Трое в Монголии. Часть II

• Часть I

15.06.13 проехали 410 км.

Подъем, разведка. Двигаемся на Ноён.

Сильный запах этанола в багажнике форда вызывает беспокойство. Первая мысль разбили бутылку водки… При детальном осмотре содержимого кузова установили – пятилитровая пластиковая тара в которой был спирт, протерлась об оцинкованное ведро, в котором она находилась и спирт медленно, но верно вытекал в ведро. Потери спирта составили около 0,7 литра, весь спирт с ведра переливаем обратно в бутыль. Бутыль помещаем вверх ногами обратно в ведро, вечером предстоит операция по спасению стратегического запаса и национальной валюты. В Ноёне закупаем мясо, хлеб купить не смогли, но купили две бутылки пива российского производства по 3л (будущая тара под спирт). Двигаем на крупный, по монгольским меркам город Даланзадгад.

Теперь колодцы с водой в степи стали появляться в изобилии. Выбираем колодец, который нам нравится больше, пополняем запасы.

Проезжаем мимо кэмпинга, примечательного тем, что вокруг на четырех холмах установлены статуи животных: Барана, Козла, Верблюдов и Медведя. Освещение было уже плохое, поэтому фото получились плохо. Вокруг кэмпинга бродят группками пожилые европейцы.

Там же рядом обнаружили мемориальный камень на двух языках с монгольской вязью и китайскими иероглифами.

Пока мы с Малютиным фотографировали, АВ обнаружил, что на форде одна фара противотуманки болтается на проводе. От вибрации раскрутилось крепление, и фара висела на разъемах. «Это так и должно быть?» — спросил капитан очевидность, «Тюнинг от монгольских дорог, это сейчас модно» — ответил Я. Фару сняли, положили в багажник.

В пути у АВ под капотом вдруг образовался посторонний шум. Остановились, смотрим… Ага, крепление аккумулятора развалилось, и аккумулятор съехал на генератор. Лопастями генератора протерло с угла аккумулятор. Ерунда, АВ восстанавливает крепление, аккумулятор все одно живой и есть еще один у него в багажнике.

В Даланзадгад въезжаем по асфальту. Непонятно чем существует этот город, но городишко большой по меркам монгольских населенных пунктов, есть аэропорт.

Пока АВ делает колесо, мы с Малютиным заправляемся и пытаемся купить хлеб в этом городишке. Обежав несколько магазинов, что-нибудь, напоминающее хлебобулочные изделия, мы не обнаружили. Такой подставы от Монголов мы не ожидали. Даланзагад нам нравится все меньше, сказывается весь день в пути. А на выезде становится понятен источник неприятного запаха и мусора вокруг городка… Свалка! Окруженная, земляным валом и забором, что не является 100% защитой от распространения запаха и полиэтилена ветром по степи. Темнеет, и мы пытаемся засветло отъехать как можно дальше от ароматов свалки и встаем между холмов, чтобы хоть как-то уйти от ветровой нагрузки и ароматов, напоминающих об отходах жизнедеятельности Даланзадгада. Хотя, я подозреваю, Даланзадгад не может один производить столько мусора… Хочется верить, что это Великое всемонгольское мусороперерабатывающее предприятие не менее Великого монгольского народа.

Лагерь ставили наспех, в потемках, по расчету: Малютин палатку, АВ ужин, Я накрываю поляну, режу сало.

16.06.13 проехали 307 км.

Утро началось с сильного ветра… эта палатка все-таки полетит у меня. Резкая и негативная реакция АВ сорвала планы запуска воздушного змея… Впереди у нас с Малютиным буквально хирургическая операция по спасению этанола. Гомырим воронки фильтра… Пиво, купленное днем раньше, дрянное, надо сказать, хоть и отечественного производства, безжалостно выливается на монгольскую землю.

В виду сильного ветра, процесс очистки и переливания происходит в палатке. Операция окончена успешно, заполненная тара укладывается бережно, чтобы избежать дальнейших потерь.

Нафигатор отказывается показывать что-либо, прокладывает маршрут до координат по прямой. Едем в сторону Ханбогда. По дороге нам пересекают дорогу пара косуль… ну, как не погонять живность. Срабатывает рефлекс —  начинаем догонять… вылетаем с Малютиным на пригорок вниз крутой уклон, да и черт с ними, с козами. У АВ инстинкт оказался сильнее, он объехал крутой уклон и рванул за ними так, как будто они сгущенку у него стырили.

Издалека начал вырисовываться промышленный объект.

Подъезжая ближе, мы проникались все больше, размахом и грандиозностью объекта. На ум ничего больше не приходило, кроме как, вот где сосредоточена Великая промышленность Великого монгольского народа. Сюда, по всей видимости, несколько лет стекались все деньги монгольских скотоводов. И самое главное… мы не могли понять — что это? Комплекс просто огромен и расположение его несуразно прямо посреди южной Гоби. Стало понятно развитие того же несуразного городка Даланзадгада. Я ставлю точку на нафигаторе, что бы разобраться позже, что же это за объект. Не знаю как Малютин с АВ, но Я такие крупные объекты видел только на севере разве что. Позже, строча отчет, Я конечно разобрался, что это за объект, наши ощущения нас не обманули. http://en.wikipedia.org/wiki/Oyu_Tolgoi_mine Рабочие размещены прямо в юртах, которые стоят как в палаточном городке в строгом порядке.

Проезжая мимо колодца, решаем пополнить запасы питьевой воды. Вода на вид вроде съедобная.

