяц. Кстати говоря, позже мы встретили аистов, которые совершенно нас не боялись и разгуливали на небольшом удалении. Вот уж действительно — особо охраняемая природная территория.
Времени у нас оставалось совсем немного. Мы проехали мимо Хмелиты и направились в сторону Минского шоссе. Пытаясь не достать колесиками до центра планеты и ловко уворачиваясь от ям, Кайрон довез нас прямиком до крайней точки путешествия — к мемориалу Богородицкое поле.

Этот мемориал мы посчитали своим долгом посетить в обязательном порядке — это очень печальная страница военной истории нашей страны.

Трагические события произошли здесь в октябре 1941 года, когда в ходе наступления немецких войск в окружении под Вязьмой оказались 5 советских армий. У села Богородицкого под командованием генерала Лукина был организован прорыв. В ходе боёв погибло и было взято в плен около полумиллиона (!) советских солдат — и это буквально за несколько дней (в другом источнике прочитала, что из окружения смогли прорваться 85 тысяч человек, в плен попали 688 тысяч солдат и офицеров, из них погибло около 400 тысяч человек). Считается, что бои под Богородицким сумели сильно задержать немецкое наступление на Москву.

Несмотря на устрашающие цифры потерь и масштабность сражения, мемориал был открыт совсем недавно — в 2009 году (в другом источнике нашла, что в 2005-м).

Целые армии и дивизии... Такие цифры с трудом укладываются в голове.

Прошлись по территории мемориала.

Через дорогу тут ходят аисты — они совсем не боятся людей. Не зря здешние места являются заповедником.

От мемориала дошли до здания музея (оно расположено примерно в километре). Музей уже был закрыт (почти 18 часов, еще бы), поэтому осмотрели здешнюю разрушенную старую церковь, которая пережила очень многое, в том числе — бомбежку артиллерии. После творчества Бенуа, конечно, эта церковь не особо нас впечатлила. Довольно классическая и типичная, Настя определила ее то ли как классицизм, то ли как раннюю эклектику. В общем-то, стандартные формы, расположение залов и куполов, стандартные окна.

Внутри обнаружили, что церковь так же восстанавливается — был виден резкий переход от старого кирпича к новому. Было видно, что работа и здесь проделывается существенная и большая — местами пришлось восстанавливать целые своды и здоровенные куски стен. Говорят, что в этой церкви можно найти множество следов пуль и снарядов, церковь являлась позицией для немецких снайперов... Вероятно, следы заделали — мы их не нашли.

Ближе к 19 часам мы вернулись в Кайрона и наконец-то забили обратный маршрут. За окном опять пошел дождь. Вообще, в этот день дождь нас сопровождал почти все время.

— Мне кажется, из всего огромного центрального региона мы выбрали для покатушки выходного дня то единственное место, где локально идет дождь.
— Наконец-то отдохнули от жары!
— Ну нет, я хочу солнце обратно!
И мы поехали обратно к солнцу ближе к Москве =)

Еще немного ям и разбитого асфальта уютной и пустынной региональной дорожки — и Кайрон вырвался на простор Минского шоссе, где набрал свои комфортные 110 км/ч и полетел вперед. Через 100 с лишним километров мы ушли на другие местные региональные дорожки, чтобы добраться до Подмосковья...

Эта поездка получилась реально крутой, классной и невероятно интересной. Именно такие небольшие выезды и мотивируют на следующие такие выезды.

Самуйлово — Пречистое. Гжатская готика осенью 2017.

«Гжатская готика» — прочитала я величественное название одного из тайников на сайте геокешинга.
Гжать — это что-то из прошлого, из многовековой истории, это дорога в том ее понимании, когда путь полон сложностей, лишений и побед, когда чувство пути вызывает ощущение приключений, а не легкой прогулки. А готика навевает атмосферной величественной мрачности, прекрасной в своей суровой красоте.

«Да и здание красивое», — подумала я и утром следующего дня, схватив чай, йогурт и печеньки, села в Кайрона и вышла на Новорижское шоссе, взяв курс на Смоленскую область. В самом деле, ну что тут до нее метнуться. Пара-тройка часов — и я уже не в Подмосковье.

По Новой Риге я быстро докатилась до Волоколамска, затем — до Шаховской. В Шаховской пробралась по небольшим улицам, приятным и пустынным в субботнее позднее утро. Свернула куда-то за железнодорожный переезд и вскоре выбралась на простор загородной трассы, ведущей в село Середа.

В Середе ушла направо на Петушки, оказавшись на совсем безлюдной дороге с маленьким трафиком в окружении осенних пейзажей.
Определенно, всё интересное начинается за вторым бетонным кольцом.

Пустынность дороги настроила меня на правильный лад путешествия, пусть и столь короткого, однодневного: далёкие места, отсутствие небоскрёбов и торговых центров, маленькие деревни и скатанные в цилиндры стога сена, уединение пути, уединение самого себя с автомобилем. Даже радио отказалось здесь ловить, а потому я выключила магнитолу.

