Северный рейд: Кольский в июле 2014-го

Северный рейд: Кольский в июле 2014

Все началось... страшно сказать, без малого за год до выезда: наша команда вроде как договорились с совершенно незнакомыми людьми летом 2014 двинуть вместе в сторону Кольского полуострова, что бы посетить... ну на тот момент еще было не очень понятно, что именно, ведь построение плана путешествия было впереди.

С тех пор уйма воды утекла, было много-много разговоров и обсуждений, незначительные споры и корректировки, совместные праздники, наша компания расширилась до 6 экипажей, долгожданная майская скатка, сборы и приготовления и, наконец, мы отправились в путь!

Нас набралось 20 человек, из которых 7 дети, автопарк составляли 3 УАЗ-Хантера, 1 УАЗ-Патриот и 2 Гелика.

Итак, день первый, в 2 часа ночи 29 июня 2014 года был назначен старт на Ярославском шоссе, в нашем распоряжении было чуть более 2 недель, а впереди ждали, по моим прикидкам, до 6000 км дорог разной степени убитости.

Все началось с наклеивания логотипов нашего мероприятия на машины.

Кофе перед дальней дорогой.

Без копеек 3 мы тронулись в путь, первый перегон был серьезный — более 1000 км. Мы хотели дотянуть до Челмужей, чтобы в первую же ночевку проникнуться прелестью Карелии и Онежского озера.

Мы гнали без устали с остановками на дозаправку: Ростов Великий, Ярославль, Вологда... Слава богу, все крупные города мы проскочили ранним воскресным утром, обойдясь без пробок.

Дальше дорога начала портиться, а народ уставать. До Липиного Бора дотянули, слушая по сибишкам мои рассказы о кафешке, где есть крепкий кофе и еда, которой мы не отравились в прошлом году.

После этого кто-то взбодрился — начался новый солнечный день (в Москве до этого было 2 дождливых недели), а кто-то не очень, но гоним дальше.

Вытегра, очередная газовая и бензиновая заправки (один из Геликов и Патриот идут на газу, остальные на бензине).

И снова катимся.

Граница Вологодской области и Карелии. Въезжаем в Карелию, не забывая про фотосессию, благодаря которой начинаем ощущать себя героями, просвистевшими через кучу областей! :)))

Пейзажи вокруг наконец-то приобретают вид «настоящей Карелии»: камни, сосны, озера.

Дальше Пудож, закупка пива и недостающих продуктов в магазине, и нам остается совсем чуть-чуть до стоянки.

Но вот эти «чуть-чуть» оказались самыми сложными, дорога портится, и относительно нормальное покрытие перемежается совсем убитыми участками, скорость резко падает, пылища и колдобины — это все, что не дает уснуть.

Начинаем делать остановки: то, чувствуем горелый запах в салоне, то в сортир, то самооткрывающиеся двери, короче, все тупо устали. Кто-то умирает за рулем молча, кто-то истерично орет в рацию, доводя до умопомрачения всех остальных.

Минутка позитива — толпа бабочек возле дороги.

Последние километры я и Саша рассказывали в рацию, что «чуть более 20 километров, и мы окажемся на прекрасном песчаном пляже Онежского озера... еще 10 километров до шикарной стоянки, где нас ждет пиво и шашлык»...

Короче, как выразился Женя «на зубах» мы доползли до Челмужей! 15 часов пути — время 6 вечера.

Насладившись великолепными видами, солнцем, соснами, песком, волнами, народ признал, что такой перегон был не зря. А после бонусного пива даже как-то открылось второе дыхание.

Постановка лагеря при такой толпе народа заняла совсем немного времени.

Палаточный лагерь вырос до небывалых размеров.

Уставшие водители и чуть менее уставшие пассажиры приходили в себя, и только дети, накормленные в первую очередь, продолжали движуху.

После перекуса, самые смелые килялись в Онегу.

Ночь не настала, с прошлого утра к нам пришел непрерывный день, растянувшийся на всю поездку. Отбой случился около 3:00 — крепкие мы ребята :)))

День второй.

Подъем был в полдень и начинался с моего вопля: «Саша вставай, по-моему, мы последние!», к слову, так начиналось процентов 90 наших дней в этой поездке, но ни разу мы последними так и не оказались.

Завтрак, тупление, еще тупление — народ путается в куче нужного и не очень нужного барахла, силясь упихать его обратно по машинам, старт в сторону Кеми в районе двух.

Сегодня надо было доехать до Рабочеостровска и купить билеты до Соловков на завтра. Витя уже созвонился с соответствующей конторой и билеты забронировал.

Но сначала первая интересность на нашем пути — начало Беламорканала. А берет он свое начало в Повенце.

В 1931 г., когда началось строительство Беломорско-Балтийского канала (ББК), Повенец был небольшим сельским поселением, но новый канал своим южным концом упирался именно в него. Первые корабли будущего Северного флота пришли в Полярный уже в 1933 г. по Беломорско-Балтийскому каналу, по Повенецкой шлюзовой лестнице с Балтики.

В годы Великой Отечественной войны красноармейцы, отступавшие от Повенца, вынуждены были взорвать плотину водохранилища и водяной вал хлынул на знаменитую Повенецкую лестницу (первые 9 шлюзов ББК, поднимающиеся на водораздел к северу от Повенца). Потоки воды, смывшие, как рассказывают, наступавших солдат противника, смыли с лица земли и все, что к тому времени оставалось в Повенце старинного.
Повенецкая лестница шлюзов была восстановлена после войны в очень короткие сроки — уже к 1946 году.

Сейчас Повенец — маленький поселок, на север — Беломорканал; на юг — воды Онежского озера. Новая, бетонная система шлюзов построена в 2003 г.

Мы у второго шлюза ББК в Повенце.

В 1998 году неподалеку была построена церковь Николая Чудотворца в память о тех, кто отдал свои жизни за преодоление межокеанского водораздела.

В Медвежьегорске мы посещаем заправку, магазин, банкомат и едем дальше.

Как-то неожиданно быстро и легко оказываемся в Кеми, где производим фурор на улицах — народ простаки сворачивает шею на нашу колонну.

В Рабочеостровске закупаемся билетами на утренний корабль в уютном комплексе касса-кафе- гостиница-парковка, отказавшись от ночлега, отдав и без того более чем приличную общую сумму — 2000 рублей со взрослого носа + 1000 рублей с детского до 12 лет (с 12 лет плата, как за взрослого). Билеты выдают только с предъявлением паспортов и свидетельств о рождении на детей!

Ломимся вдоль побережья Белого моря, чтобы встать лагерем одновременно далеко от населенки, но недалеко от порта (жаль, это технически не осуществимо), попутно сажаем и извлекаем Гелик, посланный на разведку.

Находим пристанище на полуострове Октябрьской Революции — огромные валуны, чуть-чуть песка, средненько чахлой зелени, много комаров.

Белое море.

Вечер, точнее незаканчивающийся день, был шикарен! То ли прибрежные беломорские водоросли источали особый аромат, то ли народ не так сильно, как вчера, устал от езды и осознал, что в отпуске
— в любом случае сегодня мы отдыхали по полной.

Спать мы опрометчиво разошлись почти в 4 утра.

День третий

Проспав чуть больше 2 часов в 7:10 19 человек начали загружаться в 2 машины, назначенные отвезти нас в порт (слава богу, 3 наших джентльмена решили Соловки не посещать, и лагерь собирать было не нужно). Водители слабо соображали, что происходит, почти все пассажиры соображали еще хуже. Но на корабль мы успели вовремя.

Занимаем места на открытой верхней палубе среди толпы паломников с большими чемоданами.

Нас сопровождают чайки.

Когда кораблик вышел в открытое море, на палубе стало довольно холодно, на втором крытом ярусе мест, ясное дело, не было, но ребята сумели обнаружить практически вип-каюту для нас всех — спустились в самый низ корабля, а там небольшая комната на 20 мест, пусть не очень комфортных и без иллюминаторов, зато тут мы были одни.

Кофе с дорогущими невкусными пончики из корабельного буфета стали нашим завтраком.

Перед прибытием мы вновь поднялись на верхнюю палубу.

Наконец-то я на Соловках! Очередная мечта сбылась!

Первые поселения на Соловецком архипелаге возникли в III тысячелетии до н. э. Это были стоянки древних рыболовов и охотников на о. Анзер, возможно, принадлежавшие представителям археологической культуры Комса.

Во II и I тысячелетиях до н. э. на Соловецких островах, предположительно племенами саамов, населявших южное и западное побережье Белого моря, были сооружены языческие капища, а также некоторые мегалитические постройки.

Древнее археологическое наследие острова представлено группой первобытных стоянок, мастерских и местонахождений отходов кварцевой индустрии, датированных V тыс. до н. э. — I тыс. н. э., каменными лабиринтами эпохи раннего железа, сейдами, а также многочисленными валунными сложениями домонастырского и монастырского времени.

Датой основания монашеского поселения считают 1436 год — время появления на Соловках преподобного Зосимы. В 1460-х годах на островах были построены три деревянные церкви (Преображенская, Никольская и Успенская), а также трапезная.
В середине XVI в. под руководством Фёдора Колычева в монастыре бурно развивается каменное строительство. В 1582 году началось возведение каменной стены на Большом Соловецком острове.

Соловецкий монастырь как место для ссылки был впервые использован в 1554 году (сюда был сослан игумен Артемий, бывший настоятель Троице-Сергиева монастыря), а первый острог был сооружен в 1579 году. В одной из башен Соловецкого монастыря были организованы специальные тюремные кельи. Это были маленькие и тёмные помещения с небольшими отверстиями вместо двери, через которые заключённые проникали внутрь.

В XVII в. Соловецкий монастырь участвовал в военных действиях, а также использовался как место ссылки заключённых, главным образом, по политическим мотивам. В 1637 году приказом царя Михаила Фёдоровича с Соловков был отозван воевода, а его функции были переданы настоятелю монастыря. Таким образом, настоятель обители возглавил оборону Западного Беломорья. В 1668 году на Соловки были посланы отряды стрельцов, которые призваны были изгнать из монастыря монахов, отказавшихся признать реформы патриарха Никона, сторонники «мирного стояния за веру» были изгнаны из монастыря в 1669 году. В 1675 году стрельцами был произведён неудавшийся штурм, но 22 января 1676 года Соловецкий монастырь был взят, а руководители его казнены. Это событие получило название «соловецкого восстания».

В XVIII в. монастырь неоднократно посещался Петром I, в том числе с эскадрой новопостроенных кораблей.

В 1814 году монастырь теряет свои военные функции, происходит так называемое «разоружение Соловков». С 1861 года между Архангельском и Соловками устанавливается регулярное пароходное сообщение. В 1898 году открыта Соловецкая биостанция.

В 1920 году состоялось прибытие на Соловки комиссии М. С. Кедрова, Соловецкий монастырь ликвидирован и его руководство сослано.

С 1923 года здесь был организован Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) — крупнейший исправительно-трудовой лагерь того времени. В Соловецкий лагерь изначально ссылались, в основном, политические заключённые.

Лагерь участвовал в начале строительства Северного участка Беломорско-Балтийского водного пути.

Октябрьским утром 1937 года 1111 осужденных под конвоем были выведены из Святых ворот Соловецкого кремля и пропали. Позже их так и станут называть — «пропавший этап из Соловков». «Нашлись» они только 60 лет спустя под станцией Медвежья Гора Кировской железной дороги. Ныне место это известно как урочище Сандормох. Здесь в 1937-1938 гг. было расстреляно и захоронено около девяти тысяч человек, в том числе «пропавший этап».

В 1937-1939 годах на территории архипелага находилась Соловецкая тюрьма особого назначения (СТОН).

В 1939 году произошла ликвидация тюрьмы на Соловках, архипелаг был передан Северному флоту, на островах был организован учебный отряд Северного флота.

В 1942-1972 годах на островах функционировала школа юнг. Помните фильм «Юнга северного флота»? Он основан на реальных событиях и рассказывает именно о Соловецкой школе юнг.

В 1990 году была возобновлена религиозная деятельность на Соловецких островах.
В 1992 году произошло включение Соловецкого историко-культурного комплекса в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а в 1995 году — в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

Сейчас Соловецкий монастырь расположен на перешейке между Святым озером и бухтой Благополучия на Большом Соловецком острове. Архитектурный ансамбль монастыря включает в себя: Соловецкий Спасо-Преображенский собор, Благовещенскую надвратную церковь, монастырскую крепость, сооружения монастырского поселка и скитов, уникальную систему гидротехнических сооружений и некоторые другие постройки. Территория монастыря окружена массивными стенами (высота — от 8 до 11 метров, толщина — от 4 до 6 метров) с 7 воротами и 8 башнями, построенными в 1584-1594 годах под руководством архитектора Трифона. Стены сооружены из огромных камней размером до 5 метров. На территории монастыря расположены религиозные сооружения, соединённые крытыми переходами, окружённые жилыми и хозяйственными помещениями.

Собственно, монастырь — это все, что дикие туристы, вроде нас, могут сегодня посетить без особого напряга. Для всего остального нужно оформлять паломнические туры, селиться в гостиницы, нанимать специально обученных людей, транспорт и т. д.

Несмотря на то, что наш кораблик прибыл полным, «настоящие паломники» очень быстро рассосались по организованным группам, загрузились в автобусы и отбыли в неизвестном направлении. Наша компания осталась в одиночестве и неспешно начала движение в сторону монастыря.

Морская гидрометеорологическая станция (МГ-2) Соловки.

«Воспитанникам соловецкого учебного отряда СФ и школы юнг ВМФ, погибшим в годы Великой отечественной войны».

Ансамбль Соловецкого монастыря.

Часовня Александра Невского. Каменная восьмигранная часовня у Царской пристани (к северу от Святых ворот монастыря), построена в память посещения монастыря Александром II. В настоящее время никак не используется.

Бухта Благополучия. Справа видна разваливающаяся Преображенская гостиница, 1859-1864.
Слева такелажный амбар.

В центре поклонный крест, правее Царская пристань.

Святые ворота, с надвратной Благовещенской церковью, возведены в 1596-1601 гг. старцем Трифоном.

Заходим на территорию монастыря. Все в реставрации, посетителей и монахов почти нет, зато есть толпы рабочих.

Слева направо: колокольня монастыря, церковь Николая Чудотворца (1830-1834), собор Троицы Живоначальной (1858), собор Преображения Господня (1558-1566), церковь Филиппа, митрополита Московского (1798), святительский корпус.

Собор Преображения Господня, собор Успения Пресвятой Богородицы (1552-1557), собор Троицы Живоначальной.

Поднимаемся внутрь.

Западное крыльцо Успенского Трапезного комплекса.

Панорама, открывающаяся с крыльца.

Большой иконостас Спасо-Преображенского собора выполнен мастерами Российского фонда архитектурного наследия имени Андрея Рублева по проекту академика Журина О.И. Передан в дар Соловецкому монастырю в 2002 году.

Идем по переходам в другую сторону.

 
Макет части Большого Соловецкого острова.

Оказываемся внутри Успенского собора — второй наиболее значительной постройки монастыря, возведенной в 1552-1557 гг.

 
Выходим наружу, оказавшись у звонницы.

Рядом с ней продают всяческую монастырскую выпечку, чай, кофе и совершенно невкусный квас местного разлива. А также установлены лавки, чтобы все это употреблять, чем мы и занялись, наблюдая попутно за монастырской жизнью.

Двинулись по территории дальше и попали в некрополь. В нем можно увидеть Германовский дворик, церковь Германа Соловецкого, надгробные плиты и подклеты-усыпальницы.

Германовский дворик.

Надгробные плиты все под крышей.

Здесь погребено тело Петра Ивановича Калнышевского (1691-1803) — последнего кошевого атамана Запорожской Сечи. Он был сослан в Соловецкий монастырь в возрасте 85 лет, где провел долгие годы в холодной камере размером 1 на 3 м. А после помилования императором Александром, в возрасте 110 лет отказался возвращаться на родину и остался в монастыре, где скончался через 3 года.

Небольшая каменная церковь Германа Соловецкого (1860), построена над мощами преподобного Германа вместо часовни, существовавшей на этом месте с XVIII в.
Во время размещения в монастыре лагеря особого назначения в этой церкви располагался продуктовый ларек для заключенных.

Исследуем территорию монастыря дальше.

 
Мельница, левее музей тюрьмы.

Бани.

Залезли внутрь одной из башен.

Выходим с территории на берег Святого озера через Святоозерские ворота.

