Поездка по Владимирской области. «Назвался послом — отправляйся куда пошлют…» (с)

Давненько мы не бывали в Шушморе — лесно-болотистой местности в районе Мещеры.

В этом году снег выпал невероятно рано, а погода неоднократно с приличного минуса скакала на плюс, поэтому дороги обещали быть интересными.

Уж сколько написано про Шушмор! Могу предположить, что это один из самых популярных маршрутов у джипперов и не менее популярный участок исследований у всякого рода аномальщиков. С первыми все понятно — от Москвы недалеко, а дорог сейчас нет. Когда-то были, и деревни тоже были, но после 1956 года из-за строительства артиллерийского полигона их жителей переселили.

Про легенды Шушмора не знает только ленивый: это так и ненайденный, но якобы существующий аналог стоунхенджа (белая каменная сфера без окон и дверей с каменными столбами вокруг), и блудные дороги, где теряются во времени и пространстве путники, и треугольные (а также квадратные) березы, склоняющиеся над тропинками, указывающие на переход в параллельную реальность, и старинные заброшенные церкви, имеющие дурацкую привычку прятаться от туристов.

Одну из церквей Шушмора — Троицы Живоначальной в Троица-Чижах мы посетили несколько лет назад, когда этот погост был еще заброшенным. Теперь здания церкви 1739-го года больше не существует, его снесли, заменив на новый деревянный храм. Подробно об этом месте я рассказывала тут.

Но в глуши Мещерских лесов, среди непроходимых болот и топей затерялось еще несколько церквей, до которых пока не добрались руки реставраторов. К ним мы и направились.

На маршрут заходили со стороны Петушков. Лесные дороги оказались подмерзшими.

Но на лужах лед не держал.

Первой машине идти было гораздо сложнее, чем второй: приходилось ломать лед, сдвигать его и при этом штурмовать довольно глубокие лужи со скользким дном.

Наковырялись мы с лужами всласть: толкали, таскали, рубили лед, подкапывали замерзшие колеи и много чего еще. Как обычно бывает в такие моменты, самое эпическое осталось за кадром, ибо было не до съемок.

А вот и первая церковь — Рождества Пресвятой Богородицы на Пустопольском погосте.

Владельцами земель вокруг Николо-Пустопольского погоста, начиная с XVII века, были князья Голицыны — богатейшие люди своего времени. В 1832 году здесь была построена церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Храму принадлежал огромный капитал, в том числе доход от продажи церковного леса. С 1877 года существовали земская народная и две церковно-приходские школы. Церковь была закрыта в 30-е годы, а после 1956 года, когда из-за строительства артиллерийского полигона были переселены все окрестные деревни, пришла в окончательное запустение.

Раньше в храме находились иконы в серебряных и позолоченных окладах, напрестольный серебряный крест с частицами святых мощей, серебряный ковчег 1793 года для хранения святых даров, серебряные с позолотой сосуды и другая богатейшая утварь. Теперь внутренне убранство выглядит вот так.

Трапезная обвалилась, но основной купол и колокольня пока держатся.

Неподалеку стоит строительный вагончик и вбиты какие-то сваи, но других признаков реставрации пока не наблюдается, да и сомнительное это мероприятие — до ближайшего жилья неблизко по тяжелой дороге.

Начинало темнеть, но впереди ждала еще одна церковь.

Дальше первым пошел Патриот. После некоторых плутаний по лесу, итогом которых стала погнутая рулевая тяга, мы прибыли на место.

Церковь Рождества Христова в урочище Илкодино. Сооружена в стиле ампир в 1841-1851 гг. при помощи А. К. Поливанова.

Была закрыта в конце 1930-х, колокольня сломана. Как и предыдущая церковь, осталась одиноко стоять в лесу, когда в 1953 было выселено село Илкодино.

Несмотря на плачевное состояние, внутри можно рассмотреть остатки росписи.

Сегодня мы планировали заночевать у нашего товарища Димы на даче, отсюда до нее был короткий путь через брод реки Поля. Но, увы, из-за необъятных луж мы не смогли доехать даже до брода, не то что его форсировать.

Пришлось возвращаться обратно, немного прокатиться по шоссе и только после этого вновь уйти в лес.

Дорога оказалась простой и даже скучной, чтобы не заснуть, мы решили срезать уголок по тракторной колее.

И вот тут-то стало интересно!

Не заметив впотьмах объезд, Хантер вломился в эпические говны и присел передним мостом на бревно. Патриот решил его сдернуть, соскользнул в болотину и остался там, не забыв натянуть трос.

Вечер перестал быть томным: 3 часа копаний, валки жидкого леса, подъема машин джеком за все мыслимые и немыслимые места...

В полночь настал Оксанин день рождения, и потом она с гордостью рассказывала одноклассникам, что встретила десятилетие в болоте между двумя застрявшими машинами.

