Как мы нашли на Алтае дачу Путина, или Высокогорное автостранничество с собачкой

В России вирус, все границы закрыты, Россия ринулась отдыхать в России, а мы поехали в Горный Алтай.

За день до отъезда съездил в деревню, покормил собаку, полил огурцы и прочее — нас не будет две недели. А сейчас жизнь такая, хочешь не болеть, меньше ешь еды из супермаркета.

Два десятка лет я совершаю ежегодные патриотические экспедиции по проблемным территориям России и СНГ на небольшом мотоцикле или скутере (все очерки опубликованы на Дроме, чтобы посмотреть, достаточно набрать «Дром Сотников»), но в этот раз в связи с коронобесием всех задавили налогами, поэтому я не смог найти средств на полноценную экспедицию. Едем из Томска в Горный Алтай вчетвером на автомобиле Тойота Фанкарго двадцатилетнего возраста (о готовящихся мото экспедициях путешественника Андрея Сотникова читайте в конце этого очерка).

В поселке Мельниково, на Оби, зашли к последнему участнику войны здесь живущему, Никифору Андреевичу Тимофееву. За последние полтора года я встретился с десятком ветеранов и участников Великой Отечественной войны, ибо делаю с ними книгу бесед.

Никифор Андреевич и сегодня называет себя солдатом, он артиллерист, говорит поэтому очень громко, ещё и бывший партийный работник. Но это его совсем не испортило, не оторвало от народа, потому что страдал много. Очень переживает за жену свою, которую пережил, считает, что главное это семья и прежде всего твоя вторая половина, потому что дети, внуки и правнуки ее не заменят. Ещё ветеран очень ругает телевизор, не понимает, как власть допустила, чтоб такой разврат на всю страну транслировали, ведь это все прежде всего семью губит...

Сноска:

Почему решил делать книгу бесед с последними участниками войны? Путешествуя как-то по Молдавии, встретился со старцем, который так мне объяснил, почему случился майдан на Украине: они ждали, когда уйдут последние ветераны, и когда ряды их сильно поредели, они начали продвигать и глобализацию, и фашизм, и голубизну… К сожалению, сборник без спонсорской поддержки продвигается крайне медленно, за два года смог сделать 7 полноценных больших очерков, которые тут же выходят в СМИ и в соцсетях. А потому что приходится выживать, кормить семью и работать только в свободное время. Уже даже областной совет ветеранов подключился и готов за свой счёт выпустить будущую книгу, но самое сложное её именно ПОДГОТОВИТЬ, то есть ездить по области, встречаться с ветеранами, редактировать тексты... Если кто из читателей сможет поддержать создание сборника о последних ветеранах, то к следующему 9 мая 2022 года книга выйдет с указанием всех тех, кто оказал поддержку, несмотря на коронавирус, который есть новый тип войны. Как помочь — смотрите в конце статьи или на сайте автора spasi-hram.ru. Это будет последняя книга, участников войны уже не останется.

Беседу с одним из ветеранов читайте в приложении в конце этого очерка. Беседа с шегарским ветераном пока в работе (надо с ним еще пару раз встретиться).

Как только въехали в Алтай, на первой же остановке, сразу схватили несколько клещей. У нас в Томске они были только весной, теперь редко кусают, вот мы и расслабились. Кто сказал, что на Алтае нет клещей? В Алтайском крае их предостаточно.

Горно-Алтайск

В Горно-Алтайске встретились с женой известного художника Николая Чепокова (Таракая), о котором мне рассказал знакомый и очень советовал с ним повидаться. Самого художника в тот день не было, он был на рыбалке.

Таракай — это, наверно, самый известный художник Горного Алтая. Он художник-философ, в своё время исходил пешком весь Алтай, бомжевал, жил в теплотрассах, одним словом, у него судьба настоящего художника. Теперь, в конце жизни, ему повезло с женой, он нашёл жену-менеджера, которая помогает ему делать имя по законам рынка и продаёт его картины. Верит она в него безгранично, тем более что духи ей сказали ему помогать. Редко кому из творцов так может повезти.

Она москвичка, переехала на Алтай, купила здесь ему большой дом, потому что ей сказали об этом духи. Что это за духи, неизвестно, но наверно не самые плохие, если о нищем художнике позаботились.

Она сказала, что если б он не писал, то уже давно сошёл бы с ума.

Сейчас она хочет, чтоб он написал работу «Рождение Христа на Алтае». Она уже была написана, но её у него украли. Сейчас они ждут благословения владыки, и он начнет работу.

У нее два высших образования, но, слушая его, понимает, какая она необразованная по сравнению с ним.

В тот же день в Горно-Алтайске встретились с отцом Павлом, который знаменит тем, что построил главный кафедральный храм Горно-Алтайска.

По образованию он скульптор, приехал с Украины, откуда бежал от Чернобыля. Говорит, что в Горном много украинских батюшек, спасавшихся тогда от радиации. На Алтае тепло, потому здесь украинцы приживаются, у нас в Томске они поживут-поживут и опять возвращаются.

Отец Павел создал в своём большом доме маленькую Украину. У него образцовый сад, где яблоки, груши и даже виноград растёт, все как на Украине. И при этом яблони огромные, как на югах. Наш сын Иван первый раз в своей жизни видел растущий виноград. Его бабушка тоже с Украины, так она под Томском создала яблоневый и грушевый сад, ни у кого в деревне нет груш и яблок, никто не верит, что они вызревают до нормальных размеров, а у нее есть, хотя, может, это оттого, что потепление в Сибирь пришло.

Отец Павел сказал, что православие понять очень просто, нужно только любить и все. Другое дело, что это и самое сложное. Очень простой, душевный батюшка, который в конце жизни решил опять стать скульптором, но раз в неделю все равно служит в храме, потому что нормальных батюшек мало. Скоро ему исполнится восемьдесят. Сказал, что самое сложное для священника это исповедь принимать и он не хочет и не может к этому относиться формально.

Запомнились его слова: «Можно отдать жизнь за другого, но душу спасти можно только свою».

Пока со всеми встретились в Горно-Алтайске, пока переговорить, стемнело, надо было срочно где-то ставить палатку, а сделать это было негде. Это тот редкий случай, когда все места на Катуни были заняты. Через каждые пятьдесят метров стоят туристы — приехавшие на автомобилях со всей Сибири и не только Сибири.

В мире буйствует таинственный коронавирус, границы впервые за 30 лет закрыты, и слава Богу, и Россия ринулась отдыхать на Алтай, ещё и пятница в тот день случилась.

Одним словом, остановились мы только в какой-то курортной деревушке на берегу Катуни, втиснулись меж двух палаток. Атмосфера в этой деревне напоминала приморский курорт. Поставили палатки и пошли в ночи прогуляться по деревне, где от силы было 20 домов и все так или иначе работают на туристов.

Рядом с нами стояли новосибирцы на Газели, путешествующие с двумя маленькими детьми и кошкой.

На следующее утро едем в Шебалино. Дорога хорошая, но сложная. Ещё и машинка наша не новая, с трудом везёт четверых, не считая собаку и много рюкзаков.

День четвертый

Шебалино

В Шебалино мы ехали поговорить с отцом Павлом Тайченачевым, деятельным священником, я бы сказал, священником нового типа. Господь ему дал 9 детей и, надо сказать, дал не случайно. Сам он из Барнаула и целенаправленно уехал в село, которое считает центром мира. Потому что в наше время село или посёлок, как он говорит, это то единственное место на земле, где может жить здоровая семья, где в семье может быть много детей, так он считает. В городе детям даже гулять негде. Не говоря о том, что там и взрослым жить трудно. А здесь у него дом 140 квадратных метров, который они постоянно расширяют и микроавтобус Хайс, хотя вся его семья даже в него уже не вмещается. У них корова и два теленка, но корова очень большая, как лось.

Когда отец Павел хочет съесть мороженое, то покупает 13 пачек — детям по одной, а маме и папе по два, потому что они большие.

Сноска:

С многодетным отцом Павлом я встречался потому, что во время своих экспедиций делаю еще цикл статей и фильмов с многодетными родителями, где они рассказывают о том, почему могут себе позволить то, что другие не могут — а именно, иметь много детей, а значит и много счастья.

Когда мы приехали в Шебалино, отцу Павлу надо было срочно ехать на освящение дома в соседнее село Актел за 40 километров. Мы напросились ехать вместе с ним.

Молодая алтайка, воспитательница детского сада переезжала туда со своей семьёй из Шебалино. В Шебалино, районном центре, у неё зарплата была 16 тысяч рублей, а в глухой деревне будет в два раза больше. Кроме того, там она получит миллион подъемных, правда для этого надо прописаться в Горно-Алтайске или любом другом городе (есть в России такая программа поддержки молодых горожан, переезжающих в деревню).

Здесь им выделили большой, хоть и не новый дом, в котором давно никто не жил. В нем произошло убийство, ещё и сектанты-пятидесятники рядом поселились, потому она решила дом освятить.

На Алтае очень много сект. В городах их поприжали, а в поселках и селах они все ещё имеют силу. Это недоработки самих священников, что они не отрицают, но духовное возрождение России идёт полным ходом, хоть и медленно, а посему количество сект с каждым годом уменьшается. Как говорил дьякон Андрей Кураев: «Россия только-только начала ходить, только костыли отложила, ей ещё рано стометровки на дистанции бегать, требовать от неё слишком многого...»

Уникальность и особенность отца Павла в том, что он все видит в светлом в положительном свете, это одна из главных причин, почему ему Господь дал 9 детей.

«Трезвый батя»

Отец Павел говорит, что сегодня родители с детьми общаются 15 минут в день. А дети сидят в интернет-блогах, где их воспитывает Навальный и какая-нибудь 16-летняя нимфетка Саша Спилберг, у которой 7 миллионов подписчиков. Только чему они могут их научить?

Поэтому он считает, что сегодня каждый разумный батюшка должен вести свой блог, где откликаться на животрепещущие темы. И не только батюшки, сегодня каждый русский патриот должен иметь свой блог, — говорит он. Чтобы больше общаться со своими детьми, отец Павел создал в ютубе блог «Трезвый батя». Пока у него 500 подписчиков, но, считает он, главное — это не количество. Когда слишком много подписчиков, как, например, у Кибер-попа, которого даже запретили в служении, ты начинаешь идти за толпой и забываешь о себе, забываешь о главном, начинаешь говорить то, что от тебя ждут.

Он не верит в мировое правительство, в евреев, чипирование, называет все это кликушеством. Считает, что мы таким образом перекладываем ответственность на других. Кто нагадил у тебя в подъезде — это все мировое правительство виновато. Ты убери и не будет ни плохого запаха, ни мирового правительства.

Отцу Павлу главное — собственное мнение, поэтому он считает, что русский, это тот, кто принимает решение за свои поступки.