Пока набираем воду, к нам начинает подбираться группка верблюдов. Не разбираясь в повадках кэмэлов, мы видели, как в них борется жажда со страхом. Подбирались культурно, боком шаг делает вожак, за ним остальные шаг. И так, шаг за шагом, обошли нас и выстроились вдоль бетонного лотка. Не можем смотреть на помирающих от жажды верблюдов, начинаем поить…

Продолжаем поить…

Вода в лотке впитывается, как в песок. Тут мы начинаем ощущать подставу, если коней поить долго, сколько же надо кэмэлам? И тут резиновое ведро, сшитое из автомобильных камер, цепляется за что-то в колодце. Все — попили кэмэлы… смотрят на нас с укором, водные террористы, теперь понятно, куда девается вся вода в пустыне... ее кэмэлы выпивают. Мы начинаем операцию по спасению ведра, ничего лучше не придумали, как опустить АВ за ноги вниз в колодец. Потом он описывал свои ощущения, как страх того, если не удержим и ему кирдык… он там даже не развернется, колодец узкий, воткнется просто в воду головой вниз. Ну, мы не ищем легких путей, и вообще здравым смыслом пользуются трусы. Ведро спасено, кэмэлы посланы на все четыре стороны.

Всякими тропами непонятными, двигаясь по компасу, находим наконец-то развалины Дэмчингийн Хийда, расположенного среди живописных скал. Причудливое нагромождение скал завораживает, взгляд все время пытается что-то знакомое уловить в очертаниях скал. Некоторые скалы похожи на идолы языческих богов.

Воображение рисует, как монахи Дэнчингийн Хийд уединялись среди этих скал для медитации. Осматриваем сами развалины, вокруг нас ходит монгольское семейство. В отличии от нас они лучше ориентируются, что нужно делать.

Женщина с маленькой чашечкой обходит обо, расположенные вокруг центрального комплекса, и выплескивает в небо молоко. Молоко и кисешки мы обнаружили внутри храма отстроенного для служб. Поскольку мы не буддисты и значение этого ритуала не понимаем, повторять их действий не стали. Тишина и покой внутри маленького храма и, естественно, пахнет благовониями. Мы ощутили, что о буддизме у нас очень, ну очень ограниченные познания, что создает мощный барьер в адекватной оценке убранства храма и его назначения. Ну, не понимаем мы суть этой религии и далеки от нее так же, как далеким кажется отсюда Барнаул. Кто планирует детально изучить данного плана комплексы, берите с собой переводчика, разбирающегося в культуре и обычаях монголов.

Круги нарезаны, фото сделаны, впечатления получены, выводы сделаны. Прорываемся через эту скалистую причудливость к ХанБогду.

Навстречу нам попадаются одни Крузеры, на чем здесь еще проезжать по этим скалам непонятно. Монголия страна Крузаков. В Ханбогде заправляемся и, самое главное, находим хлеб!

Выбираем направление и идем на следующую точку Олгий Хийд по компасу. Долго прорываемся без всякой дороги по полям. Вроде выходим на точку по координатам, но ничего не видим вокруг. И тут наступает мой звездный час… Сверяю координаты с картой, оказывается, когда забивал координату в нафигатор, промахнулся по долготе на 1 градус. Малютин непонимающе на меня смотрит: «Леха, что это с тобой? Любой другой ладно, но у тебя-то как так получилось?». Он смотрел на меня так, будто Я оказался инопланетянином, еще чуть и ткнет в меня пальцем, проверяя настоящий ли Я. Темнеет, АВ мечется, пытаясь залезть повыше, чтобы хоть как-то сориентироваться, общается с каким-то местным мотоциклистом, пытается у него расспросить про развалины чего-либо. Подъезжает к нам и говорит, вроде как местный на спидометре показал 5км в северную сторону по дороге, откуда он ехал. «Ну что, скажем ему?» - спрашиваю Малютина или пусть еще помечется, а вдруг найдет чего. Короче, сообщаем с Малютиным ему «новость», АВ говорит: «Но местный сказал…». Ну что ж, дали ему время проверить эти 5 км… Там оказалась юрта. В общем, надо искать место для ночлега. Правлю координату и опять идем по компасу. По степи нам попадаются стада куланов. Мы, естественно, набираем скорость, чтобы и на камеру запечатлеть ну и азарт погони почувствовать. АВ слева загоняет на нас еще небольшой табун. Быстро идут хорошо километров 50 час, но на такой скорости по степи что-либо снимать нереально. Мы с Малютиным оставляем погоню. АВ же с более сильным инстинктом добытчика, высунув одну руку с фотоаппаратом в окно, пролетел мимо нас наперерез, поднимая клубы пыли, не меньше, чем стадо куланов. «Ага, счас он за ними столько же гоняться будет, чтобы фотографию отдать» — заявляет Малютин. Азарт погони за живностью получен, переваливаем очередную гряду. Вдали видим группу деревьев, растущих вдоль пересохшего русла. Встаем под одним из этих деревьев.

Малютин с АВ начинают поиски колодца, как же нужно помыться! Это вообще-то обязательный ритуал в пустыне. Пока я разворачивал поляну, два метросексуала поехали до ближайшего колодца, чтобы совершить террористический акт в условиях пустыни — потратить воду на мытье тела. Колодец оказался заперт, ближайшая юрта пустая, товарищи вернулись грязными. Воду они тратили с нашего запаса на мытье своих ног.

17.06.13 проехали 188 км.

Снова проснулись, дул очень сильный ветер. Ветер сдувал все, что можно: посуду и продукты со стола, сдул стулья. Мы попрятали и придавили все, что летает, хорошее утро для запуска палатки, подумал Я. Но ветер не располагал к хорошему настроению, задача стояла максимально быстро собраться. Чайник кипятили долго, обложив его канистрами, но ветер все равно находил щели для сквозняка и сдувал пламя.