Дачные посёлки с озлобленными и хмурыми человеками, сбежавшими в свои крепости из шумной и стремительной столицы, здесь сменились сёлами со спокойными людьми, живущими своей размеренной жизнью.

Мы с Кайроном прибыли в Смоленскую область. Пока я выходила из машины, делала фотографию и садилась обратно, мимо меня не проехало ни души. Это к вопросу о тамошнем автомобильном трафике.

К моменту этой поездки я уже переобулась — благодаря этому, а так же новым правилам с предупреждающими знаками на стеклах автомобилей я обзавелась ещё одним котиком. До сильной и независимой женщины мне их осталось всего лишь 35: один уже живёт дома и четыре — на Кайроне =)

Я докатилась до окрестностей деревни Барсуки, где расположился мемориал ВОВ — памятник советскому летчику-истребителю Ивану Порфирьевичу Немятому и остальным летчикам-истребителям 1-й Воздушной Армии.

Немного интересной исторической справки:
В феврале 1996 года в районе деревни Петушки поисковиками был обнаружен разбитый советский истребитель Як-1 и останки погибшего летчика. Был найден парашют, личные вещи пилота, обрывки обмундирования с петлицами капитана ВВС, планшет и награды — два ордена Боевого Красного Знамени. Удалось установить, что найдены останки капитана Ивана Порфирьевича Немятого, 1913 года рождения, штурмана 519-го ИАП 201-й истребительной дивизии 1-ой Воздушной Армии. По сведениям архива, 7 августа 1942 года Иван Порфирьевич не вернулся с боевого задания.
В июле 1941 года он освоил один из самых скоростных самолетов того времени — МиГ-3. С октября 1941 года до дня своей гибели Немятый совершил 131 боевой вылет. Его подвиги описаны не только в наградных листах военных архивов, но и в нескольких литературных произведениях.
7 августа 1942 года группа самолетов из шести истребителей Як-1 под командованием капитана Немятого встретила 25 бомбардировщиков «Юнкерс-88» в сопровождении истребителей. Воздушный бой пилоты завязали за линией фронта, чтобы не допустить вражеские бомбардировщики к советским позициям. Наши летчики закончили бой полной победой. Но это был последний бой героического летчика. В оперативной сводке № 80 штаба 201-й истребительной авиадивизии от 7 августа 1942 года есть такая запись: «С боевого задания не возвратился капитан Немятый И.П., самолет Як-1...».(с) www.geocaching.su

Как я позже прочитала, прах Немятого захоронен на воинском мемориале в Снегирях. Здесь же, рядом с Барсуками, на открытом поле, продуваемом всеми ветрами, установлен памятник, обозначающий место гибели летчика.

Тот самый винт от самолета Як-1, который был найден в 1996 году поисковым отрядом.

Было холодно и ветрено, по дороге почти не проезжали автомобили, а потому место очень располагало к тому, чтобы погрузиться в мысли, в здешнюю атмосферу. Ветер сочетался с тишиной и покоем. Такие места не нагнетают мрачности, наоборот, случившийся здесь покой заставляет остановиться и выкинуть из головы всё пустое и суетливое, чтобы дать возможность мыслям погрузиться в прошлое, через которое лучше понять и осмыслить настоящее.

Рядом с памятником летчикам — менее заметный и скромный мемориал. Камень, непоколебимо сносящий ветер, снег, дожди, жару. Наверняка у тех людей характер был таким, как этот камень...

От Барсуков я проехала немного дальше, буквально через несколько километров оказалась в Петушках, где осмотрела ещё один мемориал.

Информация о мемориале и захоронениях. Цифра погибших периодически обновляется, но большая их часть не опознана и остается безымянной.

И снова, как возле предыдущего мемориала, — тишина, покой. Суетливые и мелочные мысли быстро уходят из головы...

Цветы и война, покрытая ржавчиной.

От Петушков я двинулась дальше в дорогу. Теперь меня ждала вторая часть программы краткого однодневного путешествия — старые заброшенные усадьбы.

С пустынной осенней дороги я свернула на другую пустынную осеннюю дорогу. Наверное, в эти краткие выезды выходного дня я езжу за тем, чтобы поймать легкое чувство дальнего странствия. Когда дорога зовёт и манит, обещая не только авантюры и приключения, но и тягучие моменты наслаждения, идущие одно за другим. Именно в многодневных путешествиях осознаешь честные ценности, учишься жить настоящим и любить эту жизнь. А короткий однодневный поход — это мини-вариант многодневного путешествия, в котором компактно и насыщенно умещаются все необходимые атрибуты: оставление суеты где-то за пределами вселенной, интересные достопримечательности, новые ощущения и эмоции, чувство странствия на пустых дорогах, родство человеческой души с душой автомобиля, а в завершение — возвращение домой. И именно дома приходит понимание, что ты стал ещё на чуть-чуть мудрее, обретя внутри себя новую нотку спокойствия в отношении мироздания...