В чипирование он тоже не верит, потому что поставить чип в руку каждого человека это немного проблематично, да и зачем это делать, если чип уже есть в каждом смартфоне, если у каждого из нас есть пластиковые карты, которые могут отключить в любую минуту, воздействовать на нас через них и прочее. Поэтому умные люди сегодня рекомендуют пользоваться наличными деньгами, чтоб не терять свободу.

Познакомившись с моей книгой паломничеств и путешествий «Быть русским», он посоветовал мне тоже обязательно начинать вести свой блог в ютубе, потому что статьи и книги в наше время читают мало, они уже не имеют прежней силы.

Я сам не против еженедельно выкладывать новое видео, то есть отрывки из своих статей и книг-паломничеств и путешествий. Я понимаю, что почти с каждым героем моего очерка, надо делать небольшой и простенький фильм. Как только появятся свободные средства, начну это делать. В моих ближайших планах, делать фильмы и с последними участниками войны, пока они не ушли. Они знают нечто очень важное, что нам недоступно — патриотизм, Родина, любовь к ближнему... Закончится коронобесие, и начну с ними опять встречаться. Они, кстати, понимают, что эта корона есть продолжение той войны, которую они вели в 41-45 годах. Очерк-беседу с участником войны читайте в конце статьи и в соцсетях на моих страницах.

А пока решил еженедельно выкладывать в ютубе на канале путешественника Андрея Сотникова отрывки из моего фильма про Беларусь, где объясняю, почему белорусы не пойдут за навальными, не повторят судьбу Украины, почему они, несмотря ни на что, патриоты России.

Кстати, знаменитый «Дневник писателя» Достоевского представляет из себя именно блог, где писатель откликался на современные ему события и пропускал их сквозь сито православного философа. Так что с большой долей вероятности можно сказать, Достоевский был одним из первых блогеров в России, если не в мире.

Отцу Павлу нравятся фильмы Балабанова. Он советует, когда дети подрастут, посмотреть «Брата» и особенно фильм «Война», где важная идея передана — русский солдат рискует за других, не думая о себе. О таком же человеке я рассказываю в своём фильме «Крестоходец», который уже есть в ютубе на канале путешественника Андрея Сотникова https://www.youtube.com/watch?v=pMlRDpFRiaY . С героем этого фильма я встретился в Западной Украине в одном из скитов. Он в своё время прошёл чеченскую войну, потом воцерковился, и теперь он строит и ремонтирует церкви на Украине, а по ходу дела бьёт морды националистам. Потому что сегодня на Украине это никто не делает, потому что православным, мягко говоря, там непросто, и ему приходится защищать православные церкви от захвата.

Потом мы побывали на службе в Шебалино, где что-то случилось с дьяконом, и отцу Павлу пришлось читать и за дьякона.

Подробную беседу с отцом Павлом читайте в конце очерка в приложении. В дальнейшем очерк войдёт в книгу бесед с многодетными родителями. Очерк призван будет объяснить, как в наше время иметь большие и счастливые семьи. Отец Павел из Шебалино, у которого 9 детей, напротив, считает, что у него не большая семья, а именно обычная, рядовая семья.

Отец Павел со своей семьей в Кремле на встрече с В.В. Путиным.

День пятый

Онгудай

Едем в Онгудай. Место это для нас знаковое, здесь я несколько лет назад снимал фильм с замечательным священником отцом Сергием и хотел теперь его доснять. А надо сказать, что настоящие священники встречаются крайне редко, как правило, они прячутся в далёкой глуши. Очень редко их можно найти в Москве или других крупных городах, они там долго не задерживаются.

Но доделать фильм было не суждено, оказалось, что последние полгода отец Сергий служит в другом месте, куда поезда не ходят и даже дорог туда тоже нет, а именно в Антарктиде...

В Онгудай мы ехали не только ради фильма. Двадцать лет назад мы здесь завершили своё автостопное предсвадебное путешествие и познакомились с местной семьёй Галиной и Михаилом Ч. Теперь они на пенсии.

Сегодня баба Галя стала оригинальным мыслителем. В свободное время она анализирует происходящие в мире события и делает определенные выводы, которые записывает в тетрадки. Одно плохо, информацию она черпает исключительно из телевизора, хоть и со спутниковой антенной. На столе у бабы Гали разложены стопочки из ученических тетрадей, куда она и записывает свои соображения.

А все потому что ей посчастливилось жить в революционную эпоху. Здесь, в онгудайской дали, она имеет возможность спокойно осмысливать жизнь современной России — большое видится на расстоянии. Гоголь, чтоб написать гениальные «Мёртвые души», поселился в Италии, баба Галя живёт здесь, на окраине России. Одно плохо, ей никто не объяснил, что сегодня все СМИ так или иначе подконтрольны глобалистам, то есть врагам России, и то, что они говорят, это с реальностью мало соотносится.

Но все равно, современную историю России никто не пишет, слишком это опасно для историка, поэтому за работу и взялась баба Галя. Кто знает, может, историк будущего узнает о работах бабы Гали и использует их при написании наисовременнейшей истории России начала XXI века.

Названия на тетрадках бабы Гали говорят сами за себя: Американская пропаганда; Украина; Протесты в Беларуси...

Не удивительно, что баба Галя ярая оппозиционерка и резко критикует все происходящее в России. Например, вслед за ними она считает, что Россия ощетинилась атомными бомбами, а заокеанский Навальный её главный спаситель... Одним словом, мыслит как телевизор.

При этом у бабы Гали правильное мировоззрение — она считает, что главное это добро людям делать. Поэтому и нас они с мужем приняли двадцать лет назад, когда мы путешествовали автостопом без палатки (разминулись со спутниками), и сегодня накормили, спать уложили и от непогоды спасли. Каждое утро к ней заходит бомж за хлебом, это и есть её десятина, её вера в милосердие, но денег ему она никогда не даст, чтоб они в спирт не превратились.

Кошек с собаками баба Галя не ласкает, она пять детей воспитала, говорит, наласкалась. У ее соседки нет детей, так у нее этих кошек полон двор…

То есть баба Галя, несмотря на всю её оппозицию, в душе остаётся христианкой и соблюдает все основные заповеди, хоть и в храм не ходит и молитв не знает. Такое редко, но тоже случается.

Ее муж, Михаил, не меньший оригинал. Полжизни он живет без ног, но при этом и машину водил до последнего времени и в другую семью уходил на несколько лет. А сейчас его каждодневное занятие состоит в том, что он с биноклем в руках созерцает окрестности Онгудая, наблюдает за жизнью, которая стала ему недоступна.

Алтайская дача Путина

Неудивительно, что именно в окрестностях Онгудая находится алтайская дача президента России В. В. Путина. Два десятка лет назад я опубликовал интервью с солдатом срочной службы, охранявшем другую подмосковную дачу Путина, смотрите в газете «Совершенно секретно» статью «Как я охранял дачу президента». Сейчас пришло время писать о сибирской резиденции последнего царя России, или правильнее сказать, председателя временного правительства — потому что мы с вами живём в смутную, переходную эпоху, подобно той, которая наступила в России после 1917 года.

Сколько всего дач у Путина, наверно, одному Богу известно. У Сталина тоже было около дюжины дач в разных уголках Советского Союза. И хоть он сам себе валенки подшивал, о чем знал народ, и был действительно похоронен в заношенном костюме за неимением нового, но дач-резиденций у него было много. Путину тоже надо отдыхать от государственных дел, он реально много работает. Одна путинская дача есть и у нас в Томской области, где президент останавливался один или два раза. Вообще-то, это загородная резиденция Газпрома, но в народе её все равно именуют дачей Путина. Недалеко от нее находится и наш дом-дача. Как-то мы решили в тех окрестностях пособирать грибы, а заодно и посмотреть на резиденцию Путина. Все очень серьёзно, никого нет, одни видеокамеры и высокие заборы, чтоб народ лишний раз не раздражать. При подходе к первому шлагбауму, он неожиданно закрылся, дав нам тем самым понять, что простым смертным в этот «Рай земной» вход запрещён. Ко второму шлагбауму мы не пошли, поняв, что в любой момент могут появиться люди с автоматами, охраняющие народ от слуг народа.

Если на Томской даче Путин был всего пару раз, то на алтайской бывает по нескольку раз в году. Когда приезжает, это официально не объявляется, только местные жители о том знают, потому что многие работают там обслуживающим персоналом.

Похоже, в это время в Москве за Путина остаются двойники работать. Сейчас, в эпоху пластических операций, важен не человек, а его имя, которое он сделал или ему сделали. Потому двойниками обзавелись не только Пугачева с Киркоровым, но почти все публичные люди.

А мы переночевали в доброжелательном Онгудае, помылись в бане и наутро едем дальше на юг Алтая по Чуйскому тракту.

Если говорить о Путине, то нельзя не сказать несколько слов о Навальном, через которого попытались дискриминировать Путина. Потому что пройдёт ещё немного времени и о Навальном никто не вспомнит. Итак, только несколько слов.

Кто стоит за Навальным и для какой цели его создали

Навальный утверждает, что за его отравлением стоит лично Путин.

А почему не Саддам Хусейн, Гитлер или Сталин? Это было бы более реально.

Ой, не смешите мои калоши, если б кгбисту Путину надо было его травануть, он бы сделал это ещё лет пятнадцать назад, когда проект Навальный только начинался, а не сейчас.

Когда Путин приезжал в Томск лет десять назад для встречи с Ангелой Меркель, сюда же прилетели и нацболы-лимоновцы, которые хотели ему что-то сказать, потому что в Москве это невозможно сделать. Так вот, чтоб они не попались ему на глаза, за день до этого кто-то неизвестный их слегка покалечил, чтоб у них больше не было желания встречаться с президентом, сломали руку, разбили голову…

Путину нет смысла заниматься Навальным уже потому, что Навальный на самом деле такой же проект Кремля, задача Навального в том и состоит, чтоб отвлечь внимание народа от главных вопросов. Но долго говорить о нем не хочется, уже потому, что о нем народ тут же забудет, как он только перестанет мелькать в компьютерных новостях.

А мы вернёмся на Алтай.

На Семинском перевале находится самый большой рынок в Горном Алтае, и главным образом это рынок монгольских вещей. Монгольские товары тем отличаются, что они настоящие, монголы не признают глобализации и прогресса, они знают, что все это зло, которое ни к чему хорошему не приведет. Потому товары монгольские натуральные и долго служат, но цены сильно завышены коронавирусом. Границу с Монголией закрыли, но товар везут все равно, везут тайно, а за тайну надо теперь платить вдвойне и таможне, и пограничникам, отсюда наценка.

Коровы на Алтае лежат прямо на дороге, абсолютно обезумев от жары. Я думал, они только в Грузии такие наглые и равнодушные ко всему.

Везде на Алтае написано на табличках — места есть, места есть, хоть бы кто написал в память о славном советском прошлом, что мест нет.

