Рассказ о перегоне Марка и Скайлайна в 2002-03 годах

Ты помнишь, как все начиналось? Всё было впервые и вновь… Первые перегоны: Toyota Mark II в 2002 году и Nissan Skyline в 2003 году

Часть 1. Марк

Всем посетителям и пользователям ДРОМа — пламенный привет!

Давно хотел написать свой отчет о перегоне автомобилей из Владивостока в Барнаул, Бийск, но все как-то не доходили руки. Чтение отчетов о перегоне автомобилей именно из Приморья, сравнение собственных впечатлений с впечатлениями авторов, пишущих о перегоне, всегда было моим любимым занятием. В них также можно узнать много полезного о дороге: советы бывалых перегонов, ошибки начинающих, подсказки по выбору и эксплуатации автомобилей, да и вообще куча полезной информации, юмор опять же. Да еще тут давний друг, Игорь, он же форумчанин Игорек М (привет тебе, Игорь!) растравил душу своими отчетами о перегоне. Один из перегонов мы совершили вместе с ним, на одном автомобиле.

Итак, начнем.

В начале мне хочется рассказать, как я «подсел» на японопром. В далеком 1998 году я на рынке г. Барнаула приобрел автомобиль «Вольво-244» 1987 г.в.

Вот такой автомобиль Вольво 244 (фото из инета )Даже цвет 1 в 1 :).

Откатавшись на нем четыре года, благополучно продал его таксисту в город Белокуриха в марте 2002 года. После продажи автомобиля неизбежно, сам собою встал самый противный вопрос: что делать? Подбив бюджет, а он составил 4800 $, посетив рынки Бийска и Барнаула, я с горечью для себя осознал, что достойную Европу я себе позволить не могу, а на япов я даже не смотрел. На правом руле я в то время не только ни разу не ездил, но и за рулем-то не сидел. Больше того, я был ярым противником ПР, полагая, что руль «не с той стороны» — это что-то противоестественное и опасное. И даже больше того — я никогда никуда за рулем на расстояния дальше чем за 500 км. от собственного дома не ездил. Самый большой город, где я ездил самостоятельно за рулем, на тот момент был Барнаул. Опыт путешествий на поезде у меня был приличный и путешествовать я люблю. Опыт езды по бездорожью у меня тоже был, ага. На автомобиле УАЗ по трассе Змеиногорск—Рубцовск, по кратчайшему направлению, через п. Варшава :). Дорога в то время больше напоминала танковый полигон, нежели трассу между городами.

Конец мая 2002 года. Отпуск подходит к концу, а я, имея денег на Toyota Carina 95-96 года по цене Барнаула, сижу дома и жду какой-то манны небесной. И… дождался! Приходит в гости Игорь и, видя мой удрученный вид, начинает вправлять мне мозги. Разговор был долгий. Игорь, используя все своё умение убеждать, всю нормативную и ненормативную лексику доказывает мне то, что если сейчас про***ть мозгИ, то можно вообще надолго остаться пешеходом. Тут же убеждает меня в выгодности приобретения авто в Приморье, надежности японских машин. (дурак я был тогда — не верил). Его аргумент: «Пригонишь, если не понравится — продашь» — принимается как руководство к действию. Решение принято — надо ехать на Восток и точка!!! Убедил же, черт красноречивый. Да и моря я никогда не видел, а когда еще представится случай увидеть море? МОРЕ для меня до сих пор понятие цельное, невообразимо романтическое и таинственное. Созваниваемся с нашим общим знакомым Володей (он же Вован, он же Гога). Впоследствии с Володей мы крепко сдружились и не единожды вместе гоняли автомобили из Приморья. Привет тебе, Вован, если читаешь!!! Выясняется, что он тоже «сидит на деньгах», но ехать ему не с кем, нет напарника, а одному несподручно. Далее — встреча, приобретение билетов, сбор вещей в дорогу, всё — поезд №8 (восьмёрочка) «Новосибирск-Владивосток».

О, этот поезд! Можно практически бесконечно рассказывать о нем, его пассажирах, комичных и прискорбных случаях, которые случились со мной или моими друзьями в этом поезде. Столько историй, столько судеб! Каждая поездка на «восьмёрке» — действие, в котором в один миг может смениться очень большое количество действующих героев, сцен и событий. Если бы хоть одно посадочное место в вагоне могло бы разговаривать, то объема всех библиотек мира не хватило бы для записей тех историй, которые оно могло нам поведать. Но сейчас остановлюсь на первой моей поездке (впоследствии я всерьез занялся перегоном и гонял автомобили до конца 2008 г.).

Итак, поезд. 23 часа 05 мин. новосибирского времени, купе, мы отправляемся от вокзала «Новосибирск». В купе кроме меня и Володи никого. Ужинаем и — спать. Утром, проснувшись, обнаруживаю в нашем купе мужчину и женщину. Наши попутчики сели на поезд ночью, пока мы спали и ехали до Хабаровска. Знакомимся. Он — Валера, она — Ирина. До обеда просто сидим в купе, разговариваем. Мне всегда было забавно наблюдать за случайными попутчиками, слушать их рассказы и размышления о жизни. Некоторые люди, вот так вот случайно встретившись, стараются произвести более яркое впечатление на собеседника, казаться лучше, умнее, чем они есть по жизни. Вот это, по-моему, и забавно. Именно такими оказались и наши попутчики. Лет им по 35-40, вполне обычные люди. Они могли говорить на любую тему, перебивая нас, и друг друга, особенно Ирина. Позитив был полный, я развлекался беседой.

В обеденное время Вован достал из сумки бутылку водки и предложил мне «бабахнуть» по чуть-чуть. Я — да нет проблем! Вовик наливает, и я, чисто из вежливости, предлагаю попутчикам присоединиться к нашей трапезе. Что тут началось! Валера пулей спрыгнул с верхней полки и уселся за стол. Ирина стала по-хозяйски суетиться у стола, отобрав у Володи, к его огромному удивлению, инициативу по розливу водки в стаканы :).

Выпить в неплохой компании мы любим, но до водки мы ребята совсем не жадные. В итоге попутчики наши пузырь и приговорили. Нам лишь удалось губы смочить :). Да ладно, хрен с этим змием зеленым, — сидим разговариваем. В какой-то момент язык Ирины цепляется за тему русских — не русских. Валера поддержал ее в этом и вместе они стали раздувать межнациональную рознь в отдельно взятом купе, не стесняясь в выражениях. Пьяные, хлуе.

Тут я сделаю отступление. Необходимо пояснить, что отец Володи армянин, а мать — русская. Володя имел в то время паспорт советского образца, где имелась графа с указанием его национальности — армянин. Сам же он родился и вырос в России, а в Армении был всего один раз, в гостях у родственников. И тут, видя, что попутчиков несколько заносит, я решил их немного проучить. Подмигнул Вовке, давая понять, чтоб он не лез в их разговор и вдруг не вспылил. Они не унимались и продолжали мыть кости всем национальностям, обличая их «недостатки». Мы с Володей сидим, слушаем.