Ой, пока мысли в голове плавно текли туда и обратно, вот и Самуйлово! Удивительно, вроде только-только забила в навигатор координаты, он мне показал, что до цели 15 километров, а я уже их промчала — удивительно хорошая дорога оказалась здесь, в Гагаринском районе Смоленской области. Ям нет, асфальтовые волны отсутствуют, асфальт хороший — даже не замечаю, как разгоняюсь до сотни километров в час и без напряжения, спокойно и аккуратно лечу вперед.

Если я правильно помню, единственный относительно плохой участок дороги был как раз на отрезке от поворота на Самуйлово до Козлаково, там в асфальте регулярно попадались дырки, отверстия и небольшие провалы, но они были столь незначительны на фоне многих других дорог России, что я как-то и не обращала на них внимания, лишь иногда применяя скоростную технику руления для уворачивания от внезапных разломов мантии. Хотя какие это разломы. Так, подмастерья учеников последователей разломов.

В Самуйлово я свернула на улочку, которая быстро превратилась в дорогу шириной на один автомобиль. Заброшенную и разрушающуюся усадьбу я заприметила издалека. Кирпичное здание поросло вокруг высокой травой, среди которой я увидела размытую грунтовку. Съехала на нее, включив полный привод, привычно поскользила на надутых шариках-колесах вперед, забивая зимний протектор грязью и очищая его в очередной луже. Нашла полянку-место для разворота, где и оставила машину, чтобы полазить по зданию.

По сути, от усадьбы мало чего осталось. Остовы стен, кирпичный скелет, бурьян — вот и всё былое величие. Честно говоря, планируя маршрут, я думала, что эта усадьба мало меня заинтересует, я сюда приеду, мельком на нее гляну, сделаю парочку фотографий и быстренько уеду — что здесь, собственно, смотреть?

Но нет. Пусть здание почти и не идентифицируется, ведь элементов стиля тут осталось мало, но меня неожиданно зацепила царившая здесь атмосфера. Вероятно, через некоторое время кирпичные стены этой усадьбы нельзя будет отличить от кирпичных стен любого брошенного жилого здания или завода. Но пока тут остался хотя бы скелет бывшей усадьбы, место хранит свою историческую атмосферу. Здесь никого нет, здесь уединение, здесь высокая трава хранит тайны истории. Здесь довольно чисто. Именно в таких местах можно попробовать представить себя где-нибудь в прошлом и попробовать хотя бы мысленно воспроизвести картину того, как тут было когда-то давно.

А что нужно для того, чтобы представить «когда-то давно»? Правильно, историческая справка!

Поэтому вкратце, дабы вас, уважаемые читатели, не утомлять:
Самуйлово (в крепостную эпоху было известно и под другим названием — Алексияновка) – усадьба князей Голицыных. Известна замечательным архитектурным памятником — дворцом, построенным по проекту выдающегося архитектора Тома де Томона в начале 19 века. Первоначально ансамбль был большой парадной усадьбой зрелого классицизма.
Во время Отечественной войны 1812 года французские солдаты не тронули Самуйлово. Маршал Ней был поражен великолепием усадебных построек и даже оставил на одной из стен главного дома надпись, которую перевели так: «Это здание представляет настолько художественное, во всех отношениях, архитектурное произведение, что истребление его огнем не должно считаться делом рук французской армии».
До 1885 года усадьба находилась в роде Голицыных, а затем была продана с торгов и неоднократно переходила из рук в руки. Уже в начале ХХ в. она была в запущенном состоянии, и к настоящему времени от обширного усадебного комплекса сохранились в полуразрушенном виде дворец с флигелями, одна из служебных построек, система прудов и заросший парк.(с) www.geocaching.su

Оставив Кайрона, я обошла усадьбу сбоку, пролезла по высокой траве. Внизу, в деревне, лаяли собаки, нагоняя чувство невосполнимой утраты прекрасного архитектурного сооружения.

Сверху со здания свисали всякие железные и опасные штуки. Гулять тут нужно осторожно — кирпич постоянно рушится.

Странное возникает чувство во время осмотра голых кирпичных стен. Я потом читала целые абзацы текста про усадьбу, где рассказывалось о том, что здание «было выполнено со столичным размахом», здесь «широко использовался белый камень», внутри имелись «две парадные анфилады из трех зал», а «роскошная отделка парадных помещений включала в себя настенные росписи и лепнину». Что же от всего этого осталось? Нужно иметь богатое воображение, чтобы увидеть в разрушающемся кирпиче парадные помещения и анфилады...

Никакой лепнины, никаких росписей. Лишь природа приласкала руины, разукрасив их травой и зарослями по своему усмотрению.

В некоторых стенах я сумела различить лёгкие намёки на былое великолепие.

Пройдя вдоль здания, я увидела с другой его стороны руины не то флигеля, не то одной из его частей. Сложно определить по таким остаткам, что это, не имея обширных исторических познаний по части данной усадьбы.

Пруд внизу — один из элементов бывшего усадебного комплекса.

Побродив вокруг здания, зашла внутрь и походила там. Некоторые стены держатся на честном слове, силе кирпича того времени и тонких-тонких ножках.

Это, видимо, бывший «центральный двухцветный зал, образующий полукруглый выступ».