Состав экспедиции

Настало время рассказать об участниках нашей экспедиции. Самый главный, ради кого мы и поехали в горы Алтая, это наш сын, Иван Сотников. В свои 14 лет он еще не видел ни моря, ни гор настоящих. Для сына путешественника это было большое упущение, потому мы и решили это лето провести не совсем стандартно, то есть не ездить, как обычно, к бабушке в Минск, а пойти в горы, тем более что это совсем рядом.

Правда, когда Ване было три года, он уже побывал в горах Хакассии, если их можно назвать горами. Более того, мы там заблудились и он пережил холодную ночевку. Наверно, мало детей, кто может «похвастаться» тем же. Холодной ночевкой альпинисты именуют ночь, проведенную зимой, без палатки и вообще без снаряжения. У нас, правда, была не зима. Мы тогда нелепо заблудились, а все вещи находились в машине, и ситуация казалась очень серьезной (об этой поездке по Хакассии читайте здесь travel.drom.ru/16502/).

Так что он, можно сказать, был опытный альпинист со стажем. И с рюкзаком ему было легче всех идти, тем более что ростом он уже выше мамы и даже сёстры Анастасии, которая тоже тогда в 7 лет схватила с родителями холодную ночевку. Ей прошлого экстрима хватило, и она решила в этот раз с нами не ехать.

Вместо неё поехала главный томский православный фотограф Оксана Луговая и, как впоследствии оказалось, талантливый фотограф. По образованию она медик, но вовремя сменила профессию и нашла свое истинное призвание, в итоге мы привезли серию великолепных фотографий Горного Алтая и его жителей, на некоторых фотографиях есть печать боговдохновения. У нас появилась даже идея сделать фотоальбом, чтоб эти шедевры даром не пропали. Правда, для этого надо совершить еще несколько совместных экспедиций на Алтай в разные сезоны.

Руководитель и идеолог экспедиции, это — автор очерка, Андрей Сотников, один из немногих в России пишущих путешественников на скутере и мотоцикле, но в этом году я не собрал средств на полноценную мото экспедицию и мы поехали в автомобиле.

Вот уже два десятка лет я объезжаю и описываю все республики бывшего СССР. Моя задача понять, какое будущее нас ожидает. Потому что мы были сильные, когда были вместе. Уникальная особенность России и русских в том и состоит — что мы объединяем вокруг себя другие народы.

Недавно на канале путешественника Андрея Сотникова выложил фильм о скутер путешествии по Беларуси, где отвечаю на вопрос, почему Беларусь никогда не станет второй Украиной и почему там не будет майдана.

И хотя я, наверно, поднимался на все основные горы СССР, но последние 20 лет в альпинистских и туристических походах не участвовал, поэтому теперь я был тоже почти новичок.

Кстати, свою первую по-настоящему холодную ночевку я пережил именно в долине Актру еще в студенческие годы. Обстоятельства сложились так, что мы, трое членов клуба горного туризма «Амазонки», вынуждены были пойти в ущелье Актру зимой в ночь и на полпути заблудились. Двое из нас были опытными альпинистами и двое новички, в том числе я. С собой у нас были только рюкзаки с веревками и кусок целлофана. Мы легли на рюкзаки, укрывшись этим целлофаном. Помню, что всю ночь боялся уснуть, из-за страха замерзнуть. В итоге никто даже не простудился. Кстати, на днях турклубу «Амазонки» исполнилось 50 лет. В связи с этим многие члены написали свои воспоминания, в том числе и я (смотрите их в приложении в конце статьи).

Ещё один участник экспедиции, кто впервые был в настоящих горах, это Татьяна Сотникова. Ей как жене писателя и путешественника пришлось за два десятилетия пережить много взлётов и падений: и фактически клиническую смерть мужа после аварии в Украине, и творческую жизнь впроголодь на грани выживания. Все как в истинно творческой семье. Несмотря на все это она осталась удивительно жизнерадостной женщиной.

К сожалению, она почти равнодушна к передвижениям в пространстве, поэтому каждый год предпочитает путешествиям с мужем стандартные поездки с детьми к родителям в Минск. И вот, на двадцатый год супружества все сложилось так, что мы отправились в полноценную горную экспедицию.

День шестой и седьмой

Актру — земля томская

Доехали до поселка Курай, откуда начинается путь к Актру. Здесь мы, паломники из Томска, поняли, откуда пошел род главного дьякона России Андрея Кураева, который ещё вчера был более известен, чем сам патриарх всероссийский, поэтому его и решили прижать.

От Курая идёт дорога до легендарного альплагеря Актру, который стал местом паломничества туристов всего мира, а пока в России вирус, сюда, к счастью, едут исключительно русские туристы. Самого вируса в Актру нет в принципе, чистый воздух и высота от всех вирусов спасают.

От Чуйского тракта примерно 25 километров до Актру. Но добраться не так просто. Дорога горная, то есть абсолютно непроходима для городского и даже внедорожного автомобиля. Мостов через реки здесь тоже нет, строить их никто не собирается. Для местных жителей эта дорога источник хорошего дохода.

Каков сегодня средний заработок россиянина, не по статистике, а в реальной жизни? Это 15-25 тысяч рублей в месяц. А в долине Актру у мужчин доход в несколько раз выше, почти московский и только благодаря этой экстремальной дороге. На форсированных УАЗиках они забрасывают туристов в Актру. УАЗик в одну сторону стоит 6-8 тысяч. Чтоб он прошёл эту дорогу, его обязательно дорабатывают — поднимают мост, ставят рессоры от Газика и т.д. Некоторые водители успевают в день сделать несколько ходок. Кто-то за сезон зарабатывает 300 и более тысяч, сколько стоит сам бэушный УАЗик.

Почему они ездят исключительно на УАЗиках, а не крузаках или других джипах?

Автомат Калашникова тоже не самый лучший в мире, есть автоматы, которые стреляют точнее и убойнее, но в экстремальных условиях войны лучше Калашникова нет. То же с нашим УАЗиком (который ещё вчера был Виллисом, но это уже сам Виллис забыл). Более надежных и комфортных джипов существует множество, но для экстремальной горной дороги в российских условиях, подходит только УАЗ и более никто. Даже ни одна отечественная Нива нами в ущелье Актру замечена не была.

Это, кстати, знают и в Монголии, нашей негласной республике, где русских очень любят, а заодно и наш УАЗик. Предприимчивые китайцы одно время начали производить для монголов свои УАЗы, точные клоны российских, но монголы их скоро перестали покупать, хоть они и были гораздо дешевле — в Монголии дорог нет и выдержать их бездорожье может только наш УАЗ.

Мы на своей Тойоте Фанкарго проехали 7 километров в сторону Актру до оригинального круглого домика, который в народе именуют Коля-чай. Где и оставили автомобиль за 100 руб. в день. Дальше пошли с рюкзаками до альплагеря.

Коля-чай это молодой московский художник, который решил плюнуть на столицу и переселиться на Алтай. Таких людей, которые не хотят тратить жизнь на зарабатывание бабок, на Алтае очень много. Об одном из таких людей, который переехал на Алтай, чтоб жить в вигваме, я рассказал в своём очерке Тюнгур-Иня, когда на скутере прошёл абсолютно непроходимую для транспорта горную тропу (очерк об этом читайте здесь – travel.drom.ru/11959/).

Оставшиеся 18 километров до Актру мы поднимались полтора дня, спустимся за полдня.

Собачка наша, карликовый пудель, привыкшая к комфортной городской жизни и забывшая о суровой родной природе, бежала всю дорогу с нами. Впервые в жизни она пробежала такое большое расстояние, устала страшно, в основном из-за высокой и колючей травы, а ведь без рюкзака, налегке бежала.

Пройдя больше половины пути, мы остановили УАЗик, спросить дорогу. Собачка запрыгнула в автомобиль и никак не хотела выходить, на удивление водителя — сыта, мол, я этими вашими горами, травой с колючками и жарким палящим солнцем, я вообще-то выращена для квартир, чтоб лежать в кресле, максимум иногда лаять для приличия, но не прыгать по алтайским горам и нехоженым степям. Пришлось её за задние лапы вытаскивать, как бы она ни отбрыкивалась, молясь всем своим собачьим богам, чтоб оставили её в покое...

По долине Актру я шел со старинным станковым рюкзаком, купленным ещё в далекие студенческие годы, почти тридцать лет назад. Во время нашего детства вещи производились чаще всего вечные, пусть и не такие качественные как нынешние. С этим рюкзаком я, кстати, и схватил тогда холодную ночевку на пути в Актру. Теперь рюкзаки производят с таким расчетом, чтоб их хватило на один сезон, и мы мечтаем, чтоб наступило советское благоденствие, когда 150 миллионов советских семей бесплатно получили квартиры, а ежемесячная плата за эти квартиры составляла от силы 5 процентов от зарплаты.

День девятый

Экстрим стоит денег

Мы не поехали в Актру до перевалки на своём автомобиле из-за глубокого брода, который встретили в пути. У меня нет опыта таких переездов. На обратном пути специально остановился посмотреть, как водитель Нивы будет реанимировать свой автомобиль, который заглохнет на переезде брода.

Водитель достал воздушный фильтр, слил из него воду, фактически отжал его, завёл автомобиль без фильтра, прогазовал, потом поставил фильтр назад и поехал дальше. Все просто, хотя двигатель, сказал он, могло и заклинить.

Собственно, мы могли доехать до так называемой Перевалки и на своём автомобиле, а это полпути до Актру, здесь почти все туристы оставляют свои автомобили. До перевалки идет две дороги, одна экстремальная и короткая, по которой специально везут туристов, чтоб им жизнь медом не казалась и по которой поехали мы, другая объездная и длинная, по ней осторожно, но проехать можно на любом автомобиле. Только мы о второй дороге узнали позже...

После Перевалки идёт длинный и узкий мост через реку Актру. Впрочем, мостом это деревянное пешеходное сооружение назвать сложно. Пройти по мосту может разве только подготовленный альпинист и то с риском для жизни. Но зато можно рядом проехать на УАЗике и без всякого риска.

Мы живём во времена, когда две трети цивилизованного человечества деньги делают из пустоты, из воздуха, они ничего не производят. Не пашут, не сеют, не пекут хлеб... Например, полтора миллиона мужчин в России работают охранниками. В советское время такой должности не существовало. Были сторожа, была милиция, но не надо было у каждого шлагбаума, при входе в каждую школу или общежитие ставить никому ненужного охранника, который бы ограничивал нашу с вами свободу, другой задачи у него просто нет.

Взять нашу библиотеку Томского государственного университета, которую постоянно охраняет несколько человек. Я прохожу мимо и мне их искренне жаль, потому что они, фактически, ничего не делают и целый день смотрят в телефон. Я посмотрел на них и тоже устроился сторожем-охранником, потому что надо книгу вторую делать, никто другой за меня её не напишет. На этой работе все равно ничего делать особо не надо, а книгу за год охраны я подготовлю.