В какой-то момент вижу, терпению Вована приходит конец. Я думал, он заедет в табло Валере. Он мог, я его знаю. Однако этого не произошло. Я попросил Вовку дать мне его паспорт. Он, мгновенно поняв, что к чему, достал паспорт из кармана куртки и протянул мне. Я открыл паспорт Володи на той странице, где была указана национальность, и молча положил его перед нашими попутчиками на стол… Прочли… Немая сцена… Остатки хмеля мгновенно слетели с их лиц. Ему на замену пришли стыд и конфуз. Мне показалось, я почувствовал это даже кожей. Лица их приобрели пунцовый цвет. Перебивая друг друга, они стали пытаться оправдываться перед нами, но это выходило так неловко и глупо, что сами, поняв это, они просто легли на свои места и отвернулись. Всё.

Больше нам с нашими попутчиками поговорить так и не удалось почти до самого Хабаровска. Обид мы на них не держали. Расценили эту ситуацию как комичную. Только перед Хабаровском Валере пришлось заговорить с нами, так как он потерял свой паспорт. Мы обыскали все купе, в том числе перетряхнули и свои вещи. Я, наверное, раз сто просил, чтобы Валера проверил карманы своей одежды. Каждый раз он отвечал, что проверил, и паспорта там нет. Искали примерно с час и в итоге нашли в… кармане пиджака Валеры, во внутреннем :). Причем во время поисков, Валера все время был в этом пиджаке. Мы с Вованом смеялись по полной, Ирина тоже, а Валера был невозмутим — опять конфуз :). Больше ничего примечательного за эту поездку в поезде не происходило.

Далее — последняя ночь перед приездом во Владивосток. Сколько раз ездил, столько раз и не спал эту ночь за редким исключением. Даже если уснул, то в Уссурийске обязательно тебя разбудит либо проводник по ошибке, а чаще суетливый гул, создаваемый перегонщиками при подготовке к выходу из поезда. Так было и в этот раз. Большинство людей вышло из вагона в Уссурийске, а мы поехали дальше.

При подъезде к Владивостоку я проглядел в окно все глаза, но моря не увидел. Туман был такой, что не было видно ни домов, ни машин. Вышли на вокзале, сдали сумки в камеру хранения, далее маршрутка и вот он, легендарный авторынок «Зеленый угол»!

Столько машин сразу в одном месте я не видел никогда! Да что там количество? Я даже некоторых моделей у нас на Алтае и в Новосибирске не видел! Тут надо сказать, что я допустил одну большую ошибку — я заранее, до прибытия во Владивосток, не определился с тем, какую машину буду покупать. Наивный, я полагал, что выберу ее сразу, на месте. Рынок в то время представлял собой просто огромнейшее количество стоянок, заполненных машинами. Между машинами иной раз и пройти было невозможно, так близко друг к другу они стояли. На все это количество автомобилей я смотрел как несмышленый малыш, перед которым разом вывалили огромную кучу игрушек — что выбрать и как взять? Тем временем туман в городе рассеялся, а в голове только сгущался. Володя дополнительно травмировал мою психику еще и тем, что завел меня на верхнюю точку рынка, откуда можно было увидеть весь его масштаб. Скажу лишь, что я, человек, мечтавший увидеть море, увидев такое количество машин, море, хорошо видимое с того места, где мы находились, в тот момент просто не заметил. :)

 Ладно, ходим по рынку. В центральных рядах, на входе, машины чистенькие и нализанные — цена как в Барнауле. Ну вот нахера я сюда приехал? На крайних стоянках цены дешевле и имеет смысл их покупать, но глаз на них «не ложится». У них не товарный вид, а некоторые даже не были вымыты. Я тогда и предположить не мог, чтобы на рынке продавалось восстановленное битье. Миф о целостности безпробежек и честности данных на их одометрах в то время был непоколебим. Вован достал меня одним вопросом: Что, тебе будем смотреть? Какую, ска, машину? Поясняет, что находившись сегодня по этим рыночным сопкам, завтра наши ноги будут деревянными, и мы не захотим вообще сюда идти. Как он был прав! В первый день мы так ничего и не выбрали. Однако очертание желаемого мною автомобиля приобрело вполне реальное название — Toyota Mark II в 90-м кузове! Володя мигом остудил мое воодушевление взять это авто, сказав, что денег мне не хватит, так как Марк стоит в среднем по рынку 5-5,3 тыс. баксов, а это больше, чем изначально весь мой бюджет. Я расстроился и не спал почти всю ночь. Ну почему человек всегда хочет больше, чем может себе позволить?

На следующий день, с утра мы были уже на рынке. Ноги от вчерашних путешествий по рынку болели! Я упрямо ходил от стоянки к стоянке, от «Марка» к «Марку». И чем больше ходил, тем больше убеждался, что Вован-то, цуко, прав — не взять мне Марка в мой бюджет! Вован смотрел для меня «Тойоты Камри», «Карины», «Карины ЕД». Время к обеду, выходим с рынка с целью перекусить где — нибудь. И, О ЧУДО! Прямо перед нами, на развилке дорог стоит «Марк 2», двигатель 1G, 1993 г.в., в золоте и на стекле маркером цена 4 700. Подхожу, смотрю. Вовка тут же заводит разговор с продавцом (как впоследствии оказалось он моряк и сам таскает машинки с Японии) по поводу цены. Я как завороженный смотрю на машину и понимаю, что если продавец не скинет 300 баксов, то и этот вариант от меня уплывет. Я честно, напрямую говорю продавцу, что больше чем 4 500 долларов у меня нет и если он согласен, то мы будем смотреть машину. Сторговались на 4500 $! Вован опытным взглядом смотрит машину, трогает, щупает, заводит, глушит, катаемся. Я близок к экстазу, но… одно НО не дает мне покоя — как я на ней поеду? Я же ни разу, НИ РАЗОЧКА не управлял машиной с правым рулем! Ладно, разберемся по ходу, а пока за руль садится Вован. Мои первые впечатления от авто? Уже толком и не помню, но, забегая вперед, скажу, что в целом она оставила о себе лишь положительные и добрые воспоминания. И только благодаря ей я стал поклонником японских автомобилей.

Машина Вована болталась еще в море на посудине, носившей название, если мне не изменяет память, «Академик Кузнецов». Её везли наши земляки, бийчане. В городе мы провели еще четыре дня, ожидая прихода «Академика Кузнецова». Город мне показался интересным, но сразу я его не понял. Красивый.

Удивило его расположение на горах, ввело в ступор непонимание того, как можно в нем ориентироваться. Люди отзывчивые, приветливые и вежливые. Машин — тьма! Ночью машины стоят прямо во дворах, у домов, что в то время показалось мне ненормальным. У нас-то все по гаражам да стоянкам стояли. Пешком по улицам Владивостока передвигаться невозможно из-за гористой местности. Как управлять машиной в плотном потоке машин, мне тоже было непонятно.

