Как Троцкий

Жена мне говорила: «Ну, что мы, как нормальные люди, не можем поехать в красивое место, где можно погулять и отдохнуть, а ты меня опять тащишь по бездорожью, через тайгу, где бродят медведи, в места, из которых народ убегает».

Резон во всем этом был, мы еще не отошли от поездки по Монголии, а тут новое испытание пуще прежнего. Созрел у меня план пройти маршрут Иркутск — Качуг — Жигалово — Новая Уда — Балаганск — Иркутск. Это часть старого Якутского тракта, по которому шло освоение Лены. Места, одновременно потрясающие своими красотами и гибельные, поскольку использовались царским режимом для содержания преступников и политически неблагонадежных элементов. Часть этих дорог мы в свое время уже прошли, о чем рассказывал в своем репортаже «По тюрьмам и по ссылкам», посмотреть можно на Дроме здесь.

Но мы тогда не преодолели самый сложный участок маршрута от Жигалово до Балаганска. Там предстояло пройти около 200 километров грунтовых дорог, находящихся в неизвестном состоянии, и дважды переправиться через Ангару. В основном это и напрягало. С другой стороны, если это не сделать сейчас, то вряд ли когда-нибудь еще мы решились бы на эту поездку.

Итак, наш путь лежал по уже частично знакомым местам. Кое-где мы съезжали с основного маршрута, дабы вспомнить былое. Так мы оказались на берегу озера Нуху-Нур.

Если коротко, то это загадочное озерцо производит целебные грязи, сравнимые со знаменитыми грязями курорта Саки. Их используют таким же образом. Мы набрали банку, даже непонятно — зачем. До сих пор стоит нераспечатанная в гараже.

Кроме пользы Нуху-Нур несет и сакральные знания. Бурятские шаманисты считают его священным и проводят здесь раз в три года крупный молебен.

Озеро облюбовала и стая гусей. Она была здесь и прежде, есть и сейчас. Людей к себе огари близко не подпускают, но и далеко не улетают: ждут на пригорке, когда люди освободят территорию. Мы не заставили их долго мучиться в ожидании.

Следующая наша остановка была в селе Манзурка. Поселение старинное, основано в 1648 году и было крупным волостным центром Верхоленского уезда, через который проходил Якутский тракт. Нам село было интересно тем, что сюда на вечное поселение был отправлен Михаил Фрунзе, а следом в ссылку прибыл и Вячеслав Молотов. И это были еще не самые крупные деятели из рядов большевиков, оказавшиеся в этих местах. Дальше нам предстояло пройти по селениям, где отбывали ссылку Сталин, Троцкий, Дзержинский…

Дом, где жил, Фрунзе, мы не нашли, хотя здесь есть одноименная улица. Местные нам толком сказать не смогли, где он находится, а навигатор нас покрутил по довольно-таки большому селу, да и вывел на основной тракт. И мы покатили по нему дальше.

Шишкинские писаницы

Наверняка в Качуге есть на что посмотреть. Но я за две поездки сюда ничего интересного не заметил. И в этот раз задержался только у моста через Лену. Но в этом месте река еще не набрала свою силу, а округа выглядела довольно убого. Там, дальше, Лена, в обрамлении леса и гор, явит свою настоящую красу, и мы еще не раз затормозим на её берегу. А пока мы держим путь к Шишкинским писаницам.

Расположены они в 20 километрах от Качуга по ходу нашего движения. На скалах выветривания, вставших вдоль реки на протяжении нескольких километров, древние художники, еще со времен неолита, нанесли несколько тысяч рисунков. Это уникальный памятник наскальной живописи. Его открыли еще в 18 веке, но мировую известность он получил только в середине 20 века после публикации исследований, сделанных академиком А. Окладниковым.

С тех пор сюда не зарастает народная тропа. Хотя писаницы и охраняются государством, но половина из них (по некоторым оценкам, даже больше) уничтожена вандальной деятельностью человека.

Мы здесь уже не впервой, и я заметил, что не вижу многого из того, что прежде бросалось в глаза. Хотел бы грешить на собственное зрение, но обломки скальника под ногами свидетельствуют о том, что это дело рук человека. 

Кто-то, похоже, просто вырубает рисунки из среды обитания, уж не говорю о том, что поверх них малякают свои каракули, причем это началось даже не вчера. Есть надписи, датированные 1908 годом.

И все-таки уникальные скалы с удивительными рисунками, красивая река, яркие цветы, первозданная тайга творят с нормальным человеком чудо: отсюда не хочется уезжать. Но дорога нас зовет.

К слову, это эфедра или как ее именуют в Сибири, хвойник.