Монастырь закончился как-то неожиданно быстро и не произвел особого впечатления, дальше нам оставалось только бродить по округе с целью найти ракурс монастыря, запечатлённый на пятисотрублевой купюре. Каково же было наше удивление, когда таких ракурсов оказалось 2, причем сняты они были явно с разных берегов Святого озера (все уже полезли искать в кошельках пятисотрублевки?!)))). Ну, делать нечего, пошли сначала за первым.

Поселок Соловецкий.

Памятник истории и культуры — овощной дом, 19 век.

В поисках нужного ракурса нас все время заносило в какие-то огороды и подворотни.

У дороги стоит симпатичная деревянная часовня-купальня Богоявления Господня на Святом ручье. Хотели зайти, но оказалось закрыто.

Ура-ура, на какой-то пристани ракурс найден!

После этого двигаем в обратную сторону в поисках второго ракурса пятисотрублевой купюры.

Тут на нас начинает накатывать удивление, пожалуй, ничто не произвело на нас бОльшего впечатления за этот день, как монахи в совсем не монашеских ипостасях. Сначала нам проехал навстречу монах-тракторист, потом мы обогнали бодрого монаха с рюкзаком...

После рюкзака монах с чемоданом не произвел на нас должного впечатления...

Добил нас монах вот на такой машинке в рясе и шлеме! Завидев собрата, он залихватски затормозил, скинул шлем, и они начали лобызаться.

У братии жизнь кипит!

Опять проходим мимо стен монастыря и удаляемся вдоль берега.

Здесь нужный ракурс находится значительно быстрее.

Собственно, а почему ракурса 2? Оказывается это купюры старого (нижняя) и нового (верхняя) образца. Если приглядеться внимательно к старой, то станет понятно, что на ней изображены Соловки 30-х годов, т.е. когда на территории монастыря располагался лагерь, да еще присутствует несколько ляпов. Общественность возмутилась, картинку решили не исправлять, а заменить на новую.

В пресс-службе Центрального банка России, кстати, свой косяк — лагерь на банкноте не признали и сделали вид, что так и было задумано: «Вид на Соловецкий монастырь помещен на оборотной стороне банкноты неспроста. Это своего рода дань памяти узникам, жертвам сталинских репрессий. Кроме того, Соловки прочно вошли в историю России еще задолго до печально известных событий. Мы стараемся отобрать изображения, связанные с историей, географией страны, — пояснила зам. руководителя пресс-центра Наталья Хоменко. — Банк хочет показать, что он вне политики...»

Прямо напротив нового «правильного» ракурса мы устроились на обед. Оказывается, Лена захватила с собой из лагеря вареные яйца, колбасу, сыр и хлеб, да и местный магазин был недалеко.

Наблюдаем за происходящим: в опасной близости от жилых домов прямо напротив нас несколько раз взлетают-садятся небольшие самолеты.

К нам пристают с требованием накормить то собаки, то молодые бычки. Последние за отказ решили испортить нам панораму.

Времени до нашего кораблика еще очень много, а мы, вроде все, что смогли, уже посмотрели, героически бежать куда-то еще желания особого нет. Поэтому кто-то отдыхает, кто-то посещает местные сувенирные лавки, кто-то гуляет по округе.

Устраиваем сеанс связи с нашими, оставшимися в лагере на большой земле. Нам рапортуют, что Дима гуляет, Темыч охраняет лагерь, отсыпаясь у костра, а Пиночет отпугивает местных жителей вот так.

Потихоньку начинаем двигаться в сторону пристани.

Монастырский док.

Без особого сожаления прощаемся с монастырем. Перебежками добираемся до набережной — жарко, но при этом дует пронизывающий ветер, дети устали чапать на своих двоих и ноют, поэтому, заруливаем чуть ли не в каждый магазин сувениров.

Причал Хета — тут нам предстояло провести 2 часа.

Из удобств вокруг был туалет типа «дырка», полиэтиленовая кафешка, где было настолько душно, что даже холодное пиво не спасало, про грязь и качество выпечки скромно промолчу, в качестве сувениров бабка торговала вязаными носками и варежками (очень актуально!), а ближайший продуктовый магаз остался где-то на полпути к монастырю. На новый причал граждан пускали только перед погрузкой на кораблик, видимо, чтобы не сделали с ним то же, что со старым.

Устроились тусить на старом причале.

Примерно через час начали прибывать люди и, о ужас, присаживаться поближе к нам, заслышав, что мы тоже ждем отплытия! Эдакий стадный инстинкт сбивания в кучу, ну мы спустя несколько дней еще ощутим его в полной мере — пока цветочки. Отдельными стадами держались только очередные группы паломников с чемоданами, прибывающие на автобусах.

И тут началось наше тесное знакомство с палоВниками, которое длилось весь обратный путь.

Мы стоим в ожидании около самого входа на палубу, впереди, ясен пень, дети, которых надежно придерживают родители. Несколько престарелых дамочек с громкими возгласами «Идите все сюда, а то нормально не сядем, проходите, девочки, проходите» простаки профессионально оттесняют нас и загораживают все на свете массивными фюзеляжами. Ну, мы как бы на конфликт не нарываемся, стоим почти молча. Выходит моряк, первой вызывает какую-то группу, которая не откликается, а следом — о ужас для теток! — называет нас, и мы спокойно проходим занимать любые места на пустом корабле.

Мы просачиваемся в самый низ, в нашу облюбованную почти-вип каюту — красота!

Отплываем. Пока-пока, Соловки!

Опять наглые чайки.

Дети и некоторые взрослые отрубаются примерно через полчаса после отплытия, все же мы нагулялись. Остальным мало места и они шатаются то на верхнюю палубу любоваться Белым море, то в сортир, то в кафешку и привлекают общественное внимание. К нам начинают при выходе приставать с вопросом: «Что у вас там?!», а самые наглые просто спускаются и смооотрят )))).

Незадолго до прибытия поднимаемся наверх, чтобы лицезреть три зеленые ракеты, пущенные из нашего лагеря, машем руками, чем навлекаем на себя праведный гнев теток и одобрительные улыбки дядек.

При выходе очередная палоВница отпихивает меня с Янкой на руках сумкой и гордо сходит первой! По разговорам понятно, что теперь их группа едет на Валаам. Ну, что ж, явно еще не все грехи замолены!

Пристань оказывается неожиданно большой, а путь до машин, уже ожидающих нас, длинным (утром мы и не заметили!). В лагере нас накормили вкуснейшим пловом из тушенки, я раньше не верила, что подобное блюдо можно назвать возвышенным словом ПЛОВ, оказывается, можно! Правда, мяса в нем было больше, чем риса, зато нажористо!

День четвертый

Утро. Пасмурно, ветрено, влажно. Вчера было решено двигать на Терский берег (приличный крюк, по отношению к основному маршруту).

Едем, народ лезет в инет и выясняется, что на Терском берегу мы попадаем на большое мероприятие байкеров, коих мы немало встретили по дороге сюда. Мы ни в коем случае ничего против байкеров не имеем, но ехать на край земли, чтобы стоять среди толпы — увольте. К тому же экипажи геликов, у которых на наше мероприятие меньше 2 недель, внимательно считают время и выясняется, что его на все не хватит. Прямо в дороге принимается решение идти сразу на Мурманск. Значит, сегодня очень значимое мероприятие — пересечение Полярного круга!

Помните, в школе учили: «Полярный круг — воображаемая линия на поверхности планеты, параллель, выше широты которой (т. е. дальше от экватора) наблюдается полярный день и может наблюдаться полярная ночь».

Ну мы-то пересекали не столько воображаемую линию, сколько границу соответствующего знака, установленного на трассе.

По традиции те, кто пересекает Полярный круг впервые, должны сделать это с заглушенным двигателем, толкая машину.

У нас таких первопересеченцев было 5!

Пока взрослые толкали, дети развлекались среди каменных пирамидок, сложенных на обочине.

И вот через несколько минут мы все становимся полярниками!!!)))

В Мурманске мы желали посетить ледокол «Ленин», в городе нам надо было оказаться завтра до 12 часов дня — время начала экскурсии, соответственно сегодня встать на ночевку предстояло где-то неподалеку. Но сначала интересности.

Интересность первая — Комсомольский карьер. Карьер действующий, добывают здесь полосчатый железистый кварцит — сырье для получения железа. На самом карьере работает тяжелая техника, ездят БЕЛАЗы и никого туда не пускают, но насладиться видом можно со специальной смотровой площадки, куда народ попадает, минуя шлагбаум.

 
Комсомольский карьер.

Правее видно озеро Большая Имандра.

Масштабы, конечно, впечатляют, но мне показалось не слишком интересно, возможно, потому, что я уже не раз посещала карьеры.

Ну, немного передохнули, размялись, едем дальше.

Проезжаем заброшенный военный городок и перед нами 3 шахты для ракет с ядерными боеголовками — ШПУ «Чусовая» 8П764.

Вот эта «летающая тарелка» и есть одна из 3 ракетных шахт.

Будьте очень внимательны! В центре куполов вот такие дыры, падать несколько десятков метров, все лестницы и прочие конструкции спилены.
Уже по приезде я узнала, что именно в этой шахте весной разбилась насмерть девушка.

Для шахтного базирования использовалась ШПУ группового старта «Чусовая» 8П764 разработки ГСКБ Спецмаш. В состав комплекса входили три ШПУ, расположенные на расстоянии не менее 100 метров друг от друга. Командный пункт, хранилища окислителя, горючего и сжатого газа, блок электроснабжения размещались в одном сооружении — технологическом блоке.

На вооружении здесь стояли Р-14, дальность поражения порядка 4500 км.

После загрузки и подстыковки заправочных магистралей и силовых кабелей ракеты могли находиться в таком положение несколько лет. В заправленном состоянии: в полной боевой готовности комплекс мог стоять 30 суток. Такие боевые позиции были развернуты по всей территории СССР, но этот полк был самым северным из всех развернутых ракетных полков БРСД Р-12 и Р-14 и прикрывал соответственно северное направление.

Сейчас территория заброшена, металлисты, казалось, вывезли отсюда все, что можно, но нет, возле одной из шахт что-то загружали в грузовик.

Две из трех шахт затоплены, в оставшуюся можно попасть только с помощью альпинистской снаряги, которую мы планировали взять, но забыли, может, и к лучшему.

Короче, эдакий не сильно засранный, но покоцанный тру-индастриал, на любителя.

Проезжаем еще кусок по трассе, кстати, трасса на участке Медвежьегорск—Мурманск очень хороша, но в нескольких местах идут ремонты с реверсивным движением. Где-то на этом перегоне наш УАЗка теряет левое зеркало — корпус остался, а зеркало вместе с рамкой улетело, Сашке не хватило буквально 2 секунд, чтобы его ухватить.

Падаем неподалеку от Мурманска на берегу озера.

Уже привычная постановка лагеря.

Раздача ужина.

Почти закат, на фотках почему-то кажется, что вокруг гораздо темнее, чем было на самом деле. Солнце ниже не опустилось.

Спасибо этому месту, все было бы отлично, не нападай на нас толпы комаров и мошки.

День пятый

Подъем в 9:00, Витя тут же отзванивается в Мурманск, чтобы уточнить подробности про экскурсию. По нашим данным, экскурсия в этот день одна, в 12:00. Нелюбезная тетка отвечает, что у нее рабочий день начинается в полдень — «тогда и звоните!» Очень прикольно, других телефонов в инете мы не нашли, а про эту тетку, оказывается, уже ходят байки, типа будет у нее настроение — поговорит, все расскажет, не будет настроения — пошлет, как нас.

Тем не менее, выезжаем в начале одиннадцатого. Лена и Андрей остаются дособирать лагерь, чтобы присоединиться к нам после экскурсии — они на «Ленине» уже были.

Мчим по трассе без задержек, в Мурманске упираемся в масштабнейший ремонт дорог: пылища, грязища, носятся грузовики, ни разметки, ни нормальных знаков... летим по приборам.

Времени все меньше и меньше, я начинаю психовать, остальные спокойны, как танки, как потом выяснилось, большинство не поняли, что экскурсия в 12, думали почему-то, что в час.

Толкаемся на улицах в поисках нужного поворота, навигатор сходит с ума и выписывает кренделя, медленные местные водители, неспешные переезды...

Ура, мы перед морским вокзалом, время 11:50!

Витя скачет искать ледокол, его отправляют за угол, всей толпой бежим туда и с облегчением обнаруживаем еще закрытую калитку на подступах к «Ленину» и кучку народа вокруг нее.

Подхожу к людям, спрашиваю: «Где тут билеты? Что нужно для посещения?» В ответ все пожимают плечами: «Мы первый раз, просто стоим и ждем».

Тогда мы тоже стали просто стоять и ждать. В полдень народ начали запускать группами по 20 человек. В первую группу мы не полезли, а вот вторая была почти наша, «почти», потому что в середину умудрилось вклиниться несколько чужих дядек и Ден с Женей остались на пирсе. Самое интересное, что, несмотря на наши просьбы, дядьки поменяться с нашими местами отказались, а ведь следующая группа заходила буквально через 5 минут. Ну и ладно, ребята все равно потом нас догнали.

«Ленин» — атомный ледокол, первое в мире надводное судно с ядерной силовой установкой. Был построен в СССР для обслуживания Северного морского пути.

Главный конструктор ледокола — В. И. Неганов. Атомная установка проектировалась под руководством И. И. Африкантова. Корпусная сталь марок АК-27 и АК-28 была специально разработана в институте «Прометей» для ледоколов.

Из-за новизны оборудования, во время проектирования возникли сложности с компоновкой машинного отделения. Было принято решение о создании макета машинного отделения из дерева. На этом макете отрабатывались компоновочные решения конструкторов, благо переделать тот или иной фрагмент помещений было достаточно просто и, без сомнения, куда дешевле, чем если бы это пришлось делать на строящемся судне.

Судно было заложено 25 августа 1956 года на судостроительном заводе имени А. Марти в Ленинграде.

Спущен на воду 5 декабря 1957 года, а 6 августа 1959 года осуществлен физический пуск ядерного реактора.

Во время строительства и испытаний на борту атомохода побывали множество делегаций и представителей разных стран мира.

С 1960 года ледокол в составе Мурманского морского пароходства.

Благодаря большой мощности энергетической установки и высокой автономности, он уже в первые навигации показал прекрасную работоспособность. Применение атомного ледокола позволило существенно продлить срок навигации.

Только за первые 6 лет эксплуатации ледокол прошел свыше 82 тысяч морских миль и самостоятельно провел более 400 судов. За все время эксплуатации прошел 654 тыс. миль, из них во льдах 563,6 тыс.

В июне 1971-го года ледокол «Ленин» первым из надводных судов прошёл севернее Северной Земли. Рейс начался в Мурманске и закончился в Певеке. Таким образом была подготовлена экспедиция ледокола «Арктика» на Северный полюс в 1977 году.

Ледокол «Ленин» проработал 30 лет и в 1989 году был выведен из эксплуатации и поставлен на вечную стоянку в Мурманске. Сейчас на ледоколе действует музей, ведутся работы по расширению экспозиции.

Когда я смотрела отчеты по Кольскому за прошлый год, то не раз натыкалась на фразы вроде «Ленина» на причале нет, уплыл!» Оказывается, летом 2013 года ледокол действительно был отправлен на плановый ремонт и покраску, только уплыл он на буксире, а не своим ходом.

Забегая вперед, отмечу, что экскурсовод несколько раз нам повторил: несмотря на разные байки, «Ленин» никогда уже не сможет передвигаться самостоятельно.

Как опять же нам сказал экскурсовод: «Обычно при виде этой лестницы все вздыхают и говорят «Ах, как на Титанике!» Как будто все на нем бывали!»)))

«Работа водного транспорта представляет для Советской России совершенно исключительную важность и значение. В.И. Ленин»

Это каюта капитана (отделана красным деревом), нынешнего капитана «Ленина» зовут Александр Баринов — это третий капитан судна. Его функции в основном представительские.

Дальше нас повели по кораблю, напоминая, команда живет тут постоянно, и поэтому часть помещений будет закрыта.

Заходим в центр управления. Это рычаги управления винтами. У ледокола три винта и, следовательно, три рычага. Центральный винт размером с двухэтажный дом.

Вокруг множество всяких приборов, вот штурвал, например. Яна на месте рулевого.

 Средство визирования данных локатора.

Вид из иллюминатора.

Идем дальше по длинным деревянным коридорам.

Попадаем в столовую для рядового состава. Здесь моряки не только принимали пищу, но и смотрели кино на специально обученном экране. Говорят, фильмов было не много, поэтому к концу поездки их засматривали до дыр, доходило до просмотра задом наперед.

Стулья прикреплены к полу по понятным причинам, зато они крутятся, чтобы можно было поесть нормально за столом, а потом развернуться к экрану.