Эту мысль я гнал от себя, пока Вован был за рулем моего «Марка». Только впоследствии, посетив Владивосток уже много раз, я понял, что, наверное, нет в России города с более вежливыми водителями. Попасть в пробку и увидеть, как тебя по встречке объезжает «Шумахер» на каком-нибудь тракторе, для Владивостока — норма :). Мотоциклы на дороге вообще отдельная тема. Это как в комнате страха — никогда не знаешь, откуда выскочит чучело. Так и мотоциклы во Владивостоке — непредсказуемы. Ночевали мы в «Марке», так как по расчетам денег на гостиницу не хватало, а только в обрез на дорогу обратно. Тесно, некомфортно, а что делать? В общем, сели на конкретный режим экономии. Впоследствии я старался не покупать автомобиль, что называется на последние деньги. Но тогда я до конца не понимал, какие сюрпризы и беды может нести в себе долгая дорога домой и самый страшный ее отрезок — «федералка». В связи с этим денежный НЗ в дороге просто необходим. Пока ждали «Кузнецова», ездили на море.

Искупаться не довелось, так как был шторм, и вода была еще холодная — конец мая как-никак. Посетили музей в подводной лодке на набережной. Внутри тесно. Подводником быть не хочу. :) Мой миф о благородстве морских чаек (раньше я видел их только на картинках и по телевизору) разбился как волна о прибрежные скалы. До того как я их увидел впервые вживую, я думал, что это гордая морская птица питается исключительно рыбой, в поисках которой пересекает моря и океаны. А тут, увидев, как и чем питаются чайки у городских мусорных баков, несколько был поражен тем, что эта птица по гастрономическим пристрастиям, по сути, прямой конкурент крысы, только еще и летает. Поразила цена на рыбу в магазинах. Не, ну реально, у нас что селедка, что горбуша — дешевле! Речная рыба во Владивостоке вообще втрое дороже, чем на Алтае. Логика где? Приморский город, а морская рыба дороже, чем в безводных алтайских степях. По-моему, это дурь! Из беседы с местными жителями узнал, что весь рыбпром выкупили большие московские деньги. Поэтому основной поток рыбы уходит сразу на Запад, а в городе остается малая толика и по бешеной цене. Не знаю, правда это или нет, но если правда, то когда же они нажруться-то, А?

Но вот «Академик Кузнецов» в порту Владивостока. Вечером приезжаем в порт и попадаем на судно. Туда нас проводит Александр, моряк, знакомый Володи. Я как бы, между прочим, интересуюсь, а есть ли на борту душ и можно ли помыться. А то мы живем, как бомжи, в машине — никаких санитарных условий. Получая положительный ответ и указания, где находится душ, иду туда. Приходится мыться в холодной воде, так как смеситель в душе дает только холодную воду. Это я так думал. Замерз как Каштанка в крещенскую ночь. После меня в душ ушел Александр. И каково же было мое удивление, когда он вернулся и я увидел, что он явно использовал в душе горячую воду — от него пар валил! Где ты воду-то горячую взял? — спрашиваю. В ответ: — Как где? В душе. Просто надо очень долго спускать воду из системы, чтобы пошла горячая вода. Вот мы тебя и отправили в душ первым. Далее дикий хохот всех присутствующих.

На следующий день разгрузка «Кузнецова». Я впервые присутствовал при подобном действии. Было в этом что-то необычное для меня. Портовый кран переносил машины с борта судна на причал довольно быстро. Иногда одна машина не успевала уехать с площадки, как кран ставил рядом уже другую машину. Практически все машины имели видимые косметические дефекты кузова, а иногда и серьезные вмятины. Это меня несколько разочаровало. Однако в целом наблюдение за разгрузкой было завораживающим. Каждая машина, в моем тогдашнем понимании, была новой, прямо только что с конвейера. Днища всех машин были чистенькие, каждый болтик-винтик-гаечка блестели. Их, что, мыли? В Японии что, грязи, пыли нет? Машинам-то уже по 3-7, а то и больше лет. Ответы на эти вопросы я нашел позже в рассказах людей, посетивших Японию. Понял одно — это абсолютно другой мир.

Тут же при разгрузке произошел комичный случай. У схода с трапа стоял таможенник и, как я понял, записывал сходящих на берег, и фиксировал, кто что привез. Наверное, для декларации. Так вот, я наблюдаю, как два мужика прут с судна обычный бытовой холодильник, а женщина следом несет искусственную пальму в кадушке. Они уже почти дошли до таможенника, когда на них закричал кто-то из членов команды, чтобы они вернули собственность судна на место. Видимо, дюзнуть хотели — не вышло.

Александр, тот самый моряк, знакомый Володи, видя, что я ничем не занят, попросил меня перегнать привезенную им «Карину» 98 г.в. из таможенного терминала на автостоянку в городе. Я сказал, что никогда, прямо таки НИ-КО-ГДА не ездил на праворульке, а тем более в городе с такой плотностью машин, как во Владивостоке. Ответ меня удивил — ни*уя страшного, проскочим — сказал Саня и, дав мне ключи от авто, просил не отставать от него в городском потоке. Уточнив, что в случае форс-мажора меня не настигнет никакая кара, я сел за руль «Карины». Выехали с таможни в город. Саня на «Церросе», на первом же светофоре сделал тапок в пол. Поток машин был довольно плотный и, мне казалось, что меня зажимают и слева и справа, и спереди и сзади. Церрос стремительно удалялся, цуко! Перспектива заблудиться в незнакомом городе, на чужой машине, которой и управлять-то толком не умеешь, меня нисколько не привлекала. Мобил тогда у нас не было. От отчаяния я надавил газ в пол и, обруливая попутчиков как горнолыжник вешки, стал догонять «Церрос». Догнал-таки уже около стоянки. В ненормативной лексике объяснил Сане, что он только что чуть не лишился «Карины», я и, возможно, еще кто-то — здоровья. Саня ответил, что это был такой способ проверки, и он теперь уверен, что до дома я доеду нормально, раз в таком потоке авто я не потерялся. Вот проверочка! Я же мог причинить вред себе и людям! Я же мог запросто расхлестать машину! Ну да ладно, обошлось.

Дальше Вован получил привезенный ему Nissan Sunny 1993 года, на механике. Прошли процедуру растаможки (для неопытного тот ещё геморрой), подготовились к отъезду — колеса, масла и прочее — и в путь — домой, на Алтай. Вован в очередной раз провел мне инструктаж о сигналах стопами, поворотниками и фарами, порядке обгона и поведения на дороге. В магазине купили чуток еды на дорогу. Вовка взял сметаны. Говорил я ему, чтоб не брал кисломолочку, но он только отмахнулся. Зря. Выехали за город уже после обеда. Поток машин плотный, обгонять неудобно, к рулю не привык еще. Вован едет впереди на «Саньке» и топит педаль в пол. Еду за ним и матерю его — куда ж ты прешь-то с такой скоростью на этом грёбаном картинге!? (так я прозвал этот Санни за небольшой размер и резвость, которая была ему свойственна благодаря МКПП) Я на 120-ти не могу его догнать!! И тут видимо какие-то высшие силы сжалились надо мной, так как Сани парканулся на обочину и Вован пулей убежал в придорожные кусты. Сметана. Её кисломолочные бактерии вступили в жесточайшую битву с флорой желудка Вована. Я же говорил, что не надо ее есть :). Далее режим нашей поездки стал похож на следование пассажирского поезда. Остановки через каждые 50-100 км. Грешно смеяться над больными, но мне это нравилось — я получил время для отдыха, а вот Вовке как-то не очень. Ночевали в Вяземском. Спать я толком не смог — пройденные километры вылились в стресс, и организм просто не мог спать.