Долго внутри здания я задерживаться не стала и вскоре выползла наружу. Если с боков усадьба не впечатляет роскошью, то центральный вход (если это он) ещё сохранил остатки ушедшей красоты.

Да уж, выбирая места для посещения по описаниям и фотографиям из интернета, никогда не знаешь, что тебя ждет в твой приезд в реальности... Нечего сказать — чем-то это здание всё-таки цепляет.

А Кайрон тем временем отдохнул, остыл, подремал и теперь готов снова шевелить поршнями.

Немного помылив колеса на грунтовке, идущей от усадьбы, мы с Каем выскочили на асфальт и покинули Самуйлово.

Проехав дальше, в районе Козлаково я выехала на более оживленную трассу с хорошим асфальтом и направилась прямиком в село Пречистое, где меня ждала главная цель моей поездки — та самая «Гжатская готика», красивая усадьба в красивом готическом стиле.
На самом деле, я её давным-давно хотела посмотреть вживую, я уже давно её заприметила и даже нарисовала полноценный двухдневный маршрут по Смоленской области, где эта усадьба являлась изюминкой всего путешествия. Но поехать по этому маршруту чего-то у меня не сложилось, маршрут был забыт, а желание посмотреть на здание осталось. И сегодня я наконец-то просто села в машину и поехала его смотреть. Чего тянуть-то и двухдневные маршруты придумывать. Надо просто сесть и поехать, и не важно, как далеко находится искомая достопримечательность.

До Пречистого я добралась быстро и так же быстро нашла усадьбу.
Оказалось, что усадьба находится прямо посреди села, среди жилых домов, парка, среди городской застройки, на оживленной улице. Учитывая, что всю поездку я провела в уединении и продолжала от этого уединения кайфовать, я впала в некоторую растерянность, потому что тут вокруг ходили люди, ездили машины, и все эти вещи совершенно не соответствовали атмосфере таинственности и заброшенности.

Забегая вперед, скажу, что архитектура усадьбы в Пречистом, конечно, понравилась мне в разы больше, чем архитектура самуйловской усадьбы. Но именно по атмосфере Самуйлово определенно оставило более сильное впечатление...

Припарковав машину возле заброшенного здания, я даже поначалу непривычно поозиралась по сторонам. Но до меня, слава богу, особо никому не было дела: машины катались по своим делам, люди ходили по своим делам, и плевать всем было на внезапную готику посреди села.

Я же взяла фотоаппарат и пошла бродить внутри и снаружи здания.

Кайрон и усадьба. Наверное, местные жители давно привыкли к тому, что возле старинного дома регулярно кто-нибудь останавливается, а потому не обращают на приезжих ни малейшего внимания.

Сквозь проход, по которому регулярно кто-то ходил, виден Кайрон на парковке. Традиционное фото: взгляд через историю в современность.

С 17 века усадьба принадлежала князьям Голицыным. В начале 19-го века была сооружена церковь Успения, которая находится тут же. В конце 19-го века усадьба перешла во владение графа Муромцева — после того как Голицыны выстроили новый дом в стиле английской готики. Муромцевы оставили комплекс в период революции, в советское время здание использовалось под различные хозяйственные нужды. Сейчас усадьба в запустении и разрушается.

В первую очередь я отправилась в самый большой и привлекательный зал, где обнаружила вот такую красоту — лепнину, чудом сохранившееся украшение старинной постройки.

Честно говоря, усадьба производит довольно удручающее впечатление — она сильно замусорена, причем не столько бревнами и осыпающимся строительным мусором, сколько всякими банками, бутылками, пластиком. Создается ощущение, что гуляешь по помойке. С другой стороны, я понимаю, что могло быть и хуже, и этот дом не так уж и сильно засыпан всякой дрянью, учитывая, что расположен он посреди села. Опять же, это вызывает по-своему странное чувство из-за странного сочетания, ведь стоит поднять голову от земли, как на контрасте видишь совершенно другое — прекрасный старинный зал...

Усадьба снаружи. Раньше сверху ещё была башенка, но что-то с ней случилось. На некоторых старых фотографиях она есть.

Орнаменты на здании.

Я побродила внутри усадебного дома подольше, пытаясь найти ещё что-нибудь красивое и интересное — а вдруг тут сохранилась и другая лепнина? Увы, остальное внутреннее убранство здания выглядело, в основном, вот так:

Поэтому я вновь вернулась в главный зал, чтобы получше рассмотреть уже увиденное. Сохранившаяся лепнина — этакая последняя насмешка погибающей красоты над современным равнодушием...

Выйдя наружу, я решила пройтись пару шагов до церкви Успения — тоже как-никак историческая постройка, начало 19-го века. Когда я шла по центральной дорожке, навстречу мне попались два школьника, девочка и мальчик. Они меня увидели и радостно поздоровались. Поздоровалась в ответ =) Вот она, отдаленность от столицы...

Прошлась, посмотрела на церковь. У меня один вопрос — почему именно синий?