Поскольку днем раньше мы заблукали чуток, то путь наш к Олгий Хийд оказывался совсем непростой. Мы знали направление, но не могли нащупать дорогу, тропы все время пытались нас увести в сторону. Между нами и долиной, в которой был расположен Олгий, лежали пески. Пересечь их напрямик мы никак не решались, помня опыт Хырмэн Цав: лучше длинно ехать, но быстро, чем напрямую с лебедками, но долго.

Все-таки мы нащупали дорожку и, петляя как зайцы, через пески прорвались к гряде, за которой лежал Олгий Хийд. По пути через пески неоднократно встречалась дичь, но гонять коз мы воздержались. Тропа вывела нас через гряду мимо какого-то природного парка, о чем гласил плакат на монгольском языке, установленный среди группки деревьев.

Перед нами раскинулась степная долина, на которой виды были останки глиняных строений Хийда. Машины мы оставили между холмов гряды под благословенным деревом, дающим благословенную тень — редкое явление в южной Гоби.

На экскурсию снарядились пешком и, конечно, первым делом начали с обследования обо «Чистого сердца», расположенного на вершине гряды, ибо с вершины виден Хийд как на ладони. Строения Олгий Хийд примыкают к самой гряде и растекаются в долину.

Посреди развалин стоит Юрта, около нее техника четырех и двух колесная. Пока мы оглядывали окрестности, местные жители нас заметили. Ага, один человек начал махать руками, но мы не понимаем, то ли нас так приветствуют, то ли привлекают внимание или это знак недовольства. Снарядили за нами мотоцикл, понятно — эвакуация глупых туристов. Сам монгол на вершину к обо не поднимается, встал на мотоцикле чуть пониже и машет нам руками, что бы спускались. Фотографии сделаны, спускаемся.

Улыбаемся: «Самбайну!», жестами парень показывает обо — табу. «Окей! Мы не знали» — парень понимает только «окей». «Русский? Спик инглиш?» - спрашиваем. «Инглиш, чуть-чуть» — показывает пальцами монгол. Нормально, значит инглиш, но чуть-чуть почему-то по-русски. Ну, у нас и с инглишом не очень… «Ватер, вода!» — спрашиваем «где?». Ну, в общем, слово за слово… наладили диалог. Монгол показал колодец под скалой с механической помпой, его очень интересовало, как мы проехали сюда и на чем.

АВ с Малютиным пошли за машинами, чтобы воды набрать, а Я остался у колодца. Пока Малютин и АВ ходили за машинами, подошел второй пожилой монгол, он больше знал русских слов. «Вода муу» — говорит пожилой монгол, показывая мизинец. Помня этот жест одного монгола в магазине, в пользу российского пива Три Медведя, стало понятно вода не питьевая… «Кэмэл, Караван, Хорс» - продолжал монгол. В общем, мы нашли общий язык с монголом, он сказал, что покажет хорошую воду. И пожилой монгол, больше похожий на байкера на своем Харлее, чем на кочевника, провел к другому колодцу. Я путь до колодца с питьевой водой проделал на мотоцикле за спиной того парня, который снимал нас с вершины. Пусть простит мне тот парень, имя его я не запомнил, хотя он представился, и даже если запомнил бы, не уверен, что написал бы правильно. АВ с Малютиным видели, куда мы поехали, поэтому подъехали уже к колодцу со свежей водой. Старый монгол очень старательно оглядывал трактор АВ, интересовался расходом топлива, приценивался … по глазам видно, что не прочь такой же иметь. Когда АВ начал рисовать на песке ему нули монгольских тугров, которые нужно выложить за такую технику, интерес старого монгола плавно перетек в ленивое любопытство. Пока мы наполняли канистры, монгол пригласил нас к себе в юрту, успел сверкнуть артефактом, наконечником стрелы. Отказать гостеприимному хозяину, давшему нам воды, неприлично, едем в юрту.

Юрта небольшая, убранная, чистая проветренная, сверху откинут полог, так что и тень и свежо. Вдоль стен койки они же выполняют и роль стульев. Оранжевые ребра вкруг проема в центре потолка сразу напомнили расходящиеся лучи солнца. Монгол продолжает нас выспрашивать, как мы проехали, откуда и куда едем. «Пустыня, децерт» — и показываем пальцем — «Ханбогд». При слове Ханбогд оживились, появилась некая ясность в разговоре. Непонятно осталось только, почему мы проехали таким сложным путем. Ну как сказать ему, что Я звездил вчера, промахнулся с координатами, потому такой крюк заложили? Молодой парень приносит термос с чаем, разливает по пиалам. Мы объясняем, что движемся в Улаан-Баатор, монгол просит карту. Долго пытается в ней разобраться… у нас карта не цельная, а атлас, поэтому у монгола возникают трудности с восприятием такого источника информации.

Пока суть да дело, монголы показывают окаменелости и археологические находки. В том числе дубинку из отполированного камня, бронзовую цацку с погон офицера.

Пока АВ находит общий язык с монголом, выторговывает кусок окаменелости, подъезжает на машине группа монголов. Непонятно родственники они или коллеги, поэтому торг АВ сумбурно сворачивает. АВ выменял на водку окаменелое дерево, реальный такой булыжник.

Среди подъехавшей группы монголов, женщина довольно хорошо говорила по-русски. У нас появился переводчик, она достала свою карту и по карте общими усилиями проложили маршрут до Улаан-Баатора. Старый монгол по своему видел маршрут, ибо как в степи определить, что эта та дорога, которая на карте? Поэтому в ежедневнике АВ нарисовал маршрут… такая елочка, те ответвления, куда не надо, перечеркивал крестиком. Задача сводилась к тому, чтобы считать ответвления и сворачивать на нужном ответвлении и схематично прорисовал… вот тут пески, тут перевал. Прощаемся с хозяевами, благодарим за гостеприимство, отваливаем в направлении, куда махнул старый монгол.