Утром раненько поехали. Вован пер как ошпаренный, кладя километры на одометр. Я, еще не привыкший к машине и такому темпу езды, стал жалеть, что у него кончилась владивостокская сметана. Знал бы я, что он так будет гнать всю дорогу — купил бы ему штук 10 тетрапаков этой сметаны! В Ауре народ обклеивал машины лейкопластырем, а мы не стали. Скажете, зря? В другой раз может быть и зря, только не в этот раз. В этот раз все обошлось. После Биробиджана началась плохая дорога. Это даже не дорога как таковая, а нечто местами накатанное, местами взрытое грузовиками строителей дорог и перегоняемыми машинами направление.

Участки в районе Лондоко—Завода были разминкой. Дорога плохая: асфальт, лежащий местами, был сильно разбит, грязь, лужи и широченные и глубокие промоины вдоль дороги и поперек её от схода воды с гор. Участок же в районе Облучья был на тот момент сущим адом. Там в полный рост шло строительство дороги. «Белазы» и разные японские тяжеловозы делали первую очередь дороги — отсыпали будущую дорогу камнями. Камни были размером от метра в поперечнике до размера с кулак, с острыми краями, круглой формы, пирамидами, плоские — всякие. Там, где камни уже разровняли и прикатали бульдозеры, ехать хоть как-то можно было. Там же,где кучи камней были просто навалены, приходилось сильно постараться, чтобы проехать, не повредив машину.

Тут я впервые вывел для себя определение — «шагаюший автомобиль». Это, если смотреть со стороны, когда авто едет по крупному камню со скоростью 10-20 км/ч., кузов как бы плывет над дорогой, а колеса совершают помимо вращательных движений, движения вверх-вниз, оглаживая верхушки камней, то создается впечатление, что автомобиль шагает. Особенно это заметно на колесах с литыми дисками. Тут же я впервые стал завидовать джипам. Они-то доедут с таким клиренсом, никуда не денутся. Местами камни были политы маслом — результат пробоя картеров двигателей и коробок. Иной раз, тут же рядом стояли эти авто и их несчастные хозяева. Взаимовыручка на той дороге была очень сильно развита. Стоило махнуть рукой, и кто-нибудь останавливался и помогал чем мог, кто ключами, кто советом. Все понимали, что в дороге с каждым может случиться все что угодно. А помощь нужна была многим. Проезжая этот участок в районе Облучья, я был на грани психоза. Постоянно одолевали мысли о том, какого хрена я тут оказался? Если по ТАКОЙ дороге и ТАК перегоняются япономарки, то какой дурак их вообще покупает?

Ехали почти все время след в след. Так ехали не только мы, но и все. Дорога не позволяла разъехаться двум машинам, а уж тем более обогнать. Помню, как в некоторых местах приходилось выходить из машины и подкладывать камни под колеса, чтобы проехать и спасти двигатель от торчащего булыжника. Едешь и едешь. Потихоньку, упрямо, вперед. Минутное желание разогнаться дорога тут же пресекала ударом о камни. Участок в 500 км мы ехали в тот день 20 (да, это не описка — двадцать) часов. Мостов через ручьи не было. Вместо них были объезды или подобия мостов — на опоры будущего моста брошены узкие бетонные балки. Заезжаешь на такой мост вроде как на смотровую яму. Свалиться с моста можно запросто, ведь ширина между балками точь-в-точь равнялась ширине между колесами. Одно неверное движение рулем и всё — слетишь с моста. Напряжение и усталость нарастали с каждым километром. Думаю, что от этого напряжения у многих образуется совершенно иное отношение к перегоняемому автомобилю. Для них это уже не средство передвижения, не средство заработать денег, не способ доказать себе и другим что-либо — эти цели на дороге уходят на второй план. Автомобиль становится средством для осуществления одной единственной цели — добраться до дома живым и здоровым.

Устали ли мы? Да не то слово! Руки дрожат и дико хочется спать. Я рухнул в сон сразу, как только мы остановились на ночлег.

С утра я проснулся уже расстроенный, так как впереди был виден еще участок стройки дороги. Мне он казался бесконечным. Но что делать, надо ехать. На мое счастье, этот участок был небольшим, около двух

Нашей целью был г. Белогорск, где мы должны были погрузить авто в «сетки» и ехать до Чернышевска по железной дороге. Вован по-прежнему гнал свой картинг как ошпаренный. Мне было уже легче за ним держаться, так как с «Марком» мы уже «срослись» и после пройденного участка бездорожья я стал понимать его словно часть своего тела, а он откликался на все мои требования.

В какой-то кафешке, на пути к Белогорску, с двумя такими же перегонами мы договорились о том, что тот из нас, кто приедет быстрее к погрузке, займет очередь на всех. Парни приехали быстрее нас. Но оказалось, что свободных сеток нет, и погрузка будет только на следующий день. Записались в список очереди. Делать нечего, сходили на квартиру, где сдавалась ванная комната, помылись. Сходили в магазин, закупили продуктов в дорогу, взяли чуток водки.

Дело к вечеру. На площадке у ж/д тупика, где происходила погрузка, начался кутеж. Машин было около сотни, наверное. Народ стал снимать накопленную в дороге усталость и стрессы водкой. Кто-то в пьяном виде рысачил на автомобилях, некоторые рванули в город, желая разбавить мужской коллектив особями противоположного пола. Особо из всех выделялась шумом и развязностью компания перегонов из Красноярска. Человек с десяток. Мы с Вованом, выпив пузырь, разошлись по своим авто спать.

Сон. Снится мне, что на фоне звука ломающихся деревьев кто-то кричит «Братан, выходи, наших бьют!». Дальше несвязные крики, опять треск ломающейся древесины, какие-то звуки ударов чего-то по чему-то, женские крики и визг.

Утром, проснувшись и взяв бутылку с водой, выхожу из авто для совершения процедур утренней гигиены и…, что я вижу!!! Деревянный забор, около которого стояли машины, был повален и частично разломан — всюду вокруг валялся разломанный штакетник. На земле повсюду следы крови, валяется чья-то одежда — куртки, рубашки, штаны, кроссовки, сланцы — кровавые бинты и носовые платки, битые бутылки и прочее. В общем, картина ночного боя, маслом. Спрашиваю, что произошло? Получаю ответ — оказалось, что те самые буйные перегоны из Красноярска ночью рванули в город, нашли девок и привезли сюда к ж/д тупику. Потом, чО-каво, появилась большая группа местных парней. Предложили отпустить девок с ними. Опять чО-каво, слово за слово, завязалась драка, в которой пострадали четверо красноярцев и деревянный забор. Последний, я так подозреваю, вообще был ни в чем не виноват и просто молча стоял.