Представила себе, что было бы, если бы здание английской готики решили восстановить и выкрасили бы в такой же ярко-сине-голубой цвет. Быстро отогнала от себя кошмарные мысли и вернулась к усадьбе, чтобы рассмотреть другое её крыло.

В другом крыле не оказалось ничего интересного. Запустение и голые остовы стен.

Убегающий вдаль коридор.

Рядом с усадьбой так же обнаружился мемориал ВОВ, который я не преминула посетить.

В интернете, кстати, я потом нашла несколько интересных историй про жизнь усадьбы в период войны: фашисты здание не трогали и не разрушали, но вроде как использовали его под свои нужды; в башенке, которая рухнула, местная жительница при наступлении немцев заняла оборонительную позицию и долго вела оттуда огонь... Не знаю, насколько это правда, особенно вторая история.

Скульптура мемориала.

Внимательно всё осмотрев, я вернулась к Кайрону и двинулась в обратную дорогу. Собственно, все цели достигнуты, маршрут пройден, теперь пора размеренно катиться домой. Не мудрствуя лукаво, покатилась той же дорогой, какой приехала.
Где-то посреди тихих пейзажей, полей с растительностью, гоняемой легким ветром, среди бескрайней осени я съехала на небольшую свороточку, припарковалась и, оставив двигатель мерно и спокойно тарахтеть дизельным урчанием, забралась на заднее сиденье, чтобы попить горячего чая из термоса. Такие остановки — это тоже важная часть путешествия, потому что любое путешествие складывается не только из достопримечательностей и промежуточных точек маршрута, но еще и из таких перерывов, когда замираешь и перестаешь куда-то ехать и бежать, а лишь впитываешь тихую радость случившегося момента. Горячий травяной чай, привезенный с Эльбруса, вкусные овсяные печеньки, тепло уютного салона, вид на засыпающую перед зимой природу — это те вещи, из которых складывается жизнь в любой поездке.

Уют, тепло и спокойствие.

А дальше я просто ехала домой. Позади осталось Самуйлово, я проехала мимо двух осмотренных мемориалов, выскочила в Шаховской, вышла на Новорижское шоссе и помчалась в сторону родного города.

От заброшек до тракторов или как мы изучали дружелюбие Смоленщины, лето 2018.

Вполне вероятно, что в отношении автомобиля, имеющего колесную формулу 4х4, и его владельца существует некий список обязательных дел, через которые они в своей жизни должны пройти. Например, преодоление маршрута, совершенно для этого автомобиля не предназначенного; строительство внедорожного монстра и последующее разочарование в ремонтах; и, конечно, поход за трактором. Может быть, эти вещи больше относятся к владельцу, чем автомобилю, но не уверена, потому что, владея УАЗом, я за трактором ходила, а вот с Кайроном такого пока что не было. Но я исправилась.
Вообще, честно скажу, я не планировала застревать, не планировала ехать в грязь, я реально хотела посмотреть заброшенные церквушки и не более.

Прекрасный тойотовод перед выходными меня даже спросил:
— Может быть, поехать с тобой?
— Ой, не надо, что ты. Занимайся Тойотой — по ней столько дел. Там будет лайт-маршрут, с твердым покрытием, тебе будет скучно, — махнула я рукой, абсолютно искренне уверенная в своих словах. Я никого не пыталась обмануть!
— Ты уверена? — все-таки переспросил тойотовод.
— Эта дорога, которой мы поедем, есть даже на Яндексе.
И в солнечное воскресное утро, которое потом сменилось дождливым летним днем, мы отправились на Кайроне в Смоленскую область. Там же наверняка остались неотреставрированные заброшенные церквушки. И там их нереально много — я забила в навигатор около 8 разных точек. Всякие усадьбы, памятники, речки — чего там только не было.
Маршрут, по идее, должен был быть красивым и кольцевым.

Мы пролетели по Новорижскому шоссе, свернули на пустынную дорожку возле Зубцова в Тверской области, вскоре прибыли в Смоленскую.

В районе деревень Дугино и Липецы мы свернули с дорожки направо, направляясь в сторону Днепровского, от него ушли на деревню Спас. Где-то там началась грунтовая дорога неплохого качества. Естественно, с ямами, редкой гребенкой, периодическими лужами. Мы даже встретили брод, рядом с которым был мост, штурман сказал, что мы обязаны нырнуть в речку, но я побоялась. Когда мы проезжали по мосту, то увидели, что речка мелкая, штурман был возмущен отсутствием приключений, на что я ему пообещала, что мы нырнем в речку на обратном пути.

С грунтовки мы съехали на полевую дорогу. На небе давно собрались тучи, здесь утром явно шёл дождь, да и день обещал быть дождливым. Полевую дорогу слегка развезло, но каких-то явных поводов к застреванию не было, поэтому мы спокойно ехали, кумекая о том и сём. Спустились по оврагу вниз, пересекли еле заметную подболоченность, забрались наверх и выехали к первой точке — собственно, заброшенной церквушке.

Изначально здесь была деревянная церковь, построенная в самом начале 18 века, однако вполне ожидаемо, что она то ли сгорела, то ли еще что. Поэтому до наших дней она сохранилась в виде каменной постройки.