Кстати, с этого места дорога здорово поменялась: из плохонького асфальта она превратилась в грунтовку, по которой нам нужно было пылить до Жигалово почти полторы сотни километров.

Верхоленск

На пути от Качуга до Жигалово, кроме Шишкинских писаниц, есть еще одно яркое пятно — село Верхоленск. Когда-то это был крупный уездный город, в котором в 1897 проживало почти полторы тысячи человек. Ныне это село с населением, уменьшившимся в три раза. Десять лет назад я проезжал через него, и увиденное вызывало только сострадание. Единственное, что привлекло внимание — местная церковь. Но и она выглядела не лучшим образом.

Можете в этом сами убедиться. На последующих снимках одно и то же здание, но с разницей в 10 лет.

Сейчас в Верхоленск пришел «Газпром» и многое изменилось в лучшую сторону. Теперь поселение не хочется проскочить побыстрей, а появляется желание рассмотреть все в деталях. И это несложно сделать из-за его малости. При этом история этого городка крайне интересна. Начнем хотя бы с того, что он был основан в 1641 году.

Одной из его достопримечательностей является то, что здесь отбывал ссылку Лев Троцкий, тогда еще носивший фамилию Бронштейн. И сейчас я расскажу эту историю чуть подробнее, к чему меня обязывает и заголовок этой статьи.

Появился тут революционер не сразу. Вначале местом ссылки ему назначали Усть-Кут. И прибыл туда Троцкий уже женатым. На пересылке в Москве он сочетался браком по иудейскому обряду с Александрой Соколовской, тоже революционеркой. Молодая жена ходатайствовала о том, чтобы их отправили отбывать наказание в одно место. Что было исполнено. Такие браки в то время называли тюремными, удобными, но в нем у пары вскоре появились дети — две девочки. А значит, он не был фиктивным.

В Усть-Куте семейству Бронштейна не понравилось. Это сейчас он довольно крупный город с населением, почти в 40 тысяч человек, а тогда это была дыра дырой. Вот, что позже вспоминал об этом периоде сам Троцкий: «Хозяин и хозяйка нашей избы пили непробудно. Жизнь темная, глухая, в далекой дали от мира. Тараканы наполняли ночью тревожным шорохом избу, ползали по столу, по кровати, по лицу. Приходилось время от времени выселяться на день-два и открывать настежь двери на 30-градусный мороз. Летом мучила мошкара. Она заедала насмерть корову, заблудившуюся в лесу. …Весною и осенью село утопало в грязи».

Живописная картинка, не правда ли, и талант публициста чувствуется. Жить в такой обстановке Троцкий не захотел и написал прошение: «Вследствие отсутствия доступных мне занятий на месте ссылки — селе Усть-Кут, Киренского уезда, — я лишен возможности проживать здесь с женой и ребенком на одной казенной субсидии; посему честь имею покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство, разрешить мне переехать на жительство в село Знаменское Верхоленского уезда, где я надеюсь иметь какую-нибудь работу и где содержание, совместное с семьей брата моей жены, будет обходиться несравненно дешевле».

Удивительно, но революционер получил даже больше, чем просил — ему разрешили жить в Верхоленске. Тут-то он уже развернулся. Трактовый городок с почтовыми станциями связал его со всем миром. Он начал сотрудничать с иркутскими газетами и быстро стал популярным. Не каждый был способен написать такое: «Кругом лес, внизу река. Дальше к северу по Лене лежали золотые прииски. Отблеск золота играл по всей Лене».

Сначала ему платили по 2 копейки за строку, а затем по 4. И это был успех.

Так ковался литературный талант Троцкого, параллельно он набирался и политического опыта. Именно в Верхоленске он и сформировался как марксист. Здесь же он встречался с Дзержинским и Урицким. И пора ему было отправляться в большое плаванье.

В августе 1902 года он бежал из Верхоленска. Сделать это было несложно, и все делали так, включая только что упомянутого Дзержинского. Особенностью Троцкого было то, что он оставил в ссылке жену с двумя малолетними детьми. Позже он оправдывался, что бежать со всей семьей было просто невозможно и сама Соколовская настаивала на побеге мужа. При этом, почему-то он пустился в бега с другой женщиной. И сам процесс не выглядел опасным. Вот, что он сам вспоминал:

«Я ехал по сибирской линии на запад. Вокзальные жандармы равнодушно пропускали меня мимо себя. Рослые сибирячки выносили на станцию жареных кур и поросят, молоко в бутылках, горы печеного хлеба. Каждая станция походила на выставку сибирского изобилия. На всем протяжении пути весь вагон пил чай, заедая дешевыми сибирскими пышками... В побеге не оказалось ничего романтического: он целиком растворился в потоке чаепития».