Двое красноярцев были еще в больнице, один из них в реанимации, а двое других были уже тут на площадке и красовались свеженамотанными бинтами на голове и руке у одного, и руке и ноге — у другого. Сотрясение, куча швов и два перелома — руки и ноги — были у тех, что уже были выпущены с больницы. Тут я сообразил, что сон, который мне снился, был вовсе и не сном, а просто я во сне слышал, что происходило рядом, и воспринял все как сон. Ни одна машина в битве не пострадала. В разговоре все сошлись к одному — красноярцы сами виноваты в произошедшем.

С утра в тупик подогнали «рогатку» — та же сетка для перевозки автомобилей по железной дороге, только открытого типа. Автомобили грузятся в два яруса. Вован сказал, чтобы я не вздумал заезжать на нижний ярус. Позже я понял, почему. Поезд останавливался очень редко и те машины, что стояли на нижнем ярусе, за время пути были изрядно…, в общем, те, кто ехал сверху, справляли естественные потребности прямо на них. Все происходило по ходу движения поезда — чел открывал двери авто, наматывал ремень безопасности на руку, чтобы не слететь с поезда, расстегивал штаны и…

Мы погрузились на верхний ярус. Нас зацепили за «наливник» — состав, перевозящий нефтепродукты — и мы полетели. Да да, именно полетели. Скорость состава была такой, что казалось вот-вот на каком-нибудь из поворотов машины слетят нафиг с «рогатки». При трогании состава я нехило долбанулся головой о подголовник. Я ж тогда не знал, что товарняки трогаются с места не так плавно, как пассажирские поезда. А этот дернул так, что если бы машина стояла задом по направлению движения поезда, то мне понадобился бы стоматолог, а «Марку» — новый руль. Но все обошлось ударом затылка о подголовник и матюками, отпущенными мною в адрес машиниста, его помощника и конструкторов, разработавших систему сцепки вагонов и сам электровоз. До Чернышевска состав остановился всего три или четыре раза. Ехать одному в машине скукотень. Сидишь как дурень, а делать нечего. Но это время для отдыха — бесценно. По пути до Чернышевска забавлялись игрой в картишки да водкой чуток.

Состав прибыл в Чернышевск утром. Началась суета — разгрузка. Съехав с «рогатки», все стремительно мчались в сторону АЗС. Я понял — опять началась гонка.

Эта гонка мне надоела еще до Белогорска. Она ничего не несла в себе кроме усталости и нервозности. Гонка — ее никто не объявлял, никто не делал отмашки на старте, никто никого не награждал по ее результатам и не фиксировал финиш. Однако в перегоне создавались какие-то свои условия и атмосфера, располагавшие людей давить педаль акселератора сильнее. Я назвал это «синдромом спящего гонщика». Гонщик есть в каждом. Просто у кого-то он упрятан глубоко за благоразумием, либо страхом и потому проявляет себя крайне редко, а у кого-то чуть дремлет и надо совсем немного усилий (или условий) и он уже овладевает человеком полностью. Гонщику глубоко пофиг, какой машиной он управляет — будь то полный «овощ» или заряженный «турбозверь». У гонщика есть главное — цель — обогнать все, что движется с ним в попутном направлении. Те, кому удается совладать в себе с духом гонщика и усмирить его вовремя, имеют бОльший шанс вернуться домой в добром здравии.

В этой поездке гонщик во мне так и не проявил себя. Он спрятался в самом начале пути и не выходил наружу до последнего дня путешествия. Я сравнил его с маленьким мальчиком, насмотревшимся фильмов ужасов, который, дрожа от страха, просидел под одеялом всю ночь, не сомкнув глаз. Утро, надо вставать, а он удерживаемый страхом все сидит в своем убежище и не выходит. Лирика…

Заправившись на АЗС в Чернышевске, я от перегонов узнал, что впереди, до асфальта еще порядка 60 км гравийки. Расстроился. Поехали. На этих 60-ти километрах потерь перегонов по-моему было больше, чем за всю дорогу: пробитые колеса, поддоны движков, загнутые рычаги подвески… Оно и понятно — все торопились попасть на асфальт поскорее.

Заехали в кафе на повороте на Шилку, поели бурятское блюдо — позы. Полюбились на всю жизнь! Очередь пришлось отстоять минут 40. Оттуда же позвонил домой, сообщил, что жив-здоров.

Начало асфальта было обозначено большим количеством мусора — бутылки, пакеты, картон, куски лейкопластыря. Тут же на асфальте стояли перегоны — кто плясал, кто, встав на колени, целовал асфальт, кто, подняв капот, что-то там проверял в движке — в общем, занимался кто чем, но у каждого на лице была радость от того, что адский участок пути пройден. Тут я поймал себя на мысли, что лично я бы бесплатно и без экзаменов выдавал бы водительские удостоверения всем, кто прошел эту часть пути Хабаровск—Чита без поломок и ДТП. Но не мне решать.

Радость некоторых была недолгой. Нажав на газ, наслаждаясь ездой по асфальту и уходя от бездорожья в состоянии эйфории, многих поджидали подлые ловушки — ямы, волны, — уже на асфальте. И опять — колеса, стойки, матерки от досады. Признаться, мне тоже хотелось ехать быстрее, чтобы подальше и скорее уехать от этого адского участка пути, скорее забыть все, что там было и что с ним связано. Но я ехал за Вованом, а он ехал не быстрее 70-80 км/ч. Там, где становилась дорога лучше — гнали.

Гонка, опять гонка до самого Алтая, до дома. Байкал проехали ночью. Я его даже не увидел. Только чувствовал, проезжая мимо него, что еду мимо чего-то очень величественного, могучего, вечного. Атмосфера Байкала особенная. Её чувствуешь сразу, как только приближаешься к Байкалу. Он — живой. Он как животное — для кого-то опасен, а кому-то друг. И каждый раз его отношение к тебе меняется. Никогда невозможно угадать, как и чем он тебя встретит и как отнесется к тебе в этот раз, какой сюрприз приготовит.

Усталость уже не проходила даже после сна. Какой усталости было больше, физической или психологической, я не знаю, но они обе хлестали через край. Машина казалась куском металла. Постоянно чудилось, что в ней что-то где-то сломано, дребезжит, стучит, что едет она как-то не так.

Участки гравийки в Красноярском крае были прокляты мною — терпенье было на исходе. А отрезок дороги до Нижнего Ингаша я преодолевал уже на грани истерики. Если бы к ним добавились идиотски искривленная улыбочка и икОта, то меня сочли бы за сумасшедшего. Скорость — ямы, скорость — ямы… Всё! Чтобы я еще раз ТУДА поехал!? Да никогда! Приеду домой, продам «Марка» и куплю себе нормальную европейскую машину, которая не видела подобной дороги! Точка!

