Как провести отпуск в Кузбассе

Экскаватор ЭКГ-5А.

Вступление

Судя по всему, тема отдыха в родной стране (а не в охваченных паникой заграницах) сейчас будет актуальна как никогда. Поэтому готов поделиться личным опытом о поездке по Кемеровской области. Немногие воспринимают этот регион как туристический, что в корне неверно. Давайте вместе развеем это заблуждение, ведь в Кузбассе есть, что посмотреть…

Рассказ, правда, будет не про нынешнее лето, а про 2015 год. Но я про него еще никому не рассказывал, так что вы — первые. В том году мои полные отпуска закончились. Теперь начальство разрешало только два отдельных периода по 2 недели. Ехать куда-то далеко не получалось, поэтому мы решили, что досмотрим соседнюю Кемеровскую область, куда в прошлом году заезжали по дороге из Красноярска. Состав тот же: автор (он же водитель), жена Светлана (штурман и завхоз) и наш Паджеро Спорт I поколения по имени Орка. Поехали!

31.05.2015 г., воскресенье. Мне уже давно хотелось побывать в Горной Шории, а по дороге осмотреть еще и Новокузнецк с окрестностями. Новокузнецк меня интересовал, прежде всего, как город, существующий с XVII века. Хотя из тех далеких времен до наших дней дошли только Кузнецкая крепость и Спасо-Преображенский собор. Все остальное — уже наследие советской эпохи.

Спасо-Преображенский собор (XVIII-XIX век).

Кузнецкая крепость строилась в начале XIX века, так что ей уже 200 лет. Она выстроена на горе, господствует над окружающей местностью, и стволы ее орудий грозно смотрят в сторону южных границ Российской империи.

С этого бастиона простреливался берег Томи на подступах к Кузнецку.

Правда, как раз с юга в то время никто не нападал, но проект был утвержден императором, и возможно, у него были на то причины. Во всяком случае, крепость построили, как и планировалось.

Вид из внутреннего двора.

И это здорово, потому что нет у нас в Сибири других подобных этой каменной крепостей (все-таки Тобольский кремль — это наследие совсем другой эпохи). И приятно пройтись по бастионам, пусть они даже ни разу никем не штурмовались…

Сейчас крепость реконструирована (не целиком, но основные постройки восстановлены), везде расставлены орудия (конечно, это реплики, но так честно и подписано). Для любителей военной истории любого возраста — очень интересное место.

Мортира.

Помимо прогулки, на территории можно посмотреть музей, где представлена история и крепости, и всей кузнецкой земли, начиная с палеолита.

Одна из витрин музея.

Под горой находились еще Водопадный ручей и Кузнецкий разрез, тоже стоявшие в моем списке достопримечательностей, но мы решили посмотреть на них позже, а оставшееся светлое время потратить на то, чтобы выбраться из города и найти место для ночлега.

Поэтому мы сразу поехали в сторону горы Мессершмидта. Гора была знаменита тем, что в XVIII веке исследователь Мессершмидт описал, как из нее валил дым и огонь, и предположил, что это вулкан. Позже выяснилось, что там горел пласт каменного угля. Сейчас эта территория — проектируемый природно-исторический памятник, который нам как раз и хотелось посмотреть. И мы двинулись к селу Староабашево.

Здесь я впервые столкнулся с тем, что на одном и том же навигаторе разные программы работают по-разному успешно, несмотря на то, что модуль GPS один и тот же. Дорога шла вдоль извилистого русла Томи, среди холмов и обрывов, и Навител постоянно терял спутники и пытался увезти нас непонятно куда. Когда мне это надоело, я переключился на Ozi, и это сразу себя оправдало. Спутники перестали «пропадать», и мы быстро нашли приток Томи — речку Абашеву. Через нее был перекинут железный мост, с виду больше похожий на пешеходный. Мы даже подумали, что придется оставить Орку на этом берегу и идти дальше пешком. Но тут на мост с противоположной стороны въехала «Волга». Решив, что наши габариты точно не шире, мы тихонько прокрались по гремящему мостику на другой берег.

Тут нам снова пришлось поплутать. На карте была отмечена только одна дорога вверх на холмы, на деле их там оказалась целая куча, но все вели не туда. После некоторых поисков мы все же нашли искомую, но она привела нас к воротам в заборе, из-за которого нас выгнали. Но перед этим снизошли до объяснений, что нужная дорога огибает эту закрытую территорию и уходит дальше в гору.

В верхней точке холма мы и поставили палатку. После того как солнце село, температура упала на глазах. В палатке, даже в спальниках, было прохладно. Вокруг, во всю мощь своих маленьких легких, пели птицы. Мы уже оказывались в сибирских лесах в начале мае, когда это непрерывное пение не дает вам спокойно уснуть. Оказалось, что к июню картина почти не меняется — на часы пернатые точно не смотрят и правила не шуметь после одиннадцати не соблюдают.

01.06.2015 г., понедельник. На поиски горы мы вышли с самого утра, решив, что идем всего на пару часов. Поэтому взяли с собой только немного воды, еду брать не стали, планируя обед по возвращении.

Но это оказалось весьма опрометчиво. Точных координат горы мне нигде найти не удалось. В описании проектируемого памятника были указаны только его внешние границы, внутри квадрата которых блуждать можно было бесконечно долго. Собственно, мы надеялись, раз уж это местная достопримечательность, что по пути наткнемся на какие-нибудь подсказки — хотя бы ленточки на деревьях. Лучше бы, конечно, указатель типа «Гора — там», но мы и на ленточки были согласны.

Но не было ни того, ни другого. Чувствовалось, что проектируемый памятник находится еще на стадии глубокого проектирования.

Кроме того, было не вполне понятно, что именно высматривать среди деревьев — спустя пару веков со времен Мессершмидта и Ломоносова пласт угля давно выгорел, кровля над ним обрушилась, поэтому теперь на том месте должна быть уже не гора, а яма.

Однако на территории памятника находился еще один объект — Конгломератовый утес. Это было обнажение Юрского периода высотой 50 метров, в котором имелись отпечатки растений. Утес нас заинтересовал, и мы решили переключиться на его поиски. Если по дороге наткнемся и на гору Мессершмидта (ну, или яму Мессершмидта), хорошо, если нет — не страшно. Хотя координат утеса у нас тоже не было, но на карте был обозначен многообещающий обрыв над Томью, и мы для себя решили, что это лучший кандидат на то, чтобы оказаться искомым местом.

Итак, мы шлепали по грязным дорожкам, не просохшим после периода дождей, форсируя ручьи и лужи. Дорожек по лесу бегало немало, но все они, начавшись в нужном направлении, заканчивались неизменно в противоположном. Но, тем не менее, постепенно мы приближались к Томи. На карте, напротив Боровского острова, был отмечен незаросший лесом песчаный участок берега. С него мы планировали разглядеть утес и подходы к нему.

Очередная дорожка до берега тоже не дошла, упершись в обрывистый склон. Хватаясь для равновесия за растительность, где по тропкам, где без оных, мы спустились вниз. Никакого чистого песчаного участка, пригодного для рекогносцировки, в том месте не оказалось, ибо разлившаяся в половодье Томь затопила все, что могла. Легкой прогулки вдоль берега нам не светило, поскольку даже если там когда-то и были красивые тропинки над водой, то теперь они все пребывали исключительно под водой, а ждать окончания половодья времени не было.

От нашего местоположения до утеса было не очень близко, к тому же продираться приходилось сквозь заросли колючих кустарников, но другого пути не было. Иногда какие-то тропки все же возникали, но так же быстро и терялись в траве, то есть были типично звериными. Но вот среди зарослей впереди мелькнул большой камень, вокруг которого были разбросаны обломки поменьше. Это был кусок породы, свалившийся откуда-то сверху — песчаник с включениями гальки, а значит, и нужный нам конгломерат был где-то недалеко.

Рядом с песчаником лежали обломки другой породы, слоистой, сильно отсыревшей и разрушающейся прямо на глазах. Но оказалось, что именно в этой породе и находятся отпечатки растений. Мы перебрали кучу камней, красивых отпечатков вроде листьев папоротника нам не попалось, но было много отпечатков стеблей трав или тонких стволов.

Отпечаток растения времен динозавров на скале (раковина внизу, конечно, современная, но подойдет для масштаба).

Мы взяли несколько образцов, так как в нашей коллекции отпечатков флоры еще не было. Хотя конгломератовый утес входит в проектируемый памятник природы, мы никакого урона ему не нанесли — образцы лежали у самой воды в сырости, и через год-два разрушились бы сами (некоторые просто крошились в руках).

Маленький образец.

Тут мы задались вопросом, откуда все это свалилось на берег, и увидели выход пород метров на 10 выше по склону. Хватаясь за полузасохшие кусты, мы поднялись по крутой осыпи и осмотрели обнажение. В песчанике хорошо читалась галька разных размеров, а в слое повыше тоже были видны отпечатки растений. Здесь у нас состоялся небольшой семейный совет.

Хотя это обнажение явно еще не было искомым утесом, но впереди нас ждали, скорее всего, те же породы и те же отпечатки, а мы на них уже насмотрелись. Кроме того, не хотелось снова спускаться к берегу вниз, после того как с трудом забрались вверх…

В общем, мы решили не идти дальше вдоль берега, а продолжить подъем и выбираться к своей стоянке. И поползли вверх. Собственно, даже по карте было понятно, что берег тут довольно крутой, но на местности все всегда выглядит более круто. Поэтому вверх мы ползли очень медленно. Ноги все время уезжали по крутому склону вниз, ветки кустов часто оказывались сухими и ломались в руках — приходилось тщательно изучать куст, прежде чем решительно за него ухватиться.

Отдышаться удалось только на небольшом мыске (размерами два на полтора метра с обрывами в обе стороны). С этой площадки нам и открылся настоящий конгломератовый утес, перед которым как часовой стоял длинный останец с «кепкой» на макушке.

Конгломератовый утес издалека.

Выбравшись наверх, мы без энтузиазма обнаружили, что никаких троп в радиусе нескольких километров не наблюдается. Пришлось идти напрямик через валежник, заросли бузины и акации, какие-то дудки и зонтичные травы выше человеческого роста.

Здесь Светлана стоит в полный рост, так что растения, действительно, не маленькие.