Сноска:

Вторая книга «Путешествие по странам СНГ» уже фактически написана, нуждается только в долгой редактуре и обработке. Надо выкинуть из неё почти всю политику, все временное и наносное. Первую свою книгу я сделал только потому, что один московский спонсор мне выплачивал ежемесячную зарплату почти год. Он сказал: «Андрей, ты занимаешься полезным делом, и я буду тебе помогать». Недавно разговаривал с ним по телефону, он закрыл свою фирму и из Москвы вернулся назад во Владивосток. В коронавирусной столице стало жить невозможно. Он 15 лет отдал мототехнике, создал одну из крупнейших фирм в России с филиалами по всей стране. Когда период второго НЭПа в стране закончился, вернулся на свою малую Родину, чтоб спокойно жить и воспитывать детей.

Как приобрести первую книгу путешественника А. Сотникова с подписью автора — осталось всего несколько экземпляров — смотрите в конце этого очерка. Весь доход от продажи пойдет на следующую патриотическую экспедицию. О готовящихся экспедициях читайте также в конце в приложении.

В Актру, как и в любом другом деньгопросном месте, все заточено на деньги, здесь действуют методы цивилизованного отъема денег у тех, кто их имеет с избытком и не хочет добровольно ими делиться с народом. Потому дорога здесь одна из самых экстремальных в России, по которой никогда не ходил грейдер и нормальные мосты через переправы никто не сделает, во всяком случае, пока в России капитализм.

Знаки неба

Актру — это томская земля на Алтае, которую открыл томский гляциолог Михаил Тронов (1892-1978), известный горовосходитель и исследователь льда. Он, собственно, и создал Актру. Поэтому томский государственный университет взял это ущелье чуть ли не в бессрочную аренду, а за последние десятилетия предприимчивые томичи создали в Актру место для паломничеств горовосходителей всего мира. Одно из самых известных достижений М. Тронова, он, совместно со своим братом, первым в мире зашел на вершину Алтая, гору Белуху.

Сегодня гляциологии в России практически нет, но мы одного из последних гляциологов (исследователей льда) в Актру нашли. Он сказал, что в России существует всего две гляциологические школы, московская и томская. Гляциология в Томске последние годы стала возрождаться. Россия возрождается, и науки оживают.

В Актру сохранился домик М. Тронова, где он реально жил, проводя в Актру почти все свои летние экспедиции. О нем в Томске хорошо помнят и даже назвали его фамилией одну из молодых улиц.

Будучи хорошо знаком с его потомками, я видел у них дома огромную коллекцию фотографий облаков профессора М. Тронова. Увидев облако необычной формы, он фотографировал его. Мы все смотрим на облака и ими восхищаемся, но только он ещё и коллекционировал облака, понимая, что не случайно Господь придаёт им ту или иную форму. Он понимал, что облака это знаки неба, и учился их читать.

Ещё молодой гляциолог нам сказал, что за 40 лет ледники в Актру потеплели на два градуса, но для них это экстремально. И в самом деле, если 20 лет назад, когда я был в Актру, ледник под названием Штаны Тронова был полноценен, то сегодня он растаял наполовину и его называют уже Шорты Тронова, а ещё через 10 лет это будут Плавки.

В Актру мы пришли со своими спальниками, палатками и минимумом продуктов, но была и тщетная надежда, что нас, томичей, на томской земле встретят по-человечески и крышу хоть предоставят.

Утром следующего дня мы пошли на Голубые озёра, простейший туристический маршрут, высота которого около двух тысяч метров.

Горы ошибок не прощают

В ущелье Актру некогда разбился вертолёт с туристами, о чем свидетельствует обелиск, стоящий на тропе. Военные летчики были немного пьяны и решили посадить вертолёт на гору, а горы, как известно, ошибок не прощают.

Нам посоветовали поговорить об Актру со старейшим инструктором, которого все здесь называют Платонычем. Ему 68 лет, но он до сих пор водит группы в горы и на пенсию уходить не собирается. Правда встретиться с ним нам не удалось, Платоныч на несколько дней ушёл с группой высоко в горы.

Нам рекомендовали посетить Актру на 9 мая, в этот день здесь восходят на гору Юбилейная с фотографиями своих героических дедов, устраивая, наверно, самый высокогорный парад в Сибири, а может и в России.

В нашей стране пока патриотизма нет, он запрещен Конституцией, но один день в году нам все же разрешили быть патриотами, это день Победы…

Христианство без Христа

Мы паломники, а поэтому даже здесь, в безжизненном и холодном ущелье Актру, на высоте около двух тысяч метров, встретили священника.

Зовут его отец Петр Сургучев, он из-под Иваново, где в селе Сараево восстанавливает старинный храм. Это был самый оригинальный батюшка, с кем мы встретились в эту поездку.

Отец Петр является профессиональным фотографом, он делает фотографии метр на метр и проводит фотовыставки по всей стране, ближайшая должна была вскоре пройти в Крыму. Целый день он прыгал в рясе по скалам, делая сотни снимков, но останется в итоге только две-три фотографии. В интернет он их не выкладывает, потому что качество сильно страдает.

Как он, священник, оказался в непривычной для него атмосфере, среди ледников Горного Алтая? Он окончил институт сейсмологии, и полевая жизнь для него норма, просто, когда он стал священником и у него появился полуразрушенный храм, 15 лет занимался только им. Теперь опять начал путешествовать.

Из беседы с отцом Петром Сургучевым:

Сегодня гуманизм доминирует во всем мире, он стал чуть ли не новой религией. Новый гуманизм, это есть попытка сделать христианство без Христа. Точнее это не религия, главное в ней — это мораль и то, что Бога нет. Антихрист придёт тоже именно с этим учением. Он придёт не как грозный царь, а как морализатор. И он победит потому, что принесёт ещё большее царство гуманизма и этим воцарится. Он соблазнит всех удобным, мирным и хорошим житием, но без Бога.

Отец Петр мне не советовал слишком увлекаться критикой, чтоб не попасться на удочку духов тьмы, как это произошло с Гоголем. Ведь Гоголь хотел изобличить зло во всех его проявлениях и его тем самым победить. Когда мы много контактируем со злом, то незаметно для себя человек делается рупором тьмы. Рассказывая о тьме, мы её только пропагандируем. Почему так тяжело читать книги, скажем, православного писателя Юрия Воробьевского или Светланы Алексеевич, получившей недавно Нобелевскую премию — они пишут в основном о тьме, борясь с нею. Если книги вызывают ощущение страха и тьмы, значит перед вами рупор тьмы, сказал отец Петр.

Продукты у нас быстро закончились, а магазинов в Актру нет, хотя есть несколько кафешек, где можно купить хлеб и прочее, но цены в два раза выше, чем внизу. Один день мы ещё продержались на грибах, на третий пошли назад.

Пройдя половину пути, встретились с водителем УАЗика, который возвращался пустой и остановился узнать, есть ли у нас деньги. Этот вопрос он сразу и озвучил. Мы сказали, что на него есть максимум 500 руб., но для алтайцев меньше тысячи деньгами, похоже, не считаются. Глянув ещё раз на наши рюкзаки, он захлопнул дверь и поехал в Курай за следующей партией «истинных» туристов, которые за два десятка километров ему заплатят 8 тысяч рублей, примерно 100 долларов.

Когда шли назад, к нам пристал незнамо откуда взявшийся пёс, алтайская лайка, профессионально ловившая сусликов и мышей.

На подъезде к Кураю в вечерних сумерках увидели одинокую косулю, которая бежала по бескрайней алтайской степи с одной единственной целью — попрощаться с нами, сказать паломникам из Томска «До новых встреч, жду вас опять в Актру!»

День десятый

На следующее утро едем ещё южнее в Кош-Агач. У нас была тщетная надежда встретиться с одним из алтайских батюшек, к которому очень трудно доехать. Настоящие батюшки живут, как правило, очень далеко от цивилизации и вообще от массовых скоплений людей, вот и он живет недалеко от монгольской границы, на окраине русского мира.

Кошагачский район лежит на стыке пяти государств — Казахстана, Китая, России, Монголии и Тувы (Тува, это тоже фактически отдельное государство).

Сама долина, где расположен посёлок Кош-Агач, уникальна. Говорят, когда-то здесь было большое озеро. А на одной из вершин лежит окаменевшая огромная лодка, стоящая там со времён потопа.

В Кош-Агаче на двадцать тысяч жителей живет три народности. Больше всего казахов, потом идут алтайцы, русских осталось совсем мало, всего три процента. Хотя до перестройки это было в основном русское поселение. Сегодня в Кош-Агаче три мечети, строится четвёртая, а храма православного практически нет, есть небольшая церковь, напоминающая бывший сарай, но большего Кош-Агачу и не нужно, не любят православные жить на окраине Руси, где нет цивилизации. В 1873 году здесь был построен первый храм по поручению томского губернатора, тогда Томская губерния тянулась до нынешнего Казахстана и даже далее.

И хотя русских здесь совсем не много, но русские тут почти всегда — это начальник полиции, начальник ФСБ и погранзаставы, так традиционно повелось.

Мы встретились а Кош-Агаче с главой русского населения, Краснослободским Николаем Егоровичем. Он лежал в больнице, но несмотря на коронавирус, бушевавший в это время во всем мире, мы с ним легко встретились. Потому что Кош-Агач это особый мир, где свои законы, тут и люди особые. Для которых главное не бумажка , а человек. Как сказал отец Павел, по протекции которого мы здесь и оказались: «Кто в Кош-Агаче жил, тот в цирке не смеётся». Чтобы понять почему, надо самим сюда съездить. Мы только ради этого и ехали, чтоб понять. И не жалеем о приезде. Тут все, действительно, особое. Иначе и быть не может, ведь этот посёлок находится на высоте почти две тысячи метров.

Николай Егорович сказал, что его цель, чтоб в этом посёлке был свой священник, но ему самому удобней молиться у себя дома — такая интересная сегодня у русских философия.

В Кош-Агаче мы ночевали не в палатке, а в огромном двухэтажном доме при православной церкви. Когда-то в этом доме жил многодетный отец Павел, с которым мы встречались в Шебалино, но он вынужден был отсюда уехать, ибо прожить с его большой семьей в этом посёлке на границе с Монголией, в посёлке, где почти нет русских, а значит и православных, было очень проблематично. А дом огромный после него остался. Он так и ждёт нового священника, а пока в нем останавливаются редкие паломники. Мы застали здесь паломника из Новосибирска, Сергея, путешествующего автостопом (он есть на фото, стоит рядом с отцом Павлом, мы его встретим ещё раз в Шаболино, когда будем возвращаться).