Что я видел в дороге? Да ничего! Хорошего — ничего. Там где была плохая дорога и ехали медленно, смотреть было нечего. А там где был нормальный асфальт — гнали как угорелые, и я видел только стопсигнальные фонари гребаного Вовкиного картинга. Я ехал за ним, я старался не отстать, я пытался никого не пустить между нами на протяжении всего пути, я реагировал на каждое их вспыхивание как собака Павлова на звонок — я не видел ничего кроме этих долбанных стопов «Ниссана-Санни», которые до сих пор могу узнать из тысячи. Потом, когда я уже находился дома, ночами мне снились эти вспыхивающие стопы и… я тормозил. Я тормозил во сне дней десять после того, как вернулся домой из этой поездки, кричал во сне, пугая жену.

Дом. Домой приехали вечером, светло еще было. Подъехал к подъезду своей пятиэтажки, зашел в квартиру. Первая мысль, которая пришла мне в голову, — какая же большая у меня квартира! Это подумал я, человек, который буквально прожил в Марке десять суток. После его салона, моя стандартная трешка-хрущевка с малюююююсенькой кухней, казалась мне огромной. Хотелось сразу упасть на кровать и уснуть суток на трое. А какое это удовольствие вытянуть ноги в собственной кровати после того как ночевал пять суток в поезде и десять — в машине? Этого передать невозможно. Даже не хотелось выходить из квартиры и гнать «Марка» на стоянку. Вообще, ехать на нем никуда не хотелось. Поставил его на стоянку и бегом домой — душ и спать. Спать, спать, спать. Проспал суток двое, просыпаясь только для того, чтобы поесть.

Через три дня, придя на стоянку, мне даже не хотелось садиться в «Марка». Думалось, что сейчас вот заведу его, поеду и обнаружится, что ходовке писец или двигатель барахлит. Но нет, этого не произошло. Еду, все нормально. Ходовка работает адекватно, двигатель шепчет. Заехал на мойку, потом сразу в СТО, чтобы убедиться в целостности подвески. Посмотрели, проверили — все нормально. Стал на нем кататься и поймал себя на мысли, что до миллиметра чувствую как и куда «ступает» каждое его колесо, чувствую работу каждой детали в ходовке, да и в целом в машине. Казалось, я могу на ней даже залезть на дерево если это будет необходимо. До такой степени обострилось моё восприятие этой машины.

Когда ушла усталость от этой поездки, улеглись все негативные эмоции, полученные в её ходе, я совершенно твердо решил, что я обязательно ещё поеду по этой дороге. Что я должен это сделать еще раз. Что тому причина? Точно не знаю, но мне кажется, что ответ кроется в массе того адреналина, который я получил в поездке. В той буре эмоций, что несла с собою эта дорога. Это был своеобразный магнит. И я точно уверен, что эта дорога видела людей насквозь, она их проверяла, она осуществляла свой естественный отбор — сильные на ней жили, и их к ней тянуло, а слабые, побывав там единожды, не возвращались к ней никогда. Каждый ищет в жизни место, где он получит свою порцию эмоций и адреналина. Кто-то на войне, кто-то в тюрьме, иные находят работу, связанную с риском, а кто-то находит адреналин в пути по трассе «Амур». Каждому — своё. Главное ощущение было таким, как будь-то я свернул гору, слетал в космос, побил мировой рекорд, совершил величайшее открытие! Я сделал ЭТО! Я теперь отношусь к той небольшой группе людей, которые МОГУТ! Я — всё могу!

Потом были обмывка машины в кругу друзей и беспроблемная ее эксплуатация. Мысли о ее продаже сразу по пригону домой, в Бийск, отпали сами собой. «Марк» доказал свое право быть моим. За время владения он потребовал только замены свечей, топливного фильтра и… все. Продавал его с искренним сожалением. Причиной тому совершенно другая история — в семье появился второй автомобиль Nissan Skyline 1996 г.в. двигатель RB-20, автомат. Его я пригнал из Владивостока весной 2003 года, пройдя впервые по федералке напрямую, без погрузки на «сетку». Они оба были выставлены на рынок, и случилось так, что «Марка» купили первым.

Часть 2. Скай

На протяжении всего года после пригона «Марка» в Бийск, меня не покидало желание совершить еще одну поездку за автомобилем во Владивосток. Для осуществления этой цели я стал искать себе попутчиков, изучал спрос и цены на автомобили на Drom.ru. Мой отпуск должен был начаться в мае 2003 года, и я к тому времени уже занял денег на автомобиль. Задумывалось купить авто во Владивостоке и, перегнав на Алтай, продать. В какой-то момент Игорь (форумчанин Игорек М) сказал, что поедет со мной и взял всю организацию поездки на себя. В этих делах он опытнее меня, ездил на ДВ с 1998 года. Он имел много знакомых среди перегонов, постоянно уточнял у них маршруты движения и состояние дороги. В то время маршрут и состояние дороги менялись чуть не каждую неделю. Дорога строилась, появлялись новые объезды, и нужно было все знать, чтобы проехать без потерь — не сломать автомобиль. После слов Игоря я вообще успокоился. Мне — гора с плеч.

Конец мая 2003 года, я пошел в отпуск. Игорь сообщает мне, что с нами поедут еще четыре человека. Я — кто? Игорь ответил, что одного зовут Сергеем, второго Владимиром, оба будут покупать машины. Владимир будет брать две машины и с ним еще поедут сын и дочь. Игорь, типа, нанялся выбрать Сергею и Владимиру машины и перегнать одну из машин Владимира в Бийск. Едут все они во Владивосток впервые. Назад поедем все вместе, то есть на четырех машинах. Ни с Сергеем, ни с Владимиром я ранее был не знаком. Игорь же был знаком с Сергеем, а Владимира не знал еще достаточно хорошо, познакомились они недавно.

Берем билеты и в день отъезда встречаемся на автовокзале Бийска. Знакомимся — Сергей, невысокий парень худощавого телосложения, лет 25 от роду, занимается ремонтом авто — костоправ. Комплектация — облегченный — небольшая сумка и навыки видеть битый авто даже там, где сделано на «отлично». Владимир — мужик лет под 45, задумчивый и немногословный. Комплектация — «тяжеловоз»: куча сумок непонятно с чем и смурной, опасливый вид. Его сын — Евгений, на тот момент дембель, без определенного рода занятий. Комплектация — нагруженный: тоже куча сумок, но полегче и поменьше, чем у отца, постоянно с наушниками в ушах от плеера и темные очки на глазах даже во время, когда спит. Дочь Ирина — девчонка-школьница лет пятнадцати. Комплектация — среднегруженая: тащила сумку так, что со стороны было жаль смотреть.