Починив в полевых условиях лебедку Патриота (нашу-то мы сняли, спасибо техрегламенту), вымотанные до предела, мы выковырили машины и через объезд продрались сквозь кусты к деревне Шувалиха. Дальше было еще 15 километров хреновенькой дороги, потом еще несколько по нормальной, но скользкой.

Светало, к 5 утра мы добрались до дачи, но на этом сюрпризы не закончились: выяснилось, что дом по непонятным причинам отрубили от электричества — об этом красноречиво свидетельствовали провода, небрежно валяющиеся на земле. Нет электричества — нет тепла. Пришлось греться у мангала, а спать в машинах. Знали бы, что так получится, давно бы уже дрыхли где-нибудь в лесу.

Утром, точнее тогда, когда мы восстали, т. е. глубоким днем, внедорожные приключения решено было не продолжать, а вместо этого посетить пару усадеб неподалеку.

Первой стала усадьба Дубровского в селе Омофорово.

Конечно, как только мы слышим эту фамилию, на ум приходит: «Спокойно, Маша, я — Дубровский!» Как ни странно, местные жители утверждают, что образ пушкинского благородного разбойника списан именно с этого, владимирского, помещика Павла Ивановича Дубровского.

Говорят, что Павел Иванович в молодости был офицером, а потом, выйдя в отставку, вел беспорядочную жизнь, враждовал с соседями по имению, и даже создал из своих крепостных шайку разбойников, промышлявших на большой дороге — «владимирке». Через некоторое время барин-грабитель влюбился в дочку одного из землевладельцев, но ее родители запретили им быть вместе. Тогда Дубровский решил похитить невесту, но погоня, посланная вдогонку, настигла беглецов за деревней Болдино на пути в Москву. В итоге девушку выдали замуж за другого, а Дубровский полностью переменил образ жизни, обратился к Богу, щедро жертвовал на храмы и монастыри, выстроил церковь в своей усадьбе. Вроде как Пушкин, проезжая через это Болдино по дороге в свое родовое имение в соседней Нижегородской губернии - тоже Болдино, благодаря совпадению названий, запомнил фамилию Дубровского и дал ее главному герою нового романа, позаимствовав заодно кое-что из биографии владимирского помещика.

Что же из всего этого правда? В середине XVIII столетия отставной офицер Павел Иванович Дубровский действительно выстроил усадьбу на берегу небольшой речки Язвенки. Какой именно образ жизни он вел доподлинно неизвестно, однако после неудачного сватовства, он действительно попытался взять невесту «увозом», и погоня, посланная матерью девушки, действительно настигла беглецов в Болдино. Ударился ли после этого помещик в религию неизвестно, однако после возвращения из паломнической поездки, в 1769 году Дубровский выстроил каменный храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы.

Что касается Пушкина, то впервые он побывал во Владимирской губернии в сентябре 1830 года, причем действительно проезжал через деревню Болдино. Роман же «Дубровский» создавался с октября 1832 по февраль 1833, т. е. вскоре после этой поездки. Литературоведы точно установили, что первоначально центральный персонаж Пушкина должен был именоваться «Островский». Однако потом Александр Сергеевич вдруг изменил его фамилию на «Дубровский». Так что, чисто теоретически, он действительно мог кое-что списать с данного помещика.

Главный усадебный дом, XVIII - нач. XIX вв. Сейчас в нем располагается коррекционная школа-интернат для детей-сирот.

Еще одна усадебная постройка.

Сиротский дом, построенный в 1875 году.

Рядом сохранилась церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1826 г.) — хороший образец раннего классицизма. Закрыта не позже 1930-х, в советское время в ней были котельная, прачечная и баня. Сейчас постепенно восстанавливается.

Несмотря на интригу, связанную с Пушкиным, смотреть в Омофорово особо не на что. Совсем другое впечатление производит усадьба Воронцовых-Дашковых в селе Андреевское.

Усадьба Андреевское принадлежала графу Роману Илларионовичу Воронцову — первому владимирскому губернатору по прозвищу «Роман — большой карман». Воронцов отстраивал родовое гнездо с размахом, соответствовавшим его финансовым возможностям и статусу семьи. Усадебный комплекс проектировал и руководил строительством личный архитектор Воронцовых — Николай Петрович фон Берк (Фонберк).

По организации пространства Андреевское скорее напоминало маленький городок, нежели дворянскую усадьбу: была чётко выделена центральная площадь, улицы, слобода служителей, каменные сооружения различного назначения. Улицы, проспекты, площади, дворы усадьбы были вымощены диким камнем-булыжником.

Доминантой ансамбля является ярусная надвратная башня с высоким куполом и шпилем, которую многие принимают за главный усадебный дом.

Однако трёхэтажный каменный дворец спрятан в глубине усадьбы, он соединен с одноэтажным вытянутым зданием, образующим каре вокруг парадного двора.