Кто знает, может, это был крупный бизнесмен, которому все обрыдло, и он вышёл на трассу, поймал первую попавшуюся машину, едущую на Алтай, чтоб отдохнуть от цивилизации и пожить месяц-другой без каких-либо удобств. Как в великом фильме культового режиссёра Франсуа Трюффо «Баловень судьбы», где герой, владелец крупной фирмы, бросает свою сытую жизнь и едет в Африку, чтобы просто наблюдать за жизнью львов, о чем мечтал всю жизнь. Мы думаем — ох, какая интересная жизнь у этих богатых. А чаще всего, напротив, на них лежит огромная ответственность за жизни большого количества подчиненных, самое главное, что самой жизни у них нет, она заменена делами, славой, должностями, регламентом. Я не хочу сказать, что у нас жизнь интереснее. Но свободы у нас гораздо больше. И порой какой-нибудь бомж свободнее и, как это ни странно, счастливее самого богатого Березовского. Как у нас в доме на втором этаже жила бабушка, которая ходила по помойкам. У неё была нормальная пенсия, но ей нужна была какая-то деятельность, нужна была жизнь, а стабильная пенсия и телевизор её всего этого лишили...

После ночи, проведенной в Кош-Агаче, едем назад, мало где останавливаясь надолго.

При возвращении заехали только в Прокопьевск, город детства, где осталось много родственников, в основном пожилого возраста (после коронавируса их число заметно поубавилось, ибо вирус для того и создавался). Это суть Прокопьевска и подобных рабочих городков, что жить в них нет смысла, в них можно только умирать.

В советские годы Прокопьевск создавался под шахты, все шахты за ХХ выработались; для жён шахтеров еще открыли заводы, фарфоровый, дрожжевой, подшибниковый… Заводы эти после перестройки почти все закрылись, в городе остались только супермаркеты, больницы, школы. Чем живёт город моего детства, абсолютно непонятно.

На подъезде к Прокопьевску заехали к старцу, который в поселке Школьном построил целый монастырь. Сказал, что они завтра устанавливают в соседнем селе Лучшево памятник рядовому Родионову, который во время чеченской войны отказался снять с груди православный крестик и ему отрезали голову.

Почему я об этом говорю? За последние годы только в Прокопьевском районе устанавливают уже четвёртый памятник святому, а у нас в Томске за всю его более чем четырёхсотлетнюю историю, нет ни одного подобного памятника, даже Федору Кузьмичу или Федору Томскому не смогли поставить.

В Кемеровской области очень хорошая автострада. Тулеев за все годы своего правления её все же достроил. Тулеев, казалось бы, поставил смыслом своей жизни её построить и достроил. Его, может, потому и переизбирали столько раз, чтоб он все же её достроил, и он не сильно с нею спешил, чтоб у власти побыть подольше.

Благодаря ему я сделал открытие. Не важно, хороший ты руководитель или нет, но ты должен быть хорошим менеджером, пиарить себя, и тогда тебя все будут знать и любить. Тулеев — прежде всего очень хороший менеджер, а потом уже губернатор.

По старой памяти заехали искупаться на Беловское водохранилище. У этого водохранилища искусственный подогрев, поэтому оно всегда тёплое. Но в этот раз несмотря на тёплый и погожий день почему-то отдыхающих почти нет. Позже узнаю причину опустевших пляжей — местные шутники сюда запустили пираний. Может, и не запустили, но слух пустили. Сегодня время информационных технологий, какую бы ты глупость ни совершил, можешь о ней раструбить на весь свет, и тебя все услышат.

Заехали переночевать в Кемерово к троюродной сестре. По специальности она медик, сказала, что замучили всех этим коронавирусом, а то, что в России миллион больных СПИДом и в Кемерово эта болезнь зашкаливает по всем показателям, о том не говорят, как будто его вообще нет.

Сильно нас удивило Кемерово, очень город изменился за последние годы. Жене он напомнил Минск, в котором она жила. Здесь строят такой же огромный спортивный комплекс, как в Минске. Рядом с ним возводят кадетский президентский корпус, тоже огромной величины.

Зачем придумали этот вирус

В завершение я должен, просто обязан сказать несколько слов об этом вирусе.

Корона — это проверка всех нас, это экзамен, который мы все должны были выдержать. Потому что вся эта корона-эпопея, это не столько вирус, а прежде всего плохой иммунитет. Еще нужно понимать, что корона — это новый тип войны, это бактериологическое оружие, к которому мы не очень привыкли. Вирус специально эксплуатируют — до эпохи коронавируса была эпоха терроризма, когда из всех щелей, из всех розеток нас пугали террористами. Надо сказать, что за двадцать последних лет я так и не увидел ни одного террориста, хоть и проехал Россию несколько раз и половину республик. Но запретов в нашу жизнь эти террористы ввели много (например, в школе у моих детей появились карточки, без которых в школу теперь не пройдешь, появились охранники. Ни того, ни другого не было в советских школах, но на учебный процесс или безопасность, это никак не повлияло).

Что «хорошего» нам дала корона? Мы все дошли до некоего предела, за которым должен быть или новый потоп, или мировая война. Корона отодвинула все это еще на некоторое время. Благодаря ей, мы задумались, а так ли мы правильно живём?

Корона нам показала, что город, в котором нас заперли в последние сто лет, несёт смерть и вырождение. Кстати, в блокадном Ленинграде больше всего гибли не от голода, продукты хоть небольшие, но были, а именно от холода. А теперь представь, дорогой читатель, что будет с тобой и твоей семьёй, когда в одну из зим, а мы живём в северной стране, когда случится война, в ваших квартирах отключат свет, отопление и воду? А это рано или поздно случится. Кто-то вам гарантировал, что этого не будет. Потому я из статьи в статью, из фильма в фильм говорю, что надо иметь свой дом, или хоть дачу с печкой, с запасами топлива на зиму.

Кто-то говорит, что сегодня вводить вражеские войска в Россию нет надобности, потому что мы и так все им подконтрольны, нам достаточно отключить интернет, сотовый телефон, лишить нас пластиковых карточек, и мы станем абсолютно беспомощны... И это правда, но все же не случайно нас окружили со всех сторон натовскими войсками.

---------------------

На окраине Юрги проехали мимо военной части, где стояло много танков и прочей военной техники. Раньше её прятали, теперь специально демонстрируют. В лесу постоянно стреляют из тяжелого оружия — либо это учения либо к войне готовятся в свете последних событий, либо и то и другое.

Наш сын Иван за время этой поездки, за две недели, прочёл три толстые книги — благотворно на него это путешествие повлияло, в городе он, как и все подростки, больше времени тратит на телефоны. Лучшая из прочтенных книг — «Мартин Иден» Джека Лондона.

Планируемые мото-экспедиции Андрея Сотникова на 2021-2022 гг.

1. Томск—Владивосток (продолжение).

2. Томск—Донбасс.

3. Томск—южный Казахстан.

Об экспедиции Томск—Владивосток:

Цель экспедиции — понять, почему Восточную Сибирь и Дальний Восток массово покидает русское население.

Путешественник уверен, что если ничего не делать, то в ближайшие 50 лет мы потеряем Восточную Сибирь и Дальний Восток.

Об экспедиции Томск—Донбасс:

Сейчас наша с вами задача, чтоб в Донбассе произошел второй Крым. Это нужно России, это нужно, надеюсь, и жителям Донбасса. Чтоб это узнать, и хочу совершить эту мото-экспедицию.

Обращение к читателям!

Поддержите следующую экспедицию, помогите путешественнику и паломнику Андрею Сотникову, старейшему автору Droma:

Все мои экспедиции максимально экономны — живу в палатке, готовлю на костре или газу, но поездки все равно получаются очень затратны. Сам я могу оплатить только треть всех затрат.

Как поддержать экспедицию А. Сотникова и проекта Спаси-храм, смотрите на сайте spasi-hram.ru в разделе Помощь или в соцсетях на страницах путешественника А. Сотникова.

Вы так же можете перечислить любую сумму на карту сбербанка N 639002649005707572 для Андрея Владимировича Сотникова (на экспедицию 2021 г.). Высылая деньги, пожалуйста, указывайте ваше имя.

Задачи следующей экспедиции:

1. Поиск храмов, нуждающихся в помощи.

2. Съемка фильма-паломничества.

3. Создание цикла очерков (ветераны войны, многодетные, фермеры...).

О передвижениях путешественника А. Сотникова вы можете следить каждый день на основных ресурсах путешественника.

Фильмы Андрея Сотникова. Все фильмы созданы во время экспедиций:

1.Монах-десантник (встреча в Крыму с монахом странником). Беседа о самом сокровенном. Живой звук.

2.Русский Крым (дневник поездки по сокровенным местам Крыма).

3.Беларусь — остров русского спасения. Автор фильма ищет ответ на вопрос, почему Беларусь не повторит судьбу Украины.

4.В поисках русской Гипербореи (из Томска через Чернобыль к Белому морю). Фильм-экспедиция по русскому Северу, где автор встретил отшельников, отказавшихся от цивилизованных благ.

5.Крестоходец (из украинских встреч). Герой фильма прошел чеченскую войну, а теперь занимается строительством церквей на Украине и в свободное время защищает уже действующие храмы от националистов.

6.Как они нас зомбируют (беседа со старцем в Молдавии).

Продолжительность каждого фильма 50-60 минут.

Фильмы, которые сняты, но еще не закончены (ждут своего спонсора):

 Армения — жизнь в оккупации,

 Русские молокане (две русские деревни Армении)

 Украина — страна анархия или рассказ о том, как батюшка предотвратил очередной Майдан.

«Быть русским». Книга странствий и паломничеств Андрея Сотникова.

Первая в России книга о путешествии на скутере. Рассказывает о паломничествах автора за последние 10 лет по Сахалину, Туве, Грузии, Монголии... Все очерки были предварительно опубликованы на сайте drom.ru. Главная ценность книги — это беседы с уникальными людьми, носителями русского духа, которых автор встретил в российской глубинке. 210 страниц, 70 фотографий.

* * *

Прошлые экспедиции путешественника Андрея Сотникова:

·Монголия

·Сахалин

·Горный Алтай

·Тува

·Хакассия

·Карелия

·Грузия

·Армения

·Беларусь

·Осетия

·Крым

·Украина

·Молдавия

·Приднестровье

В своих экспедициях путешественник Андре Сотников работает над созданием циклов статей и фильмов на темы:

- о последних участниках и ветеранах Великой Отечественной войны, благодаря кому мы с вами остались живы;

- о фермерах и крестьянах — всех тех, кто возрождает русскую землю;

- о многодетных семьях — кто в наше непростое время имеет большие, а значит и счастливые семьи;

- о людях, отказавшихся от благ цивилизации...

Сайт автора: spasi-hram.ru

Смотрите страницы путешественника Андрея Сотникова В контакте, Фейсбуке, Одноклассниках.

Смотрите популярный канал путешественника Андрея Сотникова в ютубе.