Всей этой оравой мы двинули из Бийска на Новосибирский вокзал. Причем Владимир попросил нас, меня, Сергея и Игоря помочь нести им сумки. Что ж делать? Мы теперь одна команда, объединенная одной целью и потому надо помогать друг другу во всем. Берем с Сергеем один из баулов Владимира. Еле от земли оторвали, ска! Делать нечего — прём весь этот груз как вьючные копытные. Я про себя сначала даже похвалил Владимира. Подумал, вот нормальный мужик, запасливый, набрал, видимо, с собой разных автомобильных причиндал: наборы ключей, трос и прочее. Не то, что я — трусы, носки, да мыльно–рыльные принадлежности. Но когда мы сели в «восьмёрочку» и оттянутые сумками руки и затекшая от напряжения спина напрочь убили во мне скромность и всякое стеснение перед еще малознакомыми мне попутчиками, я поинтересовался у Владимира, что же такое тяжелое он набрал с собой в дорогу. Получил ответ — консервы. Консервы!? Три огромных сумки консервов?! А зачем? Тебе что неизвестно, что консервы — это тот единственный продукт в России, который стоит везде практически одинаково? Разница по регионам в цене совершенно незначительная! После того как Володя озвучил количество взятых им с собой банок сайры, сельди, кильки, шпрот и прочей консервированной снеди, меня начали терзать смутные сомнения. Получалось, что он с детьми всю дорогу туда-обратно будут питаться только тем, что взяли с собой? Володя ответил: — Угу, в придорожных кафешках-то дорого… Я сделал вывод о скупости этого человека, о чем тут же поделился с Игорем. Игорян, говорю, сдается мне, что горя с этой семейкой мы отхватим, и денег за услуги по приобретению и перегону авто с Владимира ты не получишь. Я в людях редко ошибаюсь. По моему мнению, не может здравомыслящий человек таким образом экономить на своем здоровье и здоровье собственных детей. (Хех, как в воду смотрел!).

Время в поезде тянулось медленно. Сон, игра в дурака, пустые разговоры да созерцание бескрайних просторов нашей раши из окна вагона. Иногда я с Игорем, допытывали перегонов про дорогу, маршруты, цены и прочее. Владимир с Сергеем всегда внимательно слушали. Евгений проводил время на верхней полке купе, лежа в солнцезащитных очках и непременно с наушниками в ушах. Я однажды попросил у него послушать музыку. Одел наушники и…Что ЭТО? Женя ответил: — группа «Воровайки». Нет, не то чтобы я не любил шансон, многое в этой музыкальной категории мне даже нравится. Но вот эта смесь женской пародии на вокал, замешанная на тюремной романтике… — буээээ.

По прибытии во Владивосток сдаем сумки в камеру хранения и на рынок. «Зеленый угол» встретил нас неизменным плотным туманом. Руками по волосам проведешь, потом по лицу, считай — умылся. Выпили кофе в ларьке у центрального входа, нервно перекурили и пошли как в бой, в бой на рынок, искать, торговаться, покупать. Поиски автомобиля на рынке это всегда лотерея. Тут Фортуна может обернуться к тебе лицом, а может и отвернуться от тебя.

Часа через два походов по рынку понимаю, что на этот раз она от меня отвернулась. Я хотел взять «Марка» в сотом кузове, но цены на рынке говорили мне о том, что это останется моей мечтой надолго. Кроме того, пока мы пять суток болтались в вагоне, какая-то правительственная зараза повысила пошлины на авто, рынок мгновенно отреагировал повышением цен на них и мы приехали уже совершенно к другим ценам, нежели те, на которые рассчитывали, отправляясь в путь. Бакс тоже чего-то напрягся и подскочил — ну всё против меня! Ё-маёёё….Что же делать? Ну ничего — будем искать. Сергей вообще расстроился. У него на машину было всего 2 штуки баксов и он понял, что вообще ничего не сможет купить на рынке. Володе же повезло. В центральном ряду они присмотрели «Висту» и «Карину». Игорь, как самый опытный, осмотрел их и прокатился. Сергей дал заключение, что машины не биты — железо целое, местами кое-где качественно подкрашенные бампера не в счёт.

День окончен, уезжаем с рынка и селимся в гостинице. Сергей, Игорь и я в одном номере, семья Володи — в другом. Взяли водки, ну чтоб «по чуть-чуть». Выпили. Игорь уходит к Володе в комнату. Одолевают мысли о бесполезности поездки… Дома машины дешевле, чем тут! Нафига я сюда приехал?... Ну кто же знал, что так выйдет? Попутно штудируем местную газету с объявлениями по продаже машин с пробегом. За 2 тысячи долларов ничего путнего не вырисовывается, хлам один. Сергей вообще расстраивается. Тут возвращается Игорь и сообщает, что Владимир отказывается от его услуг по перегону автомобиля и вообще не намерен ничего ему платить даже за помощь в выборе автомобилей. Сказал, что сын поедет на «Карине», а сам Владимир на «Висте». Вот так поворот! Прав я был! Моё предчувствие меня не подвело! Следующим утром Владимир с семьей отчалил в сторону дома. Больше я никогда его не видел. Как они добрались до дома, и что происходило с ними в пути, мне неизвестно.

Мы же втроем, я, Игорь и Сергей, с утра следующего дня идем на рынок снова. После непродолжительных блужданий натыкаюсь на перламутровый Nissan Skyline 1996 года выпуска. Двигатель RB-20, АКПП, задний привод, четырехдверый салон. Состояние идеальное! Продавец — Костя — соглашается продать его по старой цене, то есть без учета новых пошлин. Бьем по рукам, оформляем документы и вот я обладатель этого чудесного аппарата — Nissan Skyline!

Скайлик мне понравился сразу. Внешний вид с намеком на спортивный характер. Задние круги стопсигналов делают Скайлика одним из самых узнаваемых автомобилей в общем потоке. С их потерей на последних моделях, эра Ская прошла. ИМХО. Ходовка умеренно упругая, не слишком жесткая, рулёжка отличная — чем выше скорость, тем четче машина откликается на руль. Никаких намеков на боковые крены! После валкого Марка этот факт меня особо порадовал. А работа АКПП меня вообще удивила: двигатель мгновенно откликается на педаль акселератора, ну вот прям мгновенно! Никаких затупов при переключении на высшую или низшую передачи. Я был удивлен, что так может работать АКПП. Скорость, только скорость — вот, что просил этот аппарат у своего водителя! И пусть многие скажут, что два литра объема двигателя не позволяют ощутить эту машину в полной мере, однако работа АКПП, вкупе с рулёжкой и ходовкой (а это был всего лишь второй японский автомобиль, на котором я ездил) на тот момент произвели на меня неизгладимое впечатление. В моих глазах Марк безнадежно сдавал свои позиции перед Скайликом.

Тот самый Скай и я.

После недолгих размышлений приходим к выводу, что надо посетить авторынок Уссурийска. Едем. Там, после долгих поисков автомобиля стоимостью не более 2 000 долларов, находим «Крауна» 1987 г.в. с суперчаргером, на лысой, как бубен шамана, резине. Пробежный, продавцы просят 2 100 и ни в какую не уступают в цене. Сергей, осмотрев Крауна, расстраивается еще больше — машина ему понравилась, а денег не хватает. Занимаю ему сотку баксов и всё — Краун куплен! Без промедлений и каких-либо подготовок тотчас, заправив полные баки бензином, направляемся на Запад — домой, в Бийск.