Дворец Воронцовых поражал своей красотой. Внутри широкие лестницы вели в анфиладу комнат, которых было более 80. По легенде, в одной из них паркет был с секретом — при ходьбе издавал музыкальные звуки.

Флигель. Одноэтажный жилой дом, расположенный на восточной стороне Дворцовой площади.

В имении Андреевское в разное время бывали такие известные люди, как А.Н. Радищев, А.В. Суворов, П.И. Багратион, А.С. Пушкин.

Дачные помещения. Двухэтажная каменная постройка под одной крышей; состоит из двух флигелей, разделенных между собой узким проходом только в нижнем этаже. Еще недавно здесь располагалась школа.

В 1794 г. в усадьбе был создан свой театр, труппа которого состояла из крепостных Воронцовых и соперничала в известности с театром Шереметевых в Останкино.

Усадебный ансамбль венчает красивая пятиглавая церковь Андрея Первозванного (1772-1779) — великолепный образец архитектуры эпохи раннего классицизма, построенный по собственному проекту Н. фон Берка.

В 1917 г. имение Андреевское было национализировано.

В советские годы в храме Андрея Первозванного был организован клуб, а затем он использовался как гараж. К середине 1990-х годов, когда храм был передан РПЦ, он больше походил на обезглавленный кирпичный сарай с несколькими прорубленными в стенах боксами-воротами. За последние 15 лет церковь была восстановлена.

В других усадебных постройках с 1920-х годов размещались различные учреждения здравоохранения, в том числе туберкулёзный санаторий. В годы Великой Отечественной войны располагался военный госпиталь, после — вновь санаторий, закрытый в 2012 году.

В начале 2000-х усадьба перешла на финансирование из областного бюджета, оставаясь при этом памятником федерального значения — так себе «подарочек» для Владимирской области, ведь на реставрацию необходимо более 200 миллионов рублей.

В настоящее время здания вроде как законсервированы, ведется поиск источников финансирования для восстановления усадьбы Воронцовых-Дашковых. А пока комплекс ждет новых хозяев, ворота и двери для посторонних закрыты, внутри же происходит непонятная движуха: приезжают и уезжают машины, снуют и недобро зыркают на туристов непонятные люди.

Мало кто знает, что совсем рядом с усадьбой есть еще одна монументальная постройка — огромная церковь Воскресения Христова, раньше их даже соединяла старинная практически прямая дорога, называемая «Саженая». Она получила свое название от высаженных вдоль всей дороги лип. Свое транспортное значение она сохраняла до середины 1960-х — по ней с трудом проходили грузовики и трактора. Говорят, что сейчас это сильно заросшая просека со старыми канавами. К сожалению, у нас не хватило времени, чтобы оценить ее состояние, поэтому мы поехали к церкви, как все нормальные люди, по асфальту.

Церковь Воскресения Христова — двухэтажный кирпичный храм, сооруженный в 1796-1817 на средства князя А.Р. Воронцова.

В XVIII веке в этой местности существовало село Матрёнино, входящее в родовую вотчину графов Воронцовых. В деревне действовала деревянная церковь во имя Воскресения Христова, взамен нее в 1796 году по распоряжению графа А.Р. Воронцова было начато строительство каменного храма. Почему Воронцов решил именно здесь воздвигнуть храм таких размеров да еще проложил к нему дорогу от усадьбы, когда в усадьбе и так была церковь? Лично мне непонятно.

Некоторые исследователи отдают авторство проекта архитектору Н.А. Львову, который был хорошим другом братьев Воронцовых. Другие, ссылаясь на документы и архитектурный анализ постройки, с этим категорически не согласны.

Так или иначе, со всеми доделками строительство велось на протяжении 50 лет, для этого в округе даже было организовано несколько кирпичных заводов.

Храм получился высотой около 42 метров.

Рядом отдельно стоящая четырехъярусная колокольня.

Воскресенская церковь стала одной из самых в этой местности.

В 1956 году храм был закрыт, из него вывезли немало церковной утвари и старинных икон. Куда? Никому неизвестно. В здании было устроено зернохранилище, но после забросили и его. Следом прекратило свое существование село Матрёнино, вместо него начали употреблять название соседнего села — Рощино.

В 90-е церковь была передана РПЦ, сейчас восстанавливается.

Наше внимание привлек кривенький дом неподалеку — на нем возвышается такой же кривенький деревянный крест, а табличка гласит, что проход-проезд к нему запрещен, т. к. это монастырь. Действительно, с 1996 года церковь имеет статус подворья Введенской Островной женской пустыни.

Ну, вот и все, насыщенно прошли выходные, пора по домам. Шушмор мы очередной раз не нашли, хотя и не особо искали. Владимирская область — бездонна, сколько раз там бывали и все равно видим новые интересности.