АВ нас по рации рулит со своими ответвлениями, короче, заблудились. Я так понимаю, монгольские карты могут читать только монголы. Мы с Малютиным начинаем искать маршрут до ближайшего поселения Мандах старым проверенным методом — по компасу. Слышим с Малютиным посторонний звук сзади на кочках. Останавливаемся, смотрим… Коренная пластина задней правой рессоры сломана у передней втулки, правый борт на боку, мост развернут. Мдя… минута молчания и тупое разглядывание сжатой пружины и лежащей на отбойнике рамы. Неизвестность расстояния до ближайшего засвара и где брать рессору, ввела нас в ступор. Вот именно в этот момент я ощутил такую острую тоску по дому, родному краю, где все говорят по-русски, свободно можно купить хоть хлеб, хоть рессору. «В Улаан-Бааторе все купим»: заявил АВ. Только вот по скромным подсчетам до Улаан-Баатора 400 километров, и непонятно, сколько из них по бездорожью. Принимаем решение — максимально кратчайшим путем, таким, чтобы позволял ехать на сломанной рессоре, как это ни парадоксально звучит, выбираемся на асфальт. Ближайший асфальт по нашим представлениям связывает Улаан-Баатор и Китайскую границу, до этой трассы просчитали 200км. Если ехать со скоростью 30 км в час, около 7 часов езды. Довольно неплохо. До этого мы безалаберно ездили по монгольским автобанам, особенно отдельные личности, не будем показывать пальцем в красные автомобили. Теперь мы зауважали степные автобаны, выглядывали и обрабатывали каждую кочку-яму.

Так как водных преград в пути не предвидится, АВ с Малютиным выглядывают в пути колодец, где можно помыться. А как же, второй день как не мылись… В пустыне все так делают — каждый день моются. Вот и фанаты гигиены устроили мытье Ети в Великой Монгольской степи у первого понравившегося колодца. 

До Мандаха добрались, когда темнело. АВ взялся за старое… Увидев группу детёв, кинулся раздавать им раскраски да фломастеры. Половину детёв, что помладше, распугал, другая половина была все же одарена демократическими ценностями гуманного тоталитаризма. Лагерем встали прямо за Мандахом под скалой, опять же возле группки деревьев, растущих вдоль пересохшего русла ручья. Ну вот, испытываем мы потребность в древесной растительности, не можем спать в открытом поле. Разбиваем лагерь по выверенному расчету.

18.06.13 проехали 562 км.

Утро, сборы, заготовка чая в термосы, разведка местности с саперной лопаткой… все как обычно.

Целый час несемся по степи со скоростью 20км/ч в сторону Чойр… Через час АВ завыл: «Давайте быстрее!». «Ага, поучи нас», — переглядываемся с Малютиным. Но дорога пошла ровнее, разогнались до 40км/ч.

До Чойра добрались без приключений, разве что чаю остановились перекусить, да баки топливом пополнить с канистр. Для этого, правда, требовалось АВ догнать в степи с миганием фар и обязательным звуковым сигналом. С пяток километров мы его с Малютиным гнали, пока он понял, что мы от него что-то хотим, так как рации у нас сдохли. Чойр стоит на магистрали с асфальтовым покрытием, соединяющей Улаан-Баатор и китайскую границу.

Жилой центр Чойра составляют панельные дома бывшей русской военной части, выстроенные при Советском Союзе. Весь Чойр, я так понимаю, вырос вокруг бывшего военного городка. На отшибе, а ранее в центре военного городка, стоит памятник солдату. На щите надпись на русском «Все, что создано народом, должно быть надежно защищено». Про народ какой страны речь идет непонятно и, соответственно, что должно быть защищено, тоже имеет неоднозначный смысл. Возможно, пролетарии всех стран в то время не имели деления на национальности и народы объединяли социалистические ценности марксизма и ленинизма.

По асфальту идем 60-70 км/ч, руль на боку, задний мост развернут. Проезжаем мимо монгольских поселков вокруг брошенных советских военных частей, которые оставляют удручающее ощущение. Атланты ушли, а места их поселения обжили скотоводы, коренные жители. Советские строения ветшают и их неспешно растаскивают на нужды Великого монгольского народа. Ближе к Улаан-Батору проезжаем мимо строящихся шахт, предположительно угольных. Бетонные стволы шахт возвышаются в степи метров на семьдесят. Я такие, в свое время, видел в Печоре республика Коми. Все логично, вот Улаан-Баатор, вот уголь, вот Китай — это экономика Монголии. Правда, экономика развивается, и скоро в южной Гоби начнут медный концентрат на шахте Oyuu Tolgoi…

Въезжаем в Улаан-Баатор, уже начинает темнеть, мы проехали не менее пяти сотен километров за день.