Дальше мы надеялись попасть в машинное отделение, но, увы, все на реконструкции, нас порадовали только макетами.

Урановые трубки, нагревающие воду и дающие энергию ледоколу.

 Макет атомной паропроизводящей установки для атомного ледокола.

Сердце ледокола — атомный реактор. В 1966 по результатам эксплуатации было принято решение заменить трехреакторную атомную установку на более совершенную двухреакторную. Теперь заглянуть туда можно только через маленькое окошко. На стене висит дозиметр, но экскурсовод сказал, что не все ему верят и тащат свои — радиация в норме. При нас он воспользовался еще и ручным прибором — уровень радиации, как и во всем Мурманске.

Приходим в комнату отдыха командного состава.

Рядом есть еще вот такая курительная комната с шахматным столом и камином. Здесь принимают самых именитых гостей, например, тут курил свои знаменитые сигары Фидель Кастро.

А дальше все, только небольшая выставка.

Фотовыставка Владимира Кондратьева (главный механик ледокола) «Арктика с борта а\л «Ленин».

Самое фееричное фото — русские полярники заставили белого мишку отжиматься)))

Сувенирка и на выход.

Когда спускались с трапа, нам позвонил Андрей, они с Леной были уже в Мурманске и очень удивились, что мы так быстро отстрелялись (все действо длилось около часа). Потом они нам поведали, что 2 года назад экспозиция была гораздо больше и насыщеннее, а в конце всех ждала интерактивная игра.

Размах и комфорт «Ленина», конечно, впечатляют, но экскурсия в целом прошла как-то «по верхам».

Заедать впечатления мы отправились в местный Макдональдс — как же, впереди несколько безмагазинных дней, надо как следует наесться вредностей.

А пока я наслаждаюсь улицами Мурманска, не трясясь, что мы опоздаем на экскурсию.)))

 
Железнодорожный вокзал.

К слову, на переездах мы простояли 25 минут, случись такое по дороге «туда» — хрен нам, а не экскурсия.

В местном Макдаке мы не обнаружили Макавто, зато обнаружили идиотскую систему заказов — когда клиент бегает по трем окошкам, а не тупо ждет, когда его обслужат. Ребята сказали, что у нас тоже встречаются такие Макдональдсы, но я пока не сталкивалась. Но самое мерзкое это то, что почти каждому в заказ чего-то не доложили!

Отправляемся к ТЦ, где нас ждут Андрей и Лена, уже закупившиеся общественной едой на следующие дни.

Тут наш навигатор сошел с ума! У нас был точный адрес, но Навител бредил и вел нас, как угодно, но только не туда, куда нужно! Надо сказать, что Мурманск расположен на сопках, с сильными перепадами высот, планировка и застройка соответствующие, мы видели здание, куда нам нужно приехать, но не могли найти дорогу и вертелись пятью внедорожниками в центре города!

Андрей потом рассказал, что к нему подошел местный и сказал, типа: «Своих ждете? Скоро будут, они в таком-то районе заблудились».

Но мы нашлись! Нашлись и пошли в ТЦ покупать пиво, сухарики, печеньки и прочую ерунду, а так же отмывать походную грязь с лиц и рук в местном красивом сортире.

Следующей частью марлезонского балета была заправка, при чем очень долгая с доставанием всех емкостей из потайных закромов.

Наши газовые друзья — Гелик и Патриот успели пометаться по городу в поисках газовой заправки, пока мы медленно, но верно наполняли канистры.

Самым забавным оказалось, что на этой бензоколонке нужно сначала заливать бензин, а потом оплачивать, т.е. подъхал, сунул пистолет, заправил 99 литров и уехал... не, пошел оплачивать, как честный гражданин. А вот заправить так на халяву больше 100 литров нельзя — колонка вырубается и надо идти платить. Все здорово, но на оплату тягучая очередь, заправив 100 литров, мы честно всем шалманом в ней отстояли, чтобы потом долить еще рублей по 150-200 в каждую машину и снова стояяяяять. Короче, на заправке мы потеряли не меньше часа и двинулись... нет, не в сторону Рыбачьего, как все могли бы подумать, а в другую сторону — смотреть Мурманский лабиринт.

Лабиринты есть во всех частях света у народов, стоящих на самых разных ступенях исторического развития — от каменного века до современности. Особое место в этой многоликой картине занимают каменные лабиринты Северной Европы, известные в Англии, Эстонии, Швеции, Норвегии, Финляндии, Северной России на побережьях Балтийского, Баренцева и Белого морей. Общее число северных лабиринтов превышает 500, из них в Швеции находится около 300, в Финляндии — примерно 140, в России — около 50.
На берегах Белого моря обнаружено около 40 лабиринтов, из них более 30 — на Соловецких островах, но есть несколько памятников и в Мурманской области.

Поморы называли их «вавилон», то есть извилистый, волнообразный. Но откуда взялось название, точки зрения расходятся. По одной из гипотез, название лабиринта «Вавилон» связано с его спиралеобразной структурой (по спирали возводился подъем на Вавилонскую башню, упомянутую в Библии), по другой — представляет собой чуть преобразованный кельтский термин, происходящий от названия кельтского мифического города (острова) Авалон, который населяют феи, остров блаженных, который доступен лишь избранным. Само название сказочного города восходит от кельтского слова, означающего «яблоко» (кельтск. abal, atal), что как нельзя лучше соответствует форме лабиринта, чрезвычайно схожей со схематическим разрезом яблока. Лабиринт с незапамятных времен пользовался репутацией указателя на близость иных измерений.
Зачем же были нужны лабиринты? На этот вопрос даже сейчас нет четкого и определенного ответа. Многие ученые-археологи предполагали, что это вполне обычные жертвенники, применяемые древними людьми при осуществлении каких-либо ритуалов. Другие заверяли, что лабиринты не много не мало — двери в иные миры.

В нашем путешествии на пути (с небольшими крюками, конечно) нам могло встретиться 3 лабиринта: Умбский, Кандалакшский и Мурманский. Из них последний был самым быстродоступным — «Всего в трехстах метрах от автодороги «Кола». На самом деле проблем с ним оказалось сразу несколько: из-за ремонта трассы оставлять на ней машины было решительно невозможно; кроме того, никто не предупреждал, что 300 метров (на деле больше) придется скакать по горам; и, наконец, нам забыли объявить, что данный лабиринт не относится к какому-то там лохматому веку, а был сделан лет 5 назад.

Но обо все по порядку. С трассы мы свернули и пристроили машины на съезде для грузовиков авторемонтников, тут же к нам подкатил один и сразу сказав, что мы ему не мешаем, начал рассказывать ужасы про неожиданные обрывы на Рыбачьем, где «дорога как будто есть, ты разгоняешься, а там пропасть... вот на дне много искореженных машин уже лежит — сами увидите, только аккуратнее!» Никаких особых подробностей он не знал, тем более, никогда не слышал про Мурманский лабиринт. Распрощавшись, мы, подавляющим большинством, двинулись в путь.

Ну, вот мы на горе, виден Мурманск.

Озеро видно.

Вообще, много чего видно, только лабиринта нет и ветер жуткий.

Уже собираемся спускаться, как Дима мне кричит:
— На что лабиринт должен быть похож?
— На яблоко!
— Большое?
— А я откуда знаю, из камней выложено!

Дима начинает дико ржать:
— Иди сюда, я нашел твое яблоко!

Иду, да блин, яблоко... имея такое количество булыжников вокруг, можно по 10 таких на дню выкладывать.

Но детей мы все же в лабиринт запустили, ну вдруг на них снизойдет чего полезное)))

Пошли вниз, а там наши уже успели пообщаться с очередным аборигеном, и он поведал, что лабиринт появился лет несколько назад — приехал народ и сделал, с какой целью непонятно, почему именно в этом месте тоже непонятно, может, тут действительно когда-то лабиринт был, а может, просто так.

Наконец мы покидаем Мурманск, кстати, это крупнейший в мире город, расположенный за Северным полярным кругом, в зоне распространения многолетней мерзлоты.

Вот теперь едем в сторону Рыбачьего.

На нашем пути памятный знак воинам Полярной дивизии, установленный у высоты Скалистая. Мемориалу 12 лет, а в 41-м году от места обелиска по фронтовой тропе, по которой прибывали бойцы Полярной дивизии, били вражеские пулеметы.

В сентябре 1941 года, когда над Мурманском нависла угроза захвата врагом, началось формирование Мурманской Полярной (186-205-й) дивизии народного ополчения, в которую вошли более 10 тысяч ополченцев (судоремонтников, железнодорожников, портовых грузчиков, рыбаков, работников городских учреждений и других) и несколько тысяч человек из истребительных батальонов Мурманска и Мурманской области. Дивизия была сформирована за считанные дни и пошла в бой против хорошо подготовленных горных егерей. В первых же боях «полярники» заслужили эпитет «дикая дивизия». Атаки батальонов дивизии оказывались полной неожиданностью для немцев, оба полка дивизии быстро продвигались по тропам в тыл позиций немцев и наносили удары по врагу там, где этого никто не ждал. В середине сентября 1941 года в критической обстановке Полярная дивизия народного ополчения преградила путь наступавшим на Мурманск горным егерям из фашистских горнострелковых дивизий («Эдельвейсов») корпуса генерала Дитля, которые форсировали реку Западная Лица и прорвали оборону 14-й армии Карельского фронта в районе 63-го км дороги Мурманск — Печенга. «Дикая» дивизия делала свое дело, и к 24 сентября линия обороны была восстановлена. Эта линия не была тронута врагом уже никогда. Спустя три года, в октябре 1944 г. отсюда наши войска начали окончательный разгром захватчиков в Заполярье.

Едем дальше, справа вот такая короткая и ясная надпись — «Помни войну».

На самом деле, места здесь героические, даже с дороги видно множество самых разных мемориалов ВОВ. Останавливаемся у самого большого мемориального комплекса «Долина Славы».

Раньше это место называлось Долины Смерти, но теперь устрашающее правдивое название сменили на более торжественное и памятное.

Именно здесь, в Долине Славы (Смерти), в 1941 году было остановлено стремительное наступление немецких войск, получивших приказ о захвате Мурманска.

Для захвата города через тундру были направлен егерский корпус «Норвегия» генерала Дитля, состоящий преимущественно из австрийцев и норвежцев, уже к утру 2 июля 1941 года фашистские войска подошли к реке Западная Лица. Первый серьезный отпор от советских войск противник получил при попытке ее форсирования. Наши солдаты под руководством командира полка Иванникова, занимали ключевые высоты в этом районе, что позволило остановить продвижение нацистов. До сих пор на окрестных сопках сохранились многочисленные фортификации, доты и окопы, что говорит о длительном противостоянии и формировании линии фронта. Неоднократно егеря пытались захватить укрепления советских войск, зафиксированы даже случаи рукопашных схваток (поставка вооружения и боеприпасов в тундру была затруднена). Благодаря превосходству фашистов в живой силе и технике, Западную Лицу им удалось пересечь, но вклинились в расположение советских войск они всего на 2-3 километра, после чего последовала контратака 52-й стрелковой дивизии под командованием полковника Г. А. Вещезерского.

Ключевой стала дата 8 сентября 1941 года, в этот день немецкое командование бросило все силы на последнюю атаку. Бои продолжались более 10 суток, но, неся огромные потери, корпус «Норвегия» отступил и перешел в оборону. По официальным данным военных архивов за время противостояния на берегах Западной Лицы погибло более 2000 человек.

Название Долина Смерти закрепилось за этим местом, а точнее за подножьем высоты 183,6 после одного из самых кровопролитных сражений — атаки первого батальона 137-го горнострелкового полка немецких войск на удерживаемую красноармейцами высоту 183,6. В этом сражении погибли более 300 человек с обеих сторон.

Итогом боёв в Долине Славы (Смерти) стал провал наступления немецких войск на Мурманск.

Кроме большого мемориального комплекса, обновленного в 2010-2011 гг., на месте тех событий расположено захоронение Героев Долины Славы.

Гнетущее место, но я считаю, что мы были просто обязаны его посетить. Погода в унисон настроению начала портиться — холодный сильный ветер порывами, временами мелкий дождик, серое низкое небо.

Сегодня нас ждала еще одна достопримечательность, сохранившаяся со времен ВОВ — фортификационное укрепление фашистов «Железный Шлем».

«Железный Шлем» — фортификационное укрепление фашистов на природном скальном образований сопки Адмирал на берегу реки Западная Лица. Везде пишут, что по форме этот природный объект напоминает немецкую каску. А «железный» он потому, что захватить его было очень непросто.

Я бы не сказала, что прям очень похоже на немецкую каску — ничем не лучше соседних сопок, ну да ладно.

Оставляем машины и снова по заболоченной местности лезем вверх.

«Эхо войны» совсем недалеко от дороги. Будьте осторожны!

Строились эти оборонительные сооружения по немецким проектам, из подручного материала, военнопленными советскими солдатами. В скальном грунте в трех ярусах были выдолблены пещеры для проживания немецких солдат и хранения боеприпасов.

К сожалению, в пещерах воды оказалось выше колена, и мы внутрь не попали.

Между пещерами огромное количество окопов и переходов, выполненных опять же из камня и в камне.

А еще отсюда открывается (а значит — простреливается) отличный вид на окружающую местность и ту самую Долину Смерти.

Так ли интересен этот объект? Сдается мне, что на окрестных сопках, если как следует их обшарить, можно найти много интересного и укрепления в том числе. Сюда же народ массово едет только из-за громкого названия.

Возвращаемся к машинам и переобуваемся — ботинки можно выжимать.

Едем к месту стоянки и очередной интересности одновременно.

Дорога все еще очень приличного качества, хотя иногда и попадаются неожиданно большие ямы или колдобины.

Пост в Титовке оказался закрытым, поворачиваем к водопаду на р. Титовке и на сегодня успокаиваемся.

Сначала постановка лагеря. Костер в этот раз практически не горит — нет нормальных дров и все мокрое.

Потом идем любоваться водопадом.

«Здесь 10.09.1948 личным составом 3-ей стрелковой роты 61-го стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Беднова В.Ф. была введена в строй гидроэлектростанция. В строительстве принимали участие рядовые: Аникин, Белов, Володин, Захаров, Петров, Савчук».

Остатки гидроэлектростанции видны и сейчас.

Примечательно, что если около этой руины спуститься к воде, то на ее стене на растворе процарапаны те же фамилии рядовых, что на памятной табличке и дата 08.09.48. Получается, что раствор за 2 дня до запуска был еще не затвердевшим? Или солдаты специально мазанули слой, чтобы себя таким образом увековечить? Тогда странно, что этот слой, постоянно находясь в воде, не отвалился.

Около костра сегодня нормально посидеть не удалось — его толком не было, шел дождь, и было достаточно холодно, по ощущениям градусов 5.

Позади осталось больше 2000 километров. С одной стороны, все немного подвымотались, ведь идем пока без дневок, с другой, втянулись в безумный ритм. Дальше по плану было посещение полуострова Средний.

День шестой

Утро погодой нас не радует — по прежнему моросит дождик, дует очень приличный ветер, все вокруг мокрое, включая палатки. Сборы чуть более долгие, чем в предыдущие дни — все проверяют боевых коней перед предстоящим бездором, впереди, наконец-то, ожидается отрыв от цивилизации. Трогаемся в путь, картинка за окном как-то неожиданно и сразу меняется.

То ли, двигаясь по шоссе, мы этого не замечали, то ли ландшафт и вправду значительно изменился, но мы как будто попали на другую планету, где нет деревьев, нет кустов, а есть мох, горы и камни ... да, еще холодно, пар валит изо рта.

Останавливаемся у импровизированной беседки с кучей мусора около «Пьяного ручья». Табличка гласит: «Уважаемые туристы! Замеченные за выбросом мусора, будут наказаны в ЖО...сткой форме! Работает патруль экологов-гомосексуалистов

У этого места принято бухать, ну в смысле выпивать, чтобы нормально переехать через Муста-Тунтури и не упасть под откос. Эта традиция соблюдалась даже военными в советское время. По мне, так сомнительное место для возлияний и фоток.

То там, то здесь еще лежит снег, решаем остановиться, если он будет недалеко от дороги.

А вот и снег в июле!

Все это, конечно, здорово, но навевает невеселые мысли по поводу предстоящей погоды.

Останавливаемся возле рубежа обороны ВОВ.

«Остановитесь и склоните головы! Здесь сражались Герои Рыбачьего. На склонах Муста-Тунтури в грозные годы Великой Отечественной войны 1195 дней стояли насмерть воины армии и флота, защищая Советскую Родину».