Как связаться с путешественником, заказать книги и фильмы:

a_sotnikov (собака) rambler.ru

тел. 8 953 913 911пять, 8 952 160 41 8три

Почтовый адрес: 634050 Томский район, Богашевский сельсовет, село Петухово, ул. Новостройка, 12-1. Сотникову Андрею Владимировичу.

Спонсоры прошлых экспедиций Андрея Сотникова и проекта «Спаси-храм»:

Царев А. В.— Москва

Кляйн И. Г. — Томск

Беляев А. — Москва

Горячев А. — Москва

Калинин В. — Томск

Т. Мераби — Новосибирск

Петкевич С. Ю. — Боярка, Украина

Резников М., Семкин В. — Томск

Шаповалов А., Елизавета, Евгений и другие.

Приложение 1

Трезвый батя

(из готовящейся книги бесед с многодетными родителями)

Беседа с отцом Павлом Тайченачевым из горно-алтайского поселка Шебалино, папой девятерых детей. Отец Павел не понимает, почему люди живут в городских коробках. Страна у нас большая, но почему все в них жмутся, удивляется он. 

Нестандартные мысли отца Павла:
Если молодой человек вырос в деревне, он здоров, ум его не поврежден, он вырос в полноценной семье, у него есть папа, мама, братья, дедушка, бабушка. Он едет в город, получает образование и остаётся в городе, потому что жить можно только в городе, как он считает. Работает он, например, продаёт телефоны, снимает какую-нибудь вонючую однушку, которая съедает половину его зарплаты, и это считается, что человек устроился.
А если он приедет в село, он будет специалистом и уважаемым человеком, потому что все знают его родителей. Здесь ему предоставят работу. Здесь он идёт по улице, и все знают, что он сын таких-то. А в городе кто его знает?
В деревне есть такой обычай. Девочки 12-14 лет могут прийти к соседке и сказать: «Тётя Таня, давайте мы с Андрюшкой повозимся». Андрюшке этому, допустим, полтора года. Его мама знает, что им можно доверять. Они освободили ей руки, чтоб она могла постирать или прополоть.
В городе, чтоб встретиться человеку с человеком, надо открыть дверь железную, войти в лифт, открыть дверь подъезда, тоже железную, дойти до остановки. Потом опять открыть дверь подъезда… И все это просто, чтобы встретиться с другим человеком, тем же Андрюшкой погулять. Представляете, насколько это все сложнее. 
Поэтому мы с супругой пошли по пути оптимального распределения энергии. Чтоб её тратить не на какие-то второстепенные вещи, вроде открывания железных дверей, а на главное.
Я живу в селе уже 17 лет. Помните, раньше снабжение в селе было хуже, информации нет, культуры нет. А сейчас интернет решает все проблемы. В любом селе зайдите в супермаркет, вы там найдете все то, что есть в городе. Что в городе есть такого, чего здесь нет? Института, театра… Вы часто бываете в театре — в лучшем случае раз в год. Только не говорите мне про театр. В городе люди живут как белки в колесе, им не до театра.
У меня по милости Божьей 9 детей на данный момент, а что было б с моими детьми в городе, даже страшно подумать. Его нужно встретить, нужно проводить, он должен быть одет с иголочки... В городе столько детей иметь просто невозможно, никаких шансов нет.
Я сейчас, когда хочу съесть мороженое, покупаю 13 пачек. Каждому по одному, а папе и маме по два, потому что мы большие.
Только надо сразу договориться, что у нас не большая, а нормальная семья. То, что сейчас в России происходит, это ненормально, это деградация общества и разрушение семьи.
На Алтае есть тоже несколько точек, где бы я не хотел жить — Чемал, Манжерок, Артыбаш... Там действительно другие люди живут, они все время смотрят, сколько взять с приезжего. А где деньги, там и наркотики и все прочее. А у нас люди живут больше для себя, у нас нет природных объектов, на которые б собирались толпы, раскрыв рот. 

Сегодня каждый русский патриот должен иметь свой блог
Мы должны жить так, чтоб наши дети гордились своими родителями. Как они говорят между собой сегодня? «Да твой папа отстой, у него даже своего блога нет». Чтоб обо мне так не говорили, я создал в Ютубе блог, который называется «Трезвый батя».
У нас приход пятьдесят человек, на блог подписано пятьсот человек, я считаю, что это хорошо. Я никогда не рекламирую свой блог, кому надо, тот и подпишется. Я записываю его просто на телефон без всякой обработки, это тоже принципиально.
Более того, я считаю, что сегодня такое время, когда каждый русский патриот должен иметь свой блог. Потому что сегодня информационное пространство так или иначе наполнено людьми, настроенными враждебно по отношению к России, к её традиционным ценностям, которые не понимают, что нормальная семья, это большая семья и т.д. Конечно, можно писать книги, но когда они дойдут до читателя, а блог увидят мгновенно. 
Мне повезло с матушкой, она из многодетной семьи. Сама эта проблема заслуживает обсуждения. У меня на видеоблоге есть плейлист, который называется родительская слава. И там собраны все высказывания на эту тему. Раз мы живём в пятый технологический уклад, то есть информационный, надо в него как-то вписываться.
Я не считаю, что у меня мало подписчиков. Чем больше подписчиков, тем ты более не свободен в своих высказываниях, ты начинаешь говорить не то, что думаешь, а что от тебя ждут. Я не завидую отцу Владимиру Головину или отцу Андрею Федотову, он же кибер-поп, которого даже запретили в служении — иметь много подписчиков это очень опасно для патриота-блогера.
У меня старшие дети смотрят блогеров. Родители сегодня общаются с детьми 15 минут в день: иди вынеси мусор, ну как дела в школе, добрый вечер, доброе утро, спокойной ночи и это все. Кто сегодня воспитывает наших детей — это блогеры. Есть Саша Спилберг, у которой 7 миллионов подписчиков, есть другие подростки, у которых по несколько миллионов подписчиков. Они транслируют определённую духовную, ментальную установку, сколько надо иметь детей, как зарабатывать деньги, как их тратить, как относиться к Родине. Если этот человек выпускает три-четыре ролика в неделю, наши дети его слушают и усваивают его позицию. Поэтому я решил не самоустраняться. Мой блог слушают мои дети и их одноклассники тоже слушают. И я веду блог для своих детей, чтоб они смогли посмотреть его, когда вырастут, если, конечно, к этому времени кнопку не отключат. Я бы, например, хотел посмотреть, как рассуждает мой отец, я, конечно, помню его при жизни, но мне бы хотелось узнать, как он говорит, как шутит, какие проблемы его волнуют…
Чтобы изменилась жизнь, что надо сделать? Сначала воспитать себя, потом воспитать детей и тех, кто рядом с тобой. Если вы на наших детей посмотрите — это здоровые, нормально сформированные дети. Старшему 16, младшей 3 года. Трое детей уедут к бабушке, останется пять, и замечаешь, что дома пусто. 
Дом у нас большой, потому что нормальная семья может жить только в нормальном доме, где-то 140 квадратов. Получили материнский капитал, надстроили мансарду и все время расширяемся.
Вообще, Путин молодец, что сделал детские. Мы с ним встречались в прошлом году в Москве на вручении орденов «Родительская слава». Там было 8 семей из каждого федерального округа, и каждый говорил речь. Мы были в конце. Там уже все сказали и поблагодарили. Я сказал только одно, что «многодетная семья — это нормальная семья». И заметил, что после этого Путин стал реально помогать многодетным, как будто он меня услышал.

К Путину я нормально отношусь. Это русский офицер. Чему их в КГБ учат — это Родину защищать. Да, у него не все получается, но мы же не знаем, какое там на него оказывается давление. Нам легко тут на кухне с фигой в кармане сидеть и рассуждать, что он сделал не так. Каждый должен на своём месте дело делать. Как говорится, у каждого свой сектор обстрела, у меня такой, у вас другой. А вам или мне хочется выскочить и побежать в другое место, а старшина говорит: «Ты сиди, ты здесь должен сидеть, держать оборону, это сектор твой, там за тебя другие побеспокоятся».
Какое благодатное время в России наступило. Приезжай в село, работай, тебе ещё жильё, денег дадут. А что раньше было. И цены на дома здесь низкие. Не надо в кабалу от банка влазить. Средних размеров дом с печкой и баней в селе стоит 300 тысяч, в районном центре такой же, например, у нас в Шаболино — 600, в городе Горно-Алтайске полтора миллиона. Это любой может себе позволить.

Автомобиль для священника не панацея
Нашему епископу отцу Каллистрату подарили дорогой автомобиль. А у епархии был долг, и что он сделал? Он продал эту машину и заплатил этот долг. Другой бы владыка повысил налоги и собираемость с приходов, чтоб погасить долг. Он понимает, что эти автомобили не для священников, они не должны искушать паству, отталкивать ее от церкви.
А вообще, мы своим владыкой можем только гордиться, потому что он был тем священником, который наблюдал за строительством первой церкви в Антарктиде и первые две зимы провёл там. 
Машина это тоже не показатель. У меня была Нива 80-го года, и я тоже думал про себя, какой я скромный. Но мне надо было ехать на службу, а она не заводится и из-под капота дым идёт. И такая нервотрепка повторялась постоянно.
В русской православной церкви 35000 священников, из них, может быть, есть человек 100, кто ездит на нескромных машинах, но почему-то СМИ говорят только о них. А о нашем владыке Каллистрате или отце Вячеславе из Усть-Кана, у которого помятая пятерка, никто не говорит.
Я спросил как-то у него: «Отец Вячеслав, что у вас машина такая?» И он рассказал: «Представьте, еду как-то вечером, девушка голосует, я её посадил, и тут за мной гонятся какие-то жлобы и пытаются сбросить с трассы. Он от них удрал, но машину помял, они гнались за этой девушкой, которую он спас. Почему про него никто не рассказывает?

Приложение 2

На Донбассе мы должны повторить Крым

(из готовящейся книги бесед с последними участниками войны)

У каждого своя война. Сколько бы я ни встречался с ветеранами войны, каждый видит ее по-своему. В конце концов, какая разница, ведь почти 80 лет прошло, можно и ошибиться, можно что-то и приукрасить. Историк будущего будет благодарен за нашу работу, он очистит семена от плевел. Для нас не это важно, а то, что они победили и чтобы мы, наши дети и внуки о том не забыли.

Рассказывает Липенко Николай Степанович (из книги бесед с участниками Великой Отечественной войны).

Меня сейчас что волнует — я начал войну в 17 лет, мы знали за что воюем. А сейчас я выступаю в школах, в старших классах, сидят как истуканы и ни одного вопроса не зададут. А малыши эти замучили вопросами.

Беда в том, что мы потеряли патриотизм. Все 20 лет в школах не рассказывали о России, о последней войне, и вот теперь все заявляют, что это Америка победила Германию. Когда она по черному только наживалась на войне. Говорили, что они нам помогали. Да, помогали, но только за чистое золото. Ни один Студебеккер они нам не отдали бесплатно, то же самое Англия. А мы эту лямку за всех них тянули, — как-то не вяжется это у меня.