Снаружи, облаченная в леса, церквушка не сильно впечатлила. Толком что-то разглядеть за досками не представлялось возможным, а то, что удавалось, всё равно не впечатляло. Настя объяснила, что церквушка довольно типична для той эпохи, в период которой возводилась, а потому и вправду вряд ли вызовет большой интерес у человека, который видал более крутые в плане архитектуры церквушки. В любом случае, мы зашли внутрь, побродили внутри, подискутировали с Настей по теме настенных росписей, обсудили штукатурку и цветовую гамму фресок, размышляя, что тут осталось с прошлых веков, а что — восстанавливается. Я с восторгом рассказывала, что недавно прочитала историю росписи Сикстинской капеллы и даже нетипично для себя чуть-чуть захотела в Рим.

Церквушка в Смоленской области на римскую капеллу не тянула, и мы решили довольствоваться разглядыванием российской двухсотлетней архитектурной истории вместо изучения пятисотлетнего творчества Микеланджело.

От церквушки проехали по едва различимой полевой колее к месту, обозначенному на картах как пляж, посмотрели на Днепр, не нашли восторженной красоты и вернулись к машине.

По слегка расползшейся грязью и водой полевой дороге вернулись на грунтовку и ушли на деревню Нахимовское. Грунтовая дорога шла вдоль реки, но на удалении от нее, поэтому невероятных красивых речных пейзажей я тоже не обнаружила.

На небе хмурились тучки.
На дороге были лужи, мы в них ныряли, штурман продолжал подначивать наш экипаж. Говорил, что погружаться надо глубже. Но я проявляла временное благоразумие. Когда я поворачивала руль, чтобы поехать по кромке лужи, штурман саркастически замечал, что ездить надо ровно посередине. Так будет веселее, ведь в этом случае мы обязательно что-нибудь когда-нибудь утопим и испытаем настоящие приключения.

Никто не помнил, какие достопримечательности мы хотели посмотреть в Нахимовском — вернее, никто не прочитал описание местности, я тоже.

Поэтому мы внимательно смотрели по сторонам, пытаясь найти что-нибудь потрясающее. Но потрясающего не было. Мы лишь слегка пополнили свои исторические знания.

Ранее село называлось Волочек, свое новое название оно получило в 1952 году в честь 150-летия адмирала П.С. Нахимова, которому в центре установлен памятник. Когда-то здесь была и усадьба, с 17-го века здешние земли переходили от одного рода к другому. А, вообще, сама история у села ещё более древняя и, кажется, уходит корнями во времена Руси.

Свои следы здесь оставила и война — мы нашли здание, в котором располагался партизанский штаб.

На выезде из села встретили аиста — эти птицы в тех местах водились в небывалых количествах, они облюбовали поля, иногда зырили на нас с обочин дороги.

За Нахимовским встретили совершенно неожиданный памятник.

А дальше следовала деревня Каменец, в ней зоркий штурман заприметил прекрасную заброшенную колокольню, которую мы с радостью посетили.

Колокольня внутри.

Год основания очевиден.

С холма, на котором возвышалась колокольня, открылся лирический вид на смоленские зеленые просторы и Днепр.

А дальше навигатор в лице карт maps.me упорно мне предлагал к следующей точке поехать в объезд, делая крюк в 60 километров. Я удивилась — зачем? Навигатор, ну о чем ты, вот здесь же есть удачная дорога-перемычка длиной всего лишь километров 20. Она же нарисована на карте. Даже Яндекс знает эту дорогу, а всё, что знает Яндекс, не опасно. Яндекс даже сам предлагал по ней поехать!

В итоге мы свернули из деревни на дорожку, которая имела вполне твердое грунтовое покрытие и совершенно не казалась пугающей. Позже, когда мы застряли, я поняла, что чревато не верить картам maps.me. Вообще, верить им тоже чревато, но не верить — это верх безалаберности.

Сначала дорожка была классной — спуски и подъемы, твердая почва. Лужи. Очень легкая грязь, которую преодолевал задний привод — катись себе и катись. Некоторые повороты и спуски являли собой лирическую картину, можно было брать мольберт и красками писать.

Но в какой-то момент дорожка сильно сузилась, стала заросшей. Мы выехали на поле. Появилась более опасная грязь. Я включила полный привод. Да разве это грязь, я по такой на шоссейке ездила и ничего.

В конце концов, нас занесло и развернуло боком. Тоже, в общем-то, нормальное состояние, грязь же, скользко. Тем более, мы продолжали уверенно ехать вперед. Боком по грязи можно скользить бесконечно долго, хоть все оставшиеся 17 километров пути.

Я думаю, что меня подвела моя самоуверенность, ну правда. Я так давно не застревала в одиночестве, что решила, будто застрять на ровном месте нельзя. Да и тут дорога такая — народ наверняка на Жигулях гоняет.

Поэтому я зачем-то попыталась выровнять машину и вывернула руль влево, в сторону колеи, по которой ехала корма. Машина выровнялась, свалилась в колею, я поехала вперед, а Кайрон вдруг застрял. Я попыталась подрыгаться вперед и назад, а оказалось, что Кайрон сидит. Всё, приехали.
На ровном месте, блин!