Знаете, что меня в этом удивило? Почти вся большевистская верхушка прошла через сибирские ссылки. Здесь их не обижали, вкусно, как видим, кормили. Наверняка, научили щелкать кедровые орешки и охотиться. И практически никто из революционеров, позже взявших власть в России, добром Сибирь не вспомнил и ничем ее не отблагодарил.

Ну, да ладно. Продолжим. Добравшись до Иркутска, Бронштейн получил от своих товарищей новенький паспорт, куда сам вписал фамилию Троцкий, которую и прославил. А позже он уже всплыл в Лондоне с новой женой и в компании революционеров, среди которых были Ленин и Крупская.

А что стало с первой женой и сибирскими детьми? Внуков взялись воспитывать родители Бронштейна. Но судьба их оказалась незавидной. Старшая дочь Зинаида покончила с собой в начале 30-х годов. Младшая, Нина, умерла еще раньше от туберкулеза. Соколовская же оказалась в лагерях, но в 1937 году была этапирована в Алма-Ату и там расстреляна.

О судьбе самого Троцкого вы, конечно, наслышаны. После Верхоленска его жизнь пошла круто в гору, и он достиг невероятных высот и как политик, и как идеолог. Его учение, именуемое троцкизмом, весьма популярно и сейчас. И только случай не дал ему встать в один ряд с основателями марксизма-ленинизма.

Сам же Лев Троцкий скончался в Мексике в августе 1940 года. Его убил ледорубом агент НКВД Рамон Маркадер. Не сомневаюсь, что эту операцию одобрил еще один здешний сиделец — Иосиф Сталин, живший тут неподалеку в селе Новая Уда, куда мы и едем.

Жигалово и далее

От Верхоленска до Жигалово путь безрадостный. Одна за одной идет череда брошенных деревень. Кое-где сквозь постройки уже проросли деревья. Эту картину я видел десять лет назад, и по новой упадок снимать не хотелось. Странно то, что покинутые людьми населенные пункты встречаются от Качуга до Жигалово, а вот далее идут вполне себе зажиточные поселки. Видимо, в них сохранились леспромхозы, и за счет этого жизнь здесь теплится. Работы у них, похоже, хватает: вдоль тракта много нижних складов с заготовленной древесиной.

Дорога, в целом, неплохая — за ней смотрят. Одно время мы шли за грейдером, ровнявшим полотно, там все было отлично, пока не обогнали мощную машину. Затем начались некоторые проблемы, но не критичные для нашего внедорожника. По счастью, движение тут не очень активное: не нужно следовать долго в шлейфе пыли грузовика, высматривая просвет для обгона.

 

Иногда съезжали с трассы к Лене. Но долго на берегу не тусовались, ибо встречались свежие и странные следы. Проверять, кто их владелец, особо не хотелось. На дороге же было порой оживленно: то домашняя скотина её перекрывала, то журавли гуляли, то ястреб сурка требушил…

Ввечеру мы вкатились в Жигалово. Десять лет назад мы не нашли здесь приюта и вынуждены были вернуться в Качуг на ночевку. В этот раз был даже выбор. Появление здесь «Газпрома» многое изменило. Теперь даже можно выбрать кафе, почитав отзывы. Поехали на ужин в то, где были наивысшие оценки. Оказалось, что это просто вагончик почти в лесу. Узбек накормил вчерашним пловом по негуманной цене. В общем, в Интернет тут уже хорошо умеют, а в сервис еще не очень.

Сам поселок весь объехали, но особо взгляд ни за что не зацепился. Уже вечерело, а вставать предстояло рано — на следующий день утром мы планировали прибыть к парому Чичково — Новая Уда. Дорога до него была для нас неизведанной, времени — в обрез, и если не успеть к отправлению, то предстояло застрять на берегу в лучшем случае на пару часов в ожидании следующего рейса.

Мы, конечно, торопились, но мимо интересных мест не проскакивали. И когда в рассветном тумане посреди таежной деревни Тыпта вдруг возникло грандиозное сооружение, мы остановились.

Издалека показалось, что это элеватор. Но реальность оказалось иной — это была дореволюционная деревянная церковь, ставшая зернохранилищем.

Еще в начале 18 века на этом месте, принадлежавшем Спасскому монастырю, была заложена часовня, которая и простояла до конца 19 века, но так обветшала, что на месте ее поставили эту церковь. Построили ее на частные пожертвования и назвали во имя Казанской иконы Божьей Матери. Освятили в 1891 году.