Теперь нам предстояло посетить музей памяти защитников полуостровов Рыбачий и Средний Муста-Тунтури. По дороге к нему оказалось несколько довольно приличных луж.

Входим на территорию бывшего поселка геологов, нас встречает свора вроде как дружелюбных собак.

Вот в таких бочках тут живут люди.

К нам выходит дедуля — хранитель музея.

Он хвалит нас за приезд, дескать, мы молодцы, что путешествуем по Родине, да еще вместе с детьми, приехали на север, не разменявшись на теплые страны. И неспешно, с огромным количеством лирических отступлений на тему «американцы — наши заклятые враги, что бы вам ни говорили» и «только православная вера — истинная» начинает рассказывать историю этих мест.

Хребет Муста-Тунтури (Муста-Тунтури в переводе с финского «черная гора») тянется в широтном направлении по берегу материка и обрывается скалами в море с северной стороны. Он стал знаменит в годы Великой Отечественной войны. Как известно, в 1940 году советско-финскую границу «передвинули», и она пролегла в восьми километрах западней хребта. Все имеющиеся на полуостровах части и подразделения Красной Армии готовились отражать нападения десантов с моря. Никто не предполагал, что горные егеря пойдут в наступление с суши, со стороны границы, и потому даже находящийся на перешейке батальон 135-го стрелкового полка с началом войны был переброшен в Пумманки. Гарнизон Среднего и Рыбачьего имел на вооружении: 5613 винтовок, 144 станковых пулемета, 98 автоматов ППШ, 83 орудия разных калибров, 2 танка, 779 карабинов, 210 ручных пулеметов, 11 зениток, 101 миномет, 62 машины. Сила немалая, но она была разбросана по большой территории. К 29 июня 1941 года на участке от Кутовой до Волоковой находился 15-й отдельный пулеметный батальон и 55, 56 и 57-я отдельные пулеметные роты. Все они были в спешном порядке сформированы из новобранцев жителей Мурманской области. Здесь же дислоцировалась и 4-я пулеметная рота Никишина. Из других подразделений на названном участке находились отряд разведчиков 135-го полка, пост станции наблюдения и связи Северного флота, небольшое подразделение саперов и 6-я застава 100-го погранотряда. Имелись и два вспомогательных подразделения — клуб и подсобное хозяйство 2-го батальона.

Немцы пошли в наступление 29 июня, и уже к исходу дня оказались на Муста-Тунтури. Но были остановлены, с тех пор и до окончания войны! Линия фронта по хребту осталась неизменной! Муста-Тунтури — самый северный участок фронта Второй мировой войны и единственное место, где немецкие войска не смогли перейти сухопутную границу России. По количеству погибших на один квадратный метр, по насыщенности беспредельным мужеством Муста-Тунтури не имеет равных. По погодным и геологическим условиям — тоже. После кровопролитных и во многом сумбурных боев в первые месяцы войны весь фронт от Кутовой до Волоковой представлял опорные пункты. Так называемое боевое охранение и с той, и с другой стороны занимало ключевые высоты, между которыми существовала огневая связь. Промежутки между опорными пунктами были напичканы минами.

За боевым охранением шла первая линия обороны, за ней — главная. Землянки и огневые точки нашего боевого охранения строились из камня, мха и бревен.

Не сумев прорваться к Мурманску, немцы зазимовали на сопках Муста-Тунтури. За семь месяцев они создали глубоко эшелонированную оборону, состоящую из системы опорных пунктов глубиной до 20 километров. Наиболее развита была главная полоса обороны, состоящая из двух позиций, насыщенных большим количеством каменно-земляных сооружений, миновзрывных и проволочных заграждений. Вырубленные в камнях окопы поражают воображение, местами сохранившиеся достаточно хорошо они достигают глубины 2-2,5 метра.

«Ребятки, там как будто только что кончилась война, — говорит нам дед, кивая на гору, над которой виднеются сразу несколько крестов. — Сходите, посмотрите, 15 минут — и вы там, обязательно фотографируйте, чтобы показать другим, а когда вернетесь, у вас будет много вопросов, на которые я отвечу здесь, в музее».

Поначалу у некоторых из нас еще были сомнения, нужно ли лезть в гору, тем более с детьми. Но после речи деда они отпали как-то сами собой, и мы ломанулись вверх.

У подножья горы мемориал советским воинам, павшим на хребте Муста-Тунтури в годы ВОВ.

Рядом кладбище, здесь покоится около 1500 человек.

Чуть выше часовня Александра Невского, 2009. «От благодарных потомков МОО «Вымпел» РОСН ФСБ России по Мурманской области»

Внутри часовни.

Обычно говорят, ничего не трогать, а еще лучше не заходить, но дед велел нам в часовню зайти, по желанию свечки поставить и обязательно позвонить в колокол в память о погибших.
Звон эхом разнесся по всей округе — в этом что-то есть!

Левее озера видно, откуда мы начали свой путь на хребет.

Мы на вершине.

В первую очередь идем к знаку.

Высота «Погранзнак». При переносе границы в 1940 году старый погранзнак под номером А-34 убрать забыли. Утром 29 июля высоту с погранзнаком заняли 15 пограничников взвода старшего сержанта Большакова. Вершина сопки представляет собой открытую площадку из сплошного гранитного массива. Укреплений там никаких не было. Наспех соорудили из камня стрелковые ячейки. Егеря подошли к высоте в 11 часов. После артобстрела пошли в атаку. Несколько раз доходило до рукопашной. В промежутках между атаками по высоте били миномёты и артиллерия. В живых осталось только пять пограничников. Когда взрывом мины уничтожило пограничный столб, парни под огнём, не сговариваясь, пошли собирать камни. На месте погранзнака они сложили каменный гурий, символизирующий столб. К полудню 30-го числа в живых остались только Большаков и пулемётчик Гайфулин. Патроны у них кончились. Две последние гранаты Большаков бросил в подползающих егерей и был убит пулемётной очередью. К вечеру на высоту поднялся взвод лейтенанта Гречина из 135-го СП. Бойцы нашли тяжелораненого Гайфулина и отправили его в госпиталь. Взвод в течение дня оборонял высоту. Гречин был дважды ранен, но продолжал бой, пока не был убит. От взвода осталось семеро. 1 июля на помощь поднялся взвод моряков лейтенанта Москальчука. Они держались месяц. 2 августа во время очередного штурма в живых осталось только двое. Расстреляв все патроны, они пошли навстречу егерям и погибли в рукопашном бою.
В ночь с 7 на 8 ноября 1941 года на высоте с погранзнаком бойцы установили огромный портрет Гитлера на фоне солдатских могил с крестами. Надпись на немецком языке гласила: «Вот, что принёс Гитлер немецкому народу». Рядом в камнях установили громкоговоритель. Утром начали радиопередачу о том, что пора заканчивать противостояние. Егеря открыли миномётный огонь по громкоговорителю, но по фюреру стрелять стеснялись. Он ещё несколько дней мозолил им глаза, пока не начался сильный шторм, и его не сорвало ветром.
Памятник, дошедший до наших дней, установлен в 1980 году на высоте 115,6 метра на месте того самого пограничного знака А-34 на границе между Финляндией и СССР (1920-1940 гг.). Во время Великой Отечественной войны противник так и не смог перейти здесь границу.

Вокруг, куда ни пойди, сплошные укрепления, гильзы, проволока, металл...

Довольно много подземных укреплений, спускаемся вниз. По каменным коридорам с бойницами можно петлять довольно долго.

Выглядываешь из-за камней, а вокруг красота неимоверная! Вот как умирать в такой красоте? А как воевать в ней? Ведь сплошной камень, вражеские позиции иногда чуть дальше чем через 50 метров! Каждая железяка, каждая деревяшка, все принесено сюда снизу! Это даже не страшно и не жутко, кажется, что это просто нереально.

И все, что способно хранить следы пуль и взрывов, их хранит — редко встретишь что-то не простреленное, будь то ящик из-под боеприпасов, каска, а иногда даже гильза.

Дед сказал, что здесь как будто только что кончилась война — это не правда, скорее всего, он давно не бывал на хребте. Туристы не первое десятилетие растаскивают отсюда хабар, но страшно представить объем, который тут был, раз все еще есть на что посмотреть.

У музея внизу нас ждал дед. Сначала мы лицезрели то, что хаотично навалено перед входом в музей под открытым небом.

Тут же символический погранзнак А-34, который не смогли перейти фашисты в 1941-1944 гг.

Внутри совсем крохотного музея большинство экспонатов тоже лежат одной большой кучей.

Дед подробно останавливается только на стендах.

Все остальное прошло как-то мимо, да и уточнений уже не хотелось, мы потратили довольно много времени на музей, а дед все больше уходил в пространные рассуждения о политике и жизни.

Когда большинство уже слиняло во двор, а в музее стало совсем душно, мы начали прощаться. Напоследок дед показал нам подборку фотографий фашистов, среди них было несколько фото, как фашисты проводят допрос советских бойцов, на следующем кадре их ведут на расстрел, и на финальном кадре бойцы лежат мертвые. Надо отметить, что наши солдаты держались, судя по фото, молодцами до самого конца. Но что удивительно, только пару лет назад, одним из поисковых объединений эти фото были проанализированы, установлено предположительное место расстрела и... останки советских солдат найдены ровно в тех местах, где были запечатлены на фото! Т.е. реально никаких исследовательских работ до недавнего времени не проводилось! Теперь по фото пытаются установить имена героев.

При выходе дед спросил, кто мы и куда направляемся, а услышав про «Двух братьев», напомнил, что это место является саамским капищем (саамы — местные жители, которых теперь уже не осталось тут) и между двух братьев лучше не проходить: «А если уж проходишь, то от моря, но не наоборот». Конечно, все начали спрашивать почему. «Вот и я спросил об этом старого саама, — сказал дед, — но он только сказал «Не надо!» и все».

Мы вышли из музея, а нам на смену уже прибыла другая группа джиперов, и дед снова завел свое: «И вы молодцы, что приехали, путешествия по России — это гораздо важнее, чем какая-нибудь Турция... Вы поймите...»

Внутри музея стоит банка для пожертвований, дед ни словом о ней не обмолвился, но сдается мне, никто не забывает в нее положить денежку, так поступили и мы.

Что станет с музеем, когда уйдет этот дед? Ничего хорошего, дай бог, если вообще найдется кто-то, готовый прийти ему на смену — вдали от цивилизации рассказывать каждому встречному историю почти вековой давности. А пока дед несет доброе и вечное в массы, как умеет, с закидонами, с лирическими отступлениями, но так живо, как мы, жители больших городов, уже разучились. Спешите видеть, не обижайте невниманием!

А теперь небольшое развенчание мифа, выдержки из моего же текста, приведенного выше: «Муста-Тунтури — единственное место, где немецкие войска не смогли перейти сухопутную границу России... Памятник установлен на месте пограничного знака на границе между Финляндией и СССР 1920-1940 гг... В 1940 году советско-финскую границу «передвинули», и она пролегла в восьми километрах западней хребта...» Что из этого следует? Из этого следует, что в СССР не было такого участка сухопутной границы, которую бы не перешли немецкие войска! В данном конкретном месте фашистские войска продвинулись по нашей территории на 8 километров, где застряли на Муста-Тунтури по границе 1940-го года. Это ни в коей мере не умаляет подвига советских солдат, героически сражавшихся здесь! Но красивой истории не было, увы.

А мы продолжаем ехать на самый север. Совсем чуть-чуть и мы оказываемся на берегу Баренцева моря.

Дорога по-прежнему перемежается неожиданными лужами. Вроде только что было совершенно сухо и вдруг на тебе, хорошо, хоть дно в них твердое.

Останавливаемся возле очередного монумента ВОВ и часовни.

Здесь находится кладбище, называемое корабельным, нечасто встретишь кладбище военного времени, где вместо братских захоронений отдельные могилы.

Хорошо виден орудийный ствол батареи Поночевного (о ней речь пойдет ниже), на стволе 38 звездочек, по количеству подбитых вражеских судов. С залпа именно этого ствола для Северного фронта началась война.

Едем к батарее Поночевного, но дорога неожиданно оказывается перерыта. Мы явно не первые, кому хотелось проехать здесь — кто-то уже засыпал кусок траншеи.

Дальше нас ждала затяжная горка, интересно, что по фото и видео совершенно не видно, а она достаточно крутая.

https://www.youtube.com/watch?v=CeN_8EMgc-w

 
Вид с горы.

Подъезжаем к батарее.

Батарея Поночевного — это легендарная 221 береговая батарея, геройски воевавшая во время Великой Отечественной Войны. От нее практически ничего не осталось. Но это место ошибочно называют именно так.

Эта же батарея была построена в начале 1950-х гг., в составе 4 орудийных блока, блок силовой станции и блок КП. Я читала, что батарея не производит впечатления брошенности, а больше похожа на законсервированный объект. Сейчас это не так. Объект, безусловно, заброшен, просто никто ничего не пер на металл и не дестроил.

Начинаем осмотр с наблюдательного пункта. Торчащая труба — это не пушка, это чей-то прикол.

Можно спуститься вниз.

Проезжаем чуть вперед, а вот здесь уже пушка настоящая.

 
Заходим внутрь.

Довольно интересно, спустились у орудия, вышли поодаль в каких-то низкорослых зарослях.

Проезжаем еще чуть вперед, сначала мемориал.

«На гранитных скалах Заполярья, вы стояли тверже, чем гранит».

А затем руины построек. Сколько мы ни искали, подробной информации о том, что здесь было нет. На картах, где объект хоть как-то обозначен, он называется просто «Поселок».

 
В одном из зданий была дизельная электростанция.

Впереди нас ждут «Два брата».

Дорога взбирается на северную оконечность Среднего — мыс Земляной или Пумманки, как он назывался у коренных жителей. Не имея единого русла, весь обрыв Пумманки темнеет тысячами сочащихся с высоты жемчужных родников.

Дорога делает резкий поворот, уходит вниз и обратно вдоль побережья. Теперь мы едем по одной из шельфовых террас.

И вот перед нами «Два брата»

Два брата — гигантские нойды между скалой-пахтой и морем (нойта, нойда — у саамов — колдун, чародей, волшебник; колдунья). Именно здесь было когда-то саамское капище, где приносились жертвы. Именно между этими останцами, со слов деда, можно проходить только от моря к горе.

Тут, в сланцевых шиферных кручах горы Пумманки (Земляная) обитают могущественные чародеи Киипери — нойта Киипери-Укко и нойта Киипери-Акка. Они стоят тут, окаменевшие, согласно преданию, в наказание за свои злодеяния, за причиненное ими зло.

Кстати, когда мы «как положено» проходили между останцами, лично я ощутила озноб и некую нервозность, как только вернулась на дорогу — будто не было ничего. Может, и не зря саамы поклонялись своим богам именно здесь.

Все, на сегодня приключений достаточно, едем вставать на ночевку.

Останавливаемся на берегу Баренцева моря.

Сегодня большая часть свободного времени посвящена гулянию вдоль берега.

А еще на этой стоянке нам открылся истинный смысл песни «Прощайте, скалистые горы». Автор слов Букин Николай Иванович был призван в армию и попал на Северный флот на полуостров Рыбачий. Там встретил начало Великой Отечественной войны, там же и её окончание, в частях морской пехоты — был рядовым артиллеристом, затем политработником и журналистом. В июле 1941 года состоялось одно из самых страшных сражений на Рыбачьем, после которого из 15 тысяч бойцов в живых осталось всего 22, среди них Н. Букин.

Так вот в тексте есть строчка: «Растаял в далеком тумане Рыбачий...» Мы полпоездки гадали, как это полуостров может таять, а вот на побережье Среднего поняли! Со Среднего виден берег Рыбачьего и он действительно, как будто растворяется в дымке, стихотворение было написано здесь, а может, на палубе отплывающего корабля, но не на самом Рыбачьем.

 
Красноватые камни с зелеными прожилками, а дальше тает «в далеком тумане Рыбачий».

Невероятно бирюзовая вода.

Через некоторое время, мы заметили, что в море недалеко от нас кто-то булькается, Таня устроила настоящую фотоохоту — возмутителем спокойствия оказался морской котик.

День седьмой

Сегодня самый главный день нашего путешествия: мы окажемся на полуострове Рыбачий, а значит достигнем самого Севера — точки, которая ставилась «во главу угла», увидим океан, самый северный водопад и наконец-то упадем на дневку... если не утонем :)

Утро начинается, как всегда, со сборов.

Пока мы копаемся, Ваня притаскивает с берега связку норвежских поплавков, которые немедленно разбираются на сувениры. Почему норвежских? Потому, что на каждом из них об этом написано.