Нам в школе рассказывали об Александре Невском, о Чапаеве, о Фурманове, нас настраивали на настоящее, тогда очень много было патриотизма. Америка это учла, почему они и наложили лапу на нашу идеологию. И вот что характерно, патриотизма в России нет, идеологии нет, ничего нашего нет, но взять Чечню, взять Сирию – где в основном одна молодежь и все как надо делают, все на высшем уровне ведут себя! Вот в чем дело.

Встреча с Тито

Я окончил 9 классов. В январе 1942 года меня призвали, учили нас разным профессиям, а потом мы улетели в Югославию, а домой прислали похоронки, не надеялись, что мы вернемся, а мы вернулись почти в полном составе. Нас забросили взять один штаб — мы там сработали. Потом Тито продолжил работу, а мы пошли в сторону России.

Поставить рядом серба, болгара, румына, немца — самые лучшие солдаты это сербы. Кто партизанское движение против немцев вел? Только Югославия, только Тито. Я с ним встречался лично…

После войны заграницей я был только в Италии, где у меня дочь живет, но мне итальянцы не понравились, — типичные цыгане с нашей Степановки.

Америка все силы прикладывает, чтоб Путина убрать

Вот Дмитрий Медведев 20 лет сидел и ничего не делал, а Путин его держал, не могу я понять этого. Сейчас он Медведева отодвинул, но сколько тот дров наломал. Но Путин молодец, он по сути вытянул Россию, я за него на все сто процентов. Сейчас Америка все силы прикладывает, чтоб Путина убрать. Взять Красноярск, где моя семья прожила 13 лет, там прошли массовые демонстрации против Путина. Показывают по телевизору Красноярск. Журналист спрашивает: «Ты зачем пошел на демонстрацию?» Он и сказать ничего толком не может, ему дали 50 долларов, он и пошел.

Я очень доволен, что Путин поднял наше вооружение, это основа всего. Крым мы сработали красиво. Сейчас главное — Донбасс, он весь русский. Украина – это только Западная Украина, как она была отдельно, так и осталась. Мы там немало бандеровцев расстреливали.

Бандеровцы

Южная Украина и Западная – они абсолютно разные, это два врага, Сейчас в Киеве засели бандеровцы. Молодежь они так воспитывают, что Россия это враг Украины, Россия – это оккупанты.

Хотя и у нас много сегодня нездорового. Едем как-то в такси. Таксист начал поливать Путина: «Его убирать надо». Спрашиваю: «И кого ты вместо него поставишь, второго Ельцина, когда по карточкам хлеб будем получать».

Мы стояли в Западной Украине, станция Луцк. Вырыли землянки, обустроились, все было спокойно. В одну ночь бандеровцы вырезали наш артиллерийский расчет, 12 человек, утащили пушку.

Нас подняли всех до единого. Был приказ: среди них есть немецкий резидент, надо его взять живым… А там сосняк, озера и болота. Мы пошли их искать. Проходим небольшое озеро, размером с наше Белое озеро.. Смотрю, камыши качаются в воде, а нас этому обучали. Приказываю: гранаты к бою. Как мы дали им. Они выскакивают, мы их поливаем. Там бандеровцев 80 было, всех положили до единого. И среди них был этот немецкий резидент, ну как мы могли его живым взять.

И тут СМЕРШ копать начал: кто дал команду? Поставили вопрос, меня и моего помощника в штрафную или расстрелять, — такой был закон. Потом уже подключилась Москва. Поснимали с нас ордена, и пошли мы заново с рядовых. Такая была у меня история с бандеровцами.

Но были и такие случаи. В погребе сидел бандеровец и нашего солдатика убил. Это уже в нашем тылу случилось. Коля Штык, мой сослуживец, его сразу захватил. Так что тогда на Украине и хорошо было, и плохо.

По телевизору смотришь, типичный бандеровец сидит, усы, борода. Я до сих пор зверею, когда их вижу.

На Украине собственно украинскую речь мы редко слышали. Тогда в основном по-русски все говорили, кроме Западной Украины. На Украине не все было разрушено, отдельные деревеньки чистенькие оставались. То ли они на немцев работали, то ли еще что, — даже странно было.

Тяжелее всего нам было именно на Украине. Грязь непролазная, а мы мокрые, потные и вши еще эти, они нас кончали. А потом один солдат нашел средство. Комочек белого бинта под мышку засунул, потом вытаскиваешь, он кишит ими. Так мы немного от них освобождались — вши очень любят чистое и белое.

В Донбассе повторится Крым

Я все боялся, что наши отступят и отдадут Донбасс. А тянут потому, что не хотят кровопролития. На Украине, в Донбассе, думаю, повторится Крым. Наши не все показывают, они не моргают глазами, а делают. Никакой Европе Украина не нужна, чтоб за них заступаться, своих солдат за нее отдавать... И я вам так скажу, стоит выстрелить одной пушке и они разбегутся. Украинской армии, как таковой, нет. У них есть толпа, а не армия. А толпа не умеет воевать.

И я бы повторил Даманский, когда этих китаезов выжгли. Китай — самая гадкая страна, они одурачивают весь мир. Китайцы они еще страшнее американцев. Был я в нашем Уссурийске в середине 90-х, это типичная провинция Китая. Они женятся на русских женщинах, принимают русское подданство и втихую захватывают нашу землю без войны. Не зря же у них на карте изображен Китай вплоть до Байкала.

А сейчас без единого выстрела они Россию победили, без единого выстрела – за деньги купили. Все деньги, деньги, деньги.

Не могу я простить Сердюкову, который украл три миллиарда, а это не триста рублей. И ничего. Тянули, тянули, и пошел он чистенький.

Вот когда уйдет это поколение, взращенное за последние 20 смутных лет, вырастет новое — появятся новые программы, новая идеология… Точнее старая, наша истинно русская — это будет начало возрождения нашей России.

Как брали остров

Мы форсировали Дунай, а он около километра шириной. На правом его берегу был город Мохоч и остров, где немцы расположили огневую зенитную точку, так что наши самолеты не могли пролетать, их расстреливали, форсировать было бесполезно. Командир дивизии, полковник Машляк, поставил задачу — захватить остров. А шел ноябрь месяц.

Наш командир говорит: Давайте думать, как будем брать. Я ответил: Что тут думать, брать так брать. В этом смысле я был скромный человек. По Дунаю тогда плыли деревья, бревна, кусты — где-то бомбили, рвали. Давайте, говорю, километров за пять поднимемся. И мы 15 человек, понавешали гранаты, автоматы, ножи, замаскировались под кусты и поплыли, держась за бревна. Холодно, конечно, было, хотя не очень, как в сентябре у нас. Приплыли ночью к острову и начали их гранатами закидывать. Вы посмотрели бы, как они испугались, не ожидали нас, ныряли в Дунай, тонули. Они же в обмундировании, а мы налегке, в одних гимнастерочках. Взорвали все и остров наш, красная ракета, и пехота за нами пошла. За тот остров мне дали еще одну Красную звезду.

В нас слишком много злости было

Не знаю, почему я выжил. Я попадал в такие ситуации — меня расстреливали из пулеметов, из минометов и ничего. Взять планшетку, ремешок перебьет и дальше воюешь.

Наш 172 полк расположился на границе с Румынией вместе с пехотой на опушке леса, недалеко от станции Кишинев-Ясы. Там был уклон и видна деревня. Я говорю Ване Романюку, своему товарищу, пойдем, прогуляемся в деревню. Нам навстречу идет майор и с ним пять человек. — Вы куда? — Да вот, прогуляться пошли. Они пошли с нами. Спустились к реке. Видим, стоит наш пулемет Горюнова, но лента не та. В это время в ту же деревню идет рота фрицев. Я говорю, дайте по ним хоть два выстрела сделаю: Тра-та-та. Те разбежались. Мы пошли через виноградник, там пчелы, мы еще соты поели. Спустились к мостику, к дороге. Слышим, бронетранспортер едет. А у нас кроме пистолетов, автоматов и ножей ничего нет. В это время вылезает наподобие нашего МАЗа, тащит пушку. На машине расчет немецкий сидит. Майор: «Огонь»! Стрелять-то мы умели. А за ними еще пехота. Те увидели нас и залегли. У них такого призыва нет — ура и вперед!

Я говорю: «Давай врежем им из пушки». Расцепили, станины сбросили, снаряд, гильза. Как им дали...

Майор: «Ну, братцы, теперь надо делать ноги, нам сейчас будет плохо». Как чувствовал. И вот бежим по винограднику вверх. А в это время подошли немцы. Они пулемет поставили и нас поливают… ни одного не задели. Если бы мы задержались еще, они бы нас окружили и расстреляли.

Пробежали старый замок, выбежали на опушку, развалились, лежим, отдыхаем. Я достал бельгийский дамский пистолет, спрашиваю Ивана: Ты такой держал в руках? И в это время меж нами пуля и еще. А пули они не свистят, они шипят. Мы в овраг скатились, и нас никто не тронул. Много раз у меня такое было. Как говорится, хотите верьте, хотите нет.

Война мне до сих пор постоянно снится, то я режу, то меня. Во сне я то матерюсь, то пою. И почему-то мне именно этот день часто снится.

Говорят, что не боялись, неправда это, все боялись. Мне и резать приходилось, и расстреливать — ты знаешь, что это враг, не ты его, так он тебя. Все дело в том, что в нас слишком много злости было на фрицев, и мы ни с чем и ни с кем не считались.

После Кишинев-Ясы к нам приехал ансамбль песни и пляски Советской армии. Посмотреть на них почти полдивизии собралось. Солнце, день прекрасный. Эти танцуют, поют, а я посмотрел на ребят, у них в глазах не концерт, а тоска и горе и что-то еще, трудно даже объяснить что. Не так просто было отойти от всего увиденного. У меня тогда как раз друг, Николай Штык, убит был.

Артподготовка — это ад

Командир разведроты нам сказал: «Утром будет артподготовка, идите на нейтралку, если после артподготовки останутся огневые точки, вам надо их уничтожить». На юге ночи всегда темные. В 6:00 артподготовка. Вы не представляете себе, что это такое, это кромешный ад. Над тобой разряды, снаряды, дым, газ. Мы поднялись — никого, ни огневых, ни обороны, все было уничтожено. И тогда немцы начали бежать по черному.