К этому моменту мы уже слегка (а может, и не слегка) выдохлись. Стояла жара, но снять ветровки не получалось, чтобы не исцарапаться о кусты. Вода в бутылках закончилась, ноги слушались команд все хуже и собирались поднять бунт. Но тут Светлана заметила на дереве очень симпатичный кап — прямо настоящее лицо с глазами чуть навыкате — видимо, лесной хозяин. Встреча с ним оказалась счастливой, ибо еще через несколько минут зарослей мы выбрались на лесную дорогу и уже без приключений добрались до своей стоянки.

Хозяин леса.

Отдышавшись, мы загрузились в Орку и спустились с холма к железному мостику. Смыв в реке «трудовой» пот, мы приготовили поздний обед (нет, судя по времени, ранний ужин), и жизнь стала веселей. Обсудив сегодняшний день, мы решили, что правило «идешь в тайгу на день, собирайся на неделю», здесь подошло бы как нельзя кстати.

02.06.2015 г., вторник. Следующей интересовавшей нас точкой на карте было село Кузедеево. Рядом с селом, над рекой Кондомой, находился Кузедеевский разрез. Сюрпризов от реки мы не ждали, поскольку разрез шел вдоль железной дороги, а железнодорожное полотно никак не может быть затоплено даже в половодье. Переехав на другой берег, мы двинулись вдоль насыпи. Возле железнодорожного мостика через приток Кондомы стояло много машин дачников. Оказалось, что дорога к дачам ныряла под этот мостик, но сейчас разлился и приток, затопив дорогу. Ехать вброд отваживались немногие, остальные бросали машины и шли дальше пешком. Нам под мостик было не нужно, но приток перегораживал и нам дорогу. Решив, что тратить время на промеры глубины смысла нет, мы тоже спешились, взобрались на насыпь и пошли пешком — разрез был совсем недалеко.

Разрез представлял собой скальное обнажение, состоящее из морских осадочных пород каменноугольного периода — морской карбон. Поэтому никаких отпечатков растений тут не ожидалось. Но были хорошо видны разноцветные полосы песчаника. К слову, в нашей Новосибирской области с разрезами не очень богато. Вся территория левее Оби — четвертичные отложения. Мамонта найти, конечно, проще, но вот увидеть более древние породы — проблема.

Также вблизи Кузедеево находилась «пещера Колчака» — разлом в тех же породах, что и сам разрез, только на другом берегу. «Пещера» у меня на карте значилась, но после осмотра разреза мы не знали, стоит ли к ней пробираться, если увидим то же самое. Тут начался дождь, решив дилемму за нас.

Поливаемые дождиком, мы двинулись на юг, в сторону Горной Шории. Первым крупным населенным пунктом по дороге был Темиртау. Территория вокруг поселка должна была вся быть покрыта старыми карьерами и отвалами. Там у меня была запланирована ночевка. Конечно, не в самом поселке, а на берегу Голубого озера. К нему вела разбитая (когда-то самосвалами с карьеров, а теперь лесовозами) дорога, немного посыпанная щебенкой, кое-где размытая с краев ручьями.

У озера за забором виднелись домики турбазы. На берегу — пара туалетов, баки для мусора и объявление «место под палатку 150 р». Хотя никак мест под палатки не наблюдалось, весь берег был в засохшей, но уже снова размокающей под дождиком грязи, и только один пятачок был присыпан крупным гравием с торчащими из него камнями. За этот гравий я бы не то что 150 р, я бы и копейки не дал. Но на всякий случай мы докричались до хозяев турбазы, которые сообщили, что туристический сезон в этих краях еще не начался, все домики пустуют, и на берегу можно располагаться «за так». Вернувшись к гравию, мы выкорчевали все торчащие камни (уснуть на них даже на надувных ковриках было бы делом безнадежным) и поставили палатку.

Устроив лагерь, мы оглядели окрестности более внимательно. Если не обращать внимания на грязный берег, то место было красивое. Озеро представляло собой затопленный карьер. Правда вода была не голубого, а зеленого цвета, но, возможно, сказывалось отражение в воде леса: все стенки карьера поросли березняком. Негромко гудел насос — из озера постоянно приходилось откачивать воду, чтобы оно не переполнилось, значит, естественного стока у него не было. Поскольку кроме нас на берегу никого не было, стояла тишина, нарушаемая лишь пением птиц (но не таким громогласным, как в предыдущие ночи). На нас снизошло лирическое настроение, и мы решили не просто переночевать, а остаться тут еще на день.

Голубое озеро вечером.

03.06.2015 г., среда. Поэтому следующий день, без особой цели, мы не спеша бродили по окрестностям. Обошли по периметру наше озеро. С западной стороны стена карьера была намного выше из-за отвалов, и картина открывалась более монументальная, чем от нашего пляжа.

Голубое озеро днем.

Вид с отвалов западного берега.

Неподалеку нашлось и второе озеро, уже не карьерного, а естественного происхождения, с неровными берегами.

04.06.2015 г., четверг. Утром покинули Голубое озеро и двинулись в обратную сторону. Планировали осмотреть затопленный карьер Темиртау (Сухаринский), который сейчас дайверы используют для тренировок (пишут, что его глубина 100 метров, диаметр 200-300 метров, высота стен 30-40 метров).

На карьер был сверток с указателем «Дайвинг». Вид сверху был впечатляющий: стены уступами и голубая чаша воды внизу. Вот тут она действительно была голубого цвета, и название Голубое озеро я бы лично отдал ему. Двинулись по дороге вниз, чтобы подойти ближе к воде. Въезд был закрыт на цепь, рядом висел знак «Частная территория». Но при нас цепь снял водитель автоцистерны (забирал воду из озера), и мы прошли немного вслед за ним. Но снизу озеро смотрелось уже не так живописно, никакого пляжа или другой инфраструктуры для отдыха не наблюдалось, поэтому осмотр закончили быстро.

После озера решили осмотреть ближайшие отвалы. Вообще, вся эта территория относится к зоне Левобережной Сухаринки (чтобы было понятнее — есть месторождение железной руды Сухаринское, а это его левобережная часть). Все карьеры в Таштагольском районе были на железо (даже на стелах при въезде в Каз и Таштагол, которые мы проезжали позже, значилось «Fe»). Поэтому в отвалах железной руды было очень много. Для промышленной добычи, конечно, этого уже было недостаточно, но думаю, что наши далекие предки таким отвалам весьма бы обрадовались и непременно соорудили бы рядом кузницу.

Мы впервые испытали такие необычные ощущения — берешь в руки лежащий под ногами камень и чувствуешь по весу, что это почти металл. А когда роняешь его на другие камни, звук получается металлическим. Здорово!

Помимо руды было очень много пирита в виде «присыпок» по поверхности породы, вдоль трещин, иногда полосками. Словом, все вокруг нас сверкало на солнце, как настоящее золото. Налюбовавшись на его заманчивый (но обманчивый) блеск, двинулись дальше на юг.

За Казом под колесами оказалась донельзя пыльная щебенка, и столбы этой пыли висели в воздухе на протяжении нескольких километров. Но ближе к развилке Таштагол — Шерегеш снова появился асфальт. Дорога все более становилась горной — сильно петляла, а подъемы и спуски чередовались с пугающей для неопытного водителя быстротой. По такой дороге хотелось красться как можно тише, но местные водители летали по ней, как по нашей Барабинской низменности.

По дороге мы пытались высмотреть хоть какое-нибудь придорожное кафе, но безуспешно. О туристах здесь явно не заботились. Так голодными и въехали в Таштагол. Почему-то мы были уверены, что на каждом шагу увидим указатели «Дирекция природного парка», но и тут нам не повезло. Если бы не включили навигатор, мы бы эту дирекцию в жизни не нашли. Похоже было, что деньги туристов здесь вообще никого не интересовали.

Начальник пункта продажи билетов долго не мог понять, чего мы вообще хотим от его парка? Сплав их не интересует, рыбачить не хотят — зачем приехали? А мы хотели просто посмотреть на природу — наверное, это очень странное желание в наш век всеобщего потребления.

Взять билеты можно было только на три дороги: к селам Мрассу, Усть-Кабырза и Усть-Анзас. После некоторых колебаний мы купили билеты на 4 дня пребывания в парке на дороге в сторону Усть-Анзаса. Начальник предупредил о строгих правилах посещения парка: два-три метра в сторону от дороги — штраф, и обещал лично проверять.

На наш вопрос «где бы тут у вас поесть?», он ответил просто: вы сейчас поедете через Шерегеш, там и поедите. Видимо, в самом райцентре с едой и правда туго. С голодными глазами мы долетели до Шерегеша. Работник попавшейся на пути автомастерской подсказал нам блинную напротив гастронома «Кукуруза», сказал, что блинчики там — просто объедение. Мы доскакали до блинной, умяли по бизнес-ланчу, а разрекламированные блинчики забрали с собой.

Дорога на Усть-Анзас сразу от Шерегеша напомнила, что сезон большой воды продолжается. Вода с одной стороны дороги местам прорывалась на противоположную, иногда весьма бурными потоками. А в целом вода стояла с обеих сторон дороги, и мы ехали как среди болот.

По дороге у нас ожидались две брошенные деревни, Верхняя Суета и Средняя Суета, и мы предполагали, что можно будет там свернуть с дороги и где-нибудь встать на ночь. Но деревни оказались вовсе даже не брошенными (хотя на карте они были обозначены как «нежил»), бросались в глаза новые заборы, паслись лошади, и мы проехали мимо. Дальше нам встретилась «Нива». Пожилой шорец, везший куда-то семью, поинтересовался, как далеко мы собрались. Объяснил, что до Суеты мы еще доберемся, а вот дальше на дороге до Усть-Анзаса упали деревья, и теперь там не проехать.

Значит, придется ориентироваться на Суету (в данном случае Суета — это деревня). Мы решили, что за ней свернем с перегороженной дороги на проселочную и проедем вниз по течению Большой Суеты (в данном случае Суета — это река). Поэтому, доехав до поворота на Усть-Анзас, сворачивать направо не стали, а продолжили путь прямо. После небольшого брода потянулась грунтовка с кучей луж, больших и малых. Потихоньку, ныряя в лужи, мы доехали до брода через ручей Усть-Анзасский. К этому времени уже окончательно стемнело, и мы решили тут остановиться.