Просто отличный результат, если бы не езда весь день на сломанной рессоре и усталость накопившаяся за день, мы бы испытали, наверное, эйфорию от такого успеха. Въезд в Улаан-Баатор начался с дорожных поборов, 500 тугров открывает любой шлагбаум, проехали два шлагбаума. Перед вторым шлагбаумом пост… скажем… гаишников. Меня останавливает представитель службы безопасности дорожного движения, спрашивает «Номэр!?!». Я ему протягиваю загран паспорт и СРку на автомобиль: «Сломался номэр! Дестрой, краш номэр, в машине лежит…». Гаишник начинает сличать фамилию владельца на СРке и фамилию в паспорте, там они на латинском. Вроде сходится… что от меня требовать и как со мной общаться, видимо, он не представлял. И взгляд Гаишника не менее Великого Монгольского народа уже начал блуждать сквозь меня на проезжую часть, где проезжают более доступные жертвы, разумеющие монгольскую речь и имеющие представление, как нужно обращаться к господину эцилопу. Я аккуратно собрал из рук монгольского гаишника СРку с паспортом и, пока ему не помогли сориентироваться товарищи по оранжевому жезлу, ретировался в направлении монгольской столицы.

Едем по окраине столицы, еще не представляем, как проехать в центр. Ощущение странное, вроде колхоз — один сплошной частный сектор, но этот одноэтажный сектор с клетками заборов раскинулся, куда глаз достает. И этот одноэтажный слой нисколько не скрывает холмистого рельефа местности Улаан-Баатора. Мы осознаем, что все население Монголии сконцентрировано здесь, едешь в пробке, как по самому настоящему Новосибирску. Откуда в Монголии столько машин? Глаз никак не может адаптироваться к многолюдности и многомашинности действительно крупного города-миллионника. Монголия самая малонаселенная страна в мире, на один квадратный километр приходится 1,8 человека, а все население Монголии на 2010 год составляло около 3 млн. человек по разным источникам. Так вот, без преувеличения в Красном Богатыре живет больше трети населения всей страны. Отдельная административная единица, можно сказать, другое государство. Собственно, это и есть само государство, вся государственность Монголии здесь и сосредоточена. Чувствуется европеизированность мегаполиса, это видно по быту, по китайским товарам, одежде, достаточно зайти в крупный магазин. А остальные аймаки, центры управления которых крупные поселения вроде Баян-Улгий, Алтай, Ховд, живут, скорее по обычаям. Все-таки сохраняя самобытность монгольского народа, в степном образе жизни кочевника-скотовода. Но детей своих степные скотоводы видят образованными и цивилизованными, для чего растят скот, копят деньги и отправляют своих чад в города учиться.

Яковлев дает установку — пробираемся в самый центр и ищем цивилизованную гостиницу. Натягиваем чистые футболки красного цвета с символикой соёмбо на спине, чтобы издалека видно было туристов. Итак, у нас заработал нафигатор, и мы прокладываем маршрут к центру. Центр уже выглядит по-столичному, строения новенькие с современным дизайном, китайская иллюминация, рекламные огни вывески магазинов и ресторанов, круглосуточная пробка на центральном проспекте. Позже эмпирическим путем мы выяснили, что автомобильное движение в центре Улаан-Баатора стоит круглосуточно. Время уже позднее, но центр оживлен и оживление на улицах сильнее, чем в дневное время (это выяснили на следующий день), естественно, народ слоняется праздно. Правила дорожного движения мы с АВ освоили очень быстро, нужно громко сигналить, лезть напропалую, ибо здесь тебя никто пропускать не собирается, вся проезжая часть похожа на отару, машины вплотную притираются друг к другу, количество полос определяется количеством автомобилей, которые входят в одну шеренгу. Манера вождения накладывает отпечаток на монгольские автомобили. Автомобили обклеены вкруговую световозвращающими наклейками со стрелками; фары, габариты и стопсигналы мерцают разноцветными диодными огнями; машины в потоке мерно переругиваются тюнингованными звуковыми сигналами. Главная дорога у того, у кого больше и навороченнее автомобиль. Единственно, что здесь регулирует движение — это светофоры со стрелками. С навороченностью и габаритами автомобилей мы трудностей не испытывали. Перестроение в другой ряд осуществляли в два приема… АВ идет сзади нас, мы даем команду по рации какой ряд перекрывать левый или правый. АВ выставляет свое колесо и блокирует движение в нужном ряде, монголам остается наблюдать наш маневр. Мы перестраиваемся перед АВ в заблокированный им ряд, и он перетекает за нами в освободившееся пространство. Риска абсолютно никакого, автомобиль АВ вкруговую обнесен железными бамперами, силовыми порогами и баальшими колесами. Монгольские пешеходы вызывали самую наибольшую опасность, поскольку их не пропускают, как на пешеходных переходах, так и вне пешеходных переходов. Поэтому монгольские пешеходы пересекают проезжую часть по траектории следования к своей цели кратчайшим путем, в любом месте проезжей части, выскакивая из-за соседних машин, как будто за ними гонится Годзила. Монгольская молодежь напоминает китайскую столичную гламурную молодежь в европейдном текстиле китайского производства, с разноцветно выкрашенными волосами, в китайской бижутерии, с китайскими айфонами… ощущение флэш-моба. Так предстал нам ночной Улаан-Баатор.

Центральные гостиницы найти было несложно, современные высотные строения с архитектурной подсветкой фасадов и кодовым словом Hotel. Обошли с АВ ресепшен двух рядом стоящих гостиниц, кое-как нашли общий английский язык с девушками на ресепшене и ознакомились с прайсом… Однако… Шикануть собирались, честно признаюсь, но не настолько. Про люкс молчу, но самый дешевый номер в сутки выходил не менее 250 000 тугров в сутки с человека. Самый дешевый нас не устраивал, и что-то дороговато стоит минимум комфорта. АВ признает, что погорячился, принимаем решение найти более бюджетный вариант. Начинаем двигаться в обратном направлении от центра. Обойдя пару-другую гадюшников и притонов, АВ успел порамсить с каким-то убожраным монголом бомжеватого вида. Ну а нам с Малютиным досталась стеклянная бутылка под колесо, брошенная этим бомжом, которая хлопнув под колесом, напугала больше самого монгола, чем нас. Все-таки находим что-то, напоминающее гостиницу, где люкс стоит 45000 тугров в сутки. Стоимость, конечно, наводила на размышления, но мы были уставшие, злые, ночью в незнакомом городе, где все говорят на незнакомом языке, мы хотели есть, спать и помыться. Эти обстоятельства снизили наши критерии к номеру Люкс данного заведения, до характеристик «Люкса» предлагаемых этой гостиницей. Главным критерием при выборе гостиницы было наличие охраняемой парковки для наших автомобилей со свободным доступом к нашему снаряжению в багажниках пикапов. «Парковка секьюрити?»: первым делом задавали мы вопрос, здесь мы получили утвердительный ответ. Парковка располагалась в глухом внутреннем дворике гостиницы.