Штурман только поржал надо мной. Я не растерялась и напомнила ему, что он, кажется, требовал приключений.
Следующие три часа мы пытались выбраться самостоятельно. Наверное, стоило сразу сходить за трактором да спокойно поехать в объезд, чтобы успеть к остальным точкам. Но нельзя же просто взять и пойти за спасением, толком не отчаявшись. Без должной степени отчаяния трактор не приобретет суть истинного спасителя всея мира и галактики и не вызовет столь добрых, дружелюбных чувств, граничащих со слепой и всепоглощающей любовью.

Я попыталась спустить колеса в надежде, что Кайрон зацепиться протектором за планету. Фиг там.
Мы взяли лопату и покопали. Фиг там.
Ребята пытались вытолкать машину вперед, а потом назад. Фиг там.
Мы пытались ее слегка раскачать. Ну вы поняли.
Мы одели на колеса цепи последней надежды. Ну вы тоже поняли.

Витя принес из леса бревна, едва не утонув в болоте, и каким-то мистическим образом нашёл посреди голого поля веточки, палочки и другой подручный материал, которого там никак не могло заваляться.

Мы откопали мост, откопали защиты, на которых Кайрон висел, построили плотину, осушили лужи и ручьи, поменяли рельеф этого участка планеты, построили под колесами почти дорогу, не уступающую по своим гениальным инженерным решениям подмосковным загородным трассам. Но Кайрон всё равно сидел и не дрыгался ни вперед, ни назад. Наверное, мы всё-таки что-то делали не так.

Мы успели помечтать о лебедке и долго любовались прекрасным, изящным, стройным и очень привлекательным бетонным столбом линии электропередач. Мы добрыми словами вспомнили тойотовода, который искренне желал с нами поехать, но предпочел остаться дома и в очередной раз эту Тойоту разбирать и собирать (кстати, не собрал ни хрена). Но ещё больше мы мечтали о хай-джеке, который этот самый тойотовод пару лет назад отнял у меня со словами:
— Слушай, ну у тебя же теперь Кайрон, а не УАЗ, зачем тебе хай-джек. —На Кайроне даже силовых элементов нет, чтобы джеком его поднять.
— У меня есть штука, чтобы поднимать за колесо.
— Крылья жалко.
— Да, ты прав, Тойоте джек нужнее.

Сидя в крайне философском настроении посреди поля с засевшей двухтонной машиной, я жалела о той проявленной слабине в отношении джека и Тойоты. Я с умилением и огромной симпатией вспоминала о досочках, которые уехали от меня вместе с УАЗиком. Я, можно сказать, переосмысляла всё своё понимание близких и дальних поездок, в которых потенциально может присутствовать хоть маленькая грязька. И даже на резину я смотрела в некотором огорчении. А может быть, я обманываю сама себя, говоря, что не нужна мне грязь и я так, чисто по грунту езжу? И почему сейчас у меня АТ-шный протектор, а не МТ-шный?

Штурман вопрошал, почему Кайрон весит две тонны и какие запчасти с него надо снять, чтобы его вес упал хотя бы до 1200 килограмм. Пришлось его сильно расстроить, объяснив, что 2 тонны — это вес пустого авто.

Мы обновили штатный домкрат, подняв корму автомобиля за фаркоп (так я узнала, что ДЗКшный фаркоп может выполнять функцию силового элемента для того же хай-джека, покоящегося в теплом нутре разобранной Тойоты). Еще раз откопали задний мост, положили палки и другой подручный материал под свободно вращающееся заднее левое колесо. Ни фига.
Мы подсунули веточки под переднее правое колесо, которое тоже свободно вращалось, и еще раз откопали защиты. Ни фига.

В процессе увлекательнейшего времяпровождения с одной лопатой на четверых мы обнаружили, что на заднюю поверхность одного из колес забралась ошарашенная ящерица. То ли тоже хотела помочь откопаться, то ли просто сунула морду в грязь и перестала нормально ориентироваться в пространстве. Пришлось на пару минут отвлечься от Кайрона и заняться спасением случайной живой природы. Кстати, спасли, вернув в лоно бескрайнего поля.

Складывалось впечатление, что Кайрон ещё больше погружается ко дну вместо того, чтобы с радостью выбраться на свободу. Нам казалось, что мы тут построили практически многополосную автомагистраль, но Кайрон так не думал.
Часов в 5 вечера мы дошли до той необходимой и правильной степени отчаяния, когда в ход идут идеи помощи из внешнего мира: тракторист из ближайшей деревни, тракторист из дальней деревни, друзья на джипах, много друзей на джипах, МЧС на вертолете. Степень отчаяния пока не дошла до желания вызвать МЧС, а вот прогулка до деревни показалась нам самой здравой и разумной идеей за сегодняшний день. Оставив двух пассажиров охранять Кайрон от побега из колеи, мы вдвоем со штурманом быстрым шагом поскользили по грязи, а затем потопали по мягкой земле. Чем круче джип — тем дальше идти за трактором, это известно всем. У нас небольшой клиренс и АТшная резина, поэтому нам повезло и трактор нас ждал в деревне в первом же доме буквально в нескольких километрах от места вынужденной посадки.