Подсвечивая фонариком, установили палатку, разогрели чай и отведали шерегешских блинов, фаршированных свининой с ананасами. Блины оказались очень вкусными, теперь и мы имеем право эту блинную рекомендовать другим туристам.

05.06.2015 г., пятница. С утра я сходил за водой, и тут нас ожидал неприятный сюрприз — вода в Усть-Анзасском оказалась мутной. Или здешние породы более легко размывались водой, или просто скорость течения в половодье заставляет всю грязь подниматься со дна. Во всяком случае, раньше мы с такой проблемой не сталкивались (ни на Алтае, ни в Прибайкалье, ни на Кольском), везде в ручьях нас встречала только чистая вода. Попытались отфильтровать воду в канистру через воронку, набитую туалетной бумагой, но вода все равно оставалась мутной и желтой. Печально.

Зато при свете дня оказалось, что наша полянка вся густо заросла огоньками и лютиками. Так что стояли мы в очень красивом месте.

Собственно, в этот день мы просто гуляли по окрестностям. Утро напомнило нам, что мы находимся среди природы: по тенту палатки пропрыгала какая-то птица, а из кроссовок пришлось вытряхивать спрятавшуюся там ящерицу. Предполагалось, что и дальше мы на каждом шагу будем встречать какую-нибудь живность — в национальном природном паре все-таки находимся, не где-нибудь.

Но тут нам не повезло. Нет, с растительностью все было в порядке, но вот с животным миром явно пустовато. Собственно, после мимолетного утреннего эпизода, больше никто нам на пути так и не попался. Мы походили на нашем берегу, перебрели на другой берег Большой Суеты (вода была по колено, но течение довольно сильное, норовящее сбить с ног).

У брода через Большую Суету.

Но и на другом берегу никто не прыгал и не бегал. И в плане животного мира у нас стало появляться явное разочарование от Шории. Даже в Алтайском крае зверей попадается больше, и безо всяких заповедников. А тут пропускной режим, контроль, и никого…

06.06.2015 г., суббота. После завтрака мы решили прогуляться до реки Мрассу, чтобы можно было потом честно заявить, что на ней мы были. Река — достопримечательность Шории, по ней проходят сплавы.

От нашей полянки до поворота на Мрассу было километра три-четыре. Чем дальше мы шли по дороге, тем она становилась отвратительнее — сплошная грязь и следы от гусеничной техники. Чуть позже мы эту технику увидели: несколько бульдозеров и лесовозный тягач. Возле них крутились рабочие, несмотря на субботний день. Оказалось, что дорога идет к базе лесозаготовительной артели. Тут нам и стало понятно отсутствие крупной живности в окрестностях нашей поляны — какая уж спокойная звериная жизнь рядом с лесовозами…

Правда, один след нам все же попался — у небольшого ручейка в стороне от дороги медведь когда-то утолял жажду. Я не знаток медведей, и по отпечатку лапы возраст определить не могу. На всякий случай положил рядом туристический навигатор для масштаба — может, опытные люди подскажут, какой мишка тут проходил. Но после этой находки на душе стало как-то легче — все-таки не всю живность люди успели распугать…

Продолжили путь к Мрассу. Дорога одну треть длины поднималась вверх на водораздел, оставшиеся две трети — спускалась к реке вниз. Шли мы по колее, хотя, как тут можно ездить, было не понятно. Поскольку через каждые 100-200 метров дорогу перегораживали упавшие деревья. Может быть, их будут убирать позже, но пока и намека на попытки очистить дорогу не было. Часто дорога выглядела так:

Или даже так:

Вышли на берег Мрассу. Она выглядела широкой и спокойной и вам внушала такой же настрой. Правда, я думал, что с нашего берега будут видны Царские ворота, но они оказались за поворотом.

Тем не менее, мы побывали на Мрассу! А то как же — быть в Горной Шории и не увидеть главную реку? Это не для нас.

Видеоролик «В «диких дебрях» национального парка»

Не спеша потопали назад к нашей поляне. Если бы не постоянные завалы на дороге, жара и клещи, которых мы регулярно с себя снимали, прогулка могла бы считаться идеальной. Действительно, вокруг красивая и мощная таежная природа, непередаваемый хвойный запах, море огоньков, даже горная цепь со снежниками на горизонте — восхитительно.

07.06.2015 г., воскресенье. После завтрака мы планировали отъезд. Хотя у нас оставался еще целый день (согласно купленным билетам), но судя по всему, ничего нового мы бы уже не увидели. И мы решили возвращаться назад, поближе к цивилизации.

Но сытного завтрака не получилось — среди ночи нас разбудила пара бродячих собак, хозяйничающих в лагере. Одна из них разворошила мусорный пакет (пришлось собирать мусор по всей поляне), другая — добралась до пакета с планировавшимся завтраком (сыр слопала целиком, хлеб и майонез только «понадкусывала»). Пришлось завтракать одним печеньем.

Поэтому, добравшись до Шерегеша, снова пообедали в знакомой блинной. Посмотрели по интернету погоду: обещали еще 2-3 дня солнышко, потом — дожди. Значит, можно было еще на пару дней остаться в Шории.

Когда мы говорим кому-нибудь, что бывали в Шерегеше, все понимающе кивают. Но если уточняем, что были летом, это обычно вызывает удивленный подъем бровей. Потому что Шерегеш — это горнолыжный курорт, и посещать его полагается исключительно зимой. Что там делать в другое время года, народ обычно не представляет.

А мы заехали на заброшенный карьер в Шалыме (на горе над Таштаголом). Добрались до старой карьерной дороги, которая местами выглядела, как брусчатка на Красной площади, но по большей части представляла собой утрамбованную щебенку. Серпантин дороги змеился вверх по бескрайним отвалам. Потом дорога начала двоиться и троиться, и в итоге разбежалась в разные стороны. Тогда мы пристроили машину в тени и пошли дальше пешком.

На средней дороге мы наткнулись на разрушенные бетонные корпуса. Издалека стены смотрелись, как линия фортификации.

В самом конце этой дороги попалась полукруглая арка, возле которой лежал большой сугроб (на солнце! в июне!). Но вскоре все встало на свои места — из арки дул настолько холодный ветер, что фотографии пришлось делать очень быстро и поскорей убегать, чтобы не замерзнуть. Это был или вход в штольню (хотя раньше мне штольни с полукруглым входом не попадались), или такая мощная система вентиляции.

В нескольких метрах левее был еще один вход, теперь уже точно штольня (с прямоугольным входом). Здесь тоже перед входом лежали снег и лед, и напор ледяного воздуха тоже был очень мощным. Не понятно было, почему после закрытия рудника входы не забетонировали. Ведь ясно, что народ пытается туда лазить (были видны следы).

У входа в штольню.

Снег и лед внутри.

Осмотревшись на средней дороге, мы продолжили подъем по серпантину на верхний уровень. Забавно было видеть знакомые растения, оказавшиеся в другом климатическом поясе. Попалась черемуха, только начинающая цвести (видимо, к похолоданию), потом верба со свежими шишечками (а ведь сегодня, хоть и воскресенье, но уж точно не вербное).

Отвалы на верхнем уровне.

С высоты 1000 метров над уровнем моря открылся вид на карьер — стены стояли почти вертикально (не уступами, как на карьерах Темиртау), никаких спусков и тропок видно не было. Фотография этого ощущения высоты не передала — вставать на самый край не рискнул, чтобы не уехать вместе с этим краем вниз.

Непоказательное фото стен карьера.

На высоте альпийских лугов снег лежал просто в тени (без подпитки холодного ветра из штолен). Из снега и рядом с ним росла целая поляна цветов.

Место для ночевки выбрали на отвалах — поскольку кроме них тут ничего другого не наблюдалось. Если не обращать внимания, что вместо травки под ногами сплошной битый камень, то место идеальное. Сидишь в кресле, смотришь на заснеженные склоны вдали и размышляешь о бренности бытия. Вот только ни озера, ни ручейка поблизости не наблюдалось. Это была первая наша стоянка не у воды.

Видеорепортаж «На отвалах Шалымского рудника»

В этой поездке я попытался освоить жанр видеорепортажа. Здесь — небольшой репортаж с нашего лагеря.

Поужинали уже традиционно — шерегешскими блинами. Солнце начало заходить на горы, и, как обычно, сразу поднялся сильный ветер (или это цветущая черемуха виновата?), и мы бросились одеваться.

08.06.2015 г., понедельник. С утра было холодно, не хотелось снимать свитера. Потом встало солнце и принялось жарить, как сумасшедшее. Эти скачки из холода в жару утром и обратно вечером слегка доставали. Зато под ярким солнцем отвалы выглядели совсем по-другому, чем однородной серой массой накануне. Сегодня они сияли, искрились и переливались. Мы от души налазились по ним, разглядывая обломки.

Мелкие кристаллы.

Видеорепортаж «Где водятся йети?»

На снегу возле штольни среднего яруса были видны несколько следов, в том числе — один, нарисованный веселыми туристами, побывавшими здесь до нас. Он явно изображал след снежного человека, о котором в Шории много говорят и даже пытаются ловить. Это сподвигло меня на создание еще одного репортажа — о поисках йети на Шалымском руднике.

Назад к Темиртау поехали по другой дороге, которая выводит к развилке у Чугунаша. Дорога была, видимо, новая, потому что в атласе 2010 года выпуска ее не было, на картах ГГУ ее не было, и Навител про нее не знал, упорно утверждая, что мы едем по лесу.

Соскучившись на сухих отвалах без воды, мы доехали до Темиртау и свернули на уже знакомую дорогу, ведущую к железным карьерам и Голубому пруду. Но переезжать Мундыбаш не стали, остановились на этом берегу, возле железного моста.

Само место было чудесное, хотя железный мост оказался очень гремучим. Причем, независимо от того, проезжал ли по нему груженый лесовоз или легковушка — гром стоял одинаково оглушительный. Особенно остро это воспринималось ночью, когда по нему пролетал кто-нибудь припозднившийся.

Зато, в отличие от речек Горной Шории, вода в Мундыбаше была не ледяная (все-таки всего 315 метров над уровнем моря) и можно было окунуться. Чуть позже рядом с нами встали на ночевку два пожилых рыбака из Новокузнецка, и у нас вышел прямо-таки палаточный лагерь. Это отпугивало других желающих отдохнуть у реки, которые вечером и ночью подъезжали к берегу, но видя наш бивак, разворачивались искать другое место.