Затаскиваем вещи в номер, в первую очередь газовую плитку, походный чайник, термоса. В номере воздух затхлый, хотя окна открыты, видимо ароматы табачного дыма и перегара выделяются от стен номера. Я режу сало, достаю водку. Мы с Малютиным выравниваем пульс, приходим в равновесие. АВ пьет чай… Смываем с себя пыль монгольских автобанов холодной водой… хотя вода, наверное, все-таки была ледяная, чем холодная, но мы другой воды в походе и не знаем. Механизм ценообразования, в частности, цены за «Люкс» начинает проясняться, но мы были довольны номером, как стадо слонов. Помылись, переоделись, отправились на поиски заведения, где можно поесть. Из короткого разговора нашего спеца (по связям с общественностью) с владельцем гостиницы, который сносно выражался по-русски, выяснилось, что напротив гостиницы через дорогу находится нечто вроде русского «чайна тауна». Это был православный церковный приход Троицкая церковь — единственный православный храм в Улан-Баторе, при котором был и магазинчик, и кафе. Вывески гласили на знакомом русском языке. Но время было позднее, и все было закрыто, в округе мы также не нашли работающих кафе или ресторанов. Решено было ехать в центр, уж он-то круглосуточный. Поехали на Форде. В центре недалеко от того места, где мы пробивали первые дорогущие гостиницы, АВ заприметил фаст-фуд. Вот мы бы с Малютиным даже не определили бы это место, как место для еды, но АВ разбирается, видимо, в фаст-фудах и уверено заявил, что здесь гарантированно безопасно, какая-то международная франшиза… Современный, такой, фаст-фуд — Ростикс KFC. На удивление, в такой поздний час в фаст-фуде трется народ. Заказывали еду, показывая девушке пальцем на картинки в меню, благо, оно вмещалось на одной странице. Поели, перетерли трудности дороги, поделились впечатлениями от Улаан-Баатора и двинули назад в гостиницу. АВ достал свой спальный комплект, побрезговав местным постельным бельем, и завалился спать. Мы с Малютиным приняли сонную дозу, я уже засыпал, а Малютин еще чего-то смотрел по телевизору, на удивление русскоязычное.

19.06.13 километраж по Улаан-Баатору не считаем.

Пока мы с Малютиным дрыхли, отсыпаясь от ночного Улаан-Баатора, АВ решил начать разведку и сбор информации с Троицкого прихода. К тому времени, как мы проснулись, АВ уже где-то похомячил и выяснил, что послушник Николай, который говорит по-русски, должен появиться к 9:00. У него мы планировали выпытать всю необходимую информацию: где деньги менять, где поесть, где самый крутой автозасвар и где можно купить сувениры — известные на весь мир изделия из кашемира.

К 9:00 часам послушника Николая уже застали на месте в отлично обставленном кабинете. Стол, шкафы под темное лакированное дерево, кожаное кресло, за стеклом книжных шкафов церковная литература. На стенах лики и образа, на столе ноутбук. Кабинет делового человека, а не послушника, со вкусом и без пафоса, но и без аскетизма, который можно было бы ожидать от служителя религиозного культа. Николай отлично говорил по-русски с небольшим акцентом. Он честно пытался ответить на все наши вопросы, брал подсказки, звонил другу и прочие ухищрения. Как оказалось, наши квесты могли осложнить монгольские праздники, рынки, где можно купить сувениры в частности, могли и не работать. Самый крутой, не побоюсь этого слова, автозасвар во всей Монголии со слов Николая «Доктор Зиг Заг» («Doctor Zig Zag» в оригинале).

Поехали искать засвар Zig Zag по маршруту, указанному послушником Николаем. По дороге остановились у банка, разменяли доллары на тугры… и мы снова монгольские миллионеры. Засвар нашли мы без особых проблем, проблема встала найти общий язык с монгольскими слесарями. На вопрос: «Спик инглиш? Русский?» они только вертели головами. Наконец, заслали гонца и тот привел… Менеджера, который заявил: «Йес, ай ду». То, что это был менеджер, не то понятие, которое у нас бытует, а именно Управляющий, было видно по белой рубашке, отутюженным брюкам, общему опрятному виду, и готовности принять весь удар на себя. На этот раз моя очередь играть в крокодила. Я показывал на рессору, говорил: «Краш стил плэйн, дестрой… кан ю ду ит?». Я не понимал, что пытается мне ответить Менеджер, мы оба говорили непонятно на каком языке. Выручил клиент автосервиса монгол, стоявший и с интересом наблюдавший за нами. Когда в нашей речи начали проскальзывать элементы русского диалекта, он подошел и спросил: «Русские?». Три пары русских глаз вперились в него с надеждой, «Говорите по-русски?» — спросил АВ. «Да», — спокойно и просто отвечает он. Дальше переговоры с Менеджером вел этот человек. Собственно, перекинулись они всего парой фраз. Самый крутой автозасвар во всей Монголии Доктор Зиг Заг не смог помочь нам с ремонтом рессор. Зато у нашего нового русскоязычного монгола, которого звали Энямсурэн, был друг, а точнее бывший сослуживец, который тоже ездил на Форд Рэнджер. Так вот, у его сослуживца могла оказаться нужная нам рессора. Пока ждали обратного звонка от сослуживца, есть рессора или нет, монгол объяснял: «Очень приятно мне видеть русских людей, служили вместе, приятно слышать русскую речь. Воспитаны мы так, что помогать нужно путешественникам. Старики ругаются, если пройдешь мимо попавших в беду людей». АВ в ответ говорил, что русские и монголы всегда были дружным, ну вот просто братскими народами. Вот так за разговором пришел звонок от его друга, что есть рессора.