Путь домой на Скайлике был совсем иным, нежели тот, который я проделал на Марке. На Скае я ехал первым и держал ту скорость, которая была удобна мне. Я не боялся заблудиться, так как штурманом-навигатором был Игорь, который ехал то со мной на Скае, то с Сергеем на Крауне. Не было лихорадочных гонок и заездов по 20 часов в сутки. Хотя, всё равно усталость и напряжение присутствовали. Тут я имел возможность видеть природу и, самое главное, у меня был собеседник — Игорь. А собеседник в дороге — полпути крадёт!

Федералка. Бездорожье. Весь путь мы проехали сами без всяких там паромов и железнодорожных «сеток». Скай, цуко, низкий. Точнее не низкий, просто свес переднего бампера достаточно велик и приходилось приспосабливаться под его «поведение». Постоянно норовил шоркнуться или удариться о камни. Но я, как ни старался избежать этого, а все-таки шоркнул низ бампера, после чего мы просто сняли его и положили в салон Крауна. Так он и ехал там до дома. Дорога-то строилась.

Она словно была создана для испытаний марсоходов — местами скальник с бычью голову, а тут мы на «япошках». Я еще был недостаточно опытен в езде по такой дороге. Игорь предлагал дать проехать сложные участки ему, но я отказался. Я должен пройти весь путь сам! Тогда он, сидя рядом, стал моим инструктором, показывал, рассказывал и объяснял, как нужно управлять, чтобы не повредить машину. Подъехав к одному из мест, где не было моста, а был объезд через развороченную колею из камней и грязи, я реально осознал, что это препятствие можно преодолеть только на УАЗе. Вышел, закурил, глядя на колею и в уме решая ребус по проезду этого участка. В этот момент в колею смело нырнул Сивик и… проехал! Я точно, след-в-след, повторил его маршрут через это препятствие и был неслабо удивлен тем, что я даже днищем ничего не зацепил. Вот тут ко мне пришло какое-то озарение и понимание того, как надо и что надо делать с автомобилем на этой дороге.

Сергей, ехавший за мной по асфальту, на бездорожье постоянно обгонял меня и уезжал вперед. Краун позволял ему двигаться по камням быстрее, чем мне — Скай. По нашему уговору он ждал меня на первом же свороте с дороги или развилке. Всё так и было до поворота на Могочи. Там мы с Игорем не увидели ни Сергея, ни Крауна. Едем прямо.

Скорости не добавишь, дорога — ад! Сергея нам не догнать. К вечеру реально осознаем, что Сергей потерялся. Ведь мы проехали множество всяческих развилок, съездов и перекрестков, а его нигде не было. Прямо на трассе останавливаем всех подряд перегонов и расспрашиваем про парня на Крауне. Расспрашиваем людей в кафешках по пути. Сведения разнятся — кто-то видел его позади, а кого-то он обогнал уже давно. Теряемся в догадках. Подолгу ждем, потом опять едем, опять ждем… Беспокоимся и спать останавливаемся прямо на обочине. На ночь габариты не выключаем в надежде, что Сергей нас заметит. Просчитав все варианты, приходим к выводу, что у Сергея денег при себе хватит в обрез до Иркутска.

В Читинской области постоянно горит лес.

Следующие два дня проводим в том же режиме езды с расспросами перегонов и работников кафешек о Сергее. Никто ничего не сообщил. Вечером останавливаемся на ночлег на развилке дороги на Байкале, в Бабушкино.

Купили омуля, ужинаем. К нам подъезжает перегон и рассказывает про Сергея. Оказывается, он едет позади нас, часах в четырех, пяти пути! Ложимся спать, не выключая габариты авто, тут же на развилке. Я поставил машину так, что Сергей, проезжая мимо, не мог нас не заметить. Ночь. В Скай чуть не въехал один из зазевавшихся перегонов. Отгоняю машину подальше. Часа в три ночи подъехал Сергей. Голодный, безденежный, он рассказал нам свою историю о том, как поехал за группой перегонов и свернул на Магочу. Те ехали какой-то своей дорогой. Поняв, что потерял нас, познакомился и попросился ехать с ними и показать дорогу. В пути сломал передний рычаг, заварил его в каком-то поселке. Перегоны его бросили одного. Дороги не знает, ехал один. На той дороге перегонов вообще не было. Резина начала кончаться. Покупал и клеил камеры по диким ценам. Питался китайской лапшой один раз в сутки. Устал, перепсиховал, перенервничал, аж руки трясутся. Короче, хапнул парень горя по полной, сдулся. Накормили его омулем, дали ему денег столько, чтоб точно хватило до дома.

Байкальские горы. Фотки с телефона.

На следующий день в Иркутске купили на Крауна два колеса. Усталость и напряжение сделали свое дело. Сергей не мог ехать после захода солнца, его валило в сон. Утром с трудом вставал. Я прекрасно понимал его, так как в памяти еще были свежи воспоминания о моем прошлогоднем перегоне Марка, где меня также одолевали усталость и нервозность от дикого темпа езды. Дошло до того, что Сергей, уже на подъезде к Алтаю, стал постоянно останавливаться для отдыха. Игорь кипел — до дома 500 км, ясный день, асфальт, а наша скорость не превышает 60 км/ч. Перед самым Бийском, ночью он вообще чуть не слетел с трассы — в зеркало заднего вида я увидел, как «заметались» фары Крауна. Остановились под указателем «Бийск — 60 км». Я показываю Сергею на указатель, он смотрит на него мутными глазами и говорит — не верю, вы меня наё**ваете… Ору на него — съезжай с дороги, ложись спать! Утром приедешь в Бийск! Отвечает — нет, я поеду с вами, иначе — опять потеряюсь! Ну, вот что тут делать? Через 60 км дом, душ, кровать, а Серега ехать не может и спать не ложится! Игорь льет ему на голову воду из полторашки, чтобы хоть как-то освежить и привести в адекватное состояние. Курим, едем дальше. На въезде в Бийск, перед спуском, останавливаемся. Перед нами ночной город с тысячами огней. Подхожу к Сергею — Серый, Бийск!!! Тот смотрит на огни города туманными, уставшими глазами и вполне серьезно заявляет — врешь, это Барнаул или Новосиб… Опять полторашка, вода, мокрая голова Сергея. Привели в чувство, узнал город, сел в машину и уехал домой…

Вот так произошли мои первые два перегона автомобилей с Владивостока. Именно такими мне удалось извлечь их из своей памяти. Прошло уже 10 лет и потому, прошу внимательного читателя строго не судить меня, если он обнаружит вдруг какое-либо несоответствие в моем рассказе. Фотографии разных лет. Цифровиков тогда у нас не было. Те, что размещены тут, либо отсканированы, либо из других поездок — сделаны на сотик. Да, и это самый мой первый рассказ о перегоне.

А потом… потом поехало-понеслось! Федералка стала мне родной и знакомой. Сколько повстречал людей, сколько было машин, сколько происходило разных событий! И те и другие были хорошие и плохие. Однако, хороших все же больше.