09.06.2015 г., вторник. Утром первыми встали рыбаки, нас же никакая рыба не ждала, и мы провалялись подольше — насколько хватило совести. Но когда небо начало хмуриться и закрапал дождик, мы поняли, что это явный намек природы, что пора двигаться. Но Светлана не хотела уже сегодня оказаться в Новокузнецке, где сразу встал бы вопрос о ночевке в черте города. Поэтому мы ехали медленно, высматривая съезды к реке, чтобы устроить промежуточный лагерь.

Искомое место нашли у речки Учулен. Через нее был перекинут железнодорожный мост. Мост был старый, не бетонный, а из грубого камня и смотрелся очень колоритно. Буквально через 50-100 метров после моста Учулен впадал в Мундыбаш. Встали мы напротив горы Кроличьей, хотя ни одного кролика нам на глаза не попалось.

Остановившись, мы успели поставить палатку и попить чай. А потом на нас налетел холодный фронт, и мы залезли в машину отсиживаться. Фронт прошел бурно, машину от порывов ветра раскачивало вправо-влево. Потом тропический ливень перешел в нудный затяжной дождь. Вылезать под него и готовить ужин совсем не хотелось.

Тогда мы сходили в придорожное кафе «Дорожник», что стояло у автомобильного моста через Мундыбаш, и от души наелись. Поскольку в это кафе заходят только пассажиры междугородных автобусов и автовладельцы, вид у нас был видимо, странный. Представьте, откуда-то из пелены дождя выныривают двое под одним зонтом, в сланцах на босу ногу, а после ужина исчезают с дороги в придорожные кусты. А до ближайшего населенного пункта — несколько километров. И не объяснишь никому, что мы «живем под мостом», как порядочные тролли. Скоро начнем брать с путников плату за проезд…

Видеорепортаж «Немного о реках и мостах»

Последний репортаж этой поездки, посвященной Мундыбашу и Учулену, и мостам над ними

10.06.2015 г., среда. Сегодня мы покинули Таштагольский район и вернулись в Новокузнецк. В течение всего дня погоду бросало из крайности в крайность: то яркое солнце и жара, то черные тучи и ливень. В периоды ливней мы старались где-нибудь отсидеться (в музее, на вокзале, в кафе и др.).

Сначала заглянули в Геологический музей. Перед зданием музея стоит огромный кусок самородной меди весом более 3 тонн, добытый на Тайметском месторождении (на юге Горной Шории).

К сожалению, оказалось, что музей был только после ремонта и пока закрыт, еще не все экспонаты расставлены по залам. Но наши жалобные лица вызвали сочувствие, и нам разрешили осмотреть первый зал при входе, и даже бесплатно. Коллекция зала нам понравилась, решили, что надо как-нибудь (при оказии) осмотреть и весь остальной музей.

Потом осмотрели первое здание железнодорожного вокзала, построено в 1923 г. Сложено оно из природного камня, сразу напомнило вокзал в Слюдянке, хотя архитектура совсем другая.

Погуляли в Саду металлургов, там есть интересный фонтан (вид необычный, не похожий на стандартные фонтаны), и скульптуры сталеваров тоже интересно смотрятся.

Заглянули, конечно, и в краеведческий музей. В каждом порядочном музее есть своя «фишка». Здесь это — большая коллекция самоваров разных лет, яркая и блестящая (металлическими боками). Сразу захотелось чаю с калачами.

После того, как центр города был осмотрен, мы снова, как и в день приезда, отправились к Кузнецкой крепости. Там, под горой у нас остались неосмотренными Водопадный ручей и Кузнецкий геологический разрез.

Породы разреза относились к пермскому периоду. Для простоты — они моложе песчаника Кузедеевского разреза, но старше песчаника в Конгломератовом утесе. И, кроме песчаника, здесь есть слои аргиллита, алевролита и угля. Издалека разрез смотрелся не очень выигрышно…

… но вблизи слои читались хорошо — такой «слоеный пирог» всегда привлекает внимание. Тянулся он на 2,5 км, но мы прошли только часть, поскольку породы были одинаковые. В нем тоже (при некотором везении) можно было найти отпечатки растений, но нам особо интересных образцов не попалось.

Под горой разрез пересекало небольшое ущелье, которое пропилил Водопадный ручей. Ручей, действительно, образует на своем пути водопад. Хотя и совсем небольшой, но вполне себе симпатичный — в ролике можно увидеть.

Видеоролик «Летний день в Новокузнецке»

11.06.2015 г., четверг. После Кузнецкого, нам осталось посмотреть еще один (на этот раз последний) разрез, который находился у села Казанково, между устьями рек Ускат и Салаир. Здесь мы нашли Скалу — объект, который относился к разрезу, хотя в описаниях всегда выделялся особо.

Как и Кузнецкий разрез, Скала относилась к пермскому периоду, и была сложена теми же породами: песчаник, алевролит, аргиллит. Только здесь слоистость была видна гораздо лучше, чем в городе (на видео Скала тоже есть, только она попала в ролик про окрестности Новокузнецка, который был где-то в начале рассказа).

Особенно примечательно выглядели слои аргиллита, которые при выветривании образовали треугольники — словно это не природный объект, а архитектурный элемент здания.

И так же, как и на Кузнецком, здесь попадались отпечатки пермских растений — и были они даже более выразительными.

С южной стороны Скалы, которая выходила к устью Салаира, должны были находиться волноприбойные следы — поверхность берега той эпохи, на которой остались следы от набегавших волн. Немного поискав, мы их обнаружили. Следы оказались очень похожи на шифер или черепицу. Немного странно было держать эти обломки в руках, зная их возраст, измеряемый сотнями миллионов лет.

«Шифер» пермского периода.

А вот с северной стороны были обещаны окаменевшие стволы деревьев пермского периода, но из-за разлива Томи пробраться на ту сторону нам не удалось. А жаль…

Вот так и пролетели две недели первой половины отпуска, прервав наше знакомство с Кемеровской областью (пробег за две недели получился совсем небольшой — всего 1455 км). Оставалось ждать вторую половину, чтобы знакомство продолжить.

Видеоролик «Когда нам было всего-то сто лет на двоих…»

К поэтам я себя никогда не причислял, но тут без рифмованных строк вступление никак не получалось. В итоге ролик вышел чисто лирическим, хотя изначально должен был рассказывать об окрестностях Новокузнецка и Темиртау. Но уж как получилось…

К счастью, ждать пришлось недолго, и уже к первому августа мы вновь собрались в дорогу. На этот раз поехали вчетвером, с сыновьями: старший Олег сдал сессию и был на каникулах, младший Игорь как раз вернулся из армии, и мы уговорили их сопроводить нас, чтобы было веселей. Сыновья несколько раз передумывали, ехать им с нами или нет, но в итоге все же согласились.

На вторую половину отпуска я запланировал вылазку на Салтымаковский хребет, располагавшийся в Крапивинском районе Кемеровской области, на правом берегу Томи. Холмы и хребты в тех краях состояли из базальта, в котором можно было встретить агаты. Вот за этими агатами мы, собственно, и поехали.

Описание томской агатовой провинции мы нашли в статье уральского коллекционера Михаила Исаева: «Геологи, проводившие съемку в бассейне р. Томь, неоднократно отмечали выходы базальтов, содержащих миндалины халцедона (т.е. агатов). Малоизвестность томских агатов связана с труднодоступностью и природными особенностями региона. В годы советской власти в бассейне р. Томь находились лагеря заключенных, и доступ в этот район был ограничен. Открытие этих месторождений для любителей камня состоялось лишь в 80-е годы прошлого века».

01.08.2015 г., суббота. К вечеру мы добрались до берега Томи. Мостов в округе испокон веков не было, работала паромная переправа. На берегу стояло множество машин и палаток съехавшихся на выходные рыбаков. Когда мы уточняли информацию по парому, нам несколько раз пришлось отвечать на вопрос: «А что, разве на том берегу лучше клюет?»

Паром стоял у противоположного берега. Время тянулось, пока моторист-рулевой-капитан (в одном лице) не решил, что лучше не ждать, пока появится кто-нибудь попутный, а сплавать за нами порожняком. Мощно взревел двигатель, паром сполз с берега, развернулся и двинулся к нам с решимостью десантного катера. Перед самым берегом он с лязгом поднял «нос», наполз на берег и опустил «нос» на гальку.

Видеоролик «Салтымаковский паром»

Правильнее было бы именовать паром Лачиновским, по названию пристани. Но обычно спрашивают «паром до Салтымаково», поэтому второе название более на слуху.

Встретивший нас на борту капитан сообщил, что его паром — транспорт серьезный и ходит исключительно по расписанию (кстати, в интернете про это ничего сказано не было). А именно — только с четверга по воскресенье, в какие-то дни вечером, в какие-то утром. То есть мы совершенно случайно приехали в нужный день и к тому же в нужное время — бывает же такое!

А основной смысл этого расписания для нас сводился к тому, что с понедельника до вечера четверга через Томь никто переправиться не сможет. Значит, на том берегу мы будем практически одни. Сыновей эта новость не очень обрадовала. Они рассчитывали, что в любой момент смогут поставить родителям ультиматум и потребовать возвращения в цивилизацию. А тут выходил облом: до четверга никакой ультиматум не имел бы смысла.

Тем временем, за 500 рублей нас перевезли через Томь и выгрузили на правом берегу. Дорога вела через село Салтымаково, постепенно заворачивая от реки, и до поворота на хребет шла мощными «волнами». В одном месте дорогу перебежал заяц, намекнув, что живность тут тоже водится.

Про дорогу через хребет я узнал из интернета, где приводился отрывок из мемуаров Вадима Туманова о старательской артели «Цеолит»: «Минерал цеолит подрядился добывать "Облкемеровоуголь". Месторождение оконтурили на берегу Томи, на устье малой речки Пегас. В месте очень глухом, куда никаких дорог. А водой не добраться — река стала мелкой. Ну, на мелко сидящем катерке только. Старатели в несколько месяцев пробили дорогу через Салтымаковский хребет, настелили несколько мостов, затащили технику и начали добычу. Артель "Цеолит" заработала по договору что-то около миллиона полтора советских рублей. "Облкемеровоуголь" не захотел платить, уничтоженная артель распалась. Дорога через Салтымаковский кряж, правда, жива, используется рыбаками и охотниками». Так что ехать нам предстояло по знаменитой, в некотором смысле, дороге.