Местный мужчина выслушал нашу историю, глубоко вздохнул, ответил, что у него совсем нет времени, но мы продолжали смотреть на него глазами, полными слепой надежды и обожания. Он был для нас сейчас самым прекрасным и всемогущим человеком на свете. Он, прочувствовав наш взгляд, вздохнул ещё глубже, спросил «ну и что же мне с вами делать?» и пошёл завёл трактор. Штурман остался в деревне ждать, а я наконец-то прокатилась на самом настоящем тракторе. Шумном, маленьком, громыхающем, подпрыгивающем, но зато таком проходимом!

В процессе разговора мы с мужчиной друг другу кричали в полный голос, в противном случае расслышать собеседника было нереально. Я рассказала трактористу про наше странное увлечение по осмотру заброшенных церквушек и про опасный навигатор, которому верить можно, но только осторожно. Тракторист, увидев на горизонте торчащие рейлинги, сказал, что это мы ещё хорошо засели, в смысле, недалеко, он-то боялся, что придется ловить нас в лесу, а мы до леса-то даже не доехали. Мол, это самое начало опы-опы, дальше вас бы ждали километра два вусмерть разбитой лесовозной дороги, а потом — нормальная твердая грунтовка. И заверил, что мы бы тут спокойно проехали, если бы накануне не прошёл ливень. Особенно на УАЗе.

Увы, УАЗа в окрестностях поля не наблюдалось. Кайрон как сидел, так и оставался сидеть, хотя втайне со штурманом мы надеялись, что оставшиеся пассажиры вдруг проявят чудеса силы и выносливости и случайно его поднимут и переставят на сухое место или спрячут за деревом (но тоже в сухом месте), чтобы над нами посмеяться. Пассажиры были жестоки и ничего такого не сделали.

Я размотала трос, трактор объехал меня справа, зацепил и легко, одним мягким рывочком вытащил из западни. Такое ощущение, что и не сидела тут вовсе, прилипнув пузом к планете и вывесив лапки.

— И почему Кайрон сам не захотел выехать?
— Потому что у него лапки!
Очень маленькие лапки в тапочках-АТшке.

Обратно я по совету тракториста развернулась через поле, через траву. Когда начала разворачиваться, с левого переднего колеса съехала цепь и застряла между диском и суппортом, пришлось срочно ее оттуда выковыривать. Ребята пока собирали инструмент: трос, лопату, перчатки, домкрат. В обратную сторону пролетела по указанной трактором траектории на раз-два, причем по полю, по размытой, почти заросшей автомобильной тропке. Поблагодарила мужика, от денег он отказался. Эх, спасибо ему! Нам повезло, что он оказался в той деревне в том доме, а то бы реально друзьям пришлось звонить. С телефонов, которые показывали отсутствие сотовой связи.

Учитывая, что наступил вечер, решили оставшуюся россыпь неосмотренных церквушек и усадеб оставить на следующую поездку. В которую мы обязательно возьмем с собой две лопаты, джек, досочки, топор, лебедку и вторую машину. А как иначе. Видимо, и вправду нельзя просто взять и поехать смотреть заброшку, без внедорожных приключений она потеряет часть шарма и очарования.

Вернулись по грунтовой дороге в деревню, подобрали штурмана. Куда-то ещё ломиться было бесполезно, поэтому мы покатили в сторону дома той же дорогой, по которой сюда приехали.

Дорога от Нахимовского до Спаса показалась нам более размытой и раздолбанной, чем была утром. Видимо, прошёл дождь. Штурман больше не проявлял безудержного воодушевления, восклицая «давай по центру лужи!» и «топиииии!», а говорил вместо этого «ой-ой, давай левее», «давай здесь правее», «вот, смотри, рельефчик из лужи торчит, давай по нему». Но возле речки он всё равно чуть не сломил моё сопротивление, напомнив об обещании поехать через брод, а не мост. Но разум победил, предложив отложить речку на следующую поездку так же, как и заброшки.

Спас — Днепровское — Копариха — на Зубцов. Это же надо, приехать на Смоленщину ради того, чтобы три часа откапывать машину, а потом ходить за трактором. Благо, что хоть пару церквушек успели посмотреть до момента столь удачной и качественной посадки.

Уже на Новорижском шоссе в зеркалах заднего вида мы увидели потрясающий закат, который стал прекрасным завершением этого дня с неудавшимся маршрутом.

— В прошлый раз нашу поездку спас котик, в этот раз — закат.
— Нашу поездку спас трактор!

А на Лукойле я опасалась, что меня выгонят с такой пафосной заправки за неподобающий непафосный вид: машина в засохшей грязи, с ботинок доотваливаются куски грязи, штаны по колено в легком налете засохшей глины. Но нет, обошлось.
А больше всего традиционно обалдел мойщик на мойке, к которому я поехала на следующий день.