Здание до сих пор неплохо сохранилось. Видно, что им всерьез интересовались историки и даже сделали разметку, подразумевая перенос строения, возможно, в этнографический музей. Но до этого дело, похоже, дойдет теперь не скоро.

У самой церквушки притулился автодом. Видимо, на нем в эту глушь приехали ценители сибирской деревянной архитектуры.

Мы их, конечно, в это раннее время беспокоить не стали — полюбовались со всех сторон на церквушку, да и поехали дальше.

... За полчаса до отправления парома мы оказались на символической пристани последними в колонне из трех легковушек. 

И нам предстояло сделать очередной сложный выбор.

Объезд сопки Киткай

В автомобильном путешествии ты всегда находишься перед выбором: двинулся по другому пути — значит, изменил всё, переправился через реку — обратной дороги уже нет.

И вот сейчас мы стояли на переправе Чичково (кстати, отсюда до самой деревни несколько километров, но ближе населенного пункта нет, поэтому и переправу называют так) и думали, что нам делать: паром через полчаса, а следующий будет только через два с половиной, а перед нами сопка с надписью СТАЛИН. На вершине ее стоит беседка, которую якобы построил вождь народов Иосиф Сталин. Но это, конечно, фейк, созданный коммунистами. Но очень завлекательный. Видим эту надпись уже в третий раз, но никак к ней не можем подобраться. Все из-за этой переправы.

Мужики из очереди рассказали, что подъехать к подножью горы, которая носит имя Киткай, можно. Вот по этой солнечной лощине.

Но на вершину быстро мы подняться не сможем. Значит, на уже подходящий к пристани паром мы не успеем. Но это еще ладно — хуже, что мы не успеем на паром, который нас должен переправить через Ангару уже в другом месте и доставить в Балаганск, а там уже разрыв во времени составит три часа. Тут, понятно, задумаешься — стоит ли пожертвовать половиной светового дня ради прогулки к придуманной достопримечательности.

Наш ответ — нет.

Но, глядя на огромную надпись «Сталин», вот о чем я подумал: два вождя пролетарской революции Иосиф Джугашвили и Лев Бронштейн в этих местах оказались почти в одно время. Сталин в 1903-1904 гг., а Троцкий в 1900-1902 гг. Понятно, что пересечься здесь во времени они не могли, хотя расстояния между поселениями, где отбывали ссылку, составляет всего-то 228 километров. Но история их свела в других местах. И по воле одного из них жизнь второго трагически закончилась. А ведь могли они осесть в Сибири, как скажем, декабристы, вести свое хозяйство, учить сибирских детей и крестьян чему-то хорошему, охотиться, рыбачить и ездить в гости друг к другу…

И ведь судьба всей России пошла бы по-другому. Как и наша дорога в объезд сопки Киткай.

От Читы и до Тюмени в Тельме лучшие пельмени!

Такая надпись красуется внутри небольшого кафе, расположенного в старинном селе Тельма. Больше этого заведения известна только здешняя церковь, признанная одной из самых красивых в Сибири. Многие путешествующие на своем авто из Москвы во Владивосток не дадут мне соврать, потому что обязательно проезжали мимо нее и часто останавливались перекусить именно в этой пельменной.

Еще недавно на стоянке перед этой точкой общепита было трудно найти свободное место, ибо вся она была забита дальнобойщиками, тянувшими сюда из последних сил. А сейчас вокруг и внутри пусто. И все потому, что трассу пустили в обход и Тельмы, и Усолья-Сибирского. Прежде за потрясающие виды и вкусную еду приходилось расплачиваться стоянием в часовых пробках, а сейчас этот участок большегрузы пролетают за минуты.

Для трактового села, которым испокон века является Тельма, это стало проблемой. Нет уж той богатой придорожной торговли, когда у каждого дома можно было притормозить и купить свежие овощи, березовый веник или огромную тыкву.

Но я никуда не тороплюсь и по привычке заезжаю полюбоваться на красавицу церковь и пообедать в пельменной. Храм-то точно никуда не денется, а вот что станет с кафе — вопрос? Но пока тут кормят так же вкусно, как и прежде.

***

Итак, мы дважды пересекли великую сибирскую реку Ангару на пароме и распрощались с другой красавицей Леной. Наш путь с Якутского тракта, перескочил сначала на Александровский, а затем на Московский. По этому маршруту мы прошли более 1000 километров, треть из которых пришлась на грунтовые дороги.

Легко не было. Но было интересно.

Иркутск — Качуг — Жигалово — Новая Уда — Балаганск — Иркутск.

Июль 2025 года.