Вид с дороги при подъеме на хребет
(фотография сделана на обратном пути, когда было светло).

После поворота на старательскую дорогу «волны» закончились, хотя особо ровнее не стало. Быстро темнело. К тому времени, когда Орка влезла на хребет и поехала по его оси, стало совсем темно. Несколько раз свет фар ослеплял каких-то куропаток, и я требовал от сына притормозить, чтобы не нанести урон окружающей среде.

Потом мы вспугнули сову, и целых полчаса она летела впереди машины. Внутри семьи мнения по этому поводу разделились: одни считали, что это одна и та же сова, другие — что это разные совы, которые передают нас, как эстафетную палочку.

Потом начался спуск с хребта к Томи. В темноте неровности под колесами выглядели гораздо большими, чем были на самом деле, и мы со Светланой в два голоса ворчали на Олега, чтобы он ехал осторожнее. Обычно выслушивать советы, как нужно рулить, приходится мне, но тут я и сам поддался этому пороку — оказывается, когда за рулем сидит кто-то другой, язык так и норовит дать какой-нибудь «полезный» совет.

По дороге, идущей уже вдоль берега, мы должны были пересечь ручей Остякова, затем какой-то безымянный ручеек, и наконец, ручей Апанаиху. Я хотел, чтобы мы доехали до Апанаихи, чтобы встать лагерем там. Остякова мы переехали без проблем, в темноте он выглядел лишь нагромождением камней, а вот на безымянном ручейке споткнулись. В этом месте дорога делала петлю и спускалась прямо к реке, и вот на ней из темноты возник очень неровный и грязный участок, штурмовать который ночью мы не рискнули.

Так что встали мы на ночь прямо там, у начала «петли», решив, что утром разберемся, что же делать дальше. Здесь уже стояла пара машин, и еще один «Патриот» белел на самом берегу. Перед сном я с фонариком попытался изучить окрестности и пришел к выводу, что дорога раньше шла по верху прямо, без всяких петель. Либо когда-то здесь был мостик (хотя никаких следов его я не нашел), либо ручей просто засыпали, но за время, прошедшее с распада артели «Цеолит», он снова глубоко прорезал дорогу.

02.08.2015 г., воскресенье. Утром я спустился к реке. Водитель «Патриота» уже упаковывал вещи, торопясь на паром. Сказал, что дальше по дороге километра три проехать можно, а потом — уже неизвестно. Машины наверху стояли пустые, никто в них не приходил. Мы дождались, когда «Патриот» освободит берег, и перенесли палатку туда — огромный плюс современных легких палаток, что можно их не складывать, а просто взять с четырех сторон и перенести на новое место.

Затем мы со Светланой попытались осуществить разведку — посмотреть дорогу до ручья Апанаиха, но опрометчиво забыли в лагере репеллент. Этим немедленно воспользовалось несколько десятков паутов, коварно атаковав нас со всех сторон. Пришлось бросить разведку и бегом возвращаться к палатке.

Но общее мнение о дороге мы составили. Большого смысла пробиваться сквозь грязь на «петле» не было, наша полянка у реки нам нравилась, и мы решили не перебазировать лагерь, а остаться на месте. А после завтрака мы всей семьей отправились на ручей Остякова. Рядом с нынешней дорогой через ручей мы наткнулись на остатки деревянного моста — в 80-е здесь ездили с комфортом.

Остатки моста через ручей Остякова.

Мы начали спускаться по ручью к устью и, действительно, вскоре наткнулись на выходы базальтов. Здесь надо сказать, что раньше мы никогда поисками агатов не занимались. Мы собирали апатит в Слюдянке и, скажем, астрофиллит в Хибинах, но вот с агатами дела не имели никогда.

В теории появление агатов в базальте выглядит достаточно просто: когда жидкая базальтовая лава (при вулканическом извержении гавайского типа) растекается по поверхности земли, ее температура довольно быстро падает. И те газы, которые раньше находились в растворенном состоянии, при снижении температуры начинают выделяться из расплава и образуют пузыри. Когда лава застывает окончательно, эти пузыри сохраняются в камне в виде круглых или овальных пустот. Позже эти пустоты постепенно может заполнить минеральный раствор, образовав агатовую миндалину, или жеоду (если в центре вырастут кристаллы).

Но это в теории. Как в реальности выглядят эти миндалины в базальте, мы понятия не имели. И даже не вполне представляли себе, на что следует смотреть, чтобы хоть что-то увидеть. Я почти уверен, что любой из читателей хоть раз в жизни видел украшения из агата. Но разрезанный и отшлифованный поделочный камень, и он же в «диком виде» — это две очень большие разницы.

У Исаева описание этого места звучало так: «Карьер у устья ручья Остяковки. Агат разного калибра, но чаще встречается оникс. Кроме того, облачный агат, изредка хорошо образованный концентрический агат серо-голубого цвета с ярко выраженным рисунком, а также жеоды, выполненные кварцем, дымчатым кварцем, кальцитами и цеолитами. Ниже по течению р. Томи правый берег представляет собой почти сплошное обнажение базальтов с агатом, жеодами. Нами был обнаружен ручей, дно которого представляло собой сплошную плиту базальта с торчащими обточенными водой зелёными миндалинами халцедона. Но извлечь их без специального инструмента не представлялось возможным».

Итак, мы двигались вниз по ручью, с подозрением разглядывая базальтовые берега и тщетно пытаясь углядеть в них что-нибудь полосатое. Наконец, когда глаза привыкли к новой обстановке, мы стали различать что-то похожее на мелкие шарики, выступающие из базальтовой поверхности. Некоторые по цвету от серого базальта не отличались, но некоторые были без оболочки, и их кремнеземная сущность выступала наружу. Наконец-то что-то начало проясняться!

Упомянутый у Исаева «специальный инструмент» у нас был в объеме кувалды и зубила, и несколько шариков нам удалось добыть. Оказалось, что добываются они, действительно, с трудом, и даже такая мелочь без усилий в руки не дается.

Тем временем сыновья, продолжая разведку, добрались до устья Остякова. На одном из перекатов им попались вкрапления халцедона прямо в дне ручья. Они были желто-белого цвета, поэтому хорошо выделялись на темном базальтовом фоне (только на фото их плохо видно из-за бликов на бегущей воде). Возможно, когда-то это были полноценные миндалины, только ежегодные паводки, перекатывая по дну ручья килограммы (или тонны?) камней, сбили основную, верхнюю часть миндалин, оставив только обломки, вмурованные в дно.

Посчитав проведенную разведку вполне успешной, мы вернулись в лагерь. К берегу как раз подошли две надувные лодки с мотором, из которых выгрузилось человек 8 или 9. Это приплыли хозяева стоявших у дороги автомобилей. И какое-то время, пока они загружались в свои транспортные средства, на реке было очень шумно. Но потом вновь наступили тишина и покой.

После обеда сыновья залезли в палатку поспать, а мы вдвоем вернулись к ручью. Спустились по Остякову к Томи, и тут выяснилось, что выше по течению (а не ниже, как у Исаева) весь берег, и правда, — сплошной базальт с кучей миндалин.

Некоторые миндалины были разбиты, как и на дне ручья…

… но многие были целые. К этому времени мы уже натренировали глаза, и теперь находили миндалины достаточно быстро.

Кроме того, на обратном пути Светлана заметила кусочки агатов прямо на дороге. Как выяснилось позже, агаты на дороге были не исключением, а правилом. Куда бы мы ни шли, Светлана умудрялась находить их прямо под ногами. Артельщиков «Цеолита» агат не интересовал, и они сыпали на дорогу щебень, не особо его разглядывая.

«Полосатик» из-под ног.

На берегу нас встретили возмущенные сыновья. Оказалось, что мы поставили палатку под постоянный напор ветра с реки, и уснуть было невозможно из-за хлопанья тента. После семейного совета палатка была перенесена ближе к кустам. На новом месте ветра не было вообще.

Вода в Томи оказалась довольно чистая, у берега были видны все камешки. А вот в безымянном ручье она была совсем мутная, так как протекала не по каменному основанию. И по дороге ей приходилось преодолевать огромный завал из плавника, куда рыбаки еще и мусора накидали. Всю эту муть ручей выносил в Томь, и вдоль берега по течению тянулся длинный мутный шлейф. Мне это напоминало спутниковые фотографии устья Амазонки (конечно, с поправкой на масштаб). Поскольку вода на стоянке была грязная, за чистой мы ходили с канистрой на ручей Остякова.

Вид на Томь от лагеря.

Ночью выяснилось, что хотя ветер нам не мешает, спокойно поспать удастся не всегда. Судя по всему, палатку мы поставили рядом с чьей-то норой (или даже на нору сверху). Поэтому сразу после захода солнца кто-то невидимый, маленький, но настырный, начинал скрестись снаружи. Заснуть под эти звуки получалось плохо.

Накануне я зачитал семье информацию по Крапивинскому району, на территории которого мы находились. Сыновей повеселил перечень местной фауны: большой тушканчик, слепушонка, пеструшка, змеиунгарский хомячок и краснощекий суслик. Ночью сыновья заставили меня это повторить, и общим голосованием в виновники нарушения покоя был выбран краснощекий суслик. Мы так ни разу и не смогли увидеть ночного хулигана (хотя и пытались), поэтому, если он был вовсе и не сусликом, надеюсь, он примет наши извинения. Появлялся он регулярно, каждую ночь. Заставить его замолчать мог только начавшийся дождь. К счастью, дожди шли тоже почти каждую ночь, поэтому выспаться нам все же удавалось.

03.08.2015 Г., понедельник. Несколько лет назад мы купили в «Ленте» недорогую китайскую надувную лодку с гордым названием «Морской ястреб». Не знаю зачем (ни охотой, ни рыбалкой не увлекаемся), но купили. Перед поездкой я вспомнил про эту лодку и забросил ее в багажник.

С утра ярко светило солнце, и я решил, что самое время «Ястреба» испытать. Вытащив его из багажника, начал разбираться с комплектацией. Семья вначале поглядывала на меня с иронией, но потом все увлеклись. Игорь с энтузиазмом работал насосом, Светлана помогла с завязками спасательных жилетов.