Едем за нашим монголом по пробкам Улаан-Баатора до гаража сослуживца. Гараж располагался в подвале жилого дома со съездом, в гараже помещалось как минимум 7-8 машин.

Сослуживец Энямсурена тоже говорит по-русски и зовут его Биндэрьяа… Ставим наши машины в гараже и едем за рессорами. За разговором выясняется, сослуживец нашего монгола Босс одной организации, занимающейся добычей золота, владелец гаража, где находятся его личные и служебные автомобили, в его штате есть и водитель, и механик. Русский он специально учил, но из-за отсутствия практики подзабыл. В общении с ним у нас не возникало недопонимания, хотя иногда он долго подыскивал слова, но все равно респект ему и уважуха. Я так понимаю, у него не было прав, поэтому пробирались мы на другой конец Красного-Богатыря огородами, посмотрели частный сектор Улаан-Баатора.

Ремонт рессор осуществлял штатный механик нашего нового знакомого владельца золотодобывающего бизнеса. На подхвате у штатного механика, штатный водитель. Осмотр подвески показал, нужны запчасти. Со стороны сломанной рессоры оторван амортизатор, менять надо было оба, чтобы были одинаковые. Порван наружный сальник рычага переднего правого колеса и слетел дальний этого же колеса. Ну, и втулки тоже необходимы. Я собрался за запчастями… «Не надо, сам не езжай», — говорит Биндэрьяа, — «Смотрят на тебя, видят одежда хорошая, по-монгольски не говоришь — иностранец, сразу цена другая будет. Да и на машине час туда, час обратно, сейчас на велосипеде отправим человека, за двадцать минут обернется!» Правду говорит Биндэрьяа, нет привычки у барыг монгольских ценники вешать, и круглосуточные пробки в УлаанБааторе, ну просто, эпические.

Пока возились с Фордом, осмотр Хайлюкса показал, что мы все-таки задерживаемся, еще как минимум на день. Тюнинговые, усиленные, айронменовские рессоры тоже пострадали, в одном пакете три пластины развалились. Вряд ли мы купили бы Ironman рессоры в Улаан-Бааторе, а если бы и купили, стоили бы они как крыло от самолета. Поэтому приняли решение, что нужно найти пластину рессорную и подогнать ее. На сегодня задача сводилась к тому, чтобы снять пакет рессор, а поиск пластины и изготовление рессоры оставить на завтра, ввиду того, что магазины уже закрывались. Улаан-Баатор готовился к праздникам.

Пока шел ремонт Форда, АВ организовал закуску. Мы с Малютиным развернули поляну: достали стол, стулья, организовали водку. И пошел неспешный интернациональный разговор, культурный, так сказать, обмен ценностями, завели музыку в любимом авто Биндэрьяа. Он оказался поклонником 80-х, особой популярностью пользовался Юра Шатунов, «белые розы» звучали неоднократно. Биндэрьяа объясняет: «Служили мы вместе» — это он про Энямсурэна, который свел нас с Биндэрьяа: «Он был зам командира роты… Звонит и говорит, что надо помочь… А я не могу, не могу отказать ему! Столько лет прошло, а отказать не могу». Вот так, армейская взаимовыручка не забывается с годами независимо от национальности. Речь зашла о нашей поездке по пустыне Гоби, Биндэрьяа рассказывает: «Раньше было по-другому, без опаски ездили по степи…  А сейчас сосед может пальнуть в соседа за то, что тот едет по его земле. Лично я боюсь ездить по степи». Ну, к путешественникам отношение другое, конечно, мы ж скот не пасем на земле монгола.

Форда поставили на ход, стемнело уже. АВ как главный шпион, который не пьет за рулем. Хайлюкса со снятой рессорой оставили в гараже на домкрате. Договорились c Биндэрьяа о встрече в гараже в 11:00. До гостиницы добирались уже, как коренные жители, сигналили вовсю, подрезали монгольских автолюбителей, перекрестки пересекали по правилу большого автомобиля. Сегодня я смотрел на монголов с другой стороны, они стали как-то ближе, роднее, гостеприимнее. Можно сказать, мы прониклись монгольским гостеприимством и готовностью бросить свои дела, чтобы помочь незнакомым российским гражданам.

20.06.13 километраж 562 с учетом 2х дней в Улаан-Бааторе.

Утро выдалось тяжелое, благодаря вчерашнему вечеру с посиделками в гараже. АВ безо всякого сожаления, с нездоровым энтузиазмом и даже злорадством растолкал нас с Малютиным. Он успел уже пообщаться с утра с послушником Николаем и всячески светился бодростью. Встреча в гараже назначена на 11:00. До гаража едем, нервничаем, мало ли что, Биндэрьяа мог проспать или просто забить с похмелья. Город просто кишит разодетыми в национальные одежды монголами. Весь пешеходный поток устремлен на центральную площадь Чингисхана, где установлен памятник Сухэ-Батору. Здесь происходит все праздничное действо и толпы народа.