Трогаемся в путь.

На горе замечаем снежную карту России.

Рыбачий встречает нас лужами, двигаемся вдоль побережья.

Машина Артема и Тани украшена шариками, а все потому, что у нашего главного фотографа сегодня день рождения.

Доезжаем до пляжа, здесь по карте дорога прерывается морем, на самом деле проехать можно совершенно спокойно, но традиционно... веселые джипперы тут катаются по воде, поднимая уйму соленых брызг и распугивая рыбаков.

Мы тоже посыпаем голову пеплом, но не отстаем, прекрасно понимая, что соленая вода для машин — ой-ой как нехорошо

Из машины это выглядит так: https://www.youtube.com/watch?v=AZOXOATsni8

Ну и платимся за это сошедшими с ума поворотниками, габаритами, «мозги» машин с перепугу чудят, но в целом все заканчивается благополучно.

Дорога с лужами продолжается.

Почти перед каждой большой лужей мы выходим и смотрим на нее, чуть реже сопровождая просмотр тыканием палкой. Я, честно говоря, психую, потому что считаю, что лужи надо промерять нормально — ныряя в них в болотниках, но Андрей (теперь колонну ведет не наш экипаж, а он — на правах бывалого) — смелый, точнее по его словам: «Жену боится больше, чем брода» и прыгает так. Ну, ему тонуть первым.

«По-хорошему» мы измеряем единственную лужу, в которой Андрей утонул в предыдущем путешествии по Рыбачьему.

https://www.youtube.com/watch?v=tEf9TGZbQ_E

Все заканчивается хорошо. Едем дальше.

Пейзаж за окном тем временем все больше напоминает планету Плюк из знаменитой «Кин-дза-дзы» — нереальное количество ржавого металла хаотично разбросанного повсюду.

Впереди уже виден населенный пункт Вайда-Губа.

Вайда-губа образуется темными отвесными скалами мыса Кекурского и более пологими мыса Немецкого. В период гражданской войны в Вайда-Губе и около нее произошло много событий. В марте 1918 между Финляндией и Российской Федерацией был подписан договор, по которому граница делила поселок на две части. Неразбериха первых послереволюционных лет не позволила выполнить условия договора на деле, и в октябре 1920 года Советское правительство подтвердило силу ранее принятого соглашения.

В 1921 году произвели маркировку новой границы. Первый пограничный столб был поставлен на небольшом мысу в восточной части губы, ближе к мысу Кекурскому. В итоге советская сторона лишилась фактически всей Вайда-Губы. От Вайда-Губы граница выходила на гору Пограничную, возле озера Саукко поворачивала на юго-запад и, пересекая полуостров Средний, делила на две части перешеек между полуостровами и материком. Но люди, живущие на полуостровах, как и раньше, свободно перемещались в любом направлении.
В 1930 году русские поселенцы организовали в Вайда-Губе колхоз «Вперед». Финны к тому времени имели в районе Немецкого мыса поселки Олсен, Аалтанен, Вайтолахти, Инкиля, Алатало, Керянен, Керванто, Ряйня. На кончике Немецкого мыса стоял маяк Лаассат. В Керванто был построен причал. В 1939 году в Вайда-Губе была размещена 18-я погранзастава Мурманского пограничного округа. С 1940-го населенный пункт вновь стал советским.
С началом Великой Отечественной войны из Вайда-Губы срочно эвакуируется гражданское население. 23 июня в Мурманск на своих судах уходит колхоз. В Вайда-Губе остаются отдельный пулеметный батальон, погранзастава Озерковского погранотряда, саперная рота и три работника гидрометеостанции. Война ежедневно заявляет о себе налетами авиации, появлением подводных лодок и катеров. Но фронтальных боев в Вайда-Губе и поблизости не велось.

Сейчас в Вайда-Губе большая часть строений заброшена, хотя имеется постоянное население, с виду живой телефон-автомат на каком-то свежевыкрашенном домике, позиции ОРТБ, метеостанция и действующий маяк, к которому мы держали путь.

Слева видны шары радиолокационной станции, ведущие наблюдение за Норвежским берегом.

Старый маяк.

Подъезд к маяку должен осуществляться через местечко с очередным названием «Поселок», тут обитает начальник маяка. Но путь нам преградил шлагбаум, а бегающие вокруг собаки прозрачно намекали, что лучше нам отсюда куда-нибудь убраться.

Но мы, блин, пилили несколько тысяч километров, не для того, чтобы поцеловать забор! Делаем объезд через колдобины и продолжаем рваться к цели с четким осознанием своей правоты, но с некоторым дискомфортом от того, что в любой момент нам скажут «ай-яй-яй».

И вот мы у цели! Маяк Вайдагубский — самый северный маяк в России, действующий, недавно модернизированный по последнему слову техники.

Машины от маяка мы убираем, наши железные кони молодцы! Без серьезных поломок довезли нас до самого Севера!

Пока машины отдыхают, мы идем к этому самому «Самому Северу» — мысу Немецкий.

Мыс Немецкий — самая северная континентальная точка Европейской части России, дальше только океан, каких-то две с половиной тысячи км до Северного полюса :).

Мыс Немецкий отличается причудливыми островершинными черными утесами. Такие столбообразные скалы поморы называли кекурами.

Идти по этим кекурам с детьми оказалось не так-то просто, тем более что солнышко было весьма обманчиво — дул очень сильный холодный ветер. Но мы сделали это!

 
Мыс Немецкий — самый Север.

Шампанское по этому поводу!

Таня отмечает день рождения в таком месте! А вам слабо?

Да, а что это у нас за спиной? Обычно говорят красиво — это Северный Ледовитый океан! Не совсем так, это Баренцево море. НО Баренцево море является окраинным, т.е. прилегает к материку и слабо отделено островами от океана, следовательно, воды между океаном и морем свободно перебулькиваются туда-сюда. А значит, мы можем с уверенностью сказать, что находимся на берегу у вод Северного Ледовитого океана!

Воды Северного Ледовитого океана.

Возвращаемся к машинам, опять штурмуем колдобины возле шлагбаума и берем курс на Скорбеевскую бухту.

Дорогу я могу охарактеризовать так: лужи и братские могилы сменяли друг друга. После прохождения одного из бродов, в рацию звучит вкрадчивый голос Дена: «Лена, а сколько нам осталось до точки? У меня не заряжается аккумулятор...» Так начались наши приключения с болячками машин, но об этом чуть позже, до точки мы все добрались своим ходом.

Местом дневки была выбрана река Скорбеевка. Знаменита она тем, что прорезая небольшой скалистый хребет, образованный каменными плитами, поднятыми тектоническими подвижками, из нее получается самый северный водопад.

Самый северный водопад.

Река Скорбеевка.

Сегодня прохладно, промозгло и очень ветрено. Машинами пытаемся загородить лагерь от ветра, Артем ставит свой специально купленный для такой погоды шатер, вытаскиваем тент, основательно запасаемся дровами и начинаем настраиваться на не слишком-то теплую дневку.

 Доставка дров.

Топляк горит прекрасно.

В связи с Таниной днюхой все барышни сегодня на кухне в поте лица готовят праздничный стол.

А потом был шикарный вечер, незаметно переходящий в ночь и утро. Много поздравлений, разговоров, песен под гитару...

День восьмой

Утро сегодня наступало у всех по разному, т. к. никуда мы, наконец-то, не ехали. Случилось что-то невероятное — мы проснулись в раю! Вчерашняя ветреная хмарь и +10 сменились на штиль с ярким теплым солнцем и +30. Что ни говори, всю поездку нам невероятно везло с погодой!

Дел на сегодня было запланировано вагон.

Началось со всеобщей постирушки.

Потом было купание. Самые смелые килялись в воды Северного Ледовитого океана.

Менее смелые — в реку Скорбеевку, сюда же пришли смывать соль океанозаплывуны. Вода в реке после океана казалась весьма теплой.

А слабые духом загорали на берегу в ожидании вечерней бани.

Ну, вот дошла речь и до бани, не зря же мы возили ее с собой столько времени! Пришло время ее опробовать.

Процесс установки.

На сборку ушло всего-то 15 минут.

Дальше баньку оставили прогреваться, а сами занялись прочими делами.

Самым важным на повестке дня был ремонт Гелика.

Вердикт был поставлен следующий: вчера при проходе брода Ден с перепугу, из-за того, что машина якобы начала тонуть (якобы, потому что все до этого проехали нормально) нажал на газ и погнал волну, в связи с чем (далее со слов Вити): «Генератор перешел в подводный режим, к чему конструктивно не подготовлен, и хватанул вместе с водичкой, поднятой со дна тину и прочие какашки. Вся эта взвесь прошла сквозь генератор, засрав подшипники и щётки. После, сначала буксует ремень на шкиве, после подсыхания резко раскручивает ротор, вызывая скачок напряжения и подсыхание дерьма вокруг щеток. Скачок напруги привел к некоторому недоумению бортового компьютера и его подозрению о нелояльности генератора к нему лично, и всему остальному автомобилю — по-русски говоря, комп зассал и отключил гену нафиг. Подсыхание же говна вокруг щеток их заклинило и не дало пружинкам поджать их к ротору — что принципиально приводит к прекращению генерирования лепездричества».

Что делалось далее по ремонту: сначала просто сняли и прочистили щетки (сам генератор достать было проблематично), при отсутствии компьютера данная процедура вернула бы зарядку аккумулятора в технологические процессы автомобиля, но на гелике этого сразу не произошло — потребовалось несколько старт/стопов системы для того, чтобы ошибка ушла и доверие к генератору восстановилось. Мы тогда этого не знали и потренировались в полном демонтаже генератора с автомобиля. К изменениям в электрической части это не привело, зато позволило потом напрочь загнать в ступор сервисмена в Мурманске. Короче, на данном этапе проблема решена не была — зарядка по-прежнему не шла, ко всему обнаружилась еще и лопнувшая задняя левая пружина.

Но это было только началом.

Второй Ден на втором Гелике едет на рыбалку и даже возвращается с уловом...

Но машина начала троить, причем так, что ехать могла только на пониженной передаче. Путем умозаключений и ритуального курения возле заболевшего коня мужики постановили, что это приходит каюк растянувшейся цепи ГРМ.

Тем временем народ начал посещение бани.

Параллельно с баней проходило другое развлечение — посещение заброшенного поселка Мыс Скорбеевский, расположенного неподалеку.

Поселок Мыс Скорбеевский — типичный военный гарнизон. Он начинался с простых армейских палаток, прошел стадию деревянных домов и казарм и к своей кончине имел несколько многоэтажных зданий, отличные гаражи, боксы, склады, котельные. По трехкилометровому водопроводу из озера Лохи в дома подавалась вода. За год до ликвидации поселка там построили капитальное здание котельной и электростанции.

Сейчас расформирован и покинут.

Вечера у костра сегодня практически не было — каждый расслаблялся по-своему.

А еще случился такой парадокс: хрен знает где, практически на краю света, у нас появились соседи. Надо сказать, что полуостров Рыбачий — отнюдь не безлюдное место: то там, то здесь возникали рыбаки или туристы, наиболее активные подходили для общения, большинство просто мелькали на горизонте и испарялись.

В середине дня к водопаду подъехала бордовая шевинива с мурманскими номерами, два парня и девушка полюбовались красотами Скорбеевки и укатили в неизвестном направлении. Каково же было наше удивление, когда несколько часов спустя они появились вновь и принялись разбивать палатку в 30 (без преуменьшения!) метрах от наших машин и палаток! Т.е. на всем полуострове не оказалось места удобнее, чем рядом с нами! Мы подошли и спокойно попытались объяснить, что, наверное, не стоит так делать, мы — соседи шумные и непредсказуемые. Нам же в хамской манере высказали, что они где хотят, там и стоят. Что двигало людьми, для меня до сих пор загадка, были предположения, что ребятам просто стало страшно стоять одним, и они «прибились» к нашей компании, посчитав нас безобидными из-за обилия детей. Но тогда, наверное, стоило подойти, поговорить, познакомиться, а не хамить? К сожалению, наше единение с природой было нарушено :(.

День девятый

Мы возвращались в сторону Титовки с надеждой, что Гелики как-то оклемаются и получится уйти на немецкую дорогу.

Сборы сегодня затягивались, а ведь мы спешили — на немецкой дороге надо было оказаться в период отлива, для благополучного прохождения брода.

Жаль было так быстро покидать эти места.

Проезжаем совсем немного и сталкиваемся с неожиданным для июля препятствием — дорогу завалило снегом.

Наст машину не держит, а слой снега довольно толстый. Пока ходим вокруг и обсуждаем пути объезда (сбоку от дороги болотина, с торчащими из нее камнями), Денчик предлагает попробовать взять снежный занос с разгону. Мы уступаем ему дорогу... В последний момент он отворачивает от наста и на полном ходу летит через болото. Все, кто наблюдал, щелкают клювом, нервно хватая воздух и выдыхая: «Что делает... так нельзя...». Но машина выскакивает на дорогу целой! Кто-то скажет, что это от мастерства водителя, но я бы списала на банальное везение. Причем повезло нам всем, ибо 3 тонны недвижимости из-за пробитого пластикового бака, вырванного моста или какой другой поломки значительно затруднили бы наше дальнейшее передвижение.

Остальные следуют тоже в объезд, но по щадящей траектории и на гораздо более низкой скорости.

На этой дороге луж практически нет, но много спусков-подъемов.

«Прощайте скалистые горы, на подвиг отчизна зовет...» До встречи, Рыбачий!

Парадоксально, что как только мы покинули полуостров, оба Гелика решили реанимироваться: ребята обменивались аккумуляторами по мере сажания, и вдруг просьбы остановиться подождать перекидывания аккумов нет... и нет ... и нет, а машины едут. Оказывается, черному Гелику потребовалось несколько старт/стопов системы для того, чтобы ошибка ушла, и доверие у «мозгов» к генератору восстановилось. Все заработало!

У зеленого Гелика после скидывания клемм с аккумулятора и заливки еще утром качественного московского бензина «мозги» тоже прочистились, и двигатель заработал в штатном режиме.

Немецкая дорога ждала и манила нас!

Но хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

После очередного подъема Андрей говорит, что машину как будто дернуло за зад, видимо, что-то отвалилось.

Осмотр ничего не показал, и мы двинулись дальше, но машина проехала не далеко — до конца спуска, а дальше встала, как вкопанная.

Вот в таком живописном месте мы провели следующий час, по истечению которого наши спецы вынесли вердикт — нагнулась раздатка или сцепуха, надо брать на галстук и тащиться на стоянку разбираться.

До отворота на Немецкую дорогу мы не доехали каких-то 300 метров. Но теперь впереди вместо нее нас ждал снова водопад на Титовке и ремонт.

Хантер Андрея на буксир взял удачно оказавшийся впереди него Патриот, колонна покатилась медленно и печально.

Место у водопада оказалось свободно, и в 19:30 все до него добрались. Мы в срочном порядке повыкидывали вещи из машины, Лена написала нам список покупок, и мы рванули в ближайший магазин — в город Печенгу.

Была еще вялая надежда закупиться в населенке с красивым названием «Спутник», но, как и сказал Андрей, территория оказалась полностью закрытой, а танк у ворот красноречиво намекал, что соваться туда не стоит.

Памятник ПТ-76Б с надписью: «Там, где мы, там — победа!»

Вообще, обилие военных городков и техники по дороге впечатляло.

В Печенге мы по наводке местных жителей нашли работающий магазин и шокировали продавщиц количеством закупаемой еды, а продавщицы шокировали нас ценами.

Вот, например, самые дешевые сосиски стоили 611 рублей (мы даже не стали выяснять за килограмм или за небольшую пачку), еще были сосиски за 869 и чуть больше, чем за тысячу. Все продукты были дороже аналогичных московских примерно в полтора раза. «А что вы хотели? Северная наценка!». При этом хлеба оказалось купить проблематично, а то, что мы добыли, оказалось серым и невкусным. С сигаретами тоже была напряженка.

Зато мы обратили внимание, что народ, в основном военные, к магазину подкатывал на очень приличных иномарках, поигрывая последними моделями айфонов и планшетов и совершенно не пугаясь от цен.

В лагерь мы вернулись под впечатлением.

Пока катались, разбор машины Андрея шел полным ходом.

К трем часам ночи вердикт Хантеру был вынесен — сцепление мертво окончательно и бесповоротно.

Кстати, когда мы катались в магазин, то обнаружили, что пост в Титовке неожиданно заработал! Образовался шлагбаум и красивые ребята в ярких жилетках возле него. Они всех выпускали, а вот пускали ли обратно неизвестно.