Первыми сели мы с младшим — лодка вмещала только двоих (лицом друг к другу), поэтому плавали по очереди. Долго осваивались с веслами. Грести одному двумя веслами оказалось трудно — очень неудобная конструкция уключин, держаться симметрично весла не хотели, и постоянно то одно, то другое весло передергивало в свою сторону — а что еще вы хотели от китайского ширпотреба? Решили, что проще грести одним веслом каждому со своей стороны. Спустились немного по течению, потом поднялись к стоянке. Со скрипом, но получилось. Заодно выяснилось, что на повороте реки недалеко от лагеря Томь легко закручивает небольшие водоворотики. Поэтому, предоставленная самой себе, лодка обычно плыла, вращаясь вокруг своей оси.

Русский человек и китайские весла — кто выйдет победителем?

Следующими отчалили Светлана с Олегом, но быстро вернулись — водная стихия супруге не понравилась. Потом вдвоем поплыли сыновья, но тоже довольно быстро причалили. Таким образом, выяснилось, что удовольствие от плавания получаем только мы с Игорем, поэтому лодку отдали в наше полное распоряжение. Но просто так крутиться на воде не хотелось, и я предложил сплавать до базальтового берега с инструментами — совместить приятное с полезным. Семья нас поддержала, и мы отчалили.

Вниз по течению мы спустились довольно лихо и были весьма довольны своими успехами. Высадились на берег и немного поковыряли базальт. Глаза все больше настраивались на поиски миндалин, и мы находили их все чаще. Некоторые из них были до 5-6 см в диаметре, хотя большинство более мелкие (все-таки не мы первые на этом берегу). Правда в воде, в метре от берега, я нашел крупную миндалину халцедона, 15-20 см в диаметре, но она была уже потрескавшаяся, и вынуть ее целой не представлялось возможным. Просто полюбовались.

Закинув добычу и инструменты в лодку, погребли назад. Но плыть против течения с грузом оказалось сложнее, чем по течению налегке. Хотя расстояние было небольшим, наверное, меньше километра, но одолеть мы его не смогли. Интенсивно гребя, мы какое-то время продвигались вверх, но любая попытка перевести дух приводила к тому, что нас тут же сносило обратно. Хотя течение в малую воду должно было быть не более полуметра в секунду, но нам и этого хватило. И окончательно забуксовав где-то на середине пути, мы подгребли к берегу, слезли в воду и дальше побрели вброд, таща «Ястреба» на буксире. Светлана с Олегом тем временем готовили обед и со смехом наблюдали с берега за нашими злоключениями.

Вечером со стороны реки послышалась громкая забористая ругань. Оказалось, что мимо нас вниз по течению проплывает целая флотилия. Лодочники плыли с комфортом — по одному в лодке, и могли позволить себе роскошь вытянуть ноги и даже подремать. Последняя из лодок тянула на буксире другую, нагруженную вещами. На коварном течении у наших берегов обе лодки начало крутить вокруг общего центра тяжести, и их «капитан» принялся костерить и сами лодки, и реку с ее водоворотами, и свою несчастливую судьбу заодно.

В приключенческой литературе, читаной в школьные годы, всегда упоминалось, что «морские волки» умеют ругаться длинно и витиевато, почти никогда не повторяясь. Мы с надеждой стали прислушиваться, но словарный запас у «капитана» оказался не слишком большим, не выходящим за обычный матерный набор, и никаких «бом-брам-рей ему в глотку!» мы так и не дождались…

04.08.2015 г., вторник. С утра решили исследовать объекты дальше по дороге, куда в первый день нас не пустили насекомые. На этот раз мы взяли несколько баллончиков репеллента и были готовы ко всему. До ручья Апанаихи, который был следующей точкой нашего интереса, мы добежали минут за 15-20, хотя по карте казалось, что до него гораздо дольше. Решив, что раз ручей так близко, лучше оставить его на потом, а в этот день дойти до цеолитовых разработок — интересно было посмотреть, на чем же артельщики заработали так и не полученный ими миллион.

До реки с поэтичным названием Пегас дошли за час с небольшим. По дороге несколько раз вспугнули куропаток в кустах у дороги, а на подходе к реке — семейство уток, плававших у берега. Малышня бросилась от нас в одну сторону, мамаша — в другую, видимо, отвлекала от выводка. Пегас в малую воду был совсем мелкий, перебрались без труда.

Место добычи цеолита нас разочаровало. Куча отвалов, состоящих из сплошного алевролита, и больше ничего. Особенно был раздосадован Олег, он надеялся на цеолит в виде кристаллов (подобно хибинскому натролиту).

Правда, вернулись мы не совсем пустые: Светлана опять набрала на дороге кучу мелких агатиков. Стоит нам только выйти на дорогу, как она сразу опускает глаза вниз и сканирует все у себя под ногами. И еще неизвестно, где мы собрали больше образцов — на точках минерализации, или просто на дороге…

Набродившись за день, я спал без задних ног и даже не слышал нашего «суслика». Хотя семья в три голоса утверждала, что «суслик» был как всегда. Также две ночи подряд шли дожди, а к утру прекращались, и выглядывало солнце. Ну что за чудесное расписание погоды!

05.08.2015 г., среда. С утра отправились вдвоем со Светланой на ручей Апанаиха. Из Исаева: «Ручей Апанаиха у бывшей д. Богданово — обнажение ~ в 1 км от её впадения в р. Томь. Агат в основном серый оникс изредка концентрический с красивым рисунком, а также комбинированный с жёлто-розовыми включениями цеолитов. Попадаются трубчатые агаты и крупные миндалины с жеодами крупнокристаллического хрусталя. Базальт разбирается с трудом (клин, кувалда). Проявление изучено слабо».

Подниматься по ручью оказалось не очень легким делом: масса завалов, скользкие камни. Хорошо, что вода была хоть и холодная, но все же не ледяная.

Но трудности пути того стоили. В двух местах наткнулись на выходы базальтов с крупными миндалинами. Образцы Апанаихи сильно отличались от образцов Остякова. На базальтовом берегу почти все находки — это миндалины, выполненные полосчатым агатом…

Стандартная миндалина с базальтового берега у Остякова.

… здесь же попадались жеоды разного калибра с кристаллами кварца.

Жеоды с Апанаихи

Судя по навигатору, эти выходы были явно ближе к устью, чем 1 км. Видимо, выше по течению должны были быть еще находки. Но мы были уже изрядно уставшие и голодные, поэтому продвижение в верховья ручья решили отложить на завтра.

В лагере сыновья сообщили, что с утра Томь здорово разлилась. Действительно, вода подобралась ближе к палатке, тропинка от нашего заливчика к устью безымянного ручья оказалась залитой. Видимо, сказались дожди минувших ночей.

После обеда прогулялись с Игорем на «Ястребе», но удовольствия было меньше, чем в прежние дни. В поднявшейся реке вода стала менее прозрачной и несла на себе всякий мусор. Поэтому долго не проплавали.

Вечером сыновья хором высказались, что отдыхом на лоне природы они уже пресытились, и, поскольку завтра должен был начать ходить паром, потребовали вернуть их в цивилизацию. На мои заманчивые предложения съездить еще в Кемерово (чем не цивилизация?) и культурно походить по музеям, они ответили презрительным «фи». Конфликт поколений, никуда от него не денешься…

06.08.2015 г., четверг. С утра снова отправились Апанаиху. К нам присоединился Олег, Игорь остался в лагере. Я взял с собой рыбацкие сапоги, чтобы можно было вообще не вылезать из ручья. Оказалось очень удобно: ноги совершенно не мерзли, и забредать я мог почти на любую глубину. Остальные члены семьи шли в босоножках и бриджах. Поэтому глубокие места они обходили по кустам, лишь я гордо шествовал посредине ручья. В среднем глубина была до полуметра, но пару раз попадались заводи, где вода была выше пояса, и тут даже я выбирался на берег.

Пробираться выше по течению оказалось еще труднее, чем накануне — количество завалов, колючих кустов и скользких камней выросло в несколько раз. Коренных выходов мы на пути так и не нашли, но собрали уже выбитые из породы и снесенные водой вниз миндалины и жеоды — и целые, и обломки. Значит, где-то в самых-самых верховьях агатоносные породы были. Но Светлана с Олегом отказались идти до самых истоков, и пришлось повернуть назад. Не скажу, что поворачивал я с тяжелым сердцем, ибо прыгать через завалы достало уже и меня. Но поскольку до конца мы ручей не прошли, пришлось согласиться с мнением Исаева: Проявление изучено слабо.

С «добычей» в руках.

На обратном пути остановились на найденных вчера выходах базальтов, и не спеша занялись ими. Выбивать миндалины, торчащие из ложа ручья, было очень неудобно. На ручье Остякова с такой проблемой мы не сталкивались, он был совсем мелкий, вода лишь слегка прикрывала дно. Апанаиха выглядела намного солиднее, и вода в ней просто гасила силу удара. Как там было у Исаева? Ах, да: Базальт разбирается с трудом (клин, кувалда). Но после получаса тренировки мы приспособились и добыли несколько жеод с кристаллами кварца, мелкими, но симпатичными.

После обеда свернули лагерь и доехали до парома. Рулил Олег, на дороге через хребет и на паромной переправе, я зорко контролировал сыновние действия за рулем. Но после парома расслабился и уже не так внимательно следил за дорогой.

На пароме на обратном пути.

Мы отъехали от берега Томи совсем немного, когда навстречу выскочила «буханка». Она шла довольно быстро для такой дороги, и я переключил внимание на нее. Водитель УАЗа, увидев нас, начал притормаживать. Олег тоже притормозил и начал смещаться к правой обочине — дорога была не сильно широкая.

И в этот момент машину стало заваливать на правый бок. Мы все хором заорали «Стой!», хотя сын и так уже остановился. Мы замерли, накренившись под углом градусов в 30, хотя мне с испугу показалось, что там все 45. В боковое стекло я увидел текущую внизу под нами воду.

Оказалось, что Олег выбрал крайне удачное место для смещения вправо — мост через приток Томи. Мост никак не был обозначен, не имел ограждения, да еще с нашей стороны дороги к нему подступал кустарник — в итоге никто из нас его не заметил.