Наш Монгол крепкий оказался крепким товарищем, уже встречает нас на подъезде, со старой командой: штатный водитель, штатный автомеханик.

Пока на форде меняем левую заднюю стойку, АВ с Энямсурэном снаряжается за рессорой на Хайлюкс лично. Я, вспомнив, как ехали по асфальту до Улаан-Баатора, развивая не больше двух тысяч оборотов, достал топливный фильтр. Монгол, взглянув на него, раскритиковал мой фильтр, как мог, и достал из закромов свой оригинальный японский. Пока меняли стойку, топливный фильтр, крутили номер к бамперу на болты, Малютин все это время восстанавливал здоровье, наглым образом спал в разложенном сиденье автомобиля. Наконец, появился Яковлев, он же АВ, он же специалист по связям с общественностью. Хмурый такой, но с рессорой и начал что-то нехорошее говорить про монголов, которые развели его на 190 000 тугров за изготовление пластины рессоры. Развели, как последнего иностранца, не владеющего ни монгольским языком, ни ценами на кузнечные работы. Хотя с ним и был Энямсурэн, вид здорового, небедного иностранца не смог поколебать коммерческие навыки монгольских кузнецов.

Замена рессоры на Хайлюксе не могла обойтись без АВ, он вертелся вокруг автомеханика то с ломом, то с ключом, замена давалась с трудом. Мы с Малютиным в это время, расположившись в стульях перед столом, размеренно, не спеша обедали. Наконец, Биндэрьяа не выдержал, и деликатно заявил Яковлеву: «Слушай, пусть человек работает, если он не может, то зачем мне такой механик?». Говорил он это как равному, как Босс Боссу. Мы же с Малютиным, в отличие от АВ, не лезли к механику, лишь смотрели и контролировали результат, чем вызывали у Монгола доверие и симпатию. «Он всегда такой?» — спросил Биндэрьяа. «Ага… не может сидеть, когда другие работают» — отвечаю Я. Совместными усилиями АВ, механика и кучи советников поставили рессору на место. Итого 15000 тугров за работу и 200 000 тугров директору гаража за рессору и потраченное на нас время.

Ремонт окончен, у нас в запасе остается половина дня на то, чтобы купить сувениры и выбраться из города. Уточняем у Биндэрьяа, где можно купить изделия из шерсти, кашемир. «На фабрике, там качество… пойдете на базар, там Китай — дешево, если для себя берете, то надо брать качество…» — советует нам Монгол и показывает на нафигаторе точку, где расположена фабрика. С монголами тепло прощаемся, АВ как специалист по связям, записал их контакты, выдвигаемся на фабрику. Магазин с фабричным кашемиром нашли без труда, тут также были представлены изделия из верблюжьей и овечьей шерсти. Магазин представлял собой супермаркет самообслуживания, выглядел магазин современно, как будто его открыли вчера, просторно, много света, продавцы-консультанты в дресс-коде с бейджами, правда, получить консультацию у них затруднительно, ввиду языкового барьера. Посмотрели цены… однако стоит фабричное монгольское качество, однако… Даже не представляю, сколько могут стоить кашемировые изделия в гламурных бутиках Москвы или Новосибирска. Тут мы оставляем остатки наших тугров, выполняя заказы жен и родственников. Особенно тщательно подходили к заказу жен, ибо возвращаться домой без выполненного заказа могло быть вредным для здоровья. Максимально рьяно тугры, конечно же, уничтожал АВ, потом Я, ну а Малютин не женат…

Закончив шопинг, начали выбираться из Улаан-Батора. Заправили свой автопарк и сами решили напоследок нормальной не полевой кухней подкрепиться. АВ заказал столько еды, что кое-как упаковывали ее в себя с трудом.  «На картинке порции выглядели меньше…» — оправдывался АВ. Выезжали из Улаан-Баатора без сожаления с облегчением и радостью. Как он нам поднадоел за пару дней, собственно говоря, добрую часть времени мы провели в гараже-подвале. Улаан-Баатор не хотел нас отпускать, зарядил дождь. План был ехать дотемна и встать на ночлег подальше от монгольского мегаполиса. Как стемнело, начали искать поворот с трассы. Чтобы встать ночлегом, АВ начал нас тренировать по рации: «Мы так и будем до рассвета ехать?». Мы ему отвечали, что поворот ищем. В общем, пошли на поводу у Яковлева и просто свернули с трассы. Чуть отъехали, собственно отъезжать было некуда, холмистая каменистая местность вокруг. «Здесь?» - спрашиваю я, АВ решает метнуться посмотреть вокруг местность. Никогда не ездите в темноте без дороги по каменистой местности! АВ где-то так влетел, что думал все, приехал, и стал более сговорчив к предложению поискать дорогу, которая, кстати, обнаружилась через 200 метров и вела к кошаре. Отъехав немного от кошары, в глубь холмов, встаем лагерем.

Продолжение следует…

В заключительной части Хархорин — древняя столица монгольской империи и дорога домой…

Хряпнули с Малютиным спирту, за крепость наших железных машин… И до монгольских юрт донесся вопль полный тоски и необъяснимой печали, сдавивший грудь обитателям окрестных юрт, наполнив их сердца удивлением и состраданием. Но нам не было дел до самобытных душ монголов и их беспокойного сна, мы выли:
Разлука, ты, разлука,
Родная сторона.
Никто нас не разлучит,
Лишь мать сыра земля.

И монгольская степь сохранила память о воющих в степи туристах, в преданиях и рассказах старых монголов.