День десятый

Утро было достаточно ранним. Сразу после завтрака Артем и Витя полезли под машину Андрея, чтобы подготовить ее к замене сцепухи, а сам Андрей уже почти сел на нашу машину вместе с Сашкой, намереваясь отбыть в Мурманск, но... в последний момент выяснилось, что наша машина, так бодро вчера скакавшая по бездору, а затем метнувшаяся до Печенги и обратно, тоже не совсем здорова. Новые сайленты на клюшках переднего моста, не прошедшие и трех тысяч км, превратились в рваную субстанцию, а от болтанки сорвало один из болтов на клюшке (кстати, тоже новый, поставленный накануне поездки). Конечно, можно предположить, что это от нашей быстрой езды (все подряд, а особенно те, кто сами не много в езде понимают) постоянно пытаются нас уличить в том, что наши беды именно от этого. Но предыдущие заводские сайленты прослужили нам 110 тысяч и выглядели при замене гораздо живее этих. Напрашивается вывод о низком качестве деталей, который будет еще не раз подтвержден в этой поездке.

Теперь в Мурманск собрался и благополучно отбыл черный Гелик, взяв на борт Андрея, Сашу и обе клюшки нашего переднего моста.

Лена и Таня занялись стиркой, дети развлекались, остальные, оставшись без дела, решили совершить двумя машинами променад до Кольской сверхглубокой и Печенгского монастыря.

Трифонов Печенгский мужской монастырь.

Трифонов Печенгский мужской монастырь — старейший монастырь на Кольском полуострове, долгое время был самым северным монастырём мира.

Основан в 1533 году преподобным Трифоном Печенгским, на месте, где река Мана впадает в Печенгу. В 1548 году, после вынужденного ухода Трифона из монастыря, братия самовольно перенесла монастырь ближе к устью Печенги, в место, удобное для промысла и торговли. В декабре 1589 года монастырь подвергся нападению финского отряда, подданных шведского короля. Финны перебили всех находившихся в монастыре, после чего сожгли обитель. После этого монастырь был переведён на территорию Кольского острога, к церкви Благовещенья Пресвятой Богородицы.

После пожара в 1619 году монастырь вновь был перенесён на новое место, за реку Кола. Была построена соборная церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. Однако в 1765 году монастырь указом императрицы Екатерины II был упразднён.

Возобновлен лишь в 1886 году на месте гибели печенгских мучеников (1589 год), в устье Печенги и просуществовал там до 1919 года.

В очередной раз возобновление обители состоялось в 1997 году. Началось восстановление монастыря в том виде, какой он имел в начале XX века на месте его первоначального расположения. В монастыре хранятся мощи 116 мучеников, погибших при разорении монастыря в 1589 году.

Сейчас возведены практически все здания, начата внутренняя отделка.

Не совсем понятна история главного храма обители. По одним данным деревянная Сретенская церковь, построенная в 1708, сгорела в 1944 году во время боев. По другим — она сгорела уже в процессе восстановления монастыря 1 декабря 2007 года. По третьим — 1 декабря 2007 г. сгорела некая деревянная церковь Рождества Христова 19-го века.

В 2008-2012 на месте пожара архитектором Г. Чудневичем была выстроена новая церковь Троицы Живоначальной.

Удивительно, что на территории монастыря было абсолютно пусто, то есть не было вообще никого, мы спокойно зашли, походили по территории, пробродили достаточно долго по открытому храму и только при выходе столкнулись с еще двумя посетителями. Чисто теоретически — заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Никогда не встречала такого в Московской и смежных с ней областях!

А мы продолжаем путь, теперь нам нужно по точке на навигаторе и объяснениям Андрея найти подъезд к Кольской сверхглубокой.

Мы въехали в город Заполярный по объяснениям ехали-ехали-ехали, пока не уперлись в шлагбаум с КПП горно-металлургического комбината «Печенганикель».

Вообще Заполярный и был образован в 1955 году геологами при строительстве горно-обогатительного комбината на базе медно-никелевого месторождения, открытого в 1946 году.

Комбинат сейчас вовсю работает, являясь режимным объектом. Надо сказать, что периодически в городе и пока мы метались вокруг него, ощущался специфический запах, от которого начинался кашель.

Так вот на режимный объект нас, разумеется, никто пускать не собирался. Мы, в свою очередь, пытались объяснить охраннику, что нам не нужен никакой комбинат, а нужна Кольская сверхглубокая. Налицо было обоюдное недопонимание. В итоге до мужика дошло: «Дырка, что ли, заброшенная?! Так это тааам (неопределенный взмах руки в сторону), не здесь. Я там не был никогда, выезжайте из города, дальше по шоссе где-то». Мы уже и сами были рады убраться от комбината, хотя точно помнили, Андрей говорил заезжать через город. Выехали, двинулись в сторону Никеля, слева от нас высились громадные горы «отработки», нам точно надо было куда-то к ним. В итоге умудрились найти отворотку и двинулись по карьерной дороге среди отвалов.

То, что мы движемся по той же дороге, о которой говорил Андрей, стало понятно довольно быстро, но только делали мы это с противоположной стороны. А вокруг еще сновала техника, дороги петляли и разделялись, короче, мы решили просто ломиться на точку по навигатору.

И мы проломились, последние несколько сот метров вообще без дороги. И нашли дырку, только совсем не ту, что я видела на фотках в инете.

Если приглядеться, то некая труба торчит из земли правее и чуть дальше Патриота.

Так мы и не поняли, что это была за злая шутка — отметить данное место (именно отметить, т. к. точка указывала на трубу, а не просто на очередную гору). Но делать нечего, мы разошлись в разные стороны с надеждой увидеть где-то строения, окружающие Кольскую сверхглубокую.

Пейзаж вокруг был феерический, особенно при осознании его рукотворности.

Ничего не обнаружили и принялись звонить Андрею, он послал нас к яндексу. С 10-ой попытки нам удалось поймать интернет... новая точка была вбита в навигатор и оказалась совсем недалеко.

Еще 15 минут и ко всеобщему удивлению мы на месте!

Вот вы знаете, что такое Кольская сверхглубокая (СГ-3), куда мы так стремились? Во времена СССР об этом знал каждый школьник. В нефтегазоносных районах страны — от Восточной Сибири и Туркмении до Республики Коми должно было появиться 12 сверхглубоких скважин. Глубже 3 км прорвались всего 5, среди них Кольская была первой и единственной, которой суждено было преодолеть отметку 7 километров. До сих пор она остается самой глубокой параметрической скважиной в Мире. Ее бурили, чтобы лучше узнать строение нашей планеты. Начали в 1970 году и к 1983 году углубились уже на 12 000 метров, побив все рекорды по глубине бурения. Увы, в этом месте оторвался первый бур. Начав с 7000 метров к 1990 году дошли до глубины 12 262 метра (диаметр верхней части — 92 см, диаметр нижней части — 21,5 см) и снова оторвали бур. А дальше СССР закончился и финансирование проекта тоже.

Какое-то время объект был под охраной на консервации, но в 2008 году основное оборудование демонтировали и вывезли.

Теперь все вокруг заброшено и активно распиливается на металлолом.

Заглянуть внутрь скважины, разумеется, не получится, но вот на ее крышку, закрученную на 12 болтов и заваренную по кругу посмотреть пока можно.

Кольская сверхглубокая.

Наверное, самое распространенное желание всех, кто здесь оказывается, снять этот колпак. Со словами «Вот бы ключик!» Денчик начал шебуршать вокруг, откинул кусок железа, а там лежит КЛЮЧ! Он был чуть меньше, чем гайки, но каков прикол! Мы положили его на место, так что ищите.

Вокруг несколько заброшенных зданий: кабинеты, склады, кухня, лаборатории (их когда-то работало здесь одновременно 16 штук)... везде полнейшая помойка.

Ваня радостно подпрыгивает: «Ну мы же должны зайти повсюду, в каждую комнату, да?» Заходим в первое попавшееся здание.

Журналы учета, расчеты, чертежи, плакаты — все в куче.

Кухня.

Отсюда попадаем в огромное помещение, больше всего напоминающее заводской цех.

 
Вот здесь (в разрушенной части) стояла буровая установка.

Внутри неразрушенной части здания.

Рядом со зданием, видимо, были закопаны резервуары под топливо.

Многие ученые говорят, что хотя скважина и начала разрушаться, на ее базе все еще можно проводить массу разнообразных научных и практических исследований, надо только найти сотню-другую миллионов рублей. Точная сумма зависит от того, как именно ее использовать, например, вариант минимум: бурение не продолжать, восстановить в полном объеме научную работу на законсервированной скважине, открыть там колледж для подготовки буровиков и горняков. Люди этих профессий будут в ближайшее время очень востребованы для работы на континентальном шельфе. Программа-максимум: продолжить бурение, организовать на Кольской скважине научный, учебный и туристический центры. Будет ли это осуществлено — поживем увидим.

Казалось бы, уже пора выгребаться к машинам, но Ваня заприметил ход, ведущий в одном из зданий куда-то наверх. До этого мы бродили по территории небольшими группами, а тут неожиданно скучковались. Ну, обещали каждую дверь, значит, надо идти. Визуально мне показалось, что помещение будет пятиэтажным, но каждый этаж небольшим, нет — длинные коридоры с множеством комнат. Один край коридора упирается в лестницу, другой в «обрыв» — снесенную часть здания. Начинаем путешествие, заглядывая повсюду.

Несколько комнат сгорело, причем сохраняется едкий запах гари.

Все тот же бардак.

В подробностях осмотрев 3 нижних этажа, я и Женя топтались возле лестницы. Мне категорически не хотелось идти выше. Я даже с надеждой переспросила: «Это же все, идем вниз?» Хотя прекрасно знала, что выше есть еще этажи и неугомонный Ваня сейчас нас туда потащит. Мимо нас промелькнул Денчик и со словами: «Все, надо ехать, быстро пошли к машинам!» схватил Алю и ринулся вниз.

А мы пошли наверх. Там были точно такие же коридоры и похожие комнаты, там не было ровно ничего особенного по сравнению с предыдущими этажами. Только меня почему-то охватило чувство тревоги и желание последовать примеру ребят. Перед пролетом на последний пятый этаж нас опять одолел ступор, хоть и меньший, чем до этого, но было уже ясно — мы обречены на посещение действительно каждой комнаты.

Буквально за несколько ступенек до выхода в коридор пятого этажа, послышался явный хлопок двери, ветер — подумала я. И снова комнаты, хлам, чувство тревоги, дверь в самую крайнюю уцелевшую комнату была закрыта очень плотно — я еле открыла, а там... Думаете, бабайка? :) Там все так же, как в соседних помещениях :).

С чувством выполненного долга все поспешили убраться отсюда. Мы с Женей были замыкающими и чуть замешкались перед лестницей, когда у нас за спиной снова хлопнула дверь.

Мы без приключений покинули Кольскую сверхглубокую и поехали в Заполярный.

Забегая вперед, скажу, что вечером у костра мы имели беседу по поводу того, что же происходило на верхних этажах того здания.

На Кольскую сверхглубокую нас поехало 9 человек: 6 взрослых и 3 детей. Все 9 человек первые 3 этажа прошли совершенно спокойно (как, впрочем, и все другие этажи во всех остальных зданиях). Перед пролетом на 4-й этаж я и Женя, не сговариваясь и не делясь впечатлениями, идти дальше не захотели, даже, можно сказать, испугались. Одновременно с нами чувство страха и осознание, что надо валить посетило и Дена, причем оно было настолько яркое, что он схватил жену, спустился вниз и засел до нашего возвращения в машине.

Ни Таня, ни Дима не чувствовали ровным счетом ничего необычного и продолжили гулять по верхним этажам совершенно спокойно, детей об их ощущениях мы, честно говоря, не спрашивали, но судя по тому, что они увлеченно копались в плакатах, набирая на память побольше хлама, с ними все тоже было ок.

Мы же с Женей, испытывали схожие чувства, подробно описанные мною выше, но виду не подавали. Он тоже слышал хлопок двери при подъеме на 5-й и перед самым спуском с него, собственно то, что мы с выпученными глазами обернулись тогда нас друг перед другом и спалило. В том, что хлопать там было решительно нечему, сошлись все.

Конечно, после этой истории нельзя не вспомнить альтернативную версию прекращения исследований на Кольской сверхглубокой в 90-м году — ученые и обслуживающий персонал были испуганы «голосами из ада» и отказались продолжать работы.

Все началось с репортажа в финской газете, опубликованного в «день дурака». В статье сообщалось, что в самой толще земли, на глубине 12 тысяч метров, микрофоны ученых записали крики и стоны. «Колодец в ад», — радостно подхватили эту новость в 1989 году в эфире американской телекомпании Trinity Broadcasting Network. К 1997 году эта легенда, значительно обросшая подробностями начала свой вояж по интернету. Теперь в ней говорилось о «гласе из преисподней», открытой «дороге в ад», что каждый новый пробуренный километр принес несчастья стране, вот, например, распад СССР пришелся на проходку тринадцатой тысячи метров! Понятно, что это все ерунда: например, акустические методы исследования скважин записывают не собственно звук и не на микрофон, а на сейсмоприемники волновую картину отраженных упругих колебаний, возбужденных прибором-излучателем с частотой 10-20 кГц и 20 кГц - 2 Мгц.

Но была и действительно странная история, которую не могут объяснить даже специалисты: на подходе к 13-му км приборы зафиксировали странный шум, доносящийся из недр планеты. Те, кто слышал его, в один голос уверяли, что так могут звучать лишь «вопли грешников из преисподней» (видимо, все в курсе, как именно звучат голоса грешников). Затем в глубине раздался мощнейший взрыв неустановленной природы. «Демон вырвался наружу!» — взвопили СМИ.

«Когда меня расспрашивают об этой загадочной истории, я не знаю, что ответить. С одной стороны, рассказы про «демона» — чушь собачья. С другой стороны, как честный ученый, я не могу сказать, что знаю, что же именно у нас произошло. Действительно был зафиксирован очень странный шум, потом был взрыв… Спустя несколько дней ничего подобного на той же глубине не обнаружилось», — признается академик Давид Губерман — один из авторов проекта, под руководством и при непосредственном участии которого была пробурена Кольская скважина.

К тому же у Кольской скважины богатая аварийная история, начавшаяся с глубины в 10 км. Два раза бур поднимали на поверхность оплавленным, тогда как для этого требуется температура, сравнимая с температурой поверхности Солнца. А данное явление не сопоставимо ни с одной теорией. Были моменты, что трос в скважине как будто кто-то дергал, и он обрывался. Но, что особенно интересно, при последующем бурении в том же месте следов оторвавшегося троса с оборудованием не находили.

Не надо ждать от меня каких-то пояснений, в том числе как связаны шумы и взрыв на глубине 12 км и страхи на 4-5-м этажах неподалеку.

Что это было и было ли вообще? Моя сильно верующая подруга, выслушав мой рассказ, сказала — бесы, моя неверующая мама сказала — глюки, а я не знаю.

Мы решили вернуться в Заполярный не в объезд, как забрасывались, а по дороге, о которой говорил Андрей, но, увы, она оказалась перекопана. Если кто соберется посетить Кольскую сверхглубокую, знайте, что напрямую из города теперь туда попасть нельзя.

В Заполярном, по рекомендации ребят, мы решили посетить пиццерию «Чилентано», расположенную в ДК «Юность», это здание мы приметили еще по пути к скважине.

Здесь можно было приобрести большие и очень вкусные пиццы за гуманные (особенно на фоне цен на продукты в магазинах) деньги. Так что всем рекомендуем!

Захватив 2 пиццы с собой, мы вернулись в лагерь.

Ребята только-только приехали из Мурманска. Они привезли продуктов на ужин и завтрак (понятно было, что у нас случилось внеплановая дневка и сегодня мы уже не тронемся), но главное, что удалось купить сцепуху, перепрессовать сайленты и запастись бешено дорогими, но вроде как качественными винтами.

Кстати, через пост в Титовке ребят пропустили спокойно, только документы проверили.

Благодаря невероятному мастерству Темы и Вити при содействии Андрея сцепление было установлено за 3 часа и это в полевых условиях!