Мы сидели, замерев, опасаясь, что машина начнет скользить дальше. До воды было больше трех метров, так что переворот мы закончить бы успели. И приземлиться в воду должны были вверх колесами.

Из УАЗа выскочили несколько мужиков и побежали к нам. Первой их фразой была: «Ребята, вы только не шевелитесь, там внизу омут, машину сразу скроет». Успокоили, называется…

Они ухватились за дверцы и рейлинги. Не знаю, имело ли это практический смысл (удержать падающую машину у них бы все равно не получилось), но психологический смысл в этом был (мы как-то сразу поверили, что не упадем). По одному нам помогли выбраться наружу. Всех слегка потряхивало от адреналина.

Осмотрели машину. Я уже не помню, из чего был сам мост, но по краю у него шла труба. На этой трубе Орка и лежала днищем. Оба правых колеса висели над рекой.

Мужики тем временем совещались, как выдернуть нас обратно на дорогу. Тянуть на буксировочном тросе не решились — не было уверенности, что машина пойдет равномерно. По счастью УАЗ был подготовленным, и нас вытянули лебедкой, плавно, без рывков. Я только руль контролировал.

В общем, здорово выручили нас те мужики, спасли практически. Хотя, с другой стороны, если бы они так резко из-за изгиба дороги не выскочили, сын не стал бы вправо дергаться, и самой ситуации бы не случилось. Вот такое странное противоречие. Как в «Иронии судьбы»: сам сломаю, сам и починю. Но я их все равно спасителями считаю, как же иначе…

Позже, на СТО, мастера сказали, что никаких повреждений у машины нет. Ни «лежание», ни «сползание» с трубы вреда не причинило. Что еще раз доказывает, что Спорт — машина крепкая.

Что еще сказать в заключение? Мы с женой сына давно простили (фактически сразу же, как адреналин схлынул), но злопамятный младший припоминает ему эту историю до сих пор. Когда у них начинается какой-нибудь жаркий спор, младший часто не выдерживает и пускает в ход свое безотказное оружие: «Молчи, ты нас вообще утопить хотел!». И спор заканчивается…

08.08.2015 г., суббота. Разгрузив Орку от агатов и сыновей, на следующий день мы снова отправились в путь. На последние дни отпуска отдых у нас планировался в основном культурный — по музеям Кемерово. А не в основном — как получится...

На этот раз мы заезжали в Кемеровскую область не привычной Ленинск-Кузнецкой трассой, а более сложным путем — через Юргу. Там тоже можно переправиться через Томь, на паромной или по понтонной переправе. По километрам это выходило короче.

В Юргу въехали одновременно с заходом солнца, было ветрено и холодно. Проехали мимо железнодорожного вокзала, который входил в очень краткий перечень местных достопримечательностей, действительно очень симпатичный. На привокзальной площади, как и положено любому солидному вокзалу, стоял паровоз.

Возле Дворца культуры полюбовались на памятник авторской песне в виде вороненка с гитарой. Вороненок был персонажем из песни Сергея Матвиенко. Я слышал ее в авторском исполнении в 80-х на фестивале бардов под Новосибирском, когда учился на первом курсе. Славное было время…

Закончив краткое знакомство с культурой Юрги, проехали к Томи. Возле берега стояли два парома. Они были не такими «крутыми», как наш недавний салтымаковский паром, а вполне себе современными. Наверняка, переправляться на них было бы очень скучно. И капитаны, наверняка, не такие колоритные…

Но сейчас паромы простаивали — вереницы машин двигались к понтонному мосту и от него. Стоимость проезда зависела от типа автомобиля — с внедорожников брали больше, чем с легковушек. Мост узкий, движение одностороннее, регулировалось светофором.

Переехали Томь, проехали село Поломошное (дорога была сильно разбита, и ехать приходилось сложным зигзагом). На выезде из села дорога нырнула в туннель под железной дорогой. Туннель был длинный и мрачный, и в свете фар выглядел как путь в один конец. За туннелем началась дорога до Яшкино. Она представляла собой то ли грязь, прикрытую щебенкой, то ли щебенку, прикрытую грязью. Нас постоянно тянуло с нее то влево, то вправо, и я прилагал массу усилий, чтобы не слететь с высоко приподнятой дороги в окружающие поля. За все время нам повстречался только один встречный и только один попутный автомобиль. Знал бы, какие тут дороги, не стал бы экономить на километрах...

К счастью, перед самым Яшкиным из темноты возник асфальт. Было уже за полночь, когда мы въехали на спящие улицы райцентра. Искать ночлег было поздно, ставить палатку на улице — нетактично, поэтому съехав к какому-то складу пиломатериалов, мы разложили сиденья и заснули в машине.

09.08.2015 г., воскресенье. С утра мы наскоро позавтракали печеньем и чаем из термоса и покинули райцентр, чтобы найти Яшкинский карьер. Поскольку музеи — музеями, но спокойно проехать мимо карьера наша семья не может.

Несмотря на название, карьер находился он не в самом Яшкино, а рядом с селом Новояшкино, расположенном в нескольких километрах по кемеровской трассе. Когда-то это был карьер цементно-шиферного комбината. Но комбинат уже много лет не работал, и карьер был заброшен тоже много лет.

Чтобы добраться до карьера пришлось проехать через все Новояшкино и попетлять между полуразрушенными корпусами комбината. Размеры карьера производили впечатление — почти километр в диаметре, и 2,5 км по периметру. Обследовать его подробно — отпуска не хватит. Поэтому провели только быструю разведку.

Породами карьера были известняки девонского периода. В то время вся Сибирь (за исключением Ангариды в районе Красноярска) представляла собой мелководное море. Отсюда и известняк, в котором, при определенном везении, можно найти следы морской фауны палеозойской эры.

Первый раз мы наткнулись на сибирские кораллы случайно, лет десять назад в Тогучинском районе. Потом стали искать информацию на эту тему, и нашли ответ в книге Андрея Журавлева «До и после динозавров». Там говорилось, что коралловый риф в окрестностях Новосибирска имел ширину от 5 до 20 км и мощность до 300 м. Так что яшкинский риф должен был быть или продолжением нашего, или его ближайшим соседом.

Вначале нам не попалось вообще ничего, ни образцов фауны, ни даже отпечатков. Потом стали попадаться мелкие кораллы, до 1 см в диаметре — очень похожие на те, что мы в свое время собирали под Тогучином. Но затем мы набрели на обломки розового известняка, в котором находились очень крупные кораллы черного цвета — представьте себе сочетание цветов! Обломков было много, кораллы представали и продольными, и поперечными срезами, известняк был ими буквально напичкан. Ради такого стоило сюда добираться!

Кроме кораллов, наше внимание привлек необычный известняк — по серому фону вились красивые красно-розовые узоры. Казалось, что здесь поработала кисть художника. Даже больше яшму напоминало.

Завершив разведку карьера, мы ненадолго вернулись в Яшкино на автомойку. После вчерашнего проезда по ночной дороге машина была заляпана грязью по самую крышу, и въезжать в таком виде в областной центр категорически не хотелось. Все-таки нас ждали музеи…

Первым музеем была Томская писаница, находящаяся там же, на территории Яшкинского района. Музей вырос вокруг выходящей на Томь скалы с наскальными рисунками эпох бронзы и железа. Сайт музея-заповедника обещал проживание в домиках или юртах, и мы предвкушали, как с комфортом будем валяться на перинах. После ночевки в машине юрта была особенно заманчива.

Но в кассе музея нам объяснили, что такой комфорт надо заказывать заранее, а сейчас все юрты разобраны. Мы согласились было на домики, но выяснилось, что и домики надо заказывать заранее. На прямой вопрос: «А что не надо заранее заказывать?» нам ответили, что готовы предоставить в наше распоряжение весь палаточный городок. Вот только палаток у них нет…

Так мы попали на территорию «палаточного городка», где два дня жили в своей палатке в гордом одиночестве, потому что больше желающих поселиться в этом чудном месте не нашлось.

Был уже вечер, и официально экспозиции писаницы были закрыты. Устроив лагерь, мы отправились прогуляться по берегу Томи. Там нас поразили выходы скального основания. Они шли длинными полосами от берегового склона, то прямо, то с изгибами, и уходили в воду. Если бы мы находились в Норвегии или на Кольском полуострове, я бы сразу сказал, что это — ледниковый рельеф. Но до здешних краев ледники точно не доползали, поэтому происхождение этих поверхностей осталось для нас загадкой.

Чем лично мне нравится эта фотография — тем, что не сразу понимаешь,
уходят ли эти каменные полосы в небо, или в воду, в которой отражается небо…

Мы могли бы еще долго ходить по этому необычному берегу, но вмешалась погода. Делая очередную фотографию, я уловил какое-то движение на заднем плане. Оказалось, на нас накатывался шкваловый ворот. Протяженность его была, без преувеличения, от одного края горизонта до другого, и шел он в полной тишине.

Пришлось срочно заканчивать фотосессию и бежать в лагерь. Мы успели нырнуть в палатку, и сразу на нее посыпались шишки и мелкие ветки, а потом хлынул и ливень. Постепенно ливень перешел в монотонный дождь, который шел до самого утра, и под который мы хорошо выспались.

10.08.2015 г., понедельник. С утра мы отправились изучать территорию музея (немаленькую, надо сказать, территорию). Погода продолжала поливать нас дождем и, вообще, относилась к нам с прохладцей. Поэтому мы были экипированы во все теплое, и большую часть времени не вылезали из дождевиков. Но были в этом и свои плюсы: унылая погода вкупе с тяжелым днем понедельником разогнали всех туристов. По дорожкам ходили только мы и редкие экскурсоводы, не знающие, чем себя занять.

Площадка у скалы с рисунками (на заднем плане — скучающий охранник).

К сожалению, главная достопримечательность музея — собственно скала-писаница — нас разочаровала. Конечно, сама площадка со скалой очень колоритные, неудивительно, что это место привлекало людей с давних времен. Но вот рисунки читались плохо, большинство из них было перекрыто надписями советской эпохи — поздно взялись охранять. В этом плане алтайские петроглифы привлекают меня гораздо больше — их огромное количество, они намного доступнее, но при этом сохраняются безо всякой охраны. Наверное, атмосфера на Алтае такая…

Потом мы приступили к осмотру остальных экспозиций. Их было много и разных. Причем собственно к писанице они почти никакого отношения не имели. Единственным, кто мог бы претендовать на роль связующего звена, был музей наскального искусства, но именно он в эти дни не работал. С натяжкой можно было добавить сюда некоторые этнографические площадки. Но зоопарк, планетарий, часовня, а также многочисленные веранды для пикников в этот перечень уж точно никак не вписывались.