В Венгрии как-то засекли нас немцы. Мы вчетвером от них убегаем, за нами собаки, стрельба. Впереди была небольшая гора, и в ней сделаны гаражи-штольни, где стояли огромные бочки, штук десять. А у них там сплошные виноградники. Бочки эти были двухметровой ширины и четырехметровой длины. Мы забежали в одну из штолен. В бочке сверху люк открыли. Я говорю: Спустите меня. Плюхнулся, мне по грудь было. Все остальные тоже спустились в эту бочку. Господи, помоги. Полупьяные стоим, воздуха нет. Слышим, немцы прибежали. Они не додумались в бочки заглянуть. Краны открывают, вино течет. Ладно, ушли. Я говорю: Выталкивайте меня. Потом их по одному вытащил. А немцы далеко не ушли. И мы последнего немца по-тихому схватили. Таким образом, и сами спаслись, и языка притащили. Постоянно так, не зря же я пять раз раненый был, резаный. У меня было звание капитана, орден Красного Знамени, за отвагу и за боевые заслуги, а потом стал рядовым, все из-за бандеровцев.

Я вам честно скажу, если бы не Сталин, не генералитет, немцы маршем до Киева не дошли бы. Он сказал: «Мы будем воевать только на чужой стороне». Все вооружение, все боепитание было сосредоточено на Востоке. Почему при нападении немцев Сталин был на несколько дней деморализован, так что пришлось выступать Молотову и потом только он выступил с речью «Братья и сестры». И опять, если б не Сталин, мы бы проиграли. Из Москвы он не выехал, как бы близко немец ни подошел. Оба его сына воевали и главное, сына своего, Якова за Паулюса он не сменял, это какую силу воли надо иметь, чтоб так поступить: «Я солдата на генерала не меняю».

Наши церкви были все до единого испоганены, а их — прошла масса наших войск, они открыты, все чисто, заходи, смотри. Мы втроем зашли как-то, хоть мы и атеисты были, молились только в Бога Христа, а тут невольно шапки сняли. Там атмосфера не позволяющая как-то кощунствовать. Наши же храмы были все осквернены, поэтому фрицам и пощады не было. Хотя у нас сами разрушали церкви, изгоняли священников, а в душе вера-то все равно оставалась.

После войны наша дивизия охраняла в Монголии урановые рудники. В 52 году я демобилизовался, поступил в Иркутскую школу военных техников. Проучились мы три года, пришел Хрущев, нас ликвидировали. Перевелся на гражданку. А в 57 году в три часа ночи меня подняли и срочно в штаб. Приезжаю, смотрю, там уже все мои ребята. Выступает один полковник: Товарищи, у нас ЧП, Леньковский со своей группой сдал все огневые точки России американцам... И мы начали все заново строить.

У меня было двое детей, только росли они в основном без меня, я приезжал домой раз-два в месяц. Жили очень трудно, надо было страну восстанавливать.

В чем наши сегодняшние ошибки? Олигархи, они не имеют границ жадности. Далеко ходить не надо, наш бывший зять, он в месяц почти миллион получал, а шофер, который на вахту ездит, 50 тысяч имеет. Кому это понравится? Он построил в Томске ремонтную базу и две в Питере. Вот это мне не нравится. Я бы с удовольствием начал чистку. А для этого должна быть твердая власть. Потому что у нас президент бесправный. Он закон предложил, а примет его Дума или нет, это еще большой вопрос.

На это 9 мая я, наверно, в Москву на парад опять поеду. В прошлый раз нас тоже двоих посылали от Томска.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Фото 1991 года, северный Тянь-Шань. Фотография Шоже Алимова, руководителя группы. Батыр, Вера Астич, Таня Шевнина, неизвестный, он в горах прибился к нам, от своей группы отстал. Вверху — автор статьи.

Томские амазонки

(К 50-ти летию турклуба «Амазонки»)

Месяц назад исполнилось 50 лет турклубу «Амазонки». Организаторы клуба решили подготовить книгу, все стали писать свои воспоминания, я тоже не остался в стороне, ведь кто знает, может, без амазонок и я б не стал путешественником.

В «Амазонках» были сформированы простые, но важные истины, которые передавались из поколения в поколение, и старички этому обучали новичков. Тренировки две раза в неделю, походы, комната в общежитии и, конечно, Сенная Курья.

В конце весны, начале лета просыпалась Сенная Курья, где стояли палатки, и начинался процесс акклиматизации перед походом. Здесь у каждого турклуба было свое место. С наступлением вечера, народ сюда стекался из города. До города только мост перейти. Работавшие шли после работы, студенты — после учебы и все встречались на Курье. Шли по натоптанной тропинке по берегу Курьи. Бегал только Виктор (Бекас) — наверно, афганская закалка сказывалась.

Костры, гитары, песни до глубокой ночи. Выпивки не было, даже редко кто курил — так было принято — это тоже школа амазонства.

Вечер. Все песни спеты, время спать. Места в палатках на всех не хватает. Виктор Куртуков (Бекас) разгреб прогоревший костер и лег на прогретое место. На возмущения теток внимания не обратил (Тетки — официальное обращение на языке туризма к девушкам и женщинам всех возрастов). Когда под утро я вышел из палатки, увидел Виктора свернувшегося калачиком и покрытого инеем, но счастливого, свободного и, главное, живого. В Афгане им, видимо, было в тысячу раз сложнее.

Тутальские скалы

Помню, как добирались на электричке, переполненной дачниками, где один вагон был полностью наш, туристический. Все турклубы Томска ехали на Тутальские. Билеты можно было не брать, в наш вагон кондуктора не заходили проверять. И менты были бессильны, а может их не было еще. Время было не капиталистическое, более народное, а студенты это все же начальный этап народа.

Приехали. Голая скала на берегу Томи. Высота, как казалось, огромнейшая. Ползешь по ней в специальных резиновых калошах, чтоб не скользили ноги. Чем выше, тем страшнее. И хоть тебя страхует веревка, ноги начинают трястись. На самом верху карниз. Дополз. Стоишь на нем, смотришь вниз, а ноги так и ходят ходуном. Потом спуск на веревке. Но главное, это тот, кто тебя страхует, на веревке держит, зазевается он чуть, отвлечется и все.... Такого единения с другим ты больше нигде не испытаешь.

Фото 91 года. Автор на Северном Тянь-Шане

Северный Тянь-Шань

Мой первый поход с Шурой (Шоже) Алимовым. У каждого он свой, но первый запоминается больше других. Этот поход был к месту погибшего там амазона Виктора Шинкаренко . Наверно, они тогда каждый год туда ходили — такие вещи очень важны. Он был из первого набора, мы его не знали. Только Шура застал тех, кто его знал.

Пришли на место. Возложили цветы у мемориальной доски.  Мы видели только его фото, висевшее на стене в знаменитой общаговской комнате турклуба.

Это был мой первый поход, потому он сильно запомнился. Тогда же случилось нападение пьяных казахов. Вечер. К нам приехали на конях два казаха. Шура начал с ними боксироваться. Мы юнцы. И только Батыр Ташматов кинулся в палатку, выскочил с ледорубом и на родном узбекском вперемежку с матом заорал на весь Казахстан. А экстремальный язык на всех языках без слов понятен, даже пьяным. Казахи в галоп и были таковы. А мы долго потом не могли успокоиться. Вооружились ледорубами и пошли мстить. Не нашли, слава богу, но вернулись успокоенными.

Говорят, Батыр погиб в 90-е.

Комната n 31

Зимой Курьи не было, оставалась общага, знаменитая комната 31 на восьмом этаже. Куда всегда можно было зайти, всегда там кто-то сидел, пил чай, зубрил уроки... При входе всегда тебя встречал возглас: «О, Андрюха, привет». Я бывал тут нечасто, ведь я чужак, из другого универа. В комнате особый запах, может, за этим запахом сюда и шли. В середине 90-х комнату забрали, но через 5 лет, когда клуб начал возрождаться, комнату опять отвоевали. Конечно, клуб это не комната, но это один из фундаментов. Как говорят. церковь не в бревнах, а в ребрах. Так и здесь...

А вообще, студенческий Томск тогда был крупнейшим туристическим центром за Уралом и кинофестиваль был крупнейший, а может еще возродится и будет.

Переправа

Считается, что в поход надо ходить два раза в год, зимой и летом. Полученного в горах заряда бодрости хватает ровно на полгода, в том я не раз потом убеждался. Зима. Лыжный поход. Мы приехали, переправились на ту сторону реки Томь. Местные жители на большой лодке нас переправили. Река еще не встала.

Из похода запомнилась новенькая полная девушка, которая сильно уставала и постоянно отставала, ее ждали, разгружали ее рюкзак, потом вовсе его забрали. Новичков в походе жалеют, особенно зимой. При зимней ночевке первый раз организм почему-то сильно мерзнет. Потом, хоть через десять лет зимуй, но тело все равно будет помнить прошлую закалку.

Это наши «тетки».

Это был и мой первый зимний поход. Тогда же случился комический эпизод. Спальники в то время шили сами, просто сшивали вместе два шерстяных одеяла, получался большой спальник на 3-5 человек, где спали все вместе. Единства в то время было больше, индивидуализм с Запада до нас еще толком не дошел. Я так намерзся в тот поход, что в первую ночь в спальник залез в валенках. У меня была полная уверенность, что зимой спать надо только в валенках.

Но главное случилось по возвращении. Когда мы через неделю вернулись к переправе, увидели, что река встала. Местные сказали, что замерзла она только вчера.

Выхода у нас не было, нам надо все равно переправляться. В такие моменты ты начинаешь ценить жизнь, потому что время останавливается и все помнишь по минутам.

Первым прошел руководитель, мы за него молились. Потом пошли все остальные. Нам объяснили, как надо себя вести, если что — крепления на лыжах должны быть расстегнуты, рюкзак висеть на одной лямке… Прошли, слава Богу, все. И опять великая радость, что все обошлось. А память о валенках и переправе осталась, как говорится, в веках.

Холодная ночевка

И последнее воспоминание. Актру, холодная ночевка. И здесь все помнится чуть не по минутам. Вечер, зима, мы приехали в алтайское село, где должны были переночевать. Оказалось, что весь дом набит пьяными алтайцами. Нас четверо, но с нами девушка. Принимаем решение идти в ночь, несмотря на зиму. До альплагеря Актру 15 километров.

Примерно через час мы поняли, что заблудились. Чтоб не сбиться с тропы еще дальше, старички приняли решение здесь ночевать, — из нас двое были опытными альпинистами, один из них потом станет снежным барсом (Евгений Попов) и двое новичков, в том числе я. У нас с собой только рюкзаки с веревками и кусок полиэтилена. Разложили рюкзаки, на них постелили веревки, легли все вместе и укрывшись полиэтиленом. Помню, что всю ночь боялся уснуть, чтоб во сне не замерзнуть. В итоге никто даже не простудился.

Утром к нам навстречу на подмогу сбежали из лагеря Зейнил и, кажется, Федарген. Мобильников тогда не было, но они знали, что мы должны прийти, и знали, что с нами что-то случилось. Как мы были рады этой встрече с ними.

Это вехи, у каждого они свои, но нас они все немного переформатировали и сделали людьми.