Всем, наверное, интересно, как получилось, что сцепление на машине сдохло в одночасье, только что было и рррраз — нету? Мне всегда казалось, что так не бывает и подыхание сцепления — довольно длительный процесс (у меня было именно так), но буквально за пару недель до поездки на Кольский мы посетили покатушку, где у Патриота-котлеты сцепление закончилось точно так же — по щелчку. Хотелось разобраться, и я начала пытать Артема и Витю. Далее со слов Артема: «Со сто процентной уверенностью сказать, что именно послужило причиной того, что на ведомом диске сцепления, отвалилась целиком фрикционная накладка с одной стороны и превратилась в кучу какой-то соломы, я не смогу. Возможно, причиной было самопроизвольное включение-выключение переднего моста на спуске, из-за того, что в РК выкрутился штифт фиксации штока вилки включения переднего моста, этот шток вылез из РК наружу, выбив заглушки, ну и вилка болталась, как говно в проруби. Штифт сто процентов просто забыли затянуть при сборке, потому что второй тоже был только наживлён слегка (соответствующие работы действительно проводились в сервисе незадолго до выезда на Кольский). А может, просто накладки сцепления устали от времени, купаний и т. д.»

У Вити была несколько иная версия: «При раскрученных направляющих вилок включения, на кочке, сложнораскладываемые по векторам физические силы подоткнули в раздатке соседний ряд передач — дополнительно к повышенному ряду, кратковременно включился пониженный ряд — раздатку при таких экзекуциях клинит, а дрыгатель (своевременно не проинформированный о намерении РК заклиниться) мгновнно сжевал ранее подмоченное сцепление. Ввиду того, что инерция имела место быть, задний кардан подразвернул РК, КПП и движок на опорах — приподняв рычаг ручника. От всего этого комплекса телодвижений, офигевшие от содеянного физические силы выбили обратно дополнительный ряд передач, и умчали в неизвестном направлении, оставив нас всех без немецкой дороги. Хорошо, что скорость небольшая была — если бы РК перемолола сама себя, живописный водопад мог бы и надоесть :)»

На мой взгляд, налицо косяк сервисменов, но мужикам почему-то больше хотелось все списать на стечение обстоятельств.

В любом случае, УАЗка ожил, а это самое главное!

Вчера Саша подтягивал Жениному Патрику ступичный подшипник, сегодня Женя помогает Саше. Клюшки были вкорячены на место.

На ужин сегодня были сосиски, в Мурманске они оказались гораздо дешевле, чем в Печенге.

Завтра Геликам пора было брать курс на Москву, а остальные продолжали путешествие — впереди Хибины.

День одиннадцатый

Наступило утро, сборы сегодня тормознутые — перекладывается и по новой распределяется барахло в связи с убытием двух экипажей.

Все вместе выдвигаемся в Мурманск. По дороге у Гелика опять перестает идти зарядка аккумулятора. Не зря Тема предостерегал Дена, что самоиспаривившаяся проблема может проявить себя в любой момент. Здесь момент был не самый плохой — недалеко от сервиса. Ребята уже выясняли, что новый генератор на гелик будет идти в Мурманск не меньше недели, а тут хоть какой-то шанс на шаманство сервисменов.

Витя потом очень сокрушался, т. к. данной проблемы можно было избежать: песочек, попав в подшипники в броде перед Скорбеевкой, стал началом их конца. Надо было сразу подшипники промыть и забить свежей смазкой, но этого сделано не было, поэтому перегон Немецкий—Титовка—Мурманск—Титовка—Мурманск их убил. От перегрева раздолбаных подшипников умер и щеточный узел вместе с реле-регулятором.

Такие запчасти в городе нашлись, поэтому в сервисе Гелик был вылечен.

На этой ноте мы расстаемся с ребятами. Становится ясно, что главные приключения этого путешествия уже позади, и настроение у всех падает.

Кстати, в Мурманске нашим газовым машинам не удалось заправиться — заправки есть, а газа нет во всем городе.

Держим курс на Хибины. По дороге останавливаемся в придорожном рыбном магазинчике. Цены, скажем прямо, кусались, но рыбки мы все равно на ужин купили.

Следующая остановка с целью заправки и закупки в городе металлургов Мончегорске. Он возник как поселок возле разработки медно-никелевых месторождений в 1935 году.

Возвращаемся на трассу «Кола», с нее уходим на Кировск, а потом на Апатиты.

Посёлок Апатиты был образован в 1926 году. А в 1935 здесь открылась разработка Хибинских месторождений апатито-нефелиновых руд. Апатито-нефелиновая обогатительная фабрика (АНОФ-2) работает по сей день.

По жутко пыльной грунтовой дороге уходим в горы, но перед этим травимся.

Большой неожиданностью лично для меня стало то, что с дороги мы свернули... в реку и поперли против течения.

Снова снег.

Дима еще до поездки убеждал нас, что в Хибинах делать совершено нечего, но он оказался не прав. Ради одной этой дороги стоило сюда заезжать!

Пока едем, рассуждаем, как часто здесь бывают камнепады. На дороге как раз показывается огромный булыжник, по следам объезда видно, что рухнул относительно недавно. Становится несмешно.

Останавливаемся на берегу живописной горной речки. Здесь нам на голову камням падать неоткуда. Поэтому обсудили, через сколько нас спасут, если засыплет дорогу, по которой мы заехали :).

Мужики и Лена остаются в лагере, а я с Танями и детьми идем смотреть водопад «Красивый».

Водопад Красивый. На самом деле, мы сначала не поняли, что это он и прошли мимо. Как-то после предыдущих водопадов он нас не впечатлил.

Хотя перепад высот достаточно приличный, будь он где-нибудь в Подмосковье, все бы говорили ВАУ!

Виды вокруг впечатляли больше водопада.

Когда мы только приехали сюда, то спокойно ходили в футболках, но солнце спряталось за гору, и начало холодать. Мы напялили на себя кофты, потом куртки, потом поддели еще кофты и так до тех пор, пока не стали похожи на капусту. У костра мы сидели сначала свободно, потом все теснее и теснее, когда дети ушли спать, то круг сузился еще, в итоге мы оказались практически в обнимку, ногами в костре. Я пошла проверить, как спят дети в такую холодрыгу: им было тепло, а вот на палатке лежал иней. Тогда решили измерить температуру, прибор показал нам -2. В доказательство этому Женя достал из кружки ложку, на которую намерзла льдинка. Июль, блин! После 4:00 утра постепенно начало теплеть, а когда проснулись, мы снова ходили в футболках.

День двенадцатый

Во время утренних водных процедур к нам пришли пешие туристы, ночью мы видели на горе дым от их костра.

Они перешли реку и бодро почесали дальше.

Уже собрались ехать, как выяснилось, что у Патриота раскрутились болты на рулевой сошке.

Подкрутили, поехали, но отъехали недалеко, Артем полез под капот. Засвистел подшипник помпы, «хрен с ним» сказал главный механик, и мы двинулись дальше.

На этом краткое посещение Хибин было завершено, теперь мы спешили на Терский берег. Именно спешили, потому что, во-первых, там нас ждало 4 довольно удаленных друг от друга объекта, во-вторых, к одному из них надо было добраться в момент отлива и, в-третьих, экипаж Патриота завтра собирался домой, а ребята хотели успеть посмотреть как можно больше.

Мы неслись в сторону Кандалакши с остановками только на заправках.

Первый объект на Терском берегу — водопад Черный Падун.

Порог Чёрный расположен на окраине села Колвица, в 500 метрах ниже порогов река Колвица уже впадает в море. Перепад высот составляет 10 метров.

В Умбе нам нужно было заправиться, но заправка оказалась закрыта на 20 минут. Мы честно прождали это время, за нами образовалась довольно приличная очередь из местных. Вот тут-то мы оценили в первый раз «гостеприимство» Терского края.

Мы услышали о себе много интересного: и что мы — тормоза, и что бензин сейчас их весь заберем, и даже, что «москали приперлись и пытаются тут диктовать». Короче, было очень «приятно».

После Умбы какое-то время еще идет приличный асфальт, а потом дорога превращается в грейдер, причем марсианский грейдер.

Песок тут красноватого цвета, а в лучах заходящего солнца приобретает совсем уж иноземный вид. К сожалению, все красоту дороги в полный мере мог оценить только первый экипаж, остальные ехали в пыльной завесе, колонна растягивалась, чтобы можно было хоть что-то видеть, а не просто лететь по приборам.

Следующая интересность — глендониты, которые можно увидеть на Беломорском побережье недалеко от реки Оленицы во время отлива.

Глендониты — загадочные минеральные образования, обнаруженные впервые близ Глендона (Ю-В Австралия), а позднее найденные на берегу Белого моря («беломорские рогульки»), на Таймыре и др. В Австралии они встречаются в древних карбонатных (коралловых) осадках, а на Белом море скапливаются в зоне размыва глинистых отложений.

Исследования последних лет показали, что минералом, форму которого в глендонитах занял кальцит (Ca [CO3]), является глауберит (CaNa2[SO4]2), легкорастворимый сульфат натрия. На границе пресных (речных) и морских вод создаются условия, при которых кристаллизуются легкорастворимые сульфаты. С изменением солености и других условий они растворяются, а их место занимают карбонаты.

Короче, мне как дилетанту не очень понятно, как и что там образуется, но мы пошли по берегу искать каменные ежики и глиняные шарики, с торчащими вершинками.

Так как глендониты минералы редкие, собирать их запрещено. Поэтому будем считать, что мы их не собирали, а просто нашли и посмотрели :).

Кстати, поиск пришлось вести в непосредственной близости от деревни, я ждала, что придут местные энтузиасты и надают нам по шапке, но народу было совершенно все равно.

Никакого практического применения глендониты не получили, говорят, раньше в них, как в игрушки, играли дети поморов, сейчас минералы используются только в сувенирной продукции.

Продолжаем играть в марсоходики на красной дороге, движемся дальше. На самом деле, такая дорога невероятно выматывает из-за пылищи.

Уходим на отворотку и вскоре оказываемся на Аметистовом берегу.

Аметистовый Берег или мыс Корабль — заброшенное месторождение аметистов на побережье Белого моря.

Мыс представляет собой крупный выступ, расположенный на небольшом узком полуострове и занимающий невысокий, отвесно обрывающийся холм. Выступ сложен песчаниками красного цвета с вкраплениями аметиста.

С 1986 года имеет статус государственного геологического памятника природы.
Кроме эстетической и учебно-просветительской, имеет историко-культурную ценность: месторождение аметиста на этом месте было известно и использовалось поморами уже с XVI—XVII веков.

Мыс Корабль.

Бур.

То, что фиолетового цвета, и есть тоооненькие прослоечки аметистов.

Далее мы двинулись в сторону Кузомени, чтобы посетить место, называемое самой северной пустыней. Но из-за всеобщей усталости решили перенести это мероприятие на утро.

Неожиданной оказалось проблема с поиском места ночевки — там, где можно было подобраться к пресной воде, была населенка, где населенки не было — невозможно проехать.

В итоге, потратив почти час на поиски и набрав пресной воды, встали на кромке Белого моря.

Ночью, когда большая часть наших уже спала, на берегу показалась Шишига, водитель приостановился и вполне миролюбиво поинтересовался откуда мы. «Москва», — ответили мы, и Дима подошел, чтобы уточнить проедем ли мы по кромке моря до Кузомени. Тут неожиданно из кунга раздался пьяный ор нескольких мужиков, сводящийся к тому, что мы обалдели и сейчас нам придет пипец. Дима поспешил закруглиться с расспросами, а Шишига двинулась дальше. Надо сказать, что настроение было подпорчено, т. к. где собиралась встать эта веселая компания, было неизвестно, так же, как неизвестно не придет ли им в голову вернуться, дабы осуществить свои угрозы. Но место дислокации менять было поздно, мы ограничились перестановкой машин, чтобы не было возможности с разгону переехать палатки.

День тринадцатый

Настало утро, и никто к нам ночью больше не приезжал.

Дети бесятся у моря, потихоньку начинается прилив.

Женя сообщает, что у него перестала врубаться понижайка — спасибо производителю Патриота, что в машине все больше электроники и ее все сложнее чинить на коленке. Спрашивается, на фига было заменять привычный рычаг на дурацкую вертушку?! Но особых засад сегодня не предвидится, поэтому едем в сторону Кузомени по прибрежной колее.

На самом деле по песку оказалось двигаться непросто, мастер-класс нам показал джип, летящий навстречу, он пер по самой кромке, местами с заездами в море со скоростью километров 70.

Оказалось, что по влажному утрамбованному песку идти гораздо проще и удобнее.

Тем временем слева зелень сменилась песком — это и есть Кузоменьские пески — массив слабозакреплённых терских красноцветных песков, которые так громко, но ошибочно называют самой северной пустыней.

Отворотка к селу не заставила нас долго ждать, и вот тут была засада — песчаные колеи оказались довольно глубокими, сухими и очень рыхлыми. Песок совсем не такой, как у нас на карьерах, не такой, как на пляжах на реках, и даже не такой, как у самого моря. Короче, лучше не останавливаться, так как тронуться очень сложно.

Подъезжаем к Кузомени, поморскому селу на берегу реки Варзуга, при впадении ее в Белое море. Когда-то здесь были временные поселения, функционировавшие в период промыслового сезона (рыбная ловля). А в 1667 году часть варзужан переселилась на морской берег, образовав «деревню Куземино». Кузомень быстро развивалась, но за счет вырубки леса для нужд солеварен, сочетавшейся с перевыпасом скота и лесными пожарами, здесь образовалась первая на Кольском полуострове антропогенная пустошь — Кузоменьские пески. Это массив подвижных песков, которые под воздействием ветра засыпают окрестные леса, реку и населенный пункт. Для борьбы с этой проблемой власти Мурманской области начали проводить мероприятия по остановке распространения песков: завозился торф, ставились специальные заграждения, препятствующие развеиванию песков, высаживалась трава и саженцы деревьев. Но пока пустыня побеждает. Сегодня площадь подвижных песков составляет 1600 га.

с. Кузомень.

Местные жители отгородились от песочной стихии глухими заборами. Если заглянуть за тын, окажется, что там есть трава и даже какие-то чахлые кустики, при этом уровень почвы минимум на метр ниже, чем нанесенный у забора песок.

Дорога в селе — все та же песчаная колея, рядом постелены доски, чтобы нормально передвигаться пешком.

Главной достопримечательностью села является... кладбище.

Кладбище в песках! Часть могил под воздействием ветра буквально разметает и человеческие останки оказываются на поверхности, от других, наоборот, торчат лишь кончики крестов.

Едем к месту впадения Варзуги в Белое море — это дальняя точка нашего путешествия на Терском берегу.

р. Варзуга.

Я читала, что Кузоменьские пески часто имеют форму дюн, но в полной мере мы это ощутили только на обратном пути.

Сначала мы хотели вернуться тем же путем, что заезжали — вдоль кромки моря, но выскочив на берег, увидели, что нашей дороги уже нет — ее затопило приливом. Развернулись и попытались выбраться на основную дорогу (в деревню люди ведь как-то попадают!). Сначала нас вела уверенная песчаная колея, потом она разошлась на несколько, потом за переметами стало непонятно, где она вообще. У нас машина начала греться, Женя сообщил, что у него теперь не включается не только понижайка, но и передний мост, а Артем жизнерадостно поинтересовался, сколько у нас с собой пресной воды. Мы заблудились в пустыне! :)

Все закончилось хорошо: относительно ездабельная дорога была обнаружена, нам удалось на нее выбраться и вновь покатиться по красной марсианской тропе.

Мы двигались в обратную сторону к Мурманской трассе, но перед ней решили посетить еще одну интересность — тоню Тетрино.

Правда, экипаж Патриота был уже не с нами — ребята отправились на Москву, домой. Слезное прощание произошло как раз перед поворотом на тоню.

Когда мы только готовили маршрут, я, прочитав про это место, засомневалась — надо ли оно нам. Но виртуально пообщавшись с жителями Кольского и Кандалакши в частности, услышала «Как?! Быть на Терском и не заехать на тоню Тетрино?! Зачем сюда тогда вообще ехать?!» Я была молода, наивна и верила людям, особенно, когда они говорят, исходя из личного опыта: надо — значит надо.

Тоня Тетрино — экологический этнографический комплекс «Поморская тоня Тетрина» — частный музей, он же гостиница, организованный предприимчивым мужиком при поддержке сына. Они живут тут круглый год, за немалые деньги пускают к себе на постой небольшие группы туристов, чтобы те прониклись «настоящим» бытом поморов, попутно оставшись без сотовой связи и электричества (видимо, главный аттракцион).

Но нас гостиничные услуги, как можно догадаться, не волновали, мы хотели побывать в музее под открытым небом, о котором вещали инет-путеводители и лицезреть останки самолета, разбившегося неподалеку.

Тоня Тетрино.

С начала 12-го века люди, живущие на побережье всего Белого моря, называли себя поморами. ТонЯ - поморское название рыболовного участка на море с комплексом разнообразных построек и сооружений, необходимых для жизни и промысла и адаптированных к условиям севера. Таким промысловым участком сначала владела семья или община, позже их распределяли по жребию между семьями на сезон, а самые уловистые тони выкупались на аукционе.