Мы только подивились предприимчивости кемеровчан, которые вокруг маленькой скалы умудрились создать громадный комплекс развлечений, явно приносящий неплохой доход. После того, как секрет музея был раскрыт, мы просто спокойно бродили по мокрым дорожкам, не придираясь к сочетанию несочетаемого.

Каждая площадка была по-своему интересна. В детском городке ты попадал в настоящую сказку, с богатырем, Бабой-Ягой и другими веселыми персонажами.

Домик Бабы-Яги.

На «Славянском капище» тебя встречали копии идолов языческих божеств, начиная со Збручского идола и кончая Чуром. Попав в такую колоритную компанию, вы гарантировано почувствуете себя язычником-славянином.

На площадке «Мифология и эпос» вы из славянина станете финно-угром, а потом и скотоводом-кочевником. Здесь стоят реплики ритуальных сооружений Сибири — от степей до тайги — оленные камни, стелы, изваяния и святилища.

Святилище Луски-ойки.

Немного мрачную нотку вносил «Музей погребальной культуры». Но в плане информативности он был очень интересен — там были воссозданы погребения народов, живших в разное время на территории Южной Сибири, от андроновцев до тюрков.

Погребение кузнецко-алтайской культуры.

В «Шорском улусе» было много деревянных строений разного назначения. Но нам больше всего понравился не относящийся к улусу, но расположенный на его территории, мост. Сложенный из грубо обработанных бревен, украшенный изогнутыми ветками — он смотрелся просто великолепно. Отличное место для променада!

А это шорский свадебный шалаш. На мой вопрос, почувствовала ли жена себя снова невестой, она ответила, что почувствовала только то, что шалаш — непромокаемый. Снаружи все еще шел дождь, но внутри шалаша было абсолютно сухо.

Одним словом, в хорошую погоду, в хорошей компании, да еще и с хорошим экскурсоводом, музей-заповедник — очень интересное место. Так что обязательно заезжайте, если будете рядом! Возможность хоть на время оказаться в сказке того стоит…

11.08.2015 г., вторник. После завтрака мы распрощались с нашей поляной на писанице и отправились в сторону Кемерово. Но по дороге решили заскочить еще на один карьер, возле деревни Осиновки, что стоит на речке с замечательным названием Большая Промышленная. День был на удивление солнечным, грех было его не использовать.

Карьер был совсем небольшой (после масштабов Яшкинского, так и вообще крошечный). Стены были сложены пермским песчаником, причем этот песчаник был местами рыхлый, разваливающийся под пальцами, а местами такой плотный, что молотком разбить его не удавалось.

В отличие от новокузнецких разрезов, здесь никаких отпечатков растений нам обнаружить не удалось, но зато из стен торчали многочисленные окаменелые стволики, или ветви. Так впервые нам удалось найти окаменелое дерево. Это была давняя Светланина мечта, которая наконец-то осуществилась.

Вынув из стен несколько мелких кусочков, мы продолжили путь в Кемерово. В городе сняли квартиру на пару дней и, подкрепившись, отправились осматривать музеи.

Первый день у нас был посвящен музею-заповеднику «Красная горка», который рассказывал о развитии угольной промышленности. Где-то здесь находилось и легендарное место открытия первого каменного угля Кузбасса (правда, нам его не показали). На первом этаже музея можно было увидеть образцы формы инженеров и чиновников горного ведомства разных времен. Очень круто! Жаль, что сейчас инженеры так не одеваются.

А в подвале была расположена имитация шахты XIX-XХ веков. Пускали туда только в касках, чтобы не разбить голову о низкие потолки. Атмосфера шахты, с моей точки зрения (т.е. человека, ни разу в шахте не бывавшего), передана хорошо. Понравился телефон, по которому можно было звонить только в одну сторону (что снижало риск взрыва метана).

Наверху была интересная скульптура коногона. Пишут, что лошади использовались в шахтах до 70-х годов. Всю свою жизнь они проводили под землей, только иногда по ночам рабочие выводили их погулять наверх.

Еще на территории музея находился парк горнодобывающей техники. Все там было очень большим, и самосвал, и буровая установка. Но на Светлану наибольшее впечатление произвел экскаватор ЭКГ-5А, в ковш которого она не преминула забраться.

После музея мы прогулялись по Притомской набережной. Почти все полтора километра ее длины были заняты гуляющими всех возрастов. Можно было смотреть на Томь или разглядывать многочисленные скульптурные композиции. Сейчас городской скульптурой уже никого не удивишь, но вот мимо этой «Драгоценной бабушки» пройти равнодушно было никак нельзя.

А лично меня больше всего поразил телевизионный центр Орбита. Настоящий футуризм! Тут и никаких скульптур не надо…

Основательно оттоптав ноги по набережной, мы решили, что первый день пребывания в городе вышел очень даже продуктивным. Если бы и назавтра повезло с погодой…

12.08.2015 г., среда. Но на второй день нашего пребывания в Кемерово погода испортилась. Весь день шел дождь, поэтому неспешных прогулок по городу не получилось. Но все же мы успели в редкие просветы в тучах пробежаться по центру.

Но вначале я расскажу историю про кемеровского голубя (в качестве лирического отступления). Уже после музеев мы сидели на остановке в ожидании трамвая. Рядом на скамейке сидел голубь. К слову, у нас в Новосибирске голуби на скамейках не сидят — знают, что за такую наглость можно и по шее получить.

Но этот сидел. Вернее, стоял, потому что на одной лапе. И поглядывал на нас с чрезвычайно жалобным видом. Светланино сердце дрогнуло при виде несчастного калеки, и она разыскала в недрах сумочки кусок булки. Положила его рядом с бедолагой, но кусок скатился со скамейки на асфальт, и к нему бросились разгуливающие по остановке другие голуби.

И тут (я готов поклясться, что даже с боевым криком «Йя-а-а!»), наш бедный «калека», уже на двух вполне работоспособных лапах, коршуном спикировал на асфальт и начал гонять остальных голубей, которые посмели посягнуть на его законную добычу. Разогнав конкурентов и склевав булку, голубь снова взлетел на скамейку и сел рядом со Светланой с задумчивым видом. На этот раз он не маскировался и сидел на обеих лапах.

Тот самый голубь на скамейке.

Вернемся на улицы Кемерово. В обязательном порядке мы посмотрели статую Михайло Волкова — первооткрывателя каменного угля Кузбасса. Кстати, если кто не видел, есть интересный художественный фильм о Волкове, снятый в свое время Свердловской киностудией. «Экологической нишей» студии были фильмы про Сибирь, Арктику, ну и Урал, разумеется. Далеко не все они были высокого качества (все-таки бюджет был несравним с Мосфильмом или Ленфильмом), но вот конкретный фильм «Тайна золотой горы» получился хорошо. Сюжет там бесхитростный, но смотрится интересно, и типажи для персонажей очень здорово подобраны — веришь, что это XVIII век.

Наконец мы добрались до музеев. Но отдел природы краеведческого музея был закрыт на реконструкцию, и посмотреть палеонтологические находки не удалось. А ведь там должны были быть динозавры…

Тогда мы прошли к отделу военной истории. Туда нас тоже попытались не пропустить, сказав, что идет переделка витрин. Но мы намекнули, что терять нам нечего и мы готовы даже на скандал. В итоге нас впустили.

Пожалуй, это был первый (и пока единственный из нашего опыта) музей, где разрешалось трогать экспонаты. Например, винтовку Мосина нам буквально всунули в руки. А в зале средневековья некоторые «экспонаты» были специально изготовлены для посетителей — булаву можно было подержать, рыцарские перчатки надеть и помахать мечами, и даже стукнуть в шаманский бубен. Может, правильные музеи и должны быть такими?

Последним в нашем списке был музей археологии, этнографии и экологии Сибири при Кемеровском университете. Помня, что даже с обычными музеями у нас возникали проблемы, мы были морально готовы к тому, что музей университета окажется еще менее доступным. Мы робко протиснулись в дверь, в любой момент ожидая грозного оклика смотрителя…

Но, о чудо, вышло наоборот. Музей был более чем доступен, и нас встретили буквально с распростертыми объятиями. Помимо радушного приема музей подкупал и тем, что был действительно интересным. Явная академичность как-то легко сочеталась в нем с увлекательностью оформления. Чувствовалось, что работают в нем люди с душой.

Мастер каменного века.

Рядом с красавицей афанасьевской культуры.

Помимо истории, как явствует из названия музея, были еще залы этнографии…

Охотник и шаман.

… и экологии. Экологии в первоначальном значении этого слова, как науки о взаимоотношениях живых организмов и среды их обитания (а не посвященный борьбе за чистоту этой самой окружающей среды, как обычно это слово трактуют). Живые организмы в зале были представлены не совсем живыми чучелами (хотя сделаны они были мастерски и выглядели, как живые).

Тут у нас с женой в очередной, уже не помню в который, раз разгорелся жаркий спор об ее отношениях к чучелам в музеях. Вот что странно, зоопарки она не переваривает — жалко ей бедных зверушек, сидящих в клетках. А при виде чучел она тут же бросается с ними фотографироваться. Бедных зверушек, явно не по доброй воле отдавших свои шкуры на чучела, ей почему-то не жалко. Ну и где тут логика?

На выходе из музея смотритель живо поинтересовалась, все ли нам понравилось. И прямо расцвела, когда мы описали ей свои ощущения. Она попросила изложить их в книге отзывов, что мы с удовольствием и сделали.

Здесь же я впервые услышал о музее под открытым небом — Тюльберском городке, где было представлено сибирское деревянное зодчество. Мы тут же дозвонились туда, но нам ответили, что от ближайшего села до музея — 10 км сплошного бездорожья, и после нынешних дождей к ним лучше не соваться. Посоветовали приезжать зимой.

А пока до зимы было еще далеко, и на этом наше исследование Кузбасса заканчивалось. Надеюсь, те из читателей, кто тут никогда не был, заинтересовались, и решили увидеть эти края. Не откладывайте, здесь есть, что посмотреть...