Еще 100 лет назад природопользование на Терском берегу оставалось традиционным: практически натуральное хозяйство, основанное на речном и прибрежном семужном лове в летний сезон, озерном лове весной и осенью, охоте зимой. На продажу били морского и пушного зверя. Оленей использовали в основном как средство передвижения, держали в хозяйстве вместо лошадей.

Вот такую обстановку и должны были воссоздать хозяева музея.

Поплутав по лесной дороге, мы вновь выехали к морю. На берегу виднелись несколько домиков за забором, куча деревянных поделок и две дамы в купальниках.

— К вам можно? — вежливо поинтересовались мы у женщин.
— Хозяин в море.
— Ну, это же музей, значит, можно?
Барышни пожали плечами и скрылись где-то за сетями.

Мы зашли на территорию музея и начали неспешно прогуливаться среди всевозможных, по большей части новодельных, деревяшек.

На каком-то этапе нас заметил хозяин, тот самый, который в море, свистнул, замахал руками и велел убираться вон. Мы уже и так поняли, что нам тут совсем не рады и удалились к машинам уточнить точку падения самолета.

Но мужик оказался очень раздражен нашим появлением — не поленился приплыть к берегу и чуть ли не бегом прискакать к нам.

Диалог начался с того, что это частная территория и какого хрена мы тут вообще делаем?! С ним надо созваниваться (интересно как, если связи нет?), записываться, а потом «нормально приезжать и жить по-человечески несколько дней! А то ворвались, мешаете людям!» (ну да, которые созвонились и отдыхают тут за денюшку, понятно волнение хозяина — 3 УАЗа противоречат поморскому быту). Он возмущался громко и красочно, а мы всем своим видом выражали раскаяние, кивали, извинялись и иногда задавали вопросы. Спросили и где посмотреть самолет, он тоже оказался частью экспозиции музея...

И тут мужик понял, что теряет потенциальных клиентов! Селить нас, конечно, он бы не стал, но вот провести экскурсию (тоже не бесплатную, разумеется) еще как мог бы! Тон его стал спокойнее, речь начала фонтанировать особенностями быта поморов, о которых он нам с удовольствием рассказал бы, окажись у нас минимум 2,5 часа свободного времени.

Если вначале мы бы еще подумали над таким предложением, то после «дружелюбной» встречи как-то не осталось ни малейшего желания. Мы сослались на нехватку времени, типа, с Рыбачьего едем, устали. Тогда мужик предпринял последнюю попытку: «Вот вы все едете на Рыбачий и Средний, думаете, там война была и интересно! А у нас тут не менее героические места и тоже много чего есть! Только не едет никто!», в голосе была неприкрытая обида.

Честно говоря, учитывая гостеприимство местных жителей — не мудрено!

Но остатки самолета он нам все-таки показал, точнее, махнул рукой в лес.

Самолетов, кстати, оказалось 2: бомбардировщик А-20Ж «Бостон» и морской штурмовик Ту-14.

Мы побывали в тоне Тетрино и теперь, основываясь на собственном опыте, я могу посоветовать всем понастоящему диким туристам, а не любителям попсы, не тратить на нее время. Поезжайте лучше на Муста-Тунтури или в музей — тоже все частное и на энтузиазме основателей, но какова разница!

Мы взяли курс на Умбу, где на примере местных гаишников, убедились, что на Терском берегу не все люди-гады, просто нам как-то не повезло. Господа полицейские, заметив нашу машину, вставшую под знак у магазина, помахали рукой, типа уберитесь отсюда, а мы уж ожидали, что радостно побегут штрафовать московский УАЗ.

Сегодня, покинув Терский берег, а с ним попрощавшись и с Кольским полуостровом, мы планировали встать на ночевку на берегу Шуи в Матросах. Но еще не выехав на трассу, поняли, что устали. Под аккомпанемент тяжелых вздохов и периодического нытья, мы тянули, сколько смогли, и упали на ночевку, не доехав до Медвежьегорска.

Здесь солнце по-прежнему не садилось, но было заметно темнее.

Было очень обидно, что не доехали — в Матросы нам надо было попасть как можно быстрее, чтобы Дима успел покататься на каяке (не зря же мы каяк столько времени таскаем!), а послезавтра он отбывает домой.

Почему не смогли доехать? Основную причину вижу в отсутствии настроя на большой перегон, ну и плюс выматывающая дорога до Умбы, плюс накопившаяся усталость. Но лучше так, чем убиться где-нибудь в придорожной канаве, поэтому встали, поели, спим.

День четырнадцатый

Утро случилось бодрым.

Вскоре мы докатились до Медвежьегорска. Нам нужно было посетить магазин, банкомат, автозапчасти, но главное — купить Диме билет на завтра на поезд Петрозаводск—Москва.

Железнодорожный вокзал в Медвежьегорске.

Пока ждем Диму, Саша наконец-то ставит зеркало взамен потерянного 2000 км назад. А я брожу вокруг. Рядом с вполне рабочей электричкой стоит паровоз.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что это не просто паровоз, а «Музей истории железнодорожного транспорта станции Медвежья гора». Но почему-то было закрыто.

Дима нас расстроил завтрашним временем отправления — 9 утра, а значит, на каяке он сможет поплавать только сегодня, надо спешить в Матросы.

В Матросах наша прошлогодняя стоянка оказывается занята — а чего мы ждали? — суббота. Плутаем в поисках подъезда к Шуе, в итоге останавливаемся на довольно высоком берегу далеко от порога Большой Толли.

 
Порог Большой Толли.

Дима сразу переодевается.

А мы первый раз за 2 недели не бежим сломя голову ставить лагерь, разводить костер и готовить жрать, а занимаем места в партере.

Дима делает 2 гребка и... у него ломается весло!

Т.е. последние сутки мы выжимали из себя путь до порога совершенно зря! Дима, чуть не плача, уверял нас, что весло в походных условиях починить невозможно.

Но Тема, Саша и Андрей, поколдовав над поломкой, дали ему вторую жизнь, укоротив на несколько сантиметров.

Довольный Дима выделывает кульбиты.

Вечер сегодня был спокойным, неспешным, а отбой ранним.

День пятнадцатый

Вскочили мы рано, наш экипаж собрался даже раньше оговоренного времени, решили остальных не ждать, а сразу рвать в Петрозаводск — мало ли какие задержки могут быть в пути, а поезд Диму ждать не будет.

Но наши опасения оказались напрасны, воскресным утром в городе машин было совсем немного, и мы прибыли на вокзал почти за час до отправления поезда.

Железнодорожный вокзал в Петрозаводске.

Буквально через 15 минут нас нагнали остальные экипажи, и мы еще успели все вместе потрепаться за стаканчиком привокзального кофе.

Ну и все, Дима благополучно отбыл домой. Это было наше последнее расставание в этой поездке. Надо сказать, что с убытием каждого члена нашей большой команды настроение и настрой становились все хуже, боевой и командный дух практически сошли на нет.

Горе мы поехали заедать в местный макдональдс, тем более, что надо было дождаться открытия магазина автозапчастей.

В Петрозаводске я хотела побывать уже давно — мы каким-то невероятным образом много раз ездили вокруг, но ближе 10 км не подбирались.

Сейчас мы имели прекрасную возможность насладиться пустыми улицами столицы республики Карелия.

Фонтан на Студенческом бульваре.

Пережив невероятную тупку работников макдональдса (такого тормозного обслуживания я еще не видела!) и совершив все необходимые покупки, мы отправились на берег Онежского озера для релакса.

Сегодня решено было устроить день расслабона — просто лечь на пляже и ничего не делать. Подходящее место для стоянки нашли уже в Ленинградской области.

Пока ребята вместе с нашими детьми расслаблялись, я и Сашка решили посетить хотя бы пару деревянных церквей Заонежья.

Первой оказалась недействующая церковь Дмитрия Мироточивого (Солунского) села Щелейки, 1783.

Вторым был ансамбль Гиморецкого погоста, в котором до наших дней дошла Рождественская церковь, колокольня, ворота и часть ограды, 17-18 вв.

Рождественская церковь, 1659-1695 гг.

Отдельно стоящая колокольня.

Ворота.

Вход на территорию погоста свободный, церковь не действует, но заперта, как и колокольня. Имеют статус памятника архитектуры, реставрационные работы проводились в 1972-1983 годах.

На этом мы решили, что пора отдохнуть нам тоже и вернулись в лагерь.

Вечер прошел в ничегонеделании: мы тупо валялись на песке, пили пиво, дремали, грелись на солнышке, купались.

Но ближе к ночи такой формат поднадоел. За последние дни мы так привыкли к движению, что чрезмерный расслабон оказался в кассу далеко не всем.

Спать мы отправились рано, а в палатках нас ждал вот такой пейзаж:

День шестнадцатый

Утром мы продолжили путь вдоль Онежского озера и уперлись в паромную переправу через р. Свирь.

р. Свирь.

Прибыли за 10 минут до начала погрузки и встали в очередь, волнуясь, влезем ли все. Особенно наше волнение усилилось, когда вне очереди к нам присоединился рейсовый автобус, а потом еще ментовская буханка, которая к своей чести заехала на паром последней.

Но наши опасения оказались напрасны, мы, да и вся остальная очередь, на паром вошли. Наш УАЗка выполнял при загрузке и разгрузке очень важную миссию — придерживал своим весом трап, пока маневрировал автобус — иначе он скребет свесами.

Дети на пароме.

170 рублей с машины, буквально 10 минут плавания, и мы оказываемся на противоположном берегу.

Берем курс на Вытегру, таким образом замыкая маршрут вокруг Онежского озера, в эту поездку мы объехали его полностью.

Впереди нас ждал Кирилло-Белозерский монастырь.

Наш экипаж рвался в этот монастырь уже 5 лет и 4 раза, проезжая мимо, буквально плакал, что не удается попасть внутрь. И вот, наконец, свершилось!

Мужской православный монастырь основали монахи Кирилл Белозерский — последователь Сергия Радонежского — и Ферапонт Белозерский в 1397 году. Обитель рано стала одним из важнейших книжных центров России.

Кирилло-Белозерский монастырь являлся крупным феодалом-землевладельцем. В XV-XVII веках вёл обширную торговлю, особенно солью и рыбой. В конце 15-16 веков монастырь стал одним из центров религиозно-политического течения нестяжателей. В XV-XVII веках служил местом заточения лиц из светской и церковно-феодальной знати (Вассиан Патрикеев Косой, бояре М. И. Воротынский, И. Шуйский, Б. И. Морозов, Симеон Бекбулатович, патриарх Никон и др.).
В 1528 году великий князь Василий III ездил в Кирилловский монастырь с княгиней Еленой Глинской молиться о даровании наследника. Последовавшее за этим рождение сына — будущего царя Ивана Грозного — в глазах современников связывалось с заступничеством преподобного Кирилла Белозерского. Иван Грозный на протяжении всей своей жизни питал к Кириллову монастырю особое пристрастие, считая себя обязанным ему своим рождением. Перед смертью, принимая схиму, Иван Грозный, как и его отец Василий III, стал пострижником Кирилло-Белозерского монастыря.

Монастырь богател, разрастался и, несмотря на большой пожар в 1557 году, стал крупнейшим каменным сооружением, уступавшим разве что Троице-Сергиевому монастырю.

В 1654-1680 были построены новые каменные стены монастыря, дошедшие до нашего времени, и монастырь стал одной из самых больших и могучих крепостей в России.

В 1776 году из монастырской слободы образован город Кириллов, и в крепостной стене размещается городская и уездная тюрьма. С этого момента начинается постепенный закат монастыря.

В сентябре 1918 года большевиками был расстрелян настоятель монастыря епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев).

С 1924 года Историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.

Сейчас в комплекс Кирилло-Белозерского монастыря входят ансамбли Большого Успенского и Ивановского монастырей («Старый город»), «Нового города» и территория несохранившейся крепости Острог между ними. Монастырь окружён крепостными стенами с монументальными башнями, украшенными узорами из кирпича. Главное здание ансамбля — Успенский собор (1497 год).

Итак, заходим внутрь и оказываемся у стен крепости Нового города, сооруженных в 1653-1682 гг.

За денюшку можно подняться на стену и прогуляться по двум ярусам, что мы и сделали. На самом деле ничего особо интересного, кроме вида сверху на окрестные постройки.

Видна Кузнечная башня, 1670.

Спускаемся и идем к привезенным на территорию монастыря деревянным древностям.

Мельница (XIX век) из деревни Щёлково.

Церковь Ризоположения (1486 год) из села Бородавы.

Заходим на территорию Ивановского монастыря (Старый город), 16 века.

 
Справа священические кельи, 17 в., впереди монастырский архив, конец 17 - начало 18 вв.

Каменные сени над часовней и крестом преподобного Кирилла, 19 в.

Церковь Сергия Радонежского с трапезной палатой, 1560, 1594.

Церковь Иоанна Предтечи, 1531-1534.

По территории несохранившейся крепости Острог идем в Большой Успенский монастырь.

Монашеские кельи (братский корпус), конец 17 - начало 18 вв.

Святые ворота, 1523 с церковью Иоанна Листвичника, 1572.

Роспись в арке.

Казенная палата, 16 век.

Архимандричьи кельи, 1647-1648 гг.

Церковь Ефимия, 1653.

Слева направо: церковь Введения с трапезной палатой (1519), в лесах - колокольня (1757-1761), церковь Архангела Гавриила (1531-1534), собор Успения Пресвятой Богородицы (1497), церковь Кирилла Белозерского.

Водяные ворота с надвратной церковью Преображения, 1595.

Выходим за территорию монастыря к Сиверскому озеру.

Стены Нового города, видна Хлебная башня, 17 в.

Слева Белозерская (Большая Мереженная) башня, 1660-е. Правее — Поваренная башня, 17 в. На берегу озера толпы пьяного народу, не таким я себе представляла это место после просмотра фильма «Пелагея и белый бульдог».

Заходим обратно в монастырь и идем к машинам.

Белозерская (Большая Мереженная) башня.

Сил на посещение обители хватило только у нашего экипажа, остальные ограничились гулянием по ярмарке неподалеку. И зря! Монастырь производит гораздо более сильное впечатление, чем Соловки. Мы обязательно сюда вернемся, чтобы посетить экспозиции.

Ну и все, культурная часть нашего путешествия на этом завершена.

Очередной раз не осмотренным остается город Рыбинск.

Где-то между ним и Угличем наш экипаж довольно сильно отрывается, но запах гари, а затем лампочка отсутствия зарядки аккума останавливают нас — полетел ролик натяжителя ремня ГРМ. Хорошо, что у Андрея был запасной, мы не брали, т. к. этому было всего полгода. Очередной раз «радуемся» качеству деталей!

Падаем на запланированную ночевку на берегу Волги, не доезжая Углича. Народу на берегу оказывается дофига, но ничего не поделаешь.

Нас накрывает первая за 2 недели ночь!

Ужин, купание в Волге, краткие итоги поездки, планы на будущее.

А про семнадцатый день мне рассказать нечего, мы просто встали, собрались и разъехались по домам.

Когда мы вернулись из этой поездки, я много размышляла об отношениях в коллективе, о настрое, о машинах и, разумеется, о маршруте. Ведь маршрут оказался попсой. Не в том смысле, что лично мне было неинтересно, а в том, что только ленивый не катался на Рыбачий. Он, может, в жизни больше нигде не был, а на мысу Немецком сфоткался, потому что это круто и громко. А мы так долго готовились, серьезно собирались, много обсуждали и не скажу, что после этого все было очень просто, мы не приехали свежими и отдохнувшими (я отсыпалась неделю по возвращении!).

Так в чем мораль, чем наше путешествие было особенным по сравнению с еще кучей путешествий на Рыбачий 2014? Ответ на этот вопрос я нашла, только когда почти закончила писать отчет — более 80 точек, разбросанные на расстоянии в 5500 км, которые мы посетили за 17 дней, я не считаю заправки и посещения сортиров, я считаю только хоть сколько-нибудь значимые места, про которые мы по приезде можем что-то сказать. По моему, неплохо!

А еще меня все спрашивают, что мне понравилось/запомнилось в поездке больше всего. Так вот я не могу назвать какое-то конкретное место, сказать, что я в него влюбилась, хочу вернуться и все такое. Больше всего мне понравилась ежедневная кардинальная смена пейзажей, происходящая на обратном пути: тундра, горы, морское побережье, пустыня, «типичная Карелия».

Всем экипажам спасибо за компанию, а читателям за внимание!